Кольцо подчинения. Тематика: Полное подчинение Часть 2: Опущение Юми

Прошло несколько недель с того судьбоносного боя в подпольном клубе. Акира полностью изменился: ошейник стал частью его повседневной жизни, скрытый под одеждой на улице, но всегда видимый дома. Он ползал на четвереньках по квартире, когда Кенжи был рядом, обслуживал его ртом по утрам, а вечерами — всем телом. Парень сломался окончательно: его глаза теперь светились покорностью, а тело реагировало на малейший приказ возбуждением. "Хороший пет, " — говорил Кенжи, гладя его по голове, и Акира вилял воображаемым хвостом от удовольствия.

Юми не могла забыть ту ночь. Она приходила "в гости" всё чаще — сначала под предлогом "проведать Акиру", но很快 стало ясно, что её тянет нечто иное. Каждый раз, видя, как её бывший парень униженно лижет ноги Кенжи или стоит раком, ожидая проникновения, Юми чувствовала, как между ног становится мокро. Она сидела на диване в своём любимом чёрном кружевном белье — теперь без плаща, без стеснения — и смотрела, кусая губы. Её высокий хвост качался в такт дыханию, щёки горели, а пальцы невольно скользили под трусики.

Однажды вечером Кенжи заметил это. Акира был на цепи у его ног, голый, с пробкой в попке — "тренировка на растяжку", как объяснил отец. Юми пришла в коротком платье, которое едва прикрывало бёдра, и села напротив, якобы чтобы поговорить с Акирой. Но её глаза были прикованы к сцене: Кенжи лениво дрочил свой полувозбуждённый член, а Акира послушно лизал яйца.

"Ты всё время смотришь, девочка, " — усмехнулся Кенжи, его строгий взгляд прошёлся по её телу. "Тебе нравится смотреть, как я ломаю твоего бывшего бойфренда?"

Юми покраснела до кончиков ушей, но не отвела взгляд. "Я... просто беспокоюсь за него, " — соврала она, но голос дрогнул. Её соски торчали под тонкой тканью, а ноги невольно раздвинулись шире.

Кенжи рассмеялся низко, гортанно. "Врёшь плохо. Акира, подползи к своей подруге и покажи ей, как ты теперь живёшь."

Акира послушно пополз на четвереньках, цепь звякнула по полу. Он остановился у ног Юми, уткнулся носом в её колени и тихо заскулил, как щенок. Юми ахнула, её рука инстинктивно легла на его голову, поглаживая мягкие волосы.

"Он послушный теперь, " — сказал Кенжи, вставая. Он подошёл ближе, его мускулистое тело нависло над ними. "А ты? Хочешь попробовать, что значит быть на его месте?"

Юми замерла. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она всегда была уверенной, независимой — блондинка с острым языком, которая дразнила Акиру и командовала им в постели. Но сейчас... вид сломленного Акиры, его покорность, сила Кенжи — всё это будило в ней что-то тёмное, запретное. "Я... не знаю, " — прошептала она, но её тело предало: трусики были насквозь мокрыми.

Кенжи не стал ждать ответа. Он схватил её за хвост, резко потянув назад, заставив запрокинуть голову. "В этом доме правила просты. Если ты здесь — ты подчиняешься." Его другая рука скользнула под платье, пальцы грубо нашли клитор через ткань. Юми вздрогнула, стон вырвался сам собой.

Акира смотрел снизу вверх, его член начал твердеть от вида. "Юми... пожалуйста..." — прошептал он, но в голосе была не ревность, а возбуждение.

Кенжи сорвал с неё платье одним движением — оно полетело в угол. Юми осталась в чёрном кружевном белье: лифчик еле сдерживал грудь, трусики врезались в мокрые губы. Он толкнул её на колени рядом с Акирой. "Теперь вы оба мои петы."

Юми попыталась сопротивляться — чисто символически, — но Кенжи уже достал второй ошейник: розовый, с серебряной цепью и маленьким колокольчиком. "Это для сучек, " — прорычал он, защёлкивая его на её шее. Колокольчик звякнул, когда она дёрнулась. Давление на горло было приятным — напоминанием о контроле.

"Акира, подготовь её, " — приказал Кенжи.

Акира не колебался. Он подполз сзади, руками раздвинул бёдра Юми и стянул трусики. Его язык скользнул по её киски — знакомый, но теперь такой покорный. Юми застонала громче, выгибаясь. "Акира... о боже..." Её бывший парень лизал её жадно, как будто благодарил за внимание, проникая языком глубже.

Кенжи стоял перед ней, его член уже полностью твёрдый — огромный, венозный, как в ту ночь на ринге. "Открой рот, сучка."

Юми колебалась секунду, но потом подчинилась. Она взяла его в рот — сначала осторожно, но Кенжи схватил за хвост и надавил, заставляя заглотить глубже. Слёзы потекли по щекам, слюна капнула на грудь — классическое ahegao, как у Акиры тогда. Колокольчик звенел с каждым движением головы.

Акира тем временем добавил пальцы — два сразу в её мокрую дырочку, растягивая. Юми стонала вокруг члена Кенжи, тело дрожало. Она кончила быстро — волна оргазма накрыла, киска сжалась вокруг пальцев Акиры, сок потёк по бёдрам.

Кенжи вытащил член из её рта и швырнул её на диван раком, рядом с Акирой. "Теперь по-настоящему."

Он вошёл в неё без предупреждения — одним мощным толчком. Юми закричала, глаза закатились. Боль смешалась с удовольствием: он был слишком большим, но её тело приняло его жадно. Кенжи держал за ошейник, тянул как поводок, заставляя выгибаться. Каждый толчок был глубоким, грубым — простата Акиры была рядом, но теперь это Юми чувствовала, как он бьёт в самую точку.

Акира смотрел, дроча свой член по приказу отца. "Смотри на неё, пет. Твоя подруга теперь такая же шлюха, как ты."

Юми сломалась быстрее, чем ожидала. "Да... да, хозяин... трахайте меня сильнее!" — выкрикнула она, подмахивая сама. Её хвост размахивал, колокольчик звенел безумно. Второй оргазм пришёл от анала? Нет, Кенжи перешёл туда без предупреждения — сплюнул и вошёл в попку. Боль была острой, но за ней — эйфория. Она кончила снова, брызнув на диван.

Кенжи кончил в неё, заполняя горячим семенем, потом заставил Акиру вылизать всё — из обеих дырок.

С тех пор Юми приходила не "в гости", а жить. Два пета на цепи: Акира и Юми. Она носила ошейник с колокольчиком постоянно, ползала рядом с ним, они обслуживали Кенжи вместе — ртами, телами, во всех позах. Иногда он брал их обоих сразу: Акиру в попку, а Юми заставлял лизать. Или устраивал "шоу" для друзей из клуба.

Юми больше не была независимой. Она нашла своё место — на коленях, с открытым ртом и мокрой киской, звеня колокольчиком в такт толчкам. Унижение стало её новым возбуждением. Вечное.

Конец... или начало ещё одной главы?