Печалька и Загорский 7

По пути из трактира, уже на постоялом дворе, князь Загорский взял меня за локоть, и, остановившись у конторки приказчика, вдруг сказал ему, очень неприятным тоном:

-А что, любезный, розги тут у тебя есть?

-А как же-с… имеются… - тут же ответил приказчик, глядя на меня с сочувствием.

-Тогда прикажи подать в мою комнату десяточек прутьев, любезный… - глядя на меня весьма уничижительно, приказал Загорский, после чего сразу повел меня наверх, в нашу комнату.

Когда розги были принесены, Загорский подошел ко мне и, гневно сверкая глазами, сказал мне:

-Оголяйтесь, сударыня! За вашу непокорность мне и чтение псалмов в неподходящие для этого моменты, выдам вам сейчас дюжину розог по заднему месту! Ложитесь!

Делать было нечего. Я так поняла, что будущий супруг мой Егор - мужчина очень раздражительный, и чтения псалмов во время любовных утех не приемлет. Пришлось оголяться для розог. Я стянула с себя панталоны, подняла свою юбку, улеглась на диванчик.

-И… раз! - сказал Егор, огрев мою попу прутом.

-Иже еси на небеси! - сказала я самым вредным голосом, на который только была способна.

И так я читала князю Отче Наш во все время продолжения наказания. Просто чтобы ему неповадно было в другой раз меня пороть.

-Эх, нет справедливости на этом свете… - думала я про себя, лежа с голым задом на диванчике, - дома - розги, в институте - розги, украли и увезли из дому - и опять розги! Как тяжело быть молодой девицей в четырнадцать лет… интересно, в пятнадцать будет легче? Вот поженимся, рожу ему ребеночка… может, тогда отстанет от меня князь со своими телячьими нежностями?

-Ладно, князь, я согласна… можете поцеловать меня в губы, но только один раз… - сказала я Загорскому, и он задержал прут в воздухе.

-А грудь поцеловать можно? - взволнованно спросил он, опуская розгу.

-Если обнаружите - цалуйте! - покорно согласилась я, - Но только через сорочку…

-Может, еще через норковую шубу? - поинтересовался князь, как-то немного язвительно…

-Было бы шикарно… - подумала я про себя и решила, что шубу надо требовать себе в день свадьбы, в качестве подарка невесте (то есть, мне).

-Слушай, Ангелина, вот что тебе надо, чтобы ты отдалась мне? - спрашивал меня Загорский, целуя мои губы, лаская мою грудь своими губами.

-Отдалась? В смысле, как жена? - уточнила я.

-Ну, да! - подтвердил князь, и начал целовать мой живот, зачем-то…

-Ну, как водится… - объяснила я князю, - чтобы отдаться вам, как жена, для этого я должна быть вашей женой… белое платье, церковь, священник… наподобие нашего батюшки Онуфрия… - объяснила я Загорскому с легкой ностальгией по прошедшим временам, - потом торт, торжественный прием, гостей на полтораста, льняные простыни с вышивкой… ах, да! Совсем забыла! Кольцо с бриллиантом - одно, кольцо золотое - одно… или нет, золотых - два! Одно - мне, одно тебе…  - объяснила я князю.

-Ладно, заедем к моему другу, князю Дроздовскому… он недалече тут живет… поженимся у него в имении, у него своя церковь в селе и батюшка есть… до Самары я на дотерплю… - снова застонал Загорский, и, видя, что князю совсем не по себе в предвкушении свадебных торжеств, я стала его утешать, гладить его по голове, целовать его щеки, лоб, уши…

Князь не сопротивлялся, только тихо стонал и говорил:

-Да… ну, хоть так… еще раз за ухом меня почеши…