Маша и мандоед (он же мандоёб) Приключение 1 из цикла Негодные приключения Маши и Вити

Маша и мандоед (он же мандоёб)

Приключение 1 из цикла

Негодные приключения Маши и Вити

Эпиграф:

Становись на пенёк -

Ешь-еби пиздяшок.

Давным-давно, при царе при нашем, при Горохе, в годы далёкие три-нулевые, в царстве одном недалёком, государстве немаленьком, жил-был я и головка от моего хуя. Дружно мы жили, лишь по бабам тужили, но зато не бедствовали. Время было хорошее: и весёлое, и сытое, и свободное. Лучшего я и не ведаю. Тогда то и приключилась эта сказочная история.

Я тогда летом в деревне жил, снимал небольшой домик и работал прям из него - осваивал удалёнку, так сказать, ещё диковинную в те времена. Деревня была продвинутая - в ней был интернет, а в моём доме был и wi-fi. Так что я мог спокойно работать, где захочу: хоть в доме, на уютном диванчике, хоть во дворе, на свежем воздухе, да хоть в вонючем туалете (тоже, кстати, во дворе) - полная свобода. А когда захочу, мог и вообще "свалить с работы", так сказать, и пойти погулять, что я регулярно и делал, вырываясь куда-нибудь на природу, чтобы размяться и набраться приятных впечатлений.

Вот как-то отправился я так на речку за впечатлениями. Мчусь на своём велике по просёлочной грунтовой дороге, Справа от меня деревья густой стеной проносятся мимо со скоростью ветра, слева - редкие кучевые облака неспешно проплывают над бескрайним полем и светит тёплое июньское солнце. Я наслаждаюсь шелестом колосьев и стрекотанием кузнечиков в поле, щебетом птиц в лесу и свистом ветра в ушах. Дорога, как всегда, пустынна, потому что пользовались ею только во время сбора урожая, а до него ещё было совсем не скоро. Поэтому я тогда сильно удивился, увидев впереди, на обочине, машину, и не какую-нибудь, а Мерседес, хоть и не шестисотый, но тоже на вид очень дорогой. "Что могло занести такую тачку в нашу глушь?" - недоумевал я.

Объехав шикарную машину, я свернул на тропинку, ведущую к моему секретному месту на речке, куда я обычно отправлялся, чтобы позагорать голышом и покупаться вдали от любопытных глаз. Тропинка была не очень протоптанной: по ней, кроме меня, в это время, насколько я знал, никто не ходил. Оглядевшись по сторонам, я озадачился вопросом: "Куда же мог направиться владелец этого Мерса?" Я знал, что тут, за кустами были заброшенные остатки старой стройки. Не знаю, то ли ферму тут собирались строить, то ли элеватор. Может, кто-то хочет выкупить эту заброшку и приехал посмотреть на участок? Я бросил велосипед и нашёл проход между кустами в том направлении. Пройдя совсем немного по лесу, я оказался на краю небольшой пустоши - полянки, где тут и там валялись стволы деревьев, разваленные штабеля распиленных стволов и поросшие травой бетонные конструкции.

Я огляделся по сторонам и внезапно остолбенел, увидев нечто, чего никак не ожидал увидеть здесь, в лесу - пару красивых женских ног и попу едва прикрытую лёгкой свободной юбочкой. Поражённый, я даже не сразу обратил внимание на тот удивительный факт, что самого туловища вместе с головой женщины нигде видно не было. Только подойдя поближе, я понял, в чём дело: на краю полянки, среди прочих бетонных деталей, стояло широкое бетонное кольцо, закрытое сверху бетонной же крышкой. На этой крышке сверху стояло ещё одно кольцо, но поуже. Издалека вся эта конструкция смахивала на русскую печь. Нижнее кольцо было сплошное, за исключением одного ровненького прямоугольного проёма, из которого, как из устья печи, и торчали очаровательные ноги и попка загадочной незнакомки. Она зачем-то залезла по пояс в эту дыру, да так и висела, едва доставая пальцами ног до земли. Я залюбовался гладкими, ухоженными ножками явно довольно юной городской обитательницы. Их украшали модные сандалии, туго обтягивающие ремешками стройные женские голени до самых коленей, как у мифических воительниц-амазонок. От вида этих голеней, от аппетитных фигуристых икр, у меня аж слюнки потекли. А броский бирюзовый лак на ногтях, как магнитом, притягивал взгляд к длинным аккуратным пальчикам на продолговатых ступнях.

Разглядывая всю эту красоту, я вдруг остро осознал, как что-то начинает зудеть у меня в штанах. После развода, я уже много месяцев не имел женщины. Не говоря уж о том, что такую красотку я вообще никогда не имел. О таких я мог только мечтать, разглядывая, как они позируют обнажёнными на фото, либо как ебутся с отмороженными на видео. Я всегда поражался, как только таким отбитым чмошникам из порнофильмов, с большими хуями, достаётся иметь таких обалденных тёлок с офигительными ногами, огромными грудями и милыми мордашками. А тут, хоть на счёт мордашки я и не мог ничего сказать, но офигительные ножки были налицо, прям вот - бери и трись лицом, или лапай лапами, в своё удовольствие. Она непрерывно ёрзала ими, слегка поджимая, по очереди, то одну ногу, то другую. "Что она там делает, в этой дыре? Что-то ищет?" - недоумевал я. А она никак не вылазила оттуда, и я всё-таки решил обратить на себя внимание молодой женщины:

- День добрый, красавица! Ты что там, голову потеряла? - спросил я громко, а уже про себя добавил, - "Или сиськи? Хе-хе-хе."

Ноги замерли на секунду, а потом снова завозились ещё быстрее, а из дыры послышалось:

- Кто здесь?!.. Помогите! Вытащите меня скорей! Я тут застряла!

Голос звучал раскатисто и приглушённо из-за толстых бетонных стенок, что придавало ему налёт будоражащей таинственности. Я удивился: дыра казалась не такой уж и узкой, чтобы в ней застрять. Только широкая задница, явно, не пролазила.

- А где не проходит? - крикнул я в дыру, а про себя опять подумал со смехом: "Наверно, сиськи не пролазят, хе-хе-хе," и продолжал пожирать глазами её ноги, едва справляясь с нестерпимым искушением потрогать их.

- Я повисла. Тут не за что ухватиться или оттолкнуться.

Тут до меня дошло: у неё руки до земли не достают, чтобы вытолкнуть себя наружу. И на ноги она тоже встать не может, чтобы опереться (Наверно, сиськи тяжёлые - перевешивают, хе-хе-хе.) Она просто висит беспомощно на бетонной стенке и, положение, по всей видимости, у неё совершенно безвыходное. Никак не получается высвободиться. Я удивился:

- Как же тебя уго-...

Тут внезапный порыв ветра, налетевший со стороны полянки, подхватил лёгкий подол женской юбки и бесстыдно задрал его вверх. Моему взору открылась тонкая полоска белой кружевной ткани между двумя сочными, упругими булками девичьей задницы. Сквозь полупрозрачные кружева хорошо просматривались обтянутые ими складочки сочной, гладко выбритой киски. Я снова остолбенел на мгновение, не в силах выдавить из себя конец начатой фразы.

- ...раздило... так... вляпаться? - наконец смог договорить я свой вопрос, с сожалением наблюдая, как предательский подол опускается обратно на положенное ему место, и чувствуя, как мой член с силой упирается в предательски вставшие на его пути трусы. Вместо ответа из дыры послышалось неожиданно резкое, нетерпеливое:

- Какая вам разница?! Мужчина, вы будете меня вытаскивать, или нет?! Давайте скорей!

У меня язык так и чесался ответить: "Нет, не буду". Похоже, мою лесную красотку совсем не учили хорошим манерам. Но я был и сам не прочь поскорей ей помочь, ведь это давало мне законный повод потрогать объект моего вожделения. И я с готовностью взялся за дело, а точнее за тело - схватился руками за её ноги у коленок и, с наслаждением, провёл ими вверх по гладкой шелковистой коже, почти до самой задницы, как бы пытаясь найти удобное место, чтобы взяться. Руки охватили бёдра снаружи и скользнули под юбку, снова задирая её кверху. Теперь я держался за края таза и уже приготовился было приподнимать его и тянуть красотку из её "берлоги". Но тут до меня донеслись её истошные возмущённые крики:

- Что ты делаешь?!!.. Извращенец!! Руки не распускай! Нечего меня лапать! Хамло!

Испугавшись, я в растерянности, тут же отпустил её. Мне стало немного стыдно, что она так грубо, без стеснения, изобличила мой замысел. Но в конце концов, я вообще-то помочь ей пытаюсь. Могла бы и проявить немного снисхождения в качестве благодарности. Обидевшись, я в сердцах плюнул и сказал ей:

- Ну как хочешь! Ищи тогда кого-нибудь ещё, кто тебе поможет. А я пошёл.

Но вместо того, чтобы уйти, я присел рядом на корточки и стал заглядывать ей под юбку. Она же ожесточённо задрыгала ногами и истерично завопила из своей дырки:

- Мужчина! Стойте! Вернитесь! Вернитесь! Куда вы?!..

За этим наконец-то последовало припозднившееся протяжное:

- Пожаааа-луйста!!!

Но я никак не реагировал, притворяясь, что ушёл, а сам сделал для себя несколько снимков на мобилу и с интересом разглядывал обтянутую трусиками припухлость у нее между ног. Мне страшно хотелось лизнуть её, и член тоже ныл, взбудораженный таким зрелищем. Девица же стонала от отчаяния и безудержно дрыгала ногами, как будто пытаясь высвободиться. Но чуть позднее я понял, что причина этого была иная, когда она вдруг перестала дёргаться и замерла, как будто сдавшись. Тут я увидел, как небольшое тёмное пятнышко появилось на белоснежной ткани трусов. Оно быстро разрасталось и очень скоро первые капли проступили сквозь кружева и потекли ручейками по загорелыми ногам. Потом между половых губ образовалась заметная щель, из которой забил весёлый источник. Поток жидкости стремительно рос. С громким журчанием, мощная струя вырвалась из пизды безголовой красотки и с силой ударилась о бетонную стенку перед ней, а потом и о землю между её ног, обдавая их ворохом брызг. Моча бурным потоком лилась по стенке бетонного кольца и по голым ногам девушки. Когда же основной поток ослабел, за ним последовало друг за другом ещё несколько выбросов послабее, призванных выжать до конца мочевой пузырь записянки. Кончив ссать, она обмякла, и... заплакала. А я продолжал наблюдать, как под громкие всхлипывания,

последние капли мочи, как слёзы, стекают по гладким ногам и, высыхая. оставляют за собой извилистые дорожки на смуглой коже.

Насмотревшись, я поднялся и громко, с нескрываемой издёвкой спросил:

- Ну что, красотка... обоссалась?

Всхлипывания резко прекратились.

- Мужчина, это вы?! Вы вернулись?! Пожалуйста, не уходите. Не бросайте меня здесь! Я вас очень прошу!

Она снова начала плакать. так жалобно, что я размяк и не мог больше на неё сердиться.

- Зовут то тебя как? - спросил я примирительным тоном.

- М-маша, - произнесла она, тихо всхлипывая. - А в-вас?

- Ну, зови меня Миша, - назвался я первым пришедшим в голову именем. - А лет тебе сколько?

- Девятнадцать, - тихо пролепетала она.

- Ну, так как же ты всё-таки попала в эту дыру? Что ты вообще делала тут в лесу?!

- Я с трассы съехала, чтобы срезать, - начала она свой рассказ. - Думала так быстрее. И заблудилась. Остановилась, чтобы... - она смущённо запнулась - пописять. Зашла за кустики - а тут птичка, такая красивая. Я потихоньку за ней пошла, смотрела, как она порхает. А она, юркая, шмыг сюда в эту дырку. Я хотела посмотреть, что она там делает - включила мобильник, чтобы подсветить вместо фонарика, - а она вдруг как вылетит - прям на меня. Я от неожиданности мобильник и выронила. Сюда, в дырку эту. Стала пытаться достать. И так, и сяк. Никак не дотянуться рукой. И не видно ничего. Ну я подставила деревяшку под ноги и полезла с головой, сразу двумя руками туда. Тянулась-тянулась - но дырка такая узкая, что бёдра никак в неё не пролазят, и до земли я совсем чуть-чуть руками не достаю. И тут эта деревяшка у меня из под ног вдруг как выскочит - опереться мне больше не на что, руками тоже оттолкнуться здесь не от чего. И я просто вишу, как тряпка на заборе, и совсем ничего поделать с этим не могу. Я так испугалась. А тут ещё писять так хочется. Я только и думаю, как бы не обписяться. Это ж стыд какой. Терпела изо всей мочи. Целый час наверно, пока вы не появились. Мне уже совсем невтерпёж было, а вы так долго ломались - я и вспылила... Извините.

В её голосе чувствовалось искреннее сожаление.

- Ну, что? Теперь будешь хорошей девочкой? Не будешь больше дерзить? - спросил я.

- Да, да, буду... То есть не буду... То есть хорошей буду... - она спешила и путалась. - Только вытащите меня отсюда.

- Ну, ладно, так и быть. С удовольствием, помогу, чем могу, - сказал я и потянул подол её юбки вверх. Решительно протянув руку, я коснулся мокрой ткани трусов и стал нагло тереть, как раз в самом интимном месте.

- Что вы делаете?! - воскликнула явно опешившая Маша, но осторожно, опасаясь разозлить меня.

- Что-что? Я же сказал: помогу с у-до-вольст-вием. Сначала удовольствие - а потом уже тебя вытащу.

Я заметил, как она напряглась и непроизвольно сдвинула ноги, и усмехнулся:

- Да ты не бойся. И тебе удовольствие будет. Ты, главное, расслабься.

Сам же я просто офигевал от удовольствия, которое получал, ощупывая обоссавшуюся на моих глазах пизду. Я потёр мокрые трусы, потом положил ладони на холодные мягкие ягодицы и с наслаждением мял и гладил аппетитную девичью попу, чувствуя, как усиливается нетерпение у меня в штанах. Но я не торопился разрядиться по-быстрому. С такой кралей хотелось продлить удовольствие, растянуть минуты с ней в часы, постепенно, шаг за шагом. И вот первый шаг сделан, настал момент для второго: я опустился на колени и коснулся губами пизды,затянутой в кружева. Язык ощутил шершавость ткани и гладкость кожи проступающей сквозь крупные дырочки. Губы мяли мясистые выступающие лепестки.

- Ааа!.. Что вы?!.. Что вы?.. дела-ааах!.. - хозяйка пизды не могла толком говорить, пока я массировал её бутон сладострастия. Я продолжал настойчиво мять его языком и губами ещё несколько минут, пока не почувствовал, как напряглись её ягодицы, как задрожали коленки, как задёргались ноги под тихие стоны, доносящиеся из-за бетонной стенки. Ещё один шаг сделан - пора идти дальше. Не спеша, я потянул тонкие стринги с упругой задницы и замер, вожделенно созерцая то чудо, которое они теперь уже совсем не скрывали...

Эта пизда действительно была чудом, чудом биоинженерии. Она была совершенным созданием природы, со своими тонкими аккуратными губками, кокетливо чуть-чуть выступающими над припухлым лобком, и совершенно гладкая, без единой волосинки или прыщика. Над пиздой маленькие морщинки, как лучики солнца, сходились к входу в плотно закрытый соблазнительный задний проход. Всё это вместе казалось воплощением девственной чистоты.

- Мужчина то у тебя уже был? - спросил я девицу, восхищённо рассматривая её срамоту.

- Да. У меня парень есть. А у него папа - олигарх, - гордо заявила она, видимо надеясь, что это как-то меня впечатлит и, возможно, остановит. Но мне было уже по фигу, есть у неё парень или нет, и кто у него папа. Я только обрадовался, что она не целка, и можно трахнуть её без зазрения совести. Я продолжил медленно стягивать мокрые трусы, по пути лаская божественную попу и те самые вожделенные ножки. Наконец-то я позволил себе припасть к ним своим ртом. Сначала спокойно и нежно, а после всё более страстно и неистово я целовал, и лизал, и сосал, и даже кусал их гладкую, ещё солоновато-горьковатую от мочи поверхность. Девушка покорно принимала мои ласки. Казалось, она впала в состояние транса, полностью отдавшись на волю судьбы. Она послушно дала стянуть с себя обоссанные трусики, сгибая ноги в коленях, чтобы помочь мне. А я не преминул возможностью тщательно помять и полизать икры, стянутые ремешками, а потом, сняв ей туфли, уткнуться лицом в прелестные стопы и расцеловать каждый пальчик каждой ноги.

Освободив записянку от мокрого белья и обуви, я двинулся в обратный путь, вверх по стройным ногам, обильно покрывая влажными поцелуями и засосами и гладкие икры, и соблазнительные складочки под коленями и, конечно же, бёдра, расходящиеся ровными конусами к объёмистой заднице. Ближе к концу пути, стали снова заметны подрагивания моей партнёрши, слышны лёгкие стоны. Похоже, наша Маша уже предвкушала моё приближение.

Я задрал ей юбку, заткнул в дыру, чтоб не падала и не закрывала обзор, и отступил на шаг посмотреть со стороны на пухленький, румяный, как будто бы "пирожок", зажатый меж двух больших мягких "булок", в устье бетонной "печки". Всё это, явно, где-то хорошо (и беззастенчиво) "запекалась" на жарком солнышке, до получения ровной золотисто-коричневой "корочки".

- Миша! - позвал меня робкий голос из "печки". - Что вы собираетесь делать?

- Что буду делать?.. - переспросил я, раздумывая. - Что делать?.. Буду кушать... твой пирожок.

- А может, не надо? Давайте лучше, вы отвезёте меня к моему парню. А он вам денег заплатит за то, что вы меня спасли. Он богатый. Он может хорошо заплатить.

Но денег мне и так хватало. Мне женщины не хватало, а не денег. Конечно, можно было бы спустить полученный "гонорар" на проституток, но зачем такие сложности, когда тут вот уже есть такая замечательная пизда. Поэтому я ответил:

- Нет, всё таки надо, Маша. Надо.

Я тронул загорелый "пирожок" указательным пальцем и осторожно расковырял в нём небольшую дырочку. Он оказался доверху наполнен густым белесым "повидлом".

- Не нааа... А-а-аах!.. - донеслось из "печки", когда палец с чавканьем провалился вглубь "пирожка", и стал с удовольствием купаться в жидкой "начинке". Он без устали нырял и снова выныривал под тихие вздохи и стоны, доносящиеся из-за бетонной стены. Потом к нему присоединился его сосед по руке, и они ныряли в "пирожок" вдвоём, усердно перемешивая там "повидло" и пробуя на ощупь, из какого "теста" он сделан. Член, зажатый в тесных трусах, просто разрывался от желания пролезть на их место. Но я пока не пускал его. Мне не давала покоя маленькая дырочка над "пирожком". Она выглядела "суховато". Ну её явно просто необходимо было смочить "яичным белком". Я вытащил свои пальцы из чавкающей ёмкости и посмотрел на стекающую по ним густую жидкость. "В ней, должно быть, содержится уйма всяких белков. И производится эта смесь совсем рядом с яичниками. И на вид похоже. Чем тебе не яичный белок? "Наверняка, очень вкусно," - подумал я и со смаком облизал один палец, а другой приставил к сморщенному отверстию.

- Нет! Только не в пооо!.. О-о-ооооо!.. - прокричал испуганный голос из-за стенки.

Но было поздно - совершенно мокрый слизкий палец продавил тугое колечко и в мгновение ока проскользнул девке в жопу.

- А-а-а-а-аааа!!! - громко голосила "печка", пока я водил пальцем в крепко сжимавшем его анусе.

Не в силах больше справляться с соблазном, я вжался ртом в сочную пизду девушки, не вынимая пальца у неё из жопы, и проник языком глубоко в манящую глубь. Солоноватая влага обволокла полость рта. Я самозабвенно вкушал этот деликатес и всё никак не мог утолить свой разыгравшийся "голод" свежайшей бабской "выпечкой".

Маша забилась в конвульсиях. Её крики переросли в мощный надрывный рёв, пизда с жопой туго сжались, а ноги остервенело задёргались, вырываясь из рук. Все это разогрело мой азарт ещё больше, подстегнуло ещё усердней лизать, целовать и сосать, чтобы довести невольную шлюшку до исступления. Она кричала, билась и металась у меня под языком, тщетно пыталась выдавить палец из своей жопы, потом слегка успокаивалась, на время - и снова билась и металась...

Я положил её ляжки себе на плечи и целовал их изнутри, гладил руками снаружи. Потом снова возвращался к пизде. Она снова кончала, сдавливая мне голову бёдрами, изгибаясь и обдавая лицо потоками тёрпкого сквирта. Я снова целовал её ляжки, гладил ей задницу. А потом снова сосал её клитор и трахал носом пизду...

После четвёртого оргазма, обкончавшаяся девка взмолилась о пощаде:

- Миша! Я больше не могу! Ты мне клитор затёр совсем. Он болит уже. Остановись, будь человеком!

Я сжалился и дал ей передышку. В конце-концов ей предстояло ещё и мне подарить оргазм, и желательно не один.

Пока она отходила, я снял с неё юбку и, с упоением, шлёпал и чмокал мягкую задницу, чего её счастливая обладательница, казалось, даже не замечала. Напряжение у меня в штанах зашкаливало. Я был уже не в силах терпеть. Подобрав валявшийся под ногами чурбанчик - по всей видимости как раз тот, из-за которого бедная Маша как раз и попала в ловушку - я поставил его возле её ног и сказал.

- Ну что, Машенька, спасибо тебе. Накормила ты добра молодца, напоила. Уважила. Теперь пора и мне тебя угостить. Отведай ка и ты моего пирожка.

С этими словами, я взобрался на чурбанчик, приспустил свои спортивные брюки и наконец-то, извлёк свой "пирожок" из тёмной "кладовой" на свет божий. Он был уже совсем "чёрствый", почти как камень, а по форме напоминал скорее сосиску, чем пирожок. Но какая, блин, разница? Потянув нежную кожицу вниз, я обнажил ему толстенькую залупу и, зажав эту "сосиску" в кулак у основания, решительно приставил получившийся "хот-дог" к горячей машиной манде.

Та с готовностью проглотила уготованное ей лакомство. Сама Маша даже пикнуть не успела, как я уже плотно забил её "печку" своим "пирожком". Ощущение блаженства охватило мой изголодавшийся по женской ласке хуй. Пизда мягко сжала его и заботливо обволокла влажной негой, обычно в просторечии именуемой кайфом. Чувство блаженства растеклось по телу, но в самом хуе ощущалось особенно пронзительно. Оно укололо его острой мукой, не в силах выносить которую, он тут же выстрелил в сокровенные глубины женского тела, послав искорку кайфа в мой изголодавшийся по нему мозг.

Кончив, я ещё понежился в тёплой пиздёнке, поглаживая широкие девичьи ягодицы. Потом осторожно вытащил хуй. Он выскользнул наружу, оставляя за собой, на выходе, сгусток белоснежной слизкой жидкости. Я размазал её по пизде и шлёпнул Машу по заду.

- Ну, что? Хорошо ли тебе, девица?! Хорошо ль тебе, красавица?! - спросил я игриво.

- Хорошо, хорошо, дяденька, - отозвалась моя "дырка" и нетерпеливо спросила, - Долго ты ещё? А то мне живот надавило.

- Ну, давай достанем тебя уже. Ты готова?

- А трахать меня больше не будешь?..

Может быть мне показалось, но я уловил в её словах нотку сожаления.

- Что значит "больше" не буду? Я тебя ещё, собственно, не трахал. Обязательно ещё буду.

Кажется, этот ответ её удовлетворил. По крайней мере она ничего не возразила, а лишь поторопила меня:

- Ну, давай уже скорей! Доставай.

Я подумал: неужели я сейчас смогу увидеть свою Машу? Девушку, вкус которой я уже хорошо знал, и который всё ещё был у меня на губах, но лица которой до сих пор не видел. Какая она? Такая ли красивая, как я представлял? Мне не терпелось узнать.

Я подвинул ей свой чурбанчик под ноги. Получив твёрдую опору, девушка наконец-то смогла достать вторую половину своего роскошного тела из проклятой дырки. Я поддерживал её и направлял. Пришлось повозиться из-за то, что грудь цеплялась за край дырки. Я прижимал мягкие "мешочки" руками, чтобы они не отвисали. Наконец, все трудности были преодолены, и я имел возможность созерцать целиком обладательницу самых красивых ног и самой вкусной пизды.

Она оказалась почти на голову ниже меня ростом, со светло-русыми волосами до попы и яркими голубыми глазами на раскрасневшемся от долгого висения вниз головой, ещё совсем юном, по-детски непосредственном, прелестном личике с растёкшейся по нему косметикой. Из одежды на ней осталась только короткая блузка... или майка?.. в общем футболка бабская без рукавов. Она свободно болталась впереди на двух выпирающих сиськах - каждая размером с большущее яблоко - и даже пуп ей не закрывала. А пупик у неё был замечательно глубокий, как мне нравится, на совершенно плоском животе. Выбравшись из своей ловушки, девушка сделала только шаг и едва не упала: голова кружилась, а ноги подкашивались. Я подхватил лёгкое, но уже совсем не по-детски женственное тело на руки и отнёс к большому пеньку на небольшой возвышенности под высокой елью.

Я посадил её на пень и, пока она приходила в себя, вытянув длинные обольстительные ноги, бережно массировал их, чтобы восстановить приток крови. Потом я помог ей подняться и бережно придерживал, пока она разминалась. Мы немного прошлись вокруг ёлки, поприседали. Придя в себя, она подняла ко мне своё лицо, на которое нельзя было смотреть без жалости из-за растёкшейся по нему чёрной туши для ресниц. Она только посмотрела на меня своими яркими, блестящими от навернулись на них слёз глазами, и тут же опустила голову, уткнулась мне в грудь и заплакала. Мне ничего не оставалось, кроме как притянуть к себе хрупкое тело и утешать её, поглаживая по голове и наслаждаясь мягкостью прижатой к моему животу груди. Спустя короткое время, всхлипывая, она снова подняла на меня своё милое заплаканное личико:

- Спасибо, Миша. Я тебе очень благодарна, правда.

И потом, вытирая слёзы (и заодно размазывая тушь по лицу), добавила с тенью сомнения в голосе:

- Ты меня отпустишь?..

- Конечно отпущу, и не переживай, - поспешил я её успокоить. - Только ещё немного потрахаю. А то первый раз как-то слишком быстро всё вышло. Я толком даже не успел прочувствовать всё как следует.

Слушая меня, она вдруг озабоченно стала щупать рукой у себя между ног. Потом подняла руку и как-то подозрительно на неё посмотрела. Потом понюхала пальцы и спросила с неожиданно резкой, я бы даже сказал, наглой претензией в голосе:

- Ты что, кончил в меня?!

Внезапно от образа милой, растроганно плачущей девочки не осталось и следа. В мгновение ока моя сказочная добрая Машенька обернулась в какую-то злую... бабу Ягу и наехала на меня, как отвязная проститутка, которой не заплатили.

- Ты что, дебил?!.. - вопила она в бешенстве. - Ты зачем в меня кончил?! Ты что не мог свой елдак вытащить вовремя? Ну, блядь, вот это здорово! Что я теперь своему парню скажу?!

Её лицо было искажено гримасой злости и негодования. Оно стало совсем другим: неприступным и жёстким, но при этом почему-то не стало менее привлекательным. Наоборот, её запал, заводил меня. Я почувствовал, что снова хочу: хочу ебать эту фурию, хочу заткнуть хуем её грязный рот и хочу, чтобы она сама этого хотела.

- Ну, скажешь, что ему выпала честь быть счастливым отцом... моего ребёнка, - невозмутимым тоном съязвил я ей в ответ.

Она, в ярости, кинулась на меня с кулаками, так что пришлось крепко зажать драчунью, обхватив руками, пока она не успокоится. А после этого она, к моему удивлению, - снова расплакалась. И я снова утешал её, поглаживая по голове, потом запустил руку к ней под майку и мял её большую мягкую сиську, которая комфортно помещалась целиком в ладони. Она затихла, уткнувшись носом мне в грудь, а я почувствовал, как возбуждаюсь от близости к ней. Отстранившись, я снова посмотрел на её жалкое заплаканное личико с потёками туши под глазами и попытался подбодрить:

- Не плачь, Машенька. Всё будет хорошо... Лучше сядь-ка на пенёк... и съешь пирожок.

Надавив ей на плечи, я вынудил грубиянку сесть, стянул с неё майку и лифчик - последнее, что на ней оставалось из одежды - и поднёс к прелестным тонким губам свой лениво болтавшийся член. Она попыталась отвернуться, но я силой вернул её голову обратно и снова провёл писюном по стиснутым губкам.

- Ешь, давай... мой пирожок, - велел я ей строго.

Тогда она робко высунула кончик своего язычка и лизнула моё "угощение". Её прикосновение отозвалось яркой вспышкой удовольствия в хуе. Он ещё ленился и не хотел вставать, но это не мешало ему уже получать наслаждение от оказываемых ему ласк.

- Давай, давай, не стесняйся, - подбадривал я свою робкую соску. И она, смирившись с неизбежным, приподняла член рукой у основания и погрузила его целиком в открытый рот. Я офигел от букета ощущений, которые испытал мой маленький везунчик в этот момент, и от самого зрелища того, как мой хуй исчезает во рту сексапильной красотки. Она, сначала неуверенно и как бы нехотя, а потом всё более увлечённо и даже с аппетитом стала так сосать и гладить его, что я начал завидовать сам себе и своему счастью. Вокруг покачивались от ветра деревья, в лесу звонко пели птицы, на небе сияло яркое солнышко - а во рту у моей случайной знакомой нежился мой бессовестный хуй. В этот момент казалось, жизнь удалась и прекрасна.

Я копошился в мягких волосах девчонки, наматывал их на руку, чесал ей голову, гладил ей плечи, шею, мял груди, наблюдая, как старательно молодуха облизывает мой постепенно твердеющий ствол, обсасывет его набухающую головку, как она нетерпеливо притягивает меня поближе к себе за задницу, когда я случайно отступал слишком далеко от неё. Её тёплые ладошки ласково скользили по моим ягодицам и бёдрам, снаружи и внутри, бережно ворошили короткие волоски на бёдрах, гладили яйца... Боже мой! Это было великолепно.

- Посмотри на меня, - велел я ей, и она подняла глаза, встретившись со мной взглядом. Её взгляд казался по-детски наивным, с одной стороны, - и глуповатым, с другой, из-за чёрных кругов вокруг глаз и хуя торчащего во рту. Я торжествовал. В этот момент эта юная девочка была только моя, вся в моей власти. Я знал, что сейчас я один полностью занимал её голову, и не только потому, что, глядя мне в глаза, вряд ли она думала о ком-то ещё, но и потому, что мой хуй в прямом смысле заполнял большую часть пустоты в её башке.

Сжав ладонями лицо прекрасной минетчицы и продолжая неотрывно смотреть ей в глаза, я начал бережно ебать её рот. Я двигал хуем осторожно, не спеша, а она без сопротивления принимала его до самого горла, и я раз за разом проникал в него глубже и глубже, пока хуй не стал исчезать во рту почти целиком, а минетчица не начала им давиться.

Вытащив член, я дал ей отдышаться и приказал:

- Теперь ложись животом на пень.

- Зачем? - спросила она, мешкая.

- Ложись, говорю!

Маша начала нерешительно разворачиваться ко мне спиной, становясь на колени, и спросила:

- Ты же не будешь больше в меня кончать?

- Какая тебе уже разница? Моя сперма и так уже в тебе, всё равно.

- Не всё равно! Чем больше спермы, тем больше шансов забеременеть, - она снова начала всхлипывать. - Не надо, я прошу тебя!

- Да что ты так переживаешь?! - огрызнулся я, раздражённый тем, что мне не разрешают ещё раз испытать кайф, который я испытал, когда первый раз кончил в неё. - И вообще ты не о том беспокоишься. Беспокоиться надо о том, чтобы СПИД не подхватить, или ещё какую-нибудь гадость неприятную. А беременность - что? - от неё сейчас таблетки есть. Боишься залететь - выпей таблеточку и успокойся.

- Какую ещё таблеточку?

- Да откуда я знаю?! Я что, доктор? У доктора своего спроси... или в аптеке.

- Ага, а ты знаешь, какие у этих таблеточек побочки бывают?! От них так может разнести, что на меня парни смотреть перестанут, не то что любовью заниматься! Мы с моим Костей только презервативами пользуемся.

Я не знал, что ответить. Мне было жутко досадно. Я хотел кончить именно в неё. Но, возможно, она была и права. Не желая открыто признавать этого, я грубо буркнул:

- Ладно. Посмотрим. Давай, ложись уже, пока член стоит. А то придётся снова его поднимать.

Я скинул с себя всю одежду, прижал её к пню и грубо вошёл. Но пизда была по-прежнему наполнена влагой. Она ждала меня, несмотря на наши разногласия с её хозяйкой. Она приняла меня всего без остатка и ласково грела своими объятиями. Я звонко шлёпнулся животом о девичью попу и в ответ услышал от Маши томное, протяжное:

- Ааа-ах!..

Она издавала незабвенные, томительные стоны при каждом моём вхождении. Она то судорожно хваталась за пень, то за голову, запуская руку в гущу длинных волос. Я сначала трахал её, полуприсев и расставив широко ноги, потом стоя на коленях и держась за широкие бёдра, гладил ей спину, потом опёрся на руки, покрыв её хрупкое тело своим, прижавшись к голой спине, целуя нежную шею и плечи, взвешивая в руке отвисавшую грудь. Её спина ходила волнами подо мной: беспорядочно то проваливалась, то выгибалась, прижимаясь ко мне. Я же двигался методично, как машина, в небыстром, ровном темпе, пока она не зарычала, как дикий лесной зверь, и не забилась подо мной, обуреваемая оргазмом. Я же, наоборот, - замер, оставаясь в ней глубоко, чтобы понаблюдать и прочувствовать ту страстную мощь, с какой сокращаются все её мышцы, то, как они сжимают мой хуй, то, как бесконтрольно сотрясают всё её тело.

Кончив, она сама начала водить задницей, насаживаясь на хуй.

- Правильно, давай-давай, Маха, подмахивай, - подбадривал я её, а сам в это время тащился от мягкой, расслабившейся пизды. Только где-то совсем глубоко она сжимала самый кончик моего конца, поддерживая в нём живой интерес. Я тоже не смог долго оставаться равнодушным и стал помогать Маше, засаживаясь в неё поглубже. Потом я повернул её на бок, положив на землю, покрытую густой мягкой травой, и продолжил ебать с ещё большим усердием, чувствуя как нарастает возбуждение в хуе. Теперь я мог видеть её лицо, лицо искажённое почти до неузнаваемости возбуждением, которое охватило всё её естество. Её взгляд то блуждал, как будто ничего не видя вокруг, то останавливался, наблюдая, как хуй долбит её писечку, то обращался ко мне с очевидной мольбой - мольбой продолжать, не останавливаться. Она снова то запускала руку себе в волосы, то откидывала их с лица, то запихивала свой кулак себе в рот, когда судорога пробегала по её лицу. Между тем, я целовал и сосал ногу лежавшую у меня на плече, гладил мягкий, плоский живот, дотягивался до твёрдых сосков. Она снова забилась в оргазме, Руки судорожно хватались за меня, тело согнуло, пизда отчаянно сжалась. Я почувствовал, что уже тоже готов, - быстро вытащил хуй, сжал рукой и - брызнул фонтаном, заливая спермой машин гладкий лобок и сексуальный пупок.

Наблюдая как она приходит в себя, я обтёр хуй о её мягкую бархатистую кожу на лобке и размазал сперму ладонью по бёдрам и животу, покрытому каплями пота. Я гладил ноги, попу, живот, грудь, шею, лицо девушки. Она уткнулись мне в ладонь и благодарно целовала её, слизывая налипшую сперму, потом посмотрела на меня и широко улыбнулась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.

- Это было потрясно! - сказала она с выражением неподдельного счастья на лице - на лице со следами засохших чёрных слёз под глазами. Повернувшись на спину, она опустила ту ногу, что была у меня на плече, и упёрла другую мне в грудь. - Я столько ещё не кончала: пять раз, почти подряд.

- Как пять?! - удивился я. - Я шесть насчитал.

- Ну, один был маленький - я его не считала, - она сосредоточено пыталась ухватить мой сосок пальцами ноги.

- Это какой же?

- Ну, когда ты ещё через трусики писю лизал.

Потом она чуть подумала и добавила:

- Хотя знаешь, его, наверно, тоже можно посчитать. Он тоже был важным: после него я захотела ещё - большего.

- А сколько раз ты кончала с парнем своим?

- Ну, два, максимум, наверное, за одну ночь - ответила она, немного подумав, и многозначительно спросила, поглаживая мою грудь своей мягкой подошвой, - А ты уже ничего не хочешь?

- Хочу, конечно. Сейчас передохну немного и продолжим.

Я поднялся на ноги, чтобы размяться. Она лежала передо мной, положив одну руку под голову и ногу сверху на согнутое колено, - совершенно голая и необыкновенно прелестная. Мой хуй немного обмяк, но остался довольно большим, и она любовно поглаживала его ногой и чесала бирюзовыми пальчиками мою густую волосню на лобке. Потом, будто спохватившись, спросила:

- Слушай, а ты не можешь пока мой мобильник достать?

- Хм, не знаю. Надо глянуть.

Я развернулся и пошёл к бетонному кольцу со злополучной дыркой. На полпути я обернулся: Маша сидела на земле, обняв полусогнутые колени и наблюдала за мной. Увидев, что я обернулся, она крикнула:

- Можешь заодно мою сумочку и вещи захватить?

Я кивнул и пошёл дальше. У меня в машину дырку даже плечи не пролазили. Поэтому пришлось повозиться: сначала найти что-нибудь, что могло бы как-то помочь. Вокруг валялись всякие палки, из которых я выбрал несколько подходящих и потом пытался как-то применять их, раз за разом терпя неудачу. Я пытался и двумя палками хватать телефон, и палкой с сучком цеплять как крючком, и одной палкой класть на другую - ничего не выходило. В конце концов я догадался приспособить машин лифчик в качестве подъёмного механизма - опустил его в дырку зацепленный на палке и другой палкой затолкал в него злосчастный телефон. Вуаля! Лифчик с драгоценным грузом показался в дырке. Урааа! Дело сделано. Новенький, навороченный N95 - о котором я уже читал, но живьём ещё в глаза ни разу не видел - у меня в руках. Маша, следившая за всеми моими манипуляциями со своего наблюдательного поста под ёлкой, восторженно зааплодировала. А я, окрылённый своим успехом, подобрал дамскую сумочку, валявшуюся в траве рядом, и... со всей дури долбанулся ногой о чурбан, валявшийся под ногами. Это "немного" омрачило мою радость. Тихо выругавшись, я поковылял к Маше. Когда я подошёл, она лукаво посмотрела на меня и спросила:

- Ты что, косолапишь?

Я возразил:

- Не косолаплю, а хромаю. Это не одно и то же.

Она только засмеялась, игриво откинулась назад, опираясь на вытянутые руки, и стала дразнить меня исковерканным детским стишком, водя в такт стихотворению сведёнными вместе ногами из стороны в сторону:

- Мишка косолапый по лесу идёт, палки собирает... - она вдруг развела ноги широко в стороны и, насмешливо глядя на меня, закончила, - ...Машеньку ебёт.

Всем своим заигрывающим видом, и этой фразой, она откровенно соблазняла и провоцировала меня. От вида пизды между широко расставленных в приглашающем жесте ног, мой маленький "Мишка" тут же ожил и потянул меня к ней как увидевший кошку бульдог хозяина на поводке. Я упал перед прекрасной нимфой на колени и снова припал к её гладкой киске, облизывая её своим слюнявым языком, как тот же бульдог хозяйку. Но долго я на ней уже не задерживался. Я ринулся вперёд, целуя лобок, пупок, животик, ложбинку между грудями, сами груди. Маша сладострастно вздыхала, прижимала мою голову к себе. Но я рвался дальше, пока не упёрся окрепнувшим членом в заветную щёлку. Закусив губу, она взяла его ручкой, чтобы помочь побыстрей найти вход в себя - и тут же, обхватив руками и ногами, прижалась, приклеилась ко мне, сливаясь со мной в одно нераздельное целое. Я чувствовал её близость, чувствовал, как она хочет снова испытать то, что, она уже знала, я могу ей подарить - ещё один незабываемый оргазм. Прижимаясь, она страстно целовала мне шею, пока я, как бешеный, молотил своим "пестиком" в её "ступке". "Ступка" же, как резиновая, ощутимо сжималась всё уже, и уже, и уже, пока её обладательница вдруг громко не зарычала мне в шею:

- Ааа! Рррр! Ааааа! Гггг! Ааах!

Она бешено тряслась подо мной, ногти врезались в спину. Только через минуту её хватка ослабла, моя "тигрица" отпустила меня и откинулась на землю, тяжело дыша после своего уже седьмого оргазма. А я продолжил безудержно долбить ей пизду.

Маша лежала подо мной и внимательно рассматривала моё лицо и нависающую над ней грудь, нежно трогала их руками, ощупывала, как будто изучая. Она, видимо, уже насытилась и не горела возбуждением и страстью, а как будто просто ждала, когда же я кончу. Изредка она издавала притворные стоны, чтобы помочь мне, и просила:

- Да, Мишенька... давай... давай уже, хороший...

Но её пизда расслабилась и не обнимала хуй как раньше. Тогда я остановился и, не выходя из неё, согнулся, чтобы дотянуться до одного из двух больших спелых "яблочек". Я до сих пор не уделял им должного внимания, и вот настал для этого подходящий момент. Я стиснул сочную сиську рукой и прижался к ней открытым ртом. Язык нащупал мягкий сосок, губы всосали нежную плоть. Через несколько минут сосок затвердел под языком, и я переключился на его братца с соседней груди. Губы наслаждались изысканным лакомством. Руки, не переставая мяли обе сиськи, пальцы теребили соски. Хуй, замерев, ощущал, как ему снова становится тесно. Дыхание моей "яблоньки" участилось. Стоны больше не казались притворными. Вытянув руку, я ощупывал её лицо, сунул в рот большой палец и сам застонал, почувствовав, как она страстно засосала его во рту, а хуй - в пизде. Мой трудяга больше не мог оставаться без дела.

Я выпрямился и, согнув Маше ногу, повернул её на бок. Одна рука охватила булку жопы и большим пальцем раздвинула губы пизды. Второй большой палец, обсосаный и обильно обслюнявленный, лёг на капюшон клитора - и я снова начал двигать тазом. Маша громко кричала и беспорядочно дрыгала руками, а я мял пальцем клитор и разъёбывал хуем растянутую пизду. Вскоре ещё один её оргазм закончился, а я продолжал ебать её, минуты напролёт, чувствуя неумолимое приближение и своего оргазма...

- Миша! Хватит!.. Стой!..

Я остановился, не понимая, в чём дело.

- Ну ты, блядь, жеребец! - раздражённо выдала она, тяжело дыша. - Я уже не могу больше кончать! Ты меня за-е-бал!.. Буквально. Может, хватит уже?!

Я был обескуражен таким оборотом. Мне казалось, что я вот-вот должен попасть в рай на земле - и тут такой облом. "Нет уж, так не пойдет", - подумал я про себя и, в своей обычной хладнокровной манере, возразил:

- Ничего, ничего. Ты и до этого утверждала, что больше не можешь, а кончала ещё и раз, и второй, и третий. Давай передохнём чуток и кончим начатое.

Она потупилась и снова недоверчиво спросила:

- А потом ты меня отпустишь?

- Да, конечно. Как только кончу.

Я прилёг рядом с ней на травку, а она села, взяла лежавшие рядом сумку, майку и, в растерянности оглядевшись по сторонам, удивлённо спросила:

- А где мои трусы и юбка... и босоножки?

Она требовательно посмотрела на меня. А я лишь пожал плечами.

- Ты что, не принёс их?! - возмущённо воскликнула она.

- Нет, ну и что?

Я сохранял спокойствие удава.

- А то, что я тебя просила принести мои вещи! - продолжала она возмущаться.

- Я же сумку тебе принёс. Можешь носик припудрить, - съехидничал я. Мне нравилась её непосредственность, то, как она естественно злилась и вела себя со мной так, будто мы муж и жена, а не насильник и его жертва, беспомощным положением которой я так бесцеремонно воспользовался.

- Ну, а юбка и трусики? - настаивала она.

- Зачем? Тебе ещё рано одеваться.

Она слегка замялась, но сразу нашлась, что ответить:

- Они же мокрые. Их надо развесить, просушить.

- Хм, резонно, - неохотно согласился я и снова побрёл к бетонному кольцу. Найдя брошенные в траве вещи, я обернулся и увидел мелькающие вдалеке ноги и голую задницу: Маша, натянув на себя свою майку, улепётывала, сверкая пятками, по направлению к Мерсу. Я опрометью кинулся - сначала за своими штанами, - а потом уж в погоню. Когда я продрался сквозь кусты и добрался до своего велосипеда, беглянка уже приближалась к машине и ещё на ходу начала рыться у себя в сумочке. Когда же я подъехал... она сидела на корточках и всё ещё рылась в вываленной на траву груде бабских безделушек. Её короткая майка оттопыривалась впереди и свободно болталась на больших сиськах. Маленькие сосочки призывно торчали сквозь тонкую ткань, а раздвинутые ноги снова манили меня, хотя теперь уже, похоже, "по собственной инициативе", без ведома своей хозяйки.

- Это ищешь? - крикнул я, остановившись рядом и вытянув вверх руку с ключами от машины. Я вытащил связку ключей из её сумочки, ещё когда она торчала с головой в бетонной дырке, и держал у себя в кармане.

Я едва успел среагировать и отдёрнуть руку - с такой стремительностью упругое тело молодой самки расправилось, как отпущенная пружина, и выскочило вверх, пытаясь выхватить у меня заветный ключик. Я схватил её рукой за талию и прижал к машине. Грубо нагнув её, я снова вошёл в уже привычное мне влагалище и стал иметь непослушную стерву прямо на капоте её дорогого авто. Она сперва пыталась вырваться, ругала меня на чём свет стоит. Но я лишь продолжал спокойно ебать её, крепко прижимая к разогретому на солнце металлу... И постепенно её дёргания приобрели другой характер: моя Маша опять возбудилась и задрожала от похотливого желания. Возмущённые крики уступили место возбуждённым стонам, а грубое "Пусти меня, долбоёб!" сменилось на просящее "Да, да, Мишенька! Ещё чуть-чуть!"

Я снова неистово молотил её киску, чувствуя, как она хищно стягивается вокруг моего трудолюбивого "мышки", как он готов вот-вот взорваться, продираясь сквозь её тесные объятия - как близки мы оба к ещё одному оргазму, для меня третьему на сегодня, для неё - уже к девятому. И вот этот момент наступил - наш три-девятый оргазм нас накрыл. Мелькнула мысль: "Надо выйти". За ней тут же другая: "Да ну её на хуй!" И я вдавил своё орудие, как только мог, глубоко в бабские недра и выстрелил прямо в пизду сучке, хотевшей лишить меня этого удовольствия. Мы оба выдохнули одновременно с громким несдержанным стоном. Она кричала и тряслась под моими руками, а я, и сам охвачен трясучкой, доёбывал её судорожными движениями таза, выдавливая внутрь свой мужской "нектар", капля за каплей - весь без остатка.

Когда всё закончилось, я повалился на неё сверху, покрывая её горячее потное тело своим, а шею и плечи поцелуями. А она целовала мне руки, обнимающие её за голову. Так мы простояли несколько долгих минут, просто наслаждаясь близостью. И вдруг я услышал далёкий шум: вдалеке, в клубах дорожной пыли, к нам приближалась какая-то машина. Мы с моей "подстилкой" в спешке кинулись в наш Мерс. Я, одной рукой натягивая спущенные штаны, другой пытался попасть ключом в замок. Мы втиснулись в машину и наблюдали, как мимо проехал потрёпанный УАЗик, водитель которого усердно выворачивал голову, пытаясь разглядеть, что происходит у нас в салоне. Когда он скрылся из виду, и опасность миновала, мы облегчённо заржали, выплёскивая нервное напряжение. Смех у Маши был задорный, какой-то искренний и заразительный. Заканчивая смеяться, она спросила:

- А ты чего с ключом так долго возился? В меня ты быстрей попадаешь, - она озорно и многозначительно посмотрела на меня. - Надо было просто на кнопку нажать, чтобы машину открыть.

Я даже не подумал об этом, хотя и знал, конечно, что такой замок - обычное дело на дорогих тачках. Но у меня такого не было. Поэтому я с интересом понажимал на эту кнопочку, проверяя, как она работает, Замки во всех дверях безотказно щёлкали при каждом нажатии. Потом я полез к ней в телефон, изучить, какие новые примочки изобрела Нокиа в этом году. Заодно показал Маше, как пользоваться Nokia Maps, и как ей лучше проехать на нормальную дорогу. Наконец, наигравшись, я вернул ей ключи и телефон со словами:

- Всё, ты свободна, как и обещал.

- Спасибо, Миша, - сказала она, беря у меня из рук свои вещи. Её тонкие пальцы коснулись моей руки. Она сидела рядом на пассажирском сидении и всё ещё выглядела так соблазнительно, будучи полностью голой ниже пояса, а пристальный взгляд чистых сияющих глаз из глубины её нелепых чёрных глазниц, заставлял думать, что она как будто бы ожидает чего-то ещё... Но я не стал докапываться, чего, и открыл дверь, чтобы выйти.

- А ты мне мою юбку с трусиками не отдашь? - вдруг услышал я себе вдогонку.

- Нет, - просто ответил я.

- Почему?! - изумилась она.

- А зачем? Ты же собиралась от меня без трусов убегать. Значит, они тебе не нужны.

Она кинулась было за мной, но я захлопнул перед ней дверь.

- Ты - скотина! - кричала она мне через закрытое окно, о чём я догадался скорей по её экспрессивной артикуляции, чем по сильно приглушённому толстым стеклом звуку.

Немного спустив пар, она завела машину и, окатив меня напоследок испепеляющим взглядом, укатила. Так и осталась босиком, с голой жопой, обоссанными ногами, перепачканной рожей и животом измазанным высохшей спермой. Дурёха. Конечно, я бы дал ей, чем прикрыть свои прелести. Просто уж очень хотелось ещё раз побесить эту стерву напоследок. Интересно, что её парень скажет, когда увидит свою подружку в таком виде, хе-хе-хе.

На земле осталась валяться сумочка и кучка женского хлама: косметика, мелочь, жвачка... Разворошив всё это ногой, я заметил и нечто любопытное - маленький пакетик с двумя презервативами. Поражённый, я возмутился в мыслях: "Вот ведь глупые эти бабы! Зачем, спрашивается, носить с собой презервативы, если ими не пользоваться?! Хоть бы сказала, что они у нее есть. Но нет - проще свалить всю ответственность на мужика, чем свои мозги включить." Разозлившись, я посмотрел вслед удаляющемуся в клубах пыли Мерседесу - и внезапно вспомнил её забавное, испачканное макияжем лицо, её бездонные голубые глаза. У меня засосало под ложечкой от смутного волнения. В голове всплыла мысль: "Какой же я дурак, что не поцеловал её в губы! Это наверняка не менее офигительно, чем целовать ей пизду."

А через пару недель ко мне наведался какой-то малолетний сопляк, в сопровождении двух мордоворотов. (И как только они меня вычислили?!) Они вошли в дом, несмотря на мои протесты, и там сопляк предъявил мне претензию, что я, типа, пытался лапать за ноги его девушку в лесу. За это они втроём надавали мне немного по роже... потом под дышло дали... Ну, а когда я упал, ещё ногами пнули пару раз... каждый...

В общем, можно сказать, всё удачно для меня кончилось - я легко отделался: сломанные рёбра быстро срослись потом. А перед уходом сопляк кинул на стол красную купюру со словами:

- А это тебе - за то, что бабу мою выручил.

Ну, то есть так он оценил то, что я спас его любимую женщину от долгой мучительной смерти в лесу. Ну, и на том спасибо, дай бог ему здоровья. Всё-таки хорошо, что Маша ему не все подробности о наших с ней злоключениях поведала. Похоже, ей всё-таки понравилось, как мы с ней ебались.

Йин Юкрус

декабрь 2025г.

Читайте также мой стихотворный цикл "Фантазии о самом банальном" и незаконченный цикл рассказов "Прозаично о банальном".