Материалистка

Пролог

***

Аннотация

:

Уже месяц Платон Лебедев думает, что встречается с внучкой партнёра его отца. Золотой девочкой из его круга.

Но вместо Анжелы на первое свидание в слепую пришла я. Дочка её домработницы. Так я решила отметить зачисление в Щукинское училище - сходить в лучший ресторан Москвы, не потратив при этом ни рубля.

Если бы я только знала, какую высокую цену мне придётся заплатить за мою ложь…

...

Два года назад

Когда мы выезжаем за МКАД, по телу прокатывается холодок.

Мелкие мурашки меня выдают. Чувствую их везде. На шее, груди, на голых коленках в этом непривычно коротком платье...

На руках.

За руку он меня и берёт.

Край рукава стекает к локтю. Тонкий шёлковый пиджак белый, а моя кожа под ним ещё белее кажется.

Пульс срывается в бешеный ритм, когда Платон подносит мою кисть к своим губам. Не целует, а лишь едва касается, будто царапая раскалённым угольком.

- Замёрзла? - спрашивает, не отводя взгляд от дороги. Голос низкий, с хрипотцой, которая прямо сквозь кожу просачивается и до души достаëт.

Это сродни сладкому яду. Наркотик какой-то. Не только его голос. Весь он. Чтобы отказаться, нужно усилие воли, которой у меня нет.

- Не замёрзла... А куда мы едем?

- Сюрприз.

Сглатываю.

Говорю себе чëтко и жëстко: "Жанна, соберись и сосредоточься! Нельзя сейчас растечься розовой лужицей. Ты себя выдашь".

Но в последние дни рядом с ним непросто.

Тянет во всём признаться. Как же тянет... Останавливает лишь понимание, что это будет точка невозврата.

Конец "нас".

Разрыв и дно, от которого себя потом придётся частями отскребать.

Но разум вопит о том, что уже с десяток красных линий прошляпила. Дальше так нельзя. Не вывезу.

Нужно ему рассказать правду.

- Я не очень люблю сюрпризы, - отвечаю.

- Этот придётся потерпеть, Анжи.

Имя, как пинок.

Я каждую букву уже всеми клетками ненавижу. Особенно задевает то, с какой непосредственной нежностью Платон его произносит.

Поворот с трассы направо. Сбавляем скорость и едем по узкой гладкой дороге меж высоких елей.

Он ухмыляется одним уголком, искоса смотрит на реакцию.

Большим пальцем проходится по костяшкам моих онемевших от волнения пальчиков, которые всё ещё в его плену.

Я точно сумасшедшая.

Сошла с ума почти месяц назад, когда решилась под чужим именем пойти на свидание.

И если бы обычное... Это было свидание в слепую, на котором внучка нефтяного магната не планировала появляться, а я просто воспользовалась моментом.

Ужин.

Ничего такого в этом нет. Мажор ведь не обеднеет, если накормит устрицами простую девчонку?..

Так я думала изначально.

Одна единственная встреча. Без продолжения.

Тем более, что Анжела отзывалась о Платоне, как о каком-то чудовище.

Они были знакомы в раннем детстве, но потом не общались. Разные школы, разные вузы, соцсети без фотографий лиц.

Она даже не знала, как он выглядит, но поверила слухам общих знакомых о том, что наследник Лебедева жестокий и грубый тип. Без жалости и без сердца.

Она решила в наглую его продинамить, чтобы родственникам не повадно было её с кем-либо в следующий раз сводить.

К тому же, у Анжи на тот момент имелся парень... а у меня нет.

У меня вообще парней никогда не было. Не то чтобы со мной что-то не так, просто... не довелось как-то.

Да и нормально это - в восемнадцать лет не иметь определенного опыта!

Успеется.

Я знала время назначенного свидания. Знала место. У меня на руках были брендовые вещи, которые я утром забрала из химчистки.

Официально я не устроена в её доме домработницей, но маме помогаю уже год. Стирка, глажка - полностью на мне. Это не занимает много времени, но приносит деньги, которые мне сейчас очень нужны для оплаты кредита на учёбу.

И вот так я решила отметить своё зачисление в Щукинское училище - сходить в лучший ресторан Москвы, не потратив при этом ни рубля.

Платон оказался совсем не таким, как его описывала Анжела.

Какое ещё чудовище? Кто вообще может распускать такую грязь про него?

Он внимательный, воспитанный, деликатный. Настоящий джентльмен. Манеры, будто из прошлого века.

Я в первые минуты даже опешила, от того, что такие парни в реальной жизни водятся. Больше, конечно, от внешности... но и от того, с каким достоинством он держался - тоже.

А если уж отмечать внешность, то наследник Лебедева - это тот самый мужчина из девичьих грёз. Лучшие учёные скрестят греческого бога и топ звëзд Голливуда, и всё равно Платон этот гибрид уделает.

Да я с первого взгляда по уши втрескалась!

Но при том на сто процентов была убеждена, что это наша первая и последняя встреча.

Ведь кто я такая? Дочка домработницы. Такие, как я - тень в богатом доме, сродни тени от пылесоса. С кругозором того же самого пылесоса.

Думала, он раскусит меня ещё до того, как я успею выбрать салат... А даже если не раскусит, разве могу я ему понравиться?

Шансов не было, вот я и не пыталась. Просто изо всех сил наслаждалась свиданием с мужчиной, которого у меня никогда не будет.

Замочная скважина, а за ней другая жизнь. Для таких, как Анжела. Не для меня.

Но потом он попросил записать его номер телефона. Сказал, что хочет увидеться снова.

Это было похоже на падение в бездну. Уже шагнула с обрыва, лечу вниз. Чем дальше, тем выше скорость, и ни одного шанса взлететь обратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В сумке Биркин, которая принадлежала также не мне, лежал годовалый Хонор. Этот уже мой. Самый бюджетный кирпичик, который глючил и выключался сам по себе, когда аккумулятор перегревался.

Я протянула ладонь и сказала:

- Давай свой. Я не люблю звонить первая.

В контактах сохранила себя, как "Анжи". Настоящая Анжела любит это сокращение.

Платон написал в тот же вечер, а на следующий день позвонил и пригласил на новое свидание.

Что бы сделала нормальная девушка на моём месте? Да. Призналась в обмане и извинилась бы.

Что сделала я?

Пошла в ближайший торговый центр и купила себе последний айфон. В кредит, естественно. С минимальным первоначальным взносом, но с конским процентом.

Я умею экономить. Я не транжира. Всегда жила по средствам. Но в этот раз просто не могла поступить иначе.

"Мы расстанемся, и сразу же его продам," - крутилось в голове. Но свидание за свиданием пролетали... одно лучше другого, а он раз за разом звал на следующее.

Несколько дней назад я набралась смелости:

- Платон, что между нами?

- Мы встречаемся, - уверенно ответил он и поцеловал меня.

Мой первый поцелуй! С ним!

До сих пор внутри всё сжимается от щемящей сладости, когда вспоминаю, как это было. И щекотно в животе.

Это ведь те самые бабочки, о которых все говорят?

Нежное прикосновение его тëплых сухих губ к моим. Совсем не пошлое, он бы не смог этого себе позволить. Но такое... прошибающее.

Да. Это то слово.

Насквозь прошибающее.

Будто волны искр расходятся по венам и концентрируются где-то внизу живота, между ног. От них горячо. Так горячо, что в тот момент хотелось сжать бëдра, убежать, обнять, ответить, раствориться, и всё это одновременно.

Я не верю, что со мной всё это происходит. Что всё это длится месяц уже!

Каждый день, как первый и последний.

Хотела играть в кино, а теперь в кино живу. Внутри современного романтического фильма о Золушке, но мой бал всё длится и длится. Стрелки замерли.

Происходящее - безумно, неправильно, нечестно, глупо в конце концов, но...

- Это твой сюрприз? - спрашиваю.

Смотрю на огромный современный коттедж, стоящий посреди густого леса. Если не обращать внимания на землю, изрезанную асфальтом, можно подумать, что дом из каталога какой-нибудь модной строительной фирмы просто с неба на опушку упал.

Двигатель кабриолета замолкает, машина стоит прямо у входа.

- Нравится? - Платон отстëгивает ремень.

- Да. Здесь очень красиво, - искренне отвечаю.

В воздухе концентрация кислорода зашкаливает. С непривычки, немного горят лëгкие.

- Внутри ещё лучше.

- Ты...

- Арендовал его на выходные.

А вот это неожиданно.

Вчера я говорила ему, что планов у меня нет, и до понедельника я совершенно свободна, но думала, что мы просто погуляем где-нибудь. В парке, например.

И не знаю, насколько уместно... Выходные вместе? Обычно о таком предупреждают.

Но, судя по размеру дома, здесь спален штук шесть, как минимум.

Да и вовсе я не считаю, что Платон на что-то такое намекает! Мы же только недавно поцеловались в первый раз. Он не спешит. Не торопит события, как обычные парни. Не в его правилах, да и, наверное, в их среде не принято...

Он выходит, огибает капот и открывает передо мной дверь.

Вкладываю пальцы в его крепкую широкую ладонь и выпрыгиваю на землю.

Получается как-то неуклюже, мы почти сталкиваемся. Замираем близко-близко. Мгновение тишины, где слышно только, как лес поёт за спиной.

Его глаза напротив моих. Глубина в них волшебная... Со мной точно что-то не то сегодня происходит. Эмоции бурлят, душа трепещет. Вот бы сейчас...

И он правда целует меня! Он мысли мои прочитал!

Ох... хоть бы не все.

Его руки скользят под пиджак, останавливаются талии, пока губы нежно изучают мои. Платон позволяет себе больше, чем в прошлый раз. Чувствую, как его язык мягко проходится между моих губ. Отвечаю. По крайней мере, пытаюсь. Это уже похоже на взрослый поцелуй. От него горячо, жар волнами льёт по телу.

Сладко... но вместе с тем - горько.

Не на губах - в груди. Горечь аж до горла достаёт, осознание собственной никчемности душит.

Прости.

Прости, что обманываю тебя.

Пожалуйста, прости.

Платон отстраняется, давая моему сердцу передышку. Мажет взглядом по лицу, по губам и щекам, которые, наверное, сейчас цвета перезрелых вишен... настолько сильно чувствую пышущий румянец.

- А ты красивее, - почти шёпотом говорит и заправляет прядь моих волос за ухо.

- Чем вчера? - улыбаюсь. - Да, я немного поколдовала с укладкой.

И купила, наконец, нормальный тональный крем. Дорогущий, но он того стоит. В зеркале себя еле узнала. Кожа, как после фильтр-маски в приложении.

- Пойдём? Покажу тебе всё, - прежде чем провести меня к двери, Платон достаёт из багажника дорожную сумку.

Хм... Так это не шутка была про выходные?

У меня проблем со свободой передвижения нет, но Анжела, наверное, на моём месте позвонила бы кому-то.

Ладно, потом об этом подумаю.

Мы заходим.

Дом просто обалденный. Усилием воли контролирую челюсть.

У меня слабая насмотренность в элитной недвижимости. Особняк, где я работаю, совсем не такой. Там классический дворец с интерьером я-был-рэкетиром-а-теперь-уважаемый-бизнесмен, но здесь же всё ультра современно.

Правда - как из журнала.

Много дерева и матового чёрного металла. Окна огромные. Настолько прозрачные, будто их вовсе нет. Сразу лес.

Платон бросает на пороге сумку и уверенно подталкивает меня вперёд.

Моя челюсть что, всё-таки отвисла? Это было бы самое нелепое разоблачение из возможных.

- Здесь классно. Мне очень нравится, - на ходу скидываю с плеч пиджак, небрежно оставляю его на спинке кресла.

И прокручиваюсь на одной ноге, ловя на себе взгляд Платона.

Настроение игривое.

Посмотри же, какое красивое платье. Это не Анжелы. Я сама сшила. Хотела тебе понравиться... По глазам вижу, что получилось.

Знаю. Ножки мои отлично в нëм смотрятся. На то и был расклад.

- Я рад, что смог угодить, - любуется, точно вижу, что в точку попала с нарядом! - сыграешь мне?

- А?..

- Для меня. Сыграй что-нибудь.

Не понимаю о чëм он.

Тогда Платон кивает мне за спину. Оборачиваюсь, всё так же улыбаясь, не ожидая подвоха, но сразу же обмираю всем телом.

Цепенею.

От макушки до пят.

Нет, только не это! Не сейчас!

Весь этот месяц... с каждым днём у меня росло ощущение, что я лечу в пропасть. И вот я вижу её дно. Острая скала, которая меня очень скоро насквозь проткнёт.

Это рояль.

Большой, чёрный, глянцевый гроб с клавишами. Стоит у самого окна. Ждёт моей смерти.

- Давно мечтал послушать, - его интонация... без вариантов.

Ну ещё бы.

Анжела заняла призовое место на конкурсе Рахманинова. В прошлом году. Главный повод для гордости её родителей. Вся столица знает.

А я не умею.

Я - Жанна. Рояли видела издалека, и те в ресторанах, в которые меня Платон водил.

Лëд катится по спине. Паника, тихая и липкая, подползает к горлу.

- Да... как-то... настроение не то, - слова, словно ногтями из себя выколупливаю.

- Пожалуйста, - он подходит сзади, каменным торсом своим направляет. Рукой же касается моего локтя, обжигая напором. Ведёт, а я иду. Что-то изменилось? Нет... Мне просто от страха кажется это.

Жанна! Не бояться.

Надо что-то придумать. Просто... Запястье повредила? Палец? Никогда не любила музыку, но меня заставляли, я победила в конкурсе, потому что обещала родителям и решила больше никогда за клавиши не садиться? Звучит убедительно.

Поздно.

Я уже сижу. А он рядом.

Может, в обморок упасть? Я же будущая актриса. Я же как-то прошла творческий конкурс. Должно получиться.

Дышу в тишине. Кажется, что сам воздух в ней раскаляется. Того и гляди, полыхнëт.

Взглядом стучу по клавишам, и уже это дико фальшивит!

Ряд идеальных плиток. Белые - толстые. Чёрные - тонкие. Подушечками пальцев провожу по воздуху над ними, боясь прикоснуться.

Сейчас нажму случайно, и всё. Можно пешком до Москвы топать.

- А ты умеешь? - спрашиваю, растянув губы в нервной улыбке.

Платон наклоняет голову. Его горячее дыхание разливается по моей щеке жидким металлом.

- Немного, - одной рукой он играет несколько красивых аккордов, - но с тобой мне не сравниться.

Сейчас или никогда.

Пальцы мои, холодные и неживые, уверенно тянутся к клавишам и как бы случайно сталкиваются с его рукой.

Ой.

Одëргиваю.

Разряд, что между нами проскакивает, сильнее, чем я ожидала. Невольно вздрагиваю. Маленькие иголочки по коже.

Резко поворачиваю к Платону лицо. Сталкиваюсь почти. Как же близко опять...

Надо бы придумать план получше, но времени нет.

Целую. Сама, как могу, неловко, лишь бы отвлечь, лишь бы заменить этим поцелуем тот звук, который, не дай бог, сорвётся с моих пальцев и погубит мою ложь с одной ноты.

Я скажу, обязательно скажу, но не сейчас. Не так, будто меня обстоятельства к стенке припëрли. Сама скажу.

Чувствую, как его до этой секунды спокойное уверенное дыхание рвëтся. Мы словно в воду ныряем, одним ударом, резко погружаемся в глубину.

Платон впивается в мои губы. Будто он инициатор. Страстно. Целует так жарко и глубоко, что вообще забываю, зачем эту провокация нужна была.

Его рука скользит по моей вверх, к плечу, выше, по шее назад, к затылку, зарывается в пряди. Дорожка из вставших волосков бежит вслед за его движением.

Он целует так жадно, губами, языком, с таким властным совершенно беспрекословным напором, что в голове звенит пустота, и в этом звоне тонет облегчение: сработало.

Без идеи, непонятно зачем тяну к нему руки. Кисти ложатся на грудь. Она жёсткая, как камень.

В венах не кровь, чистый кипяток пульсирует. Моë сердце трепещет, как пойманная за крылышко стрекоза.

И вдруг - оглушительный хлопок!

Резко отрываюсь от его губ, голову откидываю на звук.

Это захлопнулась крышка рояля.

Платон, не давая мне опомниться, подхватывает меня и плюхает на эту самую глянцевую чёрную крышку. Холод дерева проступает через тонкую ткань платья. А он уже поднимается передо мной, нависает, будто заслоняя собой весь свет.

Глаза напротив меняются. Темнеют. Они пугают и завораживают, заражая током мои собственные нервные окончания.

Горячо становится. Я ещё на адреналине от не случившегося провала, кровь бурлит, а тут на горизонте новый обрыв.

Но в который так и тянет сорваться... и судя по тому, как он дышит, как смотрит, как мышцы его напрягаются... он будто весь ещё больше становится.

Не отрывая взгляда, Платон опускает руки на мои колени... Раздвигает. Подается вперёд, вжимаясь в меня.

О господи.

Забываю, как дышать. Я его чувствую. Там, между ног, чувствую, как в мои трусики упирается его член, большой и твëрдый.

Дурацкое платье! Ну почему я отрезала его так коротко?! Его будто вовсе нет.

Притормозить. Нужно. Раскрываю губы, чтобы сказать, но ловлю новый поцелуй. Его язык настойчиво проталкивается в мой рот. Руки проходят по спине, гладят поясницу, переходят на обнажённые бëдра.

То, что он делает... Приятно и страшно. И чем сильнее печёт внизу, тем страшнее становится.

Внутри всё сжимается постыдно. Я пытаюсь в том же темпе отвечать, но не успеваю, словно захлëбываюсь в толще кипящего масла. Он чувствует мою слабость, мою дрожь, и это, кажется, заводит его ещё больше.

Его губы сползают на шею, влажные, жаркие. Он оставляет на коже ожоги, по телу бегут мурашки.

Разум... Помню, когда-то у меня был разум, но теперь от него ничего не осталось. Клочки раскалëнные. А тело уже контроль перехватывает. Причëм его, а моë без боя сдаëтся!

Голова кружится, в глазах темнеет. Шумно дышу тем, что остаётся от его дыхания.

Слышу, как расстёгивается пряжка ремня.

Стоп. Стоп!

Это правда происходит? Он сделает со мной это... здесь? Платон знает, что я неопытна, мы вскользь коснулись этой темы, он понял... Но он не останавливается.

- Не дергайся малышка, - голос с холодным металлом. Что? Почему?

Его движения жёстче, грубее. Ладонь упирается в меня внизу, настойчиво гладит по ластовице кружевных трусиков, через секунды он перескакивает на шов и оттягивает край белья.

А когда скользит по клитору, резкими, точными прикосновениями, когда почти погружается в меня пальцем... это уже не ласки, а заявление намерений. Он это сделает. Сейчас.

Нет. Нет. Нет. Не время. Я не хочу. Не так всё должно быть!

Стараюсь осторожно отстранить его руку, а она будто из чугуна. Никак.

- Подожди... Платон, что ты делаешь? - шепчу.

- Собираюсь тебя трахнуть.

Лëд его голоса проступает через кожу сразу до костей. Морозит душу. Он же не может... так со мной поступить.

С Анжелой не может!

Я дергаюсь беспомощно и безрезультатно. Всё нутро вздрагивает разрядом. Шов с треском рвëтся, кружево повисает между ног бесполезным лоскутком. А он приспускает свои брюки.

- Мне... я забыла сказать, планы были... мне нужно позвонить, сейчас, я обещала, - язык заплетается, а голос хриплый, еле слышный.

- Кому же? - он под коленом сжимает мою ногу и резко приподнимает. Раскрывая меня для себя.

- Дедушке, - не голос, а комариный писк... последний шанс тонущего, хватание за соломинку.

- Правда? - Платон обхватывает мой подбородок пятернëй, словно цепкими щупальцами, поворачивает моё лицо к своим потемневшим глазам. - И кто же твой дедушка? - смотрит с чёрной усмешкой. - Ты сама кто такая?

Мир рушится, и я вместе с ним. Воздух вокруг вспыхивает и выгорает до последней молекулы.

- Платон... я объясню...

- Не беспокойся об этом. У нас будут целые выходные на то, чтобы познакомиться.

Прежде чем сознание успевает сцепиться с новой реальностью, меня между ног будто тупым лезвием пронзает.

Больно! Как же больно... Никогда ничего подобного не испытывала. Парализует буквально. Разрывает изнутри, и никак не уйти от этого.

Веки сжимаю. Где-то в диафрагме рождается крик, но там же и остаётся, потому что нет сил его выдавить. Ногтями впиваюсь в его плечи, чтобы хоть каплю страданий ему передать.

Платон начинает медленно двигаться, и становится ещё хуже... Боль только нарастает.

Я вся сжимаюсь. Возбуждение, кажется, в другой жизни осталось. Внутри всё горит. Он во мне чувствуется просто огромным. Лишним.

- Ну хоть в этом не солгала, - слышу надменный шепот на ухо.

Чудовище! Правильно про него говорили.

Жалящий поцелуй ложится на шею. Чувствую, как он втягивает губами кожу, чтобы клеймо оставить. Мало ему того, что уже со мной делает!

Глаза плотно закрыты. В черноте красные пятна плывут. Не буду смотреть на него! Никогда!

И сексом заниматься никогда не буду. Это же ужасно! Грязно, неприятно, унизительно.

Дыхание перехватывает, когда он ускоряется. Тело дико напряжено, пытается сопротивляться вторжению, отчего боль становится только ярче.

- Расслабься, малышка, - как плевок звучит, а затем и вовсе, решает, что давно поцелуев у нас не было. Такой ведь момент романтичный! Впивается в мои губы, на что получает сильный укус. К слюне металлический привкус примешивается. Заслужил!

- А-ай! - вскрикиваю шёпотом, без голоса, когда он за волосы меня от себя отрывает.

Заглядываю в глаза напротив, а там - ад. С этой алой струйкой, тянущейся изо рта, он на настоящего демона похож.

Мой мелкий протест гасится так же быстро, как вспыхнул, уступая страху. Животному, вопящему из недр души об опасности.

Он ведь что угодно может со мной в этой глуши сотворить. Никто меня не найдёт.

- Ещё раз так сделаешь, и наши выходные превратятся в месяц, - хрипит он, тыльной стороной ладони стирая кровь.

Беспомощная. Жалкая. Дура.

Сама виновата.

Из глаз вырываются слëзы. Два горьких ручейка по щекам. Из-за мутной пелены перестаю видеть его лицо.

Вау!

Какой эффект!

Да этому маньяку, похоже, не особенно интересно трахать ревущий кусок мяса. Знала бы, сразу б заплакала.

Платон выходит из меня и сразу бросает, отступая на пару шагов.

Внутри всё ещё горит спазмирующая боль, но теперь к ней примешано чувство пустоты. Словно во мне дыра какая-то. Боже... Это моя кровь? По внутренней части бедра размазана. Почему так много?

Чуть не падаю от накатившей волны слабости. Сползаю с рояля, цепляясь пальцами за крышку. Ноги дрожат. Меня всю, как в лихорадке, колотит.

Душа кричит, а голосовые связки словно атрофировались. Слëзы никак не могут остановиться.

- Продолжим, когда будешь в настроении, - Платон уходит к одной из дверей, через несколько секунд слышу, как включается душ.

Никогда у меня не будет настроения для тебя, ублюдок!

Глаза выхватывают в комнате белое пятно. Мой пиджак.

На ватных ногах ковыляю к нему. Вытираюсь. Всё в этом доме, каждая тряпка - его сообщники. А шёлковый пиджак - мой. Он единственный здесь не вызывает чувство острого отвращения.

Тут же и сумка стоит, рядом. Не знаю зачем, но достаю телефон. Смотрю на экран, но ничего не вижу. Ничего не понимаю. Пальцы не слушаются. Онемели и на каждое моё усилие отзываются мелкой дрожью.

Из душевой продолжает шуметь вода.

Платон сейчас выйдет. И захочет продолжить.

Выходные - это целых два дня.

Нет! Нет, ни за что!

Новая волна страха впрыскивает в кровь адреналин.

Хватаю свои вещи и просто бегу без оглядки. Выскакиваю на улицу, в сумерки. Несусь вперёд.

А... дорога, по которой мы приехали... вдалеке на ней виднеются чёрные внедорожники. Три или четыре, один за одним.

Он и друзей своих позвал?

О господи! Нет!

Разворачиваюсь и мчу сначала обратно, потом в сторону. Одна из второстепенных каменных дорожек огибает дом и через задний двор ведёт в лес.

Да пусть меня лучше волки сожрут! Он ненормальный! Псих. Садист. Наверняка, в этом же лесу меня и прикопать собирался.

Совсем недавно и шага ступить не могла, не шатаясь, а сейчас бегу так быстро, как никогда. Роняю слëзы... только бы успеть...

За мной, наверное, гонятся. Так страшно мне никогда не было.

Суставы пылают. Лëгкие горят. Сердце в ушах стучит. Жарко. На висках выступают бусины пота, которые тут же ветром сносит.

А моя каменная тропа не просто вглубь леса ведёт! К дороге!

Настоящая двухполосная дорога, покрытая асфальтом. Даже разметка есть. А значит, по ней машины ездят! Может, она даже на трассу ведёт... Конечно, на трассу! Куда же ещё?

Останавливаюсь посередине, чтобы решить: налево или направо. Но ноги вдруг подкашиваются... Понимаю, что всё. Ресурс адреналина закончился. Я просто упаду и не смогу встать.

Мир начинает плыть... Да блин! Только не сейчас!

Из-за поворота показываются фары.

Первая мысль обдаëт ледяной водой - это он... Но приглядываюсь и вижу Кию салатового цвета.

Слава богу.

Скрип тормозов, машина останавливается в нескольких метрах от меня.

Я бы подошла, но делаю шаг и падаю. Хорошо хоть руки выставить успеваю. Так и стою на четвереньках, тяжело дыша. Борюсь с тем, чтобы не потерять сознание.

- Девушка! - испуганный голос над головой, ко мне подбегает женщина в спортивном костюме, помогает подняться.

- Боже мой! На Вас напали?

Ах да... Мой пиджак с красными пятнами всё ещё в руках. Столько бежала с ним и только сейчас заметила.

- Позвонить в полицию?

- Нет! Нет, не нужно, всё в порядке! - отсекаю на инстинктах. - Довезите меня до города, пожалуйста. Я Вам заплачу.

...

Дорогие мои, любимые девочки!

Спасибо, что вы со мной. Новая история будет ОГОНЬ.

Уже завтра переместимся в наше время

Люблю вас сильно-сильно!

P.S. Арты к прологу по ссылке:

????

Пометка для читателей, нашедших книгу по рекламе: "в процессе" - это значит, что книга ещё пишется. Вы можете ежедневно читать новую главу, потому что одну новую главу в день я и пишу. Чтобы не потерять книгу, вам нужно зарегистрироваться на сайте и добавитькнигу в свою библиотеку. Это вот такой зачок с книжечкой:

1 Бретелька

Сейчас

(т.е. два года спустя)

- Я решила. Ты никуда не идëшь, - строгий голос перебивает жужжание швейной машинки.

Убираю ногу с рычага, и моя комната погружается в тягучую тишину, в которой мамино раздражение искрит так сильно, что я буквально его кожей чувствую.

Она стоит в дверном проёме, выглядит угрожающе. Руки упёрты в бока. Между бровей глубокая морщина. Тонкие губы сжаты в линию. Каштановые волосы выбились из косы.

Мы долго говорили. Закончили полчаса назад. Каждая осталась при своём мнении. Она психанула и ушла мыть окна, но, видимо, сейчас нахлынул внезапный порыв родительской заботы.

- Ты никуда не идешь! Откладывай своё шитьё. Лучше дам тебе задание.

- Но мам, я почти закончила, - и вообще-то уже опаздываю.

- Ты не слышала? Моё слово совсем для тебя ничего не значит?

- Конечно, значит. Но и ты забываешь, что я уже совершеннолетняя… вообще-то, - ох, зря я это сказала.

- Жанна! Пока ты живёшь в этом доме, будь добра - соблюдай правила! Всё. Разговор окончен. В последнее время ты совсем отбилась от рук. Работу бросила, помощи от тебя никакой, - слово в слово отчима пересказывает, - ещё и собралась к Миллеровым. Зачем? Позориться? Или меня позорить?

Выдыхаю тяжело.

Взглядом смеряю ярко-жёлтое платье, которое с переменным успехом шью уже больше недели. Хочу, чтобы оно было идеальным.

От первоначальной задумки уже ничего не осталось, но теперешний вариант почти нравится. Осталось исправить бретельки. Зачем-то я сделала их многослойными и перекрестила на спине. Утром поняла, что это лишнее. Села переделывать на классику, но зашла мама и случайно увидела имена на приглашении.

Я говорила ей, что собираюсь на свадьбу, но не сказала, к кому именно.

- Это - ненормально. Ты была горничной Максима Алексеевича. Тебе нечего делать на его празднике.

- Мам, пожалуйста. Не начинай. Я давно уже уволилась. А с Василисой, - это его невеста, - мы в хороших отношениях. Нет ничего унизительного в том, что она пригласила меня на свадьбу.

- Сама напросилась, да?

- Нет.

- Лучше б ты продолжала ему по дому помогать, а не ерундистикой страдала. В бесплатном кино сниматься. Где это видано? - как она ловко тему сменила.

- Это повод засветиться. И, кстати, получилось.

В прошлом году я играла в короткометражке, которая почти победила на кинофестивале "Короче" в Калининграде. Мне дико повезло, что я в неё попала. Спасибо той же Василисе, она меня свела с режиссёром.

Да - бесплатно.

Но я только второй курс Щуки закончила. Большинство студентов и сами бы приплатили за такую возможность.

Благодаря этому кино у меня есть летняя практика не в захудалой труппе, а в современном сериале. На прослушивании меня узнали и похвалили - это ли не счастье начинающей актрисы?

Роль, конечно, маленькая, но и не последняя. Постою в кадре с настоящими звëздами. С тем же Тимуром Добровольским...

И рекламный ролик ещё есть.

Точнее, есть вероятность, что меня выберут.

Реклама нового сотового оператора. Я им вроде как понравилась. Обещали позвонить. Правда... Давно это было, и, скорее всего, место уже отдали более опытной девушке, но греет сам факт, что меня позвали на подобного уровня пробы.

Мама обо всём этом знает. Просто хочет значимость моих барахтаний по социальной лестнице чуть понизить.

Я откладываю платье в тумбочку и иду на кухню.

Мне поручается мытьë фасадов, хотя, будем честны, они и так блестят.

Натягиваю длинные латексные перчатки и приступаю к делу.

Вообще у нас в квартире - идеальный порядок. И так всегда было. Ни пылинки, ни развода. Грязь мама не терпит. До дрожи её не выносит.

Не понятно только, по какому принципу она отчима выбирала. Человек с вечной тягой всё вокруг загаживать по поводу и без.

Если бы я... да даже просто, как он, оставляла использованные чайные пакетики на всех поверхностях, меня бы сразу из дома выгнили, на возраст бы не смотрели.

Впрочем, меня, похоже, и так скоро выгонят. Придираются ко всему подряд уже.

Да я бы и рада сама жить!

Какой девушке в двадцать лет свободы не хочется? Мне вот - очень. Чтобы друзей звать, которые могут бардак устроить, и самой спокойно возвращаться в любое время.

Пшикаю из пульверизатора на дверцу.

Кхм... Какое же моющее средство кусачее. Нос чешется. Кое-как внутренней стороной локтя пытаюсь растереть, но только хуже делаю.

Теперь ещё и чихаю.

- Вот здесь плохо, - замечает мама, проходя мимо.

- Я эту ещё не трогала.

Но общагу дают только студентам с иногородней пропиской, а квартиру снимать... Боже, что с ценами на аренду в Москве происходит? Ты так испытываешь приезжих на прочность? Так вот, я не приезжая. Можно мне скидку?

Если буду платить ещё и за съëм, то на кредиты сбережений не хватит, и придётся опять подрабатывать, а это значит - половину проб пропускать.

Мама, пока я ещё в выпускном классе училась, сказала, что моё высшее образование - моя прихоть. Если хочу учиться на актрисульку - вперёд. Но сама. Своими силами.

Смотрю на часы... Час. Два. В груди обида растëт.

Несправедливость!

Я должна сейчас невесту подговаривать в правильную сторону букет бросать, чтобы именно я его поймала, а не драить все шкафы изнутри!

- Ну вот и славно, - одобрительный голос за спиной, - сейчас ещё ужин с тобой приготовим. Пельменей с запасом налепим. Сбегаешь в магазин за фаршем?

- Сначала в душ, - сдираю липкий латекс. Пахну просто ужасно.

В глазах мамы мелькает что-то колючее, но она лишь хмыкает:

- Только быстрее. Денис скоро с работы придёт.

Мой шанс. Уииииии!

Так. Не улыбаться. Не радоваться. Рано ещё.

Пулей мчу в ванную. Не жду, пока вода нагреется, быстро намыливаюсь и смываю запах химозы с кожи. Сушу волосы.

Эх, планировала сделать укладку, но времени нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В своей комнате первым делом хватаюсь за платье. Наскоро стежками пришиваю бретельки и сразу надеваю.

В зеркале отражается симпатичный черноволосый цыплёночек. Юбка красиво струится при движении. Выгляжу ярко, но не пошло. Осталось подчеркнуть глаза лëгким макияжем... Готово!

Сворачиваю платье в плотный рулон до пояса. Какая же классная ткань! Тонкая, не мнëтся совсем. Под огромной серой толстовкой вообще ничего не видно.

Клатч с парой тюбиков и помадой тонет в кармане.

Босоножки кладу в рюкзак.

Обрывками, бешено, бьётся сердце. Мысли взъерошены, но на лице маска спокойного недовольства. Вида не подаю. Монотонно плетусь к выходу.

Так-то мама у меня с характером. Может и в комнате запереть, бывали всякие случаи.

- Я ушла, - бросаю в сторону кухни.

Ручка двери опускается...

- Постой-ка.

Чëрт.

- Что-то ещё купить? - поворачиваю голову.

- Ты накрасилась? - вглядывается в мое лицо.

- Мам. Я страшная без тональника. Тебе перед соседями будет за меня стыдно, если не накрашусь.

Она подходит ближе, щурится.

- Покажи рюкзак.

- Зачем?

Внутри всё вспыхивает, нервы в плотные пучки закручиваются, но снаружи - только глаза устало закатываю.

Судьба мне с такой мамой - быть актрисой. С пеленок приходилось границы хитростью отстаивать.

- Зачем босоножки взяла?

- Каблук расшатался, - говорю ровным, спокойным голосом. - В ремонт за одно отдам.

Она вроде верит, но всё равно обувь забирает.

Ой, ну и ладно! Так ухожу.

Лучше уж в старых кедах быть на шикарной свадьбе в загородном клубе, чем дома пельмени лепить для Дениса.

На улице заказываю доставку из супермаркета. Фарш и любимые мамины конфеты. Курьер через двадцать минут принесёт заказ к двери. Это даже быстрее, чем если бы я сама всё тащила.

Пишу маме сообщение:

"Я буду вечером. Люблю тебя сильно".

...

Красотки, большое спасибо за ваш интерес к книге! Дубль артов (для тех, у кого не отображаются картинки) по ссылке в блоге:

2 Фуршет

Стоянка загородного клуба ожидаемо заставлена люксовыми автомобилями.

Не могла же я появиться на Ладе?

Плачу за Бизнес и в душе плачу.

Эх... Скорее бы уже стать богатой и знаменитой и перестать беспокоиться о таких вещах.

Когда расправляю платье на заднем сидении, недобрым словом вспоминаю рекламщиков, которые так и не перезвонили.

Гонорар бы не помешал, сумма немаленькая. А я им подходила ведь идеально! Типаж внешности, как в райдере - один в один.

Чёрные прямые волосы длиной ниже лопаток. Молочно-белая кожа. При этом абсолютно славянские черты лица, в меру объемные губы, бровки аккуратные вразлëт, светлые глаза... может, подбородок им мой не понравился? Он у меня чуть широковат и ямочка достаточно приметная. Да и нос, прямо скажем, не миниатюрный.

Я себя знаю. Плюсы и минусы. Это ведь будет моя профессия - лицом торговать.

И пусть в училище нам с первого курса талдычат о том, чтобы мы забыли, как выглядим, пока не научимся играть, внешность свою я изучила под микроскопом.

Симпатичная - это есть. С правильным макияжем и подачей даже красивая... Не стал бы кое-кто так долго со мной играть, если бы я страшненькой была...

Блин.

Опять вспоминаю его, и в груди будто чан с кислотой опрокидывается. Жжется неприятно, болезненно, растекаясь по телу, достаëт до кончиков пальцев и в них провоцирует дрожь.

Всё. Не думаю больше.

Только не сегодня.

Его нет в моей новой жизни и нет в стране. Давно. И только по этой причине, я смогла вернуться в Москву два года назад.

Жалкий призрак прошлого, который не стоит и капли моих нервов.

Платон Лебедев. Надеюсь, что у тебя сейчас всё плохо. Скитаешься, сторчавшийся и обнищавший, где-нибудь в подворотнях Берлина. Побираешься. Дерешься с тамошними бомжами за выпивку, а потом с ними же и сношаешься, потому что за два года ни одна женщина тебе больше не дала!

Так, всё. Что-то меня опять несëт.

За-бы-ла.

Выхожу из машины в удобных белых кедах и красивом вечернем платье. Рюкзак со сменной одеждой на плече.

А в этом даже что-то есть... Смогу танцевать до упада хоть всю ночь, и ноги не устанут.

Пока ещё всё веселье концентрируется на улице. Здесь фуршет и выступление музыкальной группы. Оставив вещи в здании клуба, я отправляюсь на поиски невесты.

От координатора знаю, что у Василисы сейчас очередной виток фотосессии. Где-то здесь должна быть.

- Простите великодушно! - в плечо врезается взъерошенная блондинка, она на секунду задерживает взгляд на моей... груди? - классное платье! - и под музыку продолжает быстро шагать к сцене.

Это Аксинья Соболь?!

Меня только что толкнула одна из самых влиятельных женщин нашего медиа. Абалдеть! Сколько же здесь знаменитостей!

Банкет в главном зале скоро начнётся, а пока расслабленные гости общаются у фуршетных столов и наслаждаются шоу программой.

Оглядываюсь и ловлю на себе заинтересованные взгляды.

Красавчиков - много. Всё-таки мужчинам идут классические смокинги.

Но ещё больше красавиц.

У меня глаз намëтан на брендовые шмотки, и здесь половина женщин в платьях из последних коллекций. Такие стоят, как год моего обучения, а то и больше. Чаще больше. Про бриллианты вообще молчу... они везде. И чем старше гостья, тем увешеннее драгоценностями, будто пытается блеском отвлечь внимание от морщин.

Исключительно на руках и шее морщины, естественно. Лица у большинства гладкие, как лягушачьи спинки. Не свадьба, а какой-то корпоратив на заводе по производству ботокса.

И я в кедах.

Обычных, без приметного логотипа. Полностью лишенных опознавательных знаков... Это лучшее, чем если бы на них был рисунок, выдающий цену в пару тысяч рублей. Определённо. Тогда бы даже мои актёрские навыки неуверенности не скрыли.

Утешаюсь тем, что платье на мне шикарно сидит. Не сложится актёрская карьера - стану модельером.

Вдруг улыбчивый официант выставляет на пути поднос.

- Спасибо, - беру бокал. Ледяная влага холодит пальцы.

Напиваться я сегодня не планирую, но расслабиться хочу.

Вечером ещё ждёт неприятный разговор с мамой. Она уже пишет мне страшное типа "это была последняя капля" и "домой можешь не возвращаться", но это же на эмоциях, не со зла.

Она меня очень любит, просто... волнуется. Никак не может свыкнуться с мыслью, что я выросла.

Делаю пару глотков и чувствую, как по телу разливается тепло. Становится спокойнее. Немного даже весело.

Аксинья Соболь со сцены объявляет новую музыкальную группу.

На фуршетном столе примечаю аппетитные канапе. Под вкусное шампанское - отлично. Желудок отдаёт команду ногам идти в ту сторону, делаю шаг, но резко останавливаюсь.

Это он? Здесь?

Внутри всё вспыхивает тёплой волной. Сердце отзывается радостным, гулким стуком. По коже словно бегут лёгкие пузырьки шампанского.

В нескольких шагах от стола стоит Тимур Добровольский. Точно он, сто процентов! Звезда нашего училища. Да что там... восходящая звезда российского кино. Переходит на четвёртый курс, но уже активно снимается. Проекты один популярнее другого. И практически везде - главные роли.

И в моём сериале у него роль ведущая.

У нас будет несколько общих сцен.

Я играю его бывшую стерву-девушку. Экранного времени немного. Должна буду выгодно подчеркнуть идеальность главной героини и уйти в закат.

Но если мы с Добровольским захимичим - очень круто! Не меня точно обратят внимание.

Идеально, если кто-то пустит слух, что у нас отношения... Но для таких сплетен мне нужны доказательства.

Общее фото с мероприятия типа этого?

Уже потираю ладошки в предвкушении успеха. Всего-то нужно рядом постоять, перекинуться парой слов, улыбнуться фотографу в нужный момент.

Правда, есть одна ма-а-а-аленькая проблемка.

Добровольский - высокомерный засранец. С его внешностью, деньгами и популярностью - это предсказуемо. С золотой ложкой в зубах родился и почему-то выбрал путь актёра. Не знаю, чем его семья занимается, но Тимур в училище постоянно на разных спортивных тачках приезжает. Женским вниманием не обделён.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если я просто буду стоять рядом, пока он уплетает бутерброды, и в рот ему заглядывать, то буду выглядеть жалко. С любого ракурса.

Вероятность того, что он поддержит внезапный разговор со мной - околонулевая. Нас представляли на сериальных пробах. Тогда он посмотрел, как на пустое место, и даже не поздоровался.

Придётся импровизировать.

Что у меня есть такого, чего нет девушек, в этот самый момент пожирающих его глазами? Кеды. А что есть у кед? Шнурки.

Как хорошо, что те имеют свойство развязываться в самый подходящий момент.

Аккуратно при следующем шаге цепляю подошвой шнурок, наступаю и оттягиваю. Длинная белая веревочка скользит по газону.

Спутник Добровольского отходит, и моя цель остаётся в одиночестве. Набивает щëки бутербродами с чёрной икрой. Активно жуёт, меня совсем не замечает.

А я уже близко.

Подкрадываюсь.

Ставлю бокал на стол. Тянусь за самой дальней виноградиной.

Чуть задираю ногу, собираюсь сделать полшага, наступить на шнурок и случайно потерять равновесие... Он меня подхватит, подложив одну ладонь под поясницу, а вторую под голову. Я зависну в воздухе в метре от земли. Наши взгляды столкнутся. Он остановится, пытаясь вспомнить, где же мы уже встречались...

Один из фотографов стоит вон там, у соседнего стола. Щёлкает выступающих на сцене. Он не сможет пропустить подобный чувственный кадр.

Наступаю...

Добровольский, какого?! Именно в этот момент ему приспичивает отшагнуть на метр к другой тарелке. А я действительно падаю. Самым позорным образом лечу плашмя вниз.

Успеваю глаза зажмурить, чтобы не видеть этого унижения.

Но вместо болезненного удара чувствую чьи-то руки. Крепкие. Твёрдые. На лету меня подхватывают у самой земли. Волосы уже по траве раскидались, а я нет. Меня кто-то спас.

- Успел... С Вами всё в порядке? - голос классный, мужественный.

Медленно поднимаю глаза.

Меня держит чертовски красивый парень.

...

Это не он, это Добровольский:

Дубль визуалов в блоге:

3 Красавчик

- Да... - глазами хлопаю. Мозг, зависнув, обрабатывает картинку.

Скорее всего, мы с ним одного возраста. Тëмные волосы, вьющиеся, хаотично спадают на лоб, хоть по блеску геля и видно, что он пытался их обуздать, зачесав пряди назад. Густые брови. Глаза большие, карие и какие-то очень добрые, как у щенка, но при этом подбородок, скулы, нос - очерченные и мужественные. Классное сочетание, ему бы в кино сниматься.

Парень улыбается, обнажая безупречную улыбку, и на щеке появляется едва заметная ямочка.

- Позвольте, я помогу, - придерживая меня за талию, он встаёт и плавно тянет за собой.

Какой высокий... Под метр девяносто. В очень хорошем костюме, сшитом явно на заказ. Одна ткань как минимум целое состояние стоит. Сидит идеально, хотя фигура у него нестандартная. Рост, атлетичное телосложение, руки длинные.

Но этому как раз меньше всего удивляюсь. На свадьбе Миллеровых простых гостей нет. Я - исключение. Белая ворона, которая изо всех сил делает вид, что чёрная и даже пëрышки сажей подкрасила.

- Спасибо, - отвечаю спустя секунд десять заминки.

Добавляю милую улыбку для того, чтобы не выглядеть совсем уж контуженной.

В моменте на нас много кто обратил внимание, но сейчас, когда становится понятно, что всё в порядке, гости возвращаются к своим делам.

Добровольский уже мчит к соседнему столику. Когда я начала падать он не то что не попытался меня поймать, он отскочил! Я сразу это не поняла, но теперь возмущение догоняет сознание. Вот ведь... зазвездившийся тип.

- Вы только что пришли? На церемонии я Вас не заметил, - а мой герой очаровательно смущается.

- Да, к сожалению, из-за работы пропустила самое интересное, - работа по дому тоже ведь работа, - ещё даже молодожёнов не поздравила. Хотелось бы найти их до банкета.

- А я только что с ними разговаривал, - он оглядывается, потирая затылок, - десять минут назад было коллективное фото вон у той арки... Наверное, они сейчас у пруда.

- А где здесь пруд?

- Ну... Если идти вдоль этих кустов, у того, что похож на слона, повернуть направо, то там по ступенькам спуститься и сразу будет видно, - рукой указывает.

Какой недогадливый.

- Всё запомнила, но ничего не обещаю, - пожимаю плечами, выкручиваю градус улыбки на максимум, - ориентирование в пространстве - не мой конëк, я и в собственном дворике могу заблудиться.

Его взгляд загорается озарением.

- Можно Вас проводить?

Ну наконец-то!

Он скромный. Если бы не был одет так дорого, решила бы, что тоже, как я, залëтный. Мажоры обычно ведут себя наглее... но это с простыми плебейками, а здесь есть вероятность, что молодой человек принял меня за свою.

Что ж. Не будем разрушать сладких иллюзий слишком рано. Сначала обоснуюсь в его мыслях, фантазиях и сердце.

- Я Жанна, - первой протягиваю руку.

- Артур.

Спохватившись, он жмëт ладонь крепче, чем следует. Какой же милый красавчик. Воздух вокруг нас будто теплее становится, свет светлее, а живые цветы, которыми всё здесь украшено, пахнут ярче.

Я определённо молодец, что из дома сегодня сбежала.

- Вы подруга невесты?

- И жениха, и невесты, - идëм по тропинке, за его широким шагом непросто успеть, - можно сказать, я даже в какой-то мере поспособствовала их союзу.

- Правда?

- Совсем немного.

- И как же?

Черт. Ну и кто меня за язык тянул? Жалею, что темы этой коснулась. Надо бы сменить... Если расскажу, что устроила им несанкционированное свидание, когда шефа посадили под домашний арест прошлой осенью, то слово за слово придётся коснуться того, что я представила Василису своей помощницей-горничной. А это мне пока не надо, рано слишком.

- Знаете, такие пары, как Максим и Василиса... будто созданы друг для друга на небесах. Что бы не случилось, всё равно будут вместе. Я хоть и верю, что мы сами творим свою судьбу, но бывают случаи...

Несу какую-то чушь. Боже. Артур её слушает внимательно, а потом невпопад отвечает таким же псевдофилософским потоком сознания.

Видимо, я сильно ему приглянулась, раз терпит это.

- Может, перейдём на ты? - спрашиваю, когда мы топиарий в форме слона проходим.

Сразу нужно было это сделать.

Разрядка происходит практически мгновенно. Мой новый знакомый во всей красе себя показывает. Говорит об обыденных для себя вещах, о жизни, к которой привык, но которая для меня - параллельный мир.

Мы успеваем выпить по целому бокалу шампанского, прежде чем добираемся до молодожёнов.

Здесь суета и человек десять гостей, ближний круг.

Василиса такая классная! Она сразу считывает, что между мной и красавчиком что-то есть. Обращается со мной, как с лучшей подружкой. Обнимает, шутит. Мой авторитет в глазах публики на новый уровень возносит.

Спасибо-спасибо-спасибо!

А когда Артур отворачивается, она незаметно показывает мне большой палец вверх и подмигивает. Типа: классный выбор, так держать!

Какой же замечательный вечер. Сказка просто! Сердце так часто и весело бьётся, что ещё немного и вырвется. Но это приятное чувство. Предвкушение того, что сейчас хорошо, и это только начало.

А когда танцы?..

Шампанское на голодный желудок в голову хорошо бьёт. Надо бы притормозить, но Артур вставляет в мою руку новый бокал.

Он пьёт быстрее меня. Смелости набирается? Чтобы не стесняться за мной ухаживать?

Да-да. Так и есть! Он не отходит от меня ни на шаг. Говорит, говорит, спрашивает.

Я отвечаю уклончиво. Всё-таки в девушке должна быть загадка.

Но про свою начавшуюся кинокарьеру не могу не сказать. Это ж главный мой козырь... и на Артура он действует абалденно! Оказывается, он обожает кино. Особенно старую классику. Разбирается в ней лучше, чем я.

- Не-е-ет! Только не это. Наши столы так далеко, - возмущается он в главном зале, протестует против расставания.

А что я могу поделать? Посадка есть посадка. На свадьбе человек... пятьсот, наверное. Мы будем сидеть в разных концах зала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Может, увидимся позже, когда танцы начнутся, - мне и самой грустно, оставлять его на растерзание соперницам не хочется.

- Садись к нам. У нас одно место свободное. Оно для моей сестры, но её не будет.

- Да как-то... неудобно, - говорю, а у самой восторг скручивается где-то в животе маленькой пружинкой. Я ему сильно понравилась. Это прямо в глаза бросается.

- Да брось! Удобно, конечно. Стол полупустой. Там только пара друзей моего брата, сам он ещё не пришёл. Хочешь, чтобы я от скуки с ними умер?

Его пальцы вдруг обвивают моё запястье. Спонтанно, будто это самое естественное движение в мире. Внутри все пружинки разом взрываются. Тысячи искрящихся иголочек бегут по венам, щекочут.

Рано об этом думать, но, кажется, он мне нравится.

Соглашаюсь.

У Артура оказывается одна из самых лучших локаций. Близко и к сцене, и к пространству для активностей.

Ещё немного и Соболь объявит время для первого танца молодых.

А пока мы ужинаем.

Пусть вокруг много людей, но у меня складывается ощущение, что я на свидании.

Сто лет на них не ходила.

Артур учится в техническом университете Мюнхена. Закончил первый курс, но с возрастом я угадала - мы ровесники. Он поздно поступил. Сейчас приехал на летние каникулы, но Россия ему нравится намного больше Европы. Язык, культура, друзья. Он не хотел уезжать, семейные обстоятельства вынудили.

- Так... тебе придётся уехать в августе? - спрашиваю с грустинкой.

- Я хочу перевестись в Москву. Прямых филиалов здесь нет, но есть партнёрские программы. Уже говорил с братом, он дал своё согласие, - Артур ухаживает за мной, подливает вино в бокал.

- У вас в семье всё решает брат?

Вопрос его немного задевает. Губы дёргаются уголком, а глаза мечутся по тарелкам в поисках правильного ответа.

- У нас достаточно консервативные порядки. Пока отец недоступен, делами занимается брат, он за старшего, - Артур вдруг цепляется взглядом за что-то у меня за спиной и улыбается, а потом приподнимает руку, указывая путь к нашему столику, - а вот и он. Сейчас я вас познакомлю.

Я оборачиваюсь, и в ту же секунду в зале меркнут все звуки, цвета, запахи... всё, что только что заряжало восторгом и надежами в миг перестаёт иметь значение.

Остаётся только высокая фигура в чёрном.

...

Девчонки, спасибо, что читаете)) К сожалению, из-за технических сбоев на площадке, не могу отвечать на комментарии. Я вижу, что приходят уведомления о том, что ком есть, но захожу на страницу книги (или в блог), а там пустота.

Надеюсь, всё скоро починят.

Артурчик:

Дубль визуалов в блоге:

4 Призрак

Почему?..

Почему он здесь? Он должен быть за границей. Когда он приехал? Зачем? На свадьбу?

- Твоя фамилия... Лебедев? - слышу свой собственный одеревеневший голос. Горло словно обвивает колючая верёвка, слова с трудом даются. Воздуха не хватает.

Артур смущённо кивает.

- Да. Понимаю, мы сейчас у всех на слуху из-за дела отца...

Я не слышу окончания. Не слушаю. В ушах гул. Кровь шумно пульсирует. Озноб льëтся по коже. Будто и не было этих двух лет. Будто я снова та слабая, обиженная, использованная девочка... Но я же не такая. Я всё проработала, я теперь сильная, у меня и карьера в гору, и друзья, и я - это я, и здесь я по прямому приглашению на моё имя. Нужно собраться. Поднять голову. Встретиться...

Ну их нахрен такие подвиги!

- Прости, я, кажется, перебрала, мне нужно в уборную, - выдыхаю, подрываясь с места.

Иду быстро, но не в ту сторону. Главное - спиной к Платону.

Он меня не видел? Нет. Это точно. Ровно в тот момент, как я повернулась, его отвлёк какой-то бритый человек-шкаф.

Спасибо тебе, шкаф. Спас.

Выдохнула. Собралась.

Будет странно, если я так и не дойду до туалета. Тем более, что мне на самом деле не помешало бы поправить макияж.

Делаю огромный круг по залу, по стеночке шаг за шагом, оглядываясь украдкой.

Юркаю в нужную дверь и сразу же прилипаю к зеркалу.

Сердце колотится урывками.

В отражении всё ещё я. Глаза немного блестят, но, в целом, выгляжу неплохо. Сама Аксинья Соболь сделала комплимент моему платью. Нор-маль-но всё. Чего я расклеилась?

Да. Сначала запаниковала.

А кому понравится, если демон из прошлого вдруг перед глазами появится?

Первая мысль - она, как правило, и самая здравая. Домой нужно уехать, убежать, чтобы только с ним не столкнуться случайно... Хотя о какой случайности речь, если я за его семейным столиком расположилась?

Господи. Хуже ситуации не придумаешь.

Милый красавчик - Артур Лебедев. Младший брат Платона. Кошмар на яву...

Они ведь совсем не похожи! Если только ростом и сложением. Но черты лица, волосы, голос - всё разное. Никогда бы не подумала, что они братья.

Блин... Что ж меня так тянет на их породу?

Прости, красавчик, нам с тобой не по пути. Хорошо, что мы не успели обменяться номерами. Так проще. Не нужно придумывать причину, чтобы тебя отшивать безболезненно.

Заглядываю в клатч, перебираю глазами содержимое. Так... Тушь забыла взять. Значит, глаза умывать не буду.

Включаю воду и прижимаю влажные ладони к щекам. Охлаждаю шею и лоб. Немного подумав, прохожу по волосам.

Укладки нормальной всё равно не было, а голову освежить не помешает.

Можно было бы вернуться на своё законное место. Оно далеко от стола Лебедевых. Зрительного контакта у нас не будет, но рассчитывать, что Артур легко смирится с моим исчезновением не следует.

Скоро начнутся танцы. Наверняка он меня пригласить захочет... а этого я позволить себе не могу.

В жёлтом платье буду, как сигнальный огонёк для хищника. Заметит и разглядит, в какой бы части танцпола не притаилась.

Ещё пару минут борюсь с внутренним возмущением. Но смириться приходится.

Я точно знаю одно: встречаться с Платоном я не готова и не хочу. Одного взгляда на него хватило, чтобы всколыхнуть котёл с самыми горькими воспоминаниями. Нет уж, спасибо. Лучше попробую себя убедить в том, что он всё ещё в Берлине.

Поводов пересекаться вне этой свадьбы у нас нет. Мы ходим по разным улицам. Так что для меня - вечер закончен. Мама обрадуется тому, что я рано вернулась, может, даже не сильно будет ругать.

Снаружи что-то меняется. Я прислушиваюсь:

- Дорогие гости! Настал тот самый волшебный момент, ради которого сегодня собралась наша большая и дружная семья. Максим и Василиса, вы прошли долгий путь...

Понятно. Ведущая объявляет первый танец молодожёнов.

Приоткрываю дверь уборной, а большой зал уже погружён в полумрак. Музыка красивая. Огни погашены, кроме одного - яркого пятна в центре, где кружатся Миллеровы.

Все взгляды направлены на них, и я тоже смотрю. Выхожу на два шага и засматриваюсь. Какие же... влюблённые.

В груди что-то сжимается, не больно, но так трепетно. Аж дух захватывает. Губы сами растягиваются. Невозможно на их пару без улыбки смотреть.

Я так увлекаюсь чужим танцем, что не замечаю, как за спиной становится горячо. Кожа жжется через ткань платья. Всё сильнее и сильнее. Но дрожь, что проходится по телу, напротив, ледяная. От неё волнами бегут мурашки.

Чьё-то дыхание. Совсем близко.

Чей-то взгляд, от которого сердце в галоп срывается. Кончики пальцев леденеют и немеют.

Нет же. Мне только кажется. Кто угодно...

Поворачиваюсь медленно, против воли, будто во сне.

И вижу.

Тьма вокруг нас густеет. Людей же много вокруг, но все они будто куда-то испаряются. Только мы. Он.

Не знаю, откуда только силы взялись, но я инстинктивно отпрыгиваю в сторону... но его руки, как капканы, впиваются в мои плечи, с силой разворачивая меня к себе.

Что с его взглядом?

Почему смотрит на меня, как на призрака?

Визуалы:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5 Мы не закончили

- Анжи?

- Вы обознались! Пустите, - шиплю не громко, но отрывисто и грубо, глядя ему прямо в глаза.

Чёрные. Заполняющие. Проникающие в самую суть меня, сквозь стены, что я два года строила, чтобы забыть...

Кожа под пальцами огнём горит. Ноги подкашиваются. На плоской подошве я совсем хрупкая перед ним, беззащитная, снизу-вверх смотрю.

Его жёсткий взгляд, ни капли не добрый, совсем он не рад меня видеть, хлещет по моему лицу, ища... Понятия не имею что. Но пугает это до чёртиков.

- И как же тебя зовут? - спрашивает наконец.

Так он до сих пор не выяснил?

В какой уже раз благодарю себя прошлую за то, что ещё подростком купила сим-карту в метро. Для неординарных случаев, чтобы мама не знала. Симка древняя, зарегистрирована на какого-то заезжего мастурбека. Ни одну соцсеть к ней не привязывала, лишь для звонков использовала.

И выкинула в тот же день, как от Платона сбежала.

- Алёна, - выплёвываю первое попавшее на ум имя, - но это не твоë дело. Из уважения к молодожёнам, не заставляй меня шуметь и устраивать сцену. Отпусти.

Угроза в пустоту.

Платон окидывает зал коротким оценивающим взглядом. Не интересует его ни танец, ни свадьба. Возвращается ко мне. Чёрные угли в его зрачках полыхают так, что всю волю парализуют.

А потом тащит меня! К выходу.

Я же не могу прямо посреди праздника на него накричать. Поэтому ноги передвигаю. Что он мне может сделать? Здесь столько свидетелей, а у него... репутация. Должна быть.

Цепляюсь взглядом за официантов, за организаторов в синих пиджаках, за охрану. И они же меня видят! Мой умоляющий взгляд. Упирающуюся позу. Недовольные шаги. В случае моей смерти будет много свидетелей.

- Куда ты меня ведешь? Зачем? - чужеродную лапу со своего запястья стаскиваю, но она, как приваренная.

- Пообщаемся, - бросает Платон, не оборачиваясь.

Зал казался мне большим, но теперь понимаю, что помещение крохотное. Две минуты, и мы в коридоре.

Здесь прохладно, слишком ярко горит свет после полумрака зала.

Охраны полно.

У каждого первого гостя сопровождение из личных телохранителей плюс безопасность самой площадки.

Два амбала в строгих костюмах делают шаг в нашу сторону, но Платон стопорит их взглядом, и те отступают в исходное положение.

- Ну и что тебе от меня... Эй! - не дошли мы, оказывается, до места. Дергаюсь за его порывистым движением и через секунду оказываюсь за колонной.

Массивный мрамор скрывает от лишних глаз. Рядом стоит туя в горшке. Высокая, со среднего мужчину размером. Укромный угол, в котором я оказываюсь зажата своим личным кошмаром.

Сколько раз мне он снился, не сосчитать...

Сколько раз я представляла, как я встречу его случайно через много лет и залеплю такую пощёчину, что челюсть ему сломаю! Да, фантазия у меня бурная, а по факту... стою и трясусь, как осиновый лист.

- Алëна, значит. Анжи тебе больше идëт, - низкий насмешливый баритон просачивается до костей.

- Никак меня не называй, - хотела уверенно сказать, а получается жалко. Голос дрожит, но я продолжу, раз начала, - лучше сделаем вид, что мы не знакомы, и разойдёмся.

Его рука упирается в холодный камень рядом с моей головой. Пространство ещё теснее. Воздуха совсем нет. Зато запах его отлично чувствуется. Он беспрепятственно проникает под кожу, которая сразу везде, на всём теле, от страха гусиной становится.

Тот же парфюм, что и два года назад.

- Для начала ты объяснишь, как сюда пробралась. И зачем, - говорит он, склоняясь к моему лицу.

Месяц встречались, и только в последний день я увидела его настоящего. Чудовище без жалости, сострадания и чувств! А сейчас он такой же. Сразу не скрывается.

- Прошла как все! - огрызаюсь. - По приглашению.

Почему я говорю правду, но чувствую себя преступницей?

- И кто же тебя пригласил?

- Невеста.

Между нами всего несколько сантиметров. Он запугивает меня. Намеренно! Видит мою реакцию и продолжает давить. До боли сжимаю кулаки, ногти врезаются в ладони, но это ни капли не отвлекает!

- Так вы с Март подруги? Почему-то я не удивлён.

- На что ты намекаешь? - внутри вспыхивает возмущение.

Платон лишь изгибает губы в язвительной усмешке.

Понятно.

На то, что мы с Василисой какие-то брачные аферистки! Из-за того, что у них с Максимом Алексеевичем разное социальное положение?

Заносчивый сноб. Она ведь вообще ни при чëм! И я тем более за тебя замуж не собиралась!

Я набираю в грудь воздуха, стараясь не думать о том, что каждая молекула успела пропитаться его дьявольской аурой.

Сейчас. Сейчас скажу то, что должна, оттолкну его и уйду! Даже руки успеваю в локтях согнуть, поднять и выставить для удара.

В голове выстраиваю слова в очередь и чеканю:

- Если на этом всё...

- Как ты выбралась из того дома?

- Что?..

- Ты слышала.

Это странно, жутко и жестоко. И не стесняется же вспоминать о самом мерзком дне моей жизни! Прямо вот так, глядя в глаза, ни разу не сожалея.

- Через дверь. Повернула ручку и шагнула за порог. Ногами.

- И просто ушла?

Взгляд мажет по моему лицу вниз, доходит до линии декольте и останавливается. Мерзавец!

- Тогда я убежала, сверкая пятками. И сейчас планирую сделать то же самое!

С силой отпихиваю его ладонями...

Ладно. Не отпихнула. У него грудь, как кусок гранита. Значит, выскользну сбоку. Приседаю и делаю резкий рывок в просвет между ним и колонной.

Но стоит мне согнуться и податься на свободу, юркнуть в пустоту коридора, как его рука хватает меня за предплечье и резко тянет на себя.

Я врезаюсь в его торс боком, отбив половину мышц.

- Никуда ты не пойдешь, Алёна. Мы не закончили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

6 С бала на корабль

- Что тебе ещё от меня нужно?

Как же непривычно и страшно в его объятии. А это именно оно!

Платон продолжает одной рукой держать меня за запястье, а второй спускается по спине... От плеча. Сантиметр за сантиметром между лопаток по позвоночнику к пояснице...

Слава богу, ниже не идёт. Остановился.

Сердце вспоминает, как нужно биться. Но сама я всё ещё, оцепенев, гляжу вверх. На него. Не дыша.

Как под гипнозом каким-то.

Страшно, блин! Там далеко-далеко на задворках разума плещется мысль о том, что это не пещера какая-то, а свадьба Максима Алексеевича. Самое безопасное место во всей стране... должно быть.

Но каждая моя клетка верещит одним единственным "нужно было слушать маму".

И почему он продолжает пялиться? Я вообще-то вопрос задала.

- Платон, я хочу вернуться в зал, - серьезно говорю, хмурюсь для убедительности, - за свой стол. Доесть ужин. Досмотреть танец Максима и Василисы.

Он не отвечает сразу. Ни да, ни нет. Лицо моё изучает пристально.

Что? Соскучился?

И в какой момент Платон меня заметил? Видел, что я с его братом была?.. Скорее всего нет, иначе спросил бы...

Музыка в главном зале стихает. Раздаются аплодисменты.

- Я пойду один, чтобы поздравить молодоженов. Потом мы с тобой уедем, - решает он и поднимает глаза на одного из своих телохранителей, - отведи её к машине.

Бах...

Это что-то внутри меня рухнуло и разбилось на тысячи острых осколков. Надежда, что всё обойдётся. Нет её больше. Вместо неё пустота и боль от порезов при каждом малейшем движении.

Поймал меня. Отпускать не намерен.

Но почему? Зачем? За что?..

- Я не хочу... - голос срывается на шепот. - Что ты со мной сделаешь?

- Это зависит от многих факторов. Алëна, - он медленно проводит пальцем по моей щеке. Замираю. Не пошевелиться.

Тип, что к нам подваливает, похож больше на Халка, чем на человека. Такому хватит щелчка пальцами, чтобы мне шею сломать.

- А букет невесты ловить?.. - успеваю схватить Платона за край рукава и не дать отстраниться.

Сама не знаю, зачем про это вспомнила. От нервов. Боже, ну какой к чёрту букет? Тут жизнь моя на волоске...

Но он вдруг ухмыляется. Я уж было подумала, что согласится... но нет. Просто посмеялся над моей беспомощностью.

И уходит.

А Халк своими сарделечными пальцами охватывает мой локоть. Не давит пока, но направляет вдоль коридора в сторону выхода.

Василисе надо как-то сказать. Или Максиму Алексеевичу. Хоть кому-то. Но как? Если я кричать начну... мне же просто рот закроют. И это ещё гуманный вариант развития событий.

Мстительный кретин! Да что я ему сделала?!

- Платон! - окрикиваю. Из-за двери снова музыка раздаётся, громче, чем раньше, так что мало шансов докричаться до кого-то, кто безумие это остановить сможет.

- Платон, можно я сначала рюкзак свой заберу? Там сменная одежда и... личные вещи. Я не могу их здесь оставить.

Шансов мало, но, на удивление, он не против. Приказывает охраннику глаз с меня не спускать и поспешить, а сам скрывается в шумном зале.

- Вещи в комнате отдыха персонала. Сюда поворачиваем, - командую Халку.

Естественно, они не там.

Я же гостья. Такая же, как все. С официальным приглашением, моим именем, выгравированном золотыми буквами.

Рюкзак в нормальной гардеробной для знатных господ.

Но что мне терять?

Нужно как-то уединиться, чтобы помощь вызвать. А до этого - сыграть в смирение, чтобы бдительность надзирателя усыпить.

- Ты будешь смотреть, как я переодеваюсь? - недовольно скрещиваю руки, когда телохранитель заваливается в нужное помещение.

Халк зависает блуждающим взглядом на двух ошарашенных девушках. Они одеты в форму кейтеринга, сидят за крохотным пластиковым столиком и под чай жуют бутерброды с чёрной икрой.

- Я быстро. Две минуты, - уверяю с самым невинным видом.

При свидетельницах охранник стесняется жестить. Протягивает ко мне открытую лапищу и басит:

- Телефон.

Чёрт.

Ладно. Этот план не сработал. Попрошу этих милых девушек передать сообщение.

- Вы. На выход.

Официантки подскакивают и без вопросов убегают, предварительно кинув на меня пару жалостливых взглядов. Блин... Но всё равно - он идиот с одной извилиной.

Зачем я привела нас именно в комнату для персонала?

Потому что в таких всегда есть вторая дверь, ведущая в служебный коридор, который, в свою очередь, откроет мне путь к свободе.

На задний двор.

Похитить меня решил, индюк обиженный?

Два года у тебя было на то, чтобы травму эту с психологом проработать! Твои проблемы, что не справился! Отвали!

Так я, конечно, не скажу Платону. Духу не хватит. Но вот обломать его планы - запросто.

Пусть Алëну ищет ещё два года.

Выскальзываю в коридор. Иду быстрым шагом, не переходя на бег, чтобы не привлечь слишком уж много внимания. Через кухню и раздевалку вырываюсь в ночь.

Ещё не поздно, да и двор освещён сильно, но ощущения, будто я - Золушка. С бала в полночь сбегаю. Кеды всё ещё на мне, плотно зашнурованы, а значит у чудовища нет ни единого шанса меня выследить.

Впрочем, как и у принца.

Эх... Жаль, что красавчик оказался с такой гадкой фамилией. Артур наверняка и не подозревает, какая сволочь его старший брат.

Воздух пахнет цветами. Тепло летней ночи обволакивает. Ветерок треплет волосы, разбивая их на мелкие приставучие прядки. Внутри всё трепещет лёгким, почти пьянящим чувством. От адреналина по коже несутся искорки.

Путь мой лежит на парковку. Нужно оказаться там раньше амбалов Платона и сесть кому-нибудь из гостей на хвост. Это единственная возможность уехать. Телефона, чтобы вызвать такси у меня нет...

Чёрт побери! Телефон!

Он же вскроет его в два счёта. Симка на мои паспортные данные. Все сообщения, все контакты, адреса... Чёрт, чёрт, чёрт!

Я уже на месте, среди дорогих машин. У нескольких заведены двигатели, но стою и туплю. Не знаю, что делать. Страшно снова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он же меня найдёт. Я по взгляду поняла, что не отвяжется...

Но не сегодня! Иди ты лесом, Платон Лебедев! Сегодня я буду жить, а завтра что-нибудь придумаю.

Большие внедорожники обхожу стороной. Почему-то мне кажется, что на таком он сюда и приехал. Телохранители типа Халка не поместятся в нормальный салон.

Вдруг прямо за моей спиной фары включает жёлтая Ламборгини.

Мотор агрессивно рычит, прогоняя с проезда. Машина кажется мне подозрительно знакомой. Может, я и владельца её знаю...

Свет такой яркий, что проходится прищуриться, чтобы разглядеть человека за рулём.

7 Ламберта

Добровольский! Какая встреча.

И эту жёлтую консервную банку сразу вспоминаю. Около училища через день припаркована.

Какая ирония.

На фуршете чуть ли не молилась на его звёздный лик. А сейчас... Сейчас мне нужно выжить. Не до сантиментов.

Делаю глубокий вдох, окидываю парковку последним цепким взглядом.

Никаких чудовищ. Пока.

Шагаю к Ламборгини и стучу костяшками пальцев в водительское стекло. Настойчиво и уверенно.

В глубине души молюсь о том, чтобы Платон оставил неадекватную затею с моим пленением. Зачем ему это нужно? На свадьбе есть настоящая Анжела. Правда... За эти два года она обзавелась мужем и ребёнком, но когда это останавливало маньяков?

Стекло плавно опускается. Из салона выплескивается волна прохлады от кондиционера.

- Привет, Тимур! Не ожидала тебя встретить у Макса. Ты в город едешь?

- Э-э-э... Да, - буквально видно, как в его мозгу извилины шевелятся. Пытается вспомнить, кто я такая.

- Подбросишь? Мои решили задержаться, а я что-то выдохлась. Домой хочу. Заодно можно прогнать наш совместный эпизод у Миронова. Родилась одна идея.

Переигрываю безбожно. Фу-фу. Я же могу лучше!

Мой препод по сценической речи разочаруется в себе, как в учителе, если услышит.

Но Добровольский вроде бы ведётся. Миронов делает сериал, в котором мы будем играть. Съёмки начнутся через неделю, так что в моих словах нет ничего особенного. Так бы сказала какая-нибудь проходная подружка с площадки.

- Да, конечно, садись, - отвечает.

Живо юркаю на пассажирское кресло. Спина прилипает к сидению.

Фу-у-у-у-ух...

Только в этот момент понимаю, как сильно волнуюсь. Кожа между лопаток мокрая от пота. Пульс зашкаливает.

Пристёгиваюсь слишком быстро, механическим движением.

Но сейчас-то можно расслабиться... Гляжу по зеркалам и не вижу ничего подозрительного. Только сердцу моему почему-то не легче. До боли колотит по грудной клетке.

- Спасибо, Тимур, - выдыхаю.

- А ты... мы с тобой?.. Блин, прости, день бешеный, голова не варит, - говорит он, когда выезжаем за территорию клуба.

- Я Жанна. Не помнишь? - типа удивленно. - Мы играем в третьей серии. Я буду твоей бывшей девушкой.

Конечно, не помнит. Но вида не подаёт.

- До третьей серии ещё надо дожить. Тимур решает скрыть забывчивость тяжёлой артиллерией. Подмигивает мне и улыбается той самой улыбкой, что сделала его популярным.

Виниры идеальные. Я помню его самые первые работы, когда Добровольский ещё школьником был. Там зубы совсем другие. Обычные. На его лице хорошо смотрелись, гармонично, но новые определенно лучше. И цветом, и формой выигрывают.

Вот заработаю денег, и тоже наклею себе голливудскую улыбку, чтобы потом зубную пасту рекламировать.

По мере того, как мы удаляемся от загородного клуба, дрожь на кончиках пальцев затихает. Умом понимаю, что это не конец, но всё равно легче. Можно спокойно обдумать план дальнейших действий.

Хоть я и распиналась полдня о том, как сильно дружу с невестой, на самом деле мы виделись вживую всего два раза.

Она помогла мне. Я помогла ей.

Ещё у нас есть кое-какой объединяющий фактор из прошлого, о котором без стыда не вспомнишь. Но на этом всё. Мы не общаемся, и надеяться на то, что Василиса, в случае чего, за меня впряжется, слишком оптимистично.

- Как тебе новый павильон с квартирой? - голос моего звёздного водителя выдирает из тяжёлых мыслей.

Отрицательно качаю головой.

- Я там ещё не была.

Выезд на натуру состоялся на прошлой неделе. Мне, как и остальным незначительным персонажам, быстро показали места для основных сцен, без подробностей. Я слышала, что режиссёру что-то не понравилось и он приказал арендовать дополнительные площади и застроить их под страховочный вариант.

Тимур кривится.

- Полная шняга. Декорации картонные, вентиляция не работает, жара стоячая, как в бане. Извини за мой французский, но это полный пиздец. Миронов в натуре решил заснять наши страдания.

- Зато играть будет легко, - пожимаю плечами.

- Ага. Зиму. В свитерах в этой парилке. Великолепный план. Просто ахуенный, если я правильно понял. Надежный, блядь, как швейцарские часы, - он достаточно натурально пародирует голос Гоблина.

В ответ улыбаюсь.

Забавно. Я думала он заносчивый и высокомерный, но мы продолжаем болтать о предстоящих съёмках, как полноценные коллеги.

С красавчиком ему не сравниться в обаянии, но Добровольский - молодец. Неплохо меня отвлекает.

Спустя минут пятнадцать пути мандраж пропадает полностью.

Тимур трёт глаза ребром ладони. Выглядит он уставшим и немного помятым, я сразу, как села, обратила на это внимание.

- Подай Редбульчик. Он там сзади, за сиденье закатился.

Оттягиваю ремень и наклоняюсь. Шарю рукой в полумраке салона. Пальцы ловят прохладную банку, и я протягиваю энергетик.

Он пьёт залпом, кажется, половину.

- О-о-о! Заебись теперь! - головой болтает. - Третьи сутки - полëт нормальный.

- Ты три дня не спишь?.. А тебе не сложно вести машину?

И мы же не въедем в какую-нибудь липу на полпути к дому?

- Ламберта - моя послушная детка. Она сама едет, - Тимур с нежностью гладит руль.

Ламберта? Вау. Он имя машине дал.

Звезданутые такие странные.

- Слышишь, как урчит? - Тимур плавно нажимает на педаль газа. - А теперь?

Теперь резко вдавливает. До конца. Машина рвется вперёд так быстро, что меня об кресло чуть ли не расплющивает. На спидометр смотреть страшно. Краем глаза ловлю ускорение стрелки и отворачиваюсь.

- О-о! Настоящий зверь. Рычит как!

Слава богу, демонстрация мощности мотора длится всего несколько секунд. Ещё чуть-чуть, и я бы завизжала далеко не от восторга.

- Де-е-еточка моя. Послу-ушная.

А... он только что воздушный поцелуй послал коробке передач?

Впереди развилка.

- О, кстати! Меня ж ещё на одну вечеринку сегодня звали. Ты ж не спешишь? Время детское. Сделаем крюк до Красногорска?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты же хотел поспать...

- Да похуй. Уже передумал. Спать одному скучно, а мы еще слишком мало знакомы, - он хитренько подмигивает, - или нормально?

- В каком смысле?

Он сворачивает не туда! Придурок, я вообще-то не соглашалась ни на какие вечеринки!

Головой веду за удаляющийся поворот в родную гавань... Меня всë-таки похитили.

- Значит, решено. Это тебе не тухлая стариковская свадьба, - с воодушевлением говорит Тимур, аж светится.

8 Дежавю

Скорость ещё приличная, но он будто этого не замечает. Тянется в карман за телефоном, достаёт, но в ту же секунду его роняет, пытается подхватить, но только сильнее отталкивает пальцами.

-Да ëбаный... Пардонтэ, - последнее слово мне.

Уронил окончательно. В ноги прямо. И забыв про дорогу Тимур наклоняется, чтобы его достать.

Машину ведёт влево. А на встречной полосе яркие фары. Слепят. Очень близко! Блин! Мы же сейчас!..

Не думаю - хватаюсь за руль и дергаю вправо. Нас швыряет в сторону, как на американских горках.

- Э-э! Девочка! - звезданутый резко сбрасывает мою руку, будто я чумная и хворью любимку его заражу.

- Мы чуть не врезались!

- Ламберта не выносит, когда её трогает кто-то, кроме меня, - оглядывается по зеркалам, - и в кого мы врезаться должны были? Дорога пустая.

- Это теперь! Вон, пикап проехал!

- Не кипятись, всё под контролем, - отмахивается и уже строчит сообщение кому-то, - ща. Мне точный адрес скинут.

- Я не хочу ехать ни на какую вечеринку.

- Что ты такая нервная?

А-а!

Как же мне пережить этот вечер?! Злюсь. Права была мама. Лучше б я пельмени лепила!

По спине пробегает разряд сухого, колючего тока, когда думаю о том, как домой добираться. Плечи скованы. Руки скрещиваю и сверлю водителя недовольством.

- Всё.

Он закрывает мессенджер выходит на главный экран, а на заставке... Кто бы сомневался! Тимур Добровольский.

Не удивлюсь, если он дрочит на собственные фотки.

- Сейчас расслабимся, потанцуем, - вернув голосу бархат, он тянет ладонь ко мне.

К коленке моей!

Но дотронуться не успевает. Его телефон звонит. Не вижу экрана, но выражение лица Тимура мгновенно меняется на какое-то серьёзно-тревожное.

Я отдаляюсь максимально. Практически вжимаюсь в дверь и считаю секунды до того момента, как мы окажемся среди людей.

- Да. Алло, - тихо отвечает, с придыханием, будто на том конце кто-то неприятный, но важный.

- Слышал, ты украл мою девушку, - звук из трубки иглами проникает под кожу, - не боишься последствий?

Добровольский переводит испуганный взгляд на меня. Белеет.

- Это ошибка какая-то. Платон Николаевич, я не знал, что она Ваша девушка, да я и не воровал никого, она сама напросилась, села в машину, я бы не стал... мы не далеко уехали, в Красногорск только что повернули, я сейчас могу привезти обратно.

Почему Добровольский к нему по имени и отчеству обращается? Почему трясётся, как заяц? Паникует. С какой стати они вообще знакомы?

- Поставь громкую, - на том конце.

Тимур сразу же выполняет приказ. Параллельно снижает скорость.

- Милая, я же просил меня дождаться.

Нет...

Ледяная волна ударяет в грудь, вышибая воздух. Всё внутри обрывается, замирает. По спине бегут колючие мурашки. От ужаса мир сужается, давит на меня, в тисках сжимает.

- Я тебе не милая...

- Как скажешь. Но наши планы на вечер не изменились.

- Нет никаких планов у нас! Не видеть, не слышать тебя не хочу, чёртов психопат! - ого, а я смелая.

Смелее звезданутого, который уже свою ненаглядную Ламберту на разворот ведёт.

- Что ты делаешь? Поехали дальше. Я не его девушка! - выкрик отражается от лобового и прямо в сердце бьёт. В моё. Оно в панике мечется по грудной клетке.

Но Тимур непреклонен. Глаза горят, видно, что сказать что-то гадкое хочет, но при действующем звонке не решается.

- Пришли мне свои координаты, и оставайтесь на месте, - командует голос.

- Да. Хорошо. Минуту, - отвечает Добровольский.

- Нет! Нет, зачем ты его слушаешь?! Лучше полицию вызови!

- Может, лучше заткнëшься, а? - шипит Тимур, зажимая динамик, но это больше не обязательно. Платон разрывает звонок.

- Почему ты с ним так говорил? Платон Лебедев - кто он такой, что ты перед ним так стелешься?

- Блядь! Нахуй ты ко мне вообще прицепилась?! - он психует и до предела вжимает в пол педаль тормоза. Ремень с силой врезается в грудь.

Мы стоим даже не на обочине, на какой-то земляной поляне. Дорога в нескольких метрах, а справа - лесная посадка.

Не знаю, насколько она глубокая, но выглядит устрашающе.

- Тимур. Ты же не серьезно? Ты же не собираешься ему меня отдать?

- Собираюсь, конечно!

- Но я не хочу!

- Да мне глубоко по пизде, что ты там хочешь! Я из-за тебя не подставлюсь!

Он с силой лупит по рулю. Энергетик, который всë ещё зажат у него в ладони, выплескивается. Тимур осекается испуганно, гладит кожаное покрытие.

А глаза-то какие виноватые! Что? Тачка любимая обидится?

Секунду мешкаю...

А что я теряю?

Пока он от испуга не догадался запереть двери, я толкаю свою, одновременно освобождаюсь от ремня и выскакиваю.

- Куда?! - за спиной.

Грëбаное дежавю!

Я мчу в лес. Так быстро, как только получается. Без разбора куда, лишь бы дальше!

Но сейчас кромешная тьма. Нет ровной каменной тропы к спасению, а только ухабистая заросшая земля. Кусты, деревья, колючки. Скользкая трава хлещет по щиколоткам.

Всё мне мешает. Тормозит бег. На ходу царапает кожу.

Но самое главное отличие: меня на самом деле преследуют.

Слышу, как Добровольский кричит и матерится. Не отстаёт!

Тело подкашивается. Чужое и непослушное. Оно что?! Жить не хочет? Приказываю ногам быстрее шевелиться, перепрыгиваю очередной завалившийся ствол и чуть не падаю... Дальше через какой-то узкий ручей скачу. Бегу вдоль оврага...

В принципе, можно и в него занырнуть, с той стороны выбраться.

- Стой! А-а! - а Добровольский, похоже о то самое бревно оступается и с грохотом валится на землю. Ревëт раненым боровом.

Ха! Получил?

Адреналин бьёт по вискам пьянящей волной. В ушах гул ветра и биение собственного сердца. Бешеный стук, который отдаёт болью в горле.

Но я всё равно побеждаю! В смысле, мне удаётся скрыться. Чувствую, что окончательно отрываюсь от погони. Овраг позади, дорога далеко, вокруг темень, которая меня надёжно спрячет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хрен кто меня здесь найдёт!

Всё. Хватит.

Ныряю в густые, почти черные заросли у старой ольхи. Тело бьëт крупная дрожь. Мышцы на ногах сводит от напряжения.

Теперь главное - отсидеться и себя не выдать.

Не дышать шумно. Не шевелиться.

Поджимаю под себя колени, обнимаю их крепко-крепко. Пальцами провожу по разодранной коже на плече. Вот это да... Крови столько.

По ощущениям рана неглубокая. Но несколько крупных бусин скатились и размазались. В свете луны выглядит жутко.

Ветка торчала неудачно, я напоролась на неё, почувствовала будто жало осы скользнуло, но не остановилась. А тут вот, оказывается... Хорошо, что лицо не пострадало.

И что мне делать теперь с этим психом?! Страну менять? Вечно бегать?

Листья на ветру шумно трепещут, но есть что-то ещё. Замираю от этого звука.

Прислушиваюсь.

Нет, всё нормально. Шорох режет пустоту совсем близко, но он из глубины леса. Птица, наверное. Или мелкий зверёк. Со стороны Добровольского почти тишина.

Через какое-то время слышу, что он громко ругается. Оглядываюсь и вижу, как подсвечивает пространство фонариком, но идёт совсем в другую сторону. Противоположную от меня.

Сначала.

А потом ко мне.

Не знаю, проходит пять минут, десять или все двадцать. Кажется, что вечность. Надежда успела заполнить всё тело тëплыми пузырьками, и теперь, с каждым его шагом, съёживаюсь от того, как они лопаются в венах.

Атмосфера вокруг до такой степени густеет, что дышать больно.

- Жанночка-а-а-а. Выходи-и-и-и. Я знаю, что ты здесь.

Не знает. Блеф это.

Только голос ближе и ближе, будто идёт по следам.

...

Девочки-красавицы, огромное вам спасибо за интерес к моей истории)) Мне безумно приятно.

Всех люблю!

9 Поймал

Фонарик айфона пробивает пространство и резко останавливается.

Точно над моей головой.

Мгновение я просто существую. Парализованный, беспомощный зверек, обнаруженный охотником.

- Вот ты где, стерва, какая же ты шустрая, - мерзкий победный смешок.

Инстинкт самосохранения бьет по нервным окончаниям. Прошивает током насквозь.

Выстреливаю в темноту. Словно на пружине. Ноги успевают сделать несколько размашистых шагов по скользкой траве, а потом он меня ловит.

Сзади всем весом наваливается.

Падаем вместе. И тут уж у меня ни единого шанса на спасение...

- Тимур! - под фон из его ругани остаётся только плакать.

Я дура неадекватная... Из-за меня у него будут проблемы... Ещё раз убегу, он меня сам пришибёт... Нехрен было связываться с Лебедевым, если ничего про него не знаю... И ему глубоко плевать на то, что Платон со мной сделает...

Всë это выслушиваю по дороге обратно, только крепче, грубее. Слова Добровольский приправляет острой болью от заламывания моей руки.

Чуть в сторону подаюсь - нажимает. Суставы пронзает так, что зубы стучат. В эти моменты слëзы пересыхают, но в остальные - ручьями льют.

Как же унизительно!

Я такая жалкая. Беспомощность режет.

Добровольский! Тимур Добровольский - светоч нашего кинематографа, восходящая звезда, любимец бабушек, парень с обложек... тащит меня через тëмную посадку в лапы бандита.

Не верю.

И рассказать кому-то, чтобы они тоже не поверили, не удастся, потому что шансы пережить эту ночь... Господи! Я правда об этом думаю? Да. А о чëм ещё? Это моя реальность.

Даже в страшных снах такое не снилось.

Дорога показывается из-за деревьев в тот момент, когда там останавливаются два громадных бегемотистых внедорожника. Как я и предполагала.

- Тимур, пожалуйста, - лепечу, горем захлебываюсь, - отпусти. Скажи ему... скажи, что я убежала.

- Чтобы Лебедь мне голову проломил?

Трус. Какой же он жалкий... слюнтяй!

Чем ближе подходим к Ламборгини, тем сильнее он ослабляет хватку. В конце пути вообще ведёт, едва придерживая за локти.

А смысл мне теперь сопротивляться, бежать? Никакого. Их вон сколько. А я одна.

Ковыляю.

Из чёрных бегемотов вываливаются трое амбалов. Этих я уже видела на свадьбе. Ещё один, высокий и худой, с водительского места машины Лебедева.

И он.

Собственной персоной.

Выходит и смотрит прямо на нас. Свет фонаря выхватывает лицо из темноты. Сразу жёсткое. Сразу злое. Искажённое чёрной яростью, такой страшной, что хочется зажмуриться, лишь бы взглядом с ним не встречаться.

Как в одной клетке с тигром.

Зверь просто ненавидит тебя, потому что ты - антилопа. Пугливая жалкая дичь, которая только на корм годится. А он - хищник. Право имеет.

Платон идëт на нас быстрым шагом. Стена из телохранителей движется за ним. Тëмная неотвратимая лавина.

Из-за пелены слëз уже ничего не вижу. Отворачиваюсь и что есть мочи сжимаю и разжимаю ресницы, чтобы хоть как-то глаза освободить от мути. Из груди вырывается громкий всхлип.

За что мне всё это?..

Добровольский блеет:

- Платон Николаевич, вот. Она пыталась убежать, но я поймал...

Лебедев ускоряется на последнем шаге. Так быстро и резко двигается... не успеваю понять, что происходит.

- Лапы свои убрал!

Руки звезданутого срываются с моей кожи. Платон их срывает. Заламывает вверх до какого-то хруста и воя Добровольского, и сразу самого Тимура бьёт о дверь Ламборгини. Головой. Тяжёлый, глухой удар. Оттягивает за волосы и снова бросает в стекло.

- Пожалуйста! Только не лицо! - стонет тот, сползая на землю.

Волна холода ошпаривает. По коже бегут мурашки.

Это слишком уже... Пол шага назад делаю, колени косит слабость. Земля будто зыбкая, подошва проваливается.

Чувствую, как за спиной вырастает кто-то большой, готовый подхватить, но лапы телохранителя опережает Платон.

Воздух от напряжения трещит.

Его сильные руки канатами оплетают. Плотно за спину и плечи, не пошевелиться. Я оказываюсь прижатой носом к его рубашке.

Под онемевшими пальцами лацканы смокинга. Гладкие, из плотного дорогого кашемира.

Его парфюм, кожа и кедр, с чем-то свежим и сладковатым типа грейпфрута.. когда-то этот запах мне так нравился, а сейчас душит. Как и слëзы.

Я давлюсь ими, пытаюсь удержать, но клочками рвëтся дыхание. Меня всю колотит, трясëт.

Мне страшно находиться здесь, в этих чёрных тисках.

Хочу сказать, попросить о милости... найти слова... А никак. Горло перекрыто горечью.

Ну я же плачу. Как в тот раз. Сильно...

Почему ты меня не отпускаешь?

- Тише... Успокойся, - он... гладит меня? Чувствую, как ладонь по волосам скользит. И губы чувствую на своей коже, над виском дыхание шепота, - этот отморозок что-то сделал тебе?

- Я ничего не делал! Пальцем её не тронул!

Визг Тимура смешивается с ещё одним стуком. Платон поворачивается корпусом и немного отстраняется.

Краем глаза замечаю, что двое амбалов держат Добровольского на болтающихся ногах.

Горячая ладонь проскальзывает по моему плечу.

- Кровь, - его голос до такой степени жуткий, что воздух холодит.

- Этот не я! Жанна! Скажи ему!

Алёна... Хотя какая уже разница?..

- Это не он. Я сама... случайно.

...

Картинку пока не нарисовала. Может, добавлю потом)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10 Игрушка

Платон отстраняет меня на расстояние вытянутой руки.

Изучает глазами.

Затем проводит по плечу, шее, приподнимает подбородок. Поворачивает вокруг оси, и я оказываюсь к нему спиной.

Касается. Каждого места, поцарапанного или ушибленного.

Свежие ранки щиплются, но это ничто по сравнению со следами, которые он на мне оставляет. Словно клеймит. Кожа ожогами горит под его пальцами.

Вздрагиваю, когда понимаю, что он полностью отпустил. Перед глазами лес, который так и не смог меня спрятать.

- Посади её в машину. На переднее.

Халк кивает головой, принимая команду.

Недоломанное внутри ломается под щелчок его зажигалки. Платон закуривает сигарету.

Два года назад он не курил.

До черной громоздкой двери я иду сама. Не хочу, чтобы тащили опять, запихивали. Вообще не хочу, чтобы дотрагивался кто-то. Но... похоже, сегодня выбора у меня не будет.

Плачь уже, не плачь...

Дверь распахнута. Ставлю ногу на ступеньку, но в кресло не сажусь. Оглядываюсь.

Тимур оправдывается, доказывает свою невиновность, ярко жестикулирует.

И ведь он правда невиновен! Я сама к нему села. Обманом, можно сказать. Он зазвездившийся идиот, трус, но наказывать человека просто за то, что тот согласился незнакомку подвезти...

Разговор обоюдный, но ответы Лебедева до меня не доходят. Поднявшийся ветер уносит их вместе с сигаретным дымом. Он тихо говорит.

- Платон Николаевич! Я же объяснил! Прошу Вас! - зато панику в криках Тимура слышу прекрасно.

Один из охранников отходит ко второму внедорожнику, открывает багажник, достаёт что-то... Клюшку достаёт. Такую длинную с большим металлическим набалдашником.

Клюшка для гольфа.

Потом возвращается к остальным.

- Зачем это? Что вы с ним сделаете? - вырывается из груди.

Поднявшийся взгляд Платона кнутом ударяет по мне и Халку.

- Прошу Вас, сядьте в машину, - чеканит верзила.

Сесть?!

Да я в шаге от того, чтобы кинуться обратно! Пульс разгоняется до предела. Сердце выплюнуть хочется.

Они избьют его этой штукой?.. Может, вообще убьют!

Нет! Нельзя же!

Отталкиваюсь подошвой от внедорожника, чтобы в сторону уйти, Халка оббежать. Но тот всё равно ловит. Сразу за оба плеча рывком назад оттягивает. Легко. Реакция молниеносная.

И... я бы вскрикнула... просто чтобы внимание привлечь. Однако вижу, что Тимура трогать никто не собирается. По крайней мере сейчас.

Клюшку передают ему в руки.

Счастливее он от этого не становится. Напротив. Выглядит раздавленным. Смотрит на неё, как на ядовитую змею.

Халк протискивает меня в салон. Не сопротивляюсь, устраиваюсь в огромном кожаном сиденье. Дверь захлопывается, и за остальными событиями наблюдаю со стороны.

Звукоизоляция в этом бегемоте близится к ста процентам. Не слышно ничегошеньки.

Закрученный ветром дым от последней затяжки обволакивает Платона. Он проходит сквозь облако и направляется ко мне.

Только он.

Остальные остаются с Тимуром. Добровольский плачет?..

О господи, зря я решила, что всё обошлось. Желудок сжимается в тугой узел.

Охрана расступается. Тимур размахивается битой... и лупит по своей любимой Ламберте!

Вой от сигнализации врывается в тишину салона. Как раз в этот момент в бегемота садится Платон.

Лобовое стекло Ламборгини всё в трещинах, они расползлись белой паутиной от края до края. Тимур бьёт ещё раз. Потом ещë. По капоту, по крыше, по зеркалу.

Отворачиваюсь.

Приклеиваю взгляд к собственным расцарапанным коленям. Платье порвалось, когда я на землю падала, а я только сейчас заметила. Висит грязными лоскутами.

- Пристегнись. Мы немного прокатимся, Алёна.

Платон щелкает ремнём и заводит мотор. Знает же, что Тимур меня Жанной назвал. Да и какая из меня Алëна? Издевается просто.

Мы трогаемся. Машина разворачивается в сторону трассы.

- Почему ты с ним... так. Я же объяснила... - говорю почти отстраненно. Мысли путаются.

В зеркале заднего вида уменьшающийся Добровольский возвращает оружие амбалам.

- Жалеешь это ничтожество? Я всего лишь попросил помять его игрушку.

- Потому что он твою помял?

...

Девочки мои, обязательно подписыватесь, чтобы не пропустить продолжение и новинки.

А есть среди вас те, кто ещё не читал Диму и Ясю? Срочно исправлять!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11 Боюсь тебя

Платон не отвечает.

Не смотрю на него, но чувствую, как насмешливый взгляд царапает затылок.

Ничтожество. Так он относится к людям. Меня тоже, наверняка, ничтожеством считает.

Ну да. Сравнила себя с Ламборгини... Ока скорее. Пару раз прокатиться в качестве эксперимента, но так - незаметно. Чтобы свои не видели. А затем уже выбросить.

Он снова закуривает.

Какой же терпкий дым у сигарет. Облако уносит в приоткрытое окно, но оставшейся части хватает, чтобы захотелось кашлять от крепости.

Я откидываюсь в кресле, обнимаю себя за плечи.

Ровный гул дороги иногда разбавляют встречные автомобили. Фары мелькают. Фонари сливаются в светящиеся нити. Город впереди...

Мы часто катались раньше. После ужина садились в его машину и ехали в какое-нибудь место с красивым видом либо просто нарезали круги по МКАДу. Музыку слушали. Болтали о чём-то отстраненном, но говорила в основном я. Еда, кино, книги.

В то время в моей голове свежи были знания о литературе. ЕГЭ как-никак. Когда зубрила классику, никак не могла предположить, что это пригодится в охмурении монстров. Одного конкретного.

Высокого красивого монстра с глубокими чёрными глазами, от которых у меня дыхание перехватывало. Тогда я ещё не знала, что бездонная чернота эта - цвет его безжалостной души.

Два года прошло. Ну как можно было не простить? Тем более, после того, что он со мной сделал.

- Что у тебя с Добровольским?

Мурашки бегут по коже от его хриплого голоса. Сразу, как звук кожи касается. Будто острым ножом провели.

- Ничего.

Платон докуривает и без паузы достаёт из пачки вторую сигарету.

- Откуда знаешь его?

Зажигалка щелчком воспламеняет нервные окончания.

Только что думала, что успокоилась, что контроль вернула и смирилась, но, оказалось, что всё самообман.

- Тимура Добровольского все знают.

Если скажу про сериал, то придётся признаться в том, что я - актриса.

Не хочу. Чем меньше у Лебедева обо мне информации, тем лучше.

- Познакомились на парковке, - добавляю.

Познакомились во второй раз, но первого он всё равно не помнил, так что это не считается.

Мы притормаживаем при въезде на главную. Платон делает несколько глубоких затяжек, стряхивает пепел в узкую щель окна.

Искоса наблюдаю за своим похитителем.

Не лицо, а маска какая-то. Ни одной эмоции не различить. Мелкие мимические морщинки вокруг глаз... раньше их не было. Замечаю, что на шее, у самого основания, начинает быстрее биться синяя жилка.

- Бизнес его семьи после начала известных событий прогорел. Полные банкроты, без шансов восстановиться, - вдруг говорит он, - долги такие, что на три поколения хватит.

Платон бросает на меня короткий взгляд. Всего пара секунд, но уже съëжиться хочется, свернуться клубочком и в самый дальний угол забиться. Настолько сильный.

Он возвращает глаза на дорогу.

- Тимурчик тяжело это воспринял. Когда рождаешься на всём готовом, потом трудно отказаться от уровня жизни, к которому привык. Тачки, бабы. Всё это дорого. Мальчик нашёл выход и лёгкие деньги. Связи есть. Рожа у него медийная. Шляется по вечеринкам своих вчерашних соседей и снабжает их всяким запрещённым.

- В смысле... наркотиками? - от волнения мысли вслух.

Он выпускает длинную сизую струю в окно. Кивает.

- Неделю назад он продал моей сестре то, из-за чего она сегодня не пришла на свадьбу. Вся Москва знает, что ей нельзя ничего толкать, но этот же. Слабоумный урод. Понадеялся, что я не узнаю.

У Платона есть старшая сестра, это я помню. Маргарита, кажется...

- Сейчас она в реабилитационном центре. С конца зимы там сидела безвылазно, только вышла. Тимурчик ходит без костылей только потому что его отец молил о пощаде для дурачка. Ну и этот сам... на коленях ползал, уверял, что больше никогда никому. Я был должен его отцу, поэтому отступил. Не ожидал, что ублюдок так осмелеет, что припрëтся на свадьбу к Максу. Попросил его больше не совершать таких опрометчивых поступков и свалить.

Каждое предложение таким презрением пропитано, что действительно можно удивиться тому, как Добровольский легко отделался.

И ведь... про семью раньше Платон ничего не рассказывал. Вскользь упоминал, что есть сестра. Старше его на полтора года. Не знала, что у неё проблемы с... этим. И как давно? Два года назад тоже были?

Не понимаю, как относиться к его откровенности.

- Теперь представляешь моё удивление, когда мне передали, что вы вместе уехали? - глаза фиксируются на моем лице. Там чернота такая, что весь свет из пространства вытягивает.

- Совпадение. Я вышла на парковку. С кем угодно бы уехала.

- Почему?

- Очевидно же. Потому что... боюсь тебя...

С начала пути мне казалось, что атмосфера в машине густая и тëмная. Я ошибалась. По-настоящему жутко становится только сейчас.

Когда он говорит, ровно и задумчиво:

- Может, и стоит. Но я всё же надеюсь на то, что ошибаюсь на твой счёт, малышка.

...

Босс Хуарос

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12 Последний этаж

Сердце пропускает удар.

Он даже не скрывает того, что собирается мне навредить. Стоит бояться... Да куда уж больше?..

- Нашёл недавно одну интересную песню.

А?

Он действительно включает музыку.

Из динамиков льётся красивый мотив. Ритмичная барабанная партия, к которой потом подключается гитарный перебор и женский голос. Взрослый, бархатистый.

Исполнительница поёт на португальском или испанском. Я не особенно языки различаю в быстрой речи.

Перевожу взгляд на Платона. Что-то человеческое мелькало, когда он про сестру рассказывал, но сейчас снова маска. Не понимаю...

- Вот эта ещё неплохая, - когда песня заканчивается, выбирает следующую.

Надо уже перестать трястись и всё спросить! Ртом.

- Куда ты меня везешь?

- Мы просто катаемся, - ровный ответ.

Я хлопаю ресницами. В чудеса верить нельзя, но как же хочется.

- Просто катаемся... и всё?

- И ждём, когда мне кое-что пришлют.

- А потом?

С этим уже медлит.

- Зависит от того, что увижу.

Понятнее не становится, но агрессии какой-то явной от него не исходит. По крайней мере, пока.

Не в моём положении требовать большего.

Поворот за поворотом.

Мы, кажется, здесь уже проезжали. Мимо парка в Сокольниках, по Русаковской набережной. Ветер гонит по чёрной воде отражение огоньков.

Проходит с десяток незнакомых мне песен и одна, от которой электрические разряды бегут по коже. Платон будто бы невзначай её включает. В потоке остальных.

Внешне при этом никак не меняется, даже не смотрит не меня, не ловит реакцию, а она есть, и ещё какая...

Может, и правда забыл?

В тот вечер эта мелодия играла раз восемь. На повторе. Очень мне понравилась, вот я и просила включать её снова и снова.

И радовалась при этом от такого неадекватного счастья, что буквально летала над землёй.

Ведь в тот вечер сам Платон Лебедев сказал, что мы - пара.

Это случилось в необычном месте. Какая-то старая недостроенная парковка. Многоэтажная. Мы кругами въехали на самый последний этаж, а потом затормозили у проёма в бетонной стене, который, наверное, архитектором задумывался, как окно.

Вид на город был волшебный.

Мы стояли у самого края. На моих плечах лежал широкий пиджак Платона.

Тогда я и осмелилась задать тот самый вопрос, на который получила тот самый ответ и первый поцелуй в качестве бонуса.

Дура была. Малолетняя. Глупая.

От короткого прикосновения голову потеряла.

Уснуть потом пол ночи не могла, всё до губ дотрагивалась и хихикала, как ненормальная. Сбивая простыни и обнимая подушку, всё представляла и фантазировала.

А каким будет второй шаг? А третий? А четвёртый? А вдруг он влюбится? А вдруг уже? А вдруг он знает про меня с самого начала, но я ему так понравилась, что он решил не признаваться?

Кста-а-а-ати...

- Платон. У меня есть вопрос.

- Говори.

- Когда ты узнал, что я не Анжела?

Он убавляет звук. Съезжаем с набережной на ярко-освещенную улицу.

- За день до нашей поездки.

Этого я не ожидала. Думала, раньше.

- А... как?

Это ухмылка? Всего мгновение длилась, но я точно видела.

- Лучше тебе не знать, малышка.

Ладно.

У меня вопросов - вагон. Перед смертью не надышишься, но хотя бы любопытство удовлетворю.

Признаться, я думала, что вопросы будет задавать он.

- Давно ты вернулся в страну?

- Зимой. Отец настаивал на нашем пребывании за границей. Как только его арестовали, появилась возможность приехать.

Я знала про Николая Лебедева, все знают, из каждого утюга новости, вот только... Это странно. То, что Платон опять говорит о ком-то из членов своей семьи. Мне. Тем более - настоящей мне.

Дыхание замирает на выдохе, когда понимаю, куда мы едем. Тревога оплетает горло терновой верёвкой. Пальцы сжимают лоскуты платья.

Минуту назад вспоминала, и вот это место перед глазами.

Он, получается... тоже о нём думал, раз решил привезти меня именно сюда. И песню ту тоже специально включил.

Узнаю улочку.

Хоть и причесали фасады, поставили новые детские площадки. Но в конце пути всё ещё то самое недостроенное здание парковки.

Машина плавно переходит с асфальта на щебёночное покрытие. Под колёсами шуршат мелкие камушки.

Въезжаем внутрь. По сторонам строительный мусор какой-то валяется. Его лишь больше за два года стало.

- Я думала, здание снесли уже.

- Частная собственность, - равнодушно говорит Платон.

- Похоже, собственник давно забыл про него, - а вот андеграундные художники помнят. Фары выхватывают из темноты неприличный, но талантливый рисунок на стене.

- Почему же? Помню. Руки никак не дойдут.

- Это твоё? Но почему... Я помню, тогда ты сказал, что просто случайно это место нашёл.

Вот. Попался! Я не одна тут обманщица.

- Тогда оно не было моим. Купил, когда уже жил в Берлине.

А. Ну да. Для него же это, как за кроссовками в ТЦ сходить.

Только зачем?..

Я, конечно, не эксперт по недвижимости, но, кажется, гора старого бетона у черта на рогах - не самый перспективный объект.

Мы поднимаемся на последний этаж.

Машина разворачивается задом и подъезжает к широкому недоокну.

Платон глушит мотор. В салоне становится почти темно, светят приборная панель и телефон, который он достаёт.

Сообщение. Он проверяет почту. Листает, читает что-то сосредоточенно. Долго.

- Мы долго здесь пробудем? Мне домой пора.

Чем чёрт не шутит? Может, у него просто ностальгия? Посмотрит на огоньки, извинится за то, что был конченым мудаком, и с миром отпустит.

Он отрывает глаза от текста и поднимает на меня.

- Можешь выходить, Аверина Жанна Ивановна. Всё что мне было нужно, я только что узнал, - голос тупым лезвием режет тишину.

В горле пересыхает. Это моё полное имя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13 Шане-е-ель

Платон выходит первым, но перед этим нажимает кнопку открытия багажника. Массивная дверь плавно поднимается.

Выскакиваю со своей стороны.

Ой, да и что такого? Ну знает он моё имя. Подумаешь. Узнал бы его гораздо раньше, если бы короткометражки смотрел.

Я не особенно скрывалась.

Нет. Поначалу, конечно, меня сильно тряхануло.

Тогда, два года назад, добравшись до дома, я собрала чемодан и сразу же уехала к бабушке.

К маме моей мамы.

Она живёт в маленькой деревне Владимирской области. Три улицы и меньше ста человек постоянных жителей.

Я не хотела покупать билеты в кассе, светить паспорт, поэтому вариант с поездом или автобусом отпадал. Нашла попутчиков в мобильном приложении и на время пути отключила телефон.

Думала, что Платон знает про меня всё. Спешила исчезнуть.

Боялась, что он и там меня сможет найти.

Как параноик, носа из дома не высовывала. Когда бабушка заставляла по хозяйству помогать, шла во двор, но через каждый шаг оглядывалась.

Это поначалу.

К концу лета до меня начало доходить, что меня никто не ищет, но возвращаться в Москву я всё равно опасалась. Даже готова была забить на учёбу, лишь бы с ним снова не столкнуться.

Присматривала удобные калоши и избу для постоянного проживания. В той деревне много такого добра. Половина бабушкиной улицы заброшено.

Всё изменил один звонок.

В последнюю неделю августа мне позвонила Анжела.

- Не могу найти сумочку... Ту, маленькую белую, от Шанель. Помнишь? С жемчужинами. На ремешке было пятно, я просила тебя избавиться от него.

- Да... Что-то припоминаю, - отвечала я, глядя на ту самую пропажу.

В самый худший день в моей жизни на мне было голубое платье и пиджак, сшитые моими руками. Но белая сумка принадлежала Анжеле. Не могла же я пойти на свидание с шопером из масмаркета... Одолжила.

А после побега случайно сбросила её вместе со своими вещами в дорожный чемодан.

- Простите. Мне пришлось срочно уехать. Не успела её забрать из химчистки.

- Блин. Серьезно? И ты так спокойно об этом говоришь? Она мне вообще-то срочно нужна! У меня самолёт утром!

На заднем плане поддакивали девичьи голоса. Анжи - любительница позвать подружек на что-то типа пижамных вечеринок. И судя по тому, как слипались буквы в её словах, эта не обошлась без шампанского.

- Ещё раз приношу свои...

- Да что мне с твоих извинений? А если они её уже потеряли? Месяц прошёл!

Вообще-то два.

- Ой, Анжи, ну что ты заводишься, - подключился ещё один тонкий, почти писклявый голосок, - у тебя куча сумок. Вот эту возьми.

- У Марго будет Шанель-вечеринка. Шане-е-ель. Не Прада. Не Гуччи.

- Шанель вот. И вот.

- Эти не подходят.

- Тоже белые.

- И что? Они огромные! Под моё платье нужна именно та.

- Хочешь принарядиться для старшего Лебедева? - третья девушка была явно пьянее остальных.

Дрожащими пальцами я выкрутила звук динамика на максимум.

- О-ой! Давай без этого! Просила же!

- А чë это? С Пашкой ты рассталась. Считай, свободная девушка в активном поиске.

- Не надо мне такой свободы! Как расстались, так и сойдемся. А Платона, что б ты знала, там вообще не будет.

- Я думала они всем семейством эмигрировали, поэтому и праздники закатывают, - ещё голос, новый.

В тот момент меня будто ледяной водой окатило. Я даже посмела вторгнуться в разговор:

- Эмигрировали? В смысле... переехали? Лебедевы куда-то переехали? Всей семьёй?

Анжела удивилась тому, что я всё ещё слушаю, но подтвердила. А потом вспомнила про сумку и потребовала сбросить в сообщении адрес химчистки для её водителя.

- Нет, не нужно. Я заеду за ней сама. Это всё-таки моя ошибка. Ещё раз приношу свои извинения. Вы говорили, завтра утром самолёт. Вечером сумка будет у Вас.

Вечером того же дня я была в Москве.

Наверное, я неадекватно выглядела, когда при встрече приставала с вопросами.

Мне было всё равно.

Точных чисел Анжела не называла, но супруга Николая Лебедева уехала жить за кордон после тех самых выходных. Примерно в те же даты.

Не одна, а вместе с тремя взрослыми детьми. Дочерью и двумя сыновьями. На постоянку. Купила дом в пригороде Берлина и пыталась восстановить светскую жизнь, закатывая вечеринки для Московских друзей.

Получается, Платон знал о том, что скоро покинет страну... и просто решил поразвлечься со мной напоследок.

Вспоминать его было больно.

И всё равно я была счастлива. Радовалась тому, что он далеко. Можно было дышать, жить, строить планы.

Как же сильно я надеялась на то, что он не вернётся... И как же сильно не ожидала того, что, вернувшись, он снова решит со мной поиграть.

- Иди сюда, малышка, - командная жёсткая интонация, от которой ноги подкашиваются.

Мой похититель, скрытый кузовом, что-то с шорохом двигает в багажнике.

Делаю несколько осторожных шагов.

На него стараюсь не смотреть, но краем глаза замечаю, что Платон без пиджака.

Город лежит внизу огненной россыпью. Огромный. Абсолютно равнодушный к судьбе таких муравьишек, как я.

В мерцающих небоскрёбах тысячи Жанн, Алëн, Анжел. Крутимся, вертимся, с земли до неба достать пытаемся, а остановись... ничего не изменится.

Никто и не заметит.

А что там внизу?.. Хм...

- Садись.

Сказал, как иглой цыганской уколол.

- Куда? В багажник?

Больше бы подошёл предлог "на". С поднятой задней дверью, места здесь больше, чем на кровати в моей комнате. А она у меня двуспалка, между прочим.

- Нет, спасибо. Я постою, - фыркаю.

Широкий шаг ко мне.

Вплотную!

Я не готова, пугаюсь в моменте. Отступаю, шумно и глубоко вдохнув, но он за мной. В нос ударяет его запах. От близости. В пространстве дезориентирует.

Платон хватает меня за талию, отрывая ноги от пола.

- Стой! Что ты делаешь?!

В следующую секунду плюхаюсь попой на коврик багажника. Колени что есть силы слепляю друг с другом. Руки... да, на плечах его. Но куда их ещё деть? Если он держать продолжает...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кожа под его пальцами ещё чуть-чуть и воспламенится. Я в платье. Даже специально короткий взгляд бросаю вниз, чтобы в этом убедиться. Одетая! Но, боже, как он смотрит... Невыносимо просто. Сердце сейчас выскочит.

О господи! Он хочет меня поцеловать!

Резко шарахаюсь а сторону. Как могу, в моëм скованном положении.

Голову отворачиваю до такой степени, что мышцы на шее до предела натягиваются. Руки от него отталкиваю и на груди перекрещиваю. Зажмуриваюсь.

И всё равно... За ушком вспыхивает и разрастается ожог от его губ. Он на самом... на самом деле делает это.

За этим мы приехали. За этим забрал меня!

- Нет! - до срыва связок вскрикиваю. Верчусь. Ëрзаю. Кричать, драться, царапаться. Что угодно буду делать, ни за что, как тогда не будет!

Платону мои барахтанья никак не мешают. Он разрывает поцелуй сам, но вместо него наклоняет голову и прислоняется лбом к моим волосам.

Я замираю. Спугнуть боюсь. Боюсь, что передумает и продолжит.

По коже стекает его дыхание. Тяжёлое. Вязкое.

Вдох. Выдох длинный. Вдох. Опять.

Раскаленный металл, обжигающий не меньше прикосновений.

- Знаешь, малышка, - полушепотом хрипит он, - раз у меня теперь есть досье о твоей жизни, будет честно и про меня кое-что рассказать.

...

Девочки! На завтра планы, не совместимые со свободным временем, так что следующая прода будет в понедельник. Хороших выходных, мои красотки))

И Платошу вам с аптечкой для атмосферы:

14 Вечер первого свидания

Платон

Два года назад.

Опаздывает.

Пятнадцать минут.

Идея этого свидания была настолько же идиотской, насколько и предсказуемой. Сближение семей. Сплошная выгода.

Партнерство, которое в первую очередь нужно именно мачехе. Она давно продавливает отца на союз с Миллеровым. А с тех пор, как его блудный сын в родную гавань вернулся, делает это особенно рьяно.

- Одна встреча. Присмотрись. Интересная девушка. Помнишь, в детстве вы ладили?

Помню. Как же.

Анжела. Залюбленная избалованная внучка. Мелкая капризная бегемотиха в рюшах, с истеричным визгом и вечно недовольной гримасой. Судя по её инсте без единой фотографии личика, годы её не пощадили.

Двадцать минут.

Похоже, что ей этот балаган нужен ещё меньше, чем мне. Прекрасно.

Уже мысленно отдаю распоряжение водителю, когда движение за окном привлекает внимание.

Прямо напротив меня, за стеклом, в паре метров.

Брюнетка.

Серое платье, подозрительно знакомое. Марго мне весь мозг выела, требуя добыть эту брендовую тряпку ко дню рождения.

Короткое, обтягивающее, с молнией на всю спину. На сестре оно выглядит, как на вешалке.

Но на ней...

Чëрт. Какая фигура аппетитная.

Ткань облегает каждую линию, каждый изгиб так плотно, так и тянет провести по ней ладонью. А задница... Идеальная, круглая, наглая. Наклонилась, будто специально, чтобы я её рассмотрел.

Не отказываю себе в этом удовольствии.

Откидываюсь на спинку стула, наблюдаю.

Высокий каблук её туфли намертво застрял между плит. Незнакомка балансирует на одной ноге. Пытается освободить вторую.

На секунду закидывает голову и отчаянно выдыхает, разводя руками.

Забавная.

Сама не справишься, милая?

Перспективы стремительно перекраиваются. Становятся интереснее.

Уже собираюсь подняться, чтобы выйти на помощь, но она с силой дёргает ногой. Получается.

Нужно ускориться, пока мои планы на вечер не убежали.

Но судя по направлению, бежать она собирается точно в мою сторону. Девушка направляется ко входу в ресторан.

Опускаюсь обратно в кресло. В таком виде, вечером... она явно не на кофе с подружкой пришла.

Окидываю взглядом зал. В основном все парами.

Но есть и одиночки. Какой-то жалкий ботаник с ноутом в самом углу. Качок с зелёным салатом. Жирный боров за соседним со мной столиком, глядящий на часы каждые две минуты.

Моя незнакомка говорит с администратором. Та форменно улыбается и папкой указывает ровно на жирдяя.

Не разочаровывай меня, девочка.

Она идëт за метрдотелем. Чуть прихрамывает, от этого бедра покачиваются так, что всё внимание на себя оттягивают.

Мимо толстяка. Ко мне. Останавливается и улыбается.

- Привет. Я Анжи. Прости, что опоздала.

Детские воспоминания, тусклые и размытые, рассыпаются в прах.

Никакой бегемотихи. Передо мной стоит олицетворение греха. Аккуратная высокая грудь. Тонкая талия. Шикарные ноги. При этом глаза абсолютно невинные. Ни капли пошлости, хотя такие пухлые губы располагают к полёту фантазии.

а. ху. еть.

Это Анжела?

- Можно? - она замечает, что я завис.

- Конечно, присаживайся.

Кожа молочная. Чистый холст. На такой в момент след от верёвки узорами проявится. Даже обыкновенные кожаные наручники надолго окрасят запястья.

Она опускает сумку и сама садится в кресло. Откидывает чëрные волосы за спину, освобождая длинную шею.

Любое неосторожное касание пальцами оставит отметены...

Закусывает нижнюю губу. Непроизвольно, естественно. Смущается, будто мысли мои прочитав.

Возбуждает её реакция.

Мысль ударяет в виски с такой силой, что едва не вздрагиваю. Да что, блядь, со мной? Это же Анжела. Дедушкин цветочек.

Её вообще трогать нельзя.

Нажалуется, и меня самого выебут так, что мало не покажется. Легенды ходят о методах её семейства. Почти такие же страшные, как и о методах моего.

Просто поужинаем и разойдемся. Как я и планировал.

Анжела заказывает тоже, что и я. К половине блюд не притрагивается, но те, что ей приглянулись, ест с таким аппетитом, что заглядеться можно.

- Да... Я просто на диете долго была, соскучилась по мясу, - оправдывается, заканчивая со стейком.

Эти её ужимки... То, как сглатывает. То, как от прямого взгляда уходит. Как щёки наливаются румянцем. Как тонкие пальцы катятся по ножке бокала. Вверх, вниз. Медленно.

Уверен на сто процентов, что она этого не замечает. Неспециально делает. Но эффект мгновенный. Именно от её этой неуверенности. Кровь приливает к паху, когда представляю, что ещё она может делать так же неловко, любопытно.

Осекаюсь.

Опять осекаю себя. Запрещаю думать о том, что могу с ней сделать, потому что - не могу. Конкретно с ней - не могу.

Но от этого кроет только ещё сильнее.

И чем дольше длится наша встреча, тем чётче осознаю, что не хочу, чтобы она заканчивалась.

...

Добычу себе присмотрел)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15 Не отпустишь

Жанна. Сейчас.

- Не хочу про тебя ничего знать, - выпаливаю зло, - ты ещё не понял? Никогда ни видеть, ни слышать тебя не хочу. И плевать мне на твои откровения! Мне неинтересно.

Это работает!

Между нами растёт расстояние. Воздух появляется. Но вместе с тем его тяжёлый взгляд словно сковывает свинцовыми цепями.

- Допустим, - тихо произносит Платон, - я дам тебе время привыкнуть.

- К чему это?

- К тому, что я вернулся.

- Не... Не надо ко мне возвращаться, ты мне не нужен... - ищу в его глазах хоть каплю понимания, но за чернотой лишь пламя. Не различить, похоть там отражается, разочарование или насмешка, всё сразу... но дезориентирует это до ужаса.

А потом... Его пальцы касаются моего лица, кончика подбородка, ведут по краю щеки, убирают выпавшую прядь волос за спину.

Ненормально нежно.

И почему я позволяю ему?

Нельзя! Бью по наглой руке... но едва успеваю прихлопнуть, как он перехватывает моё запястье. От нежности и следа не остаётся. Будто в зубастый капкан угодила.

- Жанна. Признаюсь. То, что мне теперь тебя можно - сносит тормоза. Но, если ты будешь умницей, я постараюсь себя контролировать. И не торопить события.

- В смысле, можно меня?.. Нет... С чего это вдруг? Я не разрешаю...

Слышу, как мямлю жалобно, и самой противно. Совсем не так эти слова звучат в моей голове. Должно быть громко и грубо. Чтобы дошло...

В этот раз Платон улыбается открыто.

До него вообще не доходит!

Прежде чем я успеваю дёрнуться, его губы подлетают к моему обнажённому плечу. Место над ранкой. Короткий жалящих поцелуй, и он отстраняется. Совсем.

Полностью меня отпускает и делает пол шага в сторону, берётся за какой-то короб из серого войлока, расстегивает и достаёт оттуда... красный ящичек. Аптечка.

Вдох. Выдох. Осматриваюсь.

Стена из нависающего тела Платона больше не защищает от ночного ветра. Поток проносится по помещению, вызывая волну мурашек. От макушки до пят озноб прокатывается.

- Я продезинфицирую царапины. Повернись, - он откручивает антисептик, и в этот момент пластиковая крышечка выскальзывает из пальцев. Падает на бетонный пол.

Платон наклоняется.

Будет ли ещё такая возможность?

Рывком вскакиваю с места.

Выбора, куда податься, особенно нет. Я медленнее, меньше, слабее. Заброшка тëмная и малознакомая. Если и есть закутки, то их ещё попробуй найди.

Только зияющий проём в стене.

Сердце об горло бьётся. За два размашистых толчка к пропасти подбегаю.

- Милая, ну я же просил, - слова липучкой тянутся за спиной. Высокомерный кретин! Не верит, что у меня получится.

Отталкиваюсь и забираюсь на бетонную раму.

- Жанна!

О-о-о! Гляди-ка. Поверил.

Этажом ниже - выступ, на вид не меньше метра, а скорее больше. Приглядела его, когда на огоньки пялилась. Там должен быть такой же незастекленный проëм.

- Только не шевелись, - вытянув ко мне руки, Платон делает шаг. Осторожно.

- Это ты не шевелись! Не подходи ко мне!

Хоть и знаю, что внизу опора, а всё равно страшно. Выпрямляюсь, все моральные силы уходят на концентрацию. Голова начинает кружиться.

Он останавливается.

- И руки убери! Вообще отойди от меня, псих! - выкрикиваю.

Вниз искоса гляжу. За спину. Расстояние прикидываю. Высота на виски давит.

У-у-у-ух... Ë-моë... Что ж так высоко... Сколько здесь этажей?

- Не дури, малышка.

- Я тебе не малышка! - перебиваю, возвращая глаза на него. - Сказала же - отойди!

- Ладно. Ладно. Не делай резких движений, хорошо?

Ага. Хоть бы на шаг отступил. Ведь и не подумал сдвинуться!

Придётся по плану "А" действовать. Пока он одуплится, я уже буду этажом ниже укрытие себе искать.

Ветер усиливается, треплет изорванные края платья. Волосы вздымаются и лезут в глаза, бьют по губам.

- Знаешь, почему я купил это место? - Платон голос свой фирменный включает, тот, что из джентельменского набора.

- Сказала же: мне всё равно!

Кеды словно пригвоздило, отказываются сдвигаться.

- Я думал о тебе. Столько раз.

- О да! Столько раз сожалел о том, что упустил, не наигравшись! - ну нет... Паника, вот ты сейчас вообще невовремя! Но стоит только воскресить в памяти ту картинку... на секунду буквально, как душу выворачивает.

- Ошибаешься.

- Да ладно? Реальность, Лебедев, в том, что ты - мстительный ублюдок. Смириться не смог с тем, что какая-то простая девка тебя облапошила.

- Я не знал, простая ты или нет.

Вот эта его фраза не совсем понятна, но мой праведный гнев уже не остановить.

- Никогда не поверю в то, что ты со своими связями не смог бы за два года выяснить, кто я такая! Получается, что жил себе спокойно всё это время. А сейчас что? Увидел и понял, что тебе мало было того, что ты уже со мной сделал? Да?

- Поверь, малышка, у меня были причины тебя не искать...

- Хватит меня так называть! - бесит его непробиваемость!

- Спускайся, - ни капли же сожаления на его лице, ни тени сомнения. Напротив, только краски сгущаются.

- А те машины, Платон? Гости твои. Три внедорожника. Это кто? Я видела, перед тем, как убежать, как они к дому подъезжали. Ты и дружков на выходные "знакомства" позвал? - чем дальше, тем больнее даются слова. Боже... Чего я только не надумала себе за это время... Только ведь страницу перелистнула, и опять в это болото.

- Те, кого ты видела, - он медленно переставляет ногу вперёд.

- Стой на месте!

- Не были моими друзьями, - ещё раз, ещё осторожнее.

Пора! Пора уже спускаться, пока не поздно, но вместо этого я делаю размашистый шаг вдоль рамы, в сторону. Обхватываю вертикальный край обеими руками, стою на одной ноге, а вторую ступню выставляю вниз.

- Жанна! - рявкает. Во-о-от, это уже натуральные эмоции.

- Скажи, Платон. Буду ли я жалеть о том, что не спрыгнула сейчас? Ты ведь меня просто так не отпустишь, как бы сильно я не умоляла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16 Прошлое

Резкий порыв ветра бросает в затылок пыль с крыши. В рот залетают волосы, мешая произнести продолжение.

Выплюнуть не выходит. Отпускаю одну руку, чтобы пряди убрать. Трясу головой...

Господи, зачем я вниз посмотрела?.. Тело вздрагивает, а там уже и нога скользит. Блин-блин!

Не страшно! Выступ точно подо мной. И лучше сразу сгруппироваться, чем упасть на него абы как!

Но даже согнуться толком не успеваю.

Ногу жëстко сдавливает его рука. Как он так быстро?.. Острой обжигающей хваткой впивается и сразу же сдёргивает вниз с парапета.

Только и успеваю, что взвизгнуть!

Удар приходится точно в солнечное сплетение. Перед глазами вспышка, боль от живота по телу простреливает. Боже, как дышать? Ощущение, будто у меня нож под рëбрами торчит.

- За такое, - голос резкий и грубый, - тебя выпороть хочется. Как следует.

Что?..

Осознать, что он там рычит, из-за спазмов не могу. И пошевелиться не могу, потому что Платон с силой прижимает меня к острому углу бетонной рамы. Всем телом сзади. Перед глазами город пятнами плывëт.

Его рука охватывает мою шею, жестко фиксируя, заставляя запрокинуть голову.

И пока я задыхаюсь, пытаюсь вдохнуть хоть что-то через кашель, вторая рука прокатывается по моему обмякшему телу. Горячая ладонь натягивает ткань платья между бёдер, задерживается на ягодице. Сжимает.

Нервные окончания вопят, будто по коже электрошокером бьют.

- Больше ты от меня не сбежишь, милая, - его губы касаются моего уха, - даже на тот свет.

Дыхание тёплое, но слова ледяной волной накрывают. Смывают всё... и мысли, и сопротивление.

Внутри пустота звенит. И громче неё только дикий, звериный ужас воет.

Это унизительно. Страшно... Неотвратимо. Бесполезно сопротивляться, на жалость давить, на совесть, на сострадание...

Нет у паука к мушке сострадания, и быть не может. А я уже в его паутине. И он уже меня пожирает.

- Я тебя хочу, - говорит он отчётливо, до костей вбивая каждое слово, - как никогда никого не хотел.

Город впереди будто смеётся надо мной. Что? Пожелала жить, как они? Как те, кому прислуживала? Те, за кем скатерти после вечеринок выстирывала? Сполна получай.

Не могу смотреть, как огоньки трясутся, ухахатываясь. Ресницы склеиваю влажным солёным клеем.

Платон разворачивает меня лицом к себе.

- Жанна, посмотри на меня.

Против воли повинуюсь. Хотя какая у меня теперь воля... Перемолотое стекло, которое он дотаптывает.

- Я не искал тебя. Это правда. Мог бы, но не делал, - он делает паузу, странно мажа взглядом по моему лицу. - Потому что был уверен в том, что тебя нет. В том, что два года назад - ты не пережила тот вечер.

Его рука тянется к вороту рубашки. Пальцы находят пуговицы. Одна. Вторая. Расстёгивает до середины груди.

Забываю, как дышать, когда он берёт мою почти онемевшую кисть и пальцы запускает под чёрную ткань.

- Потому что я его не пережил, - добавляет сухо.

Чувствую.

Под подушечками - неровные, бугристые шрамы. Два. Всего в нескольких сантиметрах от сердца.

Небольшие. Круглые.

- Что... что это? - выдыхаю.

- Ты знаешь мою фамилию. У нас много врагов, но правила давно установлены, мирное время, в котором мало кто решается на радикальные меры. Только те, кому уже нечего терять. Мой отец жестоко обошёлся с одним бывшим партнёром, это была месть. И я его понимаю. Возможно, на его месте, я поступил бы так же.

- В тебя стреляли?.. Тогда... те люди?..

Сердце сжимается. Но от чего? От того, что там удары под моей рукой, как колокол? Или от того, что тот, кого ненавижу всей душой, стоит напротив и смотрит так... искренне...

- Об этом знают только члены семьи. Я очнулся в Германии после двухнедельной комы, в палате частной клиники. Один. И я говорю это не для того, чтобы ты меня пожалела. А для того, чтобы поняла. И усвоила, - руку мою отстраняет, минутка искренности закончена, - Я тебя не забывал. И раз уж мы снова нашли друг друга, то продолжим с места, на котором потерялись.

Опешиваю от такой резкой смены настроения. Пространство словно колючей проволокой затягивает.

Рот едва открываю, но Платон отвечает на мой вопрос до того, как я успеваю его задать:

- Отказаться ты не можешь. Как я уже сказал, будешь хорошо себя вести - наше сближение будет постепенным, насколько это возможно. Выкинешь ещё раз что-то типа этого, - он кивает на парапет, - придётся научить тебя слушаться.

Жутко тут как-то... В памяти отчётливо вырисовывается слово "выпороть".

Платон делает неторопливый шаг к багажнику, где всё ещё лежит раскрытая аптечка. Меня тянет туда же.

- А можно... я сама? - реагирую на стерильные салфетки в его руках.

К моему удивлению, он отступает.

Я принимаюсь за дело, стараясь закончить, как можно быстрее. Пульс шкалит. Антисептик шипит на содранной коленке, закусываю губу, чтобы не издавать лишних звуков. А то решит ещё меня пожалеть...

Хотя я уже так запуталась, что ни одного действия его предсказать не могу. Услышанное отказывается перевариваться.

Меня, получается, тоже чуть не убили тогда? Какая я молодец, что просто убежала, а не стала отношения выяснять. Справедливости ради, в том состоянии, выяснятель из меня был никакой... Хорошо, что бегун приличный. А если бы я на минуту позже вышла?

Ведь слово это на букву "У" не просто слово. Это на самом деле чуть не случилось!

Платон курит. Затылком чувствую его тяжёлый взгляд.

С царапинами в доступных местах справляюсь легко. До ссадин на спине не дотянуться, да и фиг с ними.

- Погоди, - рука накрывает мою, не давая закрыть аптечку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17 Сделка

Он выдыхает в сторону дым, бросает окурок под ноги и тушит его подошвой.

- Здесь пропустила, - его голос становится ниже, более хриплый.

Да я... специально не стала корячиться.

Холод салфеток касается лопаток. Хорошо, что в этот момент не нужно на него смотреть.

Стараюсь стоять прямо, выпрямив спину. Не дëргаться. Но на контрасте с влажной бумагой его ладонь кажется сделанной из лавы.

- Мне нужно будет лично присутствовать на одной сделке в понедельник. Командировка на несколько дней, - он последнюю ссадину заклеивает пластырем и сворачивает медицинский пункт.

Слава богу, Лебедев исчезнет! Мне о-о-очень нужна передышка.

- Оставлю тебе водителя. Завтра можешь съездить за нужными вещами.

- Куда?..

- Домой, - дальше Платон ровно и обыденно называет мой адрес. И как он его запомнил? Это из досье?

- Ты сказал - завтра. А сейчас?

- Сейчас поедем ко мне.

Нет! Нет! И ещё тысяча "нет" застревают в горле, пока я наблюдаю за тем, как он опускает багажник, подходит к пассажирской двери, открывает её и пригласительно протягивает руку.

Нет!

- Я не могу. Я и так опоздала, мне нужно срочно вернуться, - руками себя за плечи обхватываю, будто это может барьер между нами создать.

- Ты уже взрослая девочка. Можешь задержаться.

Не собираюсь я с тобой задерживаться! Дел с тобой никаких иметь не планирую, и то, что тебя когда-то там чуть не изрешетили, ко мне никакого отношения не имеет, и, напротив, от этого хочется ещё больше от тебя подальше держаться!

Всë это в фантазиях, а на яву только растерянно глазами хлопаю. Как я ему это прямо скажу?.. А вдруг разозлю?..

- Или можем ещё полюбоваться видом, - судя по его вспыхнувшему взгляду, мне предстоит любоваться огоньками в позе рака.

Шаг навстречу.

- Спасибо, насмотрелась, - отскакиваю, - Платон, подожди. Ты сказал, что не будешь спешить. Это - не спешить? Сразу принуждаешь провести вместе ночь. И вообще я - отказываюсь. У меня, может... личная жизнь есть... или молодой человек...

Ох... Зачем я это сказала.

Очень, очень опрометчиво было. Особенно учитывая то, что на личном сейчас по нулям.

Воздух густеет, становится терпким и душащим. Платон от меня в двух метрах, но будто чувствую, как его пальцы складываются на моей шее.

- Так у тебя, значит, кто-то есть? - жестом манит, и ноги мои предательски слушаются, продолжают вперёд ковылять, пока он не останавливает команду.

- Не... нету, - и голосовые связки туда же. Надо было промолчать!

- И не было?

Сглатываю.

Было.

Я так-то... прошлым летом чуть графиней не стала.

Приказываю сердцу успокоиться, коже перестать белеть. Годы учёбы стоили дорого. Пришло время деньгам отбиваться.

А то Лебедев тут наверняка решил, что я верная. Никого к себе не подпускала в память о нашем прекрасном двухминутном сексе.

- Конечно, был. Были. Я красивая и свободная. Точное число сказать не могу. Признаться, со счёта сбилась, - вот! Курс ораторского искусства прошёл не зря.

Платон изгибает бровь. Сомневаешься? Уже не настолько я желанная? Отлично.

- Так значит, ты у нас опытная? - но интонация его совсем не нравится. - Не терпится оценить.

- А?..

- Поехали.

- Нет... Постой...

Через мгновение он грубо притягивает меня к машине. Пальцы на моём запястье так сильно сжаты, что вот-вот кости треснут. Мало мне синяков за вечер!

- Платон. Только не сегодня! Мы с мамой и так поссорились из-за свадьбы, мне нельзя не прийти, это катастрофа будет. У нас и без того отношения натянутые. Не могу снова её расстроить.

На удивление, это заставляет его остановиться. Взгляд, тяжелый и острый, без ножа режет.

- Запомни, милая. Ты - только моя. Ещё раз услышу о ком-то, сделаю тебе очень неприятно, - и что-то в его голосе говорит о том, что неприятно он делать умеет.

Жалею о том, что ляпнула, не подумав. Несколько раз коротко киваю, потому что словами боюсь хуже сделать.

- Я отвезу тебя домой, но за это попрошу поцелуй.

- Что?..

По спине скатываются колкие мурашки.

- Один поцелуй.

- Только один? И мы не поедем к тебе?

- Сегодня можешь выспаться, - его губы трогает едва заметная улыбка, от которой тревога растёт в груди.

Сделка с дьяволом.

Нельзя её заключать, но разве у меня есть выбор? Оказаться в аду на секунду или провести в нëм всю ночь.

Я поднимаюсь на цыпочки и, зажмурившись, чмокаю его в щëку. Сухо, быстро, как будто касаюсь раскаленного камня.

Дьявол на то и дьявол, чтобы обманывать. И на что я рассчитывала?

Жёсткая рука на затылке не даёт отстраниться. Жалобное мычание ловят его губы. Язык властно входит в мой рот, толкается сразу глубоко, жадно пробуя. Берёт меня этим поцелуем. Практически трахает.

Реальность рассыпается на молекулы. Его запах, вкус, тепло. Напор. Его так много.

Что я творю?

Это от страха. Да... Силы воли просто на протест не хватает. Так бы я, конечно, оттолкнула... если бы возможность была. Сразу бы...

Пока хоть как-то пытаюсь в себе разобраться, его ладони спускаются вниз. Словно раскаленная патока течёт. Платон сжимает мои ягодицы, вдавливает меня в себя так, что ощущаю каждый изгиб. Будто из железа сделан. Вздувшиеся играющие мускулы... член, который напряжен, кажется, до предела.

Страшно. Остро. Сладко. Больно. Всё сразу. Всё смешалось. Всё давит на разум, вытесняя те клочки, что от него остались.

И самое пугающее - то, насколько быстро я сама возбуждаюсь.

Нельзя! Это противоестественно!

Я же ненавижу его, презираю. Мне противно должно быть, а не вот это вот всё... на губах, под кожей, между ног.

Платье задирается.

Боже, только этого мне не хватало...

"Именно этого мне и не хватало", - издевается внутренний голос.

Пламя изнутри пожирает. Низ живота сжимают горячие, влажные спазмы. Смазка трусики насквозь пропитала, ещё немного и по бëдрам потечëт. Как же стыдно... А его руки своими настойчивыми ласками только угля подкидывают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я, как пьяная.

Вешу на нем. Тону в том, что давно перестало быть просто поцелуем.

Как вдруг земля уплывает из-под ног. Платон вскидывает меня на руки. Задняя дверь машины распахивается, и я падаю спиной на холодное кожаное сидение.

Он сверху. Между моих раскинутых в стороны коленей.

Щелчок... ремня?

Поднимаю веки и ловлю его мутный, абсолютно неадекватный взгляд. Звериный. Радужки будто вообще нет, только зрачки, за которыми пропасть намного-намного глубже чем та, из которой он меня вытащил.

- Нет! Ты же обещал! - вцепляюсь пальцами в его предплечье. За миг до того, как резинка моих стрингов окончательно рвëтся.

Треск в полной тишине. Ни я, ни он, кажется, не дышим больше.

18 Цветы

Едем.

Не свожу глаз с пути. Контролирую. Мы движемся в сторону моего района.

Уже почти половина часа прошла, а внутри всё до сих пор дрожит. Пальцы в ладонях перебираю, периодически вдавливая ногти в кожу, чтобы убедиться, что мир настоящий.

Атмосфера в салоне настолько густая, что её ложкой черпать можно. В ней плавает тихая музыка. Вся подряд, никто уже песни не выбирает.

Внезапно ход машины прерывается коротким, упругим толчком тормоза... Мы не доехали же. Зачем?..

Сдаëм назад до поворота на парковку у маленького торгового центра. Вывески отбрасывают блики на капот.

У Платона последняя сигарета закончилась минут пять назад. До этого одна за одной в расход шли. Возможно, он просто решил, что без допинга остаток пути не выдержит.

Тревога меня немного отпускает.

- Пять минут подожди меня, - он выкручивает руль, глушит мотор и выходит.

Эй!

Раздаётся глухой щелчок центрального замка. Фары мигают.

Он закрыл меня!

Вообще-то я не планировала убегать, но раз такое дело - дергаю за ручку двери. Ожидаемо ничего не происходит. Я замурована, как ручная собачка, которая не должна мешать хозяину с шопингом.

Мнительный кретин.

Где здесь кнопка разблокировки? Во всех дорогих тачках она должна быть где-то... Оглядываю салон. Раньше на бегемотах не приходилось кататься. Столько кнопок и ни одной с изображением открытого замочка...

А, вот!

На водительской двери. Ну да. Где ж ей ещё быть?

Перед тем как нажать, проверяю, надёжно ли завязаны мои стринги. Разорванный шов пришлось наскоро скрепить узелком. Неудобно, но либо так, либо вообще без трусов.

Поверить не могу, что это на самом деле происходит. Платон вернулся. Наговорил столько всего, столько всего сделал, но хуже то, что собирается сделать ещё больше.

Абалденно я на свадьбу сходила!

Вдавливаю кнопку до упора - ничего. Пробую остальные - тоже самое.

Хмыкаю возмущенно. Ну и параноик он. Вообще людям не доверяет.

Подумаешь.

Всë равно я не собиралась выходить. Смысл в этом? Адрес у него мой есть, список адресов родственников, наверняка, тоже раздобыть несложно. Куда мне податься?

Скрещиваю на груди руки и в кресле откидываюсь. Глаза закрываю.

Провалиться бы в сон и проснуться в сегодняшнем утре. Эх... Мечты... А ведь когда-то я мечтала замуж за него выйти. Понимала, что этого не случится никогда, и даже отчётливо желание не формулировала, но два года назад Платон казался мне каким-то... почти небожителем.

Так что если и возвращаться в прошлое, то сразу туда. В день нашей первой встречи.

А ведь вселенная мне намекала! "Постой, Жанна, тебе туда не надо".

Перед рестораном, где меня этот маньяк ждал, в идеально ровном тротуаре нашлась ямка как раз под мою шпильку. Что это, если не знак свыше? Но зачем мне знаки, да? Я же самая умная. Сама хозяйка своей судьбы.

Его дверь распахивается, и быстрее самого Платона, в салон врывается аромат.

Цветы...

До того, как я окончательно скидываю дремоту, на моих коленях оказывается белое облако из стеблей и лепестков.

Подкупить меня решил? Думает, что это так просто?

Букет большой, но не громоздкий. Здесь гортензии, белые каллы и маленькие кустовые розочки. Композиция красивая до невозможности. А уж как пахнет...

Не сдержаться. Полной грудью втягиваю запах, и уголки губ сами тянутся вверх.

- Не нужно было, - бормочу. Всё равно это ничего не изменит, но пусть лучше будут подарки, чем похищения, угрозы и домогательства.

Вот только тень улыбки сразу же пропадает, когда вижу второй букет. Платон отправляет его на заднее сиденье.

Тот больше и роскошнее моего. В бордово-красных тонах. Микс из крупных бутонов в подарочной бумаге занимает всё правое кресло.

Мужские пальцы обхватывают мою руку, тянут к своим губам.

- Ты не хотела уходить со свадьбы без цветов, - отвечает он и целует тыльную сторону ладони. Пытаюсь вернуть кисть, но никак.

Э-эм. Его ничего не смущает?

Ладно... Выдыхаем. Это просто рука.

Там сзади - просто второй букет. И мне правда глубоко параллельно, для какой по счёту любовницы он предназначен. Надо будет, я и свой отдам.

Но сам факт!

Допрашивал меня о мужчинах, запретил о ком-либо думать. А сам? Я, значит, не дала, так он тут же более удобный вариант вспомнил? Ей тоже расскажет о том, что два года думал, хотел, забыть не мог?..

Мы едем по моей улице. До дома остаётся меньше ста метров.

И что я, собственно, теряюсь?

- А эти цветы для кого? - киваю на заднее сиденье.

- Для твоей мамы.

- А... Спасибо, - губу закусываю.

Ну, это логично. Не будет же он покупать при мне подарки для своих баб...

Его большой палец вдруг принимается водить по моей коже. Медленно. Хаотичные узоры без чёткой схемы. Платон смотрит на приближающийся подъезд, будто думает о чëм-то тяжёлом.

А я в этот момент думать совершенно не могу.

Когда он касается. Когда гладит. Когда дыханием опаляет кожу. Делает это так естественно... Я помню, он часто делал так раньше, когда мы встречались.

- Телефон! - вспоминаю.

Наверное, я очень громко это сказала, потому что Платон отвлекается и ослабляет хватку. Сразу же этим пользуюсь и забираю свою руку.

- Я отдала свой клатч твоему охраннику, - поясняю, - там мой телефон. Можно как-то его вернуть?

- В бардачке.

Бегемот тормозит у подъезда.

Я открываю бардачок и нахожу пропажу. Фу-ух. Одной проблемой меньше.

- Может, ты и рюкзак мой забрал? - мысленно молюсь, чтобы он ответил "да". Там же помимо одежды - ключи от дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19 Последствия

- Рюкзак существует? - Платон смотрит на меня с неподдельным удивлением.

За кого он меня принимает?

- Ну конечно. В гардеробе лежит, - говорю, открывая клатч.

Телефон на месте. Разряжен в ноль.

У меня всё тот же айфон.

Я честно собиралась его продать, но прошлый мой андроид окончательно заглючил. Всё равно пришлось бы что-то вместо него брать... Так я себя оправдывала, но настоящая причина заключалась в училище.

Новые люди. Куча знакомств. А я - первокурсница с последним айфоном. Меня будто сразу же в другую лигу записывали. На одну маленькую ступеньку выше, чем я на самом деле стояла.

Правда, скоро случилась презентация новых яблок, и моë за один день устарело. Флëр успешности рассеялся, но я уже решила ничего не менять. Тем более, Максим Алексеевич платил мне достаточно. Кредита я почти не ощущала.

Выходим на улицу.

В моих руках цветы, в его тоже. Странно видеть Платона здесь - на фоне моей не самой элитной многоэтажки, но имеем, что имеем. Моë происхождение его, кажется, ни капли не смущает.

Поднимаемся по ступенькам до самого домофона. Я останавливаюсь. Не собираюсь вводить код при посторонних.

- Ну... пока. Спасибо, что подвëз. Доброй ночи, - более неловкого прощания придумать сложно.

Но он не уходит.

- Доброй ночи, - повторяю.

Чего стоим? Кого ждëм?

Волосы мешают. Как бы я их не убрала - не удобно. Губы обветрились. Из-за этого нижнюю постоянно тянет облизать или закусить, чтобы смочить слюной.

Не нравится мне его взгляд...

- Мой помощник заедет за тобой в полдень. Будь на связи.

Платон подаётся вперёд, чтобы передать цветы. Так я думаю сначала. Так и должно быть! Но когда руки оказываются заняты, мои губы вдруг накрываются его наглым неожиданным поцелуем.

Нахал озабоченный! Как можно быть таким... нежным?..

Это совсем не то, что было между нами на заброшенной парковке. Прикосновение мягкое, лишь на поверхности. Он едва трогает мои губы, не истязает их больше, не втягивает, не подключает язык... от этого чувство, что что-то не так, что вот-вот начнется что-то безумное, что уже не остановить так просто. Ещё секунда, и совершенно точно... Трепетное такое, щекочущее, замешанное на страхе и жаре.

Но не происходит ничего. Платон прерывает поцелуй.

Ого... У меня, оказывается, сердце так разогналось. Когда успело? Сколько времени мы тут... в смысле, он меня целовал?

- Я могу быть таким, каким ты хочешь. Пока ты даёшь то, что мне нужно, - хрипло произносит... В голове туман, ни слова не понимаю, если честно, - до завтра, малышка.

Да что со мной? Такой ведь повод огрызнуться упускаю... Я же не собираюсь с ним никуда ехать.

Провожаю машину взглядом и, наконец, открываю громоздкую дверь.

Мамин букет огромный. С трудом протискиваю его в маленький лифт, потому что грузовой на ремонте. Пока еду, голова начинает кружиться. Пыльцы в воздухе больше, чем кислорода.

Что маме сказать?

Представляю, сколько гневных сообщений хранит мой разрядившийся телефон. Время заполночь. Я никогда не гуляю по ночам. Даже с выпускного раньше десяти вернулась.

Если бы у меня были ключи, было бы проще. По-тихому пробралась бы к кроватке, а завтра скостила бы себе пару часов. Всё равно мама с отчимом рано ложатся спать. Никто бы не заметил.

Звонок у нас очень громкий. От такого с постели до потолка подскочишь.

Аккуратно стучу костяшками пальцев по железному полотну.

Много, много раз.

В квартире раздаётся шорох. Выставляю вперёд букеты. Улыбочку - двери открываются.

- Ма-а-ам, привет, - глазки строю.

- А я думала у тебя совести хватит хоть раз позвонить, - полушёпотом выплевывает. Заспанная, в пижаме, руки упëрты в бока.

- Мам, прости. Телефон разрядился... Это тебе, - протягиваю подарок, но она не берёт.

- Если б не разрядился, ты бы прочитала, что - всё. Терпение у меня лопнуло! - ногой пинает большую спортивную сумку. Зависаю на ней взглядом.

- Мам... Это что?..

- А то ты не знаешь? Это, Жанна, последствия. За свои решения нужно нести ответственность.

- Да я же... Да у меня случайно телефон разрядился, я просто не заметила...

- Ещё и в таком виде пришла. Ха! Давай, навешай мне, как обычно, лапши на уши. Мать же у тебя отсталая, ничего не понимает, - сумка с моими пожитками выпихивается за порог.

- Нет, мам! Не надо! Я объясню, - хватаюсь за ручку, обратно её тяну. Цветы ещё эти дурацкие мешают! - Мам, да я просто со сцены в кусты упала. Там был фуршет во дворе, конкурсы... Вот, мне даже цветы в качестве компенсации подарили. Мам!

- Не мамкай мне тут. И тише! Всех мне перебудишь.

Под "всех" она Дениса имеет ввиду. Давно заметила, что я ему не нравлюсь. Сто раз уже маму подстрекал от меня избавиться, это точно из-за него она злится так!

Чуть не плачу. В ноги упирается вся моя жизнь. Всего одна поклажа. Ну куда я с ней среди ночи пойду?

- Мам, ну почему ты такая? Это же всего лишь случайность! Поверь...

- Поверить? - длинный шаг, она хватает меня за подбородок и голову поворачивает в сторону. - Ты думаешь, я синяки от засосов не отличу?

Со звоном рассыпается ещё одна моя ложь. Обидно и горько. Так горько, что глаза наполняются слезами. Настоящими, не наигранными.

А что я должна была сказать? Правду?

Мама, понимаешь, я сегодня встретила козла, который меня пару лет назад изнасиловал. Представляешь? Он решил продолжить со мной и дальше развлекаться. Вот тебе цветы от него.

Так?

Нет. Не могу ей сказать, я и в тот раз ей ничего не рассказала, перед фактом поставила, что у бабушки поживу какое-то время. Мама спрашивала, я ей нахамила. С тех пор у нас не отношения, а чëрти что.

Сумка окончательно двигается на середину коридора.

- Всё, Жанна. И не тарабань по двери больше. Мне рано на работу вставать.

- Как можно так с собственным ребёнком?! Куда я пойду? - в след ей выкрикиваю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Опускаюсь по стеночке и реву. Прямо на полу сижу, платье всë равно уже не спасти. Цветы распластались лепестками по плитке.

Оплакиваю то, какая я неудачница. Теперь ещё и бездомная.

Мама уходит, но возвращается через минуту со стаканом воды. Мамочка моя... Любимая... Так хочется сказать, что она права была, что во всём теперь слушаться её буду, что вообще теперь из дома мне выйду без разрешения... но так расплакалась, что и слова сказать не могу.

- Ну ладно. Ладно тебе, - успокаивает она, опускается рядом на корточки, даёт попить.

Я знала, что она меня не выгонит. Она самая добрая...

- Ладно, сегодня можешь переночевать. Но завтра ищи себе квартиру, - строго говорит, но я же знаю, что она это так... не со зла... чтобы до меня, дурочки, дошло лучше.

20 Гость

Остаток ночи сплю плохо. Просыпаюсь окончательно с первыми лучами, но не встаю.

Не хочу, чтобы этот день начинался. Я понятия не имею, что с ним делать.

Слышу, как мама открывает дверь. Закрытыми веками чувствую её взгляд. Стоит и молчит. Это хороший знак? Отличный. Могла бы и разбудить, чтобы напомнить про уговор или продолжить читать нотации. Но даёт мне поспать.

Зуб даю, к вечеру она уже и не вспомнит о том, что выставить меня хотела.

Наконец, слышу, как отдаляются шаги. Щелкает замок входной двери. Ещё какое-то время валяюсь, но сон так и не приходит, и я встаю.

Поднимаюсь, комната плывет. Голова тяжёлая... и грязная. От собственного запаха подташнивает. Такой коктейль на себе намешала. Закачаешься.

Его цветы. Его машина. Его сигареты. Его парфюм. Его кожа.

Первым делом иду в ванную. Я ещё ночью хотела душ принять, но не решилась шуметь. Да и устала так, что еле до подушки доползла.

Не спеша привожу себя в порядок.

Ссадина на запястье ноет сильнее царапин. Четкий отпечаток пальцев красным браслетом сияет. Жуть... Руки тональником я раньше себе не замазывала.

А ещё эти размокшие под водой пластыри все отклеились...

Я выгляжу, как полноценная жертва домашнего насилия, разве что без фингалов.

Ладно. До свадьбы заживёт. Хотя ну их нафиг эти свадьбы.

Высушиваю волосы феном. Сразу надеваю джинсы и лонгслив. Сейчас, когда с нами живёт Денис, в белье особенно не походишь.

Он работает посменно, и в выходные вообще никуда не двигается. Лежит на диване и бесит меня.

Последнее дело - лезть в мамины отношения. Они ладят - и ладно. Но мне отчим сразу не понравился. Поначалу набивался в приятели, пытался контакт наладить, а как понял, что папой я его не считаю - началось.

И главное - сам мне слова плохого не скажет! Даже иногда заступается. Но я точно знаю, что это он маму против меня настраивает. Стены у нас тонкие, слышала не раз.

Выхожу на кухню, чтобы позавтракать.

Денис уже здесь. В своих очаровательных штанах в клетку и майке-алкоголичке.

- Доброе утро, Жанна, - отрывает глаза от планшета и улыбается. Ну просто воплощение дружелюбия.

- Доброе.

- Во сколько вернулась вчера?

Спрашивает, как будто не слышал и как будто это его дело.

- Не помню, на часы не смотрела, - отвечаю без эмоций.

- Как погуляла?

- Нормально.

Включаю электрический чайник. Делаю себе бутерброды.

На подоконнике стоит одинокий чайный пакетик в коричневой лужице. Это вообще нормально? Мама же только вчера всё до блеска натëрла.

Молча убираю его в мусорку сама, разводы тоже отдраиваю.

- Кто тебе цветы подарил? - не унимается отчим.

Оба букета здесь. Мой - в вазе, а для маминого пришлось освободить целое ведро.

- За конкурс дали, - также, не глядя, закидываю в чашку растворимый кофе.

- Что за конкурс?

Вздыхаю. Ну не в настроении я разговаривать. Неужели не понятно?

- Приз за лучшее падение со сцены.

- Жанна, - голос меняется, становится строже, - ты же понимаешь, что на этот раз ты сильно расстроила свою мать. Она очень злилась на тебя вчера. Возможно, я не должен тебе этого говорить... Но я переживаю. Я раньше не видел, чтобы она была настолько решительна. Ты ведь не просто её ослушалась, ты солгала. Твоя мама сказала, что устала всë тебе спускать с рук.

- Может, мы как-нибудь сами разберёмся? - оборачиваюсь резко.

- Прости. Я не лезу, - возвращается к планшету, - просто хотел предупредить. Перед тем, как уйти на работу, она сказала, что эта была твоя последняя ночь в нашем доме.

В горле встает ком.

В моём доме! Это и мой дом вообще-то тоже. Уж точно больше, чем его. Квартира досталась нам от папы.

Беру кружку, тарелку и иду к себе. По дороге бросаю грустный взгляд на спортивную сумку, которая так и осталась стоять в коридоре.

Сколько сейчас стоят хостелы?

Староста моей группы живёт в общежитии Гнесенки. Неофициально. И Лëля тоже с московской пропиской.

Правда... Она дальняя родственница комендантши. Мне такая удача если и светит, то по цене полноценной квартиры. Сейчас с этим строго. Мест студентам не хватает, проверки постоянные. Слышала, что размер взяток раза в три вырос за прошлый год.

Оставляю завтрак на прикроватной тумбе и возвращаюсь за своими вещами. Затаскиваю их в комнату.

Время подкатывает к десяти.

В принципе... уже можно писать Боре. Это помощник Максима Алексеевича. Мы неплохо общаемся.

В сообщении прошу у него телефон координатора свадьбы. Рюкзак не просто дорог мне, как память. В нëм ещё ключи и любимая толстовка.

Она хоть и тонкая, но тëплая. Широкая, цвет универсальный, подо всё подходит. А ещё от ветра защищает, практически не продувается.

Сегодня небо пасмурное, кроны деревьев шатаются. Может, даже дождь будет. Может, уже был.

Выглядываю в окно, чтобы оценить масштабы похолодания.

О нет.

Твою ж дивизию...

Прямо под моим окном стоит бегемотистый внедорожник.

Обещал же прислать помощника в полдень. Зачем сам приехал?! Тем более сейчас. Ещё же утро!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21 Подсолнухи

Спокойно.

Выдохнула.

И с чего я вообще взяла, что это он? Номеров издалека не видно. Даже если предположить, что машина та же, то за рулём скорее всего какой-нибудь бугай из вчерашних. Халк, например.

Да... Просто Платон решил, что я опять от него сбегу и перестраховался.

Чëрт.

И как теперь быть? Ни в какую командировку я с этим маньяком не планирую ехать. Как бы так донести это до него доходчиво, чтобы целой остаться?

Забираюсь с ногами на заправленную постель. Верчу в руках телефон и думаю, думаю, думаю. Голова уже скоро треснет.

Раздаётся стук в дверь.

- Можно? - заглядывает Денис.

Хм... А если мне его как-то использовать, чтобы людей Платона отвлечь?..

- Заходи.

Отчим шагает сразу ко мне. Садится на край кровати. Инстинктивно поджимаю ноги.

Мог бы и стул взять.

- Жанна, - подозрительно мягкий голос, - понимаю, ситуация сложная. Ты ведь ещё учишься. Полноценно учёбу и работу совмещать невозможно. Уж я-то знаю, сам через это прошёл. Если хочешь, я могу поговорить с твоей матерью. Попробую убедить её в том, что ты исправишься.

Чего это с ним?.. Взгляд странный. Постоянно соскакивает с моего лица, будто стесняется прямо в глаза смотреть.

- Спасибо, но я как-нибудь справлюсь, - отвечаю.

Он тяжело вздыхает.

- Тебе не обязательно со всем справляться в одиночку. Я ведь тоже твоя семья, и могу о тебе позаботиться, - рука с одеяла переходит... на мою коленку?! Гладит. Какого хрена? - Жанна. Нуждаться помощи - не стыдно, в этом ничего такого нет. Если хочешь остаться... я могу это устроить.

Время взрывается.

Я резко дергаюсь, отскакиваю к стене, как ошпаренная.

- Это... это зачем сейчас было?!

Лицо Дениса искажается раздражением.

- О чëм ты? Мы просто разговариваем. И всё. Ты что себе уже напридумывала? Я просто предлагаю помощь.

- Нет, не просто, - я в таком шоке, что уже в себе сомневаюсь. Но я же видела! Нифига это не отеческая забота!

Он встает, нависая двухметровым ростом. Но не слова не говорит, и ждёт моего ответа.

- Выйди! - голос повышаю.

В меня прилетает усмешка. Настолько гадкая, что вибрацией отдаëтся в костях.

- Подумай хорошенько, Жанна. Даю тебе час, - Денис разворачивается.

- Что?.. Час?

Он прикрывает дверь, оставляя узкую щëлку.

Ахренеть!

Смотрю на свою коленку. Джинсы плотные, но я как будто на голой коже его ладонь ощутила. Липкая. Холодная.

Какого. Блин. Хрена?!

Хочется думать, что Денис таким эффективным методом решил меня побыстрее выпроводить. Сработало на все сто. Я уже на низком старте. Какой час? Мне и минуты хватит.

А там же на улице внедорожник... Выйду с вещами. Возникнут вопросы. Платон - последний человек, которому я расскажу о своих проблемах.

Выглядываю в окно. Машина на месте, причëм на ужасном месте. Прямо посреди узкой дороги припаркована. Повезло ему, что сейчас воскресенье. Наши дачники ещё не вернулись, двор почти пуст. А то бы устроили...

Но гораздо больше меня сейчас волнует отчим. Неужели я настолько дура, что не замечала?.. Думала, что просто ему не нравлюсь, мешаю.

Где моя зарядка?

Вещи собраны, остались мелочи. За швейной машинкой вернусь потом.

А если маме сказать... Только как? И что. Что Денис предложил "исправиться" и остаться? Ничего конкретного, но глаза так заблестели, что я сразу всё поняла? А ещё он меня, о ужас, коснуться посмел! До ноги моей дотронулся. Звучит так, будто я его подставить хочу, крайним сделать.

Ладно. Ладно, к чëрту. Сначала подыщу себе место для ночлега.

О командировке Лебедева даже думать боюсь. Только не это. Лучше уж в самом последнем клоповнике ночевать, чем с ним.

Закидываю сумку на плечо. По тяжести - если не дышать, терпимо. Быстрым шагом топаю на выход.

Мои кеды после вчерашних лесных забегов - в хлам истрёпаны. Двигаю их подальше в обувницу и достаю кроссовки.

Из кухни вываливается отчим. Выглядит растерянным.

- Куда это ты собралась? Подожди, Жанн. Ты испугалась? Не гони, я, наверное, не так выразился...

- Я прекрасно тебя поняла, Денис! До свидания!

Захлопываю за собой дверь. Слава богу, у него ума хватает меня не останавливать.

На лифте спускаюсь вниз, но дальше тамбура не иду. Стою, опираясь спиной на холодную стену и просматриваю на карте адреса ближайших хостелов.

Те, что ближе к центру, стоят каких-то неадекватных денег.

Вполне приличный и по цене, и по содержанию находится рядом с Берёзовой Рощей... Это же около Лëлиной общаги.

Она сейчас там, от скуки мается перед летней практикой. Вот кто составит мне компанию для поисков нового дома... Так можно было бы подумать, если бы вчерашнего дня не было. Но он был. И теперь у моего подъезда стоит незваный гость.

Гордо вздохнув, я выхожу на улицу.

Последние сомнения рассеиваются. Это его внедорожник.

Вот только с водительского сиденья ко мне выходит не Платон.

Артур.

И в руках у него букет подсолнухов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22 Артур

Что за... странная дурацкая шутка?

Вспоминаю своё отражение в зеркале перед выходом. Засосов вроде не было видно. Постаралась, замазывая их проф тоном. Пластыри и синяки скрывают длинные рукава.

Я выгляжу нормально.

- Жанна. Привет, - красавчик кидает в меня невинной улыбкой.

- Ты что здесь делаешь? - оглядываю территорию на предмет притаившихся маньяков.

- Приехал к тебе. Ты вчера так внезапно исчезла. Я волновался, - он подходит, прыжком поднимаясь с асфальта на бордюрный камень.

- Откуда у тебя мой номер? И адрес.

- У Василисы спросил, - он замечает в моих руках вещи, - ты куда-то собираешься? Тебя подвезти?

От вида железного бегемота по спине спускается холодок.

- Нет, спасибо.

- Мне совсем не сложно.

- Нет, - отсекаю, - я в твою машину не сяду.

Лучше уж на автобусе, как и планировала.

Судя по замешательству Артура, брезгливость на моём лице выражена слишком явно. Ну а что поделать? Не нравится мне внедорожник. Именно этот - не нравится.

- Извини, что я без предупреждения. Как раз собирался позвонить. Думал, как попросить тебя выйти, чтобы не показаться слишком настойчивым.

Фраза вызывает нервную улыбку.

Настойчивость - вот, оказывается, как эта семейная черта называется.

- А это тебе.

Цветы дёргаются в мою сторону, но как я их возьму? Руки заняты.

- Тяжелая? Давай помогу, - Артур, не дожидаясь отказа, просто выхватывает у меня вещи, а в освободившиеся ладони вкладывает подсолнухи.

Букет интересный, яркий такой. Пахнет полем. Толстые стебли завернуты в грубоватый пергамент и перевязаны бечёвкой.

Подсолнухи мне раньше не дарили.

Ассоциация с позапрошлым летом. У бабушки десять соток были засажены под семечки. Мы с ней выбивали созревшие головки специальными палками, а потом везли урожай на маслобойню в соседний поселок.

- У меня есть два билета в кино, - открытый чистый взгляд, широкая улыбка. Красавчик точно не в курсе, кто меня вчера со свадьбы утащил.

- Артур, прости, мне сегодня некогда. Прямо сейчас нужно на другой конец города. Да и в принципе, нам с тобой... Не думаю, что у меня будет время с тобой видеться. Мне правда пора...

- Отлично. Я сегодня абсолютно свободен. Составлю тебе компанию, - не моргнув глазом, он закидывает мою сумку на плечо.

Вообще-то должно быть тяжёло. Чуть спину не надорвала, пока тащила. А глядя на красавчика, создаётся впечатление, что сумка набита воздушными шариками.

И что за манера - отказы не слышать?

- У тебя же билеты. Может, с кем-то другим сходишь?

- Во-первых, сеанс начнётся в четыре, - он спрыгивает с бордюра, немного прокрутившись на подошве, - во-вторых, это не просто кино. Это...

Паузу Артур приправляет игрой бровями. Барабанной дроби только для сцены не хватает.

- "Метрополис" Фрица Ланга. С живым оркестром, - дальше голос становится ниже, с лёгким шпионским акцентом, - последняя восстановленная версия.

- Серьезно?

- Это первый и единственный показ в Москве. Дальше оркестр продолжит тур по Европе.

Вау.

Нам препод по истории кинематографа рассказывал, что этой весной нашли один из утерянных эпизодов.

Двадцать седьмой год, а как смотрится! Фору даст большинству сценариев, не говоря уже о постановке. Культовая же штука. У меня мурашки каждый раз, когда вспоминаю...

Так, стоп. Слюни втянула обратно.

- Я не могу, - говорю, - правда, спасибо. Но сегодня - никак.

Артур пожимает плечами.

- Жаль. Но и мне одному идти не интересно. Так что придётся занять день, подрабатывая курьером, - на поклажу на своём плече кивает, - куда доставлять?

Блин, и почему он такой милый? Вроде и настаивает, но без маньяческого напора и ультиматумов.

Ямочки ещё эти...

Поняла. Артур приëмный. У богачей это модно, наверняка взяли сироту из детдома, чтобы часть грехов списать.

- Если тебе не сложно, донеси, пожалуйста, до остановки, - сдаюсь.

- Принято, мисс, - окинув взглядом путь, красавчик поворачивается ко мне и задорно пятится по тротуару в сторону выезда со двора, - мисс, обговорим размеры оплаты за курьерские услуги.

Шагаю за ним. Букет в руках немного шуршит, поддерживая моё возмущение.

Нет. Они всё-таки родственники! И этот ничего не сделает бескорыстно.

- Оплата почасовая или покилометровая?

- Для Вас - абонемент. Воскресенье с десяти утра до десяти вечера по цене всего одного сердца.

- Моë сердце? - а ставки у него повыше, чем у брата.

- Именно, мисс. В качестве чаевых не откажусь от полноценного свидания.

- Не слишком ли высокая цена за то, чтобы двадцать килограмм перенести на двести метров?

На самом деле остановка дальше, а вещи - тяжелее, но один из моих любимых органов явно дороже стоит.

- Тогда... мороженое? Пломбир.

- Эй! Ты приравнял моё сердце к пломбиру?

- Тогда я угощу тебя мороженым

Ну сколько можно улыбаться? Я сопротивляюсь, как могу, но всё равно зеркалю его, и уголки губ тянутся вверх.

- Слишком выгодные для заказчика условия, тебе не кажется? - вопрос перебивает гром вдалеке. На ходу гляжу на небо. - О-о-о, кажется скоро будет дождь. Не самое лучшее время для мороженного.

- Тогда кофе? - Артур равняется со мной. Теперь идёт просто рядом. - Или какао?

Какао...

М-м... Как же я его давно не пила, и как же хочется чего-то сладкого и тëплого. Мысли мои читает.

- Только я тебя угощу, договорились? В качестве платы за доставку, - так мне будет проще. Этим хоть немного скрашу осадок от того, что сама флиртовала с красавчиком всю свадьбу, а сейчас резко отворот-поворот даю.

- По рукам.

Мы подходим как раз в тот момент, когда нужный мне автобус отъезжает.

Я даже рада, если честно. Успею купить напитки.

Становимся в очередь и слышим... сначала не понимаем что. Какой-то странный глухой звук, типа удара, а за ним сигнализация со стороны моего двора. Две сразу, от двух автомобилей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Артур бьёт себя по лбу ладонью и порывается бежать обратно.

- Я ж машину посреди дороги оставил... Сейчас. Подожди, я скоро вернусь. Блин, брат меня прикончит, если что-то с ней случится.

23 МостГрупп

С двумя бумажными стаканчиками стою и гляжу вслед уезжающему автобусу.

И почему я в него не села?

Ждать Артура - неосмотрительно. Видеться с ним, говорить, позволять ему мне помогать - тоже.

Я не знаю, в каких они с братом отношениях, но мечтать о том, что Платон отступит ради чувств младшенького, не приходится. Скорее уж красавчик испарится.

Замечаю, как его бегемот вываливается из-за поворота. Он подруливает прямо к остановке, задевает колесом бордюр. Стекло пассажирской двери опускается.

- Всё в порядке? - оглядываю чёрный кузов. Повреждений вроде бы нет.

- Да, там два китайца поцеловались около твоего дома, но я на всякий случай решил уехать, - отмахивается Артур и выходит из машины, направляется прямо ко мне.

- Какао, - протягиваю стакан, - спасибо за помощь.

- А этот? - коварно указывает он на второй стаканчик в моей руке.

- Мы договаривались на один, - хмыкаю.

- Наша курьерская служба переходит на колёса. Режим "Элит Плюс" оплачивается по двойному тарифу.

Он тянется за моей сумкой, но на этот раз я готова. Резко убираю её за спину.

- Прости, не могу себе этого позволить.

- Да ладно тебе, - в глазах играют весёлые чертики. - Поехали, я не кусаюсь.

- А брат не будет ругать за то, что ты на его машине девчонок катаешь?

- Не переживай. Скорее всего, он даже не заметил, что я её одолжил.

- Настолько невнимательный?

- Трудоголизм головного мозга с обострением. Перемещается только с водителем, чтобы драгоценное время не терять.

Как будто про кого-то другого говорит. Платон - трудоголик? Со мной он только и делал, что терял время.

Сзади раздаётся нетерпеливый гудок большого автобуса.

- Нельзя здесь стоять.

- Тогда садись быстрее, - невозмутимо парирует Артур.

Клаксонов становится больше, они сливаются раздражённым нетерпением. Чувствую себя неловко. Недовольные взгляды пассажиров и зевак концентрируются почему-то на мне.

Артур будто ничего не слышит. Спокойно попивает какао. Не отступит же. Что ему штраф? Решил, что поможет, значит - поможет.

С неба падает первая крупная, тяжёлая капля. Прямо на мою щëку. За ней вторая. Небо подгоняет.

Ну ла-а-а-а-а-адно! Просто он довезёт меня до хостела. И всё.

Позволяю, наконец, взять мои вещи. Сама заскакиваю на пассажирское кресло.

В салоне пахнет... Ух... Прямо как вчера. Меня передëргивает. Сглатываю волнение, надеясь, что Артур ничего не заметил. На автомате опускаю козырёк, чтобы посмотреть в зеркальце.

Однозначно, красавчику я достаюсь в лучшем виде. Со свежим макияжем и расчесанными волосами.

- Куда едем? - Артур вжимает педаль газа. Он водит резче, чем... Да хватит их всё время сравнивать!

Собираюсь достать телефон, чтобы посмотреть адрес, но в этот момент раздаётся звонок.

Номер незнакомый.

В салоне вдруг мгновенно заканчивается весь воздух. Сердце, притаившись, забивается в дальний угол грудной клетки. Ладони становятся влажными, кончики пальцев зависают над цифрами.

Боже.

Я с этой семейкой в параноика превращусь.

Вдохнула. Выдохнула. Сбрасываю вызов. Отключаю звук.

- Всё в порядке? - от вопроса чуть ли не подскакиваю. Артур же не видел номер?.. Не-е-ет. Увидел бы - сказал.

- Конечно... Адрес? Сейчас, - быстро читаю вслух название улицы, номер дома и убираю телефон от греха подальше.

Дорога занимает почти час из-за пробок. Да и вообще, машин до странности многовато. Утром в воскресенье всем почему-то нужно туда же, куда и мне.

Когда подъезжаем к зданию хостела, хочется сказать, что адресом ошиблась. В объявлении были фотографии изнутри - приличные, но снаружи... Почему старый хлам арендуют они, а стыдно мне? Думала, что в Москве уже не осталось такого.

Ну ладно. Раз приехали уже...

- Мест нет, - заявляет девочка с ресепшена.

- Но я только что вам писала, двадцать минут назад!

Пока стояли в неподвижном ряду машин я общалась с их менеджером. Тот уверял, что комнаты есть, дословно сказал: "полно".

Красавчик стоит за моей спиной, вещи держит, оглядывается по сторонам с детским интересом. Сомневаюсь, что он раньше бывал в таких дешевых гостиницах.

- Простите, ничем не могу помочь. Вас опередили ребята из баскетбольной команды, - девушка смотрит мне за спину и широко улыбается. В холл гуськом заваливаются спортсмены.

Но я же первая приехала!

Приходится уйти ни с чем.

- Ты ищешь жильё? - спрашивает Артур.

- Да, спонтанный переезд.

- Если хочешь, я могу помочь. Мой брат недавно купил агентство недвижимости. Сейчас позвоню...

- Нет! - перебиваю, - спасибо, этого точно не нужно. Я справлюсь сама, без помощи. Правда, спасибо, но не нужно.

Услышать голос Платона в момент, когда младшенький просит пристроить его подружку Жанну - бесценно. Но я ещё пожить хочу.

На обшарпанном пороге останавливаюсь и достаю телефон. Нужно посмотреть адрес следующего хостела.

О господи...

А я ещё себя параноиком считала. Одиннадцать! Одиннадцать пропущенных с номера, который я тогда не взяла!

Время почти полдень, так что это вполне ожидаемо, но... Одиннадцать?

И двенадцатый звонок поступает прямо сейчас.

- Погрузи, пожалуйста, вещи в багажник, - прошу красавчика, - я скоро подойду... Минуту. Хорошо?

Для верности отступаю к тамбуру здания. Беру трубку и говорю самой уверенной интонацией, на которую только способна:

- Слушаю.

- Жанна Аверина? - голос женский, звонкий и одновременно какой-то запыханный.

- Да.

- Наконец-то я до Вас дозвонилась! Это Инга Игнатова. Компания МостГрупп. Мы с Вами познакомились на прослушиваниях нашего рекламного ролика. Помните меня? Сотовый оператор Мост.

- Да, конечно, - как забыть? Перед глазами всплывает образ девушки-менеджера невероятной красоты. Шестой размер груди, который чудом не разорвал пуговицы на блузке. Наверное, это она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Жанна, выручайте!

24 Честь

Съёмки рекламы должны начаться завтра. Всё к этому готово. Срок - крайний, пора запускать компанию.

Ведущая актриса их подвела, внезапно переключившись на более выгодное предложение. Страховочный вариант лежит на карантине с какой-то тропической заразой.

А я - я нужна им! Их единственный шанс безболезненно продолжить процесс без новых кастингов и суеты.

Мне предлагают работу! За деньги! За отличные деньги - я себе полноценную квартиру могу снять.

- Жанна, Вы очень приглянулись кастинг-директору, она изначально именно Вас и хотела утвердить. Прошу, скажите, что вы не заняты, - молит Инга.

В мыслях танцую. Да, да, да, да, конечно, да! В смысле - нет, не занята.

- Мы готовы сделать прибавку в двадцать процентов. Само собой - гостиница, трансфер до Питера и обратно - это всё за наш счёт.

- До Питера?

- Да... Вы же не знаете последних изменений. Маркетологов не устроили павильоны. Съемки решено провести в нашем флагманском салоне на Невском.

Да хоть в Антарктиде!

Я - лицо нового сотового оператора. Я!

Это тот самый момент, когда можно потребовать условия ещё лучше, но я так счастлива, что сразу соглашаюсь.

И больше никаких дешевых хостелов. Сегодня буду ночевать в отличном трёхзвёздочном отеле в центре Питера. А доставит меня туда не поезд, и не самолёт, а личный водитель режиссёра, которого ради меня в Москву и отправят.

Ну и кто сказал, что жизнь не состоит из полос? Вот она моя - белее белого.

- Что-то хорошее случилось? - спрашивает Артур, когда я пританцовывая подхожу к машине.

- Скоро узнаешь, - улыбаюсь загадочно, а внутри фейерверки искрят, - скоро увидишь и услышишь по любому каналу и на всех главных улицах оценишь.

- Даже так? Похоже, что мне пора сделать запас селфи со звездой, - он достаёт из кармана телефон, чем немного сбивает градус моей радости.

- Э-это пока рано, - опускаю его руку, - но как насчёт кино? У меня освободилось время до семи вечера... Только заедем сначала к моей подруге. Вещи оставим. Здесь недалеко.

Не вижу смысла тащить в Питер полный комплект зимней одежды. Возьму только самое необходимое, а там уже и по магазинам пройтись можно.

Только... главное, от счастья всё не растратить, а я могу. Сто лет себе дорогой одежды не покупала. С прошлой жизни. Наверняка я там баронессой какой-то была, иначе не могу объяснить, почему ко мне мажоров, как магнитом, притягивает.

Мы оставляем мои вещи у Лëли и, после небольшой экскурсии по общежитию, от которого, кстати, красавчик остаётся в полном восторге, едем обедать в какой-то маленький ресторанчик рядом с кинотеатром.

По пути ещё один незнакомый номер жаждет моего голоса. Почему-то сразу думаю о том, что это может быть мой трансфер и беру трубку прямо при Артуре.

И я почти права. Это водитель. Вот только не от Инги, и с моей рекламой он никак не связан.

Это водитель Платона, который уже ждёт меня у родительского дома.

- Передайте своему начальнику, - отвечаю на его просьбу выйти из квартиры, - что у меня изменились планы, и в ближайшую неделю я буду недоступна. Он может позвонить мне не ранее следующего воскресенья, - перевожу взгляд на Артура, - или не звонить вовсе... Да. Лучше просто сообщите, что предложение меня не заинтересовало.

- Прошу прощения, - басит шофёр, по голосу подозрительно похожий на того Халка, - но я настоятельно советую Вам спуститься. Меня проинструктировали на случай возможного отказа.

Убавляю звук динамика и параллельно делаю музыку в машине громче. Незачем красавчику слышать, как мне угрожают.

- Ничего нового сказать не могу. Дальнейшее сотрудничество мне не интересно, - максимально деловой тон.

- Жанна Ивановна. У меня есть код от Вашего подъезда, номер квартиры. Давайте не будем доводить до...

- Конечно! Если Ваш хозяин считает подобные методы приемлемыми - вперëд. Советую без стука, сразу выбивать дверь. Всего доброго, - нажимаю на кнопку отбоя.

На поднятую бровь Артура отвечаю:

- Режиссёры мыльных опер бывают такими навязчивыми. По глупости прошла кастинг на главную роль, произвела фурор, теперь никак не отвяжутся.

- Главная роль? Может, стоит согласиться?

- О-о, нет. Сериал совсем ужасный. Угробит мою карьеру, - а ещё честь и психическое здоровье... не говоря уже о физическом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

25 Я приду за тобой

Платон

- Так и сказала?

- Да. Это дословно. Мне действовать по плану?

- Без лишнего энтузиазма. Выясни, где она, и возвращайся.

Вешаю трубку, чтобы снова зайти в конференц-зал. Занимаю своё место во главе стола и даю отмашку главе отдела продаж, разрешая продолжить доклад.

Костик правильно сделал, что сразу мне позвонил. В "выбивании дверей" нет никакого смысла, если Жанны нет дома. А её там нет. Иначе она бы не строила из себя смелую.

Значит, моя крошка решила в кошки-мышки поиграть. Хочет, чтобы я за ней побегал.

Меня такой формат отношений не интересовал никогда. Предпочитаю другого рода игры. И малышка, как нарочно, нарывается.

- Таким образом, расходы по проекту и ожидаемая прибыль... - информация важная, по-хорошему надо бы прислушаться, дело говорит, но мозг вместо того, чтобы сосредоточиться, упорно подкидывает кадры из вчерашнего вечера.

Позволил ей остыть и отпустил домой. С наскока напугать не хотел. Передавить. Теперь понимаю, что зря. В нашей ситуации не следовало оставлять Жанну одну на целую ночь.

Наверняка успела накрутить себя, решила, что заднюю сможет дать, раз я такой добрый. Спрятаться. Как ребенок, который зажмурился и думает, что его не видно.

Жанна...

Смакую это имя на языке. Непривычно.

Два года я продолжал в мыслях называть её Анжи, хоть и знал, что ту девушку звали иначе... Эту. Ахеренно красивую, распустившуюся, как нежный цветок.

Тогда, после покушения, отец на год отрезал меня от мира. Закрыл в клинике и выпустил, когда решил, что я всё понял.

Так и было.

Понял. Принял. Осознал.

Если отцу выгодно задружиться с кланом уебка, который меня заказал, значит, эмоции в сторону - долбимся в дëсны и заключаем правильные союзы. Покушение на наследника было его индульгенцией. Око за око свершилось. Он бы меня и сам на тот свет отправил, если б потребовалось. Может, даже без особой нужды.

Но на тот момент отец считал, что живой я полезнее.

Не в качестве, преемника, естественно.

Эта привилегия всегда принадлежала Артуру. Он - его главный и единственный наследник, и похуй, что тот уродился с интеллектом, как у хлебушка. Ему нельзя доверить управление ларьком на рынке, не то что серьёзный бизнес. Но отец считал, что ещё долго будет у руля, и за это время подтянет любимчика.

Его роковая ошибка: не воспринимать меня всерьёз.

За это и останется за решеткой до конца своих дней.

Судья, конечно, назначит небольшой срок. Дело к финалу движется. Лет семь, не больше. Но что-то подсказывает, что сиротой я стану намного раньше. Интуиция.

Костик присылает сообщение. Жанна съехала от родителей.

Даже так?

Бровь непроизвольно изгибается. Она в самом деле думает, что сможет спрятаться?

Отследить геолокацию - вопрос нескольких часов. Я не сторонник подобных методов, тем более в отношении женщины. Конкретно этой. Хотелось бы, чтобы она была послушной по доброй воле.

То, что наш отлëт откладывается, стало известно примерно с первого шага в офис. Воскресенье, но дел откровенно дохуя.

Я отдал распоряжение привезти Жанну, потому что планировал с ней пообедать, но раз она против... Что ж. Полетит голодной.

- В этой таблице список компаний, предлагаемых к покупке в первую очередь...

С зимы пытаюсь перевести семейный бизнес на рельсы закона. Идет со скрипом. Много грязных активов, отмывать и отмывать. На отмытое покупать уже чистые, а это не всегда просто в плане выбора.

То, что хорошо работает, не всегда хотят продавать, а стартапы - глубоко не моë. Если б не Макс, закопался бы. Его аналитики составили список того, что выглядит перспективным.

Вечером еду во вторую столицу, присматриваться. Там такая мешанина, что ёбнишься. Неделя предстоит жёсткая.

И малышка должна будет её украсить.

Или загубить к херам, потому что есть шанс, что я её из постели не выпущу.

При идеальном раскладе дойдëм до Леры.

Я не был в её клубе два года. С тех пор, как вернулся в страну, какими только методами она не соблазняла. Мне было некогда - это версия официальная. Мне было неинтересно - это уже больше походит на правду.

Но теперь...

Член каменеет от одной мысли, что увижу Жанну в этом месте. В чёрном интерьере её белая кожа. Большие глаза, блестящие, любопытные, немного напуганные. Губы, которые она до красноты искусает от волнения.

Спешить нам некуда.

Я не планирую сразу укладывать её на андреевский крест или козлы. Для начала просто недолго постоит на коленях.

- ...сделки, которые представлены в этом столбце... - голос помощника вызывает раздражение.

Последние пять минут сводок из памяти куда-то исчезли. Смысла тупо сидеть здесь, не слушая, не вижу. Объявляю перерыв.

После обеда узким кругом прорабатываем стратегию на командировку. Слияние с авиастроительным холдингом переносится на вторник. Понедельник отводим под покупки мелочевки вроде it- компании и местного сотового оператора.

Звучит просто, стоит дешево, времени сжирает столько же, сколько и крупный бизнес, но Макс утверждает, что в скором времени эти ребята выстрелят.

Главное - не жлобиться на маркетинг.

Всё, как с женщинами. Главное - не скупиться на старте.

И как я сразу об этом не подумал...

Поручаю секретарю выбор подарков для Жанны. Не вижу смысла самому отвлекаться на подобную ерунду.

Судя по тому, что я прочёл, удивить малышку будет несложно. Настолько неизбалованных женщин у меня ещё не было.

Учится, подрабатывает, сама оплачивает кредиты. Никаких спонсорских подарков, что не может не радовать. Никаких связей с эскортом.

Её мама давно прислуживает в доме Алексея Миллерова. Жанна часто там бывала, с самого в детства. Видела роскошь, которая была для неё недоступна.

Я дам ей кусочек этой роскоши.

Позволю к ней привыкнуть. Позволю прочувствовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В какой-то момент она уже не сможет сдать назад. Не захочет. Будет бояться потерять жизнь, которую имеет благодаря мне.

Это как раз то, что мне нужно.

Жанна... Жанна... Покорной быть не сложно. Тебе понравится.

Собрание затягивается. Выпроваживаю всех из своего кабинета, когда стрелки часов уже подпирают цифру четыре. Дальше тянуть нельзя.

Самое время позвонить малышке.

Будем считать, что я разрешил последнюю попытку побега. С завтрашнего дня приставлю к ней телохранителя. Исключительно для её безопасности, разумеется.

Она берет трубку сразу. Ещё до окончания первого гудка.

- Ждала моего звонка, крошка? - чувство интересное. В груди. Будто тепло разливается.

- Я сейчас, подожди, это по работе. Отойду на минуту, - её голос приглушённый, микрофон зажат ладонью.

По работе? Это она обо мне?

- С кем ты разговариваешь?

Жанна не отвечает. Шарканье говорит о том, что она куда-то идёт. Но помимо этого странные звуки похожие на скрипку или виолончель.

- Зачем ты мне звонишь? - шипит она в трубку.

- Где ты?

- Я твоему водителю уже всё сказала. Не твоё дело, где я и с кем.

От теплоты и следа не остаётся. Напротив. Под рёбрами сжимается ледяная пружина.

Этот еë тон...

- И с кем же ты, милая? - челюсть напрягается так, что слышу, как желваки скрипят.

- Ни за что не угадаешь, - усмехается.

- Только не говори, что решила на свидание сходить, - не знаю, почему подобная чушь в голову пришла. Ещё хуже то, что вслух это выплюнул.

- Ой. С первого раза угадал. Ну всё, мне пора, Платон. Никогда не звони мне больше. Пожалуйста.

- Жанна!

Отключилась.

Она открыто и явно нарывается. Провокаторша. Доиграется до того, что отведу её в клуб сразу, как сойдëм с трапа.

Перезваниваю, но она тут же сбрасывает звонок.

Ладно, малышка.

Уговорила.

Сегодня я приду за тобой. Приду и накажу.

Набираю своего главного технаря:

- Нужно установить местоположение одного номера. Как быстро сможешь сделать?

26 Нашёл

Восемнадцать часов спустя.

За стеклом Майбаха типичная для этого места хмарь. Небо серое. Мелкая морось травит улицы.

Санкт-Петербург - город-похмелье.

Никогда он меня не прельщал, а сейчас и вовсе вызывает физическое отторжение. И гнев. Словно ржёт надо мной. Над тем, как упорно я откладывал вылет, и всё равно здесь - один.

Час за часом сдерживал самолëт, всю ночь. Ждал моë строптивое сопровождение, пропавшее к херам с радаров сразу же после моего звонка.

И вот уже утро, а Жанна всё ещё хуй знает где. Хуй знает с кем. Хотя почему же?

Моя малышка шляется в компании некоего... Артëма.

Это имя назвала её одногруппница. Девчонка так перепугалась, когда мои люди зашли к ней в общежитие, что всё, как на духу выложила.

Жанна приехала к ней с парнем. Оставила багаж. Уехала.

- Ну... такой... высокий... Накаченный. Ещё глаза красивые... Кудряшки там... Ресницы длинные... Голос такой... лирико-драматический баритон, - и что-то там дальше про октавы.

Большего от неё добиться не удалось.

Охрана общежития в момент визита где-то прохлаждалась. Камеры на лето в ремонте. Записи с улиц нужно ещё добыть, но там в радиусе двора - слепая зона. Если они на машине, номера можно будет пробить, но опять же - не быстро. Мало ли сколько Артëмов проезжало в тот момент мимо.

Каждая минута поисков - время.

Время, которое Жанна проводит с кем-то, откровенно наплевав на меня.

В такой ситуации я, признаться, в первый раз. Даже некую растерянность чувствую.

Самые очевидные пути решения проблемы до этого утра я считал неприемлемыми. Но после бессонной ночи идея сломать позвоночник парню на глазах у малышки кажется не такой уж и плохой.

Будет, по крайней мере, доходчиво.

А то она, кажется, решила, что я шутник. Шут гороховый. Два года прошло - тут очередь накопилась. Крайним постою.

Просто пиздец.

До сих пор нервы скручивает, когда голос еë в памяти всплывает.

Никогда больше не звонить?

Как раз это желание выполнить несложно.

Если запереть её в укромном месте, удобно оборудованном под наши нужды, то и звонить необязательно. Зачем? Лишние разговоры развращают женщин похлеще подарков.

- Мы почти на месте, наш главный офис за поворотом... - скрипучее блеяние с соседнего кресла.

Это трясëтся мостовик-затейник. Хозяин МостГрупп. Матвей Вячеславович Кротов.

Как мне передал зам, Мотю чуть приступ не схватил, когда я отменил вечерний прилëт.

И сейчас он сидит и истекает потом и лебезением. Боится, что я передумаю покупать его вышки.

Откровенно говоря, мне на них глубоко похуй. Основной целью моей командировки остаётся авиастроительная компания.

Но сидеть и ждать Жанну весь понедельник в Москве - это уже за гранью.

Её и без этого найдут и доставят, куда нужно. Недолго осталось. Моя служба безопасности получила данные с её сим-карты, проверяет списки входящих за вчерашний день.

Вопрос пары часов - вычислить этого. Артëма.

За поворотом помимо главного офиса участок раскуроченного асфальта.

- Ремонтные работы... Мы никак на них повлиять не можем. Обещали сдать до конца месяца, и как обычно... Но, по нашим прогнозам, это не критично повлияет на поток посетителей. Дату открытия салона решено было оставить, как есть, - оправдывается Кротов.

Он и в самом деле похож на крота, если приглядеться. Мелкие чёрные глазки, вытянутая морда, ëжик на голове, обрюзглый. Хоть какую-то форму его телу придаёт костюм, но и тот грозится треснуть по шву в любой момент.

Подобные бизнесмены обычно захаживают в клуб Леры, чтобы отдать свои перепелиные яички на милость опытной госпоже, в то время, как в обычной жизни, они покупают себе отборных красавиц. По верху рыночной стоимости. Таких - с полным тюнингом и вечным недотрахом во взгляде.

Кортеж замедляет ход около их нового магазина электроники, открытие которого Котов так боится отложить. Вывеска "МостГрупп" дальше. Метрах в тридцати.

Ко всему прочему ещё и дождь усиливается.

Выхожу под широкий зонт, который держит мой новый секретарь.

Рома молчал весь полëт. Он ещё дуется из-за того, что его гениальный мозг вчера использовали не по назначению. Бегал весь день, побрякушки выбирал.

И гениальный - в прямом смысле. Память феноменальная, связи выстраивает похлеще процессора. В межличностных отношениях - что-то около двойки по десятибалльной шкале.

Подобрал его на кафедре высшей математики, где тот работал за еду. Временно подменяет моего помощника, пока я не решу, куда его лучше пристроить.

- Во сколько встреча с айтишниками? - спрашиваю. Голова со скрипом включается в работу.

Пока Рома озвучивает график, Кротов оббегает машину, протягивая руки в направлении пути.

- Платон Николаевич. Сюда, пожалуйста, - скалится.

Понятно, что сюда, капитан очевидность. Так спешил, что забыл про дождь, и теперь стоит мокрый в полусогнутой позе лакея. Недоразумение какое-то. Он свой бизнес, походу, насосал в бурной молодости. Теперь не знает, куда впихнуть. Это объясняет, почему в последний год такие показатели.

Двигаемся во главе целой делегации. Мимо широкой стеклянной двери, за которой суета, камеры, свет... Жанна.

Жанна?

Ноги вбиваются в тротуар. В спину врезается Ромина рука, с зажатой ручкой зонта.

- Платон Николаевич... Вход дальше... - тянет Кротов.

Не слушаю. Шагаю назад, вглядываюсь за толстое витринное стекло.

Я же не сумасшедший?

Всего одна ночь, и галлюцинации? Нет. Я видел...

Вижу.

- Вас заинтересовал наш салон? О, да. Он на уровне. Всё готово к открытию. Сейчас там проходит запись рекламного ролика. Хотите посмотреть?

А я смотрю. На Жанну смотрю. Как и все камеры, на неё направленные. Софтбоксы на неё, отлично освещают. Никаких сомнений в том, что это она.

Малышка. Ты что здесь забыла?

Чувствую, что губы в улыбке растягиваются, но мне как-то плевать, как это со стороны выглядит, потому что... Нашёл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Из ступора выводит телефонный звонок. Начальник службы безопасности.

Беру трубку.

- Есть контакт, - докладывает он с неприкрытой радостью, - сейчас девушка должна быть в Санкт-Петербурге. На съемках для Моста. Это сотовики, которых мы собираемся купить. В досье этого не было, потому что подработка спонтанная. Вчера днём ей звонила их менеджер. Предложила встать на замену главной актрисы. Но с заменой этой не всё так просто.

27 Реклама

Жанна

- Хватит! Стоп! - командует режиссёр, размахивая руками. - Как там тебя?.. Жанна. Что это? Опять каменное лицо? Мы же договорились. Мы продаëм общение. Так общайся! Ты же не скучный собеседник, правда?

Он слепой что ли?!

Я вообще-то улыбаюсь! Самой правильной улыбкой. Самой натуральной, я сто раз её проработала, записала, отсмотрела.

- Шире. Шире растяни губы. Пожалуйста. Ещё дубль! Давайте начисто!

Отличная у меня улыбка была. Как раз с такой и говорят по телефону, а не скалятся во все тридцать два.

Вообще не похоже, что мне здесь рады. Кастинг-директора, который меня так хотел, на съемках нет. Режиссёр, что вроде как по своей инициативе одолжил водителя почти на сутки, всем видом показывает, что страдает. Будто его заставили работать с такой дилетанткой, как я.

А эти перешëптывания за спиной? К чему?

Чушь какая-то. Объективно: я тут всех выручила, заменив прошлую актрису. Что не так?

Мы отрабатываем сюжет по новой.

- Сойдëт. Перерыв! Десять минут, - режиссёр достаёт из кармана блестящую фляжку.

Правильно. Утро. Самое время выпить.

Ко мне тут же подлетают Инга, гримёрша и щуплый парень с чемоданчиком косметики и табуретом. Это подмастерье визажистки.

Столько новых имëн. Половина в одно ухо влетели, в другое вылетели.

- Не обращай внимание, ты красотка, - шепчет Инга, придавливая моё плечо шестым размером, - Виктор просто не любит перемены. Он привык к прошлой актрисе, хочет, чтобы ты также как она в кадре выглядела, вот и хандрит.

- Ничего, я понимаю, - отвечаю, падая на сиденье.

Всё тело ноет. Мышцы, как из прутиков, шея затекла. Всю дорогу в машине дремала в позе вопросительного знака, а в гостинице кровать оказалась с торчащей пружиной в матрасе.

Но мне ли жаловаться?

Скоро буду интервью на Патриках давать о том, как в двадцать лет стать успешной. "Работайте, верьте в себя, не опускайте руки, моя сумка стоит десять тысяч долларов".

- Поверни-ка шею, - просит гримëрша, - и как же тебя угораздило перед съемками...

Она имеет ввиду Платоновское клеймо, сияющее в нескольких сантиметрах от уха. Второй слой штукатурки накладывает, но под прямым светом его всё равно видно. Нужен третий.

- Да... Я ж не знала, что работать придётся, только вчера вызвали, - неловко оправдываюсь.

Мне сделали высокий хвост, шея открыта. Теперь это пятно позора на всеобщем обозрении.

- Девчонки, сгоняю за кофе, вам принести? - пищит помощник.

Я единственная отказываюсь. Сердце ещё не отошло от прошлой дозы кофеина. Дребезжит, как упавшее блюдце.

Нужна была энергия, вот и переборщила.

График сегодня плотный. По минутам расписан. Сначала видео для телевизора - три вариации сценария. Потом для интернета. Последние раскадровки я видела только мельком и даже ещё не репетировала.

Повезёт, если уложимся в десять часов. Может, и до ночи снимать придëтся.

Но не только предвкушение усталости не даёт покоя.

Ещё Артур.

Я обещала написать ему, как только приеду, но до сих пор у меня режим самолёта включен.

Не знаю, зачем включила... Для спокойствия, наверное. С утра собиралась вернуть связь, но там Инга так спонтанно появилась, разбудила, утащила знакомиться с командой.

И правильно! Я ей благодарна. Не нужно мне сегодня отвлекаться на отношения.

Не до флирта. Да и вообще. Как бы круто не прошло наше свидание, Артур - Лебедев.

Вчера я растаяла от "Метрополиса". Никто для меня никогда подобного не устраивал. Красавчик на все сто угадал. Вот и пообещала больше, чем могу себе позволить.

Хотя... Если Платон уступит меня младшему брату, они всё-таки семья... то и переживать не о чем, правда? Можно будет сходить с красавчиком ещё на пару свиданий.

Виктор Эдуардович возвращается в своё кресло и даёт команду продолжить.

Поехали.

Камера на моего партнёра:

- Надоели разрывы связи в самый неподходящий момент? Говорите без помех там, где другие молчат.

Поворачиваю голову к камере Б, улыбаюсь:

- Мост. Это уверенность. Звоните, общайтесь, путешествуйте. Мост всегда с вами. Без границ. Связь, которая объединяет.

Звонок бутафорского мобильника. Улыбка ещё шире. Подношу его к уху. Проходка между стеллажами.

Бëдрами главное несильно крутить.

- Привет... - подмигиваю объективу.

Дальше должен быть диалог, но вместо него - грохот. Звук падения чего-то металлического, треск и следом матерный вопль звукорежиссёра.

- Твою мать! Мы когда-нибудь закончим или нет? - Виктор снова вскакивает, оборачиваясь на гостей.

Сзади, замерев над сломанной звуковой техникой, стоят двое.

Мужчину постарше я знаю. Иван Данилович - ассистент директора МостГрупп. Он ночью встречал меня в гостинице, помогал заселиться.

Второго человека вижу впервые - высокий рыжий парень в строгом костюме, плечи которого покрыты дождевыми крапинками.

Вроде это именно он задел стойку с микрофоном-пушкой, но сейчас медленно пятится от места аварии, оглядывается по сторонам, как ни в чëм не бывало.

- Ваня, какого хрена? Нам теперь всё перезаписывать, - сипит звуковик.

- Прошу прощения, - Иван Данилович нервно поправляет галстук и представляет спутника.

Им оказывается личный помощник будущего владельца компании.

Весьма странный тип. Молоденький совсем.

С ним тут здороваются, а рыжий будто не слышит. Зато ко мне прилипает глазами. Потом подходит, достаёт телефон, делает фотографию и сразу же заныривает обратно в экран, кому-то отправляя фото. Отходит.

Э-э... Ну ладно. Я же теперь - лицо фирмы. Наверное, новый хозяин решил подглядеть, как его рекламные баннеры будут смотреться.

Бизнесы эти, как в Монополии, из рук в руки переходят. Не уследишь.

Но главное, что нынешний директор мою кандидатуру успел утвердить. Сегодня подписали целую стопку документов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

...

Ура, ура, ура!

Выходные к концу подходят. Завтра начинают свою работу такие чудесные заведения, как детские сады и школы.

Если среди моих читателей есть воспитатели и учителя, хочу вам сказать: огроооомное спасибо! Не знаю, где вы берёте столько выдержки, но восхищаюсь каждым, кто выбрал этот путь.

Всего несколько дней я пожила в "детском саду" (мои 3 + родственники, и у них тоже 3) и уже готова оды под окнами петь своим воспитателям. Жаль, что они не любят читать любовные романы, я бы их книгами снабжала на потоке.

Хотя...

А давайте заведём традицию.

Всем, кто работает с детьми, будут полагаться промики на любые мои книги. Пишите в комментариях свою почту или пишите в личные сообщения вк (по имени легко меня найти). По мере выделения Литнетом промокодов, буду их раздавать.

28 Корпоратив

Ну и денёк...

Это мой первый опыт полноценной рекламной кампании, но я ожидала, что будет как-то полегче.

Концентрации на то, чтобы правильно зашнуровать родные кроссовки едва хватает, а ещё до номера доехать нужно.

Сейчас бы закутаться в одеялко и вырубиться, но Инга внезапно вываливает на меня ещё задание.

- Корпоратив? В честь слияния? - надеюсь, что я ослышалась.

- Формально - поглощение, - отмахивается она, - но всё наше руководство остаётся у руля, только денег больше будет. Компания присоединилась к крутому московскому холдингу. Есть, что отметить.

- А может... Без меня? Я же почти никого не знаю. Да и устала, - физически ощущаю, как подушка от меня дальше становится. До космоса улетает.

- Ты что, зайка? Ты же теперь - лицо бренда. Не переживай, завтра начало съемок в обед. Успеешь отдохнуть.

И что мне остаётся? Только зевнуть в знак согласия.

Часть команды - часть корабля.

Если кораблю нужно, чтобы его лицо было помятым и с чёрными кругами под глазами, кто я такая, чтобы противиться? Я контракт подписала.

На целых пять лет, между прочим.

В группе все обзавидуются. Сегодня же позвоню Лëле и похвастаюсь.

До гостиницы меня подвозит Иван Данилович. Очень мило со стороны директора отдать мне своего ассистента на целый день. Как будто я важная и нужная для фирмы фигура.

В клуб меня доставит он же. Через час. А пока есть время сходить в душ, привести себя в порядок и немного поболтать с Лëлей.

Ощущаю лëгкий трепет в груди, когда подвожу палец к маленькому самолётику на экране. Сейчас посыплется миллион пропущенных... Может, он даже гневные голосовые записал в стиле "Жанна, я приказываю тебе включить телефон!".

Зажмуриваюсь и врубаю связь.

О-о, пошëл процесс. Айфон вибрирует от потока новых сообщений.

И от Платона... ни одного. Ни звонков, ни сообщений, ни голосовых.

Ха. И всё? Дважды ха.

Тоже мне... властный преследователь. Никогда он меня не забывал? Я пропала больше, чем на сутки, а он даже не спохватился. Ну послала и послала. Снова забыл. Года через два, может, вспомнит, и то, только если лбами столкнëмся.

И вовсе мне не обидно.

Просто я... удивлена. Приятное удивление от того, что теперь в моей жизни одной проблемой меньше.

И впрямь белая полоса началась.

Зато Артур написал. Спрашивает, как доехала.

"Отлично. С восьми на съëмках, только закончили", - отвечаю.

Это нормально, что я его номер вчера записала как "Младший брат"? Ну он же и правда его брат. Назвала так красавчика, чтобы всегда видеть, всегда помнить, что общаться с ним - плохая идея.

"Вас там не жалеют. Теперь будешь отдыхать?" - прилетает ответ.

С телефоном откидываюсь на кровать, центром позвоночника попадая точно в пружину. Блин... Больновато. Перемещаю тушку ближе к краю.

"Почти. Меня позвали на корпоратив", - печатаю и одновременно думаю о том, что надо бы к этому корпоративу подготовиться, а утром в гостиничном наборе я не нашла расчески. И своей у меня нет. Забыла.

Телефон вибрирует почти сразу.

"Напиши мне название отеля".

"Зачем?" - спрашиваю.

"Утром пришлю тебе аспирин и сырники".

О-оу... Как ми-и-ило.

Он запомнил, что я люблю сырники. Мы обсуждали блюда в ресторане на нашем свидании. Я пожалела, что сырники нельзя заказать просто в качестве десерта, они были лишь в утреннем меню.

Красавчик такой внимательный.

Немного подумав, просьбу его игнорирую. Сообщаю, что завтра позавтракаю на работе, и иду купаться.

Гостиница у меня, конечно, хорошая. Лучше того хостела. Что угодно по уровню комфорта его обойдëт, но всё же... три звезды.

Артур родился с золотой ложкой во рту. Привык ко всему самому лучшему. Может, ему и любопытна жизнь нищих, но лишний раз напоминать о том, к какому классу я отношусь, не хочу.

Сбрасываю входящий звонок от мамы. Перед тем, как залезть в душевую кабину, пишу ей:

"У меня всё нормально. Живу в отеле. Нашла подработку".

От неё аж восемь пропущенных и два сообщения. Что? Снова ребёнок понадобился?

Судя по разрешению вернуться - да. Судя по тому, что она сегодня звонила столько раз - очень. Наверняка уже надумала себе самое страшное.

И правильно!

Пусть хоть представит, что могло бы со мной на улице случиться.

Я, может, и не самая примерная дочь, но выкинуть меня, как котёнка ненужного - это уже слишком. Пусть строит личную жизнь со своим извращенцем, мешать не буду.

По коже прокатывается гадливая дрожь, когда вспоминаю отчима. От коленки волной бьёт по всему телу так, что аж передëргивает.

Назад дороги мне нет. Только вперёд. На корпоратив.

Быстро смываю усталость холодной водой. Горячей либо нет, либо я просто не понимаю, как она включается. Сушу волосы феном.

Расческу так и не нахожу. Чтобы хоть как-то скрыть лохматость, заплетаю две косы.

Особенной вечерней одежды у меня тоже нет. Я приехала работать, а не по клубам отдыхать.

Надеваю джинсы и футболку.

Все и так видели, что в гриме я нормальная. С должностью лица компании справлюсь. А кому-то особенно понравиться - не стремлюсь. Хватает мне мужского внимания.

Небольшой передоз даже, с непривычки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

29 Ведущий юрист

- А Вы... всё это время здесь ждали? - спрашиваю, спускаясь в холл.

Иван Данилович подтверждает.

Становится немного стыдно. Знала бы - поторопилась. Я ведь, на самом деле, быстро собралась, и весь остаток часа переписывалась о всякой ерунде с Артуром.

Мужчина вежливо провожает меня к машине. С любопытством оглядываюсь по сторонам.

Белые ночи в Питере - это что-то невероятное.

Свет липнет ко всему. К мокрому асфальту, к крышам, к лицам прохожих. Стирает все тени. Небо не то что бы серое... скорее выцветшее, и висит так низко, что кажется, руку из окна машины вытянешь и дотронешься.

Время уже без пятнадцати одиннадцать, а город словно замер в пограничье. Не день, но и не ночь, вечные сумерки. Это здорово сбивает внутренние часы.

Клуб оказывается большим и шумным. Классный. Уровень явно выше среднего. С хорошей музыкой, дорогим оборудованием. Здесь царит приятная прохлада, да и пахнет вполне неплохо, несмотря на то, что танцующих много.

Я не особенно разбираюсь в тусовочных заведениях, но кино смотрю. В фильмах в подобных местах бизнесмены пьют дорогой алкоголь и заключают сделки на миллионы.

Внимание привлекает сцена. Четверо смазливых парней в простых белых футболках и джинсах, а под их ногами прыгают и пищат фанатки. Это кто такие?.. Песня знакомая, но не могу вспомнить, где слышала.

Но прислушиваться некогда. Иван Данилович уже подталкивает меня в вип зону.

Она отгорожена от основного веселья и разделена полупрозрачными ширмами, в которых пульсируют неоновые лучи.

- Жанна! Сюда! - Инга вытягивает вверх руку, будто я могу заблудиться, и мимо пройти.

И где съемочная группа?..

Не вижу никого из тех, с кем работала сегодня. Даже режиссёра нет. И вообще банкет как-то маловат для корпоративного. У нас вроде большая солидная фирма.

А... Наверное, остальные за другим столиком. Здесь только руководство.

- Добрый вечер, - улыбаюсь, выступая из-за спины ассистента. Басы такие сильные, что приходится голос повышать.

Глаза выхватывают знакомую улыбку обернувшегося мужчины... Слишком, до тошноты знакомую. Сердце до горла в миг подскакивает и там же и застревает.

Какого...

Какого чëрта он здесь делает?!

- Дорогая, не стесняйся. Проходи, - шестой размер весело подпрыгивает вслед за хозяйкой, Инга хватает моë запястье и тянет ближе к мужской компании, - знакомьтесь теперь уже лично. Это Жанна. Жанна, позволь представить тебе Матвея Вячеславовича. Гендиректора МостГрупп.

Почему по правую руку от него развалился Влад? Влад! Мой бывший. Ещё одно позорное пятно на моей репутации.

Он мне ни капли не удивляется. Приветственно поднимает стакан, пьёт и закусывает виски кальянной трубкой, выдыхает в сторону густую струю дыма. Расслабленный, без пиджака, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы.

Абсолютно комфортно себя чувствует, а я уже нет!

Господи, вот только Влада мне не хватало. Сидел же где-то, не отсвечивал. Последние... да почти год. Он в Питере всё это время сидел?

- Здравствуйте, - отмираю.

Инга представляет остальных гостей. Всего на корпоративе шестеро мужчин. Пятеро из совета директоров, а шестой...

- Станислав. Наш ведущий юрист, - объявляет она, указывая на Влада.

...

Красотки мои))

Завтра постараюсь сделать главу подлиннее.

А суббота скорее всего - выходной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

30 Графиня

Какой нафиг Станислав? Он Владислав.

Владислав Смирнов. Лживый кусок дерьма, в который меня угораздило вляпаться. Более того... с которым меня угораздило заняться сексом.

Классно, да?

Два раза в жизни ноги раздвигала, и оба раза перед отборными уродами. У меня, похоже, между ног встроен урод-радар. С таким даром, хоть в монастырь уходи.

Впрочем, я была не так уж и далека от этого.

Когда я вернулась в Москву от бабушки, то первое время вообще от всех мужчин шарахалась. Были неприятны их взгляды, комплименты, прикосновения. А терпеть всë это приходилось, и много.

Я же учусь на актёрском факультете. Театр - искусство взаимодействия.

С первых занятий мы выполняли этюды в парах. Нужно слышать и видеть партнëра, правильно реагировать на него, отвечать. Эмоциональный отклик всегда заметен со стороны, им нужно уметь управлять. Этому нас и учат.

С девушками проблем не было, но вот с парнями... в лучшем случае я зачитывала свой текст "на отвали", чтобы только быстрее закончить, но порой впадала в какой-то необъяснимый ступор.

Зимнюю сессию я сдала чудом, с большим авансом.

После последнего показа меня подозвал руководитель курса, и долго объяснял, что актрисы из меня скорее всего не получится, но это не страшно. Стоит рассмотреть и другие варианты, другие факультеты.

- У театроведов вечный недобор, а у тебя как раз с литературой и историей театра полный порядок, - завлекал он.

Я так обиделась!

Я же видела свой прогресс. Ну, может, чуть скромнее себя веду, чем остальные девочки, но ведь уже лучше, чем осенью.

Да я... "Чайку" Чеховскую станцевала без запинки с первого раза! При том, что за Тригорина был самый неуклюжий одногруппник. Вот его - отчислили. Все думали, что и меня отчислят, но я собрала волю по кусочкам, склеила, и ка-а-ак показала себя... На тройки.

Но это неважно. Кто вообще эти оценки смотрит? На реальных пробах они мне никак не пригодились и не помешали.

В своë первое студенческое лето я на крыльях влетела.

Решила - пора. Девятнадцать лет. Сколько можно себя жалеть? Нужно найти уже себе парня и придаваться романтике, как все нормальные девушки.

На втором курсе мне предстояло играть роли женщин, которые знают, что такое любовь. А я что о любви знала? Месяц недоотношений, который хотелось из памяти выдрать.

Первым делом я сходила на несколько свиданий с парнями из приложения для знакомства.

Оказалось, это не так сложно, если не придавать происходящему большое значение. Смотришь кино, ешь вкусную еду, говоришь про учëбу. Всем интересно, что за кулисами происходит - это беспроигрышная тема для первой встречи.

На вторые свидания я не ходила. Меня и первые устраивали. Тем более, что просто так спать я ни с кем не планировала, а парней я выбирала красивых и, как следствие, популярных. Намëки на интим сразу сыпались и мною на корню пресекались.

Хотелось встретить кого-то особенного. Серьёзного, взрослого, крепко стоящего на ногах. Кого-то, с кем можно построить настоящие отношения. Потом, может быть, создать семью.

Ох... а встретила Влада.

Сейчас уже вспомнить смешно, но он смог меня убедить, что является внебрачным сыном французского графского рода. Боже... Вот я дура была...

Какой-то мутный тип привязался на выставке бабочек, начал заливать про Францию и тамошние традиции, а я уши развесила.

Он мне даже фотографии показывал. Себя и седого дядьки в берете на фоне каменного поместья. Не в первый день, конечно. Позже. Тогда Влад уже думал, что я внучка Алексея Миллерова...

Кто любит грабли - тот я.

Да. Мой парень снова считал меня богатой наследницей, но на этот раз ему хватило моего немого согласия, чтобы так решить. Напрямую я ни разу не говорила, что Миллеров мой дедушка.

Но и не отрицала.

Влад предположил это сам, потому что после наших свиданий я каждый раз ехала в роскошный особняк или квартиру Максима Алексеевича... Заниматься уборкой, но он об этом, конечно, не догадывался.

Наивный. Думал, что нарвался на скучающую богачку. Потакал мне во всём, баловал. Как к хрупкому цветочку относился, но при этом с полной серьёзностью. Говорил, что возраст уже нормальный и нагулялся, что хочет жениться и детей завести. Наследников хочет. Кому-то же надо передать состояние, которое ему вот-вот оставит французский папа.

Красиво стелил, красиво ухаживал, не давил.

Я быстро привыкла. Отношения уже были достаточно близкими, но не интимными.

Физически я его не хотела. Никого не хотела и думала, что уже и не захочу, что Платон во мне сломал что-то окончательно и бесповоротно.

Но жить же как-то нужно было. Как замуж выходить? А детей как делать? Других методов природа пока не придумала.

В тот вечер я впервые приехала к нему домой. По классике - кино посмотреть. Волновалась жутко, хоть Влад поводов и не давал. Мы действительно сидели на диване и смотрели фильм.

Как сейчас помню, ливень тогда столбом стоял. Барабанил по окнам, перекрывая динамик ноутбука.

Мы пили виски с колой.

Вкус алкоголя почти не чувствовался. Я не особенно следила за объемом выпитого, мне до сих пор кажется, что там не так уж и много было. Но запьянела я быстро. Сильно.

Настолько, что мир урывками пошëл в пляс. Стало жарко и странно, я побрела в ванную, чтобы ледяной водой умыться и хоть немного протрезветь. В гостях же находилась... Стыдно в таком состоянии.

Влад постучал. Он беспокоился, потому что меня долго не было.

Наверное, действительно долго. Не помню. Помню, что только пьянее себя с каждой минутой чувствовала. Может, потому что алкоголь продолжал впитываться в кровь.

Он зашёл, и дальше всё как-то само собой случилось... Сначала прямо там, у раковины, потом на стиральной машине, потом вообще в душе. Кажется, начала я. Безумно захотелось его поцеловать, и от первого же прикосновения низ живота пошëл мучительными спазмами. Пламя, которое само собой никак затухать не хотело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

До сих пор от себя в шоке. Что я творила... Реальность была жёстко замешана с кадрами из кино для взрослых, которое меня Лëля заставляла смотреть "для раскрепощения, и чтоб знала, что член в мужике - не самое страшное".

После секса меня просто выключило. Открыла глаза уже утром в его постели. Ох и попало же мне в тот день от мамы... Чуть не выгнала. Больше я у Влада не оставалась.

Да и отношение его ко мне резко изменилось. Он стал настаивать на сближении, намекал на знакомства с семьёй и друзьями. Требовал, чтобы я перестала его стесняться и, наконец, ввела в свой круг общения.

Круг. Общения.

При первой возможности я залезла в его телефон и посмотрела переписки. Так и узнала, что у Влада всё это время была девушка. Василиса.

Встреча с ней буквально новый мир для меня открыла.

Мало того, что история про графский род была выдумана от и до... Больше всего меня поразило то, что Влад планировал за счёт меня, типа внучки Миллерова, въехать в новую жизнь и Василису за одно прихватить.

Такой дурындой себя чувствовала.

Графиня недоделанная. Повезло ещё, что не залетела. Естественно, после такого я его сразу же бросила.

- Что ты застыла? Вот сюда садись, - указывает Инга на место между Стасовладом и директором.

Я всё ещё не до конца понимаю, что происходит, но шагаю навстречу наглой ухмылке. Бывший двигает колени в сторону, освобождая путь. Прижавшись к столу, чтобы его не задеть, протискиваюсь к указанному месту.

- Жанночка. Приятно увидеться лично. Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество. Позволь за тобой поухаживать, - Матвей Вячеславович ставит передо мной пустой стакан, заносит бутылку с ромом.

- О, нет, спасибо...

- Жанна не пьëт неразбавленный, - голос Влада заставляет вздрогнуть, - я ей уже заказал. А вот и наш официант.

Поднимаю глаза на подошедшего парня с большим подносом. Он ставит на стол алкоголь, ещё тарелку с нарезками и забирает грязную посуду.

Передо мной оказывается стакан виски с колой.

31 Работа мечты

Беру коктейль и зажимаю между ладоней. Кубики льда нервно похрустывают в такт моим собственным нервам.

У меня что-то спросили, а я прослушала? Что за взгляды? Я уже давно не избегаю противоположный пол, но этих - шестеро. Плюс ассистент. И только мы с Ингой девушки, хотя её это никак не смущает.

- Давно не виделись, Жанна. Как тебе новая должность? - спрашивает Влад, склонившись к моему плечу.

- Нормально, - буркаю, понизив голос, - а ты давно Станиславом заделался?

Тот усмехается, делая длинную затяжку.

- А я по паспорту Станислав.

- Ну конечно.

- Правда. Из нас двоих - ты главная сказочница, - он нарочно выпускает дым вниз. Прохладное едкое облако липнет к одежде, к коже на руках.

- Влад, если на чистоту - что ты здесь делаешь?

- Сказали же - работаю. С женщинами мне не везëт, но юрист я отличный.

- Но-но-но! Что за перешептывания! - слева кряхтит директор.

- Матвей Вячеславович, я не претендую. Всё в прошлом, - Влад отстраняется, ладони выставляет на расстоянии от меня, типа "не при делах".

На что это он не претендует? На меня? А... ну правильно. Но теперь я совсем запуталась. Влад рассказал, что мы встречались?

- Смотри мне, - директор машет пальцем, который больше на сардельку похож. В объёме дяденька. Из-за этого с первого взгляда возраст не определить. От сорока до пятидесяти примерно, - Жанночка, а почему ты не пьёшь? Не вкусно? Давай закажу тебе эти самые сладкие, что вы там студентки пьёте... Где барная карта?

- Нет, спасибо, всё нормально, - подношу к губам трубочку и делаю небольшой глоток. Некрепко. Это хорошо, напиваться не планирую, - просто я удивлена такому совпадению.

Получается громче, чем хотела. Из-за басов этих сложно интонацию рассчитать.

- Совпадения? Ну что ты. Это Стасик тебя порекомендовал, - директор берёт из рук Влада мундштук, но перед тем, как сделать затяжку, предлагает мне.

- Нет, спасибо, - спотыкаюсь взглядом об улыбку бывшего, на этот раз открытую и лучезарную, - ты... Ты меня на эту работу устроил? Зачем?

- Ну не прям устроил. Дал совет Матвею Вячеславовичу присмотреться к твоей кандидатуре.

- Стас скромничает. Он для тебя такую презентацию сделал, даже фильмец твой этот показывал. Короткий. Там, где ты школьница, - моя короткометражка? Я там студентка, - отлично смотришься в телевизоре, мы оценили. Стасику выпишу премию за настойчивость. Вот кому ты должна быть благодарна за такую возможность. Но только платонически!

Директор смеётся, похрюкивая.

- Я знал, что Жанна не подведёт, только и всего. Она талантливая девочка, пробивная. Своего не упустит.

- Во! Опыт - эт наживное. Главное - амбиции.

- Амбиций у Жанны достаточно.

Так странно слышать комплименты от Влада. После того, что было.

Дело в том, что... история наша не закончилась разрывом. Он преследовал меня, умолял вернуться, пока в один вечер мне не позвонила пьяная Василиса и не начала нести бред о том, что любит "графа" больше жизни. Не знаю, как он заставил её это сделать, но тот момент был по-настоящему страшным. Я положила трубку и сразу же сообщила адрес Влада Максиму Алексеевичу.

На этом всё. Бывший, как сквозь землю провалился. Я даже подозревала, что буквально...

Но теперь он превращается в Стаса и помогает мне устроиться на работу мечты? Не забыл, что ли?.. Думала, моë настоящее социальное положение его отпугнëт. Он ведь только из-за него со мной сблизился.

К разговору подключается директор по маркетингу. На пару с Матвеем Вячеславовичем они ругают прошлую актрису. Жëстко. Мне даже неуютно становится, она же девушка всё-таки, хоть их и подвела.

- Вот Жанна - другое дело. Я ведь прав?

- Правы-правы, - отвечает за меня Влад.

- Просто так в жизни ничего не даëтся. Молодым нужно уметь вертеться. Не мы такие, жизнь такая. Да, Жанночка? - рука директора за моей спиной. Не касается, но чувствую близость и отсаживаюсь ближе к краю диванчика.

Да они здесь бухие уже все. В стельку. Как я не заметила сразу? Концентрация пьяного смеха в воздухе зашкаливает. Им дышать противно.

Не так я, конечно, представляла себе корпоратив на работе мечты.

Иван Данилович единственный не пьёт, но рассчитывать на то, что он меня довезëт обратно до гостиницы не приходится.

Через какое время можно слиться, чтобы не выглядело слишком грубо? Десяти минут явно мало, поэтому сижу и терплю дальше. Час? Да... Часа будет более чем достаточно. В конце концов, это недолго, а завтра снова буду любимым делом занята.

Просто... некоторым нравится вот такой формат отдыха. Сидеть в накуренном месте и накачиваться виски до поросячьего состояния. Понимаю, что это некрасиво и неуважительно по отношению к людям, которые мне билет в жизнь прописывают, но не могу отделаться от образа, что в гараже с дворовыми бухариками нахожусь.

Директор ещё один стакан на себя опрокидывает... Да что у него с руками? Старческий тремор? Скорее алкогольный.

- Но как я его сегодня! Да? Как котёнка. На полный пакет прогнул, с пол пинка у меня всё подписал! - Матвей Вячеславович хвалит себя за удачно проведённую продажу.

- Это ты подписал ему полный контроль, - вставляет самый угрюмый тип за столом.

- Да похуй, чьё там имя на бумажках. По факту что? Во-первых, - директор отгибает пальцы в счëте, - сделка прошла по полному прайсу, без скидок. Во-вторых - вечный подсос инвестиций из главного офиса. Этого что, мало? Этого уже до-хуя. Но главное, - палец вверх, - в мои дела не лезут. Моя должность остаётся моей, понимаешь?

Да когда ж уже этот час закончится?!

Инга по части веселья в лидерах. Висит попеременно то на главном бухгалтере, то на заме генерального. Хохочет над всем, что в теории может оказаться шуткой.

- Прошу прощения. Зов природы. Мне нужно в дамскую комнату, - объявляет она и поднимается, шатаясь на каблуках.

- Да, и мне, - подскакиваю.

- Э-э, не-е, - запястье обжигает влажная хватка. Ладонь директора. Липкая. Интуитивно дëргаю рукой от брезгливости и возмущения, но не получается вырваться, мужчина сжимает сильнее, - а у тебя какой зов? Ты ещё даже ничего не выпила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его скрипучий голос вибрацией проходит по воздуху. Все замолкают, концентрируя взгляды на мне.

Пространство становится тугим и плотным. Будто я стою по горло в густой грязи.

Выдох. Поднимаю свой стакан и залпом до дна выпиваю. Со стуком резко опускаю его на столешницу.

- Теперь можно?

Матвей Вячеславович растопыривает пальцы в стороны.

32 Беги

Фу, блин!

Растираю руку жидким мылом. Кожа горит, но ощущение липкости никуда не уходит. И почему в уборной так душно? Совсем за температурой не следят.

Не знаю, почему меня так триггерит эта ситуация. С пьяными толстосумами я дело и раньше имела.

В старших классах пару раз прислуживала в доме Миллеровых на праздниках. Но одно дело - тень с подносом, другое - когда тебя пить заставляют.

Я не наивная. Знаю, что актрисам приходится балансировать на грани. Часто чья-то любовница может подвинуть по-настоящему талантливую девочку. Или талантливых девчонок задвигали на задний план, потому что они кому-то не дали.

Со мной такого не случалось. Наверное, просто везение. Ну или причина в том, что раньше мною руководили только женщины.

Надеюсь, меня не уволят за необщительность.

Фу-ух... Выдохнула.

Всё закончилось. Я ушла. И возвращаться не собираюсь.

Инга, похоже, обосновалась в туалете надолго. Подхожу к её двери и негромко стучу.

- Я себя не очень хорошо чувствую, - говорю наигранно слабым голосом.

- А что, в остальных занято? Подожди. Я скоро, скоро. Пять минут! Три.

- Да я не об этом. Устала после дороги и съëмок. Поеду посплю лучше перед завтрашней сменой.

- Уже? Ну нет... Мы же только начали.

Даже представлять не хочу, что дальше будет. Владостас меня в последние минуты взглядом чуть ли не облизывал. Это хуже грубости директора ощущалось.

- Передай мои извинения остальным коллегам, пожалуйста, но на сегодня я - всё. Закончилась. Сил уже никаких нет.

Спорить со мной Инга не может, потому что я на самом деле ухожу. По пути в главный зал с танцполом и сценой вызываю себе машину.

Надо же, как дëшево. Таких цифр в приложении такси с прошлого лета не видела. А ещё... за мной приедет Иннокентий на Волге.

Это кажется смешным. Культурная столица во всей красе.

Что-то мне совсем не хочется в гостиницу. Хочется... танцевать. Прямо на улице под сизым низким небом.

Какой странный образ. Навязчиво не выходит из головы. Но музыка к такому располагает. Парни на сцене классно поют.

Я останавливаюсь, заслушавшись.

Здесь тепло. В толпе танцующих.

И мягко.

Края у реальности будто глаже становятся. Смазываются.

Барабаны бьют прямо в грудь, бас-гитара гудит где-то глубоко внутри, и этот гул... он не просто слышен. Вибрация проходит сквозь пол, поднимается по ногам. По костям.

А мурашки...

Как странно. Они не на поверхности, а под кожей. Щекотно немного, но приятно.

Мелодия обволакивает шëлковым коконом. Она физически ощутима.

Прожектора хватают из темноты лица, руки, вспышки на гитарах. Блики плывут, как под водой.

Прикольно.

Мне здесь нравится. Я даже начинаю медленно двигаться под музыку. Тело лëгкое такое. Податливое.

Давно я не танцевала.

Ну эту улицу. Там такой волшебной песни не будет...

- Вот ты где, - пальцы впиваются в плечо, выдергивая из потока.

Влад.

Он тащит меня в сторону, от сцены, в темный закуток.

Почему я не сопротивляюсь? А как? Ноги плывут сами по себе.

- Отстань... Я собираюсь уехать... - и голова будто теплой ватой набита.

- Уехать? Слиться по-тихому решила? Нет уж. Не выйдет. После того, как ты меня подставила, тебе одна дорога.

- Я? Когда? Что?.. - мысли разбегаются, как таракашки, ни одной связной, только возмущение в крови бурлит.

Он останавливает меня и резко прижимает к стене. И я вроде... даже удар чувствую, но не больно совсем. Мягко. Только холод просачивается сквозь хлопок футболки.

- Меня ждёт такси, - пытаюсь вынырнуть, но тело, как в вязком коконе.

- Уже не ждёт, - Влад выдëргивает телефон из моих пальцев, - ты остаёшься настолько, насколько потребует этот мудак, который отныне и навеки твой начальник.

- Что?..

- Думала, почему я тебя на эту работу подписал? Ложь, Жанна - это страшный грех. И сейчас ты будешь его отрабатывать.

Он тычет в экран, отменяя заказ.

- Эй! Отдай!

Инстинктивно пытаюсь вырвать телефон. Вернуть. Мой же! Руки двигаются, как в замедленной съëмке.

Или быстро. Айфон же я как-то выталкиваю.

С глухим, приглушенным звоном он падает на плитку. Чëрт. Плашмя упал. Разбился, наверное.

- Влад!

Я делаю неловкое размашистое движение, чтобы самой вырваться, но... щека вспыхивает. Резкий обжигающий холод. Пощечина.

Он же меня ударил!

Замираю, больше от шока, чем от боли, которой почему-то вообще нет. Ощущения по коже расплываются, но они непонятные.

- Совсем уже не в адеквате? - голос шипит прямо в ухо. - Ты вернешься на корпоратив и по-полной отработаешь свои обязанности.

- Что ты несёшь? Какие ещё обязанности? - выдыхаю.

- Конечно. Я расскажу. Матвей Вячеславович - человек старых правил. И не все они писаны на бумаге. Я за тебя поручился, ты же оправдаешь все его ожидания, верно?

Что ж так сложно он говорит? Ничего не понимаю. Смыслы тонут в гуле толпы и музыке. Песня новая.

- Я ничего... Ничего не буду! - а что я не буду? Боже, я забыла, что он спрашивал.

- О, будешь, как миленькая. Пока ты ещё способна соображать, я тебе кое-что покажу.

Влад закидывает мне на плечи руку, сгребает и прижимает к себе. Хватка чувствуется железными тисками. Как капкан зубьями внутрь. Прямо в мясо врезается, потому что туловище моë - просто кусок плоти, не способный выполнять команды.

Беги. Кричи. Вырывайся.

Приказываю, а оно не слушает. Податливо замирает в ненавистном объятье. Ни туда, ни сюда.

- Иди ты к чёрту... вместе со своим Матвеем Вячеславовичем...

- Гляди-ка сюда, видишь? Твоя подпись?

Перед моим лицом - его телефон. Фото договора. Глаза с трудом фокусируются.

- Да, моя.

А зачем я отвечаю?

- Теперь сюда смотри. Пять лет?

- Да.

- Ниже глядим. С правом одностороннего продления со стороны заказчика. И... листаем дальше. Ой! А это что? Большой абзац. Много букв, которые ты не читала, конечно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вроде читала. Я не помню.

- Знаешь, в чём смысл? - усмехается он. - Запрет медийной и общественной деятельности без согласования с заказчиком, включая...

- Сериалы? - зрачки выхватывают одно знакомое слово, а там их много, они сливаются в серые полосы.

- И не только, моя лживая стервочка. Всё, чем ты планировала заниматься по жизни. Тебе даже твою театральную шарагу не окончить.

Сердце набирает разгон до предела. На адреналине трезвею и выплевываю чëтко:

- Мне плевать, что там написано! Сам снимайся в вашей рекламе.

Его, похоже, моë сопротивление только раззадоривает.

- О, нет. Сниматься будешь ты. Вот сюда смотри, - листает дальше, - видишь цифры? Мно-о-ого цифр.

Мир вертится... Нифига не вижу... Строчки скачут, как сумасшедшие. И тошнота подкатывает к горлу от его тела, которое так близко, что... Фу!

- Это штрафы, неустойки и суммы такие, что не ты, не твоя посудомойка-мать, до конца жизни не расплатятся. Так что я советую Матвея Вячеславовича не расстраивать.

33 Мои грëзы - мои правила

Как меня Влад за спину охватывает и тянет в сторону вип-зоны - помню.

Как оказываюсь на диване с мундштуком в зубах... хоть убей - нет.

Затягиваюсь и сразу же ловлю спазм. Кашлем давлюсь.

По спине бьёт кто-то.

- Всё нормально, - отзываюсь на моë имя вдалеке.

Где Влад? Он ушёл?

В этот момент я не уверена, что он вообще был. Не привиделось ли...

Пробую сделать затяжку тоньше. Медленнее... И получается.

Хм. А ведь это, оказывается, вкусненько. Будто дышу молочным туманом. Жидкость так забавно булькает в чаше.

Звуки вокруг обесцвечиваются, зато в голове прикольные необычные ощущения. Вот это самое облако, которое я вдыхаю, оно концентрируется под черепом и меня всю вверх возносит...

Но обратно к дивану придавливает мужская рука.

Прям, как гиря. Из жира и костей. Лежит на моих плечах неподъëмным грузом. Или это я на чьëм-то плече? Вот блин. И правда, голову опустила.

Плечо директора.

Одеколон у него отвратный. Вместе с потом и пятнами рома на рубашке - вообще комбо.

Сарделечные пальцы летают туда-сюда. Директор жестикулирует в разговоре. На безымянном - золотое кольцо.

Не повезло его жене. Каждый день ложиться в постель с таким противным мужиком...

Делаю затяжку глубже, чем все прошлые. Хочу вернуть чувство полëта.

Платон хорошо пахнет.

Козëл.

Не только парфюм, а просто - он сам, его кожа.

Как же я его ненавижу...

Вот бы прижаться носом к его шее, когда на ней нет лишних оттенков. Просто утром, после сна. Или после душа, когда он ещё мокрый, распаренный.

Сволочь.

Волосы его без укладки, влажные, настоящие, как природа задумала... Они у него тоже вьются, как у Артура?

Опускаю веки.

Перед глазами его лицо. Тогда. На парковке. Взгляд чернющий. Как он меня целовал... У машины. О-о-о... Это было... Губы набухают, наливаются кровью, стоит только представить. Провожу по ним языком, касаюсь кончиками пальцев.

Воспоминание такое яркое.

Низ живота отдаëтся тяжестью. Начинает гореть сначала томно, волнительно. Потом сильнее, объëмнее растекаясь по самым чувствительным точкам.

Стискиваю бëдра, но это не помогает.

Горячо... как же остро становится между ног. Любое движение теперь огнëм обжигает.

- Ой, ты здесь? А я думала, что ты ушла! - писк Инги.

- Передумала, - отвечает кто-то за меня, - вот, держи.

Я резко распахиваю глаза. Резко отшатываюсь полукругом, от чего ловлю мощный вертолëт.

Холод стекла, оказавшегося в моей руке, немного отрезвляет... Хватит мне на сегодня кальяна.

А пить хочется. О-о-очень сильно. И газировка эта живительным эликсиром кажется.

Подношу стакан к губам. Пью, запрокинув голову, большими глотками.

- Да ты не налегай, ночь длинная, - низкий скрипучий смех слева.

Право. Лево. Право. Лево.

Звуки, как в стерео.

Это смешно? Ну да! Конечно, смешно. Тоже хохочу, но уже над своими внутричерепными шутками.

Вдруг становится так весело!

Нелепо, но до слез весело.

И чего я хандрила весь вечер?

Мы чокаемся. Я смеюсь. И думаю... да, я способна думать, но мысли эти - легкие, как пушинки.

А чего я, собственно, боялась? Ничего страшного.

Ну, да. С согласия руководства сторонние подработки будут. Так это же во всех крупных студиях так. У всех!

А Матвей Вячеславович такой классный дядька. Добрый. Точно отпустит на учёбу.

Тут так круто!

- На брудершафт! - хрипит директор.

Пузо давит мне на бок. Колобок. Точно! Он же, как колобок-бухарик.

Смеюсь так, что чуть не расплёскиваю весь лимонадик. У меня же апельсиновый лимонадик, да?

Только прищуриваюсь, чтобы присмотреться внимательнее к пузырькам, как меня... дëргают. Директор переплетает свою руку с моей.

А-а-а... Брудершафт же...

Он передумал?

Колобок-бухарик внезапно ставит стакан, отстраняясь от меня. Даже вскакивает из-за стола. Как будто на пружине.

Ну и ладно. Я сама выпью.

Голоса мужские какие-то эхом, но я не прислушиваюсь.

Глотаю газировку, а кубики льда по губам бьют. Снова накрывает волнами тепла. Вот бы... ещё хоть раз...

Почувствовать поцелуй. Его.

Один разочек всего.

А почему только поцелуй? Мне же мало только этого... Много ли девушек могут похвастаться близостью с Платоном Лебедевым? Что если... до конца дойти. До самого конца довести то, что мы тогда не закончили. Как он будет... во мне... Горячий и твёрдый. Двигаться.

Может, позвонить ему?

Эта мысль, как электричеством простреливает. Токи гуляют. Между ног.

Боже... Это слишком.

Колени одно на другое закидываю. Ужас. Так ещё сильнее возбуждаюсь. Мокрая уже вся. Насквозь. И пульс чувствую прямо там. Ощущения такие яркие, что почти болезненные.

Надо покурить. Интересно, он в тот вечер тогда курил так много... потому что так же хотел меня?

Поворачиваюсь за трубкой, а там - Влад, присвоил мой кальян.

Здрасьте.

- Отдай! - мне сейчас табак жизненно необходим!

Влад, козлина, уводит руку. Приходится рывком навалиться на него всем телом. Дотягиваюсь...

- Тебе пока хватит.

- Я сама решу!

Ахаю, когда меня резко сдергивают назад. Кто-то сильный ставит на ноги. Запястья в стальной хватке из мужских рук.

Не дыша, поднимаю глаза.

Это же он.

Платон... Мой...

Я поняла.

Я сплю.

Конечно, сплю. Только во сне можно так сильно захотеть человека - и вот. Получите. Распишитесь. Как по волшебству, появляется.

- Смотрю, ты по мне совсем не скучаешь, крошка, - голос... просто жесть чугунная.

Грубиян хренов. Даже во сне.

- Скучаю, - шëпот трепетом на коже вибрирует.

Мои грëзы - мои правила.

Поднимаюсь на носки. Мои изнывающие от жажды губы касаются его губ. Они... такие мягкие. Как мягкий магнит, от которого невозможно оторваться.

Чувства сводит от сладости, вихрем крутит, будоражит кровь. И только место нашего соединения - точка, на которой мир держится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приоткрываю рот, чтобы поцелуй углубить. Мой же сон. Могу всё себе позволить.

Пробую его языком. Пытаюсь... как раньше. Ну... тогда.

Сознание тонет в неоновой дымке. Что за мучение?.. Умру, если он не ответит, а он, мерзавец, не отвечает! Как чëртова статуя, стоит.

Но потом... Нет!

Мне и без того мало, а он даже то, что есть, рвëт! Безжалостный. Бессердечный гад. Я же сейчас в обморок упаду.

Твëрдая ладонь перехватывает за спину, не давая свалиться прямо здесь.

Делаю вдох. Кислород ударяет по вискам.

Я не дышала всё это время?

- Жанна. Открой глаза, - командует Платон, пальцами охватывая мой подбородок. Вверх лицо запрокидывает.

Слышу в груди стук. В его груди. Под моими ладонями.

- Жанна!

Ах, да... Глаза...

...

На сайте опять небольшие проблемы с отображением комментариев. Если я вам не ответила, значит, я вас просто не вижу((

34 Утро

Какой странный сон.

Картинки пятнами: клуб, музыка, парни на сцене. Кажется, мне даже привиделось, что я курила, как не в себя. Тосты, тосты, тосты.

Корпоратив...

Я поехала на корпоратив... а дальше...

Череп по швам трещит, а под ним - гудящая пустота. Ничего не помню...

Платон!!!

Господи боже... Я так напилась, что приставала к Платону?! Мы снова на той парковке были и там, в машине любовью занимались?

О нет!

А...

Какая парковка? Она же в Москве. Так это тоже сон. Фух. От сердца отлегло.

И пора бы уже вставать. Чувствую, что времени уже прилично, в комнате светло, но веки... А-а-ай. Как воском склеены.

Пробую коснуться ресниц пальцами... Это тушь. Я перед сном не умылась.

А как я добралась до своего номера?

Сначала приподнимаюсь на постели. Подозрительно удобной. Это мне уже не нравится.

Тело странное. Мышцы затекли, а рука... М-м... Почему так шевелить больно?..

Открываю глаза, чтобы посмотреть на сгиб локтя, и вижу пластырь. Под ним свежий фиолетовый синяк. Прямо на коже, в месте, куда вставляют иголки. И сама иголка тоже имеется!

Катетер с пластиковой бабочкой торчит прямо из вены.

И я без одежды. В одном белье.

Какого, блин, чёрта?!

Выдëргиваю иголку без промедления, но дальше ещё страшнее. Это вообще не мой номер!

Не моя гостиница. Потому что в моей явно нет такого. По определению трëх звëзд быть не может.

Я в чьëм-то Люксе. Или Президентском-Королевском Люксе. Как там называется самый дорогой вариант проживания? Вот я в нëм, без сомнений.

Это музей с современной мебелью. Потолки высоченные. Лепнина? Да, лепнина. Кованая люстра, как из какого-то дворца.

У изголовья кровати, которая, к слову, больше той, что была у меня, в три раза, стоит капельница. На фоне собранного балдахина особенно странно смотрится.

Знать бы ещё, что мне с помощью неё вводили.

Голову обхватываю руками. Пытаюсь вспомнить по порядку, выдавить из памяти хоть что-то внятное. Где сон, а где то, что на самом деле было?..

Под стук в висках замирает сердце. От леденящего ужаса.

В памяти всплывает Влад. Я хотела уйти, но он поймал. Обвинял. Угрожал. Он... говорил про мой контракт, про штрафы, про директора... Про то, что я должна теперь.

Отрывок этот, настолько жуткий и страшный, вырисовывается чëтко. Я помню. И состояние моё неадекватное тоже.

О господи.

Нет. Только не это.

Он же мне что-то подсыпал. Или они. Наркотики? Боже... Это же ужас! Что я наделала?! Что меня заставили сделать?!

От одной мысли передёргивает, живот сводит спазмом. Тошнота крутит желудок. В тихой панике до предела заводится пульс.

Вскакиваю с кровати. Одеяло соскальзывает, и одновременно с этим за дверью спальни раздаётся глухой стук.

Надо бы одеться, конечно.

Не придумав ничего лучше, я оборачиваюсь этим же одеялом. Оно тяжёлое и огромное, так что волочится за мной, как королевская мантия. Место располагает к подобным ассоциациям.

Дверь приоткрываю до небольшой щели и выглядываю наружу.

Гостиная здесь ещё больше спальни. И роскошнее.

У длинного изогнутого дивана на коленях сидит мужчина. Худой, с тонкими плечами, в тëмно-синем костюме. Спиной ко мне, лица я не вижу, зато вижу рыжую макушку.

Он возится с массивной напольной вазой из неглазурованной глины. Та опрокинута на бок. По блестящему паркету разбросаны сухоцветы, которые он подбирает и вставляет обратно.

Я уверена, что беззвучно открыла дверь, но мужчина вдруг резко оборачивается. Смотрит прямо не меня.

Это он! Тот парень.

Роман - помощник нового владельца компании, который был вчера на съëмках.

- Доброе утро, - говорит совершенно спокойно, приподнимаясь, - Платон Николаевич поручил нам сегодня Ваше сопровождение.

- Платон Николаевич?.. Вам?

Оглядываюсь, но в номере больше никого не вижу.

Через несколько немых неловких секунд большая входная дверь распахивается и в гостиную заваливается телохранитель Платона, похожий на Халка. За ним идëт женщина в белом костюме с медицинским чемоданчиком в руках.

- Уже проснулись? Вернитесь, пожалуйста, в постель. Нам предстоит ещё одна капельница, - строго говорит она.

Подтягиваю одеяло выше к горлу. Закутаться бы в него, как в кокон, и никогда больше не выбираться на свет.

Что именно из моих снов правдой было?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

35 Прости, красавчик

Кровь леденеет, когда смотрю на свои анализы. Ночью у меня взяли пробу, и там такая жесть...

- Ты молодая, конечно, сердце крепкое. Но если продолжишь в том же духе...

- Я не наркоманка, - перебиваю нотации.

- Все вы так говорите, - ворчит женщина, но уже себе под нос, - каждый раз одно и тоже. Только попробовать. Угостили. Брошу в любой момент. А потом мама с папой думают, в какую бы клинику пристроить, чтобы знакомые не узнали.

Доктор пускает по моим венам витамины группы B. Раствор неприятно холодит руку. Все остальные детокс процедуры уже проведены ночью.

Оказалось, меня доставили сюда в полном невменозе. Пришлось усыпить, чтобы не успокоилась и не мешала операции по спасению.

Откидываюсь на подушку и пытаюсь отключить голову, но воспоминания кусачим осиным роем кружат. Каждый новый кадр до боли жалит самоуважение.

Платон на самом деле был там. В клубе.

Он новый владелец Моста. Приставил этого рыжего ко мне на целый день, чтоб тот фотоотчеты делал. А я-то, наивная, думала, что нашей рекламой активно интересуется руководство.

Платона, получается, пригласили на корпоратив? Получается, он с самого начала знал... Про то, что меня на замену главной актрисе поставили. Или нет? Влад же сказал, что это его рук дело, и директор подтвердил. Платон знаком с Владом?

Стоп. Он не может быть причастен. Смысл ему меня тогда спасать? Возиться со мной сейчас.

Я запуталась в край.

Столько слоëв разрозненной информации, а под ними самое гадкое и терзающее душу чувство - стыд.

В таком состоянии он меня оттуда забрал... Я лезла к нему целоваться, потом висла на нëм, когда он меня из клуба выводил, пыталась забраться на ноги на заднем сиденье машины.

А-а-а-а-а-а-а!

И как он вообще меня в свой номер не побрезговал принести? В свою постель. С его-то презрительным отношением ко всякой дури.

Попробуй ему теперь докажи, что мне всё это подсыпали.

Закончив процедуру, доктор советует мне лежать ещё как минимум час.

- Я зайду вечером. В шесть. Предварительно позвоню. У меня есть твой контакт, будь на связи, - говорит она перед уходом.

Только собираюсь заметить, что это будет сложно без телефона, который я вчера потеряла, как в спальню заваливается Халк.

В его руках моя дорожная сумка и мой айфон.

- Чëрт, - выдыхаю. Издалека видно, как сильно разбит экран. Трещины мелкой паутиной по всему стеклу.

- Ваш новый телефон скоро принесут. Платон Николаевич позвонит Вам на него, как только освободится, - докладывает охранник.

- Новый? - беру свой любимый айфончик и ужасаюсь. Вблизи ситуация ещё хуже.

- Да. Обещали доставить в течение часа.

- А сам... Платон Николаевич где?

- График сегодня плотный. Важная сделка, которая, скорее всего, целый день займëт.

Ну да... Самонадеянно было бы думать, что он в Питере из-за меня. Скорее уж я из-за него.

Гляжу на сумку.

Опустим детали того, как именно мои вещи переместились из моего номера в этот. Радует хотя бы то, что теперь можно одеться.

Следующие двадцать минут привожу себя в порядок, смываю запах дыма с волос, натягиваю новые джинсы и водолазку.

Следов вчерашней одежды, кстати, нигде нет. Подозреваю, что её выбросили.

Возвращаюсь из ванной в спальню и ставлю телефон на зарядку. Тот без лишний глюков включается.

Ну привет, Младший брат...

"Как погуляла?"

"Голова не болит?"

"Если не хочешь сырники, пришлю шашлык. Нет ничего лучше с похмелья, чем свежепожаренное мясо".

"Скидывай адрес".

Ох, лучше б ему не знать. Никогда и ничего обо мне и моих жалких приключениях.

Печатаю "Спасибо, но мне уже пора на съемки", но не отправляю... А пора ли? Понятия не имею, есть ли у меня ещё работа. И нужна ли она мне. И могу ли я от неё отказаться, с учётом того, что вчера Влад наговорил.

Стираю сообщение.

- Жанна! - голос Романа одновременно со стуком, заставляет меня подскочить, как пойманного воришку, - завтрак принесли.

- Я буду через минуту!

Пялюсь в разбитый экран и решаю не отвечать ничего.

Прости, красавчик. Мне сначала нужно разобраться с другим Лебедевым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

36 До вечера

В двенадцать звонит помощник режиссёра и невежливо интересуется, где меня носит.

Ну... Похоже, что работа у меня пока есть. И, судя по тону претензий, никто из коллег пока не знает о моих шашнях с новым владельцем МостГрупп.

Приходится мчаться на съемки, но я этому даже рада. Сколько можно сидеть в номере и гипнотизировать телефон? Кстати. Платон подогнал мне новенький айфон. Самый навороченный, естественно. И к нему ещё полный комплект допников. Наушники, чехлы, зарядка беспроводная, ещё мелочи всякие... Такие подарки просто так не дарят. Даже люди, у которых купюры вместо снега можно лопатой со двора выгребать.

И взять айфон означало бы согласиться, а я пока даже не знаю, что мне предлагают.

Поэтому на работу еду со старым. Покалеченное, зато честно заработанное яблоко.

Сегодня по плану только фотосессия. Добираюсь до студии на машине Платона.

Халк за рулëм. Рыжий с планшетом на пассажирском сиденье. Два надзирателя, а я - сзади. Как заключённый в автозаке класса люкс.

- Вы со мной?.. Оба? - возмущаюсь у дверей павильона. Рома не отставал с самого начала, и уже вижу поспевающего к нам с парковки Халка. - Давайте хоть не сразу, пожалуйста. Через десять минут зайдите. Никуда я не убегу.

- Десять минут - это слишком долго, - отвечает парень, - Платон Николаевич предупредил, что, если мы на минуту упустим Вас из виду, то отъедем вслед за остальными ублюдками.

От последнего слова вздрагиваю, как от укола. Никак оно не сочетается с его образом.

- За кем?..

- Директор имел ввиду Ваших знакомых. Тех, что вчера... - Рома получает толчок в плечо от подоспевшего амбала. - Что-то не так? Это прямая цитата Платона Николаевича.

Халк перехватывает инициативу, боясь, что Рома скажет ещё что-то, что для моих ушей не предназначено:

- Не обращайте на нас внимания. Ради Вашей безопасности мы будем держаться на комфортном расстоянии.

По каменному выражению лица понимаю, что большего от телохранителя не добиться, и рыжему он ответить тоже не даст. Попробую их как-нибудь разделить, но пока - съëмки.

Захожу и сразу же ныряю в суету. Меня красят, переодевают, вместе с фотографом проходимся по задачам.

Команда та же. Все, кроме Инги и ассистента директора, здесь.

День по плану вроде как должен быть легче, но в воздухе витает напряжение.

Во время перерыва гримëрша с перебором пудрит мне щëки. Не удержавшись, чихаю.

- Извини, - небрежно кивает она.

- Ничего... А почему все такие психованные?

Девушка изгибает брови и интересуется, почему я не читаю новости.

- Это какие?

- Так Жанны же нет в общем чате, - замечает помощник режиссёра, - всю верхушку сегодня утром разом турнули. Новый хозяин распорядился. Весь совет директоров во главе с Матвеем Вячеславовичем. Одним приказом.

- А ещё часть юридического отдела. Даже Ингу! Я звонила, а она вся в слезах. Толком объяснить ничего не может, - они с Ингой подруги, так что эмоции можно понять.

- Вроде обещали же, что все останутся при своих должностях... - сглатываю.

- Обещали. Матвей Вячеславович обещал. Но наш новый гендир какой-то неадекват. Говорят, он с самого начала так и задумал. Либо у него свои люди наготове...

- Либо просто решил нас с молотка по частям продать.

- Сплюнь!

- Тогда и реклама не нужна.

- Реклама всегда нужна.

- А мало ли. Этот московский палач решит всё перекроить. Вся наша работа насмарку.

- Не думаю, что нас распустят, - такой ненатуральной улыбки я давно не кривила.

Телефон вибрирует в кармане.

О... Человек, которому я обязана больше, чем хотела бы, наконец, звонит. В последний раз, когда мы разговаривали по телефону, я его послала. Теперь чувствую себя максимально неловко.

Отхожу подальше и отвечаю.

- Привет... То есть, здравствуйте, Платон Николаевич, - чтобы он не решил, что моё вчерашнее поведение - норма. Я так-то... серьёзная женщина.

- Скажи, малышка. Тебе не нравится оранжевый? - голос с характерной хрипотцой, как будто он говорит после сигаретной затяжки.

- Эм... Нет. Цвет как цвет, - смотрю на свою руку, а там мелкие мурашки табуном бегут.

- Тогда почему ты не взяла новый телефон?

Меня начинает потихоньку штормить внутри, и это ненормально.

Выдох, Жанна. Спокойно.

- Платон Николаевич. Благодарю за то, что Вы вчера для меня сделали. Правда. Спасибо Вам большое за то, что заступились. Без Вас я не знаю, как бы выбралась. А Вы, несмотря на наш разрыв, помогли мне и вызвали доктора. И спасибо за заботу о моей связи, но я не могу принять Ваш подарок. Это неуместно.

- Несмотря на наш разрыв? - выхватывает из контекста самое главное.

- Да. Тем более с моим телефоном всё в порядке. Небольшая трещина мне никак не мешает общаться. В смысле, пользоваться функциями смартфона. Вам правда не о чем волноваться, - слышу эхо того, как тараторю без пауз. Жуть. Он ведь тоже это слышит. Слушает и обдумывает мои слова несколько секунд.

- А знаешь, мне даже нравится, - Платон затягивается и тембр становится ещё ниже, - запомни это настроение. Вечером за ужином повторишь.

- Что именно?..

- Свой благоговейный трепет передо мной.

- Что? Какой ещё трепет? Я тебе просто спасибо говорю, - срываюсь от нервов, а он... тихо смеëтся.

И вроде ничего не изменилось, но от волны облегчения подкашиваются ноги. Спиной опираюсь о стену и, чуть наклонившись, оглядываюсь. Лишних ушей нет.

- Слышала, ты уволил всех, кто был на корпоративе.

- Только об этом слышала?

- А есть что-то ещё? В смысле... с ними...

- Ничего, о чëм тебе стоило бы переживать. Каждый получит только то, что заслуживает, - он так спокойно говорит о вещах... Я, конечно, ничего не знаю, но предполагаю, что вещи эти не до конца законные.

- Просто... Из-за меня у тебя не будет проблем?

- А вот это настроение из вечернего списка вычеркнем. Беспокоиться обо мне не нужно. Можешь заменить его на восхищение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Платон!

Я не шутила, но он опять смеётся. Похоже, у него настроение хорошее.

- Малышка, не волнуйся. Это люди - мусор. Не думай о них. Спокойно становись звездой и дальше.

- Скажешь тоже... звездой. Это просто обычная реклама, - улыбка! Ну куда ты лезешь?

Но сдержать её почему-то не получается. Растираю щëки ладошкой, а они, когда всему прочему, ещё и горячие. Ну прекрасно!

- Не обычная, а реклама моей новой компании. Постарайся. От главной актрисы зависит процент моей прибыли.

- Да, конечно. Как скажите, босс.

- Я предпочитаю обращение Господин, но мы это ещё обсудим.

- А?..

- Подожди минуту.

Кто-то на том конце его отвлекает. Мужские голоса. Долго слушаю неразборчивый шум, в котором то и дело всплывает его суровый голос. Со мной, только что, он совсем другим был... Почти, как раньше. Может, и не всё в его образе два года назад ложью было...

Я не планирую его прощать. Боже упаси! Но расстаться на дружеской ноте, наверное, было бы лучше.

Можно сказать, этим поступком Платон компенсировал мою обиду. Никакие извинения бы так не сработали.

- До вечера, Жанна. Будь готова к восьми, - появляется он в трубке.

- К ужину? Подожди. А где мы будем? Просто у меня нет...

Отключился?

Вечерней одежды у меня нет. Никакой.

Но восемь - это целых два часа свободного времени после моей фотосессии и доктора. Успею пройтись по магазинам.

Чëрт... Хотела же про контракт спросить, но, наверное, лучше лично.

...

Уже нарисовала картинки к следующим главам. Такие красиииииииивые, вам понравится.

37 Второе свидание

Время десять.

Десять!

Сижу в ресторане при отеле в очаровательном платье цвета розового золота. Свежекупленном и идеально вечернем. Сложного кроя с верхом, расшитым аккуратными бусинками, и пышной юбкой длиной до середины бедра.

Очень красивое. Я бы над таким - целый месяц работала, если б с нуля шила.

Одна сижу.

Ну как одна? С Ромой и Костей. Костя - это Халк. Моë сопровождение глядит на меня из специального места в глубине зала. Глаз не сводят. Бесят уже.

А Платон только сейчас соизволил написать, что поужинает с партнëрами!

Вот мне это надо? Торчать тут, у всех на виду, как какая-то брошенка. Или тарелочница на выгуле в поисках новой жертвы.

Вообще не надо.

Но просто встать и пойти в номер я не могу. Это слишком жалко. Меня тут уже все запомнили.

Поэтому подзываю официанта и делаю заказ.

Всего понемногу попробую. Мясо, рыба, три вида закусок, салат... И сырный суп. Уж очень он на картинке в меню красивый.

Всё равно Рыжий за всё платит.

Он и за платье моё заплатил, поясняя:

- Платон Николаевич передал, чтобы Вы ни в чëм себе не отказывали.

Я не стала спорить. Понимаю, что появляться в обществе с оборванкой ему не по статусу. Но и наглеть сильно не стала.

Потратила ровно столько, сколько смогу в случае претензий вернуть.

Для вечера вторника в ресторане много посетителей. Еду мою готовят долго. Когда приносят, я уже на грани голодного обморока.

Но как же вкусно!

"Что делаешь?" - на экране высвечивается сообщение от красавчика.

Вот он бы меня с ужином ни за что не кинул.

Щëлкаю фото стола с красивыми тарелками. Отправляю, а следом сообщение: "Ем"

"У вас опять корпоратив?" - сразу ответ.

"Нет. Я одна".

"В тебя всё это поместится?" - он издевается? Да тут же на один зубок.

Что за стереотипы? Приучили парней, что девушки едят, как птички. Те потом удивляются, когда мы съедаем больше одного Цезаря.

"Всё это, а ещё десерт. Одиночество располагает к аппетиту" - печатаю мизинцем, потому что остальные пальцы заняты ароматной булочкой.

Артур присылает мне фото протеинового коктейля в блендере с подписью "У меня всё скромнее".

Сначала подвоха не вижу, но стоит приглядеться... Чуть супом не поперхнулась! Блендер с зеркальной полировкой по краю, а в ней прекрасно отражается голый мужской торс.

Он совсем... Совсем без всего?.. Приближаю картинку на максимум. Выдыхаю. Резинку серых спортивок видно, в самом низу кадра.

Что сказать... Без одежды Артур ещё больший красавчик.

Поднимаю глаза на надзирателей. Они смотрят куда-то в другую сторону. Ну и хорошо. А то такое ощущение, что я что-то запретное делаю, и попадаться никак нельзя.

Хотя что в этом такого? Ничего. Просто... приятельское общение. Про еду.

"Только из зала вернулся"

"Как твоя реклама?"

В целом, ужин перестаёт быть одиноким. Можно считать продолжение переписки нашим вторым свиданием? А почему нет? Я в красивом платье, с макияжем и укладкой. Он... тоже готовился. И тоже один.

Если бы мы с Артуром познакомились раньше, то можно было бы поставить Платона уже перед фактом: я встречаюсь с твоим братом, мы нравимся друг другу и пытаемся построить нормальные отношения... Ну, в теории.

После ужина Артур предлагает поговорить по обычной связи, и такое - уже перебор. Отказываюсь.

Да и поздно уже. Лучше просто в тишине прогуляюсь по набережной, которая от гостиницы в двух шагах.

Подзываю официанта и прошу счëт. От суммы чека холодеет под рëбрами, хоть я и видела цены, когда заказывала.

Рома подходит, чтобы заплатить, но я его опережаю. Скоро мне перечислят аванс за рекламную кампанию. Нестрашно пару дней побыть на мели.

Выхожу из ресторана в числе последних гостей. Сегодня намного теплее, чем вчера. Белая ночь висит над городом сизым, почти волшебным светом. Воздух тёплый, пахнет рекой и летом.

Мои надзиратели настаивают на машине, но я хочу пройтись пешком.

Новые туфли, несмотря на каблук, удивительно удобные. Купила их в бутике вместе с платьем, и уже жалею об этом. Надо было в джинсах и кроссах своих пойти.

Дурочка я.

Действительно ведь прихорашивалась для Платона.

Просто прекрасно, что он меня при полном параде не увидит сегодня! Лишнее это. Только всё спутает.

Подхожу к каменному парапету. Стою, смотрю на тёмную воду, на освещённые мосты. Питер и правда невероятно красивый. И от этой красоты становится чуть-чуть грустно.

Закрываю глаза, подставляя лицо лёгкому ветерку. И вдруг... чья-то рука плотно обвивается вокруг моей талии.

Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

38 Ловушка

- Платон...

Его ладонь по-хозяйски лежит у меня на талии. Сквозь тонкую ткань платья мгновенно проступает жар. Тепло от прикосновения растекается ниже пупка, заставляя живот сжаться.

Да и остальные мышцы по струнке натягиваются.

Это взгляд...

- Заждалась меня, крошка?

Этот голос... Низкий и густой, будто доносится из самого моего тела.

Так и стою, оцепенев, забыв, как шевелиться. Я думала, у меня будет возможность не подпускать его слишком близко. Чтобы вот так не было. Но раз мы с этого начинаем... Лучше сразу и закончить.

Сталкиваю его и отстраняюсь. Грубовато, наверное, получается. Ну и пусть. Отшатываюсь ещё на пол метра вдоль каменного парапета. А потом еще на шаг. Для надëжности.

- Привет. Как твои переговоры? - на расстоянии определëнно легче дышится.

Платон смотрит свысока. Снисходительно.

Ну да. Куда я теперь денусь?

- В процессе. Нам придëтся задержаться здесь дольше, чем планировалось. Может, до конца месяца. В худшем случае слетаем в ещё одну командировку, - достаёт зажигалку, пачку сигарет.

Мы вообще-то в общественном месте. Нельзя...

Пока он закуривает, тёмные глаза медленно опускаются вниз по моему телу. Будто заглядывают под платье. С вожделением, которое пугает много больше, чем льстит.

- Шикарно выглядишь.

Но я не могу оторвать взгляда от его руки. Костяшки пальцев на сгибе перевязаны тонкой эластичной лентой.

- Ты поранился? - тихо спрашиваю.

Он только сейчас замечает бинт, будто сам удивлëн, что он ещё тут.

- Ерунда. Мне с утра предстояла сотня рукопожатий, внимания не хотел привлекать.

Сначала мелькает мысль, что странный он выбрал способ, но потом Платон разматывает маскировку, разминает кисть. Понимаю тогда. Всё.

На это даже смотреть больно. И страшно. Кожа, покрытая корками, до мяса сбита.

Пульс сразу в космос улетает. Глаза в сторону. Задержав дыхание, шумно сглатываю. Блин... Реально шумно выходит.

Он замечает и тянется к моей кисти, застывшей на камне перил, но я прячу её за спину и сразу делаю шаг назад.

- У меня не получится... Тут остаться или куда-то ещё... У меня на следующей неделе практика начинается.

Не буду уточнять, что практика - это съёмки в сериале с Добровольским.

- Что-нибудь придумаем с твоей учёбой, - спокойно говорит Платон на выдохе и отворачивается к воде.

Он трëт переносицу, будто устал сильно. Затем следует зевок, который Платон скрывает кулаком.

Рыжий сегодня обронил случайно фразу о том, что ночью всем, кроме меня, не до сна было. Теперь это воочию вижу. Хотя тени под глазами у Платона такие, будто он не спал дня два-три.

- Ты, наверное, хочешь отдохнуть. Я не против, уже действительно поздно, - роняю.

У обочины припаркована его машина с ожидающим водителем. Своих двоих тоже замечаю. Держатся в стороне, как договаривались.

- То, что тебе не терпится обеспечить мне приятный отдых, я ещё вчера понял. Докурю и сразу же дам тебе такую возможность, - улыбается он одними уголками.

- Что ты имеешь... - ах да, щëки резко заливает жаром, - это... Прости за вчерашнее. Мне правда стыдно до ужаса за своё поведение. Я бы трезвая никогда так вульгарно себя не вела...

- А жаль. Обычно мне такое не нравится, но ты была ахрененна.

Вскидываю глаза на его довольную физиономию. Ладно, стерплю. Сегодня я заслужила все издëвки мира.

- И ещё, - договорю уже до конца и закрою эту тему, - хочу, чтобы ты знал, что я бы те вещества никогда бы сама не приняла. У меня нет доказательств, но прошу просто на слово поверить. Мне их подсыпали в напиток, наверное. Может, в кальян ещё что-то...

- Жанна, - перебивает он обыденно, стряхивая пепел, - я знаю это. Иначе тебя бы здесь не было.

О-оу. Даже так? Найден способ отвадить Лебедева? Табу на наркоманок?

Платон вдыхает дым в последний раз и выбрасывает окурок в урну.

- Пойдём в номер, - даже не вопрос. Сразу перед фактом ставит.

- Нет.

- Нет? - воздух между нами сгущается, поглощая только что вспыхнувшую у меня волю к сопротивлению. - Ты не нагулялась?

- Я... Да, - шепчу.

А такой был план... Такая речь была заготовлена. О том, что вещи специально не разбирала, потому что в свою гостиницу вернусь. О том, что несмотря ни на что, между нами ничего не может быть. О том, что если он спас меня, то это не значит, что я теперь ему принадлежу...

Но стою тут и беспомощно глазами хлопаю.

Потому что вижу, что Платон именно так и считает.

Я теперь его. Юридически, физически, во всех смыслах.

- Ты читал мой контракт?

- Читал.

- Я хочу внести изменения.

- Чем меньше на тебе одежды, малышка, тем крепче твоя переговорная позиция, - он цокает, скатываясь взглядом к моей пышной, но совсем не длинной юбке, - сейчас не вижу ни одного аргумента исправлять наш трудовой договор. Для меня он идеален.

- Что? - я прекрасно расслышала, просто не верю ушам.

Он бросает в меня пошлой усмешкой.

- Я о том же, крошка. Вернëмся в гостиницу.

Он делает шаг навстречу.

И прежде, чем успеваю опомниться, Платон сбрасывает с плеч пиджак и накидывает на мои. Задерживается близко-близко склонившись, делая вид, что поправляет посадку. Но на самом деле, просто пользуясь моментом.

- Мне не холодно, - поднимаю к нему лицо, а тут - губы. В сантиметре буквально. Мне даже на носочки не нужно подниматься, чтобы дотронуться. Просто... чуть-чуть вперëд податься.

- Жанна. Здесь теперь - твоё место. Рядом со мной. Что бы не было написано в каких-то бумагах.

Это просто ужасно, но...

На мне бесшовные слипы, настолько тонкие, что считай их почти нет. И если он ещё хоть слово таким же низким повелительным голосом скажет, с них влага каплями по потечëт.

Господи, ну что я опять творю? Давно уже не под препаратами, а всё туда же. Ненормальное, какое-то неадекватное возбуждение, которому нет оправдания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Прости, - снова отталкиваюсь ладонями, но иначе никак не вырваться из этого тумана, который в моей собственной голове думать мешает, - Платон, прости.

Не оглядываясь, цокаю каблуками по камням.

- За что ты извиняешься? - он не отстаёт.

Я в какой-то долбанной безвыходной ловушке!

Так. Вот слëзы си-ильно не к месту сейчас будут. Поэтому ускоряю шаг, чтобы от внезапной волны меланхолии отвлечься.

- Ты знаешь, за что. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Но тебе всё равно! И я понимаю, что должна тебе, но я просто не могу! - выпаливаю.

Сердце колотится где-то в горле. Чувствую себя загнанным зверьком.

Тело, блин, сбоит предательски! Заранее сдаëтся лапками кверху, ножками врозь.

"Сожрите меня уже поскорее, чтобы всё закончилось".

А дальше что? Наиграется и выбросит? Я больше не та наивная идиотка, которая подушку обнимала и мечтала о всяком. Второй раз на это не подпишусь.

Хватит!

39 Как сделать отмену

В пиджаке его иду, как в тëплом коконе, недовольно скрестив на груди руки. Быстро, как только могу. Сбиваю набойки о гранит, хоть знаю, что не убежать. Платон держится рядом.

Вот такая у нас строевая прогулка.

Ему совсем нечего ответить на мой крик души?

Исподлобья кошусь вправо, а он на меня даже не смотрит.

По пути увлечённо печатает что-то в мобильнике. И, судя по улыбке, собеседник приятный.

Хмыкаю и отворачиваюсь.

Впереди, у спуска к воде, собралась кучка людей. Оттуда доносится скрипка. Не классика, а какая-то неизвестная мне композиция.

Сама по себе красивая, но, когда в мелодию включается насыщенное и плотное звучание контрабаса, так вовсе в груди начинает трепетать, а по коже проходится мелкая вибрация.

Обожаю звук живого оркестра. Слабость моя. Никогда не умела управляться с музыкальными инструментами, но слушать люблю до дрожи.

Направляюсь прямиком туда.

Уже поздно и прохожих на набережной не так много, но около ребят собралась небольшая толпа.

Музыкантов четверо. Скрипка, контрабас, аккордеон и гитара. А вместе с ними невысокая девушка, похожая на тонкую балерину в забавной футболке с надписью "поддержите искусство".

Она, широко улыбаясь, по кругу обходит народ, собирая чаевые. Вместо шляпы у неё в руках мобильный терминал для оплаты. Самостоятельно вводишь сумму, прикладываешь карту.

Открытый чехол от контрабаса здесь тоже имеется, но в нëм всего несколько бумажек и монет. Кто в наше время носит с собой наличные?

- Долго же ты не читаешь сообщения, - голос Платона заставляет вздрогнуть от неожиданности. Он говорит по телефону, причëм, достаточно весело. - Да... Точно. Я бы не стал тебя радовать, если бы не был уверен. Орлов выбил для сучëныша новые документы...

Наверное, по работе звонок.

Он подмигивает мне и шагает в сторону аккурат в тот момент, когда наступает наша очередь поддерживать искусство.

Я достаю из сумочки кошелëк с картами, открываю. Девушка радостно протягивает терминал к моим рукам.

Сколько бы оставить на чай?..

Музыканты похожи на студентов, но играют очень круто. Не хуже, чем профессиональный оркестр, который "Метрополис" сопровождал.

Пятьсот рублей же хватит?

Подождите, ребята, вот заплатят мне аванс... может быть. Не факт, но есть такая вероятность. Вот тогда...

Ладно, тысячу за такую классную мелодию не жалко.

Вдавливаю пальцем цифры: один, три нолика. Точка. Ноль ноль копеек. Ввод.

Аппарат пикает, высвечивается сумма к оплате. Достаю свою карту, но вижу, что на экране нет моей точки.

Точка где?

Это были не два ноля, а ноль ноль копеек.

Сто тысяч рублей? Нет... ну не настолько хорошая музыка.

Экранчик с суммой обращëн ко мне. Девушка по ту сторону в нетерпении растягивает улыбку до ушей. Парочка справа уже наготове и не понимают, с какой стати я зависла.

Где здесь кнопка "стереть последние две цифры"?

Глупая железяка заставляет позориться.

- Простите, а как сделать отмену? Я в сумме ошиблась, - оправдываюсь тихо-тихо.

- Нет, Макс, так я тебе его просто и отдал, - Платон усмехается трубке, совсем не глядя на экранчик выдëргивает из моего кошелька свою золотую карту и прикладывает, - разве что частями могу выслать... С этого и нужно было начинать.

Пиксельная галочка...

Вот чëрт.

Его взгляд в последнюю секунду падает на терминал. Бровь медленно изгибается. Платон смотрит на меня с нескрываемым удивлением.

На сумму перевода обращает внимание и девушка.

- Спасибо, молодой человек! - взвизгивает она и пулей мчит к остальным.

- Да. Хорошо. Потом поговорим. Жду твоё предложение. Пока, - не прерывая наш зрительный контакт, Платон отключается и отправляет телефон в карман, - крошка, не удивительно, что ты на мели с такой щедростью.

- Я случайно! Точка, которая разделяет рубли и копейки не прогрузилась. Можно попросить отменить операцию, я сейчас исправлю!..

- Спасибо большое! Вы такая красивая пара! - радуются музыканты.

- Простите, это недоразумение, - говорю я, топаю вперёд, чтобы всё объяснить, но Платон удерживает за локоть.

- Ничего страшного. Оставь.

Поворачиваюсь к нему. И даже рот успеваю открыть, чтобы возразить, но слова так и застывают на языке... Он ни капли не переживает, может себе позволить быть расточительным.

Как же ему нравится делать меня должницей! Глаза напротив аж искрят. Что-то лëгкое, по типу озорства, но в тоже время такое горячее, что обжечься можно.

На фоне скрипка выводит томную, страстную ноту. Аккордеон подхватывает.

Эту мелодию я узнаю.

- Запах женщины, - говорю вслух случайно и сразу же осекаюсь, потому что совсем без контекста фраза странная, - это танго... из фильма, который так называется.

Судя по взгляду, не понимает.

- Ну фильм. С Аль Пачино. Ты не смотрел?

Платон отрицательно качает головой. Отпускает мой локоть, но лишь для того, чтобы протянуть руку.

- Потанцуешь со мной?

- Здесь? - оглядываюсь украдкой. Люди стоят полукругом. Никому и в голову не придёт пуститься в пляс.

Пальцы смыкаются на моей кисти. По коже от запястья до плеча пробегает волна тока.

- Да, - отвечает.

Спина на автомате выпрямляется под его ладонью. Лопатки сталкиваются.

Теряюсь ещё сильнее, когда он не делает ни единого шага.

Вместо этого корпусом едва заметно смещается вперёд, проверяя реакцию. И всё моё тело отзывается на этот намёк встречным импульсом.

Платон начинает вести.

Почему так жëстко? Я же и без того слушаюсь!

Не даёт думать, не даёт вспоминать, а я танго с первого курса не танцевала. Забыла всё... но получается легко.

Прохожие расступаются, чтобы у нас больше места для манëвра было.

Дышать просто некогда. Когда он наклоняет, кружит меня, бросает в променад... и особенно, когда ничего особенного не происходит, на обычных шагах, близко друг к другу... волны жара катятся от груди вниз. Трепетом рассыпаются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вау... Я и не думала, что он так танцует.

Чистая импровизация, но каждое движение - сто из ста. И как он угадывает?

Понятия не имею, что будет через секунду, но это и интересно.

Слышу, что скрипка добирается до последних нот.

Уже?..

Платон ловит меня в низком выходе и резко останавливается... он, я, мир, всё вокруг. Моë сердце тоже.

Его дыхание на шее. Запах его парфюма, смешанный с ещё более интересным и приятным запахом его собственной кожи.

Его пах, который ощущаю сквозь одежду... Всего несколько слоёв ткани - единственное, что нас разделяет. Осознаю это, и между ног становится мокро и жарко.

Я вся - один сплошной нерв.

Музыка обрывается.

Но Платон не отпускает. Не понимаю... Сердце на разрыв. Его рука скользит с талии на затылок, сжимает волосы, отводит мою голову назад.

В черноте его глаз можно утонуть. Она притягивает так сильно... невозможно сопротивляться. Остаëтся лишь в этой мгле задохнуться и умереть.

И только от поцелуя воскреснуть.

...

А ещё в блоге есть картинки

40 Новый договор

Под впечатлением от нашего танца и почти случившегося поцелуя, за спиной будто маленькие крылышки вырастают. Лечу, парю над землëй, и только моя ладонь в его руке не даëт окончательно в облака улететь...

Но стоит щёлкнуть дверному замку гостиничного номера, как крылышки в миг пеплом осыпаются. А вместе с ними и уверенность моя, возбуждение и решимость.

Вот мы и остались втроëм.

Я, Платон... и кровать.

Она в спальне, а я пока ещё в прихожей. Стою, как застывший кусок мела. Пошевелиться не решаюсь. Лишний раз вздохнуть боюсь, чтобы не спровоцировать...

Не понимаю, как себя вести, что делать, чтобы отсрочить неизбежное. Но хуже всего то, что часть меня сама готова уже начать раздеваться.

Огромная часть!

Всё, что ниже того куска мозга, где здравый смысл хранится.

Бедный мой голос разума... Его уже похоть в такой дальний угол загнала и так сильно закидала оправдательными тапками, что он и пикнуть боится.

Платон опускает руку на моё плечо, откидывает волосы, открывая шею. Боже... Губы...

Не знаю, откуда достаю силы, чтобы голову назад не откинуть и не застонать, когда он проводит губами по моей коже.

Горячо...

Очень горячо. Слишком. Невыносимо.

Только сверху касается, едва. Невесомо, но чувствую каждый миллиметр его движения. Жалящие язычки пламени по крови до самых дальних уголков достают.

Он нарочно сначала выжигает меня этой нежностью... а потом с напором ускоряется. Выбивает этим в полную прострацию.

Поцелуи становятся влажными. Невыносимо жаркими. Требовательными. Потом и вовсе Платон прикусывает мою шею. По-настоящему... больно!

Как от раскалëнной иглы вздрагиваю. Выныриваю из тумана, глотаю ртом воздух, но Платон затягивает меня обратно в бездну уже новыми жадными ласками... Целует в скулу, в щëку, подбирается к губам...

- Я пить хочу! - громко выдыхаю ему в губы перед прикосновением.

Зависаем на бесконечно длинный стоп-кадр, который в реальности вряд ли дольше нескольких секунд длится, но ощущается целой вечностью.

Он не двигается. Только прерывистое дыхание лавой льëтся по моей коже.

Чувствую, как напряжены его руки на моих плечах.

Будто он силой удерживает себя от того, чтобы не сорваться... Не пригвоздить меня к стене и не сделать то, что два года назад со мной сделал.

Воздух трещит от напряжения, когда Платон медленно, очень медленно отдаляется. Словно пространство между нами рвëтся.

А взгляд... Боже, его взгляд.

Обычно жëсткий, гипнотизирующий своей волей. Сейчас же - расплывчатый, с поволокой безумия.

Я уже видела такой... Однажды. Два года назад.

От воспоминания в груди разрастается ледяная паника. Она сковывает. Парализует ужасом.

Ничего не могу с собой поделать. Не могу убедить себя в том, что всё нормально! Не нормально!

Нет в наших отношениях ничего нормального! И быть не может!

Я просто хочу уйти...

Но уходит он. Делает шаг назад, потом еще один, проводит рукой по лицу, растирает пальцами переносицу, потом глаза.

- Пить?.. Да, я бы тоже что-нибудь выпил, - направляется к бару, по пути снимая галстук, - что ты хочешь?

Выдыхаю.

Господи... Что это было?..

- Есть неплохое вино.

- Воду!.. Пожалуйста, - вспомнить бы ещё, как интонацию контролировать.

Он достаёт две стеклянные бутылки с водой и, бросив на меня взгляд, указывающий присесть на диван, сам шагает к столу у окна.

Не знаю, как он это делает, но ноги мои безропотно выполняют команду. Подхожу и падаю в мягкие подушки. Только в этот момент понимаю, насколько устала.

Эмоции выпотрошены.

На новый виток сопротивления меня точно не хватит.

Передо мной, на журнальный столик, плюхается папка с бумагами. Сверху Платон кладëт красивую ручку в металлическом корпусе.

- Что это?

- Новая редакция нашего трудового договора, - он садится рядом, по очереди открывает обе бутылки. Мою ставит на столешницу, а из своей отпивает.

Тянусь к ручке, но в последний момент собираю пальцы обратно в кулачки.

- Можно сначала прочитать?..

Платон усмехается.

- Нужно. С первой до последней страницы. И заимей уже привычку читать всё, что подписываешь.

- Так много, - просто мысли вслух, когда поднимаю увесистую стопку листов.

- В прошлый раз тебя это не смутило.

В прошлый раз я такая счастливая была... На адреналине ставила свои закорючки везде, где только можно. Иван Данилович тыкал пальцем - я расписывалась.

Где бы они ещё такую дуру нашли...

Так. Поехали. Трудовой договор номер... Дата...

Вот.

Публичное Акционерное Общество "Мост Групп", именуемое в дальнейшем...

Читаю страницу и перехожу на следующую. Буквы сливаются в типовые фразы. Сложно выделить самое главное.

Как же неудобно, что нет оглавления!

Платон глубоко зевает.

- Ты можешь идти спать, я долго буду разбираться.

- Ничего, я подожду, - он пересаживается удобнее, облокотившись на руку, - спрашивай, если что-то будет непонятно.

Да мне всё тут непонятно!

В одних приложениях запутаться можно. Их столько... А этот пункт? Про проектный характер работы с плавающим сроком исполнения, который зависит... Да от всего сразу! Целое приложение номер четыре на то, чтобы формулу рассчитать.

Ох...

Скорее бы уже завести агента, который будет всем этим заниматься. Условия мне хорошие выбивать.

Но пока агента нет - вчитываюсь в каждый пункт по порядку.

Того, о чëм говорил Влад, не вижу. Всё вроде приемлемо. И даже великолепно, если брать в расчёт вознаграждения и премии.

- А это что значит?.. - собираюсь зачитать непонятное слово, но замечаю, что глаза Платона закрыты.

Он спит.

В той же неудобной позе полубоком. Подбородок лежит на ладони. Локоть на спинке дивана.

- Платон...

Не реагирует.

Ну... ладно. Так даже лучше.

Я могу занять свободную постель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но это как-то некрасиво - бросить его тут как есть. Мне же не нужно, чтобы он утром на меня разозлился, потому что замерз?

Тихо встаю, иду в спальню и беру белый плед, чтобы накинуть его на Платона. На ноги и грудь, свободный край заправляю за верх подлокотника.

Надëжно держится, спасть посреди ночи не должен.

Выключаю свет и снова иду в комнату. К своей неразобранной сумке. Переодеваюсь в удобные хлопковые шорты и футболку. В ванной смываю макияж и готовлюсь ко сну.

Самое время теперь завалиться и вырубиться, но вместо этого просто стою и пялюсь на кровать.

Большая. Свободная. Удобная.

Безопасная.

Только для меня одной.

Почему же тогда так тянет пойти в гостиную?..

Ладно... На пять минут. Потом сразу же вернусь.

...

Кто хотел ещё визуалов Платона?)

41 Вдох

Медленно осознаю реальность.

Я не на постели.

И не на краю дивана, с которого посреди ночи, как заправский сталкер, рассматривала спящего Платона.

Я - лежу на этом самом диване. Спиной к его широкой горячей груди. Мужская рука тяжёлым якорем крепко прижимает, не давая откатиться.

Мы в одежде. Под пледом.

У-ух...

Платон из нас двоих один дышит. Я теперь не могу. Слишком отвлекает твëрдая штука, которая упирается в моё бедро.

Судя по всему, он ещё крепко спит. Сердце сзади отбивает ровно и сильно, лопатками чувствую ритм.

Значит... всё в рамках допустимого, наверное... У мужчин же всегда так?

Но всё равно мне дико не по себе.

Двигаю попу к краю, совсем чуть-чуть, постепенно и медленно, чтобы только момент касания устранить... Ну. Так вроде лучше...

Только Платон в следующую секунду недовольно сопит и крепче сгребает меня в охапку.

Он проснулся?

Вряд ли. Но теперь степень свободы моя ещё ниже.

Оглядываюсь растерянно. Сквозь приоткрытые шторы пробивается утреннее солнце. Гостиная залита размытым розоватым светом.

Ещё рано. Во сколько там рассвет обычно? До будильника куча времени.

Прикрываю глаза, и накатывает. Не сон... а такая сладкая кайфушечная дрëма. Здесь так классно...

Так обалденно тепло и уютно, что хочется раствориться. Проваляться в его плену как можно дольше.

Мозг, наверное, уже частично отключается, поэтому что чувство, которое следом приходит - вообще логики лишено. Оно пугающее, странное. От него в груди щемит. Душу сладостью обволакивает. Так сильно, что аж приторно.

Его даже сформулировать сложно...

Наверное, так и ощущают себя те, кого любят.

Слова-то какие страшные!

Нет-нет, я так, конечно, не думаю. Даже мысли не допускаю, что такое в теории может случиться...

Да и не нужно мне это! Два года назад было нужно, признаю. Но сейчас уже нет. Не от Платона Лебедева так точно.

Размеренное дыхание на моих волосах вдруг рвëтся. Его сердце начинает колотиться, как ненормальное. Руки, словно корабельные канаты, сжимают и передавливают моë хилое тельце.

- Анжи... - хриплый шёпот в затылок.

Эй!

Представлять во сне, как тискает другую. Что может быть менее романтично?

Вот спасибо, такой момент испортил. Ещё если рëбра мне сломает, будет совсем прекрасно!

- Платон, - дёргаюсь, пытаюсь вывернуться, но хватка железная, - Платон!

Через несколько секунд бесполезных барахтаний получается повернуться к нему. Не потому что я такая сильная, а потому что он резко отпускает. Просыпается.

Платон распахивает глаза, и будто не понимает где находится. Взгляд медленно фокусируются на моём лице.

- Жанна...

- Привет, - выдыхаю, дальше надо бы помолчать, но я продолжаю с дурацкой обиженной интонацией, - тебе, кажется, снилась Анжела.

- Ты мне снилась.

Кожу прошибает мурашками.

Правда?..

А сейчас... почему он смотрит на меня... так?

Я ведь наверняка страшненькая. Растрëпанная, без тональника. Ещё и припухшая после всех тех солëных закусок, которые вчера в ресторане уплела.

А... Ну, наверное, поэтому и смотрит. Удивляется, с какой кикиморой пришлось просыпаться, хотя вчера даже не пил.

От неловкости закусываю губу и опускаю взгляд. Я бы и голову вжала в плечи, но Платон вдруг подхватывает мой подбородок указательным пальцем и возвращает в прежнее положение.

Глаза в глаза. Только его почти сразу соскальзывают вниз. К моим губам.

Он приближается и... да, касается.

Я замираю.

Но губы его не двигаются. Поцелуя, как такового, почти нет. Он даёт мне время привыкнуть, терпеливо ждёт, пока я снова вспомню, как дышать.

Вдох.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

42 Выдох

Пальцы вплетаются в мои волосы. Гладят нежно-нежно. А я... не могу придумать ни одного повода, чтобы не ответить.

Точнее... не хочу придумывать.

Только не сейчас. Потом.

Через минуту.

Его рука переходит на шею, медленно движется по спине, вниз, к пояснице, и снова вверх. Неторопливо очерчивая контуры моего тела.

Это очень приятно. Особенно в связке с поцелуем, который становится глубже и быстрее.

Платон влажным скольжением проходится между моих губ. Проникает в приоткрытый рот. Откликаюсь послушно. Робко сплетаю наши языки.

Внутри что-то щёлкает. Тихий, электрический разряд внизу живота. Как спичка, загораюсь. Всеми клеточками разом, будто они, коварные предательницы, только этого момента и поджидали.

Тело плавится в самых чувствительных местах... В поддавки играет.

Если бы он только знал, что делает со мной...

Кислорода категорически не хватает. От этого голова кружится.

Платон мягко принуждает меня откинуться на спину, сам остаётся на боку, продолжает целовать... Но, эй... Отрывается, давая мне глотнуть немного воздуха, а потом снова настигает, и я снова тону... на этот раз сама уже обнимая его за шею руками.

Боже, это невозможно вынести.

Моя футболка задирается. Не понимаю, насколько обнажена. Осознаю только, что не хочу его останавливать.

Ладонь скользит по моему животу, поднимается и находит грудь. Пальцами обводит вокруг, а потом накрывает и сжимает несильно, но так ярко... так остро это отражается внизу живота. Пульсирующими волнами какими-то.

Со второй грудью это повторяет. Сначала истязая поверхностными узорами... будто лезвием водит. Затем с силой...

Никогда не думала, что соски могут быть настолько чувствительными.

С губ непроизвольно срывается первый стон, который он ловит ртом. Не даëт и секунды на передышку.

Кожа ноет мелкими мурашками. Они отказываются уходить даже с тех мест, которые его руки уже оставили.

Ещё... Ещё так сделай...

Но вместо этого он неумолимо спускается, заходит под резинку шорт. Ладонь накрывает лобок. Кончиками пальцев проводит по трусикам. Прямо по центру идëт. Гладит влажную тонкую преградку, которой, считай, уже нет. Насквозь промокшая ткань ничего не скрывает... ни изгибы чувствительной плоти, ни мою полную капитуляцию.

- Крошка... Ты меня с ума сведёшь, - тихо хрипит он, нарочно надавливая на клитор. Так точно и виртуозно, что всё тело взрывается новой волной огня, до ожогов яркой. Ослепляющей.

Короткое замыкание какое-то... Ещё бы, ещё разок...

Но опять нет.

Это он меня с ума сведëт этими качелями.

Доводит до предела и обламывает... но каждый новый подлëт выше прошлого.

Ничего более сладкого никогда не испытывала.

Моя скудная сексуальная жизнь ограничивалась изучением своего тела в подростковом возрасте, болезненным первым разом два года назад и ночью под хрен пойми чем с конченым уродом, которую, слава богу, я почти не помню.

Но это же... Какой-то новый уровень. Будто и не со мной всё происходит.

Не я, а, значит, и о последствиях можно не думать. Просто наслаждаться.

К чëрту тормоза...

Не сразу понимаю, когда он захватывает край футболки. Замечаю, когда поцелуй рвëтся и Платон отстраняется, чтобы снять мою одежду. Вверх задираю руки и приподнимаю голову.

Воздух касается живота, потоком прохлады хлещет по груди, плечам. Съëживаюсь инстинктивно.

Трикотажный ворот проходится по лицу, движется через локти к кистям... Но дальше Платон не ведёт. Напротив. Останавливается и скручивает футболку узлом - сковывает мне руки.

- Платон...

- Тише, малышка, доверься мне, - просит, но потом возвращается к импровизированным наручникам.

Зачем это?..

Мне и так не по себе, но дальше... Платон вытягивает мои руки над головой, вдоль дивана. Костяшками чувствую, что упираюсь в деревянный край подлокотника.

Выгибаюсь, чтобы посмотреть... Он... привязывает меня? Привязал уже! Тяну на себя кисти, но жгут впивается в кожу. Никак не освободиться.

- Что ты делаешь?.. - шепчу. На полный звук связок не хватает. Их сдавливает смесь растерянности и страха.

Могу только шевелить пальцами, и всё. В ловушке.

Он отстраняется и замирает надо мной. Любуется? Иначе описать не могу этот взгляд. Будто фиксирует детали моей беспомощности с каким-то... особым удовольствием.

- Ты идеальна, - и тон этот восхищенный только подтверждает мои опасения.

Приближается вновь, но теперь не к моим губам.

Его дыхание щекочет внутреннюю сторону запястья. В нескольких сантиметрах от узла футболки.

Поцелуй... Кончик языка касается кожи в самом тонком и уязвимом месте. Там, где проступают голубые венки.

По телу пробегает рябь.

Боже.

Он рисует медленную, влажную линию к сгибу локтя. Губы спускаются к шее, ключице, останавливаются в ямке и пробуют пульс.

Это пытка. Методичное разложение меня на атомы. Каждым движением, каждым касанием... Стирает мои границы.

Ниже.

Обводит сосок языком. Кожа натягивается, каменеет, становится болезненно чуткой. Прикусывает нежно...

Я выгибаюсь дугой, не в силах сдержать этот порыв. Стоны уже подряд, один за одним. Внутри вибрирует всё...

- Платон... А-а, - что-то бессвязное вырывается. Внизу, между ног, уже не тепло, а чистый жар, пульсирующий влажным нетерпением.

Он не останавливается. Только хуже делает! Точно убить меня решил!

Уже не осторожничает, сразу протискивается под ткань трусиков.

Чувствую его пальцы между ног. Он водит ими по нежной плоти, размазывает влагу, скользит по пульсирующему клитору. Одновременно целует меня в шею, в подбородок, в губы...

Я уже рассыпалась. Ещё до того, как начала нарастать тягучая тяжесть внизу. Хочется обнять его, удержаться хоть за что-то... Я не знаю... В плечи вцепиться. Но не могу! Ничего не могу, потому что связана!

А он может. И делает со мной всё, что задумал. Доводит до полного исступления, контролирует бурю внутри меня. Дирижирует ею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне остаётся только подчиниться.

Только чувствовать, без возможности повлиять на что-то.

Резко выгибаюсь в пояснице, когда он проникает в меня пальцем. Или двумя. Двигается... во мне. И одновременно вне меня, по поверхности, по самым трепещущим точкам, по набухшему бугорку, соскальзывая и наступая.

Мои стоны перебивает его шумное дыхание. Как же... нереально то, что происходит со мной.

Но это точно не сон. Во сне так кайфово не бывает.

- Умничка моя. Моя послушная сладкая девочка...

Что-то там Платон тоже бессмысленное бормочет, не до болтовни сейчас. Не слушаю. Я на грани того, чтобы сознание потерять.

И тут в самой глубине меня словно пружина срывается. Колебания такие дикие, что, кажется, изнутри разорвут.

Наверное, даже вскрикиваю... или нет. Или это только душа кричит, но ощущения словами не передать.

Волна густого жара разливается потоком по телу. Мышцы живота и бёдер каменеют, выгибая тело в сладостном напряжении. А потом - резкое падение. В бездну, где всë пульсирует в слепом, животном ритме, сжимаясь и разжимаясь с тëплым облегчением.

Это... вау! Умом понимаю, что это был всего лишь оргазм, сильный, но...

Ва-а-ау.

Теперь можно и выдох сделать. Глаза пока открывать рано...

Но они сами широко распахиваются, когда Платон одним резким движением стаскивает с меня шорты вместе с трусами. Щëлкает застëжку ремня, начинает расстëгивать брюки.

Мы так не договаривались!

...

Визуалы к таким главам ЛН не разрешает выкладывать, так что по-старинке, девочки. Включаем фантазию))

43 Ни в чëм себе не отказывай

Всхлипываю.

- Ну... ладно, - странно теперь уже заднюю давать, да? Да и зачем? Мне же сейчас хорошо...

Глаза мокрыми стали ещё секунду назад, когда от переизбытка чувств все эмоции разом взорвались. Теперь же с силой моргаю, чтобы прояснить взгляд. Прохладные дорожки слезинок сбегают по вискам.

- Ну ладно? - слышу сверху что-то пугающе каменное, от чего всё разгоряченное нутро обдаëт холодом.

Он останавливается, замирает, так и не избавившись от брюк.

Как втянуть слова обратно?..

- Да, давай. Ну, мы же... начали уже, ладно, я не против, - мои жалкие попытки спасти положение только хуже делают.

Платон опускается. Нависает надо мной, всего в нескольких сантиметрах от лица.

- Не против она, - его большой палец проходится по моей нижней губе, чуть сминает её, надавливает и проникает внутрь, опуская челюсть, касаясь моего языка, - пожалуй, я начну с твоего рта, который говорит много лишнего.

Лëгкие резко сжимаются, выталкивая воздух коротким, беззвучным выдохом.

- Ты ведь не против, милая?

Боже.

Сглатываю, потому что слюны вдруг становится как-то неадекватно много, и получается так, что в этот момент плотно смыкаю губы.

Зажав его палец...

Понимаю, как это со стороны выглядит и застываю. О, нет... Жар выстреливает в щëки.

Он видит это. Шершавой подушечкой надавливает на язык, протискивается глубже и при этом оглядывает меня с коварной ухмылкой. А я ведь себя знаю! Я совершенно точно сейчас багровыми пятнами пошла.

Стоит сказать, что я ничего такого не умею? Или о таком не говорят? И без оправданий понятно будет, что любовница из меня посредственная.

Почему опять так много слюны?!

И прежде чем я успеваю полностью поддаться панике, Платон разрывает наш контакт. Поднимается и каким-то рывком развязывает узел на моих руках.

Запястья покалывает от облегчения и одновременно жжёт в том, месте, куда только что впивалась ткань. Подтягиваю их к себе, разминая.

А он встаёт.

Я оказываюсь совершенно не готова к тому чтобы в воздух подлететь. Ахаю без голоса, обвиваю его шею, но больше от неожиданности. Платон меня крепко держит.

Взглядом ловлю наше отражение в высоком зеркале. Картинка пугает и гипнотизирует одновременно.

На мне же ничего нет. Голая абсолютно, в отличие от него. Плюс... фон из его чёрной одежды делает меня белой и маленькой.

Какую-то сломанную фарфоровую куклу себе напоминаю.

Мы направляемся в спальню. Конечно, куда же ещё...

Эй. Куда?

Мимо кровати. Платон распахивает дверь в ванную, проносит меня к душевой и ставит на холодный кафель. Тут... ведь твëрдо. Разве у меня не будут колени после этого красные?

- Мне сегодня для соцсетей компании в велосипедках сниматься. Коротких. Мне нельзя, чтобы ноги...

Осекаю себя.

Волнуюсь больше, чем хочу, но ничего поделать с этим не могу. Потом. Потом подумаю, как буду на работе оправдываться, сейчас вообще не до этого.

- Чтобы ноги - что? - повторяет он.

Расстегивая рубашку. Пуговицу за пуговицей.

Забываю, что хотела сказать.

Как завороженная смотрю. Никогда ведь Платона без одежды не видела. Интересно.

Плечи ещё шире кажутся. Под ними раскаченные грудные мышцы, пресс плотными кубиками, очерченные рельефные линии по бокам торса. От пупка вниз под резинку уходит дорожка короткой поросли.

Это ведь ненормально - в такой момент его с братом сравнивать? Но там - картинка просто, как куча других в интернете, а тут он... В одной со мной комнате. Близко. Стягивает штаны. Боксеры.

- Всë ещё стесняешься, моя опытная?

От вопроса вздрагиваю.

Кидаю взгляд на себя, а я мало того, что сжалась буквой зю, так ещё и руки на груди перекрестила.

- Нет, - буркаю и снова теряю дар речи.

Член.

Возбуждëнный. Каких-то неадекватных размеров. Он стоит и прямо в меня смотрит. В смысле... головкой направлен вверх и на меня.

Господи, куда весь воздух из комнаты подевался?

Так вот же... Отвернулась и сразу нашла кислород. Глубоко вдыхаю, с запасом. Мало ли когда ещё такая возможность представится.

Платон включает тропический режим, выстраивает температуру воды и запускает меня в кабину. Она просторная, человек пять поместится, но ему, похоже, места мало - ставит меня лицом к стенке, почти вплотную.

Сейчас ещё более неловко, чем когда голая под ним лежала.

Просто... это ведь странно. Я и сама могу помыться.

Но Платон мне такой возможности не даëт. Сам оглаживает моë тело мочалкой и руками. Медленно. Будто опять изучает.

Его ладонь проплывает по позвоночнику, обводит лопатки, переходит через шею к ключицам. Потом опускается и ложится на грудь. Соски напрягаются, до предела твердеют, но он оставляет их и скользит дальше.

Вниз по животу.

Горячая белая пена стекает к бëдрам быстрее его руки. Я выгибаюсь. Отвожу назад попу и сталкиваюсь... с его членом.

Да... В этот раз не убегу. Ни за что.

Его губы касаются моей шеи, жадно и страстно целуют, в то время, как рука с мочалкой сжимает ягодицу. Сильнее и сильнее. Материал впивается в кожу, царапая. Это отвлекает, мешает утонуть в его истязающих поцелуях. Хочу сказать, что... больно вообще-то! Но только открываю рот, как вторая его рука заходит мне между ног... Совсем неожиданно и сразу настойчиво, распаляя то, что ещё толком остыть не успело.

Уже не до боли.

- Платон... - шепчу и сразу же захлëбываюсь собственным стоном. Хватаюсь... Да не за что мне ухватиться. Только пальцы сжимаю на гладком кафеле и сильнее прогибаюсь в спине.

С катушек можно слететь от того, что он со мной делает.

- Повернись, малышка, - командует, отстраняясь. Делая вид, что не замечает, как я тут буквально выпрашиваю, чтобы в меня кое-что вставили.

Нет-нет-нет...

Совсем ласки мои прерывает.

Ну случайно сморозила ерунду на диване. Теперь наказывать меня за это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кабина до предела наполнена паром. Им дышать тяжело, но делаю над собой усилие, чтобы хоть как-то протрезветь.

Оборачиваюсь.

Прямо перед взглядом оказываются два маленьких круглых шрама. На его груди. Совсем рядом с сердцем.

Нервы электричеством коротит.

Платон продолжает орудовать гостиничной мочалкой, спускает пену по моим плечам, а я всё не могу глаз увести.

В это место вошли две пули.

Для меня ведь такая жизнь - нереальная. Когда кто-то может прийти с оружием. Навредить... Убить. Такое только в кино бывает.

- Можно? - тяну пальцы к его груди. В воздухе торможу, ожидая разрешения.

Мне показалось, или мышцы напряглись? Глаза так точно почернели, но по остальному лицу ничего не понятно.

- Конечно, ни в чëм себе не отказывай, - он захватывает мою кисть, однако коснуться шрамов не позволяет.

Вместо этого Платон тянет её вниз, заставляя сжать его член. Своей ладонью прикрывает мою, полностью контролируя движения. Начинает водить вверх и вниз. От основания до конца и обратно.

Думать больше ни о чëм не могу. Только о том, настолько же он горячий. Сейчас руку мне расплавит...

...

Надеюсь, книгу не заблочат за такую красоту, но не могу не поделиться)))

44 Розы

На съëмки опаздываю.

Ну и что? Кто мне что сделает? У меня роман с владельцем компании. Это он меня задержал.

Обалдеть!

Никогда не думала, что стану этой девчонкой с особыми привилегиями. Как говорила одна успешная актриса: "Мама дала мне красоту, папа дал характер. А я дала Сарику - и теперь живу как у Христа за пазухой" и как-то там дальше.

Платон, конечно, совсем из другой области влияния. Да и я не планирую своей личной жизнью пользоваться, но всё же сам факт. У меня есть личная жизнь!

Ещё какая. Ещё с кем...

Вот бы вернуться на неделю назад и рассказать себе же, какой Платон на самом деле. Каким может быть для меня.

Страстным, горячим, но при этом чутким и внимательным.

Мы ведь не перешли на следующую стадию утром. Классического секса... ну... с проникновением... у нас так и не случилось, пусть я и готова была, но он, наверное, решил, что пока рано.

На самом деле - это хорошо. То, что у нас ещë всё впереди. Он, как и обещал, не спешит.

И так всё слишком быстро. Моё сознание за реакцией тела не успевает.

Но даже то, что было...

Ладошками машу около лица, нагоняя ветерок на пылающие щëки. Опять начинается. Ещё бы! Я и не подозревала, что такая... что так могу. Увлечься процессом. Не знала, что так хорошо может быть.

Тихо хихикаю от нахлынувшей идеи вернуться в прошлое. О-о... Я бы себя совершенно точно на свадьбу к Василисе не пустила, и мы бы с Платоном не встретились.

Хотя... Почему же? В Питере бы и столкнулись.

Короче - судьба.

Сегодня последний день основной части съëмок. Потом будет перерыв на неопределённый срок. Пиарщики должны оценить эффективность компании и внести изменения, если нужно. Тогда я и пригожусь снова.

- Простите за опоздание! - влетаю на студию. На этот раз в гордом одиночестве. Телохранители мои остались в машине.

- Примадонна наша явилась! А мы уж решили, что ты первая свинтила с тонущего корабля. Давай пулей на мейк! - приветствует меня режиссёр.

Судя по тону, мой роман с боссом, которого все тут боятся - тайна.

Тем лучше. Спокойно отработаю смену. Сделаю всё, как надо: без поблажек.

А потом будет вечер.

Платон обещал отвести меня в одно особенное место. Просил купить новое вечернее платье.

М-м-м... Куда же мы пойдëм?..

Нужно будет в перерыве обновить знания по столовому этикету. Вилка для рыбы, вилка для мяса, вилка для улиток... какие там ещë есть?

Открываю дверь в гримëрку и вижу... красоту, как она есть. Живое воплощение. Абалденно пахнущее на всю маленькую комнатку.

- Да-да. Тебе, кому же ещё? Только что привезли, - ворчливо комментирует помощник визажиста, - а говорила, что нет у тебя парня.

- Похоже, что есть, - улыбаюсь.

Платон. Ну заче-е-ем? Мы же только что виделись... Сделал так, чтобы я ни на минуту не могла о тебе перестать думать?

Букет шикарных роз. Роскошный и большой, с крупными белыми бутонами. Здесь не меньше ста цветков в высоком белом коробе с лентой. Занимают весь угол.

Как же это мило!

Я будто оказалась в том самом мире, о котором два года назад мечтала.

Я - это я, Жанна. Платон это знает. И я - его девушка. Особенная для него. То, с каким желанием он смотрит на меня, не подделать. Будто он на самом деле всё это время не мог обо мне забыть.

О-о... Да тут и записка имеется.

Разворачиваю открытку и читаю: "Оказывается, у меня есть связи в МостГрупп. Обращайся, если понадобится помощь. Хорошего дня. Артур"

...ох блин.

Мой нелепый восторг проваливается в звенящую тишину. Настроение сменяется на крайне паршивое.

У меня тоже есть связи в МостГрупп, Артур, у меня тоже...

И как я про него забыла?

Надо с этой нелепой ситуацией что-то делать, и чем скорее, тем лучше. Достаю телефон, но пальцы зависают над разбитым экраном.

Что писать?

"Спасибо" - это для начала. Отправляю.

А дальше? Я теперь сплю с твоим старшим братом, так что больше ничего не присылай?.. Как-то это не очень звучит.

Если упомянуть брата, то Артур может с ним связаться. Тогда уже у Платона будут вопросы... Лучше сначала ему скажу.

Да.

Решено. Вечером всё объясню.

В следующем сообщении Артур предлагает поболтать, но я сухо отвечаю, что работаю, и на самом деле с головой погружаюсь в дела.

Выныриваю только вечером и сразу же еду в торговый центр, в котором вчера была.

После часовых поисков, в финал выходят два платья: классическое чёрное и нежное серебристое. Оба из шикарной ткани с облегающим силуэтом. Ничего лишнего.

Платон всегда выглядит на все сто. Нужно ему соответствовать... Тогда лучше чëрное.

Но серебристое мне так идëт!

Но первое более универсально, а я не знаю, насколько формальным должен быть мой образ.

Как же быть...

Закрываюсь в кабинке и ещё раз надеваю чёрное. Изгибаюсь красиво, делаю селфи и отправляю его Платону.

"Прости, что отвлекаю. Я сейчас в магазине. Помоги выбрать наряд для вечера. Это подойдёт?"

Весь день искала повод, чтобы ему написать и при этом не показаться слишком навязчивой. Вот. Нашла.

Ну а что? Мы же пара. У пар принято переписываться в течение дня.

Сердце замирает, когда вижу, что он печатает ответ. Приходит ответ:

"Сними. И пришли, что под ним"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

45 Фото

Тело вспыхивает жаром. Он одновременно бьëт по щекам и закручивает воронку внизу живота.

Сейчас? Оглядываюсь. Здесь?

Ну где же ещё... Это кабинка для переодеваний. Тут принято быть без одежды.

Пальцы предательски дрожат, когда заставляю их тянуть за бегунок молнии. Спешу. Стаскиваю шёлковый чехол через голову, от чего волосы треплются в что-то бесформенное.

Никогда не отправляла никому фотографии в белье. Никогда не делала фотографий в белье, ни разу в жизни. Даже для себя.

На мне более-менее приличный комплект бежевого цвета. Недорогой, но это потому что бренд неизвестный. Смотрится красиво.

Делаю кадр за кадром, пока не нахожу нужный ракурс. На фото у меня и грудь есть, и талия, и даже намëк на попу имеется.

Внимательно вглядываюсь в экран.

По центру ягодицы виднеется красный след. Яркий такой. Прямо сияет. Это в дополнение к натëртостям на запястьях, за которые мне опять от гримëрши прилетело.

Телефон пиликает сообщением:

"Опять не слушаешься, малышка?"

Между ног пробегает влажная дрожь. Чëтко представляю его голос, медленно растягивающий слова над моим ушком.

Да я... слушаюсь. Дай только селфи переделать...

Беру ракурс выше, чтобы бëдра в кадр не попадали. Теперь получается нормально, даже очень.

Я такая аппетитная, что Платон меня после ужина... Или до... А я совсем не буду против.

"Сними всё"

Боже. Я уже вся в мурашках. Это же заметно на селфи.

Ну ладно. Всего один кадр.

Я избавляюсь от лифчика. Трусы - ну это уже явно перебор.

Мысленно благодарю себя за то, что выбрала именно этот бутик. Здесь совсем мало покупателей и очень плотные шторы. Кабинки такие просторные, что, кажется, специально для парочек предназначены.

Волосы лучше раскидать по плечам. Скрещиваю ноги и прикрываю соски свободной рукой. Волнуюсь до дрожи. Еле-еле в кнопку спуска затвора попадаю.

Экран ещё этот потрескавшийся... Приходится щуриться, чтобы разглядеть все нюансы.

"Устала сегодня? Хочешь закажу тебе что-нибудь вкусное?"

Отправить.

Что? Перечитываю последнее сообщение. В смысле - закажу? Мы же вместе будем ужинать.

О господи!

Я отправила фотографию в первый по счёту диалог. Артуру! Он только что прислал вопрос, вот и стал на первое место.

Удалить! Удалить! Удалить!

Я же успела? А он не успел увидеть? Там было две галочки или одна?

Он печатает... О нет. Только не это. Артур прислал мне смайлик с глазами-сердечками.

"Просто огонь!" - вдогонку.

А!!!

Заблокировать его к чёрту. Но прежде прощальное слово: "Забудь! Я случайно отправила!".

Всё. Удалить всю переписку. Блокирую. Теперь его номер в чëрном списке и такой кошмар не повторится.

Давно надо было это сделать! Ещё днëм. Ещё вчера. Вообще не надо было с ним общаться!

"Крошка"

Да помню я, помню!

Адреналин в перемешку с паникой от супер-фейла, как ничто другое, охлаждает любовный пыл.

Десять раз перепроверяю мессенджер. Теперь - точно Платон.

Отправляю адресату. Он отвечает через секунду: "Я просил всё"

Какое счастье, что я не послушалась, а то бы красавчик сегодня был вдвойне счастлив.

"Остальное сними с меня сам, пожалуйста" - отмазываюсь, падая на кожаный пуф. Сердце колотится. Ещё чуть-чуть, и через горло вырвется. Никак не уймëтся. Откидываю телефон обратно в сумку.

Мой первый онлайн-флирт официально провален. И ответа на свой вопрос я так и не добилась.

Значит, куплю оба платья. Мне сегодня перевели часть зарплаты. Могу себе позволить даже три.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

46 Подарки

Шопинг здорово успокаивает нервы.

Из торгового центра я выхожу уже более-менее счастливая.

Ну случилось недоразумение. С кем не бывает? Нужно уметь не обращать внимания на такие мелочи. В остальном же - жизнь удалась.

Халк нагружен покупками под завязку. Рыжего я жалею. Он выглядит настолько щуплым, что запросто может сорвать спину от пары коробок с обувью. Да и это вечно недовольное выражение лица... Неохота связываться.

В ТЦ я потратила примерно всё, что у меня было. Сама не пойму, как так случилось. От стресса увлеклась и потеряла берега. Зато теперь одежды до конца лета хватит.

Спешу в гостиницу, чтобы собраться, а там меня ждёт ещё один сюрприз.

На этот раз приятный.

Подарочные пакеты с логотипами ювелирных. Целая куча! И всё мне? Конечно, мне! Не Рыжему же.

Весело хихикая, я подлетаю к столу, на котором эта красота расставлена. Ныряю в роскошь бархатных коробочек.

Вау!

Сколько всего... странного.

Серьёзно. Я и не думала, что у Платона такой причудливый вкус на украшения. И главное - очень разнообразный. Нет какого-то определённого стиля. Всё из разных коллекций и в прямом, и в переносном смысле.

Растягиваю между пальцами колье с тёмными изумрудами и белым золотом. Оно бы подошло больше даме за шестьдесят. М-м-да...

Тут же массивные браслеты в стиле ар-нуво, а в соседней коробочке совсем тонкие браслетики-нитки.

Кстати, красивые, но в мой сегодняшний образ не впишутся.

Серëжки выбрать совсем сложно. Они разномастные, с драгоценными камнями и металлами, но все слишком аляпистые и кричащие.

Похоже, что в душе Платон - ребëнок, который не наигрался в фантики.

- Не нравится?

Вздрагиваю от голоса Ромы, который со спины подобрался.

- А... Нет, всё отлично. Просто думаю, что надеть.

- Мне будет проще Вам угодить, если Вы напишите список предпочтений. Так же я не решился выбирать кольца, потому что не знаю Вашего размера.

- Подожди, - в груди что-то больно ëкает, - не решился... ты? В смысле, ты всё это выбирал?

- Да. Велика вероятность того, что в ближайшее время мне предстоит делать это вновь. В Ваших интересах будет озвучить пожелания. Можно устно. У меня превосходная память.

Я медленно закрываю шкатулку с рубиновыми серьгами. Теперь они нравятся мне ещё меньше.

- Спасибо. Я подумаю и отвечу позже, - сдержанно говорю.

Не знаю, почему, но этот момент меня так задевает.

Пока собираюсь, делаю причëску и крашусь, не могу отвязаться от мысли, что что-то не так.

Вчерашний вечер был волшебным. Утро ещё лучше... но потом мы разъехались по своим делам, и я будто бы отошла на второй план.

Твержу себе: это нормально.

Платон же необычный человек.

Он много работает. Ему некогда переписываться о всяких глупостях и бегать по магазинам, выбирать безделушки. В конце концов, даже то, что он поручил это помощнику, тоже классно. Так и делают люди из его круга, когда влюблены...

В смысле, увлечены!

Просто увлечены. Не будем торопить события.

...

Девчонки, сегодня совсем коротенькая глава получилась. Сколько успела)) Завтра постараюсь написать побольше

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

47 Машина

Как и вчера, Платон опаздывает к назначенному им же времени.

В девять я спускаюсь в холл отеля.

Есть безумно хочется. Сейчас уже никакой пафосный ресторан не нужен. Любая пирожковая сгодится.

Он стоит у высокого окна, и поначалу меня не замечает.

В тëмном костюме и белой рубашке. Чëрный узкий галстук. Одежда сидит безупречно. Он весь - сплошная холодная безупречность, от которой дух захватывает.

Ведь я знаю, какой силы огонь скрыт внутри. Он испепелить может, душу выжечь своим жаром, но не лететь на это пламя... значит, просто не жить по-настоящему.

Наши взгляды сталкиваются.

От растерянности выдаю какую-то кривую зажатую улыбку. Семеню к нему, шаркая каблуками, но спину стараюсь держать ровно. Я же... девушка Платона Лебедева.

Планка на уровне небес.

- Жанна, - подаëт руку.

- Платон.

Вкладываю свою ладонь формально, но стоит только коснуться, как он сковывает меня капканом и притягивает.

Платон, не теряясь, склоняется к моему лицу.

Боже... Тут же... Мы же не одни.

Но в последнее мгновение он замедляется, и на щëку ложится нежный поцелуй. Невесомый, но настолько интимный, что снова забываю, как лëгкими пользоваться. И лучше бы не вспоминала, потому что, вздохнув, наполняюсь его запахом, терпким, с нотой спелого цитруса. От него появляется неконтролируемая слабость в ногах.

Так и тянет упасть, чтобы снова оказаться у Платона на руках... как утром.

Может, ну его - этот ресторан?

- Ты прекрасна, моя девочка, - обжигает дыханием кожу, а смыслом - сердце. Оно же сейчас выскочит. Нельзя так... Тогда не будет у тебя твоей девочки.

- Спасибо, - ответить могу, лишь когда он отстраняется на полшага.

Мне бы воды... Ледяной...

И стоило себя накручивать весь вечер по пустякам? Платон одним своим присутствием, одним прикосновением все сомнения развеивает.

Мы вместе проходим к автомобилю. Это блестящий Бентли цвета мокрого асфальта.

Сейчас понимаю, что нужно было выбрать наряд дороже. Здесь одна дверная ручка стоит больше, чем всё, что на мне надето.

Внутри прохладно и почти темно, пахнет кожей. Располагаюсь на кресле поближе к окошку, но в таком положении остаюсь недолго. Платон манит меня к себе.

Задний ряд сидений - сплошной, без разделения массивным выступом посередине. Напоминает широкий кожаный диван.

От водителя нас отделяет затемненное стекло.

- Как прошёл твой день? - подсаживаюсь ближе.

Тяжелая рука накрывает мою.

Пальцы скользят по тыльной стороне ладони, перебираются на запястье, ещё немного воспалённое, хоть внешне этого и не видно - консилер постарался. Очерчивает круговые узоры.

- Всё самое увлекательное только начинается, - он доходит до плеча, мягко скользит по тонким ключицам и спускается по линии декольте.

- А я... Мы сегодня закончили работу над компанией. Завтра уже буду свободна...

- Это отлично. Я бы хотел, чтобы ты больше отдыхала.

Плотный шёлк будто исчезает с моего тела. Совсем его не чувствую. Зато дорожка, которую прокладывает Платон, раскаленным металлом стекает. Ложбинка между грудей, ниже по животу, обводит пупок и переходит на бедро. Неумолимо мчится к подолу.

- Да мне... Мне нравятся съёмки, это совсем не сложно...

- А мне нравишься ты, - тихий голос у самого виска.

Вдох, выдох, мурашки. Вдох, выдох, мурашки.

Замкнутый круг, из которого вырываюсь лишь, когда чувствую, как край платья задирается вверх.

Волна колючего горячего тока расползается по внутренней стороне бедра вслед за его рукой, медленно, но твëрдо подбирающейся к трусикам.

Моë дыхание становится шумным. Мысли путаются. Сказать надо, что, наверное, не время, что странно здесь это делать... Но стоит раскрыть рот, как что-то невнятное вслух вырывается.

Полу стон, полу его имя.

Закусываю губы стыдливо и опускаю голову. Теперь не только чувствую, но и вижу сквозь пелену, что он со мной делает.

Платон не торопится.

Даёт мне время ощутить каждый миллиметр движения, отозваться пульсацией и трепетом. Насладиться тем что ещё не произошло, но уже точно будет... Наверное. Не просто же так всё это.

- И нравится, когда ты меня о чëм-то просишь, - кончики пальцев касаются кружевной кромки, цепляют и медленно стягивают, - можешь делать это чаще.

- Что... мне нужно делать? - абсолютно себя не контролируя, приподнимаю бëдра, и бельë отскакивает к коленям, а потом дальше спускается по ногам.

- Просить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

48 Поцелуй

Не сразу улавливаю смысл.

В таком состоянии вообще с мозговой деятельностью проблемы, приходится отвлекаться от происходящего, а этого совсем не хочется...

Трусики преодолевают последнюю преграду в виде босоножек и отбрасываются в нишу в дверной панели, как какой-то неважный платок или салфетка.

Он на них даже не посмотрел ни разу. Не то что на меня... Прямо, глаза в глаза, словно какой-то змей искуситель.

- Чего бы ты хотела? - так близко, что наши губы в одном неловком движении друг от друга.

Очевидно же, что...

Подаюсь вперëд, но он - назад. Уходит от прямого столкновения, при этом не отдаляется совсем. Играет со мной.

Ответа ждёт.

- Хочу поцелуй.

Платон одобрительно улыбается.

Я закрываю глаза...

Но вместо губ чувствую его ладонь на пояснице. Вторая забирается в волосы на затылке.

Он опрокидывает меня на кресло!

Это так неожиданно, что в голос взвизгиваю, и сразу же рот зажимаю руками, потому что мы тут вообще-то в компании третьего человека. Который за рулëм! Меньше метра от нас.

Но при этом сам Платон за мной не опускается. Просто бросил меня в горизонтальном положении, и всё!

Ой, нет... Не всё.

- Подожди, погоди, ты же не... Не сейчас, - шиплю испуганно.

Пытаюсь сомкнуть бëдра, платье одëрнуть... Хотя, как вверх его одëрнуть? Ноги-то у меня задраны. Раскинуты совершенно бесстыдно. Лежат на плечах Платона.

И скинуть их он не позволяет.

- Тшшш, не бойся, малышка.

В следующее мгновение, когда его губы припадают к моему колену, цепенею. Буквально. Вся.

Только мелкая вибрация проходит по коже вслед за его горячим дыханием. По внутренней стороне бедра... туда, где уже всё мокрое и пульсирует короткими, настойчивыми толчками, умоляя о прикосновении.

Новый поцелуй ближе. Без промедления следующий.

- Нет, мы же... Мы же... - кошусь на затемнённую перегородку.

- Можешь кричать, здесь хорошая звукоизоляция.

- Да не собираюсь я кричать... А-а-х!

Обрываюсь, когда его пальцы без предупреждения входят в меня. Несильно. Наверное, одними только фалангами. Погружаются и отступают, и снова...

Внутри всё сжимается, пытаясь приспособиться к заполнению, которое то и дело ускользает, раздразнивая. Распаляя безбожно сильно.

Одновременно с прикусыванием нежной тонкой кожи на бëдрах совсем близко к обнажённой промежности. Погружение - влажное касание губ. И так раз за разом.

В медленном ритме одним только этим доводя меня до какого-то неадекватного возбуждения... Когда мир начинает плыть пятнами, спина непроизвольно выгибается, а бëдра приподнимаются, поддаваясь...

Тогда он опускает голову до конца.

Целует меня. Там!

Дыхание рвëтся, режется моим же сдавленным стоном. Пространство вокруг переворачивается, а тело будто всë разом вспыхивает.

Цепляюсь пальцами за его волосы. Не знаю, зачем. Не отталкиваю. Просто... Просто сложно сейчас себя контролировать.

Нежный, влажный, бесконечно интимный поцелуй. Я о таком даже думать стеснялась.

А он... Платон с наслаждением пробует меня на вкус. Губами и языком. Слизывает мою смазку, будто я вся сладким соком наполнена. И сама я - спелый тропический фрукт.

А когда он обводит кончиком языка косточку...

Дугой выгибаюсь. Сознание уплывает куда-то, остаются только вспышки горячего тока под кожей, только это тягучее бурление внизу живота.

Стонами разбрасываюсь уже направо и налево. Звукоизоляция же... Можно...

Обалдеть...

Я в дорогущей тачке. С самым шикарным мужчиной на свете. И это... даже не я его довожу до экстаза оральными ласками, а он меня.

Уже от одного понимания свалившегося на меня счастья можно кончить, но кончаю я через секунду от очередной обалденной спирали вокруг клитора. Как он это делает?..

Оргазм такой яркий, что на секунду оглушает. Сносит меня горячей волной. Волнами... Бьются и бьются внутри меня, не давая выдохнуть.

Когда медленно, по частям, возвращаюсь в тело и открываю глаза, Платон уже надо мной.

Его зрачки настолько расширены, что почти поглощают радужку. В глубине черноты демоны летают. Безумные, с вилами и котлами. Только я больше их не боюсь.

Хочу его. Вместе с его демонами, какими бы они ни были.

- Платон, - касаюсь его лица, - я же твоя?

- Даже не смей в этом сомневаться, - отвечает он хриплым шёпотом. Одна прядка выпала из зачесанных назад волос. Это очень красиво, ему идëт небрежность. И бешенство это в глазах, когда он на меня смотрит, тоже идëт. Будто на волоске его терпение, на ниточке. Прямо здесь меня разорвать готов.

И где же находится грань Платона Лебедева?

Пальцами скольжу по его щеке, чувствуя напряжение челюсти. Кожа горячая, почти обжигающая. Дотрагиваюсь до его губ. Они немного блестят от моей смазки.

- А ты... мой?

Он отвечает, но не словами, а глубоким поцелуем. Развратным таким, напористым. До дна меня выпить хочет, и я этого хочу, больше всего сейчас.

Это ведь мой вкус?.. Такая я - там? Вовсе и не сладкая. Немного солоноватая даже, как слëзы. Или морская вода, которая остаётся на губах после купания. Только вкус более... животный что ли, насыщенный.

Ноги сами обвиваются вокруг его поясницы. Давая ему понять, что сдалась теперь уже окончательно, в любую бездну за ним.

С ума сойти... Это произойдёт на заднем сиденье Бентли. Пошлятина какая.

Я такая пошлая, оказывается...

Но стоит мне полностью расслабиться и отдаться моменту, Платон резко отрывается. Не только от губ. Полностью от меня.

- Блять, Жанна, - с тоской тяжело выдыхает, отворачивается и трясëт головой, - ладно. Поднимайся. Мы приехали.

И правда машина не двигается... Давно?

Сажусь слишком резко, от этого голова кружится. Где моя сумочка?.. Ох, я, наверное, похожа чёрт знает на что.

Пока поправляю макияж, Платон салфетками стирает с лица мою помаду и мою... Меня, короче.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он немного нервный. Движения не такие точные, как обычно. Забавно за этим наблюдать.

Блин, я вслух над ним посмеялась?

Не будем провоцировать неудовлетворенного мужчину. Отложим это на время после ужина.

Отворачиваюсь и вглядываюсь за тонированные стёкла. Мы стоим у здания с какой-то небольшой квадратной вывеской, на которой красными буквами написано "Куб".

Не очень похоже на ресторан.

49 Куб

Внутри похоже ещё меньше. Входная зона скорее напоминает клубную. Приглушëнный свет с красным оттенком делает это место немного жутковатым.

Да ещё стилистика такая... готическая.

Стены сделаны под состаренный камень, по ним плетутся железные фигуры из прутьев.

Может, я несовременная. Мало куда хожу и отстала от трендов вечерней жизни, но с порога чувствую себя неуютно.

Уже не так весело, как было пару минут назад, в машине.

Бугай в строгом костюме провожает нас в зону ресепшен.

За длинной стойкой, оббитой кожей с заклёпками в форме шипов, стоят две девушки с идеально зализанными косами. Белоснежные блузки застегнуты на все пуговицы, а поверх затянуты в корсеты, делающие их талии непропорционально узкими.

- Добрый вечер, - чеканят они с фирменной улыбкой.

- Платон! Дорогой!

Из тени появляется женщина и сразу кидается к моему спутнику.

- Лера, - не разжимая моей руки он склоняется и целует в щëку коротышку. Та отвечает по-светски формально, чмокая воздух рядом с его лицом, чтобы не смазать помаду, - Жанна, познакомься. Моя подруга Валерия. Хозяйка клуба.

Клуб, значит. Я не ошиблась.

- Очень приятно, - улыбаюсь.

Ей на вид лет тридцать... тридцать пять. Макияж яркий, явно сценический. Огненно-рыжие волосы, стянуты в тугой хвост. Чëрный плащ.

Я серьëзно. Плащ, как в средневековье. Широкий лоскут плотной ткани от горла до пят и вырезами для рук полностью скрывает фигуру, но судя по впалым щекам, женщина вся миниатюрная. Не только ростом.

- Очень рада, что ты всë-таки решил прийти. Я начинаю через пятнадцать минут. Как говорится, чувствуй себя как дома, - подмигивает, касаясь его плеча, - впрочем, как обычно. Марина! Проводи гостей. Столик на имя Лебедева.

Платон перехватывает мою кисть и берёт меня под руку. Ведёт в зал за девушкой с длинной косой. Слышится низкая басистая музыка, негромкая.

Через высокую двустворчатую дверь заходим в просторное помещение... и у меня ноги в пол врастают.

Сказать, что на этом моменте я офигела - ничего не сказать.

Матерь.

Божья.

Это.

Блин.

Что.

Такое!

Там, в глубине тëмного пространства, освещенная сцена. Полукругом. А на этой сцене женщина в маске и высоких ботфортах лупит длинной... я не знаю, что это, плëтка или кнут, или просто кожаная верëвка, да и какая разница! Она прямо тут, на сцене лупит другую девушку, связанную, почти голую, стоящую на коленях спиной к залу.

Это нормально?!

Судя по реакции публики - абсолютно.

Взмах. Эта штука со свистом режет воздух. Раздаётся удар, глухой, отсырелый щелчок по обнажённой спине. Тело вздрагивает, но жертва не кричит. Стонет только.

Замираю, вцепившись в руку Платона. В горле пересыхает.

- Спокойно, - его голос будто издалека, - это постановка. Перфоманс.

Кидаю взгляд на него. Невозмутим. Как будто там на сцене просто в шашки играют, а не избивают человека.

Нет. Я не совсем в пещере жила все эти годы. Знаю, что это такое. Просто мне такое раньше не попадалось. Это как параллельная реальность. Все эти садисты, мазохисты...

Платон решил разыграть меня?

- Пойдëм, сядем на наше место, - с непривычной добротой говорит он.

Ну точно разыгрывает. Смеëтся просто. А я повелась, наивная.

Шаги даются с трудом. Вешу на его руке, как утопающий на ветке посреди бурной реки. Одно неверное движение и снесёт течением ко всем чертям.

А к этим чертям я не хочу... Страшно.

Каждый столик здесь в отдельной нише, отгороженной высокими спинками кресел. Других клиентов почти не видно. Хорошо освещена только сцена.

И клетки.

Клетки из полированного темного металла расставлены по углам. В двух девушки извиваются в подобии танца, ещё в двух просто валяются на мягких подушках, как домашние зверьки. Костюмы у них соответствующие.

Садимся.

Платон держит меня за руку. Большой палец на моём запястье. На пульсе.

Не утруждайся, милый. Моë сердце так колошматит, что и без измерений понятно, что я на пределе. По грохоту и треску рëбер.

- Расслабься. Жанна, - зовëт и я рваным рывком оборачиваюсь, - здесь хорошая кухня. Лера отбирает лучших поваров.

А-а-а... Так мы покушать пришли.

Другой разговор...

Ныряю в меню, и краем глаза замечаю, что на сцене меняется позиция. Позиция порки. Девушка с голой красной спиной усаживается на какую-то штуку из чёрной кожи с ручками и подколенниками. Хлыст взлетает в воздух.

Ну нафиг.

Лучше на картинки салатов смотреть.

Есть мне резко перехотелось, но от волнения заказываю всё подряд.

- И бокал белого сухого вина, - подытоживает мой список Платон, называя марку.

Он даже не посмотрел в барную карту. По памяти сказал французское название.

И хозяйку этой богадельни знает. Лера. Подругой её представил.

Смириться не могу с тем, что он в этом месте частый гость. Не готова была к такому повороту.

Смущаюсь сильно и даже злюсь на себя за зажатость, но поделать с собой ничего не могу.

Со сцены звуковое сопровождение процесса громче становится. Я опускаю голову, глазами прилипаю к краю скатерти, и типа в домике.

- Жанна, - Платон мягко, за подбородок поворачивает моё лицо к себе, заставляя встретиться с ним взглядом. - Дыши ровно. Смотри на меня. Ты здесь со мной. Всё остальное - просто фон.

- Да всё в порядке, - мямлю.

- Никто здесь никого не заставляет. Это искусство. Люди делают только то, что хотят. То, что им нравится и доставляет удовольствие. В подобных местах они могут себе это позволить.

- Тебе тоже нравится... такое?

- Меня всегда прельщала власть. В любом её виде.

- Тебе в обычной жизни власти недостаёт?.. - на секунду царапаю взглядом сцену и сразу понимаю, что это была плохая идея. Лучше на Платона смотреть, и только на него.

Он улыбается задумчиво.

- До недавнего времени, признаюсь, был дефицит, - замолкает ненадолго, позволяя официанту выставить на стол напитки и уйти, - никто изначально не предполагал, что я получу то, что имею. Единственным наследником семейного бизнеса и состояния должен был стать мой младший брат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

50 Шоу

- Почему? Ты же... То есть, я думала, принято поровну или по старшинству делить... состояние, - на самом деле понятия не имею, что там на Олимпах принято, но совершенно невозможно представить Артура на месте Платона.

Он не спешит отвечать. Как будто решил, что это вообще не моё дело и зря начал тут разговор о личном.

- У кого как. На этот счёт нет чётких правил. Но если вернуться к твоему прошлому вопросу, то сейчас дефицита в подчинëнных у меня нет, я устранил его. Я испытываю дефицит в тебе.

- Во мне? - пальцы сжимают ножку бокала так, что ещё чуть-чуть и треснет, но голос держу.

- Тобой, Жанна, я хотел обладать тогда и хочу сейчас.

- Вот так? Обладать, - киваю взглядом на сцену, на которой сменяются декорации. Актрисы специфического жанра кланяются.

Платон наклоняется слишком близко для обычного комментария... на ухо шепчет:

- Если напросишься. Ты можешь заслужить наказание или поощрение. Всё, как в обычной жизни, только честнее. И приятнее, тебе понравится.

Что-то... мне как-то нехорошо становится. Душно... Да и в кресле этом, оказывается, капец как неудобно. Вроде моё мягкое место ещё не трогал никто, а оно уже саднит, как от удара хворостиной.

Один раз мне в детстве дали по жопе. И даже не родители, а бабушка. Отломила тонкий прутик и гонялась за мной, юной линчевательницей, по двору. Мне было шесть. Нашла спички и чуть не спалила курятник.

Короче, никак у меня не ассоциируется романтика с физическими наказаниями... Да и с какого перепуга меня кто-то наказывать должен? Я вообще-то взрослая.

- Это всего лишь детали, - он отстраняется, но не очень далеко, своим бокалом указывает на сцену, - на самом деле, всё проще, чем может показаться со стороны. Есть правила. Есть стоп-слово. Она могла сказать его в любой момент, но не сказала, потому что не хотела. Правда в том, малышка, что ей это было нужно не меньше, чем той, что держала плеть. А скорее даже больше.

Дальше он не объясняет. И правильно, потому что я и данный пласт информации переварить не способна.

Это место... зазеркалье, где чёрное почему-то белым называют, а нормальный человек, то есть я, себя чувствует неполноценной.

Закуски приносят быстро.

Аппетита всё ещё нет. Тартар по виду напоминает аккуратно вырезанный кусок плоти. В сторону его откладываю. Лучше уж вино.

В мои планы не входило перед Платоном напиваться, но тут уж сам бог велел.

Музыка меняется.

Воздух дрожит от нарастающего стука барабанов.

Появляется Валерия.

Она становится в центр и скидывает плащ, оставаясь в коротких кожаных шортах и топике.

Если так можно назвать переплетение чёрных полосок на груди.

- А вот и наша умелица, - Платон отставляет бокал, - следи за руками. Это высший пилотаж.

С потолка медленно опускаются две длинные верёвки и несколько обручей, обмотанных чем-то тёмным. Лера ловит их с отрепетированной лёгкостью.

Начинается не танец, а какая-то воздушная акробатика. Агрессивная и резкая. От некоторых движений хочется вздрогнуть.

Она вертится в воздухе, оплетая тело верёвками, взлетая и зависая в разных позах под жёсткий барабанный ритм.

Никогда ничего подобного не видела.

Но завораживает.

- Шибари в динамике, - поясняет Платон, - японское искусство. Фокусируется на эстетике, а не на боли.

И тут из ниш по бокам сцены появляются два ассистента с огненными факелами. Валерия, продолжая висеть, передаёт им концы верёвок, а они... поджигают их! На самом деле!

Какая к чёрту эстетика?

К тому, что на сцене сейчас кого-то сожгут заживо я вообще не готова. Не моргая, смотрю и почти не дышу. Сумасшедшие...

- Огонь не доберётся до кожи. Верёвки со специальной пропиткой, - слышу голос Платона, но поверить получается, лишь когда пламя резко останавливается.

Дальше происходит ещё несколько пируэтов с огненным рисунком, финальный прыжок с переворотом. К моменту, как женщина оказывается ногами на сцене, она уже полностью связана.

Обалдеть.

Я даже несмело аплодирую вместе с остальными зрителями. Кожей чувствую пристальный взгляд справа и перевожу глаза на Платона.

Что за довольная ухмылка?

- Держи. Я видел твои анализы. Тебе нужно есть больше красного мяса, чтобы повысить гемоглобин, - ставит передо мной тарелку с порезанным стейком.

Не заметила, как его принесли.

Платон принимается разделять и свой кусок на аккуратные ровные полосы. Так обыденно. Будто мы и правда в обычном маленьком ресторанчике. Поедим, и всё.

А может... так и будет?

Эта мысль рождает в сердце надежду. К десерту она уже настолько плотно укореняется в сознании, что я уже уверена: да, это просто ресторан с эротической шоу-программой. Скоро мы сядем в Бентли и поедем смотреть на то, как разводят мосты, и танцевать танго на набережной.

Ведь да же?..

Нет.

После ужина нас провожают мимо выхода, по узкому коридору к лестнице. Спуск вниз.

Там, как я понимаю, находятся приватные комнаты.

...

Завтра новую главу выложу в 11 вечера, с неё же и начнём вторую часть. Самое интересное впереди))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бонус

Продолжение (так же будет в процессе бесплатно) читаем по ссылке:

Кто там заказывал стриптиз от Лебедева?

Это просто фантазия, к сюжету не имеющая никакого отношения, но красивая.

Теперь возвращаемся в приватную комнату клуба "Куб".

Жду всех в продолжении:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец