Печалька и Загорский 12

Кто бы мог подумать, что бегать в свадебном платье так неудобно? Хотя, с другой стороны, кто бы мог представить, что духовником княгини Орловой окажется отец Онуфрий? Этого тоже себе никто не мог вообразить…

В общем, один несчастный случай за другим… Когда батюшка вдруг сказал мне: «Дочь моя! Я тебя сейчас высеку! », я отпустила Егорушкину руку и пустилась наутек, не справившись с мощью такого необычного благословения на брак. Вслед мне неслись громовые голоса отца Онуфрия и Егора:

-Куда побежала? А ну, вернись, я кому сказал? Ангелина, любовь моя, в чем дело? Ты куда? Беглянка!!! Негодница!!! Высеку!!!

А я бежала и думала:

-Вот она, кара небесная за побег с драгунским офицером! Отец Онуфрий!

Я пробежала четверть версты или около того, как раз до деревенской околицы, и там мое свадебное платье замедлило мой бег, фата моя запуталась в ветвях орешника, и, пока я пыталась добыть фату из орешника, отец Онуфрий и Егор подошли ко мне.

Пока Егор отцеплял меня от орешника, батюшка Онуфрий говорил Егору:

-Если хотите взять эту двоечницу замуж, то возражений со стороны церкви нет, даже двоечницы имеют право на счастье и могут выходить замуж… А только нарвите мне прутьев вот с этого самого орешника, я ее прутом по попе отхожу за двойку по Закону Божию, а потом уже и обвенчаю вас, в лучшем виде…

-Или, может, ты мне лучше двадцать шестой псалом расскажешь, дочь моя?   - сказал мне отец Онуфрий, весьма язвительно, - тогда, так и быть, поставлю тебе тройку, и можешь идти под венец с этой тройкой, и с непоротой задницей?

Но я молчала, разумеется. Ну, не было у меня времени учить псалом двадцать шесть, пока я была в бегах.

-Она хотела учить псалом, отец, это я виноват… - говорил Егор, но отец Онуфрий был непреклонен.

-Что молчишь? Псалма не знаешь? - сказал мне батюшка, и потом напомнил Егору:

-Наломайте прутьев, молодой человек!

Когда прутья были готовы, отец Онуфрий сказал:

-Оголите вашей суженой задницу, сейчас я ее…

Загорский поднял мое белое платье, опустил мои белые панталоны и оголил мой белый зад.

Отец Онуфрий забрал у Егора ореховый прут и подошел ко мне. Он взял меня за плечо, нагнул, размахнулся и хлопнул мой зад прутом. Я взвыла.

-Ишь, беглянка, думала Закона Божия избежать? Замуж выскочить, не выучив двадцать шестого псалма? Вот тебе за твое нерадение! Вот тебе!

Мне было очень больно, розга секла мои голые ягодицы опять и опять, а отец Онуфрий учил меня прутом, повторяя:

-Так тебе! Так тебе! Твой папаша весь институт на ноги поднял, почему, мол, вы это допустили, что моя дочь от меня сбежала, почему вы ее не научили быть мне послушной дочерью, а научили ее сбегать из дому по веревочной лестнице?

-Это я виноват… ну, хотите, я вам расскажу девяностый псалом? Я девяностый знаю! - говорил батюшке Егор, но отец Онуфрий не слушал его.

-Вы, офицер, постойте в сторонке, пока я вашу невесту наставляю к семейной жизни! Сами почему не на службе? - спросил батюшка у Егора.

-Я отпуск взял, чтоб съездить на родину, жениться… Отец, может хватит? Сюда уже крестьяне бегут, сейчас все увидят, что вы мою невесту розгами… - умоляюще говорил Егор батюшке.

-Пусть видят, как из института сбегать и тайно под венец устремляться! Пусть все видят! - непреклонно говорил отец Онуфрий.

Однако, когда вокруг нас начала собираться толпа любопытствующих, батюшка отпустил меня и сказал:

-Ну, мои поздравления! Благословляю вас на брачный союз, дети мои! Пойдемте обратно в церковь, обвенчаю вас… в противном случае, князь Ставцев меня живьем съест!