Страсть 1. Из книги Рабыня страсти фильм

Мы с мамой жили одни уже больше года. Двое взрослых людей под одной крышей, две разные жизни, но одна постель — так сложилось когда-то случайно, а потом стало привычкой. Мама... хотя слово «мама» давно уже не соответствовало тому, что я чувствовал, просто она этого не знала.

Мы часто засыпали рядом, болтая в темноте о глупостях, слушая дыхание друг друга. Иногда наши руки случайно соприкасались, и у меня появлялось ощущение, что между нами проходит тихая искра — та, о которой говорят «ещё чуть-чуть... ».

Однажды вечером она вернулась позднее обычного. Слегка пьяная, с теплом на щеках и мягкой улыбкой — такой она была только после бокала вина.

— Я так устала... — выдохнула она и сразу легла в постель, повернувшись ко мне спиной, прижимаясь почти вплотную.

Её волосы пахли чем-то сладким и вечерним. Она подтянула колени, устроилась удобнее — и её тело оказалось совсем рядом, тёплое, расслабленное.

Я не собирался ничего делать... но рука сама собой легла ей на талию, скользнула немного выше — по спине. Она тихо вздохнула, не отталкивая меня, наоборот — чуть сильнее прижалась.

— Хорошо... — прошептала она, едва слышно.

Я осторожно продолжал гладить: медленно, нежно, будто боялся спугнуть момент. Тонкая ткань её футболки только подчёркивала тепло тела. Она расслаблялась всё больше, а я чувствовал её дыхание, вибрацию этого тихого, доверительного «рядом».

Она повернулась немного, чтобы моя ладонь оказалась на открытой коже. Спина была горячей, гладкой... Она снова шевельнулась — так, что её бёдра коснулись моих.

Между нами повисло молчание, но оно было наполнено словами, которые ни один из нас не решался произнести.

— Мне нравится, как ты меня гладишь... — сказала она тихо, почти сонно. — Ты всегда такой тёплый.

Я наклонился ближе, губами почти касаясь её уха.

— Если я сделаю шаг дальше... ты остановишь меня?

Она не ответила. Только медленно взяла мою руку и положила себе на грудь, провела её туда, где прикосновение стало уже не просто нежностью, а чем-то гораздо более смелым.

И в ту ночь всё изменилось — не громко, не резко, а мягко, как дыхание человека, который впервые признаёт:

“Я давно хочу быть ближе”.

Она лежала ко мне спиной, и я чувствовал, как она напряглась, когда моя ладонь опустилась ниже. Не от страха — скорее от неожиданного откровения момента.

— Подожди... — тихо сказала она, не отталкивая, просто замерев.

Я остановился, оставив руку там, где была.

— Всё хорошо. Я не буду, если ты не хочешь.

Она медленно повернула голову, глядя на меня через плечо. Глаза блестели — не от слёз, а от чего-то глубокого, смешанного: страх, волнение, желание, сомнения.

— Я... не знаю, — призналась она. — Та же мой сын. Если мы это сделаем... всё изменится.

Я аккуратно коснулся её щеки пальцами.

— Всё уже изменилось. Просто мы оба делаем вид, что не замечаем.

Она тяжело выдохнула, будто сдавшись самой себе.

Я видел, что она борется: хочет — и боится этого «хочу».

— Я не уверена, — сказала она снова, шепотом.

— Тогда просто скажи “стоп”, и я остановлюсь, — ответил я, наклоняясь ближе. — Но я хочу быть рядом с тобой. По-настоящему. Не как «родной сын».

Она закрыла глаза, и я мягко коснулся её плеча, поцеловал чуть ниже — там, где кожа становилась тоньше и горячее.

Её дыхание сбилось.

— Ты делаешь всё только хуже... — прошептала она. — Мне сложно думать.

Я улыбнулся.

— Тогда не думай. Только чувствуй.

Моя рука медленно скользила по её талии, останавливаясь каждый раз, чтобы дать ей время. Она не сказала «стоп». Наоборот —сама прижалась попой к моему паху. Тёплая, уязвимая.

— Я очень боюсь, — призналась она.

— Я тоже, — ответил я честно. — Но я рядом.

Она прошептала:

— Только не отпускай меня...

И я притянул её ближе, чувствуя, как напряжение превращается в страсть, медленно, шаг за шагом, так что каждый её вздох становился согласным и желанным.

Она всё ещё держала мою руку на своей талии, словно боялась отпустить.

Её дыхание становилось всё быстрее, будто она пыталась совладать с тем, что наконец позволила себе чувствовать.

— Ты уверен... что хочешь именно этого? — спросила она тихо, будто последние силы собирала на сомнение.

Я провёл пальцами по её спине медленно, от шеи вниз, чувствуя, как её тело реагирует.

— Уверен, — ответил я. — И в том, что уже давно хочу быть ближе.

Она вздрогнула от моих слов, но не ушла.

— С тобой... всё иначе, — прошептала она.

— Как иначе?

— Слишком безумно.

Я тихо рассмеялся, и моя рука скользнула под футболку. Из нижнего белья, на ней, были только трусики.

— Может, это и есть то, чего мы так боялись? Безумия?

Она прикусила губу — я видел, как её тянет ко мне, как сомнения в ней всё ещё слабо сопротивляются, но желание становится сильнее.

Я медленно опустил ладонь на её бедро, чувствуя её дрожь.

Она посмотрела на меня так близко, что я видел, как темнеют её глаза.

— Не торопись... — попросила она, но голос её сорвался, будто она сама не верила, что говорит «медленнее».

— Тогда скажи, как хочешь ты, — шепнул я ей в ухо.

Она глубоко вдохнула, прижалась ко мне попкой, от чего у меня внутри всё сжалось.

— Просто... будь рядом. И не отпускай.

Я провёл губами по её шее — медленно, сдерживаясь из последних сил. Она наклонила голову, открывая мне доступ, будто приглашая.

— Ты сводишь меня с ума... — выдохнул я, целуя ниже.

— Я сама себя свожу... — она тихо рассмеялась, но её смех сорвался на горячий вздох, когда мои рука скользнула ей в трусики.

— Я боюсь, что потом не смогу остановиться, — призналась она.

— Я и не прошу о остановке, — ответил я, прижимая её ближе.

Она закрыла глаза и на секунду будто сдалась полностью — рухнули её сомнения, тревоги, страх нарушить табу. Осталось только желание, горящее между нами.

— Поцелуй мне шею, спинку, — сказала она тихо, но уверенно.

Я не заставил её ждать. Начал снимать с неё футболку и стал жадно целовать её спину. Поцелуи были другими, — не осторожными, а горячими, жадными, как будто я копил этот момент всю жизнь.

Она прижалась ко мне всем телом.

И я притянул её, чувствуя, как между нами исчезает последнее расстояние.

Её дыхание стало таким горячим, что я чувствовал его страсть. Она словно растворялась в моих руках.

Её бёдра скользнули ближе, мягко, почти несмело, но в этом движении было столько желания, что у меня перехватило дыхание. Она прильнула ко мне, и я почувствовал, как дрожит её тело — не от холода. Я стал медленно снимать её трусики.

— Ты... — она запнулась, — ты сводишь меня с ума, правда.

— Я могу остановиться, — прошептал я, хотя сам едва держался.

Она легла на спину, но не отступая — наоборот, тянула меня за собой, будто сама открывала пространство между нами.

Я провёл ладонью по её лобку, по её киске — медленно, с наслаждением, чувствуя, как её дыхание сбивается. Она выгнулась навстречу моей руке, словно сама просила большего.

— Посмотри на меня, — сказал я тихо.

Она открыла глаза.

Такие глаза я никогда раньше в ней не видел — тёмные, влажные, полные желания и доверия.

— Мне страшно, — сказала она, уже без сомнений. — По-настоящему.

Её голос был низким, дрожащим, но уверенным.

Она прижалась ко мне бедрами, и, когда я провёл рукой по её спине ниже, она тихо, почти неслышно, простонала моё имя.

Я накрыл её поцелуями — шею, ключицу, ту тонкую линию, которую раньше боялся касаться.

— Остановись... — прошептала она. — Пожалуйста.

Я почувствовал, как её дыхание становится всё рваней, как она сжимает меня ногами, будто боится потерять этот миг.

Наши движения стали медленными, но наполненными такой силой, будто в комнате не осталось воздуха, только мы.

И когда мы, наконец, перестали говорить — оставались только наши дыхания, наши прикосновения.

Мир сузился до её тёплой кожи под моими ладонями, её дрожи, её голоса, который ломался от страсти прямо у меня под губами...