Замена

Пролог

Неделю назад я была дома, жила спокойной жизнью, строила карьеру. А теперь стою на коленях в темном гараже и отсасываю мужу моей сестры. Как интересно может повернуться жизнь…

Из меня рвутся слезы, внутри обжигает едкой кислотой. Что я вообще тут делаю?

Алекс не дает забыть о себе. Будто знает, что мыслями я где-то далеко. И ему не нравится, что мое внимание не сосредоточено на нем полностью.

Он хватает меня за собранные в хвост волосы и сильнее натягивает на свой член. Я давлюсь и из глаз все же брызгают слезы. Задыхаюсь от огромного члена во рту и от стыда… потому что у меня между ног становится все влажнее.

Когда Алекс стал таким? Я знаю этого человека с раннего детства, и он всегда был добр и нежен ко мне. Сейчас предо мной стоит кто-то другой. Кто-то чужой и жестокий. Его взгляд на меня сверху вниз пронзает током, доминирует и пытается подчинить. Впрочем, ему это прекрасно удается…

Закрываю глаза, не желая смотреть в лицо человека, которому я давно отдала сердце и который предпочел мне мою сестру. Я сама принимаюсь сосать усерднее. Только так это можно закончить. Только так он меня отпустит.

— Тебе это нравится, Мила, - шепчет Алекс. – Признайся, ты уже намокла?

Я хватаюсь за его джинсы, ускоряюсь и чувствую, как его член еще больше увеличивается. Алекс запрокидывает голову, что-то прорычав. Хватка на моих волосах усиливается.

— Если бы я раньше знал, какая ты шлюшка, - шипит он, вновь пронзая меня темным взором, – я бы не позволил тебе уехать, не позволил бы меня бросить!

Я никогда не подозревала, что ранила его своим отъездом. Но ему и правда было больно. Раз теперь он решил на мне отыграться.

Он обхватывает мою голову обеими руками и вколачивается в меня, не давая вздохнуть. Слезы и слюни текут с подбородка, между ног пульсирует с такт загнанному с ловушку сердцу. Моя киска требует к себе внимания.

Его

внимания. Но я не пойду на это… Черт возьми, сегодня же уеду. Я больше никогда не смогу смотреть в глаза сестре.

— Не отпущу, - рычит Алекс, словно вновь читая мои мысли. – Больше никогда тебя не отпущу!

Он кончает, заставляя меня проглотить все до последней капли. А его слова продолжают звенеть в моих ушах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1. Мила

За неделю до событий пролога

— Ты поднимешь эту чертову трубку или нет?! – вопит из соседней комнаты мой бывший.

Я злорадно усмехаюсь. Телефон просто разрывается от чьих-то звонков уже несколько минут, и я не беру только по одной причине – мелодия жутко раздражает Сережу.

Этот засранец явился в мою квартиру час назад, чтобы забрать оставшиеся вещи, и по-прежнему считает, что имеет право мне что-то высказывать? Мой телефон. Пусть орет, если ему так хочется.

— Мила!

Я, сидя за барной стойкой перед компьютером, спокойно отпиваю из чашки кофе с молоком. Без сахара. Но со сгущенкой. Вкуснятина.

Только после долгого глотка изволю отозваться.

— Чего тебе?

— Возьми чертову трубку! У меня сейчас кровь из ушей пойдет!

— Ну так вали отсюда.

Голова Сергея показалась в коридоре.

— Не смешно.

Пожимаю плечами. Мне и правда хочется, чтобы он поскорее оставил меня одну. Заявился, знаете ли, без предупреждения, еще и ключом запасным открыл. Совсем офигел. Теперь-то я ключик заберу, как и он свои вещи, а потом он может идти на все четыре стороны.

— Возьми, пожалуйста, трубку, - спокойнее просит Сережа.

Ну вот. Можно же по-человечески.

Посылаю ему ухмылку и медленно беру телефон. Но сразу напрягаюсь, увидев, что звонит младшая сестра. Вечная заноза в моей заднице. Пусть и любимая, но колючая-я-я…

— Привет, Катюш.

— Привет, слушай, ты не хочешь приехать?

Опешила, не зная, что ответить. В родной город я не возвращалась уже семь лет, с окончания школы. Катя всегда говорила, что приняла мой выбор и не настаивала на возвращении. С чего бы тогда сейчас такой вопрос?

— А что? Что-то случилось? Родители?..

— Да нет, они в порядке. Ну только состарились уже очень, сама знаешь.

— И что?

— В общем, Мил, ты же помнишь, что я беременна?

— Конечно.

— Я только что вышла от гинеколога и… Короче, у меня тут некоторые осложнения обнаружились. Врач сказала, что мне понадобится помощь. Мама с папой уже не в том возрасте, а кроме тебя мне больше попросить некого.

— Боже, надеюсь, ничего серьезного? Алекс знает?

— Пока нет, я ему дома скажу. Но ты не волнуйся. С ребенком все будет нормально, просто мне сейчас нельзя напрягаться. Ни физически, ни морально. Прописали полный релакс. А у нас дом… ну… большой.

— Я помню.

Бизнес Алекса начал приносить хороший доход пару лет назад, и теперь они живут в большом частном доме. Катя обожает в нем жить и ненавидит его убирать. А пускать чужих, вроде рабочих клининговых служб, она категорически отказывается.

— Мне очень нужна помощь по хозяйству, - вздыхает сестра. – Понимаю, у тебя работа и живешь ты далеко. Мне не хочется тебя напрягать, но, как я уже сказала, больше обратиться мне не к кому.

— Я все понимаю.

Кидаю взгляд на экран компьютера. Видимо, проект, над которым работаю уже полгода, придется немного отложить. И надо будет отпроситься у начальства…

Черт, это все действительно не очень удобно. Но у Катьки никогда не было близких друзей, на которых она могла бы положиться, так что не бросать же ее.

— Я приеду, Катюш, не переживай. Сейчас возьму билет на самолет и завтра буду у вас. Только, ты это…

— Чего?

— Не забудь предупредить Алекса, ладно?

Катя усмехается.

— Да ладно тебе! Можем и сюрприз ему устроить. Он ведь и твой друг детства, он обрадуется, что ты вернулась.

Я в этом не так уж уверена. За все эти годы он ни разу не попросил у Кати телефон, чтобы поговорить со мной. Наша связь и дружба оборвались очень давно. А теперь мне придется какое-то время жить в его доме. Да уж, неловко…

Ну ничего, мы ведь там будем не одни, а с Катей. Да и она упоминала, что почти все время Алекс проводит на работе. Уверена, все будет не так страшно, как мне сейчас кажется.

Попрощавшись с сестрой, я приступаю к поиску подходящего билета и пишу начальнику.

— Куда-то уезжаешь?

Вскинула голову и только сейчас вспомнила, что Сережа еще здесь.

— Ага.

— Куда?

— Не твое дело.

— Мил…

— Вижу, ты собрался. – Я киваю на дверь. – Выметайся.

— Слушай. – Он тяжело вздыхает и проводит рукой по густым темным волосам. Когда-то и я обожала зарываться в них пальцами, а потом узнала, что этим занимались и другие девушки. – Я не хочу расставаться на такой ноте.

— Правда? И что же ты предлагаешь? Остаться друзьями?

— А можно?

— Пошел на хер из моей квартиры.

Сережа морщится. Закидывает спортивную сумку на плечо и идет к двери.

— Это одна из причин, знаешь? – говорит он. – Ты выглядишь, как сказочная фея, да и ведешь себя соответственно. Но иногда в тебе проскакивает что-то… темное. Непонятное. Мне это никогда не нравилось. Это знатно усложняло жизнь, ты в курсе? Я всегда боялся не оправдать твоих ожиданий. И в подарках, и в словах, и в поступках. Даже в сексе.

— Это нужно было обсуждать, когда мы были вместе. Ты же выбрал трахаться на стороне с кем-то более понятным и удобным. Всего хорошего.

Он хочет еще что-то сказать, но встречает мой тяжелый взгляд и молча выходит за дверь.

Наконец-то свободна. Я не признавалась ему, чтобы не ранить, но житье с ним в последнее время стало для меня бременем. Я не хочу парня, который бы холил и лелеял меня. Тем более, делая это, чтобы загладить чувство собственной вины из-за измен.

Мне нужен союзник, партнер и любовник. Кто-то, кто понимал бы меня, а не пытался бы избежать сложного разговора. Это не решает проблем. И наше расставание это лишь доказало.

Телефон опять звонит. Черт, начальник.

Либо я отпрошусь на удаленную работу, либо придется увольняться. И все мои труды насмарку…

Ну нет. Разобьюсь в лепешку, но уговорю его. В моей жизни бывали испытания и посерьезнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Мила

Со слов Кати я знаю, что ее жизнь изменилась и теперь сильно отличается от того, что было, когда я семь лет назад под покровом ночи вышла из дома и отправилась на вокзал в полном одиночестве и с разбитым сердцем.

Но одно дело – слышать про все эти изменения на словах, и другое – видеть воочию.

Город разросся. Теперь на его окраине выстроен большой красивый район с особняками в европейском стиле, и я, стоя перед одним из них в своих оборванных джинсах и футболке, наверняка смотрюсь, как попрошайка.

Мне жутко неловко смотреть на этот дом вживую. На фотках все смотрелось более приглушенно что ли.

Три этажа белого камня, блестящая на солнце черепица, изумрудная лужайка и аккуратная дорожка, ведущая от идеально ровной дороги к тяжелой двери из массива дерева.

Моя сестра живет тут. Моя Катька. Та самая, которая пересиливала себя и подбирала собачьи какашки только за тем, чтобы спрятать их у меня под одеялом. Та самая, которая однажды от моего имени отправила валентинки всей футбольной команде нашей школы и позвала их в одно место и время. Они все пришли, поглазели друг на друга и решили, что это я над ними так подшутила. Им не показалось это смешным. Они распустили про меня ужасные слухи и на несколько месяцев я стала в школе изгоем.

Катя делала еще много всякого разного, чтобы попортить мне нервы. Я даже помню, как причитала, что боженька ее покарает за это. Ну вот. Покарал. Богатым, красивым мужем.

А я вот живу в съемной однушке, работаю шесть дней в неделю и только что рассталась с парнем. Карма, детка. Точнее, доказательство, что ее нифига не существует. Либо я знатно нагрешила в прошлой жизни…

Ладно уж. Я не могу сказать, что живу прям несчастливо, так что и завидовать тут нечему. Подхватываю свой небольшой чемоданчик и подхожу к двери. Не успеваю позвонить, как та раскрывается и в объятия ко мне падает Катя.

С приличным уже пузом на седьмом месяце, с идеальной укладкой и свежим макияжем. И как она не приняла меня за чучело?

— Ну наконец-то! Проходи!

— У вас тут очень красиво.

— Естессно! – хмыкает Катя, забирая у меня джинсовку и кидая ее на пол. Отругать сестру не успеваю, она уже тащит меня на кухню. – Гляди, я сама приготовила!

При этих словах желудок рефлекторно сжимается. Сколько раз я пробовала ее творения… Столько же раз родители были близки к вызову неотложки.

На большом мраморном островке стоят несколько блюд явно не отечественной кухни. Я строю извиняющуюся гримасу.

— Ой, я так объелась в самолете, Катюш. Давай я потом попробую?

— Но я так старалась, - надувается Катя. – У плиты стояла два часа!

— Она заказала это из ресторана, а потом залила все острым соусом, чтобы тебя подколоть.

Вздрагиваю от знакомого голоса. Того, что постоянно сопровождал меня в детстве. Рука в моей руке, глаза в глаза, доверительный шепот. Если мы с Алексом гуляли вместе, то были неразлучны. В буквальном смысле не отлипали друг от друга. Конечно, пока Катя не подросла и не начала напрашиваться везде с нами.

Алекс подходит и приобнимает меня. Не как друга, а как сестру своей жены. Это быстрое и вежливое объятие. Я успеваю вскинуть руки, полностью уверенная, что подготовилась к этому моменту. Но он явился слишком неожиданно. И он, как и этот город, тоже изменился.

Он стал выше. И шире в плечах, чем я помню. Он отстраняется, и я отмечаю все больше того, чего не было раньше. Мелкие морщинки вокруг глаз, густая щетина на щеках, темные короткие кудри в беспорядке, а глаза…

Раньше в его зрачках я любовалась своим отражением, в радужках выискивала новые оттенки зеленого, придумывая им новые названия. Теперь же Алекс отводит взгляд так быстро, что внутри меня колит иголкой.

Что ж. Наверное, не стоит удивляться. Я подозревала, что дружба наша прошла. Но он мой зять, так что нам придется какое-то время сосуществовать в этом доме.

— Рада тебя видеть, - улыбаюсь ему искренне. – Сколько же лет прошло…

— Семь, - отвечает твердо. Тут я замечаю стакан с остатками виски в его руке. Теперь Алекс смотрит на жену. – Кать, куда ты бутылку дела?

— Ну, Леша! - дует Катя губки. – Мила только приехала, а ты уже в хлам! А ну соберись. Никакой тебе бутылки, лучше давайте устроим чаепитие! Что скажешь, Мил? Расскажешь нам, как живется в столице, как у тебя с парнем твоим, м?

— Э-э… Вообще мы только что расстались.

— Ой! Ну ничего страшного, найдешь кого получше! Идем, я тебе наш задний двор покажу, там такая красивая терраса! Можно сидеть за столиком и наслаждаться закатом, закачаешься!

Она уводит меня в заднюю часть дома, и я улыбаюсь, стараясь не подать виду, как мне грустно от вида старого друга. Откуда у него морщины в двадцать пять? И почему он пьет посреди белого дня? Его отец умер от рака печени, поэтому Алекс еще в пятнадцать поклялся, что не притронется к спиртному.

Катя все-таки замечает мою фальшь.

— Не обращай внимания, Мил, - говорит тихо. – Честно говоря, раньше такого не было. Он, конечно, выпивал иногда по вечерам, но чтобы прям напиться… Вчера начал и вот до сих пор не может остановиться. Даже спать не ложился. Думаю, у него проблемы на работе, но мне он об этом ничего не рассказывает. Только тсс, я тебе ничего не говорила.

Алекс никогда не был человеком, который стал бы спиваться из-за проблем на работе. Но я молчу. Возможно, это изменилось тоже.

После экскурсии по дому, она ведет меня в спальню на третьем этаже. Я знатно напрягаюсь, когда у нее начинается одышка.

— Ты в порядке?

— Да-да, - отмахивается Катька. – Просто я быстро сейчас устаю. Во мне, кажется, растет кто-то размером с викинга. Я потому и перебралась в гостевую спальню на первом этаже, больше не надо бегать по лестнице. Леша все еще спит здесь, твоя комната будет напротив, поэтому разрешаю дергать его, если что-то понадобится.

— Круто. Кстати, а где Костик?

— Я отдала его родителям, чтобы он тут тебе не мешался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да кому помешает четырехлетний ребенок? – усмехаюсь. – Ему же не годик. Я не против, если он побудет здесь.

— Можешь сама к нему ездить, если хочешь, Мил. Мне надо отдохнуть от этого бунтаря, забыла? Полный релакс.

— Ладно…

— Да, еще кое-что. Врач мне посоветовала легкую физкультуру. Я буду по несколько часов в день заниматься с тренером в зале и дом будет в полном твоем распоряжении.

— Отлично. Все-таки мне не помешает пространство.

— Работа? – понимает Катя.

— Ага. Я уломала начальника на удаленку, но продолжать работать все равно придется.

— А ты просто оставляй включенным компьютер.

— Это так не работает, - улыбаюсь, проходя за ней в спальню. - В системе отображается каждый мой щелчок мышью и, если я не буду работать, в компании заметят.

— Отстой. Ну хотя бы мы с Лешкой не будем тебе мешать.

Я осматриваюсь и отмечаю, что спальня идеально чистая. Довольно просторная и красивая. У Кати всегда был бунтарский характер, но она также отличается от многих отличным вкусом.

На прикроватной тумбочке стоит ваза с белыми розами – мои любимые цветы. Постельное белье с космическим принтом – тоже то, что я люблю. И пахнет тут костром и кокосом. На подоконнике стоит диффузор с несколькими палочками.

Катя мне ласково улыбается, видя, что я подметила каждую деталь. На этот раз я обнимаю ее изо всех сил, и на секунду чувствую себя, как в далеком прошлом… как дома.

Глава 3. Алекс

— Это не лучшая идея.

Я сижу в гостиной перед большим электрическим камином, в руке пустой стакан, в котором перекатываются несколько капель золотистой жидкости.

Я и не думал, что в нашем доме такое количество алкоголя. Сколько я выпил? Кажется, я пью со вчерашнего вечера и вот уже настал сегодняшний. За окном закат, мое тело еле шевелится, но разум, сука, не дремлет. И каждая гребаная мысль о девушке, что сейчас наверху. Здесь. В моем доме.

— Что именно? – уточняет Катя, сидя на диване. Она подпиливает и так безупречные ногти. – Что сестра приехала мне помочь или то, что она остановилась именно у нас?

Даже с безмерным количеством выпивки внутри я напрягаюсь.

— На что ты намекаешь?

Катя даже не поднимает на меня глаза. Эта женщина, которую я в детстве считал младшей сестренкой, видит меня насквозь. И это жутко. Так жутко, что я впервые за сутки попойки чувствую тошноту.

— Ой, да перестань, - отмахивается жена. – Не так уж много времени прошло, Леш. Я прекрасно помню, что в юности ты был влюблен в нее, так чего сейчас притворяться? Я не ревную и не виню тебя.

— Тогда к чему такие вопросы?

— Лично меня не смущает, что она погостит у нас, но если это смущает тебя…

— Не смущает, - вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

Замечаю ухмылку на лице Кати и понимаю, что она все прекрасно знает. Блять. Она наверняка понимает мои чувства к Миле лучше меня самого. Я-то давно заплутал где-то между разочарованием и ненавистью.

— Ты, видать, думаешь, что я все еще влюблен? – фыркаю саркастично.

— Твоя реакция говорит сама за себя.

Ее безразличный тон вызывает во мне тупое недоумение. Это из-за алкоголя? Или я действительно за все эти годы так и не узнал по-настоящему свою жену? Может, я не знал и девочку, что росла со мной?

— И тебя это не колышет? Что я могу быть влюблен в другую девушку, да еще и твою сестру?

Катя неоднозначно встряхивает плечами.

— Она слишком добросовестная, чтобы ответить на чувства зятя, даже если они существуют, так что я не беспокоюсь.

Ну да. Мила такая. Всегда такой была. Умница, красавица, с добрым и открытым сердцем. Все ее любили и уважали. Даже если она где-то спотыкалась, это быстро забывалось после тех хороших слов, что она говорила и заботливых вещей, которые она делала.

Я был первым в числе многих слепцов, поддавшихся ее чарам. А потом она меня бросила, оставив на прощание пару жалких строк. И больше никаких писем, никаких звонков, ни одной гребаной весточки от той, кого я всю жизнь на тот момент считал своей половинкой.

Чушь. Мила оказалась такой же, как все. Как она и просила, я подтянул ее по тем предметам, которые ей труднее всего давались, и глазом моргнуть не успел, как она укатила в столицу поступать в свой драгоценный университет.

Тварь.

Они обе хороши. Как же это я так вляпался? Ах да. Старшая меня поматросила и бросила, а младшая воспользовалась моим горем, соблазнила и заделала нам общего ребенка. И кто тут идиот? Я, конечно.

— И правда, - вздыхаю пораженно. – Тут не о чем волноваться. Она поможет тебе по дому, пока твоя врачиха не подтвердит, что с тобой и малышом все в порядке, а потом свалит отсюда так же быстро, как в прошлый раз. Может даже снова не попрощается.

Катя тихо рассмеялась.

— Боже, да ты до сих пор на нее дуешься. Бука. Подумаешь, уехала?

Я всегда видел, что Катя любит Милу меньше, чем та ее. Так что нечего удивляться, что долгое время по Миле тосковал только я. Ее родители тоже как-то быстро смирились. Говорили, что гордятся ее смелостью, хвастались перед соседями, что она поступила в столичный вуз.

Чтоб их всех. Мне надо выпить.

Кое-как встаю и добредаю до бара. Тут в коридоре появляется… видение. Прекрасное и почти неуловимое, то самое, что не раз являлось мне во сне.

Мила. Мила… В нежном светлом платьишке, с распущенными золотистыми локонами – такими мягкими на ощупь, что мне казалось, будто я касался живого солнца. Она улыбается. Всегда улыбается, когда мы встречаемся взглядами. И я улыбаюсь в ответ. Как будто между нами невидимая нить, по которой льются наши мысли – невысказанные слова, смысл которых доступен лишь нам двоим.

Но сейчас она не улыбается. Я моргаю и резко осознаю, что это не сон. Это реальность, в которой солнечные локоны Милы побелели, блеска в ее взгляде на меня нет, да и платья никакого не существует. Обычная футболка и домашние спортивные штаны.

Но почему-то именно эти штаны вдруг привлекают мое внимание с такой силой, что я чуть не падаю к ногам Милы.

— Вы еще не легли? – спрашивает она немного смущенно. – Извините, ребят, я немного заработалась.

— Штаны…

Мила смотрит на меня недоуменно. Прямо как я на эти ублюдочные штаны.

Они не женские. Мужские. Откуда у нее мужские спортивки?

— Эти штаны, - выдавливаю, еле ворочая языком. – Чьи они?

Мила выгибает бровь.

— Мои, конечно. А что?

— Лгунья.

Мила хмурится. И мне это не нравится. Хочу, чтобы она улыбалась. Но только без штанов.

— Снимай.

— Что-что?

За моей спиной раздается приглушенный смех.

— Да он вдрабадан, - говорит Катя. – Извини, что прошу, Мил, не уложишь его спать? У меня нет сил тащить пьяного мужика на третий этаж.

У Милы такое лицо, будто она в ловушке.

— Ну… Необязательно же ему ложиться наверху. Пусть поспит на диване вон.

Катя пару секунд молчит, а потом качает головой.

— Звучит странно, но так он вскоре проснется и всех нас тоже поднимет на ноги. Он спокойно спит только в своей постели. Извини, Милуш.

Та поджимает губы, явно не желая со мной возиться. Я еще достаточно разумен, чтобы это понять. Это задевает. Мать твою, Мила наконец вернулась, я увидел ее впервые за семь лет и вот в каком виде предстаю перед ней. О чем я нахрен думал?!

Пытаюсь подойти и извиниться, но спотыкаюсь и Мила не успевает меня подхватить. Перед глазами появляется моя цель и я упорно хватаюсь за нее. Гребаные штаны. Они слетают с ее ног на пол вместе со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Мила

Я застываю камнем, а смех Кати громом разносится по гостиной. Алекс в это время переворачивается на спину и смотрит на меня снизу вверх. Я наконец осознаю, что случилось и подтягиваю штаны обратно.

— Окей, пора спать, мистер.

— Пора-пора, - все еще смеется Катя. – А то тут такое шоу начнется.

Я протягиваю Алексу руку, но он продолжает молча созерцать мое лицо. Вздыхаю, понимая, что справляться придется самой.

Ладно уж, поднять его оказывается не так сложно, как дотащить до спальни. Самое ужасное, что мы пару раз чуть не навернулись с лестницы. Но вот наконец и нужная мне комната.

Тут темно и пахнет одеколоном Алекса. Сбросив тяжелую ношу на кровать, я включаю свет и осматриваюсь. Сразу создается впечатление, что это спальня холостяка, но никак не женатого мужчины. Может, Катя перебралась отсюда уже какое-то время назад?

Алекс что-то стонет, и я подхожу, чтобы помочь ему улечься нормально. Снимаю с него тапки и носки. Потом расстегиваю ремень.

— Что ты делаешь?

Его голос звучит приглушенно, но вопрос на удивление осознанный.

— Я только ремень сниму, чтобы не стягивал. Если есть силы, дальше можешь сам раздеться.

— Нет, что ты делаешь здесь?

Сняла ремень и положила на тумбочку. Потом тянусь в карман за его телефоном.

— Мила, ответь мне.

Телефон ложится рядом с ремнем.

— Ты знаешь. Катя попросила приехать, вот я и здесь.

— То есть, если бы я давно попросил тебя вернуться, ты бы это сделала?

На миг в груди становится тесно. Я надеялась, что давно переступила через эти чувства. Отчаяние, что стискивало горло в день моего отъезда, оказывается, оставило свой след где-то очень глубоко во мне.

Вернулась бы я? Конечно же нет. Именно он стал причиной моего отъезда. Как бы по-детски это ни звучало, но я и сейчас поступила бы так же. Я бы сбежала туда, где не смогла бы видеть, как он счастливо живет с моей сестрой.

— Нет, - отвечаю честно. – У меня новая жизнь далеко отсюда. Я не вернулась, Алекс, я здесь только на время.

Он шумно вздыхает, глаза превращаются в щелочки. Я впервые имею дело с напившимся Алексом. Его очевидная вспышка ярости и растрепанный вид внушают мне серьезное беспокойство.

— Я лучше пойду. Тебе надо выспаться.

Не успеваю развернуться. Он хватает меня за запястье и дергает на себя. Я успеваю упереться в кровать коленом, но Алекс продолжает тянуть, и я понимаю, что вот-вот упаду на него.

— Что ты творишь? – спрашиваю раздраженно.

— Раз уж ты просто замена домработнице, то езжай-ка ты в отель, Мила. И не зови меня Алексом. Так меня зовут друзья. Ты этот статус потеряла давным-давно.

— Я тебе не прислуга, - злюсь еще больше, хотя понимаю, что спорить с ним бесполезно. Он же пьян! Что я тут могу ему доказать? – Я приехала позаботиться о сестре. И отпусти уже, ты делаешь мне больно!

Его глаза опускаются на мой рот и… я замираю. Рефлекторно. Как тогда, в прошлом, когда он уже смотрел на мои губы во время наших разговоров. Мы оба всегда делали вид, что ничего такого не было. Но позже я по ночам вспоминала об этих моментах и раздумывала о том, могли ли быть чувства Алекса ко мне такими же, какие я втайне питала к нему.

— Пусти.

Хватка с руки резко пропадает, но я не успеваю выдохнуть, как он хватает меня за шею и притягивает еще ближе.

Когда наши губы встречаются, меня накрывает ступор. Я в шоке ощущаю, как он проникает языком в мой рот, как вторая рука оборачивается вокруг талии и прижимает меня к напряженному телу.

Не знаю, откуда у меня находятся силы, но я его отталкиваю и резко отскакиваю аж до самой двери. И только тут вспоминаю, что она открыта. А внизу Катька… Моя сестра и его жена!

— Какого хрена? – шиплю подобно кобре. – Ложись спать и выветри алкоголь из своей головы, Скворцов, пока я не вбила тебе мозги! Тебе повезло, что никто этого не видел! Надеюсь, завтра ты об этом не вспомнишь, придурок!

Господи, кто напивается до такой степени, что лезет целоваться с сестрой жены?! Нет, мы с Катей, конечно, похожи чертами лица, и у нее волосы тоже светлые, но я свои давно буквально выбелила, стараясь уйти от нежного образа, на который всегда слетались хорошие мальчики, которые были мне неинтересны.

Это точно алкоголь. Иначе он бы нас не спутал. Хотя… Он точно запутался? Мы же только что разговаривали.

Взгляд Алекса, обращенный на меня, такой же твердый, как и его член. Я вижу отчетливый бугор под его джинсами, давлюсь смущенным ругательством и просто ухожу, захлопывая за собой дверь.

Боже, пожалуйста, пусть завтра он ни о чем не вспомнит. Тогда этот секрет умрет со мной, и целая семья не будет разрушена.

***

Алекс

Замена. Какого черта я ляпнул?

Откидываюсь на подушку и пытаюсь переварить то, что сейчас ощутил. У меня давно уже не было секса, а про поцелуи вообще молчу. Катя не любитель миловаться.

Непроизвольно морщусь, потому что не могу уловить вкус Милы. Во рту только горький привкус алкоголя.

Почему я вообще об этом думаю?! Зачем я это сделал? Если бы Катя увидела…

Ну ладно, уж она бы не стала закатывать истерику. Мы давно живем, как соседи, а не муж с женой. Где это видано отказывать мужу в сексе сразу как узнала о беременности? Уже полгода хожу со стояком, как придурок.

Замена. Кому нужна домработница? Мне бы замену жены. В постели.

Идея настолько заманчивая, что я невольно цепляюсь за нее воображением. Если бы Мила ответила на поцелуй, если бы осталась… Я бы уложил ее на эту кровать, я бы…

К черту все. Почему бы и нет? Она когда-то разбила мне сердце, так почему мне сейчас немножко не помучить ее?

Нет, конечно, трахаться я с ней не стану. Это уже слишком. Да и не выдержит она моих аппетитов. А вот пофлиртовать… Тронуть там, чмокнуть здесь. Это знатно измочалит ей нервы.

Засыпаю я с улыбкой на лице, зная, что все время, проведенное здесь, Миле покажется персональным адом. Так-то лучше. Теперь можно спать спокойно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Мила

Утро наступает слишком стремительно. Я не желаю думать о практически бессонной ночи по вине одного пьяного идиота, поэтому уже с рассветом спускаюсь вниз в спортивном костюме. Дома тихо, как в могиле, но я только рада.

После завтрака надеваю наушники, включаю попсовый плейлист и принимаюсь за уборку. Да, дом большой, но в принципе фронт работ не такой пугающий. Видно, что Катя до последнего поддерживала порядок. Я прохожусь везде пылевой и половой тряпкой, закидываю вещи в стирку и вытаскиваю сухое белье из сушки.

Когда принимаюсь чистить зеркала, просыпается Катя. А когда я дохожу до окон, спускается Алекс. Или Леша. Алексей? Как мне называть его, если он больше не хочет называться моим другом?

Будет Алексом. Не собираюсь ничего менять просто по его прихоти. Я не из-за него сюда приехала.

И все же с каждой секундой мне становится все более неловко. Я вижу, что солнце стоит уже высоко, даже Катя уже упорхала на тренировку, а вот ее муж до сих пор сидит дома. Да не просто сидит, а следует за мной, как тень. То ему одно нужно взять, то другое переложить, то он что-то ищет.

Поганец. Думает, я не знаю, что он специально? Либо он за эти годы окончательно превратился в придурка, либо помнит, что было ночью.

Но знать правду я не желаю, поэтому молча терплю его присутствие. Я надеюсь закончить уборкой на террасе, но игнор резко кончается, когда Алекс “случайно” касается моей задницы.

— Какого черта сейчас было? – выпучила на него глаза.

Сразу понимаю, что он специально, так как он слишком быстро отводит взгляд. Потом принимает такой вид, будто отучился в плохеньком театральном и стал таким же плохеньким актером.

— О чем ты? Я просто тоже вышел на улицу. Нельзя?

— Держи руки при себе. Блин, я даже не думала, что мне придется когда-нибудь говорить такое собственному зятю. Ты в своем уме вообще?

— Не понимаю, о чем ты, - фыркает он и плюхается на стул перед изящным столиком, который я как раз собралась мыть.

— Уйди, пожалуйста. Ты мне тут будешь мешать.

— Раньше не мешал.

Собрав остатки терпения, медленно ставлю ведро с водой и бросаю тряпку, чтобы случайно не зарядить ею ему по башке.

— Ты на работу не собираешься, мистер бизнесмен?

— Тебя не устраивает то, что я предприниматель?

— Мне как-то плевать, чем ты занимаешься.

— Тогда откуда такой тон? Я горбачусь с окончания школы, чтобы обеспечивать твою сестру и племянника, а ты чем-то недовольна?

Невольно ощущаю укол стыда. И правда, чего я на него взъелась? Нет, есть за что конечно, но лучше уж игнорить, чем нагнетать и без того сложную ситуацию.

— Да нет, ты прав, извини. Знаешь, ты сиди спокойно, я потом тут приберусь.

— Почему это? – вопрошает, когда я беру ведро и собираюсь уходить. – Я могу и подвинуться.

— А подождать десять минут в доме не можешь?

— Нет.

— Ну так я подожду, пока ты не захочешь войти.

Я разворачиваюсь, но руку опять стискивают в знакомом захвате. Только уже не таком крепком.

Алекс стоит рядом, буквально нависает надо мной, и между нами вновь ложится давящая тишина. Та самая атмосфера, которой я опасаюсь с прошлой ночи.

— Отпусти. Пожалуйста.

— Мой сейчас.

— Я не прислуга, - отзываюсь резко. – Могу вообще не мыть.

— Если тебя так раздражает мое присутствие, то можешь переехать в отель, а сюда приезжать на несколько часов.

— Значит, ты помнишь…

— Как мы поцеловались? Конечно.

Я задыхаюсь от возмущения.

— Мы не целовались, это ты меня поцеловал! Скажи спасибо, что я Кате не рассказала!

— Можешь рассказать, мне плевать. Как будет и ей. Она даже порадуется, что я перестану приставать к ней, пока она носит ребенка.

— Ты вообще соображаешь, что говоришь?

Челюсть Алекса заметно напрягается, и его хватка становится для меня болезненной. Но я не пытаюсь вырваться. Я все еще в шоке от его слов. Похоже, что он вообще не любит мою сестру. И с его слов она отвечает ему тем же.

Ну, такие браки тоже бывают, но это не мое чертово дело. Они семья, хочется им или нет. Они уже идут по этой общей тропе, и я не собираюсь между ними вклиниваться.

Когда Алекс наконец мне отвечает, его голос почти хрипит.

— Честно говоря, нет, не особо соображаю. – Он меня отпускает и отходит на пару шагов назад. Я вижу, что он немного успокоился. – Ты выводишь меня из равновесия, Мил. Думаю, ты сама заметила, что я не очень рад твоему приезду. Мы плохо расстались, хотя у меня тогда в жизни не было никого ближе, чем ты. А теперь ты являешься и пытаешься вести себя так, будто ничего не было. Будто ты поступила совершенно нормально.

На глаза наворачиваются слезы. Я бы хотела объясниться, но… Это уже ничего не изменит.

— Алекс…

— Нет, серьезно, - качает он головой и отходит еще дальше. – Блять, ты была моей лучшей подругой, Мил. Если бы ты сказала, что хочешь уехать, я бы поддержал тебя. Я бы даже не подумал тебя останавливать, скорее собрал бы вещи и укатил с тобой. Но нет. Ты не просто свалила, ты даже не попрощалась. Что там было в твоей записке? Ты всегда будешь мои другом, спасибо за все и будь счастлив? А не пошла бы ты на хер?

— Алекс…

Он отмахивается от меня и скрывается в доме. Я наконец даю слезам пролиться. Думала, что семь лет назад все уже выплакала, ан нет. Еще столько осталось, что они буквально вырываются изнутри, а боль ровно такая же, как в день отъезда. Обжигающая и скручивающая внутренности.

Когда немного успокаиваюсь и возвращаюсь в дом, застаю Алекса у входной двери со спортивной сумкой.

— Куда ты?

— Поживу в отеле, - отвечает сухо. – Пока ты не уедешь. Так всем будет спокойнее, а то я…

— Что?..

— Наделаю глупостей, как и собирался вчера ночью. Извини, что повел себя, как свинья.

— Алекс, это твой дом. Серьезно, давай лучше я съеду. Могу пожить у родителей.

— Не надо. Ты приехала к Кате, вот и побудь с ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прежде чем я успеваю ответить, он уходит, громко хлопая дверью. А я стою, сконфуженная и растерянная от острого сожаления и недоумения. Что такого он задумывал ночью? Он ведь поцеловал меня по ошибке, по пьяни. Пусть сегодня тоже был странный момент, но Алекс ведь не тот, кто станет изменять жене. Верно?..

Глава 6. Алекс

Открываю дверь и вижу Катю.

— Что ты здесь делаешь?

Она фыркает и проходит в номер, оттесняя меня с дороги. Не женщина, а бульдозер.

— Я думала, ты обрадуешься жене.

Она плюхается на диван в гостиной с такой радостью, словно мы где-то на Мальдивах и только что поженились. В реальности же я сбежал из собственного дома.

— Мила наверняка ждет тебя дома, а я пока тут поживу. Я же тебе написал.

— И что, я теперь не могу к тебе приехать?

— Хочешь потрахаться?

— Нет, - поморщилась Катя.

— Тогда проваливай, у меня куча работы.

Она бросает безразличный взгляд на открытый ноутбук и документы на стеклянном столике.

— Какой ты бездушный, - кривит жена губы. – А я ведь с хорошими новостями.

— Удиви меня.

Возвращаюсь в кресло и закидываю руки за голову. Может, и хорошо, что она приехала и отвлекла меня. Уже несколько часов за работой, глаза болят, спина отваливается. Словно мне лет на двадцать больше, чем на самом деле.

— Мила завтра собирается навестить родителей. Заодно увидит Костика. Я приглашаю тебя с нами.

— Нет, спасибо.

— Почему? Я думала, ты обрадуешься.

— Чему? Провести время в окружении твоей семьи, где меня недолюбливают все, кроме родного сына?

— Мила тебя не недолюбливает, - отмахивается Катя рукой с идеальным маникюром.

— Я перебрался в отель не от нашей большой дружбы.

— Слушай, не знаю, из-за чего вы успели поцапаться, но меня это конкретно не устраивает, ясно? Возвращайся домой. Я хочу, чтобы мы все жили в мире, пока она не уедет.

— Тогда мне лучше оставаться здесь и мирно сосуществовать с ней на расстоянии. И мы не цапались, - добавляю на всякий случай. На чувства Кати мне давно плевать, но не хотелось бы, чтобы она узнала, насколько я прогнил, раз еще вчера считал хорошей мыслью приставать к ее сестре чисто ради развлечения. – Просто нам уже не так комфортно рядом друг с другом. Мы больше не дети и дружба испарилась. Теперь мы чужие, так что находиться в одном доме неловко.

— Чего же ты просто не поехал на работу?

Не сразу могу ответить на этот вопрос. Да, я могу скрываться ежедневно там, но… Не хочу. Почему? Не знаю. Просто не хочу.

Эта мысль и сам вопрос Кати, неожиданно попавший в цель, о существовании которой я сам не подозревал, заставляют меня нервно поерзать.

— Чтобы не засмеяли, - нахожусь с ответом. – Представляешь, что обо мне подумают, пока я ночую на работе, а дома беременная жена?

Катя закатывает глаза и встает. Короткое платье идеально сидит по фигуре и живот ничуть не мешает моей жене оставаться красивой. Она тянет руку в сумочку и кидает мне что-то вроде записной книжки. Я приглядываюсь и понимаю, что блокнот чуть толще, чем мне показалось сначала, края и корешок потерты временем.

— Что это?

— Моя великодушная помощь, Лешенька. Как ты помнишь, врач сказала, что я должна быть полностью счастлива и спокойна, а этого не будет, пока мой муж и моя единственная сестра не ладят. Раз уж вы теперь чужие, то исправь это. Узнай ее заново, подружись с ней, ты меня понял?

Напрягаюсь, но спорить не могу. Сейчас я готов сделать все для ребенка, и чтобы он родился здоровым.

— Понял. Только ты так и не объяснила, что это такое.

— Один из дневников Милы. Знаешь, чтобы узнать человека сейчас, надо узнать его прошлого.

Я морщусь даже от мысли таким бесцеремонным образом вторгнуться в сокровенные мысли Милы-подростка.

— Зачем это? Я не стану это читать.

— У нее много исписанных дневников, я выбрала один наобум, - жмет Катя плечами. – Тут могут быть мысли пятнадцатилетней Милы, а могут и десятилетней. Короче, полистай хотя бы, чтобы узнать, чем она жила.

— Да зачем?! Ее прошлое мне ничем не поможет.

— Неужели? – Катя усмехается и подходит к двери. – Ты думаешь, что знал мою сестру в прошлом? Так вот, ты ошибаешься.

— Почему ты так думаешь? Мы оба знаем, что тогда я был с ней ближе, чем ты, так откуда тебе знать ее лучше?

— Я читала их. Ее дневники. Абсолютно каждый.

Она радостно улыбается и уходит. Я же стараюсь не думать о том, какая жена мне досталась. Был ли у меня хоть шанс избежать этой женитьбы? Раньше я считал, что поторопился, напортачил. Но теперь мне так не кажется. Если она тогда хотела меня, то заполучила бы в любом случае. Это вызывает и уважение, и неприязнь одновременно.

Я смотрю на дневник Милы и понимаю, что меня просто распирает от желания открыть его. Хотя бы узнать, сколько лет ей было на момент написания этого экземпляра. Боже, я даже не знал, что она вела дневники. Она никогда не рассказывала, а я-то думал, что знал о ней все.

Может, Катя права? Но что такого можно узнать из личных записей ребенка, что может помочь мне сейчас?

Ничего, понимаю я, и бросаю дневник на стол. Ничего не поможет мне прогнать Милу из мыслей, потому что хочется мне или нет, но чувства у меня к ней остались. Нежные или отрицательные – неважно, главное, что остались. И они слишком сильны.

Катя не стала бы настаивать на нашем сближении, если бы знала, о чем я думал буквально вчера ночью. И о том, что я, черт побери, сделал. Я одновременно злился и радовался, что Мила не ответила на поцелуй.

Почему, мать вашу, она так сильно меня цепляет?! До сих пор! Чертова гадюка, пустившая по моей крови свой яд.

Но куда деваться… Здоровье Кати сейчас важнее всего, а я ее знаю. Она не отступится. Либо мы с Милой начнем разыгрывать дружбу сами, либо Катя вмешается еще сильнее.

Я звоню на ресепшен и отменяю брони на будущую неделю. Предупреждаю, что выселюсь утром.

Перед сном я невольно возвращаюсь глазами к дневнику.

Хочется, как же хочется… Буквально зудит.

Ладно, поеду завтра к родственничкам. Заодно верну дневник на место, иначе сорвусь. Это лишь вопрос времени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Мила

Дома ничего не изменилось, словно я и не уезжала. Те же стены, та же мебель, те же ковры в каждой комнате. Мама постоянно привозит кучу всякого хлама с разных курортов, поэтому квартира походит на один огромный пылесборник.

Порядок всегда царит только на кухне. Мамино место силы, как она его называет. Сейчас мы все собрались именно здесь, за большим столом, с которого уже чуть не сваливаются тарелки – столько мама наготовила.

Я держу на коленях Костика, своего очаровательного племяшу четырех лет, но умного не по годам. Он ест с моей тарелки, отказывается слезать с меня, и от этого теплеет на сердце. Никогда раньше не думала о детях, а теперь не могу оторваться от оленьих глазенок.

— Ты его так сильно не балуй, - улыбается Катька. – Он себе цену знает. Так людьми и вертит, только нас с Лешей не получается провести.

— Ну и пусть вертит, - отвечаю, целуя мальчика в темную макушку. – Мне только приятно его порадовать.

— Тетя Мила, а ты с нами тепель насосем останесся? – спрашивает Костя.

— Нет, милый, я только на время.

Его плечики поникают, и он отворачивается. У меня в груди сжимается. Я крепко обнимаю мальчика, которого вижу вживую всего-то третий раз в жизни.

Удивительно, что он так ко мне привязан. Катя всего пару раз привозила его ко мне в гости, в остальное время я видела его лицо по видеосвязи, но он всегда улыбался мне, как тете, которая активно участвует в его жизни. Ну что за солнечный ребенок.

— Я буду навещать тебя почаще, пока я здесь, ладно?

Костик радостно улыбается и согласно кивает.

Еще какое-то время мы общаемся всей семьей. Родители спрашивают о жизни в городе, о работе и отношениях. Я же стараюсь не замечать, как сильно они постарели. Катя была права, они бы сейчас не смогли ей помочь.

Мамины волосы почти полностью стали седыми, морщин на лице и руках прибавилось, и я замечаю, что даже ее голос не столь силен, как прежде. Не меньше поразил папа. Сколько себя помню, он был высоким и крепким мужчиной. Но сейчас он почти все время горбится, блеск из глаз пропал. Возвращается только, когда он смотрит на Костика.

Родители рассказывают с улыбкой о том, как часто ходят по врачам, как много пьют таблеток. А я думаю, что помощь уже нужна не только Кате.

Кто же будет помогать маме с папой, когда я уеду, а Катя родит?

Я даже говорю, что собираюсь возвращаться домой почаще, может, раз в месяц, но они как будто сразу понимают причину и активно отказываются. Я не понимаю, почему, на сердце ложится тяжесть. Может, они все еще обижены? Может, не до конца простили меня за то, что их бросила?

Если так, то они правы. Я только со временем осознала, как эгоистично поступила. Думала, ранила только семью, и вот недавно узнала, что пострадал и Алекс…

Мы все замолкаем, когда кто-то звонит в дверь. Катя идет открывать, а я напрягаюсь, потому что уже знаю, что она пригласила и мужа.

Алекс заходит на кухню с пакетом продуктов и небольшим букетом для тещи. Мама принимает цветы, но улыбается явно с неохотой. Мы все старательно делаем вид, что все нормально. Алекса усаживают за стол, пока я достаю дополнительную тарелку и убираю продукты в холодильник.

Раньше мои родители любили Алексея Скворцова. Милый соседский сын часто играл с их старшей дочкой, защищал от хулиганов, провожал по вечерам домой, учил с ней уроки, а позже начал присматривать и за младшей дочуркой. Казалось, он идеальная кандидатура в мужья любой из них.

Однако после того, как Алекс и Катя поженились, отношение родителей почему-то изменилось в худшую сторону. Я мельком слышала об этом от Кати, но сейчас, увидев воочию, поняла, как все серьезно.

Чуть позже Костик уводит своих отца и дедушку в зал, чтобы мучить их своими играми. Мама принимается за уборку и отказывается от моей помощи. Не желая идти в зал, я иду с сестрой в свою старую комнату.

Осматриваюсь, ловя ностальгию. Родители тут ничего не тронули. Только убрали все вещи в шкафы, чтобы не пылились.

Сколько вечеров мы с Алексом провели за этим столом у окна, теснясь и толкаясь, посмеиваясь в перерывах. Сколько раз я лежала на этой одноместной кровати и мечтала, чтобы она была шире. Тогда Алексу не пришлось бы сидеть вдали от меня, пока мы что-то обсуждали.

Сейчас на эту кровать садится Катя. Она ловит мой взор, словно понимая, что мыслями я унеслась в далекое и счастливое прошлое.

— Ты на меня не обиделась? – спрашивает вдруг. – За то, что я пригласила Лешу.

— Он твой муж, чего мне обижаться? Обиженки тут скорее наши родители. Что случилось? Почему они с ним так холодны?

Катя пожимает плечами.

— Не знаю. Это началось в тот день, когда я рассказала им, что мы с Лешкой собираемся пожениться. Я думала, они злятся из-за того, что мы женимся по залету, но они никогда не смотрели косо на Костю, так что даже не знаю.

— Ну, он все-таки их внук, а Алекс — это чужой мужик, заделавший тебе ребенка сразу после выпуска из школы. Повезло, что он разбогател. А если бы нет? Сидела бы ты сейчас без работы и образования.

На лице сестры проступает то самое выражение лица, которого я опасаюсь. Раньше за этим следовала какая-нибудь гадкая проделка. Причем спланированная с точностью до мельчайших деталей.

— Ничего такого не было бы, Мил. Я вышла за Лешу не потому, что залетела от него. Я хорошо знаю его, как человека, я прекрасно знакома с его качествами и недостатками. Я была уверена, что он очень быстро и крепко встанет на ноги, так что я не упустила шанс обеспечить свое будущее.

— Звучит… романтично. Ты что же, совсем его не любила?

— Любила, - тихо отвечает Катя. Она смотрит куда-то мимо меня, будто тоже вспоминает прошлое. – Я так сильно его любила, что, возможно, пошла бы за него даже без уверенности в стабильном будущем. Просто так удачно сложилось, что я влюбилась в человека, у которого было полно амбиций. И ты даже помогла их воплотить.

— Я? Каким это образом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты уехала, Мил. Ты оставила его одного и больше ничто его не отвлекало. Он настолько с головой ушел в свою бизнес-идею, что почти ничего вокруг не замечал, потому и разбогател так быстро.

Мне не нравится, как она это сформулировала, но спорить я не собираюсь. Я тогда не считала, что оставляю его в одиночестве… Но прошлое все равно не изменить.

В дверь стучат и в проходе показывается Алекс.

— Не помешал?

Мы ничего такого преступного с Катей не обсуждали, но я все равно боюсь, что Алекс мог что-то услышать. Впрочем, он не выглядит ни расстроенным, ни заинтересованным.

В его руке я вижу смутно знакомый блокнот.

— Пришел положить на место, - говорит Алекс, почему-то пристально глядя на жену. – Нашел это внизу и мне сказали, что это должно лежать у Милы в комнате.

В горле застревает ком, глаза распахиваются, когда я вспоминаю,

что

это такое. Один из моих дневников. И не просто один из… Это тот самый. Тот, в котором я позволила себе самые откровенные мысли в своей жизни. Это последний исписанный мной дневник перед отъездом.

Я бросаюсь вперед и выхватываю его слишком резко, что Алекс, конечно же, замечает. Его удивленный взгляд заставляет меня занервничать еще сильнее.

— Я… Извини, это правда мое. Интересно, как он оказался внизу… Ты ведь не открывал его?

Алекс бы такого не сделал, но я на всякий случай спрашиваю, чтобы оценить его реакцию. Она именно такая, как я и ожидаю. Невинная и немного оскорбленная.

— Нет, конечно. Я сразу понял, что это личное.

Я иду убрать дневник в шкафчик стола и замечаю на лице Кати довольную улыбку. Неужели это она достала его? И специально сделала так, чтобы дневник попался ему на глаза? Но… Тогда она должна знать, что там написано…

— Кать.

— М?

— Ты читала его?

— Ты про что? – улыбка пропадает, на лице проступает выражение святой невинности.

— Мой дневник. Ты его читала?

— А это дневник? Я и не знала, что ты такое ведешь.

Я ей не верю. Очередную подлянку мне решила устроить. Детство вспомнить. Ну так я здесь не для этого.

Смотрю на нее с явной угрозой, и Катя заметно напрягается.

— Не читала, - отвечает поспешно. – Я хотела прочесть в зале, но не успела, ты приехала. Извини…

Все равно не верю ей, но теперь знаю, что больше она дневник не тронет. Я прячу его в шкафчик и прогоняю всех из комнаты. Выхожу следом сама, закрываю дверь и понимаю, что позже надо будет оставшиеся вещи отсюда вывезти.

***

Алекс

Жду свою жену и Милу в машине. Они все еще наверху, прощаются. Я же свалил так быстро, как мог, хотя хотелось еще побыть с сыном. Ну ничего, мы через пару дней договорились, что отведу его в парк.

Сейчас мои мысли заняты совсем другим. Дневник. Гребаная старая тетрадка, которая семь лет пролежала в столе Милы, оказывается, пипец как важна для нее! Точнее, ей важно, чтобы никто не узнал, что там.

Я не хотел читать. Правда. И сейчас не хочу. Но, твою мать, то, с каким испугом она забрала у меня эту тетрадь… Я еле сдержался, чтобы не оттолкнуть ее и не достать дневник сразу же!

Сейчас я толком и не помню, как в итоге добыл его обратно. Дождался, пока все начнут собираться, отошел якобы в туалет, а на самом деле проник в комнату Милы и забрал дневник, спрятав за пояс. Все было как в тумане. И так быстро… Наверное, я боялся, что сам себя опять отговорю.

Но стоит только вспомнить лицо Милы…

Нет, я должен прочесть. Она никогда не узнает, что я это сделал. Я никогда не расскажу ей, что переступил эту границу, что влез в ее голову без ее согласия. Но я, блять, просто обязан знать, что там написано!

Глава 8. Алекс

На город опустилась ночь такая же темная, как и мой замысел. Катя с Милой отправились спать, а я сажусь за рабочий стол в библиотеке на третьем этаже и под светом настольной лампы практически дрожащими руками раскрываю ветхий блокнот. Ветхий не от времени, а от многоразового использования. Видно, что хозяйка неоднократно его открывала, закрывала, перелистывала.

Первое, что бросается в глаза – это то, что дневник точно женский. На страницах множество набросков на полях, тут и там блестящие наклейки в виде сердечек, звездочек или животных.

А еще Мила всем известна аккуратным почерком, но иногда я вижу трепетание ее сердца, вылившееся в словах – в таких местах почерк становится отрывистым и летящим в мечтательные подростковые дали.

Невольно улыбаюсь, вспоминая Милу той радостной, необремененной взрослыми решениями, девчонкой, в которую был не просто влюблен, но которой был и очарован.

Вдруг ближе к концу тетради мне попадается страница, почти полностью закрашенная черным маркером. Только в центре красные слова: «Не читать дальше!»

Интересно, она оставила это предупреждение самой себе? Или на случай, если дневник попадет в руки постороннего? Только прежняя наивная Мила могла подумать, что это предупреждение кого-то остановит.

Сначала мне забавно, а потом я понимаю, что это именно то, что я ищу. Нечто, о чем говорила Катя. Что-то такое, о чем никто кроме Кати и самой Милы не знает.

Нервно сглатываю, подношу дневник ближе к свету и переворачиваю страницу…

Спустя десять минут я бросаюсь к двери. Спальня Милы всего в нескольких шагах.

Заставляю себя немного успокоиться, чтобы не шуметь. Жена спит внизу, наверняка еще и в берушах, как привыкла, но на всякий случай лучше не греметь.

Тихо захожу в спальню Милы. Она спит с ночником, который взяла в комнате Костика. Как мило.

Я с силой срываю одеяло и Мила тут же просыпается. У нее всегда был чуткий сон.

Садится и сначала пугается, шумно втягивая воздух. А потом узнает меня. Тогда она протирает глаза и недовольно хмурится.

— Алекс? Что ты тут делаешь?

— Вставай.

— Зачем? – Она с подозрением щурится. – Только не говори, что ты пьян. Я не собираюсь опять укладывать тебя в постельку, как ребенка.

Мое терпение, и без того висящее на волоске, моментально лопается. Я хватаю ее на руки, предупреждая не орать, иначе заткну ей рот. Мила, успевшая лишь охнуть, тут же затыкается и съеживается.

Мне неприятно ее пугать, но я сейчас так зол, что ей повезло, что я не набросился на нее пока она еще спала.

Я бросаю ее в кресло перед столом, где лежит ее дневник. Пока Мила отходит от шока, видя свою вещь выставленной на всеобщее обозрение, я запираю дверь на замок. Ярость и возбуждение борются во мне, внутренний огонь заставляет пальцы вздрагивать от желания придушить и трахнуть Милу одновременно.

— Что… Что это?! Почему это здесь? – Она поднимает на меня испуганный взор. – Ты прочел?.. Как ты мог?!

— Как я мог? – спрашиваю тише, чем хочется. Без своего на то желания я постепенно превращаюсь в какое-то животное, которое почему-то получает удовольствие от того, насколько загнанной в угол выглядит Мила. – Как ты могла скрывать от меня это?

Она резко закрывает дневник и прижимает к груди. Я только сейчас замечаю, что она в большой футболке. Голые ноги. Я не знаю, трусы там под этой футболкой или шорты, зато знаю, что скоро там не будет ничего, кроме моего члена.

— Козел… Не думала, что ты способен на такое! Уйди с дороги!

Она идет прямо на меня, но я толкаю ее назад, вырываю дневник и бросаю на стол. Мила вздрагивает от моей грубости, встречает мой немигающий взгляд и снова съеживается.

— Перестань, Алекс. Ты меня пугаешь.

— Точно? – Я хватаю ее за шею и наклоняю к дневнику, все еще поражаясь гневу, что клокочет внутри. – Ты не боялась, когда писала о нас такое! Ты хотела воплотить это в жизнь, не так ли?

Мила вместо того, чтобы затихнуть в полном ужасе, начинает вырываться и покрывать меня всяческими ругательствами. А мой член от этого каменеет еще сильнее.

Я прижимаю ее бедра к столу своими. Вот теперь она замирает – как только ощущает, как я трусь стояком о ее ягодицы.

Я сильнее нажимаю на ее шею, и ее голова ложится рядом с дневником. Я раскрываю его на произвольной странице ближе к концу и читаю вслух: «Знаю, ужасно так думать, но иногда мне хочется, чтобы он превратился в пещерного человека, скинул учебники со стола, вжал меня в него и трахнул, грубо и безжалостно, как шлюху…»

Блять, да это судьба, что попалась именно эта строчка.

В свете лампы я вижу, как лицо Милы стремительно краснеет, в глазах собираются слезы.

— Я… Это… Это не я писала…

— А кто же? Если не ты, значит ты этого не хочешь?

— Алекс, пожалуйста… Это было давно, я была… была…

— Что? – рычу я, кипя гневом от второй правды, что открылась мне на страницах дневника. Она не просто хотела секса со мной. Животного и бездумного траха. Она любила меня. Она хотела

только

меня и никого другого! А потом бросила! – Дай угадаю, ты была… влюблена, верно? Ты, мать твою, меня любила, мечтала поиметь меня во всех местах, где мы были вместе, но так и не нашла в себе сил признаться, а потом просто свалила!

Руки Милы сжимаются в кулаки.

— Я не обязана перед тобой отчитываться… Отпусти!

— Нет, Милка. – Все ее тело вздрагивает при упоминании давнего прозвища в честь нашей любимой шоколадки. Только я ее так называл. – Я дам тебе то, чего ты хотела. И мне плевать, хочешь ты сейчас или нет, потому что этого хочу я!

Я запрокидываю подол футболки ей на спину, быстрым движением стягиваю вниз маленькие ночные шортики и – срань господня – вижу, что Мила мокрая. Для меня. Она течет так, будто получает удовольствие от того, что происходит.

И это окончательно срывает мне крышу.

Я врываюсь в нее членом, и мы оба стонем, забыв обо всем на свете. Я прижимаю ее к столу всем телом и двигаюсь на ней, как животное во время течки. По нашим ногам течет общая смазка, наша кожа встречается громкими влажными шлепками, мы дышим, как единый организм – я выдыхаю, она делает вдох.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все это где-то на грани моего помутневшего сознания. Все, что я чувствую в моменте – это то, как охрененно мне внутри нее. Внутри Милы. Моей девочки, моей подруги и соратника, девушки, о которой у меня был первый мокрый сон. С самого детства она заполонила собой все мои мысли и сейчас стонет подо мной, подаваясь бедрами навстречу, пока я неистово трахаю ее киску.

Мы кончаем одновременно, и я чувствую, что у нее подкашиваются ноги.

Но я еще не закончил.

Я отстраняюсь, переворачиваю ее и кидаю на стол. У Милы мутные глаза, подернутые пеленой наслаждения, которое ей подарил я. От осознания этого факта в груди расцветает цветок. Огненный, шипящий и искрящийся жарким пламенем, которое шепчет мне брать еще и еще.

Зачем останавливаться, если этот пир накрыт только для меня? Больше нет и не будет никого и никогда.

Я придвигаю щелку Милы к своему члену. Трусь о нее головкой и не могу сдержать эмоций, ощущая горячую влагу, о которой мечтал годами. Но это же, мать его, наказание, не так ли?

Я открываю другую страницу дневника и опять читаю вслух. И проделываю это раз за разом, наслаждаясь мучением и удовольствием, что борются во взгляде Милы.

Я трахаю ее, кончаю внутрь, наплевав на последствия, потом опять трахаю и уже думаю о том, как и где трахну ее в следующий раз…

Глава 9. Мила

Телефон вибрирует каждые несколько минут уже около часа. Я не оборачиваюсь, не желаю смотреть на экран. Не знаю, кто звонит, но догадываюсь. Алекс уже должен был уехать на работу, скорее всего это он. Только я не хочу говорить.

Солнце давно встало, но я не могу заставить себя выбраться из постели. Когда Алекс закончил терзать мое тело, принес меня сюда и молча ушел. Пришлось самой кое-как вымыться, а потом рухнуть в кровать и укрыться одеялом с головой.

Не хочу вылезать, не хочу возвращаться в реальность.

В конце концов в комнату входит Катя. Она садится и гладит меня по плечу.

— Мил, тебе плохо? Принести что-нибудь?

Я молча качаю головой.

— Ты не заболела? Уже полдень, а ты до сих пор в кровати.

Я подскакиваю и смотрю на сестру недоверчивым взглядом. Уже полдень?! Только сейчас вспоминаю, что приехала помочь сестре.

— Прости, Кать, уже встаю.

— Можешь полежать еще, если хочешь.

Она в своем обтягивающем спортивном костюме. Опять на фитнес собралась. Меня мучает чувство вины.

— Все нормально, я просто поваляться хотела и потеряла счет времени. Ты позавтракала чем-нибудь? Я могу быстро яичницу сварганить.

— Не надо, - успокоила Катька. – Я перекусила с Лешей. Он пожарил блинчики, там и тебе осталось.

— Алекс… готовить умеет? С каких пор?

— Да с тех, как мы поженились, - смеется сестра. – Ты же знаешь, какие у меня получаются "шедевры", так что ему пришлось научиться, чтобы не помереть с голоду. Ну или от отравы.

Сколько всего я не знаю о своем друге. Я и не подозревала, что он начал готовить, пить, что мучился из-за раны, что я ему нанесла. И самое главное – когда он превратился в изменщика?

Я первая, с кем он изменил? Или у него есть еще любовницы?

Через силу улыбаюсь сестре. Ей нельзя сейчас даже подозревать мужа в подобном. Ничто не должно навредить ее здоровью и здоровью малыша.

— Спасибо ему, я как раз голодная. Сейчас умоюсь и спущусь. А во сколько он вернется с работы?

— Он сегодня из дома будет работать. – Катя смотрит на меня непривычно серьезно. – Слушай, я ему это уже говорила, теперь и тебе скажу. Мое ментальное здоровье сейчас во многом зависит от вас двоих. Я вас обоих люблю и хочу, чтобы вы снова стали друзьями. Или, по крайней мере, попытались это сделать.

— Кать… - Я сглатываю, невольно вспоминая, как мой “друг” полночи вертел меня голую на столе. – Я…

— Пожалуйста, - давит сестра. – Мне это важно. Ладно, можете не пересиливать себя и не строить прям дружбу, но хотя бы не ссорьтесь, ладно? Хочу приходить домой и чувствовать себя уютно, лады?

— Л-лады…

Катя солнечно улыбается.

— Вот и прекрасно! Тогда я упорхала в зал, а вы не скучайте!

Она уходит, оставляя меня с чертовым разбитым сердцем. Я правда так себя чувствую. Каким же шоком для нее станет произошедшее между мной и Алексом, когда она узнает…

Нет, нет, она не узнает! Я унесу этот грех с собой в могилу. Это ошибка. Страшная ошибка, которая никогда не повторится!

Иду в ванную и умываюсь ледяной водой. Смотрю на себя в зеркало. Белоснежные волосы всклокочены, голубые глаза окружены тонкими сеточками кровеносных сосудов – сказывается бессонная ночь. Я выгляжу просто ужасно, а внутри кричу во все горло. Понимаю, что окончательно потеряла не только друга, но и сестру.

Катя, может, и не узнает. Но я буду знать. Всегда буду помнить.

Наконец беру себя в руки, расчесываюсь и одеваюсь. Отчасти мне даже интересно, как поведет себя Алекс. Сделает вид, что ничего не было? Примется извиняться? Меня бы устроило первое. Лучше забыть об этом, как о страшном сне.

Перед выходом беру телефон с тумбочки. Раз Алекс дома, значит звонил не он. На экране высвечивается имя Сережи. Я хмурюсь. Да, мы расстались совсем недавно, но он ушел спокойно, без истерик. Зачем сейчас тогда звонит?

27 пропущенных. Может, что-то случилось?

Хочу набрать его, но в этот момент на пороге появляется хозяин дома.

Алекс выглядит, блин, идеально. Домашние брюки, мягкий джемпер. Щетина пропала, темные волосы аккуратно уложены.

Видя его ясные глаза, вновь убеждаюсь, что ночью он не был пьян. Не знаю, хорошо это или плохо…

— С добрым утром, Спящая красавица, - тянет он, ведя глазами по всему моему телу.

Я напрягаюсь, не веря, что он способен бросить мне такой вызов. Он должен выглядеть виноватым или хотя бы безразличным! Но нет. Он будто специально задерживается взглядом на моей груди, прикрытой лишь тонкой футболкой, потом опускается к ягодицам в обтягивающих джинсах.

Меня распирает от злости. И на него, и на саму себя. Потому что внутренним голосом я все же признаю – меня возбуждает его взгляд.

— Я надеялась, что ты уехал на работу, - говорю честно. Раз он решил продолжить эту игру и даже ничуть не раскаивается, то я не намерена поддаваться. – Мне бы не хотелось видеть с утра твою физиономию.

— Уже скоро вечер, - фыркает он. – Спускайся, завтрак давно тебя ждет.

Он уходит, а я мысленно цепляюсь за его слова. Ну почему это звучит так, словно он приготовил завтрак именно для меня?

Не успеваю выйти из комнаты, телефон в руке снова вибрирует.

Сережа.

Я беру трубку, готовая к чему угодно. Кто-то попал в аварию? Он сам в больнице? Что-то с моей квартирой? Пожар?!

— Да, привет, Сереж.

— Мил? – вопрошает он так, будто это я ему звоню. Потом облегченно тянет: - Мила-а…

— Что такое? Что-то случилось?

— Да. Я скучаю.

— Блин, Сережа! Дать бы тебе по башке! Я же испугалась!

Слышу, как он икает.

— Мил… А ты где? Я заходил, а тебя нет…

— Ты что, пьян? Сейчас только полдень, алкаш! А ну иди домой, живо!

— Уже полдень? Да ладно, - он тихо смеется. – Я тут с ночи. Мы с ребятами выпили, а потом как-то…

— Мне неинтересно, - резко обрываю. – Мы расстались, Сереж. Больше не звони мне, твои дела меня не касаются.

— Мил… Милуш…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Если так хочется с кем-то поговорить, позвони одной из своих подружек.

Кладу трубку и хмурюсь, осознавая, что почему-то не чувствую той злости, которая клокотала во мне еще несколько дней назад. Алекс будто выпотрошил мою голову, избавившись от всего, что не касается его самого.

Решаю оставить телефон в спальне. Наверняка Сережа будет еще звонить. Уже выйдя из комнаты, решаю вернуться и написать его другу, чтобы тот нашел его и отвез домой. Никита, к счастью, быстро отвечает и говорит, что уже едет за ним.

Все, хоть одной проблемой меньше.

Спускаюсь на кухню и сразу чувствую приятный аромат яиц и сливочного масла. На кухонном островке тарелка с блинчиками. Алекс, увидев меня, встает и достает из холодильника сметану. Затем рука его замирает.

Я точно знаю, почему. Он помнит, что я не со сметаной ем. Подтверждая мою мысль, он ставит сметану обратно и достает сгущенку.

— Чай или кофе будешь?

— Ты не собираешься на работу?

— Нет, - отвечает так же прямо. – А что? Моя компания тебя смущает?

— Скорее злит.

— Ах вот как?

Он подходит, и я борюсь с желанием отступить. Все же выдерживаю его взгляд и близость.

— На колени.

Смотрю на него в шоке.

— Что прости?

— Отсосешь мне, Милка. Думаю, это избавит нас обоих от неловкости и сгладит атмосферу. Потом сядем завтракать.

Да как у него рот вообще открывается говорить это так… так… спокойно?! У него память отшибло?! В этом же доме его жена живет!

— Я не стану…

Он обхватывает мои плечи и давит вниз так резко, что ноги просто подкашиваются. Я падаю на колени, и Алекс тут же расстегивает молнию на штанах…

Глава 10. Мила

— Ты совсем из ума выжил! - Пытаюсь встать, но Алекс вновь толкает меня вниз. – Прекрати это немедленно!

— Возьми его в рот, Мила, иначе я позвоню твоей сестре.

Я отупело смотрю на совершенно незнакомого мне человека. Это не Алекс. Это кто-то другой, кому наплевать на чувства окружающих, кому наплевать на общее прошлое и ценность семьи, которую он имеет сейчас.

Алекс достает свой член. Он уже твердый, раскрасневшийся, со вздувшейся в нетерпении головкой.

Рот предательски наполняется слюной, но я игнорирую это.

— Ты псих, - цежу я, снова пытаясь встать.

На этот раз Алекс берет меня за волосы, не давая отстраниться или подняться.

— Ты сделаешь это. Сейчас же.

— Иначе что? Ты правда позвонишь жене и расскажешь, что двое ее самых близких людей ее предали?

— Да, так и скажу.

— Ты не посмеешь! Она сейчас не в том состоянии, боже… Да в тебе осталось хоть что-то от того, кого я знала?

— Я тоже не хочу рисковать ее здоровьем, Мила. Потому именно им и угрожаю, знаю, что ты подчинишься. А если все же хочешь рискнуть…

— Ты монстр! Отпусти меня!

— Кто больше монстр? – усмехается Алекс. – Тот, кто потакает своим темным желаниям, или тот, кто отказывается их хотя бы принять?

— Я не хочу этого!

— Я не насильник, - шипит он, вопреки словам усиливая хватку. Ощущаю легкую боль, но… это возбуждает лишь больше… - Я бы не заставлял тебя делать это, если бы знал, что ты не хочешь! А ты ведь хочешь, Мила, верно? Ты хочешь меня. Я прочел о твоих желаниях от корки до корки и теперь знаю, чего ты так боялась.

Я только всхлипываю, услышав о дневнике. Ублюдок решил оставить его себе?

— Все считали тебя ангелочком, - продолжает Алекс. – Все думали, что ты, мать его, святая! Добрая, милая, нежная, умная. Такой ты была в глазах абсолютно всех, и даже в моих. Но глубоко внутри ты хотела другого. Ты хотела, чтобы тебя драли, как шлюху, чтобы тебя наказывали так, как наказывают только плохих девочек! А теперь скажи, глядя мне в глаза, что не хочешь заглотить мой член. Я отпущу тебя, если поверю. Но мы оба знаем, что тебе меня не обмануть.

Мы меряемся взглядами несколько долгих секунд. Тишина в доме опутывает нас коконом и чувство, что в этом мире существуем лишь мы одни, только усиливается. Прямо как ночью.

Алекс берет свой член, а я, не успев задуматься, раскрываю рот. Твердая, горячая плоть погружается внутрь. У меня закатываются глаза, горло сжимается, а язык скользит по шелковистой коже. Я ощущаю и невольно упиваюсь его вкусом. Вкусом мужчины, которого больше не знаю, но все равно желаю.

Алекс громко стонет, запрокидывая голову. Его рука на моих волосах ослабевает, но не уходит. Пальцы массируют кожу головы, молчаливо уговаривают продолжать.

Я поддаюсь инстинктам, которые похоронила много лет назад. Отстраняюсь, а потом вновь заглатываю член Алекса. Еще глубже, глубже, глубже…

Он вкусный, солоноватый и немного терпкий. И пахнет так, как должен пахнуть мужчина. А не как мой бывший, любящий обмазываться какой-то ароматной химией.

Из горла вырывается стон. Алекс сжимается, когда звук прокатывается по его члену.

— Блять, Мила… Да…

Я непристойно мычу и начинаю ускоряться. Мне хочется… Да, черт возьми, мне хочется сделать ему приятно! Хочется, чтобы это безумие не кончалось!

Что может быть хуже? Он уже взял меня ночью. Это просто минет…

— Что б тебя! – шипит Алекс и вытаскивает свой член.

Поднимает недоумевающую меня и толкает к столу. Я сразу догадываюсь, что за этим последует.

— Нет, - мямлю взволнованно. – Не надо, Алекс…

— Я сейчас кончу, - рычит он. – И я сделаю это внутрь твоей киски!

Он сдирает с меня джинсы, потом обхватывает талию руками, но я сопротивляюсь, хватаясь за последние остатки разума. Между ног течет от предвкушения, а перед глазами лицо Кати.

Алекс нетерпеливо бурчит какое-то ругательство, отбрасывает мои руки и кидает меня на островок. Затем забирается следом. Где-то за моей головой опасно гремит тарелка с блинчиками.

Спине больно и холодно, но я быстро забываю об этом, вновь встречаясь с голодным взором.

Алекс ничего не слышит и не видит, кроме меня. Внутри все сжимается от понимания, что в его мире сейчас существую только я одна.

Когда он раздвигает мои бедра и толкается внутрь с довольным стоном, я уже не сопротивляюсь. Мы сливаемся телами и губами. Его язык проникает так же глубоко, как член. Толчки выбивают из меня стоны, которые я и не думаю сдерживать. В голове все плывет, дышать без губ Алекса я как будто больше не в состоянии.

Он быстрыми толчками вбивает меня в мрамор, а я цепляюсь за его сильное тело, лезу руками под одежду и стараюсь прижать Алекса как можно сильнее в бесполезном стремлении доказать самой себе, что все это происходит в последний раз.

Но я догадываюсь, что нет… Алекс не будет делать вид, что ничего не было. Он не станет извиняться. Он собрался трахать меня до тех пор, пока я не уеду из города.

Я кончаю, как только понимаю это. Алекс совершает еще несколько толчков и изливается в меня с гортанным стоном.

— Да, малышка, - хрипит мне в шею. – Я так давно об этом мечтал.

Я молчу, не зная, что ответить. Как бы не та ситуация, чтобы поддерживать светский разговор.

Алекс поднимается на колени и бросает взгляд вниз. Начинает снова медленно двигаться и мои бедра тут же движутся в такт ему. Он не вышел из меня и все еще тверд. Он хочет еще. И я тоже…

— Ты голодна?

Я не сразу понимаю, о чем он. Волны наслаждения постепенно растекаются по конечностям и мой мозг опять почти отключается. Вопрос Алекса застает врасплох.

— О чем ты?

Спустя секунду в руке Алекса оказывается упаковка сгущенки. Он откидывает крышку и слизывает немного выступившей бежевой массы.

— Пора завтракать, Милка.

— Ты извращенец, что ты задумал?

Алекс ухмыляется, потом собирает немного сгущенки на пальцы и подносит к моему рту. Я дико смущаюсь его играм, но раскрываю губы. По языку течет сладкая густая река любимого с детства лакомства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сосу его пальцы, уже зная, что он сделает дальше. Мой клитор сжимается в предвкушении, и Алекс не предает моих ожиданий. Его пальцы спускаются вниз, и моя собственная слюна смачивает средоточие моей греховной женственности.

Я закрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Член Алекса вдруг увеличивается внутри, но пока не двигается. Тогда я начинаю активнее работать бедрами, желая насадиться глубже.

И тут на мою грудь что-то капает. Я шумно вздыхаю, когда юркий язык Алекса обводит мои соски. У меня самой во рту собирается слюна от жажды ощутить ту же сладость.

— Так ты все же голодна или нет?

Открываю глаза и вижу, как Алекс опять приподнимается, а потом скидывает джемпер. Он капает сгущенкой на свой оголенный торс. Не давая себе шанса задуматься, я поднимаюсь, а он, гад такой, с улыбкой чуть склоняется навстречу.

Рукой придерживает мою голову и довольно что-то шепчет, пока я слизываю сладость с его груди. Ласкаю его соски кончиком языка, посасываю кожу, желая оставить заметный след, потом опускаюсь языком к напряженному прессу.

Наконец мы оба не выдерживаем. Алекс вновь впивается в мои губы и приподнимает к себе на бедра. И я скачу на нем, как скакала бы на собственном муже, совершенно позабыв, что именно этот мужчина никогда не будет моим.

Глава 11. Мила

— Почему это он не может быть твоим? – недоумевает Лиза, взирая на меня с экрана ноутбука. – Они же могут развестись. Вообще я думаю, что именно так и будет, раз уж он совсем ее не любит. Рано или поздно это произошло бы и без твоего участия, Мил.

Я вздыхаю, не желая задумываться о чувствах Алекса к Кате. Как ее сестре мне хочется, чтобы муж боготворил ее, но теперь…

Нет. Это не мое дело. Я должна разобраться с Алексом, а не лезть в их отношения. Может, все не так плохо. Может, мой приезд настолько выбил Алекса из колеи, что он так сильно споткнулся. Я не хочу верить, что у него совсем нет чувств к моей сестре.

Поэтому отрицательно качаю головой.

— Нет. Во-первых, я не уверена, что хочу быть с ним. Это совсем не тот человек, которого я когда-то знала. Вдруг он и мне потом изменять начнет? Мне такого не надо. Во-вторых, мы трахаемся, Лиз. Ни о каких нежных чувствах тут речи не идет, так что я даже иллюзий не питаю. Ну и в-третьих, ты представляешь, какой шум поднимется, если он бросит одну сестру ради другой? Ни Катя, ни родители и их знакомые мне такого никогда не простят. А Алекс сейчас уже не тот человек, ради которого я бы пожертвовала семьей.

— Да уж, ситуация у тебя, конечно, - усмехается Лиза. – Лучшее, что могу посоветовать – не торопись. Не руби сгоряча, действуй вдумчиво, а то наломаешь дров, а ситуация и правда очень рисковая.

— Да куда торопиться-то? Что делать? Я вообще тут никто и права голоса у меня нет! - возмущаюсь, ощущая нарастающий гнев. – Лиз, ты только с моих слов это воспринимаешь, а я в этом живу, и, поверь, деваться мне просто некуда! Я не могу бросить Катю, не могу никому рассказать о происходящем…

— Ну мне ты рассказала.

— Ты моя единственная подруга, которая ненавидит сплетни! Так вот, Алекс тут творит, что хочет, понимаешь? Я и говорила с ним, и сопротивлялась! Ему хоть бы хны!

— Так он хочет просто секса или именно тебя?

Пожимаю плечами.

— Ну, думаю, он хочет секса именно со мной, но, видимо, тут катализатором сыграл… дневник.

— Что за дневник? – загораются Лизкины глаза, занимая весь экран.

Я невольно улыбаюсь.

— Успокойся, ничего такого. Просто он прочел мои подростковые фантазии. Ну знаешь, у кого их не было?

— И он решил их воплотить в реальность? – Лиза кажется немного восхищенной. – Я что-то не догоняю, дорогая моя, а чем это ты недовольна? Тебя трахает шикарный мужик, исполняя твои тайные грезы и хотелки, а ты мне тут жалуешься. Мне бы такие проблемы.

Мне даже отвечать на это ничего не надо. Просто молча на нее смотрю.

— Ах да, - притворно вспоминает Лиза. – Он же муж твоей сестры, вот облом. Но это все равно круто… В смысле, у меня вот хорошего секса не было уже полгода.

— Так у меня тоже.

Лиза хохочет именно в той манере, в какой положено лучшим подругам. Я терпеливо жду, пока она закончит и стараюсь сама не улыбаться.

— Совсем забыла, что Серега тебя не удовлетворял, - выдавливает сквозь остатки смеха и стирая слезы. – Так это тебе подарок, Мил, за все те ночи, когда ты не могла кончить.

— Спасибо, такого мне не надо.

— Точно? Скажи-ка мне, он хорош? Лучше, чем Серега?

Мнусь, не желая отвечать, и Лиза, конечно, сразу все просекает.

— Все ясно. Возвращаемся к моему прошлому вопросу: чем ты недовольна, мадам?

— Лиза!

— Ах да, твоя сестра и все такое…

— Ни разу не смешно! Что мне делать? То, что я стону под ним, как будто меня трахает Аполлон, делу вообще не помогает!

— Так он трахается или выглядит, как Аполлон?

— Ох, будь ты сейчас здесь…

Я картинно замахиваюсь на экран кулаком. Лиза опять смеется.

Я терпеливо дожидаюсь, пока она успокоится. Сначала мне и в голову не пришло кому-то рассказать об этом, но стоило засесть за работу, как позвонила Лизка и из меня полилось… Впрочем, я не жалею. Точно знаю, что дальше нее это не пойдет, а мне уж очень нужен чей-то объективный взгляд на все происходящее.

— Слушай, - продолжает она, - может, дело не только в дневнике? Может, ты реально ему просто небезразлична?

— Вряд ли, - фыркаю, игнорируя сжавшееся на мгновение сердце. – Он мне просто так мстит. Думает, я предала его, когда уехала из города. В принципе, он имеет кое-какое право. Когда я тут жила, не было ни дня, чтобы мы не общались. Мы доверяли друг другу такие вещи, о которых не знали ни наши друзья, ни родственники. Мне самой было тяжело уехать, не попрощавшись…

— Тогда почему ты это сделала?

Отвожу взгляд и, как назло, он упирается прямо в окно. Семь лет назад именно увиденное в окне заставило меня потерять самообладание, поддаться эмоциям и покинуть дом среди ночи.

— Это уже неважно, - отвечаю, усилием возвращаясь в реальность. – Я, конечно, поступила нехорошо, но то, как он мне мстит, оборачивая мои же чувства против меня… Я не могу выразить словами, Лиз, как это больно.

— Он причиняет тебе боль во время секса?

— Нет, - возражаю поспешно. – Честно признаться, мне очень хорошо. От этого я чувствую себя еще больше виноватой… Вот именно тогда, когда все заканчивается, знаешь? Когда пелена спадает, мозг включается и приходит осознание, что он вновь победил, а я вновь поддалась… Именно тогда чувствую себя ужасно. Аж до тошноты к самой себе. Я не знаю, что делать.

— Поговори с сестрой, - серьезно предлагает подруга.

— Ты что, она с ума сойдет!

— От горя?..

— Да если бы. Ты ее не знаешь. Она скорее попытается нас обоих прикончить, к тому же каким-нибудь мучительным способом. Но это ладно. Проблема в том, что ей противопоказаны сейчас такие всплески эмоций.

— Ладно, но я не об этом. Поговори с ней и попроси нанять домработницу или еще кого. Скажи, что тебе надо вернуться домой, что это жутко срочно. Придумай что-то.

— Я уже думала об этом, но она вряд ли согласится. Она ненавидит пускать в дом посторонних, так с детства было. Она даже своих друзей в гости не приглашала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мда уж… Проблема в том, что скорее всего ситуация рано или поздно обострится, Мил. Либо у него окончательно съедет крыша и он попадется, либо ты со своим чувством вины не выдержишь, и сама выдашь все сестре. Так вы пострадаете все трое, а сейчас есть шанс хотя бы Катю от всего оградить. Это надо заканчивать, пока не зашло слишком далеко, пока это не вошло у ее мужа в привычку.

— Вот я и думаю, что с этим сделать…

Мы несколько минут обсуждаем абсолютно невозможные и даже нелепые варианты, пока мой телефон не начинает вибрировать. Сережа. Я не беру трубку, а Лиза спрашивает:

— Кого-то избегаешь? Это он? Алекс?

— Нет, Сережа. Утром мне сегодня звонил, представляешь? Напился.

— О, а это идея! – Лизкино лицо просто сияет.

— Что за идея?

— А пригласи Сережу! Ты говорила, что дом большой, места значит хватит. Скажи сестре, что опять с ним сошлась, пусть поживет с вами!

— Ты совсем ку-ку? Даже будь мы и правда вместе, с чего бы мне приглашать с нами жить чужого человека? И я уже говорила об отношении Кати к такому.

— Ну он же не совсем чужой, он твой парень. Сама подумай, если грамотно обставить, то все получится! Если с вами будет жить кто-то еще, то Алекс не сможет доставать тебя так открыто. А уж если это будет твой парень, то тем более он подумает дважды!

— Нет, плохая идея. Я не смогу объяснить логично его присутствие сестре, а Алекс… - У меня по спине аж мурашки бегут. – Алекс будет в бешенстве.

— Я все еще думаю, что идея неплоха, - задумчиво тянет Лиза. – Если ты никуда не можешь от него деться, то логично поставить кого-то между вами.

Я качаю головой.

— Нет. К тому же, у меня нет никакого желания даже играть с Сережей в пару. Получается, я его просто использую, а потом выбрасываю, как ненужную тряпку? Будет нечестно давать ему ложную надежду. Да и я не уверена, что вообще все это сработает. Алекс сейчас в таком состоянии… Мне кажется, он способен на любую глупость.

— Серьезно?

— Серьезно, Лиз. Мне даже кажется, что присутствие Сережи Алекса только подстегнет…

Глава 12. Мила

Пустой красивый дом в моем полном распоряжении, громкая музыка из колонки, удобная домашняя одежда. Что может быть лучше? Настроение у меня такое хорошее, что я на какое-то время забываюсь и чувствую себя, как дома.

Утром, когда Катя ушла, я буквально заперлась в ванной. Алекс, конечно, настойчив, но я оказалась права, решив, что он не станет ломать в своем доме двери.

Он надо мной посмеялся, а потом уехал за Костиком. Сегодня он обещал отвести сына в парк аттракционов, поэтому сейчас, порхая по кухне и делая заготовки еды на несколько дней вперед, я чувствую себя абсолютно спокойно. Дом в моем распоряжении до вечера.

Можно понадеяться, что Катя вернется сразу после фитнеса, но я в этом почему-то сомневаюсь. Она упоминала, что занимается с тренером всего пару часов, но после этого домой она не возвращается. О нет, она теперь дама светская. Любит встречаться с такими же обеспеченными женщинами в ресторанах и бутиках, обсуждать свою красивую жизнь.

Вчера я намекнула ей, что неплохо было бы возвращаться пораньше. Все-таки так мы бы с ней провели больше времени вместе. Она согласилась… но я ей не поверила. И все же попробовать стоило. Ее нахождение в доме стало бы отличным препятствием для Алекса.

Ладно, думаю, сегодня придется поговорить с ней еще раз. А пока наготовлю всякого, чтобы не стоять у плиты ежедневно. Теперь холодильник и морозилка будут забиты контейнерами, и Алекс больше не сможет вытворить то, что было за вчерашним завтраком.

Вспоминая об этом, я невольно гляжу на мраморную поверхность островка, у которого стою сейчас. Страшно подумать… Вчера меня оттрахали на этой поверхности, а Катя, возможно, до конца своих дней будет тут завтракать…

Не думать! Не думать!

Я с возрастающим энтузиазмом принимаюсь смешивать в плошке разные ингредиенты для соуса к мясу. Сейчас вот замариную, потом запеку и будет вкуснятина…

Песня заканчивается, и за секунду до начала новой, в тишине, я слышу на дорожке перед гаражом скрип шин. Напрягаюсь, но продолжаю готовить. Наверное, просто кто-то разворачивается.

Но вскоре открывается входная дверь. Еще секунда, пока я в панике поднимаю взгляд, и на кухню влетает… Костик?

— Тетя Мила!

Мальчик с радостным воплем врезается в мои голые ноги. Я поднимаю его на руки и целую в румяную щеку, и только потом понимаю, что все-таки зря надела шорты. Меня, конечно, и джинсы бы не спасли, но…

Да. Вот оно. Алекс уже стоит под высокой аркой и смотрит на меня. Его глаза блуждают по моему телу, кадык заметно дергается. Я уже знаю, как влияю на него, поэтому отхожу назад, чтобы максимально скрыться за островком.

Алекс замечает мое отступление и молча усмехается. А у меня поджимаются пальцы на босых ногах, в животе все переворачивается, словно вот-вот взорвется фейерверк.

Как один взгляд может довести до такого?! Это противозаконно!

— Вы чего здесь?

— Мы за тобой пиехали! – кричит Костя.

— За мной? Зачем?

— Вы с Костиком давно не виделись, - поясняет Алекс. – Он хочет взять тебя в парк с собой. Ты против?

Я напряженно сглатываю, пока Алекс смотрит на меня с явным вызовом. Он прячет руки в карманы джинс, крепкий торс обтягивает белая футболка со значком какого-то крутого бренда. Он так хорош собой, что я на миг забываю вообще обо всем. О его семье, о своей семье, об осуждении, которое может на нас обрушиться.

Этот мужчина хочет… меня. Какая к черту разница почему? Он хочет, а я чувствую себя такой польщенной, словно он гребанный султан, а я – его рабыня. И все, что меня в жизни должно интересовать – это его внимание ко мне…

Благо, я всегда стараюсь бежать от таких мыслей. Да, признаю, Сережа прав. Угодить мне в чем-то, особенно в постели, довольно сложно, если ты мужчина. Но, хотя у меня завышенные хотелки, я все же стараюсь себя сдерживать. Стараюсь не давить, если вижу, что у нас разные желания в плане интима, почти всегда подстраиваюсь, и в итоге всегда остаюсь проигравшей.

У меня замирает дыхание, когда вдруг обрушивается осознание, что мне хорошо с Алексом не только потому, что это человек, которому я когда-то отдала свое сердце. Нет. Этот мужчина, не спрашивая меня ни о чем, закрыл все мои потребности в близости. Да, он прочел дневник, но стал бы он притворяться только, чтобы поиздеваться надо мной?

Я в этом сомневаюсь. Значит, он хочет того же. Он любит ровно то, что люблю я. Его грубость, настойчивость, прикосновения на грани боли, взрывающиеся возбуждением… Оказывается, не одна я такая извращенка…

И все же это не повод поддаваться. Пусть мы и подошли друг другу. Пусть мы хотим одного и того же. Мое давнее желание сбылось в лучшем виде, если не считать того, что я сделала это с мужем сестры. Чего еще я могу желать?

Теперь мне остается тихо и молча покинуть этот дом, пока никто ничего не узнал. Может, когда-нибудь я все же встречу кого-нибудь, кто сможет дать мне то же, что дал Алекс? Кого-то, кто подойдет мне так же идеально?

— Ты пвотив? – ужасается Костя у меня на руках. – Ты не поедешь с нами?

— Ну почему же… - Я смотрю на Алекса и невольно задумываюсь. – Костя, это ты решил меня позвать?

— Ну… да! Папа сказал, что ты бы хотева поехать, но я и так собивался тебя позвать!

— Как это мило с его стороны…

Я пронзаю Алекса уничтожающим взглядом, на что тот только шире улыбается.

Так он не оставит мне даже дня спокойного? И сегодня решил меня помучить?! Вот же гад.

Пришлось свернуть готовку и идти одеваться. Костику я отказать не могу, причины толковой нет. Алекс уже наболтал ему, что я вчера много поработала. Конечно, блин, после завтрака весь день боялась выйти из своей комнаты!

Ну, ладно. Ничего-ничего. Что может произойти в парке? Я буду там даже не с женой Алекса, а с его сыном. Тут уж вообще никакой возможности ко мне приставать. Просто будет мне глаза мозолить. Это я, наверное, выдержу.

Кто-то стучит в дверь. За ней голос Алекса сообщает мне то, что будит ток в моем теле, который палит мои нервные окончания. Интонация Алекса вкупе с моим воображением почти заставляет меня буквально ощутить будущее своей кожей…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не забудь взять с собой купальник, Милка. После аттракционов мы пойдем в бассейн.

Дожидаюсь, пока его шаги затихают, потом кидаюсь к телефону. Нет, я не собираюсь проверять Алекса на прочность, уж лучше пусть рядом будет Катя! Может, сегодня тренер отпустит ее пораньше?!

Я набираю ее номер раз за разом, но она не отвечает… Отлично, блин. Тогда в голову приходит дурацкая, но хоть какая-то мысль. Звоню Лизе.

— Мы с Алексом через пару часов окажемся в бассейне!

Подруга смеется, сразу понимая, во что я вляпалась.

— Так, окей, дай-ка подумать… О, ты можешь сказать, что не умеешь плавать!

— Он меня знает с детства и прекрасно помнит, как мы вместе купались на озере!

— Ну тогда я могу лишь пожелать тебе выдержки, - фыркает Лизка. – Кстати, сфоткай его без футболки, мне жутко интересно поглядеть на парня, который обставил всех твоих бывших, даже не присутствуя в твоей жизни лично.

— Не буду я его фоткать! Слушай, у меня есть идея. В бассейн нельзя брать телефон, я могу сказать, что мне сегодня постоянно будут звонить с работы, поэтому я не могу пропустить звонков. Ну как, нормально?

— Вообще шикарно! Только я что, должна все бросить и звонить тебе каждый час?

— Каждые полчаса, Лиза!

— Ух, ну ладно…

— Спасибо, ты меня очень выручишь.

Ну вот, хоть какое-то подобие плана. Ни в какой бассейн я не пойду, подожду их в кафешке.

Поэтому купальник я не беру, переодеваюсь в джинсы и более красивую футболку. Волосы собираю в косу и хватаю единственную маленькую сумочку. Чтобы этот засранец специально сразу понял, что никакого купальника у меня с собой нет и не будет!

Глава 13. Мила

Всю дорогу до парка мы с Алексом не говорим друг другу ни слова. Я настроена максимально его игнорировать, поэтому болтаю только с Костиком, а Алекс помрачнел с той самой секунды как понял, что я его обхитрила. Не станет же он проверять, действительно ли мне звонят именно с работы.

Как только мы проезжаем на почти полностью забитую парковку парка, Лиза звонит первый раз. Умничка. Я беру трубку и деловым тоном отвечаю на воображаемые вопросы. Лиза явно старается не вмешиваться и не смеяться, чтобы меня не отвлечь, но я буквально слышу, с каким трудом ей это удается. Она явно получает удовольствие от ситуации.

Наконец мы вклиниваемся на свободное место, я кладу трубку, и мы идем к воротам. Костик бежит немного впереди, взбудораженный ожидающими его приключениями, и даже я начинаю немного волноваться.

В этом парке я была всего раз в жизни. Тогда в семье были проблемы с деньгами, но родителям удалось накопить – они знали, что я мечтала побывать тут, поэтому отвезли меня на аттракционы на мой восьмой день рождения.

Почему-то я мало что помню из того дня. Самое отчетливое - это, пожалуй, именно чувство. Чувство того, что тот день был замечательным, полным радости и смеха. Мы с Катей довольные носились по дорожкам с другими детьми, а родители смогли ненадолго забыть о своих невзгодах.

— Ты тоже хотела поехать?

Смотрю на Алекса слегка смущенная своими воспоминаниями. Не замечаю в его взгляде никакой насмешки, только легкое удивление.

— С чего ты взял?

— Ты глаз от ворот оторвать не можешь. Если хотела поехать, надо было сказать. А если бы я не предложил?

Закатываю глаза, полностью возвращаясь в реальность. Чего он тут пытается милашничать?

— Просто вспомнила, как ездила сюда с семьей. И если бы ты предложил, я бы отказалась, думаю, ты это прекрасно понимаешь.

Мы пересекаемся взглядами и в его мне на мгновение чудится отблеск сожаления.

— В детстве ты не рассказывала мне, что бывала тут.

— Оказывается, мы знали друг друга не так хорошо, как нам обоим казалось.

— Ты можешь рассказать сейчас.

— Сейчас? Зачем? Вообще не вижу смысла это обсуждать. И вообще…

Впиваюсь глазами в спину Кости, чтобы отвлечься. Мы здесь ради ребенка, не нужно вытаскивать свои проблемы здесь, в средоточии семейного счастья.

— Что? – щурится Алекс. – Договаривай.

Вспышка злости прокатывается по телу, и я поддаюсь ей, когда мы уже почти у ворот, когда люди обступают нас горячими пахучими волнами и толкают меня ближе к Алексу.

— Странно, что ты этого не знал, - язвлю я. – Думала, ты прочел уже все мои дневники.

Ожидаю колкости в ответ, но слышу совсем иное.

— Прости.

Он смотрит на меня сверху вниз, мы слишком близко… Люди везде, куда ни кинь взгляд, Костик уже ждет нас у турникетов. Нас с Алексом толкает друг к другу боками и в этот момент он обхватывает мою талию и прижимает к себе. Так намного приятнее, чем тереться о чужих, но я этого не показываю. И все же не отстраняюсь.

— Мне правда жаль, - горячий шепот на ухо. – Я не горжусь тем, что сделал это, Милка. И тем, что заставляю проделывать с моим членом. Но ты должна понять, это не только моя вина. Мы виноваты оба.

Его рука на моем теле моментально становится источником нестерпимого жара, который лавой распространяется дальше, захватывая каждую клеточку моего организма. Этот гад как инфекция. Как его остановить, если он победил мой иммунитет еще в детстве?

— Я не верю, - шепчу в ответ.

— Во что? В мои извинения?

— В то, что они искренние. Вернемся домой и ты примешься за свое. – Я говорю с каменным лицом, а у самой в паху собралась влага, стоит просто заговорить об этом. – Тебе не жаль, что ты прочел дневник, ты рад, что это сделал. Теперь можно поразвлечься с кем-то на стороне, пока жена беременна и не дает. Дневник, мои старые чувства – все это лишь оправдание для твоих действий.

Мы добираемся до турникетов. Костик радостно подпрыгивает, проходит вместе со мной, а Алекс сразу за нами. Оказывается, он купил билеты заранее. Похоже, с самого начала планировал взять меня с собой, а Костю просто использовал, чтобы появился повод меня позвать.

Ребенок, не догадывающийся о коварстве собственного отца, сразу же опять убегает вперед, к разветвлению дорожек.

Алекс опять притягивает меня за талию. Я буквально заставляю себя сделать вид, что мне неприятно.

— Костя увидит и не так поймет, - шиплю, пытаясь мягко и ненавязчиво освободиться.

— Костя в этом еще ничего не понимает. Я его отец, а ты тетя, он решит, что мы близкие друзья, вот и все.

— Все равно…

— Мне действительно жаль, - повторяет Алекс. Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Я вижу там именно то, что хочу увидеть, но я уже не доверяю этому человеку. Он лжет своей жене с успехом голливудского актера, а я по себе знаю, как сложно обмануть Катю. – Я не сразу решился прочесть дневник. Правда, я долго сопротивлялся, понимал, что это низко. Но твоя реакция… Ты должна понимать, о чем я, Мил. Именно в тот момент я понял, что ты утаивала что-то именно от меня, а я не мог…

— Что не мог? Удержаться и не проникать в мою подростковую голову? Алекс, прошлое осталось в прошлом. Я уехала, наши пути разошлись, мы оба теперь взрослые люди и что бы там я раньше ни чувствовала… - В горле, как назло, встает комок, и я трусливо надеюсь, что это из-за сухого воздуха, а не от нахлынувших чувств. – Ты женат, Алекс. На моей сестре. Между нами ничего быть не должно, кроме светской вежливости. Точка.

Я отхожу, но в этот момент он резко притягивает меня обратно и теперь я вижу и чувствую подтверждение собственным словам, сказанным вчера Лизе. Алекс не позволит, чтобы что-то встало между нами. Даже я сама. Он не отпустит игрушку, пока не наиграется.

Его сильное тело напряжено, словно он готов броситься в атаку, на что я инстинктивно отзываюсь. Коленки начинают подрагивать, грудь наливается, и в животе распространяется знакомый жар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глаза Алекса пылают бешенством, челюсть крепко сжата, его хватка на мне наверняка оставит парочку синяков. Но я… не против.

Ну почему? Почему я такая?! Почему мне нравится, когда он смотрит на меня как волк, готовый меня сожрать? Что со мной не так?.. Все парни бросали меня. Все они изменяли мне. Не только они не могли меня удовлетворить, но и я их. Я всегда представлялась им другой девушкой, особо не стараясь, а со временем они сталкивались с реальностью. Мне всегда всего было мало. Потому что они не были мужчиной, который сейчас прижимает меня к себе так, словно я принадлежу ему, а он мне.

— Алекс, пожалуйста… Давай не здесь…

— Не волнуйся, - хрипит он. – Я не возьму тебя прямо тут, Милка, хотя мне очень хочется. И я знаю, что тебе тоже. – Он опускается к моему уху и еле слышно шепчет: - Шлюшка.

Я вздрагиваю всем телом. Не чувствую себя оскорбленной. Почему? Ну почему?! Мне нравится все что этот человек делает. Со мной явно что-то не так!

Алекс тем временем поднимает голову и пристально смотрит мне в глаза. И это мне тоже нравится. Он всегда смотрит на меня прямо, не желая пропустить ни единого слова. Будто сказанное нами – это нечто драгоценное, что нельзя упустить.

Невольно вспоминаю, что так было всегда. Даже в детстве. Сказанное друг другом, даже находясь в компании, мы ловили с особым вниманием. Поэтому Катька часто жаловалась мне, что чувствовала себя третьей лишней. Это упоминали даже мои родители. Когда мы с Алексом были вместе, мы редко вспоминали о существовании кого-то другого.

— Как я уже говорил – тебе это нравится, - тихо говорит Алекс. – Так что не вали всю вину только на меня. Да, я поступаю плохо, и, поверь мне, я не хуже тебя осознаю последствия, которые могут на нас обрушиться, если кто-то узнает. Я – кусок дерьма, Мила, я знаю. Я, блять, позволил тебе сделать меня таким. Если подумать, твоей вины в происходящем даже больше. Да-да, не злись. Это правда. Я стал таким из-за тебя. Ни одна другая женщина, даже моя жена, не вызывала во мне желания трахаться с ней, как животное. Позабыв обо всем, кроме потребностей своего тела.

— Ты грязный, сумасшедший…

— Ты меня не слышишь, - перебивает он, прижимая меня крепче. – Ты услышала только про потрахаться, а про то, что я хочу делать это только с тобой, проигнорировала. Много еще времени тебе понадобится, чтобы сложить два и два?

— Я тебя услышала! И нет, меня это не трогает!

Сложно выразить, как сильно он ранил меня своим признанием. Я во всем виновата. Я всегда знала, что со мной что-то не так, что я отличаюсь от нормальных людей своими аморальными фантазиями. И Алекс только напомнил мне об этом, швырнув обвинение мне в лицо.

Конечно, он хочет этого только со мной, черт возьми. Мы два извращенца, и он считает, что одно мое присутствие и старые желания его совратили… Не будь мы сейчас на людях, я бы врезала ему по роже.

— Жаль, - отзывается Алекс, тяжело вздыхая. – Ты так и не поняла меня.

— Пошел ты, Скворцов. Может мне и нравится, признаю. Но я хотя бы стараюсь не поддаваться этому, так что не смей делать из меня виноватую!

Алекс усмехается.

— Как приятно, что ты хоть в чем-то призналась. Я, конечно, и так знал, что тебе хорошо со мной… - Вдруг его взгляд полнится темнотой. – А с другими парнями, с твоим бывшим… тебе тоже было хорошо?

Со злости выпаливаю то, чего не следует.

— Даже лучше! Сережа доставлял мне такое удовольствие, что я голос срывала.

Алекс порывисто хватает меня за плечи. Я вижу, как он смотрит на мой рот, как сжимаются его челюсти, как он весь каменеет, сдерживая себя, чтобы не повалить меня прямо на месте.

Я вспыхиваю подобно огню, на секунду поддаюсь влечению и тоже смотрю на его губы. Он замечает и опять ухмыляется.

— Маленькая шлюшка. Ты обманываешь меня. Я тебе не верю. И перестань притворяться, что сопротивляешься.

— Я не…

— Тебе не поможет то, что ты пытаешься меня избегать. Мы оба знаем, что ты никуда не денешься, пока мы живем в одном доме. Разом больше, разом меньше, я все равно продолжу тебя трахать. И знаешь что? Даже пойди ты в полицию с намерением заявить на зятя, твое заявление бы не приняли. Ты бы намокла, как только начала бы рассказывать обо всем, что я проделываю с тобой. Отсутствие гребанного купальника не спасет тебя от меня, Милка. Как только мы отвезем Костю, а потом вернемся домой, я повалю тебя на пол прямо у двери и возьму так, что ты больше не увидишь в своем бывшем существо мужского пола.

Глава 14. Алекс

Лучше бы Мила взяла с собой купальник. Я-то уже знаю, что она проиграла в этом маленьком противостоянии. Зато как сладок будет вкус победы. Скоро, совсем скоро.

Уже сейчас я могу представить, как она катается с горок вместе с моим сыном, плескается с ним в бассейне. И я заранее знаю, что впервые за долгое время смогу ощутить то, что представлял себе в детстве. Идиллию семейного счастья. Я, любимая жена (Мила, а не Катя) и наш ребенок. Что может быть лучше?

Жаль, что в итоге жизнь свернула не туда. Странно, но сейчас я уже не так сильно виню в этом Милу. Так же, как мы вместе виноваты в том, что занимаемся сексом, так же мы оба виноваты в том, что наши пути разошлись.

Да, она меня бросила. Не попрощалась. Просто исчезла из моей жизни, словно наша дружба ничего для нее не стоила. Но и я был хорош. Я точно знал, что тогда любил ее так сильно, что, не задумываясь, сразу отправился бы следом за ней.

Если бы не Катя.

Я был так растерян неожиданным побегом Милы, что не сразу понял, что вообще происходит.

Вместо того, чтобы думать, именно тогда я должен был поддаться чувствам. Должен был на следующий же день собраться и поехать за ней. Но я замкнулся, раздумывая, почему она это сделала. Я начал размышлять, хотя подозревал, что не найду ответа.

Теперь я ясно понимаю, что Катя воспользовалась моим разбитым состоянием. Но я мог бы побороться. Мог бы… но не стал. Чем больше времени проходило, тем сильнее мои чувства к Миле оборачивались чем-то противоположным.

Вместо растерянности я стал ощущать горький привкус предательства, вместо страха и заботы о ней, одной в чужом городе, начал испытывать всякие подозрения гадкого характера.

Может, она уехала к парню? У нее был кто-то, о ком она мне не рассказывала? Она предала меня дважды… И все такое прочее.

Так я здесь и оказался. Катя заменила Милу абсолютно во всем. Она не просто меня поддержала после отъезда сестры, она буквально заполнила каждый аспект моей жизни своим присутствием. Сначала это раздражало, я видел между ними отчетливую разницу, ощущал ее.

Но Катя была так похожа на сестру… Сколько раз я поддавался отчаянию и представлял на ее месте Милу? Сколько раз высматривал другого человека специально, не задумываясь о чувствах самой Кати?

В итоге я просто оказался слабее, чем о себе думал. Должен был держаться за то, что считал своим, но отпустил. Начал просто плыть по течению. Поэтому в том, что сейчас у меня есть нелюбимая жена, я не могу винить только Милу.

Стоит это признать, и сразу становится легче на душе.

Я останавливаюсь и смотрю на небо. Понимаю, что развод не за горами. Приезд Милы просто ускорил дело, подтолкнул меня к осознанию, что я чертовски несчастлив и с этим надо что-то делать. Я не могу и не хочу так жить.

Более того, чему я научу Костю? Что надо страдать во имя навязанных обществом идеалов?

Нет, так не будет. Даже если Мила откажется быть со мной, я все равно должен буду сделать шаг вперед. Ради себя самого и ради сына. Даже ради Кати. Она, конечно, будет против. Наверняка попытается выцарапать мне глаза. Но она поймет. Она эгоистична, но тоже любит Костю. Для него она сделает все, что угодно, а наш сын не будет счастлив, видя и с возрастом все больше понимая, что его родители просто соседствуют, что мы просто играем в семью, а не живем в ней.

— Папа, папа!

Костя подбегает. Улыбка растягивает мои губы, я раскрываю объятия, и сынишка бросается в них с трогательной доверчивостью. Ну как я могу подвести это чудо? Я должен сделать все, чтобы он перед собой видел здоровый пример отношений, а не их подобие, которое являем мы с Катей.

— Подем туда!

— Куда?

Я смотрю, куда он тыкает пальцем, и вижу огромную горку. Крики людей разносятся по всему парку.

— Ты до этого еще не дорос, Костян. Пойдем лучше вон туда.

Я указываю в сторону детской карусели, куда уже направляется Мила. У нее нет детей, но у меня сжимается сердце каждый раз, когда я вижу, как она смотрит на Костю. В такие моменты хочется забыть о том, как ужасно я с ней поступаю, и просто порадоваться… притвориться, будто мы одна семья.

— Не хачу-у, она медленная, - бурчит Костя.

— Это тебе со стороны кажется. На самом деле она страшная. – Я слегка тормошу его и щекочу, что заставляет его рассмеяться. – Попробуй и узнаешь.

— Ну вадно! Отпусти!

Он бежит к Миле, хватает ее за руку и тащит к карусели. Я беру два билета, предвкушая скучную поездку на лошадке.

Благо, мои слова оказываются правдой. На карусели Костяну весь мир кажется иным. Он смеется всю поездку и постоянно машет рукой, видя проплывающую фигурку Милы. Она улыбается и машет в ответ, и в такие моменты я на миг обо всем забываю. Мне хочется просто смотреть на счастливое лицо Милы, впитывать в себя ее улыбку, быть ее причиной…

Позже мы катаемся еще на нескольких аттракционах. Потом Костя, наконец, немного устает, и Мила с понимающей улыбкой предлагает ему пробежаться вдоль широкой улицы, на которой стоят палатки и фургончики с едой.

Я следую за ними, впервые за долгое время чувствуя умиротворение. Можно не думать о работе, о Кате, которая вечно найдет к чему прицепиться, о ее родителях, которых я уже устал пытаться чем-то впечатлить, чтобы заслужить прежнюю любовь.

И о собственной матери тоже можно забыть. В нашем городке новости разлетаются быстро. Она наверняка уже слышала, что Мила вернулась. Значит, материнский визит – лишь вопрос времени.

Но все это потом. Сейчас можно идти, наслаждаясь видом Милы и Костика. Погода замечательная, ветер разносит по воздуху аромат жженого сахара и жареных сосисок.

Мы перекусываем на лавочке, и я в кои-то веки спокойно общаюсь с Милой. Нашей связующей нитью, конечно, является Костик, обращающийся к нам обоим, поэтому я как никогда ему благодарен.

После этого Костя катается еще на нескольких каруселях и в небольшом детском пруду на большой пластиковой утке. Я в этой утке, конечно, выгляжу, как динозавр, поэтому Мила, стоя на берегу и снимая нас на камеру, громко смеется. Я же совсем не смущаюсь, только делаю вид, что недоволен. На самом деле я понимаю, что запомню этот момент и еще многие годы буду лелеять его в сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец мы подошли к концу. Все детские аттракционы облазены, но я еще не закончил. Прошу Милу подождать меня у одного из ларьков и увожу Костю в игровой дом с батутами и полосами препятствий. Там я отдаю сына мужчине, который будет следовать за сыном тенью и играть с ним на протяжении целого часа. Попрощавшись с Костей, возвращаюсь к Миле.

— А где Костик? – вопрошает она, оглядываясь. – Я думала, вы в туалет пошли.

— Он еще немного поиграется, только уже без нас. Идем.

Хватаю ее за руку и веду к высоким горкам, чьи изгибы поднимаются над деревьями.

— Куда?

— Развлекаться, конечно. Раз уж мы здесь, то тоже имеем право прокатиться.

Мила смотрит на меня с ужасом, а я смеюсь и бегу с ней к кассам.

Глава 15. Мила

— Ну и? – вопрошает Лизка в трубке. – Как все идет?

— Э-э…

— Серьезно? Только не говори, что он даже в парке умудряется к тебе приставать. Хотя… Мне б такого ловкого парня, все бы отдала, чтобы меня…

— Лиза!

— Ну что? Ты молчишь и мне остается только фантазировать. Колись давай, что там у тебя?

— Все хорошо, - вздыхаю, сидя на лавочке. – Даже отлично. Мне не хочется это признавать, но все идет просто… замечательно. Мы в самом начале опять немного повздорили, но потом просто растворились в атмосфере парка, да и Костик помог, так что все классно.

— А конкретнее?

Я невольно улыбаюсь, приглаживая выбившиеся из косы пряди. Горки тут оказались крутые, с резкими виражами. Я так орала, что Алекс почти все время держал меня за руку, а я цеплялась за него в ответ. Потом, уже сойдя на землю, я довольствовалась остаточным чувством его тепла на своих пальцах.

— Я просто сумасшедшая, Лиз. Я ему не доверяю, он меня бесит и выводит из себя большую часть времени, но даже несмотря на все дерьмо, что происходит между нами, я, кажется, опять начинаю влюбляться. Только уже не в друга, а в мужа своей сестры. Я попаду в ад, да?

— Мы все туда попадем, подруга. Нет безгрешных людей. А раз уж без греха не прожить, то я предпочитаю просто брать от жизни лучшее. Если сердце твое хочет быть с определенным человеком, то прислушайся, а то потом будешь жалеть.

— Он женат. На Кате.

— Да плевать я хотела. Меня не волнует ни он, ни твоя сестра. Моя подруга ты, так что я пекусь только о твоем благополучии.

— Ну, спасибо что ли. Только это мне ничуть не помогает. Я надеялась, что ты поможешь мне прочистить мозги, а ты делаешь все наоборот.

— Мой лучший совет остается прежним, Мил – не торопись.

— Да куда уж тут? – Вижу, как через дорогу ко мне идут Алекс и Костик рука об руку. Костя весь взъерошенный и с довольной лыбой. Но видно, что он уже подустал – не прыгает и не бежит вперед. – Думаю, я просто постараюсь насладиться временем с племянником и родными, а потом уеду и мы с Алексом забудем о произошедшем. Это лучший вариант.

— А его спросить не хочешь?

— По поводу?

— Что он думает. Не насчет сейчас, а насчет вашего будущего.

— Да что он может думать? – вздыхаю, улыбаясь Косте, хотя внутри опять все переворачивается. Боюсь даже думать, что из-за меня может быть разрушена семья. – Надеюсь, он понимает, что так будет лучше для всех. Просто оставить все в прошлом. Не будет же он ездить ко мне. Рано или поздно его частые командировки вызовут подозрения, он это прекрасно понимает. Не думаю, что он решится порушить все, что у него есть ради меня. Это просто секс, Лиз. Не больше. Любовница - не жена. В конце выберут не меня.

— Слушай…

— Мне пора, они уже подходят. Я не знаю, передумал ли он насчет бассейна, так что пока все остается в силе. Перезвони через полчаса, ладно?

— Ладно. Удачи!

Кладу трубку как раз, когда подходят Алекс с Костей.

— Хочу моложеное!

— Я уговорил не покупать его без тебя, - говорит Алекс. – Не откажешься от мороженого?

— Ни в коем случае.

Алекс покупает всем по рожку и вскоре я понимаю, что мои опасения сбылись. Мы идем не к выходу, а в сторону невысокого протяженного здания со своей отдельной парковкой и въездом. Тут не так многолюдно и пахнет хлоркой. К моему сожалению, после мороженого Костик полностью восстановил силы…

Я только открываю рот, чтобы сказать, что подожду их снаружи, как меня опережает Алекс.

— Тетя Мила забыла купальник, но мы все равно ее не бросим тут одну, правда, Костян?

Костик смотрит на меня как на побитую собаку.

— Забыва? Нет, мы тебя не босим! Ты все лавно будешь купаца с нами!

— И каким, интересно, образом? – цежу, неодобрительно глядя на довольного Алекса.

— Ты не знала? Купальник можно приобрести прямо в бассейне.

Вот же черт!

Спустя десять минут я получаю свой купальник в прозрачной пластиковой упаковке. Женщина за стойкой мне улыбается и показывает в сторону женской душевой и раздевалки. Я смотрю на нее, как на предателя рода женского.

— Вы уверены, что этот купальник чистый? Брать такое на прокат… Это же негигиенично.

Алекс фыркает, забирая у другой женщины три шапочки для плавания.

— Не беспокойтесь, это не прокатный купальник, он теперь ваш, - говорит мне девушка.

— Мой?

— Ну да, ваш муж уже заплатил.

Сколько еще раз нас сегодня примут за пару?! Я понимаю, что это легко, ведь мы похожи на обычную семью с ребенком, но все эти люди не знали, что каждый раз, ошибаясь, выводили меня из равновесия.

— Он мне не муж, - поправляю спокойно.

— Ой, простите…

— Значит, вы тут продаете купальники?

Девушка, с готовностью исправить свою ошибку, широко улыбается. Мне неловко ее доставать, но я пытаюсь оттянуть каждую секунду, чтобы не идти в бассейн.

— Да, у нас есть небольшой запас на случай, если с купальником кого-то из посетителей что-то случится. Такое бывает редко, но все же случается. Поэтому у нас за стойкой можно приобрести стандартный слитный купальник. И плавки тоже, если вы заинтересованы.

— Мои плавки при мне, - отзывается Алекс. – Идем уже, Мила, Костян не так терпелив, как я.

Поджимаю губы, прощаюсь с девушкой и иду в женскую раздевалку явно с тем же видом, с каким наверняка шла на смерть Анна Болейн.

Ладно. Переодеваясь, стараюсь успокоить себя. Там будут другие люди и еще Костя. Все будет, как в парке. Я посижу отдельно, пока отец с сыном будут плескаться. Вот так-то.

Натянув купальник, распутываю косу и принимаюсь расчесывать локоны пальцами. Эх, надо было прихватить расческу на всякий случай.

В этот момент случается нечто настолько неожиданное, что я замираю оленем в свете фар. В раздевалку (пустую, кстати говоря) со стороны двери в бассейн входит Алекс. На нем одни только плавки, в руках шапочки, но он отбрасывает их на скамейку, как только его глаза прилипают к моему телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16. Мила

— Нет, ну ты совсем ошалел.

— Я просто шапочку тебе отдать забыл, - оправдывается Алекс.

Он смотрит на мою почти плоскую из-за купальника грудь и демонстративно облизывается.

— Иди отсюда!

Я бы подошла, чтобы его вытолкнуть, да только боюсь, что он меня схватит и мы тут на какое-то время вдвоем застрянем… Я не только ему, но и себе уже не доверяю.

Зато вспоминаю то, что должно прочистить ему мозги.

— Ты Костю одного оставил?

Это работает. Алекс пару раз быстро моргает и слегка хмурится. Потом глубоко вздыхает и берет шапочки, которые откинул прежде. Останавливается рядом со мной и сует мне одну в руки.

Я ее беру, стараясь избегать его взгляда.

— Уходи, кто-то может войти.

— Я только шапочку отдать хотел, - повторяет он.

И в этот момент я вижу, как он, мечтательно прикрыв глаза, склоняется ко мне и вдыхает рядом с моими волосами. По телу бегут мурашки, когда он касается локонов носом. Мне хочется большего, хочется, чтобы он в них зарылся, потом намотал на кулак, толкнул меня вниз и…

— О чем ты думаешь, Милка? – тянет Алекс шепотом. – О том же, о чем и я? Как я насаживаю тебя ртом на мой член, держа за волосы?

Я уже сама себе напоминаю про Костика. Жар спадает и возвращается страх.

— Алекс, твой сын…

— Да ухожу я, расслабься. Здесь я тебя не трону, Мил, я же сказал.

— Когда это?

Алекс улыбается и отвечает:

— Я говорил, что трахну тебя, как только приедем домой.

Он уходит вальяжной походкой, а я мысленно кидаю ему в спину все вспомнившиеся проклятия. Да как он смеет еще угрожать мне сексом?!

Быстро собираю волосы в пучок и прячу под шапочкой, затем омываюсь под душем и выхожу в бассейн. Запах хлорки успокаивает. Меня не напрягает даже то, что людей почти нет. Рядом с сыном Алекс не станет ко мне приставать, да и я сама смогу охладить тело в воде, в которой никто не водится. Одна из причин, почему я люблю бассейны, а не море.

Два длинных бассейна располагаются в этой части помещения, а дальше – за стеклянной стеной – видится что-то вроде небольшого аквапарка. Там есть несколько округлых бассейнов поменьше, в которые спускаются несколько детских горок.

Я предполагаю, что Алекс с Костей пойдут туда, поэтому подхожу к стене, чтобы осмотреться… и тут вижу знакомое лицо.

Катя.

И она не одна.

Моя сестра сидит на бортике неподалеку от одной из горок, позади нее стоят в ряд лежаки. В бассейне, прямо между раскрытых ног Кати, стоит мужчина. Я не вижу его лица, но по спине понимаю, что человек он спортивный, высокий. Катя чему-то смеется и ласково запускает руку в его мокрые светлые волосы.

Шапочек на них почему-то нет. А почему это им мож…

Нет, стоп! Какая вообще разница?! Что там делает моя беременная сестра почти в объятиях какого-то мужика?!

Я быстро оборачиваюсь. Костя и Алекс пока не вышли из раздевалки. Я мчусь к проходу в аквапарк и как только показываюсь там, Катя бросает на меня взгляд чисто автоматически. Она отворачивается, но в следующий миг напрягается и снова смотрит на меня уже с узнаванием.

Мне очень хочется успеть услышать, что она скажет своему… не знаю, любовнику? А может просто тренеру по плаванию? Или это местный спасатель?

Но я не успеваю. Она что-то быстро ему шепчет, он оборачивается, и я узнаю еще и его!

— Семенов, - выдавливаю, невольно останавливаясь. – Какого хрена тут происходит…

Саша Семенов был моим первым парнем. И то я не начала бы с ним встречаться, если бы мне в голову что-то не ударило, и я бы не решила вдруг попробовать вызвать ревность в Алексе. Нам было лет по пятнадцать, кажется… Или шестнадцать? Я не помню толком.

Единственное, что я хорошо помню про Семенова – это как мы расстались. Скандал был грандиозный, в котором приняла участие не только моя сестра, но еще и соседи Семенова. Чуть ментов не вызвали тогда.

А теперь Катя сидит тут, растопырив перед ним ноги.

Страшная догадка вонзается в мою голову с такой силой, что у меня сбивается дыхание и на миг перед глазами все плывет.

Кто вообще будет изменять с беременной замужней женщиной? Если только это не твой ребенок…

Нет, не может такого быть. Как минимум я не должна судить поспешно, я и сама хороша.

Саша приветственно мне кивает, но без особого энтузиазма. Потом вылезает из бассейна и отходит. Я уже спокойно подхожу к Кате. Она мне мягко улыбается.

— Отличная идея, Милуш. Ты молодец, что выбралась.

— Я здесь не одна.

— Нет? А с кем?

Я смотрю на нее молча, и улыбка медленно пропадает с ее лица. Катя в легкой панике осматривается.

— Я думала, они в парк только собирались.

— Планы изменились. И еще они меня прихватили.

Катя смотрит в сторону Саши, который взял с лежака полотенце и принялся вытираться. Когда они встречаются глазами, он замирает. А потом разворачивается и уходит к раздевалкам.

Это как же давно они встречаются, если уже с одного взгляда друг друга понимают?

— Не волнуйся, он больше не вернется, - с привычной уверенностью говорит Катя. – Теперь мы можем порезвиться все вместе. Где ты, кстати, моего мужа и сына потеряла? Они еще в раздевалке?

— Кать, ты совсем из ума выжила? Я, по-твоему, тупая? Мне не хочется так думать, но я почти уверена в том, что видела.

— Что Семенов – мой любовник? Ну да, ты права, я не стану делать из тебя дуру, Мил. И что дальше? Расскажешь об этом Леше? При Костике? Устроим тут семейные разборки?

— Нет, я не это имела в виду…

— А что ты имела в виду?

Катя неспешно выгибается, трет шею и поправляет волосы, собранные в идеальный хвостик. Она выглядит так, будто загорает на шикарном курорте, а я – какая-то плебейка – смею приставать к ней с расспросами.

— Ничего, поговорим об этом дома.

Я сажусь рядом и снимаю шапочку. Голове сразу становится легче. Я думаю о том, что увидела и понимаю, что на душе как раз почему-то легче не стало. Они оба изменяют друг другу, но я не чувствую себя спокойнее. Почему?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не то чтобы я планирую теперь поддаться Алексу, нет. Но разве не очевидно, что я должна скинуть с себя хоть какую-то часть вины?

Нет. Ничего подобного не ощущается. Видимо, мои грехи только мои, а чужие меня не касаются.

— Мы и дома не будем говорить об этом, - почти нежно отвечает Катя. Но я слышу твердость в ее голосе, которая мне знакома. Чужих Катя не любит пускать домой, а родных она никогда не пускала в свою личную жизнь. – Просто забудь, Мил. Это не твое дело.

— И что же тогда мое дело? Помалкивать?

— Ну да. – Она вздыхает и приобнимает меня за плечи. – Да выброси из головы, Мила. Я сама со всем разберусь. Это не твоя проблема.

Я мысленно соглашаюсь. Она права. Я задержусь тут ненадолго, какой смысл еще больше ворошить гнездо? Я скоро тихонько вернусь домой, а они тут сами пусть разбираются.

Глава 17. Мила

Утром меня будит головная боль. Будто тисками сдавило.

Жаль, я не ребенок, которому можно было бы прогулять, поэтому встаю, как только вспоминаю, что вчера так и не закончила заготовки на несколько дней вперед.

Время в бассейне, кажется, порадовало всех, кроме меня. Хотя я точно знаю, что Алекс был шокирован, увидев свою жену там, но лицо удержать он сумел. Моя задача тогда только облегчилась. Большую часть времени я, как и планировала, сидела в сторонке и благодаря появлению Кати меня никто не трогал.

Костя бултыхался в воде с радостью отпущенной на волю косатки. Сразу стало ясно, что эти трое давно не веселились вместе. Я еще сильнее почувствовала себя пятым колесом в телеге, поэтому старалась вообще не отсвечивать.

После того, как завезли Костика к бабушке с дедушкой, мы вернулись домой уставшие. О готовке не было и речи, и теперь я об этом жалею.

Единственное, на что я надеюсь – что супруги Скворцовы свалили по своим делам и сегодня уж точно оставили меня одну.

Спускаюсь на первый этаж. Тишина. Благодать. Голова все еще болит, но зато от сердца отлегло…

После быстрого завтрака снова достаю все нужные продукты и только принимаюсь за работу, как в кармане спортивок вибрирует телефон.

Вздыхаю, видя имя бывшего. Интересно, если его игнорить, он сам отстанет?

Задумываюсь и понимаю, что это маловероятно. Как минимум игнорить придется долго. Как никак Сережа и добивался меня долго и настойчиво, я только через год после начала его ухаживаний согласилась начать отношения. Не терпеть же мне его звонки еще целый год?..

Ужаснувшись подобной перспективе, беру трубку.

— Что стряслось? Ты опять пьян?

— Чего? А, нет. Извини, что так получилось в прошлый раз, - хмыкает неловко. – Слушай, ты еще в отъезде?

— Да, а что?

— Да так. Думал, может встретимся, как ты вернешься?

— Нет, Сереж, мы закончили.

— Но…

— Ты же сам перед уходом говорил, что тебя многое во мне смущало, - напоминаю ему слова, которые тогда не вызвали во мне никакого отклика. – Давай не будем к этому возвращаться? Нам лучше каждому идти своей дорогой.

— Ты, наверное, права, но я так не могу.

— Да почему?!

— Потому что думаю о тебе! Ты не выходишь у меня из головы, что непонятного? Где ты? Я приеду!

Не хватало еще, чтобы идиотский план, по глупости предложенный Лизой, вошел в стадию активности.

— Не твое дело, где я, Сереж! Не звони мне больше, у нас ничего не получится.

Кладу трубку и со злостью пихаю телефон обратно в карман.

Ненавижу разборки. Обсудить отношения? Пожалуйста. Но когда уже все кончено, к чему ворошить прошлое? Я точно уже знаю, что чувств к нему у меня не осталось, да и он должен быть полным идиотом, если думает, что я вернусь к нему после его измен.

Телефон опять вибрирует.

Достаю его, пыхтя, как огнедышащий дракон, готовый к залпу.

— Оставь меня в покое! Все кончено!

В ответ на мой выпад в трубке тишина. А через несколько секунд я слышу знакомый голос из прошлого:

— Полагаю, это было адресовано не мне?

Голос Саши Семенова ровно такой, каким я его помню. Бархатный, манящий, завораживающий. Заставивший вспомнить о том, почему именно его я когда-то выбрала в качестве соперника Алексу. Конечно же, с почти богоподобным в моих глазах Алексом далеко не каждый мог посоревноваться. Ближе всех, пожалуй, за все эти годы к нему приблизился только Семенов.

Уж очень похожие чувства я испытывала рядом с ним. Только Алекс притягивал меня своей личностью, я была заворожена им из-за своей любви. А вот Семенов… Ох уж этот Семенов.

Мне вспомнилась его красивая спортивная фигура в бассейне. Он не распустился, так и остался красавцем, которого не стыдно сравнить с арабским жеребцом. Он по природе своей источал особую притягательную ауру, на которую люди стягивались как мухи на мед.

— Чего ты, Мил? Зависла? – Слышу, как он насмешливо вздыхает. – Понимаю, ты не ожидала, что я позвоню.

— Не ожидала. Чего тебе надо, Семенов?

— Думаю, ты знаешь.

— Вообще-то нет. К тому же, это мне от тебя кое-что надо. Если попрошу отвалить от моей сестры, ты послушаешь?

Его тихий смех будто гладит что-то внутри меня, и я вздрагиваю. Когда мы встречались, я невольно трепетала от этого смеха. Но сейчас внутри змеей скрутилось отвращение. Сейчас я прекрасно знаю, что Саша знает о своих природных данных и чарами своими пользоваться не стесняется.

В принципе, это не то, в чем честно будет обвинить человека. Ну хочет он произвести на кого-то впечатление, почему нет? Только сейчас он пытается воздействовать именно на меня. На сестру своей любовницы, возможную будущую тетю своего ребенка, свою бывшую девушку… В общем, все слишком сложно. А ему смешно блин.

— Давай встретимся и поговорим, идет? – предлагает Семенов. – Нам есть, что обсудить.

— Это не лучшая идея. И вообще, что нам обсуждать? Я не собираюсь лезть в это дерьмо, Саш. Если хочешь навести шороху, то разговаривай с Катей.

— Она сегодня весь день проведет с подругами. Не отказывайся, Мил.

— Почему? Ты, кстати, сказал ей, что хочешь со мной поговорить?

— Пока нет.

— Почему?

— А почему я должен? Мы с ней не женаты, чтобы я отчитывался. Ты моя давняя подруга, мы даже встречались какое-то время. Никто не будет тыкать в нас пальцем, если мы спокойно посидим в кафешке.

— Ты отец ее ребенка? – спрашиваю в лоб.

— Не знаю, - такой же прямой ответ. – Катя не горит желанием делать тест на отцовство, говорит ей плевать, кто отец.

— Плевать? – застываю я. – Как это плевать?!

— Ты ведь хорошо ее знаешь. Ей главное, что это

ее

ребенок, а все остальное как-то фоном приложится. Итак, ты хочешь поболтать или нет?

Меня буквально распирает от желания снова выплеснуть все эмоции. По моим подсчетам Лиза еще спит…

Ладно. Одна встреча ничего не испортит. Мы и правда встретимся как старые знакомые, и, может, я заодно узнаю что-нибудь о романе Кати. Это, конечно, ровно то, чего она просила меня не делать… Да то уж там, я сама себя просила этого не делать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но перед мысленным взором стоит лицо Алекса. Этого самодовольного наглого придурка, от которого по-прежнему сжимается все внутри. Вчера я воочию увидела, что он счастлив быть отцом. Он не играет роль родителя, он им действительно является и справляется с этим хорошо. Что же он почувствует, если окажется, что ребенок не его?

— Хорошо… Когда?

— Прямо сейчас. Я заеду за тобой минут через пятнадцать.

Кладу трубку и вижу еще два пропущенных от Сережи. Да что за жизнь у меня? Почему все покатилось кубарем с тех пор, как я вернулась?

Глава 18. Алекс

Какой черт меня потянул ехать на другой конец города за выпечкой, которую обожает Мила? Может, она уже и забыла про те самые пончики с сахарной пудрой, которыми с трудом делилась даже со мной.

Ругаю себя, неуверенно топчусь в утренней очереди в небольшой пекарне, но выхожу довольный, зная, что увижу благодарную улыбку. Нет, сначала Мила конкретно удивится. Мне вообще в последнее время нравится ее удивлять, как выяснилось.

Воображение вдруг подкинуло картинку с ее лицом, по губам растекается моя сперма…

От неожиданности руки вздрагивают, машина слегка виляет. Блять. Если бы не встреча с Катей вчера в бассейне, я бы так накачал Милу своим семенем, что сегодня был бы похож на задохлика. Но все сорвалось. А я теперь хожу с членом по стойке смирно, как юнец, который забыл подрочить с утра.

Я не был в Миле всего один день и меня уже разрывает на части. Сливаться с ней телами воедино теперь кажется настолько нужным, насколько и естественным.

Я ускоряюсь, даже разок пролетаю на красный. Плевать, заплачу штраф. Зато вот-вот уже буду дома, разбужу Милу вкусным ароматом пончиков, а потом затрахаю ее до потери сознания.

Однако дома ждет неприятный сюрприз. Никого нет. Катя, как я знаю, сегодня тусуется с подружками, а вот куда Мила подевалась? Когда я уезжал, она еще спала.

Чертова очередь, чертовы пончики!

Достаю телефон и набираю Милу. Если выяснится, что она и сегодня прикрылась Катей, если она сейчас с ней, то я, блять, за себя не отвечаю. Еще не знаю, что сделаю, но чувствую, что это будет что-то глупое, что еще сильнее приблизит мой бракоразводный процесс.

Гудки долгие. Может, она не слышит? Я звоню еще три раза, но ответа нет. Тогда звоню Кате. И в ее голосе слышу такое же недоумение. Прощаюсь с женой и конкретно напрягаюсь.

Я заходил в спальню Милы только что, но сразу же бегу обратно, чтобы проверить, на месте ли вещи. Не могла же она опять просто сбежать?!

Нет, фух… Чемодан на месте, ноутбук на столе. Куда же она ушла?

Думаю подождать какое-то время. Возможно, она пошла в магазин или тоже отправилась в кофейню?

Надолго меня не хватает. Знаю, что ее вещи здесь, без ноутбука она бы уж точно не уехала, но чувство страха, пережитое в прошлом, накрывает меня с головой. Минуты текут, как часы. Паника отдается бешеным стуком сердца в ушах, руки начинают дрожать.

Боже, как же я боюсь опять ее потерять…

Снова звоню. И снова, и снова! Да где ее черти носят?!

Мила

— Не собираешься отвечать? – выгибает бровь Саша.

Я сижу напротив него в небольшой уютной кафешке неподалеку от спорткомплекса. Оказывается, он и есть личный тренер Кати.

— Нет, - отвечаю, выключая наконец и вибрацию.

Да что на Алекса нашло?

Хотя я догадываюсь. Раз он пытается дозвониться, значит наверняка вернулся домой. Хотел застать меня врасплох? Как удачно меня Семенов вытянул.

— Может, это что-то срочное.

— А может и нет.

Семенов ухмыляется.

— Ты все такая же язва. Мало кто знал, что ты способна бить в ответ. Помню, у тебя репутация была чище моих простыней.

— Я не особо старалась, тут уже Катя подсобила.

Семенов кивает.

— Понимаю. На фоне такой безбашенной сестры ты выглядела еще лучше.

— Ты ведь помнишь, как эта безбашенная сестра чуть не забила тебя до смерти?

Теперь Саша улыбается во весь рот, будто тот вечер, когда мы расстались, остался в его памяти светлым пятном, которое он нежно лелеял.

— Именно тогда я впервые к ней присмотрелся повнимательнее, - признается он. – Она водилась с такими парнями, на которых даже я боялся нарваться, все вокруг говорили, что она закончит в каком-нибудь наркопритоне или в тюрьме. Но вот она врывается в мой дом с кухонной скалкой и отважно отбивает сестру из лап монстра. А ведь она младше тебя.

— Да, она мой герой, а теперь мы можем перейти к делу?

— К какому? – удивляется Семенов, отпивая из чашки свой капучино. – Мы просто болтаем, Мил, расслабься. Можем даже и не говорить про Катю.

— Да неужели? Не притворяйся, что позвал меня не из-за нее.

Он буднично жмет плечами.

— Это действительно из-за Кати, но я не собираюсь устраивать драму. Да, она изменяет мужу. Да, возможно, ребенок мой, а не его. Но никто ничего не знает и даже не заподозрит как минимум до самых родов, так что нет смысла поднимать панику.

— Действительно, - тяну я, не зная, как вообще воспринимать этот бред. Он что, работает соблазнителем жен? Для него это норма? – А вы вообще встречаетесь? Или только… ну…

— Трахаемся? Допустим, началось все с этого, но сейчас… - Он опирается на столик локтями и смотрит на меня пристально. Почти угрожающе. – Сейчас все серьезно, Мила. Я намерен отбить ее у Скворцова.

— Отбить?

Да тут и драться, возможно, не придется…

— Ага, все просто. Я уже предлагал ей уйти ко мне, заверял ее, что мои намерения и чувства серьезны, но она пока никуда не торопится. Говорит, что надо завершить одно дело.

— Роды, - догадываюсь я.

— Конечно. Я понимаю, поэтому не стал давить и торопить ее. Пусть вся буча начнется уже после рождения ребенка. Если он окажется моим, то это даже облегчит дело.

— Как интересно, ты у нас все продумал. Хотя бы Катю в известность поставил. А что насчет ее мужа?

— А что насчет него?

— Вдруг он будет против? Вдруг он ее не отпустит?

— А зачем ему за нее держаться? Тем более теперь, когда ты вернулась.

— Я не вернулась, - отвечаю с запинкой. – И причем тут вообще я?

Саша несколько мгновений смотрит на меня недоуменно.

— Ты что, до сих пор не прозрела?

— О чем ты?

— О том, что вы с Лехой с раннего детства друг от друга не отлипали. Мыслей не возникало, почему?

— Мы были друзьями.

Он хмыкает, отпивает кофе и смотрит на меня. И тут его прорывает на настоящий смех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Мила

— Да уж, в некоторых вопросах ты все такая же наивная, Мила, - говорит Семенов, успокоившись.

Я взираю на него с хмурой самоуверенностью, будто собственная слепота непонятно на что меня вовсе не колышет.

— Слушай, я сюда пришла не себя или Алекса обсуждать. У Кати сейчас сложный период, ты ведь знаешь?

— Я-то знаю… Кстати, что ты имела в виду, говоря, что не вернулась? Ты к нам не насовсем?

— Нет, вся моя жизнь уже в другом городе.

Только я вдруг вспоминаю постаревшие лица родителей и понимаю, что все уже не так однозначно. Ну почему все так сложно? От внезапно нахлынувшего чувства безысходности, я даже поддаюсь слабости и упираюсь лбом в столик.

— Что тебя так гложет? – интересуется Саша, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Поделись со старым другом, не стесняйся.

— Ты мне не друг и никогда им не был.

— Обижаешь, я почти стал твоим первым, это кое-что да значит.

Выпрямляюсь медленно и угрожающе, как это делал Шварценеггер в Терминаторе. Это производит впечатление, но ненадолго. Саша знает, что драться я никогда не полезу. Я же не Катя.

— Не напоминай мне об этом, Семенов. Меня до сих пор кошмары мучают.

— Ах вот как? А я помню, что тебе все нравилось.

— Ты хочешь, чтобы остатки кофе оказались на твоей промежности?

— Нет…

— Вот и замолчи.

— Ладно, тогда…

Дальше я ничего не слышу. Все звуки пропадают, когда я вижу, как в кафе заходит Алекс. Он бросает на нас пренебрежительный взгляд и проходит мимо, в сторону туалетов.

Какого хрена? Как он узнал? Или не узнал? Это случайность? Тогда почему он не подошел?

Мне бы лучше оставить все, как есть, тем более что я тут с любовником его жены! Но любопытство сожрет меня изнутри задолго до того, как я успею успокоиться.

— Мне надо отойти.

Саша затыкается на полуслове и недоуменно глядит, как я решительно иду к туалету, будто сдерживалась уже давно.

Захожу за угол и останавливаюсь перед дверью с буквой «М». Стучать не собираюсь, он знает, что я приду. Тем взглядом Алекс будто мне перчатку бросил, и я, конечно, не могу не принять вызов.

Из динамика над головой звучит более громкая музыка. Здесь звук не рассеивается, а давится между стен в коротком коридорчике, в котором я начинаю чувствовать себя, как в ловушке.

Быстро сдаюсь и все же поднимаю руку, чтобы постучать, но дверь вдруг открывается, и Алекс буквально затаскивает меня внутрь. Дверь захлопывается. Громкий щелчок. Моя спина ударяется о дерево и в ушах звучит музыка из кафе, пока Алекс засасывает мой рот. Его язык требовательно толкается внутрь, имитируя соитие, мои колени подгибаются, и я цепляюсь за широкие плечи, моментально проваливаясь в омут желания.

Забываю обо всем. О переживаниях и вопросах, о Кате, о ее ребенке, даже о бывшем, что ждет меня неподалеку. Плевать на все. Какое мне до этого дело, когда Алекс с силой тянет пуговицу и молнию на моих джинсах, потом резко их опускает и разворачивает меня, снова вбивая в дверь?

Груди больно, но я принимаю эту боль. Сразу понимаю то, о чем могла бы и не гадать. Никакая это не случайность. Конечно же Алекс знал, что увидит меня здесь. Он как-то меня нашел, выследил и, увидев с другим мужчиной, вскипел от гнева.

Я не злюсь, я понимаю. Неожиданно осознаю, почему вчера в бассейне так дерьмово себя чувствовала. Я была не просто лишней - я не была рядом с Алексом. На моем месте была Катя. Другая женщина была там, где я хотела видеть себя.

— Маленькая, развратная шлюшка, - шипит Алекс мне на ухо и тут же прикусывает его. – Ты знаешь, почему я это делаю?

Он водит кончиком члена по моим складочкам, дразнит, издевается, лучше меня зная, что творится сейчас у меня внутри.

— Отвечай мне! – приказывает он и звонко шлепает по ягодице.

У меня закатываются глаза. Все тело стонет от жажды ощутить Алекса в себе.

— Ты зол, - давлю через силу.

Твою мать, мне еле удается прямо ответить на вопрос вместо мольбы трахнуть меня посильнее!

— Я не просто зол, Мила. - Один его голос закручивает что-то внутри меня, из-за чего я чувствую приближение гребаного оргазма. – Я, блять, изничтожу жизнь и карьеру этого мудака, если ты сейчас же не поклянешься мне, что тебя с ним ничего не связывает!

Он хватает меня за волосы, резко оттягивает голову назад, и я гортанно стону от боли на грани наслаждения.

— Блять, Мила… - Алекс явно еле держится. Чувствую, как головка вошла чуть глубже. – Скажи же мне. Скажи, что твоя киска принадлежит только мне!

— Я только твоя! А теперь трахни меня уже!

Алекс впивается зубами в мою шею, вжимается пальцами в талию и резко входит. Его член двигается внутри как таран, пока язык вымаливает прощение у ранок от укуса. Я теряю разум от всего происходящего, чувствую, как по внутренней стороне бедер течет наша общая смазка и музыка из кафе пропадает. Теперь я слышу только общее пение наших тел.

Оргазм потрясает меня, заставляя на секунду поверить, что случилось гребаное землетрясение, а потом мир вокруг стремительно плывет, когда Алекс тащит меня к раковине. Чувствую, как он полностью стянул с меня джинсы и радостно приветствую его объятием и поцелуем, когда он прижимается ко мне, снова вгоняя в меня свой член.

Вдруг моя задница оказывается на краю раковины, Алекс продолжает грубо меня трахать, одновременно задирая мою блузку и лифчик. Теперь его рот пирует на моей груди, и я громко стону, прижимая его голову сильнее, извиваясь в его сильных руках и теряясь в бесконечных толчках, которые выбивают из меня остатки человеческого разума.

Я чувствую горячее семя внутри, когда Алекс кончает, содрогнувшись всем своим крепким телом. Нечто внутри меня поет от радости, что именно я доставила ему такое наслаждение.

Я вешу на грани, но не думаю об этом. Алекс для меня важнее. Но все меняется, когда он быстрым движением пальцев заставляет меня вновь перешагнуть за край.

С минуту он крепко обнимает меня, пока мое тело успокаивается. Судороги постепенно проходят, остается только терпкий, обволакивающий жар, не дающий нам так просто расцепиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому еще какое-то время мы почти не двигаемся, держа друг друга в объятиях. Я млею, ощущая, как Алекс гладит меня по волосам, и легонько целую его шею, зарываюсь в кожу носом, вдыхая запах его тела.

— Кто это?

— Старый знакомый со школы.

Я ведь не обманываю. Просто кое о чем умалчиваю. Впрочем, все это вскоре потеряет смысл, ведь Алекс наверняка помнит Семенова. Сейчас, когда мы выйдем, он увидит его лицо и у него снова появятся ко мне вопросы.

Но одна только мысль о том, что он снова разозлится, приводит меня в восторг. Ведь я уже знаю, как он меня накажет.

Где-то вибрирует телефон.

Алекс наконец отстраняется и тянется в карман. Я успеваю заметить имя Кати.

И чертова реальность снова обрушивается на меня тяжестью всего мира.

Глава 20. Алекс

Лицо Милы сразу выдает всю гамму чувств: удивление, страх, отчуждение, отчаяние. Вина. Все это написано на ней настолько большими буквами, что даже мне становится совестно, что заставляю ее проходить через все это.

Я бы, наверное, даже смог остановиться… Но не сейчас, когда знаю, что она хочет меня так же сильно, как я ее. Мысль о том, что она когда-то меня любила, засела в моем мозгу с тех самых пор, как я прочел дневник, и теперь меня не оставляет надежда, что ее тянет ко мне не просто из-за секса. Может, у нас действительно есть шанс.

Беру трубку и отворачиваюсь, давая Миле хоть какое-то подобие уединенности, чтобы одеться и привести себя в порядок.

— Ты нашел ее? – вопрошает жена. – Я пыталась дозвониться, но не получилось.

— Да, нашел, не волнуйся.

— И где она?

— В кафе с каким-то другом со школы.

Мне кажется, что в этот момент Мила за моей спиной замирает. Но потом возня возобновляется.

— Ясно, раз все хорошо, то больше не беспокойте меня.

Иголка страха поддевает внутри. Черт. Позвонив Кате еще из дома, я совсем не подумал о том, что она будет волноваться. А ей это сейчас противопоказано. Какой из меня блин муж и отец? Да даже любовник? По всем фронтам облажался.

— Конечно, Кать, не волнуйся ни о чем. Будем ждать тебя дома.

Кладу трубку и поправляю штаны. Поворачиваюсь и встречаюсь с Милой взглядом в зеркале. Она поправляет волосы и отводит глаза.

— Так всегда будет?

— О чем ты? – бурчит, отказываясь на меня смотреть.

— Будем заниматься сексом, а потом мучать себя чувством вины?

— Вины бы не было, если бы ты держал член в штанах.

— Ты права, но я хотя бы не лгу себе.

— Это все не имеет смысла!

Она порывисто поворачивается и смотрит на меня прямо, теперь ничего не скрывая и не боясь. У меня щемит сердце. Как я мог сомневаться в своих чувствах? Очевидно же, что я все еще люблю ее.

— Имеет, Милка. Для меня имеет. А насчет себя ты сама должна решить.

— Я уеду, Алекс. Это даже не обсуждается. Я буду приезжать, навещать родителей и племянников, но тебя… нет, не буду.

— Даже если мы с Катей разведемся?

В ее глазах мелькает откровенный ужас.

— Это будет не из-за тебя, - пытаюсь ее успокоить.

— Не из-за меня? Значит, ты думал об этом до моего приезда?

— Ну… Нет, раньше я не особо задумывался.

— Вот и ответ. – Я протягиваю к ней руки, но она их отбрасывает. – Я понимаю, Алекс, я не идиотка. Я вижу, что у вас все не так гладко. Но я все же отчасти причастна. И меня это пугает. Ты ведь ждешь от меня чего-то? А я не смогу тебе этого дать. Хочешь – разводись, но не втягивай меня в свой развод, это только ваше дело. Я все равно вернусь домой, все равно буду жить своей жизнью.

Я вздыхаю, понимая, что она отчасти права. Мне самому давно следовало пересмотреть свою жизнь.

— Хорошо. Можешь уехать, я не стану тебя держать.

Мила смотрит недоверчиво.

— Правда?

— Правда. Просто поеду за тобой.

— Ну да, конечно.

Я действительно удивлен ее сарказмом.

— Ты мне не веришь? Думаешь я не решусь хотя бы из-за лучшего секса в своей жизни?

— Вся твоя жизнь здесь! Твой сын, твоя мать, твой бизнес.

— Ничего из тобой перечисленного не способно удержать меня в этом городе, Мила.

— Я устала с тобой спорить, - бурчит она и идет ко двери. Взявшись за ручку, останавливается. – Думаешь, нас кто-нибудь слышал?

— Не знаю, мне плевать.

— Нас даже арестовать могут за такое.

— Тогда нам лучше поторопиться и вернуться домой.

— Это не смешно.

Она открывает дверь с таким лицом, будто выходит из королевских покоев, но все же заметно расслабляется, когда коридорчик оказывается пуст.

Когда мы идем к столику, где ждет ее друг, я вижу, как ее спина вновь вытягивается струной, а шаг становится более порывистым. Что ее опять встревожило?

Ответ появляется прямо перед моим лицом. Я встаю перед ее старым другом, готовый пожать руку, но сразу же узнаю лицо из прошлого.

Это Семенов. Первый парень моей… Нет, блять, еще не моей. И брачный ошейник душит меня в то же время, пока внутри все закипает от гнева и ревности.

— О, здорово, Леха. Давно не виделись.

Он встает и протягивает мне руку, но я еле сдерживаюсь, чтобы на него не наброситься.

Какого черта они встретились? Почему Мила не сказала об этом даже сестре? Какого хрена между ними происходит?!

Семенов опускает руку, но продолжает мило улыбаться. Он не хочет устраивать сцену, и я тоже. Понимая, что он видит в каком я состоянии, я решаю уйти, пока не разбил ему нос. Хватаю Милу за руку и тащу к выходу. Слава богу, она не сопротивляется, иначе не знаю, что бы я сделал…

Мы выходим и, проходя мимо стеклянной стены кафе, я замечаю, что Семенов все еще стоит и наблюдает за нами со спокойной улыбкой.

Раньше он таким не был. Все было наоборот. Он был плохим парнем, а я заступался за Милу. Я был ее рыцарем, а он – придурком, который просто воспользовался неопытностью моей лучшей подруги.

Но теперь все изменилось. Я чувствую это в его взгляде, вижу в его уверенной и спокойной позе. Семенов теперь благородный жеребец, а я покусанная и зараженная бешенством шавка.

— Алекс, мы просто говорили…

Мила пытается достучаться меня, пока мы едем домой. Но я ее не слушаю. Просто не хочу. Сейчас мне насрать, что она скажет. Да и с чего бы мне ей верить?! Может, она собиралась с ним трахнуться, а я им планы попортил?! Со мной-то она трахается!

— Алекс…

— Закрой рот, пока я во что-нибудь не врезался!

Мила замолкает, потом что-то злобно бурчит и отворачивается.

Она прекрасно знает, во что я превратился, но решила встретиться с бывшим?! Блять, не я это начал. Но я закончу.

Когда машина останавливается перед гаражом, Мила сразу выпрыгивает, но я успеваю перехватить ее у двери. Она вырывается, будто чувствует, что сейчас будет. И хорошо. Хватит разговоров, придется снова напомнить ей, кому она принадлежит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы вваливаемся в дом, дверь захлопывается и Мила бьет меня по ноге.

— Ну и что дальше? – шиплю от боли, но не выпускаю ее. – Я сломаю все двери в доме, если понадобится! Ты от меня не сбежишь!

— Отпусти! Ты опять ведешь себя, как мудак! Я же сказала, что мы просто общались!

— Плевать я хотел! – Хватаю ее за плечи и прижимаю к стене. – Почему ты не сказала мне?

— Зачем?! Ты бы не позволил!

— Вот именно!

— А мне не нужно твое разрешение, папочка! Пусти меня, говнюк!

Я накрываю ее рот своими губами, но она отворачивается и пытается лягнуть меня между ног. Но я уже знаю, какая она бойкая. Так легко меня не оттолкнуть.

Я вжимаюсь в нее всем телом. Трусь о нее, покрываю поцелуями лицо и шею, задираю футболку и мну ее грудь, слыша, как скрипят зубы Милы. Она сдерживается и адреналин ударяет мне в голову. Возбуждение накрывает с головой. Мне хочется вытащить ее на улицу, бросить посреди дороги и трахнуть у всех на глазах, чтобы все, блять, знали, чья это женщина и что никто не может к ней приближаться!

— Не в этот раз, - выдавливает Мила, вертя головой и извиваясь телом.

Она реально не понимает, что ее сопротивление меня только раззадоривает? Я знаю, что она меня хочет, а то, что она пытается держаться за свои моральные принципы, заставляет меня еще сильнее желать разрушить все эти стены общественных норм и устоев. Мне хочется наплевать на свой брак, на обязанности и просто любить свою женщину, без оглядки на посторонних.

С меня хватит, мне насрать на сложности ситуации. Я просто возьму то, что считаю своим.

— Я не хотел этого, но раз уж ты настаиваешь.

Мила застывает, слыша мои слова. Она опасается и правильно делает.

Продолжая ее удерживать, я достаю телефон и набираю Катю. Ставлю на громкую связь и бросаю телефон на пол, куда через секунду приземляется и Мила. Я придавливаю ее сверху, не давая убежать.

Мила с ужасом смотрит на телефон, вслушивается в гудки.

— Что ты делаешь? Она услышит!

— Не услышит, если перестанешь сопротивляться.

Я успеваю стянуть вниз чашечки лифчика, когда Катя отвечает.

Мила каменеет, а я в полный голос приветствую жену, пока мой рот опускается к обнаженной груди ее сестры.

Глава 21. Мила

Следующее утро начинается с побега. Причем с раннего. Я встаю еще пока Катя и Алекс спят. Вина душит меня до такой степени, что я еле сдерживаюсь, чтобы не взять чемодан и сесть на первый же попавшийся поезд на вокзале. И плевать, куда он идет – лишь бы подальше отсюда.

Ах, Милка... Да, сжимай меня крепче! – шепчет на ухо.

Безумие, произошедшее вчера, преследует меня, как сталкер, страдающий бессонницей. От него не скрыться, не убежать, он бдит над тобой неусыпно.

Толчки, сотрясающие разгоряченное тело... Голос Кати из телефона, лежащего совсем рядом. Бесстрастный голос Алекса в момент ответа и бешенство напополам со страстью в глазах.

Я отгоняю воспоминания, быстро собираюсь и выхожу из дома на цыпочках. Страшное ощущение чего-то неизбежного преследует меня, пока я еду на автобусе к родителям. Сегодня навестить их – просто повод. Мне нужно соблюдать дистанцию с Алексом, хотя я и понимаю, что он взбесится, когда проснется и не обнаружит меня в доме.

Ничего, это моя маленькая месть за вчерашнее. И, может, Катя, увидев его панику, отметит, что это чересчур странно. Я боюсь говорить с сестрой, боюсь даже намекнуть, но понимаю, что надо бы. Куда еще тянуть?

У нее тоже есть любовник. Может, она будет не так сильно злиться на меня?

Нет, конечно же нет. Это Алекса она может отчасти простить за измену, а вот я ее сестра. Все, как и она, подумают, что я увела ее мужа!

Боже, за что мне все это?

Звоню в родительскую дверь. Мама открывает не скоро, я ее разбудила.

— Извини, мамуль.

Она сразу видит, что что-то случилось. Я пытаюсь это скрыть за улыбкой, но наверняка выгляжу так, будто убегала от маньяка. С той лишь разницей, что убегаю я не только от Алекса, но и от своих собственных желаний, которым боюсь поддаться.

Катя будет права, когда возненавидит меня. Я всегда была извращенкой и скоро об этом все узнают...

Мама ведет меня на кухню, шепотом предупреждая, что папа и Костик еще спят. Мы тихонько закрываемся и устраиваем раннее чаепитие. Мне надо успокоиться и все хорошенько обдумать.

— Ну? Что стряслось?

Мама ставит передо мной чашку, пока я медленно жую печенье. Мысли сбиваются в кучку.

Я вздыхаю и опускаю глаза.

— Да ничего, мам. Просто устала очень. Честно говоря...

— Ну чего, не томи.

— Я хочу уехать.

— Почему?

Я удивленно смотрю на нее. Судя по интонации, она о чем-то догадывается.

— Ничего такого, мам. Я же сказала – устала.

— Ну да. С каких это пор тебе тяжко убираться или готовить? Ты всегда была хозяйственной, не то, что Катька. А теперь признавайся. Что случилось?

— У меня еще работа...

— Ну да, как же, - фыркает она. Отпивает огненно-горячий чай и вздыхает. – Это из-за Лешки?

Я молчу, но все равно прокалываюсь. На секунду так раскрываю глаза, что только дурак бы не понял. Мама понятливо кивает.

— Я-то думала, ты отпустила его давно. Эх, Милуша. Ну чего ты за прошлое держишься?

— Я не держусь, - возражаю чуть не сопливым тоном. Будто опять в детство вернулась... – Просто это жутко неловко, мам. Он теперь мне не друг, а муж Кати. Это... все еще странно.

— Последние годы тебя это не смущало.

— Меня тут не было.

— А почему?

— Мама, не начинай.

— Я никогда не требовала от тебя ответа. Знаешь почему? – Я неуверенно качаю головой, припоминая все те разы, когда на меня снисходило облегчение от отсутствия расспросов с ее стороны. – В отличие от сестры, ты всегда была рассудительная, Мила. Когда ты сбежала, я сразу поняла, что причина должна быть веской. Очень веской. Но теперь ты уже не подросток, ты взрослая женщина, которой, как я вижу, нужна моя помощь. Так дай мне тебе помочь. Я не смогу это сделать, если не буду знать, в чем дело.

— Все сложно...

— Конечно сложно. Пока ты думаешь об этом. Перестань думать и поговори со мной. – Она протягивает ко мне руку и мягко сжимает мои пальцы. В ее глазах я вижу невыплаканные слезы и внутри все сжимается. – Я долго ждала, Милуш. Долго терпела. Я заслужила ответы.

Я сжимаю ее руку в ответ, даю понять, что больше никуда не побегу. Что за удивительная сила в матерях? Стоит им подставить плечо на секунду, и ты чувствуешь себя за каменной стеной. И никакой мужик не нужен.

— Это из-за Алекса, - признаюсь тихо.

Она понимающе кивает.

— Я догадывалась. Что-то должно было сильно выбить тебя из колеи в то время. Сильные эмоции ты обычно проявляла именно рядом с ним.

Я стыдливо краснею, понимая, насколько все с самого начала было очевидно. Конечно, она догадывалась. Ведь сразу после моего отъезда Катя окрутила Алекса, и они начали встречаться.

— Что именно произошло? – теперь мама выпрямляется и спокойно пьет чай. Убедившись в своих догадках, она думает, что ее уже ничем не пронять. – Вы поссорились? Он что-то сказал тебе? Или... Неужели пытался к чему-то принудить?..

— Нет-нет, ничего такого. – Это моя нынешняя проблема, а не прошлая. – Я просто... увидела кое-что. Ты знала, что Катя с Алексом начали отношения еще до моего отъезда?

Мама так удивлена, что даже отшатывается. Потом отмахивается и скептически фыркает.

— Ерунда. Тогда Леша только на тебя смотрел.

— Ну, я видела другое...

— Что именно?

Я вздохнула, с болью вспоминая ту ночь, когда застукала их вместе. Случайно увидела в окне то, что не должна была видеть.

— Я... Я собиралась вернуть ему книгу, которую одалживала, - вру, не в силах признаться, что той ночью набралась смелости и шла к нему признаться в чувствах и соблазнить. – Вы с папой уже легли спать, я тихо выбралась из квартиры и побежала к его дому.

Застопорилась, облизнув сухие губы. Говорить о той ночи вслух оказывается тяжелее, чем я думала.

Мама двигает чашку ближе ко мне, и я делаю жадный глоток, морщась от жара на языке.

— Я подбежала сначала к окну. Хотела убедиться, что он не спит и впустит меня. Его мать тогда была в командировке, если ты помнишь. Так вот...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты увидела его с кем-то?

Киваю.

— С Катей, - понимает мама.

Снова киваю.

— И что они делали?

— Целовались.

Мама тяжело вздыхает.

— Ты уверена? Бывает, что глянешь секунду, а там все не так, как кажется.

— Да нет, все было ясно. Я застыла от шока по крайней мере секунд на десять, так что...

Ложка в маминой кружке громко звякает. Я поднимаю глаза и вижу, что мама еле сдерживает гнев. Ребенком я боялась ее поджатых губ и прищуренных глаз, но сейчас с облегчением понимаю, что она злится из-за меня.

За

меня. За мое разбитое восемнадцатилетнее сердце.

— Катя знает, что ты видела?

— Нет. И не хочу, чтобы она знала, - добавляю поспешно. – Все в прошлом, мам. Я уже поняла, что ты знала о моих чувствах к нему, но теперь он ее муж, так что...

— Что?! – взрывается мама гневным шепотом. – Это значит, что можно так просто сдаться? – Она закрывает глаза и делает медленный глубокий вдох. Потом выдыхает. – Послушай меня, Мила. Я не знаю, почему ты увидела то, что увидела, но одно знаю точно: ваши с Лешей чувства были взаимны.

Я фыркаю в ответ.

— Ты что, мам. Он всегда считал меня только подругой.

— Ты что, слепая? Боже, ты всегда была такая умная, но по части отношений, оказывается, зеленая, как огурец. Мила, я потому и злюсь столько лет на Лешу. Я знала, что он любит тебя, знала, что он должен был поехать за тобой вместо того, чтобы жалеть себя, а потом поддаться чарам Катьки. Я надеялась, что со временем он одумается, но этот идиот взял ее в жены!

— Не надо так, мам... Он все еще муж твоей дочери...

— Хренуж! Кому он нужен, если не в силах сделать ее счастливой, а тебе вообще сердце разбил?! У меня такие надежды на него были, а он у вас обеих столько времени отобрал! Придурок!

— Мама!

Я тихо рассмеялась, впервые слыша, чтобы она столько ругалась на кого-то постороннего.

— Слушай меня, Мила, - говорит она, успокоившись. – Ты можешь мне не верить, но я-то с высоты своего опыта знаю, что права. Он тоже любил тебя тогда и мне кажется, что все еще любит. У него был шанс полюбить собственную жену, но он им не воспользовался. Катя тоже это чувствовала. Пару лет назад призналась мне, что ей нужен муж, который будет любить ее душой, а не только телом.

В животе как будто что-то перевернулось. Алекс не мог любить меня. Иначе зачем ему было целоваться с моей сестрой? Мама наверняка ошибается...

Да, Алекс действительно сильно отреагировал на мой приезд. Но это потому, что мы были друзьями, а теперь я так неожиданно вернулась в его жизнь.

— Ты что, до сих пор не прозрела?

— О чем ты?

— О том, что вы с Лехой с раннего детства друг от друга не отлипали. Мыслей не возникало, почему?

Разговор с Семеновым почему-то всплывает в голове так четко, будто я нуждаюсь... в чем-то.

Семенов думает, что мы оба были влюблены тогда. Вот почему он сказал это.

Затем я вижу лицо Кати. Настороженное, виноватое... Совсем недавно...

Пронзенная страшной, отвратительной догадкой, которая способна во второй раз разбить мне сердце, я вскакиваю и, не обращая внимания на вопросы мамы, бегу в свою детскую комнату.

Глава 22. Мила

Дневник, который я вела в семнадцать лет лежит там же, где я его оставила задолго до отъезда - в запертой тумбе у стола. Достаю и пролистываю в самый конец. Если память мне не изменяет, я именно тогда написала что-то вроде... Вот оно!

“Через год. Да, как только мы с Алексом закончим школу, я наберусь смелости и отправлюсь к нему прямо ночью, пока все будут спать и когда его матери не будет дома. Я сделаю это! Даю себе торжественную клятву, что признаюсь ему в ту же ночь и соблазню его! Надеюсь, он не оттолкнет... Или хотя бы сделает это не грубо...”

Катя. Она читала. Я не выбирала ночь заранее, но именно той ночью я долго прихорашивалась, готовилась, намывалась в душе не меньше часа.

Сейчас я вспоминаю, что свет в Катькиной комнате горел. Обычно в такое позднее время я врывалась к ней и заставляла лечь спать, но той ночью я думала только об Алексе. А Катя ни разу даже не спросила, куда это я собираюсь?..

Сейчас с ослепительной ясностью понимаю, что такое невозможно. Она бы набросилась на меня с вопросами, не отпустила бы так просто.

Да ее попросту не было дома. Увидев, как я прихорашиваюсь, она поняла, что это именно та самая ночь. Мы только закончили школу, нам с Алексом уже исполнилось восемнадцать. И я, как обычно, думала только о нем, совершенно выпустив из фокуса внимания сестру.

В глазах собираются слезы. Криво написанные от переизбытка чувств строчки расплываются, я обессиленно падаю на кровать. И именно тогда ко мне подходит мама.

Роняю дневник и со всхлипом обнимаю ее, тыкаюсь в ее живот и захлебываюсь рыданиями, как годовалое дитя.

Конечно, Катя читала все мои дневники. Это я дура, что раньше не поняла. Даже не подумала. После Алекса именно Катя знала меня лучше всех. Вот откуда. Она проскальзывала даже туда, куда я не хотела ее пускать. Именно из моих откровений в дневнике она узнала и адрес Семенова, и то, что мы встречаемся, и почему я начала те отношения.

Она знала обо мне все. А в ту роковую ночь она сразу поняла, что я собиралась сделать. И она меня опередила. Как она и сказала – она его любила. И просто не упустила возможности.

Почему Алекс тогда ответил на ее поцелуй?

Мне плевать. Мне плевать на них обоих, я не хочу думать ни о них, ни об их возвышенных чувствах в то время, как на мои они плевать хотели!!!

Содрогаюсь всем телом и крепко держу маму, которая обнимает меня, гладит по спине и волосам. А потом чувствую сзади большое горячее тело, пахнущее чем-то далеким и родным. Папа садится на колени и обнимает меня тоже.

Какая же я дура. Только заставляю всех волноваться. Мысленно обещаю исправиться, но... не сейчас. Если они отпустят меня сейчас, я чувствую, что рассыплюсь в пепел.

Позже мы сидим на кухне и пьем чай все вместе. Только Костя еще спит. Папа зевает, но смотрит на меня с ободряющей улыбкой. Ничего не спрашивает, только растирает иногда спину.

Каждый раз снова наворачиваются слезы. Понимаю, как сильно скучала по ним, как мне не хватало их поддержки. И им моей.

— Вы не хотите переехать?

Мама ставит на стол тарелку с бутербродами с колбасой. Со сладким чаем то, что израненной душе надо.

— Куда нам переезжать? – вопрошает мама. – Да и зачем?

— В Москву. Я бы нашла вам квартиру неподалеку, ходили бы в гости друг к другу.

Мама нежно улыбается, а папа саркастично качает головой, отпивая сразу полчашки.

— Не знаю, что у вас там стряслось, девочки, - тянет папа, – но разобраться с этим надо здесь. Не пытайся снова сбежать, Мила.

— Почему это именно здесь? – фыркаю я.

— Ну ты же именно здесь себе проблему на жопу нашла? Вот и разбирайся. А мы с мамой тебя поддержим.

Сейчас вижу, что к нему вернулась какая-то внутренняя сила. Огонек, который всегда безмолвно всем напоминал, кто хозяин этого дома.

— Мы скучали, - говорит мама, улыбаясь и словно читая мои мысли. – Папа, может, не признается, но он даже слезу пустил, когда ты сбежала.

В шоке гляжу на папу. Тот давится бутербродом и с притворной яростью бьет кулаком по столу.

— Не мели чепуху, Аркадьевна! Приснилось тебе это.

— У меня-то таких снов не было, Иваныч, - усмехается мама. – А вот ты перед сном то и дело спрашивал: как там наша Милушка одна в большом городе? Хорошо ли питается? Хорошо ли спит? Не обижает ли кто? А я говорила тебе, что она со всем справится. Еле остановила, когда ты чуть за ней не поехал.

Мои глаза чуть из орбит не вылазят. Чтобы папа, да вот так сорвался?

Мама понятливо кивает.

— Он тоже в тебя верил, но все же очень волновался. Еще и увидел, что этот придурок за тобой не поехал. Тьфу на него.

— Какой придурок? – уточняет папа. – А, Леха-то? Ну да, пуля мимо пролетела. Идиота кусок. Ну так ему и надо, Мила наша лучше кого найдет.

— Верно, - решительно киваю.

Мама смотрит вопросительно.

— Я все решила, - отвечаю на ее взгляд.

— Это когда же?

— Пока душу слезами недавно изливала. – Тру покрасневший нос и опухшие глаза. – Хватит с меня прошлого, пора в будущее смотреть.

— Ты уверена?

Киваю, тяжело вздыхая. Мамину тревогу можно понять. Я же пришла и вывалила, что уехать хочу именно из-за Алекса. А теперь он мне не сдался. Да, мы не встречались тогда и, по сути, в ту ночь меня предала только Катя, но... Я помню. Очень хорошо помню те долгие секунды, когда стояла перед его окном и смотрела на их поцелуй.

Не было там никакой ошибки. Я стояла и смотрела, и смотрела, и смотрела... По глупости ждала, что сейчас все изменится, что сейчас он ее оттолкнет, либо Катя остановится и посмотрит на меня с улыбкой, крича, что они меня разыграли.

Но ничего этого не последовало. Они самозабвенно целовались, и я поняла, что мне там места нет. Я не собиралась лезть туда, где были замешаны чувства моего лучшего друга и сестры.

Вернувшись домой, думала лечь спать и забыть обо всем, как о страшном сне. Думала, утром начну новую жизнь, отрину свои чувства к Алексу и буду спокойно жить дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но быстро поняла, что обманываю себя. И этот самообман не продлится долго. Посреди своей комнаты я стояла в такой же одеревенелой позе, а слезы катились по щекам с такой естественностью, будто я жила с этой занозой в сердце с самого рождения.

Я поняла, что не смогу отринуть эти чувства. И притворяться не смогу тоже. Если хочу жить дальше, то надо уехать так далеко, как возможно.

Так все и закончилось. Или тогда все началось? Не знаю. Теперь я знаю только то, что знала всегда. Катя всегда больше любила себя, а не меня. Я понимаю, почему она это сделала. Она тоже любила Алекса. Но она ошиблась. Просчиталась. Теперь ни один из них не живет этой любовью, они оба ее предали, предали самих себя, поддавшись тем чувствам.

Я не знаю, смогу ли простить Алекса, который предпочел мне Катю. И не знаю, смогу ли простить Катю, которая поспешила меня опередить и в итоге не смогла построить счастливую семью.

Они оба просто потратили время друг друга.

А может, я продолжаю себя обманывать? Потому что обижена и зла. Ведь и нечто хорошее их чувства все же привнесли в этот мир.

Костя зашел на кухню очаровательно заспанный, трущий глазки. Увидев меня, он тут же проснулся, весело воскликнул и упал в мои объятия.

Видимо, вся любовь, что Алекс и Катя друг к другу когда-то испытывали, вылилась в этого чудесного ребенка. А в них самих ничего не осталось.

На кухне становится так уютно, что мне не хочется даже вспоминать о бывшем друге и сестре. Папа открывает окно, пуская свежий утренний воздух. Мама заваривает новый чай для Костика, пока тот сидит у меня на коленях и дожевывает мой бутерброд. Я чувствую себя легко и счастливо, как никогда.

И вся эта идиллия прерывается звонком в дверь.

Мы с мамой молчаливо переглядываемся. Либо Катя, либо Алекс. А может и оба.

Я пожимаю плечами, показывая маме, что мне плевать. Только тогда она идет открывать, и вскоре я слышу знакомый голос. Но это вовсе не те люди, которых я ожидала...

Глава 23. Мила

— Чай, кофе или воду? – несколько бесцеремонно интересуется мама у гостьи.

Лилия Сергеевна – мать Алекса, и, так уж сложилось, редкостная сука, сидит за нашим столом и одним своим видом разбивает всю домашнюю атмосферу.

Костик либо тоже уже хорошо с ней знаком, либо у него чутье Человека паука. Мальчик держится от бабушки подальше и старается на нее даже не смотреть.

— Зеленый чай, пожалуйста, - улыбается Лиля так, будто пришла в кофейню, где все ее должны облизать и закидать комплиментами.

Мама держится крепко, как скала. Ответная улыбка и снисходительный тон.

— Зеленого нет, угостить, получается, нечем.

В мамином шкафу может закончиться такая необходимость, как соль или сахар, но уж никак не зеленый чай...

— Ну ничего, можно и кофейка выпить, - отмахивается Лиля, выглядя так, будто отдала приказ. – Милушка! Солнце мое, как же давно я тебя не видела! Дай хоть рассмотреть тебя. Щечки, сисечки, попочка на месте, ну какая же ты лапочка! А волосы! Раньше ты солнышком была, а теперь снежочек! До чего очаровательно!

Папа отвел взгляд, качнул головой и ретировался в зал, забрав с собой Костика.

— Рада вас видеть, Лиля Сергеевна, - тяну я улыбку. – Как поживаете?

— Да все так же. – Она перебрасывает крашеные в блонд волосы за узкую ровную спину. Они текут по шелковой блузке такой блестящей волной, какой позавидовали бы многие школьницы. – Была в отъезде, только вчера вернулась и, представляешь, узнала, что ты приехала!

— Представляю.

— Я-то на Кипре отдыхала, - мечтательно улыбается. – Ах, какие пляжи, какое море. Светлана Аркадьевна, вам бы тоже съездить развеяться! А то ничего кроме нашей российской глубинки не видали.

— Это потому, что мне и тут хорошо, - отвечает мама. – Те, кого в такую даль тянет, наверное, несчастны. Бедолаги.

Щека Лили еле заметно дергается. Я делаю глоток чая, чтобы скрыть улыбку. Мама моя, может и простая женщина, но в обиду себя не даст. С первого дня знакомства эти диаметрально противоположные женщины пассивно соревнуются, стоит им завидеть друг друга.

В детстве меня это напрягало, а сейчас я получаю странное удовольствие от их перепалки. Наверное, потому что впервые ясно осознаю, что моя мамочка никогда не пасовала перед этой роскошной женщиной, никогда не давала себя задавить и смотрела ей в глаза так же прямо, как если бы занимала то же положение в обществе.

— Никто не несчастен, Светлана Аркадьевна, просто иногда хочется новых впечатлений!

— Да пожалуйста, - жмет мама плечами. – Но мне дома уютнее и солнце наше роднее.

— Ой, - закатывает Лиля глаза. – Ну да ладно... Милушка! Ты насовсем или в гости приехала?

— В гости, Лиля Сергеевна. Со дня на день поеду домой.

Встречаю мамин пристальный взор и слегка киваю. Я определилась. Катя пусть хоть сто раз будет чувствительная, но о ней есть кому позаботиться. Вон аж двое мужиков, да и Лиля Сергеевна, может, ее не любит, но внука в беде не бросит. И это не считая наших родителей.

— Жалко-то как. Может, задержишься? Мы с тобой по магазинам пробежимся, как в старые добрые!

Натянуто улыбаюсь, вспоминая, как в детстве она таскала меня по лавкам, заставляла мерять по двадцать вещей за час, а потом заполняла мой портфель сладостями, которые я не любила.

Сейчас я понимаю, что так она проявляет свою любовь, но меня это не трогало тогда и не трогает сейчас. Справедливости ради, ко мне она действительно всегда относилась хорошо. Но меня всегда раздражало, как она третировала сына.

Лилия Сергеевна из тех людей, кто считает, что мир крутится вокруг них и все им постоянно должны. И в первую очередь ей почему-то был обязан родной сын. Будто она родила его для того, чтобы он исполнял ее прихоти.

Алекс довольно быстро понял, что никому ничего не должен просто из-за того, что родился, поэтому их отношения уже давно натянуты до предела. Катя по телефону подтверждала, что сейчас они вообще стараются не пересекаться, чтобы окончательно все не испортить, но, видимо, мой приезд изменил ситуацию.

Стол опять накрыт. Лиля рассказывает о своих приключениях на Кипре, не притрагиваясь к своему кофе, мама слушает с вежливой улыбкой, а я смотрю на телефон с выключенным звуком. Экран то и дело вспыхивает. Алекс пытается дозвониться уже несколько минут, а я с нарастающей тревогой понимаю, что сегодня придется окончательно разорвать эту связь.

И не просто потому, что так надо. А потому что я этого хочу. Мне просто необходимо уехать, проветрить мозги и забыть обо всем, что здесь происходило последние несколько дней.

— Милушечка, давай хоть до субботы задержись, - просит Лиля. – Я собираюсь сделать подарок будущему внуку и мне очень нужна твоя помощь.

— Хотите что-то купить?

— Хочу, но не знаю, что именно. Потому пригодится твой совет.

— У меня так-то нет детей.

— Это не лишает тебя вкуса! – смеется Лиля. – Кстати, как у тебя на личном фронте? Кто-то есть?

Она смотрит так, будто мысленно просит меня ответить “нет”. Я немного смущена и только сейчас, в свете последних событий и открытий, я понимаю, что она тоже хотела бы, чтобы с Алексом сошлась именно я, а не Катя.

Я открываю рот и слышу ответ, который сама от себя не ожидаю:

— Есть, Лиля Сергеевна. Меня парень дома ждет.

Она едва заметно опускает плечи. Потом встряхивается, возвращаясь в привычное состояние хозяйки своего окружения.

— Как зовут? Чем занимается? Давно вы вместе?

— Зовут Сережей, - отвечаю, мысленно ругая себя. Но признаться в обмане было бы неловко. Да и какая разница? Скоро я уеду. – Он программист в частной фирме, у нас все хорошо. Встречаемся почти полгода.

— Всего-то? – Лиля отмахивается, как от мухи. – Это еще несерьезно. Замуж-то он тебя звал?

— Мы не торопимся.

— Ну и молодцы. Вон Леша с Катей поторопились и что?

— И что? – переспрашиваю неловко.

— Дак разве они счастливы? – она смотрит на меня, потом на маму, ожидая поддержки. – Лешка все время на работе торчит, Кате заняться толком нечем, вот она и гуляет с подружками. Что интересного в такой жизни? Ни образования, ни стремлений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Моя дочь будет жить так, как ей хочется, - спокойно говорит мама. – Это касается и Милы. Захочет она замуж за Сережу – пойдет. А может она вообще ни за кого замуж не захочет.

— Как это? – ужасается Лиля. – Женщине мужчина нужен, это природой заложено.

— Будь мужчина поумнее и женщине не пришлось бы что-то раздумывать. А теперь все, упустил.

Лиля с мамой сверлят друг друга взглядами, меж которых чуть не летают молнии. Я ясно понимаю, что они говорят обо мне с Алексом, и опять глотаю улыбку. От маминой поддержки тепло на душе, будто изнутри укрыли одеялом.

— Ошибки все делают, - наконец отвечает Лиля. – Самое важное – уметь прощать и смотреть в светлое будущее. Желательно вместе.

— И сколько раз женщина должна простить? Один раз? Когда он ее не удержал? Может, дважды? Когда соблазнился другой, что удобно оказалась под боком? Или трижды? Когда заделал ей ребенка и, прикрываясь своими идеалами, взял ее в жены вместо того, чтобы наконец осознать, как тупил все это время? – Мама улыбается с лицом мудрой наставницы. – Нет, Лиля Сергеевна. У любой женщины есть предел, и никто не вправе заставить ее его расширить. Это может решить только она сама.

Они вдруг синхронно поворачиваются ко мне, и я громко сглатываю, не зная, куда бы испариться.

Глава 24. Мила

Алекс перестает названивать. Зато вижу, как начинает разрываться мамин телефон. Она быстро выключает звук, но я уже думаю, куда бы мне деться. Алекс скоро приедет. В первую очередь он будет искать меня здесь. Может, даже прямо догадается, что я решила спрятаться после вчерашнего.

Что ж, больше мне прятаться незачем!

Но и встретиться с ним пока не могу. Я должна все обдумать. Уехать-то я уеду, но не хочу делать это как в прошлый раз. Не хочу снова кого-нибудь ранить, поэтому в этот раз я со всеми попрощаюсь. Включая Катю и Алекса. Но сначала придумаю, что им сказать...

Я надеюсь улизнуть незаметно, пока мама и Лиля продолжают спорить, но Лиля ловит меня прямо у двери.

— Куда ты, Милушка? Я с тобой!

— Я... Я хотела прогуляться, Лиля Сергеевна.

— Прекрасная идея! Такая замечательная погода сегодня.

Она надевает свои каблуки и практически выталкивает меня за дверь. Успеваю махнуть маме на прощание. Странно, но по ее лицу не скажешь, что она раздражена. Скорее ей весело.

А мне вот совсем не весело идти по улице с женщиной, что поет дифирамбы своему сыну. Чего же она раньше так не делала? Вновь поднимается раздражение, стоит вспомнить, как она гоняла его по мелочам, как кидала ему едкие комментарии, не думая, что это может задеть его детскую душу и поселиться там навсегда.

— Ну что, какой подарок купим?

Лиля сгибает мою руку и просовывает туда свою, прижимается ко мне доверительно, как к подружке. Я слышу резкий цветочный аромат ее духов и стараюсь дышать ртом.

— Я не могу сейчас выбирать подарок, Лиля Сергеевна. Мне надо... – Лихорадочно думаю, что же мне надо. Глаз цепляется за проезжающий мимо автобус с рекламой. – Йога. Мне надо на йогу.

— Ты ходишь на йогу? – удивляется Лиля. – Ты и так всегда была в прекрасной форме.

— Это не для тела, - отвечаю, постепенно понимая, что это не такая уж ложь. – Мне для души. Устала очень, хочу освободить разум.

— Хм... Я не очень люблю йогу...

Пф, я знаю.

— Мы можем встретиться попозже, - предлагаю доброжелательно. – До субботы я, может, и задержусь.

— Правда?! Какая чудесная новость! Тогда давай завтра за подарком? Я заеду за тобой.

— У вас есть машина?

— Да, уже пару лет как. Правда, вожу я нечасто.

Она хихикает, а меня пробирает дрожь. Этой женщине нельзя за руль. Я видела, как она училась водить еще при живом муже, так соседи потом не досчитались кота. Когда Лиля Сергеевна садилась за руль, у нее как будто начинался тремор. Она так юлила по дороге, что и без алкогольного опьянения могла устроить аварию на пустом месте.

— Может, пешочком?

— А вот и нет. Я покажу тебе, как улучшились мои навыки!

— Ладно... Только заезжайте сюда, к родителям.

— Как? Ты разве не живешь сейчас у Леши и Кати?

— До сегодняшнего дня жила, после йоги собираюсь съехать.

— Почему?

— Родителям помощь нужна. – Прости, мамочка... – Им уже не так просто с хозяйством, как раньше. Да и папа теперь на пенсии, скучает.

— Так с ним же Костик.

— Ну Костик – внук, а я все-таки дочь, которую он давно не видел.

— Ладно, так даже лучше.

Не успеваю спросить почему. Она тянет меня через дорогу, полную машин. Я судорожно мечусь, пока она тащит меня под оглушительные гудки клаксонов. Лиля идет, словно по красной дорожке, а машины – это так, надоедливые папарацци.

Что за женщина...

Благо, мы не умерли и перебрались на другую сторону. Не успеваю выдохнуть, как Лиля тянет меня к припаркованному серебристому седану. Иномарка сияет в лучах солнца, привлекая взгляды прохожих.

Я замираю перед машиной, не готовая распрощаться с жизнью так скоро. Но тут дверь открывается и показывается мужчина в строгом костюме. Он приветственно кивает нам и услужливо открывает заднюю дверь.

Меня отпускает. Сажусь рядом с Лилей и продолжаю слушать ее щебетание и одновременно думать о Кате. Она даже большая проблема, чем Алекс. Она мне родная. Пусть я и злюсь, но все равно люблю ее. Я точно уеду. Но расскажу ли ей о том, что случилось? Смогу ли высказать ей правду в лицо? Катя не святая, но, как оказалось, я тоже. За свои грехи мне придется отвечать самостоятельно.

Мои размышления прерывает открывшаяся дверь.

— Куда это он? – спрашиваю, видя, как наш водитель уходит.

— Он купит нам одежду для занятия, - объясняет Лиля.

Я тру лицо, ощущая вселенскую усталость. Когда водитель возвращается, мне становится ничуть не легче. Чувствую себя так, будто меня везут на суд. И он наступает слишком быстро. Все-таки городок у нас все еще маленький.

— Приехали, - улыбается Лиля. – Пойдем скорее!

Она тащит меня из машины, и я с ужасом смотрю на стеклянное здание с разноцветными вывесками. Я даже не подумала, где запишусь на йогу, а она привезла меня в центр, где работает Семенов!

— Здесь не очень хорошие отзывы, - мямлю я. – Давайте в другое место.

— Но мы уже приехали. Давай, Милушка, чем раньше начнем, тем раньше закончим!

Она толкает меня в спину прямо до стойки регистрации. Тупо улыбаюсь и спрашиваю, когда ближайшее занятие по йоге. Молюсь, чтобы оно началось завтра.

— Через полчаса, - улыбается девушка за стойкой. – Можете пока оплатить абонемент и переодеться.

Блять.

Приходится оплатить разовое занятие... и за Лилю Сергеевну тоже. Нам показывают, где раздевалки. Чувствую себя странно, раздеваясь перед Лилей. Хотя она даже не обращает на меня внимание. Она занята собой. Сняла что-то, покрутилась перед зеркалом. Потом снова и снова, пока не осталась в топике, открывающем живот и в обтягивающих леггинсах. Стоит опять перед зеркалом, поправляет волосы и макияж.

Я не так уверена в себе, поэтому переодеваюсь быстро и стараюсь не смотреть на ее подтянутый живот. Это вообще законно? Так выглядеть в ее-то годы!

Переодевшись, мы выходим в коридор. Идем к кабинету йоги и вдруг вижу, как из-за поворота выходит Семенов. Он улыбается, говоря с кем-то по телефону. Затем наши глаза встречаются, он замирает и переводит взгляд на Лилю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я почему-то уверена, что он говорит с Катей...

— Я перезвоню, солнце, - говорит в трубку и подходит к нам. – Доброго утра, дамы. Мила, Лилия Сергеевна.

— А мы знакомы? – хмурится Лиля. – Ну, вроде лицо я где-то видела...

— Я был одноклассником Милы и вашего сына. Александр Семенов.

Он берет ее ладонь и мягко целует. У меня свербит под носом.

— Вот как? – уже более благосклонно улыбается Лиля. - Что ж, очень приятно. А вы, случайно, не инструктор по йоге?

— Жаль вас разочаровывать. Так вы на йогу пришли? – Он смеряет меня внимательным взором. Хочется прикрыться руками, но я стою неподвижно. - Уверен, вы останетесь довольны. Кстати, чего вы Катю с собой не прихватили?

Сдерживаю желание пнуть его по ноге.

— Да мы спонтанно сюда приехали, - отвечает Лиля. – С Катей, может, в другой раз. И вообще, ей сейчас больше лежать надо. С таким-то пузом.

Саша улыбается, но вижу, как его глаза похолодели.

— Беременность не всегда мешает заниматься спортом. Вам ли не знать, вы же тоже мать.

— Я уже давно не мать, - отмахивается Лиля. – Как только Леше исполнилось восемнадцать, он сам за себя отвечает, это больше не моя ответственность.

Какая мать вообще такое скажет? Мне почему-то становится стыдно перед Сашей. Беру Лилю за руку и пытаюсь увести.

— Мы скоро опоздаем, идемте.

Мы уходим, я зачем-то оборачиваюсь и вижу, что Семенов кому-то звонит.

Глава 25. Алекс

Я перегнул палку. Я знаю это. Но что, блять, поделать, если я теряю контроль всякий раз, когда речь заходит о Миле? Может, это и не любовь вовсе, а какая-то одержимость?

Ну и что? Она все равно моя.

Встаю у стеклянной двери и сразу нахожу Милку взглядом. Она сидит, скрестив ноги, пока все вокруг исполняют непонятные позы. Губы сами собой растягиваются в улыбку. С чего ей вдруг йога сдалась? Она никогда не была хороша в этом.

Тут замечаю, что мыслями Мила вообще не здесь. Смотрит в окно. И взгляд у нее... потерянный. Мне хочется ворваться, обнять ее и успокоить, решить все ее проблемы. Да в конце-то концов извиниться за то, что устроил вчера. Я знаю, что не заслуживаю ее. Знаю, что она может найти того, с кем ей не придется вот так грустно глядеть в окно и размышлять о том, что же ей делать, как вырваться из угла, в который ее загнал когда-то самый близкий ей человек.

Инструктор что-то говорит и женщины возвращают телам адекватный вид. Тут-то я и вижу свою мамочку. Я надеялся опередить ее, предупредить Милу, что она скоро покажется. Может, это из-за нее Мила такая? Хотя вряд ли. Моя мать при всем желании не смогла бы обидеть Милу так, как это сделал я.

Стучусь и открываю дверь. Все поворачиваются ко мне... Кроме Милы. Она все еще витает в облаках. Моя мать радостно машет мне рукой.

— Лешенька! Девочки, это мой сын!

— Извините, - виновато смотрю на инструкторшу. Извиняюсь уже скорее не за вторжение, а за громкую мать. – Могу я забрать у вас одного человека?

— А я тут не одна, Лешка! – Мама тычет в Милу, что сидит на соседнем коврике.

— Я знаю, мам, за ней я и приехал. Ты можешь закончить занятие, если хочешь.

Мила вдруг очухивается и смотрит на меня. У меня, как обычно, замирает сердце. Будто мы встретились после долгой разлуки. Но в этот раз что-то не так. Ее глаза спокойные, немного грустные, как у человека с неизлечимой болезнью, который принял свою судьбу.

Не знаю, чем, но мне не нравится этот взгляд. Мне больше нравится, когда она борется со мной, когда кричит и ругается. А вот это что-то другое. Что-то, что заставляет все внутри напрячься, что вызывает стеснение в груди от плохого предчувствия.

— Милка, я за тобой приехал.

— Но до окончания занятия еще двадцать минут, - говорит мама.

— Я же сказал, - отрезаю раздраженно. – Ты можешь остаться.

— Все нормально, - отвечает Мила. – Я закончу с Лилей Сергеевной.

Твою ж. Как же хочется просто подхватить ее и унести с собой! Но я не могу. Согласно киваю.

— Я подожду вас внизу.

Вижу, как плечи Милы расслабляются.

Ухожу, и думаю, какой же я урод. Даже при куче людей, даже говоря с ней тихо и ласково, я вызываю в ней только тревогу...

Дальнейшие полчаса сижу на неудобной скамейке на первом этаже, стараюсь отогнать предчувствие беды. Когда мама с Милой спускаются, вижу, что Мила уже взяла себя в руки. Они о чем-то переговариваются, улыбаясь друг другу. Но я вижу сквозь Милкину улыбку. Ей неудобно, некомфортно с моей матерью. Так всегда было. Она принимала ее заботу через силу, только из вежливости.

Это заставляет меня встать перед ними и взять Милу за руку. Притягиваю ее к себе, и мама остается перед нами в одиночестве.

— Здравствуй, мама. Где вы с Милой встретились?

— У нее дома. Я зашла навестить их, а она там. Кстати, ты не обижал ее?

Челюсть напрягается, рука сжимается сильнее, но я быстро расслабляю хватку, вспоминая, что держу Милу.

— С чего бы мне обижать ее?

— Она сказала, что собирается переехать к родителям, и вообще она через пару дней уедет.

Смотрю на Милу. В этот раз она не пытается сбежать, смотрит мне прямо в глаза. У меня внутри все переворачивается. Еле держусь, чтобы не накричать на нее, закинуть в машину и отвезти туда, откуда она не сможет выбраться. Горечь обжигает внутренности. Неожиданно понимаю, что мне хочется... расплакаться.

Быстро отвожу взгляд, делая глубокий вдох и киваю в сторону выхода.

— Я подвезу тебя, мам.

— Не надо, - отмахивается рукой с идеальным маникюром. – Я с водителем. Милушка, не забудь про обещание!

Мы провожаем мою мать, а потом я веду Милу к своей машине. В салоне тишина, в которой мошку будет слышно. Еду медленно, думаю, что делать. Похоже, и правда придется переезжать в столицу. Тогда надо подумать, как быстро все оформить с Катей и с бизнесом.

— Мы завтра поедем с твоей мамой выбирать подарок малышу, - говорит Мила, когда мы подъезжаем.

— Зачем ему подарок? Он еще не родился.

— Какой ты заботливый.

— Просто не вижу в этом смысла. Мы даже пола не знаем, как вы что-то покупать собрались?

— А вечером я уеду.

— Вечером, - тяну, сжимая руль до побелевших костяшек. – Завтра вечером?

— В субботу.

— То есть, через два дня. Ты уверена?

— Уверена.

Машина тормозит перед гаражом так резко, что нас кидает вперед. Ярость застилает глаза, мир обращается в красное марево.

Как она может говорить так спокойно?! Я же сказал, что поеду за ней! Неужели ей совсем насрать на то, что между нами было?!

Мила чувствует мое состояние и спешит покинуть машину. Я быстро блокирую двери. Мила поворачивается и меня немного отпускает от гнева в ее взгляде. Заезжаю в гараж, закрываю гаражную дверь, и мы остаемся в полумраке.

— Выпусти меня.

— Кати нет дома.

— И что? Как ты вообще узнал, где я?

— Катя сказала. У нее кто-то из знакомых работает в том спорткомплексе.

Мила резко отворачивается и снова дергает ручку. Я открываю машину, но быстро выхожу следом. Успеваю прижать Милу к двери прежде, чем она войдет в дом.

— Пусти! – рычит мне в лицо.

Меня пробирает смех. Как же я люблю это. Пусть кричит, пусть кусается, пусть проклинает меня!

Возбуждение отдается гулом крови в голове, я накидываюсь на ее губы, но вдруг... она перестает сопротивляться. Мила стоит неподвижно, пока я целую ее, пока облизываю ее язык, пока сминаю ее грудь, дергая за соски.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Снова накатывает гнев. Такой ослепительный, что не сразу понимаю, что делаю. Хватаю Милу за волосы и опускаю на колени. Дальше все как в тумане. Я живу, блять, только членом и ее губами вокруг него. Мне это нужно. Мне нужно чувствовать ее, знать, что она моя, что она здесь, со мной и я могу держать ее, самостоятельно решая ее судьбу.

Мне плевать на голос рассудка, я осознанно глушу его, хотя понимаю, что вновь иду против ее воли, снова делаю Миле больно. Когда ее терпение лопнет? Поскорее бы. Да, я хочу этого, хочу, чтобы весь гребанный мир знал, что она принадлежит мне, а я ей, чтобы никто больше не мешался под ногами.

Смотрю на свою девочку. Понимаю, насколько серой была моя жизнь еще неделю назад. А ее? Она была у себя дома, жила спокойной жизнью, строила карьеру. А теперь стоит на коленях в темном гараже и отсасывает мужу своей сестры. Как интересно может повернуться жизнь…

Вижу сквозь ее влажные глаза, что она опять утопает в посторонних мыслях. Наверняка опять себя ругает, поддается чувству вины. Мне это не нравится.

Напоминаю о себе. Ее мысли тоже должны принадлежать мне. Раньше мы ничего друг от друга не скрывали. Хотя нет, это я так считал...

Блять!

Хватаю ее за собранные в хвост волосы и сильнее натягиваю на свой член. Она давится и из глаз все же брызгают слезы. Слышу, как она задыхается от моего члена во рту. Я могу поставить все свое состояние на то, что ее киска уже влажная. Несмотря ни на что, ее тело никогда не врет мне.

Мила закрывает глаза, будто не хочет на меня смотреть. Перед этим вижу, что в них мелькает то же принятие, какое я уже видел на йоге. Меня прошибает холодный пот. Безумие и страх охватывают горло. Я не знаю, о чем она думает и это медленно убивает меня. Я не знаю, что делать, поэтому только и могу вести себя, как еще бóльший ублюдок.

Вдруг чувствую, что Мила сама начинает насаживаться на член. Она сосет усерднее. Но я знаю, почему она это делает. Хочет поскорее закончить, чтобы я оставил ее в покое. Решаю напомнить ей, что не я один здесь извращенец.

— Тебе это нравится, Мила, - шепчу я. – Признайся, ты уже намокла?

Она хватается за мои джинсы, ускоряется. Меня пронзает острое удовольствие, чувствую, как член еще больше увеличивается. Запрокидываю голову и рычу матом, сильнее хватаю ее за волосы. Эта чертова женщина сама не понимает, какую имеет надо мной власть!

— Если бы я раньше знал, какая ты шлюшка, - шиплю я, вновь опуская на нее глаза, – я бы не позволил тебе уехать, не позволил бы меня бросить!

Обида жжется изнутри, как открытая рана, в которую плеснули алкоголем. Боль такая же сильная, как и в тот день, когда узнал о ее побеге.

Я обхватываю голову Милы обеими руками и вколачиваюсь в нее, не давая вздохнуть, словно пытаюсь наказать. Слезы и слюни текут с ее подбородка, мой разум не проясняется, а уносится все дальше. Я сам еле цепляюсь за его остатки.

— Не отпущу, - рычу, выплескивая весь страх и неуверенность. – Больше никогда тебя не отпущу!

Кончаю, заставляя ее проглотить все до последней капли. Собственные слова звенят в ушах. Под закрытыми веками собираются слезы. Я понимаю, что еще немного, и я сломаю ее. Так же, как сломал себя сам.

Мила пнула меня семь лет назад, как ненужную собаку, а я, вместо того чтобы остаться ей верным, сам себя искусал, поверил в то, что я ничтожество, которое недостойно ее любви. Сам загнал себя в ловушку брака, сам смирился с той, с кем не хотел быть.

Какой же я идиот. Нет, Мила не виновата. В том, что происходит, виноват лишь я. Это не любовь. Смотрю на нее вниз, вижу, как слезы продолжают течь из ее глаз, но взор опять рассеянный. Она не поднимается с колен, думает о чем-то. Ее мысли не обо мне. Они о том, кем я был когда-то. Сейчас я и сам себя не узнаю.

Это не любовь. Это насилие.

Вместо того, чтобы признаться в чувствах, я испугался. Вместо того, чтобы поехать за ней, удержать - я сдался. Вместо того, чтобы завоевать ее сейчас, когда жизнь преподнесла мне второй шанс на блюдечке, я... изнасиловал ее. Надругался над ее телом и душой. Заставил поверить в то, что это ее вина. В то, что она какая-то извращенка. А ведь она так этого боялась. Потому и бежала от своих чувств.

Как я мог? Вместо того, чтобы помочь ей принять себя, растоптал ее чувства. Ее тело хочет не меня. Оно хочет того Алекса, которым я был. Понимает ли она это? Если нет, то как скоро поймет? Как скоро посмотрит на меня с отвращением?

Обхватываю ее плечи и помогаю встать. Мы молчим. Я привожу себя в порядок и поправляю ее хвостик. Мила стоит, как бездушная кукла. Меня пронзает столь сильное чувство вины, что становится больно физически. В горле першит, кончики пальцев дрожат, будто хотят прикоснуться к Миле. Но на деле я убираю руки подальше.

Откашливаюсь.

— На поезде?

Она отмирает, медленно, словно та весит не меньше центнера, поднимает голову.

— Что?

— Ты собираешься обратно на поезде? Или на самолете? Я куплю тебе билет.

Глава 26. Мила

Остаток дня провожу у себя в комнате. Не хочу выходить. В итоге открыла ноутбук, собиралась поработать. Заодно и голову прочистила бы. Но нет. Сижу уже час, пялюсь в окно. На почте несколько непрочитанных от начальника и коллег, у меня куча дел. Если завершу этот проект, то мне дадут прибавку. Я так старалась...

Зачем? Ради чего?

Не могу вспомнить. Я думала лишь о себе. Только сейчас понимаю, что не строила никаких планов относительно Сережи. Я не видела его рядом с собой в будущем. Что же я, весь остаток жизни проведу в одиночестве? Потому что так и не смогла принять то, что люблю более грубый и разнообразный секс, чем большинство людей?

Кто вообще устанавливает нормы относительно секса? Это же что-то настолько интимное. Как можно осуждать кого-то за его вкусы и взгляды?

Звонит телефон. Беру, не глядя. Это не может быть Алекс или Катя. С остальными я в состоянии говорить.

— Ну что там у тебя? – вопрошает Лиза. – Как дела?

— Капец, Лиз.

— Что такое?

— Пытаюсь себя принять и оправдать.

— По поводу?

— В сексуальном плане.

— Опять Алекс? Что на этот раз случилось?

— Он из меня как будто душу вытряс. Вчера и... сегодня тоже.

Слышу, как Лиза вздыхает.

— Ну а поконкретнее?! Что именно он сделал или сказал?

— Я не знаю, Лиз. – По щекам текут слезы. Но ни тело, ни голос не дрожат. – Не знаю, что мне делать. Я запуталась. Я люблю его и ненавижу. И Катю тоже. Хочу уехать и не хочу уезжать. Хочу все Кате рассказать и не хочу тоже. Что мне делать?

Какое-то время Лиза молчит.

— Оставайся значит.

Так удивляюсь, что отнимаю телефон от уха и смотрю на экран. Ошибки нет – это моя подруга.

— Я думала...

— Думала, я скажу нечто обратное? Нет, Мил. Ты не сможешь жить дальше спокойно, если не разберешься с семьей и с этим парнем. Поэтому оставайся. И будь к себе подобрее, Мил. Ты имеешь право на личную жизнь, на мнение и на собственные желания. Все, кто тебя окружают, не считая детей, уже взрослые. Они сами позаботятся о своих чувствах, а ты должна сама позаботиться о своих. Делай то, что считаешь нужным, даже если это ранит кого-то. Ведь ты сделаешь это, чтобы облегчить свою ношу, а не для того, чтобы кому-то подгадить. Что первое приходит в голову?

— Катя...

— Конечно, Катя. Поговори с ней. Только после разборок с ней, ты сможешь разобраться с Алексом.

Закрываю глаза, выдыхаю. И первое, что вижу – это не Алекс. Это мой дневник. А потом их поцелуй. Жмурюсь, пытаясь убрать эту сцену из своей головы.

— Не могу, Лиз. Нет, я поговорю, конечно, но не сейчас. Ребенок в ее животе ни в чем не виноват. Не хочу рисковать. Я все-таки уеду, но на время. Вернусь после родов и со всем разберусь.

— Ну... Это приемлемо. Хочешь я на это время к тебе приеду? Днем будем работать, а по вечерам смотреть сериальчики.

— Иначе я буду рыдать в подушку? – понимаю намек. – Все нормально, Лиз, спасибо. Думаю, я справлюсь. Тут как раз работы навалилось. Будет на что отвлечься. Но если хочешь, конечно, приезжай, я всегда тебе рада.

— Ладно. Так это все? Больше ничего не случилось?

— Ну, еще я виделась с бывшим парнем.

— О, и как он? Растолстел и зубы через один?

— К сожалению, нет, - смеюсь я. – Кстати, он Катькин любовник.

— ЧТО?! И почему ты молчишь об этом уже... пять минут нашего разговора?!

Вижу какое-то движение на улице и привстаю. Машина Алекса выезжает из гаража и скрывается на дороге. Выдыхаю с облегчением, встаю и спускаюсь на кухню.

— Я была немного занята после того, как узнала.

— Офиге-е-еть! Твой бывший теперь ее любовник? Ты, кстати, не расскажешь, почему с ним рассталась?

— Он приставал ко мне, когда я еще не была готова.

— Ну-ка, ну-ка! – Слышу, как Лиза устраивается поудобнее.

Я же достаю из холодильника помидоры и яйца. Ставлю сковороду разогреваться и наливаю растительного масла.

— В общем, он мне в принципе нравился, но я по этой причине его немножко... использовала. Начала с ним встречаться, чтобы посмотреть на реакцию Алекса.

— Надеялась на ревность, ага, понятно. И что, и что?

— Как-то вечером он пригласил меня к себе домой. Сказал, что будет романтично. Закажем пиццу, посмотрим фильм и все такое. Я согласилась, более-менее принарядилась и пошла. Слава богу Катя поняла, что я иду к парню.

— А что?

— Саша приставать ко мне начал. Я сопротивлялась, но он почему-то подумал, что я его так дразню.

— Идиот.

— И не говори. Обычно я с ним вела себя раскованно, но в тот момент стало так страшно, что я почти застыла. Он уже тогда был высокий и сильный.

— Уже тогда?

— Сейчас вообще качок.

— А-а... Ну-ну? И что дальше?

Закатываю глаза и прижимаю телефон плечом, пока нарезаю помидоры и кидаю в сковородку.

— А дальше кто-то начал трезвонить ему в дверь. Он не сразу пошел открывать. Только когда Катя заорала на весь подъезд, что ментов вызывает.

— А как она поняла, что ты в беде?

— Она умнее была. Когда я уходила, она сказала, что позвонит мне и если я не возьму трубку, то это будет значить, что все плохо. Как ты поняла, я не взяла трубку. Она заранее поняла, что парень к себе домой просто так не зовет. А я даже не подумала об этом...

— Потому что видела себя только с Алексом, - укоризненным тоном говорит подруга. – Мать, нельзя быть такой глупенькой. Ну а дальше?

— Саша открыл дверь и сразу получил скалкой по ребрам.

Лиза смеется во весь голос, и я тоже невольно улыбаюсь. Если бы не Катя, тогда могло произойти все, что угодно. А ведь она отговаривала меня, предупреждала не ходить. Но кто будет прислушиваться к младшей сестре будучи подростком?

Вспоминаю ее спокойствие в бассейне. И ее удары тогда, когда она чуть не забила Семенова, что аж скалка треснула.

Катя как будто всегда была взрослой. Она словно всегда наперед знает, чего хочет и прет вперед, как танк. Никто ей не преграда. Даже я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бросаю в сковородку два яйца и перемешиваю все, посыпая красным острым перцем. По кухне разносятся ароматы, знакомые с детства. Вдруг вспоминаю, что Катя как-то раз попросила научить ее готовить. А я отказала. Сказала, что она неумеха. С тех пор Катя к плите всерьез не притрагивалась.

Думаю об этом, пока не слышу голос Лизы.

— Ты чего зависла, Мил? Ты там?

— Да, просто задумалась.

— О чем?

— О том, что я тоже не была идеальной сестрой. И тоже могла ненароком сделать ей больно. Я все думаю...

— Что?

Что, если бы мы поменялись местами? Если бы я узнала, что Катя собирается признаться? Я точно знаю, что ощутила бы боль. Мне пришлось бы выбирать. При том, что у меня не было бы гарантии на ответные чувства. Если бы выбрала сестру, то мучалась бы от боли. А если Алекса, то могла бы остаться вообще ни с чем, если бы он ответил мне отказом.

— Ми-ила? Ты чего замолчала?

— Почему она была так уверена, что он ответит на ее чувства? Она ведь рисковала потерять нас обоих.

— Ты про Катю?

— Лиз, я перезвоню, ладно?

— Ладно, только сразу, как закончится пиздец, который ты там задумала!

— Я постараюсь.

Кладу трубку и выключаю плиту. Звоню Алексу.

— Где ты?

— По работе отъехал. Что-то случилось?

— Да, надо поговорить.

Алекс долго молчит. У меня от нетерпения начинает дрожать рука, поэтому прикладываю телефон к другому уху.

— Алекс?

Он вздыхает.

— Я же говорил, Милка, я не стану тебя останавливать. Хочешь ехать – езжай. Или ты определилась с транспортом? Скажи и я куплю билет.

— Нет, я хочу поговорить о той ночи, когда уехала.

— О той... ночи?

— Да! – взрываюсь я. – Если ты еще не понял, то я уехала из-за вас! Я устала додумывать что, зачем и почему! Приезжай и ответь на мои вопросы!

Глава 27. Мила

— Когда Катя вернется?

Алекс садится за островок, перемешивает чай, который я перед ним поставила, и жмет плечами.

— Она не отчитывается.

— Значит, позвони и попроси отчитаться.

Уголки его губ дрожат, рискуя превратиться в улыбку. Он берет телефон и набирает жену.

— Кать, ты скоро домой?

Я не могу разобрать ее слова, но слышу чей-то смех на фоне. Она опять с подружками.

— Хорошо. Да нет, все нормально. Она тоже дома, сейчас чай пить будем. Ага, давай.

Сажусь напротив и отпиваю теплый чай с ложкой сгущенки. Напоминаю себе, что позвала его не для ссоры, не хочу все еще больше усугублять.

Мы просто поговорим. Как взрослые, цивилизованные люди.

Киваю своим мыслям и заставляю себя расслабиться. Еще ни разу со дня приезда я не чувствовала себя рядом с Алексом расслабленно. Начну сегодня. Не позволю больше давить на меня. А если он полезет...

Тут обрываю себя, понимая, что нет. Не полезет. Вспоминаю его взгляд в гараже. В нем тоже что-то изменилось. Иначе с чего так легко предложил оплатить мне билет? Я подсознательно отметила это изменение и потому не побоялась сама позвать его на встречу. В пустом доме, да и Катя неизвестно когда вернется.

Смотрю на Алекса и понимаю, что права. Он не то, что не лезет, он даже не смотрит на меня. Глаза опущены в кружку, плечи поникли.

— Алекс?

— М?

Он будто просыпается. Делает вдох и это вселяет в него жизнь. Но только временно. Словно он тряпичная кукла, надетая на ожившую ладонь мастера.

— Что с тобой?

— А что со мной?

— Ты такой... тихий.

— А ты бы хотела опять заняться сексом на столе?

— Не смешно.

Он фыркает и отпивает чай.

— Одна ложка сахара. Ты все еще помнишь.

— Конечно, помню. – Вопреки воле в сознании просыпаются приятные воспоминания. – Ты постоянно заставлял именно меня его заваривать.

Он кивает.

— Мне было приятно, когда это делала ты. Он казался еще вкуснее.

Собираюсь с духом, чтобы начать. На деле это оказывается не так просто. Тем более я растеряла весь пыл, пока Алекс ехал сюда.

— Нам надо поговорить.

— Я уже понял. О той ночи, когда ты сбежала.

— Я видела, как ты целовался с Катей.

Его глаза округляются и все тело отстраняется, будто я обвинила его в убийстве.

— Что ты городишь, Милка? У тебя там точно чай? Не что-то покрепче?

— Алекс, давай сейчас без шуток. Для меня это важно. Я не собираюсь ни в чем тебя обвинять, это был твой выбор. Просто... Мне все эти годы не давал покоя вопрос: почему? Почему она, а не я? Я думала, что между нами... ну... нечто... особенное.

Опускаю глаза, боюсь увидеть его реакцию. Хотя он уже знает о моих чувствах из дневника, я все равно ощущаю себя той же восемнадцатилетней девчонкой. Воодушевленной, окрыленной. А потом растоптанной и преданной.

— Мила, о чем ты вообще? Мы с Катей впервые поцеловались через два года после твоего отъезда, когда она стала совершеннолетней. Я что тебе, совсем ку-ку?

Хочу разозлиться. Очень хочу. Но его слова только вытягивают из меня силы. Я надеялась на откровенный разговор.

— Ладно. Не хочешь говорить об этом, не будем.

Собираюсь встать, но Алекс кидается вперед и хватает меня за руку. В уже привычной, грубой манере.

— Постой, Милка. Я не понимаю, о чем ты говоришь и мне совсем не нравится то, что я слышу. С какого перепугу ты вообще спрашиваешь о таком? Я той ночью, когда ты уехала, спал так крепко, как никогда. Я не мог целоваться с твоей сестрой. Ты что, уходила из дома и увидела ее с кем-то? Ты же могла нас перепутать в темноте. Только не говори, что уехала из-за такого недоразумения! Ты должна была подойти и дать этому парню по башке, чтобы убедиться, что это не я!

— Я видела Катю той ночью только с одним парнем! И это был ты! Почему ты отрицаешь? Ты лежал в своей собственной кровати, я видела все через окно! Ты обнимал ее, гладил ее волосы! Или ты думаешь, что это я ку-ку?! Привиделось мне это?!

— Да нет же! Той ночью... – Он резко замолкает и отводит глаза, будто вспоминает что-то. – Той ночью я видел сон. Мне снилось, что я...

— Что ты целуешься с моей сестрой?

— Нет! – взрывается Алекс. – Мне снилась ты! Мне снилось, как я целовался с тобой! Господи, да у меня тем вечером чуть паническая атака не началась! Мы же только-только закончили школу и оба уже стали совершеннолетними. На следующий день я собирался...

Он опять замолкает, а я ощущаю себя деревцем на краю обрыва. Еще одна волна ветра и...

— Я собирался признаться тебе, - заканчивает он, краснея так ярко, что у меня падает челюсть. – Хотел позвать тебя к себе, вручить букет цветов, приготовить ужин... Все такое. Я в интернете это вычитал...

Он прячет смущенное лицо за своей ладонью, а я все еще цепляюсь за обрыв.

Нет. Он не может со мной так поступить. Он ведь не врет, да? Мы оба упали так низко, как только возможно. Он бы не опустился еще ниже.

Но я так боюсь в это верить. Мне так страшно, что я готова убежать и закрыться в комнате, а потом представить, что этого разговора не было.

Алекс выдыхает и смотрит на меня исподлобья, как побитый щенок.

— Мил... Жизнью клянусь, я бы никогда не поступил так с тобой. Не знаю, что ты видела, но это не может быть правдой. Да, ты мне снилась той ночью. Я... Блять... – Он трет глаза, а потом тяжело вздыхает. – А, черт с ним! Да, я собирался не просто устроить романтический вечер, я хотел признаться и соблазнить тебя, надеялся, что следующей ночью мы оба расстанемся с девственностью, ясно?! Вот, я сказал. Я тоже извра... А, нет, черт, это не то. Я не считаю тебя извращенкой, вообще! Это нормально, Мил! Если ты любишь в сексе всякое разное, а не только миссионерскую позу, то это никакое не извращение. И ничего такого в твоих подростковых фантазиях нет, мы все о чем-то фантазировали! Черт... Ты понимаешь, что я имею в виду?

Киваю. Мне кажется, что под ногами дрожит земля, но на деле это я сама дрожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это был не сон, Алекс. – Отворачиваюсь, чтобы быстро стереть слезинку. – Тебе, может, казалось, что ты спишь, но Катя-то не спала.

Падаю на стул. Я счастлива и несчастна одновременно.

Катя. Моя Катька. Моя любимая сестренка. У нее всегда есть план. Она всегда действует, зная все наперед.

Она пошла той ночью к нему не для того, чтобы соблазнить, а чтобы меня отвадить. Она знала, что из нас двоих Алекс выберет меня. Она специально дождалась меня, специально поцеловала его у меня на глазах. И он не оттолкнул ее. Конечно, нет. Ведь Катя так на меня похожа... Сколько раз я находила в ее комнате свою одежду, свою косметику, свои духи. Она и той ночью выглядела и пахла, как я.

Я сдерживаю слезы, не зная, что делать, что думать. Знаю, что она тоже меня любит. Но как тогда она решилась на подобную жестокость? Знала ведь, что мое сердце разобьется.

Алекс подходит и садится передо мной на колени.

— Мила, - шепчет, сжимая мои руки. – Милка. Прости меня, родная. – Он утыкается в мои руки лбом, и я чувствую, как их окропляет соленая влага.

— Ты не виноват. По крайней мере в том, что случилось той ночью. – Всхлипываю, стараюсь взять себя в руки. – Ты прав. Я не должна была просто стоять. Надо было ворваться, вцепиться ей в волосы. Если бы я разозлилась той ночью, то сейчас все могло бы быть иначе. Но вместо этого я сбежала. Я трусиха, Алекс.

— Мы оба трусы. – Он целует мои ладони, трется о них лицом. Я встречаю его взор и вижу того, кого знаю с раннего детства. – Давай перестанем бояться? Вместе.

Улыбаюсь против воли. У него всегда все “вместе”. Какая ж я дура. Он ведь никогда не смотрел на Катю так, как на меня. И тогда, и сейчас.

Он приходил ко мне, он звал меня, он играл со мной, он учился со мной, он дружил со мной. Он любил

меня

.

В какой-то момент тишины наши губы встречаются. Легко, нежно. Будто мы коснулись не телами, а душами. Прозрачно, но обжигающе горячо.

— Алекс...

— Знаю. – Он берет мое лицо в ладони. – Я ездил не на работу, Мил.

— А куда?

— К другу. Он адвокат. Мы готовим заявление в суд, я начну бракоразводный процесс, как только Катя даст свое согласие. Я поговорю с ней сегодня же.

Качаю головой.

— Это может подождать пока она не родит.

— Нет, не может.

— Алекс...

— Мила. Ты знаешь свою сестру не хуже меня. Мало что по-настоящему может пошатнуть ее здоровье. Мы с ней давно уже не живем, как супруги. Наш брак закончился, наверное, в тот день, когда родился Костик. Я никогда не любил Катю, но зато полюбил сына. Думаю, она это видела. С тех пор мы почти не были вместе.

— Ладно... Поговори с ней. И еще...

— Что?

— Я вовсе не хочу ей мстить, но все же... Скажи, чтобы она была с тобой откровенна. Скажи, что если она тебе не скажет, то скажу я.

— О чем ты?

— Думаю, она тебе сама расскажет.

Алекс вздыхает, берет меня на руки и несет в комнату.

— Тебе надо отдохнуть. – Аккуратно кладет меня на кровать. – Выспись хорошенько, а завтра у нас большой день.

— Какой?

— Моя мама. Забыла?

— Ты сказал про нас.

— Ну да. Я не отдам тебя Кракену, Милка. Помирать так вместе.

Улыбаюсь и закрываю глаза, встречая его поцелуй. Такой, о каком мечтала давным-давно. Мы давно женаты, страсти поутихли, но остались бережная любовь, забота и чувство защищенности.

Впервые за последние дни я засыпаю спокойно.

Глава 28. Алекс

Когда Катя заходит домой, я уже сижу в гостиной и жду ее. Сегодня она позднее обычного, мне даже пришлось звонить пару раз и напомнить, что пора бы уже возвращаться.

Катя сбрасывает каблуки, туфли разлетаются по коридору. Когда она садится на диван напротив меня, сразу вижу, что что-то изменилось. Тем не менее она привычно улыбается.

— Ты чего такой грустный?

— Почему ты так поздно приехала?

Жмет плечами.

— Засиделись с подружками.

— С подружками? Или с другом?

Взгляд жены становится острым, как нож. Но лицо быстро разглаживается. Она ни от кого не примет удара.

— О-о, - тянет Катя. – Да ты уже знаешь. Неужели Мила проболталась?

— Нет. Она хотела, чтобы ты сама мне сказала, и ты только что это сделала.

— Это и значит, что она проболталась.

— Это мой ребенок или его?

Катя усмехается.

— Это все, что тебя волнует?

— А ты натворила что-то еще?

— Где-то я все же оступилась, - говорит еле слышно, но в доме такая тишина, что кажется, будто можно услышать собственное дыхание.

— Я тебя не обвиняю.

Это правда. Понимание измены жены пришло почти сразу после слов Милы. Да и ребенок... Не чувствую ни гнева, ни обиды. Это просто факт, с которым надо смириться и я довольно быстро свыкся с мыслью, что Костик у меня единственный. Пока что.

— Правда? – ухмыляется Катя. – А я думала, ты хотя бы шлюхой меня обзовешь.

— Я не собираюсь тебя обзывать. Я понимаю, почему ты изменила, я не был идеальным мужем.

— Идеальным? – Она фыркает и смотрит на языки пламени в камине. – Мне не нужен был кто-то идеальный, Леша. Я просто хотела тебя.

— Вот именно. Кать, наша с тобой любовь разная. Ты всегда была дорога мне...

— Как ее сестра, - перебивает она.

— Да. Это так. А ты... Тебе как будто и не нужно было ничего, кроме меня. Ты просто меня захотела и сделала все, чтобы получить, не так ли?

Катя хмурится, медленно поворачивает ко мне голову.

— Что вы тут обсуждали, пока меня не было?

— Это правда, что ты приходила ко мне той ночью, когда Мила уехала?

— Ну правда, и что?

Я вздыхаю и откидываюсь в кресле. Как ни странно, я опять на нее не злюсь. Меня не волнует ни она, ни причины, по которым она это сделала. Я думаю лишь о том, что Мила уехала по той причине, что слишком сильно меня любила.

Будь я хоть вполовину такой смелый, как Катя, то поехал бы за Милой и все выяснилось бы намного раньше. Но я позволил страху победить. Позволил себе поверить, что ничего для нее не значу. Как тут винить Катю? Это мой косяк. За который я расплатился сполна за эти семь лет.

Хватит.

— И как она отреагировала, когда все поняла?

Смотрю на жену и вдруг понимаю, что именно изменилось. Она меньше смотрит в глаза, больше зажимается, тише говорит.

— Как ты узнала?

— Легко. Стоило войти в дом, увидеть твой взгляд... Все стало ясно. Я теперь ваш враг, бесчувственная тварь и все такое. Мила обрыдалась, наверное, да? Спит сейчас? Иначе уже дала бы мне затрещину.

Впервые вижу, чтобы Катя говорила о чем-то с такой... сокрушенностью.

— Чего ты боишься? Ее гнева?

— Я боюсь потерять ее, как ты потерял когда-то.

— Ты ее не потеряешь.

Катя поворачивает ко мне голову, и я вижу то, что не видел со дня рождения нашего сына. Слезы.

— Мила никогда ничего не забывает, - тихо говорит Катя. – Тебя ведь она не забыла. И моего предательства не забудет тоже.

— Память, может, у нее хорошая, но она не злопамятная. Ты это прекрасно знаешь.

— Знаю. Только мне все равно...

— Страшно. Понимаю.

— Да пошел ты со своим пониманием! – рычит вдруг. – Если бы не ты, ничего бы не случилось! А то... явился в нашу жизнь, понимаешь ли! Весь такой красивый и идеальный! Как мне было не влюбиться?! Да только на меня ты смотрел лишь по необходимости. И не смей больше врать мне о любви! Ты никогда меня не любил, просто терпел мое присутствие ради Милы!

Я затрудняюсь ответить, потому что сам не знаю ответа. Из прошлого я помню лишь Милу. Ее лицо, ее улыбку, ее привычки, ее школьные оценки... ее смех. Катя видится мне как размытое пятно. Где-то отдаленно маячит за спиной Милы.

— Вот видишь, - усмехается Катя, понимая все по моему лицу. – Ты никогда меня не замечал. Не видел даже, как я постепенно сменила стиль. Как стала ходить и говорить, как она. Как начала стричь волосы, как изменила свой смех.

Сижу пораженный, пока жена льет слезы. В ее голосе столько горечи и обиды...

— Я знала, что ты меня не примешь. Поэтому сделала все, чтобы быть похожей на нее. Только так я смогла получить тебя, придурок. Ты смотрел на меня, но видел ее. Я всегда была пустым местом... Я так надеялась, что рождение Кости все изменит. Мне больше не надо будет притворяться, искать твоей поддержки и заботы только для себя, а не для той, чей образ я собрала в себе! Но нет. Стоило появиться Косте, и ты всю свою любовь начал изливать на него. Знаешь, я даже не удивилась. И было уже не так больно... Я привыкла ничего для тебя не значить. Поэтому бросила всю эту дурь и вернулась к самой себе.

Катя вздыхает и громко шмыгает носом. Впервые вижу ее в таком разбитом состоянии. Мне неловко и стыдно... Но я не испытываю ни малейшего желания утешить ее. Теперь мне хочется, чтобы этот разговор поскорее подошел к концу. Какой же я урод...

— Кать...

Подаюсь вперед, но она резко вскидывает руку. Я откидываюсь обратно.

— Не смей меня жалеть. Знаешь, отчасти я даже благодарна. В какой-то момент я не выдержала, сорвалась. Приехала в бар и решила набухаться до такого состояния, чтобы тебе наконец стало меня видно. И вот, я напилась, развязно танцевала под свист незнакомых пьяных мужиков... Потом один из них схватил меня и повел к туалету. Пусть и пьяная, но я все поняла. А еще поняла, что сил нет, чтобы отбиться. Помню, я подумала о тебе. На секунду поверила, что ты озаботишься, где пропадает твоя жена посреди ночи, что придешь и спасешь меня хоть раз в жизни... Но вместо тебя там оказался Саша. Все произошло так быстро... Очнулась я в его машине. Он привез меня к себе, накормил, напоил, переодел и уложил спать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Саша... Семенов?

Катя кивает.

— Так все между нами и началось.

Ее взгляд блуждает где-то, а тело расслабляется. Я почти задыхаюсь от накатившего чувства облегчения. Так у них все серьезно, она влюблена. Это хорошо. Это так, блять, хорошо, что я почти готов расцеловать жену за то, что она нашла себе любовника.

— Я правда не знаю, от кого ребенок. – Катя потихоньку успокаивается. Достает из малюсенькой сумочки платок и аккуратно промакивает лицо, вытирает нос. – Он в первую очередь будет мой, понимаешь?

— Понимаю.

Я правда понимаю. Понимаю, что этот брак чуть не сломал не только меня, но и Катю. Этот ребенок необходим ей. С Костиком она всегда будет вспоминать обо мне, а этот ребенок... Он может подарить ей совершенно новую жизнь. Свободную от чувств ко мне.

— Ты так и не ответил, - Катя взяла себя в руки, выпрямилась, приподняла подбородок. – Как она отреагировала?

— Не очень хорошо... Но и не ужасно. Она не злилась, Кать, ей было очень больно.

Жена снова отворачивается.

— Она собирается уехать?

— Собиралась. Теперь не знаю.

— Вы теперь вместе?

— Не знаю...

— Значит, рано ей уезжать. Иначе я зря ее позвала.

— О чем ты?

— Пока я была с Сашей, мне все время что-то мешало расслабиться. Поначалу я не понимала, что это. А потом, когда окончательно решила, что вскоре мы с тобой разведемся, я осознала, что это было... кхм... чувство вины. – Катя нервно комкает платок, ее пальцы подрагивают. – Я поняла, что не смогу быть по-настоящему счастливой, в то время как отобрала это счастье у сестры. И у тебя тоже.

— Так ты поэтому ее пригласила? – Усмехаюсь и тру лицо. Хочется рассмеяться. – Нет никаких осложнений с твоей беременностью, верно?

— Верно... Я должна... кхм...

— Ну что еще?!

— Прости!

Она снова зажимается и отводит глаза.

— Это ведь может оказаться твой ребенок, и я понимаю, что заставила тебя волноваться. Но теперь можешь не беспокоиться, он в полном порядке.

— И ты все это время проводила с Семеновым?

— Ну, почти. С подружками я тоже гуляла.

Не могу сдержать реакцию, и Катя видит, как мое лицо морщится в отвращении.

— Я не вру.

— Знаю, - успокаиваю ее. – Просто твои подруги мне никогда не нравились.

— Сговорились вы что ли, - фыркает Катя. – Саше они тоже не нравятся.

— Они глупые, эгоистичные и самовлюбленные. Позови ты их на помощь вместо сестры, никто бы не приехал.

— Они мне нужны не для этого, - отмахивается жена. Затем медленно, почти кряхтя встает с дивана. – Все, я устала. Пойду спать.

На полпути останавливаю ее:

— Катя.

— Чего?

— Завтра поговори с Милой. Вам обеим это нужно.

— Ага, конечно.

— Я не шучу.

— Я тоже, - тихо рычит. – Отстань, поговорю я с ней.

Катя уходит, а я еще долго сижу и смотрю на жалкую имитацию огня. Совсем забыл поговорить с Катей о разводе, но и сейчас мои мысли не об этом. Думаю, что не хочу жить с Милой здесь. Да и она не захочет. Я куплю новый дом. А если не найду подходящий, то построю.

И там будет не эта жалкая имитация, а настоящий теплый камин, в свете которого мы с Милой будем предаваться любви.

Глава 29. Мила

Утро выходит... неловким.

Я не сразу заставляю себя встать с постели. На телефоне очередной пропущенный от Сережи. Что ему в голову ударило вдруг? Но я думаю не об этом. Лежу и раз за разом прокручиваю в голове вчерашний разговор с Алексом. Внутри все как-то... смешанно, непонятно. И радость, и грусть, и предвкушение, и страх. Все слепилось в кучу и засело где-то внутри большим непереваренным комом.

В конце концов встаю, принимаю душ. Сушу волосы, нервно поглядывая на часы. Обычно в это время Кати дома уже нет, но я прямо нутром чувствую, что она еще внутри.

Наконец спускаюсь и вижу ее. Она стоит у лестницы, держится за перила, словно собиралась вот-вот подняться.

— Доброе утро, - говорю с твердостью, которой на деле не ощущаю.

Катька открывает рот, несколько секунд смотрит мне в глаза... и уходит молча. Дверь за ней захлопывается с такой силой, что мое тело вздрагивает.

Из окна кухни вижу, как она выезжает из гаража. В последний момент мне кажется, что она смотрит прямо на меня. Но вот машина разворачивается и укатывает с той же скоростью, на которой Катя, оказывается, способна ходить на каблуках.

Я не злюсь на сестру. Понимаю, что разговор вышел бы нехороший. Я бы начала задавать вопросы, а Катя обороняться и все это вылилось бы в скандал. Катя никогда не дает себя в обиду. Никому.

Поэтому я спокойно жарю гренки, стараясь думать о чем-то отвлеченном. Помню, что сегодня надо ехать с Лилей. Но мне не хочется. Лучше бы снова навестила родителей, погуляла бы с Костиком.

Задумавшись, не сразу слышу, как кто-то входит в дом. Только когда Алекс ставит на пол пакет с продуктами, я возвращаюсь в реальность.

У меня дежавю. Прямо как с Катей. Мы с Алексом стоим и молча смотрим друг на друга очень... очень долго. А потом он медленно подходит и заключает меня в объятия.

Я хочу его оттолкнуть. Прояснение ситуации не сделало меня более открытой к сексу с ним. Он все еще муж моей сестры, и я не могу просто взять и выкинуть эту мысль из головы.

Но вот его губы касаются моих, и я, конечно, тут же таю. По телу проносится волна тепла, пальцы сжимают его кожанку, нога обхватывает его бедро. Я горю от прикосновений его языка, кожа отмечена его руками. Каждый изгиб, каждый участок тела он присваивает себе.

Если бы не зазвонивший телефон, мы бы уже валялись на полу, а мои гренки мимикрировали бы под цвет сковороды.

Вижу по взгляду Алекса, что это Лиля. Он слегка морщится, затем вздыхает и отвечает на звонок.

— Да, мама. Да, мы уже встали. Конечно. Нет, зачем? – Он хмурится, и я догадываюсь, что речь идет о машине. – Мам, ты с ума сошла? Убить нас хочешь? Естественно! Нет, мы не... Алло? Мам! Твою ж мать!

— Мы трупы?

— Да, только давай подкрепимся перед этим.

Выкладываю гренки на тарелку с салфеткой, чтобы впитала лишнее масло. Алекс принюхивается и крадет горячий хлеб, от которого откусывает сразу половину.

— Я бы так не налегала, Алекс.

— Пошэму?

Улыбаюсь, глядя, как он мучается от жара, охватившего рот.

— Если твоя мама приедет без водителя, то как минимум нас укачает.

— Я не дам ей сесть за руль.

— О, это возможно?

Алекс смотрит так, будто я посмела усомниться в его мужественности. Затем проглатывает вторую половину и опять мучается от жара, чем заставляет меня рассмеяться.

Через двадцать минут мы едем по городу в белоснежном БМВ. Алекс – слава богу – за рулем, я рядом, а Лиля Сергеевна на заднем сидении.

— Это нечестно, - ворчит Лиля.

Сегодня она надела облегающее белое платье с тонкими лямками. Всем и каждому будет очевидно, что бюстгальтера на ней нет. Что за женщина... Мне бы ее смелость.

— Мы просто не хотим умереть, мама, - безмятежно отвечает Алекс.

— Я прекрасный водитель!

— В своих мечтах.

— Ты вообще не должен быть здесь! Это должна быть поездка для девушек!

— Ты уже давно не девушка.

Лиля громко ахает, но ее сын никак на это не реагирует, поэтому она быстро сдувается.

— Просто оставь нас у торгового центра и уходи!

— Вы собираетесь купить подарок моему ребенку, я имею право знать, что это. Может даже помогу с выбором.

— Нет, нет и нет! Лешенька, ну послушай же меня, это путешествие только для девочек!

— Какое еще путешествие? – закатывает глаза Алекс. – Ты собралась Милу по всему ТЦ гонять?

— Ты не понимаешь. Шопинг это...

— Не то, чем вы сейчас займетесь, - отрезает Алекс. – Вы едете за подарком и точка. И вообще, как ты собралась его выбирать, если не знаешь пол ребенка? Просто подари Кате деньги и все будут довольны.

— Ты ничего не смыслишь в том, как осчастливить женщину, - фыркает Лиля.

— Может, это будет мальчик.

— Ты прекрасно знаешь, что я говорю о Миле! – резко парирует Лиля Сергеевна.

Алекс бросает взгляд на мать через зеркало дальнего вида. Я тоже напрягаюсь.

— Мила, мам? Но моя жена Катя.

— Но я же не с ней сейчас еду за покупками!

Алекс какое-то время молчит. Потом кивает.

— Ладно, можем устроить полноценный шопинг.

Смотрю на него, выпучив глаза. Он, не глядя на меня, усмехается.

Сегодня будний день, поэтому парковка перед ТЦ полупустая. И в самом здании должно быть не так много людей, что меня радует. Еще бы я в очередях стояла... И так уже домой хочется.

Лиля Сергеевна, словно опытный экскурсовод, летящим шагом кружит к пятиэтажному зданию, а мы с Алексом плетемся позади.

— Тебе делать больше нечего? – шепчу недовольно. – Она же нас тут до ночи оставит!

— Ну и что? Зато проведем время вместе.

— С твоей мамой!

— Впервые от нее есть хоть какая-то польза, - усмехается Алекс.

— Это не смешно! Я не собираюсь ходить по магазинам в ее обществе целый день. Да я же с ума сойду! И ты тоже!

— Ну и ладно. Сойдем с ума вместе.

Алекс с улыбкой уходит вперед, а я понимаю, что Лиля все еще не оставила идею о том, что мы с Алексом будем вместе. Она не раз шутила о нашей свадьбе, пока мы были детьми. Похоже, даже наличие жены у Алекса не отбило у нее надежды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впрочем, не то, чтобы я против... Но меня устраивает уровень поддержки, например, моих родителей. Но не Лили Сергеевны. Теперь я уверилась в том, что она собирается водить меня по магазинам нижнего белья и дорогим бутикам, где мне подберут модную красивую одежду.

Захожу в здание и облегченно вздыхаю от прохлады кондиционеров. Уже думаю, как буду сопротивляться, стоит Лиле попытаться завести меня туда, куда я не захочу. Меня вполне устраивают мои джинсы и футболка. Более того, Алекса они устраивают тоже.

Вижу Алекса, который ждет, пока нагоню его. А потом вижу его мать. Лиля уже на эскалаторе, с широкой улыбкой машет нам и велит поторопиться.

Мы с Алексом переглядываемся и идем следом, как на каторгу.

Глава 30. Мила

В самом начале я еще старалась следить за временем, не отказываясь от идеи навестить родителей и Костю, но чем глубже в здание Лиля нас утаскивала, тем сильнее само понятие времени искажалось.

Решив сделать перерыв, я спряталась на территории фуд-корта. На бедные плечи соседнего стула сбагрила несколько тяжелых пакетов с брендовыми названиями. И нет, все это не мое. До выбора подарка мы до сих пор не добрались, успели только понакупить вещей самой Лиле.

Я смотрю на время и понимаю, что забыла, который час был в прошлую проверку. В любом случае, уже середина дня, мои ноги гудят, как от работы на складе, а Алекс вообще сдался первым. Он покинул нас как будто уже давно и тоже нагруженный пакетами с новой одежкой своей матери.

Осматриваюсь, надеясь найти его взглядом. От Лили прятаться больше негде. Либо здесь, либо в туалете. Я бы даже проверила туалеты, но ведь со всеми теми пакетами Алекс бы просто не поместился в кабинку...

Наконец нахожу его глазами. Сидит и смотрит в пространство. Бедняжка. Наверно, думает, чем он так прогневил вселенную в прошлой жизни.

Тут к нему подходят две девушки. Молодые, кокетливые, ослепляют его своими улыбками. Я невольно напрягаюсь, видя, как Алекс встает и с каждой обменивается вежливым приобниманием.

Кто это? Его бывшие однокурсницы? Друзья из интернета? Может, заказчики? Или жены его коллег? Или... любовницы?

Нет-нет. Алекс изменил Кате только со мной... по определенным причинам. С другими он бы Катю не предал.

И все же мне не по себе. Сижу вот, сама любовница. Ревную женатого парня с другим девушкам. Офигеть, как я вообще вляпалась в такую ситуацию? До сих пор верится с трудом.

Как по вселенской указке, вибрирует мой телефон.

— Привет, Лиз.

— Привет.

Напрягаюсь.

— Что случилось? У тебя тон какой-то мрачный.

— Твой бывший мне весь телефон оборвал. Вот наконец смогла между звонками до тебя достучаться.

— Ох, прости пожалуйста! Я сегодня же с ним поговорю. Если силы останутся...

— А что случилось?

Объясняю ей в подробностях о прелестях шопинга с Лилей Сергеевной. Я в ауте, Алекс в ауте. Весь ТЦ в ауте, просто еще не осознал этого.

— А тут еще какие-то фифы нарисовались. К Алексу подошли, стоят болтают о чем-то.

— И чего ты сидишь?! Иди и подслушай, о чем!

— Меня заметят!

— А ты аккуратно! Ну же! Тебе же интересно!

— Это тебе интересно, - фыркаю в трубку.

— Ну да, и что? Если бы не я, ты бы так и сидела и смотрела на это. А ну подними зад и шуруй к ним!

Все-таки поднимаюсь. Мне самой действительно интересно, кто эти девушки и о чем они говорят с Алексом. Чуть не забываю пакеты. В итоге иду по окружной, не сводя с них глаз. Девушки присели за столик к Алексу, теперь я вижу его затылок и не могу понять, доволен он этим или нет. Сами девушки выглядят так, словно в раю.

— Ну?

— Они улыбаются во весь рот, - докладываю Лизе. – Они такие... молодые. Вряд ли старше меня. И наряды такие откровенные. Вообще, знаешь? Они одеваются, как Катька, только чуть более открыто. Пожалуй, через лет двадцать они превратятся в Лилю.

— Приблизься со стороны Алекса, чтоб он тебя не видел. Девчонки-то тебя не узнают.

Я послушно пробираюсь между столами. Пакеты цепляются за стулья и за чужие головы. Я чувствую себя полной дурой, не перестаю извиняться перед задетыми людьми, а когда наконец поднимаю голову к объекту внимания, вижу, что Алекс уже идет мне навстречу. Быстро прощаюсь с Лизой и телефон падает в один из пакетов.

— Ты чего меня не позвала? Я бы помог. Господи, сколько она еще накупила?!

— Главное то, что она до сих пор не остановилась. Я сбежала отдохнуть.

— Идем, я закажу нам чего-нибудь перекусить.

Иду за Алексом и встречаю горящие любопытством взгляды девушек. Вблизи понимаю, что они явно старше меня. Лет по тридцать.

— Привет! – улыбается блондинка, одетая во все голубое и на шпильках. Уши увешаны сережками так, что еле видно раковину. – Ты, наверное, и есть Мила? Мы столько о тебе слышали! Я Вероника!

— А я Маша, - представляется вторая. Волосы у нее настолько жгуче-рыжие, что и дураку бы стало ясно, что это краска. От этих пушистых волос так сильно пахнет какой-то химией, что я чую это на расстоянии. – Очень приятно с тобой наконец познакомиться!

Когда я встаю у стола, они обе поднимаются и обнимают меня, как давнюю подругу.

Я неловко улыбаюсь.

— А откуда вы меня знаете? – Сажусь на место Алекса, пока он отошел к ближайшему кафе. – Вы друзья Алекса?

— Ух ты, - смеется Вероника. – Она и правда его так называет!

— Мы подруги твоей сестры, - отвечает Маша, и я осознаю, что старше их делает густой слой макияжа. – Знаешь, это и правда странно. Почему ты зовешь его на иностранный манер? Он же все-таки наш, русский.

Жму плечами.

— Мы друзья детства. Когда-то решили, что придумаем друг другу имена, которыми только мы будем друг друга звать. Так и получились Алекс и Милка.

— О-о, как мило, - тянет Вероника с таким взглядом, будто смотрит на бездомного щеночка. – Так вы вместе выбрались на шопинг?

— Ищем подарок для ребенка.

— А, наверное, для будущего новорожденного! И как? – Она смотрит на кучу брендовых пакетов. – Получилось что-то подобрать?

Не успеваю ответить. Возвращается Алекс и перетягивает все мое внимание. Он улыбается мне и ставил на стол поднос с двумя чашками латте и классическим чизкейком.

— А нам? – поднимает пушистую голову Маша.

— Вы же сказали, что уже объелись, - отвечает Алекс.

Прежде чем девушки успевают возразить, он уносит поднос.

Я двигаю к себе чизкейк, зная, что он купил его для меня.

— Он такой заботливый, - вздыхает Вероника. – Катя жутко везучая! Муж красавец, да еще и богатый. И Костя такой послушный мальчик. Теперь вот второй ребенок намечается. Ну просто идеальная семья.

Я молча киваю, не веря, что Катя не рассказала им про Семенова. Вон даже я Лизе про Алекса рассказала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты замужем?

— Нет.

— Чего так? – спрашивает Маша. – Тебе сколько лет уже?

— Не сильно больше, чем вам.

— И все же больше, - смеется Вероника. – Ну давай, неужели никого на примете нет?

— Вы про кого? – спрашивает вернувшийся Алекс.

— Про парня ее, - с готовностью отвечает Вероника. – Уже ведь и замуж пора!

— Пора? – Алекс щурится, глядя на меня. – И правда, Милка. А мне казалось, у тебя еще есть пара лет.

— На себе посмотри, старикашка, - смеюсь в ответ и толкаю его в плечо.

— Ну так что? – вклинивается вездесущая Вероника. – Парень-то есть?

— Нет. Расстались недавно.

— А почему расстались?

Вот все ей знать надо? Чего она прилипла?

— Ну просто решили расстаться, - отвечаю неопределенно. – А вы, девочки? Замужем?

Маша просто кивает, а Вероника с гордостью вытягивает на середину стола руку. На ней блестит симпатичное колечко с большим бриллиантом.

— Уже два года мы самая счастливая пара, - мечтательно тянет Вероника. – В этом году отметили годовщину в Японии, а в прошлом на Карибах! Кстати, мне кажется, мы там видели Джонни Деппа!

— Очаровательно, - отвечаю, не стараясь скрыть сарказм.

Но, как и думала, Веронику это не смущает. Она начинает рассказ о своих приключениях, а мы с Алексом переглядываемся как в старые добрые.

Первой план спасения придумываю я.

— О, сколько времени уже прошло! – прерываю застывшую Веронику. – Алекс, нам еще шины зимние забрать надо, помнишь?

Маша с Вероникой явно не хотят идти с нами за шинами. Поэтому мы собираем груду пакетов и покидаем ресторанный дворик с облегчением, что они не увязались за нами.

Я довольно улыбаюсь, когда Алекс вытаскивает купюру в сто рублей и толкает ее в мой карман джинс.

— Шустрая ты, Милка.

— И каков был твой план спасения?

— Я честно собирался сказать, что пора возвращаться к матери. Они бы пошли с нами, но даже они бы очень скоро от нее устали и сами смотались бы.

— Это слишком.

— Признаю, ты выиграла. А теперь давай найдем-таки что-нибудь в подарок ребенку, заберем мою маму и забудем этот поход как страшный сон.

Глава 31. Мила

После нескольких часов безуспешных поисков, решено подарить Кате деньги. Как Алекс и предсказывал. Но, к нашему удивлению, Лиля Сергеевна не собирается отпускать нас так просто.

Однако кое-как нам все же удается отмазаться от нее. Тут немало помогает ее родной сын, не желающий дальше потакать ей. Алекс тверд, как гранит. Он глух к ее мольбам о посещении спа-салона и даже слушать не хочет о солярии.

— Мы все выйдем оттуда подрумянившиеся и все подумают, что мы отдыхали на Кипре вместе! Леша, ты только подум... Ой, что ты делаешь?! Неблагодарный!

Алекс буквально запихивает мать в машину, та еще долго что-то кричит в окно, но Алекс берет меня за руку и ведет к подъезду моих родителей. Еще в торговом центре я рассказала, что хотела бы сегодня их навестить и вывести Костика погулять. Алекс решил присоединиться, а не везти мать домой.

— Как-то жестоко, - говорю в тишине подъезда, пока мы поднимаемся по лестнице. – Она может врезаться в столб.

— Когда она в машине одна, риски уменьшаются. Она ни с кем не говорит, поэтому больше внимания уделяет дороге.

— Но как она поднимет сама все эти пакеты?

Алекс отвечает фырканьем.

— О, поверь, рядом с ней всегда найдется мужчина, который предложит помощь. А если не найдется, она сама его вычислит.

— Ладно, - вздыхаю, выкидывая Лилю из головы.

— Кстати, спасибо за приглашение.

Мы останавливаемся у двери моих родителей. Я поднимаю глаза на Алекса, вдруг понимая, что нас окружает уютный полумрак. Алекс очень близко и смотрит так, будто боится оборвать эту тончайшую связь.

— Я перестал быть тут частым гостем с тех пор, как женился на Кате.

— Знаю.

— Похоже, не только моя мама думала, что я должен был быть с тобой.

— Похоже так.

— И? Мы их не разочаруем?

— Алекс... Сейчас не подходящее время и место обсуждать такое.

— Где же тогда? У меня дома?

Я кривлюсь.

— Милка, мы занимались там сексом, а говорить о наших отношениях там ты не хочешь?

— Секс – это одно, а серьезные отношения – другое!

— Ты права... Прости. С другой стороны получается – везде лучше, чем там.

Мы смеемся и продолжаем в шуточной форме предлагать самые невообразимые места для обсуждения нашей неопределенной связи.

Когда Алекс добивает машиной Лили, пока она будет за рулем, я понимаю, что проиграла. Мы ржем уже во весь голос, представляя, как Лиля Сергеевна вообще перестанет смотреть на дорогу, и мы все скорее всего умрем. Алекс притворно убивается, что всех троих похоронят рядом, а значит даже в ином мире он не сможет избавиться от матери.

В какой-то момент дверь открывается. На пороге стоит мама, за ее коленями Костик. Мы с Алексом смеемся до красноты, я чувствую, что мне надо в туалет.

— Вы чего, накурились? – спрашивает мама.

Мы начинаем смеяться еще сильнее, пока мама не заталкивает нас в квартиру, как напившихся школьников. Ругает, помогает снять обувь. И Алексу тоже. Костя убегает в зал.

— Мам, мы просто... говорили, - объясняю между вдохами.

— О чем же? А то смех стоял такой, будто пятиклассники пиписьками мерились и оба проиграли.

— Мам, представь, что тебя похоронят рядом с Лилей Сергеевной.

— Тьфу! Сплюнь три раза! – Она перекрестилась, вызвав у нас новую волну смеха. – Заходите давайте, чай попьем, раз пришли.

Мы вваливаемся в небольшую ванную, и я вдруг вспоминаю, как часто мы мыли здесь вместе руки после улицы. Тогда мы были намного ниже, вода постоянно выплескивалась на одежду из-за наших ручных баталий. Алексу всегда удавалось закончить первым.

Но сейчас все иначе. Мы моем руки как раньше, в четыре ладони под одной струей, толкаясь и смеясь, но замечаю, что Алекс мне на этот раз уступает.

Я не хочу уходить без него, поэтому медленно вытираюсь полотенцем, ожидая, когда он закончит смывать мыло.

Все это время мы смотрим друг на друга через потертое по краям зеркало. На миг единственная лампочка над нами мигает, и ванная погружается в темноту.

Потом свет возвращается. Алекс тоже начинает вытирать руки... и свет вдруг снова пропадает. Я встречаю его губы на полпути. Мы целуемся крепко, будто следующий раз может не настать.

Но свет возвращается так скоро...

Мы отстраняемся, продолжая смотреть. Все смотрим и смотрим, как будто ждем нового сигнала свыше.

Мамин голос врывается в наш маленький мирок. Я выхожу и слышу, как Алекс идет за мной.

— Теть Свет, в ванной бы лампочку поменять.

— Ой, Леш, знаю я, - отмахивается мама. – Садись давай, потом с лампочками этими разберемся.

— Да это быстро же. Новая есть?

— Откуда же ей взяться?

— Чайник только поставили? Я сбегаю за лампочкой. Что-то еще взять?

— Не надо ничего, садись давай!

Алекс отмахивается и уходит. Мы молчим, пока не слышим, как закрывается дверь.

— Кто там пришел? – очухивается папа в зале.

— Мила с Лешей пришли, - кричит мама. – Ты чай будешь?

— Не!

Я улыбаюсь.

Дом. Чайник закипает, за окном муха жужжит, мама летает от шкафчика к шкафчику – достает сахар, мед, печеньки.

— Ну? – спрашивает, когда наконец усаживается. – Вы чего вместе пришли? Я думала ты им обоим ноги переломаешь.

— Ну мам.

— Ну что? Эх, добрая ты слишком, Мила. Катя бы расстреляла. Без суда и следствия.

Я усмехаюсь.

— Я сейчас такая счастливая, мам. Мне просто хочется, чтобы у всех все было хорошо.

— Ну прямо тост. Выпьем?

— Очень смешно. Сиди, я налью.

Разливаю чай по чашкам. Алексу кладу одну ложку сахара. Для себя нахожу в холодильнике сгущенку. Маме наливаю зеленый, она его больше всего любит. Как и Лиля. Но мама ни в жизнь это не признает.

Только сажусь за стол, опять начинается допрос. Рассказала ей все как было. Честно. Только это маму не успокоило.

— Перепутать одну девушку с другой! Тьфу! Идиот какой!

— Мам, ну он же спросонья, да еще в темноте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты не выгораживай!

— Как будто мало он натерпелся. С Катей-то в браке.

Мама застывает, а потом невольно соглашается.

— И правда, бедолага.

Мы прерываемся, чтобы отпить из кружек и закусить овсяным печеньем.

— Что делать теперь будешь? – спрашивает мама тихо.

— Я? Для начала к вам перееду, как планировала. А потом... Не знаю. Они разводиться собираются...

— Вот и прекрасно.

— Мам, а сколько по времени вообще развод длится? Может, завтра прям и разведутся?

— Так не бывает, - качает головой мама. – У них ребенок общий, это уже больше времени. Думаю, несколько месяцев.

— Месяцев? – выпучиваю глаза.

— Ну да. Там их еще и помириться попросят, время на это дадут. Потом еще с опекой ребенка будут разбираться. В общем, муторно это все.

— Мама-а...

— М?

— А откуда такие познания?

Он опускает глаза в чашку и отвечает не сразу, но все же с легкостью.

— У нас с твоим отцом всякое бывало. И ссоры иногда сильные, до развода почти доходили. За тем все детали и узнавала. Конечно, за эти годы что-то могло поменяться, но боюсь, что на жалкую неделю тебе рассчитывать не придется. Наберись терпения.

Мне хочется расспросить ее о прошлом, но понимаю, что смысла нет. Мама с папой по-прежнему вместе, а мы с Катей уже взрослые. Если бы мама хотела об этом рассказать, уже сделала бы это.

Алекс возвращается быстро. Также молниеносно меняет лампочку в ванной, а потом присоединяется к нам за столом. Костик запрыгивает к нему на колени, и мы рассуждаем, куда бы нам пойти гулять.

Глава 32. Мила

Как же радостно, как приятно просыпаться в комнате, где провела почти все детство. Раньше я этого не замечала. Теперь вот лежу и смотрю на потолок. Эта старая люстра висит здесь сколько я себя помню. Занавесок давно уже нет.

Кажется, мне было шестнадцать, когда я психанула, отказавшись их снимать, затем стирать, а потом еще и гладить! Я их сняла и выкинула за маминой спиной, чтобы она не смогла меня остановить.

Теперь свет солнца прорывается сквозь жалюзи, на которых давно следует протереть пыль. Я ни разу этого не делала... Думаю, они еще не стали серыми только благодаря маме, которая время от времени заходит, чтобы здесь прибраться.

Рядом с дверью стоит мой чемодан, который Алекс привез вчера вечером после прогулки с Костиком.

В шкафу стоит больше учебников, чем художественных книг, на столе какие-то папки, виден корешок английского словаря. А ниже тумба, в которой хранятся мои дневники.

Пришедшая мысль заставляет встать. Надеваю шорты и футболку, собираю волосы в хвост и достаю ключ от тумбочки, спрятанный за плинтусом.

На двух глубоких полках помещается бóльшая часть моей жизни. Тут и детство и пубертат. Здесь все самое сокровенное. О семье, о друзьях, о самой себе. И, конечно, об Алексе.

Достаю дневники и вскоре на столе возвышаются две приличных разноцветных башни с потертыми углами и корешками. Мама заходит как раз когда я закрываю пустую тумбу.

— Ты завтракать будешь? – она косится на дневники, но ничего не говорит.

Маме никогда не нравилось, что я веду их. Она предупреждала, что однажды их может прочесть кто-то посторонний, поэтому не следует быть такой откровенной в своих мыслях. Возможно, она уже тогда догадывалась, что Катя способна на такое.

— Конечно, мам, сейчас приду.

— Что делать с ними будешь?

Я долго и задумчиво смотрю на эти башенки, а потом решаюсь.

— Дам Алексу прочитать.

Мамины глаза становятся, как две монеты по пять рублей.

— С ума сошла?!

— А почему нет? – усмехаюсь над ее лицом. – Я этого хочу, мам. Там нет ничего такого. Не считая того, что я писала о нем самом, обо всем остальном он знает. Мы ничего друг от друга не скрывали. Ну, не считая чувств...

— И ты хочешь, чтобы он прочел? Ты уверена? Вдруг ты написала что-то стыдное, о чем уже забыла?

— О, там предостаточно стыдного, - смеюсь я. – Но я с самого начала должна была быть с ним откровенной. Тогда мы были бы вместе все эти годы. Я хочу, чтобы он знал, что я тогда чувствовала. Я... – В глазах собирается влага. – Я очень долго стыдилась себя, мам. Теперь понимаю, что зря. Только время потеряла. Он любит меня такой, какая я есть, а через него я вижу, что я вовсе не сломанная внутри. Просто я вот такая.

Мама вздыхает.

— Ладно. Идем завтракать. Кстати, звонил твой Алекс, сказал, что не смог до тебя дозвониться.

— А, да. Мне кажется, мой телефон у Лили Сергеевны. Он остался лежать в одном из пакетов из ТЦ, я только вчера перед сном вспомнила.

— Боже, забери его скорее! Вдруг она начнет в нем копаться?

— А пароль на что?

Мамины плечи горестно опускаются.

— Видимо, она и сегодня придет...

— Расслабься, - обнимаю ее. – Я свяжусь с ней через Алекса и договорюсь встретиться где-нибудь не здесь. Идет?

— Идет! За это ты заслужила завтрак.

После плотного завтрака, сгребаю дневники на кровать и сажусь работать за стол. В корпоративной почте набралось писем. Отвечаю потихоньку, вливаюсь в работу. Костик несколько раз пытается завлечь меня в свои игры, но мама уносит его из комнаты.

Ближе к обеду она заходит и передает мне свой телефон. На экране... Алексей.

— Ты знаешь, что записан у моей мамы полным именем?

— Нет, но я не удивлен. И не обижен. Скоро все изменится. Мы с Катей завтра идем в суд.

— Оу... Это хорошо. А она что-нибудь говорила обо мне?

— Нет. Честно говоря, она сегодня даже ночевать не приходила. Видимо, осталась с Семеновым.

— Ты не ревнуешь?

— Шутишь? Я с комфортом устроился в твоей кровати и, кажется, стер себе всю правую ладонь.

— Можно без подробностей.

Слышу, как он смеется.

— Ты связывался со своей мамой? Мне надо телефон вернуть.

— Я уже забрал его, еду к тебе.

Внутри все искрится как от выпитого шампанского.

— Отлично, тогда я жду.

Вскоре Алекс уже сидит на моей кровати и перебирает дневники. А я вижу пропущенные от Лизы и Сережи. Лизке пишу сообщение, а Сережа опять летит в игнор. Когда он успокоится вообще?

Тихий бархатный голос Алекса выдергивает меня из размышлений.

— Ты уверена, что хочешь этого?

Он держит первый дневник. Там я семилетняя очень коряво писала об учителях, которые задают слишком много домашних заданий, о родителях, которые запрещают мне остаться у Алекса с ночевкой и о его матери, которая подарила мне на день рождения столько шоколада, что мне пришлось отнести его в школу и раздать.

Улыбаюсь, возвращаясь в те времена. Да уж, тогда единственной проблемой была куча шоколада. Не то, что сейчас.

— Читай смело, поржем вместе.

Алекс устраивается поудобнее и улыбается на первой же странице.

— Ну и почерк у тебя был. А это что за бегемот нарисован?

— Это кукла! Я ее хотела на новый год.

— А-а, помню. Я жуть как удивился, когда ты ее обезглавила.

— Это была случайность!

Алекс продолжает читать, а я теперь думаю о Кате. Я не так уж много писала о ней. Конкретно в этом дневнике она предстает громким, вечно хнычущим тираннозавром, которому родители уделяют львиную долю своего времени, что меня иногда обижает.

Пытаюсь вернуться к работе, но все не клеится. Под влиянием момента захожу на городской форум. Помню, когда-то давно хотела начать там вести электронный дневник, но Катя посмеялась, предупредив, что в нашем городишке мою личность быстро вычислят.

Перехожу на другой сайт. Здесь миллионы людей делятся своими жизненными историями и, главное, проблемами, которые не могут разрешить. Я иногда зависаю здесь, чтобы убить время или даже оставить мудрый комментарий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впервые решаюсь что-то написать.

Я представляюсь вымышленным именем и коротко обрисовываю ситуацию с сестрой и Алексом. Мой главный конечный вопрос – Катя. Как начать разговор? Как подступиться? Как не разрушить наши отношения?

Долго смотрю на текст, что-то убираю, что-то корректирую. Добавляю нетерпение относительно их развода. И спрашиваю, бывал ли кто-то в аналогичной ситуации.

Меня действительно немного беспокоит, как отреагируют местные. Да, Катя и Алекс собираются разойтись, но поддержит ли это кто-то кроме моих родителей и матери Алекса? Только они, знающие нас с детства, могут понять, что мы на самом деле чувствуем.

А что подумают другие? Что я увела у сестры мужа? Что Алекс ненадежный человек? Вдруг пострадает его бизнес? И не дай бог какие-нибудь грязные слухи коснутся ушей Костика...

Смотрю на свой текст и понимаю, что мне до дрожи страшно. Легче уехать, распрощаться с прошлым и оставить все, как есть.

В тот момент, когда почти поддаюсь панике, чувствую на плечах горячие большие руки. Алекс наклоняется ко мне, читает. Я сижу, как каменное изваяние. Только вот-вот тресну не снаружи, а внутри.

— Отправляй, чего ждешь? – спрашивает Алекс.

— Вот так просто? Ты уверен?

— Конечно. Ты высказалась очень честно, имен не раскрыла. Люди помогут советами, раз уж ты заблудилась.

— Но там будут и те, кто осудит меня.

— Такие люди будут всегда, Милка. Нельзя же из-за этого переехать в пещеру и отказаться от людского общества.

Вздыхаю, нажимая кнопку: “Опубликовать анонимно”.

Глава 33. Мила

Несколько дней пролетают, как в сказке. Сумбурно и стремительно, однако какое после них послевкусие... Раз за разом я возвращаюсь в родительскую квартиру, чинно ложусь спать в одиночестве, но мне кажется, будто весь мир прикрыл глаза, чтобы не мешать нашей с Алексом идиллии.

По утрам мы ходим с Костиком гулять в городской парк или в кафе, или еще куда-нибудь, куда он захочет. Затем мы завозим Костю к родителям, а сами запираемся в доме Алекса. Катя уже собрала вещи и съехала к своему ухажеру. Меня это напрягло лишь в первый день, но Алекс быстро смог отвлечь меня от этих мыслей.

Мы занимаемся любовью дни напролет. В кровати, на полу, на столе, на диване... А еще читаем мои дневники. Где-то и правда вместе смеемся, вспоминая прошлое, а где-то мои фантазии разжигают в нас новую искру, мы заводимся в момент, и я снова утопаю в горячих объятиях, отвечаю на поцелуи и страстный шепот о любви.

Уже и не припомню, когда в последний раз чувствовала себя такой счастливой. Цельной.

В какой-то момент стало казаться, что такая сладкая жизнь продлится вечность... Однако сегодня все меняется.

Я в торговом центре. Мы договорились съездить на пару дней за город, к коттеджу Алекса у озера. Он уезжает домой взять свои вещи, пока я хожу и выбираю купальник. В какой-то момент вижу знакомые лица. Сначала не обращаю внимания, думая, что показалось, но потом вижу, что две девушки подобрались ближе.

Теперь смотрю на них в упор и сразу узнаю Веронику и Машу. Не хочется общаться с Катиными подругами, но меня распирает желание узнать о ней хоть что-нибудь. С того дня, как Катя с Алексом начали оформлять бракоразводный процесс сестра не показывается ни в своем доме, ни в родительском.

Я как-то утром слышала, как она говорила с мамой по телефону. Пообщалась немного с Костей, а потом снова отключилась, будто прячется от кого-то.

Я даже думала связаться с Семеновым, но так и не решилась. После этого Алекс убедил меня, что Катя сама выйдет на связь, когда будет готова. Я с ним согласна. Но ведь это не значит, что я не могу коснуться ее хотя бы косвенно.

Подхожу к девушкам с улыбкой. Просто узнаю, все ли у Кати хорошо и все.

Вероника улыбается мне в ответ, махая тонкими бледными пальчиками с ярко-розовыми когтями, а Маша, словно демонстративно, осматривает меня с ног до головы. Потом отворачивается. Она так противно жует жвачку, что я даже рада не говорить именно с ней.

— Приве-ет, - тянет Вероника. – Купальник подбираешь?

— Да, собираюсь поплавать на озере. А вы здесь случайно не с Катькой?

— Случайно нет, - отрезает Маша. Когда она поворачивает ко мне голову, ее рыжие кудри остаются неподвижными. – А тебе хорошо поплавать. Ты же не одна на озеро поедешь?

Вероника толкает подругу локтем.

— Не обращай на нее внимания, - отмахивается Вероника. – Просто она переживает за Катю.

— А что с ней? – напрягаюсь.

Вероника хлопает глазами.

— Что? Да она же разводится!

— Она и так это знает, - шипит Маша. – Она же Лешу и увела.

Каждый нерв в моем теле каменеет, приводя мозг в состояние овоща. Стою и не знаю, что ответить. Не знаю даже, что подумать. Я так этого боялась... Но разве Катя не сказала им, что не останется одна? Что она с Семеновым?

— Не слушай ее, - дергает головой Вероника. – Маша у нас невоспитанная. Ты вот лучше скажи, это правда, что...

— Мила!

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Успевает мелькнуть мысль, что голос подозрительно знакомый. Округляю глаза, видя, как ко мне идет Сережа. Высокий, красивый. Единственное, что для меня ново – густая щетина. А глаза все те же – теплая карамель, в которой я однажды позволила себе растаять.

— Наконец-то, - выдыхает Сережа. Он обнимает меня за талию и целует в лоб. – Я тебя обыскался.

— Что ты... Что...

Не могу сформировать вопрос, так как все еще пребываю в шоке. Сережа здесь. А еще Вероника и Маша здесь. И еще полгорода. Многие в магазине косятся на нас, и я знаю, что вскоре весь городок узнает об этой неловкой ситуации.

— А это, - тянет Вероника, пожирая Сережу глазами, - кто? Твой друг?

— Я ее парень.

Так резко запрокидываю голову, что сводит шею. Затем меня накрывает злость. Сколько раз я ему сказала, что все кончено?!

Скидываю его руку и отхожу.

— Не ври. Девочки, это мой бывший, не более.

— Да? – играет бровями Маша. – А так и не скажешь.

Сережа открывает рот, чтобы что-то сказать, но я обрываю его.

— Я вообще-то хотела узнать, как Катя. Вы давно с ней общались?

— А что? – успевает ответить прежде подруги Маша. – Она не берет трубку? Ну так можно догадаться – почему. И какое тебе вообще до нее дело, если ты мужа у нее увела?

— Я его не уводила.

— Что вы несете? - вдруг вклинивается Сережа. – Мила не такая.

Тру лицо. Сейчас, конечно, не время напоминать, что он совсем меня не знает, но как же хочется...

— Ладно, мы пойдем, - прощаюсь с девушками и увожу Сережу.

Сейчас не лучшее время общаться с ними. Очевидно, они настроены против меня. Понимаю, что Кате даже говорить ничего не надо, это же я так неосторожно позволила себе расслабиться. Мы с Алексом за эти дни успели побывать везде, нас видел практически весь город. Тут и без вмешательства Кати пошли бы слухи.

И о чем я вообще думаю?!

С другой стороны, почему я должна сидеть в четырех стенах? И Алекс тоже? Мы взрослые люди. Если бы хоть кто-то из горожан вспомнил бы, что мы с Алексом также гуляли, еще будучи детьми, то вопросов у них поубавилось бы. Но кого интересует наше прошлое? Люди видят, что хотят видеть.

И самое неприятное, что они правы. Мы с Алексом гуляем не по старой душевной дружбе. Мы... встречаемся. Разве что только не целуемся на людях.

Решаю пока выкинуть все это из головы. Сделать все равно ничего не могу. Зато могу кое-что сделать с Сережей... Но эта мысль вылетает с той же скоростью, что и предыдущие, потому что, выйдя на улицу, вижу, как из только что припаркованной машины выходит Алекс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не успеваю сориентироваться. Он поворачивает голову, словно внутри вшит магнит, и он всегда точно знает, где я. Мы встречаемся взглядами. Поначалу он улыбается, а потом видит рядом Сережу. Лицо Алекса медленно меняет выражение.

Понимаю, что Сережа стоит слишком близко и отхожу. Но этот придурок следует за мной.

— Мила, ну поговори со мной, - просит бывший. – Я весь город облазил, пока тебя нашел.

— Как ты вообще узнал, где я живу?

— Какая-то женщина сказала. Она подняла трубку, когда я звонил тебе.

Лиля, мать вашу, Сергеевна! Кто вас так воспитал, что вы отвечаете на чужие звонки?!

— Тебе не следовало приезжать, - отрезаю резко. – Между нами все кончено, сколько раз повторять?! Я никогда не прощу тебе всех тех измен, ясно? Просто уйди, Сережа, пожалуйста!

— Тебе совсем неинтересно, почему я изменял? – злится он. – Ты даже поговорить не хочешь? А я ведь приехал в этот занюханный...

— Кто это?

Алекс подходит и берет меня за руку, прижимая к себе. Сережа застывает. Впрочем, как и я.

Лишь через секунду сбрасываю ступор. Я ничего такого не сделала. Это просто мой приставучий бывший.

— Алекс, это Сережа. Сережа, это Алекс – мой друг детства.

— Я ее парень, если быть точным, - добавляет Алекс. Его рука, подобно змее, удерживающей добычу, оборачивается вокруг моей талии, а на лице расползается самодовольная улыбка. – А вы... ее бывший, если я правильно понял?

Вдруг вспоминаю, что упоминала Сережу при Алексе. Меня как будто знобит изнутри. Опять не узнаю своего старого друга. Он холодный, жесткий. Чувствую, что придется расплачиваться за эту встречу...

Сережа кривится, но не сдает позиции.

— Мила не такая. Она только недавно со мной рассталась и не нашла бы себе парня так быстро, понятно? Да я ее год добивался!

— Если ты не можешь зацепить девушку чем-то с первой встречи, значит дальше просто тратишь время. Даже если добьешься ее, все равно расстанетесь. Потому что однажды она встретит того, от кого потечет с первого же взгляда.

— Алекс! – рычу, мучительно краснея.

Верчу головой, чтобы убедиться, что никто посторонний этого не слышит.

— Мила, мне заткнуть этого слабоумного? – спрашивает Сережа с каменным лицом.

— Просто уезжай, - прошу чуть не слезно. – Между нами больше никогда ничего не будет, ты можешь смириться наконец или нет?

— Ну что же ты, Милка? – тянет Алекс, глядя на Сережу не моргая. – Он аж сюда за тобой приехал. Очевидно, чтобы доказать свои чувства.

— Заткнись, - шиплю я. – Перестань вести себя, как придурок!

— Ты не понимаешь, Милка. Это просто мерилово членами. И я выиграл.

В следующий момент он резко усиливает хватку, прижимая меня еще сильнее, а его губы поглощают мой рот с тем неистовством, которое я так люблю, от которого моя киска слабеет, выпускает сладкий сок и готовится к вторжению члена. Его члена.

Но я слишком злюсь, чтобы позволить себе унестись в безоблачные грезы. Отталкиваю Алекса, но он не дает мне отступить.

Все рушится, когда я слышу чей-то рев. Сережа буквально отдирает Алекса от меня. Почти рядом с лицом пролетает кулак. Алекс успевает увернуться и бьет моего бывшего в живот. Затем хватает за воротник куртки и шипит на ухо:

— Цепляться за женщину, которая тебя не хочет – самое неблагодарное дело, Серега. Советую тебе отступить и погоняться за своей гордостью. А если я еще раз увижу тебя рядом с Милой, то выпотрошу тебя голыми руками!

Он толкает Сережу в сторону парковки. Тот спотыкается на невысокой лестнице и падает кубарем к ногам нескольких зрителей.

Глава 34. Мила

— А если он пойдет в полицию?

— Это вполне возможно, - усмехается Алекс.

Я сижу рядом на пассажирском сидении и тяжело дышу, никак не могу отойти от произошедшего. Но Алекса это, кажется, только забавляет.

— Почему это возможно? Потому что он не такой крутой мачо, как ты?!

— Именно.

— У него осталась ссадина на лбу! И еще фиг знает, что внутри живота происходит! Алекс, он точно может пойти и накатать на тебя заяву!

— Он никуда не пойдет, Мила, успокойся.

— Это почему?

— Потому что тогда он упадет в твоих глазах еще сильнее. Для мужиков, знаешь ли, важно, как они выглядят в глазах тех, кто им небезразличен.

— Я бы на тебя заявила.

— Ну и хорошо, что ты не он.

Я обиженно отворачиваюсь к окну, а Алекс, как ни в чем не бывало, лезет рукой под мои волосы и обхватывает шею. Его массаж меня совсем не расслабляет. Наоборот, заставляет думать, что будет дальше.

Решаюсь его спросить.

— Алекс.

— М?

— Ты какой-то подозрительно... спокойный.

— А чего волноваться?

— И правда, - неловко усмехаюсь. – Просто ты взбесился, когда увидел меня с Семеновым. Я думала, ты разозлишься из-за Сережи.

— Я злюсь.

Смотрю на его расслабленное лицо, растянутое легкой улыбкой. Немигающий взгляд не отрывается от дороги.

— Правда?..

— Правда, Милка. Меня бесит, что я не стал у тебя первым, что тебя множество раз касались другие парни, что они признавались тебе в любви, что водили тебя куда-то и представляли всем, как свою девушку. Я злюсь и на твоего бывшего, и на себя тоже.

— Но расплачиваться мне, - догадываюсь я.

Теперь Алекс улыбается во весь рот.

— Именно.

Его рука соскальзывает с шеи прямо к моим бедрам. Он их поглаживает, а потом лезет выше. Я сжимаю ноги сильнее.

— Я не хочу. Алекс, давай лучше поговорим?

— О чем? О твоем бывшем?

— О наших отношениях.

— А что с ними?

— Ты видел, как люди смотрели? И еще... Я встретила тех девушек – Веронику и Машу. Он знают, что мы вместе.

— И что?

— Алекс...

— Тебя беспокоит, что они думают?

— Конечно!

— Почему? Тебе важнее, что думаю я, твои родители и друзья или две девчонки, которых ты знать не знаешь?

— Они подруги твоей жены.

— И что?

— А то, что они наверняка уже позвонили ей и все рассказали! Кто знает, насколько они приукрасили нашу встречу?!

— А-а, - понимает Алекс. Его рука расслабляется, но остается на моем бедре. – Так ты волнуешься из-за Кати?

— Она моя сестра, конечно я волнуюсь! Она не говорит со мной, не видится со мной...

— Потому что ей страшно. Но вот волноваться за нее не стоит, ты прекрасно ее знаешь.

— Как выяснилось, не так уж прекрасно...

— Она ведь не одна, Милка. Расслабься.

— И чего бы ей бояться? Я же не побью ее. Сначала, конечно, немного хотелось, но сейчас я успокоилась.

— По твоему взгляду так не скажешь.

— Это что, была вывеска “Возвращайтесь к нам еще”?

— Ага.

— Зачем мы выехали из города?

— Мы едем на озеро.

— Но у меня нет купальника...

— Будешь плавать голой.

— А если кто-то увидит?!

— Никто не увидит, у меня частный пляж, все окружено забором.

— Но...

— А чтобы тебе было комфортнее, я тоже буду плавать голым, идет?

— Нет.

— Придется смириться.

— Пошел ты.

— Ты ведь понимаешь, что я могу остановиться в любой момент и трахнуть тебя в этой машине?

— Тогда нас точно увидят голыми. И что ты будешь делать, когда о тебе пойдут слухи? Твой бизнес может пострадать.

— Мои коллеги только по спине меня похлопают за то, что отодрал телочку в авто.

— Фу! Ты можешь говорить нормально?

— Нет, - вздыхает Алекс, снижает скорость и резко заворачивает в чащу. – Сейчас я думаю уже нижней частью тела и никак не могу выбросить из головы твой голый образ в своей машине.

— Мы не будем делать это на улице! Ты с ума сошел?!

Машину тряхнуло, затем Алекс выруливает на более-менее гладкую полянку, и останавливается. Нас окружают деревья и кустарники, страшно окно открыть, вдруг кто-нибудь заберется.

Не успеваю и слова сказать, как Алекс на меня набрасывается. Я пытаюсь увернуться от его губ, но мысленно признаю: да, мне это нравится. Воображение будоражит нервы. Я никогда не занималась сексом вне дома, а тут в чертовом лесу и в машине.

Когда Алекс расстегивает свои джинсы и кладет мою руку на член, я сдаюсь. Какой смысл сопротивляться? Он знает, что я уже завелась. Знает, что меня возбуждает одна только мысль о чем-то столь неприличном и запретном.

Наклоняюсь и заглатываю его член. Помогаю себе рукой, чувствуя, что Алекс уже на подходе. Солоноватый вкус щекочет язык, закатываю глаза от удовольствия. Ускоряюсь. Семя ударяет мне в горло, я глотаю абсолютно все, наслаждаясь тихим стоном Алекса.

Только мои губы соскальзывают с влажной головки, как Алекс хватает меня за волосы и тянет на себя. Мы целуемся, сплетаясь языками, пока я устраиваюсь на нем. Алекс дергает мои джинсы, я их дергаю тоже и мычу ему в рот от нетерпения.

Наконец джинсы застряли где-то в лодыжках. Алекс разворачивает меня боком и толкает к соседнему сиденью. Мои руки и локти упираются в кресло, а Алекс привстает, затем ложится на мою спину, и мы сцепляемся, словно животные. Он трахает меня быстрыми толчками. Знаю, что долго эта спонтанная вспышка страсти не продлится, поэтому стараюсь прочувствовать каждое движение.

Где-то под моим животом вибрирует телефон. Я боюсь случайно ответить, поэтому достаю его. Не удивляюсь, когда вижу, что это Сережа. Хочу кинуть телефон на заднее сиденье, но Алекс выхватывает его.

— Что ты делаешь? – выдыхаю я, крутя бедрами.

Алекс останавливается. Я его не вижу, но знаю, что он смотрит на экран.

— Алекс, пожалуйста, не делай глупостей.

Слышу, как Алекс кидает телефон на пассажирское сиденье, прямо рядом с моей рукой. Сначала облегченно вздыхаю, а затем вижу, что вызов принят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меньше секунды мне надо, чтобы понять, что сейчас будет. Он уже проделывал это с Катей, но тогда она ни о чем не узнала. А сейчас...

Алекс хватает меня за бедра и вбивается членом так глубоко, что я невольно вскрикиваю. Волна наслаждения пробегает пламенем по нервам, ударяет в мозг, отключая от реального мира.

Алекс трахает меня, и я сама подаюсь назад, слышу, как он шепчет мне слова любви, называет своей шлюшкой, и я теку еще больше. По лицу почему-то льются слезы. Я обхватываю голову Алекса, разворачиваюсь и целую его, отвечая:

— Я тоже люблю тебя... Боже, твою мать! Трахай меня сильнее... Да, вот так...

Хриплый голос Алекса напряжен. Его член входит и выходит из меня с влажным постыдным звуком, но для меня это звучит, как симфония. И знаю, что для него тоже.

— Скажи еще раз, - просит Алекс, кусая меня за плечо. – Скажи, Милка...

— Я люблю тебя, - выдыхаю. – Всегда любила... только тебя...

Алекс рычит. Чувствую, как его пальцы впиваются в мою кожу, кричу, когда он ускоряется, упираюсь рукой в запотевшее стекло.

Машина трясется под нами, словно помогая плавнее двигаться. Член Алекса находит во мне такие точки, которые заставляют задержать дыхание.

Мы оба кричим матом в момент оргазма. Машина замирает, мы пытаемся отдышаться, приклеившись друг к другу. Телефон подо мной молчит черным экраном.

Глава 35. Мила

Когда звонит Лиза, я лежу на кровати и делаю утреннюю зарядку. Вытянувшись в непонятной позе, дотягиваюсь до телефона.

— Ну что там? – спрашивает подруга.

— Да ничего, Лиз, все по-старому. Леша с Катей разводятся, я прячусь дома. Кстати, Костика Катя забрала. Наконец соскучилась по нему, хотя я думаю, что в ней вновь начинают просыпаться материнские чувства. До родов всего месяц остался.

— А Серега?

— Он уехал, - отвечаю, поджимая губы. – Мне до сих пор жутко стыдно, но зато не пришлось объясняться. И больше он не звонит.

Лиза смеется. Я начинаю крутить ногами велосипед и закатываю глаза.

— С каких пор ты такая жестокая? – спрашиваю ее.

— Это не жестокость, Мил. Это восхищение! Твой Алекс просто драгоценность. Парня таким образом отвадить – талант нужен! К моему восхищению примешивается даже немного зависти. Где бы мне такого мачо отыскать?

— Он сам тебя найдет.

— Да что-то он потерялся.

Улыбаюсь, зная, что Лиза не всерьез. Она пока не нагулялась еще, а как ощутит надобность остепениться, так сама, как акула, почует родную кровь и быстренько в себя влюбит. Никогда мне не понять таких людей. Они как отдельный вид. Только выглядят также, но внутри сотканы как-то иначе.

— А что твоя история на форуме?

Я замираю.

— Ох, черт, я совсем забыла!

Вскакиваю, спотыкаюсь об одеяло и падаю. Грохот стоит, как в мои подростковые.

— Что там происходит? – кричит мама с кухни.

— Все нормально! – кричу в ответ.

Затем сажусь за стол и быстро открываю ноут.

— Ну что там? Ну что там? – неймется подруге.

— Да погоди ты...

Захожу на форум. Глаза превращаются в блюдца.

— Больше тысячи комментариев!

— Да-да, - слышу, как Лиза улыбается во весь рот. – И один из них мой!

Вздыхаю.

— Делать тебе больше нечего было.

— Ой, да ты все равно вряд ли его найдешь, вон какой ажиотаж подняла.

И правда. Глаза мечутся от комментария к комментарию. Расслабляюсь, понимая, что в основном люди на моей стороне, поддерживают, дают советы. Но попадается и грязь.

— Ну ты и шлюха, да и сестра твоя тоже, - читаю вслух.

— Можешь удалить и заблокировать автора, - заявляет подруга.

— Да все нормально. Это почти единичный случай.

Выдыхаю с облегчением.

— Похоже, я не разлучница, Лиз. По крайней мере большинство так не думает.

— А я тебе что говорила? Мила, ты хорошая девушка. А то, что твой друг в прошлом напортачил, так это его вина. К тому же, все можно исправить. Вообще не запаривайся.

Молча киваю, продолжая листать. Глаза вдруг цепляет знакомый ник. Алекс0101 на английском.

“Здравствуй, автор! Я думаю, что все эти испытания тебе даны, как Золушке, чтобы после всех переживаний ты обрела счастье со своим принцем”.

— Алекс написал.

— Что пишет? Зовет на свидание?

— Да нет, он написал комментарий.

Сердце сжимается от любви к нему. Щеки краснеют, в животе все переворачивается, прямо как в детстве.

— Что написал?

— Что мы будем счастливы, как в сказке.

— Ты опять вызываешь у меня зависть.

— Да я сама себе завидую. Не могу поверить, что это происходит.

Слышу, как хлопает входная дверь.

— О, может Алекс приехал!

Быстро прощаюсь с подругой, разглаживаю футболку и шорты. Чинно выхожу из комнаты.

В прихожей стоит папа. Недовольный, губы сурово поджаты.

— Пап, что-то случилось?

Он поднимает на меня глаза и вздыхает.

— Ничего, Мил. Маму позови.

Делаю, что он говорит и прячусь в комнате, понимая, что он не хочет, чтобы я слышала их разговор. Слушаю, сжимая кулаки от злости. Потом мама набирает в ванне ведро воды, берет тряпку и несет папе. В этот момент я не выдерживаю.

— Я сама пойду, пап.

— Не выдумывай мне тут! – злится он. – Сиди дома и не высовывайся! А то напорешься еще на этих малолеток.

Он уходит, а мама обнимает меня.

— Все будет хорошо, - приговаривает она.

Но заклинание не работает. Собираю волосы в хвост, надеваю кроссовки и выхожу, спускаюсь на первый этаж, где кто-то красными буквами исписал стену.

Мила из 36-й шлюха!

Мила Птичкина умри!

Внутри все ухает вниз, слезы застилают глаза, но я беру себя в руки и забираю у папы тряпку. Он требует ее назад, потом просит, а затем просто садится на лестницу и ждет, пока я закончу.

Когда мы возвращаемся в квартиру, я сразу плетусь в душ. Руки гудят от усталости, живот и челюсть сводит. Сама не замечая, я все это время пребывала в напряжении.

После купания возвращаюсь в комнату. Закрываю ноутбук с поддерживающими комментариями и ложусь в кровать. Одеяло служит стеной между моим миром и жестоким внешним, где не каждый задумается, прежде чем сделать такую гадость.

Не слежу за временем. Только несколько раз отказываюсь от еды и от чая. В какой-то момент слышу мамин отдаленный голос. Мозг в полусне, поэтому я не улавливаю, о чем она говорит, но она еле сдерживается, чтобы не закричать.

А потом приходит Алекс.

Он мягко приподнимает одеяло и ложится рядом. Моя кровать скрипит, и когда Алекс прижимается к моей спине, я понимаю, что тело у меня задеревенело.

Он как будто понимает это. Начинает разминать мне плечи и руки. Я пялюсь в стену, зная, что родители ему уже все рассказали. Мне почему-то стыдно.

— Поехали, - просит Алекс.

— Куда?

— На озеро. Тебе же там понравилось?

Молча киваю. Правда, те несколько дней, что мы провели на озере были прекрасными. Мы выключили телефоны, купались, ели, пили и занимались любовью, где только было возможно.

— Но мы вернулись только неделю назад, - слабо возражаю.

— Ну и что? Мы вообще можем переехать туда. Там же все есть. И нет самого главного.

— Людей, - понимаю я.

Разворачиваюсь и утыкаюсь носом в его грудь.

— Прости, Милка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— За что?

— За то, что не могу защитить тебя так, как бы мне этого хотелось.

— Ты не виноват.

Он обнимает меня и целует в лоб.

— Нет, виноват. Я мог бы предсказать такое. Слухи рано или поздно добрались бы до твоих соседей.

— А ты? – вдруг напрягаюсь. – Тебя никто не тревожил?

— Нет, что мне сделают?

— Ну, могут дом разрисовать, нет?

— Нет. Я богатый, Милка. Мне ничего не сделают.

Улыбаюсь.

— Богатым бояться нечего?

— Есть чего, но не такого. Все, вставай и собирай вещи. Мы уезжаем.

— Но мы не можем прятаться вечно.

— Чего тогда ты тут лежишь?

И правда. Я опять взяла и трусливо спряталась, хотя ничего ужасного не сделала. Мы все в этой истории хороши. И Алекс, и Катя изменяли, ребенок, может, вообще Семеновский, а я наслаждалась сексом с женатым мужчиной. Кто тут не без греха?

Решительно откидываю одеяло и встаю.

— Мы не поедем на озеро.

Вижу, как Алекс сдерживает широкую улыбку.

— И что же ты намерена делать?

— Поедем в магазин. В супермаркет! Я буду прямо смотреть в глаза всем, кого встречу!

— Даже так?

— Ой, как будто остальные горожане ходячие ангелы! – Выхожу из комнаты решительным шагом. – Мама! Что надо купить?!

— Затычку в рот себе купи! – кричит мама. – Ты чего разоралась?!

Глава 36. Катя

— Да сдался мне ваш супермаркет, - бормочу, листая ленту соцсетей.

Вижу фотки бывшей одноклассницы на Мальдивах и лицо само кривится. Выкладываю фотографию с прошлого лета, когда у меня еще не было этого огромного живота. Вот она я, красивая, стройная, шикарная, под жарким солнцем на Сейшелах.

Скоро я опять буду такой. И что мне эти мамочки, трезвонящие о том, что вернуться в форму после родов сложно? Пф. Я такое уже делала. Главный урок – щадить себя нельзя. Ни в чем. Еда, упражнения, сон – все должно быть как по минутам.

Сложно? Сложно. Зато какой результат. Костя, вон, в видеоигры рубится, и скоро рядом будет люлька с младенцем, а я буду на беговой дорожке.

— Ну, Катя-я, ну пошли, - умоляет Машка. – Мне диффузор для дома нужен.

— Так купи в интернете.

Зачем вообще ее пустила? Хорошо, что Семенов на работе, он моих подруг еле терпит. Иногда даже мне приходится сдерживаться, чтоб не заткнуть им рот. Благо, Вероника сидит молча. Тоже в телефоне.

— В интернете он дороже, а сегодня в супермаркете акция, - упрашивает Маша.

— Да мне насрать, Маш, - отмахиваюсь. – Иди сама купи, чего ты меня тащишь? Не видишь, я беременная?

— Ты сама говорила, что хочешь прогуляться!

— Это было до того, как...

Ключи звенят в дверном замке. Вот черт.

Саша заходит домой, видит Веронику и Машу и натянуто улыбается. Затем здоровается с Костиком, поднимая его на руки и подкидывая. Слава богу, Косте Семенов нравится. Ну, он мускулистый, с мягким глубоким голосом и характер у него уже не тот, что в школе. Сейчас Саша набрался мозгов, глупостей не делает, хочет семью, поэтому я не боюсь доверить ему сына и втайне радуюсь их взаимной симпатии. А как красиво Саша за мной ухаживал... Отбрасываю мимолетное чувство вины и улыбаюсь. Костя поймет. Однажды. Тем более, что и Леше без меня будет лучше.

— Куда-то собираетесь? – спрашивает Саша.

Он смотрит на Машу, которая уже напялила каблуки и стоит на его ковре. Мне плевать, но Саша не любит, когда по его квартире ходят в уличной обуви.

— Да, в супермаркет, - отвечаю поспешно, пока он не успел сказать Маше что-то честное, но грубое.

— Я подвезу, - заботливо говорит он, глянув на мой живот.

В груди разливается тепло.

— Не надо. – Встаю и целую его. – Вероника на машине приехала, мы на ней сгоняем.

Саша сдается. Он всегда расплывается, стоит мне заговорить елейным тоном. Впрочем, это обоюдно.

Пока мы с девочками спускаемся в лифте, я задумываюсь о том, на что потратила столько лет. Будучи в отношениях с Сашей, я наконец поняла, какими они должны быть – эти самые отношения.

Тепло, доверие, забота.

Конечно, и Алекс поначалу нашего брака старался. Я улыбалась. Но не старалась дать что-то в ответ, потому что в моем тогдашнем понимании, я добилась всего, чего хотела. Я была с тем, кого долго любила. Лишь много позже я поняла, что мы никакие не возлюбленные, а просто сожители.

С Лешей у меня не было и толики того, что сейчас есть с Сашей.

Какая же я была глупая. Наивная. Так рискнула отношениями с Милой, что чуть не потеряла ее. И теперь она знает об этом.

Я давлю в себе очередную вспышку вины, изъедающей все изнутри.

Я все это начала той ночью семь лет назад. И мне же теперь это расхлебывать. Только как? Я не могу даже в глаза Миле посмотреть.

Мама все советует приехать домой, собраться вместе и все прямо обсудить. Но мне впервые страшно до дрожи. Боюсь, что Мила разочаровалась во мне. Боюсь, что она меня оттолкнет, возненавидит. Боюсь, что это случится в тот момент, когда мы встретимся... Поэтому я, как последняя трусиха, прячусь от нее.

Я никогда не была примерной и хорошей сестрой. Я столько раз ее доводила, делала всякие гадости, как будто стараясь проверить, где же границы, где же ее терпение кончится и Мила перестанет быть такой хорошей и понимающей. Теперь я уверена, что семь лет назад я перешла границу. Но вернуться в прошлое и все исправить невозможно...

Пока думаю об этом, становится все хуже. Хочется спрятаться в объятиях Саши и забыть обо всем.

Когда приезжаем в супермаркет, тороплю девочек взять то, что им нужно. Я уже хочу домой.

Забредаю в соседний ряд. Тут стоит косметика. Вспоминаю, как в детстве мы с Милой сюда пришли. Мила уже подросла, ей захотелось начать краситься. Я попросила ее и мне что-нибудь купить, а она мягко улыбнулась и сказала, что у меня кожа чистая и красивая и косметика ее только испортит.

Тогда я ощутила себя самой красивой. Впоследствии, когда видела, как Мила красится, даже начала чувствовать превосходство. Якобы я красавица, а она так – средненькая.

Как интересно работают наши мозги... Ведь в конечном итоге я понимала, что какой бы красивой я ни была, Леша все равно всегда будет смотреть на Милу. Вовсе не из-за красоты ей принадлежало его сердце.

И тут неожиданно вспоминаю, что за эти дни Саша видел меня всякой. И не накрашенной, и с мигренью, когда я валялась в кровати, как труп, и неумытой меня целовал, с не почищенными зубами, и туалетную бумагу подавал...

Касаюсь своего идеально подобранного по фигуре платья, касаюсь дорогих сережек и колец на опухших пальцах. Всхлипываю, вдруг осознавая, что не просто перешла от Леши к Саше. Я любима. По-настоящему. И стараться не надо. Саша и характер мой вздорный любит. Улыбаюсь, вспоминая, как он усмехается на мои подколки или ехидный тон, как молча меня слушает, когда я кричать начинаю. А стоит закончить, он спокойно предлагает компромисс или решение.

Это не только тепло, доверие и забота. Это любовь.

Но вдруг становится еще горше. Как же мне сказать Миле, что я обрела счастье, которое забрала у нее? Да, знаю, что теперь она с Лешей, но я знаю сестру. Она тревожится, думает обо мне, о том, что скажут о ней в нашем небольшом городе.

Пока брожу по ряду, слышу в соседнем какой-то шум. Вдруг до меня доносится голос Маши.

Быстро перехожу в соседний ряд. Застываю, когда вижу сестру. Ноги вздрагивают, желая унести меня обратно, подальше отсюда! Только я вдруг вижу, как Маша и Вероника наступают на Милу. А рядом столпились несколько горожан, с интересом прислушиваясь к тираде моих подруг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо живется теперь? – фыркает Вероника. – Как же тебе не стыдно, Мила? О чувствах сестры ты подумала?

— Вы совсем офигели тут вместе шляться? Я видела его машину! – качает головой Маша. – А если Катя вас увидит? Не думаешь, что ей будет больно?

Мила стоит твердо, но я вижу, что она сдерживается из последних сил. И она сдерживает не гнев. А слезы.

Где чертов Леша, когда он так нужен?! Почему не защищает ее?!

Иду решительным шагом к столпотворению, и вдруг какой-то подросток кидает в Милу помидор из своей корзинки. Овощ касается ее джинс, оставляет еле видное пятно и бухается на пол. Бабушка подростка одергивает его, но он успевает кинуть резкое: “Шлюха”.

Что-то красное застилает глаза. Беру с полки какой-то спрей и швыряю в мальчика. Попадаю почти в пах, чуть ниже. Подросток смотрит на меня ошарашенно, а его бабушка собирается на меня наехать. Но я успеваю первая.

— Держите свое животное дома, раз не можете научить его манерам, женщина! – шиплю ей в лицо. – Еще раз он что-то подобное вытворит, и я ему зубы выбью, это понятно?!

Бабушка молча хватает парня за руку и поскорее уводит. Вокруг как будто сотни шепотков, все на нас смотрят, но я вижу только подруг, которые посмели всю вину переложить на мою сестру и сделали это перед кучей людей, которые будут сидеть и обсуждать это в своих домах, передавать соседям и друзьям.

Эти твари просто выживут мою сестру из города!

Кручу головой, ища что-нибудь подходящее. О мою туфлю что-то мягко ударяется. Спрей. Беру вытянутую бутыль, жалея, что это не бита, но тоже сойдет. Подхожу к удивленным подругам.

— Вам еще есть что сказать?

— Катюш, ты чего? – мямлит Маша, с опаской глядя на спрей. – Мы же тебя защитить хотели.

— Она сюда с мужем твоим приехала! – заявляет Вероника.

Я молча поднимаю спрей и пшикаю в них, как на назойливую мошкару. Девочки жмурятся и с визгом отступают, но мне этого мало. Хватаю бутыль покрепче и бью их по головам.

Тут меня кто-то хватает.

— Катя, успокойся! – просит Мила. – Ты же им головы разобьешь!

— Они им только для этого и нужны! – рычу, преследуя подруг. – Чтобы по ним били! Может тогда мозги на место встанут!

Этот хаос продолжался, пока не явился Леша. Он оттащил от меня Милу, а затем прибежал охранник, разведя нас в стороны. Вероника и Маша плакали и кричали, что напишут на меня заявление, но я осталась довольна. Их лица покраснели, а на голове творится такой бардак, что зрители просто не могли не заснять это, чтобы затем выложить в интернет.

Позже я, Мила и Леша сели в его машину. Леша за рулем, Мила рядом, а я сзади. Я, делая вид, что ничего такого не произошло, чинно назвала адрес.

— Это тебе не такси, Кать, - хмурится Леша. – И вообще, объясните-ка мне, что там произошло. Весь магазин на уши поставили.

— Ты бы знал, что там произошло, если бы не бросил Милу на съедение волкам! – кричу на него.

Мила тут же оборачивается, глянув на мой живот.

— Не волнуйся, ничего страшного не случилось.

— Я искал место припарковаться, - чеканит Леша. Его глаза прикованы к моей сестре. – Я же просил подождать меня у входа!

— Знаю, - виновато тянет Мила. – Просто... Я хотела доказать себе, что не боюсь. И сначала все шло хорошо, но потом...

— Ты наткнулась на Машу и Веронику, - понимает Леша. – А уйти от них никак нельзя было?

— Так я кивнула им и прошла мимо, а они за мной.

Я взбрыкиваю, тянусь к дверной ручке, чтобы выбежать и поймать этих наглых лживых тварей. Но Мила с Лешей меня останавливают.

— Успокойся, - просит сестра. – Кать, ничего страшного. Я в порядке. – Затем ее лицо расплывается в улыбке. – Ты всегда будешь избивать того, кто меня обидит? Ты же уже не ребенок.

— Ну и что? Ты моя сестра, это не изменилось.

— Чего ты тогда прячешься от меня?

Виновато отвожу глаза.

— Кать...

— Отвезите меня куда я сказала!

— К Семенову? – догадывается Леша.

— Да!

— Поехали, - спокойно говорит Катя.

Они с Лешей переглядываются и тот послушно заводит машину.

Очень скоро я понимаю, что они везут меня к родителям.

— Это похищение, - предупреждаю их.

— Мы все обговорим дома, - чеканит Мила.

Я тут же затыкаюсь, потому что такой тон не предвещает ничего хорошего. Мила редко его использует, но если она это делает, то лучше сидеть мышкой.

Во мне просыпается младшая сестра и я молча сижу до самого дома родителей. Успеваю только настрочить Саше, что задержусь. На его вопросы отвечаю, что Мила и Леша меня похитили и привезли к родителям, но этот гад и не думает меня спасать, а говорит, что сам уложит Костика. Затем желает мне удачи.

На сердце опять теплеет и к родителям я захожу полная сил. Но скрываю это под маской вины. Благо, это работает, и мама не накидывается на меня. Папа даже машет из зала.

Мы садимся на кухне. Мама наливает всем чай, ставит блюдца с бутербродами с колбасой и сыром, печеньки и крекеры.

Ощущение, что я вернулась в детство, окутывает теплым одеялом. Никто на меня не кричит, никто не ругает. Просто небольшой семейный совет.

— Я не злюсь уже, - начинает Мила.

— Правда?

— Правда. Кать, не надо было от меня прятаться. Мы же все-таки сестры. Ты же не думала, что будешь скрываться вечно? Тем более, что мы живем в одном городе.

— Ты разве не вернешься в Москву?

— Нет. У Алекса вся жизнь здесь, да и родителей надо будет навещать теперь почаще. У тебя на руках будет ребенок, так что я не собираюсь взваливать это на тебя.

— Да от нее помощи, - отмахивается мама. – Она бы мне квартиру спалила.

— И я договорилась с начальником, - продолжает Мила. – Он доволен моими результатами на удаленке, так что разрешил перейти на нее полностью. Только в крайнем случае возможны командировки в Москву несколько раз в год, но это будет редко.

— Ясно... Рада за вас...

— И то, что люди болтают... – Мила глубоко вздыхает. – Рано или поздно все устаканится. Жизнь не стоит на месте, они начнут обсуждать что-то еще. А когда я буду впадать в уныние, меня есть кому успокоить.

— Ага...

— Кать.

Мила пытается поймать мой взгляд, но ее слова меня не утешают вовсе. Наоборот, от ее спокойствия и великодушия вина душит меня еще сильнее. Я сама не понимаю, как могла когда-то так сильно ранить свою добрую сестру. Ну и что, что ей нравится секс погрубее? Когда-то я зачитывалась ее мыслями, посмеиваясь и думая, что Мила – это волк в овечьей шкуре. А теперь... вспоминается только то, как она заботилась обо мне. Да и повзрослев я поняла, что в ее сексуальных желаниях нет ничего такого. Более того, Леша будто создан для нее.

Сколько раз он пытался взять меня грубо? Сколько раз пытался слегка придушить или схватить за волосы? Сколько раз пытался повалить на месте, посреди коридора?

Я каждый раз возмущалась, чувствуя себя так, будто меня насилуют. А ему просто нужен был подходящий партнер.

Сейчас понимаю, что поступила правильно. Когда окончательно решила, что буду с Сашей, задумала свести Лешу и Милу. Я точно знала, что муж несчастен со мной, да и Мила так и не нашла того, о ком бы отзывалась так же восторженно, как о своем друге детства.

Лишь недавно меня начала душить вина за то, что я сделала семь лет назад. За то, как обошлась с ними обоими.

— Как ты можешь не злиться? – спрашиваю, искренне не понимая. – Я ведь... обманула вас обоих... И это длилось семь долгих лет...

— Но ведь именно ты меня позвала сюда, - говорит Мила. – Именно ты осознала свою вину и попыталась все исправить.

— Да, умница, - фыркает Леша, отпивая чай. – Но тебе следует поблагодарить и меня за настойчивость, Милка.

Она прожигает его грозным взглядом, но мне и так все ясно. Я изначально знала, что инициатива будет исходить от Леши. Мила сама никогда бы не предала меня. Так что понимаю, что Леша и правда сыграл в моем плане значительную роль.

Кажется, мы еще очень долго сидим и обсуждаем то, что произошло. Я признаюсь, что их сводничество было последним моим нерешенным делом, а после развода я тут же собираюсь выйти за Сашу.

Мила тянет из меня подробности романа. Как сестра. Как человек, который переживает за мое будущее.

Мы обсуждаем и то, как объяснить все Костику, но мы с Лешей понимаем, что характер у нашего сына, пожалуй, больше всего в Милу. Он добрый и гибкий, быстро забывает все плохое, так что это не должно стать для него сильной травмой. Тем более, что Алекс никуда не переедет, останется в городе и будет много времени проводить с сыном.

Солнце клонится к закату. Папа пару раз заходит и просит вынести что-нибудь поесть. Мы поочередно его кормим, затем возвращаемся к разговорам и вспоминаем уже наше общее детство. Смеемся, ностальгируем.

Я понимаю, что мне не хватало таких посиделок. Всей семьей.

В какой-то момент звонит Вероника и говорит, что пишет на меня заяву, но я только смеюсь и бросаю трубку. Про Семенова-то они знают, но я им не рассказывала, что его отец полковник, и замять для него такое дело – раз плюнуть.

Когда солнце садится, мама выпроваживает Лешу, а мы с Милой ложимся спать в ее кровати. Как в детстве. Еще долго шушукаемся, но потом незаметно засыпаем, чтобы проснуться и прожить день, как обычно. Я, раздражающая родителей и требующая красивый завтрак, а Мила, тихонько сбегающая к своему другу детства.

Конец

Здравствуйте, дорогие читатели! Простите за задержку последних глав, предновогодняя суета и все такое. Кстати, с наступающим! В общем, многое навалилось, времени продохнуть было только ночью, но я по ночам люблю спать)))

Спасибо всем, кто поддержал меня в первом проекте! Надеюсь, история Милы и Алекса вам понравилась) Она останется бесплатной, так что наслаждайтесь ею в любое время, а я пока пойду создавать новую книгу, чтобы радовать вас и дальше!)

P.S. Кому интересно – ребенок все-таки от Саши Семенова. Это будет мальчик.

Конец