Сказки для плохих девочек (Эротическая сказка)

Золушка

Золушка

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пролог

«Я приличная девушка! Я не такая!», – убеждала себя Ленка.

Пришлось собрать всю волю в кулак, и не наделать шума. Что в её состоянии было затруднительно! Однако, пока со стороны кровати, сопровождая её бегство, мерным фоном звучал храп, бояться было нечего. Передвигаясь на цыпочках, Ленка собрала вещи. Платье пестрой кучкой лежало на полу, а лифчик и трусы, раскиданные в порыве страсти, обнаружились на двери.

Пока всё складывалось наилучшим образом, и от заветной цели её отделяло лишь пару шагов. Однако же, всё изменилось, когда задетая локтём дверца оборвала звериный рык!

Пружины дружно скрипнули, и мужчина сменил позу. Девушка медленно обернулась и… выдохнула с облегчением. Он крепко спал! Казалось, разбудить его неспособна даже полицейская сирена.

Лежа на боку и отбросив одеяло в сторону, он демонстрировал свое крепкое тело во всей красе. Белая простынь, точно холост, оттеняла бронзовую кожу. Сильные мускулистые руки, обнимали подушку. Его мышцы, даже в расслабленном состоянии, бугрились на плечах. Широкая спина изгибаясь, перетекала в узкие бедра. А, раскинутые на кровати икры, непроизвольно подергивались во сне.

Зачарованная этим зрелищем, Ленка с трудом отвела взгляд. «Бежать!», – приказала она своим ногам. Воспоминания отозвались жаром внизу живота! Но тяжелая волна позора, подоспевшая вдогонку, моментально остудила его.

В фойе отеля оказался туалет, где Ленка вернула себе человеческий облик. Служащий в белоснежной униформе участливо улыбнулся. Вероятно, приняв её за… проститутку. А таксист, не в пример коллегам по цеху, не стал задавать вопросов.

«Я даже не целуюсь на первом свидании», – думала Ленка, понимая, что отныне сей принцип подлежит уничтожению. Правда, тусовку в ночном клубе вряд ли можно назвать свиданием? А если так, значит никто не вправе лишить её статуса приличной девушки!

Желание сбежать было настолько сильным, что пропажу она обнаружила только в машине.

«Нет!», – в отчаянии подумала Ленка, прикрывая ладонью шею, которую еще накануне украшала подвеска. «Танцующий бриллиант», очевидно, так выплясывал, что его сорвало с катушек…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1

Отвратительный день, как и положено, начался не с той ноги. Неравнодушная к ранним подъемам Ленка, сползла с кровати. Накрыла озябшие плечи подготовленной с вечера кофтой, и, шаркая тапками, направилась в ванну.

С тех пор, как «любовная лодка разбилась о быт», обязанностей убавилось. У одиночества масса плюсов! Не нужно второпях готовить завтрак, желая порадовать любимого. Отныне никто не будит тебя по утрам, на ощупь, лаская разомлевшее тело. И пожелать доброго утра можно разве что своему отражению в зеркале.

Бывшей соседке Татьяне повезло чуть больше. Её опыт совместной жизни пока еще длился. О том, чтоб вернуться в родительский дом, речи не шло. Да и зачем? Когда зарплата позволяет снимать вполне достойное жилье.

«Кстати, о зарплате», – подумала Ленка, и в голове прояснилось.

Редакцию модного журнала возглавляла Инесса Эдуардовна, железный канцлер, прототип героини фильма «Дьявол носит Прадо». А Ленка, подобно Энн Хэтэуэй, была у нее на посылках.

В глубине души она мечтала писа́ть! Об отношениях, о сексе, о жизни. Да, на худой конец, о той же моде… И предстоящий день обещал стать новым витком её карьеры. Наконец-то! Неужели! Долгожданное, выпрошенное у Вселенной место редактора достанется ей.

– Редактура не так интересна, как тебе кажется, – отговаривала её шефиня.

«Конечно», – злорадствовала Ленка про себя, – «Куда интереснее таскать тебе кофе». И хотя внушительная сумма ежемесячных поступлений поддерживала боевой дух, деньги не могли утолить профессиональный голод. Да и нервишки сдавали! Ибо сладить с белобрысой бестией было не под силу.

Терпеливая и безропотная Ленка уважала Инессу, но порой уважение это граничило с ненавистью. Например, когда в свой законный выходной приходилось, в ущерб личным планам, ехать к черту на кулички, чтоб «забрать то, не знаю что». Быть может, такой ненормированный график стал одной из причин расставания с Димкой?

Но девушка и не пыталась найти понимание в лице директрисы! Оправдывая свой имидж, Инесса воспринимала противоположный пол, как элемент декора…

Судьбоносным утром, пребывая в радостном возбуждении, девушка сбросила сумку и разбудила компьютер. Затем, в желании взбодриться, отправилась к кулеру. В коридоре царило привычное творческое оживление, двери смежных отделов хлопали, девчонки сновали взад-вперед, как муравьи в лабиринте.

– Доброе утро! – манерно процедила Ритка из отдела моды. Одетая вопреки дресс-коду, она умудрялась оставаться сексапильной даже в пожеванных джинсах.

– Доброе, – улыбнулась Лена.

– Чё, как? – дежурно поинтересовалась коллега. Идеальное каре открывало взору маленькие ушки с непомерно большими серьгами.

– Класс! – похвалила Ленка, изучая обновку.

– Взяла напрокат, – бросила девушка, покручивая в руках стакан с дымящимся кофе.

– Бижутерия? – прищурилась Ленка.

– Обижаешь! Ювелирка! – Рита оттопырила пальцами мочки. – Виталик дал поносить. Завтра верну.

– Эт за какие заслуги? – уточнила Лена, будучи наслышанной о том, что фотограф Виталий своей харизмой покоряет модельные сердца.

Коллега махнула рукой, взглянула на часы, и затерялась в канцелярских недрах.

– Инесса Эдуардовна, вы просили зайти.

Шефиня сидела за столом, сосредоточенно глядя в экран. И, на громкий Ленкин стук отозвалась хмурым взглядом.

– Да, да!

Ленка присела на стул и замерла в ожидании.

– Леночка! – произнесла Инесса.

Подобное уменьшительно-ласкательное обращение должно было насторожить девушку. Во-первых, в исполнении шефини оно прозвучало неискренне! Во-вторых, такие отступления не предвещали ничего хорошего.

– Понимаешь, – начала она, лаская жемчужное колье, – Редакторов много, а такая помощница, как ты – на вес золота!

Она выжидающе посмотрела на Ленку:

– Я увеличу тебе зарплату. В конце концов, тебя могут оформить в штат, как автора. Поверь мне, так гораздо лучше!

Загадочная улыбка, как в мультфильме, сползла с Ленкиного лица, оставляя взамен тупое изумление.

– Я что-то не поняла, – проговорила девушка, – а редактором…

– Назначили Виту Алексееву! – подхватила начальница.

– Как?! – Ленка, не моргая, уставилась на женщину. – А как же я?

Инесса вздохнула, сняла с рукава невидимые глазу пылинки, и, как ни в чём не бывало, вернулась к делам:

– Позвони в рекламный отдел, и позови ко мне Виталика.

Ленка привычно зафиксировала поручения в ежедневник, покинула кабинет, и только в туалете, предусмотрительно опустошив диспенсер с салфетками, она закрылась в кабинке, и добрых полчаса безутешно рыдала, сморкаясь в бумажную массу.

Теперь, лишенная заветной цели, она ощутила себя рабом на геллерах. В то время как все вокруг заняты важным делом, она стоит в стороне, обреченная на вечную каторгу в роли «принеси-подай».

Поборов желание уволиться немедленно, Ленка кое-как дотянула до конца дня. Благо, что пятница!

В телефоне шумела вода...

– Что готовишь? – дежурно поинтересовалась она.

– Да нет! – бросила Танька, – Купаю резиновых друзей. Они сегодня перевыполнили план!

Ленка скривилась:

– Фу, Тань! Избавь меня от подробностей своей интимной жизни.

– Что? Ленок! Я про стельки! Я бегала вообще-то.

Ленка загрустила, вспоминая их совместные вечера, святочные гадания и СПА процедуры. «Ни друзей, ни бойфренда, а скоро ещё и работы не станет», – подумала она.

– Тань, ты можешь отпроситься у своего Жерома? Иначе я напьюсь в одиночку!

Шум прекратился.

– Женский алкоголизм неизлечим, – предостерегла подруга.

– В жопу! Достало всё! – шмыгнула носом Ленка.

Танька молчала, лишая надежды.

– Ладно, пойду отпрашиваться! – вздохнула она и положила трубку.

Уже через пару часов подруга во всеоружии стояла на пороге своей теперь уже бывшей жилплощади.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

– Всё, я домой! – объявила Татьяна, наблюдая равнодушные Ленкины сборы.

Сама она выглядела как с обложки! Стройное тело, обхвачено тонким трикотажем, а длинные волосы собраны в конский хвост.

– А что? – отозвалась Ленка, сгребая в охапку непослушные пряди.

– Ты собралась танцевать вот в этом? – возмутилась Таня, скидывая туфли.

Ленка апатично изучила свое отражение. Из зеркала на неё смотрела молодая красивая женщина, одетая в безликие джинсы, майку и любимые кеды. Но даже в этом простеньком одеянии её фигура, по-девичьи хрупкая, невинно манила. Выпирая локтями, выглядывая наружу изящными ключицами, тугими холмиками раздвигая ткань...

– Я танцевать иду, а не сниматься, – напомнила она.

– А я тем более! – уточнила Танька. – Но в таком виде тебя тормознут на пороге.

– А мы идём куда попроще? В «Часы», или в «Маэстро»? – Лена с надеждой воззрилась на подругу.

– Без меня ты можешь ходить куда угодно! – отрезала та, – Но сегодня мы идём в «Инсомнию». На меньшее я не согласна!

– Ой, неееет! – заскулила Ленка.

Таня встала посреди коридора, топнула стройной ножкой:

– Знаешь что? Я, в коем-то веке, выбралась в люди! Наобещала Жорке с три короба, чтоб отпустил. И всё ради свистоплясок под балалайку в колхозном депо?

Лена ощутила слабость и абсолютное нежелание покидать родные стены. Но теперь пути назад не было! Очевидно, Танька не простит ей такое «динамо». А терять её дружбу…

Спустя пару часов подруга ликовала! Под угрозой расправы ей удалось сотворить из поникшей Золушки принцессу.

– Ну, вот! Другое дело! – она отступила на шаг, любуясь результатами своих трудов.

Шелковое платье, схваченное узким пояском на талии, ласкало одетые в нейлон бедра. Грудь, в «кружевной упаковке» интригующе виднелась в треугольнике выреза, а две тонкие пряди, как будто случайно упавших на плечи, повторяли очертания длинной шеи.

– Ещё капельку секса, – пояснила она, аккуратно касаясь кисточкой Ленкиных губ.

Теперь, подчеркнутые блеском, они казались ещё пухлее. А глаза, в обрамлении махровых ресниц, заискрились, стоило ей увидеть своё отражение. Девушка провела рукой, изучая причёску, любовно оправила складки на платье и, сделав оборот, наградила подругу поцелуем.

– Блин, Лен! – возмутилась та, вынимая из сумочки блеск.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Лазерные лучи скользили по спинам, плечам и макушкам, ослепляя людей на танцполе. Превращая пульсирующую массу в единый живой организм. Ленка не любила танцевать на виду! Но, если закрыть глаза, и представить, что ты одна…

Правда, стоило им «приземлиться» за барной стойкой, как рядом тут же нарисовалась компания, за чей счет девушки «заправились» пылающим зельем. И, только Ленка заприметила жертву, как Таня дала ребятам отворот-поворот...

– Я вообще-то в отношениях! Ты не забыла? – возмутилась она.

– Забудешь с тобой! – фыркнула Ленка, – Вот скажи, а ты у своего Жерома отпрашиваешься в туалет?

Подруга нахмурилась:

– Вообще-то он - Жора!

Ленка молчала, болтая в воздухе запакованной в ботильон ножкой.

– Ну а на кой хрен мы вырядились? – возмутилась она.

– Для красоты! – пожала плечами Танька.

После вращения бедрами на танцполе облегающая юбка на Танькином теле стала еще на пару сантиметров короче. На пятом коктейле Ленке в голову пришла мысль спровадить подругу домой и замутить с барменом. Но девушка отогнала идею прочь, пока еще повинуясь здравому смыслу...

Незнакомец появился в дверях как раз в тот момент, когда она, хватая ртом воздух, прикончила порцию самбуки. В компании было еще трое парней и всего лишь две особы женского пола. Третья подоспела позже, вильнула обтянутым задом и плюхнулась рядом с ним.

– Жорка щас заедет, – виновато сообщила Таня.

– Отлично! Тебя хватило на пару часов, – констатировала Ленка.

– И это вместо спасибо? – обиделась подруга.

Лена смягчилась:

– Ну, прости, дорогая! Просто с тобою так классно!

Таня польщено зарделась. Казалось, девушка и сама не прочь бы остаться! И разум её мечется между гордостью и любовью, но тут телефон затрезвонил в руке, извещая о том, что «карета» прибыла.

– А ты? – удивленно воскликнула Таня уже из салона такси.

Жорик бдил, косясь на подругу из окна машины.

– Я тут знакомого встретила, – ответила Ленка.

– Это какого? – оживилась Татьяна.

Но в этот момент Жора поторопил водителя, и парализованное неизбежной разлукой любопытство зависло в воздухе.

Ленка вздохнула, совершенно не понимая, зачем осталась. Танцевать в одиночестве, как полная идиотка? Или, подобно бывалой алкашке, продолжать напиваться за барной стойкой? Идея соблазнить бармена, только что будоражившая фантазию, померкла.

Она вернулась в клуб, хотя бы затем, чтоб справить нужду в комфортабельной местной уборной. Отражение в зеркале немного двоилось, и поправить макияж выходило с трудом. «Куда теперь?», – размышляла Ленка, подавляя желание вытащить из сумочки телефон и написать сообщение бывшему... Теперь уже бывшему парню!

У стойки её посетила мысль взбодриться, и выпить кофе.

– Комплимент от заведения, – подмигнул красавчик-бармен, ставя перед носом уютную белую чашку. Ленка блаженно втянула горьковатый аромат и закрыла глаза.

– А я уж думал, вы не вернётесь! – прозвучало рядом.

Девушка обернулась...

Голос принадлежал мужчине. На вид он был чуть старше, и выше на добрых десять сантиметров. Волевые черты лица и сильное тело. Взгляд исподлобья, и эта легкая асимметрия, которая так привлекала Ленку…

«Хорошо, что я выпивши», – вяло подумала девушка. Понимая, что в трезвом виде уже давно бы сверкала пятками! Ибо подобные мужчины вгоняли её в краску одним лишь только взглядом.

«Мы знакомы?» – хотела поинтересоваться она. Но, едва не потеряв равновесие на своём пьедестале, схватилась за… его плечо.

– Поймал! – произнёс мужчина, поддерживая её за талию.

– Простите, – извинилась она, одергивая руку. Однако он не спешил убирать свою.

– Как тебя зовут? – спросил незнакомец, так неожиданно перейдя на «ты». И до Ленки вдруг дошло, что, говоря «вы», он имел в виду их с Танюхой.

– Маргарита, – ответила девушка. Это имя всегда ей нравилось!

– А я - Мастер, – представился он и улыбнулся.

Ленка сглотнула, отстраняясь. И, когда очередная попытка взобраться на стул потерпела фиаско, решила допивать свое кофе стоя.

– Я наблюдал за тобой! Ты классно танцуешь, – бросил он, наклоняясь вперёд.

Ленка решила отделаться улыбкой, однако заметила, что столик, где прежде сидела компания его друзей, опустел.

– Отбился от стаи? – уточнила она, удивляясь собственной смелости.

– Ну, вроде того, – казалось, теперь уже он смутился, взъерошил густые волосы и сделал знак бармену.

– Я пас, – объявила Ленка, – ни пить, ни есть, ни танцевать!

– Ну, тогда просто посиди со мной, – предложил он.

И она осталась… И, поддавшись на уговоры, выпила «Секс на пляже». Мужчина цедил из стакана что-то гораздо более крепкое, искоса поглядывая на девушку.

– А ты, значит, свободна?

– Это почему же? – вспыхнула Ленка.

– Ну, раз за тобой никто не приезжает.

– Вообще-то сейчас приедет мой парень, – сказала она, просто так, чтобы не выглядеть полной неудачницей.

– Да ладно! – в глазах его плясали чёртики, длинные пальцы обхватили бокал, подталкивая к краю.

– Денис, плесни ещё! – бросил он в сторону. И приветливый бармен поспешил выполнить просьбу. – А хочешь, медляк закажу?

Толпа на танцполе почти рассосалась, и только самые стойкие и несгибаемые продолжали танцевальный марафон.

– Вообще-то это - клуб, а не стол заказов, – усмехнулась Ленка.

– А ты скажи мне, какую песню? – не унимался мужчина.

Она пожала плечами, назвала пару хитов, наугад.

– Я сейчас, – произнёс он, кончиком носа касаясь её щеки, – Ты только не уходи!

И она не ушла... А послушно осталась стоять, допивая растаявший лёд. Как вдруг техноденс оборвался, и возникшую тишину озарил жизнерадостный голос:

– Друзья, небольшое лирическое отступление для моего старого друга!

В продолжение речи зал вновь наполнился звуками. С первых аккордов Ленка узнала знакомый саундтрек! Взамен лазерным струнам появился тусклый прожектор. Затем, устилая пол мутным облаком, точно как в фильме ужасов, из углов полез дым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он подошёл и протянул руку, Ленка смущенно опустила глаза, особенно остро ощущая это прикосновение.

– Деньги решают всё, – подсказала она, привставая на цыпочки.

Он посмотрел на неё сверху вниз, улыбнулся:

– Связи решают всё. Хотя… И деньги тоже!

Затем наклонился, уложил её хрупкую ладонь к себе на плечо. Ей померещилось, что взгляды всех присутствующих направлены в их сторону! Но уже спустя минуту, позабыв о смущении, Ленка прижималась к нему, ощущая как в точках соприкосновения, тела их искрят…

Глава 4

В машине он вёл себя прилично. Пока авто целенаправленно везло их куда-то, Ленка размышляла о том, что еще не поздно дать «задний ход», остановить такси и отправиться домой. Но, стоило ей подумать об этом, как горячая ладонь, нащупав её руку, крепко сжала, предугадывая этот побег.

Дворецкий открыл им двери, они миновали фойе. Легкое головокружение мешало ей по достоинству оценить богатое убранство. Но краем сознания Ленка понимала, что место не из дешевых! Раздобыв на ресепшене ключ, мужчина повёл её к лифту. Но даже там, оказавшись в замкнутом пространстве, он все ещё держал дистанцию. И только за дверью своего номера прижал её к стене...

Ленка выдохнула и отвернулась! Поцелуй угодил ей прямо в ухо. Горячие и влажные губы обхватили мочку, посасывая. Ладонь его сжала грудь, а вторая рука уже путешествовала вниз по телу, ощупывая все, что попадалось на пути.

– Не надо! – прошептала Ленка, сжимая ноги.

– Не надо что? – сильным коленом он раздвинул бедра девушки.

Его превосходство было очевидным! Казалось, что тело его целиком состоит из одних только мышц.

– Я передумала! – выдавила она, упираясь ладонями в каменную грудь.

Он приподнял её, обхватив за бедра. Невесомое в руках мужчины, Ленкино тело, взмыло в воздух.

– Передумала? – процедил он сквозь зубы.

Ленка беспомощно дернулась, ощущая, как руки его, минуя резинку чулок, пробираются глубже. Коснувшись кружева её трусиков, он застонал и нащупал гладко выбритый лобок.

– Я, правда, передумала! – взмолилась она, понимая, что он не отпустит. О том говорил его голос, и пальцы, что решительно проникали внутрь, черпая влагу...

– Ты всегда такая мокрая, или только со мной?

Он усилил нажим, и теперь уже два пальца, свободно скользя, изучали пропитанное соками устье. Ленка закрыла глаза, от стыда, от страха… От возбуждения! Ощущая, как сочится, отвечая его вторжению, нежная плоть.

Уперев колено в стену, он торопливо расстегнул джинсы. А после - отстранился... Но лишь затем, чтобы, сдвинув в сторону тонкую ткань, пристроить пульсирующий желанием орган ко влажному входу. Он поддел её, проникая, и Ленка выдохнула, в полной мере ощущая свою «капитуляцию»...

Удерживая ладонями стройные бедра, он покачивал её, окуная головку в горячее лоно. А затем погрузил член целиком, войдя на всю длину одним медленным и непрерывным движением. Окутанный влагой он заскользил в ней! Постепенно, усиливая трение, наращивая темп...

Рефлективно сжимая плечи мужчины, Ленка постанывала всякий раз, когда где-то внутри её тела он достигал глубин. Амплитуда стала короткой, а бедра девушки двигались в такт, по инерции. Разведя их в стороны, он ускорился, приближая концовку! И Ленка громко застонала, ощущая внутри его твердость. Он поймал её стон губами. Язык мужчины проник в распахнутый ротик, когда, содрогаясь в последнем яростном вторжении, его член выскользнул наружу....

Отпущенная им, Ленка пошатнулась. Ощущая сладкую боль внизу живота, она смотрела, как пенис его, пульсируя, выплескивает сперму к её ногам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

«Какой кошмар», – думала девушка, изучая себя в туалетном зеркале. Щеки окрасились алым, губы, как случалось в моменты возбуждения, припухли.

Её шатало, как после качки! А потому всё вокруг теряло присущие реальности атрибуты: звуки казались глуше, цвета утратили яркость. И только пульсация горячим звоном раздавалась внизу живота. «Все! На сегодня хватит!», – решила она и робко открыла защелку…

В комнате было тихо. Приглушенный свет затемнял углы, мешая оценить обстановку. Ленка выбралась из своего укрытия и огляделась. «Ушел», – решила она, и поначалу обрадовалась данному факту. Но тотчас, прикинув стоимость номера, огорчилась! Вот так, «угостив» первого встречного, можно лишиться не только самоуважения, но и денег.

«Где твои мозги, Лена!», – ругала она себя, в полутьме отыскивая дорогу.

– И куда же ты собралась? – он возник из темноты неожиданно.

Перепуганная его голосом, Ленка метнулась в сторону двери. Но фигура мужчины, изменив траекторию, настигла её раньше.

– Попалась! – победно вскричал он и повалил её на кровать. А затем, придавив собой и обездвижив, принялся… щекотать.

– Нет! Ай! Пожалуйста, хватит! – кричала Ленка, ворочаясь, как у́ж на сковородке.

– Ну, где же у этого платья застежка? – рычал он, прикусывая тонкую шею.

Играючи, он раздел её, а руки, проследовав изученным маршрутом, оказались у неё между ног. «Какого чёрта я делаю?», – подумала Ленка, сдвигая колени. Но ладонь его уже достигла цели! Он обмакнул кончики пальцев в сочную мякоть и нащупал чувствительный бугорок. Удовольствие захватило её, отбрасывая назад! И Ленка решила задержаться…

Пальцы мужчины двигались непрерывно, путешествуя вокруг клитора, едва касаясь, дразня и доводя до изнеможения. Он, то усиливал нажим, то вновь отступал! Позабыв обо всех запретах, Ленка призывно раздвинула ноги, подставляя его ласкам блестящую от соков промежность. Она лежала с закрытыми глазами, не думая ни о чём, желая только, чтобы эта невероятная сладостная пытка не кончалась...

Он скользнул рукой ниже, и палец его угодил точно в цель, не пытаясь проникнуть, а только поглаживая узкую дырочку по соседству с вагиной.

Девушка вскрикнула и удивленно открыла глаза, когда её клитор ощутил касание... языка. Подразнив его, он раздвинул нежные створки, прошелся вниз, пробуя на вкус её влагу. Изумленная, она не посмела прервать его! Шершавый и влажный язык вытворял невероятные вещи с её возбужденной расщелиной. Он жадно вылизывал, целовал её нижние губки взасос. Умелые пальцы неторопливо ласкали её изнутри, в то время как губы завершая начатое, влажными касаниями изучали её тело снаружи.

В горячем плену его рта измученный ласками клитор наполнился кровью. Стало трудно дышать! Ленка выгнулась, сминая простынь...

Он отстранился, вынул пальцы, и, не сводя глаз с соблазнительного женского тела, сбросил на пол одежду. Размытые темнотой, очертания его фигуры пугали и возбуждали одновременно! Рассмотреть лицо в этом освещении было невозможно, и оттого казалось, что внутрь её тела, раздвигая плоть, проникает нечто неземное...

«Какой же он сильный», – думала Ленка, ощущая себя пушинкой в его руках. Он сгибал пополам стройное тело, пробуя её под разными углами. Покачивал, держа на весу, а после — входил до упора, разводя в стороны длинные ноги.

Он жадно рычал, утоляя свой голод в сочных глубинах женского тела. И разомлевшая щелка бесстыдно «чавкала», принимая в себя его твердое мужское естество. В тишине эти звуки, что прежде вгоняли в краску, служили фоном, демонстрируя всю силу её возбуждения.

Когда он подхватил её, Ленка взмыла вверх, повинуясь его порыву. Она привстала на коленях и шумно выдохнула, когда губы мужчины сомкнулись вокруг соска. Его член возвышался, зажатый между телами! Она обхватила его рукой, чувствуя, как пульсирует кровь вдоль ствола. А он, в ответ, раздвинул ладонями нежные ягодицы, пальцами захватил её створки, приглашая внутрь...

Теперь уже она сама двигалась на нём, задавая ритм! А он тяжело дышал, сминая руками груди, до боли и жжения целуя соски.

Он привлёк её к себе, заставляя раскрыться, впустить его глубже, помогая достигнуть пика. Теперь её тело принадлежало ему! И в этот миг, всего лишь на мгновение, они стали единым целым...

– Да, детка, – прошептал он, и обнял, успокаивая, позволяя отдышаться. Чтобы вслед за этим опрокинуть на спину и накрыть собой.

Он кончил спустя два вдоха, с трудом успев извлечь наружу горячий от спермы член...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

«Хоть отдохну от тебя», – думала Ленка, сидя в кабинете шефини с блокнотом в руках. Нет, она не передумала увольняться! Просто решила взять тайм-аут. Уходить в никуда нельзя. Для начала стоило найти работу. Но, чтобы её найти, нужно время. А, чтобы оно появилось, необходимо уволиться. Круг замкнулся!

Обещанная прибавка к зарплате служила мощным демотиватором. А тут ещё Инесса собралась в командировку. И Ленка решила провести это время с пользой, чтобы обдумать все возможные пути отступления.

– Корм в шкафу! Каждая полка обозначает день недели! – эту «сверхважную» информацию она потребовала законспектировать.

– А что, если я перепутаю? – поинтересовалась Ленка. Угробить шефского кота не входило в её планы. Мало ли! Вдруг он диабетик?

Инесса махнула рукой.

– Ничего страшного, – сказала она, и добавила, – Убираться не нужно! Этим занимается Оксана, моя домработница.

«А никто и не собирался», – подумала Ленка. Но все же уточнила:

– Так не проще ли поручить Матроса ей?

– Не проще! – отрезала Инесса, раскладывая бумаги в идеальные стопки.

Исходя из того, что питомцы похожи на своих хозяев, девушка ожидала увидеть на пороге квартиры как минимум сфинкса. Но встречать её вышел серебристый британец. Он окинул гостью взглядом.

– Привет, – улыбнулась Ленка.

На её «кыс-кыс» Матрос не ответил, а лишь презрительно фыркнул и пошёл на кухню. Он не канючил, не лебезил, а молча сидел в уголке, гипнотизируя девушку взглядом.

«Ну, ладно», – сжалилась Ленка, отложив экскурсию.

У кота на кухне имелся свой персональный ящик, две полки которого занимали корма, а еще одну – миски и всевозможные кошачьи «гаджеты». «Индейка и кролик», – прочитала Ленка, вспоминая, что сама-то ещё и не ужинала.

Матрос привстал с дивана, поторапливая! Она открыла консервы, и поставила на пол. Но кот, спрыгнув, направился в другую сторону. «Серьёзно?» – удивилась девушка, оценивая место для приема пищи, белоснежные миски в изящной подставке.

– Красиво жить не запретишь, – вздохнула она, выкладывая из баночки кошачье рагу.

Пока животное увлеченно чавкало, Ленка сбежала в гостиную. Кроме кормежки, ей предстояло напоить водой целый штаб орхидей. По дороге она заглянула в спальню. Не утерпев, с разгону плюхнулась на прямоугольный плацдарм, как мечтала сделать уже давно. Ни у кого из друзей не было такой кровати! А заниматься подобными вещами в магазине мебели она стеснялась.

«И зачем ей одной такая кровать», – подумала Ленка, изучая удобное ложе. Кот обнаружил её, лежащей по диагонали с задранными к потолку ногами. И девушка, устыдившись, отправилась поливать цветы!

Кроме орхидей здесь были и другие представители флоры, названий которых она не знала. Что ни цветок – произведение искусства! Сиреневые, белые, желтые кисти, изгибаясь, горделиво демонстрировали своё великолепие. Тонкие, словно крылья бабочек, лепестки, смыкаясь, образовывали углубление, в изголовье которого проступал аккуратный холмик…

Ленка смутилась! В последнее время ей в голову лезли странные ассоциации. «Весна», – думала девушка, понимая, что в этот раз пробуждение природы ей предстоит наблюдать в одиночку. Не так давно Димка забрал остатки вещей, тем самым поставив жирную точку в их отношениях.

– С кем-то встречаешься? – поинтересовался он напоследок.

Ленка пожала плечами:

– Тебе-то что?

– Ничего, – он бросил в сумку резиновый эспандер, выпрямился, ожидая встречного вопроса, но она уставилась в компьютер.

– Если что, звони, – сказал Димка и вышел.

Лена сосчитала в уме до десяти, услышала шум мотора и только тогда поняла, что осталась одна…

Двушка Инессы была неуютной! Чистой – да, но не уютной. Какой-то безликой прохладой тянуло от серых стен. Никаких тебе пледов на плоском диване, запыленных от времени пустышек на полках. Зато целый угол гостиной занимали кошачьи хоромы! Трехэтажная вилла с гамаком и когтеточкой.

– И это всё тебе одному? – присвистнула Ленка, изучая миниатюрный пентхаус.

Матрос прошествовал внутрь собственной спальни, и улёгся спиной, давая понять, что кискам тут не место.

Компьютерный стол в гостиной Инессы больше напоминал рабочий кабинет. Отгороженный ширмой, он вызывал желание постучаться, прежде чем войти. На третьем месте у шефини была красота внешняя! Полноразмерное зеркало в спальне скрывало гардероб, где, как в магазине, на плечиках аккуратно висели всевозможные блузы и брюки. Любимая одежда одинокой бизнес-вумен!

Когда телефон зазвонил, Ленка изучала содержимое шкафчика с косметикой:

– Я только понюхать! – вместо «привет» бросила она, и, под пристальным взглядом кота, вернула на место флакончик с духами.

– Ты кого там нюхаешь? – весело поинтересовалась подруга.

– Да эт я коту!

Танька оживилась:

– Ты кота завела? Давно пора! Потренируйся на нём, а уж после может и с мужиком срастётся.

«Вот же сучка», – подумала Ленка.

– А ты, прежде чем Жорку завести, на хомячках тренировалась? – поддела она подругу.

– Потаскушка! – осадила её Танюха, – Ты где таскалась всю ночь? Я звонила раз десять!

– Да, я уснула сразу, как домой вернулась.

Танька усмехнулась:

– Ну, мы, конечно, тряхнули стариной!

Прикрыв двери ванной, и включив громкую связь, Ленка выдавила на ладонь солидную порцию крема.

– Значит, вместо того, чтобы увольняться, ты кормишь её кота? – спустя полчаса бесполезного трёпа уточнила Танька.

– Ну, она обещала мне два выходных и магнитик.

– И всё? – удивилась подруга.

– Ну, и деньжат на колготы, – добавила Ленка.

В одном из ящиков лежали принадлежности для бритья. «Восковые полоски для лица», – прочитала девушка. И тут же представила Инессу, с наклейками под носом.

– А что за кот? Сфоткай! – потребовала Танька.

Увлеченный личной гигиеной Матрос сидел на диване. Серебристая сзади, на животе его шкурка выглядела не менее ухоженной. Он пошевелил ушами, переходя к интимным процедурам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Кыс-кыс! – повторяла девушка, пытаясь отыскать эффектный ракурс.

– Ну, долго ты? – заскучала подруга.

– Он занят! – вздохнула Ленка, – Яйца вылизывает!

Глава 7

Ночное приключение девушка решила оставить в своей памяти, и возвращаться к нему лишь изредка. Как правило, в моменты «интимных диалогов» с собственным телом. До сих пор ей не верилось, что подобное и в самом деле было наяву! И хотя часть воспоминаний улетучилась вслед за остатками алкогольных паров, эта ночь напоминала о себе самым неожиданным образом. К примеру, бесстыдно возникая в виде засоса на груди, когда она, не подозревая ни о чём, раздевалась в общественной сауне…

Стоит сказать, что Ленка была не из тех, кого так легко соблазнить! Обычно секс в её жизни случался на третьем-четвертом свидании. И эта, подсказанная женским журналом, дисциплина позволяла ей считать себя девушкой серьезной.

К примеру, Димке, чтобы уложить её в постель, пришлось потрудиться. Они познакомились накануне Дня Влюблённых. В тот раз она впервые была у него в гостях. И не она одна! Решив отметить праздник с размахом, ребята пригласили общих друзей. Вечер получился в стиле «пионерлагеря». Вслед за игрой на раздевание, из которой Ленка вылетела в первом же туре, последовала игра в бутылочку.

Все хором поддержали идею, и девушка, бросив в рот мятную жвачку, присела в круг. Бутылка под действием законов физики, завертелась, постепенно замедляя бег. Пару раз коварное горлышко проходило по касательной, заставляя сердце Ленки трепетать.

Таня первой подарила свой поцелуй Жорику. Тот зарделся, как девчонка, и принял ход. На сей раз выпал Димка! Парни переглянулись, и под дружный хохот, кокетливо чмокнулись прямо в губы.

Ленка поморщилась, а Дима тем временем крутанул бутылку. Та, сделав пару оборотов, притормозила, и точно указующий перст, нацелилась прямо на неё.

Пока девушка изучала его футболку, Дима осторожно взял её за подбородок. Свет ударил в глаза, и она зажмурилась. Он приблизил к ней лицо. Сначала коротко, легким касанием дотронулся сомкнутых губ. Будто спрашивая - «продолжать?». Ленка закрыла глаза, давая согласие. Его губы были шершавыми, солоноватыми от пива....

Он притянул её к себе, желая добавить огня их публичным ласкам. Но Ленка осадила его.

– Хорошего понемногу! – выкрикнул Жорик.

После - был шутливый, но взасос, поцелуй с Иркой, который привел в восторг всю мужскую аудиторию. Ленка молчала, делая вид, что следит за игрой. Однако же все взгляды девушки были адресованы парню, что не сводил с неё глаз.

Их близость была такой же многообещающей. Обычно неуверенный поначалу, он распалялся, и к финалу действа был похож на воробья, дорвавшегося до кормушки. Стремясь получить всё и сразу, он, тем не менее, всегда спрашивал разрешения.

– Пососешь? – шептал Димка, пока они еще ласкали друг друга руками.

Часто Ленка отказывала ему в этой малости. Просто из интереса! Было смешно наблюдать, как он по-детски обиженно хмурится. Поглаживает, словно утешая, восставший в брюках пенис. А после, в отместку лишает её оргазма...

Правда, когда девушка все-таки соглашалась, Димка довольно урчал, откинувшись на спину. И не оставался в долгу, одаривая её промежность оральными ласками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Он вышёл из ванной, когда Ленка, прикрыв наготу, пыталась побороть сонливость. Наслаждение, только что лишившее её последних сил, ещё напоминало о себе лёгким трепетом.

Сон уже почти утащил её в «зазеркалье», когда в дверь постучали. Где-то на заднем плане послышались голоса. Сонно щурясь, Ленка села на кровати. И с удивлением обнаружила в комнате уже двух мужчин! Один из них, голый по пояс, стоял, наблюдая, как второй, одетый в униформу, выставляет на стол тарелки.

Услужливый официант раскланялся, напоследок бросив в сторону девушки красноречивый взгляд. «Иди, иди», – подумала Ленка, закрепляя на шее края простыни.

Журнальный столик теперь походил на открытку в социальной сети. Маленькая тарелка, полная клубники, бутылочка ликера, изящные бокалы и что-то белое в креманке.

– Проголодалась? – произнес он, подходя сзади.

– Нет, – ответила Ленка, испытывая лёгкую дрожь. Недавний сон как рукой сняло…

Мужчина приблизился вплотную, прижался к ней. И Ленка, запакованным в простынь телом, ощутила исходящий от него жар. Он поднял руку и вытащил заколку, позволяя волосам шелковистым каскадом спадать по плечам.

– Тебе было хорошо со мной? – спросил он, лаская ладонью волнистые пряди.

– Да, – шепнула Ленка.

Ещё не остывшая от недавней любви, её промежность отозвалась легкой пульсацией, когда руки мужчины, захватив, отвели назад её волосы, а губы мягко и бережно коснулись матовой кожи.

– Здесь, кстати, есть боулинг. Любишь? – предложил он.

– Не очень, – честно призналась Ленка.

– Я тоже, – ответил мужчина, – А клубнику любишь?

– Люблю, – ответила Ленка.

– Она тебя тоже, – он потянулся к столу, выбрал самую крупную ягоду и, осторожно взяв, поднёс к её губам.

Ленка вдохнула, ощущая запах лета, послушно открыла рот. Кончики его пальцев лишь на секунду коснулись губ. Но тело её, в ответ на это касание напряглось…

– Ты такая соблазнительная, когда ешь из моих рук, – прошептал он.

Вторая по счету клубничка, предварительно смазанная белыми сливками, приблизилась к её губам.

– Вкусно? – шептал он, наблюдая из-за спины.

Отводя руку в сторону, он дразнил её, затем умышленно промахивался, вымазывая сливками нежный ротик. Он вёл себя так естественного! Как будто для него секс спустя пару часов после знакомства, был в порядке вещей.

– Я хотела сказать…, – робко вставила Ленка, слизывая крем с перепачканных губ, – Обычно я не сплю с первым встречным!

– А я - не встречный! – с обидой в голосе возразил он, – И не первый! Я считал, до меня было трое.

Ленка задумалась, понимая, что он имеет ввиду знакомства в баре. Но странным образом эта цифра совпала с реальным, достаточно скромным количеством её сексуальных партнеров.

– Просто сейчас мне так грустно и одиноко! – сама не зная, зачем, поделилась она.

– Прямо сейчас? – уточнил он.

Ленка ощутила острую потребность обернуться и заглянуть ему в глаза. Но не осмелилась! И потому, когда руки мужчины развязали узел на простыне, осталась стоять к нему спиной. Белоснежное одеяние скользнуло вниз, открывая взору стройное тело.

Он вновь потянулся за ягодой. Скормив ей самую сочную, погладил пухлые губы, проник чуть глубже, минуя зубки, достигая влажной поверхности языка. Пальцы мужчины были сладкими от сливок и пахли клубникой. Ленка закрыла глаза, инстинктивно прижимаясь к нему.

– Я снова хочу тебя, – прошептал он, потираясь восставшим членом о теплые ягодицы.

Затем провёл пальцами вдоль позвоночника, и скользнул ими ниже, в тёмную щель между двух половинок. Разбуженная им, Ленка вновь потекла! Лепестки её щелки раскрылись, и он нежно погладил их, ловя пальцами скользкую влагу. Другая ладонь заскользила вверх, повторяя изгибы, ловя рукой увенчанные сосками груди. Он поигрывал с ними, сжимая и массируя.

Подчиняясь желанию, она завела руку за спину, и взяла его член. Мужчина глухо замычал, его пальцы между Ленкиных ног стали решительнее. Она задвигала бедрами, подначивая, демонстрируя свою готовность.

Член в её руке наливался и рос! Желание почувствовать его твердую плоть во рту завладело ей, и девушка, без слов, без всяких мыслей, опустилась перед ним на колени…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9

Без главаря редактура совсем отбилась от рук. По коридору курсировали стаи бездельников и бездельниц. Несчитанный кофе лился рекой! И, если брейки в рабочее время были ограничены, то в отсутствие Инессы перерывы стали ненормированными.

К сожалению, туалет на их этаже соседствовал с мастерской Виталика, встречи с которым девушка избегала, как могла. Еще накануне, погуглив, она оценила размеры ущерба! Подвески, подобные той, что она «взяла поносить», стоили в районе тридцати тысяч рублей. Исходя из размеров камня, так безалаберно оставленного на месте преступления!

Выходило, что, в придачу к сексуальным утехам, она обеспечила случайному кавалеру бонус в форме дорогостоящего ювелирного украшения. А, вдобавок к постыдным ночным приключениям, попала на деньги!

«Я не только потаскушка, но ещё и воровка», – думала Ленка, не представляя, как рассказать об утрате Виталику. Деньги не проблема, их можно одолжить! В конце концов, взять в бухгалтерии в счет будущей зарплаты. А вот ждавший её позор, стань инцидент достоянием общественности, не имел денежного выражения.

И, хотя, она недолюбливала Виталика, за вечные подколы, намеки и шутки ниже пояса, такую подляну он не заслуживал. Конечно, он виноват! Открыл прокатный пункт на базе мастерской. Но, так или иначе, он доверял ей. А теперь…

Ленка не могла работать, все мысли её были заняты поиском выхода из той западни, в которую она добровольно угодила. Она ругала себя за легкомысленность, за рассеянность, за глупое желание сбежать, не оставив даже телефона. «Золушка недоделанная», – думала Ленка, прекрасно понимая, что и незнакомец, и ночь с ним, и заветный кулон отныне канули в лету. Едва ли он станет искать её. Да и захочет найти, не найдёт!

Мозговой штурм затянулся. И она пришла к единственному верному решению – приобрести аналог. Отыскать его на просторах интернета было не просто! Еще и потому, что вещица была уникальной, предназначенной исключительно для рекламной компании. Хуже всего было то, что Ленка и сама толком не помнила, как выглядела подвеска. Там был камень в форме сердца? Или этой формы была лишь оправа…

Обойтись без кофе было проще, чем игнорировать естественные позывы. Точно шпион, пробираясь в сторону туалета, Ленка молилась, чтобы Виталик оказался на выездной фотосессии.

Однако Вселенная пропустила её мольбы мимо ушей! И куцый хвостик фотографа промелькнул в поле зрения аккурат в тот момент, когда девушка, справив нужду, покидала пределы уборной.

– Вот она, Елена Прекрасная! – воскликнул он, обрадованный встречей.

Как и полагается представителю творческой профессии, Виталик не особенно «парился» по поводу внешности. Неизменные джинсы и кеды, закатанный свитер, и верный объектив на груди. Казалось, он даже спит с фотоаппаратом в обнимку!

– Привет, – ответила Ленка, пытаясь убрать с лица испуганное выражение.

– Ты где пропадала? – возмутился он.

Она махнула рукой, мол «и не спрашивай».

– Ой, запара, конечно, с этой весенней капелью! – признался Виталик, имея в виду предстоящую съемку коллекции верхней одежды.

– Ты справишься, я в тебя верю! – решила Ленка польстить мужскому самолюбию.

Он хмыкнул, стянул с головы резинку. Но волосы, уже принявшие эту форму, так и остались торчать узлом. Не уделяя должного внимания причёске, Виталик тщательно контролировал растительность на лице. Фигурная бородка, повторяла очертания скул, стекала вниз, превращаясь в изящный идеально ровный треугольник под нижней губой.

– Так, – оживился он, – Ты мне еще каплю не вернула!

Девушка прикусила губу. Понадеявшись на авось, она забыла выдумать причину…

– Да, – рассеянно бросила Ленка, – забыла дома.

Виталик сердито нахмурился:

– Что-то ты темнишь, красотка!

Ленкина душа ушла в пятки. Ей показалось, что, правда, большими буквами написана на её виноватом лице.

– Так и скажи, что понравилась! – бросил он, шутливо понизив голос.

Ленка подавила вздох облегчения.

– Ещё всего пару дней! – заискивающе произнесла она.

Фотограф смягчился:

– Да носи на здоровье! – махнул он рукой. – Эту часть коллекции я уже отснял.

– Спасибо!

– Только будь добра, к концу недели вернуть! Иначе… – добавил он и поднёс к виску воображаемый пистолет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

Лучи закатного солнца, «нашинкованные» полосками жалюзи, проникали внутрь, оставляя на полу геометрически правильный узор. Окрашенный солнцем интерьер наполнялся теплом, а чай согревал изнутри.

– Вот так! Получается, что я подставила и себя, и его. Вот скажи мне, чем я думала?

Ленка вскинула брови, ища понимания в раскосых глазах.

– Чтоб ты знал, я не какая-нибудь там алкашка. И так сильно напиваюсь первый…, – она осеклась, вспоминая выпускной в институте, – Ну ладно! Второй раз!

Девушка вздохнула, отпила из кружки чай.

– Какая-то чёрная полоса, – произнесла она, глядя перед собой. – Всё в кучу!

Её собеседник покинул диван, равнодушно прошёлся по комнате.

– Конечно, тебе не понять, – ехидно заметила Ленка, – живёшь тут, как сыр в масле!

Она обвела взглядом пространство гостиной:

– Хотя, ещё неизвестно, кому из нас хуже. Не представляю, как ты её терпишь!

Ленка поставила чашку, взяла со стола ненавистный журнал.

– Скоро твоя хозяйка вернётся, и даст мне пинка под зад!

Он посмотрел на неё. Янтарные от солнца глаза не выражали сочувствия.

– А, может быть, всё обойдётся? – произнесла Ленка, и ей показалось, что кот кивнул.

«Схожу с ума!», – подумала девушка, вставая с дивана. Она прошлась по комнате, окинула взглядом доску почёта. «У кого-то на стенах картины, а у неё дипломы и грамоты», – фыркнула Ленка и подошла к комоду.

Правила хорошего тона остались в прошлом. В ближайшем будущем ей грозила перспектива куда более страшная. Потерять работу, прославиться на весь офис, да ещё, возможно, получить ряд нелестных характеристик от шефини.

Она открыла один из ящиков. Просто так, наугад. И надо же! Угодила прямо в точку. От содержимого повеяло чем-то личным, сокровенным... Деревянная резная шкатулка, родом из прошлого, хранила странный набор вещей. Носовой платок с инициалами А.И., браслет из дешевых стекляшек, горсть мелких ракушек и миниатюрную фотографию.

Выгоревший от времени снимок изображал влюбленную пару. Догадаться, что двух людей на фото связывает нечто, гораздо большее, чем дружба, было не трудно. Поджарый, высокий парень, с туземским загаром нежно обнимал за талию молодую и красивую девушку.

«Любимой Нэнси от Артура», – прочитала Ленка надпись на обороте, сделанную от руки. В стройной длинноволосой русалке, с улыбкой на загорелом лице, она с трудом опознала Инессу. «Выходит, железный канцлер не такая уж и мегера?», – удивилась Ленка и, почувствовав себя неловко, осторожно вернула находки на прежнее место.

Матрос неодобрительно фыркнул, и сделал па задней лапой.

– Ой, ладно! Ты ж все равно не расскажешь! – отмахнулась Ленка, понимая, что разговоры с котом до добра не доведут.

В надежде услышать человеческий голос, она набрала Татьяну. Однако, мысль поделиться наболевшим не нашла поддержки.

– Танюх, приглашаю тебя в гости к Инессе! – гостеприимно предложила она. – Познакомишься с котом.

– Дорогая, прости, в другой раз! – виновато ответила Танька.

– А что делаешь? – уточнила Ленка, продолжая свои изыскательные работы в шкафу у Инессы.

– Ты забыла что ли? У Жорки сегодня днюха! Сюрприз готовлю! – оживилась подруга.

– О! Что на этот раз? – полюбопытствовала Ленка, задвигая обратно ящик с нижним бельём.

Ежегодные именины любимого мужчины были важным праздником в череде остальных. К этому дню Татьяна готовилась особенно тщательно, считая его законным поводом для удовольствий. И, вот уже третий год подряд, она щедро одаривала возлюбленного, исполняя одну из его эротических фантазий. Ленке же было любопытно, что закончится раньше — Жоркина фантазия, или Танино терпение?

– Шницель, салат из авокадо с орехами, бутерброды с тунцом, – начала она перечислять напичканное афродизиаками меню.

– А на десерт? – лукаво поинтересовалась Ленка. – Ролевые игры, или тройничок?

– Ты за кого меня считаешь? – перебила Татьяна.

– Ну, минетом сейчас никого не удивишь, – задумчиво пояснила девушка, – Быть может, анальный секс?

– Фу! – отозвалась подруга, – Гадость!

– Ну, почему сразу гадость? – удивленная её реакцией, спросила Ленка.

– Да ни за что в жизни! – оскорбленно бросила Таня.

Ленка вздохнула. Раньше она и сама считала такую форму близости извращенской. А теперь... Когда её тело познало все возможные способы соития с мужчиной, она ощущала себя так, словно опять лишилась девственности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Где-то на прикроватной тумбочке тикали его часы. Ленка не носила часов. Не потому, что счастливые их не наблюдают. Вероятно, время недолюбливало её, и те всегда выходили из строя. Под мерное тиканье девушка уснула, ощущая рядом непривычное тепло. Он тоже спал, дышал глубоко и спокойно, уложив ей на бедро свою широкую и теплую ладонь.

Ленка не помнила, с чего вдруг решила лечь голой. Возможно, это он попросил её не надевать белья? Однако, приятные ощущения между ног взбудоражили, лишая сна...

Она не шелохнулась, решив прикинуться спящей, когда рука мужчины, осмелев, нащупала узенький вход. Он не стал тревожить его проникновением, а, минуя, направился дальше, к зажатой между бедер расщелине. Ленка сонно потянулась, выпрямляя ногу, а вторую как будто случайно согнула в колене, открывая ему доступ к заветным местечкам.

Он понял намёк, и пальцы, раздвигая слипшиеся створки, нащупали клитор. В комнате было тихо настолько, что дыхание его, ставшее вдруг прерывистым, звучало отчетливее тиканья часов. Он убрал руку, но лишь на секунду. В следующее мгновение, влажные от слюны пальцы вернулись к ней, размазывая, перебирая складочки, массируя нежную плоть. От такого обращения, дырочка её потекла!

Отброшенная в сторону простынь путалась в ногах, теперь защитой им служила темнота. Ленка уткнулась лицом в подушку, ощущая, как пальцы его кружат вокруг ануса.

– Я же знаю, что ты не спишь, – прозвучал в тишине его голос. – Тебе нравится? – шепнул он жарко, и Ленка вздрогнула, когда губы его коснулись обнаженного плеча.

– Да, – выдохнула она.

– А вот так? – он погрузил влажный палец в её анус, всего лишь на треть, но узкое отверстие отозвалось, сжимая, выталкивая наружу.

– Нет, – испуганно произнесла Ленка. Прежде подобные ласки не доставляли ей удовольствия. Однако, сейчас, вопреки инстинктивным движениям, её попка была не прочь узнать, что будет дальше...

– Расслабься, – проговорил он сдавленным от волнения голосом. Палец его продвинулся глубже. И Ленка, повинуясь, закрыла глаза.

Он вынимал его и снова вставлял, медленно и осторожно. И с каждым влажным погружением, её дырочка расслаблялась, пропуская его глубже. Не оставляя без внимания возбужденную им щелку, мужчина, изловчившись, продолжил ласкать её.

– Ты такая мокрая, – сказал он, проникая в неё двумя пальцами.

Пока ещё это были всего лишь пальцы, но возбуждение, граничащее с оргазмом, заставило её позабыть о запретах. Темнота вокруг них скрадывала стоны, скрывала разгоряченные лаской тела, как будто провоцируя переступить черту...

Поглощённая своим удовольствием, она не успела понять, в какой момент вместо пальца внутрь её ануса проникла головка возбужденного члена. Он прижал её к себе, успокаивая, но в то же время, пресекая попытки изгнать его прочь.

– Тшшшш, – прошептал он, раздвигая членом узкое отверстие.

Он не торопился, наслаждаясь процессом, приучая её попку медленно и терпеливо. Убедившись, что она не сбежит, ослабил хватку, и возобновил ласки. Ленка застонала! От прикосновения его пальцев к клитору, по телу пробежали мурашки. Чувствуя это, он отвёл в сторону её волосы, принялся покрывать влажными поцелуями шею.

Член его внутри нежной дырочки задвигался быстрее. Ленка постанывала, ощущая странную смесь боли и наслаждения. И удивлялась тому, как он поместился внутри.

Пальцы мужчины нащупали скрытую в недрах точку. Он надавил, и она поддалась, раздвигая ноги шире. Ощущая приближение оргазма, девушка выгнула спину. Обласканная им щёлка сжалась под действием сладостных спазмов. Ленка обмякла, всё еще чувствуя внутри его член. И вновь застонала, когда, он вошёл в неё глубже! Он кончил быстро, как будто сдерживался, лаская её….

«Я сняла подвеску! Ну, конечно! Она так и осталась лежать на прикроватной тумбочке», – подумала Ленка, понимая, что там, в номере отеля, она оставила гораздо больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

Зима, упрямая и своенравная, не желала сдавать позиций. И, когда весь снег почти растаял, завьюжила и замела, как будто в январе. На разомлевшую под теплым солнцем почву вновь опустились морозы. А после обильного снегопада свежий покров местами достигал коленей. Снежинки вальсировали в воздухе. Они приземлялись на плечи, застревали в волосах. Кружевные и непохожие друг на друга!

Ленка добиралась мелкими перебежками. Раньше времени сменив гардероб на весенний, она оказалась застигнутой врасплох. Сапоги на тонкой подошве не грели, и вдобавок скользили на каждом повороте, заставляя девушку сползать на бордюр. Драповое пальтишко, слишком короткое для зимней стужи, оставляло её беззащитной перед неукротимыми погодными аномалиями.

Спустя три дня в квартире Инессы она ориентировалась с закрытыми глазами. Щелкнув выключателем, сбросила на пол одежду. Онемевшие от холода пальцы не слушались, и обратно она твердо решила поехать на такси.

– Эй, ты где, мохнатое чудовище? – позвала Ленка.

Кот вышел в коридор, неторопливо переставляя лапы. Присел и с ног до головы оглядел скрюченную холодом фигуру. Казалось, даже он, никогда не бывавший по ту сторону двери, удивлён подобным катаклизмом.

– На улице жесть! – призналась Ленка. Разговоры с котом вошли в привычку.

Матрос бесшумно прошел на кухню, и уселся на пол, готовый к приёму пищи. Девушка привычным жестом схватила с полки консервы, открыла и выложила содержимое жестянки в чистую белоснежную миску.

– Приятного аппетита! – пожелала она, и коснулась блестящей шёрстки.

Желая наполнить гостиную звуками, Ленка включила телевизор. С экрана заиграл любимый трек, и она, отдавшись соблазну, начала пританцовывать. Неожиданный холод вынудил коммунальные службы усилить нагрев батарей. Возможно, еще и поэтому ей показалось, что в комнате душно.

Удивленная тем, что современному пластику, Инесса предпочла дерево, Ленка толкнула балконную дверь, запуская внутрь морозный воздух. Небольшой, но уютный, балкон напоминал ещё одну комнату. Правда, очень холодную! Контраст температур щекотал лёгкие. Девушка вышла наружу, огляделась, представляя, как летом по углам остекленной галереи возвышаются вазоны с цветами.

За окнами резвилась метель! И она прислонилась лбом к морозному прямоугольнику. Жар дыхания улегся мутной лужицей, лишая обзора. «Надо бы сделать потише», – подумала девушка, опасаясь разгневать соседей. Она вернулась к двери, которая, под действием сквозняка, успела запечатать дверной проём.

«Что?», – Ленка растерянно толкнула её плечом, но дверь не подавалась. Второй толчок усилил панику! Спустя еще одну попытку, она поняла, что застряла…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Хлипкая балконная ручка изменила свое положение, и этого хватило, чтобы заклинить дверь! Ленка билась, не чувствуя боли. Возможно, уже и отчаявшись попасть внутрь, а просто желая согреться. Все форточки оказались закупорены. А холод уже наступал, остужая…

В темноте загорались окна соседних домов. И ни одного поблизости! «Кричать», – твёрдо решила она. Но примерзшие рамы не двигались с места. А замурованный в пластик балкон приглушал звуки. Через пару минут Ленка осипла. То ли от холода, то ли от страха…

Проклятая «мышеловка» защелкнулась намертво. А балконное окно, словно аквариум, светилось, демонстрируя теплый порядок гостиной. «Какая хорошая мебель! Какой красивый цвет!», – думала Ленка в отчаянии. И тут в поле зрения возник завиток кошачьего хвоста.

– Матрос! – завопила девушка из последних сил, привлекая внимание кота.

И у неё получилось! Животное, удивлённо вскинуло морду, уселось напротив. Ленка покачала головой, понимая весь драматизм своего положения. При всём желании, кот не сумеет ей помочь… Матрос же, теряя интерес к происходящему, отправился почивать на лаврах.

Изнутри зазвучал очередной танцевальный трек. И Ленка даже обрадовалась, что не убавила звук. Ведь кто-нибудь обязательно придет, чтоб пожаловаться! «Умирать, так с музыкой», – решила она, закрывая глаза.

…Он появился, когда Ленка, вооруженная шваброй, собиралась выбить стекло. Она так и замерла с орудием в руке, наблюдая, как высокий брюнет прошёл внутрь. Большая гостиная была ему в пору! Просторные темные джинсы скрывали очертания ног, а пуховик добавлял объема и без того широким плечам. Он поднял женскую кофточку с пола и выпрямился.

«Чудо!», – обрадовалась Ленка и выронила швабру из рук. Подозревая у себя галлюцинации, она, тем не менее, забарабанила в дверь. Но слабые попытки достучатся, тонули в музыкальных битах, и Ленка, испугавшись, вдруг он исчезнет, заорала что есть мочи!

Брюнет оглянулся, удивленно замер, наблюдая в окне расплющенную холодом физиономию. Он вырубил звук и подошёл вплотную.

– Откройте! – жалобно проскулила девушка.

Всего лишь секунда отделяла её от неминуемой гибели! Всего один поворот дверной ручки…

– Ты кто? – произнёс он, глядя на неё сверху вниз.

– Я с-с-с…, – пыталась она объясниться, но язык онемел от холода.

– Снегурочка? – предположил он.

Ленка отрицательно замотала головой:

– С-секретарша!

Мужчина кивнул, хотя лицо его по-прежнему выражало недоумение.

– Так! – сказал он серьезно, – Садись на диван, я согрею чай!

Позабыв о правилах хорошего тона, Ленка уселась с ногами, обмотав себя сверху донизу пушистым шерстяным кардиганом. Надеть носки у неё не вышло, заиндевевшие пальцы не слушались.

Он вернулся с подносом в руках, поставил его на журнальный стол. И, не говоря ни слова, принялся помогать ей! Благодарность перевесила, и Ленка, подавляя смущение, вытянула вперед холодные ледышки ступней.

Отогретое чаем, её тело вновь обретало цвет, щеки розовели, а зубы уже почти не стучали о края фарфоровой чашки.

– Ладно, можешь не рассказывать, – махнул он рукой, – Тебя как зовут-то?

– Лена, – промямлила девушка.

– А меня Егор, – представился он, – я младший брат Инессы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

После чаепития, не принимая отказов, он доставил её домой. В уютном авто играла музыка, приятно пахло хвоей. Машина двигалась плавно и уверенно.

– А я и не знал, что в секретарские обязанности входит кормежка кота, – усмехнулся он.

«Я тоже», – подумала Ленка и улыбнулась.

– Давно работаешь?

– Чуть больше года, – кивнула она.

– Да уж! Сочувствую! Характер у сестрёнки не сахар. Только Матрос её и терпит!

Ленка заулыбалась, не решаясь поддакивать. Все-таки брат…

– А я проезжал мимо, – продолжил он, – смотрю, свет горит. Хотел забежать в гости, а дверь не открывают. Хорошо, есть ключ. Вхожу, а там дискотека!

Он перевел взгляд на девушку, и Ленка смутилась, пряча лицо в кружеве шарфа.

– Спасибо! – тихо произнесла она. – Даже не знаю, как бы я сама…

– Да ладно! На сегодня моя миссия выполнена! – улыбнулся Егор, следя за дорогой.

Машина притормозила на перекрестке. И взгляд мужчины, пытливый и внимательный, скользнул по лицу, изучая профиль попутчицы.

– Мы не могли встречаться раньше? – поинтересовался он.

– Вряд ли, – она пожала плечами и отвернулась, мешая ему рассмотреть себя.

– Ну да, я б запомнил, – бросил он, давя на газ.

«Я тоже», – подумала Ленка, молясь про себя, чтобы следующий светофор они проскочили без остановок.

Он был совсем не похож на свою сестру! Живая улыбка, насмешливый взгляд, и эта легкая асимметрия, что так привлекала её в мужчинах…

– Береги себя! – посоветовал Егор на прощание.

– Буду стараться, – ответила Ленка, высвобождаясь из теплых объятий автомобильного салона.

За всю ночь девушка не сомкнула глаз...

Он не узнал её! Что не удивительно, учитывая тонну косметики и откровенный наряд, что был на ней в тот вечер. В отличие от неё, он выглядел также! Разве что одет был чуть проще.

«Невозможно! Чтобы из всех мужчин я умудрилась переспать с родным братом своей начальницы!», – размышляла Ленка, глядя в потолок.

Его появление, такое внезапное и… долгожданное, вдруг отрезвило, выворачивая наружу запрятанные в глубинах памяти моменты. И та ночь, еще не забытая, вспыхнула в ней, тревожа и мучая возбужденное неожиданной встречей сердце.

Она скучала! В своих наивных фантазиях Ленка представляла, как однажды, столкнувшись где-нибудь в торговом центре, они, как бывает лишь в фильмах, сбитые с ног внезапным озарением, сольются в поцелуе. И время остановится, и мир замедлит бег…

А он не узнал её! Для Ленки та ночь была целым событием, а для него – случайным эпизодом. «Хотя, может оно и к лучшему», – подумала девушка, обретая способность мыслить трезво.

Вдруг это знак? Что, если в этот раз он возник в её жизни не только затем, чтоб спасти от холодного плена, но и уберечь от публичной порки её непутевый зад. Скорее всего, заветный бриллиант сейчас «танцевал» на шее какой-нибудь горничной. А, что, если нет? Что, если он нашёл его раньше?

«Но как быть?», – размышляла Ленка, – «Спросить напрямую? Вот так взять и выложить карты на стол? Мол, вот она, я! Та самая фея из бара, что ублажала тебя всю ночь напролёт».

«Пускай», – решила она. – «Пять минут позора взамен на репутацию». Прийти с повинной к нему казалось проще, чем выставлять себя на посмешище перед коллегами. Но, увлеченная планированием, Ленка не учла одного. Как спровоцировать новую встречу? Ни номера, ни адреса, а только имя. Она ёрзала в постели, уже не надеясь заснуть, и еще не подозревая, что эта их встреча была далеко не последней…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Вечерние вылазки не прошли даром! И простуда, со всеми «вытекающими», настигла Ленку следующим утром. Беспощадный недуг выламывал кости, тяжелым гулом отзывался в затылке. Единственное, чего хотелось – лежать! И если отпроситься с работы было реально, то пренебречь остальным…

«Устрою коту разгрузочный день», – решила она. Но мысль о том, как Матрос, голодный и несчастный, грызёт лапы в ожидании её прихода, вынудила покинуть лежбище.

Наученная горьким опытом, Ленка собиралась как на северный полюс, напялив толстенный свитер, закутавшись в шарф, и спрятав немытые волосы под шерстяной берет. Всю дорогу она непрерывно сморкалась, и таксист ехал быстро, желая поскорее избавиться от заразной пассажирки. Кряхтя и чертыхаясь, Ленка взобралась на пятый этаж, прошла в квартиру и скинула на пол одежду.

Матрос проводил её на кухню, покружил вокруг стола, предвкушая трапезу. Слабость была невыносимой! Она казалась себе абсолютной развалиной. А потому, напоив орхидеи, рухнула на диван…

Навязчивая трель дверного звонка, раздвигая глубины подсознания, болезненным эхом ворвалась в мозг. Сонная и обессилевшая, Ленка подошла к двери, нажала кнопку, и миниатюрный экран загорелся. Плоды технического прогресса, вроде видео-глазка позволяли рассмотреть визитёра, чтобы решить, стоит ли ему открывать.

Возможно, и не стоило… Но он не уходил! Свет, что горел повсюду, выдавал её с головой. А потому, притворяться, что дома никого, было поздно.

Ленка взглянула в зеркало и ужаснулась! Слипшаяся от испарины чёлка, растрёпанный колосок, бесформенный «дедушкин» свитер. И вдобавок ко всему нос её, натертый платком, теперь напоминал… клубнику.

«Что можно сделать за минуту с таким безобразием?», – подумала Ленка, жалея, что рядом нет Татьяны. А ведь она даже не взяла с собой косметичку! Только прозрачный блеск для губ. Её лихорадило. Тем не менее, девушка накрасила губы, спрятала за уши непослушные пряди, достала новый бумажный платочек.

Он ступил на порог, принося с собой захваченный с улицы морозный воздух. Ленка закашлялась, прижимая салфетку к губам.

– Привет, – Егор смотрел на неё, отряхивая засыпанную мокрым снегом шапку. – А я уж думал, ты опять застряла!

Ленка через силу улыбнулась.

– Просто задремала, – прогундосила она.

– Ага, – он кивнул, окидывая её придирчивым взглядом, – А так всё нормально?

– Да, простыла немного, – призналась Ленка.

– Да вижу, – улыбнулся он, разуваясь.

Мутным взглядом она наблюдала, как Егор, по-хозяйски прошёл на кухню. Так и не назвав причины своего появления. «Он меня вспомнил!», – решила девушка, не зная, радоваться, или огорчаться.

– А я просто думал на ужин тебя позвать, – поделился Егор, вынимая из холодильника пиво.

«Серьёзно?», – подумала Ленка, не веря своим ушам.

– А зачем? – произнесла она вслух.

Вскрытый напиток зашипел у него в руке.

– Ну, зачем обычно девушек приглашают в ресторан, – смутился он.

«Чё, серьёзно?», – подумала Ленка, вспоминая своё отражение. Вот прямо сейчас? Когда её, измученную простудой, не то, что ресторану, а даже Таньке показывать стыдно.

– Температура? – скривился он.

Она кивнула, отчего из носа вновь потекли сопли.

– Жалко, – вздохнул Егор, делая глоток.

– Думаю, я заразная, – предположила Ленка.

– Да ладно! – он махнул рукой.

Темы для разговора иссякли, осталась одна головная боль. И девушка тяжело привалилась к стене:

– Матроса накормила, цветы полила, пойду домой.

Егор всполошился, включил электрический чайник:

– Да расслабься ты, никто не выгоняет.

И Ленка расслабилась, присев на уютное кресло. Внутри было жарко! Казалось, что тело её горит, а голова, точно отпиленная, существует сама по себе. Обрадованный горизонтальным положением организм обмяк. И Ленка сама не заметила, как вновь провалилась в сон.

Открыв глаза, она обнаружила себя в неестественной позе. Лицо лежало на боку, волосы свешивались с подлокотника. Рядом, на журнальном столе ожидала кружка с чаем. Судя по всему, ещё горячим. Она спустила ноги, прислушиваясь. Тишина вокруг говорила о том, что на этот раз ушёл он…

Нос заложило, а капли остались где-то в бездонном кармане пуховика. На кухне горел свет, увлекая прочь из темноты. Однако, минуя прихожую, Ленка решила для начала привести в порядок дыхание.

Карман и в самом деле казался бездонным! Рука утопала в нём, натыкаясь на что-то. «Перчатки», – предположила девушка, меняя место дислокации. Содержимое другого кармана оказалось ещё более странным. «Деньги», – рассеянно подумала она, машинально пересчитывая купюры. Их оказалось пять…

– Ну, круто! – констатировал он, зажигая свет.

Ленка сощурилась и вынула руку из… чужого кармана.

– Я думала, ты ушёл, – сбитая с толку, произнесла она.

– Много нашла? – хмыкнул Егор, кивая на вешалку.

Ленка рассеянно перевела взгляд на его куртку:

– Нет! Я случайно!

– Ну, конечно! – наигранно поддержал он.

– Я искала…, – начала Ленка, собираясь поведать историю о заложенном носе. Но не успела!

Егор подошел к вешалке, сунул руку в тот же самый карман, где только что побывала она, и вытащил наружу кулак.

– Вот это? – спросил он, и разжал его.

Прозрачный пакетик приземлился на комод и остался лежать, переливаясь содержимым. Ленка напряглась, пытаясь рассмотреть…

– Мне оставила его одна шлюха, – проговорил Егор, выпрямляясь.

Пока Ленка пребывала в ступоре, он обулся, взял с вешалки куртку. Она стояла, глядя на бриллиант в прозрачном пакете. Почему-то трогать его не хотелось…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Сытый её бесконечными «завтраками», Виталик был счастлив получить обратно недостающий элемент своей коллекции. Ленка выдохнула с облегчением. Она твёрдо решила поставить точку. И уволиться!

Оставалось дождаться Инессу. Было абсолютно всё равно, как шефиня воспримет ее внезапный уход, и на какие шиши она будет существовать в ближайшее время. Какое-то отвращение к самой себе, возникшее после той, последней встречи, не отпускало, стояло комом в горле…

Затяжная ангина надолго выбила её из колеи. Но Ленка, желая завершить дела, допоздна сидела на работе. В один из таких вечеров в приёмную ворвался Виталик. Порывистый и неспокойный, он подбежал к ней, вытащил из кармана золотую цепочку. Эта вещица, которую Ленка успела возненавидеть, вновь лежала у неё на столе!

– Ты что притащила, Елена Премудрая?

– А что? – удивилась она.

– Да это ж брюлик! Ребята из Ювелирки охренели!

Ленка нахмурилась, пытаясь понять, что к чему. Фотограф воззрился на неё удивлённо:

– Верни мою стекляшку! – потребовал он.

– Стекляшку? – повторила Ленка. – Так это…

– Стекляшка! – подтвердил Виталик, – А ты думала?

Девушка пожала плечами, соображая.

– Я что, похож на идиота? Чтоб раздавать цацки направо-налево?

– Но Рита сказала…, – рассеянно бросила Ленка.

– Тупица твоя Рита! – перебил Виталик. – Думал, хоть ты умнее.

Фотограф ушёл, оставив её в растерянных чувствах. Естественно, стекляшку она не вернула. Но теперь судьба Виталика заботила её меньше всего. Ленка изучала кулон под разными углами, понимая, что ни черта не смыслит в украшениях. Если не сумела отличить подделку! Пританцовывая внутри золотого сердечка, камень излучал сияние, гипнотизировал.

Пару раз она даже надела его. И уже собиралась оставить себе, в качестве компенсации за моральный ущерб. Однако в последний момент приложила к заявлению об уходе.

– А это еще что? – изумилась Инесса.

– А это верните Егору! – тихо ответила Ленка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

Поиски работы затянулись. Возможно, тому способствовала материальная помощь родителей и наконец-то возникшая в ней потребность. Ленка понимала, что подобной вакансии уже не найдёт. А потому решила сменить род деятельности и прекратить мечты ни о чём.

На предприятии, где работала мама, освободилось место «канцелярской крысы». «А почему бы и нет?», – думала Ленка.

– Может быть, парня хорошего найдёшь, – радовалась мать.

– А плохие есть? Или только хорошие? – вздыхала Ленка.

Перезагруженная зимней спячкой, природа пробуждалась, расцветая с каждым днем. Полысевшая почва обрастала свежей травой, деревья наряжались, наперегонки отращивая листья. А цветник у подъезда, обласканный солнцем, благодарно пестрил первоцветами.

Вторя природе, настроение менялось в лучшую сторону. Менялось у всех, кроме Ленки! Кривая её самооценки стремилась к нулю. И вовсе не потому, что Татьяна выходила замуж, а она, как лучшая подруга, была вынуждена исполнять роль её «правой руки».

И не потому, что на свадьбу, в числе прочих, был приглашён и её бывший парень, который после их совместного провала не перестал быть лучшим другом Жорки. И даже не потому, что Димка, если верить Танькиным словам, собирался прийти не один. На душе было тухло! И ни весна, ни предстоящий шопинг не могли вернуть ей вкус к жизни.

…Глядя под ноги, Ленка не заметила припаркованной у подъезда машины.

– Лена!

Сделав ещё пару шагов, девушка застыла на месте. Он подошёл к ней, держа руки в карманах:

– Или все-таки, Маргарита?

В его взгляде не было злости. Он улыбался смущённо, как в тот самый вечер…

– Я - Лена, – упавшим голосом отозвалась она.

Он вытащил руку из кармана, разжал пальцы.

– Убери! – Ленка скривилась.

– Почему?

Не зная, что ему ответить, она опустила глаза.

– Почему ты ушла? – неожиданным образом продолжил он свою мысль.

– Мне было стыдно, – призналась она.

Егор посерьёзнел:

– Неприятно, когда тебя вот так кидают!

Ленка смотрела вниз, изучая запылённые долгой прогулкой носки ботинок.

– Кстати, без косметики, ты еще красивее, – тихо произнёс он.

Она сглотнула, ощущая, как увлажняются глаза. Зачем он пришёл? Пускай отдаст свою цацку какой-нибудь шлюхе!

– Не хочешь, не бери! – устав держать, он одёрнул руку. – Я думал, тебе понравится. Хотел подарить, а ты сама… залезла в карман!

– Я не воровка! – жалобно возразила Ленка, – Мне просто нужно было вернуть её.

– А почему не сказала? Ты ведь тоже узнала меня!

– Тоже, – повторила она, пытаясь припомнить, чем могла себя выдать.

Окружающий мир наполнился звуками: птичьим пением, жужжанием насекомых, шелестом юной листвы. Зимою трудно вспомнить, как выглядит первый весенний цветок. Но, увидев его снова, ты понимаешь, что не забывал...

Он коснулся, и Ленка вздрогнула. Её ладонь, словно бутон, раскрылась в его руке.

– Лен, а давай сыграем? – предложил Егор.

– Во что? – прошептала Ленка.

– В Мастера и Маргариту!

Он улыбнулся, опустил подвеску в центр её ладони, и отвергнутый подарок наконец-то обрел свой приют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прогулка

Прогулка

Внимание! Рассказ содержит сцены сексуального насилия и принуждения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2.1

Я возвращалась домой в прекрасном настроении. В рюкзаке похрустывал страничками свеженький номер любимого журнала, а на языке все еще приятным послевкусием напоминало о себе съеденное по дороге эскимо.

Погода уже по-весеннему теплая днем, будоражила ароматами первых цветов. Хотелось бродить по улицам, пускай и бесцельно, вдыхая полной грудью и наслаждаясь предвкушением летних месяцев. Что мы и делали, вырываясь на волю из удушливых аудиторий, и спеша в парк. И загнать нас домой могло разве что голодное урчание желудка.

Учуяв запах жареных грибов еще в прихожей, я в нетерпении открыла входную дверь. На кухне, позвякивая тарелками, хозяйничала мама. Из спальни мне навстречу выбежал Кекс и, беспокойно перебирая лапами, засеменил вокруг, мешая разуваться.

— Как вкусно пахнет, — протянула я, хватая из миски сухарик.

— Твоя сестра опять урыла со своим хахалем, — раздраженно бросила мама вместо приветствия, — кто Кекса выгуливать будет?

Растрепанный йорк, услышав собственное имя, тотчас возник на кухне.

— Взяла бы его с собой, — я мысленно закатила глаза, понимая, что отвертеться не получится.

— Взяла бы! — передразнила мама. С собранными на затылке волосами, в старом фартуке, она, ловко орудуя шумовкой, вылавливала пенку из большой кастрюли с супом.

Прошел уже год, с тех пор, как отец нас бросил. Но, кажется, для мамы время остановилось! Невысказанная злоба находила выход ежедневно, ежеминутно. Она стала раздражительной, срывалась по мелочам. И даже я, любившая раньше проводить с ней время, спешила уединиться, во избежание очередного втыка.

Мы не особо ладили с сестрой. Будучи старше меня всего на три года, Лизка мнила себя взрослой, и опытной. По поводу развода родителей наши мнения также разошлись. Я занимала нейтральную позицию, не желая кого-то обвинять, и считая отношения делом неприкосновенным. Лиза же наотрез отказалась понимать отца! Она сразу приняла сторону матери и, точно вычеркнула папу из своей жизни. Подсознательно одобряя такую позицию дочери, мама во всем ей потакала. Вот и теперь, подаренный на день рождения сестре йорк, стал моей головной болью. Наигравшись с ним, Лизка потеряла интерес. И бесхозная собака дожидалась моего прихода в четырех стенах.

— Майя, иди сейчас! Вернешься к ужину! — поторопила мама, и я неохотно вылезла из-за стола, прихватив с собой резвящийся комочек шерсти.

— Пойдем, Кексик, — приговаривала я, спускаясь по лестнице и волоча следом пса. Он то и дело останавливался, обнюхивая сигаретные окурки и шелуху от семечек, «заботливо» оставленные местной шпаной.

Я достала из кармана папин подарок – сотовый телефон. Сейчас, когда любой первоклассник владеет смартфоном последней модели, сложно вообразить, что буквально десять лет назад пределом мечтаний была допотопная «раскладушка». Равнодушная к техническим новинкам, я последняя из друзей обзавелась собственным мобильным. И отныне не выпускала его из рук! Стараясь минимизировать расходы на связь, я использовала его исключительно для обмена сообщениями. Теперь у меня появился номер! И на вопрос «девушка, телефончиком не поделитесь», я, гордо вскидывая голову, отвечала отказом.

«Уже скучаю по твоим губам», - прочитала я, и по телу разлилась приятная истома. От воспоминаний о Димкиных поцелуях закружилась голова. И я, прислонившись к дереву, стала набирать ответное послание. «А я по твоим...», - успела напечатать, когда Кекс, в тщетных попытках угнаться за собственным хвостом, обвил мои ноги. Едва не потеряв равновесие, и выругавшись на собаку, я дописала: «..еще не успела соскучиться».

«Ни капельки?», - спустя пару секунд пришел ответ. И я представила себе Димку, на подоконнике, в его спальне. Как он сидит, облокотившись о стену, у открытого настежь окна. Наперекор всем запретам и страхам, рискуя выпасть наружу, или простудиться. В одних только джинсах, с голым торсом, и сигаретой в зубах. Вспомнила его губы, горячие, требовательные и чуть шершавые. Поцелуи с привкусом мяты и сигарет, настойчивость рук, блуждающих по телу. «Ты оставил мне засос на шее», - напечатала я, и коснулась пальцем спрятанной под воротом отметины.

На улице смеркалось. Ранние сумерки отрезвляли, напоминая, что до прихода лета еще далеко. Солнце плавно ускользало за горизонт, лишая окружающий мир не только света, но и тепла. От оврага потянуло холодком, я поежилась и взглянула на собаку. Кекс, как ни в чем не бывало, резвился, пребывая в мире собачьих фантазий. По самые уши, утопая в зарослях одуванчика, он, точно на пружинах, подпрыгивал и снова прятался в траве. Хвостик на макушке съехал, и бант теперь болтался где-то за ухом. Заметив позади лужу, я одернула поводок, но поздно! Кекс, опередив меня, ступил в грязную жижу всеми четырьмя лапами. Я протяжно застонала, представляя, как буду мыть этого засранца.

Телефон у меня в руках завибрировал. «Посмотри чуть ниже. Кажется, должен быть еще один, на правой груди», - прочитала я, и прикрыла глаза всего лишь на секунду, воскрешая в памяти его ласки. Вспоминая, как губы, жаркие и влажные, смыкались вокруг соска, как второй рукой он сжимал левую грудь. От этих мыслей я вмиг согрелась, точно вновь ощутив себя в его объятиях. Уже не обращая внимания ни на холод, ни на стремительно наступающую темноту, я мечтательно прикусила губу, раздумывая над ответом.

Димка... В выходные его родители планировали уехать за город. И в нашем распоряжении на целых два дня останется квартира. Я уже все спланировала, решив сказать маме, что переночую у подруги. Подговорила Ирку, клятвенно обещав выложить все подробности будущей ночи. Первой в моей жизни ночи с мужчиной! Димка знал, что станет первым, он старался не давить на меня, сохранять самообладание. Но я читала нетерпение в его глазах. Чем ближе была заветная встреча, тем решительнее становились его ласки.

Димка был старшекурсником, и, как выразилась Ирка, опробовал сотню девчонок. Однако мне был безразличен его послужной список, а опыт только добавлял очков. Подруга завидовала! Простившись с девственностью еще три года назад, она тщательно избегала этой темы. Песни у костра, пыльные мешки и слюнявые поцелуи Кольки — вот и все воспоминания. Мой первый раз обещал быть особенным! Я это знала, предвкушала и с нетерпением ждала, до мелочей продумывая образ, фантазируя и представляя себе малейшие детали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я закрыла глаза и принялась размышлять: «Надеть красные кружевные? Они нравились ему вроде… Или ему нравились зеленые с рюшей? Надевать лифчик, или обойтись без него? Он вечно возится с застежкой. Какой макияж сделать? Ирка как-то жаловалась, что после секса вся косметичка остается на подушке. Вообще не краситься? Придумала! Стащу у Лизки водостойкую тушь, и еще духи. Ирка говорила, ей было больно... Но, я читала, что у всех по-разному бывает. Кто-то кровью истекает, а у кого-то вообще не кровит. Пишут, если делать все осторожно, будет не больно совсем. Уверена, что Димка сделает все именно так. Он осторожно, не спеша войдет в меня… Он будет сверху, обязательно сверху. В такой позе проще всего расслабиться. Он будет сверху! Он будет на мне! Он будет ВО МНЕ!»

Я улыбнулась собственным мыслям, и выдохнула, возвращаясь «на землю». Телефон у меня в кармане снова ожил. «Малышка, я с ребятами встречусь. До завтра. Целую твои губы, шейку, сосочки». Я подпрыгнула на месте, едва не впившись в экран ответным поцелуем. Будет ли он верен мне потом, получив желаемое? Тогда я не думала об этом, мне не нужны были клятвы в вечной любви. Мне было достаточно сиюминутного блаженства, которое дарили его объятия. Познать любовь впервые с ним — вот чего я хотела, вот к чему стремилось мое тело, беззастенчиво и бесстыдно наливаясь краской и жаром.

Я выпрямилась и с удивлением обнаружила, что на улице уже почти стемнело. Однако ветер стих и теперь воздух был недвижим. Он точно замер, пронизанный звуками засыпающего леса. Наш район считался благополучным и безопасным. Даже близость к оврагу не умаляла его достоинств. Спальные высотки, примостившись друг к другу бочками, образовывали уютные дворики, под козырьками балконов летом чирикали ласточки, а частный сектор по соседству весной благоухал на все лады ароматами цветущих деревьев.

«Буду думать о тебе», - написала я, спрятала телефон в карман и накинула капюшон. Стоило мне «приземлиться», как вновь окутала вечерняя прохлада. В желудке заурчало, и на смену фантазиям о Димке пришли мысли о жареных грибах с гарниром. Я дернула поводок и шагнула вперед. Что-то показалось мне странным, и я замешкалась, пытаясь определить, что именно. Но, стоило мне обернуться, как все вдруг встало на свои места! Поводок, безжизненно свисавший до самой земли, был пуст...

Он был пуст! Я подтянула его, впилась пальцами в заклепку на конце кожаного ремешка. К ней крепился ошейник. Ошейник, в котором гулял Кекс... Не веря своим глазам, я тупо смотрела на огрызок веревки, силясь понять, как это вышло. Уличное освещение не давало такой возможности. Да и времени на размышления не было! Я резко обернулась вокруг, оглядывая пространство, насколько хватало взора, все еще надеясь обнаружить пса неподалеку, услышать его лай. И только утратив эту надежду, я закрыла руками лицо.

Меня тотчас захлестнула волна ужаса! Не так давно в нашем районе потерялась собака. Об этом кричали листовки, расклеенные повсюду: на столбах, на остановках, на подъездах. Вместо пекинеса на этой бумажке я представила себе Кекса. Его пушистую мордашку с бантиком на макушке, надпись «пропала собака и телефон». А после...

Эту картинку сменила другая! Маленькое собачье тельце в овраге, растерзанное уличными псами. И пускай я ни разу не слышала о сворах бездомных собак, я знала одно — Кексу не выжить на улице. Мой пугливый пес выбежит на дорогу и его собьет машина, его раздавит мусорный бак, он сорвется с моста, замерзнет, или попросту умрет от голода. Он погибнет, погибнет!

В этот самый момент особенно остро я вдруг осознала, что это мой пес. Мой и только мой! Я готова была простить ему все на свете — и грязные лапы, изорванные в клочья домашние тапки, загаженный коврик в ванной. Лишь бы только вновь увидеть…

«Я потеряла его... Потеряла!», - в панике забилась мысль, заглушая доводы рассудка. Я беспомощно топталась на месте, не понимая, что делать дальше. Куда он мог пойти? Где его искать? Я принялась по-собачьи скулить. В висках стучало, горло перехватило, из глаз хлынули слезы. Все еще прижимая к груди теперь совершенно бесполезный поводок, всхлипывая, я нащупала ногами тропинку.

— Кекс! — позвала я сначала тихо. Где-то вдалеке послышались голоса, шум мотора, хлопнули двери подъезда.

— Кекс! — сказала я громче и прислушалась. Ни намека на собачий лай, лишь только шорох моих собственных шагов перебивал все остальные звуки.

— Кекс! — потеряв самообладание, закричала я, что есть мочи. Мой голос отозвался эхом и растворился в сумерках. Идя вперед, я напряженно вслушивалась, пытаясь различить знакомые звуки.

Темнота вокруг меня сгущалась, совершенно не пугая, а лишь подгоняя меня. Я ускорилась, точно с каждым моим шагом шансов найти его становилось все меньше.

Тропинка вывела меня к тротуару. Пешеходная зона упиралась в гаражи. Поодаль я увидела велосипедиста. Он надевал шлем, готовясь запрыгнуть и умчаться прочь. Я кинулась к человеку так решительно, будто уверенная в том, что найду свою собаку в корзинке его велосипеда.

Заметив меня, он испуганно отпрянул. Наверняка, вид у меня был жутковатый. Тушь растеклась под глазами, зубы стучали, дрожащие руки сжимали поводок. Я уперлась в него ошарашенным взглядом и сбивчиво принялась объяснять:

— Вы видели собаку? Йорк! Это йорк! Он пропал! У меня пропала собака! Я потеряла собаку! — я выкрикивала каждую фразу, все еще пребывая в состоянии, близком к истерике.

Мужчина озадаченно посмотрел на меня. От растерянности я даже не запомнила его лица. В памяти остались только яркие кроссовки с выпирающей по бокам резиновой подошвой.

Мужчина между тем осторожно коснулся моего плеча, пытаясь успокоить, и проговорил тоном, слишком уж высоким для своего телосложения:

— Иди домой, поздно уже! Найдется твоя собака завтра. Не стоит тебе ходить одной в такое время!

— Нет, нет! — завопила я, отталкивая его руку, — Я не могу! Мне нужно найти!

— Давай я провожу тебя домой, — примирительным тоном предложил он, — Утро вечера мудренее! Вот увидишь, собачка твоя найдется.

Я замотала головой, отступила назад, обозленная на этого ни в чем не повинного человека. А после кинулась бежать...

— Эй, девочка! — прозвучало вслед. Но я бежала сквозь заросли, боясь, что вот-вот его рука схватит меня и насильно утащит прочь отсюда. А мне нельзя возвращаться домой!

Я должна была, во что бы то ни стало отыскать Кекса до наступления ночи. Отчего-то мне казалось, что утром будет уже слишком поздно. Дождавшись, пока фигура велосипедиста исчезнет за поворотом, я ступила на тротуар.

— Кекс, — позвала я.

Чей-то смех и обрывки музыки пробились сквозь тишину, или мне показалось... Постояв еще немного, я решила вернуться на место, где обнаружила пропажу. «Быть может, он уже там», - решила я, - «что, если он ждет меня».

Но, стоило мне сделать шаг назад, как поверх музыкального фона послышался... собачий лай. Оглушенная, я зажала рот ладонью. «Показалось», - решила, но все-таки позвала чуть громче.

— Кекс! — и тут же снова, из глубины кирпичных боксов донеслось что-то родное и до боли знакомое.

«Кекс», - мысленно отозвалась я, не веря своему счастью. Долго плутая в лабиринте гаражей, время от времени выкрикивая его имя, слыша лай, который становился все ближе, я, наконец, различила его уже совсем четко. Это был он! Теперь было ясно, что я нашла его.

За очередным поворотом моему взору предстала странная картина. Один из гаражей был открыт. В квадрате теплого света, прямо у распахнутой дверцы сидел Кекс. Пес, точно бык на корриде, взбивал лапами пыль. Писклявый, недовольный голосок пронизывал темноту. Завидев меня, он взвился, готовый кинуться навстречу, но тут же повис в воздухе и тяжело плюхнулся на землю.

— Кексик, — шепнула я и, забыв обо всем, подбежала к собаке. Пес запрыгал на задних лапах. Казалось, он был рад не меньше моего! И в каждом лае мне слышалось благодарное: «ты нашла меня», и виноватое: «я больше так не буду».

Когда волна восторга, захлестнувшего меня в первую секунду, отпустила, я увидела, что именно удерживало пса на месте. Бечевка, привязанная к ошейнику собаки, была туго натянута. Я скользнула по ней взглядом. Затем, нервно сглотнула и поднялась на ноги. Сердце мое ушло в пятки.

— Вот так, так, пацаны! — нараспев произнес громила и двинулся в мою сторону, неторопливо наматывая на руку конец самодельного поводка.

Глава 2.2

Куцая лампочка на потолке давала слишком мало света, оставляя углы погруженными в сумрак и делая гараж похожим на пещеру. Точно на сцене, в самом центре стоял парень. Наверное, о таких слагают легенды: настоящий богатырь, косая сажень в плечах. И можно было бы решить, что он, как и подобает доброму молодцу, призван помочь! И все же, его взгляд и кривая усмешка говорили об обратном.

Судя по всему, в гараже находился еще кто-то. И мне стоило бы развернуться и бежать со всех ног! Да только в руках у него, сотрясаемый дрожью, испуганно тараща глазки-бусинки, сидел мой пес. Мой йорк, бросить которого было недопустимо!

— Могу ли я забрать свою собаку? — набравшись смелости, выпалила я на одном дыхании.

Бугай вскинул брови.

— Где ты видишь собаку? — он нарочито удивленно уставился на йорка, — Вот это ты называешь собакой?

Подцепив пальцем ошейник, он приподнял его на уровень глаз. И Кекс забился, взвизгнул, тельце его изогнулось, а голос сорвался на хрип.

— Да я таких на завтрак ем! — бросил он, приблизив лицо к собачьей морде.

— Пожалуйста, — взмолилась я, непроизвольно сделав несколько шагов вперед.

Парень сжалился, взял пса под мышку, игриво взъерошил шерстку.

— Заходи, не стесняйся, — гостеприимно предложил он. Очнувшись, я поняла, что стою внутри.

За моею спиной хлопнула дверь. И обернувшись на звук, я увидела еще одного человека. Он выглядел иначе, уступал бугаю в росте, и телосложении. Джинсы и свитер на худощавой фигуре смотрелись мешковато. Отросшие светлые пряди спадали на лицо. Было сложно определить возраст обоих. Навскидку им было лет 25, а может и больше. Я машинально попятилась в угол комнаты, однако худой преградил дорогу.

— Ребят, — дрожащим голосом вымолвила я, оказавшись зажатой между двух парней, — отдайте мою собаку!

Меня била дрожь, ноги не слушались. В ушах предательски звенело. Заранее понимая плачевность своего положения, я шарила глазами вокруг, пытаясь найти путь к отступлению.

— Мы тебе собаку, а ты нам что? — серьезным тоном поинтересовался бугай, глядя на меня сверху вниз.

Вдруг меня осенило! И, подавив желание разрыдаться, я сунула руку в карман куртки.

— Вот! У меня есть телефон! — продемонстрировала я новехонькую раскладушку.

— Да что ты? — слащаво произнес бугай, и обратился уже не ко мне, — Слыхали, пацаны? Телефон у нее есть!

Это «пацаны» вновь резануло мой слух. Если в темной коморке, кроме этих двоих, есть и другие, живой мне точно не выбраться. Все происходящее казалось глупым и нелепым. Точно я вдруг стала героиней чьей-то бредовой фантазии. Как могла я угодить в подобный переплет? Такого не случается в жизни! С кем угодно, но не со мной!

Движения мои стали замедленными, страх точно пригвоздил меня к полу. «Что делать, что делать, что делать…», — лихорадочно соображала я. Тем временем бугай усадил Кекса на пол, накрепко привязав за поводок к трубе. Пес уже не лаял, а только жалобно скулил. Испуганно прижав уши, он забился в темный угол.

— Давай-ка посмотрим, что у тебя еще есть, — заговорщически произнес бугай, в два шага оказавшись рядом.

— У меня правда больше ничего нет! — заверила я, и в доказательство вывернула наизнанку карманы.

— А мне так не кажется, — сказал он и сделал знак «напарнику».

Вопреки тщедушному телосложению, тот оказался на удивление сильным. Пальцы его, подобно металлическим браслетам, намертво сомкнулись вокруг запястий. Я дернулась, набрала в легкие воздуха, собравшись закричать. Но не успела… Огромная ладонь зажала мой рот.

— Ты не будешь кричать, — прошептал бугай, приблизив лицо. Я видела подернутый дымкой, чуть захмелевший взгляд. Его руки пахли сигаретами. И так не к месту мне вспомнился Димка… Комок в горле тотчас сжался, и к глазам подступили слезы. Я стиснула веки, и прохладные капли скользнули по щекам, достигнув влажной и горячей мужской ладони. Он убрал ее.

— По… пожалуйста, — не узнавая собственный голос, едва слышно, шепнула я, — отпустите меня.

— Отпустим, обязательно отпустим, — заверил меня бугай, — только не сейчас.

За спиной хохотнул второй, и сильнее сжал мои руки. Бугай приблизился, загородив свет от лампы. Я уперлась взглядом в его грудь, пытаясь разобрать надпись на футболке. Рисунок изображал человечка, беспомощно подвешенного на веревке. Наподобие героя компьютерного ребуса. Рядом в квадратиках были прописаны буквы, одной не хватало.

Я понимала, что так, или иначе, они меня изнасилуют. И мое сопротивление лишь все усугубит. Тем, кто сопротивляется, ломают кости... Едва ли я могла противостоять даже одному из них! А потому в тот самый миг смирилась с неизбежным. Решив, что смогу пережить, перетерпеть, чтоб выйти отсюда живой, а уж после… Быть может, сумею забыть…

— Пожалуйста, — сказала я упавшим голосом, — только… не бейте.

— Ну что ты! — впервые подал голос тот, что держал мои руки. Тембр у него был мягкий и низкий. И мне подумалось, что подобный голос хорошо звучал бы под гитару, — Что ты! — повторил он, — Мы тебя не бить, мы тебя любить будем!

Окончание фразы прозвучало глухо. Слова потонули в моих волосах. Я закрыла глаза, ощущая кожей прикосновение горячих ладоней к своему животу. Распахнув полы куртки, уверенными движениями мужчина задрал вверх тонкий трикотаж моей футболки, обнажив простенький хлопковый бюстгальтер.

— Будешь послушной девочкой? — хрипло шепнул он, не отрывая рук от моего тела. Я всхлипнула и коротко кивнула. Одна его ладонь обхватила скрытую под бельем грудь, сильно сжала, — Дашь нам поиграться с тобой? — продолжил он.

Я распахнула глаза, втянула носом воздух и решительно выдала последний аргумент, призванный хоть как-то смягчить мою участь.

— Я еще… я пока ни разу! Я…, — слова отчего-то путались, и я никак не могла произнести главное.

— Целка что ли? — недоверчиво уточнил бугай.

— Да! — почти прокричала я.

— Ой, да ладно! — с издевкой в голосе произнес худой, — Все они целки, а как до дела дойдет…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Правда! — перебила я. Но оба парня в ответ лишь рассмеялись.

Ослабив хватку на запястьях, худой обхватил рукой мою талию, прижал к себе. И я, чувствуя его возбуждение, обреченно закрыла глаза. Между тем бугай ловко справился с застежкой, развел в стороны створки бюстгальтера и восторженно присвистнул.

— Вот так подарочек! — воскликнул он, отступив на шаг.

— Да уж, хороша киса! — проговорил мне в самое ухо второй. Сильная ладонь его тотчас переместилась с талии вверх. Пальцы сжали и отпустили маленький холмик груди, оттянули сосок.

— Ох*еть! — бугай по-хозяйски стиснул мои груди. Руки его скользнули вниз и уперлись в пояс джинсов. — Посмотрим, что у нас тут…

Я плотно сдвинула бедра вместе, мешая его ладони протиснуться между ног. Тогда он присел на корточки и одним грубым движением стянул к коленям мои джинсы вместе с трусиками. Затем парень выпрямился во весь рост, пальцы сжались на моей шее.

— Кому ты заливаешь, сука? Целки п*зду не бреют! — прорычал он мне в лицо.

— Да пох*й! Давай уже к делу! — раздраженно фыркнул второй, — У меня, бля, яйца щас треснут!

Бугай хмыкнул. И вдруг, громко и четко произнес куда-то в сторону.

— Эй, кабан! — прокричал он, больно выкручивая пальцами мой сосок, — Будешь?

— Да! — отозвался из темноты кто-то невидимый, — Позже!

— Давай ты, Малой, только по бырому, — бросил бугай и отошел к стене.

Получив добро, человек сзади секунду помедлил, точно осознавая услышанное. Затем с силой толкнул меня в спину. Устоять на ногах помогла только его рука, что до сих пор крепко сжимала предплечье. Почти что волоком он потянул меня к сложенным в углу деревянным поддонам. С трудом переставляя ноги, пытаясь вернуть на место джинсы, я тянула время.

— Да хули ты их натягиваешь, ща все равно сниму, — швырнув меня, оскалился он.

Я больно ударилась о деревянный край доски и присела на корточки, потирая ушибленное плечо. Малой, как звал его «напарник», не спешил, он наблюдал за мной.

— Ну, ну, — присев рядом, он бережно погладил мое плечо, затем настойчиво, но мягко заставил встать, — не бойся меня, я тебя нежненько…

Он стянул с меня куртку. Кофточка сползла подмышки, а чашки бюстгальтера беспомощно болтались по бокам.

— Ммм, сладенькая, — с этими словами он прижал мою спину к себе, руки жадно ощупывали тело. Я зажмурилась, когда ладонь его скользнула ниже спины, отодвигая резинку трусиков. Одним рывком он снял их, открывая взору белоснежные ягодицы. Удерживая за бедра, он заставил меня наклониться. И, прежде чем я успела сжать колени, просунул между ними свою ногу.

До боли в суставах я стиснула деревянную опору, ощущая шероховатость старых досок, чувствуя, как чужие руки гладят промежность. Его палец скользнул в ложбинку между ягодиц, нащупал заветную дырочку и, чуть надавив, проник внутрь. Он быстро вынул палец, очертил бугорок клитора, затем убрал руки. В моем сознании мелькнула смутная надежда: «неужели передумал?». Я стояла в этой позе, не смея шелохнуться и посмотреть назад. Между тем за спиной послышалась возня, спустя мгновение моей ноги коснулся твердый член. Я вздрогнула и наконец, пришла в себя.

— Не надо, пожалуйста, прошу вас! Нет! — заскулила я, вновь приседая на корточки.

В одночасье мои волосы, собранные в хвост на затылке оказались намотаны на кулак.

— Не порти мне кайф, киса, — прохрипел он, — мое терпение не бесконечно.

Через силу я встала, все еще не веря в происходящее, надеясь, что вот-вот случится то, что меня спасет. Тем не менее, в движениях мужчины, порывистых и уверенных не было ни капли сомнения. Влажные пальцы скользнули между ног, прокладывая дорогу. «Сопротивляться? Кричать?», — последний раз подумала я, прежде чем вместо пальцев ко входу приникла головка члена. Крепко ухватив мои бедра, одним решительным движением он насадил меня на возбужденный орган. Влажный от слюны и смазки член раздвинул нежное отверстие, утопая в глубине нетронутой плоти.

Увлеченный процессом, он даже не почувствовал преграду, одним толчком проткнув ее насквозь и войдя сразу во всю длину. Лишь только после он замер, застонал, тяжело оперся руками по обе стороны от меня.

Закусив костяшки пальцев, я беззвучно плакала, ощущая, как низ живота сводит судорогой. Желая, чтобы только он не двигался больше! Но член внутри меня ожил. С каждым новым толчком он проникал все глубже. Каждый раз, когда он почти вытаскивал, я надеялась, что это все. Но после, чуть помедлив, он снова вгонял до основания. Казалось, этому не будет конца!

Ладонь его была на уровне моих глаз. На предплечье вздувались вены, а запястье украшал рисунок. Я не могу вспомнить лица этого парня. Но этот рисунок останется в моей памяти навсегда. Проклятый кельтский крест! Что с каждым движением точно оживал на фоне белой кожи. В конце он ускорился, но я уже не ощущала боли. Лишь чувствуя трение сосков о его ладони, сбивчивое неровное дыхание на своем плече. Парень замычал, прижал меня к себе в последней жадной судороге, а после резко оттолкнул.

— Бля, Жека, прикинь, она, и правда целкою была! — услышала я. Голос его, все еще сдавленный, звучал взволнованно и удивленно.

— Да ладно! Ты гонишь! — пробасил в ответ бугай.

— Не, реально! Вон даже кровь осталась.

— Ну, сссука! — злобно выдавил он, — Я ж тебе сам ее уступил!

— Ничего, ща наверстаем, — прозвучало совсем рядом.

Глава 2.3

Спрятав лицо в ладонях, я замерла. Мне стало безразлично, что будет дальше. Я покорно сделала шаг, и, повинуясь давлению широкой ладони, нагнулась.

— Фу, сука, да ты тут все спермой залил! — прозвучал как в тумане голос бугая. — Салфетки дай! Гандон, бля!

После моей бесчувственной промежности коснулась шершавая ткань салфетки. Тщательно подготовив себе «почву», бугай обтер руки, и я услышала лязганье ремня. «Ну вот, теперь и он меня отымет», — подумала я равнодушно и закрыла глаза. Больно не было. Монотонные, какие-то механические движения сменялись короткими перерывами, во время которых бугай, точно удивляясь, что перед ним живая плоть, а не резиновая кукла, принимался ощупывать мое тело, шарить руками между ягодиц, сжимать огромными лапищами мои груди. А после снова, будто просыпаясь, начинал долбить меня сзади.

Звонкие шлепки от касания наших тел походили на звук мокрого полотенца, которым в детстве меня наказывали за провинности. Я с удивлением обнаружила, что чувствую скольжение его члена внутри себя. И это могло бы стать приятным, если бы не стыд и страх.

Я покачивалась в такт его размеренным толчкам, ожидая, когда он кончит. Однако, вместо того, чтобы ускориться и последовать примеру своего предшественника, бугай извлек наружу член.

— Уже еб*лась в задницу? — проговорил он. Его палец очертил колечко ануса. Я инстинктивно сжалась.

— Я знаю, целки любят брать в рот и давать в попку, — он с наигранной нежностью погладил мои ягодицы и тут же звонко шлепнул.

— Да ладно? — нагнувшись, прошептал он, — Тогда я буду первым!

Он смачно плюнул на руку и, проведя влажной ладонью между моих ягодиц, скользнул пальцем в меленькую, неопробованную дырочку. И я поняла, что самое жуткое еще впереди!

— Прошу вас, только не туда! — очнулась я.

Он не дал мне даже выпрямиться. Удерживая меня рукой в удобной ему позе, он продолжал вводить палец внутрь узкого отверстия.

— Расслабься лучше, не то больно будет! — посоветовал он. Рука его, тяжелая, точно штанга, согнула меня пополам. В таком положении мои прелести были напоказ! Я пыталась выпрямиться, за что получила хлесткий удар по левой ягодице.

— Сказал, сука, расслабься!

Его палец уже свободно ходил внутри меня, имитируя движения пениса. Еще один болезненный шлепок и место пальца занял уже предельно твердый, налитый кровью мужской орган. Резким толчком он проник в тщательно смазанное устье, распирая мою плоть изнутри. Я громко взвыла от боли.

— Ты че, серьезно ей в жопу засадил? — услышала я, и вторая пара кроссовок показалась в поле зрения.

Вместо ответа бугай промычал нечто нечленораздельное. Орган его между тем продолжал движение вперед. Мне же казалось, что мое тело пронзают раскаленной кочергой. Эта боль была другой, и мне подумалось некстати: «как теперь ходить в туалет». Я почему-то была уверена, что он порвет меня, как тряпичную куклу.

— Ну, ты даешь! — хмыкнул второй. Он присел на корточки и поймал в ладони мою грудь.

— Ну-ну, потерпи, он щас кончит, — приговаривал он, хозяйским жестом поглаживая мои соски.

Бугай и вправду зарычал, последним отчаянным толчком вогнал свой член на всю длину и враз обмяк. Я почувствовала, как напряжение в анусе отпускает, член его стал уменьшаться и, наконец-то выскользнул наружу. Он убрал руки и я, лишившись опоры, осела на пол, подтянула к груди колени и, постанывая, вжалась в зазор меж деревянных бревен.

— Хоть где-то первым буду! — в свое оправдание заявил бугай, — Тебе одну дырку, мне вторую, все по-честному! — отчеканил он, натягивая штаны. Судя по всему эта ситуация его забавляла.

— У тя кровь вон, — сказал второй.

— Это не моя! — с гордостью в голосе произнес бугай, обтирая руки салфеткой.

— Ты бля, задницу ей не порвал своим ху*щем? Анальный, сука, еб*рь! — с упреком отозвался второй.

— Ниче, до свадьбы заживет, — хмыкнул бугай и крикнул куда-то в сторону, — Ну, кабан, ты че уснул там?

Тот, кого звали кабаном, встал и подошел ближе. Я не увидела, а лишь поняла это, по скрипу стула и звуку шагов. Я уже не смотрела и не хотела видеть ничего вокруг себя. Чьи-то руки подняли меня с пола, отряхнули и заставили встать на четвереньки. Не говоря ни слова, он расстегнул ширинку, теплыми пальцами нащупал вход и мягко направил свой член. Я закрыла глаза и облегченно выдохнула. После случившегося только что, традиционный секс казался манной небесной!

Внутри ануса нестерпимо жгло, а где-то внизу живота, там, где головка члена упиралась во что-то, все еще болезненно пульсировала тупая ноющая боль. Сколько «сеанс» длился на сей раз, я не помню. Ощущая внутри его член, я молилась, чтобы только в голову ему не пришло повторить предыдущий опыт.

Вволю насладившись моей растраханной щелкой, он вытащил пенис, обошел меня вокруг. Я увидела перед собой безразмерные мужские кроссовки, и растерянно села. Вздыбившийся кверху фаллос оказался на уровне моего лица. Положив руку мне на затылок, второй ладонью он направил член мне в рот, головка коснулась губ. Пока еще сомкнутых.

— Умеешь? — похлопав членом по моим губам, он заставил их раскрыться. Выбора не было и я, зажмурившись, приняла его в себя. Я не делала этого раньше, предпочитая справляться при помощи рук. Что вполне устраивало Димку, который предвкушал дальнейшее развитие событий. Теперь же, в этой грязной коморке, меня отымели в каждое из тех отверстий, что я берегла для него...

Чуть солоноватый от моей смазки, его член был твердым и пульсировал у меня во рту. Заставив себя отключить мозги, я равнодушно принялась елозить ртом взад-вперед. После нескольких движений рука на затылке напомнила о себе, намертво прижав меня. Бедра мужчины двинулись навстречу, и член проник невыносимо глубоко, лишив меня возможности дышать. Пытаясь оттолкнуть, я вцепилась руками в его джинсы. И тут мне в горло ударила теплая струя.

Боясь задохнуться, я забилась, колотя ладоням по его ногам. Он ослабил нажим, все еще не давая мне вырваться, но позволяя сделать вдох. Я судорожно задышала, ощущая, как рот наполняет вязкая сладковатая жидкость. Вздрогнув еще пару раз, его член выскользнул изо рта, оставляя на подбородке последние капельки спермы. Я скривилась, намереваясь выплюнуть ее, но мой рот зажала ладонь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Глотай, — прозвучал над головой приказ. Он не отнимал руки, пока я, подавляя рвотные позывы, судорожно ни сглотнула.

— На, вытрись! — кто-то из них бросил мне салфетку. Взяв ее, я обтерла лицо, испачканное слюной, слезами, и тушью вперемешку со спермой. Где-то сбоку зазвонил телефон.

— Щас приедем! — услышала я чей-то голос.

— Слышь, пацаны, — прозвучало сзади, — может, возьмем с собой нашу целочку? Косой заценит!

Сердце мое сжалось, как только до меня дошел смысл этих слов. Меня собирались везти куда-то? Значит, этот кошмар никогда не закончится! Спустя мгновение я готова была ползать на коленях, целовать их кроссовки, лишь бы только меня оставили в покое.

— Ох*ел совсем? — осадил его третий, — мало тебе изнасилования, ты еще похищение хочешь добавить? Ну, нет! Это без меня!

— Да и у Косого своих телок хватает, — заметил другой.

Рядом со мной возникла огромная фигура. Парень склонился, схватил в охапку мои растрепанные волосы и прорычал вполголоса.

— Если, тварь, кому-нибудь скажешь, порежу на кусочки, поняла? Тебя и псину твою поганую! Будете у меня вместо коврика стену украшать. Поняла?

От боли я прикусила губу.

— Эй, полегче, — примирительно сказал второй, — наша девочка будет молчать, ведь, правда? Она у нас не болтливая, да?

— Да, — беззвучно ответила я. Меня отпустили. Я молча натягивала свою одежду, дрожащими руками пыталась застегнуть джинсы. Под пристальными взглядами своих мучителей, сама не решаясь поднять на них глаза. Почему-то казалось, стоит мне это сделать, как они тут же передумают! Пребывая в каком-то полуобморочном состоянии, я едва сумела перешагнуть порог. В глазах было мутно, а тело вело себя, словно чужое. Ноги совсем не слушались, а врученный мне поводок то и дело выпадал из рук. Так что пришлось привязать его на запястье.

— Не потеряй свою псину, — сказал кто-то. Их голоса доносились до меня сквозь пелену тумана. Как будто уши мне набили ватой.

— Купи себе нормальную собаку, которая будет тя защищать! А не наоборот!

— Не шастай больше в темноте. В следующий раз увижу, за*бу до смерти. Поняла?

— Пойдешь прямо, и тропинка тебя выведет на тротуар. Там увидишь жилой район. Иди по тротуару до упора, — чьи-то руки легонько подтолкнули меня вперед, и дверь сзади с треском захлопнулась.

Не помню, сколько я шла. Послушно переставляя ноги, я медленно брела куда-то, а рядом молчаливо семенил Кекс. Собака, которая стала невольным свидетелем моего позора. Он даже не скулил, точно боясь нарушить молчание. И мне подумалось, что животные, пожалуй, гораздо умнее, чем мы думаем! Я могла лишь догадываться, о чем размышляет мой пес. Возможно, теперь он винил себя, за то, что сбежал, за то, что подверг опасности себя и хозяйку. Одно я знала наверняка, этот единственный свидетель сохранит мою тайну в секрете.

Каким-то чудом, не угодив в овраг и не заплутав среди многочисленных тропинок, я наконец-то вышла к дому. С порога мать обрушила на меня волну упреков.

— Ты где шляешься, Майя? С ума сошла? Ночь-полночь на дворе, уже и Лизка вон дома, — причитала она, грозной тучей нависая надо мной, — что с тобою, Майя?

— Я Кекса потеряла, — сказала я, разувшись.

Мама нахмурилась и внимательно оглядела притихшую у моих ног собаку.

— Так вот же он, — наконец заключила она.

Я равнодушно кивнула.

— Да, я нашла его.

— Тю! — фыркнула мать, — Тоже мне, проблема! Да и черт бы с ним, все равно вон, зассцал весь дом уже! Нашла с чего рыдать.

Она презрительно покосилась на собаку.

— Мы поели с Лизкой, не сидеть же голодом до ночи,— тон ее стал спокойнее, — хочешь, разогрей себе.

— Спасибо, мам, я не голодная, — устало ответила я, — пойду лучше в ванну.

Пока я купала в раковине чумазого Кекса, мама не оставляла попыток дознаться подробностей моего ночного «приключения».

— Майя! Так я тебе звонила сто раз! Ты почему телефон не берешь? На кой черт тебе мобильный, если трубку брать не хочешь?

— Я, кажется, потеряла его, — промямлила я, вспоминая утраченный папин подарок.

Мама громко вздохнула.

— Тогда отца своего проси, пусть новый купит. Я не Рокфеллер, чтоб ваши капризы оплачивать!

— Хорошо, — я не стала спорить.

Еще с полминуты мать стояла в дверном проеме, в поисках новых претензий.

— Ой! Все не слава Богу! — в сердцах всплеснув руками, она побрела на кухню.

Я залезла под душ и закрыла глаза, чувствуя, как струи горячей воды омывают мое тело. Представляя, что вместе с ними утекает прочь вся боль от пережитого только что унижения. Однако смыть его была не способна даже самая живительная влага. На плече красовался синяк, и еще парочку кровоподтеков было на предплечьях. Низ живота все еще ныл, а боль в анальном проходе мешала сидеть. Я набрала до краев теплую ванну и, закрыв глаза, лежала в ней до тех пор, пока в дверь не постучали. Намереваясь поскорее скрыться от мамы, я не учла того, что в спальне по соседству горит свет, а значит, Лиза дома.

— Эй, Майка! Долго еще будешь ванну занимать? — раздался за дверью звонкий голосок.

— Подождешь! — ответила я.

Удивленная моей грубостью сестра осеклась и протопала обратно в свою «светелку». Кажется, в попытках отмыться, я истратила целый кусок мыла. И даже, когда каждый сантиметр моего тела был отдраен до блеска, мне все еще мерещился липкий отвратительный запах спермы, пота, сигарет и пыли. «Неужели моя кожа пропиталась ими насквозь?», — в отчаянии думала я. Но, решив, что утро вечера мудренее, отправилась спать. «Вот завтра я проснусь, и все пройдет! И станет лучше, легче. Мне просто нужно выспаться», — убеждала я себя, укладываясь в постель.

Однако стоило принять горизонтальное положение, как в спальню без стука ворвалась Лизка. С бигудями на голове, и наклейкой от прыщей на носу, сестра была похожа на диковинную зверушку. Меня всегда удивляла ее зацикленность на внешности. Ящички ее шкафа ломились от нарядов, а трюмо представляло собой парфюмерный магазин.

Мои шкафы демонстрировали скудный запас непритязательной скромницы, а прикроватную тумбочку украшала стопка книг. Я удивлялась, когда знакомые девчонки, узнав о том, что мы с сестрой почти погодки, завистливо кивали. Будучи принципиально разными, мы никогда не дружили, а скорее, терпели присутствие друг друга.

— Майка, прикинь…, — начала Лиза, бесцеремонно усевшись в изножье моей кровати. Как отзвуки радиоприемника, ее болтовня меня убаюкала.

— Лиз, отстань, я хочу спать, — я пихнула сестру ногой, до ушей натянула одеяло и отвернулась к стенке.

Лиза негодующе притихла, видимо, подбирая слова.

— Ну и грубиянка же ты, Майка! — наконец-то сказала она, не злобно, а с обидой в голосе. И мне стало чуточку стыдно. Возможно то, чем делилась сестра, было важным для нее. Хотя, едва ли в тот момент я могла разделить ее восторги.

Наверху, у самого потолка все еще болтался одинокий шарик в форме сердечка. Артефакт недавнего праздника. На всю ширину шелестящей наружности красовалась яркая надпись: «С днем рождения, Майя!». Буквально пару недель назад мне исполнилось восемнадцать.

Глава 2.4

Легче не стало ни на утро, ни даже через пару дней. Мне хотелось закрыться, спрятаться от посторонних глаз, чтобы пережить, переболеть и осознать случившееся. Поэтому, сказавшись простуженной, я выпросила неделю у врача-терапевта, чтобы прийти в себя. Пару раз звонила Ирка, я вяло отвечала ей, неохотно выслушивала новости и спешила попрощаться. Димка не звонил, он предпочел явиться лично. Вид его на пороге, с пакетом апельсинов в руках вызвал у меня приступ паники. Я не впустила его внутрь, заверив, что не прощу себе, если он заразится. Сработало! И я снова спряталась в своей «скорлупе».

Решив не дожидаться прихода месячных, как-то вечером я заглянула в спальню к Лизе. Сидя у зеркала, сестра слюнявила кисточку. Пряди волос мягкими волнами спадали на плечи. Кукольное личико в обрамлении белокурых локонов выражало смятение.

— Лиза, — начала я.

— О, болезная наша! — спохватилась она, — Чего пришла? Заразить меня хочешь?

— Лиз, я поговорить хотела, — я встала напротив.

Окинув меня взглядом, сестра с упреком заметила:

— Выглядишь фигово! С твоей бледностью надо пользоваться румянами. Садись-ка, я тебя накрашу!

Все свое детство я выполняла функцию куклы Барби для Лизы. Когда мы затевали игру в «салон красоты», то парикмахером всегда была она, а в роли клиента, которому непременно требовалось сменить имидж, выступала я. Она и сейчас считала мою природную красоту недостаточной. А потому, стоило мне примоститься рядом, с азартом принялась рисовать мне новое лицо.

— Ну вот, — проворковала Лизка, извлекая из ящика палетку с тенями.

— Лиз, у меня к тебе дело, — сказала я серьезно.

— Дело, дело, на суку сидело… — передразнила Лизка, изучая палитру.

— У тебя же есть знакомый гинеколог?

— Ну, — отозвалась она.

— Можешь ли ты меня к нему записать? — поинтересовалась я, — Я никогда еще не бывала у врача. Абы кого не хочется, нужен человек проверенный… который не станет трепать языком.

Окончание фразы подействовало на Лизу, она оторвалась от созерцания сокровищ, внимательно посмотрела на меня. Я же опустила глаза.

— Ты заболела? — осторожно предположила Лиза.

Я отрицательно покачала головой, продолжая неотрывно глядеть себе под ноги. Сестра, испуганно вздохнула, выронив из рук палетку с тенями.

— Майка, ты что, беременна? — в праведном ужасе прошептала она. Лиза выглядела перепуганной, точно эта новость ставила крест на ее собственном безоблачном будущем.

— Нет! — поспешила я разуверить ее, но осеклась. «Ты все ей спермой залил», — вспомнила я и тряхнула головой, силясь прогнать видение, — Надеюсь, что нет…

Лиза прижала ладони к губам.

— Майка! — шепнула она, и даже сквозь слой тонального крема было заметно, как она побледнела, — Боже мой! Да как же? Кто? Когда?

Желая остановить поток неуместных вопросов, я встала с дивана. Бесцельно прошлась по комнате. Не было и речи о том, чтобы поставить сестру в известность. Держать язык за зубами – не в ее натуре! Я подошла к ней, опустилась на корточки, и, глядя снизу вверх в ее испуганные глаза, заговорила быстро, с тихою мольбой.

— Лиз, пожалуйста, я очень тебя прошу! Не спрашивай ничего. Я не могу рассказать сейчас. Придет время, и я расскажу. Но только не сейчас. Пожалуйста, просто помоги мне! Мне очень, очень нужна твоя помощь. Ведь я никогда тебя не просила…

— Майечка, — прервала меня Лиза. И в голосе ее послышались прежде неведомые нотки, — кто-то обидел тебя?

Она мягко коснулась моей руки.

— Майечка, — повторила она, — если кто-то тебя обижает, ты только скажи. Я Андрюху попрошу, он вмиг разберется!

— Нет! — перебила я, — Нет, Лиза, никому!

— Хорошо, — улыбнулась сестра и, как ребенка, погладила меня по голове, — Ты можешь мне все рассказать, я никому ни слова…

Ее голос звучал так доверительно и мягко, что я едва не поддалась. Но вовремя прикусила язык! Практически сразу я приняла решение молчать. Не из-за страха предполагаемой расправы. Скорее, из-за стыда! Я представляла, как о моем позоре узнают все вокруг. И каждый раз, глядя на меня, они - близкие и родные, знакомые и друзья, будут видеть во мне не прежнюю Майю, сестру и подругу, а жертву изнасилования. И в их глазах я навсегда останусь жертвой. А потому мне предстояло пережить эту боль в одиночку.

— Майка, да ты что! — воскликнула Лиза и сползла с кушетки на ковер. Оказывается, я плакала. Беззвучно и тихо. Слезы просто катились по щекам, не вызывая абсолютно никаких эмоций. Лиза уставилась на меня во все глаза, а после крепко и отчаянно прижала к себе. Я зарылась лицом в ароматные складки ее халата и всхлипнула. Тогда, впервые за всю жизнь я почувствовала, что у меня есть сестра.

Как ни странно, но анализы были девственно чисты. А значит, можно было жить дальше! Но самым тяжелым испытанием было не хранить молчание, делая вид, что все в порядке. Не проходить «боевое крещение» в кабинете врача, и, как заключенный – суда, ждать результата обследования. Самым тяжким оказалось – объясниться с Димкой.

«Не говорить никому. И даже Димке», - твердо решила я. Тем более Димке! Его жалость окончательно добьет меня. В лучшем случае – жалость, а в худшем – отвращение… Едва ли он воспылает желанием разделить мои страдания. Однако, как честный человек, будет пытаться изо всех сил. Поделившись с ним, я обреку его на вечные угрызения совести. Бросить девушку в трудной ситуации? Или быть с ней рядом из чувства жалости?

Оставалось молчать. Улыбаться ему, как прежде. Отвечать на поцелуи, беззаботно смеяться над его шутками. Можно было притвориться, изобразить процесс дефлорации стонами и вздохами, списав отсутствие крови на физиологию. Едва ли он смог бы понять… Но, ведь дело было не в этом! Мой первый раз был призван стать особенным! Не только телесная, но также эмоциональная близость с возлюбленным, теперь представлялась мне чем-то невозможным. Остаться прежней – означало соврать. А врать я не умела!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Природа вокруг цвела и пахла. Это прекрасное время всегда вдохновляло меня, наполняло эмоциями. Теперь же, проходя мимо благоухающих кустарников, одетых в свежую зелень деревьев, и даже глядя с балкона на ухоженную клумбу под окном, что восхищала меня, я оставалась равнодушной.

Димка, напротив, одухотворенный приближением лета и скорым свиданием, словно мальчишка, светился от счастья. И это раздражало! Его легкомысленность и легкость, простота суждений и уверенность в своей правоте. «Если бы ты только знал», - в сердцах думала я, выслушивая очередное мнение «авторитетного приятеля». Но ведь я сама лишила его возможности узнать!

День икс неотвратимо приближался, и Димка строил планы. Мы прогуливались по скверу, он держал мою руку и ловил ускользающий взгляд.

— Может вина взять? Нет! — обогнав меня, он церемонно развел руками, — Для такого случая лучше – шампанского!

Я посмотрела на него и поняла, что пора.

— Дим, — сказала я, собираясь с силами, — давай отложим.

Улыбка сползла с его лица, точно как в мультфильме.

— Почему? — нахмурился он, — Мы ведь планировали… Ты плохо себя чувствуешь?

Я покачала головой.

— Аааа, — с облегчением выдохнул он, — все еще боишься меня заразить? Майка, да брось! Не позволим соплям испортить наши планы.

Он засмеялся собственной шутке, а я закусила губу, чтобы не разреветься.

— Дим, я… я не могу.

— Да почему?

— Просто не могу и все!

— Ну, должна же быть какая-то причина?

— Должна! — согласилась я, — И она есть!

Димка остановился и сунул руки в карманы. Поддев ногою камушек, он ловко зашвырнул его в траву.

— И что за причина? — голос его изменился, теперь в нем отчетливо слышалось раздражение.

— Я не могу тебе сказать, — решительно отрезала я.

— Любопытно, — хмыкнул Димка и повернулся. Я старательно отводила взгляд. Тогда он взял ладонями мое лицо и стоял так бесконечно долго, пока я наконец-то ни посмотрела ему в глаза.

— Прости, — шепнула я.

На лице его отразилась целая гамма эмоций. Растерянность сменилась удивлением, а после – злостью. Губы его скривились в горькой усмешке, и он одернул руки, отступив назад.

— Ну, и кто он? Я его знаю? — и хотя голос его звучал непринужденно, в нем сквозила еле сдерживаемая ярость.

— Ты… ты все не так понял.

— Конечно, — согласился Димка, — я понял все не так! Я ошибся! Решил, что ты особенная, но ошибся. Думал, ты не такая, как все. А ты оказалась еще хуже, чем другие.

— Дим, — хотела я прервать его.

— Ты не только шлюха, но еще и обманщица! — закончил он. И, сплюнув себе под ноги, быстро и уверенно пошел прочь.

Глядя на его стремительно удаляющуюся спину, я ощущала внутри пустоту. Ни боли, ни обиды, а только пустота заполняла собою легкие, проникала в самое сердце. В беззвучном танце, подталкиваемые ветром, в воздухе закружились пушинки. И я безразлично подумала: «что за дерево цветет в такое время, для тополей еще рано…».

Я не помнила их лица, а потому в каждом встречном парне подозревала своих насильников. Стоя в очереди, я ощущала на себе их взгляды. Мне казалось, что они наблюдают, они следят за мной. Они меня видят, а я их – нет! Я отводила глаза, избегая смотреть на прохожих. Прежде не упускавшая возможности пофлиртовать, я перестала улыбаться, а на попытки познакомиться отвечала спутано и грубо. А вскоре и вовсе прекратила выходить из дома, сведя к минимуму все контакты.

Ирка недоумевала, пытаясь найти причину моему поведению. Я ожидала, что по знакомым разлетятся слухи, но от Ирки узнала, что Дима, как и я, хранил молчание. Я была благодарна ему за это! Хотя, расскажи он всем, какая я на самом деле «шлюха», возможно, мне было бы легче. Стало бы проще отпустить его… А так, приходилось душить в себе желание позвонить, дождаться у дома и рассказать всю правду. «Возможно, когда-нибудь, но не сейчас», - думала я.

Единственным неоспоримым плюсом моего заточения стали пятерки в зачетке. С головой погрузившись в учебу, я сидела дома, часами перебирая страницы тетрадей и штудируя методички. Экзамены сдала на отлично, что послужило дополнительным стимулом для мамы отправить нас Лизой на море. Конечно, не без помощи отца, которую она, скрепя сердце таки приняла.

Целый месяц обжигающих солнечных объятий, сдобренных морскими брызгами, хрустом песчинок на зубах и привкусом тончайшего теста, из которого сделана приторно-сладкая пахлава. Они были просто необходимы мне, эти четыре недели! Я впитывала их, подобно губке, и возрождалась заново.

Глава 2.5

В маленьком черном платье, удобных босоножках и с новой стрижкой под «Дженнифер Энистон», я вбежала в ресторан. В забитом до отказа зале с трудом удалось отыскать глазами наш столик. Все уже расселись, пустовал один стул.

— Наконец-то! — при виде меня Лизка закатила глаза.

— Всем привет, — я обвела взглядом знакомые лица. В числе присутствующих значились: манерная Анечка, давняя Лизкина подруга; Жанна – женщина из категории «селф-мейд»; одноклассница Ирка, успевшая к 28 нарожать троих; соратница по спортивным подвигам – Маргарита и скромница Женя, коллега с новой работы. Столь разношерстную компанию мог собрать только очень веский повод.

— Мы уже заказали, можешь не напрягаться, — бросила Лиза, отобрав у меня папку с меню. — Сама виновата, роллы! — предвосхищая мой вопрос, выпалила она, — В конце концов, это мой девичник! Будешь есть, что принесут.

Японская кухня в русском исполнении, отчего-то приводившая сестру в восторг, оставляла меня равнодушной. Но это был особенный повод, который я окрестила «вечером прощания с молодостью». Для подобного мероприятия в самый раз! Скорая свадьба стала причиной для шуток с моей стороны. Я вслух фантазировала о том, как сестра с половником в руках, в окружении многочисленных спиногрызов, будет встречать с работы раздобревшего и растерявшего шевелюру мужа. И, хотя Лизу бесили эти шуточки, я была искренне рада за сестру. Ибо ничто так не красит женщину, как горящий взгляд и прочие атрибуты влюбленности.

Мне было стыдно признаться самой себе в том, что радость эта граничила с завистью. В свои 25 я не спешила замуж! Мне претила мысль о священности брака, необходимости рожать детей и быть преданной одному-единственному мужчине. Мне просто хотелось влюбиться! По-настоящему влюбиться. До дрожи в коленях и бабочек в животе. Чтобы, собираясь на очередное свидание, часами стоять перед зеркалом. Чтобы невинное смс вызывало неконтролируемый приступ счастья.

После случившегося я не собиралась принимать постриг и уходить в монастырь. Напротив, я изо всех сил пыталась наладить контакт с собственным телом. Со стороны можно было принять меня за легкомысленную особу, что строит глазки каждому встречному. Я не отвергала ухаживаний, с радостью соглашалась на свидания, каждый раз надеясь на чудо. Но чуда не случалось! А потому, вот уже сем лет моя жизнь представляла собой череду коротких романов. Отношения длились не дольше месяца, инициатором разрыва выступала я сама. А мужчины лишь недоумевали, требуя объяснений!

Но как я могла объяснить? Сказать о том, что не желаю отнимать их время? По той простой причине, что я ничего не чувствую... Наедине с собой, мастурбируя перед сном, мне удавалось достичь оргазма. Но испытать подобное в постели с мужчиной не довелось, ни разу. Огорошить нового поклонника отсутствием оргазма я не решалась. А потому, талантливо имитировала удовольствие. Притворство вошло в привычку, и я сама удивлялась тому, как ловко у меня получается. И все-таки, я не теряла надежды найти того, кому смогу открыться. И главное, того – кто после услышанного пожелает остаться со мной.

Когда ты фантазируешь об изнасиловании и принуждении, ты представляешь все иначе. Столкнувшись с этим в реальной жизни, ты испытываешь животный ужас! Понимая, что это не игра, что тебя могут убить, покалечить, изуродовать, ты готова делать что угодно, лишь бы только сохранить свою жизнь. Ощущение страха и ожидание чего-то худшего стало моими спутниками, которые возникали из ниоткуда в самый неподходящий момент. Возможно, стоило обратиться к психологу. Но, увы, даже самый опытный специалист не смог бы стереть из памяти эпизод, разделивший мою жизнь на «до» и «после».

Можно было, не обременяя кавалера рассказами из прошлого, поведать о проблемах с сексом. Но риск прослыть фригидной, и эта игра в «молчанку», вынуждали меня притворяться. Опять и опять! И я эмитировала. Стонала и вздыхала, в уме считая мух на потолке. А после, приходя домой, доставала из ящичка любимый вибратор.

— Ты написала речь? — деловито напомнила Лиза. По настоянию Андрея она перестала, наконец, обесцвечивать волосы, и уже адаптировалась в новом образе.

— Какую речь? — насторожилась я. На мои плечи и без того было возложено немало. Организация банкета, выбор платья, подготовка видеосъемки.

— Как?! — возмутилась Лиза, — О том, какая мы чудесная пара!

— Ой, — отмахнулась я.

— Не ойкай, ты моя сестра, а значит, твоя речь должна быть особенной, — вдохновенно развела руками Лиза.

— Не беспокойся, я уж постараюсь! — злорадно прищурилась я.

— Слушай! — вдруг спохватилась сестра. — А возьми с собой Колю! Все будут парами...

Я замялась.

— Возьми, возьми! — настоятельно продолжала Лиза, — я внесу его в список гостей.

— Лиз, — осторожно начала я, — я буду одна.

Сестра воззрилась на меня.

— Что, опять? — как в мультфильме, промолвила Лизка.

Я отпила вина из бокала, готовясь держать оборону.

— Майка! Ведь хороший мужик! — она с досадой покачала головой.

— Хороший, — подтвердила я.

— Майка, — строго сказала Лиза, и в ее голосе мне послышались материнские нотки, — я не хочу ни на что намекать. Но, уже седьмому кавалеру подряд отбой даешь! Возможно, стоит быть менее требовательной? Иначе…

Диджей прибавил звука, и остатки Лизкиных наставлений потонули в ритме романтического саундтрека. Я вспомнила Колю, его удивленное моим решением лицо. Не найдя подходящей причины, я соврала, что у меня есть другой.

Коля… Пожалуй, с ним я была особенно близка. И находилась в шаге от того, чтобы признаться. Пока однажды, читая некую заметку, он не опередил меня.

— Блин, удивляюсь женской легкомысленности! — фыркнул Коля. Он указал на экран ноутбука, и я, заинтересованная, отложила в сторону книгу. В тот вечер я осталась ночевать у него. Спустя три месяца наши встречи стали регулярными, и мы, точно супружеская пара, уединялись каждый в своем уголке.

— Ты о чем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да новости увидел. Девчонка пропала у нас в городе, помнишь? — Коля откинулся на спинку кресла. Я кивнула.

— Ну! Нашли ее. Теперь обвиняет в изнасиловании двух знакомых. Якобы, один предложил подвезти до дома, второй подсел в процессе и отымели ее где-то за городом.

Я передернула плечами, Коля, между тем, не унимался.

— Садятся в машину к кому ни попадя, а после мужики виноваты! — в сердцах произнес он.

— Ну, возможно, бывают исключения, — помедлив, выдавила я.

— Бывают, но редко! — скривился Коля.

— Может быть, — решилась я предположить, — ее заманили…

— Я тебя умоляю! — перебил Коля, — Сама виновата! Просто бухая была! С нормальными бабами такого не случается.

Я прикусила язык, стараясь придать лицу спокойное выражение. «Он говорит не о тебе», — убеждала я саму себя. Хотя… я ведь тоже сама шагнула навстречу опасности. Но разве у меня был выбор? «Сама виновата!», — упреком звучала в голове его фраза. «Возможно», — думала я, — «а раз виновата, значит заслужила…»

— Майя, ну ты меня нарочно игнорируешь? — вернул меня на землю недовольный Лизкин голос.

И тут моего плеча осторожно, но уверенно коснулась чья-то рука.

— Можно вас пригласить? — услышала я мужской голос. И, даже не глядя на кавалера, решительно кивнула. Благодарная ему за то, как своевременно прозвучал его вопрос.

На мою талию легла теплая ладонь, и я, увлекаемая этим осторожным объятием, медленно закружилась в танце. Чувствуя пальцами ребристую поверхность трикотажа на широких плечах, я не решалась поднять глаза, хотя ощущала на себе взгляд мужчины. Он был выше меня на целую голову. Краем глаза я скользнула вверх, где ворот облегал крепкую шею. От него приятно пахло, в движениях была уверенность и плавность. И я расслабленно отдалась на волю его прикосновений. Мелодичная неспешность, с которой мы двигались, усыпляла и баюкала.

— Как вас зовут? — наклонив голову, шепнул он.

— Майя, — ответила я.

— Какое красивое имя, — бархатистый и низкий голос, вторя движениям его тела, погружал меня в состояние приятного транса. Точно удав, он нашептывал мне на ухо комплименты, а я лишь улыбалась и кивала.

Музыка оборвалась внезапно и он, не торопясь выпускать моей руки, поднес ее к губам. Свет на танцполе стал ярче, и я наконец-то подняла глаза. Наши взгляды встретились, и он улыбнулся мне. Его лицо не было слащавым, оно было живым, динамичным, открытым. Густые брови, глубокий взгляд карие глаз, широкие скулы, поросшие щетиной и чуть надтреснутые чувственные губы. Я невольно улыбнулась в ответ, теперь не отрывая глаз от него. Коротко стриженые жесткие волосы топорщились в естественном беспорядке, и мне вдруг захотелось погрузить в них пальцы...

— Меня зовут Данил, — представился он, — вы с подругами что-то отмечаете?

— Да, девичник моей сестры. Она скоро станет замужней дамой!

Он вздохнул.

— Выходит, предложение объединить наши компании в данном случае не уместно? — взглядом он кивнул в сторону оживленного столика, где уместилось с десяток лиц мужского пола.

— Сегодня юбилей у друга, — опередил он мой вопрос.

— В нашей компании все глубоко замужние, — начала я.

— А вы? — он требовательно взглянул на меня.

— Нет, — я стушевалась. Отчего-то чувствуя себя неловко, подыскивая в уме оправдание своего холостого положения.

Он выдохнул с облегчением.

— Тогда позвольте вас угостить? — его ладонь коснулась моей спины и я невольно вздрогнула, — Надеюсь, невеста не обидится, если я украду ее сестру ненадолго?

Я метнула взгляд в сторону нашего столика, где Лиза, одобрительно улыбаясь, поднимала вверх бокал с вином. К моему удивлению Данил был старше на целых десять лет. Он не был женат, но имел за плечами опыт долгих отношений. Вместе с братом они занимались бизнесом, который прежде принадлежал их отцу. Отец по причине болезни отдал бразды правления в руки сыновей. Он вскользь упомянул слово «мачеха», но я постеснялась касаться щекотливой темы.

— Ты выглядишь моложе, — заметила я.

— А ты выглядишь… ты просто, — он внезапно смутился и отвел взгляд.

— Что, — шутливо вздохнула я, — все настолько плохо?

— Что? Нет! — он поспешил оправдаться, — Просто я никогда не видел таких, как ты.

— Но ты ведь меня совсем не знаешь, — коварно прищурилась я.

— Дашь мне такую возможность? — он накрыл мою ладонь, — Давай поужинаем завтра?

Ощущая приятный жар, что проникал сквозь кожу и волной расплывался по телу, я кивнула. Спустя пару бокалов мартини, я, пообещав ему следующий медленный танец, вернулась в компанию девчонок.

— Ну! Кто он? — горящим взором уставилась на меня Лиза. Девчонки замерли в предвкушении.

— Да так, — махнула я рукой, — зовут Данил, отмечает юбилей брата.

— Данил! Такое имя прикольное! — манерно процедила Анечка.

— Мужчины с таким именем обычно верные и надежные, — деловито заметила Женя.

— Был у меня один Данил…, — подхватила Ира. И принялась выкладывать подробности своих любовных приключений.

Я не слушала. Допивая остатки вина, я чувствовала его взгляд. И старалась держать спину ровно. Их столик в противоположном конце зала, был обращен в нашу сторону. «Наверняка, его также подвергли расспросам», — я улыбнулась, фантазируя, что именно он расскажет обо мне своим друзьям. Что меня зовут Майя, что здесь мы отмечаем девичник моей старшей сестры. Что мне 25, я никогда не была замужем. Что за последнее время я сменила несколько работ. И что в своем далеко не юном возрасте я все еще соседствую с мамой. «Но это временно!», — возразила я самой себе. «Да уж», — улыбка сошла с лица, — «не слишком-то завидная кандидатура».

— Майка! — окликнула меня сестра, — Ну и?

— Что? — я недоуменно уставилась на нее.

— Он пригласил тебя на свидание?

— Завтра ужинаем вместе, — как можно более равнодушно сказала я. И Лизка захлопала в ладоши, так искренне радуясь, точно я объявила ей о скорой помолвке.

Бездетный, свободный, уверенный в себе и безумно обаятельный… «Еще один шанс?», — затаила дыхание я, стараясь не обольщаться раньше времени. Завышенные ожидания – гарантия разочарований. «Я просто встречусь с ним, а дальше видно будет», — подумала я, прикидывая, что надеть на это первое свидание.

Быстрый танцевальный трек сменился медленным, и я затаила дыхание, гадая, не забыл ли он. Не прошло и нескольких секунд, как моего плеча вновь коснулась теплая мужская ладонь.

Глава 2.6

Вечернее солнце заглядывало сквозь жалюзи, выхватывая из полумрака предметы и оставляя полосы медового света на ковре. С минуты на минуту должен был раздаться звонок в дверь, и мне оставались последние штрихи. Но я, недовольная своим образом, никак не могла отойти от зеркала. Ощущая непривычное, но безумно приятное волнение, я боялась и одновременно предвкушала эту встречу.

Он появился в тот самый момент, когда я в третий раз намеревалась сменить наряд. Но, увидев его, я поняла, что угадала. Подчеркнуто небрежный, он выглядел с иголочки! Отросшая щетина аккуратно пострижена, волосы, непослушные и густые, зачесаны назад. Летние брюки в мелкую клетку вторят моему светло-серому платью из тонкого трикотажа. А рубашка в тон открывает взору кусочек широкой груди. Я отвела взгляд и почувствовала, что краснею. Мысленно я вдруг ощутила, каким приятным окажется касание наших тел. Как волоски на его груди станут ласкать мою кожу...

— Пойдем? — сказал он и протянул руку.

Уже сидя на пассажирском сиденье его иномарки, я произнесла.

— Вообще-то, я планировала съехать от мамы, не вышло...

Он вопросительно приподнял бровь. И я поняла, что сморозила глупость. Теперь придется объяснять причину моего неудавшегося переезда.

— Да так, — махнула я рукой.

— Девушкам простительно, — задумчиво произнес он, — они привязаны к матери больше. И это нормально.

— А парни, выходит, больше привязаны к отцу? — с интересом уточнила я.

— Не сказал бы, — бросил он, — я вот был сам по себе. Когда мать умерла, и отец женился второй, а после третий раз... Винил его тогда, быть может, зря!

Я притихла, удивленная его откровенностью. Он крепче сжал руль, под кожей отчетливо проступили вены.

— А мой отец ушел от нас, когда мы были еще детьми, — в порыве ответной искренности поведала я.

— Ты с ним общаешься? — спросил Данил.

Я кивнула, не вдаваясь в подробности. Остаток пути мы провели в молчании. И это молчание отнюдь не тяготило, наоборот. Каждый раз, стоя на светофоре, он подолгу и молча смотрел на меня. Как будто боясь прикоснуться, он ласкал меня взглядом. Без стеснения скользил им вдоль плеч, изучал изгиб бедер, касался голых коленей... Не препятствуя этому, я покорно ждала. Ждала, фантазируя о том, как это случится. Одновременно сгорая от нетерпения, но боясь все разрушить!

Для первого свидания он выбрал уютное местечко с хорошей кухней. Приятным фоном звучала музыка, не мешая нам слышать друг друга. И мы, как давние знакомые, болтали без умолку, обнаруживая все новые и новые точки соприкосновения. Чуть захмелев от коктейля, я сохранила трезвость ума. Ожидая, что он предложит продолжить вечер, я была готова отказать. Однако предложения не поступило, и он вернул меня домой к полуночи. Удивленная и слегка обиженная, я вышла из машины. Гадая, чем спровоцировала такое равнодушие. У двери подъезда он коснулся моей руки.

— Ты занята в субботу?

— Нет, — ответила я нарочито прохладно.

— Хотел бы свозить тебя кое-куда.

— Куда? — излишне строго уточнила я.

— Увидишь, — вместо ответа он сделал шаг вперед. Чуть склонил голову. Руки его двинулись выше и сомкнулись в кольцо у меня за спиной. Еще секунда, и кожу мою обожгло теплым дыханием. Я слегка покачнулась и закрыла глаза. Скользнув по виску, он прижался губами к моей щеке. Я машинально запрокинула голову, подставляя лицо. Он не спеша двигался к моим приоткрытым губам, касаясь кожи острыми щетинками волосков, мягким влажным ртом.

Когда наши губы сомкнулись, я почувствовала себя прежде нецелованной девчонкой. Легким упругим движением я отозвалась на поцелуй, приникая к нему всем телом, ощущая ладонями, как гулко бьется под кожей его сердце. Властными и одновременно нежными движениями он обхватывал мои губы, заставляя их раскрыться, коснулся кончиком языка, очерчивая каждую по очереди, ища взаимности и глотая мои тихие стоны. С каждым новым движением его рта, поцелуй становился все более жадным и требовательным. И я, как безвольная кукла, обмякла в его руках, чувствуя вибрации сильного языка, открываясь навстречу этим дурманящим ласкам.

Кажется, прошло так много времени, когда он оторвался от меня и жарко прошептал:

— Как я хочу тебя, не передать словами.

Объятая желанием, я была готова ответить «да», предложи он поехать к нему. Внизу живота приятно пульсировала и требовала продолжения неутоленная жажда любви. Соски под платьем затвердели, а руки его на спине, кажется, прожигали ткань насквозь.

— Хочется..., — он запнулся, — продлить наслаждение. Все еще тяжело дыша, я облизнула губы. Ощущение реальности постепенно возвращалось, и я обрела способность говорить.

— Странно слышать это от мужчины.

— Возможно, — кивнул он, — просто не хочу все испортить.

Он так нежно и трепетно коснулся моей щеки, словно делал это тысячу раз. Как давние любовники, сплетая пальцы, мы дошли до дверей моей квартиры. Он не стал больше целовать меня, сказав, что иначе не сможет сдержаться. Он лишь прижался губами к моей руке, чуть дольше обычного. И приятная волна внизу живота, что уже почти улеглась, вновь напомнила о себе. Я вошла в свою комнату и прислонилась спиною к двери. «Слишком хорошо, чтобы быть правдой», — подумала я, — «Или я просто перестала верить в чудеса, что пока еще возможны?».

В субботу, вопреки прогнозам, светило яркое солнышко. И, хотя я не знала точно, какой сюрприз меня ждет, надеялась, что этот день мы проведем на природе. Данил забрал меня днем. Я выпорхнула из дома в ситцевом платье чуть выше колена, накинув поверх него любимую джинсовку. Рассыпанные по плечам волосы, после ванны еще слегка влажные, пахли цветочным шампунем. Данил сидел за рулем, щурясь солнечным лучам. Одетый в потертые джинсы и дерзкую футболку, он был точно рок-звезда на каникулах. И я улыбнулась, предвкушая очередное приключение.

— Ну что, пчелка, полетели? — хитро прищурился он.

— Почему пчелка? — я улыбнулась в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну, ты же Майя, — «напомнил» он, — разве тебя в детстве не звали пчелкой?

— Угадал, — я кивнула, вспоминая школьные годы, — а вообще, в свое время я хотела сменить имя.

— Почему? — он бросил на меня удивленный взгляд.

— Ну, мама говорила, что назвала меня, как певицу. Ну, ту, с хрустальным голосом. Она от нее фанатела! — он приглушенно засмеялся, — А мне казалось обидным быть названной в чью-то честь.

— Мне нравится твое имя, — ответил Данил и посмотрел на меня. Его взгляд, глубокий и пристальный, говорил со мной без слов. Этот язык взглядов, которыми мы то и дело обменивались всю дорогу, дарил мне ощущение близости. И, хотя я знала этого мужчину от силы неделю, в его присутствии мне было необъяснимо уютно.

— Куда мы едем? — наконец-то опомнилась я, когда город с его высотками остался позади.

Машина свернула с трассы на проселочную дорогу.

— Любишь лошадей? — загадочно произнес Данил. Я нервно хохотнула и пожала плечами.

По бокам от дороги тянулись, насколько хватало взора, бескрайние поля. Целое море золотистых колосков шелестели под солнцем. Где-то под самыми облаками реял, рассекая воздух широкими крыльями, ястреб. А может быть беркут... Высматривая добычу.

Я открыла окно и вдохнула полной грудью. За поворотом показалось большое здание. Что-то, вроде амбара, в стороне от дороги, окруженное высоким забором. Данил припарковал машину, сжал мою ладонь. Не говоря ни слова, я шла за ним по пыльной дорожке, ощущая, как теплый воздух ласкает колени, шевелит подол юбки, чувствуя горячие пальцы на коже.

К своему удивлению, я поняла, что ни разу в жизни не видела лошадей так близко. Изящные и сильные, грациозные и дикие, они были прекрасны! Несколько крупных, черной масти стояли поодаль. А с краю, кормилась у стога с сеном небольших размеров кобылка. Цвета темного шоколада, ее шерсть лоснилась на солнце. Большими подвижными губами она отщипывала от снопа кусочки сухой травы.

— Это конюшня моего дяди. Я тут частенько бываю, — сказал Данил. Как ребенка он подвел меня ближе, и осторожно положил мою ладонь на круп животному.

— Не бойся, — шепнул он мне в самое ухо, и накрыл мою руку своей. Я сглотнула и почувствовала, как вибрирует под ладонью сильное тело, почувствовала жар, исходящий от него. Словно энергия проникала в меня сквозь поры.

Наперекор моим протестам, Данил все же усадил меня верхом, и я, под его присмотром сделала небольшой кружок по двору. Какой-то детский восторг обуял меня, и мне захотелось пуститься вскачь сквозь золотистое поле…

— Тут главное — равновесие, — увлеченно объяснял он после, — у тебя неплохо получается. Еще пару раз, и можно будет прокатиться на большой кобыле.

После целого дня проведенного на воздухе, меня с головой накрыла приятная усталость. Увидев впереди громадный стог сена, я подбежала к нему, раскинула руки, и спиной упала на мягкую подстилку. Вокруг не было ни души. Казалось, что мы одни в целом мире. Данил сел рядом.

— Майя, — сказал он, не поворачивая головы. Солнце, просвечивая сквозь щели, играло в его волосах. Я закрыла глаза и откинулась на спину, юбка чуть задралась, обнажая колени. Куртка лежала рядом.

— Майя, — повторил он, и я почувствовала, как горячая мужская ладонь легла на колено. Я не стала открывать глаза, а только вздохнула, ощущая, как рука скользит по телу вверх, и от этого скольжения внутри у меня все сжимается.

Он приблизил ко мне лицо и прижался к распахнутым губам жарким жадным поцелуем. Губы его обволакивали, язык проник ко мне в рот, и я раскрыла его, давая ему возможность исследовать каждый уголок, каждый сантиметр. Я притянула к себе его голову, отвечая на поцелуй. Рука его, проделав путь к моей груди, сжала напряженный холмик. Под тонкой тканью проступил сосок. Я чуть выгнула спину, позволяя его ладоням освободить меня от одежды. Приспустив лямки платья, он приподнялся на локтях.

Затаив дыхание, я наблюдала его подернутый страстью взгляд. Он задержался на моем лице, обвел пальцем очертания подбородка, скользнул по шее. А после, тяжело дыша, отодвинул кружевную ткань бюстгальтера и приник губами к моей груди. Я задохнулась и откинула голову назад. Голую спину покалывали острые соломинки. Обнаженная по пояс я лежала, чувствуя на себе приятную тяжесть его тела.

Я плыла, я тонула, покачиваясь в сильных объятиях, наблюдая, как он вбирает в себя мою грудь. А после выпускает, обводит языком трепещущий бугорок, и кожа вмиг покрывается мурашками. Время замедлилось, и каждый вдох давался с трудом! Мои пальцы путались в его волосах… Я чуть раздвинула ноги, и он приник ко мне еще ближе. Я почувствовала твердость его тела, и от бедер вверх разлилась приятная истома.

Щетина на щеках царапала кожу, усиливая ощущения. Влажные от слюны соски затвердели и напряглись. В его сильных ладонях моя грудь казалась мягкой и податливой. Его руки блуждали по телу, я почувствовала, как широкая ладонь накрыла ягодицы, скользнула под трусики. Там, между ног я уже горела и сочилась влагой. Кончики его пальцев коснулись нежных створок, его стон потонул в моих волосах.

Еще движение и пальцы его утонули в теплой глубине моего тела. Я выгнулась и невольно раздвинула бедра шире. Почти целиком ощущая его пальцы внутри себя. Он двигал рукою, неспешно и мягко, проникая в мое скользкое от возбуждения лоно. Затем его пальцы нащупали точку... Словно цветок раскрылся внутри меня, и я, уже не сдерживая стоны, выгнула спину, задвигалась навстречу его ладони. Растворяясь в этой немыслимой, сладостной пытке…

Я ждала, что вот сейчас он отстранится, расстегнет джинсы и поспешно овладеет мной. Так бывало всегда... Стоило мне ощутить возбуждение, как предварительные ласки обрывались, и ненасытное мужское естество принималось утолять свой голод. Но вместо этого он продолжал ласкать меня руками, губами, языком... Массируя мою дырочку изнутри, он точно управлял мною, заставляя тело изгибаться, подрагивать и трепетать. Губы его между тем продолжали исследовать грудь, ласкали шею, терзали соски.

Когда я была в одном лишь шаге от того, чтобы сорваться в пропасть, он отстранился. Не вынимая пальцев, не прекращая двигаться внутри, он посмотрел на меня. Правой ладонью он сжал мою грудь, большим пальцем погладил сосок. Затуманенным от возбуждения взглядом он наблюдал за мной, ловил каждый мой вздох. Наши глаза встретились, и движения его руки внутри меня стали настойчивее. Из приоткрытых губ моих вырвался стон. И вдруг... Где-то над ухом раздался визгливый собачий лай! Захлебываясь и подпрыгивая, маленький йорк с хвостиком на затылке, спешил в нашу сторону. Я ошарашено уставилась на собаку.

— Кекс, — хриплым голосом позвала я.

— Черт, — выругался Данил, и уткнулся лбом в мою шею. Я села, натягивая платье.

Суча лапками, собака бегала поодаль, не решаясь приблизиться. Мы переглянулись. Полный досады, насмешливый взгляд его глаз встретился с моим. И оба прыснули со смеху, поняв всю комичность ситуации! Дерзкий маленький пес появился не вовремя... А вслед за ним вбежала растрепанная женщина средних лет. В руках она держала поводок, на красивом худощавом лице читалось волнение.

— Коржик! — позвала она и топнула ногой. — Проклятая псина!

Но увидев нас, она охнула.

— Ой, Данечка, здравствуй! — изловчившись и поймав-таки пса, она взяла его на руки.

— Здрасте, теть Ань, — усмехнулся Данил, и, приобняв меня одной рукой, добавил, — это Майя, моя девушка.

Глава 2.7

— Ну, и как он? — не унималась Лиза. Я отказалась посвящать ее в детали нового романа по телефону. И сестра, охваченная любопытством, примчалась ко мне домой, бросив на «произвол судьбы» своего жениха.

— Нормально, — ответила я, поправляя на груди кофточку. Это было уже пятое «нормально», и Лиза начинала краснеть от злости.

— Ну и ладно! — выпалила она, обиженно поджав губы, — Подумаешь!

Я улыбнулась, удивляясь тому, как эмоции преобразили ее строгое лицо, придав ему детское, наивное выражение.

— Лизунь, — дернула я сестру за рукав и примирительно потерлась носом о ее плечо, — я потом тебе все расскажу. Ладно?

Лизка оттаяла и заправила за ухо прядь моих волос.

— Ну, а куда вы сегодня идете?

— Он пригласил меня на ужин, — я сделала паузу, — к нему домой.

Лизка подпрыгнула на месте, глаза ее восторженно загорелись.

— Это знааааачит? — многозначительно протянула сестра.

— Посмотрим, — деловито отмахнулась я, точно вместо свидания мне предстояла деловая встреча.

На самом же деле, полночи накануне я провела в размышлениях. Данил нравился мне все больше и больше! Чувствуя, что влюбляюсь в него, я одновременно боялась этих эмоций. Как будто мне предстояло шагнуть в пропасть, где приятный полет предшествовал удару оземь. Прошлое, как и прежде, довлело надо мной, мешая наслаждаться новыми отношениями. Отчего-то я была уверена в том, что он узнает, так или иначе. И тогда… скорее всего меня бросит.

Как бывало и раньше, на меня накатило ощущение собственной неполноценности. Я казалась себе испорченной! Как бракованная кукла, что стоит на витрине. Издалека изъяны не видны, но стоит приглядеться… Мне хотелось быть честной с ним. Впервые за все время я решилась рассказать мужчине правду о себе.

«Почему сейчас? Отчего не подождать, пока он влюбится в меня?», — перечил внутренний голос. Однако промедление казалось несправедливым. Словно бы я отбирала его время! Или же… свое? Я понимала: чем дальше, тем больнее будет прощаться. А расставание в свою очередь казалось неизбежным.

Маленькая квартира-студия была скромно обставлена. Неброский ремонт делал ее похожей на фото из журнала. Однотонные стены кое-где уже утратившие былую яркость. Темный пол, в стиле скандинавского модерна. И мебель - скорее дань моде, нежели уюту. Серо-голубые оттенки, что доминировали в комнате, создавали прохладу. И я невольно поежилась.

— Ремонт тут делал мой брат, — сказал он, заметив мое замешательство, — я бы кое-что изменил. Все руки не доходят!

Я села на диван и поджала ноги. Данил хлопотал на кухне. Он отверг мое предложение помочь, сказав, что сегодня намерен делать все сам. Это было так странно и в то же время приятно.

— Остались последние штрихи, — он выглянул из-за перегородки, что визуально разделяла гостиную и кухню. В воздухе витали приятные ароматы специй. Но мой желудок сводило отнюдь не от голода. Я собиралась с духом! Сердце сжималось при мысли о том, что этот вечер может стать последним. «Но лучше так», — решила я, представляя, как нестерпимо больно будет порвать затянувшийся узел.

Ужин и в самом деле был чудесным. И этот, еще один довод в его пользу, пошатнул мою уверенность. Данил подошел к столику с музыкальными дисками. После коротких манипуляций комната заиграла. По стенам поползли разноцветные огоньки от настольной лампы, а звуки музыки, вторя им, разлетались, как стайка диковинных птиц. Данил погасил свет, и комната превратилась в романтический уголок. Для двоих...

На журнальном столике еще искрились в бокале остатки шампанского. Он подошел и протянул руку, приглашая меня на танец. Я нервно сглотнула, глядя на его ладонь. И понимая, что, стоит лишь прикоснуться к нему, как все мои планы разобьются о немыслимое, всепоглощающее желание близости с этим мужчиной.

— Данил, — отчаянно произнесла я. Он замер, затем, присев на корточки рядом с моими коленями, заглянул в лицо.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он. Его голос, такой мягкий и нежный, проникал в самые глубины моей души. «Не смей плакать», — приказала я себе и больно ущипнула запястье.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — выдавила я, лишая себя путей к отступлению.

Данил присел рядом со мной на диван. Не сводя глаз с моего лица, он ждал. Я облизала губы, сделала глубокий вдох и, глядя в сторону, произнесла, спокойно и почти без эмоций.

— Если после услышанного, ты не захочешь больше со мной видеться, я пойму тебя, и не стану осуждать. Просто я должна сказать тебе об этом сейчас, пока еще… Пока мы не зашли слишком далеко.

Он не задавал вопросов, не пытался разуверить меня в чем-то.

— Понимаешь, — сказала я, глядя в сторону, — много лет назад, когда я училась на первом курсе, кое-что произошло. То, что до сих пор не дает мне покоя. Возможно, поэтому все отношения, которые были прежде, до тебя, заканчивались разрывом. Я не хочу тебя обманывать.

Я провела рукой по волосам, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев. Помедлив, я сказала в сторону, точно обращалась не к нему, а к бокалу с шампанским.

— Мне было 18, когда меня изнасиловали. Это было страшно, это было больно. Прошло семь лет, но до сих пор, как ни пыталась, я не смогла забыть. И каждый раз, когда доходит до секса, я… Я не могу. Понимаешь, это сильнее меня. Я притворялась с другими, но с тобой не хочу! Просто ты должен знать. Их было трое. Когда это случилось, я была девственницей.

Я облегченно выдохнула, наблюдая, как в бокале на столе тают последние пузырьки воздуха. «Ну, вот и все», — обреченно подумала я, ожидая его вердикта. Я намеренно смотрела в сторону, боясь увидеть на его лице признаки жалости. Что он скажет? Обвинит, посмеется, испугается, или равнодушно проводит до двери?

Пока я гадала, Данил встал, молча прошелся по комнате, взял с подоконника пачку сигарет. Затем открыл окно и затянулся. «Ну что же он медлит», — я начинала нервничать. Хотелось поскорее расставить все точки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Наверное, мне лучше уйти, — робко произнесла я.

Данил резко обернулся, одним щелчком отправил в форточку недокуренную сигарету. Он порывисто подошел ко мне, остановился в двух шагах от дивана.

— Почему? — услышала я его голос.

— Просто… просто я думала, что ты не захочешь…

Не успела я договорить, как он, опустившись рядом, притянул к себе и заключил в объятия мое сжавшееся в комочек тело.

— Девочка моя, — шепнул он, — моя маленькая пчелка.

Он гладил мои волосы, касался губами лба. Нежно и бережно, как ребенка, прижимал к себе. Я зябко ежилась в его объятиях, пытаясь спрятать лицо на широкой груди. Напряжение, наконец, отпустило, и слезы поползли по щекам, промачивая ткань его футболки.

— Я думала, ты не захочешь, — всхлипывая, повторила я.

— Шшшш, — прошептал он в мою макушку и еще крепче прижал к себе. Я вцепилась пальцами в его плечи в ответном объятии. Благодарная, ожившая, влюбленная…

… На часах было за полночь, а мы все еще лежали в обнимку на диване. Моя голова покоилась у него на груди. Мы просто лежали рядом, и я ощущала тепло его тела. Я говорила, а он слушал! И я без слов понимала его реакцию, улавливая малейшие перемены сердечного ритма. Он прижимал к себе мою голову, одна его ладонь лежала на моей руке, вторая неспешно кончиками пальцев поглаживала обнаженное плечо.

Мы лежали, точно любовники, утомленные и пресыщенные. Но на сей раз не физической близостью. А внезапным слиянием наших душ. Этот момент откровения казался мне чем-то гораздо более важным. Я была одета, но в то же время обнажена. Я открыла ему то, что не показывала никому другому. И он принял меня, он остался со мной. Он был рядом…

— Что это? Спортивный интерес? — спросила я с улыбкой.

Он тихо засмеялся.

— Я хочу стать первым для тебя. Первым мужчиной, с которым ты испытаешь наслаждение.

— Ты настолько уверен в себе? — поддела я шутливо, и, прежде чем он ответил, попросила, — Если не получится, обещай оставить попытки? Не хочу, чтобы ты потратил остаток жизни на секс-терапию.

— Жизнь долгая, у нас еще много времени, — задумчиво произнес он.

Я не заметила, как уснула. А открыв глаза, увидела, что снаружи наступило утро. Мягкий свет окрасил прохладные стены. Укрытая пледом, я лежала на диване. Одна. И в первую секунду пробуждения мне почудилось, что все случившееся прошлой ночью – лишь плод моего воображения. Однако на кухне звякнула посуда, и я села, сонно потирая веки.

— Я приготовил нам кофе, — отозвался Данил, — иди сюда.

Игнорируя его приглашение присоединиться, я прошмыгнула в ванну.

— У меня нет с собой зубной щетки, — крикнула я из-за двери. Мне не хотелось появляться перед ним растрепанной и помятой. В наше первое утро вместе.

— Возьми мою, — ответил он и, преодолевая сопротивление моих рук, шагнул внутрь тесной, обклеенной кафелем комнаты.

— Не смотри на меня, — смущенная его взглядом, я наклонилась над раковиной и принялась чистить зубы. Он выглядел бодрым и, наверняка, проснулся задолго до моего пробуждения. А значит, видел меня спящей. «Этот мужчина знает обо мне слишком много», — не без удовольствия подумала я.

Пробуя кофе, я все еще стеснялась смотреть на него. Мои ночные откровения, приправленные несколькими бокалами шампанского, теперь выглядели по-детски глупо. Но он не смеялся. Наоборот, был слишком серьезен.

— Майка, — произнес Данил и я осмелилась взглянуть ему в глаза, — ты ведь не жалеешь о том, что рассказала мне все?

Я замерла с чашкой в руках, пытаясь угадать в выражении его глаз намек на сомнение.

— Нет, — я покачала головой, — если ты не жалеешь о том, что услышал.

— Я сожалею только о том, — он протянул руку и дотронулся до моей щеки, — что не могу изменить прошлое.

— Я тоже, — с грустью заметила я и сделала глоток.

— За то мы можем вместе попробовать изменить наше будущее, — он вопросительно посмотрел на меня. И это «наше» прозвучало для меня лучше всяких признаний.

На свадьбе сестры, ко всеобщей радости, я появилась с новым кавалером. Представлять Данила в качестве своего парня было невыразимо приятно! Весь день он держался рядом, стойко вынося на себе любопытные взгляды моей родни. Уже в ресторане, когда добрая половина гостей, увлеченные застольем, позабыли о причине торжества, Лизка выкроила момент и приблизилась к нам.

— Рада, наконец, увидеть того, кто заставил глаза моей сестры вновь загореться, — произнесла она и многозначительно посмотрела на Данила. Он польщено улыбнулся. А я одернула сестру.

— Вы с ней такие разные, — заметил он позднее.

— Да, — признала я, — но Лиза мне очень дорога.

— Это здорово, — он задумался, — у нас с братом нет такой близости.

И к своему удивлению я поняла, что почти ничего не знаю о нем. А значит, теперь пришла его очередь посвящать меня в свои тайны.

Глава 2.8

Мы встречались уже почти месяц. Лизка, увлеченная замужними буднями, звонила все реже. И я была даже рада! Теперь все свое время я посвящала ему. К каждой новой встрече я готовилась, точно к выпускному балу, тщательно выбирая образ. Отныне я проводила часы у зеркала, блокируя ванную комнату, приводя в порядок свое тело: «сделать эпиляцию, выбрать наряд, избавиться от прыща на носу»...

Мне хотелось стать лучшей версией самой себя! И я, недавно поднимавшая на смех Лизкины манипуляции, сама обзавелась дюжиной палеток, кисточек и приспособлений для укладки волос. Я с головой ушла в эти новые ощущения. Это и нравилось, и пугало одновременно! Боясь раствориться в нем, я пыталась сохранить личное пространство, отвечать на звонки через раз, ссылаться на вымышленные дела. Выходило с трудом… Ибо каждое напоминание о НЕМ вызывало непривычную дрожь в коленях.

Наш первый раз случился буквально недавно. Хотя, по факту он был далеко не первым. Но таковым его сделал невероятный, потрясающий и самый настоящий оргазм. Который я испытала впервые! А потому, отныне и официально я считала именно ту нашу ночь самой первой в своей жизни близостью с мужчиной. Близостью, что позволила мне почувствовать себя женщиной.

Данил, точно настоящий профессионал, не торопил события. Маленькими шажками он приближал меня к заветной цели. Сначала изучая мое тело, уделяя внимание самым сокровенным уголкам. Открывая прежде неведомые эрогенные зоны! Сначала при помощи пальцев, а после - повторяя этот путь губами. Каждый раз, увлекаемая в пропасть этими экспериментами, я ждала… И, чем смелее становились его ласки, тем больше мне хотелось ощутить его внутри. Это томительное ожидание изнуряло. Ночами лежа в постели, и лаская себя, я фантазировала лишь об одном… Теперь мои фантазии обрели вполне реальные черты.

В тот вечер погода словно благословила нашу встречу, разогнав тучи и устроив на закатном небе ослепительное действо. Ветер стих и я, подставив лицо теплым касаниям летнего вечера, ловила на себе последние лучи ускользающего за горизонт солнца.

Данил, выкрав у природы погожий денек, увез меня за город. Где, в объятиях соснового леса притаился маленький летний домик. Он рассказывал, как, еще, будучи детьми, они с братом приезжали сюда на лето. Как лазали по деревьям, играли в войнушку, используя сосновые шишки на манер гранат. Я смеялась, когда он, живописно изображая преследование, перепрыгивал через бревна и метал шишки, целясь в мнимого противника.

— Сейчас разожжем камин, — сказал Даня. Когда вечером от леса потянуло прохладой, мы вернулись в домик, где я, устроившись на уютной тахте, наблюдала его попытки разжечь огонь.

— Ты когда-нибудь это делал? — хихикнула я.

— Еще бы! Просто хотел впечатлить тебя, — Данил вынул из-за камина бутылочку с прозрачной жидкостью, плеснул, и пламя взмыло вверх, касаясь каленого кирпича.

— Вуаля! — торжественно объявил он, смастерив в камине конструкцию из дров.

Он притянул меня к себе, и какое-то время мы молча наблюдали, как язычки пламени пляшут в темноте, отбрасывая причудливые тени на облупившиеся от времени стены.

Я вздрогнула, когда его рука отодвинула мои волосы, а губы прижались к выемке на ключицах. Теперь он знал каждую из моих самых чувствительных точек. Мое тело в его руках было точно открытая книга. Я же не ведала практически ничего. За все время он не позволил мне ласкать себя, пресекая попытки коснуться его ниже пояса. И хотя каждый раз я чувствовала, как пульсирует его налитая кровью плоть, знала, как сильно он желает меня, но не решалась нарушить запрет… Как послушная ученица, я следовала его указаниям, каждый раз замирая в предвкушении новых. Он целовал и нежил в объятиях мое тело! И я плыла, не чувствуя почвы под ногами. Вручая себя во власть его сильных и бережных рук.

Я откинула голову ему на плечо, и мужская рука скользнула под кофточку, нащупала бугорок груди. Я намеренно не надела белья, и это открытие возымело действие. Глаза Данила расширились от изумления.

— Ах ты, бесстыдница! — прорычал он мне на ухо, и слегка прикусил мочку.

Он ласкал мои груди, по очереди сжимая их в сильных ладонях, пропуская между пальцами твердые от возбуждения соски. Губы его скользнули вниз, туда, где лямка платья сползла, обнажая плечо. Медленно поддев тонкую ткань, он потянул вверх. И я подняла руки, с радостью избавляясь от этой единственной преграды. Уложив меня на подушки, он приподнялся на локтях.

— Ты так прекрасна в свете огня, — сказал он, повторяя ладонями изгибы моего тела. Я чуть развела бедра, приглашая коснуться сокрытых между ними закутков.

Лаская меня, он всегда смотрел мне в лицо, ловил мой взгляд и не отпускал до тех пор, пока я, в изнеможении не закрывала глаза. Так и на сей раз, приникая ладонью к горячей промежности, он изучал мою реакцию. Казалось, созерцать наслаждение на моем лице, и было его главной целью! Он жадно впитывал каждый мой вздох, ускоряясь и замедляясь, позволяя себе все больше и больше…

Поглаживая пальцами припухшие от возбуждения створки, он нагнулся и, все еще глядя мне в глаза, коснулся кончиком языка соска моей левой груди. Я неотрывно смотрела, как влажный язык ласкает мою грудь, как губы мужчины втягивают сосок, выпускают и снова вбирают в себя. Мурлыча от удовольствия, я привычным движением притянула его голову ближе. Пальцы утонули в жестких волосах. И мне безумно захотелось почувствовать его горячее сильное тело на себе… В себе! Я ухватила пальцами ворот его футболки и потянула вверх. Но он поймал и развел в стороны мои ладони.

— Подожди, детка, — выдохнул Данил, и вновь припал к моим грудям. Затем его губы двинулись ниже, к пупку, еще ниже… Оставленная поцелуями влажная дорожка оборвалась. И, разведя мои бедра, он жадно припал горячим ртом к моему клитору. Я застонала и выгнула спину, раздвигая колени, упираясь ступнями в пружинящую мягкость подушек.

Он так искушенно и умело ласкал меня там. Мой клитор в жаркой неге его рта раскрывался и трепетал. Волны удовольствия одна за другой накатывали, сжимая мое тело, точно пружину. Утратив ощущение реальности, я обвила его ногами, притягивая к себе, схватила за волосы, в жадном порыве слиться с ним воедино. Желая только, чтобы он продолжал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда в последней сладкой судороге я откинулась на подушку, он отстранился. Я закрыла глаза, боясь, что вот-вот потеряю сознание. Думая, что это конец… Сейчас он ляжет со мною рядом, обнимет. И вместе мы уснем, наблюдая, как тлеют в камине угольки сгоревших бревен.

Пружины скрипнули, и, открыв глаза, я увидела его взгляд. Он смотрел на меня вопросительно. Он был, как и я, абсолютно голым! Я скользнула глазами вниз, туда, где его налитый кровью член касался моего тела. Ни говоря, ни слова, я подалась чуть вверх, пропуская его между ног. Ощущая трение его горячей плоти о мою... Точно получив разрешение, он обхватил мои бедра, приподнял их и… вошел! Медленно, не встречая преград, его член скользил во мне, проникая все глубже и глубже. Пока не исчез целиком в моем сочащемся влагой отверстии. Замерев на мгновение, он изогнулся и лизнул мою грудь.

Каждой клеточкой я ощущала его твердое живое естество. Он медленно по капельке вынимал его. И я сжимала мышцы, желая удержать его внутри себя. Его головка ласкала вход, раздвигая влажные от смазки створки половых губ, касалась клитора. И я выгибалась навстречу, захваченная этой немыслимо сладостной пыткой! Затем он вновь проникал в меня, погружая сначала головку члена, а после утопая внутри моей измученной и влажной дырочки. Не в силах больше сдерживаться, я обвила ногам его спину, и принялась двигаться в унисон, насаживаясь на твердый, точно камень ствол.

Наградив мои старания жарким поцелуем, он сел, не вынимая член из моей щелки. Держа мои ноги на весу, он смотрел вниз, наблюдая слияние наших тел… Хватая ртом воздух, я поднялась на локтях. Мне тоже хотелось видеть! Данил перевел на меня охваченный страстью взгляд.

— В следующий раз я сделаю фото для тебя, — он плотоядно улыбнулся.

Прикованная его взглядом, я откинулась на подушки. Глядя мне прямо в глаза, он продолжал держать мои ноги, движения его внутри меня становились все настойчивее! Этот зрительный контакт в купе с тем наслаждением, что овладело мной, сводил с ума. В полном безмолвии, глядя только мне в глаза, он трахал меня… Так нежно, и так страстно! В его власти было прекратить, или продлить мою пьянящую агонию. И ощущать его власть надо мной было безумно приятно.

Тахта под нами скрипела так, что казалось, вот-вот рухнет. Груди мои подрагивали в такт. Вставляя член до основания, порывистыми, уверенными толчками, он ласкал меня изнутри. Смазка вытекала, и между ягодиц я ощутила влажную струйку. Там внутри я была настолько мокрой, что каждый раз моя норка, принимая его в себя, издавала хлюпающие звуки. Меня не смущали они, как и его... Наоборот!

Лицо его застыло, глаза с поволокой, как у зверя, цепко держали меня. Не смея нарушить зрительный контакт, я отвечала стоном на каждый его толчок, на каждое проникновение. Он вставлял все сильнее, все глубже и резче! Касаясь самых глубин…

— Данил! — сквозь стоны выкрикнула я.

— Скажи еще раз, — приказал он, раздвигая податливую плоть.

— Данил! — застонала я в ответ.

Когда оргазм взорвался внутри меня и разлился по телу огненной лавой, я запрокинула голову, закрыла глаза и закричала. Последним отчаянным движением он вонзился в меня так глубоко, а после резко выдернул извергающий сперму пенис.

— Еле успел, — признался он минутой позже, — чуть не забылся. Не мог оторваться от тебя! Ты так кончаешь… Не представляешь, чего мне стоило тебя дождаться.

Ослабевшая, я лежала на кровати. Сил хватило лишь на улыбку. Когда Данил, обтерев салфеткой остатки спермы, лег рядом и притянул меня к себе, я едва слышно прошептала: «спасибо». Точно родившись заново, я ощутила свое тело совсем по-новому. В его объятиях я впервые почувствовала себя женщиной. Желанной и по-настоящему сексуальной!

С тех пор я искренне полюбила секс. Теперь Данил позволял мне делать все, что я хотела. Я с наслаждением брала в рот его член, стремясь доставить ему такое же удовольствие, какое он доставлял мне. Испробовав все позы, мы выбрали те, что были приятны нам обоим. Сложнее было с позой «сзади»…

Он не настаивал, но я, в желании перебороть свои комплексы, взяла в привычку делать это перед зеркалом. Когда я видела его лицо, ощущала, как губы его ласкают мою шею, я знала и чувствовала, что это он. И даже поза сзади, прежде запретная стала теперь чем-то приятным. Мои страхи постепенно отступали, ассоциации с прошлым перестали возникать, вторгаясь в самый неподходящий момент.

— Пойдем в субботу на день рождения моего отца, — поставил меня в известность Данил.

Я обрадовано закивала. Мне предстояло познакомиться с его родней. Волнительный и ответственный шаг, который он, в силу непонятных причин, откладывал.

— А почему такой не веселый? — удивилась я, обнимая его.

— Тебе кажется, пчелка, — он коснулся моих губ, пресекая дальнейшие расспросы.

Глава 2.9

В отличие от нас с Лизой, у Данила с братом разница в возрасте была гораздо ощутимее, а именно – целых восемь лет. У Максима была семья и двое детей. Консерватор по жизни, он и внешне выглядел соответствующе: строгий и сдержанный стиль, аккуратно постриженные волосы, гладко выбритое лицо. Увидев его вблизи, я сразу удивилась тому, насколько разными казались братья! Было сложно разглядеть в них общие черты. Возможно, только взгляд темных глаз, задумчивый, исподлобья, выдавал их родство.

Данькин отец выглядел неплохо. Для человека, не так давно пережившего тяжелый инсульт. Как-то раз Данил показывал мне фотографии из детства, где они с родителями и братом, еще мальчишками отдыхали на море. На этом фото я увидела точную копию нынешнего Дани, точнее, его отца, молодого, симпатичного темноволосого мужчину. А рядом с ним невысокую, тонкую девушку с чертами лица, отдаленно похожими на Данькины. Было в ней что-то мальчишески задорное! Он сказал, что мать умерла от рака. Я не выясняла подробностей, чувствуя, что эта тема все еще причинят боль.

— Ой, неужто та самая девушка, что наконец-то пленила сердце моего сынишки? — его отец по-свойски распахнул объятия, избавляя меня от стеснения. Я робко прижалась к его худому, но все еще крепкому телу.

— Борис Александрович, мой папа, — кивнул Данил.

— А то бы я сам не назвался, — шутливо ответил отец и, отстраняя меня за плечи, внимательно, с ног до головы осмотрел.

— Эх, — произнес он спустя мгновение, — и где мои семнадцать лет?

— Мне уже давно не семнадцать, па! — хмыкнул из-за спины Даня.

— Часто забываю об этом, — вздохнул Борис Александрович и добавил уже в мой адрес, — Майечка, ты первая, кого он решился представить отцу. Думаю, это что-то да значит…

Он хитро подмигнул мне.

— Па! — предостерегающе заметил Даня.

Стоило отцу нас покинуть, Данил взял мою руку и крепко сжал.

— Хороший у тебя папа, — улыбнулась я, угощаясь аперитивом из миниатюрных канапе.

День рождения проходил прямо в загородном доме, где и жили его родители. Вернее, отец с новой женой. Красивая женщина, высокая и статная, с длинными темными волосами, точно птица, порхала по залу, улыбаясь гостям. Даня сухо кивнул ей, я поздоровалась и сделала комплимент ее костюму. Маргарита в свою очередь похвалила мою прическу и по-дружески чмокнула в щеку.

— Не обольщайся, — буркнул Данил, — это она до поры, до времени такая милая.

— Расслабься, — я невзначай поправила воротник его рубашки. Он поймал мою руку, обвил за талию и крепко прижал к себе. Я судорожно вздохнула, ощущая легкий привкус его парфюма.

— Даня! — услышала я сзади женский голос, — Твоя машина вопит на всю округу.

Маргарита с укоризной покосилась на Данила, вместе мы прислушались. И в самом деле, звуки музыки прерывал истошный вопль сигнализации. Данил беззвучно выругался, нащупал в кармане ключи и, не выпуская моей руки, направился к двери.

— Оставь мне Майечку, — Маргарита тронула меня за плечо. Я посмотрела на Данила. Тот застыл в нерешительности, точно прикидывая в уме, можно ли оставить меня в столько «сомнительной» компании.

— Даня, не бойся, я присмотрю за твоей красавицей, — она ловко ухватила меня под локоть, — посекретничаем пока.

Я покосилась на Данила. Смерив мачеху взглядом, он кивнул.

— Давно вы с Даней вместе? — спросила она, вручая мне бокал шампанского.

— Не очень, — улыбнулась я.

— Вы красивая пара, — она отбросила за спину волосы, — его отец говорил, что прежде Данил избегал знакомить своих девушек с родней?

Я смущенно кивнула.

— У вас красивый дом, — я обвела взглядом просторную гостиную с высоким потолком.

— Да, я сама занималась ремонтом, — подхватила Маргарита, — идем, я покажу тебе веранду. Там я выращиваю петунии!

Мы вышли на улицу, где, отвернувшись спиной к гостям, курил старший брат Данила.

— Девочки, — приветственно кивнул он.

— Максим, ты слишком много куришь, — манерно процедила Рита.

— Все мы не без изъянов, — философски заметил мужчина. Он был вровень с Даниилом, но чуть шире в плечах. Пока они обсуждали школьные оценки его детей, погоду и здоровье отца, я помалкивала, изучая свои ногти, и чувствуя себя немного посторонней. Хотелось, чтобы Даня скорее вернулся и снова взял меня за руку.

Максим выдохнул облачко дыма и наконец, обратил на меня внимание.

— Как это Данька доверил тебе свое сокровище? — шутливо спросил он Маргариту. Та махнула рукой, а я вновь почувствовала, что краснею. Спустя мгновение Маргарита упорхнула на кухню, и я осталась один на один с этим угрюмым и неразговорчивым мужчиной. Перебирая в уме темы для светской беседы, я старалась держаться непринужденно.

— Да, — вдруг произнес Максим. Он обернулся, и теперь стоял ко мне лицом, — Данька и впрямь переменился за последнее время. Не знаю, ты ли так на него влияешь. А может быть, взялся за ум наш лоботряс!

Мне, отчего стало обидно за Данила, и я поспешила его защитить.

— Отчего вы так думаете? Разве он раньше был другим?

— Шутишь! — его голос перешел на фальцет, — Лоботрясом он был! Вместе с шайкой своей творили что вздумается. Сколько нервов отец на него истратил.

Лицо его искривилось в злобной усмешке, и я невольно поежилась. Подумав о том, что Данил не зря так холодно отзывался о собственном брате. Было сложно представить, чтобы Лиза говорила обо мне за глаза подобные гадости.

— Ну, — я пожала плечами, — как вы и сказали, все мы не без изъянов.

— Да уж, — горестно вздохнул Максим, и лицо его изменилось, — только для кого-то изъяны эти становятся приговором.

Он сложил на груди руки, и свысока посмотрела на меня.

— Данька выкарабкался, живучий он… кабан!

Максим хмыкнул, точно сам удивляясь своему озарению. Я же напряглась… Какая-та мысль промчалась мимо, подняв со дна моей памяти уснувший слой пыли.

— Как вы назвали его? — спросила я, надеясь, что ослышалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кабан? — улыбнулся Максим, — А Данька не рассказывал тебе?

Смех сделал его лицо моложе.

— Как-то раз он на отцовской машине кабана сбил. Представляешь, он мчится по шоссе, и зверюга эта из леса выбегает! Ну, Данька по тормозам ударил, но все равно не успел, задел его. Зверь живучий оказался, очухался и в лес драпанул. Но след оставил на машине знатный! Братишку выпугал до полусмерти. Так эта кличка к нему и привязалась. Только сейчас он не любит, когда его так называют.

— Почему? — машинально спросила я, вцепляясь в деревянные перилла.

— Да, — Максим опять погрустнел, — ассоциации, наверное.

— Что… что вы имеете в виду? — произнесла я как можно спокойнее.

— Ребята… Дружили они крепко, много лет! Их нет в живых уже… Ромка Малой, умер от передоза. Батя его столько денег угрохал. В частные клиники, за границу возил, все без толку! А Женька громила, в бандиты подался. Тот всегда был дуболом. А как выпьет, вообще, катком не остановишь. Вот, и нарвался… Как-то раз в пьяной драке получил ножом под дых. До больницы не довезли, кровью истек по дороге.

Максим перевел дух, взъерошил волосы рукой. И, глядя вдаль, сказал.

— Не хорошо так говорить, но может оно и к лучшему… Что так сложилось. Неизвестно, будь они вместе до сих пор…

Он говорил что-то еще. Но я не слышала! В ушах стало глухо, сердце замедлило ритм, а лесной пейзаж перед глазами сменила пелена тумана. Голова закружилась и к горлу подступила тошнота. Я пошатнулась, прижала руку к груди.

— Что с тобой, Майя? — сквозь туманную завесу прозвучал голос Максима, — Шампанское в голову ударило?

Он отобрал у меня бокал и усадил в кресло. Телом я ощутила мягкую опору, но расслабиться не удалось. Виски мои точно сдавил металлический обруч. Я закрыла ладонью лицо.

— Все хорошо, — прошептала через силу, но меня никто не услышал. На веранде уже собрались родные Данила. Маргарита предлагала прохладное полотенце, Максим принес стакан воды, а отец его стоя рядом, с беспокойством взирал меня. «Только не здесь… не сейчас!», — я сделала над собой усилие и глотнула воды.

— Майечка, что случилось? — моей руки коснулась теплая ладонь. Растолкав толпу, Данил присел на корточки.

— Мне что-то нехорошо, — ответила я, глядя в пол.

Сославшись на самочувствие, я извинилась и позволила усадить себя в машину. Маргарита причитала, ссылаясь на погоду. Борис Александрович вздыхал, сетуя на то, «какая нынче слабая здоровьем молодежь». Жена Максима, скромная Лидочка, робко поинтересовалась, уж не беременна ли я. Муж быстро приструнил ее, а Данил, торопливо и суетно прощаясь, обещал позвонить.

Всю дорогу к дому мы ехали молча. Видимо, мой внешний вид и впрямь был нездоровым. Это сыграло на руку! И я, ощущая лбом холодную прозрачность стекла, перебирала в памяти четверостишья. Вспоминала латинский алфавит и умножала в уме трехзначные числа. Чтобы только не думать ни о чем другом!

— Майечка, — он ласково тронул меня за плечо. И я, удивленная тем, что сумела уснуть, открыла глаза. Машина была припаркована у подъезда маминого дома.

— Тебе лучше? — он взял мою руку, погладил пальцы, — Давай я тебя провожу? Или… может, поедем ко мне? Уложу тебя в постель, сделаю чай с малиной…

— Данил, — оборвала я его проникновенную речь, высвобождаясь, — мне нужно кое-что у тебя спросить.

— Да, — с готовностью отозвался он.

«Боже мой», — подумала я растерянно, пытаясь подобрать слова. Я упорно смотрела перед собой, не желая видеть его лица. Быть может, в глубине души, еще надеясь на то, что все услышанное сегодня – лишь дикое совпадение. Бывает же такое!

— Данил! — я сделала глубокий вдох, — Это был ты? Кабан! Ведь это ты?

На водительском кресле воцарилось молчание. Он сидел, не шелохнувшись. Я сцепила руки в замок, ожидая возражений, объяснений. Чего угодно!

— Это Максим? Что он тебе сказал? — процедил сквозь зубы Данил.

— Это был ты? — упрямо повторила я.

— Майя…, — он произнес мое имя и замолчал, и тон его сказал мне больше всяких оправданий.

— Там, в гараже, семь лет назад… Ты был среди них! — сказала я. Нет, ни ему! Самой себе.

— Майя! — крикнул он вслед, когда я, схватив с сиденья куртку, бросилась по ступенькам вверх, надеясь только, что у него хватит ума не догонять меня сейчас.

Переждав в подъезде, пока машина скроется за поворотом, я вызвала такси. Дверь мне открыла Лизка. Ее взъерошенный вид ничуть не смутил меня. А вот мой облик, видимо, изрядно испугал сестру.

— Лиза, — я прислонилась спиною к двери, — пожалуйста, можно я переночую у тебя?

— Майка, что случилось? — вполголоса произнесла сестра.

Я устало прикрыла веки, и смахнула рукой соленую каплю со щеки.

— Не спрашивай меня ни о чем, пожалуйста! Я… потом тебе все расскажу.

Глава 2.10

Ночью я лежала, изучая потолок. Я вставала, ходила по комнате, невидящим взором смотрела в окно. И точно не было этих лет, а я вновь была девочкой! Испуганно обняв себя руками, я сидела, придавленная к полу ощущением собственной беззащитности и стыда. Мне хотелось кричать, хотелось забыть! Вырвать из памяти кусок, бросить на пол и растоптать ногами. А ведь я почти забыла… Зачем? За что?

Он заставил меня пережить все заново! Только на сей раз, мне было гораздо больнее! Знать, что он был среди них, стоял в углу и ухмылялся, ожидая своей очереди. Знать, что это он! Человек, которому я доверилась, которому открылась, которого считала самым близким… Зачем? Господи, ну зачем? Ему не хватило того, что он сделал со мною тогда, и он решил влюбить меня в себя, чтобы потом ударить в самое сердце. Чтобы унизить и растоптать сначала мое тело, а после - душу!

Воспоминания того ужасного вечера обрели иные черты. И, если раньше эти трое были мне незнакомы, я почти забыла их лица, остались только образы, размытые временем очертания, обрывки фраз… Теперь же, я видела его! Теперь все трое предстали передо мной в обличии Данила.

«Кабан, будешь?», — снова и снова звучала в голове проклятая фраза. Его шаги металлическим молотом отзывались внутри. Его дыхание, и стон, и запах… Того мужчины, чужого и жестокого… Ощущение его руки на затылке, когда он с силой вжимал меня в свой пах, просовывая член до самого горла. «Глотай», — сказал он голосом Данила. И сильная рука зажала мой рот, не давая выплюнуть сперму.

Он знал? Когда я рассказывала ему, когда он слушал молча, и обнимал меня после... Он знал! Он все знал!

Обрывки воспоминаний никак не складывались в единую картину. Я не могла поверить в это! В тот миг, пережив самое большое унижение в своей жизни, я думала, что хуже быть уже не может. О, Боже! Как же я ошибалась… Хуже было сейчас!

Всю ночь я размышляла, прикидывая в уме варианты. Я не пыталась оправдать его. Нет! Я лишь хотела найти объяснение. Хотя бы какое-то разумное объяснение его поступку. «Мог ли он быть пьян? Или, предположим, под действием наркотиков? Ведь друг его умер от передоза». Я обдумывала их, тщательно, один за другим. Мне так хотелось дать ему шанс. Но я не могла!

Наутро он позвонил. Еще раз. И снова. Я отключила звук, и к обеду телефон разрядился. Слава Богу, новый Лизкин адрес был ему неведом. И я могла скрываться здесь долго. Однако мне не хотелось злоупотреблять гостеприимством молодой семьи. Я и так внесла сумятицу в их благоустроенную жизнь! Сестра не приставала, а Андрюха, новоявленный супруг, и вовсе помалкивал. Лишь иногда его испуганное лицо мелькало в дверном проеме.

Я не могла скрывать вечно! К тому же, выслушать его версию событий, пожалуй, стоило. Чтобы расставить все точки на «й». Чтобы сказать ему «прощай». Чтобы плюнуть в лицо и уйти! Чтобы в последний раз взглянуть в его глаза…

Я отправила ему сообщение, предложив встречу в парке. И поехала туда, приняв для храбрости, рюмку предложенной Лизой наливки. Но даже спиртное не сумело унять дрожь в коленях. Я намеренно пришла заранее, по дороге купив сигарет. Курить я не любила! И делала это крайне редко. В такие моменты, как этот...

Его машину, серебристый внедорожник, я увидела издалека. Данил вышел, достал с пассажирского сиденья большой букет алых роз, и включил сигнализацию. Узкая тропинка петляла меж сосен, исчезая за поворотом. Из своего укрытия, я наблюдала, как фигура мужчины с букетом в руках то приближается, то пропадает из виду.

Увидев меня, он всполошился. Точно юнец на первом свидании, принялся поправлять одежду и поднял кверху букет алых роз. В первую секунду мне безумно захотелось схватить эти розы и что есть сил отхлестать его по лицу! Но прижатые друг к другу, бутоны выглядели так трогательно и ранимо в этой прозрачной упаковке... «Причем тут цветы!», — одернула я себя.

— Майя..., — хрипло произнес Данил, протягивая мне букет. Я, минуя его, подошла к ближайшей лавочке и села.

Секунду помедлив, он опустился рядом, уложив между нами цветы. Розы теперь служили барьером. Не дожидаясь, пока он начнет, я спросила:

— Скажи мне только одно. В какой момент ты понял, что это я?

Данил молчал, но я терпеливо ждала. Как и в тот раз, на диване его квартиры, я отводила взгляд. Как и тогда, каждое слово давалось мне с трудом. Только на этот раз я знала, каким будет исход разговора.

— Я... понял это сразу, — его голос звучал непривычно тихо, — тогда, в ресторане. Нет! — он осекся, — Еще намного раньше.

Я сжала веки, в своем стремлении узнать обо всем, готовая идти до конца.

— Что это значит?

— Понимаешь, — начал он, — я однажды увидел тебя в магазине. Случайно. Но, сам удивился тому, что узнал... Ты была такая забавная, с пакетом молока в руках. Я даже хотел подойти к тебе. Но испугался! Что ты... ты узнаешь меня тоже. Я не был уверен. Я...

Он взъерошил волосы. И, помолчав всего лишь мгновение, точно вспоминая, продолжил.

— Потом, все как-то закрутилось... Так стремительно! И я забыл, я думал, что забыл. Но продолжал видеть тебя в каждой... Понимаешь? В каждой девушке! Твои черты, улыбку, твой взгляд... И я вернулся в твой район, долго бродил, высматривал в каждой прохожей, ждал. Я думал, что потерял тебя тогда... А потом...

Он сглотнул, переводя дух.

— Потом я нашел. Спустя время ты стала только краше. Увереннее, женственнее. Я..., — он призадумался, точно взвешивая, стоит ли продолжать, — я проследил за тобой. Я шел за тобой до самого дома! Так я понял, где ты живешь. Потом, я выяснил, где ты работаешь. Я очень часто провожал тебя с работы домой и обратно. Я шел вдали от тебя, стараясь оставаться незамеченным. Ты обычно гуляла в наушниках, не обращая внимания на прохожих. А потому, следить за тобой было проще простого...

От возмущения у меня перехватило дыхание. Я перебила его.

— Ты сумасшедший? Ты что... ты признаешься, что преследовал меня? Зачем? Да ты больной!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — безропотно согласился Данил, — я и вправду был болен. Я стал одержим тобой. Я много раз пытался подойти, заговорить. Стоял буквально в нескольких шагах, в очереди, или сидел позади тебя в автобусе. Но я не мог... Пересилить себя! Я... я чертов трус... Я так боялся, что ты узнаешь... Что ты меня узнаешь!

Он вынул из кармана сигарету, торопливо зажег ее и, опершись локтями о колени, начал курить, сдувая в сторону табачный дым. Теперь я смотрела на его спину, ссутуленные плечи, и растрепанный затылок.

— В ресторане, — продолжил он, делая паузы, чтоб поднести сигарету к губам, — я тогда выпил для храбрости. И подошел! Я перестал бриться. Думал, что так ты меня не узнаешь. А ты... ты и в самом деле не узнала.

Он горестно хмыкнул.

— Знаешь, чего я боялся больше всего на свете? — спросил он не то меня, не то самого себя, — Того, что уже случилось... Того, что ты когда-нибудь поймешь.

— Зачем? — обронила я.

Он молча склонил голову, и я решила предположить:

— Ты… ты хотел таким образом искупить свои грехи?

Данил тихо засмеялся, плечи его мелко затряслись. Я поморщилась, точно от боли.

— Тебе кажется это смешным? — выдавила я, едва сдерживая желание сорваться с места и сбежать.

— Грехи..., — эхом отозвался Данил.

— Знаешь, с меня хватит! — процедила я сквозь зубы, — Все, что нужно, я услышала. Так или иначе, это останется на твоей совести! Но, если ты и в самом деле желал искупить грехи, то лучше тебе было исчезнуть из моей жизни и никогда не попадаться мне на глаза.

Я выпрямилась и посмотрела на розы, раздумывая, стоит ли взять их с собой. Данил щелчком отбросил сигарету, обернулся... Наши взгляды встретились на миг, и меня точно ударило током. Глаза его блестели! Рот, сведенный болезненной гримасой, беззвучно что-то шептал.

— Майя! — протянул он сквозь сжатые зубы. Мое имя прозвучало точно мольба.

Воспользовавшись моим замешательством, Данил сорвался с места и, преграждая мне путь, опустился на влажную от дождя траву. Он стиснул руками мои накрепко сжатые колени. Я расправила тонкий шифон летней юбки. И мысленно отругала себя за то, что именно сегодня решила пренебречь любимым денимом. Его руки спустились к лодыжкам, и я дернулась, ощущая, как предательски кружится голова.

— Майя, — шептал он исступленно, — прости меня! Майя, прости! Майя...

Я смотрела сверху вниз на проблески света в его волосах, на вихрастую макушку, на крепкую шею и твердый ворот рубашки. Чувствуя влагу его горячих губ, ощущая, как острыми иголками покалывает колени щетина на его щеках. Мое тело наслаждалось желанием близости! Но душа металась, объятая болью неизбежной разлуки…

Мне не хватало духа прогнать его, сбросить с колен его руки, оттолкнуть и уйти. Прохожие косились в нашу сторону. А я сидела, глядя на темный ёршик его волос, борясь с желанием уткнуться в них носом, услышать запах, такой знакомый и родной... Боясь шелохнуться, я сидела, оправдывая слабостью свое бездействие. Я до боли сжимала неровный край скамьи, чтоб только не сорваться, не потерять контроль.

— Боже мой, Майя! — глухо простонал он, — Я отдал бы все на свете, чтоб только изменить прошлое.

Я вспомнила его слова, наутро после моих откровений... И до меня дошел их смысл!

Я посмотрела на мужчину. Такого близкого и такого чужого. Мужчину, что ласкал меня, боясь причинить боль, что знал мое тело, как свое собственное. На мужчину, который открыл для меня мир наслаждения. В объятиях которого мне впервые захотелось остаться навсегда...

Мужчину, на глазах которого меня изнасиловали его же друзья. Мужчину, что трахал меня на полу, вслед за ними. Мужчину, что кончил мне в рот, отымев перед этим на глазах довольных собою ублюдков! Того, кто сам был таким же ублюдком...

Я зажмурилась что есть сил, сдерживая подступившие слезы. Данил припал к моим ладоням.

— Майя, я изменился! — проникновенно зашептал он, — Я не тот, каким был раньше. Я очень хотел все исправить, но только не знал, как это сделать.

— Ничего нельзя исправить, — вкрадчиво, по слогам сказала я.

— Ты... да, ты имеешь право меня наказать, — смиренно произнес он, — ты имеешь право меня ненавидеть. Я заслужил! Ты не должна прощать меня. Ты можешь уйти. Это... пожалуй, это будет самым худшим из возможных наказаний.

— Ты не понимаешь, — выдохнула я удивленно, вдруг сама, осознавая эту простую, но такую нелепую истину, — я давно уже простила. Просто... я не смогу! Это невозможно!

Он поднял на меня лицо, но я продолжала говорить.

— Просто... ты... ты — живое напоминание. Ты будто свидетельство того, о чем я хотела забыть, — я сделала паузу, — Я не смогу быть с тобой, Данил.

Преодолев сопротивление его рук, я встала и сделала шаг вперед...

…Оставленные мною на лавочке розы я позже нашла на полу у двери. Перед сном он прислал сообщение, которое я оставила без ответа. «Майя, ты нужна мне. Ни одну другую женщину я не любил и не желал так, как тебя. Я буду ждать столь, сколько потребуется».

Я просто не знала, что отвечать! Прежде всего, мне самой предстояло разобраться в своих чувствах к нему. «Люди не меняются», — сказал какой-то умник. Возможно, он был прав... Кто знает!

Я открыла ящик прикроватной тумбочки. Там лежала старая, затертая временем, колода гадальных карт. Когда-то в юности я любила заглянуть в будущее. Невзначай спросить у колоды что-то и наугад вытащить из стопки первую, прилипшую к пальцам карту. Пики сулили несчастье. Трефы — удачу в делах. Бубны — внезапную встречу. А черви... самой собою — любовь.

Во взрослом возрасте глупо полагаться на волю случая. А потому карты, давно позабытые, уже отвыкли от моих ладоней. Я бережно взяла колоду, пересчитала по одной. Затем сложила их в стопку и перетасовала несколько раз. Вспомнив давнишний ритуал, сняла левой рукой по направлению к сердцу. И... затаив дыхание, задала колоде один единственный вопрос. А после вынула карту.

Пару минут она валялась рубашкой вверх. Просто бездушный кусочек картона! Наконец-то я набралась смелости перевернуть ее, следуя логике, готовая увидеть пиковую масть. Однако же... передо мной на кровати, во всем своем великолепии, лежал червонный туз.

Он был странным

Он был странным

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пролог 3

Он был странным, наш сосед снизу. Молчаливый и неулыбчивый. Когда я проходила мимо него по ступеням вверх, он лишь слегка кивал в ответ на мое вежливое «здрасте». И, еще несколько секунд я ощущала спиной его твердый, прожигающий взгляд. «Чего он пялится», — раздражалась я. И, учуяв табачный дымок еще с третьего этажа, морально готовилась к неизбежной встрече.

Кажется, он был немногим старше меня. И делил квартиру с пожилой мамой. Та давно и тяжело болела. Возможно, этим объяснялась его вечно серьезная мина. Хотя, по сути, мне было плевать! Я, с радостью пренебрегая благами современной цивилизации, ходила пешком по лестнице. И, выпорхнув из серебристой иномарки, легкой походкой взлетала наверх.

Иногда, становясь свидетелем наших прощальных поцелуев, сосед мрачно хмурился и проходил мимо, не поднимая головы. «Да уж», — думала я, оглядывая его скромный прикид, — «я тебе не по зубам!».

Вскоре я перестала принимать его неприветливость на свой счет. И, встречая, неизменно одаривала улыбкой. Что мне, в самом деле, жалко улыбки? В то время я, окрыленная новыми отношениями, готова была делиться счастьем со всем миром! Вадим, один из самых завидных холостяков нашей компании, обратил внимание на меня.

Я, конечно, знала себе цену, но звезд с неба не хватала! А потому вела себя прилично, принимала дорогие подарки с присущей скромностью. И даже, будучи в гостях у его родителей, не показывала вида, как сильно желаю стать их невесткой. Все шло по плану! И я боялась спугнуть его случайным намеком, нечаянным словом…

— Здрасте, — бросила я в очередной раз, провожая взглядом иномарку Вадима. Губы еще болели от поцелуев. И, кажется, я вся пропахла его духами.

Сосед хмуро кивнул. И вдруг, дождавшись, когда я прекращу махать вслед удаляющемуся авто, произнес:

— Который час?

Я удивленно взглянула на него. Точно немой от природы вдруг обрел дар речи! Он постучал по наручным часам:

— Батарейка сдохла.

Я пожала плечами:

— Есть же телефон!

— Забыл дома, — выкрутился он. Тогда я, под пристальным взором, достала из сумочки новехонький смартфон.

— Восемь без пяти, — весело отчеканила я.

— Спасибо, — без эмоций произнес мой странный собеседник, продолжая смотреть, точно ожидая, что я скажу что-нибудь еще.

Я выдавила улыбку и пошла прочь. Уже поднимаясь по ступеням вверх, вспомнила его лицо. Довольно посредственное, не считая взгляда! Грустные, точно у собаки, обрамленные светлыми ресницами, глаза были, пожалуй, красноречивее скудного словарного запаса.

«Ну и пусть себе сидит», — решила я, не желая заразиться его грустью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.1

На работе я подвернула ногу. Случилось это во вторник утром. Можно было упрекнуть работодателя и предъявить претензии. Мол, стеллажи слишком высокие, папки чересчур тяжелые! А стремянка вообще стоит здесь со времен динозавров! Однако, умный работодатель, взглянув на мои туфли, постучал бы по голове, взывая к наличию в ней мозгов. Так что, в среду на замену любимым каблукам, пришлось обуть мокасины. Но даже в них, передвигаться по лестнице выходило с трудом.

Я проковыляла к лифту, подавляя тяжелый вздох, и нажала кнопку. Летом коммунальные службы не считали нужным менять лампочку, и та снова перегорела. Пока я возилась в сумке, отыскивая ключи, у меня образовался попутчик. Я обернулась…

Высокая фигура подпирала стену. Руки в карманах, голова опущена, взгляд устремлен в пол. Ну как тут ошибиться? Даже в полумраке подъезда я сразу опознала его.

— Здрасте, — проронила чисто машинально.

Он отвлекся от созерцания ботинок, и молча кивнул.

Лифт распахнул железные объятия, приглашая нас зайти внутрь. Просторный и довольно современный, он вмещал около пяти человек. Сбоку был поручень, а стену занимала рекламная доска, которую своей нелепой фигурой загородил сосед. Он стоял напротив, даже не пытаясь проявить любезность. И я, вздохнув, отвернулась, демонстрируя ему гордый профиль.

«Еще лишь пару этажей», — думала я, ощущая на себе тяжелый взгляд.

Вдруг железная коробка вздрогнула, издала предсмертный стон, и… зависла в воздухе. Я тоже замерла, боясь пошевелиться. Точно любое движение могло спровоцировать падение вниз! Сосед же, напротив, принялся стучать по стенам, и ходить взад-вперед, раскачивая тяжелую кабину.

— Что вы делаете?! — возмутилась я.

Он хмыкнул:

— Этому лифту давно нужен ремонт.

— И что? — я пожала плечами, отыскивая на табло кнопку вызова лифтеров.

Вдруг свет исчез! Это случилось так внезапно и бесповоротно, что в первую секунду мне показалось, будто я ослепла. Испуганно нащупав телефон, я вытащила его наружу. Светящийся экран привел меня в чувство. Однако значок связи был перечеркнут, и делений батареи оставалось немного.

Подсветив себе, я принялась жать на кнопку вызова. Но, вместо противного голоса оператора на том конце слышались помехи. Будто я пыталась выйти на связь с инопланетным разумом. «Бред!», — думала я, с силой вдавливая проклятую кнопку.

— Бесполезно, — заявил молчаливый сосед.

В этой темноте его внезапный голос испугал меня. На какое-то мгновение я забыла, что нахожусь в кабинке не одна. Пожалуй, окажись я в компании милой женщины с седьмого этажа, атмосфера была бы куда приятнее. Мы бы обсудили рецепт нового пирога, или здоровье ее собаки… В конце концов, в ее сумочке наверняка нашлись бы успокоительные капли!

— И что вы предлагаете? — обозленная, я обернулась и направила свет экрана ему в лицо.

— Предлагаю подождать и нажать снова, — спокойно, без малейшего намека на панику, заявил он.

Я обреченно вздохнула. Выбора в любом случае не было! В животе урчало от голода, натруженная нога напоминала о себе. В темном помещении повисла напряженная тишина. Звуки в этой тишине казались слишком отчетливыми. Я слышала его дыхание, и он, наверняка, слышал мое…

«Нормальный человек сказал бы что-нибудь, как-то развлек бы девушку», — подумала я раздраженно. И, решив поберечь батарею, сунула телефон обратно в сумочку.

— Боишься? — прозвучал низкий мужской голос.

И я на секунду усомнилась, что он принадлежит ему. Словно некто чужой вдруг возник в этой тесной кабинке.

— Ч-чего? — я невольно поежилась.

— Темноты, — коротко бросил он.

Я усмехнулась:

— Нет! Я ж не маленькая!

— Да, верно, — произнес мужчина.

И вдруг… Я не увидела! Разглядеть что-либо в этой темноте было невозможно. Я лишь почувствовала…

Его лицо так близко. Он нависал надо мной, обжигая горячим дыханием. В нос ударил запах табака, отголоски мужского парфюма… Я сглотнула и вжалась в стену, ощущая спиной проклятую рекламную доску. Я не видела абсолютно ничего, но остальные органы чувств, кажется, обострились до предела! Я слышала, чувствовала его спокойное глубокое дыхание, и свое – сбивчивое и нервное. А еще сердце, которое вдруг зашлось бешеным ритмом, выворачивая наружу мой страх.

— Не бойся меня, — едва слышно шепнул голос где-то у виска. И моего бедра коснулась ладонь. Словно обжегшись, я дернулась, метнулась в сторону, но угодила прямо в его объятия…

— Что вы? Что ты…, — дрожащим голосом произнесла я, упираясь ладонями в каменную грудь. Казалось, он увеличился вдвое, и теперь заполнял собой все пространство. Мне некуда было деться…

— Красивая, — шепнул он, касаясь губами моей щеки.

Рука на моем бедре двинулась выше, преодолевая слабое сопротивление, проникла под кофточку и достигла голой кожи. По спине пробежал холодок…

— Перестань, пожалуйста, — взмолилась я, сжимаясь в комок. Он окружал меня, равносильно этой темноте. Казалось, он и был темнотой!

— Не бойся меня, — он зарылся лицом в мои волосы, глубоко вдохнул, издал какой-то глухой, гортанный стон и пригвоздил меня к стене своим телом.

Я все еще тщетно пыталась вырваться. Голос пропал, и сделался тихим. Дыхание, и без того прерывистое, норовило оборваться! Я утратила ощущение реальности, вокруг не было ориентиров. Казалось, словно я парю в невесомости. И, боясь потерять равновесие, я ухватилась за рукав его рубашки…

— Я не сделаю тебе больно, — шептал он, отбрасывая назад мои волосы, и прижимаясь губами к выемке на шее.

«Нет, все это моя фантазия», — думала я, ощущая, как осторожный, но настойчивый рот прокладывает влажную дорожку на моей коже. Руки его между тем, ощупывали талию, сжимали ее в ладонях, настолько больших, что он практически обхватывал меня двумя руками.

— Как ты пахнешь, — хрипло выдавил он, приникая губами к моему рту.

Я издала слабый стон, но язык мужчины уже проник внутрь, отвоевывая территорию. Влажный и шершавый, он ласкал мой рот изнутри. Властные сильные губы обхватили мои, чуть сдавливая, массируя, нежно и настойчиво. Он целовал меня так жадно! Как приникает жаждущий человек к источнику влаги. Руки его двинулись выше, но, нащупав кружевную преграду, остановились в нерешительности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он отпустил мой истерзанный поцелуем рот почти за секунду до того, как откуда-то из небытия прозвучал голос диспетчера.

— Вы застряли? — гнусавым тоном уточнила барышня.

Объятия сделались слабее.

— Да! — с ноткой злобы протянул он, не отнимая рук от моего тела.

— Ждите! — ответила женщина.

Я стояла, боясь шелохнуться. Точно этот диалог вовсе не касался меня. Ощущая только тепло его рук под кофточкой. И стыд, наравне с наслаждением…

Во мраке тесной кабинки со мной произошло нечто странное. Тело, точно парализованное, принимало чужие ласки. «Вероятно, виной всему темнота», — думала я, пытаясь оправдать свое поведение, — «будь тут светло, ничего бы не случилось».

И, точно услышав меня, кто-то всемогущий зажег ламу. Пространство озарилось теплым светом. Он отстранился так быстро, точно боясь быть застигнутым врасплох. Секунда, и лифт начал движение вверх. Я же продолжала стоять в странной позе, с оголенным животом и дрожащими руками. Все еще чувствуя на губах горький привкус сигарет.

Он подпирал стену, сунув руки в карманы, и глядя в пол. Желая удостовериться в реальности произошедшего только что, я открыла рот, чтобы спросить…

Но тут двери раскрылись и, опережая мое любопытство, сосед вышел прочь, даже не взглянув в мою сторону.

Глава 3.2

— Будешь опаздывать, не стану возить тебя на машине! — отчитал Вадим. Он почти всегда привозил и забирал меня с работы.

— Ну, тогда мне придется ездить на автобусе, — заметила я, поправляя прическу. — Там ко мне будут прижиматься всякие менеджеры, будут подавать мне ручку.

Вадим недовольно покосился в мою сторону и завел машину.

— А я твоим менеджерам ручки пооткручиваю!

Я притворно вздохнула и чмокнула Вадика в колючую щеку.

— Вадюш, нельзя же быть таким жадным! Всем хочется прикоснуться к прекрасному.

— Прекрасное моё, — он по-хозяйски положил руку мне на колено, — Его надо еще заслужить!

Я ощутила приятную дрожь от его прикосновений. Смуглая ладонь на моей ноге сдвинулась чуть выше, обнажая прикрытое юбкой бедро. Высокий и хорошо сложенный, он так эффектно смотрелся в костюме. Я отдалась ему на третьем свидании, выждав положенных две недели. Его порывистый нрав и природная целеустремленность проявляли себя и в постели. Наш секс, как правило, жаркий и страстный, заканчивался очень быстро. Вадик не особенно старался меня удивить, а я, в силу небогатого опыта, принимала как должное отсутствие оргазма.

— Детка, а давай по-быстрому, прямо тут, за поворотом? Никто не увидит, — не дожидаясь моего ответа, Вадим свернул в сторону проселочной дороги, за которой начинался дачный поселок.

— Ну, если тебе так хочется, — я притворно потупила взгляд.

— Очень, очень хочется! — прорычал Вадик, заглушая мотор.

Он припарковал машину в тени деревьев, и подался ко мне. Ладонь скользнула под юбку, нащупала трусики.

— Малыш, только давай без долгих прелюдий, а то я обещал ребятам быть к шести, — прошептал он, торопливо расстегивая мою блузку. Руки коснулись грудей, привычным жестом погладили прикрытые кружевом соски. Он даже не стал раздевать меня. Вместо этого выскочил из машины, обежал вокруг, и, практически силой вытащил меня наружу.

— Вадик, — пролепетала я, стараясь нащупать более-менее твердую почву под ногами. Недавний дождь размочил землю, и мои кремовые туфли совсем не годились для подобных прогулок.

— Ммм, моя сладкая, — приговаривал он, устанавливая меня в удобную позу.

Я оперлась о крышу иномарки, позволяя ему стянуть к коленям свою юбку вместе с трусиками. Теперь, будучи голой по пояс, я ощутила укол стыда и оглянулась. Вокруг не было никого! Ширма из деревьев надежно загораживала нас от дороги, а ветер шевелил листья, попутно поглаживая мои голые ягодицы.

Очень скоро на смену прохладе пришел жар разгоряченного желанием мужского тела. Я ощутила бедром напряженный член. Он смачно плюнул на ладонь, провел ею между моих ног, смазывая промежность, палец скользнул в глубину дырочки. И я выгнула спину, ощущая внутри движение его пальцев. Секунда и место пальца занял твердый, готовый к бою пенис. Я охнула и закрыла глаза.

Вогнав его сразу на всю длину, он задвигался медленно, точно пробуя мою вагину на вкус. Далее ускоряя темп… Удерживая меня за бедра, не давая сделать шагу, он вставлял его с такой силой, что казалось, вот-вот проткнет насквозь. Мне же оставалось лишь расслабиться, принимая в себя твердое, объятое желанием мужское естество.

Он вынул его, оставляя внутри головку… Я ахнула, когда член снова вонзился в мою плоть, уже влажную изнутри, смазанную соками возбуждения. Вадим замычал и, прильнув ко мне спиной, сжал ладонями напряженные холмики грудей.

— Деееетка, — простонал он, вынимая член и заканчивая рукой. Я почувствовала брызги его семени на коже. Он отстранился от меня, тяжело привалился к машине.

— Прости, — прошептал Вадим, наблюдая, как я изучаю перепачканную спермой юбку, — еле успел вытащить.

— Ничего, — заверила я, натягивая одежду.

Я, привыкшая к быстрому сексу, воспринимала его жажду на свой счет. Полагая, что возбуждение, вызванное близостью, не дает акту продлиться дольше. Значит, со мной он теряет голову? Настолько, что едва успевает вытащить? И готов отыметь меня в любом месте, в любое время.

С одной стороны такая страсть льстила женскому самолюбию… Но с другой, кратковременная близость лишь распаляла меня, не давая освобождения. И, как правило, мне приходилось довольствоваться малым, работая над достижением оргазма самостоятельно. Благо, годы тренировок сделали меня мастером мастурбации. И я считала своим долгом утолить мужское желание! Ибо свое собственное я в силах утолить сама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.3

Теперь возвращение домой превратилось для меня в аттракцион. Главной целью которого стало – избежать встречи с соседом. Я, как и прежде, поднималась пешком. Но, уже дойдя до третьего этажа, останавливалась, прислушиваясь, вынюхивая отголоски табачного дыма. Стоило понять, что этажом выше кто-то есть, как я вызывала лифт, и с третьего на пятый добиралась, минуя лестничный пролет.

Инцидент в лифте почти забылся. Первое время я размышляла об этом, задаваясь вопросом – почему позволила себя поцеловать. А решись он на большее, я бы также безропотно стояла, не в силах противиться натиску?

«Но ведь это не измена? Всего лишь поцелуй, к тому же, в темноте... Никто не видел, а значит, никто не знает! Едва ли он решит поделиться случившимся с кем-то еще». Он не был похож на болтуна. Так что, в этом случае, его молчание было мне на руку.

Когда происшествие уже почти забылось, и я благополучно простила эту небольшую шалость, сосед напомнил о себе весьма странным образом…

Как обычно, проверяя почтовый ящик, я обнаружила внутри конверт. Конверт был странным, абсолютно белым, без марок, без адресатов. Вообще без единого намека! «Чей-то прикол», — решила я. Однако на просвет внутри обнаружился листок. Мне стало любопытно, и я взяла находку с собой, решив изучить содержимое без посторонних глаз.

Перед сном, закрывшись в комнате, я вынула из конверта свернутый пополам лист бумаги. На внутренней стороне его был рисунок. Портрет весьма профессионально изображал девушку, с длинными волосами. На лице застыло выражение задумчивости, пухлые губы чуть приоткрыты, веки опущены. На щеках едва заметна тень от длинных ресниц…

Мне стоило взглянуть в зеркало, чтобы опознать в незнакомке… саму себя!

Я еще раз удивленно оглядела рисунок. На листке, кроме изображения девушки не было ничего: ни автографа, ни единого слова. Первой мыслью было — «Вадим», и я едва не набрала его номер, чтобы узнать. Но вовремя опомнилась – рисование никогда не значилось в числе его увлечений. Тогда кто? Догадка явилась сама собой, в образе хмурого, молчаливого парня, с жестким ежиком русых волос и трехдневной щетиной на лице.

Раздражение, возникшее при мысли о нем, было настолько сильным, что я еле сдержалась, чтоб не порвать бумагу на мелкие кусочки. И все-таки, рисунок был хорош! Еще раз, изучив его до мельчайших деталей, я разглядела даже очертания сережек в форме звезд на мочках ушей.

«Неужели он так подробно рассмотрел меня?», — от этой мысли я вновь ощутила на себе пристальный взгляд его серых глаз, и невольно поежилась. Сунув рисунок в ящик стола, я легла спать.

Но, вопреки обыкновению, этой ночью мне снились не поцелуи Вадима, его настойчивые, жадные ласки… Мне снилось лицо человека, имени которого я даже не знала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.4

В пятницу у давнего друга Вадима был день рождения. На это событие надлежало явиться всем. И мне в том числе! По случаю торжества Андрей предусмотрительно снял целый зал в одном из самых злачных клубов нашего города. Музыка, угощения, и даже фейерверк – все удовольствия за счет именинника. Вадик приготовил другу подарок, мне же оставалось только улыбаться и выглядеть с иголочки.

В их компании я была новенькой. И часто ловила на себе завистливые взгляды женской половины. Мужчины смотрели заинтересованно, видимо, стремясь угадать, что нашел во мне этакий мажор. Вадим был карьеристом, и работа в большой компании сулила хорошие перспективы. Новая квартира в центре, уже почти готовая к переезду. Машина, на которой он гонял по ночному городу. Завидные данные и природная харизма помогали ему без труда менять девчонок. До меня в его постели побывало, наверное, с дюжину красоток. Но, ни одна не продержалась дольше месяца.

И вдруг я… Скромная девушка, бухгалтер, одна из многих. Бесприданница, которая в свои 25 делит квартиру с мамой и кошкой. У меня не было присущего барышням его уровня гламурного налета. Я почти не красилась, в свои годы выглядела на 19, не особенно разбиралась в моде, на вкус многих парней была худощавой. И могла похвастаться разве что пышной шевелюрой и выразительными чертами лица, что достались мне от бабушки. «Фигура – дело наживное», — говорила она, когда я с досадой изучала свое отражение в зеркале.

До Вадика в моей жизни было всего лишь два сексуальных партнера. Первый, не самый приятный опыт - с ровесником. И второй, чуть более удачный – с мужчиной постарше, который был женат.

— Привет, красотка! — воскликнул Андрей. Среднего роста, коренастый парень. С Вадимом они дружили с детства. И я слегка комплексовала в его присутствии. Ведь он знавал лично каждую из его девушек, и мог сравнить.

— Привет, — улыбнулась я.

Андрей подставил щеку и поманил меня пальцем:

— Пока Вадик не видит, можешь поцеловать именинника.

Я, повинуясь, привстала на цыпочки, и слегка коснулась губами гладко выбритой щеки. От него приятно пахло дорогим парфюмом.

— Решил отбить мою девушку? — воскликнул Вадим. Он появился из-за спины и сразу заключил меня в объятия.

— Она на меня не клюнет! — с досадой произнес Андрей, — Я рожей не вышел.

— Харэ прибедняться! — шутливо осадил его Вадик.

Я стояла между ними, чувствуя приятное тепло его тела, прижатого к моему. В большой компании он всегда норовил обнять меня, обозначить зону влияния. А мне нравилось ощущать себя его добычей…

К тому же, я стремилась держаться ближе еще и потому, что в его компании чувствовала себя чужой. Здесь не было моих подруг, только сплотка малознакомых девушек, за приветливыми взглядами которых читалось пренебрежение.

Мы танцевали в центре зала, в окружении парочек. Рука Вадима поглаживала мою спину, его дыхание своим теплом убаюкивало. Вдруг, когда музыка оборвалась, он потащил меня за собой, уводя из зала куда-то вглубь, в темноту... Там, в коридоре звуки стали глуше, остались позади шумные, пьяные голоса. И Вадик прижал меня к холодной стене.

— Вадим! — с укором произнесла я, высвобождаясь, — Не здесь же!

— А где? — жестко, почти грубо он стиснул мои запястья, — Ты же знаешь, у меня ремонт! Предлагаешь, опять в гостинице ночевать?

— Я ничего не предлагаю! — взмолилась я, уворачиваясь от влажных, пахнущих коньяком поцелуев.

Он бедром раздвинул мои колени, и рука ловко скользнула между ног.

— Вадик, у меня месячные начинаются, — прошептала я.

— Бля! — выругался он, оглядывая свои белые джинсы.

Он отстранился, но потом снова притянул меня к себе.

— Отсосешь? — почти с мольбой шепнул, направляя мою ладонь к твердой выпуклости в паху, — Ну же, детка, возьми в ротик! Он уже так стоит!

Я опасливо оглянулась по сторонам.

— Да нет тут никого! — он в нетерпении расстегивал ширинку.

Член и вправду стоял колом. Устремленный вверх набухшей головкой, он чуть покачивался в такт движениям. Вадим взял меня за плечи и мягко, но настойчиво заставил опуститься на колени. Я сползла вниз, ощущая спиной холодную плитку.

Я не брезговала минетом! Напротив, мне нравилось то, как мужчина под влиянием возбуждения, меняется. Как он стонет, захваченный ощущениями, полностью в моей власти. Однако сейчас доминировал он.

Вадим нависал надо мной, упираясь руками в стену, и я могла лишь подчиниться, взяв рукой твердый ствол. Он был сухим, и я обвела языком по кругу, чуть пощекотала уздечку.

Вадик замычал в ответ! Тогда я взяла в рот уже влажную от слюны головку члена, плотно обхватила губами, вбирая глубже и глубже, чувствуя, как рот заполняет слюна. Я открыла его шире, и он вошел почти целиком, головка уперлась в горло. Я отодвинулась, делая вдох и снова насаживаясь на трепещущий от возбуждения пенис. Он глухо стонал, запрокидывая голову.

— Соси, детка, — услышала я, и сильная ладонь обхватила мой затылок. Собрав волосы в кулак, и удерживая меня на месте, он принялся двигать бедрами навстречу, вгоняя член в мой рот без остановки.

Я уперлась руками в его бедра, с большим трудом преодолевая сопротивление. Он ослабил хватку, позволяя мне отдышаться, однако, не вынимая член. По подбородку вниз стекала капелька слюны. Твердый орган пульсировал на языке, упирался в небо, бился, пытаясь проникнуть в самое горло… Я расслабилась, отдаваясь напору, позволяя Вадиму трахать мой рот. Ожидая, что вот-вот в гортань ударит струйка спермы…

— Я б ей засадил, — послышался чей-то голос, я вздрогнула и замерла.

— Да не знаю я, Лилька была круче! У той хоть сиськи были, а эта что… Доска, два соска, — ответил другой.

Голоса принадлежали мужчинам. И оба были знакомы. «Лилька», — подумала я, вспоминая, что именно так звали девушку, с которой Вадик встречался до меня.

— Ну, за то губки у нее что надо! Дежурные! Такой ротик бы, да в деле опробовать! — сказал первый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужские голоса звучали приглушенно, но отчетливо. И я поняла, что они стоят за перегородкой. Вероятно, вышли покурить? Или просто… обсудить новую девушку Вадима?

Я пыталась отодвинуться, надеясь, что Вадик, напуганный вторжением посторонних, прервется. Но не тут-то было! Наоборот, он усилил давление, вжимая меня лицом в свой пах, вставляя почти до упора… Я судорожно вцепилась в его джинсы и зажмурила глаза.

Стоя на коленях, с членом во рту, я не могла не то, что возразить, а даже сделать вдох! Оставалось надеяться, что он быстро кончит. Я машинально продолжала слушать, как двое мужчин за стеной, как ни в чем не бывало, обсуждают мою кандидатуру. Выдавая все новые и новые варианты применения моих природных данных.

«Ведь он тоже слышит!», — отчаянно думала я, ощущая, как поршнем во рту ходит его член. Он так больно впился в мои волосы, что из глаз брызнули слезы… В этот момент рот заполнила солоноватая вязкая жидкость. Член обмяк, но он не вынимал его, привыкший к тому, что я, покорно высосу остатки семени.

Глава 3.5

— Малышка, ну что случилось? — он нежно коснулся пальцем моей щеки.

— Ну, мне что-то нехорошо, — я притворно пожала плечами.

На самом же деле причиной моего желания поскорее уйти с вечеринки было услышанное в коридоре. В одном из голосов я почти сразу узнала Андрея. Именно он был намерен опробовать «мои губки в деле». Теперь смотреть на него с былой симпатией не получалось. Мне хотелось одного – оказаться дома!

— Детка, слишком рано уходить! — возмущенно воскликнул Вадик, обводя рукой зал, где в самом разгаре были танцы, а ребята за стойкой бара горланили тосты.

— Тогда оставайся, — предложила я, в надежде, что он хотя бы вызовется меня проводить.

— Правда? Не обидишься? — радостно и как-то по-детски спросил он.

Я приблизилась к нему.

— Вадим, а ты слышал? Ну, там, в коридоре, ты слышал голоса? — шепнула я и затаила дыхание.

— Какие голоса? — сказал он, сбитый с толку внезапным вопросом.

— Ну, — я замялась, — когда я… когда я тебя ласкала, там кто-то был, через стенку, и они разговаривали. Ты слышал?

На его лице отразилось понимание.

— Ну, типа того, кто-то бубнил, я не помню! Мне было так хорошо в тот момент! — он притянул меня к себе и нежно поцеловал. На секунду мне захотелось остаться здесь, с ним. Но тут из-за спины возникла голова Андрея.

— Ага! — воскликнул он, — Попались!

— Лизку провожаю, — сокрушенно вздохнул Вадик.

— Как? — возмутился Андрей, — Уже уходишь?

— Нездоровится, — пожал плечами Вадим, будто это было обычным делом.

На улице стемнело, и по пути домой я размышляла о том, не слишком ли большое значение придаю словам какого-то мелкого говнюка. Правда, этот говнюк был давним другом моего любимого человека. И мы будем пересекаться с ним, и не раз!

Отчего-то внутри меня снедала обида на Вадима. Было ощущение, будто он не защитил меня, позволил оскорбить. «Но, быть может, он и в самом деле не слышал?», — старалась я разубедить себя саму. В конце концов, он был целиком и полностью поглощен процессом.

Однако на душе было мерзко! И настроение упало окончательно, когда, добравшись домой, я не смогла ему дозвониться. Набирая номер, я стояла в тишине подъезда, и слушала гудки, долгие и монотонные. «Ну, где же ты?», — думала я. «Перезвонит», — решила в итоге, и прибавила громкость на телефоне.

Домой идти не хотелось, и я застыла между этажами, наблюдая в приоткрытое окно, как высокомерно на небе восседает луна. «Может быть, стоило остаться?», — вновь подкралась мысль. Я вздохнула! Нет, я никогда не стану чувствовать себя уютно. Мне хорошо с ним, но не с его друзьями, не с его родными! В их окружении я теряю себя, перестаю быть настоящей…

По щеке скатилась слеза, я смахнула ее, шмыгнула носом. «Глупая, бестолковая дура! Пора взрослеть!», — мысленно отругала я себя, отчего слезы покатились еще сильнее. Решив не бороться с женской физиологией, я дала волю эмоциям, и заплакала навзрыд.

Этажом ниже чиркнула зажигалка… Я выпрямилась, и замерла! Кто-то приблизился к лестнице, сделал шаг, еще один… Потянуло табачным дымом. Я обтерла рукавом щеки. Бежать было поздно, меня заметили! Элементарные правила приличия требовали хотя бы поздороваться.

— Привет, — сказал он, опережая меня. Впервые сам сказал «привет»! Его голос, мягкий и осторожный, в унисон шагам, успокаивал.

— Привет, — ответила я хрипловато.

Он обогнул перилла и встал у стены. Одна рука в кармане, вторая держит сигарету. В полумраке подъезда лица было не разглядеть. Виден был только силуэт, подсвеченный лунными бликами.

— Ты плачешь? — неожиданно спросил он, — Кто-то обидел?

Я помолчала, подыскивая достойную причину.

— Нет, — беззаботно бросила в сторону темной фигуры, — все хорошо.

— Уверена? — все также спокойно произнес он.

— Мне нужно идти, — решилась я прервать этот странный диалог.

— Подожди! — он чуть повысил голос, затянулся в последний раз и щелчком отправил окурок в жестяную банку.

— Ты избегаешь меня? — спросил он, подходя ближе, и я вновь прижалась к периллам.

— С чего ты взял, — попыталась возразить.

— Не уходи так быстро, — почти шепотом сказал он, приближаясь настолько, что различимы в свете луны стали его глаза – на этот раз темные, глубокие и решительные.

Я вцепилась руками в единственную опору за спиной, понимая, что мне опять некуда деться…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.6

Он был выше почти на голову, но сейчас намеренно встал на пару ступенек ниже, давая мне возможность чувствовать свое превосходство.

— Я просто хочу извиниться, — сказал он, глядя мне прямо в глаза.

— За что? — с невинным видом обратилась я к незнакомцу.

— Ну, — он усмехнулся своим мыслям, — за тот случай в лифте.

Хорошо, что темнота скрывала цвет моего лица. Я ощутила, что предательски краснею! Воспоминания оказались еще слишком свежими. И я почти сумела убедить себя в том, что случившееся – плод моей фантазии.

— Я уже и забыла, — пожала я плечами.

— Правда? — в глазах его мелькнул озорной огонек, — Так часто целуешься с незнакомцами в лифте?

Я возмущенно поджала губы. Вот хам!

— Прости, — он снова поднялся и стал вровень со мной. Как тогда, его дыхание касалось моего лица. Непозволительно близко! И только я намерилась метнуться вверх, как его рука, опередив меня, коснулась щеки, еще влажной после недавних слез.

— Не плач, пожалуйста, — прошептал он, и нежно кончиком пальца провел от носа к виску. Палец увлажнился, и он без толики смущения лизнул его.

— Солёная! — сказал он, не отводя глаз от моего лица.

Я, точно под гипнозом, стояла смирно, не смея шелохнуться. Мне было любопытно и страшно одновременно! Я боялась его, но вовсе не так, как боятся незнакомца, встреченного в лесу. Этот страх был мне приятен, он будоражил, пробуждал к жизни сокровенные, тайные чувства. Я как будто знала, что мне ничто не угрожает. Что он не обидит меня…

— Ты такая красивая, — прошептал он, вновь касаясь моего лица.

Я невольно качнулась навстречу и закрыла глаза. Вторая рука мужчины обвила мою талию, и заставила повернуться лицом к лестничному пролету. Теперь он находился сзади, и я уже не могла видеть его. Могла лишь представлять, что он собирается сделать в следующий момент…

По случаю вечеринки я надела единственное платье, которое, как мне казалось, меня взрослит, и добавляет пышности моим скромным формам. Черный шифон с кружевной отделкой, подхваченный на талии пояском, образовывал заманчивые складки в области груди, и приятно обволакивал бедра.

— Не бойся, — прошептал он, обжигая дыханием, — я хочу сделать тебе приятно.

Он провел кончиком носа по шее, отчего спина вмиг покрылась мурашками. Затем коснулся языком ушной раковины, поймал мочку и чуть прикусил. Я подавила нервный вздох, сама не веря тому, что происходит. Я снова была наедине с этим странным человеком. Я вновь позволяла ему ласкать себя… Мало того! На сей раз, я хотела, чтобы он меня ласкал.

Руки мужчины, горячие, грубоватые от талии проследовали выше. И, поймав в ладони мою грудь, он слегка сжал ее. Нащупав в складках ткани миниатюрные пуговки, одну за другой, он медленно расстегнул их. Стянул лямки платья, обнажая спину и плечи, оставляя меня стоять в кружевном лифе.

— Так красиво, — он поддел пальцем бретельку и потянул вниз.

Я нервно дернулась, подсознательно защищая свою наготу.

— Не бойся, — как молитву, шептал он мне на ухо, не прекращая освобождать меня от одежды. Я закрыла глаза и опустила руки. Кружевной лиф сполз на талию, выставляя наружу маленькие, аккуратные грудки с розовыми сосками.

Тогда, еще балансируя на грани, можно было сбежать, метнуться вверх по лестнице, оставив его в одиночестве… Отчего я не сделала этого? Отчего взамен, до побеления пальцев сжимала руками дощатый поручень? Может быть, тем самым останавливая себя, отрезая пути к бегству?

Еще секунда, и руки мужчины накрыли мою грудь. Я почувствовала сосками твердую кожу… Он сжал одновременно обе, затем выпустил, чуть приподнял на ладонях, большими пальцами касаясь сосков. В голове кружили, перекрикивая друг друга, тысячи мыслей. «Что я делаю… Что я делаю! Что я здесь делаю?», — вопил рассудок, но перекричать возбуждение, которое захватило меня, ему не удавалось.

Теплыми, мягкими пальцами, он поглаживал мои груди, очерчивая розовую окружность, приближаясь к верхушкам чувствительных холмиков. И, добравшись до них, принимался ласкать, изучая, ощупывая каждый сантиметр нежной кожи. Пропуская между пальцами, поигрывая, заставляя их твердеть…

Я, кажется, потеряла рассудок, обмякла в его руках. И вся моя сущность сконцентрировалась на кончиках грудей, где его пальцы, нежные и настойчивые, творили нечто невообразимое. Соски затвердели, как пуговки! И он, смочив пальцы, продолжал гладить их, уже твердые, возбужденные до предела. Я откинулась назад, ощущая тепло, что разливается внизу живота, в ответ на каждую ласку.

Вдруг его ладонь скользнула вниз, приподымая край шелковой юбки. И в одно мгновение накрыла лобок. Я выдохнула и встрепенулась.

Он, чувствуя мое настроение, коснулся губами щеки.

— Тшшш, — шепнул он, — Расслабься, я просто хочу сделать тебе приятно.

Он неторопливо, по капельке захватывал мою промежность, раздвигая бедра. Прикрытая кружевом дырочка уже текла, промачивая тонкую ткань. И он, видимо ощутив мою готовность, ловко поддел край нижнего белья, лишая меня последней преграды… «Все», — я подалась назад, давя отбой инстинкту самосохранения. Чуть раздвигая ноги, позволяя умелым пальцам проникать между сомкнутых влажных створок.

— Мм, — выдохнул он, сжимая ладонью мою грудь, второй рукой властно, но все-таки нежно ощупывая возбужденную плоть.

Палец мужчины раздвинул половые губки, продвигаясь к дырочке, утопая во влаге. Я чувствовала, как сочится моя щелка, как требовательно и ненасытно дрожит внутри неутоленное желание. Но он не спешил проникать в меня, даже пальцами… Увлажнив их, он принялся аккуратно водить между створок, смазывая их, изучая на ощупь. Вот подушечка пальца приблизилась к клитору, окружила чувствительный бугорок. Я согнула ногу, открывая ему доступ, давая разрешение его ладоням делать все!

Тогда он, осмелев, принялся водить пальцами вокруг, очерчивая контуры, дразня набухшую плоть. Ладонь на моей груди ожила, и пальцы, захватив сосок, принялись поглаживать его. Я в изнеможении откинулась назад, и губы, в горячем поцелуе приникли к моим…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Здесь, в темноте подъезда, со мной творилось нечто! Этот хмурый незнакомец подчинил мое тело, управлял мною, словно куклой. Одной ладонью он поочередно ласкал обе мои груди, вторая же продолжала массировать клитор. Эти монотонные движения приводили меня в восторг. И, спустя каких-то пару минут, я была готова отдаться ему прямо здесь. Целиком! На этих пыльных ступенях…

Я раздвигала ноги, двигала бедрами навстречу его ласкам, выгибала спину, подставляя груди теплым ладоням. По внутренней стороне бедра струйкой стекала смазка… Еще никогда я не была такой влажной! Еще ни разу в жизни я не ощущала такого возбуждения!

Телефон в сумочке, брошенной на пол, зазвонил как раз в тот момент, когда горячая волна, поднимаясь откуда-то с низов, затопила меня с головой. Звук потонул в моих собственных стонах. Уже не заботясь о том, что эти звуки услышат соседи, я стонала, я дрожала в его объятиях…

Он прижал меня к себе, обвил руками, успокаивая, баюкая.

— Боже, — все еще тяжело дыша, прошептала я.

— Ты кончила? — пожалуй, впервые за всю жизнь, этот вопрос был адресован мне.

Не в силах говорить, я кивнула. Он сам одел меня, натянув обратно трусики, вернув на место кружевной лиф, а после осторожно застегнув пуговки на платье. Я, точно девственница, стояла, потупив взгляд, не смея взглянуть на него…

Он вручил мне сумочку, и чуть подтолкнул вверх по лестнице. Сделав пару шагов, я оглянулась.

— А ты? Ты же не…, — я запнулась.

Он проводил меня взглядом. И что-то в лице изменилось. Впервые я увидела улыбку!

— За меня не беспокойся, — сказал он.

Глава 3.7

Наши встречи стали регулярными. И теперь, дождавшись, пока уснет мама, я, в условленное время, спускалась этажом ниже. Где в темноте светился огонек сигареты. Он намеренно выкручивал лампочку, и пространство между этажами погружалось в приятную темноту. Мы почти не говорили, не считая тех коротких фраз, что он шептал мне на ухо, касаясь пальцами самых сокровенных уголков моего тела.

Я позволяла ему все больше… Все смелее становились его ласки! И теперь, попутно лаская клитор, он проникал в меня. Вводя внутрь влажного отверстия сначала один палец, а затем два, он начинал двигать ими, имитируя движения члена. Я блаженно постанывала, насаживаясь телом на влажную от собственных соков ладонь.

Мне не было стыдно! И я, не стесняясь, выходила из квартиры в одной тонкой сорочке, не надевая под низ белья. Чтобы облегчить ему задачу… И, прикрывая входную дверь, ощущала, как дрожат колени в предвкушении очередной сладостной пытки.

Мы целовались до изнеможения! Его щетина царапала кожу, и утром я, пытаясь скрыть красноту вокруг припухшего рта, пудрила лицо. Целуя меня, он запускал руку под кружевной край сорочки, и я сама раздвигала бедра, пропуская его ладонь к горячей уже промежности. Он мял нежную плоть, размазывая соки по гладко выбритому лобку. Круговыми движениями массировал клитор, мастерски доводя меня до края. И, когда я была готова кончить, вводил мокрые от смазки пальцы в мою дырочку. Там, внутри, нащупывал самую чувствительную точку! И я, обхватив его пальцы разгоряченной плотью, кончала, ощущая, как волны наслаждения заставляют мое лоно сокращаться.

Теперь он раздевал меня целиком, разглядывал, ощупывал мое тело, сантиметр за сантиметром. Целовал лицо, нежно касался губами сомкнутых век, повторяя языком линию плеча, спускался ниже…

Затем, приподняв в ладонях груди, направлял их сосками вверх, целуя поочередно каждый. Я, глубоко дышала, наблюдая, как исчезают кончики розовых грудей у него во рту. Как он жадно втягивает, вбирает в себя почти всю грудь целиком, причмокивая, постанывая… Затем отпускает, оставляя влажный от слюны, изнеженный во рту сосок, напряженным и твердым.

Мне хотелось, чтобы удовольствие было взаимным. Однажды, уже кончив, я потянулась к ширинке, где, под джинсовой тканью наметилась впечатляющих размеров выпуклость. Он был возбужден, очень сильно! Это читалось в глазах, подернутых звериным блеском, в дыхании, сбивчивом и порывистом… Мне хотелось дать ему освобождение! Отблагодарить…

Однако он отвел мою руку в сторону, не давая приблизиться к возбужденному паху.

— Нет, — шепнул он, поднося мою ладонь к губам, — не сейчас.

— Но…, — я смущенно опустила глаза, — может быть, хотя бы руками?

Он усмехнулся и потерся щетиной о нежную кожу.

— Еще не время, — загадочно произнес он, глядя мне в глаза.

Я не стала уточнять, что означает это выражение. И какого времени он ждет? Ведь все наши встречи, вообще все это… было само по себе странным! Никто, абсолютно никто не знал о нас. И я до их пор не спросила. Кто он? Зачем ему это? Отчего бы, просто не взять меня прямо здесь, пока я, мокрая и блаженная, готовая на все, нахожусь в его власти. Что говорить, если до сих пор я не знала даже имени человека, который заставлял мое тело испытывать регулярные оргазмы.

Еще немного, и я бы, пожалуй, усомнилась в реальности происходящего. Вернее, в собственной вменяемости! Уж не сошла ли я с ума? Возможно он – лишь плод моего воображение? Вымышленный персонаж, коих не существует в реальной жизни?

Потому, однажды, оказавшись в лифте с болтливой соседкой с седьмого этажа, завела непринужденную беседу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.8

Маленькая, но шустрая старушка в свои преклонные годы оставалась на пике моды. Всегда при макияже, с начесанной выбеленной челкой, она держала под мышкой маленькую собачку, как две капли воды похожую на хозяйку.

— Как дела, Лизочка? — поинтересовалась соседка.

Обычно на ее реплики я отвечала дежурной улыбкой, стараясь скорее закончить поток навязчивых вопросов. Но в этот раз решила поделиться, дабы расположить к себе источник местных сплетен.

— Хорошо, спасибо. А вы как?

— Ой, да что мне-то! — кокетливо махнула рукой женщина, — Это вам, молодым еще жить интересно. А нам с Басей, только и осталось, что друг друга выгуливать.

Я пощекотала терьера за ушком.

— Ну а что же, ты замуж собираешься? Видела твоего кавалера! Хорооош! — изрекла она, с ехидным прищуром.

Я смущенно пожала плечами:

— Не знаю, пока еще встречаемся просто. Боюсь сглазить!

— Понимаю, понимаю, — кивнула женщина.

Мы еще немного поболтали о погоде, о ценах на выпечку в местном супермаркете, о детях, которые, вырастая, забывают звонить родителям. И тут я решилась поинтересоваться у нее новым жильцом.

— Марья Петровна, а вы не в курсе, что за парень поселился под нами?

Женщина на секунду нахмурилась, но тут же вспыхнула. В глазах ее зажегся огонек.

— Это ты Женьку имеешь ввиду? Манькиного сына что ли?

Я пожала плечами, мол, сама не знаю, давая ей возможность продолжить.

— Ой! — вздохнула соседка, выпуская из рук пса, — Там такая история печальная. Манька-то родила его в одиночку, батя его так и не признался. Его и след простыл! Знаешь, как оно бывает? А Машка девка видная была! А потом связалась с алкашом одним, так и спилась. Бабский алкоголизм – дело страшное! Мальчонкой Женьку сестра ее забрала, тетка, значит его. Вот и воспитала, считай, что она.

Собачонка резвилась на траве, то и дело, путаясь в своем поводке. Я, «переварив информацию», решилась уточнить:

— Ааа, что же он теперь тут делает?

— А! – женщина очнулась и вновь принялась рассказывать, — Так тетка, Лиля ее звали, забрала его к себе. Мужик ее замуж взял хороший. Повезло, значит! И растили они вместе Женьку-то…

— А нынче, — она вздохнула, — что сказать? Помирает Машка! Рак у нее, совсем плохая. Вот, позвала она сына, проститься перед смертью. А он и приехал. А чего ж не приехать? Все ж таки мать! Да к тому же на смертном одре.

— Хм, — задумалась я, — печально.

— Ну, Машке туда дорога, да простит меня Боже! — она взглянула на небо, — А парень он хороший вырос. Хорошо, что Лилька его к себе забрала. Иначе кто знает, что бы получилось! Вон, как бухала Манька. Бывало, идешь домой, лежит… А то и мужики у нее синюшные разные вечно околачивались. Пропила все – красоту свою, деньги. Благо, что хату не пропила.

Все, что нужно, я узнала, пришла пора закругляться. Йорк взвизгнул, отвлекая хозяйку и давая мне возможность сбежать.

— Ну, пойду я, пора, — я вежливо откланялась, пожелав здоровья разговорчивой женщине и ее веселой собаке.

«Значит, Женя», — думала я, осмысливая услышанное только что. Хотя мотивы его оставались непонятными. Быть может, наши встречи помогали отвести душу? Почему он не хотел взять больше? Почему не пытался заговорить, предпочитая язык тела? Так, или иначе, эта игра увлекла меня сильнее, чем я думала. И прерывать ее не было ни малейшего желания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.9

— Ну вот! Здесь поставим столик, тут будет зеркало, где ты будешь по утрам наводить красоту.

Ремонт подошел к концу, и Вадим привел меня в квартиру. Здесь все еще пахло штукатуркой и клеем. Новый дом, словно новый телефон: когда вынимаешь его из коробки, не спеша отклеивать защитную пленку, желая, чтобы тот подольше оставался новым. Чистые пока еще стены, нехоженый паркет и голые, без занавесок окна, так беззащитно смотрели пустыми глазницами.

Оставалось совсем немного – расставить мебель и перевезти свои вещи. Вадик обнял меня со спины и уткнулся носом в мою макушку.

— А тут, — он подвел меня к дверному проему, — тут у нас будет спальня. И большая кровать!

Я улыбнулась, представляя себе размеры этой кровати. Нет, Вадим не предлагал мне стать его женой, по крайней мере, в законном смысле этого слова. Он хотел провести «тест-драйв»! Так сказать, опробовать нашу пару в быту. А точнее, меня – в качестве будущей жены. Такой себе испытательный срок, за который ты должна проявить себя с лучшей стороны, продемонстрировать кулинарные и хозяйственные навыки.

— Детка, а я ведь еще никого не склонял к сожительству, — заговорщически прошептал он мне на ухо, — ты – первая!

— И последняя? — игриво уточнила я.

Он стащил через голову свитер и бросил на пол, как раз в том месте, где должна быть кровать.

— Мне кажется, стоит обновить нашу новую спальню?

Я залюбовалась им. Мощные плечи, крепкая грудь с темными волосками, подтянутый пресс. Только представляя, как эти сильные руки ласкают мое тело, как чувственный рот прикасается к моей коже, у меня кружилась голова.

Он, словно пушинку, подхватил меня на руки, закружил и, держа на весу, прижал к стене. Я сняла кофту, стянула с плеч бретели, оголяя грудь. И прильнула к нему, желая почувствовать, как жесткие волоски касаются сосков. Он впился в мою шею, с присущей ему страстью, принялся ощупывать груди, мять их сильными ладонями. Я закрыла глаза, отдаваясь ласке…

— А это что? — Вадим отстранился и склонил голову на бок.

— Что? — не поняла я, возвращаясь «на землю».

Он рукой отвел мои волосы, и внимательно изучил шею. «Что он там увидел», — судорожно размышляла я, внешне сохраняя непринужденное выражение.

— Да что там, милый? — спросила, притягивая его к себе.

— Засос, — коротко бросил Вадим, и поджал губы. В его взгляде мелькнуло недоверие! Он оглядел отметину на шее, потрогал ее, точно прикидывая, его ли губ это дело.

— И? — невозмутимо улыбнулась я.

— Да нет, - он пожал плечами, — просто, странно…

— А мне нравится даже, потому и замазывать не стала, — я игриво провела пальцем по губам, повторяя очертания сурового рта, — твои отметины меня заводят.

Моя ладонь проскользнула в щелку между нашими телами, нащупала ремень и дернула, расстегивая. Выражение его лица смягчилось, и сомнение уступило место похоти.

— Да? Тогда, может быть, сделать еще одну? — он наклонился, прикусил мою шею, издал звериный рык.

Я засмеялась в ответ, запрокидывая голову. Мысленно, благодарная Богу за то, что Вадик не стал развивать эту тему. В принципе, засос мог оставить и он. Однако последние пару раз мы делали это в машине, почти не снимая одежды… Так что, след, оставленный на коже, принадлежал другому мужчине.

В этот раз, подсознательно чувствуя себя виноватой, я позволила Вадиму кончить в «дырочку по-соседству».

— В честь новоселья! — сказала я торжественно, поворачиваясь к нему спиной. Чуть выгнулась, и раздвинула упругие половинки, приглашая его угоститься.

— Ты серьезно? — он прижал меня к стене лицом, скользя ладонью между ног, распределяя смазку.

— Ты же давно хотел в попку? — игриво заметила я, чувствуя задницей его твердый член.

— Ух, ты! — выдохнул Вадик, отступая на шаг, чтобы полюбоваться своим трофеем.

Он смочил палец слюной и медленно ввел в узкое отверстие. Я максимально расслабилась, ощущая, как он, фаланга за фалангой, погружается в устье.

Мой первый опыт анального секса был не самым удачным, потому я не могла взять в толк, отчего мужчины так стремятся к этому. Быть может, подсознательно желая, отыметь свою женщину в каждую из дырочек? Чтобы на ее теле нее осталось ни единого отверстия, где бы ни побывал его член. И потому одной вагины уже мало…

— Не больно? — шепнул он, ладонью раздвигая мои ягодицы, а второй рукой продолжая стимулировать анус. Сначала зажатый, он постепенно расслабился, принимая в себя уже два пальца.

Вадим не спешил! На этот раз он был удивительно нежным. Влажная щелка еще сочилась смазкой, и он, увлажнив пальцы, медленно вводил их в мягкую податливую плоть соседней дырочки, погружая все глубже и глубже. Затем вынимал и снова вставлял, подготавливая ее для своего члена.

Влажная и мягкая, она была готова принять его. И я не почувствовала боли, когда он вставил мне в попку сначала головку, а после и весь член целиком погрузился в глубину моего тела. Я только ахнула и закрыла глаза, ощущая непривычную тесноту.

— О, даааа! — застонал Вадим, ускоряясь. Твердый член уже ходил свободно в моем анусе, как только что скользил в вагине.

— Тебе приятно? — он наклонился ко мне, отвел от лица волосы, желая видеть, — Скажи, тебе нравится? Ты чувствуешь мой член в попке?

— Да, — я выдохнула, ощущая, как глубоко и плавно он двигается между упругих половинок. Мне захотелось усилить ощущения, и рука сама скользнула к клитору.

— Детка, — шептал Вадим, сдавливая мои груди, хватая за плечи, и вставляя уже без малейшей осторожности. Я закусила губу, ощущая странную, но приятную смесь боли и наслаждения. Вадим застонал, загнал член на всю длину и выплеснул сперму в мое возбужденное нутро. Я почувствовала, как теплая жидкость заполняет натруженную дырочку. Влажный бугорок под моими пальцами ожил, и я кончила…

Потом мы лежали на полу, на своей одежде. Вадим – положив под голову руки, а я – уложив свою голову ему на грудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вадик, — тихо сказала я, слушая, как мерно и умиротворяющее бьется его сердце, — а почему ты расстался с Лилькой?

Вадим хмыкнул:

— Любите вы, девочки, задавать вопросы. Почему, да почему? Я же тебе говорил уже сто раз!

— Еще скажи, — я провела ладонью от груди к животу.

— Потому, что мы с ней не сошлись характерами. Много всего! Просто так сложилось, — подытожил он.

— А ты жалеешь?

Вадим тихо засмеялся, коснулся рукой моего плеча, ласково убрал волосы от лица.

— Чего мне жалеть? Теперь у меня есть ты! — сказал он.

Я, удовлетворенная ответом, прижалась к нему еще крепче.

— А ты любил её? — эта фраза слетела с губ сама собой, я не успела ее удержать…

— Лизка! — с улыбкой произнес Вадим и накрыл мою ладонь своей.

Я замолчала, слушая, как сердце его под кожей, забилось гулко и ритмично. «А ведь он так и не ответил», — мелькнуло в голове.

Глава 3.10

— Вот ведь нравы, — сокрушалась мама, глядя, как я пытаюсь уместить в чемодане свой летний гардероб.

— Мам, ну что такого? Сейчас все так делают! — примирительно сообщила я.

— Конечно! И ты туда же! — мать обреченно вздохнула.

— Ма, — я присела на край дивана, и пихнула ее плечом, — ну мы ж не в 19 веке. И вообще, это временно!

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — изрекла она, забирая волосы в пучок.

— И вообще, — игнорируя ее замечание, продолжила я, — я буду приходить к тебе с ночевкой. Вадим не против!

— Ох! — мама всплеснула руками, — Скажите, пожалуйста! Не против он!

В нашей неполной семье она заменяла обоих родителей. Я росла послушной девочкой, стараясь не расстраивать маму, которой в жизни и так пришлось не сладко. Однако всегда наступает момент, когда пора начинать свою собственную жизнь. А это зачастую болезненно!

Но, если разлуку с мамой я могла пережить, то лишать себя регулярных встреч с ним… было, пожалуй, главным побочным эффектом переезда. Мне предстояло сообщить ему о переменах. И я в тайне надеялась, что новость его огорчит.

В эту ночь, после очередного «сеанса любви», я задержалась. В окно бесцеремонно пялилась луна. Как в тот, самый первый вечер... Мне стало грустно.

— Я уезжаю, — сказала я, не глядя на него.

Он встал рядом, опершись о деревянные перилла.

— Отдыхать?

Я покачала головой:

— Нет, переезжаю.

Он закурил, и я привычно втянула носом табачный дым. «Этот горький запах теперь навсегда будет ассоциироваться с ним», — подумала я.

— С матерью? — уточнил он.

Я выжидала. Мы оба молчали, глядя на луну в прямоугольнике окна.

— Я одна переезжаю, она остается.

Он не ответил. Мне так хотелось посмотреть на него, увидеть выражение его лица. Но я сдержалась. Возможно, боясь своих собственных чувств? Опасаясь, что могу расплакаться от ожидания неизбежной разлуки. Мне было грустно! Мне хотелось, чтобы он обнял меня, успокоил, заверил, что это не конец. Что мы все еще можем видеться. И что он грустит не меньше моего.

Он затянулся глубоко, и сигарета зашипела, испуская последний вздох.

— Ну, удачи! — бросил он, отшвыривая окурок привычным жестом.

Я обернулась, но увидела его затылок. Он спускался по ступеням на свой этаж. Мне захотелось крикнуть вслед: «Я буду приходить. Раз, или два в неделю. По вторникам, или средам…».

Он ушел, скрылся за стеной подъезда. Входная дверь скрипнула и закрылась. А я так и осталась стоять одна, между этажами, в свете луны, такой же одинокой полуночницы. Так глупо, в одной пижаме и домашних тапках.

«Удачи?», — думала я, — «И это все, что он может мне сказать? После того, что между нами было? Удачи…». Чем больше я думала, тем сильнее внутри меня закипала злоба. Захотелось подойти, и нажать до упора кнопку звонка, дождаться, пока он откроет дверь и высказать ему все… Но что? Что я могла ему сказать? «Ты клялся мне в любви? Ты трогал меня везде, и теперь обязан жениться?» Бред!

Что я могла предъявить ему? Ведь я сама подписалась на эту авантюру. Никто не заставлял, никто не вынуждал меня являться среди ночи на встречу с ним. Имея при этом отношения с другим мужчиной. Да и разве эти ночные вылазки можно было назвать отношениями?

Простояв так добрых полчаса, я озябла и была вынуждена вернуться домой. Уже в постели, укутанная с головой одеялом, я продолжала думать… Снова и снова! Было обидно. До слез! До боли обидно. Точно мною воспользовались, и выбросили. Вот так просто, без намека на сожаление.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.11

Я с первобытным азартом принялась наводить уют в новой квартире. Мне доставляло удовольствие выбирать шторы, расставлять милые сердцу вещицы на комоде, украшать картинами стены спальни. Я никогда еще не жила с мужчиной, потому понятия не имела, как выглядит совместный быт, и делала все наугад. Хотя, судя по реакции Вадима, делала правильно.

— Ты у меня волшебница, — говорил он, уплетая за обе щеки свежий борщ, приготовленный по бабушкиному рецепту.

Я старалась удивить его домашними разносолами, встречала с работы в кружевном халатике. Вечерами мы валялись на диване и смотрели кино, а после, перед сном, занимались сексом. Такая семейная жизнь меня вполне устраивала! Вадим неплохо зарабатывал, и все коммунальные расходы брал на себя. У меня оставалось достаточно денег для собственных нужд. Но я тратила их на обустройство нашего «гнездышка».

— Завтра Андрюха заглянет, — произнес Вадик.

Я, сидя у него на коленях, дожевывала кусочек пресной лепешки.

— Хорошо, я как раз собиралась навестить маму.

— У него новая девушка! — усмехнулся он. — Наташа зовут.

— Наташка, жирная ляжка? — равнодушно уточнила я.

— Не знаю, я пока не видел, — задумался Вадим. — С Юлькой разбежались всего пару недель. Вот метеор! — одобрительно заметил он.

— Юлька, в носу козюлька, — выдала я очередную рифму.

— Почему ты недолюбливаешь Андрюху? — смеясь, спросил Вадик.

— Пусть его девчонки долюбливают, — высокомерно заметила я, и добавила, — он матерится и пьет много пива.

— Нууу, есть такое дело! — протянул Вадик, не найдя доводы в защиту друга.

— Следи, чтобы он не мусорил под стол. И...

— И подстаканники, непременно! — закончил он мою фразу. Вадим успел выучить все мои правила и демонстративно им следовал. Протирал лужи на полу в ванной после водных процедур, мыл туфли и прибирался на компьютерном столе.

Правда, теперь, когда мы жили бок-о-бок, явными стали его регулярные задержки на работе, отлучки на всевозможные корпоративы. Я относилась с пониманием, стараясь не думать о том, что контингент подобных мероприятий весьма разнообразен.

Мне не хотелось превращаться в одну из тех жен, что вечно ревнуют и пилят своих супругов. Все, что я могла сделать — это отдаваться ему целиком! Чтобы у Вадима не оставалось сил думать об изменах. И, если раньше я могла отказать ему, сославшись на головную боль, или месячные, то теперь старалась отвечать взаимностью, почти всегда.

Он мог, вернувшись с работы, не раздеваясь, прямо с порога распахнуть мой халат и поставить раком... Или, подвозя на работу с утра, притормозить где-нибудь на обочине, расстегнуть ширинку, вынуть уже твердый член, притянуть мою голову к своему паху, будучи уверенным, что я, не боясь испортить макияж, возьму его в рот.

Он трахал меня, уже не спрашивая разрешения. Спускал в попку, или, приказав стать на колени, кончал в рот. Теперь я кончала гораздо чаще, попутно лаская себя во время минета, или анального секса. Но практически никогда — в унисон!

— Детка, — после секса он целовал меня, благодарно прижимая к себе.

«Ты кончила?» — этот вопрос теперь звучал гораздо чаще. Ответив «да» однажды, я утвердительно кивала каждый раз, даже если внутри все еще кипело неутоленное желание. Вот и теперь, когда Вадим ловко нащупал поясок халата, и его рука нырнула под тонкую ткань, я моментально поддалась.

— Пойдемте-ка, я вас осмотрю, — нетерпеливо сказал он, поднимаясь со стула и увлекая меня за собой в сторону спальни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.12

Не то, чтобы мама невзлюбила Вадима. Но, как сторонник консервативных семейных традиций, предпочла бы отдать свою дочь «под венец». Она не одобряла тягу современного поколения к жизни без штампа в паспорте. Я же отнюдь не стремилась надеть фату! Мне просто хотелось, чтобы рядом был любящий и заботливый мужчина. И я надеялась, что со временем, видя, как я счастлива, мама сумеет его полюбить.

Регулярными стали визиты к будущей «теще». Когда она гостеприимно встречала нас домашней выпечкой и травяным чаем. Всякий раз Вадик был очень вежливым и, дабы умаслить маму, говорил о наших планах. Минуя тему свадьбы.

Во время очередного чаепития она спросила напрямик:

— Вадик, ну а что же, внуков мне стоит ждать?

Я осуждающе поглядела на мать и стиснула зубы. Однако Вадим, видимо ожидая подобного вопроса, не смутился.

— А как же! — сказал он и приобнял меня, — Только дайте нам время чуть-чуть насладиться друг другом.

Он, не стесняясь, поцеловал меня в губы. Теперь смутилась мама.

— Ну что с вас взять, — махнула она рукой, стряхивая крошки со скатерти.

А я, счастливая, прижалась к нему, чувствуя, как под столом его рука поглаживает мое колено. В тот день мы решили проехаться на лифте. И, едва железные створки закрылись, он притянул меня к себе:

— Ну, как все прошло?

— Ты держался молодцом! — похвалила я и благодарно прижалась к его губам.

Но поцелую было не суждено продлиться. Лифт затормозил слишком быстро и двери открылись. Я оторвалась от Вадима и увидела... Женю. С присущей ему небрежностью, он вошел в кабинку, заняв место у дальней стены. Вадим остался стоять у двери, а я — между двумя мужчинами.

Женя чуть уступал Вадику в росте. За мешковатой одеждой было трудно различить, какое у него телосложение. Но, стоило мне взглянуть на его руки, на закатанные по локоть рукава рубашки, как в памяти тут же воскресли уже забытые ощущения. По коже пробежал холодок, когда я поняла, что еду в лифте с будущим мужем и бывшим любовником.

Женя стоял, как обычно, глядя под ноги. И я, оценив ситуацию, повернулась лицом к двери, упершись взглядом в спину Вадима. Хотелось быть ближе к нему! Лифт ехал как-то уж очень медленно... Или мне так казалось?

Так, или иначе, спиной я ощущала настойчивый взгляд. И подсознательно ждала, что вот-вот он скажет что-нибудь такое... Что-нибудь, способное скомпрометировать меня в глазах Вадима. Я нервно сглотнула.

Вдруг я ощутила короткое, едва уловимое касание к своей руке. Я дернулась, но не убрала руку. Осторожно, пальцем он поддел мою ладонь и провел им по внутренней стороне. Я стояла, испуганно замерев, глядя на широкую спину Вадима, слыша дыхание — свое, его, и... Жени, прямо у себя за спиной.

Мы ехали в абсолютной тишине. И не было ничего странного в том, что три человека находятся в кабине лифта. Мне же казалось, что стены смещаются, грозясь раздавить меня! Его палец совершал медленные, плавные движения по кругу, аналогичные тем, что прежде он делал с моим клитором... И осознание этого душило меня! Сводило с ума!

Кабинка зависла в воздухе на секунду. И, прежде чем двери распахнулись, он одернул руку. Я вышла вслед за Вадимом, не оглядываясь, а только слыша его шаги сзади. Почти бесшумные... И взгляд, проникающий сквозь несколько слоев одежды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.13

С последней нашей встречи прошло больше месяца. И я полагала, что совместная жизнь с Вадимом выкурила из моей памяти воспоминания о ночных приключениях. Но, достаточно было одной лишь встречи, одного взгляда, одного прикосновения, чтобы все вернулось. Я гнала от себя эти мысли! Пытаясь занять голову домашними делами, работой, и прочими заботами. Но... Стоило разуму получить секундную передышку, как внутри воспаленным нарывом пульсировать мысль о нём...

И даже после секса с Вадимом, лежа в постели, в его объятиях, чувствуя запах любимого тела, ощущая его тепло, я вспоминала... Как жарко и влажно было между ног, когда моих дырочек касались руки... Жени. И, мастурбируя в ванной, я думала о том, как его пальцы проникали в меня, как его губы посасывали мою грудь, как язык, горячий и дерзкий, очерчивал круги вокруг розовых сосков. Боже мой, да я кончала лишь с мыслью о нём!

Теперь, наведываясь к маме, я стала еще более предусмотрительной. Боясь ненароком столкнуться с ним в подъезде, я, точно шпион, проникала в собственный дом окольными путями. Хотя, боялась я вовсе не его, а себя саму...

Мне удавалось избегать встреч, пока этого хотел он сам. Выследить меня не составило труда! Уверенная в том, что «горизонт чист», я вышагивала по ступеням вверх, когда из-за стены появилась знакомая фигура. Я отпрянула.

— Избегаешь меня? — хмыкнул он.

— И вовсе нет, — я равнодушно пожала плечами.

— Придешь сегодня? — спросил он и посмотрел мне в глаза долгим, жаждущим взглядом. Я сделала глубокий вдох и кивнула. Он отступил, пропуская меня вперед.

Едва домочадцы уснули, я накинула кофту поверх пижамы, обула тапки и выскользнула наружу. В подъезде было тихо и темно. Через этаж горели лампы, в промежутке между пятым и четвертым царила темнота. Он уже ждал меня, облокотившись о стену и докуривая сигарету.

— Ты была хоть раз на крыше? — спросил он, кивнув на потолок.

— В смысле, нашей? — уточнила я.

— Ну да, а чьей же еще! У меня просто ключи есть. В детстве раздобыл, так и болтаются.

— А что там, на крыше? — осторожно поинтересовалась я.

— Ну, — он пожал плечами, — там красиво и… воздух.

— А, — я понимающе кивнула, хотя совсем не понимала, для чего ему вести меня на крышу.

Спустя пару минут и пару нецензурных слов в попытке открыть заржавевший от времени замок, мы оказались наверху. Крыша, сырая после дождя, выглядела не слишком уютно.

— А здесь красиво, — искренно восхитилась я, наблюдая макушки домов с высоты. Люди и машины, редкие в это время суток, остались внизу. Вокруг, освещенный ночными огнями, раскинулся город.

— Идём, — он чуть подтолкнул меня и я, сделав несколько шагов, увидела расстеленный в укромном уголке плед. На нем лежало свернутое одеяло, и стояла корзина.

— Что это? — я удивленно взглянула на него.

Женя обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Замерзла? Сейчас я тебя согрею.

Он усадил меня на мягкий прямоугольник, и достал из коробки бутылку с длинным горлышком. Откупорив, налил в стакан темно-красную жидкость. Я глотнула и поморщилась — вино оказалось крепким! Кроме него в корзине были фрукты и сыр. А еще несколько шоколадок, точно он решил скупить разом весь ассортимент магазина сладостей.

— Не знал, какой ты любишь, — он пожал плечами.

От спиртного внутри потеплело и я, вытянув ноги, откинулась назад, любуясь тусклым из-за туч звездным небом.

— Я очень скучал по тебе, — чуть хрипловато произнес он, глядя на меня сверху вниз, — Думал о тебе. Постоянно.

Эти обрывистые фразы прозвучали на одном дыхании, но меня обдало жаром. Я ничего не ответила, лишь смотрела ему прямо в глаза. Чувствуя, как теплая ладонь раздвигает мои бедра, устремляясь к заветной цели. Он убрал закуски и развернул меня к себе. Я покорно лежала, опираясь на локти, чуть откинув голову, выставляя вперед прикрытые тонкой тканью груди. От ночной прохлады соски затвердели и проступали сквозь одежду.

Он гладил их обеими ладонями, заставляя меня судорожно сглатывать. Затем закатал майку вверх, обнажая... Мужские руки накрыли мою грудь, и я закрыла глаза! Он нагнулся и взял губами один сосок, слегка прикусил его, затем выпустил, пощекотал упругий холмик кончиком языка. По коже побежали мурашки.

Он ласкал соски, на этот раз долго и неспешно, доводя меня до изнеможения. Внизу, под трусиками, я уже текла от этих ласк. Мокрая щелка жаждала прикосновений! И он, видя мое возбуждение, отстранился, стянул мои шорты вместе с трусами, оставляя лежать полуголой под прохладным небом.

Глядя мне в глаза, он расстегнул свою ширинку. Впервые за все время, коснулся своей одежды! По телу пробежала нервная дрожь. Он не отрывал взгляд от моего лица, а я не решалась нарушить зрительный контакт, чтобы посмотреть вниз. Туда, где налитый кровью член, уже касался моих голых коленей…

Глаза его, и без того темные в этом полумраке, сделались совсем дикими! Затуманенным взглядом он наблюдал за мной, продолжая гладить мое тело. Ладонь скользнула между ног, проверяя степень моей готовности. И кончики губ дрогнули в улыбке, когда пальцы утонули в смазке. Я тихонько застонала, раздвигая ноги шире.

Вдруг он резким жестом опрокинул меня на покрывало и подтянул ближе к себе. Нависая надо мной, он загораживал небо. И теперь я видела только его глаза, пронизанные искорками желания. Он не стал раздеваться, лишь приспустил свои джинсы к коленям. Теперь наши тела соприкасались, и эта близость будоражила меня, заставляя выгибаться, навстречу горячим ладоням.

Он взял рукой налитый член, провел головкой вдоль промежности, раздвигая влажные створки, касаясь входа. Он дразнил меня, наслаждался этим, любовался, глядя, как трепещет моя плоть в ожидании проникновения. Влажная от моих соков головка члена гладила клитор. Я была на грани! Еще немного, и я сама готова была схватить твердый ствол и вставить в свое сочащееся лоно. Он не заставил себя ждать...

Одним глубоким, бесконечным движением, проникнув в меня сразу и до конца. Я выдохнула в унисон, чувствуя мужскую плоть где-то в глубине своего тела. Ощущая, как головка касается матки, как упирается в самое дно жаркой дырочки. Он также медленно вытащил его... И я сжала колени, пытаясь удержать! Затем он снова погрузился в меня, вставил до основания, и я почувствовала, как волоски его паха щекочут клитор. Я запрокинула голову, наслаждаясь этим первобытным ощущением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И вдруг, схватив меня за бедра, он резко дернул, натягивая влажной дырочкой на свой член. Я ахнула и распахнула глаза.

— Смотри на меня, — хрипло процедил он.

Я покорно уставилась ему в глаза, дыша тяжело и прерывисто.

Крепко держа мои бедра, он продолжал двигаться теперь уже быстро, точно хотел протиснуться еще глубже, проникнуть в самое нутро. Резкими, глубокими толчками он входил в меня! И, принимая его, щелка хлюпала от обилия влаги.

Наши тела бились друг о друга! Я чувствовала, как твердые и тяжелые яйца прижимаются к моей промежности, ощущала, как стекает горячей струйкой смазка между ягодиц...

Глядя в глаза, он любил меня с неистовой силой! Точно, изголодавшийся зверь, наконец-то добрался до своей добычи. Как будто изливая накопившееся возбуждение, он имел меня яростно и грубо, то ускоряясь, то замедляясь, улавливая малейшие перемены в моем настроении, чувствуя насквозь, угадывая мои желания.

Мне хотелось только одного — чтобы это не кончалось! Чувствуя скольжение его члена внутри, ощущая трение его плоти о стенки моей вагины, я хотела продлить это невероятное удовольствие. Я стонала в ответ на каждый толчок, облизывая пересохшие губы. Тело мое, согретое его страстью, уже не чувствовало прохлады. Грудь, устремленная вверх розовыми, твердыми от возбуждения сосками, подрагивала в такт движениям. Я комкала в ладонях покрывало, приподымала бедра... Мне хотелось больше! Хотелось еще!

— Не останавливайся, прошу, — взмолилась я.

Он вогнал член, заполнил меня целиком, сделал несколько резких толчков и замер. Затем, не сводя глаз с меня, сунул в рот два пальца, нащупал ладонью узкую анальную дырочку. Она, увлажненная соками вагины, уже не требовала смазки, и пальцы его свободно скользнули внутрь. Я ахнула, чувствуя теперь двойное проникновение! Его член ожил и задвигался внутри с новой силой. Ладонь, вторя движениям члена, принялась трахать мою попку. И я, закусив губу, стонала в такт, раздвигая ноги, подставляя обе своих дырочки.

— Смотри мне в глаза, — прохрипел он, дернув мои бедра на себя.

Я покорилась! Охваченная возбуждением, под цепким, затуманенным желанием взглядом, я позволяла ему любить себя, я наслаждалась этим. Его пальцы свободно скользили внутри моей попки, а член, проникал с каждым ударом все глубже. Звуки вокруг исчезли... Исчезло все! Я видела лишь его глаза, и все мое тело, податливое, гибкое, стремилось к нему. Истекая влагой, я ощутила, как он поддел рукой мою поясницу, не прекращая вставлять в обе дырочки сразу.

Ослабев, я откинулась назад...

Чувствуя, как все мое нутро сокращается в унисон его толчкам, как вагина сжимает горячими стенками его член, как пальцы его, скользкие и влажные, обхватывает узкий проход... Мышцы живота начали сокращаться и я, извиваясь, точно змея, продолжала насаживаться на пенис, содрогаясь всем телом. Он вогнал его на всю длину, а после резко вытащил и кончил рукой, заливая спермой мой живот и груди...

Потом он аккуратно вытирал свое семя с моей кожи салфеткой, пока я, разгоряченная и мокрая от пота, лежала навзничь, приходя в себя.

Вытерев, он поцеловал мои соски, и я вздрогнула в ответ, прижимая его голову к своей груди. Запуская пальцы в волосы, жесткие и тоже влажные от пота. Он развернул одеяло и накрыл меня, лег рядом, глядя мне в лицо, поглаживая щеку кончиками пальцев.

— Я сейчас усну, — прошептала я, чувствуя приятную слабость.

— Спи, — шепнул он, его лицо было совсем рядом.

— Вот мама удивится, когда утром меня не найдет, — тихо проговорила я.

— А я тебя разбужу, не бойся, — сказал он, укутывая меня плотным, как кокон, одеялом.

Он разбудил меня, когда вдали, над городскими многоэтажками, уже пробуждалось небо, подернутое первыми, робкими солнечными лучами. На крыше мы были не одни... По краям, любопытно оглядывая нежданных гостей, сидели крикливые галки. Я встала и сладко потянулась. Слава Богу, мама еще спала, когда я на цыпочках прокралась в свою спальню и затворила дверь.

До утренней побудки оставалось пару часов, и я нырнула в постель, успевшую остыть. Но мне было жарко! Я все еще чувствовала внутри его плоть, я все еще помнила вкус его прощального поцелуя. Кожа груди и сосков впитала запах его спермы, и я вся целиком пропахла им.

Глава 3.14

Что-то изменилось во мне после того раза...

И, если раньше я считала это глупостью, то теперь какая-то часть меня всегда сопротивлялась. Словно этой близостью он подчинил, заклеймил меня! И все, что прежде принадлежало Вадиму, теперь стало принадлежать ему... Я не могла вернуть себе ощущение покоя, гармонии. Жизнь с Вадиком, раньше безоблачная, превратилась в пытку. Я чувствовала себя предательницей, грязной, продажной тварью. По сути, так и было...

И, чем добрее, чем ласковее был со мной Вадим, тем хуже становилось внутри. Тем сильнее грызло меня чувство вины! Мне хотелось, чтобы он сделал что-нибудь плохое, чтобы ударил меня, чтобы обозвал. Мне нужен был повод, чтобы скинуть с плеч этот непосильный груз.

Очередной корпоративный праздник, на который Вадик отправился в одиночку, затянулся до полуночи. Обычно он старался предупредить меня, отзвониться, сказать, что вернется позже. В тот раз ни звонка, ни даже сообщения за целый вечер! Я решилась набрать его сама. Трубку взяла женщина, писклявым голоском объяснив мне, что Вадим занят. На заднем плане грохотала музыка, и звенели чьи-то голоса.

— А где он? — крикнула я в трубку.

— Он танцует, — пропела барышня, — Вадик у нас нарасхват!

— Я очень рада! — заявила я, — Передайте, чтобы перезвонил жене!

— Жене? — удивленно воскликнула девушка, — С каких это пор Вадим женат?

— С недавних, — парировала я, удивляясь ее любопытству.

— Надо же! — ответил пьяный женский голосок. Звуки стали глуше, видимо, девушка вышла в коридор.

Я выжидала, с интересом прислушиваясь. У меня появился шанс проникнуть в «зазеркалье». Как известно, накачанные алкоголем девушки, словоохотливы. И, точно в подтверждение моих слов, голос на том конце, продолжил:

— Чтобы вы знали, Вадим не носит кольцо. Возможно, он снял его и положил в карман?

Я хмыкнула:

— Мы пока не расписаны.

— Ах, вот как? — в ее голосе послышалось облегчение, — Ну, тогда ладно! А то я думаю, кто же прибрал к рукам нашего Вадима Эдуардовича.

— А вы бы не прочь занять мое место? — ехидно поинтересовалась я.

— Ой, да что вы! — рассмеялась барышня, — Куда мне! А вот Леночка, из бухгалтерии... Пожалуй, составит вам конкуренцию. Вот буквально только что Вадим Эдуардович в компании Лены, покинул танцпол. Хотите, я отыщу их? Вероятно, они где-то неподалеку…

Женщина злорадно хихикнула. Голос ее сочился желчью, очевидно, беседа доставляла ей массу удовольствия.

— Ну что вы! — съязвила я, — Поберегите силы!

— Ой, — притворно вздохнула она, — Сочувствую вам! Удержать такого мужчину сложно. Сама в разводе. Так что, подумайте дважды. По силам вам это, или нет.

— Спасибо за совет, — деликатно ответила я.

Женщина положила трубку. Конечно, обижаться на местную сплетницу было выше моего достоинства. Я представила себе эту дамочку, с крашенной шевелюрой, и тонной косметики на увядающем лице. Но, даже если все сказанное ею было правдой? И сейчас мой Вадим «дегустировал» в темном коридоре молоденькую бухгалтершу по имени Лена. Прижимал ее к стене, ощупывая сочные округлости, а она с охотой позволяла себя лапать. Или, того хуже, усевшись на пол прямо в закутке коридорной ниши, брала в рот его член...

Мне было все равно! Вдруг явственно и бесповоротно я ощутила, что мне плевать. То, что раньше приводило меня в бешенство, теперь не вызывало ровным счетом никаких эмоций.

И если, еще каких-то пару недель назад я могла бы сорваться с места, примчаться в ресторан и отыскать среди подвыпивших, одетых в дорогие рубашки мужчин, своего... То теперь, я оставалась сидеть, равнодушно листая журнал мод.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.15

Вадим почувствовал перемены. Не сразу, но постепенно. Пока я размышляла, что делать теперь... Пока я тщетно пыталась вернуть на место свою растрепанную жизнь. Он понял! Возможно, я перегнула палку, в желании угодить? Быть может, была излишне эмоциональной, покорной? Слишком сильно хотела, чтобы он ничего не заметил. И потому пыталась быть хорошей хозяйкой, лезла из кожи вон, чтобы удовлетворить его в постели. Первое время надеясь, что все еще может вернуться на круги своя…

После того раза, мы с Женей виделись еще дважды. Отчаявшись побороть свою тягу к нему, я зареклась поставить точку. Он не обещал мне ничего! Не заговаривал о чувствах. С ним мне было так хорошо... Но моя жизнь была с Вадимом. Я жила в его квартире, мы строили планы на будущее, летом собирались поехать на море. Да и мама, под влиянием его обаяния, оттаивала, и проникалась все большей симпатией к будущему зятю.

Я же с ужасом понимала, что не чувствую ничего. Внутри все выцвело, опустело! Я продолжала вести двойную жизнь на каком-то автомате, машинально... Пока однажды, забирая меня с работы, Вадим не остановил машину.

«Секс», — равнодушно подумала я. Он заглушил двигатель, неспешно обошел авто спереди, открыл дверь с моей стороны.

— Выходи, — сказал он.

Я, удивленная его спокойствием, шагнула наружу. Вадик смотрел мимо меня, куда-то вдаль. Он стоял, расставив ноги, сунув руки в карманы, перекатываясь с носка на пятку. Я с любопытством наблюдала за ним, пытаясь угадать его настроение. Но тщетно! Таким сосредоточенным и серьезным я его еще не видела.

— Что-то случилось? — подала я голос. И Вадик, точно опомнившись, посмотрел на меня. Так внимательно...

И вдруг вынул руку из кармана, замахнулся... Громкий шлепок, и резкая боль пронзила лицо! Щеку точно ошпарило кипятком, а губа тотчас занемела.

— Ты что?! — воскликнула я, хватаясь обеими руками за ушибленную половину лица.

Вместо ответа, Вадим схватил меня за шкирку, точно нашкодившего котенка и чуть приподнял.

— Ты, — процедил он сквозь зубы, все еще глядя в сторону, — ты за дурака меня держишь, дрянь?!

Я непонимающе замотала головой. Он сглотнул. Теперь, вблизи, я увидела, что спокойствие на его лице было внешним. Изнутри его прожигал гнев! Ноздри раздувались, точно у быка, глаза сверкали, а рот искривила злобная усмешка.

— Ты, сука, — другой рукой он обхватил мое горло, — ты что думаешь, я не замечу?

— Что, Вадик? — взмолилась я, держа его запястье. Мое горло, точно капканом, сдавила сильная ладонь, пальцы намертво сжались.

— Ты с кем спишь, блядская уродина? — он перевел взгляд на меня, и от злости, от ненависти в его глазах меня обдало холодом.

— О чем ты? — пропищала я.

— О чем? — он потряс меня, и в глазах потемнело, — О чем я?! Думала, будешь трахаться с кем-то у меня за спиной, жить в моем доме, а я не узнаю?

— Нет, — тяжело дыша, я пыталась возразить.

Но голос пропал, горло перехватило от боли. Я почти задыхалась, хватая ртом воздух и цепляясь пальцами за его плечи.

— Я тебя убью! — прорычал он мне в лицо, и я поняла, что он действительно это сделает. Вокруг не было ни души... Только деревья, немые свидетели этой сцены.

— Вадим... пожалуйста..., — прошептала я, собирая силы в кулак.

Он резко выпустил меня, толкнув на траву. Я закашлялась, судорожно втягивая ртом воздух. Перед глазами плыли темные круги. На землю рядом со мной шлепнулась дамская сумочка, содержимое высыпалось наружу.

— Не хочу тебя больше видеть, — прозвучал над головой его голос, — шлюха!

Он хлопнул дверцей авто, и машина завелась, обдавая меня выхлопными газами. Он секунду помедлил и, издав на прощание протяжный свист, рванул с места, оставляя меня сидеть на траве.

Я осмотрела себя. Руки перепачкались, на юбке остались следы от травы, горло все еще саднило, а щека горела огнем. И губа, кажется, успела распухнуть... «Приложить бы холодное», — подумала я, прикидывая, как далеко нахожусь от маминого дома.

Я с трудом поднялась на ноги, достала из сумочки носовой платок. И, прижимая его ко рту, медленно побрела домой. Слава Богу, мать была на работе! И я могла спокойно привести себя в порядок. Зеркало во всей красе показало мое истерзанное лицо. На шее отпечатался темный след, точно меня только что вынули из петли... Губа и впрямь раздулась и, не зная предысторию, можно было решить, что меня покусали пчелы. Еще надеясь снять отек, я достала из морозилки холодный кусок мяса.

Идти на работу в таком вот виде было недопустимо. Пришлось позвонить и отпроситься под благовидным предлогом. «Плевать», — думала я, сидя на полу рядом с холодильником. В голове было пусто, точно осенним ветром выдуло все мысли. Я не понимала, как угодила в такую ситуацию, и что теперь делать. «Вадим не простит», — думала я, — «да и надо ли?».

Только что у меня был выбор! Я высокомерно размышляла — кого предпочесть. И вдруг с ужасом поняла, что на самом деле я никому не нужна. Ни первому, ни теперь — второму.

«Что я наделала», — думала я, чувствуя, как замерзшую губу сводит судорогой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.16

Мама, пребывая в растерянности, не выясняла подробностей. И я была благодарна! Я старалась не попадаться ей на глаза, проводя вечера в своей комнате. Губу пришлось замазывать, и, чтобы скрыть асимметрию, носить распущенные волосы.

Прошло две недели, с тех пор, как я вернулась домой. Постепенно он перевез обратно все мои вещи. Так закончилась, едва успев начаться, моя самостоятельная жизнь. Телефон молчал, и я понимала, что это конец! Лишь однажды я написала Вадиму сообщение: «Прости меня». На что он ответил: «Да пошла ты».

Осень уже захватывала улицы, обнажая деревья, разгоняя ветром пыль под ногами. Природа вторила моему настроению. Я смотрела в окно и чувствовала, что угасаю точно так же, как это небо.

Вадим исчез, будто его и не было в моей жизни. На память о нем осталось маленькая гематома над верхней губой. По утрам я замазывала ее тональным кремом и равнодушно отправлялась на работу. Я ненавидела свою работу. Я ненавидела эту пасмурную осень. Я ненавидела себя!

Женя тоже исчез... И я боялась спрашивать о нем у соседки. Боялась узнать, что он уехал. Недавно в нашем подъезде были похороны. Умерла его мать! И теперь ничто не держало его здесь, в этом городе. Я выполнила свою функцию, и оказалась не нужна...

Однажды, медленно поднимаясь по ступеням вверх, точно робот, идущий по навигатору, я смотрела себе под ноги, когда вдруг... услышала его голос.

— Лиза, — позвал он откуда-то сверху.

Я подняла голову и увидела его в лестничном пролете.

— Ты? — произнесла удивленно.

— Мы можем поговорить? — он дождался, пока я наверстаю расстояние между нами.

Я пожала плечами, полагая, что он хочет проститься. Готовая услышать что-то, вроде: «нам было хорошо с тобой, но мне пора, счастливо оставаться»,

Он выглядел встревоженным.

— Что это? — он коснулся моего лица, приподнял за подбородок.

Я раздраженно отмахнулась:

— Что ты хотел?

Он сцепил челюсти, на скулах проступили желваки. Сдерживая злость, он посмотрел в окно и перевел дыхание.

— Идём, — сказал он, беря меня за руку.

На крыше было пусто, и мы уселись прямо на карниз, свесив ноги с края. Внизу монотонно гудели машины. Как будто в кино, разноцветные фигурки людей, спеша по своим делам, сновали вдоль тротуара.

— Лиза, — начал он.

Я упорно смотрела в сторону, мысленно возведя между нами стену. Решив не поддаваться, на сей раз. Он уже сделал со мной, все что мог! Пускай катится…

— Я уезжаю, — вполне ожидаемо прозвучала фраза. И я кивнула.

Он помолчал, и добавил:

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Я хмыкнула, качая головой.

— Зачем?

Он удивленно уставился на меня:

— Потому, что я люблю тебя.

Я засмеялась практически в голос. Словно бы он произнес какую-то глупость.

— Но ты меня не знаешь совсем!

Он провел рукой по волосам, выдохнул и опустил голову.

— Ошибаешься, — произнес он глухо, — я знаю больше, чем ты думаешь.

Я повернула лицо, и встретила его взгляд. В нем не было ни капли иронии. Он не смеялся надо мной, он говорил вполне серьезно.

— Я знаю, что ты любишь зеленый цвет, — произнес он с теплотой, — знаю, что, когда нервничаешь, ты кусаешь губы. Знаю, что ты красишь ногти прозрачным лаком, и стесняешься своей маленькой груди.

Он усмехнулся, не сводя глаз с моего лица. Я продолжала смотреть на него, ощущая, как веки против воли, становятся влажными, как предательски дрожат губы...

— Я знаю, что любишь серых кошек, и в твоей сумочке всегда лежит маленький шоколадный батончик, — он протянул руку и коснулся моей щеки, — я знаю, что ты — самая невероятная девушка на свете.

Я моргнула, и капля, соскользнув, очертила мокрый след на коже. Он поймал ее пальцем, и растер в ладони.

— Я не могу предложить тебе много сейчас, — сказал он, — но я готов сделать все, чтобы ты была счастлива со мной. Если только ты согласишься...

Он посмотрел на меня, испытующе. Его глаза, такие знакомые, ставшие родными, ласкали мое лицо. Он не касался меня, но даже сидя на расстоянии, я ощущала тепло его тела.

Я посмотрела вперед. Там, над домами, где только что, пыхтели и хмурились грозовые облака, вдруг, откуда ни возьмись, возникло голубое небо...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если я умру завтра

Если я умру завтра

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пролог 4

Серые тучи смыкались над головой. Сумрак наплывал со всех сторон. Темнота, призванная облегчить процедуру, уже подкрадывалась, подталкивала в спину. Где-то внизу, под ногами, была вода. Почти истаявший мартовский лед, на который не ступит в здравом уме ни один рыбак. Тем лучше! Тонкий, как пергамент, он проломится, принимая её хрупкой тело в свои ледяные объятия.

«Ледяные», - Эля поежилась, пытаясь вообразить себе, как больно должно быть падать в холодную воду. Однако в этом времени года есть несомненный плюс. Холод парализует мышцы, ускорит процесс. Возможно, сначала она умрёт от переохлаждения, а уж после её легкие наполнятся водой.

Старый бетонный мост давно нуждался в ремонте. Щербатый, как челюсть злобной старухи, он, казалось, дышал на ладан. Машины сюда не совались. И это тоже было плюсом! Глубина водоема в этом месте была достаточной. Но, для надежности, Эля заручилась поддержкой увесистого булыжника, который присмотрела неподалеку. Его участь была решена! Связанные крепкой веревкой, они в тандеме пойдут на дно.

Девушка огляделась, пытаясь запечатлеть пейзаж вокруг, ставший для нее посмертным. Да, пожалуй, именно сейчас! Пока грязная и облезлая весенняя природа еще не успела очиститься и привести себя в порядок. Прощаться с миром проще, когда он такой неуютный.

Эля уставилась в одну точку, не замечая, как жадная темнота поглощает краски, как ветер холодит кожу, обдувая влажные от слез щеки.

- Хватит! - она со злостью ударила себя по щеке.

Это тело, такое молодое и красивое, никак не хотело умирать. Хотя душа её давно уже была мертва! Пытаясь вернуть себе решимость, она прогнала прочь воспоминания о доме. И вновь вернулась, через силу, к мыслям о нем. О том, что он делал с ней! О том, что непременно сделает, когда найдет. Когда вернет обратно, в свою тюрьму...

Что он почувствует, когда узнает? Страх? Злость? Отчаяние? Её поступок лишит его жизнь смысла? Но, перебрав все возможные, Эля так и не сумела найти другого. Сбежать можно было, только шагнув с моста!

Зубы отбивали дробь, а тело знобило от холода. Она пыталась привыкнуть к нему, ведь там, внизу, её ждет холод куда более сильный. Вдох, ещё один...

Эля медленно выдохнула из легких весь воздух, закрыла глаза, нащупала рядом холодный кусок камня. «Насчёт три», - решила она мысленно, и начала обратный отсчёт.

На цифре «два», сводя на нет её старания, где-то неподалеку раздался звук мотора. Эля притихла, еще надеясь, что залетный байкер промчится мимо, или свернет от греха подальше. Но он, раздвигая темноту светом фар, стремительно мчался к мосту.

Она растерялась! Такого развития событий в её сценарии не было. «Что делать теперь?», - размышляла девушка, понимая, как странно выглядит, сидя по ту сторону ограждения с булыжником в обнимку. Между тем свет фар приближался, и звук мотора стал отчетливым. В последнюю секунду Эля нагнулась, решив, что «всадник» её не заметит. Однако, издав последний хриплый рык, «железный конь» остановился...

Он спе́шился, не выключая фар. Она услышала, как тяжелые подошвы ботинок приземлились на бетонное брюхо моста.

- Ты в порядке? - прозвучал за спиной мужской голос. Судя по тембру, его обладатель был немногим старше её.

- Эй! - окликнул он, но Эля не подумала обернуться. Она лишь крепче прижала к себе заветный булыжник, с сожалением ощущая, как тает внутри еще совсем недавно такая пылкая решимость.

Он осторожно подошел, встал слева от неё, зажег карманный фонарь, и колкий луч света коснулся лица. Обозленная его вторжением, девушка злобно выдохнула:

- Отвали!

- Грубо, - констатировал незнакомец, совсем без обиды.

Луч фонаря скользнул вниз, освещая продрогшие плечи, нащупал тяжелую ношу. Эля вцепилась в осколок камня, боясь нечаянно опрокинуть его. Инстинкты пробуждались! Теперь понимая, что от неминуемого падения её отделяет всего лишь шаг, она вжалась спиной в ледяные перила, буквально прилипла к каменной кладке.

- Ты что тут делаешь? - поинтересовался он, и вновь озарил навязчивым светом её заплаканное лицо.

- Гуляю, - выдавила девушка.

- Ну да, - он хмыкнул, очевидно, понимая суть её «прогулки». - А это что у тебя?

Он фонарем указал на опоясанный веревкой булыжник. И Эля поморщилась. Еще пару минут назад ощущая себя как минимум Жанной Д'Арк, сейчас она стыдливо прятала лицо, пытаясь выдумать отговорку.

- Не важно! - произнесла она.

Незнакомец рассмеялся:

- А я думал, что это твоя дамская сумочка.

Он стоял, уложив локти на бетонную опору моста, плечи под кожанкой выдавали спортивное телосложение, а рост, навскидку, был метра под два. А может быть ей, скрюченной холодом, только казалось? Свет фар выхватывал из темноты его лицо, взлохмаченные от шлема темные волосы, обросшие щетиной скулы.

«Урод», - злобно подумала Эля, - «Он всё испортил!».

- Уезжай, пожалуйста, - попросила она, ощущая, как боль подступает к горлу.

Он шумно выдохнул и, опережая её протесты, перелез через ограждение. Оказавшись по ту сторону, совсем рядом с ней, осторожно приземлился, свесил ноги в тяжелых ботинках и вынул из кармана сигареты. Теплый живой огонек заметался в широкой ладони. Сквозь горечь табака она ощутила запах чего-то мясного. Измученный голодовкой желудок жадно заурчал.

- Извини, что помешал.

Эля не ответила. Теперь, когда заветным планам не суждено было сбыться, её одолевали совершенно иные потребности.

- И что, прям нет другого выхода? - поинтересовался он.

- Нет, - коротко ответила девушка.

Он придирчиво оглядел её булыжник:

- Этого мало! Ты хоть и легкая, но на дно не утянет. Только барахтаться будешь. У меня в гараже есть тяжеленная железяка. Все не знал, куда пристроить...

Эля удивленно посмотрела на него. Зажженная сигарета искрила, стремительно уменьшаясь в его руке. В этой полутьме их взгляды встретились.

- Меня Вадим зовут, а тебя?

- Эля, - представилась она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он хмыкнул:

- Элеонора что ли?

- Эллина, - поправила девушка.

- Редкое имя, - улыбнулся он и, взглянув на неё, добавил, - И красивое.

Её руки дрожали от холода, пальцы не слушались. И Эля уже не противилась, когда, уложив к себе на колени, он развязал стянутые веревкой щиколотки. Затем, легко перемахнув через ограду, вытащил её вслед за собой.

- Я хочу в туалет, - смущенно призналась она, удерживая на спине его тяжелую, пропахшую сигаретами, куртку.

Он нервничал, ожидая её возвращения. Шевелил ботинками гравий.

- Поехали, пока аккумулятор не сдох!

- Куда?

- Куда скажешь, - он пожал плечами, - ты, где живешь?

Эля задумалась. Взгляд её погрустнел, плечи поникли.

- Ладно, потом разберемся, - махнул он рукой, седлая свой байк.

Эля взобралась на сиденье, оставляя между ними зазор.

- Держись за меня! - он развел локти в стороны.

Она неохотно приблизилась, робко коснулась ладонью плеча. Он взял обе ее руки и потянул на себя, сцепляя их вокруг своей талии. Она прижалась к его широкой спине, не решаясь прервать это вынужденное объятие. Шерстяной свитер, мягкий и теплый, ласкал её щеки, пока управляемый им, мотоцикл летел по пустынному ночному проспекту. Казалось, еще немного, и он взмоет в воздух, обернется железной птицей и рассеется в небе.

«Хоть бы так и случилось», - думала Эля, чувствуя, как тело её покидают последние силы.

Глава 4.1

Из глубокого сна её выдернул свист закипающего чайника. Она изменила позу и сладко потянулась, впервые за долгое время, открывая глаза в чужой постели. Пыльная рогатая люстра грустно пялилась с потолка, а стены изображали голый бетон. «Стиль «лофт», ни дать ни взять!», - подумала Эля.

Так и не добившись адреса, он привез её к себе домой. А мог бы сдать полиции? Он не спрашивал ни о чем, напоил чаем, накормил приготовленными на скорую руку бутербродами. А ведь мог бы учинить допрос! Он уступил ей свой диван, достал из ящика чистое белье. Хотя мог бы и не утруждаться. «Странный тип», - думала девушка, опасливо выглядывая из спальни.

Отвернувшись спиной к двери, Вадим колдовал над плитой. Спина, к которой она прижималась щекой, на сей раз одетая в футболку, неустанно двигалась. На левом предплечье чернильным пятном темнел рисунок. А волосы, очевидно, влажные после душа, непослушными завитками огибали крепкую шею. Вчера, в темноте, она ничуть не переоценила габариты своего спасителя. Он действительно был выше на добрых десять сантиметров.

Ей тоже захотелось принять душ. Но, отправляясь в последний путь, она не подумала прихватить с собой даже зубную щетку. Он обернулся, ощутив её присутствие. Темные брови взметнулись вверх, на губах заиграла улыбка:

- Доброе утро! Как спалось?

- Спасибо, хорошо, - ответила Эля, пряча в ладони зевок.

- Любишь яичницу? - он отступил на шаг, демонстрируя результаты своих трудов. Эля кивнула.

- А можно мне полотенце? - робко спросила она.

- Там в ванной, - бросил Вадим.

За дверью ванной комнаты, на стиральной машинке, что занимала собой все пространство, она обнаружила не только полотенце, но и зубную щетку. Теплая вода струилась вниз, лаская тело, от которого еще вчера она всерьез пыталась избавиться. Словно извиняясь за этот поступок, Эля тщательно вымылась, соорудила тюрбан из полотенца на голове и посмотрела в зеркало.

Пережитый стресс отпечатался на утонченном лице, темными пятнами улегся под глазами. Искусанные и обветренные, её губы пылали, а припухшие спросонья веки не желали открываться.

На кухонном столе, в ожидании, стояли две тарелки. И Вадим, ловко орудуя деревянной лопаткой, разделил яичницу пополам.

- Я столько не съем, - возразила Эля, присаживаясь на плоский табурет.

Он уселся напротив, и с аппетитом принялся за еду. Эля ковырнула вилкой дымящийся завтрак, ощущая неловкость. Второй по счету прием пищи — это уже перебор!

- Я сейчас обсохну и уйду. Спасибо тебе за все! - произнесла она, не желая злоупотреблять его гостеприимством.

- Куда пойдешь? - уточнил Вадим.

Этого Эля пока еще не знала. Вариантов, по сути, было не так уж и много. Идти в полицию не было смысла. Друзей, по крайней мере, настоящих, у неё не осталось. Наверняка, он уже обзванивал всех, стремясь отыскать её...

- Если тебе некуда идти, можешь пока остаться, - предложил Вадим.

Его карие глаза выражали сочувствие. Не имея понятия, кто она, он впустил её в свой дом. Сам не зная, как сильно рискует!

Эля запрокинула голову, втянула носом воздух. Полотенце скользнуло вниз, и влажные пряди цвета каштана рассыпались по плечам. Она спрятала их за уши, и в два счета прикончила завтрак. Желая быть хоть чем-то полезной, убрала со стола и помыла посуду.

Вадим стоял у окна и курил, не сводя с неё глаз.

- Может быть, расскажешь, что у тебя случилось? - тихо спросил он.

Эля молчала, понимая, что откровенности не избежать. И хотя он не настаивал, она не имела права врать ему.

- Ты сбежала из дома? - предположил он.

Догадаться было не трудно. Эля кивнула в ответ. Осознав, что такой формат беседы для нее предпочтительней, он продолжил озвучивать свои гипотезы:

- Потому, что тебя... обижали?

И снова кивок.

- Муж?

Эля коснулась руки, нащупала пустующий безымянный палец.

- Вроде того, - проговорила она.

Может и к лучшему, что её плен не был узаконен. К чему эти формальности, ведь он и так владел ею в полной мере!

- А полиция? - произнес Вадим.

Эля улыбнулась, вспоминая свои первые, наивные попытки отыскать защиту в лице правоохранительных органов.

- Пройденный этап, - она махнула рукой.

Вадим нахмурился. Покорное эмоциям, его лицо меняло выражение ежесекундно. Темные брови обеспокоено сдвигались, разделяя переносицу поперечной складкой. Широкий и улыбчивый рот подрагивал, то сжимаясь в тонкую линию, то обнажая чуть кривоватые белые зубы.

- Я что-нибудь придумаю, - кивнула она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

- А хочешь, мы с друзьями его проучим?

Он нахохлился и принял боевую стойку, чем рассмешил её.

- Я серьезно! – смутился Вадик. - У меня много хороших друзей. Они научат его обращаться с женщинами!

«Скорее это он научит вас держаться подальше», - подумала Эля.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.2

Все начиналось невинно. С улыбки, со взгляда, с жеста...

Эля, как сейчас помнила тот день. Она распрощалась с подругой и затерялась где-то в недрах большого торгового центра. Поиски туалета затянулись еще и потому, что на пути, как назло, попадались магазины с надписью «sale». Таким образом, исключительно с целью сэкономить, Эля набрала целый пакет «очень нужных вещей».

«Припудрив носик», она направилась в сторону выхода. Один из бутиков мужской одежды покинули двое мужчин. Одетый в черное, блондин вытащил руку из кармана брюк, и под ноги ему беззвучно спланировал дензнак.

Народу в коридоре было немного, но Эля все же постеснялась подобрать находку. Однако мужчина стремительно удалялся, а брошенная им на произвол судьбы купюра так и осталась лежать. Можно было сунуть её в карман, ведь никто не узнает! Однако девушка избрала другой вариант:

- Извините!

Мужчины обернулись. Она догнала их и протянула руку:

- Это ваше.

- Правда? – удивился блондин, и наспех обследовал карманы.

Его странный приятель не выказывал интереса.

- Как вас зовут? – поинтересовался он.

- Эллина.

- Вот это имя! Не то, что у меня! - улыбнулся незнакомец, вынуждая её задать встречный вопрос.

- А ваше?

- Кирилл.

- Ну, тоже не плохо, - одобрила девушка, пытаясь на глаз определить его возраст.

Ей только что исполнилось 22. И, даже без макияжа, её хрупкая неземная красота притягивала взгляд, манила прикоснуться. А потому желающих познакомиться было немало! Однако подобный тип мужчин впервые возник на пути. Он вел себя раскрепощено, хотя элегантный прикид и манера держаться выдавали в нем фигуру значительную.

- Тридцать восемь – мистический возраст, - поведал Кирилл.

- Почему?

- С людьми в этом возрасте происходят судьбоносные встречи, - закончил он и подмигнул.

- Я слышала, что это случается в 33, - возразила Эля.

Кофе был крепким, и тонкое облачко пены шевелилось на поверхности. Они сидели в кафе, куда он уговорил её зайти «исключительно из благодарности».

- Может быть, еще один тортик? – предложил Кирилл. Но Эля отрицательно покачала головой.

- А ваш друг не обидится? – поинтересовалась она, и кивнула в сторону его приятеля, который предпочел соседний столик.

- Это мой охранник, - махнул рукой Кирилл.

Эля вновь посмотрела на него, теперь уже другим взглядом. Прежде она никогда не знакомилась с людьми, у которых были свои охранники.

- А чем вы кормите его? – спросила девушка.

Он оценил её шутку:

- Преимущественно, денежными купюрами.

Их знакомство продолжилось. И, уже через день Кирилл пригласил её на свидание. О том, что это было именно свидание, Эля догадалась сразу. И, хотя не собиралась поддаваться соблазну, надела кружевной комплект белья. Просто так, для уверенности!

Они непринужденно общались, хотя в основном говорила она. Пару раз ему кто-то звонил, и он, извинившись, покидал зал ресторана. В это время Эля поправляла прическу, и проверяла, не застрял ли в зубах укроп.

Привыкшая к тому, что ровесники норовят залезть под юбку чуть ли не в первый же вечер, Эля была удивлена его благородством. Максимум, что он позволил себе – лишь поцелуй в руку! Но даже этого было достаточно, чтобы девушка с нетерпением ожидала следующей встречи.

Новый кавалер не скупился на комплименты, и букеты цветов непрерывно сменяли друг друга на журнальном столе. А в день влюбленных они посетили ювелирный салон.

- Это очень редкий и дорогой жемчуг, - пояснила девушка-консультант, вынимая из коробочки перламутровые горошины.

Его машина, подарки, и дом, в который он пригласил её через неделю – всё это было похоже на сказку! Предвкушая долгожданный секс, Эля наряжалась особенно тщательно. Он был таким трепетным с ней, таким непривычно терпеливым и нежным. Их поцелуи в машине, долгие, неторопливые, сводили с ума. Распаленная этой романтикой, Эля уже и сама желала ускорить процесс!

В камине потрескивали огоньки. Уже чуть пьяная от вина, она сидела, уложив ему не плечо свою отяжелевшую голову. Кирилл взял рукою длинную прядь, любуясь игрой света на каштановых волосах. Эля повернула лицо, ощущая на губах его дыхание.

- Я должен сказать тебе кое-что, - произнес он.

- Что? – шепнула Эля, и прижалась грудью к его плечу, предлагая отложить разговор на потом.

- Подожди! – Кирилл неожиданно резко прервал её.

Эля испуганно отстранилась. «Женат», - подумала девушка. Но правда оказалась куда интереснее…

- Понимаешь, я - импотент.

Эля уставилась на него, пытаясь осмыслить:

- Я... думала это - возрастное?

Он хмыкнул:

- Я тоже!

Она молчала. Это признание лишило её дара речи! Хотелось утешить его. Но кажется, в этой ситуации жалость была неуместна.

- Но ведь это же лечится? В наше время...

- Нет, - мягко оборвал Кирилл.

Выражение его лица осталось прежним. Как будто сказанное только что ничего не меняло. Эля же едва могла дышать! Она расстроилась так, словно ей только что сообщили смертельный диагноз. Вернее, не ей, а её мечтам, их отношениям, таким коротким, но таким многообещающим.

«Уж лучше бы ты был женат», - подумала девушка.

- Разочарована? – выдохнул он.

Эля хотела возразить, но никогда не умела врать. Несчастье читалось на её лице, горячей влагой пульсировало под нижним веком.

- Не нужно стесняться! Скажи как есть. Я привык, - заверил Кирилл.

И в эту секунду ей так захотелось обнять его. Как будто объятия чем-то помогут! Остаток вечера вышел напряженным. Она не спешила уходить, считая это неправильным. Но и оставаться на ночь не собиралась.

- Мы еще увидимся? – бросил он с надеждой.

- Конечно! – Эля убежденно закивала, и в самом деле надеясь остаться друзьями.

И вдруг, уже на пороге, переборов свою сдержанность, он обнял её. Так порывисто и внезапно! Привлек к себе и зарылся лицом в волосах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Эля! Останься! Все будет, слышишь? Есть много способов. Все будет, ты только останься, - торопливо заговорил он.

И она не смогла ему отказать.

Глава 4.3

Он не допускал её к своему паху. Вообще! Однако же, отсутствие главного персонажа ничуть не портило действо в целом. На подмогу приходили выпускники интимной промышленности. Резиновые фаллосы, сексуальные присоски, обученные стимулировать клитор, и еще масса всевозможных игрушек, которыми была напичкана его спальня.

Наслаждаясь процессом, Эля жалела лишь об одном, что невозможно выключить мозг. Она изо всех сил пыталась представить себе, что вместо бездушной резины внутри нее совершает фрикции живой и твердый мужской агрегат. Но не могла! Компенсируя отсутствие главного, он изощренно ласкал её ртом. Доводил до оргазма пальцами.

- Как мне сделать тебе приятно? – вопрошала она, всякий раз ощущая себя эгоисткой.

- Мне уже приятно, - шептал Кирилл, обнимая.

Они засыпали, утомленные, как самые настоящие любовники.

«Всё это глупости! Подумаешь, член», - думала Эля. Ведь он сумел доказать ей на практике, что это не повод лишать себя удовольствий. Первое время, возбуждаясь, она тянулась рукою вниз, желая почувствовать взаимность. Машинально, на автомате! Но каждый раз он успевал поймать её руку. Его суровое «прекрати» отрезвляло и даже пугало, сводя на нет её романтичный настрой...

Организованный руководством компании, корпоративный праздник, был призван укрепить командный дух. Будучи новенькой на работе, застенчивая Эля пока еще не обзавелась подругами. А потому старалась дружить со всеми! Мужчины, молодые и не очень, предпринимали попытки сблизиться с ней. И потому, услышав приглашение на танец, она не удивилась. Кавалер был не из «местных». Броская внешность с восточным акцентом взволновала сердце девушки.

- Еще ни разу не встречал таких красивых секретарей, - произнес он и крепче прижался в танце.

Слегка агрессивная, первобытная красота мужчины привлекала взгляды. И рядом с ним хрупкая Эля казалась себе невесомой. Расслабленно повинуясь движениям сильных рук, она плыла и млела, чувствуя, как зарождается и растет внутри неё неутоленное желание.

Позволяя целовать себя за углом ночного клуба, Эля бесстыдно воображала, как он берет её прямо там. Осмелев, он стиснул в ладони холмик груди, раздвинул коленом бедра девушки, позволяя ощутить всю силу своего возбуждения. Эля ахнула и закрыла глаза!

- Поехали ко мне? – шепнул Артур, так звали пылкого кавалера.

Но Эля отказалась. Она была не настолько пьяна. И тем не менее! Мысли об измене посещали её и раньше, но впервые за долгое время она оказалась так близка к тому, чтобы сделать это...

Они обменялись телефонами, и он обещал позвонить.

Первое, что сделала Эля, вернувшись домой в тот вечер, заперлась в ванной комнате и довела себя до оргазма. Хватило и пары минут, чтобы тело её, насквозь пропитанное желанием, задрожало под действием сладостных спазмов.

Придя в себя, она обнаружила на часах глубокую ночь.

- Прости, Кирюш! Я танцевала, а там ведь ничего не слышно. Время пролетело так быстро.

- Ложись спать, - оборвал он её тревожные оправдания.

Эля положила трубку. Он не доверял ей! И у него были на то причины. Прошло полгода, а она уже сдалась, едва не соблазненная первым встречным. Болезненный укол совести буквально физически пригвоздил её к полу. Эля приняла душ, ощущая себя последней шлюхой. Но ведь они всего лишь целовались! Хотя, по сути, и минет можно расценивать как поцелуй… ниже пояса.

Она легла в постель, подтянула к груди колени, сунула подмышку любимого пса. Перед глазами возникло лицо Кирилла. Белесые брови, ресницы, глаза в серой дымке. Их эмоциональная привязанность друг к другу крепла с каждым днем. И это пугало! Возможно, в глубине души, она всегда оставляла себе шанс повернуть обратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.4

Недавний инцидент, как будто забытый им, остался в прошлом. После ужина Кирилл откупорил бутылку вина и занял место рядом с ней на диване. Эля покорно вытянула ноги и уложила их ему на колени. Теплая и мягкая, его ладонь скользила по коже, повторяя изгибы стройных бедер.

Его манера многозначительно молчать, совсем не напрягала девушку. Эля изучала аристократичный профиль, длинный прямой нос и бледные губы. Черный цвет был Кириллу к лицу! И практически весь его гардероб состоял из темных оттенков. Рядом с ним и она, умерив свои аппетиты, стала отдавать предпочтение пастельным тонам.

- Прекрати! – бросил он раздраженно.

Эля выпустила изо рта обгрызенную нижнюю губу.

- Больно? – Кирилл осторожно убрал её ноги, приблизился и погладил пальцем обветренный рот.

Этот исполненный нежности жест мог бы служить прелюдией к чему-то большему. Но взгляд его, сосредоточенный и серьезный, изучал её лицо, как будто видел впервые:

- Ты разве не знаешь, к чему приводят поцелуи на ветру?

Она удивленно уставилась на него, готовая возразить. Однако, пальцы мужчины сжимались все сильнее, причиняя боль. Эля ухватилась за его плечо, и ей почудилось, что тело его под одеждой окаменело.

- Ах ты, маленькая врушка! – процедил он сквозь зубы.

Всегда спокойный и ласковый, сейчас он был совсем не похож на себя. Сердце девушки забилось быстрее! В этой просторной гостиной ей вдруг стало тесно...

- Отпусти, мне больно! - прошептала Эля.

Нижняя губа между пальцев мужчины теряла чувствительность, настолько сильной и невыносимо болезненной была его хватка. Он хищно оскалился, и ей померещилось, что вместо зубов у него клыки.

- Я думал, что ты другая! Не такая как все эти сучки! - проговорил Кирилл, глядя в её растерянные, испуганные глаза.

Казалось, злость в нем росла и крепла с каждым произнесенным словом. Как будто некое существо, агрессивное и жесткое пробудилось внутри его тела, желая прорваться наружу.

- Вам мало! Ну, почему вам всегда мало?! – взревел он, брызжа слюной.

Теряя контроль над собой, Эля вцепилась в него ногтями. Кирилл разжал пальцы… И в следующее мгновение тяжелая мужская ладонь нанесла удар по щеке. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли круги. Заслоняя лицо, она вжалась в подушки. Напрягаясь всем телом, ожидая повторного нападения...

- Ты разочаровала меня, Эллина, - с досадой произнес он.

Выражение ужаса на её лице ничуть не смущало его. Спокойный и уверенный, он прошелся по комнате.

«Псих», - думала Эля, наблюдая эти невероятные метаморфозы. Оглушенное ударом её левое ухо все еще издавало навязчивый звон. Щека пылала, а истерзанная губа болезненно пульсировала. Но, по крайней мере, теперь она могла уйти от него навсегда, без всяких угрызений совести.

- Ну, всё! С меня хватит! – она вскочила с дивана и пулей устремилась в коридор.

К её удивлению, он не пытался воспрепятствовать, а с любопытством наблюдал её побег. Эля обулась и набрала комбинацию цифр на электронном табло. Экран вспыхнул красным. Вероятно, ошиблась? Еще одна попытка. И снова облом!

- Я изменил код, - его голос прозвучал совсем близко. Как бесшумно он подкрался, пока она боролась с его «умным домом».

- Открой дверь! Я хочу уйти!

- Уйдёшь, когда я разрешу, - медленно выговорил Кирилл, подходя ближе, вынуждая её забиться в угол.

- Открой мне двери! – закричала Эля, маскируя свой страх наигранным гневом.

- Не спеши уходить, у меня для тебя сюрприз, - после всего случившегося эта фраза прозвучала зловеще.

Где-то в глубинах прихожей раздался скрип межкомнатной двери. Эля вздрогнула, еще не видя, но уже чувствуя чье-то незримое присутствие. Волоски на коже вздыбились, по спине пробежал холодок! Она стояла, напряженно вглядываясь в темноту...

Тут свет зажёгся, и от неожиданности девушка вскрикнула.

- Я знал, что ты обрадуешься! - проговорил Кирилл, подходя к комоду.

Он вынул из ящика что-то, но Эля не видела. Лихорадочно ища пути к спасению, она наблюдала в прихожей гостей. «Это кошмар! Лишь игра подсознания!», - пыталась себя успокоить Эля. Усомниться в человеческом происхождении визитеров заставляли не только их габариты, но и тот факт, что вместо голов, у них были… свиные рыла.

Обрадованный произведенным эффектом, Кирилл улыбался. По примеру хозяина, одетые в черное, его «цепные псы» ожидали команды.

- К-то это? – с трудом проговорила она.

- Как кто? Ниф-ниф и Наф-наф! - весело отчеканил Кирилл и посмотрел на девушку.

– Наверное, ты хочешь спросить, а где же Нуф-нуф? – подсказал он. Эля нервно сглотнула.

Мужчина схватил с вешалки еще одну поросячью маску, и натянул себе на лицо:

- Так вот же он!

В какой-то момент она перестала верить в происходящее. Ей показалось, что все это шутка. Сон! И даже когда, повинуясь его указаниям, двое мужчин подошли к ней, не стала кричать. Один в два счета скрутил её руки, второй – оголил предплечье. И только когда третий, с голосом Кирилла, и шприцом в руках, подошел вплотную, заорала что есть сил!

Мужская ладонь в одночасье лишила её способности кричать, и тонкая игла пронзила кожу.

- Тихо, мое солнышко! Тихо! - твердил бархатный голос. В голове зашумело, и приятная слабость разлилась по телу...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.5

Пробуждение было тяжелым. Голова гудела так, будто внутри жужжал пчелиный рой. В спальне с закрытыми шторами было трудно сориентироваться. Эля откинула одеяло в сторону и, не пытаясь скрыть наготу, прошла в ванну.

Большое зеркало под светом яркой лампы, словно через силу заставило её посмотреть на свое отражение. «Я ли это?», - подумала Эля, изучая уставшее, как после бессонной ночи лицо, воспаленные белки глаз, красные припухшие губы и волосы, липкими сосульками торчащие из резинки. Она приняла душ и оделась.

Его дом, похожий на лабиринт Минотавра, таил опасность за каждым поворотом. А ведь прежде он казался ей таким уютным!

«В любом случае, я больше никогда не вернусь сюда», - думала Эля, нащупывая ногами ступени. Уже у входной двери, в тщетных попытках выйти наружу, она вспомнила, что он изменил код. И неясный пока еще страх подкрался снизу, облизывая ладони, которые вдруг стали влажными...

- Вот и солнце взошло! – прозвучал за спиной его голос.

Адреналин заполнил легкие. Эля взяла себя в руки и обернулась:

- Набери код! Выпусти меня!

- Обязательно, - бодро заверил Кирилл. Казалось, минувшая ночь придала ему сил.- Я как раз собирался наведаться в город. В холодильнике пусто.

Сейчас он казался ей прежним. Но память медленно возвращалась, мешая поверить. Она сжала пальцами лямки своего рюкзака:

- Что ты вколол мне?

- Ничего, что могло бы тебе навредить, - произнес он, даже не пытаясь отрицать случившееся. «Значит, и остальное – правда?», - сердце девушки ушло в пятки.

- Ты псих, - прошептала Эля.

Не обращая на неё внимания, Кирилл вернулся в гостиную, и, судя по звуку, сел на диван. Спустя мгновение комнату заполнили странные звуки. Сквозь шелест, скрипы и шлепки она услышала голос. Свой собственный! Как под гипнозом, Эля прошла в гостиную и уставилась в экран.

- Потом наложим музыку, - гордо сообщил Кирилл, - вырежем лишнее.

Она зажала ладонью рот, не в силах вымолвить и слова. Внутри неё все клокотало! От ужаса, гнева и омерзения. На экране телевизора транслировали порно, главной героиней которого… была она сама. Лежа на кровати, в той самой спальне, где обычно происходили их «любовные игры», она позволяла двум амбалам в поросячьих масках себя раздевать.

Стоит сказать, действовали они слаженно! Пока один избавлял её тело от кофточки, второй расстегивал джинсы. Периодически девушка на экране выныривала из транса, но её слабые попытки сопротивления тут же гасли.

- Можно промотать, - произнес Кирилл и нажал кнопку.

Изображение перед глазами замелькало, и она тряхнула головой.

- Вот! Смотри! – воскликнул он радостно.

Действо на экране возобновилось, и Эля попятилась назад, нащупывая стену...

Полностью голая девушка лежала на кровати. Её груди подрагивали в такт движениям. «Имитация», - подумала Эля, не в силах поверить, что героиня на экране – это она сама!

Между тем, голос за кадром произнес:

- Дай крупный план сделаю!

Мужчина в черном посторонился, однако, не отстраняясь, а продолжая совершать ритмичные движения бедрами. Он сильнее раздвинул ей ноги, позволяя камере в мельчайших деталях запечатлеть процесс. Во весь экран его огромной плазмы предстала женская киска.

«Монтаж», - отчаянно думала Эля, наблюдая, как член незнакомца проникает в неё.

- Нежнее! - скомандовал голос за кадром.

Он медленно вышел, и устремился вверх, лаская головкой бугорок клитора. Маленькое отверстие между ног пульсировало, то сжимаясь, то расслабляясь в ответ. Член мужчины, вернулся в исходную позицию и вновь исчез в глубинах её тела. Камера изменила ракурс, скользнув вверх по животу, запечатлев её голую грудь с маленькой родинкой слева. И наконец-то достигла лица…

- Какая же ты у меня красивая, - произнес Кирилл, задумчиво глядя на экран.

Эля закрыла глаза. «Не может быть! Не может!», - твердила она себе.

Он тем временем снова промотал вперед.

- Не надо, - простонал её голос с экрана.

«Не надо что?», - подумала девушка, запрещая себе смотреть. Но глаза её сами собой распахнулись...

Теперь в кино их было трое! Она вяло сопротивлялась, зажатая между двух полуголых тел, и ведя неравный бой с одним из них.

- Руки ей держи! – бросил он в адрес напарника. И тот охотно её обездвижил, прижав одной левой оба локтя.

Мужчина приподнял стройное тело за бедра и привычным движением устремился к промежности. Её спина изогнулась, повествуя о том, что член его уже внутри! Возбужденный пенис второго все еще был снаружи, ища пристанища между её ягодиц.

- Подожди! Хочу крупный план! - скомандовал «режиссер», меняя дислокацию.

Изображение скользнуло вниз. Он включил подсветку, позволяя рассмотреть картину двойного проникновения. На экране было видно, как член одного из мужчин неторопливо надраивает влажную щелку, пока другой кружит вокруг ануса. Мужские пальцы, сдобренные порцией слюны, коснулись головки. И та легко проскользнула внутрь…

- Хватит! – закричала Эля. Сознание возвращалось к ней. Но происходящее на экране все равно оставалось за гранью реальности.

- Тут есть еще сцена, где они оба кончают тебе на лицо. Хочешь взглянуть? – поинтересовался Кирилл.

- Выключи! - сквозь слезы прокричала она.

- Если бы ты сопротивлялась, было бы динамичнее. Но я решил, что выкладывать в сеть видео реального изнасилования будет уж слишком.

Глядя на неё, он говорил спокойно и взвешенно.

- В сеть? - повторила Эля.

- Надо бы поработать со звуком. Как думаешь, если пустить задним фоном тяжелый рок?

Она сжала кулаки, грудная клетка вздымалась. Каким бы он ни был, но это… Она пойдет в полицию, обязательно! Как только заставит его удалить это видео. Отчаяние заполнило горечью рот, и Эля кинулась на него! Управляемая жаждой мести, она успела нанести всего лишь пару «сокрушительных» ударов по лицу и плечам. Прежде, чем оказалась прижатой к дивану.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он собрал её влажные волосы и с силой потянул на себя.

- И это взамен благодарности? – прорычал он. И Эля узнала вчерашнего психа.

Нет! Однозначно, это был уже не Кирилл. Хотя… Возможно, именно теперь он позволял ей лицезреть себя настоящего.

- Я же люблю тебя! – произнёс он с нежностью. - Видишь как сильно! Я подарил тебе целых два члена. А ты опять недовольна!

- Сволочь! – прошептала Эля, смаргивая слезы. - Ты просто больной! Я ненавижу тебя!

Вдруг смягчившись, он разжал пальцы, и волосы, получив долгожданную свободу, рассыпались по подушке.

- Я тоже себя ненавидел, а после привык. И ты привыкнешь!

Глава 4.6

Эля опустила глаза. Конечно, она не стала рассказывать первому встречному подробности своих злоключений, сказав лишь о том, что сбежала «из-под венца». Что, по сути, было правдой.

- Я оставила прощальную записку.

- И что там написано? – поинтересовался Вадим.

- Там написано, - Эля вздохнула. - Я сделала выбор, и ушла навсегда.

Вадим печально улыбнулся. Его близость успокаивала. Какая-то симпатия к этому парню зарождалась и крепла в ней. И Эля пыталась припомнить, как подобный синдром называется в психотерапии.

- Слушай! – воспрянул он. – Тебе нужно купить что-нибудь!

- В смысле?

- В смысле из вещей.

- Зачем?

Он встал, залпом допил остатки кофе:

- Поехали в магазин!

Эля задумалась. С одной стороны она не планировала оставаться у него надолго, с другой – идти ей было некуда.

- А зачем тебе это? – спросила она уже на пороге.

- Что? - он щелкнул задвижкой, открывая замок.

- Зачем ты мне помогаешь? – уточнила она.

Вадим навалился снаружи, прижимая непокорную дверь.

- Ну, мы же в ответе за тех, кого приручили, - подмигнул он, запирая квартиру на ключ.

Снаружи Эля почувствовала себя тревожно. «У меня развивается фобия», - подумала девушка, озираясь по сторонам. Ей почудилось, что все фонарные столбы в этом городе снабжены камерами видеонаблюдения. А какая-нибудь из них сейчас следит и за ними...

Ближайший супермаркет оказался за углом. Но и туда они отправились не пешком, а верхом на мотоцикле.

- Ты даже за хлебом ногами не ходишь? – спросила она.

- Так быстрее! – резонно заметил Вадим.

Бродя между полок с косметикой, Эля подумала, что тени для век едва ли входят в перечень товаров первой необходимости. Но все-таки взяла кое-что. Бритва, мусс, увлажняющее мыло, кондиционер для волос, набор резиночек...

- Все нужное! – заверила Эля, вынимая покупки на ленту.

Он усмехнулся, наблюдая, как кассирша пробивает тампоны, прокладки и трусики. Коснулся карточкой терминала, и женщина одобрительно улыбнулась, очевидно, приняв их за пару.

- Ты где-то работаешь? – поинтересовалась Эля.

Она сидела на лавочке, скрестив ноги, и с жадностью поедала мороженое.

- Чиню мотоциклы, рисую наколки, играю в группе, - перечислил он все те занятия, которыми, по законам жанра, должен заниматься отрицательный персонаж.

- И когда ты все успеваешь? – её комплимент прозвучал как усмешка.

Он улыбнулся, смерил взглядом носки ботинок:

- Думал еще собаку завести, но тут появилась ты.

Эля сомкнула челюсти, хрустнув шоколадной глазурью, и нахмурилась. Подобное сравнение ей не понравилось!

- А девушку завести не думал? – предложила она.

Он озадаченно хмыкнул, подыскивая нужный ответ:

- Думал…

- Но тут появилась я?

- Нет! - отмахнулся Вадим. - Ты слишком дорого обходишься!

Ей стало стыдно. Вероятно, привыкшая к богатой жизни в своей «золотой клетке», она и впрямь не рассчитала сил?

- Я все тебе отдам, честно! - ответила Эля, и протянула ему надкушенное эскимо.

- Да я шучу, ты чего? - бросил Вадик, взбивая ботинком облако пыли.

Эля пожала плечами, кончиком языка собирая с губ сливочную массу.

- А кто у тебя из родных? – поинтересовался он.

- Родители, - ответила девушка. – Мама – учитель биологии, а папа – стоматолог.

Она замолчала, глядя вниз, где их ноги, стоя рядом, представляли собой довольно забавное зрелище. Её нарядные кроссовки с розовыми шнурками на фоне его безразмерных ботинок смотрелись точно кабриолет на фоне танка.

- В семье одна, друзей нет, - продолжила Эля. – Я - этот, как его? Интроверт!

- Я тоже, - усмехнулся Вадим.

Эля вновь погрустнела. Мороженое закончилось, и теперь в её руке была лишь перепачканная шоколадом деревянная палочка. Она нагнулась, вонзила её в мягкую почву и провела сверху вниз, оставляя свои ступни по обе стороны от борозды.

В отличие от нее, Кирилл был душою компании. Первая встреча с его друзьями состоялась в самом начале их отношений. Они уже встречались, но Эля все еще была на распутье. И, словно бы чувствуя это, Кирилл старался её впечатлить!

На дне рождения одного из друзей собрались и все остальные. Но, в обход именинника, взгляды присутствующих были направлены в их сторону. Выяснилось, что все уже отчаялись увидеть его со спутницей. «Ну, ясно», - думала Эля, ощущая неловкость.

Как известно, самые интересные разговоры случаются в женском туалете. Эля осознала это, оказавшись перед зеркалом рядом с женой именинника. Эффектная, рыжеволосая девушка Инна, старательно покрыла губы свежим слоем яркой помады.

- Ну, наконец-то Кирилл вернулся к нормальной жизни! – она возвела глаза к небу. – А то мы уж думали, совсем его потеряли.

- Ты о чем? – насторожилась Эля.

- Ну, ясно о чем, - захмелевшие зеленые глаза удивленно взглянули на нее, - Об этой жуткой трагедии с Альбиной, его женой!

Эля отвернулась, пытаясь скрыть недоумение. Он не говорил ей, что был женат! И все же вопрос, «какой женой», прозвучал бы очень странно.

Тем временем, рыжая Инна, вероятно, по природе своей болтливая, сама принялась выкладывать одну подробность за другой.

- Бедняжка! Как вспомню, так вздрогну! – она потрясенно взмахнула ресницами. - Как нас всех потрясла эта новость! Падение с лестницы на пятом месяце беременности...

Жвачка скользнула вниз по пищеводу. Она стояла, пытаясь осмыслить услышанное. Беременная жена? Либо Инна была настолько пьяна, либо же она была из той категории женщин, что любят выдумывать всякие небылицы.

Уже дома Эля рискнула озвучить вопрос, что мучил её всю дорогу.

- Я собирался тебе рассказать, - виновато сообщил Кирилл.

- Все вокруг думают, что она была беременна... от тебя? – уточнила Эля.

- А ты бы предпочла, чтобы я рассказал всем вокруг, что я — импотент? А моя жена нагуляла ребенка с моим же охранником! – удивился он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эля смутилась, уже стыдясь своего любопытства, и видя, как нелегко ему об этом говорить. Возможно, тогда ей надлежало бить тревогу! Или, по крайней мере, задуматься, настолько ли очевидны причины смерти его беременной супруги? Но мысль об этом посетила её гораздо позже...

Глава 4.7

На следующий день Вадим исчез. И проснувшись, Эля обнаружила на кухонном столе записку: «ушел по делам, буду к вечеру». Она не решилась выходить на улицу одна, и, чтобы хоть как-то себя занять, принялась за уборку. И хотя не имела привычки шарить по ящикам, но все-таки, провела беглый обыск.

Плеер, найденный ею на компьютерном столе, немного отвлек от печальных мыслей. И к вечеру его квартира преобразилась! Плита и сантехника сияли чистотой, а носки аккуратной кучкой лежали в углу ванной комнаты.

Он застукал её за готовкой. Завязав поверх одежды безразмерный мужской фартук, Эля помешивала на плите какое-то знатное варево.

- Привет, - увидев его в дверях, она смущенно обтерла руки, - а я тут немного прибралась.

- Да я вижу, - кивнул Вадим.

- Нашла в холодильнике кусочек куриной грудки, - она подняла крышку, выпуская наружу соблазнительный запах жареной курочки.

- Пахнет бомбически! – он втянул носом ароматный дымок и сглотнул.

- Это в качестве компенсации, - поспешила она оправдать свой энтузиазм.

- Хорошо, - он кивнул, - сейчас переоденусь и будем ужинать.

- Слушай! – Эля обернулась к нему, - А можно мне что-нибудь из твоих вещей? Хотя бы старых. А то ходить в джинсах по дому как-то неудобно.

Штанины мужских брюк волочились по полу, а рубашка свисала с худеньких плеч. И наконец, длинный цветной шнурок завершал образ городской «оборванки».

- Тебе идет, - похвалил Вадим.

Он причмокивал, отправляя в рот перепачканные в соусе макароны. Эта простая еда, приготовленная на скорую руку, вернула её в детство. И Эля загрустила, вспоминая, как любила переваренную вермишель, и специально просила маму варить гарнир чуть дольше.

Мать Кирилла, интеллигентная вдова, отнеслась к ней с присущей людям её уровня симпатией. Которую Эля опрометчиво приняла на свой счет! Именно к ней, в надежде на женскую солидарность, она и обратилась, когда ситуация окончательно вышла из-под контроля.

- Деточка, я знаю о вашей проблеме! Кирюша рассказывал мне.

Потенциальная свекровь сочувственно вздохнула, накрывая её ладонь своей. Но Эля одернула руку:

- Рассказывал о чем?

Женщина разочарованно поджала губы:

- Этого не нужно стесняться! У всех свои трудности. Кирюша и сам в детстве страдал от дефицита внимания. Вероятно, поэтому вы и сблизились?

- Какой дефицит? О чем вы? – возразила Эля.

Она закатала рукава своей кофты, демонстрируя синяки. Оттопырила ворот, выставляя на обозрение свежие ссадины:

- Все это - его рук дело!

- Да Боже упаси! – оскорбленная, его мать отпрянула. – Как тебе только не совестно? Я в курсе, что ты сама наносишь себе эти травмы. Кирюша так переживает! Кажется, он действительно любит тебя...

Эля передернула плечами, возвращаясь в реальность.

Вадим уже доел свои макароны и начисто вымазал тарелку кусочком хлебного мякиша.

- Очень вкусно, спасибо! – поблагодарил он.

- Оставь, я помою, - она заправила за ухо волосы и склонилась над тарелкой.

Он подошел к окну и закурил:

- Ты не сказала, как его зовут.

«Кирилл Воронов. Сын криминального авторитета, не так давно убитого в тюрьме», - подумала Эля, но вслух произнесла:

- Сережа. Его зовут Сережа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.8

Весна уже наступала, заявляя свои права на каждом шагу. Воздух очистился от пыли и апрельские ветра наконец-то стихли. Теперь, насыщенный ароматами пробуждения природы, он заставлял дышать полной грудью. К запаху первоцветов и согретых ласковым солнцем древесных почек примешивался аромат жареного мяса. Люди отмечали наступление весны, традиционными шашлыками!

Но у Эли, невзирая на всеобщую атмосферу, не было аппетита. Её холодильник был пуст, а денег едва оставалось на оплату коммуналки. Она шла, набросив на плечи ветровку, не вынимая рук из кармана, сжимая невидимый постороннему глазу предмет. Шла уверенно и быстро, чтобы не передумать в последний момент!

Старый Дом Быта пестрил вывесками, половина из которых уже давно требовала замены. «Ломбард», - прочитала девушка, надеясь, что именно эта надпись приведет её к цели.

Несмотря на угрозы, Эля ушла. Сбежала! Оставив в его доме все, что уже успело перекочевать туда. Идти в полицию было бессмысленно. Что она предъявит им? Свои синяки на губе?

Её злоключения на этом не кончились, и увольнение с работы, такое внезапное и беспричинное, стало последней каплей. «Совпадение», - думала Эля, подсознательно чувствуя, что это не так.

Она открыла двери съемной квартиры. Заветная сумма лежала в кармане! Эля разулась и сразу прошла на кухню. «Небольшая диета еще никому не вредила», - решила она, выкладывая на стол хлеб, кефир, банку консервов и макароны.

Этот скудный запас продуктов напомнил ей студенческие годы. И, предвкушая трапезу, она поставила на огонь кастрюлю с водой. Затем открыла дверцу холодильника...

Бутылка кефира выскользнула из рук и укатилась под стол!

Внутри стояла тарелка с её любимым тирамису. Эля до боли прикусила губу, вновь закрыла и распахнула дверь. Но пирожное не исчезло! Оно стояло на верхней полке, во всей красе демонстрируя, как сильно она заблуждалась, надеясь избавиться от него.

Эля схватила тарелку и отправила десерт в мусорную корзину. Сердце ушло в пятки! «Он был здесь? Возможно, он до сих пор здесь!», - страшная догадка, словно ледяной водой окатила её затуманенный разум. Она открыла ящик, где обычно лежали приборы. Однако, ни вилок, ни ножей, ни даже штопора внутри не оказалось.

«Не может быть!», - лихорадочно думала Эля, открывая один за другим кухонные шкафчики.

- Вот это ищешь? – прозвучал за спиной мужской голос. Девушка медленно обернулась.

Он стоял, подпирая плечом дверной косяк, небрежно скрестив ноги в темных джинсах. Черный пуловер, словно вторая кожа, облегал крепкий торс. Лицо не выражало эмоций, как будто его присутствие здесь было чем-то вполне закономерным. Взгляд, надменный и самоуверенный, скользил по кухне, а в руках, повинуясь движениям длинных пальцев, каменной рукояткой поблескивал кухонный нож.

- Избавляешься от моих подарков? Нехорошо! – Кирилл сунул руку в карман и вытащил на свет пригоршню жемчужных бусин.

- Надевай! – он бросил на стол украшения, только что оставленные ею в ломбарде.

Эля сглотнула, и, не сводя с него глаз, подошла к столу. Она стояла, едва дыша, ощущая его присутствие каждой клеточкой своего тела. Он приблизился к ней со спины, и девушка вздрогнула, когда рука мужчины коснулась шеи.

- Я так скучал по тебе! - прошептал он, - А ты? Ты скучала?

Она не ответила. Тело, словно натянутая струна, тревожно дрожало, пытаясь угадать, что последует дальше.

- Глупышка моя, - он нежно провел острием по ключицам, склонился, касаясь мочки.

- Чего ты хочешь? – прошептала Эля срывающимся от волнения голосом.

Вместо ответа он прижал её к своему безучастному паху. Пальцы мужчины поддели край трикотажной кофты. Эля дернулась, но рука его устремилась вниз.

- Перестала бриться? – произнес он, перебирая волоски на её лобке. Эля стиснула бедра.

- Что тебе нужно? – прошептала она.

Его пальцы коснулись половых губ:

- Ты! Мне нужна ты!

В коридоре стоял чемодан, и она удивилась, как могла его не заметить.

- Я позволил себе собрать твои вещи, - произнес Кирилл.

- Я никуда не поеду с тобой! – заявила Эля.

Перспектива безденежья её не пугала. Любое из зол было лучше, чем оставаться с ним наедине.

Он прошелся по комнате, придирчиво оценил безобразные швы на обоях:

- А когда ты познакомишь меня с родителями?

В его присутствии пульс зашкаливал. Но, при упоминании о доме, сердце девушки замерло! Как будто одной этой фразой он уничтожил то последнее, что до сих пор оставалось неприкасаемым.

- Никогда! – сквозь зубы выдавила Эля.

- Знаешь, я в детстве обожал биологию, - продолжил он, - И даже хотел стать врачом!

Она замерла.

- А как продвигается практика твоего отца? – Кирилл улыбнулся, провел языком по зубам, - В наше время так легко потерять лицензию!

«Он блефует», - думала Эля, из последних сил стараясь сохранить лицо.

- Ты говорила, что у кого-то из них слабое сердце?

- Не смей трогать моих родителей! – её голос охрип от бессильной ярости.

Кирилл примирительно поднял руки, его рот исказила усмешка:

- Я что, похож на психа?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.9

Она лежала в гробу, в красивом черном платье. Но почему-то видела себя со стороны. Эля вспомнила это платье: кружевной верх и длинная молния сзади.

«Слишком вычурно для гроба», - решила девушка, подумав, что стоило бы подкрасить ресницы. Ей вдруг стало любопытно, сколько человек пришло на похороны. Она хотела обернуться и пересчитать, как вдруг услышала его голос за спиной.

- Тебе так идет черный цвет! – произнес Кирилл.

Эля сглотнула.

- Ненавижу это платье! – прошептала она.

Вместо ответа он взял её руку приземлил ладонью вниз в районе своего паха. И Эля вздрогнула, ощущая его эрекцию.

- Я убью тебя! - прошептал Кирилл и в то же мгновение свет погас...

Видение было настолько реальным, что Эля вскрикнула, просыпаясь.

- Все хорошо! - произнес кто-то.

- Что? – она протерла глаза.

- Ты разговаривала во сне, - нахмурился Вадим.

Он выглядел сонным. Темные волосы, словно моток черной проволоки, топорщились в разные стороны. На лице отпечатался след от подушки.

- Я больше не буду, - смутилась девушка и выше натянула одеяло.

Однако он не уходил. Неловкая пауза затянулась. Эля открыла рот, желая разузнать, что именно говорила во сне. Но не успела.

- Если что, я рядом! - бросил Вадим и вышел из спальни.

Уже спустя полчаса она снова зажгла ночник.

На кухне у окна, нарезая круги в темноте, светился маленький огонек сигареты.

- Не спится? – поинтересовался он.

- Да уж! – вздохнула Эля.

- Слушай, - произнес Вадим, - ты говорила, что его зовут Сергей, а во сне звала какого-то Кирилла.

Неожиданный вопрос застал её врасплох, и Эля едва ни ляпнула «у нас любовный треугольник». Но вовремя прикусила язык, пытаясь сообразить вариант получше.

- Ладно, не мое это дело! – после секундной паузы раздалось у окна.

Он затушил сигарету, экран смартфона погас. Теперь они стояли практически в полной темноте. Не считая скупого на яркость оконного стекла.

Эля против воли задышала чаще! На этой темной кухне ей отчего-то стало не по себе. Сердце гулко забилось, и коварная память принялась за работу. Она попятилась к двери, не решаясь в потемках развернуться спиной. Однако путь ей преградил табурет.

- Ай! - вскрикнула девушка, больно ударив колено.

- Ты в порядке? – прозвучал его голос.

- Пожалуйста, включи свет! - взмолилась она.

Он зажег его и сразу вернулся к ней. Эля дрожала так, будто в темноте с ней произошло что-то, чего он не увидел.

- Эй, все хорошо! - произнес Вадим, избегая касаться её.

Эля медленно приходила в себя. Адреналин покидал её мозг, оставляя лишь легкое головокружение. Он наполнил стакан водой и протянул ей. Эля прижалась губами к гладкому бортику.

- Страх темноты, - пояснила она. Вадим молча кивнул.

Лишенная плафона кухонная люстра, подобно лакмусовой бумажке, выявляла повисшее в воздухе напряжение. Эля мелкими глотками цедила воду. Он стоял у окна, без нужды покручивая колесико карманной зажигалки. Невысказанные вопросы, безмолвные подозрения множились с каждой секундой. Но, ни один из них, не решался озвучить свои.

- Ты бы не прыгнула, ведь так? – неожиданно бросил он.

Эля сделала ещё один глоток:

- Я – трусиха!

Его взгляд потеплел:

- Так… кто такой Кирилл?

Она смущенно опустила глаза.

- Любовник? – подсказал Вадим.

Эля покраснела, вынуждая его замолчать. Казалось, что стена недоверия, возникшая между ними, потихоньку рушится.

- На самом деле его зовут Кирилл, - призналась она.

- Зачем соврала?

- Я – врушка, - пожала плечами Эля.

Вадим рассмеялся и стал загибать пальцы:

- Врушка, трусиха, беглянка…

- Воровка, - подсказала она.

- Воровка? – он удивился.

- Да, я стащила в магазине ватные палочки!

Оба рассмеялись, и серая масса напряжения рассеялась окончательно.

- Ты случайно не в розыске? - подмигнул он.

Эля покачала головой, внезапно для самой себя, понимая, что их недоверие друг к другу - взаимно.

Отчего он не прогнал ее прочь? Не пытался соблазнить? Зачем приютил у себя? Чужую, незнакомую, переполненную страхом и болью! Быть может, в его жизни недоставало впечатлений. Или же он просто был из той категории людей, что без раздумий приходят на помощь всем нуждающимся. Почему-то в наше время так трудно поверить в настоящую доброту!

Эля знала, как сильно рискует, памятуя своё неумение разбираться в людях. Можно было списать его гостеприимство на свойства личности. Или же - на склонность к насилию, которая вот-вот проявится! Однако, вопреки здравому смыслу, она ощущала себя в безопасности. И пускай с момента их встречи прошло лишь три дня, ей казалось, что они знакомы уже давно...

Вадим затянулся и выдохнул в форточку облако табачного дыма. Перед глазами вновь возник образ спящей на его кровати девушки. Тревожные алые губы, водопад каштановых прядей на подушке, тени от длинных ресниц на щеках. Её красота будоражила воображение, заставляя его держать дистанцию. Лишь бы только не сорваться! Не напугать!

Прошло уже более года, и вот, наконец-то, судьба предоставила шанс! Он не мог упустить его. Теперь он знал наверняка, что сделает все, лишь бы только удержать её рядом с собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.10

Мужская рука обхватила затылок, подняла её голову. Другая прижала пульсирующий орган к её лицу. Теперь, когда в кадр попали оба члена, стало заметно, что один из них более смуглый.

- Одновременно! Насчет три! – произнес закадровый голос. И на неё с обеих сторон брызнули капельки белой спермы.

Мутная и вязкая жидкость аккуратными струйками легла на лицо, на лоб, на подбородок. Опустошенные, их пенисы стали уменьшаться в размерах. Мужчины смеялись, продолжая надрачивать их, обмениваясь впечатлениями, и вытирая свои концы о её спутанные волосы…

- Хэппи Энд! – провозгласил Кирилл и выключил телевизор.

И хотя Эля не смотрела, аппетит пропал. Она уронила вилку на стол:

- Завидуешь?

Он усмехнулся. Кажется, увиденное на экране лишь обострило его красноречие.

- Нет, я восхищаюсь твоими талантами!

- Да пошел ты! – Эля с грохотом отодвинула стул и вышла из кухни.

Со временем она научилась дерзить. Но, кажется, эта самая дерзость и привлекала его в Эллине. Возможно, сдайся она окончательно, он бы потерял интерес… и отказался от неё.

Жизнь девушки уже давно разделилась на «до» и «после». И очередная попытка совершить побег потерпела фиаско, когда бесследно исчез один из ее друзей. Не факт, что причиной его исчезновения была дружба с Эллиной. Возможно, у нее развивалась паранойя? Или же он и в самом деле, уехал. Внезапно и далеко! Никому ничего не сказав…

Мама удивлялась, с чего бы её дочь вдруг стала такой заботливой. Поначалу Эля звонила домой, чуть ли ни ежедневно, чтобы услышать заветное «все в порядке». Ей снились кошмары, и чудилось, что там, за 60 километров от нее, происходит что-то плохое.

Помимо прочего жизнь в его доме оставляла ей шанс выкрасть видео. Что оказалось простым лишь в теории! Они ночевали в разных спальнях. Его комната запиралась на ключ. Её же спальня всегда была открыта. И, хотя он ни разу не переступал её порог, сам факт этого провоцировал бессонницу. «Умный дом» неустанно следил за ней! И Эле казалось, что однажды он её удушит, пустив внутрь углекислый газ и закупорив окна.

Теперь на регулярные встречи с его друзьями она являлась, как на работу. И уже успела понять, что в этой дружелюбной компании её не услышат. Он сумел убедить их в том, что здоров! Что живет счастливой семейной жизнью и готовится стать отцом. Вполне очевидно, что её откровения будут восприняты ими в штыки.

- Почему я должна идти туда? – в который раз спросила Эля.

- Потому, что ты – моя невеста, - ответил Кирилл.

«Едва ли», - подумала она, развязывая большой красный бант.

В коробке оказалось платье. Эля достала его и прислонила к телу. Бледность проступила на фоне темного кружева.

- Тебе к лицу черный цвет, - он встал позади, любуясь её отражением.

Их взгляды встретились в зеркальном пространстве.

- Смотри, как мы подходим друг другу! – Кирилл нежно коснулся её плеча, погладил по щеке. В такие моменты, сквозь первобытную личину в нем проступал живой человек. Но Эля, стараясь не поддаваться его обаянию, вытаскивала наружу все свою ненависть, культивируя её, принимая, как лекарство.

Его высокомерные друзья и их жеманные подруги казались ей лишь декорацией, призванной продемонстрировать окружающим их нормальность. Ей все труднее было сохранять спокойствие, вести непринужденные беседы, поддерживать разговоры «о нас», принимать комплименты.

В который раз, оказавшись наедине с кем-нибудь из девушек, она пыталась сформулировать свой посыл. Но её решимость таяла, когда кто-нибудь из них принимался восхищаться их парой.

- Ты стала много пить! – заметил Кирилл, следя за дорогой.

- Да! – согласилась Эля, утопая в кожаном кресле. – И что с того?

- Мне это не нравится, - холодным тоном ответил он.

Профиль мужчины заострился на фоне бокового окна. И ей безумно захотелось вцепиться ему в лицо, чтобы руль выскользнул из холеных рук, увлекая машину на встречную полосу. Но ведь тогда она и сама погибнет?

- Ты мне не муж! – напомнила Эля.

- Это поправимо, - улыбнулся Кирилл.

Обручальное кольцо, изготовленное специально для неё, ждало своего часа в бархатной коробочке. И о скором бракосочетании знали все его друзья.

- Я не выйду за тебя! – проговорила она.

- Выйдешь, - уверенно бросил он.

- Я расскажу всем, кто ты! – злобно выдохнула Эля и отвернулась, пряча эмоции.

Краем глаза она заметила белое пятно на обочине. «Кошка», - подумала девушка. Животное заметалась в свете автомобильных фар. Кирилл прибавил газу, и машина понеслась вперед.

- Стой! – закричала Эля, хватая его за рукав.

Лицо мужчины окаменело, искаженное гневом. «Пожалуйста, только успей», - взмолилась она и закрыла руками глаза. Машина вильнула, набирая обороты.

- С-сука! - выдавил Кирилл сквозь зубы.

Эля притихла, и его, не нашедшая выхода, ярость повисла в воздухе.

Она уснула, лишь только коснувшись подушки. Видимо, количество выпитого наравне с пережитым стрессом, дало о себе знать. Обычно очень чуткий, на этот раз её сон был глубоким, как темный колодец…

- Просыпайся, солнышко! - ласково прозвучало над ухом.

Она нехотя открыла глаза и увидела перед собой лицо Кирилла. Он шевелил запакованной в медицинскую перчатку рукой.

Эля сощурилась, не понимая еще, отчего её собственные руки не слушаются. И вскрикнула, увидев себя распятой в форме звезды! Её запястья и щиколотки были накрепко привязаны к металлическому основанию кровати. Сон улетучился, и паника горячей волной прокатилась по телу.

- Скажи мне, кто я? – таинственно проговорил мужчина.

- Ты… Кирилл! – испуганно отозвалась она.

- Дальше, – произнес он, скользя глазами по обездвиженному женскому телу.

- Ты…, - шепотом продолжила Эля, - м-мой муж?

- Громче! – скомандовал он.

- Мой муж!

- Да, – прошептал Кирилл.

Удовлетворенный её ответом, он изучал скрытые под шелковой пижамой прелести.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Скажи, как сильно ты меня любишь?

Сдержанный мягкий свет настольной лампы освещал лишь половину его лица. И ей казалось, что другая скрыта под маской.

- Очень сильно! – прошептала Эля.

Она закрыла глаза, сказав ему то, что он хотел услышать, и теперь надеясь получить заветную свободу.

- Нет! – он нахмурился и взял с кровати канцелярские ножницы.

Эля ощутила прикосновение холодного металла к коже и вздрогнула. Она оторвала голову от подушки и увидела, что он кромсает её шорты! Сделав два ровных надреза, Кирилл, словно обертку с конфеты, убрал их в стороны, открывая взору гладко выбритый женский лобок. Насладившись зрелищем, он приблизил к ней охваченное восторгом лицо.

- Так сильно, что готова отдать мне свои половые губы? – лезвия канцелярских ножниц зловеще сомкнулись у нее над головой.

- Ч-что? – задохнулась девушка, - Нет!

- Значит, не так уж и сильно, - с досадой заключил Кирилл.

Сердце остановилось и вновь зашлось в неистовом ритме, когда, вооруженный инструментом, он склонился над её беззащитной промежностью.

- Люблю! Люблю! Ну, пожалуйста! – суча ногами, закричала она.

- Не вертись, а то криво получится, - проговорил он, раздвигая пальцами нежную плоть.

Её конечности дергались, словно в конвульсиях. Веревки беспощадно впивались в кожу, но Эля не чувствовала. Предвкушая боль куда более острую!

- Тебе нравится Рома? – неожиданно поинтересовался он.

- Н-нет! – испуганно отозвалась девушка.

- Ты бы дала ему?

- Нет! – она неистово замотала головой.

- Неправильный ответ, - разочарованно проговорил Кирилл и вновь склонился над ней.

Он изучал её плоть, разминал и ощупывал пальцами, как будто проверяя на свежесть кусок мяса. Эля металась, готовая на все, лишь бы только отсрочить жуткую пытку.

- Да! – прокричала она.

- И снова мимо! – резюмировал Кирилл, не отнимая руки от её расщелины.

- Я… я не знаю! Чего ты хочешь?

- Повторяй за мной, - велел он, - Я сделаю все, что ты попросишь…

- Я сделаю все, что ты попросишь!

- И буду лежать спокойно…

- И… буду лежать спокойно.

- Пока ты обрезаешь половые губы! – закончил он, и Эля зашлась в беззвучном плаче.

Напряжение достигло пика, и тело её буквально вибрировало, придавленное им к постели. Отбивая зубами дробь, она продолжала озвучивать свои мольбы. Но он не слышал её!

- Сразу обе? Или по очереди? – вслух размышлял Кирилл.

Эля зажмурилась, чувствуя, как сильные пальцы мужчины, захватив одну из чувствительных створок, оттянули её, приноравливаясь…

Затем тишину пронзило лязганье металлических лезвий. И она закричала!

Кирилл отпрянул, и тело девушки выгнулось на постели дугой.

- Чего ты орешь? – спросил он, изучая её озверевшее от страха лицо.

Эля не ответила, её била дрожь. Он придвинулся к ней и лег рядом.

- Глупышка! Испугалась? – прошептал мужчина и вскинул руку с зажатым между пальцев кусочком… белоснежной простыни.

Глава 4.11

Он оставил на подоконнике сигареты, и Эля вытащила одну из пачки. Чиркнув зажигалкой, она вдохнула. С непривычки в глазах помутнело. Сделав еще пару неумелых затяжек, она ощутила головокружение. Недокуренный огрызок так и остался лежать в пепельнице.

Внизу, у фонарного столба, резвились собаки. Они поочередно задирали задние лапы, помечая территорию, облаивая невидимых глазу чужаков, ведя беседу на своем животном диалекте.

Широкий подоконник целиком умещал её исхудавшую фигуру. В приоткрытую форточку лился солнечный свет. Зачатки весны наблюдались повсюду. И высокое дерево, точно хвастая обновкой, тянуло к стеклу свои набухшие почки. Ей так захотелось выйти наружу, вдохнуть полной грудью и идти, куда глаза глядят. Не озираясь по сторонам, не боясь оказаться замеченной!

«Его доброта не безгранична», - думала Эля, понятия не имея, куда ей деться. Родители вскоре забьют тревогу. Ей на руку их неведение! По крайней мере, так она сумеет их обезопасить. Друзей, которым можно довериться, у неё не нашлось. И при всем «богатстве выбора» выходило, что самым близким человеком для нее оказался посторонний мужчина?

Птицы за окном затянули свою весеннюю песню. Ей тоже захотелось взлететь. Чтобы смотреть на мир с высоты! Хотя, даже в этом случае есть риск быть пойманной каким-нибудь умалишенным коллекционером.

- Все хорошо? – Вадим застыл в дверном проёме.

Эля не обернулась, а так и осталась сидеть, прижимаясь лбом к холодному стеклу.

- Эй, - позвал он, и подошел ближе.

- Отвези меня куда-нибудь, - тихо проговорила Эля, - Я не могу больше дома.

- Не вопрос! Куда поедем? - с наигранным энтузиазмом произнес Вадим.

- Туда, где нас не найдут, - отозвалась она.

Он всерьез задумался, перебирая в уме варианты:

- Знаю я одно местечко!

Она спрыгнула с подоконника и устремила на него свой доверчивый взгляд. Невыносимая нежность к этой девушке захлестнула его с головой. И он с трудом удержался, чтобы не привлечь её к себе. «Рано! Слишком рано!», - думал Вадим, до ломоты в суставах, сжимая пальцы...

Холодный ветер облизывал бледные щеки, трепал прижатые вязаной шапкой волосы. Запакованная в одежду «оверсайз», Эля не ощущала холода. Пейзажи мелькали, сменяя друг друга. Неопрятная городская грязь, обнаженная весенним паводком, бесстыдно грелась под солнцем. Певучие ручейки, стремясь обогнать друг друга, бежали вдоль обочины, то разветвляясь, то вновь сливаясь воедино.

- Это намек? - уточнила она и сползла с мотоцикла.

В свете дня ветхий бетонный мост утратил свою загадочность. Находиться здесь вновь было странно! И воспоминания позорным багрянцем залили щеки.

- Почему? - удивился он.

- Привез меня сюда, чтобы избавиться, - добавила Эля.

- Да, - хмыкнул Вадик, - но сначала я тебя накормлю!

Она подняла руку, заслоняя глаза от весеннего солнца:

- Ты прихватил с собой ту железяку?

- Какую? - нахмурился он.

- Ну, ты обещал мне, помнишь? Сказал, что мой булыжник никуда не годится.

Он рассмеялся, вспоминая.

- Смотри, лёд растаял! – она приблизилась к краю моста.

- Отойди! – попросил Вадим.

- Боишься, что спрыгну? - поддразнила Эля.

Блестящие и зеленые в тон куртки, глаза девушки смеялись. И он, в который раз восхищенный её красотой, улыбнулся в ответ.

- Ты, наверное, думаешь, что я совсем того? - она покрутила пальцем у виска.

- Нууу, есть немного, - признался Вадим.

Он вынул из багажника термос. Приобретенная по дороге шаурма, наравне с горячим чаем, дымилась, испуская неземной аромат, заставляя рот наполняться тягучей слюной. Эля отгрызла солидный кусок и блаженно прикрыла глаза.

Ей и вправду было хорошо. И одновременно страшно! Хотелось продлить их знакомство. Еще совсем немного задержаться рядом с ним, с человеком, который своим молчаливым участием изменил её жизнь. Но, чем больше она узнавала Вадима, тем сильнее боялась навлечь на него беду.

- А сколько тебе лет? - спросила Эля.

- Тридцать три, - ответил он.

Сочетание этих цифр подействовало на неё странным образом. «Мистический возраст», - прозвучал в голове голос Кирилла. По спине пробежал холодок, и ей показалось, что где-то здесь, в чаще соснового леса его глаза следят за ней...

- Все нормально? - с тревогой произнес Вадим.

- Да, - кивнула она.

Он достал из кармана конфету.

- С мясом? - нахмурилась Эля, беря угощение.

Веселое парнокопытное на обертке беззаботно жевало траву.

- Говядина, - предположил Вадим.

Она перевела взгляд на остатки шаурмы в своей руке и рассмеялась.

Сытный ужин на свежем воздухе окончательно убедил Элю в том, что самоубийство - не выход. Мир вокруг распахнул свои объятия и показался ей таким гостеприимным!

Вадим любовался пейзажем, сдабривая только что съеденный фаст-фуд табачным дымом.

- А ты один в семье? - поинтересовалась она. Не из праздного любопытства, а искренне желая узнать его получше.

- У меня была сестра, - спустя пару глубоких затяжек ответил он.

Эля притихла, стесняясь ворошить чужое прошлое. Он тяжело вздохнул и отправил сигаретный окурок вниз по течению. «Расскажи ей», - подумал Вадик, понимая, что от правды уже не спастись.

- Её убили! На пятом месяце беременности столкнули с лестницы, - проговорил он и замолчал.

Эля очнулась, как будто внутри её подсознания зажегся свет. Что-то отчаянно знакомое послышалось ей в этой фразе.

- А… как её звали? – тихо спросила девушка.

Она зажмурилась, как будто, уже заранее зная ответ.

- Альбина, - ответил Вадим, - в девичестве Игнатьева.

Эля сжалась в комок, отступила на шаг от него. «Так вот почему?», - она закусила губу, ощущая, как вспыхнувшая внутри надежда обрывается и с грохотом несется вниз. Он замолчал! И это молчание лишь укрепляло её уверенность в том, что все не случайно.

Эля метнулась в сторону так стремительно, точно испуганный бельчонок спешит дать дёру вверх по древесному стволу. Говоря об этом, он и подумать не мог, что так сильно испугает её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Эля! - крикнул Вадим и бросился следом.

Ему не составило труда догнать её. А вот усмирить…

- Отпусти меня! Отпусти! - перемешанный со слезами её крик болью отзывался внутри.

Терпеливо снося удары, Вадим ждал, когда этот гнев иссякнет. Обессиленная, Эля обмякла в его руках. Вероятно, слишком устав от борьбы.

- Ты не убьешь меня? – голосом, полным надежды, спросила она.

Он коснулся её волос, стянул с головы съехавшую на бок шапку. Глаза её блестели от слез.

- Нет! - прошептал он так отчаянно, пытаясь в одно это слово вложить все то, что чувствовал к ней.

Во взгляде девушки читался испуг, но уже не в силах сдержаться, Вадим приник к её губам. Сухие от ветра, они распахнулись. И он запечатал их самым нежным и горячим поцелуем, на который был только способен.

Глава 4.12

Она смотрела Кириллу в глаза, чувствуя, как член мужчины терзает её плоть изнутри. Стоит заметить, его «заместитель» отличался выдающимися природными данными.

- Представляй, что это я, - проговорил он, не сводя с нее глаз, ловя взглядом каждый вздох, каждый стон.

Он сидел за столом, наклонившись вперед. Предельно близко, чтобы слышать запахи, но достаточно далеко, чтобы иметь возможность наблюдать картину в целом. Она смотрела ему прямо в глаза! Пытаясь вложить в этот взгляд всю свою ненависть.

Очередной сеанс принудительной близости, который он называл «своим супружеским долгом» на сей раз затянулся. Мужчина в темной маске, возможно, один из «трех поросят», молчаливо и технично выполнял свою работу. Точно робот, повинуясь его командам. Она не знала его в лицо, за то изучила наизусть его гениталии.

- Быстрее! - произнес Кирилл, и член внутри нее задвигался, набирая скорость.

Она опустила голову, ощущая влажные от напряжения ладони мужчины на собственных бедрах. Слыша его дыхание, учащенное и ритмичное. «Человек ли это», - усомнилась Эля.

Кирилл наклонился вперед и крепко сжал пальцами ее скулы, приподнимая. Возобновив зрительный контакт, он ладонью поймал сосок и сдавил, наблюдая, как лицо ее искажает гримаса боли.

- Нравится? - прошептал он, - Тебе же нравится!

Его губы коснулись Эллины, и она брезгливо поморщилась. Непокорность в её глазах распаляла его! Эля пыталась понять, испытывает ли он реальное удовольствие, или же это лишь фантом, иллюзия. Так или иначе, желание причинить ей боль было вполне осознанным!

Он уложил ее лицом на стол, сам же привстал и с размаху отвесил ей звонкий шлепок. Ладони мужчины раздвинули ягодицы, поддели, разводя в стороны, половые губы.

- Вставляй глубже! - велел он.

Эля застонала, ощущая, как глубоко и больно проникает в неё распаленный командами фаллос.

- Нравится, когда берут сзади? - прошептал он ей в лицо, - Как шлюху!

Теперь ее бедра двигались в такт по инерции. Она зажмурилась, ощущая на теле две пары настойчивых рук. Чьи-то пальцы проникли в анус, другие терзали груди, еще одна ладонь беспощадно лупила по бедрам.

- Кончаю, - раздался чужой, хриплый голос. Голос его «двойника».

Твердый член покинул натруженное отверстие. Кирилл склонился над ней, собрал в охапку длинные волосы, потянул на себя, заставляя подняться.

- На колени, сука! - прорычал он, закрепляя свой приказ очередным шлепком.

Силясь ослабить хватку, она сжала его руку, пригибаясь к земле. Возбужденный пенис, как будто пронизанный электрическими разрядами, подрагивал рядом с ее лицом.

- В рот ей дай, пускай проглотит! - услышала Эля.

Ладонь его заместителя поддела подбородок. Он взял рукой пенис, провел по губам, заставляя раскрыться. Эля поморщилась, ощущая запах выделений, чужих и своих собственных. Чувствуя пульсацию, она замычала. Но мужчина и не думал вытаскивать.

- Соси! - прорычал Кирилл и присел на корточки, наблюдать за процессом.

Член задергался, выплевывая семя ей в рот. Привычный солоноватый привкус коснулся неба. Она закрыла глаза...

- Наелась? - он ухмыльнулся, довольный увиденным, - Я же говорил, что стану кормить тебя через силу!

Она вернулась в спальню, приняла душ, пытаясь смыть с себя, прогнать из памяти очередной мучительный эпизод. Всегда считая его дом лишь временным пристанищем, Эля стремилась оборудовать комнату согласно своим представлениям об уюте. Он шел навстречу её пожеланиям!

Эта спальня, этот маленький мир, внутри его большого дома, позволял ей чувствовать себя в безопасности. Одно лишь тревожило! Её просьбы снабдить замком межкомнатную дверь всегда получали отказ.

- Почему? - не унималась Эля, упрямо требуя своего.

Пока однажды, пробудившись среди ночи, не увидела его, сидящим на диване. Размытые очертания мужского силуэта на фоне лунного полотна лишили ее дара речи. Эля протерла глаза, надеясь, что это - лишь сон.

- Кирилл? - хриплым спросонья голосом позвала девушка.

Он не ответил, но, очевидно услышав её, наклонился вперед и встал. Она испуганно задрожала, пытаясь нащупать в темноте выключатель. Он повернулся и вышел, так и не объяснив причин своего ночного вторжения.

Чувство мнимой безопасности покинуло пределы ее спальни. Своим безмолвным присутствием он будто говорил ей, что каждый закуток, каждый угол в этом доме принадлежит ему.

Теперь, зная о ночных визитах, Эля подолгу ворочалась в постели, выдумывая способы заблокировать дверь, пряча под подушкой любые предметы самообороны. И забывалась тревожным сном лишь под утро. Сжимая в ладони металлическую шпильку, она гадала, кто притаился за ее спиной — зверь, или человек?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.13

- Выходит, ты следил за мной? - спросила она.

Вадим виновато коснулся пальцем переносицы:

- Ну, это громко сказано. Пытался, по крайней мере. Я вычислил, где он бывает чаще всего. Пока разрабатывал план, появилась ты, и все изменилось.

Он улыбнулся, как будто воскрешая в памяти момент её появления.

- Что изменилось? - уточнила Эля.

- Я изменился! - он встал, прошелся по кухне, - Я хотел отомстить ему, понимаешь? Я был уверен, что это он убил Альку!

Эта фраза, точно выстрел, ударила в цель. Эля опустила глаза. Те немногочисленные крупицы информации, что ей удалось раздобыть, подтверждали его гипотезу. Вадим замер. Тяжелый взгляд скользнул по ней. Он отвернулся, как будто стыдясь собственной слабости.

- Сначала я собирался...

Он замолчал, раздумывая над тем, стоит ли разоблачать перед ней свои нелепые, бездарные планы. Однако его молчание Эля расценила по-своему! В застывшей фигуре, в напряженных плечах ей почудилось раскаяние. Как будто недосказанная им фраза имела совсем нежелательное для нее продолжение.

- Я собирался тебя похитить! - усмехнулся Вадик. - Хотел забрать у него. А потом ты сама пришла ко мне в руки.

Он обернулся к ней, своей улыбкой рассеивая напрасные подозрения.

- Вообще-то, это ты ко мне пришел, - возразила Эля.

Ей вспомнился свет фар, ослепивший привыкшие к ночи глаза. Его осторожное «эй», что так сильно взбесило её! Его тяжелая куртка, что сковала усталые плечи, и крепкая спина, в тени которой ей захотелось остаться.

- Ну, может и так, - усмехнулся Вадим, вспоминая силуэт её фигуры на краю пропасти. И отчаяние, охватившее его в тот миг. Он вдруг подумал, что прыгнет за ней! Если уж не спасти, то хотя бы отправиться следом. Ведь исчезнув, она лишит его жизнь вновь обретенного смысла.

- Было бы логично попросить за тебя выкуп! - усмехнулся он.

- Ах, вот в чем состоит твой план? – упрекнула Эля.

- Расскажи мне, - коротко бросил Вадим. - Почему ты решила спрыгнуть?

Она сглотнула подступивший к горлу ком и поднялась. Теперь, когда они оба оказались связаны общей правдой, рассказать ему все показалось ей правильным. Но язык, непокорный голосу разума, окаменел, стыдясь и не желая обнажать перед ним свои раны.

- Я лучше покажу…

Сказав это, она повернулась спиной, и, помедлив секунду, ухватила за полы мужскую рубашку. Затем расшнуровала брюки. Вслед за ними к ее ногам упали и трусики. Собранные на затылке волосы открывали взору плечи и спину.

«Он не захочет меня! Он прогонит», - думала Эля, чувствуя на себе его обжигающий взгляд.

Вадим молчал, зачарованно наблюдая за тем, как она медленно снимает одежду. Тонкая, как ветка весенней вербы, фигура девушки, изгибалась, открывая его взору все новые соблазнительные округлости. В паху в тот же миг пробудилось с таким трудом усмиренное желание! Оно не исчезло, когда, смущенная его любопытством, Эля расправила плечи.

«Я убью его!», - подумал Вадим, касаясь шелковой кожи. Её спина, как будто набросок неумелого художника, была исполосована шрамами. Они множились, словно насечки, покрывая лопатки, крохотными осколками рассыпаясь по хрупким плечам.

От его прикосновения по телу Эли пробежали мурашки. Она вздрогнула, ощущая, как пальцы мужчины движутся вниз. Туда, где, украшая её поясницу, уродливым шрамом зияет клеймо.

- И если ты испытываешь что-нибудь, вроде отвращения, я не обижусь. Я и сама иногда брезгую смотреть на себя в зеркало, - торопливо заговорила она.

- Замолчи, - прошептал Вадим, наклоняясь, чтобы коснуться губами плеча.

Обретая уверенность, она повернулась к нему лицом.

- Видишь, какая я…, - произнесла Эля, ища поддержки в его темных глазах.

- Ты – самая красивая, - хрипло выдохнул он.

Скрытая джинсами плоть мужчины восстала, готовая ринуться в бой. В полутьме он нашел ее губы и притянул к себе. Пальцы нырнули вниз. И Эля застонала, ощущая, как настойчиво и торопливо они проникают в скользкое от любовных соков отверстие.

Не в силах сдержаться, они опустились на пол. Безразличные к пыли и темноте! Губы Вадима переместились ниже. Он целовал ее, лаская нежные изгибы, покусывая шею, шевеля языком аккуратные мочки. Эля прильнула к нему в ответном порыве! Запуская пальцы в густые волосы, скользя ладонью вдоль позвоночника, ощущая переливы сильных плеч. Она раздвинула ноги, сгорая от желания почувствовать его внутри.

Не говоря ни слова, он поддел рукой твердый член, и головкой скользнув вдоль распахнутых губок, нащупал отверстие. Эля подалась вперед, и он со стоном вошел в нее! Они замерли, ощущая друг друга, надеясь продлить наслаждение. Но желание освободиться было сильнее…

Сцепившись, точно два изголодавшихся зверя, они неустанно задвигались навстречу друг другу. Она обхватила его ногами, чувствуя, как ритмично сокращаются упругие мужские ягодицы, как ласкают нежную кожу волоски на его животе, как скользит внутри нее, упиваясь своим превосходством его сильный выносливый фаллос.

Истосковавшееся по ласке, ее тело дрожало в умелых руках, открываясь, отдавая себя целиком! Она выгнула спину, и член внутри нее прижался, пульсируя, к отверстию матки… Вадим задвигался, тревожа плоть, и удовольствие, точно атомный взрыв, ударной волной прокатилось по телу…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.14

Фанерные стены охранного офиса хорошо пропускали звук. За дверью послышались мужские голоса. И кто-то опять прошел мимо. Эля заерзала на стуле. Вот уже десять минут она ждала.

Что дело пахнет жареным, девушка поняла сразу, в момент, когда её, вместе с ручной кладью попросили пройти на специальный досмотр.

- Вы не имеете права! Досматривайте здесь! – возмутилась она, пытаясь вырвать сумку из рук охранника.

Пассажиры в очереди занервничали.

- В таких случаях принято вызывать полицию, - вмешался резвый паренек.

Охранник бросил на него суровый взгляд:

- Вы знакомы с этой девушкой?

Его интонация остудила юношеский пыл.

Вопреки ожиданиям, за дверью подсобки её встретила самая примитивная комната, с самым обычным столом, и заурядным человеком в очках.

- Подпишите, пожалуйста, здесь, - он пододвинул к ней листок бумаги.

- Что это? – Эля уставилась на мелкие печатные буквы.

- Здесь написано, что вы не против обработки персональных данных.

Она отвернулась:

- Я не стану ничего подписывать, пока мне не вернут мои вещи! Самолет улетает! Можно быстрее?

Самолет и вправду отправлялся через полчаса, и шансов на спасение оставалось все меньше. «Там, в дружелюбной тропической стране будет проще затеряться», - размышляла она, отыскав среди контактов номер старой подруги. Та на удивление обрадовалась перспективе встречи. «Главное – приехать, а там будет видно», - полагала Эля. На сей раз, решив оставить все его подарки в стенах ненавистной комнаты.

- Боюсь, что ваша поездка отменяется, - равнодушно произнес мужчина.

- В смысле?

- В вашей сумочке были обнаружены запрещенные вещества, - продолжил он.

В первую секунду Эля рассмеялась, как будто услышала шутку. Но человек в безликой униформе не шутил.

- Бред какой-то! Какие вещества?

- Наркотической природы, - устало пояснил мужчина и поправил очки. Как будто ежедневно говорил эту фразу.

Пока Эля приходила в себя, размышляя, нужен ли ей адвокат, в дверь постучали.

- Извините, - сказал он и вышел из кабинета.

Она оживилась, рисуя в уме план побега. Но двери открылись снова, и на сей раз в проеме застыла фигура… Кирилла.

- Вот же ты где! - воскликнул он радостно. – А я тебя повсюду ищу!

Задыхаясь, Эля попятилась.

- Малышка, ты – глупышка! - ласково упрекнул мужчина, - Ты не умеешь заметать следы.

Она обыскала взором рабочий стол, прикидывая, что сгодится для самообороны.

- Что же ты, собралась на море, а меня не предупредила? Съездили бы вместе! Или там тебя кто-нибудь ждет?

- Оставь меня в покое! – сквозь зубы выдавила Эля.

Она размышляла над тем, в какой момент допустила ошибку. Ведь узнать о побеге заранее он просто не мог, если только ни научился читать ее мысли.

- Хватит валять дурака! Едем домой. А то сейчас появится полиция, и я уже ничего не смогу для тебя сделать, - скорбно сообщил Кирилл.

Эля посмотрела на него в упор, пытаясь понять, говорит ли он всерьез. Хотя, перспектива сесть в тюрьму пугала ее куда меньше.

- Да лучше в тюрьму, чем с тобой!

Он скорбно поджал губы. Словно удивляясь тому, что сравнение оказалось не в его пользу.

- Ты и правда думаешь, что в тюрьме тебе будет лучше?

- Уверена!

Секунду Кирилл колебался, обдумывая её ответ.

- Что ж, у тебя был выбор, – он подошел к двери и выглянул в коридор, приглашая кого-то зайти.

Но вместо безымянного человека в очках, Эля увидела одного из его подручных. Мужчины совершили быстрый обмен репликами. Кирилл кивнул, и незнакомец двинулся в ее сторону. Не успела Эля опомниться, как он оказался рядом…

- Сдавайся, солнышко! – посоветовал Кирилл, наблюдая, как Эля бросает в обидчика все, что попадается под руку. Однако тот наступал, ловко избегая прицельного огня.

И даже когда мужчина схватил её, зажимая ладонью вопящий рот, Эля продолжала извиваться, точно пойманная на крючок рыбка.

Кирилл подошел к столу, водрузил на него свой портфель из телячьей кожи. Словно хирург, он выудил из недр сумки заправленный дозою шприц…

Пробуждение было внезапным. И, открыв глаза, Эля не сразу сообразила, где находится. Опознав знакомый интерьер, она обреченно застонала. Однако это открытие было далеко не последним! Руки ее оказались плотно стянуты за спиной, а рот, очевидно, заклеен скотчем. Ноги также не двигались, а из одежды на теле были только трусики.

Камин потрескивал, жадно лаская обожженные бревна, извещая о том, что в доме есть кто-то ещё…

Эля ждала его появление, а потому не испугалась.

- Я и сам недоволен! – поделился Кирилл. – Но ты брыкалась, укусила Пашу! Мы были вынуждены связать тебя.

Эля поникла, наблюдая в его глазах уже знакомый ей, болезненный блеск.

- Я решил, что для тебя тюрьмы будет мало! – сказал Кирилл, выходя на середину комнаты.

Он остановился, изучая свою жертву издалека. Лишенное способности кричать и двигаться, её тело беспомощно сокращалось. Все что она могла – сверлить взглядом его неподвижную фигуру.

- Я выношу тебе смертный приговор! – торжественно провозгласил он.

Эля продолжала сидеть, равнодушно глядя на теплый, живой язычок пламени, трепещущий под сводами кирпичной кладки.

Кирилл отследил её взгляд.

- А помнишь, как мы зажигали его в наш первый романтический вечер? – спросил он, подходя ближе.

Эля почувствовала влагу на щеках и поняла, что плачет. Изображение стало мутным и ей вдруг так захотелось потерять сознание, чтобы в этот последний миг своей жизни не чувствовать ничего.

Кирилл подошел вплотную, опустился на корточки. Рука мужчины накрыла правую грудь. Он приподнял нежный холмик в ладони, большим пальцем погладил сосок.

Даже сквозь слезы она увидела нож в его руке. И равнодушно ждала, когда он пустит оружие в ход. Однако же Кирилл не торопился проститься с ней! Пальцы мужчины сильнее сдавили сосок. Повинуясь его движениям, острие ножа кружило вокруг груди, словно ища, где воткнуть свое жало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эля стиснула веки, ожидая удара. Но его не последовало! Вместо этого Кирилл выпрямился. Откуда ни возьмись, в его ладони появился платок.

- Я завяжу тебе глаза, - пояснил он, и Эля вдруг подумала, что так даже лучше.

Трусиха по натуре, она даже в детстве морщилась от вида крови. Очевидно, что его детство было другим. Возможно, природа лишила его главного! И этим был отнюдь не пресловутый животный инстинкт.

Под шелковой завесой платка мир вокруг перестал существовать. Он был рядом! Она его чувствовала. Возможно, сидел на диване. Быть может, стоял за спиной. Минуту молчания нарушил металлический звон кочерги. Неужели, напоследок, он решил скормить её тело огню?

Звуки стихли, и напичканный дровами камин заревел, обдавая теплом. Сквозь этот гул она не расслышала, как беззвучно он подкрался сзади.

- Я сделаю это быстро! - сообщил Кирилл, и Эля представила нож в его руке.

Она машинально сглотнула, думая о том, как больно должно быть умирать. И о том, почему именно ей эта участь выпала слишком уж рано. Затем адресовав миру свой прощальный посыл, она замера, уже готовая ощутить прикосновение холодного металла к шее...

Как вдруг внезапна невыносимая боль пронзила поясницу. Эля замычала, срывая голос! Ощущая ноздрями запах паленого мяса.

Глава 4.15

Окно его квартиры выходило на проезжую часть. Не лучший вариант, конечно! Дневной город, с его однообразными высотками, и серыми плоскими крышами не впечатлял.

Зато по вечерам, с высоты седьмого этажа открывался потрясающий вид! Казалось, будто небо решило упасть на землю. Внизу, как покрывало из сияющих звезд, рассыпались мириады уличных фонарей и парящие в воздухе окна жилых домов. Ночная картина завораживала! Но, вопреки обыкновению, этим вечером подоконник был пуст…

Утомленные любовью, но не пресыщенные друг другом, они лежали, не размыкая объятий, стремясь продлить пережитое только что наслаждение. Он любил ее тело, не пытаясь причинить ему боль. И даже вторгаясь, входя в нее с силой, продолжал любить.

- Еще, - шептала Эля, обвивая ногами крепкие бедра. И он ускорялся, обнимая ее, прижимая к постели запястья. Их пальцы сплетались, врастая друг в друга, и было трудно понять, где кончается он, и начинается она…

- Сделаешь мне татуировку? – спросила Эля, пальцем повторяя очертания рисунка на его плече.

Он нежно коснулся ее лица, отводя в сторону упавшую на лоб прядь волос:

- Какую ты хочешь?

- Птицу! – без промедлений ответила она.

Вадим кивнул, одобряя.

- Хочу, чтобы она парила в воздухе, раскинув в стороны крылья, - продолжила Эля.

Он улыбнулся:

- В одиночку?

Она задумалась:

- Не знаю! Раньше я представляла себе только одну птицу.

- А сейчас? – он поймал её руку, поднес к губам.

Сердце его отвечало, совершая равномерные, глухие удары. Его тело все еще хранило горячий и сладостный аромат близости. И Эля закрыла глаза, блаженно вдыхая его полной грудью.

- Знаешь, - сказала она едва слышно, - Я могла бы убить его. Я даже почти уже сделала это! Но мне не хватило духу...

Вадим дотронулся ее щеки, сердце его под кожей забилось быстрее:

- Эй, перестань! Ты ж не убийца!

- Почему он выбрал меня? – словно не слыша его, продолжила Эля, - Что такого его привлекло во мне?

Поначалу она и в самом деле не понимала, считая, что угодила в «капкан» по-ошибке. Но воспитанный им страх становился привычным состоянием, замещая собой остальные эмоции, постепенно лишая рассудка.

- Твоя красота, - предположил Вадим.

- И только? – задумчиво бросила Эля.

Он неопределенно пожал плечами:

- Даже у психов бывает хороший вкус.

Пальцы мужчины скользнули по спине, лаская кожу, не замечая шрамов. Эля улыбнулась, пряча лицо на широкой груди.

- Знаешь, а ведь она звонила мне. Незадолго до смерти, - голос его прозвучал глухо.

- Кто? – спросила Эля, хотя уже знала ответ.

- Альбина, - произнося вслух имя сестры, он крепко сжал ее руку, как будто боясь оттолкнуть своей потребностью выговориться, - Она не просила помощи, только прощения. И я удивился, с чего бы? Воспринял ее звонок, как издёвку.

Давным-давно, когда его младшая сестра, будучи студенткой, обитала в общежитии, в их жизни произошла трагедия. В тот день Вадим, как обычно, тусовался с ребятами в байкерском клубе. Пообещав заехать к родителям по дороге обратно, он как всегда, опоздал...

- Мой дом горел, пока я отжимался на спор! – горячо произнес он, сжимая руками её обнаженные плечи.

- Ты ни в чем не виноват! – пылко заверила Эля, боясь вообразить себе, что ощущает человек, узнав такое. Его отец возился в подвале, а мама дремала в гостиной. И оставалось надеяться, что их смерть была быстрой.

- Мы почти не общались потом, - с грустью продолжил Вадим, - Она обвиняла меня. Да что говорить! Я и сам…

Он стиснул зубы, переводя дух. Эля приподнялась на локтях.

- Теперь пришла моя очередь утешать тебя? – улыбнулась она, надеясь приправить юмором его неизлечимое чувство вины.

- Нет! – ответил он без улыбки, - Просто пойми, что встретив тебя, я как будто родился заново.

Они посмотрели друг на друга, и время расплавилось, отпуская, возвращая на дно всколыхнувшийся грязный осадок. Все вокруг перестало иметь значение под действием непреодолимой тяги, что захватила их мысли, сердца и тела.

- Значит, с моей помощью ты решил искупить вину? – с притворной обидой спросила Эля.

- Сначала так и было, - признался Вадим. - А потом я влюбился.

Он перекатился на живот, увлекая её за собой.

- Ты все врешь! – возразила она, шутливо отвергая его ласки.

Вадим развел ее бедра в стороны, и Эля вновь ощутила его возбуждение.

- Я тебя никому не отдам, – прошептал он, прижимая ее к себе в отчаянной неутолимой жажде любви.

Она запрокинула голову. Ей захотелось остаться здесь, с ним. Навсегда! В этой маленькой комнате, которая сейчас казалась ей краше любого пентхауса. И все же навязчивый страх держал на поверхности, не давая нырнуть без оглядки. У этого страха было имя. Его звали Кирилл…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.16

Наутро в спальне пахло розами. Нежные бутоны, высоко задрав свои плотно сжатые головки, неподвижно теснились в напольной вазе. Огромные, по пояс! Ее любимого алого цвета...

Сама она лежала на кровати, лицом в подушку. Не только в тщетных попытках избежать его взгляда, но и потому, что лежать на спине было больно.

- Чтобы помнила, чья ты! - произнес Кирилл, протирая льдом ее запекшуюся, обожженную металлом кожу.

Эля вздрагивала, когда рука его касалась спины. Он не спешил, наслаждаясь сотворенным шедевром, любуясь результатами своих трудов.

- Ты убил её, – произнесла она.

- Кого? – с притворным любопытством уточнил Кирилл.

- Свою жену, - без колебаний ответила Эля.

Он промолчал. И, хотя выражение его лица оставалось за кадром, девушка знала, что угодила в цель. Нет, она не надеялась услышать признание. Говорить напрямую было не в его духе! Ей просто хотелось задеть за живое.

- Я не убивал, - спокойным тоном возразил Кирилл, - Я лишь предоставил ей выбор. И она его сделала!

Кусочек льда, уже согретый её теплом, скользнул по спине, оставляя на коже влажный след. Он наклонился и коснулся языком, повторяя его траекторию. Пересиливая раздражение, Эля стиснула зубы.

- Какой выбор? – уточнила она.

- Уйти, или остаться, - ответил Кирилл, сдвигая в сторону покрывало, обнажая манящие округлости ягодиц.

- И… что же она выбрала? - спросила Эля, сжимаясь в комок.

Однако рука его уже пробралась между ног, ощупывая равнодушные к его прикосновениям впадины.

- Альбина ушла от меня, - напомнил он, - Ушла навсегда!

В его голосе не было сожаления. Как будто речь шла о кошке, что сбежала прочь, не оценив стараний хозяина. Возможно, Эля тоже была лишь эпизодом? Он отпускал её, ослабляя хватку, разрешая думать, что заветная свобода близка. Но всякий раз, за пару минут до того, как дверь успевала захлопнуться, в проеме возникала его вездесущая черная тень.

- Я тоже хочу выбор, - произнесла она, морщась от боли. – Ты не даешь мне выбора!

Кровавая метка, принявшая форму его инициалов, пожизненным напоминанием застыла на теле.

- Ошибаешься! - возразил Кирилл, - Просто ты всегда поступаешь неправильно. И мне приходится решать за тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.17

Царившая в зале аэропорта суета щекотала и без того напряженные нервы, заставляя ее тревожно озираться по сторонам. Одной из причин беспокойства был предстоящий переход границы с поддельными документами на руках. Теперь её звали Анастасия. Красивое русское имя, привыкнуть к которому было трудно. Наедине они с Вадимом называли друг друга прежними именами. А на людях предпочитали уменьшительно-ласкательные прозвища. Что вполне соответствовало образу влюбленной пары!

Вереница людей отбывающих за границу, постепенно сокращалась, сзади уже образовался внушительный «хвост», но Эля никак не могла заставить себя посмотреть вперед. Взгляд ее то и дело ускользал в толпу, и, отыскав среди разноцветных людских одежд черный цвет, замирал, фокусируясь, стремясь опровергнуть возникшие страхи. Вероятно, он искал ее среди мертвых? Но ведь она была жива! По крайней мере, пока…

- Малыш, все хорошо, - почувствовав очередной приступ паники, он сжал её руку. - Ребята дежурят по периметру. При малейших опасениях будет сигнал.

Эля устало прикрыла глаза:

- Ты не знаешь его! - произнесла она, поправляя рюкзак на спине.

- Просто расслабься, - посоветовал Вадик, снимая с плеч ее ношу.

Это решение далось нелегко! И, глядя на билет в один конец, Эля размышляла о том, что возможно, уже не сумеет вернуться.

- Я не могу всю жизнь прятаться! – протестовала она, обрушивая свой гнев на Вадима. Практически упрекая его в сиротстве.

- А я не могу рисковать тобой! – упрямо заявлял он.

Уже накануне отъезда, раздобыв безымянную сим-карту, они совершили дозвон. Смартфон испытывал терпение, транслируя гудки по громкой связи. Вдруг монотонный сигнал оборвался, и на том конце провода взяли трубку.

- Алё! – встревожено бросила мама.

Облегчение было настолько сильным, что Эля едва не вскрикнула, разоблачая себя.

- Тшшш, - беззвучно велел Вадим.

- Простите, могу я услышать Аркадия Петровича? - гнусаво произнес один из его друзей, человек-гора по имени Миша.

- Аркаш, это тебя! – послышалось в трубке.

Спустя мгновение Эля услышала голос отца.

- Я у телефона, - произнес папа, как всегда спокойным, уравновешенным тоном.

Она неосознанно стиснула руку Вадима, воображая себе, как отец, деловито напялив очки, чиркает что-то в блокноте.

- Не переживай, Настюха! Мы будем приглядывать за ними, - заверил её Михаил.

Это имя, непривычное и чужое, как будто оскомина на зубах, заставило её поморщиться.

- Привыкай! – улыбнулся Вадим. Мужчины переглянулись, заключая негласный договор. Как бывает только у давних друзей, которые понимают друг друга без слов…

Миновав все кордоны, Эля расслабилась. Где-то поблизости Вадим изучал ассортимент табачной продукции магазина Дьюти Фри. Она уже закончила беглый обзор парфюмерных новинок, и собиралась отправиться на его поиски. Как вдруг...

Ошибки быть не могло! Мужчина стоял у витрины с названием бренда, излюбленного им парфюмерного дома. Элегантный темный драп подчеркивал ровные плечи, зачесанные назад льняные пряди повторяли форму ушей. Он стоял неподвижно, вполоборота, но даже издалека она опознала его торжествующий профиль.

«Ну, вот и всё», - подумала Эля. Состояние паники уступило место смирению. Решению сдаться с поличным. Она нужна ему! Нужна живой. В отличие от Вадима...

Ноги не слушались, и каждый шаг давался с трудом. Приободренное долгожданным спасением, её тело отказывалось возвращаться назад. Она шла через силу! Заставляя себя. Надеясь только, что Вадик, потерявший её из виду, не отыщется раньше срока.

- Настя! - прокричал он сквозь зал незнакомое имя.

«Я Эля! Эля!», - думала девушка, зачарованно глядя на темную спину мужчины. Он обернулся, и почва ушла из-под ног...

- Детка, что с тобой? - воскликнул Вадим, подбегая. Но Эля молчала, хватая ртом воздух, провожая взглядом незнакомца в черном пальто.

У выхода на посадку было людно. И она, петляя между рядов, настойчиво вглядывалась в лица пассажиров. Подвергая суровому цензу не только блондинов, но также шатенов и даже брюнетов. Ведь он, как и Эля, мог измениться, надеясь остаться не узнанным.

- Идём, - Вадим тронул её за плечо.

- А вдруг ещё кто-то остался? - тревожно спросила она.

Желая успокоить её, он уточнил у стюардессы, которая подтвердила, что все пассажиры в сборе.

Самолет поднялся в воздух, опасливо дрожа всем телом. И хотя страх высоты не тревожил её, Эля яростно вцепилась в подлокотники. Впереди их ждала неизвестность! Новое имя, новая жизнь.

«Я вернусь к вам», - думала она, провожая взглядом милый сердцу пейзаж. Огромная железная птица совершила вираж, устремляясь ввысь, оставляя позади плененный весною город.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эпилог

Из окна их квартиры был виден сквер. Куда, в ожидании кормежки, слетались ненасытные голуби. Где, по утрам, дефилируя вдоль живой изгороди, выгуливали свои коляски молодые мамаши, а после обеда, массируя колесами булыжную мостовую, гоняли на роликах взрослые дети. Где по вечерам, укрытые тенью раскидистых кленов, влюбленные пары дарили друг другу смущенные ласки, а уличные художники, вдохновленные ранней весной, рисовали свои шедевры.

Она устроилась на диване с ноутбуком в обнимку. Перелистав взглядом однотипные «сводки с полей», оживила курсор на экране. Как вдруг, в череде криминальных новостей промелькнуло знакомое имя. Эля сглотнула, дала задний ход...

«Бизнесмен Кирилл Воронов был найден мертвым в собственном доме», - гласил заголовок, - «По предварительным данным»…

Она не смогла читать дальше! Перед глазами поплыли круги.

Эля закрыла ноутбук, усмиряя ладонью потревоженный плод в животе. Болезненный приступ скорби опрокинул её на подушки. Она рыдала навзрыд. Долго и безутешно! Как будто бы в этот миг хоронила себя. Прежнюю Эля! Ту, что боялась собственной тени...

- Теперь мы сможем вернуться обратно, - произнес Вадим.

Эля заворочалась у него под боком, в попытке найти удобную позу. Она изменилась с тех пор! Повзрослела, обрела уверенность в себе. Кажется, он излечил её своей любовью. Заставил поверить в то, что счастье возможно.

- Ты хочешь? - спросила она.

Вадим замолчал. Первое время, тоскуя по дому, Эля неустанно мечтала вслух, как однажды они вернутся обратно.

- А ты? - он запустил руку под кофточку, нежно погладил округлый живот.

Той ночью ей не спалось. Недочитанный таблоид ярким пятном сиял в темноте, мешая забыться. Желание разузнать подробности его смерти граничило с потребностью поставить точку.

«По одной из версий он покончил с собой», - прочитала она и отпрянула. «В крови были найдены...», - как ни в чем не бывало, продолжал свое повествование сайт новостей.

Она оживила почту. С экрана компьютера приветственно улыбался старый интерфейс. «Надо бы навести порядок», - подумала Эля, изучая папку «входящие». Среди прочих мелькнул адресант, чьё имя даже теперь отзывалось болезненным звоном в ушах.

С замиранием сердца Эля открыла письмо. Оно, вопреки ожиданиям, состояло всего лишь из одного предложения. Безобидные буквы на белом фоне обретали зловещий смысл.

«Я найду тебя даже в аду», - прочитала она и захлопнула крышку ноутбука. Как будто оттуда, из глубины виртуального пространства, сквозь время и расстояние, за ней наблюдали его холодные, голубые глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец