Таверна «Дикий Жеребец» часть 1

Когда после пары лет отсутствия я вернулся в родной Кримпабург, определенных планов у меня не было. Зато были в наличии неплохие деньги, сколоченные за эти самые два года, которые я проходил матросом на «Похотливой маркизе». Не подумайте плохого, наш корабль был отнюдь не презренным пиратом, а честным капером. Королевское свидетельство, все дела. Хотя, конечно, иногда разница между пиратами и каперами была, скажем так, зыбкой, как в той истории с эльфийским купцом. Ну да ладно. В отличие от многих моих дружков, я не стремился сразу прогулять свою долю добычи, а откладывал серебро(а после удачных дел и золото) в гномский банк. Так что теперь у меня был выбор, либо прикупить что-то типа лавки и осесть, либо продолжать ловить удачу в море с другими такими же джентльменами. Но это обмозгую позже, пока же прошвырнусь по порту. Трое корабельных шлюх конечно дамы милые и безотказные, но хочется разнообразия. Еще надо найти мать и сестер, давно их не видел, как они без меня тут? А дальше и решим.

Не успел додумать эту мысль, как прямо передо мной из какого-то переулка на улицу вывалилось двое. Первого я отлично знал, Реми Полкружки был в нашем экипаже уже с год. Чернявый полуэльф, как всегда слегка поддатый, довольно ухмыляясь, застегивал штаны. Вид его спутницы не допускал особых сомнений о выбранном ей роде занятий. Невысокая, слегка пухленькая, блондинка была облачена в короткую юбчонку, еле прикрывающую задницу. Две полные тугие сиськи выпирали из тонкой блузки, явно надетой на голое тело. Соски просвечивали сквозь ткань, из выреза виднелись края коричневых ареол. По ляжке текла белая капля, намекающая на то, что только что произошло в переулке.

— О, ебать не встать, Стефан! — Реми наконец справился со штанами и заметил меня. — Зачетная блядина, советую! — он показал на свою подружку. — Как там тебя?

— Жоржетта! Все для вас, морячки! 3 гроша за отсос, 5 грошей за пизду и жопу.

— Бери, зацени какие дойки! — Реми, не смущаясь прохожих, запустил пятерню Жоржетте под блузку и высвободил левую грудь.

И действительно, от добра добра не ищут, подумал я. Отсчитав пять монет, я повел шлюху в переулок. Стоило нам очутиться в относительном одиночестве, она немедленно приспустила мне бриджи, и, упав на колени, стала отсасывать. Я же, намотав на руку ее светлые локоны, начал задавать ей темп. Впрочем, до разрядки ей в рот я доходить не собирался, заплачено было за большее. Почувствовав что мой хер уже достаточно окреп, я поднял потаскуху, задрав ей короткую юбчонку. Как и ожидал, под ней ничего не оказалось. В волосатой щелке поблескивали белые капельки, Жоржетта не успела привести себя в порядок после предыдущих клиентов. Не долго думая, я поднял девицу и насадил ее хлюпающую пизду на свой хер. Трахая блондинку на весу, я стал набирать темп. Той это определенно понравилось, виляя задницей она подавалась мне навстречу, стараясь насадиться как можно глубже. Губы ее нашли мои... И оказались несколько солоноватыми, наверное она уже разок, а то и не один, заработала этим утром по три монеты. Да насрать на это, после трех-то недель в море. И я ответил на ее поцелуй, игнорируя привкус и переплетаясь с блядью языками. Этого для нее оказалось достаточно, она задрожала и обмякла в моих руках. Я же совершил еще несколько толчков и спустил все накопившееся в яйцах прямо в проститутку. Отдышавшись, та сказала — Заходи еще, морячок, не забывай Жоржетту! — Впрочем, сказала она это моей спине: я уже завязал штаны и отправился восвояси. Не все же развлекаться, надо и дела делать.

Поспрашивав у знакомых, не все еще меня забыли, я в конце концов нашел таверну, где должны были работать мои близкие. «Дикий жеребец» явно видел и лучшие времена, несмотря на удачное расположение вблизи порта. Вывеска с этим самым жеребцом выцвела и облуплена, дикий он или домашний и жеребец ли это вообще без бутылки не понять, даже дверь и та - слегка покосилась. Войдя внутрь и окинув взглядом полутемный зал, я заметил лишь с десяток посетителей. А за стойкой стояла, протирая кружки, моя дражайшая мамуля, Сандра. Увидев меня она взвизгнула, и бросилась мне навстречу с распростертыми объятиями. — Стефанчик! Я поймал ее, обнял, и поцеловал в щечку. Тут на меня с обеих боков налетели и сестрички. Младшенькая, голубоглазая Аманда, заметно подросла с тех пор как ее последний раз видел, превратившись из ребенка в юную девушку. Мелисса, смугляночка наша, успела еще и округлится в нужных местах, хотя до пышности форм мамы не дотягивала. — А где Артур с Ханной? — спросил я когда все наобнимались-нацеловались. — Играют себе в задней комнате, - ответила мама.

Мелисса с Амандой вернулись к обслуживанию посетителей, а я начал подробнее расспрашивать мать о делах. Они, как оказалось, шли не очень. После того, как я завербовался на «Похотливую Маркизу», мать сошлась с трактирщиком, неким Толстым Томом. Кажется, я его даже пару раз видел. Красавцем он, понятно, не был, зато был старше Сандры лет на двадцать, слабоват здоровьем и владел этой самой таверной. Работать в ней было легче, чем на ткацкой мануфактуре, а в перспективе можно было стать и владелицей. Впрочем, мечтам было не суждено сбыться. Том действительно преставился с месяц назад, однако жениться на Сандре до этого он так и не женился. И сейчас вылезли наследники, какие-то братья-сватья-племянники, предъявляющие законные права на Томово наследство.

Что ж, вот похоже и решение вопроса. Накопленных денег должно с запасом хватить чтобы выкупить заведение и сделать из него конфетку. Место хорошее. И семейке своей помогу, и сам в накладе не останусь. Сказано-сделано. Обрадовав громадьем своих планов мамку и сестер, я отправился их исполнять. Как я и предполагал, наследнички предпочли взять свою долю деньгами, здесь и сейчас. Хотя формальности могли занять и несколько недель, но фактически я уже к вечеру стал хозяином таверны.

Теперь примемся за работу. Видывал я много таверн. И мне ясно, что если оставить все как было, то дело не пойдет.

— Сандра, девочки. Как вы одеты?! Платье до пяток, все закрыто. Кто к нам придет? Официантки должны выглядеть привлекательно! Есть чего поинтереснее одеть? Подол покороче там, декольте....

— Братик, ты чего, охренел? — осадила меня Мелисса, сверкнув черными глазенками. — Такое сестрам своим говорить?

— Хотите вылететь на улицу или на мануфактуре вкалывать — пожалуйста. А если нет, то не кобенься.

— Мелиссочка, доченька, Стефан дело говорит. — поддержала меня мать. — Ты видела как официантки одеты в той же «Толстой Курочке»?

— Видела! А еще видела что двое из них на сносях, не пойми от кого!

— А сколько у них выручки и сколько у нас? — отмахнулась от замечания дочки Сандра. — У них раза в три посетителей против нашего. Чего, мы готовим хуже или эль с тараканами? Все правильно ваш брат сказал, давайте бегом, переодеваться.

Однако в итоге что-то действительно поменяла только матушка. Она откуда-то нашла платье с подолом до колен, а не до пяток, с декольте, подчеркивающим ее роскошную, несмотря на возраст, грудь. Аманда надела какое-то свое старое платье, которое хотя и было перешито, все равно было ей мало, подчеркивая фигуру. Которой особо и не было, ни сиськи ни задница у сестрички отрасти еще не успели, в отличие от мамы. Мелисса же и вовсе оставила ту же юбку, сменив только блузку. На точно такую же, только синюю. Единственно, расстегнула верхние пуговицы. Ладно, приоденем их позже. Остаток вечера я провел сидя в углу, наблюдая как идут дела и как мои хлопочут, обслуживая посетителей.

Когда Сандра проходила мимо какого-то грузчика, тот ее, недолго думая, щипнул за попу. Поймав мой взгляд и поняв, что я не собираюсь устраивать из этого сцену, она лишь фыркнула и пошла себе дальше. Другое дело — Мелисса. Когда сестричка наклонилась над одним из столов, чтобы вытереть разлитое вино, ее груди оказались в непосредственной близости у сидящего за ним подмастерья. Юнец не смог устоять перед соблазном и схватил оба шарика, начав с наслаждением их мять. Сестренка взвизгнула как будто ее режут, подскочила, бросив тряпку, залепила охальнику звонкую пощечину и кинулась ко мне. Жаловаться, надо полагать.

— Ты! - закричала моя взбалмошная родственница, красная как рак после всего произошедшего. - Я не могу поверить, что какой-то подонок лапал твою сестру прямо у тебя на глазах, а ты просто стоял и пялился!

— Мелисса, ты как дите малое! Ты слушала что я раньше сказал? Или в одно ухо влетело в другое вылетело? Если к нам никто не будет ходить то мы разоримся, это-то тебе понятно? Ты о благе семьи думаешь? Вон, блин, посмотри, - я махнул рукой в сторону неубранного ей стола:

Неудачливому приставале пощечина понравилась мало. Бормоча себе под нос ругательства он в гневе выбежал из трактира.

— Для всех будет лучше, если ты перестанешь строить из себя недотрогу. Не делай мне тут трагедии из щипка за попу или положенной на титьку руки. На маму посмотри и пример с нее бери. Еще раз руки распустишь, посетителей разгонишь — получишь штраф.

Сестренка слушала мою тираду с глазами на мокром месте, всем своим видом показывая как она обиделась на хамского и бесчувственного братика. Однако угроза штрафа возымела свое действия и, испепелив меня взглядом, сестрица пообещала вести себя разумнее.

Отповедь повлияла не только на Мелиссу. Позже я заметил, как к Аманде, которая спокойно шла к кухне за заказом, подскочил какой-то мастеровой и впился в ее губы смачным поцелуем. Шаловливые же ручки работяги не замедлили облапать попку юницы, прижимая ее крепче к себе. Та было дернулась, намереваясь вырваться, но, видно вспомнив что старшей сестре за такое досталось, решила не повторять и ее ошибок и терпеливо дождалась, не отвечая на поцелуй, пока мастеровому не надоест. И, дождавшись, продолжила свой путь. Ладно, вроде дело пошло лучше. Надеюсь, мы хотя бы перестали отпугивать людей плохим обслуживанием. Хотя с платьями все равно надо что-то делать.

Завтра же было воскресенье, время заутренней службы в храме великого Ильматера. Встав с утра пораньше и одевшись поприличнее я, прихватив все семейство, поспешил к собору. Мама вела за ручки маленьких Артурчика с Ханной, Мелисса с Амандой шли следом и весело щебетали о своем. Вскоре мы добрались до храма Ильматера, величественного здания, устремленного вверх, к небу, со множеством башенок, шпилей и колонн. Отец Герхард, распинающийся с амвона о величии Ильматера, почти не постарел со времени последней нашей встречи, да и речи его интереснее не стали. От скуки я стал рассматривать других прихожан. Мой взгляд пал на высокую рыжую женщину с полной грудью, стоящей в окружении нескольких подростков и детей. Как и у большинства присутствующих, ее несколько осоловелый взгляд свидетельствовал, что ее мысли витают где-то далеко, а проповедь отца Герхарда не находит отклика в ее грешной душе. Мама поймала мой взгляд.

— Это вдова Блэнкеншип, Ребекка. Она продуктовую лавку рядом с нами держит, мы у нее покупаем. Высокий рыжий парень рядом с ней - ее старший сын Эдди, он чуть младше тебя. Ну и остальные ее дети - Ингенборг, Ивар, Эмма и Лаура.

Скользнув взглядом по зрелке, я вдруг увидел чуть дальше знакомое лицо - ветреную Жоржетту, шлюху из портового квартала. Блонда нарядилась в храм чуть скромнее, чем на работу, но не слишком: в красное платье до колен и блузку с глубоким декольте, хотя бы не просвечивающуюся. Рядом с ней стояла молоденькая мулатка, на вид - ровесница Аманды. Ее волосы были забраны в две косички а груди только начали расти. Тихо протолкавшись сквозь прихожан, я подошел к шлюхе.

— Привет красавица!

— О, привет морячок! Как там тебя?

— Стефан. С кем это ты?

— Это дочка моя старшая, Лизка, Лизетта тоесть. С бабушкой-дедушкой в деревне жила, а недавно приехала меня проведать, как в городе живут посмотреть.

— Старшая? Сколько их у тебя?

— Пока четверо, но еще успею нагулять!

— Мама, ты что? — вмешалась мулатка в разговор.

— А что такого? Тебя тоже не в капусте нашли. С ней, Стефан, была вообще забавная история — портовая блядь оказалась неожиданно словоохотливой, - мы тогда с маменькой на рынок мы поехали, в базарный день. Все свое распродали к обеду. А за овощными рядами всякими диковинами торговали. Ну мы и пошли смотреть. Там же и носильщики ошивались, пока их хозяева торговлю вели - один другого мускулистее. А трое и вовсе на наших не похожи - кожа как уголь. Один из них мамуле подходит и говорит, мол пройдем красавица в шатер, поговорим, расскажешь как здесь люди живут, а мы мол подарим браслетик серебряный. Мамка-то моя всегда на передок была слаба, дала мне монетку, сказала купить себе чего, пока она с дядями несколько вопросов обговорит. Ну и что папке ничего говорить не стоит предупредила. Как будто я дурочка. А меня уже к тому дню деревенские парни-то распечатали, целкой уже месяца два как не была. Так что я подождала немного и за ними, в шатер. А там мамка уже на трех хуях извивается, меня увидела, замычала чего-то было, а что — одному Ильматеру ведомо, рот ее черным хером был закрыт, так что не разберешь. Я им тут и заявила, раздеваясь, что сережки хочу красивенькие. Так меня вместе с мамой и отодрали, даже киски друг другу от спермы заставили вылизывать, как узнали что мы мама с доцей. И сережки получила, и кончила столько раз, что и счет потеряла. Все хорошо, только маме обошлось, а у меня ты, Лизетточка, появилась. Мулаточка, значит один из тех троих постарался. Если вдруг встречу — познакомлю тебя с папками. —обратилась Жоржетта к дочурке. Та была уже пунцовой, хотя наверняка историю своего зачатия она слышала не в первой.

Меня же рассказ распалил, и, наклонившись, я прошептал на ушко потаскухе:

— Чего, может по-быстрому перепихнемся? Там в углу, за колонной, никого нет и нас не будет видно, если мы тихо. Давай, я заплачу.

— Прямо на службе? Как тебе такая похабщина только могла прийти в башку? Одно слово, морячок! Ладно, 15 монет!

Дождавшись моего кивка, Жоржетта шепнула дочурке:

— Лизетточка, миленькая, мы сейчас с дядей Стефаном отойдем поговорить, а ты нас здесь подожди, хорошо?

— Хорошо, мамочка.

Медленно, не отрывая взгляда от вещающего с амвона отца Герхарда, я прошел с Жоржеттой в дальний темный угол храма. Осмотревшись и убедившись, что скамья, колонны, сложенная утварь и прочее барахло действительно заслонили нас от нескромных взглядов толпы, я передал шлюхе деньги и полез ей под юбку. Блондинка не возражала, более того, наклонилась и оперлась о скамью, предоставив мне доступ ко всем своим прелестям: какого-то нижнего белья и на этот раз на девице не обнаружилось. Не теряя времени, я спустил штаны, хер уже стоял от необычности ситуации, и риска запалиться, в храме я еще никого не драл. Промедлив секунду перед сложным выбором из двух дырочек, я все-таки выбрал нижнюю. В киске уже текло, а вот в зад без смазки могло и не войти. Жоржи, умничка, быстро поймала темп и стала мне подмахивать. И тут я заметил, как из-за горы сложенной утвари блеснули чьи-то любопытные глаза. Поняв, что его заметили, таинственный наблюдатель испуганно ойкнул, и поспешил спрятаться. Жоржетта, услышав это, среагировала мгновенно, даже перестав на мгновение подмахивать:

— Лизка, чего ты прячешься, вылезай немедленно!

Угадала шлюха верно, и к нам, с виноватым выражением на коричневой мордашке, вылезла Лизетта.

— Мама, дядя Стефан, мне просто любопытно стало, куда это вы запропастились... - стала оправдываться она.

— Ничего страшного, - шепотом успокоил я девушку, - Если интересно, то конечно смотри, как мамка твоя деньги зарабатывает. Только тихо, нам еще свидетели не нужны.

И, запустив руки под платье старшей бляди, я ухватил ее за увесистые сиськи и продолжил натягивать, демонстративно не обращая внимания на дочку. Жоржетта мне перечить не стала, напротив, с трудом сдерживая сладострастные стоны, отвечала на мои ласки. Лизетта, не отрываясь, смотрела как я пялю ее маму, одной рукой мулатка стала наминать свои маленькие грудки через платье, а другой медленно тереть между ножек.

Кончили мы все почти одновременно, у Лизеттки подкосились ноги и она плюхнулась на скамейку, Жоржетта, достигнув пика, зажала зубами рукав платья, чтобы ее не услышали добрые прихожане, стоящие в нескольких шагах, а я, крепко сжав дойки шлюхи, заполнил ее лоно своим семенем.

Жоржи, сразу видно - профессионалка, ловко соскочив с моего члена наклонилась и очистила его язычком от остатков кончины. Потом, протерев у себя между ног подолом, она подхватила дочку за ручку и как ни в чем не бывало направилась к своему прежнему месту.

— Мама, он что, в тебя кончил? — услышал я удаляющийся шепот.

— Шшш, доченька, тише ты. Ну конечно в меня, я же тебе говорила что мужики все так любят. Залета бояться — пятки не раздвигать!

Вернулся на свое место и я, гордо проигнорировав вопросы Сандры и Мелиссы где это я шлялся. Наконец-то служба кончилась, отец Герхард призвал всех щедро жертвовать на святой храм, и благословил всех от имени Ильматера и Эллоны. Ну и напоследок призвал всех, кому нужно покаяться, приходить либо к нему, либо к младшим жрецам. Делать мне было особо нечего и я решил последовать его совету. Ну а пока сурового служителя веры окружала толпа, я вернулся к месту имения Жоржетты. Природная наблюдательность не изменяла мне даже в такие моменты, и в том углу я приметил небольшую дверцу в стене. Достав отмычку, я аккуратно отомкнул совсем простенький замок и тихо пошел по узкому темному коридору со множеством лестниц. Как оказалось, тот вел куда-то на крышу, куда мне было не надо. Однако меня заинтересовало одно окошко, единственное, которое выходило не на улицу, а внутрь храма. Ухватившись за край и подтянувшись, я заглянул в него и увидел исповедальню, где сидел отец Герхард, с кислой миной на лице слушавший рассказ какого-то мужика, торговца судя по виду, об обсчитывании и обмане покупателей. Интересненько! Надо вернуться с лесенкой, бочкой или ящиком, чтобы не висеть, а с комфортом нарушать тайну исповеди.

Вернувшись в храм я увидел, что толпа уже рассосалась и направил свои стопы к святому отцу. Весь вид скромного слуги божьего свидетельствовал об искренней вере и смирении. Одет он был в простую домотканую рясу, подпоясанную обычной веревкой. Обритая на лысо голова, суровый взгляд, кажется, сверлящий меня насквозь. Впрочем, ходят слухи, что и у такого святого человека есть маленькие слабости. Вот и проверим. Первым делом я покаялся в грехах грабежа и разбоя, в коих я погряз будучи матросом «Похотливой маркизы». Правда уточнив, что делал я все на благо короля и с его повеления, а то еще сдаст меня падре страже и привет. Выразив готовность пожертвовать некоторую сумму на нужды веры, я получил отпущение. Далее я перешел к текущим событиям.

— Сойдя с корабля, первым делом я согрешил с проституткой, Жоржеттой. И притом не единожды.

— Сын мой, великий бог Ильматер велел нам плодиться и размножаться. Коль обе стороны желают соития, то не грех это.

— Но падре, последний раз я познал блудницу Жоржетту сегодня, в этом святом храме, прямо во время службы! Я завел ее за колонну и предался блуду, в то время как вы несли слово Ильматера. Каюсь в этом грехе!

— Как я уже сказал тебе, сын мой, греха перед Ильматером в этом нет. Но, конечно, нужно это делать вне храма, а в храме смиренно слушать слово божье. А ты, сын мой, не утерпел. Грех это, но не великий. Коль покаялся ты в нем и рассказал все честно, без утайки, то отпускаю я его тебе!

— Но отец Герхард, пока я сношал Жоржетту, за нами наблюдала ее дочка Лизетта. И ласкала себя.

— Хм, - на секунду запнулся жрец, - И что сказала на это ее мать?

— Ничего, пусть смотрит.

— Ну вот, ведь учит нас Ильматер, «Почитай отца и мать своих! ». Родители должны учить детей всем своим знаниям и умениям. Значит исполнилась воля Ильматера и нет в этом греха, сын мой! Разве что, как я уже говорил тебе, в храме нужно смиренно слушать службу. Но тот грех я тебе уже отпустил, так что иди с миром, сын мой.

Выполнив пожелание отца Герхарда, я покинул исповедальню и направился к выходу из храма. Но по дороге наткнулся на спешащую в противоположном направлении малышку Лизетту. Это заставило меня поменять свои планы. Прихватив по пути оставленную кем-то небольшую стремянку, я вернулся в обнаруженный мной коридорчик с тайным окошком. И как раз вовремя. Жрец участливо выслушивал мулатку. Та несла какую-то дичь, кусала губешки, но никак не могла решиться покаяться в том, ради чего и пришла. Доброму слуге Ильматера это в конце концов надоело и он ей помог:

— Дочь моя, скрыла ты от меня, что видела ты как мать твоя совокуплялась с господином Стефаном в этом храме. Но ничего не скроется от взора Ильматера и его жрецов! — тут отец Герхард, сел рядом с девушкой, положив руку на ее обнаженное колено.

— Наверняка ты и еще в каких-то плотских грехах не покаялась. Рассказывай сейчас все, без утайки!

— Ох, падре, стыдно мне, но да, от вас ничего не утаишь! Еще до приезда к маменьке, с мальчиками соседскими я баловалась, в рот брала, а прямо перед отъездом красавчик Жак, пастушок, меня уломал и девства лишил! Но и это еще не все! Живу я сейчас у маменьки значит. Так она на промысел-то свой уходит а меня в каморке оставляет. Пришел дядя, маму спрашивает, говорит мол Филиппом зовут, друг я мамы твоей. Я отвечаю что нет ее, а он мне — мол и ты сгодишься. Хочешь, девочка, 6 монет заработать? Я и согласилась, Жаку-то я бесплатно такое позволила, а дядя монеты предлагает. А потом и дядя Свен, дядя Лоренцо, и дядя Алонсо тоже с монетами приходили. А как им откажешь, коли и монетки платят и приятно так с ними? Только вот прошу я их, прошу чтобы внутрь не спускали, а они как будто и не слышат. Так и норовят в мою девочку бедную брызнуть, до маточки достать. А если я залечу?

— Не печалься, дочь моя, могу я отпустить тебе этот грех, как и грех лжи. Но сначала расскажи подробно, как было дело. Вот член, у дядей этих был такой же? - спросил отец Герхард, приподнимая рясу. Под ней обнаружился уже поднявшийся член жреца.

— Да, падре.

— Ты их трогала?

— Да, падре.

— Показывай как, я должен знать!

Юная мулатка послушалась и неуверенно начала играть с членом жреца.

— А сосала?

— Да - совсем слабым голосом ответила Лизетта, красная от стыда.

— И это показывай как делала! — Девушка в сомнении оглянулась, но послушно наклонилась над жрецом и сначала неуверенно, а потом все больше распаляясь, начала отсасывать отцу Герхарду.

— А что с тобой потом делали? Панталончики стягивали?

— Да, падре, - ответила Лизетта, оторвавшись от члена.

— А ты им возражала?

— Нет, падре, ведь они такие милые, а потом так приятно. Даже первый раз свой, пастушку Жаку, не мешала, а потом и вовсе помогала. - смущенно ответила мулаточка.

— Вот так стягивали? - переспросил жрец, засунув обе руки под подол платья. А потом, не дожидаясь ответа, одним движением стащил с девушки панталончики до самых щиколоток.

— Так, падре, - ответила ему проказница, окончательно скинув этот мешающий элемент своего гардероба.

— А дальше что делали?

— А дальше они меня на спинку укладывали, я ножки разводила и они меня сношать начинали, - забавно смущаясь, отозвалась девушка.

— Вот так они делали? - спросил отец Герхард, уложив молодуху на скамью, задрав ей подол и войдя в нее одним движением.

— Так, падре! Да, не останавливайтесь, падре!

Отец Герхард оказался опытным любовником. Ловко расстегнув блузку, он высвободил ее маленькие острые грудки. Сношая мулатку мощными толчками, он одновременно ласкал языком ее чувствительные сосочки. Долго та не продержалась. Мелко задрожав, Лизетта кончила, издав тонкий писк. Ее любовник тоже, кажется, уже был на грани.

Заметив это, Лизетта зашептала: - Ой, только не в меня. Пожалуйста, не в меня. Я не хочу залететь! — Но отец Герхард, проигнорировал просьбу, и излился прямо в беззащитную киску девушки.

— Ох, и вы тоже. Сколько не прошу всех чтоб вытаскивали, все равно в меня кончают - обреченно заметила юная потаскуха.

— Заполнило тебя семя слуги Ильматера в храме его. Это отпускает все грехи твои и благословляет тебя, дочь моя! - благочестиво успокоил святой отец встревоженную Лизетту, даже не подумав прикрыть свой обмякший член сутаной. - Теперь иди, а если еще нагрешишь - приходи и покайся мне.

— Спасибо, падре! — ответила явно удовлетворенная его объяснением мулаточка, начав приводить себя в порядок.

Я же подумал, что яблоко от яблони недалеко падает. И знакомство с этими двумя блядями можно обратить себе на пользу. Чем сношаться по переулкам и каморкам, пусть лучше в моей таверне кувыркаются, за долю от оплаты. Как там говориться? Таверна без шлюх во всем подобна таверне со шлюхами, только без шлюх.... Но со шлюхами лучше. Может еще и карточную игру какую, типа блекджека организовать? А, это позже. Пока же надо найти Жоржеттиного сутенера, узнать про отступные. Ну и поговорить с ними самими о переезде. Дела налаживаются!