Печалька и Загорский 2

Уроки Закона Божьего у нас вел отец Онуфрий. Это был очень строгий, очень серьезный батюшка, которого мы все, включая нашу классную даму Ольгу Семеновну, опасались. Взгляд у него был совершенно пронзительный, а манера проповеди такая внушительная, и казалось нам всем, почему-то, что нас всех давно бы унесли в преисподнюю черти, если бы не отец Онуфрий и не его уроки. В пятницу, на уроке отца Онуфрия, я случайно задремала. Последними словами, которые я услышала, были:

«Каждая добропорядочная дева должна бояться в своей жизни только Бога, родителей, и… и… и…»

…И вот, после этих слов батюшки, глаза у меня вдруг сами собою закрылись, мой подбородок упал на мои ладони, и я вдруг, сама того не желая, погрузилась в глубокий, благодатный сон. Из сна меня вырвала длинная деревянная линейка, которой отец Онуфрий стучал по моему затылку, как бы желая вернуть меня обратно к действительности. И, возвращаясь к действительности, я вдруг услышала вопрос отца Онуфрия, явно обращенный ко мне:

-Так чего же должна бояться каждая добропорядочная дева, скажи-ка нам?

-Бога и родителей… - сладко зевая, припомнила я, но отец Онуфрий на этом не успокоился:

-А еще чего? Чего ты забыла сейчас упомянуть? - вопросил он.

Я помолчала, соображая, стоит ли внести в список опасных вещей розги, как вдруг позади меня раздался шепот:

-И драгунских офицеров!

Подумав, что это ответ наиболее правильный, наиболее спасительный, я так и сказала:

-Еще она должна бояться драгунских офицеров, батюшка Онуфрий!

Что тут началось! Все добропорядочные девы нашего класса покатились со смеху, а батюшка Онуфрий тут же взял меня за косу, и отвел меня к нашей классной, попутно выговаривая мне:

-Это грех - спать на уроках Закона Божия, большой грех, дочь моя! И чтоб тебе понять, насколько это большой грех, я буду настаивать, чтоб классная дама Ольга Семеновна прописала бы тебе прута по заднице за нерадение и преступную леность!

С этими словами, все еще держа меня за косу, он и привел меня в кабинет нашей классной.

-Вот! Полюбуйся, Ольга Семеновна! - сказал он, показывая ей меня, как будто я была выловленным из пруда карасем, - Полюбуйся на это чудо в перьях, которое спит и видит перед собою драгунских офицеров, и ничего более!

-Ты что, Ангелина, спала на уроке? - ахнула наша классная.

-Спала! Разумеется спала! Самым что ни на есть наглым образом, дрыхла! - трагическим голосом подтвердил отец Онуфрий, - за такое наглое поведение я предпочел бы, чтоб ты, любезная Ольга Семеновна, выдала бы девице Ангелине розог, сей же час! Я не для того проповедую, чтоб юные девы у меня на уроке засыпали, а для того, чтоб они, наоборот, пробуждались к правде Божией!

Сказав это, отец Онуфрий оставил меня в кабинете нашей классной и поспешил вернуться к остальным ученицам, а наша классная между тем открыла мою табель об успеваемости:

-Посмотрим-посмотрим… - сказала она, - как твой папенька, князь Ставцев, отозвался на мою последнюю жалобу о тебе…

Я от ужаса онемела.

-А вот! - торжествующе сказала Ольга Семеновна, и уперла свой палец в мою табель, - Я смотрю, твой папенька правильно понял мою последнюю жалобу и велел тебя сечь в случае нерадения в классе! Понимаешь ты это или нет, Ангелина??

-Понимаю, Ольга Семеновна… - печально отозвалась я.

-А если понимаешь, то подставляй свой зад под розги, негодница! - заключила классная, подошла к коробу для хранения прутьев, вытаскивая из его недр орудие для моего исправления.

-Подойди к моему столу, Ангелина, и подними свою юбку! - приказала мне она.