Новое Начало aka Панель машка начало

1

Мне было одиннадцать, когда случилось нечто ужасное. День, когда я потеряла всё, что имела. День, когда жизнь маленькой, радостной одиннадцатилетней девочки Мелиссы Ансларт, казалось, закончилась, так и не начавшись. Вторник, 15 июля 2014 года. Автокатастрофа на трассе Белт-Паркуэй в Нью-Йорке, унёсшая несколько человеческих жизней, в том числе и жизни моих родителей, Люси Ансларт и Стефана Ансларт. Самый ужасный день, когда у маленькой девочки отняли самое главное – родителей.

Наше время. Сентябрь 2025 год.

Одиннадцатилетняя девочка выросла, сейчас мне двадцать один год. Я выросла. Стала старшей, заботливой и любящей сестрой, которая присматривает и защищает свою маленькую частичку, оставшуюся мне от родителей.

Анет Ансларт – моя младшая сестра. Четырнадцатилетняя проказница. Когда родителей не стало, Анет было всего три года . Две сестрички остались на грани бессилия и отчаяния. Девочки, лишившиеся самого дорогого. С тех пор в маленьких глазках обеих девочек навсегда погас тот самый огонёк счастья и уюта.

Мы живем в доме, доставшемся нам от родителей. Под своё крыло нас взяла бабушка Нелли, мамина сторона. Любящая, добрая, она не оставила маленьких девочек-сироток. С тех пор бабушка и сестра – единственное, что у меня осталось. Ради этих двух близких мне людей я готова на всё.

Именно поэтому этот дом, эта жизнь, которую я так тщательно оберегаю, казались мне хрупкими, как стекло. А любые тени, любые намёки на опасность, подобные той, что я почувствовала сегодня, заставляли меня действовать. Защищать. Любой ценой.

Университет я бросила год назад. С самого детства я мечтала стать дизайнером. Это была моя страсть, моя отдушина, мой мир. Мечта, которая казалась неисполнимой. Но я не сдавалась. Я верила, что где-то там, в другом мире, есть место для моих идей, для моей фантазии.

И вот, удача. Меня приняли в университет дизайна интерьера.Но, к сожалению… университет пришлось бросит. Это было трудное решение, но необходимое. Тогда, когда стало ясно, что вся ответственность ляжет на мои плечи, никаких других вариантов просто не оставалось. Нужно было работать, обеспечивать семью. Бабушка, хоть и в возрасте, старается нам ни в чём не отказывать, но я не принимаю её помощи. Она у нас есть – вот и хорошо. А вот дополнительные деньги, которые могли бы облегчить её ношу, я не хочу принимать. Поэтому работаю только я. В баре офицанткой а так же барменом.

Место, где я провожу большую часть своего времени, где руки сбивают коктейли, а улыбки должны быть натянуты, даже когда на душе скребут кошки. Но это работа. Это мой вклад. Это то, что позволяет мне с гордостью смотреть в глаза бабушке и Анет, зная, что они в безопасности. Что они ни в чём не нуждаются.

Смена в баре заканчивалась поздно, иногда рано. Усталость наваливалась тяжелым грузом, но вместе с ней приходило и какое-то странное удовлетворение. Я делаю это. Я справляюсь. И каждое утро, возвращаясь домой, я знаю, что моя семья ждет меня. И ради них я готова пройти через всё.

Сегодня моя смена на работе, нужно собираться. Время поджимает, поэтому действую быстро и привычно. Натягиваю на себя черные широкие джинсы – они удобные, не стесняют движений, идеальны для работы, где приходится много времени проводить на ногах. Сверху – простой черный топ, а поверх него – белое худи, чтобы не было слишком жарко, но и не холодно, если на улице вдруг окажется прохладно.

Перед зеркалом делаю небольшую паузу. Решаюсь подчеркнуть свои зеленые глаза, доставшиеся от папы. Тонкий слой туши, чтобы сделать ресницы чуть более выразительными. А пухлые губы, унаследованные от мамы, я слегка подкрашиваю вишневым тинтом – ненавязчивый, но стойкий цвет, который добавит уверенности. Мои кудрявые волосы, такие же, как у мамы, я быстро собираю в хвост. Пусть будут собраны, чтобы не мешали.

Взгляд в зеркало. Да, это я. Мелисса. Готова к очередной смене. Готова к тому, чтобы встречать гостей, слушать их истории, подавать напитки и натянуто улыбаться. Готова делать вид, что всё в порядке. Готова работать. Потому что семья ждет.

Беру сумку телефон и выхожу из дома.

Дорогие читатели рада приветствовать вас в истории Новое Начало, надеюсь вам понравится эта буря эмоций с любовью ваша Adalin Sezar❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2

Как только я переступаю порог бара, меня тут же встречает мой босс, Лео Стив. Его широкая, всегда добродушная улыбка немного притупляется, когда он видит меня.

— Мелисс, – обращается он ко мне, его голос звучит чуть более напряженно, чем обычно. – А я как раз тебя ждал. Ноя, представляешь, заболела. Взяла выходной. Мне срочно нужен кто-то в VIP-зал на втором этаже. Подержишь там, а? Ты же знаешь, как там всё устроено.

Я киваю, хот не бывала там , стараясь не выказать никакого удивления. Неожиданные перестановки – это обычное дело в этом заведении. И хотя VIP-зал – это совсем другой уровень обслуживания, более напряженный и требовательный, я готова. Ради Лео, который в свое время дал мне шанс, и ради дополнительной подработки.

— Конечно, Лео, без проблем, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Расскажешь, что нужно знать. Просто хочу убедиться, что всё будет на высшем уровне.

Он облегченно выдыхает, и его улыбка возвращается. – Вот поэтому ты и лучшая, Мелисс. Пойдём, я тебя познакомлю с расположением, и напомню несколько особенностей наших постоянных гостей. Помни, здесь всё должно быть безупречно.

И вот я уже иду за ним, направляясь в ту часть бара, куда редко заглядывают обычные посетители. Второй этаж, VIP-зал. Сегодняшний вечер обещает быть интереснее, чем я могла бы предположить.

Быстро переодевшись в рабочую одежду – строгую белую блузку и юбку, – я чувствую, как форма помогает мне настроиться на рабочий лад. Это не просто одежда, это мой костюм, моя броня, которая помогает отгородиться от личных переживаний и сосредоточиться на деле.

Собрав волосы еще плотнее в хвост и проверит, что всё на месте, я поднимаюсь по лестнице, ведущей в VIP-зал. Каждый шаг отдается едва слышным стуком каблуков по полированному дереву. Чем выше я поднимаюсь, тем тише становится фоновая музыка, а воздух кажется более насыщенным и… ожидающим.

На втором этаже меня встречает приглушенный свет и тихий шепот. Несколько столиков, расставленных с большим пространством друг от друга, обитые мягкой кожей кресла, приглушенная музыка, которая скорее создает атмосферу, чем привлекает внимание. Это место для тех, кто ценит уединение и высокий уровень сервиса.

Лео, который, похоже, уже успел дать мне инструктаж, показывает мне основные моменты: расположение напитков, особенности обслуживания некоторых постоянных клиентов, где находится кухня для особых заказов. Я киваю, запоминая всё. Моё внимание уже полностью сконцентрировано на задаче.

–Хорошо, Мелисс, – говорит он, похлопав меня по плечу. – Я оставлю тебя здесь. Если что-то понадобится, просто нажми на вызов. Удачи.

И вот я остаюсь одна. Вхожу в зал, осматриваюсь, расставляю бокалы на столиках, проверяю чистоту. Мои глаза привыкают к полумраку, а слух начинает различать отдельные звуки – приглушенные голоса, шелест ткани, звон льда в бокалах. Работа началась. Я готова принять первых гостей.

— С какого же стола начать? – пробормотала я себе под нос, пытаясь собраться. Мой взгляд упал на столик у окна, где сидела небольшая компания. Три человека – двое мужчин и одна женщина, все выглядели расслабленными и довольными. Они явно были здесь, чтобы хорошо провести время.

Я сделала глубокий вдох, стараясь придать своему голосу уверенность, хотя внутри все еще дрожало. Взяв себя в руки, я направилась к их столику, планшет в руках казался единственным якорем в этом море неопределенности.

— Здравствуйте, – произнесла я, подойдя к ним. Мой голос звучал немного напряженно, но я старалась улыбнуться. — Готовы сделать заказ?

Они подняли на меня взгляды. Мужчина, сидевший во главе стола, был одет в дорогой костюм, его лицо выражало легкое нетерпение. Женщина рядом с ним была элегантно одета, ее взгляд был оценивающим. Третий мужчина, сидевший напротив, казался более спокойным, но его глаза внимательно изучали меня.

Я почувствовала, как их взгляды проникают сквозь меня, словно они пытались что-то разглядеть. каждый из них сделал свой выбор ,я быстро записала их заказы на планшет, стараясь действовать как можно более профессионально.

Затем пошла приняла заказы у других столиков.

Когда я закончила, я вежливо улыбнулась им и направилась к выходу из VIP-зала, чтобы отдать заказы повару.

Мешкаясь в своих мыслях, я не заметила мужчину, стоявшего возле входа в зал.

Девочки рада приветствовать вас у себя надеюсь моя история затянет вас❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3

Мешкаясь в своих мыслях, я не заметила мужчину, стоявшего возле входа в зал. Не понимаю как я сталкнулась с ним больно ударевшись плечем , не сказав не слова я прошла мимо него, почти вплотную, но мой взгляд был устремлен вперед, к кухне. Я была так поглощена и уставшая что даже не извинилась перед ним.

И только когда я уже почти достигла двери, ведущей на кухню, я почувствовала, как чья-то рука легла мне на плечо. Холодная, сильная рука, которая заставила меня замереть.

— Извините, – прошептала я, стараясь, чтобы мой голос не выдал моего страха. Я надеялась, что это просто кто-то из персонала, кто-то, кто тоже спешит.

Но рука не отпускала. И тогда я услышала его голос, низкий и угрожающий, который я так хорошо запомнила тогда...

— Куда таропишься красотка а затем произносит Мелисс Ансларт– произносит он прочитав мое имя на беджеке весящим на моей белой блузке,его тон был полон презрения. — Разуй глаза! Ты потревожила не того человека Мелисс.

Мое сердце сжалось.

— Извините, и кого же я побеспокоила?– произнесла я снова, на этот раз более уверенно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Я случайно.

Я ждала его реакции, готовясь к худшему. Но вместо ожидаемого гнева, я услышала тихий смешок. Он сжал мое плечо чуть сильнее, и я почувствовала, как его пальцы скользят по моей руке.

— Случайно? Я Адам Уилсон – повторил он, и в его голосе прозвучала насмешка. – Ты думаешь, я поверю в твою случайность?

Адам Уилсон произношу его имя по слогам в голове, будто пробуя на вкус , не знаю кто это, и раньше не слышила о нем.

Не в силах больше терпеть его прикосновения и его обвинения, я резко повернулась к нему лицом. Мои глаза встретились с его зелеными, полными подозрения и гнева. Я старалась говорить как можно спокойнее, хотя внутри все бурлило.

— Да, случайно,–произнесла я, глядя ему прямо в глаза. — Случайно. Уберите свою руку, мне нужно работать.

Я пыталась звучать уверенно, но мой голос все равно дрожал. Я знала, что он не верит мне, но я должна была попытаться. Я должна была показать ему, что я не боюсь, что я не сломлена.

Но в ответ на мои слова он лишь сжал мое плечо еще сильнее. Его пальцы впились в мою кожу, и я почувствовала легкую боль. Его лицо приблизилось к моему, и его зеленые глаза сверкнули.

— Думаешь, я не знаю, кто тебя подослал ко мне, сучка? – произнес он, его голос был низким и угрожающим, полным ярости. – Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить в твои сказки?

Его слова были как удар. Я не знала, что он имеет в виду. Кто меня подослал? Я была здесь одна, жертва обстоятельств, а не чья-то марионетка. Я простая офицантка. Но он, казалось, был уверен в обратном. И эта уверенность пугала меня больше всего.

— Меня некто не подсылал, — кричу, глядя ему в глаза и вырываясь из его захвата. — Отпусти меня, урод! — произнесла я с отчаянием, когда вдруг в его взгляде что-то щёлкнуло.

Он сжался, словно сдерживая бурю внутри себя. Медленно взял меня за руку и повёл за собой на выход.

— Куда вы меня тащите? — спрашиваю сквозь зубы. — Отпустите! Вы оглохли?

Я снова пытаюсь вырваться, но бесполезно: его хватка крепка, он непреклонен.

Он ведёт меня по длинному коридору, стены которого освещены светом ламп, отражающие красивый цвет покрытых трещинами обоев. Сердце стучит всё громче, в голове роятся мысли о том, что же будет дальше.

Затем он резко останавливается напротив двери, рывком открывает её и мы входим в бильярдный зал.

Комната погружена в полумрак, зелёное сукно столов притягивает взгляд, а редкие лучи света играют на поверхности лаков и медных светильников. Здесь пахнет смесью табака, амбре и старой древесины.

Дорогие читатели вот и произошла первая встреча главных героев ваша Adalin Sezar ❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4

Он хватает меня за руку ...я заметила что Его губы тронула едва заметная, хищная улыбка. И я поняла, что этот кошмар еще не закончился. Он только начался заново.

Не успела я осознать его движение, как мир вокруг меня перевернулся. Он, с невероятной силой, схватил меня за плечи и резким, отточенным движением бросил на бильярдный стол. Холодная, гладкая поверхность ударила в спину, выбив остатки воздуха из легких. Прежде чем я успела прийти в себя, он уже навалился на меня сверху, прижимая всем своим весом.

Его дыхание обжигало мою кожу, смешиваясь с запахом табака и чего-то терпкого, что я не могла определить. Я чувствовала его грубую ткань одежды, его напряженное тело, давящее на мое. Паника захлестнула меня с новой силой. Я пыталась вывернуться, оттолкнуть его, но мои руки были прижаты к столу его мощными ладонями.

Его пальцы, грубые и холодные, начали блуждать по моей оголенной коже бедра. Я чувствовала, как они скользят вверх, задирая и без того короткую юбку, обнажая все больше и больше. Каждый его прикосновение было как удар, как плевок в мое достоинство. Я задыхалась от ужаса и отвращения, пытаясь вырваться, но его хватка была железной.

— Нет! Отпусти! – вырвалось из меня хриплым шепотом, но он, казалось, даже не слышал. Его взгляд был прикован к моему лицу, и в нем читалось нечто жуткое – смесь злобы и какого-то извращенного удовлетворения. Он знал, что я боюсь, и это, казалось, только подпитывало его.

Его пальцы продолжали свое движение, приближаясь к самому сокровенному. Я чувствовала, как мое тело дрожит от ужаса, как слезы начинают жечь глаза. Я была заперта, беспомощна, и он знал это. Он наслаждался моей беспомощностью, моей болью. И в этот момент я поняла, что борьба может быть бесполезной, но я не могла сдаться. Я должна была найти в себе силы, чтобы.

Внезапно его пальцы замерли. Его тело напряглось, и он резко поднял голову, прислушиваясь. Его взгляд, который только что был наполнен злобой и похотью, теперь исказился чем-то другим – подозрением, гневом.

— Чертовка, – прорычал он, его голос стал еще более грубым и угрожающим. Он отпустил мои бедра, но не отстранился, лишь сжал мои плечи сильнее, заставляя меня смотреть ему в глаза. – Кто тебя подослал?

Его слова прозвучали как удар. Я не могла понять, о чем он говорит. Подослал? Следить? Я была здесь не по своей воле, я была жертвой, а не шпионом.

— Ты следишь за мной, Итальянская подстилка? – его голос сорвался на крик, и он встряхнул меня так, что зубы застучали. – Говори! Кто тебя послал? Этот ублюдок, который думает, что может меня остановить?

Я смотрела на него, совершенно сбитая с толку. Мои глаза были полны слез, но не от страха перед ним, а от непонимания и отчаяния. Я не могла говорить, мой голос пропал где-то в горле. Я лишь отрицательно качала головой, пытаясь донести до него, что он ошибается.

Но он, казалось, не видел моего смятения. Он видел лишь подтверждение своим подозрениям. Его лицо исказилось от ярости, и он снова прижал меня к столу, его глаза горели ненавистью.

— Ты думаешь, я не знаю, что происходит? – прошипел он, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. — Думаешь, я не вижу, что меня пытаются подставить? Но ты ошиблась, сучка. Ты ошиблась, если думаешь, что я позволю кому-то играть со мной!

Его слова были бессмысленны для меня, но в них звучала такая угроза, что я снова почувствовала, как холодный страх сковывает меня. Я не знала, кто он, почему он здесь, и что он думает обо мне. Но я знала одно – я оказалась в ловушке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5

С комом в горле, который, казалось, душил меня, и камнем, который давил на душу, я собрала последние силы, чтобы ответить ему правду.

— Я не знаю вас, – мой голос дрожал, едва слышный шепот. — Я не знаю, кто вы. Я не знаю, почему вы здесь. И я не итальянка.Пожалуйста, отпустите меня Адам...

Но он, казалось, не слышал. Его глаза, полные подозрения и ярости, не отрывались от моего лица, но в них не было ни тени понимания. Он продолжал свой допрос, его вопросы становились все более агрессивными, обвинения – все более абсурдными.

— Не знаешь? Ты врешь! – он снова встряхнул меня, и я почувствовала, как мои зубы вновь стучат друг о друга. – — Ты здесь не просто так! Кто тебя послал? Говори!

Боль от его слов, от его прикосновений, от всего этого кошмара, который разворачивался передо мной, стала невыносимой. Отчаяние захлестнуло меня, и я больше не могла сдерживаться. Слезы хлынули из глаз, и я начала плакать в захлеб, сотрясаясь от рыданий.

— Отпустите, пожалуйста... – вырвалось из меня сквозь рыдания, слова тонули в потоке слез. — Пожалуйста...

И после этих слов произошло нечто неожиданное. Его ярость, казалось, на мгновение застыла. Его взгляд, который был направлен на мое лицо, сместился. Он резко отпустил мои плечи, и его руки, которые только что были грубыми и угрожающими, теперь метнулись к моему лицу.

Он схватил мои щеки своими руками, сдавливая челюсть так сильно, что я почувствовала, как мои зубы вот-вот сломаются. Я замерла, ожидая нового удара, нового обвинения. Но вместо этого он притянул мое лицо к себе.

И страстно, почти яростно, он поцеловал мои губы.

Это был не нежный поцелуй, не ласка. Это был поцелуй, полный боли, отчаяния, возможно, даже какой-то извращенной страсти. Его губы были жесткими, требовательными, и я чувствовала, как он вкладывает в этот поцелуй всю свою злость, всю свою боль, все свое смятение. Я была парализована, не в силах ответить, не в силах оттолкнуть. Я просто чувствовала его губы на своих, и это было еще одним шоком в этом кошмаре, который, казалось, не имел конца....

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

6

Это был не нежный поцелуй, не ласка. Это был поцелуй, полный боли, отчаяния, возможно, даже какой-то извращенной страсти. Его губы были жесткими, требовательными, и я чувствовала, как он вкладывает в этот поцелуй всю свою злость, всю свою боль, все свое смятение. Я была парализована, не в силах ответить, не в силах оттолкнуть. Я просто чувствовала его губы на своих, и это было еще одним шоком в этом кошмаре, который, казалось, не имел конца....Я просто чувствовала его губы на своих, и это было еще одним шоком в этом кошмаре, который, казалось, не имел конца.

— На этом хватит, – прошептала я себе под нос, слова были едва слышны, но в них звучала сталь. Я собрала все оставшиеся силы, всю свою волю к жизни, всю свою ненависть к нему. И с неожиданной для самой себя силой, я оттолкнула его от себя.

Это было не просто легкое движение. Это был рывок, полный отчаяния и решимости. Хоть я и оттолкнула его лишь на небольшое расстояние, этого оказалось достаточно. Пока он, ошарашенный моей внезапной реакцией, пытался восстановить равновесие, я воспользовалась моментом.

Не думая, не колеблясь, я резко ударила его коленом в пах. Звук, который вырвался из его горла, был смесью боли и удивления. Он согнулся пополам, хватаясь за причинное место, его лицо исказилось от невыносимой агонии.

Это был мой шанс. Я вырвалась из его ослабевших лап, как птица из клетки. Не оглядываясь, не давая ему опомниться, я вскочила с бильярдного стола и бросилась к двери.

— Стой, дрянь! – услышала я его искаженный от боли и ярости голос позади. Но я не остановилась. Я бежала, не разбирая дороги, прочь из этой проклятой комнаты, прочь от этого монстра.

Мои ноги несли меня по коридору, сердце колотилось как сумасшедшее, легкие горели. Я не знала, куда бегу, но знала одно – мне нужно было выбраться отсюда. Я выбежала из комнаты и, не останавливаясь, понеслась по коридору, ища выход, ища спасение. В голове мелькнула мысль о горничной – может быть, там, где работают люди, я смогу найти помощь. Я бежала, надеясь, что смогу найти хоть кого-то, кто поможет мне выбраться из этого кошмара .

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7

Залитаю и захловываю за собой дверь, быстро сбрасываю себя рабочую форму и надеваю свою одежду,приоткрыв дверь, заглядываю сквозь небольшую щель,

— Вроде тихо, шепчу про себя, но трепет в груди не дает покоя поэтому я закрываю дверь, беру свою сумку кладу туда телефон,

Бежать через входную дверь не вариант он увидит и закончет начетое или еще хуже убьет меня, оглядываю комнату , взгляд падает на приоткрытое окно, подбегаю к нему смотрю в низ,

— Хм не так уж и высоко, решаюсь выйти через окно, так будет безопаснее,

Распахнув окно, я осторожно сажусь на подоконник, вытяня обе ноги назад. Свободы кажется не больше, чем оттенок на рассветном небе — выхода нет. В этот момент я чувствую, как страх вползает в самые глубины души. Но затем собираю всю свою решимость в кулак и крепко хватаюсь за раму окна обеими руками.

Это не просто физический акт — это символ борьбы с внутренними ограничениями и внешними обстоятельствами. Я понимаю: единственный путь вперёд лежит через преодоление себя. Трепет в груди сменяется странным спокойствием. И даже когда весь мир кажется замкнутым на себе, внутренний голос говорит — держись.

Пускай падение и неизбежно, но разве мы не рождены, чтобы летать?

Собрав все свои силы в кулак, я делаю шаг вперед. Время замирает, и мир вокруг исчезает, оставаясь позади, как нелепый сон. Ветер рвется в лицо, обдувая меня, увлекая в неизвестность. В этот миг, когда я лечу вниз, внутри меня заполняет ощущение свободы и безумия. Я летела словно птица, оставив все страхи и сомнения внизу. Но, как и все прекрасные мгновения, это чувство долетает до своей кульминации, и я осознаю — впереди ждёт удар о землю, жестокий, но необходимый.

Поднявшись на ноги, я быстро отряхиваю руки и колени, чувствуя, как адреналин все еще бурлит в венах. Взгляд метается по знакомым стенам — это место пропитано воспоминаниями, но сейчас каждое из них кажется невыносимым. Я оборачиваюсь, спугнув шепчущие разговоры на балконе и бегу к задней части бара. Каждый шаг отзывается диким биением сердца, словно стихийный призыв к свободе. Дверь на выход манит меня, как маяк в темноте, и я готова покинуть это место, оставить позади все свои страхи и сомнения, выскользнуть в ночь, где границы не существуют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

8

Выбежав на знакомую дорогу, я оглядываюсь через плечо, настроение полное тревоги — нет ли за мной этого бандюгана? Всё кажется слишком тихим, но я не могу позволить себе расслабиться.

— Вроде нету, — произношу про себя, стараясь успокоить сбившееся дыхание. Но как только эта мысль внезапно появляется, адреналин вновь заполняет меня, и я перехожу на бег. Мои ноги касаются асфальта с растущей скоростью, каждый шаг подгоняет стремление к свободе. Внимание сосредоточено на дороге, я слышу только биение своего сердца и звук своих шагов, сливаясь с ночью, в которой меня никто не найдёт.

Убежав на приличное расстояние от бара, я наконец останавливаюсь, чувствуя, как сердце стучит в ушах, словно пытается выбиться из груди. Ночные улицы окружены спокойствием, но в душе еще чувствуются настроения тревоги. Я глубоко вдыхаю свежий воздух, позволяя себе немного успокоиться.

Вытаскиваю телефон из кармана, дрожащими руками вызываю такси до дома. Каждый миг ожидания кажется вечностью, но я знаю, что скоро окажусь в безопасности. Наконец, экран мигает, и на карте появляется точка. Такси уже в пути, и я чувствую, как тяжесть, слетевшая с плеч, но, тревога все еще бурлит внутри, как неугасимый огонь. Сердце бьется с такой силой, будто предостерегает меня: "

Это еще не конец

".

Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться, и глубоко вдыхаю свежий ночной воздух, наполняя легкие этой прохладой. Как же хочется закончить это безумие и вернуться домой, где уют и тепло. Я представляю, как бабушка и сестра крепко спят, их мир не знает о том, что происходит со мной. В тихом доме всё спокойно, и эта мысль горько свербит в душе. Я мечтаю о том, чтобы безопасно оказаться рядом с ними, забыв о страхах и переживаниях. Но пока я здесь, под звездами, чувствую, как темнота жмет на плечи, и жду своего спасительного такси.

Неожиданно я чувствую сильный удар сзади, и мир вокруг меня начинает расплываться. Веки тяжелеют, словно от свинцового покрова, и я не в силах противостоять. В одно мгновение все спокойствие исчезает, поглощаясь темнотой. Мысли движутся слишком медленно, чтобы понять, что происходит, и я закрываю глаза, чувствуя, как борьба постепенно уходит. Я начинаю скользить в бездну, где страхи и тревоги растворяются в ночи, оставляя только тишину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

9

История от лица Адама:

Суббота. Нью-Йорк.

Солнце ещё только лениво пробивалось сквозь пасмурное Нью-Йоркское небо, а я уже чувствовал лёгкий привкус предвкушения. Суббота, долгожданный выходной. Всего несколько часов назад я высадился из самолёта, прилетевшего прямиком из Лос-Анджелеса. Этот город, с его вечным движением и суетой, казался таким далёким от привычного ритма жизни, что возвращение домой ощущалось как глоток свежего воздуха.

Едва успев бросить сумки в квартире, я получил звонок от Майкла. Его голос, как всегда, звучал бодро и заразительно.

— Адам! Ты где? Я уже соскучился по нашему старому доброму 'The Rusty Mug', – проговорил он, не тратя времени на долгие приветствия.

— На пороге, – ответил я, улыбаясь. А сам недавно приземлился.

— Отлично! Как насчет

The Rusty Mug

.Ты же знаешь, суббота – это святое. После всех этих дел в Анжелесе, самое время обсудить как это было.

"

The Rusty Mug.

" Само название вызывало шквал воспоминаний. Этот бар был нашим вторым домом, нашим штабом, где мы делились планами, мечтами, где рождались и умирали истории. Когда дела в Лос-Анджелесе затянули нас так, что мы стали редкими гостями в родных краях,

"The Rusty Mug"

казался чем-то из прошлой жизни. Но сегодня, вернувшись домой, это было первое, что пришло на ум.

Я приехал к бару чуть раньше Майкла. Старый кирпичный фасад, знакомая вывеска, которая, казалось, видела всё на своём веку. Дверь скрипнула так же, как и раньше, поднявшись на второй этаж где тусуются элитное общество, меня окутал знакомый аромат пива, поджаренного сыра и чего-то неуловимо домашнего. Музыка играла тише, чем я помнил, но знакомые лица за стойкой – бармен Сэм, который всегда знал, что ты хочешь ещё до того, как ты сам это понял – были на месте.

Я подошёл к своему обычному столику в углу, но Майкла ещё не было. Чуть нетерпеливо огляделся. Он всегда был пунктуален, особенно когда речь шла о таких вещах. Решил набрать его, чтобы уточнить, где этот засранец застрял. Отойдя к двери выхода, набираю номер, прикладываю телефон к уху, как вдруг…

Словно пуля. Прямо в грудь. Отдача была такой, что я отшатнулся, чуть не сбив стул. Первое, что мелькнуло в голове – ну вот, началось. Итальянская мафия, наверное, решила напомнить о себе. Хотя, какие там итальянцы в этом районе… В любом случае, зрелище было то ещё.

Передо мной стояла девушка. Не просто девушка, а сногсшибательная. Тёмные кучерявые волосы, большие зеленые глаза, которые сейчас смотрели на меня с какой-то смесью вызова и удивления. И всё это было совершенно не к месту. Она явно не выглядела как случайный прохожий, врезавшийся в меня по недоразумению. Слишком уж нарочито. Слишком… подготовленно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10

— Мелисс Ансуарт – вырвалось у меня, прочитав имя на беджике. —

Ты куда прёшь, красотка? —

Ты потревожила не того человека.

Она явно не ожидала такой реакции. Или, наоборот, ждала. Я увидел, как в её глазах промелькнул какой-то расчёт. Это не было похоже на извинения. Скорее, на проверку.

— Простите, – произнесла она, но тон её был далёк от раскаяния. Эта дива начала дерзит, и это пиздец как разжигает.

Я решил немного её напугать. Не причинить вреда, конечно, но заставить задуматься.

Я сделал паузу, внимательно наблюдая за её реакцией. Хотелось увидеть, как она потеряет самообладание.

— Кто тебя послал? – задаю вопросы,чтобы раскрыть ее в рассплох.

Я смотрел ей прямо в глаза, ожидая, что она сейчас начнёт оправдываться или, наоборот, раскроет свои карты. Но она лишь чуть приподняла бровь. Похоже, мой "

спектакль

" не произвёл ожидаемого эффекта.

Я не выдержал. Её спокойствие, её взгляд – всё это выводило меня из себя. — Подстилка итальянцев, – повторил я про себя. Может, она и не причастна к мафии напрямую, но точно знает, с кем связалась. И её поведение было слишком уж провокационным.

Я резко схватил её за запястье. Её кожа оказалась неожиданно тёплой. Она дёрнулась, попыталась вырваться, но я держал крепко. — Пойдём-ка сюда, – процедил я, потащив её в сторону нашей старой бильярдной комнаты. Она была обычно пустой, скрытая от посторонних глаз, идеальное место для "

серьёзного разговора".

— Отпусти меня! – наконец вырвалось у неё, когда мы оказались внутри. Её голос дрожал, но в нём была и злость, и какой-то отчаянный вызов.

— Не раньше, чем ты мне всё расскажешь, – ответил я, не отпуская её руку. Я прижал её к бельярдному столу, чувствуя, как её сердце бьётся под моей ладонью. Она была не из тех, кто легко сдаётся. Это я понял сразу.

Мы боролись – я пытался её удержать, она – вырваться. В какой-то момент, используя мою секундную слабость, она умудрилась вывернуться. Резкий рывок, и она уже бежит к двери. Опешивший от её ловкости, моргнул, но тут же бросился следом. Но было поздно. Она растворилась в сумерках коридора, словно призрак, оставив за собой лишь легкий аромат духов и ещё более густое облако недоумения. Слишком уж она подозрительная. Этот резкий рывок, эта испарившаяся грация – всё это не вязалось с той запуганной девушкой, которую я видел всего минуту назад.

— Звонок Майклу решит всё, – пронеслось в голове. Он всегда был тем, кто мог разрубить этот узел вопросов, который только что завязался у меня в голове.

— Брат, ну-ка пробей фамилию Ансларт, – я набрал номер, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения. – Чёрт, больно знакомая фамилия. Не могу вспомнить, где слышал. Вроде бы что-то из старых дел… Или из новостей?

В трубке послышалось привычное ворчание Майкла, который спешил комне на встречу, но я знал, что он никогда не откажет в помощи. – Ансларт… Начинаю копать. Ты там чего опять умудрился учудить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11

— Ансларт? – голос Майкла звучал напряженно, полностью лишившись привычной лёгкости. – Адам, ты уверен? Это не просто фамилия.

Я чувствовал, как холод пробегает по моей спине. Я знаю, Майкл. Я видел её. Мелисс Ансларт. Но… она вела себя так, будто… будто она просто случайная прохожая или замешана в чем то.

Случайная прохожая? Адам, Ансларт – это не та фамилия, которую забывают. Ты знаешь, кто такой Алекс Ансларт?

Молчание. Алекс Ансларт. Звучало незнакомо, но что-то на грани памяти…

— Нет, – выдохнул я. – Кто он?

— Он… убийца Адриана , – сказал Майкл, и его голос стал тихим, полным боли. – Он убил твоего брата. Мы искали его, Адам. Годами. Но он как сквозь землю провалился. И ты знаешь, почему ты не узнал эту фамилию сразу? Потому что, насколько мы знаем, его настоящая фамилия Миллер. Алекс Миллер. Он, вероятно, взял фамилию Ансларт, чтобы скрыть своё прошлое. И, видимо, дал дочери другую фамилию, чтобы обезопасить её от старой вражды.

Я ошарашенно присел на стул. Мой мозг отказывался обрабатывать эту информацию. Алекс Миллер. Убийца Адриана. И эта девушка… Мелисс Ансларт… его дочь.

— Подожди, – сказал я, пытаясь собрать мысли в кучу. — Но… ты уверен, что это тот же человек? У нашего врага фамилия Миллер. А эта девушка… она же Мелисс Ансларт. Может, это какая-то ошибка? Просто совпадение?

— Адам, – голос Майкла стал твёрже, даже с оттенком отчаяния. — Мы искали его много лет. Никакого другого Алекса Миллера, который бы подходил под описание, мы не нашли. И вот его дочь. Вспыхнула перед нами, словно черт из табакерки, под фамилией, которая, видимо, была для него важна. Это не совпадение. Это ловушка. Или… или просто очень, очень странное стечение обстоятельств.

— Но она… она казалась испуганной,обычной официанткой , когда я её схватил. А потом убежала. Это не похоже на… на дочь убийцы моего брата, – пробормотал я, всё ещё пытаясь найти хоть какую-то логику в происходящем.

— Адам, мы ничего о ней не знаем. Возможно, она не в курсе, кто её отец на самом деле. Или, наоборот, знает и играет свою роль. Но факт остаётся фактом: Алекс Миллер, он же Алекс Ансларт, отец этой девушки, ответственен за смерть Адриана. И эта встреча… это не просто так. Мы должны быть очень осторожны.

Я закрыл глаза, пытаясь представить лицо Мелисс. Тот взгляд, тот рывок… Всё это теперь приобретало совершенно новый, мрачный смысл. Она – дочь нашего врага. И она появилась здесь, в нашем баре официанткой, я видил ее первый раз тут, в наш день возвращения. Это было слишком.

— Хорошо, – наконец сказал я, чувствуя, как ледяной холод в моей груди сменяется яростью. – Спасибо, Майкл. Будь на связи. Я… я должен всё это обдумать.

Я положил трубку, но мысли продолжали метаться в моей голове. Алекс Ансларт. Миллер. Убийца Адриана. И его дочь, Мелисс. Это было начало чего-то нового. И, скорее всего, очень опасного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12

— Майкл, – голос мой звучал решительно, почти жёстко.

— Где ты сейчас? Мне нужно, чтобы ты подъехал. И, главное, найди её. Она не могла убежать далеко. Фото у тебя есть, ты же пробил эту девченку.

– Без проблем, – отозвался Майкл, уже явно собираясь. – Через двадцать минут буду у тебя. Но ты уверен, Адам? Это может быть опасно.

— Я уверен, – ответил я, чувствуя, как адреналин начинает бурлить в крови. – Найди её. И привези сюда. К нам. В наше "

логовище

". Я хочу поговорить с ней. Серьёзно поговорить.

— Логовище, – повторил Майкл, и в его голосе проскользнула старая, знакомая нам обоим нотка авантюризма. – Понимаю. Хорошо. Сделаю всё, что в моих силах. Скоро буду.

Я повесил трубку. Мне нужно было время. Время, чтобы осмыслить всю эту дикую цепочку событий. Алекс Ансларт, он же Алекс Миллер, убийца моего брата, и его дочь, Мелисс. Теперь она – моя цель. И я не мог позволить ей исчезнуть снова.

Я вышел из бара, оглядывая улицу. Надежда на то, что она всё ещё где-то поблизости, была невелика. Но я должен был попробовать. Эта встреча была не просто случайностью. Это был знак. Знак того, что прошлое, которое мы так долго пытались похоронить, вернулось. И вернулось не одно.

Я снова достал телефон. Нужно было быть готовым. Я не знал, что именно скажет Мелисс, но я знал одно – она больше не ускользнёт. И если она – дочь моего брата-убийцы, то она либо станет нашим союзником, либо... закончи жизнь, как и её отец.

— Адам! Есть новости! – голос Майкла на другом конце провода звучал как никогда бодро. – Мы её поймали. Она не ушла далеко. Забилась в какой-то переулок, но была немного… растеряна. Мы её тут в "

логове".

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13

Сердце моё ёкнуло.

"В логове"

? Это значит, они её уже привезли. К нам. Отлично.

– Уже еду, – ответил я, не тратя времени на лишние слова. – Вылетаю из клуба. Сажусь в свою "

ласточку

" – BMW M5 F90. Держись, я уже на газу.

Лечу, чувствуя, как адреналин снова захлестывает меня. Этот рёв двигателя моей "ласточки" – это моя музыка. Нажал на педаль газа, и машина, словно выпущенная из пращи, понеслась по ночным улицам. Каждый поворот, каждое ускорение – всё было подчинено одной цели: добраться до "

логова

" как можно быстрее.

В голове крутились мысли. Алекс Миллер. Он же Алекс Ансларт. Убийца моего брата. И вот теперь его дочь у нас. Что она знает? Чем она может быть нам полезна? Или, наоборот, опасна?

– Ну что же, Алекс Миллер, или как тебя там ещё звать, –прошептал я, чувствуя, как в груди разгорается гнев, смешанный с жаждой справедливости. – Тебе конец. Или, по крайней мере, твоей дочурке.

Эта мысль была одновременно пугающей и… справедливой, как мне казалось в тот момент. Я возвращался домой, и вместе со мной возвращалось моё прошлое. И оно не собиралось оставаться в тени. Оно требовало расплаты. А Мелисс Ансларт… она стала частью этой игры. И, похоже, её роль только начиналась.

Я мчался по ночному городу, оставляя позади огни баров и неоновые вывески. Мой путь лежал к "

логову

". К месту, где должно было решиться будущее. Моё будущее. И будущее Мелисс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

14

История от лица Мелисс :

Не знаю, сколько прошло времени с момента удара, но открыть глаза мне удается с трудом. Моя голова нестерпимо болит, а мир вокруг кажется размытым и смазанным, как старое кино. Я стараюсь сосредоточиться, но такое чувство, будто в голове легкий туман. Постепенно размытость начинает рассеиваться, и я вижу комнату пыток тут явно мучают людей , и я пытаюсь вспомнить, что произошло. Сердце бешено колотится, надежда и страх сплетаются воедино. – Что теперь? — спрашиваю я себя, осознавая, что это еще не конец моей истории.

Оглядываясь в комнате, еще раз осознаю, что точно нахожусь в камере мучений и пыток. Стены покрыты следами, которые рассказывают истории невидимых страданий, а воздух пропитан страхом и отчаянием. Мрак и тишина окутывают меня, и каждый звук становится отчаянным эхом, отзывающимся в глубинах моего сознания.

Я чувствую, как холод охватывает тело, и простые мысли о том, как вырваться отсюда, становятся все более мрачными. Сердце стучит на предельных частотах, а разум пытается собрать кусочки понимания: как я здесь оказался и что произойдет дальше? Надежда медленно угасает, и я начинаю осознавать, что необходимо найти выход из этого ада.

Я замерла, сердце колотилось где-то в горле, готовое вырваться наружу. Каждый шорох, каждый скрип заставлял меня вздрагивать, но этот звук был другим. Он был тяжелым, медленным, наполненным предчувствием.

Вдруг железная дверь, казавшаяся до этого монолитной стеной, со скрипом, от которого по спине пробежал ледяной озноб, начала открываться. Медленно, словно нехотя, она отъезжала в сторону, обнажая проем, за которым сгущалась темнота.Сначала я увидела лишь силуэты, но потом, по мере того, как он шагнул вперед, в тусклый свет комнаты, я узнала его. Черты лица, которые я так старательно пыталась забыть, теперь были здесь, реальные, пугающе близкие. Это был он. И он не один, с ним был еще кто-то но я его не знала. Он тот, кто пытался отнять у меня все – мою жизнь, мою свободу, мою сущность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15

Время остановилось. Воздух стал густым и неподвижным, словно сама реальность затаила дыхание. Я видела его глаза, в которых не было ничего, кроме холодной, расчетливой жестокости, той самой, что я помнила. Он смотрел на меня, и в этом взгляде читалось нечто большее, чем просто узнавание – это было предвкушение. Предвкушение продолжения того, что он начал но не закончил .

Мое тело сковал парализующий страх. Я не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Все мои инстинкты кричали об опасности, но ноги словно приросли к полу. Он сделал еще один шаг, и теперь я видела каждую царапину на его лице, каждую морщинку, которая раньше казалась мне частью его зловещей маски. Но сейчас эта маска была сорвана, и передо мной стоял он – тот, кто пытался убить и изнасиловать меня.

Мой взгляд скользнул по нему с ног до головы. Я не могла не заметить. Несмотря на весь ужас, который я пережила, несмотря на его чудовищные поступки, я не могла не признать – этот бандит был красив. Невероятно красив.

Высокий, с широкими плечами, накачанный брюнет. Его волосы были темными, словно ночь, и слегка растрепаны, но это лишь добавляло ему какой-то дикой привлекательности. А глаза... Его глаза были зелеными, как изумруды, и в них, даже сейчас, после всего, что произошло, таилась какая-то необъяснимая глубина.

– Что вам нужно? – спросила я, голос мой дрожал, но в нем есть нотка решимости. Я собрала остатки смелости. – Отпустите меня, или пожалеете!

В ответ на мои слова, на мою угрозу, его губы изогнулись в ухмылке. Это была не та хищная улыбка, что я видела раньше, а скорее усмешка, полная снисхождения и какого-то мрачного веселья. Он медленно покачал головой, словно я была ребенком, который говорит глупости.

– Пожалеете? Я узнал тебя наша встреча была не случайной Мелисс Ансларт – произнес он, и в его голосе прозвучала насмешка. Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отступила, но уперлась в стену. Он остановился, но его взгляд не отрывался от моего. – Ты думаешь, что можешь мне угрожать?

Затем, словно решив, что мои слова не стоят дальнейшего обсуждения, он ответил, и его слова были как удар хлыста:

– Твой отец убил моего брата. В эти мгновения будто весь мир остановился. Я замерла и сердце замерло в груди. Каждое слово, произнесенное им, было пропитано ненавистью и жаждой мести. Мозг бурлил от вопросов: как это возможно? Мой отец? Я не могу поверить! Тень, нависающая над нами, становилась все тяжелее, а тишина в комнате была подобна предсмертному шепоту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16

Я пытаюсь найти слова, чтобы оправдать это, объяснить, но глотка пересохла, как будто каждый звук, который я могла издать, был бы бессмысленным. Взгляд этого человека полон ненависти, и я понимаю, что сейчас, возможно, вся моя жизнь висит на волоске. Чувство тревоги охватывает меня, и мысли о том, пытаюсь ли я услышать правду или просто защищаться от этого кошмара, переполняют меня.

В горле пересохло от услышанного, но сказать надо: – Что за бред вы несете? Мой отец погиб вместе с мамой в автокатастрофе в 2014 году! – мои слова звучат как крик, полный отчаяния и шока. В этот момент я испытываю смешанные чувства — от непонимания до гнева. Глаза противника расширяются, и в них появляется что-то, что я не могу понять: возможно, это сомнение или, наоборот, решимость.

– Ты думаешь, что знаешь всю правду? — произносит он, и в его голосе слышится ненависть смешанная с чем-то, что можно исчислить только как мрак. Я чувствую, как холод начинает заполнять пространство между нами. Мои руки сжимаются в кулачки, и я осознаю, что не могу просто так уйти от этой ситуации. Моя жизнь, мое прошлое и моя семья оказываются под угрозой.

– Расскажите мне правду! — с вызывающим нотами в голосе, требую я ответ. В этот момент каждое слово словно обжигает, и я готовиться к тому, что reveal может изменить всё.

– Мелисс Ансларт, дочь убийцы Алекса Ансларта, или Алекса Миллер — звучит его голос, как предостережение. Смотря на него, я не могу больше слушать этот бред. – Достаточно, мистер Адам! Как вас там не помню? — сердито отвечаю я, чувства кипят внутри. Мой отец не какой не Алекс , а Стефан! Вы ошибаетесь, и он мертв!

Каждое слово вызывает у меня новую волну эмоций: гнев, страх, но, что важнее всего, — решимость. – Теперь отпустите меня. Мне нужно домой! Слова выходят изо рта с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Я надеюсь, что этим требованием смогу потрясти его.

Вот только в его глазах нет ни капли сочувствия, лишь холодный расчет. – Может быть, ты права, но как ты объяснишь, что обстоятельства столь запутаны? — отвечает он, и в этом вопросе звучит угроза. – Ваше имя, ваша кровь… Они что-то значат.

С каждой секундой я теряю надежду на спасение, что может случиться, если мои слова не изменят ничего…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17

— Я не знаю, кто такой Алекс, отец мне не рассказывал, что у нас в роду есть кто-то с таким именем, — говорю я, стараясь собраться с мыслями. – Возможно, это брат отца, но я не уверена. Мой отец погиб давно, когда я была ребенком. Слова выходят из меня, и я чувствую, как плечи становятся тяжелыми от ноши неопределенноси.

Вспышка. Детская память, яркая, как вспышка молнии. Мама, её мягкий голос, полный нежности и… предостережения.

— Мам, а можно к папе? – мой маленький голосок, полный детского любопытства и желания.

— Нет, доченька, папа сейчас занят важными делами,– ответ мамы. Всегда такой мягкий, но непреклонный.

— Но я хочу к папе! Он обещал почитать книгу про медвежонка Пипи! – моё отчаяние. Маленькое сердечко, жаждущее внимания.

— Доченька, папа скоро спустится и почитает тебе книгу. А пока маме нужно приготовить ужин, хорошо? Беги в свою комнату, скоро папа освободится, и мы будем ужинать.

Я помню эту сцену. Детский смех, радость в моих маленьких глазах, когда мама наконец разрешила мне пойти к папе. Но я была не послушным ребёнком, который выполнил запрет матери. Нет. Я была любопытным ребёнком.

Я помню, как тихонько, на цыпочках, я поднялась на второй этаж. Кабинет папы. Он всегда был полон тайн и интересных вещей. Дверь кабинета была приоткрыта. И я, как всегда, поддалась искушению заглянуть.

Я услышала голоса. Папин голос, и ещё один, незнакомый. Он звучал… напряжённо.

— Алекс, что ты предлагаешь? Это ужасно! Я не стану влезать в неприятности из-за тебя. У меня маленький ребёнок и беременная жена. Извини, брат, но это слишком. Ты просишь о невыполнимом.

— Брат? Кто этот "

Алекс

", и почему он называет папу братом? А что значит "

влезать в неприятности

"?

— Стеф, и какой ты мне брат после этого? Ты не можешь помочь? Да, я влип, но подумай сам! Продав имущество, мы станем богачами. Никто ничего не узнает.

–

Имущество? Богачами? Никто ничего не узнает

? Слова сыпались как камни, тяжело ударяя по моему детскому разумению.

— Нет, Алекс! Не говори даже об этом! Я не хочу знать тебя после такого. Убирайся из моего дома!

Я помню, как папин голос дрогнул в конце. Он был зол. Очень зол. А этот Алекс… он был так настойчив. Я не понимала всего. Но я чувствовала, что это что-то очень, очень плохое. Что-то, что могло навредить.

И тогда, поддавшись инстинкту, я сделала то, чего мама мне запретила. Я вошла в кабинет.

— Папа? – мой тонкий голосок разбил напряжённую тишину.

И я увидела их. Двух мужчин. Одного – моего папу, Стефана Ансларта. Другого – незнакомца, которого звали Алекс. И они оба посмотрели на меня. На меня, маленькую девочку, которая не должна была ничего этого слышать.

Я помню, как Алекс, этот незнакомец, посмотрел на папу с ненавистью. А потом… потом он резко обернулся и вышел. И папа… папа был бледнее обычного. Он подошёл ко мне, обнял меня но в его глазах я видела страх. Страх, который тогда я ещё не могла до конца понять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18

Сейчас, стоя здесь, перед этим мужчиной, Адамом, я чувствовала, как эти детские воспоминания накатывают с новой силой. Алекс. Не Стефан. Алекс. Неужели этот мужчина думает, что я – дочь этого Алекса? Неужели он думает, что мой отец – это тот, кого он ищет?

— Я не вру! – повторила я, почти крича. – Мой отец – Стефан Ансларт! Он… он никогда не был Алексом! Никогда!

Я смотрела в глаза Адама, пытаясь донести до него правду. Но он видел только то, что хотел видеть. Он видел дочь убийцы. А я… я была дочерью Стефана Ансларта. Человека, которого я знала. Человека, которого я любила. И я не могла допустить, чтобы его имя было опорочено.

Адам смотрел на меня. Его взгляд был напряженным, пронзительным, словно он пытался прочитать мои мысли. Сердце стучало где-то в горле, каждый удар отдавался звоном в ушах. Метаться или ждать? Сказать всё или промолчать?

— Я… я не уверена, – наконец выдавила я, слова давались с трудом, словно камни. – Не уверена, что Алекс, которого вы ищете… это мой отец. Но… возможно, он мой дядя.

Я видела, как в его глазах промелькнуло что-то похожее на удивление. Он явно не ожидал такого ответа.

— В детстве, – продолжила я, собирая остатки мужества, – я случайно подслушала разговор. Мой отец… он разговаривал с кем-то по имени Алекс. Этот человек… он что-то предлагал папе. Что-то… очень неприятное. И папа… папа выгнал его. Сказал, что никогда больше не хочет его видеть. С тех пор этот Алекс больше не появлялся. Я спрашивала папу, кто это был. Но он никогда не отвечал. Говорил только, что это "

плохой человек".

И что он не хочет, чтобы я об этом думала.

Я замолчала, наблюдая за ним. Его лицо оставалось непроницаемым, но я видела, как он обдумывает мои слова. Это была моя последняя карта. Я рассказала ему правду, насколько могла её помнить. Я дала ему информацию, которая могла бы изменить его восприятие.

— Мой отец – Стефан Ансларт, – я произнесла это твёрдо, с убеждённостью, которая, надеюсь, передалась и ему. – Он никогда не был Алексом. Пожалуйста… Пожалуйста, поверьте мне. Отпустите меня.

Я замерла, ожидая его решения. В воздухе повисло напряжение. Это была точка невозврата. Либо он поверит мне, либо… либо я стану очередной жертвой его ошибочных поисков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19

Я смотрела на Адама, не отрывая взгляда. Надежда, такая хрупкая, зародившаяся в моём сердце после того, как я рассказала ему правду, постепенно угасала. Его задумчивый взгляд скользил по моему лицу, словно он всё ещё пытался найти в нём ответы. Но я видела, что он принял решение.

— Майкл, – произнёс он, и его голос звучал ровно, без тени сомнения. – Привези ей еды. И поставь двух надёжных людей снаружи. Ты отвечаешь за неё головой.

Мой взгляд отчаяния упал на него. Нет. Не так. Я не могу остаться здесь. В глазах уже накопились слёзы, и теперь они хлынули потоком, обжигая щёки. Из горла вырвался сдавленный стон.

— Отпустите меня! – молила я, голос дрожал от рыданий. — Я… меня ждёт бабушка и сестра! Они будут переживать! Вы слышите? Отпустите, прошу!

Я смотрела на него, на Майкла, который уже повернулся, чтобы уйти. Я видела, как они обмениваются короткими взглядами. Но их фигуры только отдалились к выходу, оставляя меня одну в этом жутком, давящем помещении.

Дверь за ними закрылась с глухим стуком, отрезая меня от внешнего мира. Тишина, которая наступила после, казалась оглушительной. Слезы текли свободно, я больше не пыталась их сдерживать. Бабушка. Сестра. Они, наверное, уже сбились с ног, пытаясь найти меня. Они будут волноваться. И я не знаю, когда смогу вернуться.

Я сжалась в клубок на холодном полу, обхватив колени руками. Вокруг – чужие стены, чужой запах. Этот человек, Адам, он не поверил мне. Или, может, поверил, но его жажда мести оказалась сильнее. Он оставил меня здесь, словно добычу, которую он ещё не решил, что делать.

Я слышала шаги снаружи. Надёжные люди. Они охраняют меня. Но от кого? От кого они меня охраняют? От себя? Или от того, кто должен был меня отпустить?

Я была в ловушке. В ловушке чужих подозрений, в ловушке прошлого, которое, как оказалось, было гораздо сложнее и запутаннее, чем я могла себе представить. И я не знала, как из неё выбраться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20

Изнеможение. Силы бороться иссякли. Последние отчаянные попытки – стучать в дверь, умолять выпустить – остались без ответа. Тишина. Только гулкое эхо моих собственных мольб возвращалось ко мне.

Я опустилась на холодный пол, прислонившись спиной к шершавой стене. Образы родных лиц – бабушки, сестры – промелькнули перед глазами, вызывая новую волну боли. Я закрыла глаза, пытаясь спрятаться от этой реальности, от этого страха, который сковал меня. И, незаметно для себя, провалилась в сон.

Сколько времени прошло? Час? Два? Я не знаю. Но меня вырвал из забытья резкий, оглушительный звук. Выстрелы. Снаружи.

Я резко распахнула глаза. Звук был не просто громким – он был пугающим, несущим в себе отголоски опасности. Чёрт. Что там происходит?

Инстинктивно я прижалась к стене, стараясь сделать себя как можно меньше, незаметнее. Сердце забилось учащённо, отдаваясь гулким стуком в висках. Шаги. Кто-то приближался. Тяжёлые, решительные.

Дверь распахнулась с грохотом. В проёме стоял Адам. Его лицо было напряжено, взгляд – сосредоточен. За ним виднелись силуэты других мужчин.

— Что происходит? – вырвалось у меня, голос был хриплым от сна и страха.

Адам не ответил сразу. Он окинул меня быстрым взглядом, словно оценивая состояние, и отдал короткие распоряжения кому-то за спиной.

— Всё тихо, Адам, – ответил кто-то из мужчин. – Кажется, гости ушли.

— Гости? – переспросила я, не понимая.

Адам повернулся ко мне. Его взгляд смягчился, но оставался настороженным.

— У нас тут была небольшая… стычка с Итальянсцами, – сказал он, и в его голосе проскользнула какая-то усталость. — Итальянцы пытались проникнуть. Но наши ребята справились.

Он подошёл ближе. — Ты в порядке?

Я кивнула, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Выстрелы. Стычка. А я здесь.

— Я… я не понимаю, – прошептала я.

Адам посмотрел на меня, и в его глазах я увидела что-то новое. Может быть, раскаяние? Или, по крайней мере, замешательство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21

Адам повернулся к Майклу, его голос стал жёстче, прорезая повисшую в воздухе тишину. — Итальянцы пронюхали, что ты здесь, – сказал он, обращаясь комне. — Среди моих людей появилась крыса. Майкл, разведай, кто этот урод, и приведи ко мне.

Майкл кивнул, уже собираясь действовать. Адам же повернулся ко мне, и его глаза, ещё недавно казавшиеся немного смягчившимися, теперь снова были полны настороженности, но в них появилась и какая-то другая, новая для меня эмоция – сожаление.

— Если бы я задержался ещё на пять минут, ты была бы мертва, – произнёс он, и в его словах не было ни грамма преувеличения. Страх, который я испытывала до этого, сейчас с новой силой охватил меня, переполняя глаза.

— Что… что теперь? – прошептала я, чувствуя, как дрожат колени.

— Суки-итальянцы знают про тебя. Если я тебя отпущу, они убьют тебя. Или твою семью. Чтобы навредить мне. Они, возможно, не знают, что ты – мой враг. Но ты не виновата в том, что произошло давно с моим братом. Он сделал паузу, словно взвешивая каждое слово.

— Поэтому я мог бы отпустить тебя. Но теперь появилась новая проблема. Тебя убьют итальянцы, если узнают, что ты на свободе. А со мной… ты в безопасности.

Его слова повисли в воздухе, создавая новую, ещё более сложную реальность. Он не враг. Он… защитник? Или это просто ещё одна уловка? Его прежняя ярость, его желание отомстить моему отцу – всё это, казалось, уступило место новой, более сложной задаче. Задаче обезопасить меня от тех, кто, по его словам, теперь охотится и за мной.

— С тобой? – переспросила я, не веря своим ушам. — Я должна остаться здесь? С тобой?

Адам кивнул, его взгляд был серьёзным. — Ты не понимаешь. Если они узнают, что ты здесь, они придут сюда. А я не позволю никому навредить моим людям. Или тебе. Ты теперь под моей защитой. Но это значит, что ты не можешь уйти. Пока мы не разберёмся с этим.

Я смотрела на него, пытаясь осмыслить эту новую реальность. Итальянцы. Враги. Мой отец. Его брат. И теперь я, Мелисс Ансларт, оказалась в самом центре этой опасной игры. И, как бы страшно это ни было, слова Адама о безопасности звучали, как единственная реальная надежда в этом хаосе. Но как же мои родные, они ждут меня дома волнуются за меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22

— Но как же бабушка и сестра? – слова вырвались из меня прежде, чем я успела их остановить. — Я никуда не пойду! Отпустите меня! Я хочу домой!

Адам шагнул ко мне, его лицо исказилось гримасой раздражения. — Замолчи, дура! – его голос был резким, без тени прежнего сожаления. — Ты не понимаешь смысла проблем, которые обрушились! Ты думаешь, это игра? Шутка?

Он схватил меня за плечи, его пальцы впились в мою одежду. — Это реальность! Тебе угрожает опасность от итальянцев! Они – мои враги! Они хотят отнять мой клан и делают для этого всё возможное. А сейчас какая-то сука рассказала про тебя, и они решили действовать таким способом.

Его слова звучали как гром среди ясного неба. Итальянцы? Клан? Всё это было так далеко от моего понимания.

— Почему… почему они вредят мне? – спросила я, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу. — Я ничего им не сделала.

— Потому что ты связана со мной, – ответил Адам, его взгляд был жёстким. — Ты – точка моего давления. И они знают это. Они хотят заставить меня подчиниться. Или… или просто причинить боль.

Он отпустил меня, отступая на шаг. – Они, возможно, не знают, что ты – мой враг. Но ты не виновата в том, что произошло давно с моим братом. Поэтому я мог бы отпустить тебя. Но новая проблема… тебя убьют итальянцы, если узнают, что ты на свободе. А со мной… ты в безопасности.

Его слова были пугающими, но в них была какая-то логика. Итальянцы. Они действительно могли быть опасны. Я вспомнила тот разговор, который подслушала в детстве. Слова Алекса о "

продаже имущества

". Может быть, это и есть часть той войны, о которой говорил Адам?

— Но… моя семья… – снова начала я, голос мой дрожал.

— Именно поэтому ты здесь, – прервал меня Адам. — Чтобы твоя семья была в безопасности. И чтобы я мог разобраться с этой ситуацией и Алексом Анслартом .Я найду того, кто тебя выдал. И я разберусь с итальянцами. Но до тех пор… ты остаёшься здесь. Под моей защитой.

Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела новую решимость. Он не отступит. И я, похоже, была вынуждена остаться. В этом странном месте, с этим мужчиной, который оказался втянутым в войну, о которой я даже не подозревала.

Дорогие читатели все самое захватвыдающее впереди ❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23

Внезапно Адам схватил меня за руку. Его хватка была крепкой, но не грубой. — Стой! Стой! Дай позвоню бабушке, она будет волноваться! – вырвалось у меня, паника снова охватила меня.

Он остановился, но не обернулся. Лишь повернул голову, его взгляд, как мне показалось, на мгновение смягчился. — Позвонишь, когда приедем домой, – произнёс он, и в его голосе была сталь, не допускающая возражений. — Сейчас надо валить отсюда. Твоей бабке я объясню причину твоего отсутствия.

И снова он потащил меня. Мы вышли из этого помещения, которое теперь казалось мне клеткой, и направились к его машине. Это был спортивный автомобиль, низкий, с агрессивными линиями, сверкающий под тусклым светом утренних фонарей. Чёрный

BMW M5 F90

, как я потом узнала.

Адам подошёл ближе, открыл заднюю дверь. – Садись, – коротко приказал он.

Я, послушно выполняя его просьбу, села внутрь. Салон был кожаным, пахнущим новой машиной и чем-то неуловимо дорогим. Адам закрыл за мной дверь, обошёл машину и сел за руль.

Тишина. Лишь приглушённый звук двигателя, который, казалось, ожил под его прикосновением. Я смотрела в окно, наблюдая, как огни здания, где меня держали, медленно удаляются.

Он включил передачу, и машина рванула вперёд. Скорость. Ощущение полёта, резкие повороты, которые заставляли меня вжиматься в сиденье. Адам вёл машину уверенно, молчаливо. Его внимание было полностью сосредоточено на дороге.

Я чувствовала, как первые лучи рассвета пробиваются сквозь лобовое стекло. Оранжево-розовые полосы прорезали серое небо, предвещая новый день. День, который начинался совершенно иначе, чем я могла себе представить. День, который начался с выстрелов, страха и угона.

Я бросила взгляд на Адама. Он был сосредоточен, его лицо было освещено восходящим солнцем. Я всё ещё не понимала, что происходит. Кто такие итальянцы? Что такое клан? И почему я оказалась втянута в это всё? Но одно я знала точно – моя жизнь только что изменилась навсегда. И я мчалась навстречу неизвестности, в рассвет, который казался одновременно и обнадеживающим, и пугающим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

24

Спорткар замедлил ход, и я почувствовала, как машина остановилась. Адам вышел из машины, и я последовала за ним. Первое, что бросилось в глаза, когда я подняла голову, был огромный, роскошный особняк, возвышающийся передо мной. Он был великолепен, но в его великолепии ощущалась какая-то мрачная торжественность.

— Чей это дом? – спросила я Адама, мой голос был едва слышен.

Он повернулся ко мне, его лицо было непроницаемым. — Дом моего отца, – ответил он.

— Вашего отца? – переспросила я, не веря своим ушам.

Адам лишь кивнул.– Да. Этот дом… он многое видел. И теперь он будет твоим временным пристанищем.

Временным пристанищем. Эти слова звучали как приговор. Я была здесь не по своей воле, а по его. И, похоже, мне предстояло провести здесь какое-то время. В доме, который был символом моего прошлого, но который теперь становился частью моей новой, неизвестной жизни.

Мы вошли в огромный дом. Едва переступив порог, я ощутила, как меня окутывает атмосфера роскоши. Интерьер кричал о своём богатстве. Высокие потолки, украшенные лепниной, массивные люстры, свисающие словно драгоценные водопады, полированный мрамор полов, отражающий свет. Каждый элемент декора, от тяжёлых бархатных штор до изысканной мебели, говорил о неимоверном достатке.

Но сквозь эту показную роскошь я чувствовала что-то другое. Что-то холодное, отстранённое. Здесь не было тепла, не было той искренней радости, которая когда-то наполняла эти стены. Этот дом, как и сам Адам, казался хранителем каких-то тайн, каких-то мрачных секретов.

Я шла за ним по широкому холлу, стараясь не показывать своего замешательства. Каждая комната, которую мы проходили, была произведением искусства, но в то же время вызывала лишь ощущение чужеродности. Казалось, что даже воздух здесь был пропитан не только ароматом дорогих парфюмов, но и чем-то ещё… чем-то, что предвещало непростое будущее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

25

Мы поднялись на второй этаж. Адам остановился у одной из дверей и жестом указал на неё. — Это теперь твоя комната, – произнёс он.

— Надолго? – спросила я, пытаясь понять, что это значит.

— Я не задержусь тут надолго, запомните, Адам, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — И мне нужно связаться с бабушкой. Можно мне мой телефон?

Он на мгновение задумался, а затем вытащил из кармана мой телефон. Я удивлённо посмотрела на него. Как он оказался у него?

— Можно, – сказал он, протягивая мне аппарат. — Но что отвечать бабушке, буду диктовать я.

— Хорошо, мистер Уилсон, – ответила я с явным недовольством. Мне не нравилось, что он контролирует даже мой телефонный разговор.

Я взяла телефон и, не теряя времени, набрала номер моей любимой и единственной бабушки. Протяжные гудки сводили с ума. Наконец, из трубки послышался сонный голос: — Алло?

Видимо, она только проснулась. На часах было всего девять утра. Я чувствовала, как нарастает тревога. Что я ей скажу? Как объясню своё отсутствие? И как мне просить о помощи, если Адам будет говорить за меня?

друзья дальше будут горячее ❤️A.S теперь есть в instagrame ссылочку оставлю в описание ????

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

26

— Алло, бабушка, это я, Мелисс, – произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— Мелисс? Ты где, дорогая? – голос бабушки звучал встревоженно, но в нём проскальзывала и облегчение.

Я замялась. Что ответить? Как объяснить, где я нахожусь, и почему не могу вернуться? И тут Адам, стоявший рядом, тихо, но твёрдо начал диктовать.

— Я… я уехала к подруге, Кларе, – проговорила я приплетая лучшую подругу с другого города, а дальше прдолжила следуя его указаниям. — У неё случились проблемы, и я уехала к ней ночью. Извини, бабушка, что не предупредила.

Адам смотрел на меня с лёгкой ухмылкой. Я чувствовала, как он наслаждается контролем, этой своей игрой.

— А надолго, дорогая? – спросила бабушка.

Я снова посмотрела на Адама, не зная, что ответить. Он лишь кивнул, его ухмылка стала шире.

— Нет, бабушка, ненадолго. Всего несколько дней. Я скоро приеду, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Кларе сейчас плохо, и она нуждается во мне. Извини ещё раз, бабушка.

— Хорошо, Мелисс. Береги себя и будь на связи. Я ведь волнуюсь, – ответила она.

В уголках моих глаз снова собрались слёзы, но я сдержалась, чтобы бабушка ничего не заподозрила. — Вы там нормально? Всё хорошо? – спросила я, пытаясь узнать хоть что-то о доме, о ситуации.

— Всё хорошо, дорогая. Не волнуйся, – ответила бабушка.

Лёгкий обман. Вынужденный. Но я надеялась, что это успокоит её. И что скоро я смогу вернуться и объяснить всё. А пока… пока мне оставалось только следовать указаниям Адама. И надеяться, что всё это скоро закончится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

27

Разговор с бабушкой закончился. Я держала телефон в руке, чувствуя, как пальцы невольно сжимаются вокруг него. Моя связь с внешним миром, единственная ниточка, которая могла бы мне помочь. Я решила оставить его себе.

Но моё решение было преждевременным. Адам протянул руку, его взгляд был твёрд, и жестом показал на телефон.

— Нет, это обязательно? – спросила я, не в силах скрыть своего недовольства. – Я только что поговорила с бабушкой. Я хочу оставить телефон себе.

— Да, так будет безопаснее для тебя, – ответил Адам, его голос был ровным, но в нём чувствовалась непреклонность.

— Безопаснее? – крик вырвался из меня, полный возмущения и накопившегося страха. — О какой безопасности идёт речь, Адам? Ты домогался до меня в баре, потом… потом угрожал, а теперь держишь меня в каком-то запертом доме! От кого ты меня спасаешь? От себя, что ли?!

Я смотрела ему прямо в глаза, выплёскивая всю свою злость и растерянность. Слова вылетали из меня, как пули, направленные в самое сердце его уверенности. Я хотела, чтобы он понял, что я не просто испуганная девушка, которую можно запугать и контролировать. Я – человек, у которого есть свои права, свои чувства. И своё прошлое, которое он, кажется, совсем не понимает.

Злость захлестнула его. Я видела это в его глазах, в том, как напряглись его челюсти. Адам выхватил телефон из моей руки и с глухим щелчком убрал его в свой карман.

– — Девочка, ты влипла по полной, – произнёс он, его голос был низким и угрожающим. — Твой дядя, Алекс Ансларт, он же Миллер, сводный брат твоего отца, убил моего брата, Адриана. Я узнал всю информацию про тебя. Ты говорила правду про отца. Он мёртв и не виноват. Но вот твой дядя… он заплатит по полной.

Слушая весь этот "

бред

", как я теперь это называла, я больше не могла сдерживаться. Слезы, которые я так старательно сдерживала, хлынули потоком. Внутри меня всё сжалось от обиды, отчаяния, от несправедливости.

— Браво, Адам Уилсон! Молодец! – выкрикнула я сквозь слёзы, мой голос дрожал от эмоций. — Вы ввязали меня в проблемы! Лишили меня свободы и общения с близкими! И всё это из-за ваших глупых догадок! Разбирайтесь сами со своими врагами, а меня отпустите! Отпустите меня в мою прежнюю жизнь!

Я смотрела на него, ожидая хоть какой-то реакции, хоть какого-то признака того, что он понял всю абсурдность ситуации. Но он лишь ответил:

— Не могу. Пока не убедюсь, что итальянцы не навредят моему клану через тебя.

Его слова были как холодный душ. Я была пленницей. Заложницей в чужой войне, в которую меня втянули из-за ошибки, из-за его собственной мести. Я была в ловушке, и, казалось, выхода из неё не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

28

От его слов, от осознания полного бессилия, слезы хлынули с новой, ещё большей силой. Ярость, отчаяние, обида – всё смешалось в один клубок эмоций. Я больше не могла оставаться здесь, слушать его, видеть это равнодушное лицо.

Развернувшись, я бросилась обратно в комнату, которую он мне выделил. Дверь захлопнулась за мной с глухим стуком, словно отрезая меня от остального мира, от него, от этой нелепой ситуации.

Мне нужно было время. Время, чтобы осмыслить всё услышанное. Отец мёртв, дядя – убийца, итальянцы – враги, которые хотят навредить клану Адама, а я… я – пешка в этой игре. Пленница.

Я подошла к окну, но там были лишь надёжные люди Адама, молчаливые стражи моей новой тюрьмы. Найти способ выбраться отсюда. Эта мысль стала моей единственной целью. Мне нужно было выбраться. Не только из этого дома, но и из этой ситуации. Вернуться к бабушке, к сестре, к своей прежней, такой далёкой теперь жизни.

Я опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Комната, которая казалась мне просто временным убежищем, теперь ощущалась как клетка. Слезы всё ещё текли, но сквозь них пробивалось новое чувство – решимость. Я найду выход. Я должна.

Это стало новым началом. Началом не той жизни, которую я знала, а какой-то другой, неизвестной, полной опасностей и чужих игр. Жизнь Мелисс Ансларт, какой она была, закончилась в тот момент, когда я вошла в тот бар. Теперь я была частью чего-то большего, чего-то, что не выбирала.

С этими мыслями, тяжёлыми и пугающими, я почувствовала, как веки становятся всё тяжелее. Сон, такой нужный в этот момент, окутал меня, предлагая временное забвение от реальности. Я погрузилась в него, надеясь, что завтрашний день принесёт хоть какой-то ответ, хоть какой-то проблеск надежды. Но в глубине души я знала, что всё уже изменилось навсегда.

Сон забрал меня, позволив забыть о проблемах, которые обрушились на мою голову. На мгновение, только на мгновение, я смогла почувствовать себя в безопасности, в забвении. Но реальность, как это всегда бывает, неумолимо вторглась в мою временную гавань.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

29

Резкий стук в дверь заставил меня распахнуть глаза. Реальность вернулась, холодная и неумолимая. Я вытерла лицо тыльной стороной ладони, чувствуя, как ломит всё тело. Неудобная поза, в которой я уснула, давала о себе знать.

— Да-да, кто там? – невольно ответила я, когда стук повторился, более настойчиво.

Дверь приоткрылась, и в небольшом проёме появилась милая женщина. В руках она держала поднос, на котором стояла еда. Её лицо было добрым, в глазах читалось участие. Она выглядела как ангел, посланный в этот мрачный дом.

— Доброе утро, – мягко сказала она, войдя в комнату. – Вам принесли завтрак.

Завтрак. В моей ситуации это казалось чем-то абсурдным. Но, глядя на еду, на заботливое лицо женщины, я почувствовала, как пробуждается элементарное чувство голода. И, возможно, крохотная надежда на то, что здесь есть хоть кто-то, кто не видит во мне только пешку в чужой игре.

— Как себя чувствуешь, милая? – голос этой прекрасной женщины был таким милым, таким родным, что на мгновение мне показалось, будто я дома. — Всё хорошо, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал более уверенно, чем я себя чувствовала.

— Я… я не представилась. Извините, – добавила я, осознав свою невежливость. — Мелисс.

— Я горничная мистера Адама. Меня зовут Лилит Басс, – представилась она, и на её лице появилась тёплая улыбка. — Рада знакомству, Мелисс. Пожалуйста, кушайте. Вам нужно набраться сил.

Она поставила поднос на маленький столик у кровати и отошла в сторону, давая мне пространство. Её присутствие было успокаивающим. В её глазах не было той настороженности, которую я видела в глазах Адама. Казалось, она видела просто девушку, попавшую в беду, а не часть какой-то криминальной истории.

Я смотрела на еду. Завтрак выглядел аппетитно – свежие фрукты, омлет, ароматный кофе. Еда, которая казалась такой обычной, такой далёкой от кошмара, в котором я оказалась. Но сейчас, после всего пережитого, она казалась настоящим подарком.

— Спасибо, Лилит, – сказала я, её имя теперь звучало для меня как знак надежды. — Спасибо вам большое.

Она лишь мягко кивнула и вышла, оставив меня наедине с едой и моими мыслями. Но теперь, впервые за долгое время, эти мысли не были полны только страха. В них появился слабый, но устойчивый проблеск надежды. Надежды на то, что, возможно, не всё потеряно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

30

После завтрака я спустилась на первый этаж, мои шаги были тихими, осторожными. Первое, что пришло мне в голову – это расспросить Лилит. Она, кажется, единственная, кто может дать мне какую-то информацию.

Когда я вошла в кухню, запах свежезаваренного кофе наполнил воздух, создавая уютную атмосферу. Лилит стояла у плиты, сосредоточенно помешивая что-то в кастрюле. Я подошла ближе, и, чувствуя лёгкое волнение, спросила:

— Миссис Лилит? – позвала я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно.

Она обернулась, её улыбка была всё такой же тёплой. Да, Мелисс? Хотите чего-нибудь ещё.

— Я… я хотела спросить вас кое-что, – начала я, подбирая слова. – Как давно вы здесь работаете?

— О, уже довольно давно, – ответила она, помешивая что-то в кастрюле. – Несколько лет. Я очень привязана к этому дому.

— Понимаю, – кивнула я. — А… как вы справляетесь с мистером Адамом? Он… он кажется таким… строгим.

Лилит усмехнулась. — Мистер Адам? Он хороший человек. Просто… у него своя жизнь, свои заботы. Он не злой, просто он такой, какой есть.

Я слушала её, пытаясь уловить хоть что-то, что могло бы мне помочь. Семья? Я знала, что его брат мёртв, и, насколько я поняла, отец тоже. Так что спрашивать об этом было бессмысленно.

— Вы давно здесь, значит, – сказала я, пытаясь перейти к главному. – Вы, наверное, хорошо знаете этот дом. Все его уголки, все… выходы?

Её улыбка стала чуть менее уверенной. — Дом большой, да. Много комнат, коридоров. Но… выходы? Ну, основной вход, разумеется. И служебный.

— Служебный? – моё сердце забилось быстрее. — Где он находится?

Лилит задумалась. — Он… он не совсем незаметный. Он скорее для персонала, чтобы не мешать хозяевам. Находится в задней части дома, недалеко от кухни.

— Понятно, – кивнула я, стараясь не выдать своего волнения. — Спасибо, вам Лилит.

Я поблагодарила её и отошла, обдумывая полученную информацию. Служебный выход. Возможно, это мой шанс. Но как туда попасть незаметно? И что делать потом? Вопросы множились, но теперь у меня был хоть какой-то ориентир.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

31

— Блин! – прошептала я себе под нос. Я совершенно забыла спросить, где находится этот тиран сейчас. Вроде бы, его не было дома, когда я спустилась. Значит, я могу попробовать выбраться через этот служебный выход.

Собравшись с мыслями, я быстро вернулась в свою комнату. Мне нужно было осмотреть местность. Я подошла к окну и осторожно выглянула наружу, стараясь не выдать своего присутствия. Охрана. Они всё ещё там. Двое мужчин, стоящих по бокам от парадного входа, как два неподвижных изваяния.

— Все там же на месте, – прошептала я, чувствуя, как внутри нарастает смесь страха и решимости. Они не уходили. Но это не помешает мне.

Я отошла от окна, мои глаза уже начали прокладывать маршрут в голове. Служебный выход, кухня… Если я смогу пробраться туда незаметно, то, возможно, у меня получится.

— Что же, – прошептала я, обращаясь к самой себе. — Как только стемнеет, я выберусь отсюда.

Ночь казалась такой далёкой. И такой необходимой. Мне нужно было время, чтобы подготовиться, чтобы найти подходящий момент. А пока… пока я буду ждать. Ждать темноты, ждать шанса. И молиться, чтобы всё прошло гладко.

Все оставшееся время я провела, обдумывая свой план. Осматривала дом, запоминая каждый коридор, каждую дверь. Пыталась узнать больше информации от Лилит, пока она была рядом, стараясь не вызывать подозрений. Адам, как сказала Лилит, отсутствовал. У него появились дела в клане, и он вернётся только ночью. Эта новость, как ни странно, обрадовала меня. Она давала мне шанс. Я стала готовиться к побегу.

Когда на часах показывало уже девять вечера, стало совсем темно. Осень брала своё. Лилит уже ушла, её рабочий день закончился в пять. Это означало, что теперь мне никто не помешает.

Я завязала свои кудрявые волосы в тугой хвост, стараясь не издавать лишних звуков. Начала на цыпочках пробираться к служебному входу. Сердце колотилось где-то в горле. Вроде бы, чисто. Несколько неуверенных шагов, и вот я уже снаружи дома.

Прохладный осенний воздух обволакивал меня. Я побежала в сторону густых кустов, стараясь не попасться на глаза охране. Увидела их – всё те же двое, стоящие у парадного входа. Я пригнулась, стараясь двигаться как можно незаметнее.

Добравшись до ворот, я почувствовала, как отчаяние охватывает меня. Они всё ещё были на месте. Но я уже была так близка. Аккуратно, стараясь не издать ни звука, я начала открывать ворота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

32

И в тот самый момент, когда ворота поддались, передо мной, словно из ниоткуда, возник он. Адам Уилсон. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне вечернего неба. Мой побег закончился, едва начавшись.

Я смотрела прямо ему в глаза, и меня охватил страх. Холодный, липкий страх. Что, если он меня убьет? Эта мысль пронзила меня, заставляя тело дрожать.

— Далеко собралась? – произнёс он, и его голос, казалось, прозвучал в самой глубине моей души, заставляя меня съёжиться.

— Я… я хочу домой! Отпусти меня! – ответила я резко, пытаясь перебороть дрожь в голосе.

Но он даже не дрогнул. Вместо этого он вставил руки в карманы своих брюк и хищно улыбнулся. Эта улыбка была полна уверенности, превосходства и чего-то ещё… чего-то, что заставило меня почувствовать себя добычей. Добычей, которая забилась в угол, но от которой хищник ещё не собирался отказываться.

В этот момент я поняла, что мои мольбы, мои слова, мои страхи – всё это для него лишь забава. И что я в его власти, как бы я ни пыталась отрицать это.

— Иди, – произнёс он, отходя в сторону и давая мне проход. Его взгляд, полный вызова, не отпускал меня. – Но запомни. Если тебя убьют сразу же, как ты покинешь участок моего дома, я не виноват. Подумай сама.

Его слова повисли в воздухе, как предвестники беды.

— Твоя бабушка и сестра решаться тебя навсегда – продолжил он, и в его голосе прозвучала угроза, которая заставила меня похолодеть. – А твой дядя-убийца ответит своей жизнью за моего брата.

Я остановилась, не зная, что делать. Его слова были полны жестокости, но в них была и какая-то мрачная логика. Он давал мне шанс, но при этом ставил перед фактом, от которого невозможно было отмахнуться. Я была между молотом и наковальней. Моя жизнь, жизнь моих близких, всё зависело от моего следующего шага.

И тогда я сделала выбор. Выбор, который, как мне казалось, был единственным возможным. Я шагнула вперёд, оставляя позади этот дом, этого человека, и всё, что связывало меня с прошлой жизнью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

33

Я остановилась у ворот, уже одной ногой за гранью его власти. Обернулась. Адам всё ещё стоял там, его силуэт терялся в сгущающихся сумерках. Внутри меня поднялась волна злости, накопившаяся за эти часы страха и унижения.

— Разве вам есть до меня дело? – мой голос, хоть и дрожал, звучал с вызовом. — Если меня убьют, вам будет только на благо. И напомню вам ещё: прошлой ночью вы сами хотели меня убить!

Я смотрела ему прямо в глаза, ожидая реакции. Хотела увидеть, затронули ли мои слова хоть что-то в его каменном лице. Он должен был понять, что я не сломлена, что я не просто испуганная жертва. Что у меня есть воля, и я не боюсь говорить правду.

Адам наблюдал за мной, его лицо оставалось непроницаемым. Но в его глазах мелькнуло что-то, чего я раньше не замечала. Может быть, уважение? Или, скорее, признание того, что я не так проста, как ему казалось.

— Мне все равно – произнёс он, и его голос прозвучал уже не так угрожающе. — Можешь идти.

Эти слова заставили меня замереть. Неужели он действительно отпускает меня? Я колебалась, не зная, верить ли ему.

— Я предупредил о последствиях, – добавил он, словно читая мои мысли. — Подумай сама.

Его слова заставили меня вернуться обратно. Я не жалела своей жизни. Но я беспокоилась о родных. О бабушке и сестре. Что с ними будет без меня? Им будет плохо. Они будут волноваться. Эта мысль была для меня тяжелее любой угрозы.

Я посмотрела на него, и в моих глазах, наверное, читалось всё моё смятение. — Я… я не знаю, – прошептала я. — Я беспокоюсь о них. С кем они останутся? Им будет плохо без меня.

Я остановилась, не в силах произнести больше. Его слова о последствиях, его угрозы – всё это было страшно. Но мысль о моих близких была ещё страшнее. И я поняла, что не могу просто уйти, оставив их в неведении и страхе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

34

Он уже шёл к дому, и мне пришлось идти за ним. Я чувствовала себя бессильной в этой борьбе. Пытаться сбежать сейчас, когда он, казалось, действительно отпускает меня, было бы бессмысленно. Но что, если итальянцы навредят моей семье? Эта мысль не давала покоя.

Голова пухла от мыслей. Мне нужно было узнать больше. Узнать про этого Алекса. Кто он такой? Какие у него связи? Что связывает его с Адамом и его братом? А главный вопрос когда он меня отпустит домой.Я решила рискнуть.

— Адам, – позвала я, когда мы подошли к двери. Он обернулся, ожидая. — Можно вас кое о чем спросить?

Он кивнул, его взгляд был всё ещё напряжённым.

Про этого Алекса… Ансларта. Или Миллера. Кто он такой? И как он связан с вашим братом?

Я смотрела на него, ожидая ответа. Мне нужно было понять эту сложную паутину вражды, в которую я, сама того не желая, оказалась втянута.

— Ты уверена, что хочешь знать об этом всё?– спросил он с осторожностью, словно пытаясь оценить, готова ли я к той правде, которую собирался раскрыть.

— Да, да, хочу, – произнесла я, моё желание узнать больше перевешивало страх. Мне нужно было понять, с чем я имею дело.

Он посмотрел на меня, и на его лице мелькнула лёгкая ухмылка. Затем он развернулся и направился к дому, оставляя меня одну на пороге.

— Адам! Адам, стойте! Эй, объясните мне! – я подбежала к нему, пытаясь догнать. Мои слова, казалось, терялись в воздухе.

И тут он резко развернулся. Я не успела среагировать, и врезалась прямо в него, падая в его руки. Его руки мгновенно обхватили меня, удерживая от падения. Я оказалась прижата к его груди, чувствуя биение его сердца.

Не знаю, сколько прошло времени. Время замерло. Мы стояли так, прижавшись друг к другу, в тишине, нарушаемой лишь нашим дыханием. Его руки крепко держали меня, не давая упасть. Я чувствовала, как его сердце бьётся в унисон с моим, словно два ритма слились в единое целое.

Его глаза смотрели на меня, и в их глубине я видела что-то, чего не могла разгадать. Смесь силы, опасности и… чего-то ещё. Чего-то, что заставляло моё сердце биться ещё быстрее. Я чувствовала его запах – смесь табака и какого-то мускусного парфюма, который был таким же притягательным, как и опасным.

В голове всплыли воспоминания. Бар. Его поцелуй. Его губы. Его дыхание. Всё то, что произошло между нами, казалось таким далёким и одновременно таким близким. Я чувствовала, как притяжение, которое возникло между нами в тот вечер, снова пробуждается. И это было одновременно и пугающе, и волнующе.

Дальше горячее ❤️????

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

35

После этих слов, после того, как чужие, но такие болезненные воспоминания о моей семье, о моём прошлом, вырвались наружу, на душе стало липко и противно от самой себя. От того, что я позволила себе растерять эту хрупкую оборону, от того, что слова Адама, такие циничные и бездушные, прорвались сквозь мою броню. Я оттолкнула его, резко отстраняясь назад, как будто прикосновение его руки оставило на мне ожог.

Я отпустила взгляд, не в силах смотреть на него. Стыд и злость смешались внутри, вызывая тошнотворное чувство. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы не видеть его лица, не чувствовать его присутствия. Но краем глаза я всё же уловила движение. Я видела, как он сложил руки на груди, как его губы растянулись в едва заметной, но какой-то хищной ухмылке. И он смотрел на меня. Смотрел с явным удовольствием, будто наблюдал за пойманным зверьком, который пытается выбраться из ловушки. Этот взгляд говорил красноречивее любых слов: он добился своего. Он заставил меня показать свою слабость. И теперь он смакует эту победу.

— Не можешь устоять передо мной? – произнёс Адам, всё так же, с этой проклятой, отстранённой улыбкой. Его слова повисли в воздухе, словно ядовитый пар, обжигая меня изнутри.

Я резко подняла на него взгляд. Скрестив руки на груди, словно пытаясь создать физический барьер между нами, между его цинизмом и моим оскорблённым достоинством, я ответила, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, хотя внутри всё дрожало:

— Что вы с ума сошли? Мечтайте. Вы мне совершенно не интересны.

Каждое слово вылетало из меня, как выстрел, направленный в его самодовольство. Я хотела, чтобы он почувствовал, что его слова ранят, но чтобы он знал – я не сломлена. Не сейчас. Не вами. Я не позволю ему видеть мою боль. Пусть думает, что его слова – лишь жалкая попытка вывести меня из равновесия. Пусть думает, что я смеюсь над его ничтожными попытками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

36

Больше не в силах выносить его взгляд, его слова, его самодовольную ухмылку, я развернулась. Быстрым, почти стремительным шагом я ушла на кухню. Лишь бы не видеть его. Лишь бы не слышать. Только бы избавиться от этого "

индюка

", как я мысленно его окрестила, от этого человека, который, казалось, наслаждался моим замешательством.

Дверь кухни захлопнулась за мной, отрезав меня от его присутствия. Здесь, в полумраке, где пахло свежей зеленью и чем-то неуловимо домашним, я наконец позволила себе выдохнуть. Но облегчение было кратковременным. Неужели так и не узнаю, что происходит? Эти терзающие вопросы, словно занозы, так и остались в моей голове.

— Ладно, – прошептала я, пытаясь успокоить дрожь в голосе. — Спрошу в другой раз. Может быть, завтра, когда всё уляжется. Может быть, когда я смогу собраться с мыслями и найти нужные слова.

Я подошла к крану и налила себе полный стакан холодной воды. Вода была обжигающе холодной, и каждый глоток помогал немного прийти в себя, немного охладить пылающие щеки и бушующие эмоции. Выпив воду, я посмотрела на часы. Время действительно близилось к полуночи. Пора спать. Нужно было восстановить силы, чтобы завтра встретить новый день, возможно, с новыми ответами. Или с еще большими вопросами.

Я поднялась в свою комнату, и, прежде чем что-либо сделать, закрыла дверь. Этот щелчок замка казался финальным аккордом, отгораживающим меня от мира, который только что так откровенно на меня надавил. Сил на размышления или на что-то еще уже не оставалось, поэтому я, как завороженная, пошла к окну.

Из окна открывался вид на ночной двор. Внизу, по мощеной дорожке, методично двигались фигуры охраны. Интересно, сколько часов они вот так ходят, делая одно и то же? Неужели им не бывает скучно? Их размеренный шаг, их безмолвное патрулирование казались частью какой-то застывшей картины, далекой от моих собственных тревог.

Я слегка приоткрыла окно. В комнату ворвался холодный, но такой свежий осенний ветер. Он дул прямо в лицо, трепал волосы, заставил кожу покрыться мурашками. Этот ветер был другим. Он был чистым, настоящим, не омраченным ни интригами, ни подозрениями. Он принес с собой запах прелой листвы и сырой земли, запах приближающейся зимы. На мгновение, под его дыхание, я почувствовала, как напряжение немного отпускает. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу, глядя на мелькающие внизу огни и размышляя о том, что принесет завтрашний день.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

37

Веки тяжелели с каждой секундой. Сил не было ни на что. Мой побег, такой отчаянный, такой спонтанный, не удался. Я заперта. Бабушка и сестра дома, в безопасности, а я… я здесь. И когда я смогу выбраться, не знает никто, включая меня саму.

Осознание этого обрушилось на меня всей своей тяжестью. Грудь сдавило, стало тяжело дышать. В уголках глаз закипели слезы. Я больше не могла их сдерживать. Не видела смысла. Всё, что я чувствовала – это страх, отчаяние и бессилие. Я позволила своим эмоциям взять верх, дала волю слезам, которые копились так долго.

Я подошла к постели. Она была на удивление уютной, с мягким одеялом и приятными на ощупь подушками. Но это было чужое уютное место. Я села на край, чувствуя, как подрагивают колени, и, поддавшись накатившей волне рыданий, уткнулась лицом в подушку. Слезы текли, безудержно, в захлеб. Каждое всхлипывание было криком моей боли, моего страха, моего одиночества. В этот момент всё, что я пыталась скрыть, всё, что я пыталась контролировать, вырвалось наружу, оставляя меня совершенно опустошённой.

Усталость взяла своё. Свернувшись в комок, я инстинктивно закрыла глаза, и сон тут же поглотил меня. В мире сновидений всё было иначе. Бабушка, сестра – они были рядом, как раньше. Я чувствовала себя той самой, прежней Мелиссой, которая с любовью готовила вкусный завтрак для своих родных.

— Просыпайтесь! – звучал мой собственный голос, такой беззаботный и счастливый. Я накрыла стол, и всё казалось таким реальным, таким… правильным.

Но идиллия продлилась недолго. Внезапно, словно из ниоткуда, появились сильные мужские руки. Они с силой начали сжиматься на моей шее. – Помогите! – хотела крикнуть я, но, как это всегда бывает во снах, мой голос был скован. Удушье. Страх. Вокруг сгущалась тьма.

Затем – выстрелы. Ещё и ещё. Они звучали где-то рядом, но всё равно было страшно отпустить. Я боролась, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание, но всё было бессильно. Тьма и удушье накрывали меня с головой, погружая в бесконечный кошмар.

И вдруг… словно кто-то вытащил меня из этой бездны.

— Мелисс! Мелисс, всё хорошо! Открой глаза!

Голос звучал где-то рядом, настойчиво, но в то же время успокаивающе. Я с трудом разлепила веки. Перед глазами было размытое лицо. Адам. Его крепкие руки держали меня за плечи, его взгляд был полон тревоги.

— Это сон. Просто сон, – повторял он, его голос был тихим, но твёрдым. – Ты в безопасности.

Я моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Сон. Это был всего лишь сон. Но ощущение ужаса, холодный пот на коже и учащённое сердцебиение говорили о том, что кошмар был слишком реален. И теперь, глядя в обеспокоенные зелёные глаза Адама, я чувствовала, как дрожь медленно отступает, но остаётся неприятный осадок от пережитого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

38

Усталость взяла своё. Свернувшись в комок, я инстинктивно закрыла глаза, и сон тут же поглотил меня. В мире сновидений всё было иначе. Бабушка, сестра – они были рядом, как раньше. Я чувствовала себя той самой, прежней Мелиссой, которая с любовью готовила вкусный завтрак для своих родных.

— Просыпайтесь! – звучал мой собственный голос, такой беззаботный и счастливый. Я накрыла стол, и всё казалось таким реальным, таким… правильным.

Но идиллия продлилась недолго. Внезапно, словно из ниоткуда, появились сильные мужские руки. Они с силой начали сжиматься на моей шее. — Помогите! – хотела крикнуть я, но, как это всегда бывает во снах, мой голос был скован. Удушье. Страх. Вокруг сгущалась тьма.

Затем – выстрелы. Ещё и ещё. Они звучали где-то рядом, но всё равно было страшно отпустить. Я боролась, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание, но всё было бессильно. Тьма и удушье накрывали меня с головой, погружая в бесконечный кошмар.

И вдруг… словно кто-то вытащил меня из этой бездны.

— Мелисс! Мелисс, всё хорошо! Открой глаза!

Голос звучал где-то рядом, настойчиво, но в то же время успокаивающе. Я с трудом разлепила веки. Перед глазами было размытое лицо. Адам. Его крепкие руки держали меня за плечи, его взгляд был полон тревоги.

— Это сон. Просто сон, – повторял он, его голос был тихим, но твёрдым. — Ты в безопасности.

Я моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Сон. Это был всего лишь сон. Но ощущение ужаса, холодный пот на коже и учащённое сердцебиение говорили о том, что кошмар был слишком реален. И теперь, глядя в обеспокоенные зелёные глаза Адама, я чувствовала, как дрожь медленно отступает, но остаётся неприятный осадок от пережитого.

Страх, пережитый в кошмаре, был настолько реален, что, едва придя в себя, я, не задумываясь, накинулась на Адама. Его крепкие руки, которые только что держали меня, теперь обняли в ответ, пытаясь успокоить. Слезы, которые не успели просохнуть снова, хлынули с новой силой, больше не встречая сопротивления.

— Адам… я… – слова вырывались из меня с трудом, прерываемые судорожными всхлипами. Я прижималась к нему, ощущая тепло его тела, его спокойное дыхание, ища в этом неожиданном объятии спасение от вернувшихся теней прошлого.

— Я боюсь… очень, – наконец выдохнула я, задыхаясь от собственных слез. Это было признание не только страха из сна, но и страха, который жил во мне уже много лет. Страха потерять, страха остаться одной, страха перед неизвестностью. И в этот момент, в его объятиях, я позволила этому страху выйти наружу, словно выпуская пар из раскаленной сковороды.

Дорогие читатели прода выйдет через день ❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

39

Его руки крепче обхватили меня, словно пытаясь удержать от падения в бездну собственных эмоций. Я чувствовала, как его грудь вздымается и опускается под моими щеками, слушая мерный стук его сердца. Этот ритм, такой спокойный и ровный, казался якорем в бушующем море моего страха.

— Тише, тише, Мелисс, – услышала я его голос, приглушенный, но твёрдый. Он не отстранился, не стал говорить банальных утешений. Он просто держал меня, позволяя выплакаться, позволяя выплеснуть всё, что скопилось внутри.

Постепенно всхлипы стали реже, дыхание – более ровным. Я всё ещё дрожала, но ощущала, как волна паники начинает отступать, оставляя после себя лишь горький привкус усталости. Он мягко отстранился, но не отпустил полностью, оставив руки на моих плечах. Его взгляд, всё ещё тревожный, теперь казался более мягким.

— Это был всего лишь сон, – повторил он, как будто убеждая и меня, и себя. — Ты в безопасности. Здесь.

Я кивнула, не в силах говорить. Смотря на него, на его лицо, которое только что виделось мне угрожающим, а теперь казалось единственным островком спокойствия в этом хаосе, я понимала, что многое изменилось. Этот сон, этот страх, его неожиданная реакция – всё это сплеталось в новый, непонятный узел. Я всё ещё была напугана, но впервые за долгое время чувствовала, что не совсем одна.

— Извините, – прошептала я, наконец-то обретая способность говорить. Чувство неловкости, смешанное с остатками страха, всё ещё сковывало меня. Но тут же в голове всплыл другой вопрос, который вытеснил даже остатки паники.

— Адам… а как вы вошли сюда? – я посмотрела на него, не понимая. — Я же закрыла дверь. Я помню, как слышала щелчок замка.

Он усмехнулся, и в его зелёных глазах снова мелькнул тот самый, теперь уже знакомый мне, огонек.– Закрыла? Нет, – ответил он, и его голос звучал так, будто он знал ответ на все мои вопросы. — Эта дверь лишь

визуально

закрывается. Щелкает замок, но она остаётся приоткрытой. Достаточно, чтобы кто-то мог войти.

— Но… щелчок же был, – возразила я, чувствуя, как моё недоумение нарастает. Это не имело смысла.

— Был, – подтвердил он, и в его ухмылке читалось что-то вроде лёгкой иронии. – Но дверь была открыта. А вот то, что тебе приснился кошмар… это было довольно очевидно. Твой крик, потом внезапная тишина, а потом вот это… Он неопределённо махнул рукой, имея в виду моё состояние. — Иногда достаточно просто слушать, чтобы понять.

Он сказал это так просто, будто это было самое очевидное дело на свете. И в то же время, его слова заставили меня задуматься. Он слушал? Он слышал мой крик? И почему он вообще оказался здесь, в моей комнате, когда я видела, как он ушёл на второй этаж? Вопросов стало только больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

40

— Так… я так громко кричала, что вы услышали мой крик и вошли сюда? – спросила я, удивляясь тому, насколько всё оказалось просто и в то же время неожиданно. Я всегда считала себя сдержанной, но, видимо, в самые страшные моменты мои страхи давали о себе знать громче, чем я предполагала.

Адам кивнул, его взгляд стал чуть серьёзнее, словно он пытался оценить, насколько сильно меня напугал тот сон. — Да. Я не спал, был занят своими делами. Как раз пошёл закрыть дверь и оглядеться, убедиться, что всё тихо. И тут слышу крик. Непонятные звуки, будто ты борешься с чем-то. Я сразу вошёл в твою комнату.

Он замолчал на мгновение, его глаза внимательно изучали моё лицо, словно ища признаки того, что я уже пришла в себя. – Ты была вся в поту, тяжело дышала. Понял, что это был кошмар.

Его слова звучали как факт, без осуждения или пренебрежения. Он просто констатировал то, что увидел. И, странное дело, его спокойствие, его очевидное беспокойство, которое я теперь ясно видела в его глазах, действовали успокаивающе. Он не был тем, кого я представляла себе, когда думала о нем в своем сне. Он был здесь. И он, кажется, действительно переживал.

— Спасибо большое, – прошептала я, искренне, чувствуя, как благодарность смешивается с остатками страха. В его присутствии, в его спокойствии, я чувствовала себя немного безопаснее.

— Расскажешь, что снилось? – спросил Адам, его голос был тихим, но настойчивым. Он смотрел на меня, и в его глазах читался неподдельный интерес, смешанный с заботой.

Я запинаюсь. Стоит ли рассказывать? Делиться этим личным, этим ужасом, который только что пережила? Это было слишком интимно, слишком уязвимо. Но в то же время, его присутствие, его спокойная реакция на мой крик, его забота, промелькнувшая в его глазах, – всё это подталкивало меня к откровению. Я чувствовала, что ему можно доверять. По крайней мере, сейчас.

— Меня душили, – начала я, голос дрожал. — Мужские сильные руки… они перекрывали мне воздух. Я не могла кричать, не могла дышать. Если бы не ты, Адам… я не знаю, что было бы. Даже во сне.

Я снова посмотрела на него, ожидая реакции. Но его лицо оставалось спокойным, внимательным. Он слушал. И я чувствовала, что он понимает. Или, по крайней мере, пытается понять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

41

Адам слушал, не перебивая. Я видела, как меняются выражения на его лице – от спокойной внимательности к едва заметному напряжению, когда я описывала удушающий кошмар. Он кивнул, когда я закончила, но его взгляд не отрывался от моего.

— Сильные руки…, – повторил он тихо, словно обдумывая мои слова. – Это не первый раз, когда тебе снится что-то подобное?

Его вопрос застал меня врасплох. Он как будто почувствовал что-то, что я старательно прятала. Я колебалась, но в его глазах не было осуждения, только искреннее любопытство.

— Бывало, – призналась я, стараясь говорить как можно более спокойно. – Не так ярко, не так… реально. Но страх потери, страх быть пойманной… он преследует меня с тех пор. Я не стала вдаваться в подробности, не стала говорить про родителей, про ту автокатастрофу. Это было слишком.

Адам не настаивал. Он просто смотрел, и в его взгляде появилось что-то новое. Не просто любопытство, а, возможно, даже сочувствие. Он сделал шаг вперед, но на этот раз не приближаясь слишком близко, держа дистанцию, которую я установила.

— Я понимаю, – сказал он, и в этот раз в его голосе звучала настоящая теплота, лишенная той прежней насмешки. – Иногда прошлое не отпускает нас так легко.

Он помолчал, обдумывая что-то. – Ты должна знать, Мелисс, что ты не одна. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, или просто… знаешь, кто-то, кто будет рядом…

Его слова были неожиданными. Он, тот самый Адам, который казался мне таким холодным и отстраненным, предлагал поддержку. Это сбивало с толку. Но, в то же время, это было… приятно. И впервые за долгое время, я почувствовала, что, возможно, не вся моя жизнь обречена на одиночество и борьбу.

— Может фильм посмотрим , или спать хочешь?, – спросил Адам. Его предложение было настолько неожиданным, что я лишь удивленно уточнила: Может, фильм посмотрим?

— Да, фильм , – подтвердил Адам, и в его глазах снова мелькнула та самая, чуть более мягкая, ухмылка. Он уже поднимался с кровати, его движения были плавными и уверенными. – Пошли.

Я смотрела, как он направляется к двери. Мой мозг всё ещё пытался обработать произошедшее: кошмар, его внезапное появление, его утешение, и теперь… предложение посмотреть фильм? Это казалось абсурдно, но в то же время, в этой странной нормальности было что-то успокаивающее. Может быть, мне действительно нужно было отвлечься. Может быть, ему действительно хотелось… сблизиться? Или просто помочь мне забыть о страхе.

Он остановился у двери, обернувшись. — Ты идешь? – спросил он, и в его голосе звучало ожидание.

Я кивнула. Да, я пойду. С ним. На странное предложение посмотреть фильм посреди ночи, после такого кошмара и такого откровенного разговора. Потому что сейчас, в этот момент, это казалось мне единственно правильным решением. Я встала, чувствуя, как мои ноги всё ещё немного дрожат, и последовала за ним, оставляя позади чужую комнату и навалившиеся воспоминания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

42

— Я перенесу попкорн, а ты возьми пледы, – произнёс Адам, его голос звучал как ни в чем не бывало, как будто мы обсуждали обычное вечернее времяпрепровождение, а не только что пережили бурю эмоций.

Я кивнула, не совсем понимая, как мы так быстро перешли от моих ночных кошмаров к выбору фильма и пледов. Но, честно говоря, я была рада этому переключению. Оно давало возможность не думать, не анализировать, а просто следовать предложенному плану.

Я направилась к шкафу, где, как я помнила, лежали дополнительные пледы. Пока я расправляла мягкое одеяло, ощущая его тепло в руках, мысли продолжали крутиться. Он действительно принёс попкорн? Откуда? Неужели он был готов ко всему этому?

Вернувшись в гостиную, я увидела Адама, который уже устроился на диване, держа в руках миску с ароматным, тёплым попкорном. Он поставил её на журнальный столик, а затем указал на свободное место рядом с собой.

— Садись, – сказал он, и в его голосе не было никакого намека на то, что происходило всего несколько минут назад. Он предлагал мне спокойствие, обыденность. И я, к своему удивлению, приняла это предложение. Усевшись рядом с ним, я укрылась пледом, чувствуя, как тепло начинает проникать сквозь остатки ночной дрожи.

— Что будем смотреть? – уточнил Адам, его рот был полон попкорна, и слова звучали немного приглушенно. Его вопрос, такой простой и обыденный, снова выбил меня из колеи.

— Сначала прожуйте, – ответила я с усмешкой, пытаясь скрыть собственное замешательство. Это было так странно – сидеть здесь, в его доме, после всего, что произошло, и обсуждать фильм.

Наши взгляды пересеклись. Он смотрел на меня, и я чувствовала, как мои щеки снова начинают теплеть. В его глазах, в этот момент, не было прежней холодной усмешки, только что-то более мягкое, возможно, даже уязвимое.

— Ладно, ладно, – прожевав, он проглотил попкорн и продолжил, его голос стал немного ниже. — Давай на "

ты

". Чувствую себя стариком, когда мы говорим на "

вы

"."

Это предложение, такое простое, но в то же время такое значимое, заставило меня почувствовать легкое облегчение. "

На ты

". Это означало, что он тоже хочет стереть ту дистанцию, которая существовала между нами. Это означало, что он тоже готов к чему-то новому.

— Хорошо, – ответила я, чувствуя, как на губах появляется новая, более искренняя улыбка. – "

На ты

."

И в этот момент, когда наши взгляды снова встретились, я почувствовала, что между нами появилась какая-то новая, хрупкая связь. Нечто, что только начало зарождаться, окутанное тайной и невысказанными вопросами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

43

— Так что будем смотреть? – снова спросил Адам, его пальцы уже скользили по экрану пульта , пролистывая бесконечную ленту с названиями фильмов и сериалов. Глаза его сосредоточенно бегали по строчкам, выбирая, оценивая.

Я же, устроившись поудобнее под пледом, с чашкой попкорна в руках, пожала плечами. — Выбирай сам, – сказала я. В этот момент мне было всё равно. После пережитого кошмара и всех этих странных, неожиданных поворотов, выбор фильма казался мелочью. Главное – что мы здесь. Вместе. И что мне больше не страшно.

Адам поднял на меня взгляд, словно ожидая подвоха, но, увидев мою искренность, снова уткнулся в экран. — Сам? Ты уверена? А то я могу выбрать что-нибудь… своё. В его голосе прозвучала легкая нотка озорства.

— Уверена , – ответила я, улыбаясь. – Предложи что-нибудь. Я доверяю твоему выбору. Последние слова я сказала тише, но, кажется, он их услышал. Его брови слегка приподнялись, и он снова посмотрел на меня, на этот раз с каким-то новым выражением в глазах.

Адам нажал кнопку на пульте. На большом экране телевизора открылась галерея с разнообразными фильмами и сериалами – разноцветные обложки, интригующие названия, обещающие истории на любой вкус. Он пролистывал их, его пальцы уверенно скользили по экрану. Я наблюдала за ним, всё ещё чувствуя себя немного неловко, но в то же время, всё больше расслабляясь под действием пледа и его спокойного присутствия.

Наконец, он остановился. Его взгляд зафиксировался на одной из обложек, и он нажал на неё. На экране появилось название: "

Люцифер

".

— Я не смотрела этот сериал , – сказала я, с любопытством вглядываясь в изображение. — Это ужасы? – спросила я, вспомнив, что многие подобные сериалы относятся к этому жанру.

— Нет, – ответил Адам, его голос был спокойным и уверенным. Он повернулся ко мне, и в его глазах мелькнул знакомый огонёк. – Это что-то другое. Это что-то между сверхъестественным, между ангельским и… демонским. Ангелом, который решил спуститься на землю.

Его описание заинтриговало меня. Ангел, спустившийся на землю? Звучало куда более многообещающе, чем обычные ужасы. Может быть, этот сериал окажется интереснее, чем я думала. Я кивнула, готовая посмотреть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

44

Мы начали просмотр. С первой же минуты сериал затянул. Я не знала, что именно так меня привлекло – загадочный сюжет, харизматичный главный герой, или же просто атмосфера, созданная на экране. Мы смотрели, не отрывая взгляда, забыв обо всем на свете. Время пролетало незаметно.

Первая серия закончилась, оставив после себя желание узнать, что будет дальше. Я почувствовала, как веки тяжелеют. Сон боролся со мной, но я держалась изо всех сил, не желая упускать момент. Мне так хотелось увидеть продолжение, узнать развязку, но усталость брала своё.

На второй серии я окончательно сдалась. Глаза закрылись сами собой, а тело, словно под действием неведомой силы, начало оседать. Я не успела даже осознать, как провалилась в сон. И, как это часто бывает, когда ты очень устал, сон поглотил меня мгновенно. Я почувствовала, как моя голова находит опору на чем-то мягком и тёплом. Это было плечо Адама. Я уснула, завалившись на его плечо, окутанная ароматом попкорна, тихим звуком сериала и его спокойным присутствием.

Утро наступило неожиданно. Первое, что я почувствовала, было тепло. Затем – чьё-то дыхание на моей шее. Я медленно открыла глаза. Комната была залита мягким утренним светом. Я лежала на диване, укрытая одним пледом, и рядом со мной… Адам.

Он спал, прижавшись ко мне. Диван оказался не таким уж большим, и в его объятиях я чувствовала себя слишком близко к нему. Его спина плотно прилегала к моей, и я ощущала его тепло, его дыхание. Казалось, если я хоть немного пошевелюсь, мы оба свалимся на пол.

Я лежала неподвижно, стараясь не нарушить этот хрупкий баланс. Сердце билось ровно, но разум уже был на пределе. Мои глаза скользили по комнате, изучали детали, пытаясь осмыслить произошедшее. Всё на свете проносилось в моей голове: вчерашние воспоминания, кошмар, Адам, этот странный сериал, его неожиданное предложение…

Как я здесь оказалась? Как мы уснули вместе? Что это всё значит? Вопросы наваливались один за другим, не давая покоя. Я размышляла обо всём – о своей жизни, о прошлом, о том, что произошло прошлой ночью, и о том, что будет дальше. Но ответа на главный вопрос – что происходит между мной и Адамом – у меня не было. Я была заперта в этой ситуации, буквально прижатая к человеку, который всё больше и больше становился для меня загадкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

45

Внезапно, словно почувствовав мои мысли, Адам открыл глаза. Его взгляд, ещё сонный, но уже с той самой искоркой, тут же упал на меня. Неловкость окатила меня с головы до ног. Я замешкалась на секунду, а затем, словно испуганная птица, резко отстранилась и села, пытаясь создать хоть какое-то пространство между нами.

Адам смотрел на меня, и в его глазах мелькнула недобрая улыбка. Эта улыбка была знакома, но сейчас она казалась ещё более вызывающей.

— Что, смеёшься?– спросила я , мой голос был низким и чуть хриплым ото сна.

— Хочу , а что нельзя? – стебет своими ответами меня.

— Может, объяснишь, как мы уснули вместе? Вопрос повис в воздухе, полный скрытого смысла. Он знал, что я не помню. Он знал, что я растеряна. И он, кажется, наслаждался этим. Я почувствовала, как жар снова приливает к щекам.

— Я… я не знаю, – пробормотала я, отводя взгляд. — Я просто уснула. Я помню, как… как я устала. И плед…

— И плед, – закончил он за меня, и его улыбка стала чуть шире. — Да. Плед, попкорн, и, кажется, очень интересный фильм. Он приподнялся, опираясь на локоть, и его взгляд стал изучающим. Не помнишь, как оказалась в моих объятиях?

Его вопрос был не прямым обвинением, а скорее… проверкой. Он хотел увидеть мою реакцию. И я, честно говоря, не знала, что ему ответить.

Я сглотнула, пытаясь собраться с мыслями. — Я… я помню, как уснула. Очень устала. И, кажется, я как-то… сползла, – я попыталась найти хоть какое-то логичное объяснение, но слова звучали неубедительно даже для меня самой. – А потом вы… вы меня обняли, чтобы я не упала? – это было больше похоже на вопрос, чем на утверждение.

Адам приподнял бровь, и его улыбка стала чуть мягче, почти искренней. – Что-то вроде того, – ответил он. – Ты просто… сползла. Не хотел, чтобы ты упала. Ты выглядела такой… беззащитной.

— Беззащитной, – повторила я про себя. Это слово заставило меня почувствовать себя ещё более уязвимой. Он видел меня такой. Он видел меня сломленной, напуганной, спящей в его объятиях.

— Но почему вы не разбудили меня? , – спросила я, всё ещё чувствуя лёгкое недоверие. — Почему просто не… убрали меня?

Он пожал плечами, его взгляд скользнул куда-то в сторону, словно он вспоминал что-то. — Не знаю. Может быть, не хотел будить. Может быть… мне было не так уж плохо. Ты не сильно мешала, – добавил он с легкой усмешкой, пытаясь разрядить обстановку.

Его ответ не дал мне полного удовлетворения, но, по крайней мере, он не был грубым или насмешливым. Он был… человечным. И это, в сочетании с его прошлым действием, когда он утешил меня после кошмара, начало менять моё представление о нём. Может быть, за этой маской цинизма и недоступности скрывался кто-то другой. Кто-то, кто способен на… заботу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

46

— Ладно, – пробормотала я, всё ещё пытаясь переварить эту новую, странную реальность. Телефон. Мне нужно было позвонить бабушке. Убедиться, что с ней и Анет всё в порядке. И, конечно, узнать, как долго мне придётся находиться в этом доме, в этой неизвестности.

— Мне нужно позвонить бабушке, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но в нём всё равно проскальзывала нотка злости, которую я не могла полностью скрыть. — Спросить, как она. И вообще, как долго я тут буду? Последние слова прозвучали более резко, чем я хотела, но мне было уже всё равно. Я имела право знать.

Адам кивнул, на этот раз без тени усмешки. — Конечно. Вот, держи. Он протянул мне свой телефон. — И… насчет твоего пребывания здесь… Мы всё обсудим. Когда ты будешь готова.

Его слова были уклончивыми, но в них было обещание. Обсуждение. Это уже что-то. Я взяла телефон, чувствуя его вес в руке. Каждое прикосновение к нему казалось шагом в неизвестность. Я набрала номер бабушки, надеясь услышать её голос и почувствовать, что дома всё в порядке. Но внутри меня уже нарастал новый страх: страх перед тем, что ждёт меня здесь, и страх перед тем, что я не могу вернуться к своей прежней жизни, пока не разберусь со всеми этими тайнами.

Наконец, я услышала её. Голос бабушки, такой родной и успокаивающий.

— Алло кто это ?, – бабушка это я Мелисс , звоню с номера Клары. — Да, внучка, как ты, родная? – спросила она, и в её голосе звучала искренняя забота.

— Всё хорошо, бабушка. А вы как? – мой голос дрожал, но я старалась говорить бодро. — Мы с Анет уже скучаем. Ты долго ещё будешь с Кларой?

Я замялась, услышав её вопрос. Сколько я ещё буду здесь? Я не знала. Я повернулась на Адама. Он уже встал с кровати, но всё ещё смотрел на меня, его лицо было непроницаемым. Он не проронил ни слова, не дал никакого намека.

— Я… я скоро приеду, бабушка, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно. — Кларе уже лучше, скоро буду дома. Ещё чуть-чуть. Последние слова вырвались с трудом, и я почувствовала, как к горлу подступает ком. Слезы снова начали щипать глаза, но я старалась их сдержать.

— Я люблю вас очень сильно, берегите себя, – слова вырывались из меня с большим трудом.

В ответ я услышала те же тёплые слова. — И мы тебя очень любим, милая. Давай быстрее возвращайся.

На этом разговор закончился. Я вытерла слёзы, которые всё-таки навернулись, и протянула телефон Адаму. Он принял его, его пальцы слегка коснулись моих. Этот короткий, случайный контакт показался мне значительным. Взглянув на него, я увидела, что он уже полностью одет, готов к новым делам. А я… я всё ещё была в замешательстве, но, по крайней мере, знала, что дома всё хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

47

Я поднялась с дивана и направилась к себе в комнату.

— Принять душ , – промелькнула мысль. Вода. Иногда она помогала смыть не только усталость, но и тревожные мысли. Я направилась в ванную, чувствуя, как в воздухе витает едва уловимый аромат его парфюма.

Под струёй горячей воды я размышляла. Как долго это затянется? Как я буду жить после всего этого? Правда о прошлом, такая желанная, ускользала, словно песок сквозь пальцы. Эти мысли терзали меня, не давая покоя. В порыве этой внутренней борьбы я начала натирать своё тело мочалкой с такой силой, что кожа горела. Я хотела стереть не только грязь, но и ощущение уязвимости, ощущение того, что я попала в ловушку.

Внезапно, короткий стук в дверь вырвал меня из погружения в свои мрачные размышления. – Кто там? – прошептала я, машинально. Наверно, это миссис Лилит, приглашает на завтрак. Я начала смывать пену, но мысль о том, что это может быть не миссис Лилит , а кто-то другой, не давала покоя. Затем, завернувшись в большое банное полотенце, я приступила к другим ванным процедурам, пытаясь не думать о том, кто мог стоять за дверью, и почему этот стук заставил моё сердце забиться быстрее.

— Кто там? – спросила я, мой голос был чуть хрипловат после душа, и в нём, наверное, звучала нотка неуверенности.

— Это я, Адам, – ответил его голос. Узнаваемый из тысячи, даже сейчас, после такого странного вечера и утра. – Можно войти?

— Нет! – вырвалось у меня мгновенно. Я не была готова к его появлению, особенно сейчас, завернутая в полотенце.

— Это срочно! – крикнул он в ответ, и в его голосе была какая-то настойчивость, которая заставила меня замереть. Срочно? Что могло быть срочным?

Я подошла к двери, намереваясь приоткрыть её ровно настолько, чтобы сказать ему, что я занята, что сейчас не время. Но я не успела. Дверь резко распахнулась, и Адам ворвался в ванную комнату.

Я отскочила назад, инстинктивно пытаясь защититься, но потеряла равновесие. Ноги подкосились, и я уже была готова упасть на мокрый кафельный пол. Но тут же, мгновенно, его сильные руки схватили меня, удержав от падения. Он прижал меня к себе, крепко, не давая упасть. На секунду мир сузился до его объятий, до запаха его одежды, до биения его сердца, которое я чувствовала через тонкое полотенце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

48

Секундный контакт между нами. Мгновение, когда мир вокруг перестал существовать, и были только мы в этой импровизированной ловушке. Я чувствовала, как полотенце, мой единственный покров, медленно, неумолимо начинает сползать. И вот-вот оно упадет, обнажая меня перед ним.

— Ты… ты… – вырвалось из меня, слова застряли в горле. Паника охватила меня.

Я оттолкнула Адама, пытаясь выиграть хоть секунду. — Отвернись! – выкрикнула я, но было поздно. Полотенце уже было на полу.

Его взгляд. Он смотрел на меня. На мои обнаженные плечи, на грудь, на всё, что я так отчаянно пыталась скрыть. В его глазах не было осуждения, не было шока. Было что-то другое. Что-то, что заставило меня замереть. Недоумение, смятение, и, возможно, что-то ещё, что я не могла пока расшифровать. Я стояла перед ним, абсолютно беззащитная, словно пойманная врасплох.

Лицо Адама было искажено сложной гаммой чувств. Он отвернулся, как будто я была ярким солнцем, на которое невозможно смотреть. Но я видела. Я видела это мгновение до того, как его взгляд погас. Видела искру интереса, может быть, даже… восхищения?

Его внезапное самообладание только сбило меня с толку. — Прости, – пробормотал он, его голос звучал хрипло и незнакомо. — Мне… мне не следовало…

Я молчала, дрожа не столько от холода, сколько от потрясения. Слова застряли в горле, как ком. Я чувствовала себя так, словно меня выставили напоказ перед всем миром, хотя в комнате были только мы вдвоем.

Быстро закутавшись в полотенце, я почувствовала себя немного увереннее, но уязвимость все еще пульсировала под кожей. — Что ты здесь делаешь, Адам? – наконец выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, хотя внутри все дрожало. – Почему ты просто вошел?

Адам молчит не отвечает на мои вопросы а лишь разворачивается комне, рывком притягивает меня к себе и целует мои губы, так жадно, словно умирает от жажды и я – последний источник воды в пустыне. Его губы грубые, настойчивые, и я не могу, да и не хочу сопротивляться. Мое тело отвечает ему, вспыхивая жаром от макушки до кончиков пальцев. Я обнимаю его в ответ, чувствуя, как бьется его сердце, как дрожат его руки.

Его поцелуи становятся более нежными, требовательными. Он углубляет поцелуй, и я не могу сдержать тихий стон. Мои руки скользят по его спине, чувствуя напряжение мышц под тонкой тканью рубашки. Я тяну его ближе, желая почувствовать каждое касание, каждое мгновение этой близости.

Это был не тот поцелуй, что был в баре – быстрый, мимолетный, полный недоумения. Этот был другим. Он был настоящим. Его губы были мягкими, но настойчивыми, он слегка прикусил мою нижнюю губу, и этот мимолетный укол пробудил во мне волну чувств, которые я так старательно пыталась игнорировать. Это было нечто большее, чем просто физическое влечение. Это было… глубоко.

Но разум, холодный и рассудительный, тут же вступил в схватку с сердцем, которое билось так отчаянно.

— Неправильно, Мелисс. Это неправильно , – билось оно в голове, как набат. Неправильно. Он – мой опекун, или кто он вообще? Я здесь чужая, в его доме. И я не должна поддаваться.

С этим отчаянным напоминанием, собрав последние силы, я оттолкнула Адама от себя.

❤️надеюсь вас зацепило...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

49

— Что ты творишь?! – мой голос сорвался на крик, полный отчаяния и возмущения. Я всё ещё держалась за полотенце, чувствуя, как дрожат руки. – Мы не должны! Это неправильно!

Слова вылетали из меня, как выстрелы, направленные против его внезапной близости. Я оттолкнула его, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Нельзя. Ни в коем случае.

Собрав остатки самообладания, я, всё ещё придерживая полотенце, выбежала из комнаты. Куда бежать? Я не знала. Кухня? Нет, это слишком близко. Там, скорее всего, он и будет меня искать. Мысли метались в панике.

И тут мне пришла в голову идея – балкон. В тот момент это казалось единственным выходом. Спрятаться там, дать ему выйти из моей комнаты, а затем… а потом я смогу вернуться. Я выскользнула на балкон, стараясь двигаться как можно тише, и плотно закрыла за собой дверь, надеясь, что он не услышит. Холодный утренний воздух обдал меня, но я почти не чувствовала его, охваченная новым приливом страха и стыда. Теперь оставалось только ждать. Ждать, что он уйдёт. Ждать, что всё вернётся на круги своя. Хотя я уже знала, что это невозможно.

Я стояла на балконе, вдыхая холодный воздух, который, казалось, должен был отрезвить меня. Но мысли роились в голове, затмевая всякое здравомыслие. Этот поцелуй… он перевернул всё. Все мои представления об этом месте, об Адаме, о моей роли здесь.

— После этого поцелуя всё изменится, – шептала я себе, чувствуя, как внутри всё сжимается. Я здесь почти неделю, и всё это время была для него лишь… заложницей? Объектом? А теперь?

— Он начал действовать, – пронеслось в голове. Но почему? Потому что я одна женщина в его доме? Потому что это просто его инстинкт? Или… или я стала для него интересна как-то иначе? Не как пленница, а как… как женщина. Эта мысль была одновременно и пугающей, и, если уж быть совсем честной, немного льстящей. Но ужас от того, что это может быть правдой, перевешивал всё.

Я прислонилась спиной к холодной стене дома, пытаясь унять дрожь. Что мне делать? Куда идти? Если он видел меня как просто пленницу, то это одно. Но если он видел меня как… женщину… это совершенно другое. И это пугало меня гораздо больше. Я была в его власти, и теперь эта власть приобретала совершенно новый, пугающий оттенок.

Переняв дрожь, которая всё ещё пробегала по телу, я покинула балкон. Моё сердце бешено колотилось, но я уже приняла решение. Я вернулась в свою комнату, стараясь двигаться как можно тише, хотя знала, что Адам, скорее всего, ушел.

Первым делом – переодеться. Я натянула на себя что-то более закрытое, простую одежду, которая у меня была, футболка Адама , сверху худи и джинсы,я не долж привлекать лишнего внимания. Важно было держаться как можно дальше от Адама. После всего, что произошло, его присутствие рядом казалось мне сейчас невыносимым.

Но помимо желания избежать его, в моей голове горела другая, куда более сильная мысль: нужно искать выход. Уйти отсюда. Этот дом, это место, всё это стало символом прошлого, которое так настойчиво тянуло меня вниз. Мне было достаточно. Я больше не хотела быть частью этой игры, частью этих тайн. Мне хотелось домой. На свободу. И я знала, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы её обрести.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

50

История от лица Адама

:

Дни бегут с бешеной скоростью, словно песок, просыпающийся сквозь пальцы. Дела в клане налаживаются. Итальянцы пока не беспокоят, после того случая в логове я преподал им урок. На какое-то время они затихнут, но дальше, я уверен, будут действовать хуже. Нужно убить этого урода Алвиза Матео… Ладно, плевать, разберусь.

Но вот дела с этим Алексом Милером затянулись куда сильнее. История этой девчонки, Мелиссы, как клубок с нитками, который я пытаюсь распутать. Она – дочь Стефана Ансларта. А его сводный брат… оказывается, и есть Алекс Милер. Но фамилию носит материнскую, чтобы враги, которым он насолил много лет назад, не узнали его. Этот пёс…

И самое главное – смерть Стефана и Люси Ансларт была подстроена. Этим уродом Алексом. Он хотел завладеть всем богатством и не только. Он хотел заполучить всё, что имел Стефан. Хотя Стефан, в своё время, выделил ему достойную долю, Алексу не хватило. И он начал действовать. Сначала убил моего брата, а потом и брата с невесткой. А всё потому, что Стефан отказался помогать Алексу.

Ужасная история. А главное – девчонка, Мелисса, об этом ничего не знает. И я зря втянул её в эту грязную игру. Я должен был отпустить её. Но итальянцы, мать их… испортили мой план. Теперь она здесь, в моём доме, и я должен её защищать. От всех. И от самого себя.

Защита защитой, но смотреть на эту диву, на Мелиссу, как на пленницу… не могу. Дела уже куда более налаживаются, и я мог бы отпустить её. Отправить куда угодно, лишь бы она была в безопасности. Но, чёрт возьми, не могу побороть самого себя.

Все мысли заняты этой кудрявой зеленоглазой бестией. Чёрт, только о ней и думаю. Как она держится, как смеётся, как её глаза сверкают, когда она злится. И понимаю – девчонка достаточно натерпелась. Отпусти её, Адам. Пусти жить своей жизнью.

Но нет. Внутри что-то сжимается, когда я представляю, что её нет рядом. Это гребаное чувство… до неё такого никогда не было. Никакие сделки, никакие девки, никакие разборки с кланами, никакая власть не вызывали такого смятения. Эта девушка, с её наивностью и стойкостью одновременно, перевернула мой мир с ног на голову. И я, чёрт возьми, не знаю, что с этим делать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

51

Как пацанчик, который никогда не видел тело девушки, я только представлял её, и эта картина жгла меня изнутри, я буквально умирал от какой-то дикой, незнакомой жажды. И тут я, блять, зашёл. Возможно, не в то время, но я, клянусь, ни о чём не жалею. Я увидел её. Её тело. Оно было не просто прекрасно, оно было... откровением. То, что я не знал, что искал, лежало передо мной. От одной мысли, от одного лишь взгляда на неё, каждая клеточка моего существа требовала её, кричала о ней. Она была совершенна. Я не смог сдержаться, это было выше моих сил. Мои руки сами потянулись, и я поцеловал её. Её губы были как самая сладкая вата, тающая, растворяющая весь мир внутри меня. Но девчонка резко оттолкнула, её глаза... В них был страх. Она боится меня. Блять. Я должен её отпустить.

Что ж, отпущу её. Отпущу. Хоть и сука, как же тяжело. Но вот что делать с этой гребаной правдой о её родителях? Сказать ей всё? Или не стоит? А вдруг этот пидар, будь он проклят, узнает и захочет ей навредить, когда она будет одна? Моя башка просто взорвется от этих мыслей, блять. Но решение принято. Хватит с неё страданий. Пора, нахуй, отпустить Мелисс Анслар домой. Целой и невредимой

Достаю телефон, набираю номер Майкла. Длинный гудок, и из динамика доносится уже привычно готовый голос брата:

— Алло, брат, слушаю, чё там у тебя?

— Брат, дело такое, — отвечаю ему, голос рычит. — Мне нужен этот сукин сын Алекс, и быстро. Я должен выбить из него всё, чтобы быть уверенным – с девчонкой ни хера не случится.

На другом конце линии пауза, потом Майкл:

— Понял, брат, сделаю всё возможное. К вечеру Алекс будет у тебя. А чё ты решил отпустить Мелисс?

— Да, отпущу, — отвечаю, сжимая кулак. — Буду ждать звонка от тебя, Майк. До встречи.

Сбрасываю вызов. Что ж, Алекс Миллер, тебе, сука, пиздец. А Мелисс Анслар... она вернётся к своей прежней жизни. Я ей это обещал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

52

История от лица Мелисс:

— Переодевшись в свою одежду – джинсы и футболку Адама , сверху надела худи. До сегодняшнего дня я ходила в чём попало: то надену футболку Адама, то его штаны и своё худи. Но сегодня я облачилась в свои вещи, будто чувствовала, что это конец. Что ж, Мелисс, нужно держаться от него подальше, так будет лучше. Я спускаюсь аккуратно со второго этажа и направляюсь тихими шагами к кухне, где меня ждёт вкусный завтрак, приготовленный мисс Лилит.

Зайдя на кухню, я застыла. Мисс Лили нет. Чёрт возьми, а где она? Спрашиваю сама себя, оглядываясь. Это было странно. Все эти дни она была здесь, как тень, как часть мебели, но всегда с едой. И именно сегодня, когда я наконец почувствовала себя... собой, её нет. Может, у неё выходной? Блин, все эти дни она была тут, а сегодня как назло её нет.

Что ж, надо приготовить завтрак самой. И вроде как Адама нету дома, и это супер. Пустота в доме ощущалась непривычно, почти давила, но в то же время приносила такое облегчение, что я едва сдержала вздох. Его нет. Действительно,нет. Я не услышу его шагов, его голоса. Хотя бы на время. Подхожу к холодильнику, открываю. Яйца, хлеб... Привычные действия, которые раньше были заблокированы страхом, теперь казались почти... целительными. Это было моим первым самостоятельным действием за долгое время, по-настоящему моим. Быстро делаю себе яичницу. Простую, без изысков, но это моя яичница. Мой завтрак, который я съем в тишине, не ожидая, что дверь распахнется и войдет он.

Несколько минут, проведенных на кухне, и вот мой завтрак красуется уже на столе. Что ж, классно получилось. Наливаю себе горячий кофе и сажусь за стол. Пора дегустировать.

Только я беру кусочек хлеба, как вдруг дверь распахнулась с привычным скрипом, и в нее входит он... Адам.

Моё сердце моментально подпрыгивает к горлу, а кусок хлеба замирает в руке. Воздух, который секунду назад казался таким свободным и моим, вдруг стал плотным и чужим. Я даже не успела вдохнуть. Он стоит на пороге, его взгляд, кажется, уже пронзает меня насквозь, как будто он знал, что я здесь, и только ждал момента. Вся та хрупкая независимость, которую я ощущала, рассыпалась в прах. Мое "супер" обернулось колким разочарованием. Он же должен был уйти! Я невольно втягиваю голову в плечи, пытаясь стать незаметнее, хотя понимаю, что это бесполезно. Мой взгляд цепляется за его лицо, пытаясь прочитать хоть что-то, но его глаза... они непроницаемы. Просто стоит и смотрит, и от этого взгляда мне становится по-настоящему не по себе.

— Собирайся, — произносит он без лишних эмоций, и этот тон, эта холодность в его голосе пробирает до костей, хотя его слова...

— Куда собираться? — спрашиваю я, едва выдавливая из себя звук, потому что мозг ещё не обработал информацию.

— Ты свободна, — отвечает он, и его взгляд скользит по мне, не задерживаясь.

Я резко встаю из-за стола, так что стул скрипит по полу. Мои руки машинально упираются в столешницу, я не верю своим ушам.

— Что? Ты... ты меня отпускаешь домой? Ты не шутишь? — Голос дрожит, и я чувствую, как в груди разрастается дикий, невероятный комок надежды и неверия. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Нет, — отвечает Адам, и в его голосе нет ни капли сомнения, ни тени улыбки, ничего, что могло бы выдать шутку. — Собирайся. Тебя отвезут мои люди.

От его слов накатывает волна ошеломляющего облегчения, настолько сильная, что я чувствую головокружение. Свободна. Это слово эхом отдаётся в голове, кажется таким далёким и нереальным. Но тут же закрадывается тень подозрения. Почему так внезапно? Что изменилось? Я смотрю на него, пытаясь найти подвох, но его лицо – маска. Холодная, непроницаемая. Мои глаза, наверное, выглядят как у загнанного зверька, который ещё не до конца верит, что капкан открылся. Но, чёрт возьми, какая разница? Свобода. Это всё, что имеет значение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

53

— А как же опасность? Итальянцы и... или Алекс? — говорю, запинаясь, пытаясь уцепиться за хоть какое-то объяснение, за ниточку логики, которая хоть как-то объяснит это внезапное решение.

— Все хорошо. Тебе ничего не угрожает больше. Ты свободна, — этот холодный тон, без капли сожаления, без тени эмоций, пронзает меня.

Я рада, но почему внутри всё рвётся? Хочется смеяться, но одновременно плакать. Я рада, но я несчастна. Он отпустил меня, но... но как же...? Мысли роем кружатся в голове, но ни одна не может сформироваться в связное предложение.

Убрав всё со стола, я быстро привела себя в порядок. Одежда уже была на мне. Возле выхода меня уже ожидал Адам. Он протянул мне мой телефон и мою сумку.

— Вот, держи. Это твоё.

Я смотрю на него, и мне хочется плакать. Почему так происходит? — спрашиваю внутри себя, но сказать вслух не решаюсь. Его лицо – стена, непроницаемая, отстранённая. Всё, что было между нами, если вообще что-то было, будто стёрто.

— Спасибо, — прошептала я еле слышно, голос дрожит, а горло сжимает спазм.

— Карл тебя довезёт до дома. В целости и сохранности, — говорит Адам.

Его взгляд скользит мимо меня, не встречаясь с моим.

— Можешь идти.

– Можешь идти. Эти слова звучат как приговор. Как будто я была всего лишь вещью, которую теперь возвращают владельцу. Ни прощания, ни взгляда, ни намёка на то, что всё это время, эти дни, что мы провели вместе, хоть что-то для него значили. Оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на дом, который стал моей тюрьмой, а потом... и моим убежищем. На Адама, который был моим похитителем, а потом... кем? Спасителем? Мучителем? Не знаю. Поворачиваюсь и направляюсь к выходу, к ждущей машине, к этой неизвестной, пугающей свободе. Каждый шаг от него, от этого места, ощущается как побег, но одновременно и как потеря. Дверь закрывается за мной с глухим щелчком, отрезая от прошлой жизни, в которой был он.

Вот и закончилось начало Мелисс в доме Адама...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

54

— Можешь идти.

Эти слова прозвучали как приговор. Как будто я была всего лишь вещью, которую теперь возвращают владельцу. Ни прощания, ни взгляда, ни намёка на то, что всё это время, эти дни, что мы провели вместе, хоть что-то для него значили. Ничего. Только холодная констатация факта.

Спустя 1 месяц.

Я начала привыкать к своей прежней жизни. К работе в баре, к тихим вечерам с бабушкой и Анет. Постепенно, день за днём, я пыталась зарыть мысли о нём так глубоко, как только могла. Адам. Его имя больше не вызывало прежнего страха, но и не было забыто. Оно витало где-то на периферии сознания, как навязчивый призрак.

— Адама больше нет в твоей жизни, Мелисс, – говорила я себе, снова и снова, будто заклинание. – Его нет. Ты свободна.

Но пустота, которая осталась после его ухода, была ощутимой. Работа, заботы о семье – всё это отвлекало, но не заполняло ту странную пустоту, которую он оставил после себя. Я пыталась верить, что это к лучшему. Что так будет правильно. Но где-то в глубине души, я знала, что эта история ещё далеко не закончена.

За этот месяц изменилось многое. Моя жизнь, я – я стала другой. Той наивной Мелиссы, которая верила в простые истины и не знала, как хрупка грань между безопасностью и опасностью, больше не существовало.

Первым делом, вернувшись домой, я позвонила своему боссу в бар. — Я увольняюсь , – сказала я, и в голосе моём звучала непоколебимая решимость. Каждое место там напоминало бы мне о том вечере с Адамом, о его поцелуе, о его угрозах. Я не могла оставаться там.

Затем я нашла новую работу. Продавщица в продуктовом магазине недалеко от дома. Тихая, спокойная, с понятным графиком. То, что мне было нужно, чтобы снова обрести стабильность.

Ещё я пыталась распросить бабушку о прошлом. О гибели родителей, о том, кто такой Алекс. Но бабушка, как всегда, наотрез отказывалась говорить. – Это прошлое, Мелисс. Его лучше не трогать, – говорила она, и в её глазах мелькал тот же страх, что и раньше. Чёрт, мне никак не удавалось узнать хоть что-то о моём прошлом. И Адам… он тоже не рассказал, хоть и обещал. Обещал, что всё объяснит, когда я буду готова. Но, похоже, он не считал меня готовой. Или, возможно, он просто решил, что мне лучше не знать.

Шли дни, недели. Всё шло своим чередом. Работа, дом, забота о бабушке и Анет. Встреча с Адамом… я и не рассчитывала на неё. Где он, и где я? Казалось, что он больше не нуждался во мне, больше не имел причин встречаться со мной. Всё, что было между нами, казалось, осталось в том странном доме, в той ночи.

Но, не скрываю, все мои мысли были заняты им. Что-то щёлкнуло во мне, когда я почувствовала его присутствие, его взгляд, его объятия. Я начала думать о нём больше, чем о своей семье, больше, чем о своей прошлой жизни. Закрыв глаза, я часто представляла его: его зелёные глаза, пронзительные и умные; его лицо, с той загадочной усмешкой, которая то появлялась, то исчезала; его сильные руки, которые так неожиданно прижали меня к себе; его парфюм, тонкий и стойкий, который до сих пор, казалось, витал в воздухе воспоминаний.

Всё это заставляло меня вздрагивать. От ощущения, что он где-то рядом. От внезапного, необъяснимого чувства его присутствия. Но если бы он был рядом, если бы он действительно хотел увидеть меня, разве не пришёл бы он ко мне? Разве не дал бы знать о себе? Эта мысль заставляла меня терзаться, порождая новые вопросы и сомнения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

55

— Достаточно, Мелисса Ансларт, – сказала я себе вслух, прогоняя последние тени прошлого. – Адам Уилсон… в прошлом. Забудь его. Я решила поставить жирную точку на этой главе своей жизни и вернуться к той, прежней, но уже изменившейся, себе.

Будильник зазвонил с такой силой, что мои веки неохотно открылись. Одной рукой я приглушила его назойливый звук, другой – достала телефон. На экране высветилось: У вас нет SMS.

— А чего я ждала? – пронеслось в голове. – SMS от кого же… Ох, Мелисс… Я поморщилась, осознавая абсурдность своих ожиданий.

Вставать совершенно не хотелось. Но надо. Кто будет работать за меня? За окном было пасмурное осеннее утро. Небо затянуто серыми тучами, воздух пропитан влагой. Нехотя, словно приклеенная к кровати, я поднялась. Подошла к окну, приоткрыла его, впуская в комнату прохладный, сырой осенний воздух. Он пах дождем и опавшей листвой, но, несмотря на свою прохладу, казалось, что-то пробуждал во мне. Что-то, похожее на решимость.

Приняв душ, я почувствовала себя немного лучше. Вода смыла не только усталость, но и часть той липкой тревоги. Я нанесла легкий макияж, стараясь придать лицу более свежий вид. Решила оставить свои кудрявые волосы распущенными, хотя после всей суеты и бессонной ночи они потеряли ту красоту и упругость, что были раньше.

Я начала красить губы вишневым блеском, и тут… в голове снова всплыла картина. Поцелуй Адама. Его последний поцелуй. Тот, который заставил меня сбежать.

Я зажмурилась, стиснув зубы. Лишь бы эти воспоминания исчезли, – молила я про себя. – Хватит, хватит, прошу! Я уговаривала себя не вспоминать это больше, пыталась отбросить наваждение.

С усилием вернувшись к реальности, я продолжила собираться на работу. Надела черное вязаное платье. Оно было простым, но элегантным, и я решила, что оно вполне подойдет. — Нормально , – убедила я себя.

Выйдя из спальни, я почувствовала, как в нос ударил восхитительный запах свежеиспечённых булочек. Приготовленных бабушкой. Я пошла на кухню, и там меня встретила картина домашнего уюта: стол, накрытый завтраком.

— Доброе утро, милая , – ласково сказала бабушка, её глаза светились теплом.

— Доброе, бабушка, – ответила я, пытаясь улыбнуться как можно искреннее. Запах булочек и её тёплый взгляд на мгновение отвлекли меня от навязчивых воспоминаний.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

56

Позавтракав с бабушкой, я почувствовала себя немного лучше. Тепло домашнего завтрака, её ласковые слова – всё это давало силы. Но мысль о прошлом, о тайнах, которые окутывали мою семью, никуда не уходила.

— Я пошла, бабушка. Береги себя , – сказала я, надевая куртку , сапоги и беря сумку с телефоном и всем необходимым.

— Да, Мелисс. Иди, не волнуйся, всё хорошо, – ответила она, ласково глядя на меня.

Я вышла из дома, направившись к месту работы. До магазина было недалеко, всего через одну улицу. И пока я шла, по привычке, размышляла о многом. Почему бабушка так тщательно скрывает правду о гибели родителей? Кто такой этот Алекс, который, как я чувствовала, был как-то связан с этой трагедией? Почему она так боится говорить об этом? Эта тайна, словно стена, разделяла меня с моим прошлым, и я не знала, как её разрушить.

По дороге к магазину я старалась отвлечься, сосредотачиваясь на привычных вещах: на шуме машин, на прохожих, на осеннем ветре, который трепал мои волосы. Но мысли о прошлом, о том, чего я не знаю, не давали покоя. Я чувствовала, что где-то рядом кроется разгадка, но она была так близко и так далеко одновременно.

В магазине, как всегда, меня встретила привычная рутина. Расставление товаров, обслуживание покупателей, короткие беседы. Я старалась быть внимательной и вежливой, выполнять свою работу так, чтобы никто не заподозрил, что внутри меня бушует буря вопросов. Но каждый раз, когда кто-то спрашивал меня о семье, о моих родителях, я чувствовала укол боли и досады.

Вечером, возвращаясь домой, мои мысли были где-то далеко. Усталость брала своё, и, как на зло, погода была ужасна – шёл сильный дождь.

— Чёрт, зонт не взяла с собой , – выругалась я про себя. – Ладно, надо идти быстрее. Я ускорила шаг, стараясь как можно быстрее добраться до дома.

Но дождь взял своё. Я чувствовала, как мои кудрявые волосы промокают, как капли дождя падают на лицо, на руки, на плечи. Вся куртка промокла насквозь. Я спешила оказаться дома, в тепле и уюте. Глаза размывал сильный дождь, видимость была почти нулевой.

Я подошла к пешеходному переходу, остановилась на светофоре, готовая перейти дорогу. И тут… меня окатило с ног до головы. Проезжавшая мимо машина обрызгала меня с головы до пят.

— Ах ты урод! Не видишь, куда едешь?! – крикнула я ему вслед, чувствуя, как злость смешивается с отчаянием. И тут, краем глаза, я заметила её. Знакомую машину. Чёрную BMW M5. Машина Адама…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

57

Мои слова, полные гнева, сорвались с губ, но, казалось, тут же утонули в шуме дождя и реве мотора. Чёрная BMW M5. Машина Адама. Это не могло быть совпадением. Я стояла там, совершенно промокшая, сбитая с толку, сбитая с ног не только дождём, но и этим внезапным, тревожным открытием.

Сердце ёкнуло, уже не от злости на незнакомого водителя, а от чего-то другого. От чего-то, что я не могла сразу определить. Сон? Или реальность? Мне хотелось кричать ему вслед, чтобы он остановился, чтобы вышел, чтобы объяснил. Но в тот же миг, когда я подумала об этом, машина, набирая скорость, скрылась за поворотом, оставив меня одну под ледяными струями дождя.

Я смотрела на мокрую дорогу, на рябь, расходящуюся от каждой капли дождя. Машина Адама. Почему он здесь? Почему проехал так близко, так… бездумно? Он видел меня? Он знал, что это я? Эти вопросы закрутились в голове, переплетаясь с усталостью и холодом. Внезапно, мой собственный побег, мои попытки начать новую жизнь казались такими хрупкими. Словно тень прошлого, такая знакомая и такая пугающая, вновь настигла меня. И теперь я не знала, куда бежать.

Я не помню, как добралась до дома. Кажется, ноги сами несли меня, словно подчиняясь какому-то инстинкту. Дождь продолжал хлестать, но я уже не чувствовала ни холода, ни промокшей одежды. Мысли были только об одной машине, об одном человеке. BMW. Адам.

Войдя в дом, я не стала раздеваться. Сбросила мокрую куртку, оставив её валяться у двери, и прошла на кухню. Бабушка, увидев меня, ахнула.

— Мелисс! Что с тобой? Ты вся промокла! – её встревоженный голос прервал мои мрачные размышления.

— Ничего, бабушка , – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё ещё клокотал какой-то странный коктейль из злости, страха и разочарования. – Просто попала под дождь.

Я сделала глоток воды, пытаясь успокоиться. Но перед глазами снова и снова всплывала картина: мокрая дорога, струи дождя, и эта чёрная BMW. Неужели это было просто совпадение? Или он… он следил за мной? Или просто случайно оказался там?

Я не знала. И это незнание было самым худшим. Я чувствовала, что какая-то грань, которую я так старательно пыталась провести между собой и Адамом, только что стерлась. И теперь мне предстояло разобраться, что это значит. И как мне жить дальше, зная, что он где-то там, в моей жизни, пусть и невидимо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

58

— Мелисс, покушай, ты же только с работы , – мягкий голос бабушки вырвал меня из плена мыслей.

— Нет, бабушка, я не хочу, спасибо. Я устала. Можно, я пойду в свою комнату? – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Конечно, милая, иди , – она с беспокойством посмотрела на мою мокрую одежду, но не стала настаивать. – Анет, иди кушать, солнышко…

— Бегу, ба…, – послышался голос Анет, где-то из глубины дома.

Я вошла в свою комнату, закрывая за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, я почувствовала, как мокрое платье прилипло к коже. Холод, который я почти не ощущала на улице, теперь начал пробирать до костей. Но это был не только холод от промокшей одежды. Это был холод от осознания того, что моя попытка сбежать, начать новую жизнь, возможно, была напрасной. Что прошлое, или, скорее, его часть, снова нашло меня. И этот вопрос – видел ли он меня? – не давал покоя.

Он следит за мной? Или это просто случайность? Эта мысль, словно назойливая муха, жужжала в моей голове, не давая покоя. Я провела рукой по мокрому платью, пытаясь отвлечься. Но образ чёрной BMW M5, мелькнувшей в дожде, никак не хотел покидать мои мысли.

Может быть, это простое совпадение. Машины этой марки ездили по городу, и, возможно, это был совершенно другой человек. Но что-то в этом было… слишком подозрительным. Слишком личным. Особенно после всего, что произошло. Он видел меня? Или просто проехал мимо, не обратив внимания?

Я сняла мокрое платье, повесила его сушиться и принялась переодеваться в сухую одежду. Каждое движение было механическим. Мой разум был занят другим. Адам. Его неожиданное появление в моей комнате, его поцелуй, его слова, а теперь – эта машина. Всё это сплеталось в сложный узор, который я никак не могла разгадать.

Я села на кровать, обхватив колени руками. Я хотела верить, что это была просто случайность. Что он живёт своей жизнью, а я своей. Но где-то глубоко внутри, где-то в уголке души, где всё ещё тлел огонек отголосков того поцелуя, я боялась, что это не так. Боялась, что он всё ещё каким-то образом связан с моей жизнью. И это было страшно. Потому что я не знала, чего ждать.

Может, стоило бы расспросить у бабушки снова? Про Алекса, про гибель родителей… Может быть, она наконец готова дать мне ответ. Может быть, эта правда поможет мне разобраться с Адамом, с тем, что происходит, с моими собственными чувствами.

Эта мысль зацепила меня. Вся эта тайна, которую бабушка так тщательно скрывала, казалась ключом к пониманию. Пониманию не только прошлого, но и настоящего. Почему Адам так связан с этой историей? Почему он втянул меня в неё? Если я узнаю правду о своих родителях, возможно, я смогу понять и его мотивы.

Я встала, решимость снова наполнила меня. На этот раз я не позволю ей уйти от ответа. Я должна узнать. Ради себя, ради своих родителей, ради своего будущего. Я выхожу из комнаты, направляясь туда, где, я знала, бабушка, скорее всего, проводит вечер – в гостиную. Сердце билось немного быстрее, но я была готова. Готова услышать правду, какой бы горькой она ни была.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

59

Я вошла в гостиную и увидела их. Анет, как всегда, уткнулась в свой телефон, а бабушка сидела рядом, что-то тихо рассказывая ей. Увидев меня, бабушка улыбнулась, но её улыбка была немного напряженной, словно она чувствовала, что я пришла не просто так.

— Анет , – обратилась я к сестре, стараясь, чтобы голос звучал мягко, но уверенно. – Ты можешь, пожалуйста, уйти в комнату? Мне нужно поговорить с бабушкой.

Анет подняла на меня удивлённый взгляд, но, увидев мою серьёзность, кивнула. Она, кажется, уже привыкла к моим внезапным просьбам, связанным с "важными разговорами". Без лишних вопросов она встала и направилась в свою комнату, оставив меня наедине с бабушкой.

Когда дверь за Анет закрылась, в гостиной повисла тишина. Бабушка посмотрела на меня, её глаза выражали смесь ожидания и тревоги. Я видела, что она знает, о чем я хочу спросить. И я знала, что сегодня уйти от ответа ей не удастся.

— Бабушка , – начала я осторожно, – Ты помнишь что-нибудь про Алекса? Кто он такой?

Она посмотрела на меня, её глаза наполнились тревогой. — Мелисс, милая, не надо. Всё прошлое должно остаться в прошлом. Зачем тебе это? – её голос дрожал. – Тебе нужно думать о будущем, о себе, о Анет.

Я видела её страх, и это только усиливало мою решимость. Её дрожащий голос, её избегающий взгляд – всё это красноречиво говорило о том, что она боится. Боится не меня, а того, что может раскрыться. Но я понимала, что сейчас не время для давления. Я была слишком устала, чтобы спорить, слишком опустошена, чтобы вступать в очередной бой.

— Хорошо, бабушка , – сказала я, стараясь скрыть разочарование, которое сдавило горло. – Но я всё равно хочу знать. Это было не просто желание. Это была потребность. Потребность понять, кто я, откуда я, и почему моя жизнь так внезапно перевернулась.

Бабушка вздохнула, её плечи опустились. Она, казалось, понимала, что не сможет больше удерживать эту тайну. Она посмотрела на меня, и в её глазах я увидела не только страх, но и смирение.

— Хорошо, Мелисс ,– произнесла она тихо, её голос стал более уверенным, но всё ещё звучал с ноткой грусти. – Я расскажу тебе. Всё, что я знаю. Но ты должна обещать мне, что будешь осторожна. И что поймешь, почему я так долго молчала.

Я кивнула, чувствуя, как напряжение, которое я носила в себе так долго, начало медленно отступать. Это был первый шаг. Первый шаг к правде. И я была готова его сделать, чего бы это мне ни стоило.

Бабушка посмотрела на меня, её взгляд был полон старой боли и грусти. Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами для долгого и трудного рассказа. — Алекс… он был сводным братом твоего отца, Стефана , – начала она, и первое слово, произнесённое с такой тяжестью, уже говорило о многом. – Но братство их было не по крови. Они были очень близки, как настоящие братья. Алекс всегда был… другим. Более амбициозным, более… жадным.

Она помолчала, подбирая слова. — Стефан был добрым, щедрым. Он верил в людей, верил в то, что всего можно достичь честным трудом. Алекс же… он хотел всё и сразу. И когда Стефан начал строить свой бизнес, Алекс был рядом, помогал. Но не из любви к брату, а из желания получить свою долю.

Бабушка взяла мою руку, её пальцы были холодными. — Сначала всё шло хорошо. Они вместе добились успеха. Но со временем Алекс стал всё больше завидовать Стефану. Завидовать его положению, его уважению, его… счастью. И когда Стефан решил, что Алексу пора идти своей дорогой, выделить ему отдельный бизнес, но не дать полное управление всем, Алекс… он не простил этого.

Её голос дрогнул. — Он думал, что Стефан от него отказывается. Что он не ценит его вклад. И тогда… тогда он начал действовать. Сначала, как мы думали, это была просто ссора, бизнес-разногласия. Но потом… потом случилась авария.

Бабушка закрыла глаза, словно вновь переживая тот ужас. — Я знаю, что это не была авария, Мелисс. Я видела, как Алекс изменился после этого. Его глаза стали холодными, расчётливыми. Он забрал всё, что принадлежало Стефану, и даже больше. А потом… потом он хотел заполучить всё, что было у Стефана. И когда Стефан отказался помогать ему с каким-то… сомнительным делом… Алекс решил, что Стефану и Люси больше нет места в этом мире.

Слова бабушки обрушились на меня, как лавина. Это было слишком. Слишком ужасно, слишком невероятно. Алекс. Мой дядя. Убийца моих родителей. Мой собственный родственник. И всё это время он жил где-то там, спокойно, пока я и мои близкие страдали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

60

Слёзы текли по щекам, уже не сдерживаемые. Слова бабушки, как удары, обрушивались на меня, вызывая в голове вспышки воспоминаний. Разрозненные, неясные, они вдруг стали обретать смысл. Тот разговор отца с Алексом, который я слышала в детстве, когда мне было лет семь… Отец пытался говорить с ним спокойно, но Алекс был раздражен, его голос звучал глухо и зло. Я не понимала тогда, о чем они спорили, но чувствовала напряжение, враждебность. А потом – слова Адама.

– Ты не виновата, что так случилось.

Он знал. Он знал всю правду. Адам знал, что смерть моих родителей не была случайностью. Знал, кто виноват. И не рассказал мне. Он держал эту информацию, как козырь в рукаве, как ещё одну ниточку, связывающую меня с ним. И теперь, когда я всё узнала, я не знала, что чувствовать. Гнев на Адама? Благодарность за то, что он всё-таки привел меня к правде? Или просто всепоглощающую боль от осознания того, что мой собственный дядя стал причиной моей утраты?

– Ты не виновата, что так случилось , – повторила я слова Адама про себя. Они звучали теперь совсем иначе. Он видел, как я страдала, как я пыталась разобраться, и, возможно, он намеренно подталкивал меня к этому, зная, что правда рано или поздно откроется. Но почему он не сказал мне всё сразу? Почему держал меня в неведении? Этот вопрос, как и многие другие, оставался без ответа. И от этого становилось ещё горше.

Я не могла больше оставаться в гостиной. Слова бабушки, воспоминания, вспыхнувшие в голове, и холодная правда о словах Адама – всё это давило на меня с такой силой, что казалось, я задыхаюсь. Мне нужно было уйти. Уйти в свою комнату, закрыться там, попытаться осмыслить услышанное.

Я поднялась и, не говоря больше ни слова, пошла в свою комнату. Дверь закрылась за мной с тихим щелчком, отрезая меня от мира, который только что перевернулся с ног на голову. Я прислонилась к двери, чувствуя, как тело дрожит. Усталость, пережитое, правда, обрушившаяся на меня – всё это смешалось в один клубок.

Комната, которая ещё недавно казалась чужой, теперь стала единственным убежищем. Я подошла к окну, опять открыла его, впуская прохладный осенний воздух. Но теперь он не казался таким освежающим. Он казался наполненным болью и горечью. Я смотрела на серые облака, на деревья, сбрасывающие последние листья, и чувствовала, как внутри меня что-то меняется. Эта правда, пусть и горькая, давала мне опору. Теперь я знала, против кого бороться. Теперь я знала, кого искать. И, возможно, знала, почему Адам был так связан со всем этим. Но вопрос "

почему он не сказал мне раньше

" оставался висеть в воздухе, как неразгаданная загадка.

Уснуть не получалось. Я лежала в кровати, обдумывая каждую мелочь этой ужасной истории. Слова бабушки, воспоминания, слова Адама – всё это кружилось в голове, не давая покоя. Сон никак не хотел приходить, но веки тяжелели с каждой минутой, и, наконец, тело взяло своё. Я прикрыла глаза, и меня тут же унесло в сон.

Кошмары… они снова повторились. Те самые, что преследовали меня и раньше, но теперь, зная правду, они казались ещё реальнее, ещё страшнее. Я проснулась посреди ночи в холодном поту, сердце колотилось как бешеное. Дыхание сбилось, а тело всё ещё ощущало тот леденящий страх.

И тут я вспомнила. Ту ночь. Ту ночь, когда Адам был рядом. Когда он будил меня, когда я кричала во сне. Его руки, которые держали меня, его голос, который успокаивал. В тот момент я так испугалась его, так оттолкнула. Но сейчас, в этом одиночестве, в этом страхе, его присутствие показалось мне спасительным. Он был там. Он знал. И он не оставил меня.

Холодный пот стекал по вискам, кожа была липкой и неприятной. Одеяло казалось недостаточным, чтобы согреть дрожащее тело. Я огляделась в полумраке своей комнаты, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Воспоминания о кошмаре были так ярки, что казалось, будто он всё ещё происходит.

Я снова подумала об Адаме. Он знал. Знал, что мои родители погибли не случайно. И он не рассказал мне. Почему? Чтобы защитить? Или чтобы использовать эту информацию потом? Эта мысль снова вызвала волну недоверия, но тут же сменилась другим чувством. Воспоминанием о его руке на моём плече, о его голосе, когда он успокаивал меня, говоря, что я в безопасности.

И сейчас, снова ощущая этот животный страх, я подумала о нём. О том, что он был рядом. Что он был тем, кто вытащил меня из этого кошмара. И, возможно, он мог бы помочь мне и сейчас. Не потому, что я ему доверяла, нет. А потому, что он единственный, кто, кажется, знал больше, чем я. И кто, как показал тот сон, мог быть рядом, когда мне было по-настоящему страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

61

Я встала с кровати, ноги казались ватными. Подошла к окну и приоткрыла его, впуская холодный, резкий осенний ветер. Он обволакивал моё лицо, словно пытаясь смыть остатки сна, страха, сомнений. Мне нужно встретиться с Адамом. Да, мне это нужно. Чтобы выяснить больше. Чтобы понять, почему он молчал. Чтобы узнать, какую роль он играл во всём этом.

Постояв ещё несколько минут у окна, вдыхая прохладу, я почувствовала, как решимость наполняет меня. Бежать от него, избегать – это не выход. Я должна столкнуться с ним, как и с правдой о моём прошлом.

Повернувшись, я прошла обратно к кровати. Сон уже не казался таким желанным, но усталость брала своё. Завтра на работу. И мне нужно было отдохнуть. Но сейчас, в этой темноте, в тишине комнаты, я знала одно. Я больше не буду просто жертвой. Я больше не буду той наивной девушкой, которая верила всему, что ей говорили. Мне нужно было наказать этого дьявола, Алекса. И я найду способ.

С этими мыслями, с этой новой решимостью, я наконец уснула.

Утро пришло внезапно. Настойчивый звон будильника вырвал меня из сна. Неохотно открыв глаза, я тут же почувствовала на лице солнечный луч. После мрака ночи и тревожных мыслей, это было как глоток свежего воздуха. На губах сама собой появилась улыбка. В этот момент, окутанная теплом постели, все проблемы казались далёким, страшным сном.

Я понежилась в тёплой постели ещё несколько минут, наслаждаясь этим хрупким моментом покоя. Но реальность неумолимо напоминала о себе.

— Так, надо вставать, – сказала я себе. – Работа. Алекс. Проблемы.Они никуда не делись. Но теперь, после той решимости, что я обрела ночью, они казались не такими уж непреодолимыми. Я была готова встретить их.

Встав с постели, я направилась в душ. Теплая вода смыла не только остатки ночного кошмара, но и ту тяжёлую усталость, что скопилась за последние дни. Чувствуя себя обновлённой, я закончила с ванными процедурами и начала приводить себя в порядок. Лёгкий макияж, чтобы скрыть следы бессонной ночи. Кудрявые волосы, которые я уже успела распутать, снова собрала в хвост – практично и удобно для рабочего дня. Надела лосины и любимое белое худи.

Выйдя из комнаты, я направилась на кухню, где уже царила привычная утренняя суета. Бабушка, как всегда, колдовала над плитой, а Анет, собравшись в школу, шустро двигалась вокруг неё.

— Доброе утро всем! – поздоровалась я, входя в кухню.

— Доброе, моя девочка, – ответила бабушка, оборачиваясь с тёплой улыбкой.

— Доброе, Мелисс! – отозвалась Анет, даже не отрываясь от своего телефона.

— Давайте завтракать, девочки, – позвал голос бабушки, и аромат свежеиспечённых булочек, смешанный с запахом кофе, заполнил кухню, обещая уютное начало дня.

Мы сели завтракать все вместе. Тепло домашнего очага, привычные утренние ритуалы – всё это успокаивало и давало силы.

— Ммм, очень вкусно, бабушка , – сказала я, пробуя очередную булочку.

— Кушай на здоровье, милая , – ответила бабушка, её глаза светились довольством.

После завтрака я обратилась к Анет: — Анет, тебя проводить до школы?

— Нет, спасибо, я сама , – ответила она, уже встав из-за стола.

— Ну хорошо. Тогда я пойду собираться на работу. Но сначала… ,– я взглянула на посуду, – уберу стол.

— Дорогая, брось, я сама уберу стол, – тут же вмешалась бабушка.

— Нет, бабушка, я уберу , – настаивала я. – Мне несложно.

— Ну хорошо, милая, – наконец согласилась она.

После уборки стола я надела пальто, тёплые сапоги и повязала шарф. Хоть за окном и светило солнце, погода была прохладной, даже очень. Анет тоже уже собралась. Лёгкий поцелуй бабушки, и мы вышли из дома, направляясь по своим делам. Она – в школу, я – на работу. Обычное утро, обычная жизнь. Но в глубине души я знала, что всё изменилось. И эта обыденность – лишь временная передышка перед тем, как мне придётся вернуться к разгадке прошлого.

Идя по привычной дороге до работы, я всё ещё размышляла. Мысли возвращались к вчерашнему дождю, к тому чёрному спортаку. Я снова остановилась на пешеходном переходе, ожидая зелёный сигнал светофора. Вчера я видела здесь машину Адама… Вот бы и сейчас её увидеть. Его. Эти мысли звучали как на повторе, не давая покоя.

Свет светофора сменился на зелёный, и я начала переходить дорогу. Пройдя пешеходный переход, я вдруг почувствовала, как рядом со мной останавливается чёрная машина. Из неё вышел мужчина. Резко, силой, он схватил меня за руку и затолкал на второе сидение.

— Отпустите меня! Вы кто?! – я начала вырываться, кричать, но было бесполезно. Двое мужчин, сидевших сзади, тут же закрыли мне рот рукой и крепко держали, чтобы я не вырвалась. Страх сковал всё тело.

А дальше – тишина. Я закрыла глаза, сдавшись. Когда я очнулась, то была уже в каком-то ужасном месте. Это было не логово Адама, нет. Это было другое, совершенно чудовищное место. Место пыток. Воздух был тяжёлым, пахло сыростью и страхом. А вокруг… вокруг я видела лишь тьму, освещаемую тусклым светом, и предметы, которые заставили меня похолодеть. Инструменты. Которые могли причинить немыслимую боль. Я была в ловушке. И выхода, казалось, не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

62

Очнувшись, я почувствовала острый запах сырости и чего-то металлического, словно проржавевшего железа. Глаза, привыкшие к полумраку, начали различать очертания. Грубые стены, покрытые плесенью, тусклый свет, пробивающийся сквозь зарешеченное окно где-то высоко наверху. И повсюду… пыточные инструменты. Цепи, ржавые клещи, странные приспособления, назначение которых я даже не могла представить, но от одного их вида волосы на затылке вставали дыбом.

Меня держали в каком-то подвале, или, может, в заброшенной камере. Страх сковал меня ледяными тисками. Я попыталась пошевелиться, но почувствовала, что мои руки и ноги прикованы к холодному полу. Цепи были тяжёлыми, их грубые звенья врезались в кожу.

— Где я? – прошептала я, но мой голос потонул в гнетущей тишине. Никто не ответил. Только скрип моих цепей, когда я пыталась освободиться, и моё собственное сбивчивое дыхание.

— Кто вы?! – вырвалось из меня, крик, полный отчаяния и страха. – Что вам от меня нужно? Отпустите меня!

В ответ – лишь противный, вызывающий раздражение смех. Этот звук, вибрирующий в сыром воздухе, заставил меня похолодеть. Я смотрела на силуэт, стоящий в дальнем углу , и не могла разглядеть его лица в полумраке. Кто это? Чего он хочет?

— Я Алекс Ансларт (Милер) , – произнес он, и его голос, искаженный каким-то извращенным весельем, прозвучал ещё более зловеще. – Нет… не так. Я твой дядя.

И снова этот смех. От него по коже побежали мурашки. Алекс Ансларт. Дядя. Слова, которые должны были бы принести облегчение, вызвать хоть какую-то связь, теперь звучали как приговор. Это он. Тот самый человек, которого бабушка боялась. Тот, кто, как я только что узнала, стоял за смертью моих родителей. Он. Мой дядя. И он здесь, в этом ужасном месте, смеется надо мной.

Внезапно, в дальнем конце помещения послышались шаги. Тяжёлые, размеренные. Они приближались, и с каждым шагом мой страх нарастал. В тусклом свете я разглядела силуэт. Он был высоким, крепким. И он приближался. В этот момент я поняла, что попала в настоящую ловушку. И что мой новый кошмар только начался. Я не знала, кто меня сюда притащил, и, что ещё хуже, не знала, чего от меня хотят. Единственное, что я понимала – это что мне нужно выбраться. И как можно скорее.

— Что вам от меня нужно? – прошептала я, уже не крича, а скорее моля. Страх сковал горло, делая слова почти неслышными.

Он перестал смеяться, но в его глазах, мелькнувших в полумраке, всё ещё плясал зловещий огонёк. Он сделал шаг вперёд, и я инстинктивно попыталась отползти, но цепи сковали мои движения.

— От тебя? – его голос стал тише, но от этого ещё более угрожающим. – Ты – ключ, Мелисса. Ключ к тому, что принадлежит мне по праву. К тому, что украл у меня твой дорогой папочка.

И он начал рассказ. Его слова, полные яда и злобы, переплетались с описанием того, как он, по его мнению, был обделён, как Стефан, его брат, предал его. Он говорил о богатстве, о власти, о том, как Стефан, по его словам, "

забрал всё

", что принадлежало ему. И как теперь, когда Стефана и его жену нет, Мелисса – единственная, кто может помочь ему получить желаемое.

Он говорил о документах, о наследстве, о каких-то секретах, которые, по его утверждению, знали только Стефан и Люси. И что только я, их дочь, могу их раскрыть. Он не кричал, не угрожал физически – его слова были куда более изощрённым оружием. Он играл на моих страхах, на моём желании узнать правду, на моём чувстве справедливости. Он плел паутину лжи, пытаясь заставить меня поверить в свою версию событий.

Но чем больше он говорил, тем яснее я видела его истинную сущность. Жадность, зависть, злоба – всё это пульсировало в каждом его слове. Он не был жертвой. Он был монстром. И я, к своему ужасу, оказалась в его власти.

Его рассказ, полный искажённой правды и откровенной лжи, казался бесконечным. Я слушала, пытаясь осмыслить всё это, но мой разум отказывался верить в то, что мой собственный дядя мог быть способен на такое. Но чем больше он говорил, тем сильнее становилось моё отвращение.

Когда его речь, наконец, иссякла, в помещении повисла зловещая тишина. Алекс сделал ещё один шаг вперёд, и теперь я видела его лицо более отчётливо. Холодные, расчётливые глаза, тонкие губы, сжатые в зловещую усмешку. Он был совсем не похож на того доброго, но амбициозного брата, которого описывала бабушка. Это был человек, сломленный завистью и жаждой власти.

— Итак, Мелисса , – произнёс он, его голос стал низким и угрожающим. – Ты меня поняла? Ты поможешь мне получить то, что принадлежит мне. Или…

Он не договорил. Вместо этого, он резко дёрнул цепь, приковавшую меня к полу. Боль пронзила моё запястье, когда металл впился в кожу. Я вскрикнула от неожиданности и боли.

— Или что? – выдохнула я, стараясь не показывать свой страх.

Он усмехнулся. — Или мы перейдём к более… наглядным методам убеждения.

Он сделал знак кому-то, кто стоял в тени. Из темноты вынырнули двое мужчин, крепких, с пустыми, жестокими лицами. В их руках я увидела то, от чего кровь стыла в жилах. Плетки. И не только.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

63

— Не глупи, девочка , – прошипел Алекс, его голос был полон злобы. – У тебя нет выбора. Сотрудничай, и, возможно, ты выйдешь отсюда живой. Сопротивляйся… и пожалеешь о том дне, когда родилась.

Я зажмурилась, ожидая удара. Я знала, что это только начало. Начало моего кошмара. И, честно говоря, я уже не знала, смогу ли выбраться из него.

— Я ничего не знаю , – ответила ему правду. Ведь я действительно ничего не знала. У нас остался только дом от отца, да, он огромный, но не настолько, чтобы из-за него решать жизнь людей и похищать.

— Ты врешь, дрянь , – его глаза сверкнули. – Думаешь, тебя может спасти твой этот… Ромео? Как его? Ах да, сынок урода Уилсона, Адам. Я знаю всё про тебя. Я следил за тобой много лет. И вот я нашёл тебя. И сделаю всё возможное, чтобы заполучить то, что принадлежит мне по праву.

Я лишь смотрела на него, не понимая, чего он хочет. Холод и страх затмили мой разум. Я понимала, что если я не помогу себе сама, то никто другой не сделает этого.

— Я правда не знаю, о чем идёт речь. Мне никто ничего не рассказывал, поверьте мне, – молила я, пытаясь достучаться до него, – Отпустите меня.

Но он не поверил. Лишь приказал двум громилам, стоявшим позади, избить меня кнутом. Боль пронзила тело, когда удар обрушился на меня, разрывая кожу и ломая волю. Я закричала, но звук был заглушен его смехом. Этот смех… он был самым ужасным. Он был полон торжества и жестокости. И я поняла, что это только начало.

Удары хлыста были невыносимы. Каждый новый удар разрывал не только кожу, но и мою надежду. Я пыталась сдержаться, не показывать ему, как сильно мне больно, но боль была слишком сильной. Она пронзала каждую клетку моего тела, заставляя тело изгибаться и дрожать.

— Ты всё знаешь , – прошипел Алекс, наклонившись ко мне. Его лицо, искаженное злобой, было всего в нескольких сантиметрах от моего. – Я знаю, что твой отец оставил тебе что-то. Что-то, что он скрывал. И ты это получишь. Отдай мне все и я отпущу тебя .

Его слова были наполнены такой ненавистью, что я почувствовала, как страх сменяется отвращением. Он говорил о моём отце, о матери, как о вещах, как о врагах.

— Я не знаю, о чем вы говорите , – прошептала я, собрав последние силы. – Отец ничего мне не оставлял, кроме дома. И я вам не скажу, даже если бы знала.

Алекс рассмеялся. Этот смех был ещё более жестоким, чем раньше. — Глупая девчонка , – сказал он, отодвигаясь. – Ты думаешь, твоё упрямство что-то изменит? Ты расскажешь. Рано или поздно. А пока… наслаждайся обществом моих друзей.

Он сделал знак своим головорезам. Они подошли ближе, их глаза были пустыми и холодными. Я знала, что они не остановятся. Что они будут продолжать, пока я не сломаюсь. Или пока не умру.

Я закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы. Силы, чтобы выжить. Силы, чтобы не сдаться. Но внутри меня разрастался страх. Страх перед неизвестностью. Страх перед болью. Страх перед тем, что я не смогу выбраться из этого ада.

Следующие часы, а может быть, и дни, слились в одно сплошное мучительное воспоминание. Удары, голод, холод. Алекс приходил время от времени, наблюдал за моими страданиями с каким-то извращённым удовольствием, снова и снова повторяя свои угрозы и требования. Он хотел информацию, которую, как он думал, я скрываю. Но я действительно ничего не знала. Все мои детские воспоминания об отце были светлыми и тёплыми, а не связанными с какими-то секретами или спрятанными богатствами.

Я старалась держаться. Ради бабушки, ради Анет. Ради той жизни, которую я так хотела вернуть. Но силы уходили. Тело было измучено, разум – на грани. Я начинала терять счёт времени. Казалось, что этот кошмар будет длиться вечно.

Иногда, в редкие моменты просветления, когда боль отступала, я вспоминала Адама. Его зелёные глаза, его голос, сказавший: "

Ты в безопасности"

. Была ли это ложь? Или он действительно пытался меня защитить, а я сама всё испортила своим побегом? Возможно, он и не знал, что меня похитят именно Алекс. Но тот факт, что он знал правду о моих родителях… это всё ещё не давало мне покоя.

Я закрыла глаза, чувствуя, как веки слипаются от усталости. Надежда на спасение таяла с каждой минутой. Я была одна. Совершенно одна в этом аду. И в глубине души я боялась, что меня никто не найдёт. Что Алекс так и останется безнаказанным. А я… я просто исчезну, как будто меня никогда и не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

64

— Хватит, Мелисса Ансларт! – пронеслось в моей голове, заставляя собраться с остатками сил. – Надо выбираться!

Я сосредоточилась на ближайшем

"бугае",

который, казалось, совсем потерял бдительность, уставившись в телефон. — Эй, эй, ты, иди сюда! – позвала я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более слабым, но настойчивым.

Он неохотно поднялся и подошёл ко мне, явно раздражённый. — Чего тебе, сучка? – прорычал он, презрительно оглядывая меня.

— Мне плохо меня тошнит и я хочу в туалет , – выдавила я, преувеличивая свои страдания. – Очень сильно. Не могу больше терпеть.

Он подошёл ещё ближе, подозрительно посмотрел на меня, а затем усмехнулся. — Писай тут , – предложил он, и в его голосе прозвучал насмешливый тон. – И снова этот смех. Урод , – прошептала я мысленно, стараясь не выдавать своего отвращения.

– Нет, – сказала я, снова преувеличивая. – У меня диарея. Куда я денусь? Дайте мне сходить, пожалуйста. Я немогу больше терпеть, не могу.

Он замялся, явно не желая выполнять такую просьбу, но, видимо, моя настойчивость и отчаяние в голосе его убедили. — Ладно , – буркнул он, – Только быстро. Он подошёл и снял цепи с моих ног, но оставил на руках.

— А руки как? Без рук-то? – спросила я, наивно глядя на него.

— Я помогу тебе , – прозвучал его голос, и я почувствовала, как он приблизился.

— Нет, нет! – испуганно отпрянула я. – Я стесняюсь… и у меня ужасно болит живот. Я старалась играть роль совершенно беспомощной и униженной жертвы.

Он снова замялся, явно не желая связываться с моими "

стеснениями

". — Ладно… – проворчал он, снова потянувшись к цепям на моих руках.

Когда он, наконец, снял цепи с моих рук, я почувствовала прилив сил, хотя и хрупких. Он привел меня в то, что он называл "

туалетом

" – жалкое подобие комнаты с дырой в полу и затхлым воздухом. Но для меня это было шанс. Пока он стоял за дверью, прислонившись к косяку и, кажется, потеряв бдительность, я начала искать.

Искала что-нибудь. Что-то большое, чтобы можно было использовать как орудие. Или окно, через которое можно было бы выбраться. Но всё было либо слишком тяжелым, либо слишком крепко запертым. Отчаяние начало подступать.

И тут в голове мелькнула мысль. Адам. Я помню его номер. Кажется, да. Я точно помню. Надо взять телефон у этого урода. Но как? Он был так близко, что любая попытка могла быть рискованной.

— Черт, черт, черт! Что делать? – я металась мысленно. Телефон этого урода лежал где-то там, за дверью, и взять его мне ни за что не удастся. Я была в ловушке, прикованная, а он стоял там, как цербер.

Но вдруг… — А что если… что если да? Да, точно! Попробую! – в голове мелькнула отчаянная идея.

Я сделала вид, что меня тошнит. Издавала звуки, похожие на рвотные позывы, хваталась за живот. Затем, вытирая тыльной стороной ладони лицо, которое, к счастью, и так было бледным от пережитого, вышла к нему.

— Что? – спросил он, войдя в помещение с явным отвращением в голосе.

— Мне плохо , – проговорила я, стараясь, чтобы голос звучал слабо и жалобно. – У меня ужасно болит живот, и меня тошнит.

Он замешкался, нахмурился, его лицо выражало… что-то похожее на замешательство, а потом он произнёс: — Ладно. Сейчас. Стой здесь.

Он отошел в другую комнату. Я стояла, держась за живот, и старалась изобразить из себя умирающую. Его телефон… Он лежал на стуле, где он сидел. И эта мысль была моим супер-шансом. Пока он искал свои "

таблетки

", я, крадучись, подошла к двери. Он отошел достаточно далеко, чтобы не видеть меня, но достаточно близко, чтобы я видела телефон.

Быстро, стараясь не издавать ни звука, я шагнула в комнату, где остался телефон. Сердце бешено колотилось. Я схватила его, пальцы дрожали. Быстро разблокировала – к счастью, он не поставил пароль. Я набрала по памяти нужный номер. Адам. Я уже знала, что буду делать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

65

— Я лихорадочно набирала номер, вспоминая каждую цифру. — Кажется, это он , – пронеслось в голове. Приложив телефон к уху, я молилась, чтобы это оказался именно тот номер. Длинные гудки заставляли разум и сердце замирать от напряжения. Я старалась не дышать, постоянно оглядываясь на дверь комнаты, где находился этот урод.

И вдруг… Из динамика послышался хриплый, но такой родной и знакомый голос: — Алло. Кто это?

В этот момент буря эмоций захлестнула меня. Радость, облегчение, страх, надежда – всё смешалось воедино. Я начала плакать, но старалась говорить тихо, чтобы не услышал этот мужлан. — Адам! Адам, спаси меня, пожалуйста! – тараторила я, слова вылетали из меня быстро, словно спасательный круг. – Помоги мне, Адам! Я нахожусь у этого… Алекса.

— Где ты? Скажи мне, где ты. – услышала я его вопрос, но не успела ответить. Я быстро сбросила трубку, и, не теряя ни секунды, удалила номер из памяти телефона. Шаги были уже совсем близко. Я положила телефон обратно на стул, стараясь не выдать своего присутствия, и рывком выбежала из комнаты.

Тишина в комнате была тяжёлой, как камень на груди. Я затаила дыхание и прислушалась к каждому звуку за стенами: где-то рядом стукнула дверь, где-то зашуршала ткань. Он вышел на миг — шагов не было слишком много, но казалось, что сами стены слушают наши разговоры. Я переживала за каждый вздох, за каждую крошечную трещинку в его настроении: когда он раздражался, когда улыбался злой усмешкой, когда думал, что всё идёт по его плану. В такие минуты мне хотелось исчезнуть и оказаться на другом конце мира, но цепи держали крепко.

Он снова подошёл ко мне, будто повторяя старую сцену. — Вот, — произнёс он нейтрально и протянул таблетку с водой. Я сделала вид, что проглотила её, а сама спрятала её ладонью под пальцами. Моя ещё неслыханная свобода заключалась в мелочах: в том, чтобы не дать ему почувствовать, что я теряю контроль, в том, чтобы не дать ему услышать, как дрожат мои губы.

Затем он взял меня за руку и повёл обратно к своему “

месту

”. Цепи снова заскрипели — он действительно не хотел, чтобы я забыла, кто здесь главный. Я пыталась думать о чем-то другом, вспоминая лицо Адама, его голос — всё, что могло меня удержать в реальности. Мы достигли того самого угла, где лежало моё место, и он снова крепко прижал мои руки , и ноги к полу цепями.

— Не могу больше терпеть, — прошептала я, но не для того, чтобы он пожалел меня, а чтобы запомнить каждый его жест, каждую мелочь в этой рутины. Он ухмыльнулся, как зверь, и повторил: — Твои мольбы бессмысленны.

Цепи звенели, и я чувствовала, как холод металла касается моей кожи. Но внутри меня и дальше жила искра надежды — Адам знает, где я. И, наверное, он уже что-то начал делать.

Пока он уходил, чтобы проверить очереди на охрану, я ощутила слабый, но настойчивый ритм в своей голове: список мелочей, который я могу использовать позже. Я сосредоточилась на деталях — на том, как он ставит стакан рядом со мной, на том, как лампа на стене дребезжит, когда дышишь слишком громко. Я прислушивалась к каждому звуку за дверью: шаги охранников, редкий шорох кусков ткани, даже дыхание самого помещения.

Мой взгляд скользнул к окну, которое было слишком высоко, чтобы я могла добраться до него, и в то же время слишком узко, чтобы что-то туда пролезло. Но там, в глубине памяти, жила мысль: если Адам действительно близко, он уже нашел способ осободи меня. Я попыталась не думать о том, как долго всё может продолжаться, а сосредоточилась на том, чтобы найти маленькую трещинку в ситуации, через которую можно пройти.

Внезапно за стеной раздался глухой удар, выстрелы не по помещению, а где-то дальше. Кто-то спешил по коридору неохраняемая тревога, тревожная звонкость в гулкой тишине. Я держала дыхание, чтобы не вызвать лишнего внимания. К моему удивлению, дверь распахнулась не сразу, а с небольшим скрипом и в проходе показалась тень. Это не был Алекс. Это был человек из моей памяти тот, кого я знала как союзника Адама. Майкл. Он медленно вошёл и задумчиво оглядел меня, как будто искал сигналы на стенах.

— Не шуми сильно, — прошептал он, и его голос прозвенел в ушах, как звонок в колокол. Я кивнула едва заметно, показывая, что я здесь и что слышу. Затем он сделал знак ладонью — будто сказал: держись. Я знала, его послал Адам, а значит он рядом. В этот момент каждое движение было шагом к свободе.

Он подошёл ближе, взглянул на цепи и на то, как я была прикована к полу. Я увидела, что пальцы его руки дрожат чуть-чуть от тревоги — он тоже чувствовал тяжесть момента. Он прошептал: — Тебе нужно держаться. Адам знает, что ты здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

66

Историям от лица Адама

:

Вечер опускался на город, окрашивая небеса в глубокие оттенки пурпурного, словно разрывая покровы ночи, и в этом таинственном свете я, вновь ощутил тяжесть одиночества. Дела в клане идут вверх: итальянцы отступили и, казалось, мир на мгновение вернулся в мой клан. Но что такое мир, когда сердце разрывается от тоски по Мелисс? Она стала для меня не просто спутницей, а светом в бесконечной тьме, которая окутала мою душу. После того, как я отпустил красивую домой. Жизнь стала невыносима без её присутствия — тоска и одиночество стали моими верными спутниками.

Чтобы разобраться с нюансами и держать контакт с Итальянцами, я отправился в Италию, чтобы обсудить агрессию и условия сотрудничества. Мы приняли тактическое решение: заключить временный мирный контракт, который будет действовать на определённых условиях. Агресс пообещал не трогать нас, пока контракт не истечёт это выглядит как шанс stabilizировать положение клана и выстроить новый баланс.

Сейчас я сосредоточен на том, чтобы держать клан в рамках договора, не допустить неожиданностей со стороны соперников и сохранять контроль над ситуацией.

С Майкалом, моим верным другом, мы отмечали эту маленькую победу. Но даже в радости я не мог избавиться от воспоминаний о Мелисс. В моей голове вновь и вновь прокручивались образ: её зеленые глаза, как весенняя трава после дождя светятся мокрыми искрами росы и таят в себе далёкую, зелёную даль, полных жизни и нежности, её смеха, который, казалось, мог развеять любые тучи. Я вспоминал тот день, когда наши губы встретились в поцелуе, и, клянусь, если бы она осталась рядом, я бы сделал всё, чтобы она была только моей...

Но теперь, когда она далеко, я чувствую, как одиночество обвивает меня, как змей, сжимая в своих объятиях. Я не могу забыть её, и, возможно, именно это воспоминание о нас двоих — единственное, что удерживает меня на плаву в этом бурном море жизни. Я не знаю, что принесёт мне будущее, но одно я знаю точно: моя душа будет искать её, пока сердце не найдет покой.

Чтобы забыть про Мелисс, я нашёл себе забаву. Стелла.Девушка готова ради меня на всё: слушать мои слова, выполнять просьбы, любые мои потребности, не спорить. Я пользовался её зависимостью от власти и внимания, чтобы держать в голове только свои дела. Стелла знала, что от неё зависит мое удовлетворение, и это давало мне ещё одну точку опоры в моих схемах. Я трахал Стеллу но думал только о Мелисс, представляя как мои руки скользят по ее шелковистой коже, как ее глаза загораются от нежной ласки. Стелла стонала, двигаясь в такт, но ее прикосновения казались чужими, лишенными того тепла и искренности, которые я находил в Мелиссе. Каждый ее вздох был лишь эхом моих собственных желаний, отражением моей неутолимой тоски.

После, лежа рядом, Стелла заснула, умиротворенная и довольная. Я же смотрел в потолок, чувствуя лишь пустоту и разочарование. Словно предал и ее, и себя, пытаясь заполнить зияющую дыру в душе суррогатом близости. Мелисса стала моей навязчивой идеей, призраком, преследующим меня в каждом мгновении. Ее улыбка, ее смех, ее взгляд – все это жило во мне, не давая покоя. Я знал, что должен увидеть ее, поговорить, объяснить… но страх отвержения парализовал меня, удерживая в этой мучительной неопределенности.

Я забавлялся своими делами: клан, итальянцы и этот пидар Алекс. Я нашел его. В тот же день, как я позвонил Майклу и потребовал найти Милера, Майкл лишь дал добро, а через два часа он уже был у меня в логове (

там где была Мелисса).

Я пытал, мучал, допрашивал его. С каждой секундой, проведенной с Алексом, во мне росло неконтролируемое желание уничтожить его, стереть с лица земли. Но профессиональная хладнокровность, выработанная годами в этом бизнесе, заставляла меня держать себя в руках. Информация, вот что мне нужно было. Мотивы, причины, соучастники. Я хотел знать все, до последней детали, чтобы потом вырвать его сердце, как гнилой плод.

Капли крови стекали по его разбитому лицу, смешиваясь со слюной и слезами. Он хрипел, умолял о пощаде, твердил, что не хотел убивать Адриана, что это была ошибка. Но я не верил ни единому его слову. Слишком много боли он принес в мою жизнь, слишком много крови пролито из-за него.

Я затягивал потуже петлю, задавая один и тот же вопрос снова и снова, пока его голос не сорвался окончательно. В конце концов, сломленный и обессиленный, он заговорил.

— Я должен был убить твоего отца, сопляк выбежал загораживая Джорджа. — За что? За что сука? — кричал я, и врезал ему по морде. Он упал и тяжело задышал, но я не искал сочувствия — мне было похуй. Мой удар окозался окончательным.Он вырубился.

Потом, медленно и методично, я начал его добивать. Без криков, без лишних слов. Только холодный, расчетливый гнев, направленный на то, чтобы причинить ему как можно больше боли. Он должен был страдать. Как страдал мой брат. Как страдала вся моя семья.

— Блять, я вернусь за тобой и закончу начатое. А пока живи...

Вдруг звонок от Стеллы: — Я беременна. —Этого блять не хвотает. Эта новость бьёт точкой по центру моей памяти заставляет остановиться на миг, будто вселенная ударила по мечте. Но я не могу позволить себе ни секунды расплескать время на эмоции. Я бросаю дела, беру курс на то, чтобы разобраться с текущими задачами и не дать слабости взять верх.

Оставив без сознания Алекса, я отдал Майклу команду: поставить надёжных людей к дверям и не выпускать никого без моего разрешения. Пусть охрана держит периметр, пока я решаю более важные вопросы. Затем я сел в свой спортак и уехал, чувствуя, как давление задач снова давит на виски. В голове планы, которые нужно крутить и перекраивать, чтобы не сломаться под натиском врагов и не дать им воспользоваться тем, что осталось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

67

Так, расскажу подробнее о Стелле Джонс. Длинноногая блондинка с карими глазами. Красивая, да. Но если бы не её образ жизни, было бы супер. В свои 23 года она имела более 20 партнёров. — Девочка для забавы – её так и называют.

Я знаком с ней более пяти лет. Она просто тает при виде меня, готова ради меня на всё. Стоит мне щёлкнуть пальцами, и она уже раздвигает ноги. Я никогда не говорил ей, что люблю и хочу семью. Нет. Она этого не стоит. Её бурна жизнь не даёт ей обзавестись семьёй. Хотя, насколько мне известно, один из её парней был готов жениться и завести с ней семью. Но что-то пошло не по плану. Я не вдавался в подробности. Неинтересно.

Всё это время я пользовался ею. У неё дома, в отеле, в охотничьем доме. Но я никогда не переводил её к себе домой. Да, я хотел Мелиссу. Но она была закрыта, недоступна для меня. Хотя я мог взять её и силой, но я не стал этого делать. И вот я пользовался Стеллой. До поры до времени… Понимал, что она – лишь временное решение. Только забава. А настоящая цель… настоящая цель была другая. И она всё ещё ждала меня. Или, скорее, я ждал её.

"История про беременность Стеллы."

Деваха, в которой я, как оказалось, сомневался всё это время, позвонила мне, когда я пытал Алекса. И сообщила новость: "

Беременна

". Я оставил Милера и уехал к Стелле. Я знаю, что ребёнок не мог быть моим, ведь я предохранялся. Я не трахаюсь без презерватива...

Но её слова не давали покоя. "

Беременна

". От кого? Мысли заметались, и я почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения. Это была ещё одна головная боль, которую я не мог себе позволить.

Когда я приехал к Стелле, она ждала меня, как ни в чём не бывало. Сидела на диване, смотрела телевизор, словно ничего не произошло. Её спокойствие было показным, я это видел.

— Ну что? – спросила она, не оборачиваясь. – Есть новости?

— Да , – ответил я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё кипело. – Ты беременна.

Она повернулась, и на её лице мелькнула тень облегчения. Или это было просто искусно сыгранное удивление? — Я… я не ожидала , – пролепетала она. – Но я рада. Это… это будет наш ребёнок.

— Наш? – усмехнулся я. – Ты уверена, что он мой?

Её лицо вытянулось. — Адам, ты чего? Конечно, твой! Кто ещё?

— Ты забыла, Стелла , – сказал я, подходя к ней ближе. – Я всегда предохраняюсь. Всегда. Так что, вероятность того, что ребёнок – мой, стремится к нулю.

Её глаза расширились от страха. Она поняла, что её игра не сработала. — Нет… ты ошибаешься… – заикалась она.

— Нет, не ошибаюсь , – перебил я её. – Скажи, от кого ребёнок, Стелла. Иначе мы оба потратим наше время на бесполезные разговоры.

Она замолчала, в её глазах читалась паника. Похоже, ей придётся признаться. И я был готов услышать всё.

Стелла. Она мне не интересна. Она – всего лишь забава для секса. И ребёнок… зачать его я не мог, по всем законам природы и здравого смысла. Поэтому, когда она сообщила мне, что любит меня, что никакого ребёнка нет, что это всё была ложь, лишь попытка сделать нашу "

семью

" (к чёрту эту семью, о какой семье вообще речь?!) "

лучше", "любимей

"… Я не был удивлён. Скорее, раздражён.

— Ты думала, это сработает? – спросил я, глядя на неё так, словно она была насекомым, которое вот-вот раздавят.

Её лицо исказилось. — Но… но ты же… ты же сказал, что хочешь семью...

— Я сказал, что хочу семью. Я, – повторил я, подчеркивая последнее слово. – Но я не собирался использовать для этого твою ложь. Особенно когда речь идет о ребёнке. Ты решила сыграть в свою игру, Стелла. И ты проиграла.

Я встал. — Исчезни. С глаз моих. И чтобы я больше никогда не видел ни тебя, ни твоих выдуманных детей. Я сыт по горло твоей ложью. И если ты попытаешься вернуться или, не дай бог, связаться со мной ещё раз, ты пожалеешь.

Она осталась сидеть, разбитая и униженная. Её попытка манипуляции провалилась с треском. А я… я вышел, оставив её там, в её лжи. Потому что сейчас у меня были куда более важные дела. Алекс.

Пока я решал свои вопросы, сукин сын Алекс сбежал, завалив моих людей.

Я вышел из квартиры Стеллы и направился к своему припаркованному «Спартаку». Уж слишком мне нравился этот монстр, как будто вторил моему внутреннему состоянию. Только я сел за руль, уже готов был рвануть в логово, чтобы закончить начатое с Алексом, как вдруг – звонок от Майкла: — Адам, Алекс сбежал…

— Сука! Как это получилось? – слова вылетели прежде, чем я успел их обдумать.

— Блять, брат, я только еду туда , – ответил Майкл, его голос звучал напряженно.

— Я тоже… – бросил я, захлопывая дверь машины. Мысли взбесились. Алекс сбежал? Значит, моя информация была неполной. Или же… крыса, о которой я думал, действительно оказалась среди моих людей. Или же Алекс просто оказался более хитрым, чем я предполагал. Теперь всё усложнялось. Мелисса. Она в его руках. И если он добрался до неё…

Я рванул с места, игнорируя все правила дорожного движения. Скорость, адреналин, ярость – всё смешалось в один клубок. Мне нужно было добраться до логова раньше, чем Майкл. Или раньше, чем Алекс успеет сделать что-то непоправимое. Моя машина, ревела, словно вторя моему внутреннему состоянию. Я не мог позволить себе промедлить. Ни на секунду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

68

Приехав на место, я не обнаружил Алекса. Только трупы моих людей, разбросанные по полу, как тряпичные куклы. Кроме одного – Томаса. Он работает со мной не так давно, буквально год. И я не подмечал за ним каких-то левых движков. Он казался надёжным, исполнительным но слишком тихим. А это значит… что он и оказался крысой, которая сдала информацию. Сдал Мелиссу. И сейчас он, вероятно, освобождает этого шакала.

Я сжал кулаки. Томас… Я доверял ему. И он предал. Предал меня, предал команду, предал всё, во что я верил. Это было хуже, чем просто ошибка. Это было предательство.

— Томас… – прошептал я, произнося его имя с такой ненавистью, что оно казалось ядовитым. – Ты пожалеешь об этом.

Я огляделся. Мёртвые тела моих людей, залитые кровью. Это было не просто предательство, это было убийс он убил моих людей, чтобы обеспечить себе путь к отступлению.

— Майкл! – крикнул я в рацию. – Найди мне Томаса. Он с Алексом. Не дай ему уйти.

Мой взгляд упал на тело одного из моих людей. Он был молодым, перспективным. Я знал его семью. Теперь им придётся узнать, что их сын погиб, защищая меня. Защищая от тех, кого я сам впустил в свой круг.

Злость бурлила во мне. Я должен был действовать. Немедленно. Я не мог позволить Алексу уйти. Не мог позволить Томасу уйти безнаказанным. И я не мог позволить себе больше совершать такие ошибки.

В голову пришла мысль: если Алекс похитит или, ещё хуже, убьёт Мелиссу… Я должен был обезопасить девчонку.

Эта мысль была как удар под дых. Я, который просчитывал каждый шаг, который всегда был на шаг впереди врага, пропустил такой очевидный прокол. Алекс сбежал. И, скорее всего, он будет искать Мелисс. Со своим помощником Томасом. Теперь я был не просто в опасности, я был в положении, когда мой враг мог использовать мои же слабости против меня. И самая большая моя слабость сейчас… Мелисса.

Майкл уже подъехал. С пистолетом в руках он влетел в помещение, его глаза обшаривали каждый уголок. — Поздно , – выдохнул я, опуская оружие в его руках. – Крутить пистолетом уже бесполезно. Все мертвы…

Он подбежал к трупам ребят, начал осматривать, пытаясь найти хоть какой-то признак жизни. — А где Томас? – спросил он, недоумевая.

– Странно, да? Ни Алекса, ни Томаса.

— Это значит, они вместе. Блять, как мы могли доверять Томасу…

— Что сделано, то сделано , – перебил я его, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от ярости. – Найди мне его. Я уничтожу их обоих.

— Ок, брат , – Майкл ушёл, его шаги быстро удалялись.

А я… Я остался один посреди этого кровавого хаоса. Трупы моих людей, запах пороха и крови, тишина, нарушаемая лишь моим собственным дыханием. Мне нужно было действовать. Немедленно. Алекс сбежал. Томас предал.

Я направился к своему

"Спартаку

", запрыгнул внутрь. Мотор взревел. Ярость кипела во мне. Ярость на Алекса, на Томаса, на самого себя за мою слепоту. Я не знал, что меня ждёт, но я знал одно: я найду их.

Я искал Алекса, но этот подлец спрятался надёжно. Я найду его.

Ах да, ещё я нашёл более интересную информацию о прошлом Мелиссы. У этой девчонки каждый раз новое начало. Оказывается, её отец был не только бизнесменом, но и главой мафии. И в его наследстве – куча денег, дома, а главное – документы на руководство клана. И всё это отписано Мелиссе. Но она этого не знает. Думаю, иначе бы уже давно пользовалась.

И ужасное в этом Алекс знает всю эту информацию. Он не мог не знать. Стефан, отец Мелиссы, наверняка оставил ему какие-то намёки, какие-то зацепки. Или, возможно, Алекс просто знал, как искать. А раз так, то его цель – не просто месть, а захват всего, что принадлежало Стефану. А значит, и Мелиссе.

Мне нужно обезопасить девчонку. И её близких. Бабушка, сестра… они тоже могут стать мишенью. Алекс не остановится ни перед чем. Он готов убить, чтобы получить желаемое. И теперь, когда он понял, что Мелисса – ключ к его цели, она стала для него ещё более ценной. И более уязвимой.

Я должен действовать. Быстро. И не только ради Мелиссы. Ради всего, что связано с её отцом. Ради того, чтобы этот ублюдок не добрался до наследства, которое по праву принадлежит ей. И ради того, чтобы больше никто не пострадал из-за этой семейной вражды.

Прошел месяц. Поиски Алекса продолжаются. Майкл, я и мои люди искали его повсюду, но мы не нашли никаких следов Томаса и Алекса. Будто они изчезли.Ничего.

— Ничего, найдем , – повторял я себе, стараясь не терять надежды, хотя с каждым днём она таяла.

Все это время, пока шли поиски Алекса и его подельника Томаса, меня утешала Стефани. Каждый день. Её присутствие было как бальзам на раны. Она не задавала лишних вопросов, не требовала объяснений. Просто была рядом. В её глазах я видел не жалость, а искреннее сочувствие. И, должен признаться, это помогало. Да, она обманула меня, солгала про беременность. Но мне, чёрт возьми, не хватало секса, и она была лучшим вариантом из тех, кто был под рукой. Она знает, что она лишь временная. Но её всё устраивало… Наверное.

В один из дней я встал раньше, пока Стелла спала. Уходить незаметно – это было в моих правилах. Внезапно телефон завибрировал. Незнакомый номер. Я ответил, уже готовый выслушать очередной бред или требование.

— Алло. Кто это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Адам, спаси мне Адам! , – раздался в трубке голос. Плачущий, прерывающийся. Голос Мелиссы. – Я… я нахожусь у этого Алекса…

Моё сердце пропустило удар. Алекс. Она у Алекса. Всё, что я пытался предотвратить, всё, чего боялся – произошло. Ярость затопила меня, вытесняя усталость и сомнения. — Мелисса , – выдохнул я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё горело. – Где ты? Скажи мне, где ты. И тут связь оборвалась.

Чёрт. Алекс. Она у Алекса. Всё, что я старался предпринять, чтобы защитить её, оказалось тщетным. Теперь нужно было действовать. Быстро. Решительно. И безжалостно.

Дорогие читатели очень интересно прочесть ваш комментарий❤️

Ах да подписывайтесь в instogram: Adalin_Sezar❤️

69

Я вылетел пулей из квартиры Стеллы и направился к машине. Не теряя ни секунды, набрал номер Майкла. Длинные гудки, а затем – его голос: — Да, брат?

— Майкл, Мелисса у Алекса в логове. Он её держит у себя , – выпалил я, не вдаваясь в подробности. – Выясни, откуда был звонок, и мы найдём её. Я еду. Ты тоже отправляйся и, ещё, возьми наших людей с собой.

— Да, брат, сейчас всё сделаю, – ответил Майкл, и я знал , что он уже в деле.

— Да, быстрее ищи…, – бросил я, прежде чем связь оборвалась. Вся моя прошлая жизнь, все мои планы, все мои разборки – всё это отошло на второй план. Сейчас была только она. Мелисса. В опасности. И я сделаю всё, чтобы её спасти.

Через пару минут Звонок. Телефон завибрировал в руке. На экране высветилось имя Майкла. Нетерпеливо ответил: — Да, брат?

— Я нашёл, откуда был звонок от Мелиссы , – голос Майкла звучал напряженно, но уверенно. – Сейчас скину координаты.

— Я уже еду туда , – сказал Майкл. – А ты где, Адам?

— Спасибо, Майк. Я тоже еду. Мне до этого места ещё минут 30, скоро буду.

— Хорошо Адам , я примчусь туда раньше. Мне еще минут пятнадцать осталось и я буду на месте.

— Отлично, брат. Только возьми с собой людей. Не хватало, чтобы и ты пострадал.

— Ок, Адам.

Я сбросил звонок, сердце колотилось в груди. Координаты уже пришли. Я вдавил педаль газа в пол своей BMW, превращая машину в снаряд, летящий по адресу р.Гудзон. Адресу, где, возможно, находилась Мелисса. Адресу, который мог стать последним для неё… или для тех, кто её удержал. Я не знал, что меня ждет, но одно знал точно: я сделаю всё, чтобы вырвать её оттуда. И чтобы никто не встал у меня на пути.

Через двадцать минут я уже был на месте. Майкл, как и обещал, добрался туда быстрее. Картина, открывшаяся мне, была ужасающей. Майк, как всегда, действовал эффективно. Все, кто находился в логове, были обезврежены. Но самого дьявола, Алекса, и его сообщника, Томаса, на месте не оказалось. Они сбежали.

Майкл… Он всё ещё был там, в том здании, заканчивая свои дела. Поэтому он не мог выбраться вместе с нами. Он был слишком далеко.

— Блять , – прошипел я, в голове пульсировало одно слово: Мелисса.

Я вошёл в подвал, где, судя по всему, он удерживал её. Сырой, затхлый воздух ударил в нос. Я прошёл в даль помещения, моё сердце сжималось от предчувствия. И вот, в углу… Я увидел её.

Моя Мелисса. Сидела на холодном полу, прикованная цепями. Её бледная кожа была покрыта синяками – под глазами, на руках, на ногах. Рваная одежда едва прикрывала измученное тело. Она выглядела так… сломленно.

Я бросился к ней, игнорируя всё остальное. Мои шаги по бетонному полу казались оглушительными в этой мёртвой тишине. — Мелисса! – крикнул я, но мой голос сорвался. Я уже был рядом, на коленях, склонившись над ней. Её глаза, когда она с трудом подняла их на меня, были полны боли, но в них мелькнул и проблеск… чего-то. Надежды? Узнавания? Я не знал. Но я видел, что она жива. И это было главное.

Её руки и ноги были скованы цепями. Грубыми, старыми, врезавшимися в бледную кожу. Я видел синяки, следы от ударов. Моё сердце сжималось от ярости и боли.

— Мелисса , – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, несмотря на бурю эмоций внутри. – Закрой глаза. И раздвинь руки.

Она посмотрела на меня с недоверием, но, видимо, услышав мою решимость, послушно закрыла глаза. Я видел, как она напряглась, когда услышала щелчок моего пистолета. Это было рискованно. Один неверный выстрел – и она могла пострадать ещё больше. Но у меня не было выбора.

Я целился. Тонкий замок на её цепях, который, казалось, был сделан из такого же грубого металла, что и цепи. Глубокий вдох. Выстрел. Пламя вырвалось из ствола, и громкий звук эхом прокатился по подвалу. Замок разлетелся на куски.

— Готово , – сказал я, опуская пистолет. – Теперь ноги.

Я быстро перешёл к её ногам, повторяя процедуру. Ещё один выстрел, и цепи, сковывающие её, упали на пол. Она была свободна. Я осторожно помог ей подняться, поддерживая её, когда она оступилась. Её тело было слабым, но в глазах появился огонёк жизни.

Когда она была свободна, я обнял её так сильно, как только мог. А она… она ответила мне тем же. Мы простояли так несколько секунд, пытаясь осознать, что произошло, что мы живы. Затем я сказал: — Нужно валить отсюда. Быстро. Я взял её на руки, её хрупкое тело прижалось ко мне, словно ища защиты. Мы вышли из подвала, уже направляясь к машине.

И тут, сзади, раздался голос Алекса. —Далеко собирались, голубки? Думаете, так легко свалите? Нет!

Я обернулся, слегка отпустив Мелиссу, чтобы она могла встать на ноги, прикрывая её собой. — Алекс, не смей трогать Мелиссу! – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Она кричала, плакала, просила не убивать нас. — Тише, Мелисса, всё хорошо , – успокаивал я её, чувствуя, как она дрожит. – Садись в машину. Всё нормально, мы поговорим и поедем. Пожалуйста, сядь в машину.

— Нет, Адам, я не отпущу тебя одного. Нет , – она отчаянно пыталась удержать меня.

— Пожалуйста, Мелисса, сядь. Всё будет хорошо , – уговаривал я, чувствуя, как напряжение нарастает. Она неохотно согласилась и уже направилась к машине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не трогай девчонку , – снова обратился я к Алексу.

— Да, мне девчонка ещё нужна , – ответил он, и его ужасный, раздражающий смех снова раздался в воздухе. – И знаешь что? Ты мне мешаешь, Адам. Только ты. А знаешь что я сделаю ? Я убью тебя прямо сейчас.

Я только собирался достать пистолет, как вдруг выстрелил и я почувствовал сильную боль в животе. Я посмотрел вниз и увидел, как кровь сочится из раны. Он выстрелил. Я не успел. Я отключился.

Майкл, услышав выстрелы, подбежал, но было поздно. Алекс уже сбежал. И, слава богу, не успел забрать Мелиссу с собой. Она была в безопасности. Но я… я лежал на земле, чувствуя, как жизнь уходит.

70

Спустя месяц.

Меня снова окутал тот кошмар. Я лениво открываю глаза от лучей солнца. Взгляд падает на окно. Ноябрьское утро пронзает лучами холодного солнца. За стеклом – унылый пейзаж: голые ветви деревьев, покрытые изморозью, тусклое серое небо, готовое пролиться дождем или снегом. Холодные лучи, пробивающиеся сквозь стекло, лишь подчеркивают эту осеннюю меланхолию, но в них есть и обещание – обещание нового дня, даже если он начинается так сумрачно.

В голове снова звучит выстрел, крик, и тело Адама, падающее на холодную землю. Снова и снова эта картина душит меня. Я поднимаюсь с кресла и подхожу к Адаму. Он лежит на широкой койке в отделении реанимации. Он все еще не пришел в сознание, он в коме.

Его лицо под кислородной маской выглядело чужим и далеким, словно он спит, но не может видеть нас. Мониторы ровно отсчитывали жизнь — бесконечно тихие сигналы и слабый гул оборудования. Его тело неподвижно, но к кровати тянется цепочка трубок и нитей, которые держат его в этом мире между сном и пробуждением.

Я снова и снова подхожу, сажусь на корточки и начинаю разговаривать с Адамом.

— Адам, любимый, открой глаза, – слезы льются из глаз, я пытаюсь вспомнить все наши моменты. — Мне очень жаль… Мне так жаль, что так получилось. Слезы стекают из глаз, падая на его руки.

Я прислоняюсь щекой к руке Адама. — Просыпайся, пожалуйста, вернись к нам, Адам. Я очень сильно тебя люблю и жду. Мы все тебя ждем.

Тишина реанимации, казалось, впитывала мои слова, не оставляя им шанса дойти до него. Я смотрела на его неподвижное лицо, на бледные веки, которые так долго не поднимались. Каждый день здесь был пыткой, каждая минута казалась вечностью. Я вспоминала наш побег, его мужество, его слова о том, что он всегда придет за мной. И вот он здесь, лежит, борясь за жизнь, а я не могу ничего сделать, кроме как говорить с ним, надеясь, что где-то глубоко внутри он меня слышит.

Я гладила его бледную руку, ощущая холодную кожу под пальцами. — Нам нужно вернуться… Нам нужно жить. Мы не можем сдаться. Алекс… он не должен победить.

Мониторы продолжали свою монотонную песню жизни, и каждый их сигнал был как удар по моему сердцу. Я знала, что не могу оставаться здесь вечно, но и уйти не могла. Он был моей единственной надеждой, моим единственным смыслом. И я молилась, всем своим существом, чтобы он открыл глаза. Чтобы он вернулся ко мне.

В палату снова вошел Майкл с пакетом вкусняшек для меня. Он поставил пакет на небольшой столик возле кресла.

— Мелисса, тебе нужно отдохнуть. На тебе лица нет. Иди домой, пожалуйста, поспи хотя бы чуть-чуть, а я пока побуду с ним, – сказал он мягко, его голос звучал устало, но с оттенком заботы.

— Нет, Майк, спасибо, но все это случилось из-за меня. Я не уйду отсюда, пока Адам не придет в себя, – ответила я, мой голос дрожал от отчаяния. Я не могла его оставить. Не после всего, что произошло.

Майкл тяжело вздохнул. — Я разговаривал с доктором. Он сказал, что продержит Адама под наблюдением еще неделю. Если за это время он не придет в себя, ему придется отключить аппараты.

Мое сердце упало. — Нет, нет, нет! Мы не можем позволить этому случиться! Мы не можем дать ему умереть! Слезы хлынули из меня с новой силой, я стала плакать в захлеб. Я прижалась к руке Адама, ища в ней хоть каплю жизни, хоть малейший признак того, что он меня слышит. — Адам, пожалуйста! Открой глаза! Ты слышишь меня?

Я чувствовала, как его рука, такая же бледная и холодная, как и моя кожа, слабо шевельнулась под моей щекой. Или мне только показалось? Я напряглась, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Майк! Ты видел? – вскрикнула я, мой голос был полон новой, отчаянной надежды.

Майкл подошел ближе, внимательно глядя на руку Адама. — Да… кажется, он шевельнулся. Стала бы ты говорить с ним, когда вернешься?

— Да, конечно! – выдохнула я, пытаясь успокоить дыхание. — Я буду говорить с ним. Я буду рядом. Я не уйду.

Я смотрела на мониторы, которые теперь казались не просто отсчетом жизни, а таймером, отмеряющим последние дни. Но в тот момент, когда я увидела это слабое движение, появилась искра надежды. Надежды, что борьба Адама еще не окончена. И что моя любовь, мои слова, мое присутствие могут стать той силой, которая вытащит его из этой бездны.

— Адам, слышишь? Ты должен бороться, – прошептала я, цепляясь за эту ниточку надежды. — Ты должен вернуться. Мы тебя ждем. Я тебя очень жду.

— Адам пошевелил рукой, его пульс стал чуть выше, – передала я доктору Фрэнку, когда он снова зашел в палату. Слова вырывались из меня с такой скоростью, что я сама едва успевала их улавливать. — Это значит, что он пробудет под наблюдением сколько понадобится, возможно, скоро он придет в себя!

Доктор Фрэнк внимательно осмотрел Адама, прослушал его, проверил показания мониторов. На его лице мелькнула тень улыбки. — Да, Мелисса. Движение руки и повышение пульса – это действительно хороший знак. Мы продолжим наблюдение, и есть все шансы, что он скоро придет в себя.

Я почувствовала, как с плеч упала огромная тяжесть. — Спасибо, доктор. Огромное спасибо!

Майкл, который стоял рядом, кивнул доктору. — Мы оставим их. Если что-то изменится, ты знаешь , где нас искать. Они вышли, оставив меня наедине с Адамом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тишина в палате больше не казалась удушающей. Теперь она была наполнена ожиданием, надеждой. Я снова села на корточки у кровати, взяла руку Адама в свои. — Ты слышишь, Адам? Ты слышишь, как ты борешься? Ты сильный. Я знала, что ты вернешься.

Немного успокоившись, я достала телефон. Нужно было поделиться этой новостью. Я набрала номер бабушки.

— Ало, бабушка, – мой голос дрожал от переполняющих эмоций.

— Да, милая. Как дела? Как Адам? – голос бабушки был полон беспокойства.

— Бабушка… он… он пошевелил рукой! И доктор сказал, что его пульс стал выше! Это значит, что скоро он придет в себя! – слова вылетали из меня, как птицы из клетки.

На другом конце провода воцарилась короткая пауза, а затем раздался вздох облегчения. — Слава богу! Я так рада, Мелисса! Это такая хорошая новость! Мы с Анет приедем в больницу попозже, она сейчас на учебе.

— Хорошо, бабушка. Береги себя, – я почувствовала, как на душе становится легче.

Этот звонок, как глоток свежего воздуха. После того случая мир перевернулся. Все, что казалось важным раньше, отошло на второй план. Началось новое испытание, и каждый день был на грани. Но сейчас, зная, что Адам борется, что он, возможно, скоро вернется, я чувствовала, что мы сможем пройти и через это.

Я снова посмотрела на Адама. Его лицо под маской казалось спокойным, словно он просто крепко спал. Но теперь я знала – это сон, из которого он скоро выберется. И я буду рядом, когда он откроет глаза. Я буду ждать.

Дорогое читатели приготовтесь дальше вас ждет огонь страсти и нежности ❤️

Очень горяче???? ❤️

71

За этот месяц прошло слишком многое. После того случая Алексу удалось сбежать. Адам получил огнестрельное ранение, повредив все органы живота, из-за чего попал в кому. Я отделалась шоком, стрессом и синяками. Да, мне продезинфицировали и обработали раны после избиения плетками. Но это пустики.

Все это время Майкл искал Алекса в одиночку, пока Адам был в коме. Конечно же, Майкл обезопасил и меня, и мою семью. Он приставил надежных людей к нашим дверям. Анет продолжала ходить в школу, но под присмотром Майкла. Я же все время проводила в больнице, рядом с Адамом.

Спустя неделю Майк нашел Алекса одного. Странно, да? Он не убил Алекса. Нет. Он ждет возвращения Адама, чтобы тот лично наказал его. Майкл держит его в месте, о котором не знает никто, место где никакая крыса не доберется.

Что стало с Томасом, мне рассказал Майкл уже после того, как поймал Алекса. Алекс убил Томаса и собирался свалить из страны под другим именем. Видимо, все было спланировано. Но он должен был вернуться и закончить начатое – а то есть убить меня и забрать какое-то наследство. Об этом я до сих пор ничего не знаю.

Все дни на пролет я думаю. Что, если бы Адам умер? Или я? Или Анет с бабушкой? А если бы не этот Алекс, мои родители были бы живы, и жизнь Мелиссы Ансларт была бы иной.

Но судьба выбрала иной путь моей жизни.

С этими мыслями я снова возвращаюсь к кровати Адама, снова сажусь на корточки и начинаю разговаривать с ним…

— Адам, – шепчу я, прикасаясь к его руке. – Ты слышишь меня? Майкл поймал его. Алекс. Он ждет тебя. Ты должен вернуться, чтобы… чтобы разобраться с ним. Я стараюсь говорить спокойно, но в голосе проскальзывают нотки горечи и решимости. — Томас… он тоже мертв. Алекс убил его. Это все из-за него.

Я делаю паузу, собирая мысли. — Я не знаю, зачем он это сделал. Что за наследство… Но это уже неважно. Главное, что он наказан. Или почти наказан. Он ждет тебя.

Мои глаза снова наполняются слезами, но на этот раз в них есть и ярость, и надежда. — Просыпайся, Адам. Пожалуйста. Мы все тебя ждем. Я тебя жду. Я не хочу больше быть одна. Мы не можем позволить Алексу уйти безнаказанным. Мы должны закончить это вместе.

Я прижимаюсь щекой к его руке, чувствуя еле уловимое тепло. — Возвращайся. Пожалуйста, возвращайся. Этот новый мир… он такой пустой без тебя.

Вдруг под моей щекой я почувствовала слабое, но отчетливое движение. Это было уже второе движени. Сердце забилось в груди, как пойманная птица. — Адам! Адам! – мой голос сорвался на крик. Одновременно с этим аппарат, показывающий его пульс, издал пронзительный писк, его сигнал стал прерывистым и тревожным.

— Доктор! Кто-нибудь! Скорее! – я вскочила на ноги, не отрывая взгляда от Адама. Паника захлестнула меня, но в то же время где-то глубоко внутри зародилось новое, яростное желание спасти его.

Выбежав в коридор, я начала кричать, как никогда раньше, звать на помощь. — Помогите! В палате! Он… Мои слова путались, но крики привлекли внимание. На мои отчаянные призывы прибежал медицинский персонал. Врачи и медсестры, с встревоженными лицами, быстро ворвались в палату, оставив меня стоять в дверном проеме, не в силах сделать ни шагу.

Я наблюдала, как они склонились над Адамом, их движения были быстрыми и слаженными. Кто-то включил сирену, кто-то начал что-то вводить ему в вену. Каждый звук, каждый их шаг был направлен на спасение. Мои руки дрожали, я сжала их в кулаки, пытаясь унять дрожь.

— Что происходит? – прошептала я, обращаясь к медсестре, которая проскочила мимо.

— У него было резкое обострение. Возможно, его организм пытается проснуться, но это вызывает стресс, – быстро ответила она, не останавливаясь.

Я вернулась к кровати, держась за перила, чтобы не упасть. Адам, казалось, боролся. Его тело напряглось, дыхание стало прерывистым. Я смотрела на него, затаив дыхание, молясь всем богам, которых знала, чтобы он справился.

— Адам, держись! – снова прошептала я, вглядываясь в его лицо. — Ты можешь это сделать. Ты должен!

Я не отходила от него ни на шаг, чувствуя, как моя собственная жизнь переплелась с его борьбой. Этот момент был решающим. Момент, когда надежда, которая так хрупко зародилась, могла либо расцвести, либо угаснуть навсегда.

Вдруг раздался вскрик доктора, и я увидела, как аппарат, показывающий состояние Адама, начал вибрировать и издавать новые, более уверенные звуки. В тот же миг, словно повинуясь невидимой силе, Адам открыл глаза.

Мое сердце замерло, а затем снова забилось с удвоенной силой. Я смотрела на него, не веря своим глазам. Его взгляд был еще слабым, немного потерянным, но он был здесь. Он был со мной.

— Адам... – выдохнула я, мой голос едва слышно.

Он медленно повернул голову в мою сторону. Его глаза, когда-то такие яркие и полные жизни, сейчас были затуманены, но в них проглядывала искра узнавания. Он попытался улыбнуться, но это больше походило на гримасу.

— Мелисса... – прохрипел он, и этот звук, такой знакомый, такой желанный, был для меня музыкой.

Я бросилась к нему, но тут же остановилась, вспомнив о проводах и трубках, опутывающих его. Вместо этого я лишь крепко сжала его руку, чувствуя, как она слабо отвечает на мое прикосновение.

— Я здесь, Адам. Я рядом, – мои слезы снова полились, но теперь это были слезы облегчения и безмерной радости. — Ты вернулся. Ты вернулся ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вокруг нас врачи и медсестры продолжали свою работу, но я их уже не замечала. В этот момент существовал только Адам и я. Мир, который казался таким мрачным и безнадежным всего несколько минут назад, вдруг заиграл новыми красками. Надежда, которая так хрупко зарождалась, расцвела в полную силу, освещая все вокруг.

Он открыл глаза. Он проснулся. И это было только начало.

После того как Адам пришел в себя, прошло меньше недели. Доктор не отпускал его домой, внимательно наблюдая за его выздоровлением. Я проводила дни рядом с ним, кормя его кашей, помогая ему приподнятся,,переодеться...

— Кушай, малыш, ну-ка, давай! – уговаривала я, поднося ложку к его губам. – Сейчас полетит самолетик!

Адам слабо улыбнулся, его глаза еще были немного мутными, но в них уже проглядывала прежняя живость. — Фу, Мелисса, нет. Не хочу. Не люблю.

— Так ты хороший мальчик! Анука, быстро открой ротик, иначе... – я поддразнила его, а потом замолчала, не зная, что сказать дальше.

Он взял мою руку, которая держала ложку, и поднес ее к своим губам. Затем, с неожиданной силой, он наклонил меня к себе так близко, что я чувствовала биение его сердца, и его губы накрыли мои. Я начала заикаться, пытаясь что-то сказать, но он поцелуем заглушил мои слова, увлекая нас в медленный, нежный танец.

В его поцелуе было столько всего – облегчение, любовь, страсть, накопившаяся за эти долгие недели разлуки и тревоги. Я ответила ему, отдаваясь этому моменту, забыв обо всем на свете. Наши губы двигались в унисон, наши дыхания смешивались. Это был поцелуй, который говорил больше, чем любые слова. Поцелуй, который обещал, что все будет хорошо. Поцелуй, который возвращал нас друг к другу.

Когда мы наконец отстранились друг от друга, я тяжело дышала, а его глаза горели.

— Похоже, самолетик все-таки полетел, – прошептал он, его голос был хриплым, но в нем звучала вся нежность мира.

Я улыбнулась, чувствуя, как по щекам текут слезы счастья. — Летел, еще как летел.

Он снова притянул меня к себе, и мы еще долго сидели так, обнявшись, наслаждаясь тишиной и близостью. Эти моменты были дороже всего на свете.

— Я люблю тебя, – сказал мне Адам, его голос звучал тихо, но с такой искренностью, что мое сердце сжалось от переполняющих чувств.

Я посмотрела в его глаза, в которых отражалась вся боль, которую он пережил, и вся любовь, которую он испытывал. — И я тебя люблю, – ответила я, мои губы дрожали от волнения.

Эти простые слова, сказанные в этот особенный момент, имели огромную силу. Они были подтверждением всего, через что мы прошли, и обещанием будущего. В них была вся та невысказанная нежность, вся та вера, которая помогала нам держаться в самые темные времена.

Я прижалась к нему, ощущая тепло его тела, его биение сердца. В тот момент я знала, что мы справимся. Вместе.

72

Дни пролетели с бешеной скоростью, и вот настал тот долгожданный день – выписка Адама. Он поедет домой.

Я уже собрала все его вещи. Адаму сделали перевязку, он еще не поправился окончательно, поэтому дома ему, несомненно, понадобится моя помощь и забота.

— Я поеду за рулем, – сказала он, готовая сесть на водительское сиденье.

— Нет, Адам, нет, – остановила я его. – Ты еще слишком слаб и не можешь водить автомобиль.

— Мелисса, брось. Я нормально себя чувствую и вполне могу вести машину, – возразил он, но в его голосе слышалась легкая слабость.

— Нет, нет. Сегодня мы едем с Майклом, – настаивала я.

Майкл уже стоял в коридоре, ожидая нас, с легкой улыбкой на лице. — Ну что, едете? – спросил он, обращаясь к нам.

Мы обернулись на Майкла. На наших лицах тоже заиграла легкая улыбка. — Да, едем, – ответила я.

Я приобняла Адама, он слегка облакотился на меня, и мы вышли из палаты. Навстречу нам шел лечащий врач, Фрэнк.

— А, вижу, мистер Уилсон покидает нас, – сказал он, улыбаясь. – Спасибо большое доктор — Адам пожал руку Фрэнку, и мы попрощались.

— Берегите себя, – добавил доктор Фрэнк на прощание. Мы поблагодарили его и направились туда, где теперь нас ждало

новое начало

.

Выйдя из здания больницы, мы увидели машину Майкла. В воздухе пахло свежестью, несмотря на прохладу. Адам, опираясь на меня, медленно садился в машину. Майкл уже был за рулем.

— Готовы? – спросил он, взглянув на нас в зеркало заднего вида.

— Готовы, – ответили мы хором.

Машина тронулась. Я смотрела на проплывающие мимо улицы, чувствуя, как внутри разливается спокойствие. Это было начало новой главы. Главы, написанной любовью, силой и надеждой. Главы, которую мы напишем вместе.

Майкл отлично вел машину. Через полчаса мы уже оказались возле особняка Адама. Этот самый дом, полный воспоминаний, где все началось, охватил меня с новой силой. Мы вышли из машины. Я посмотрела на дом и улыбнулась. Адам тихо подошел ко мне, взял за руку, и мы, держась за руки, направились к воротам.

На крыльце нас уже ожидали бабушка, миссис Лилит , и Анет. Они вскрикнули в один голос: — Добро пожаловать домой!

Мы поздоровались, крепко обнялись и вошли в дом. Нас тут же окутал аромат вкусной еды.

— Я так голоден, – сказал Адам, усмехаясь.

— Эй, тебе пока нельзя, – поддразнила я его. – Ты у меня будешь еще долго на кашке сидеть.

Адам посмотрел на меня с легким укором, но в его глазах плясали смешинки. — Не будь такой строгой, – пробормотал он.

Бабушка Нелли, заметив наши переглядывания, рассмеялась: — Не волнуйся, Адам, мы с Лилит приготовили для тебя особую диетическую курицу. А для вас, милые мои, настоящий пир!

Мы прошли в гостиную, где на столе уже накрыли стол. Атмосфера была теплой и уютной. Анет, не отходя от нас ни на шаг, обнимала Адама, расспрашивая его о больнице. Я наблюдала за ними, чувствуя, как сердце наполняется покоем.

За ужином мы делились впечатлениями. Адам рассказывал о своих ощущениях, о том, как он чувствовал мою поддержку. Я, в свою очередь, рассказывала о том, как боялась потерять его, о том, как Майкл помог нам. Майкл, Анет бабушка и Лилит слушали нас, их лица светились радостью.

Этот вечер стал символом нашего

нового начала

. Начала, построенного на любви, доверии и силе духа. Начала, где прошлое осталось позади, а впереди ждала только светлая и счастливая жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

73

Время шло, часы показывали половину одиннадцитого. Мы с бабушкой, Анет и Лилит дружно убрали со стола. Затем бабушка и Анет остались ночевать у нас. Адам велел мисс Лилит подготовить две комнаты: моя прежняя комната досталась Анет, а другая комната на первом этаже – бабушке.

Мисс Лилит, попрощавшись с нами, ушла домой, пообещав, что завтра обязательно придет.

Когда все разошлись по комнатам, мы с Адамом остались одни на кухне. Вокруг никого, только он и я.

Я стояла, набирая себе воды, как вдруг сзади послышались шаги. Затем сильные мужские руки обвились вокруг моей талии. Я обхватила их своими руками и запрокинула голову на плечо Адама.

Он поцеловал меня в волосы, а затем начал спускаться мокрой дорожкой поцелуев ниже, к моей шее.

— Адам, нас могут увидеть... – прошептала я.

— Пусть видят, – прошептал он в ответ, продолжая ласкать мою шею.

Легкий стон вырвался из моих губ, дыхание стало тяжелым.

— Я хочу тебя, – прошептал Адам мне на ухо, его голос был низким и обволакивающим. Прежде чем я успела осознать, что происходит, он резким движением повернул меня к себе, прижимая вплотную к столешнице. Я почувствовала её прохладу под руками. Он ловко подхватил меня и посадил на стол, заставляя мои ноги раздвинуться. — Блин, надо было надевать штаны, – мелькнуло в моих мыслях, когда я осознала, насколько уязвимой я оказалась в такой ситуации.

Он подтянул меня ближе, обхватив меня за талию своими сильными руками. Затем, не давая мне опомниться, припал к моим губам. Его поцелуй был сладким, но в то же время требовательным, его язык прорвался внутрь, словно показывая, кто здесь главный, кто берёт всё, что захочет. Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули, и сердце забилось где-то в районе горла. Мир вокруг сузился до ощущения его губ на моих, его рук на моей талии, и этого пронзительного ощущения, что всё происходит как будто в замедленной съёмке.

Я тихонько отстранилась. Жар, смущение и возбуждение кипели во мне, но я не могу, я боялась…

– Адам, тебе нельзя, ты еще слаб, – прошептала я, издав легкий стон.

– Ццц, – он закрыл мои губы своими пальцами, а затем снова припал к моим губам.

Его поцелуи становились все более требовательными, горячими, обжигающими. Он словно хотел выпить меня всю до капли, забрать себе. И я тонула в этом океане страсти, теряя остатки разума. Мои руки невольно обвили его шею, пальцы зарылись в его густые волосы. Я отвечала на его поцелуи, отдаваясь во власть чувств.

В животе разлилось приятное тепло, а внизу живота заныло от желания. Я чувствовала, как все мое тело трепещет от его прикосновений. Забыв обо всем на свете, я просто наслаждалась моментом, его близостью, его жаром. Но где-то в глубине души продолжал жить страх, сковывающий меня. Надо сказать что у меня не было интима до этого момента? Или он сам узнает? Эти вопросы крутились в моей голове, не давая мне полностью отдаться во власть страсти.

Его пальцы скользнули вниз, отодвигая ткань платья. Я почувствовала прохладу воздуха на коже, а затем его пальцы, умело отодвинув мои трусики, коснулись самого чувствительного места. Он начал ласкать мой клитор, медленно, но настойчиво, выводя меня из состояния оцепенения.

Каждое его прикосновение отдавалось волной жара, пронизывающей всё моё тело. Я закусила губу, пытаясь сдержать стон, но это было бесполезно. Моё тело реагировало само по себе, выгибаясь навстречу его ласкам, желая большего. Его пальцы двигались с такой уверенностью и знанием, что я чувствовала, как мои ощущения нарастают, становясь всё более острыми и невыносимыми. Воздух вокруг нас, казалось, стал плотнее, а звуки мира – приглушеннее, оставляя только это интимное, электризующее прикосновение.

Это были необъяснимые чувства, я испытывала их впервые. Каждый его касание отзывалось во мне волной тепла и дрожи. Мир сузился до его рук, его дыхания, до тех ощущений, что зарождались в самом центре моего существа. Я стонала, не в силах сдержать рвущиеся наружу звуки.

Он вытащил пальцы, и я почувствовала легкое сожаление от потери их тепла. Его взгляд, всё ещё пылающий страстью, не отрывался от меня.

— Достаточно мокрая, – произнес он, и его голос звучал глухо от возбуждения, подтверждая мои собственные ощущения. Он облизал пальцы, и этот простой жест, исполненный такой откровенной похотью, заставил моё тело откликнуться новой волной жара. Я почувствовала, как всё внутри меня сжимается в предвкушении.

Затем он начал снимать с себя штаны, а следом и боксеры. Его движения были уверенными, ничего не скрывающими. Я наблюдала за ним, за тем, как его тело раскрывается передо мной, чувствуя, как нарастает волнение и желание.

Его движения были уверенными и решительными, словно он точно знал, чего хочет. Я не могла оторвать глаз от его тела, от того, как напрягались мышцы, от того, как его взгляд горел огнём. Моё сердце колотилось в груди, словно птица в клетке, готовясь вырваться наружу. Он приближался, и каждый его шаг, казалось, усиливал моё собственное возбуждение. Я чувствовала, как всё внутри меня трепещет в ожидании.

Он был великолепен в своей наготе. Сильные руки, рельефный пресс, мускулистые ноги… Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной перед ним. Но в то же время меня переполняло дикое, необузданное желание. Хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его кожу, слиться с ним в одно целое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я увидела его член. До этого момента я никогда не видела мужской член так близко, тем более в таком состоянии. Меня поразил его размер, внушительный и пугающий. Он был в полной боевой готовности, пульсируя жизнью.

Я зажмурилась, готовая почувствовать его внутри себя. Страх и желание боролись во мне, сплетаясь в тугой клубок. Ноги слегка дрожали, но я старалась сидеть твердо.

И вот он уже ласкал мои складки, готовясь войти. В последний момент я почувствовала, как страх одерживает верх. Я оттолкнула его от себя.

– Я… я, – задыхаясь произнесла, – я девственница…

Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь моим сбившимся дыханием. Я боялась поднять глаза и увидеть его

Он отстранился, осмотрев с ног до головы, а затем хищно улыбнулся. – Нечего, исправим.

Он одел штаны и боксеры, помог мне слезть со столешницы, а затем взял меня за руку и повел в комнату.

— Куда мы идем, Адам? – спросила я, мой голос звучал тихо и немного нервно.

— В нашу спальню, туда, где ты решишься девственности, – ответил Адам, его голос был низким и решительным.

— В спальню!? Может, не надо? И так же хорошо, – пробормотала я, чувствуя, как щеки заливаются краской.

Отчего он начинает смеяться, и я тоже подсмеиваюсь, пытаясь скрыть смущение. Его смех такой заразительный, такой теплый, что невольно успокаивает. Но сердце все равно бешено колотится, предчувствуя неизбежное.

Войдя в спальню, он закрыл дверь и повернулся ко мне. В его глазах горел огонь желания, смешанный с нежностью. Он подошел ближе, обхватил мое лицо ладонями и прошептал: – Я никогда не сделаю ничего, чего ты не хочешь. Я хочу, чтобы ты была уверена.

Его слова словно растопили лед внутри меня. Я смотрела в его глаза, полные любви и понимания, и понимала, что могу ему доверять. Могу доверить ему свое тело, свою душу, свое сердце.

– Я… я хочу, – прошептала я, дрожащим голосом.

Он нежно поцеловал меня в губы, медленно и чувственно. Его поцелуи были словно прикосновение шелка, ласкающие и успокаивающие. Я отвечала на его поцелуи, отдаваясь во власть чувств. Страх отступил, уступая место желанию и доверию. Я знала, что с ним мне будет хорошо.

????❤️эмоции на грани ...

74

Он поцеловал мои губы, а затем рывком толкнул меня на мягкую постель и навалился всем телом сверху. Его губы снова прикоснулись к моим, обжигая и требуя ответа. Я не сопротивлялась, утопая в этом внезапном, всепоглощающем порыве.

Его язык пробрался внутрь, показывая, кто главный. Мои руки невольно скользнули по его спине, чувствуя напряжение мышц под тонкой тканью рубашки. Воздух вокруг нас словно сгустился, наэлектризованный одним лишь прикосновением.

Поцелуй углублялся, превращаясь в нечто большее, чем просто касание губ. Это был танец страсти, где каждое движение, каждый вздох говорили громче слов. Сердце бешено колотилось, отбивая ритм этого безумного танца.

Я отвечала на его поцелуй, отдаваясь чувствам без остатка. В голове не осталось ни мыслей, ни сомнений, только жаркое желание и потребность быть ближе, еще ближе. Мир вокруг перестал существовать, остались только мы вдвоем, объединенные этим неудержимым влечением.

Его губы оторвались от моих, оставляя за собой легкое покалывание. Он смотрел на меня сверху вниз, глаза горели темным огнем. В этот момент я знала, что назад пути нет. Мы оба были готовы к тому, что последует дальше.

— Сладкая, хищно произнес он.

А затем одним движением стянул с себя рубашку. Я смотрела на него, а он на меня. В его глазах плескалось желание, неподдельное и всепоглощающее. Поцелуй страсти увел нас в водоворот чувств, но не надолго. Он вновь отстранился и начал медленно, словно дразня, снимать с меня розовое платье. Ткань скользила вниз, открывая мою кожу его взгляду, и вот я уже беспомощно прикрывала оголенную грудь руками.

Но он лишь сказал, почти прорычал: — Убери руки. Я хочу видеть их. Его голос звучал хрипло, возбужденно. Я повиновалась, чувствуя, как краска стыда и желания заливает мое лицо. Он окинул меня оценивающим взглядом, от которого по телу пробежала дрожь.

Он захватил оба полушария, лаская соски. От этого нежного, но властного прикосновения я издала тихий стон. Его пальцы творили чудеса, разжигая во мне пламя, которое готово было вырваться наружу. Дыхание участилось, сердце колотилось как бешеное. Я чувствовала себя хрупкой и уязвимой под его пристальным вниманием, но в то же время невероятно желанной. В этот момент я принадлежала только ему.

Пришел час пик. Он одним движением стянул с себя штаны вместе с боксерами, являя взору силу и напор дикого зверя. Мускулы напряглись, кожа затрепетала, словно струна перед взрывом. В глазах плясали отблески первобытного желания.

Затем, не отрывая взгляда от моей, уже затуманенной похотью, фигуры, стынул трусы с меня. Легкая ткань соскользнула вниз, обнажая то, что так жадно желал его голодный взгляд. Кожа покрылась мурашками, не то от холода, не то от волнения, пронзившего все тело.

Он приблизился, и я почувствовала его жаркое дыхание на своей шее. Легкий укус, и по телу пробежала дрожь. Он нежно провел рукой по животу, опускаясь все ниже, к самому сокровенному.

Каждый его жест говорил о нетерпении, о жажде обладания. Я уже не могла контролировать себя, отдавшись во власть нахлынувшим чувствам. Мои руки тянулись к нему, желая коснуться, почувствовать его силу и мощь.

По телу разлилось тепло, переходящее в жар. Он наклонился и прошептал на ухо слова, от которых задрожали колени. Слова о страсти, о влечении, о том, что сейчас будет происходить между нами. И я знала, что это только начало нашего безумного романа.

— Я хочу тебя очень сильно, – прошептал он на ухо, а затем прикусил мочку, вызывая тихий стон, вырвавшийся из моих уст. Его дыхание обжигало кожу, подготавливая ее к следующему прикосновению. В голове помутилось, мир сузился до размеров этой комнаты, до его рук и губ, исследующих мое тело.

Его губы стали спускаться ниже, оставляя след поцелуев на моей коже. Каждый поцелуй – словно горячий отпечаток, прожигающий насквозь. От ключиц, через живот, к талии – он словно выводил карту моего тела, познавая каждый изгиб, каждую линию. Волна возбуждения нарастала с каждой секундой, затапливая все сознание.

Он раздвинул мои ноги и, словно завороженный, начал целовать бедра. Нежные, влажные прикосновения заставили меня вздрогнуть. Я была готова ко всему, я хотела этого, жаждала, чтобы он полностью завладел мной.

А затем его язык прикоснулся к самому интимному месту. Внутри все перевернулось, словно от удара током. Я закричала, но крик утонул в его губах. Это было нечто невероятное, нечто, что я никогда раньше не испытывала. Разум покинул меня, оставив лишь чистое, животное наслаждение. Я извивалась под ним, желая больше, еще больше… Он знал, как свести меня с ума.

Он делал невероятное. Я захлебывалась собственными чувствами, не сдерживая стона. Каждый его прикосновение, каждый выдох отдавался дрожью по всему телу. Я трепетала, волосы на его языке пока он лоскал клитор, словно маленький огонек, разжигая внутри пожар.

Волна наслаждения накрыла меня с головой, унося в пучину неги и страсти. Я цеплялась пальцами за простынь, пытаясь удержаться на краю безумия, но сопротивляться было бесполезно. Он был моим проводником в мир чувственных наслаждений, где не было места стыду и сомнениям.

Стоны становились громче, движения – более резкими. Мои ноги бессознательно сжимались вокруг его головы, подталкивая к еще большему натиску. Я чувствовала, как внутри меня все сжимается и разжимается, готовясь к чему-то большему, к катарсису, который вот-вот должен был наступить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Миг – и я взорвалась. В голове помутилось, перед глазами замелькали искры. Тело пронзила острая, всепоглощающая волна удовольствия, которая заставила меня выгнуться в спине и закричать во все горло.

Когда спазм прошел, я обессилено упала на подушку, пытаясь отдышаться. Он поднял на меня взгляд, в котором читалась гордость и торжество. Легкая улыбка тронула его губы. Он знал, что доставил мне невероятное удовольствие.

Тихо прошептав мое имя, он поднялся и прилег рядом, притянув к себе. Я уткнулась лицом в его грудь, чувствуя, как бьется его сердце. Было тихо и спокойно, лишь учащенное дыхание выдавало бурю эмоций, которая только что пронеслась между нами. В этот момент я знала точно – это было лишь начало нашего безумного романа.

— Понравилось? – спросил он меня возбужденным голосом.

— Очень, — задыхаясь ответила я, мой взгляд невольно упал на его достойнств готовый к бою. Он пульсировал, словно живой, напоминая мне о той страсти, что только что бушевала между нами.

Блин, а он же не получил удовольствие, проскользнула мысль в голове, и тогда я начала действовать. Он должен почувствовать то же, что и я, испытать этот взрыв эмоций, этот невероятный катарсис.

Я поцеловала его губы – нежно, робко, словно прося разрешения.

— Хочу еще, – сказала я, от чего Адам расцвел в улыбке. Его глаза засияли, словно звезды, отражая мое собственное желание.

❤️????

75

Поцелуй стал глубже, слаще и нежнее. Я чувствовала его вкус на своих губах, ощущала его тепло своим телом. Он отвечал мне с такой же жадностью и страстью, как и я ему.

Он снова раздвинул мои ноги, а затем начал потихоньку ласкать нежное место. Знакомые движения, но теперь они казались еще более острыми, более ощутимыми. Я схватила простынь, сжимая ее в кулак, пытаясь сдержать нарастающий стон.

Он играл со мной, дразнил, заставлял извиваться от удовольствия. Его руки двигались уверенно и умело, заставляя меня забыть обо всем на свете. В этот момент существовали только мы, наши тела и наши чувства. Я знала, что скоро взорвусь, что не выдержу этого напора страсти. Я чувствовала, как приближается кульминация, как волна наслаждения вот-вот захлестнет меня с головой.

Несколько толчков, и боль захлестнула меня. Резкая, пронзительная, будто кинжал вонзился в самое нутро.

— Больно! – вскрикнула я, отталкивая Адама. Руки дрожали, словно осенние листья на ветру.

Он отстранился, в глазах испуг и раскаяние. — Очень больно, любимая?

— Да. Слезы пробивались наружу, жгучие и предательские, но я сдерживала их изо всех сил. Не сейчас. Не перед ним. Не хочу казаться слабой.

Он приобнял меня, целуя в макушку. Волосы пахли летним дождем и нежностью.

— Прости, я не хотел делать тебе больно. Давай просто полежим, посмотрим фильм. Забудем об этом. Его голос был полон сожаления.

— Нет, Адам. Я хочу побороть себя. Хочу быть твоей. Полностью и без остатка. Хочу забыть о боли и помнить только удовольствие. Хочу, чтобы ты был во мне.

— Нет, Адам,— решительно сказала я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Я хочу побороть себя. Хочу быть твоей. Я готова на повторный раз.

Я видела, как в его глазах вспыхнул огонь, смесь удивления и восхищения. Он крепче прижал меня к себе, словно боялся, что я передумаю.

— Ты уверена? – тихо спросил он, заглядывая мне в глаза.

Я кивнула, чувствуя, как в груди разгорается пламя решимости. Я смогу. Я сделаю это. Ради него. Ради нас.

Он начал входить в меня с осторожностью. Я зажмурилась, стараясь унять дрожь, охватившую все тело. Он двигался медленно, изучая каждую мою реакцию, словно боясь сломать хрупкий цветок. Боль начала отступать, уступая место странному, доселе незнакомому ощущению. Лишь необъяснимый спазм внизу живота напоминал о вчерашней скованности, который я отчаянно пыталась игнорировать, сосредоточив все внимание на его движениях.

— Быстрее, – прошептала я, опьяненная то ли страхом, то ли предвкушением. И Адам, словно услышав мои тайные желания, начал двигаться с небольшой, но уверенной скоростью. Каждый толчок отдавался приятной волной тепла, разливающейся по всему телу. Боль окончательно отступила, уступив место нарастающему возбуждению.

Он углубился в меня, заполнив собой все пространство. Я чувствовала его каждой клеточкой своего тела, ощущала его силу и мощь. Руки обвили его шею, притягивая к себе еще ближе. Наши тела слились в единое целое, танцуя танец страсти и желания.

Движения становились все увереннее, ритмичнее, заводя меня все дальше и дальше в пучину наслаждения. Я стонала, шептала его имя, тонула в его глазах, полных любви и страсти. Мир перестал существовать, остались только мы вдвоем, объединенные этим безумным, всепоглощающим чувством.

Несколько толчков, и меня снова накрывает волна оргазма. Теплая, обжигающая, всепоглощающая. Я чувствую теплую жидкость внутри себя, как подтверждение того, что я принадлежу ему, и он - мне. Мои мышцы сокращаются в сладостной агонии, а стон срывается с губ. Я не в силах сдержать этот поток эмоций, этот необъяснимый восторг. Каждое движение, каждое касание доведены до предела, до грани возможного.

Мир вокруг перестает существовать, меркнут все цвета и звуки. Остаюсь только я и он, в этом вихре страсти, в этом безумном танце. Мы создаем свою собственную реальность, где нет места боли, страху и сомнениям, только бесконечное удовольствие и абсолютная близость.

Погружение в эту бесконечность чувств дарит ощущение легкости и свободы. Я растворяюсь в нем, становлюсь частью его, перестаю ощущать границы между нами. Мы сливаемся воедино, в этом безумном экстазе, в этом неудержимом порыве.

Когда шторм стихает, я чувствую себя опустошенной и наполненной одновременно. Мое тело дрожит от пережитого напряжения, но в душе царит умиротворение и покой. Я прижимаюсь к нему, ощущая его тепло и силу рядом с собой. Этот момент близости и доверия – самое ценное, что у нас есть. И я знаю, что хочу сохранить его навечно.

Красное пятно на белой простыне – безмолвный свидетель нашей ночи, как напоминание о том, что мы принадлежим друг другу. Не просто телами, но и душами, спутавшимися в единый узел страсти и нежности. Это клеймо, выжженное жаром наших тел, отпечаток мгновения, когда два сердца бились в унисон, когда время перестало существовать, оставив лишь нас наедине со своими чувствами.

Это не просто пятно – это символ. Символ пройденной границы, преодоленного страха, открытой двери в мир новых ощущений и откровений. Это признание в любви, написанное на языке тела, более красноречивом и искреннем, чем любые слова. Это клятва верности, данная в порыве страсти, скрепленная невидимыми нитями, связывающими нас навеки.

Белый цвет простыни подчеркивает яркость красного, заостряя внимание на нем, словно напоминая о том, что эта ночь, этот момент, эта связь – нечто особенное, выделяющееся на фоне обыденности. Это искра, вспыхнувшая в темноте и осветившая наши души. Это знамение, указывающее путь к дальнейшему сближению, к познанию друг друга еще глубже и полнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И пусть это пятно останется здесь, как немой укор банальности и обыденности, как вечное напоминание о ночи, когда мы стали единым целым, когда два сердца бились как одно, когда любовь восторжествовала над всем. Пусть оно будет символом нашей принадлежности друг другу, нашей страсти и нежности, нашего безумия и безграничной любви.

Я прижимаюсь к Адаму, шепча ему на ухо, как сильно люблю его. Слова, кажущиеся такими простыми, но наполненные безграничной глубиной чувств, переполняющих мое сердце. Он отвечает нежными поцелуями в волосы, словно пытаясь уловить суть каждого произнесенного мной слога.

Пространство вокруг нас словно сжимается, оставляя лишь нас двоих в этом уютном коконе любви. Каждый вздох, каждое прикосновение пропитано теплом и нежностью. В его глазах я вижу отражение своей души, обнаженной и искренней.

Мы лежим, переплетясь руками и ногами, словно две половинки одного целого. Тишина, нарушаемая лишь тихим стуком наших сердец, бьющихся в унисон. В этот момент отступает все: заботы, проблемы, тревоги. Остается лишь настоящее – мы, наши чувства, наша любовь.

Я чувствую его защиту и поддержку, его уверенность и силу, которые окутывают меня, словно мягкое одеяло. С ним я могу быть собой – настоящей, уязвимой, без масок и притворства.

Именно в такие моменты, когда слова излишни, а чувства говорят сами за себя, приходит осознание того, что я нашла свою родственную душу. Человека, с которым хочу разделить все радости и горести жизни. Человека, которого люблю больше всего на свете.

И пусть этот момент длится вечно, запечатленный в памяти как символ нашей любви, как напоминание о том, что самое ценное в жизни – это быть рядом с тем, кто делает тебя счастливым.

76

За последнее время это был лучший сон. Не говоря уже о рассвете. Проснуться в объятиях любимого – это было словно сон. Я осторожно открыла глаза и повернула голову, наблюдая, как этот могущественный, сильный, красивый мафиози спит. Его лицо, обычно такое напряженное и сосредоточенное, сейчас казалось умиротворенным.

Я смотрела, изучая его лицо: его губы, которые так властно целовали меня прошлой ночью, его глаза, которые смотрят на меня с любовью, его руки… Сильные руки, способные на нежность и защиту, сейчас покоились на моей талии. Я провела пальцами по его щеке, чувствуя легкую щетину. Улыбка тронула мои губы. Кто бы мог подумать, что я, Мелисса, окажусь в постели с самым опасным человеком в городе, да еще и влюбленной по уши?

В голове всплывали воспоминания о нашей первой встрече, о страхе и неприязни, о постепенном узнавании и о вчерашней ночи. Адам оказался гораздо сложнее, чем я думала. За маской жестокости скрывался ранимый человек, нуждающийся в любви и понимании. И я, кажется, смогла разглядеть его настоящего.

Я села на край кровати, на тумбочке рядом с кроватью лежала рубашка Адама, запахнув на себе рубашку я почувствовала такой родной и манящий аромат. Каждый раз, когда я надевала что-то из его вещей, ощущение защищенности и тепла окутывало меня, словно кокон. Осторожно, стараясь не потревожить каждую ноющую мышцу, я попыталась встать, намереваясь добраться до душа. Смыть с себя остатки вчерашнего дня, его объятий, его поцелуев.

Но, как только я немного оторвалась от кровати, на мое плечо легла тяжелая, но такая приятная рука Адама. Я медленно повернулась, и мои глаза встретились с его. Он смотрел на меня сонными, слегка припухшими глазами, в которых плескалось утреннее тепло и нежность. В полумраке комнаты его лицо казалось еще более мужественным и красивым.

— Ты куда? – пробормотал он хриплым, утренним голосом, от которого по моей коже пробежали мурашки.

— В душ, – тихо ответила я, боясь нарушить эту хрупкую утреннюю идиллию.

Адам не ответил, лишь сильнее сжал мое плечо, притягивая обратно к себе. Я послушно опустилась обратно на кровать, чувствуя, как холодный воздух скользнул по моей коже. Адам придвинулся ближе, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Не уходи, – прошептал он, и я почувствовала легкое прикосновение его губ к моей шее. — Останься еще немного.

Я замерла, наслаждаясь его близостью. Его тепло согревало меня лучше любого одеяла, а запах его кожи дурманил разум. Я откинула голову назад, позволяя ему беспрепятственно целовать мою шею. Каждое его прикосновение отзывалось приятной дрожью во всем теле.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, чувствуя, как уголки его губ приподнимаются в улыбке.

Он перевернул меня на спину и навис сверху, опираясь на локти. Его глаза изучали мое лицо, словно пытаясь запомнить каждую черточку. Я ответила ему тем же, любуясь его мужественным подбородком, чуть взъерошенными волосами и этим утренним, нежным взглядом.

Адам опустился ниже и нежно поцеловал меня в губы. Это был не страстный, обжигающий поцелуй, а легкое, трепетное прикосновение, наполненное нежностью и любовью. Я ответила на его поцелуй, вкладывая в него всю свою любовь и привязанность.

Мы лежали так еще долго, молча обнимаясь и наслаждаясь утренней тишиной и обществом друг друга. В такие моменты время словно останавливалось, и существовали только мы вдвоем, в нашем маленьком, уютном мире, где царили любовь, тепло и взаимопонимание. Мир, который я ни на что не променяю.

Тишину первым нарушил Адам.

— Я и мечтать не мог, что я смогу любить кого-то так сильно. Раньше я не любил никого.

— До смерти брата мы жили обычной жизнью: я младший ребенок в семье, брат с отцом заправляли кланом, а я учился, наслаждался обычной жизнью. Но черт возьми, наш покой и благополучие нарушил Алекс Миллер, сукин сын. Он убил моего брата случайно. Изначально он хотел убить отца из-за доли, которая не досталась ему. Но брат был в клане вместо отца, и Алекс по ошибке выстрелил в Адриана. После смерти брата мама не справилась с горем и покинула этот мир спустя три месяца. — Я остался с отцом. Универ и обычные дела пришлось оставить. Я начал заправлять кланом вместе с отцом, а затем спустя год и отец покинул этот мир, оставив меня лишь одного. — С тех пор в моем сердце появилась ненависть, боль, разочарование. Я стал главарем клана Нью-Йорка. Я плохой человек, Мелисс. На моих руках кровь людей…

— Итальянцы. Проклятый Агресс. Они как тень, преследующая меня последние десять лет. Сначала пытались подкопаться под отца, а теперь нацелились на меня. Их жадность не знает границ. Они хотят всю территорию, весь мой бизнес. Они думают, что я слаб, что я молод и неопытен. Они ошибаются. Да навремя они отступили но это только до окончания контракта.

— Я вырос в этом дерьме. Я видел смерть, предательство и кровь с самого детства. Я знаю правила этой игры, и я играю лучше их. Каждую ночь я прокручиваю в голове возможные сценарии, просчитываю ходы Агресс, готовлю контрудар. Они хотят войны? Они ее получат.

— Я помню, как отец говорил: — Семья – это все, что у тебя есть, Адам. Береги ее и будь готов защищать до последней капли крови. — Я не знаю, что такое семья, Мелисс. Единственная семья, что у меня была – погибла. Но клан – это моя семья. И я буду защищать его. Даже если это будет стоить мне жизни.

И знаешь что, Мелисс? Я уверен, что в итоге Агресс захлебнется собственной кровью. Потому что я не остановлюсь. Я буду сражаться до конца. И когда все закончится, я буду стоять на руинах их империи, и единственное, что они услышат – это мой смех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я чувствовала, как его слова проникают в меня, как волны, накатывающие на берег. Они были полны ярости и боли, но в них также скрывалась решимость, которую я не могла игнорировать. Я знала, что его жизнь была полна тьмы, но теперь, когда он открыл мне свою душу, я чувствовала себя частью этого хаоса.

— Адам, ты не одинок, — произнесла я, пытаясь вложить в свои слова всю силу поддержки. — Я здесь, и я буду с тобой. Мы можем справиться с этим вместе. Я не знаю, что ждёт нас впереди, но я верю, что вместе мы сможем преодолеть любую бурю.

Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то, что я не могла до конца понять. Может быть, это была надежда или даже легкое удивление.

Я провела рукой по его щеке. В его глазах светилось что-то, что заставляло мое сердце биться быстрее. В этот момент мир вокруг нас словно исчез — остались только мы и наши чувства.

— Адам я понимаю, как никто другой, ту боль, что разрывает тебя изнутри. Боль утраты, предательства, незаживающей раны, мы оба потеряны в этом мире, где чувства кажутся слишком громкими, а молчание слишком тяжелым. Алекс… его имя жжет мне язык, словно раскаленное железо. Он сломал не только наши жизни, но и саму ткань реальности, в которой мы существовали.

Помню день, когда все произошло. Черный день, вырвавший кусок моего сердца. Приехала полиция, взволнованные лица, шепот за спиной. А потом – оглушающая новость: брат Алекса мертв. Поначалу не верилось, казалось кошмарным сном. Но реальность оказалась куда страшнее. Алекс. Убийца. Собственного брата. За что? За какие грехи? За что он так поступил с нами со всеми?

И вот теперь эти невинные девочки… Их родители… Целые семьи разрушены, мечты растоптаны, надежды погребены под обломками его безумия. Да что с ним случилось таком, что он превратился в монстра, способного на такое? Как жить дальше, зная, что в мире существует такая жестокость, такое зверство?

— Но мы не сломаемся, Адам. Мы должны быть сильными. Ради тех, кого потеряли. Ради тех, кому нужна помощь. Мы не позволим ему сломать нас до конца. Мы будем жить, помнить и бороться за справедливость. И пусть каждый день будет напоминанием о том, что свет всегда должен побеждать тьму.

Дорогие четатели во первых извиняюсь что так долго не было прод( проблема в отсутствие сети интернет ☹️) как только будет сеть интернет, будут и новые проды❤️

Во вторых очень хочется прочесть ваш комментарий, как начинающемуся автору это необходимо , очень хочу узнать ваше мнение ❤️

А еще я теперь есть в instagram: Adalin _Sezar и в telegram: A_S , подробную информацию обо мне вы можете узнать там????????

С любовью Adalin_Sezar????????

77

Адам, давай не будем о грустном, расскажи лучше, о чем ты мечтаешь?

Адам обнял меня в разы сильнее и поцеловал в макушку: — Мечтаю о тебе .

— Обо мне? – спросила я, наши взгляды встретились, а губы прикоснулись друг к другу.

Легкий, невесомый поцелуй, словно прикосновение крыла бабочки. В нем – нежность, тепло и какая-то робкая надежда. Я ответила на него, раскрываясь навстречу его чувствам, впуская его в свой мир.

Когда мы отстранились друг от друга, в его глазах я увидела целую вселенную. Вселенную, полную любви и преданности. Вселенную, в которой я, кажется, занимала особенное место.

— Да, о тебе, Мелисса, – прошептал он, проведя большим пальцем по моей щеке. – О тебе и о нашем будущем. Я мечтаю просыпаться каждое утро рядом с тобой, видеть твою улыбку, слышать твой смех. Я мечтаю о доме, где будет звучать детский смех, о вечерах, проведенных вместе, у камина, с книгой в руках.

Он замолчал, словно боясь спугнуть свои собственные мечты. Я взяла его руку в свою и крепко сжала.

— А о чем мечтаешь ты? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.

И в этот момент я поняла, что мои мечты стали его мечтами. Что наши мечты переплелись в одно целое, образуя нечто большее, чем просто сумма двух половинок. Что мы – единое целое.

— А я мечтаю о тебе, – смущено ответила я, – а еще я мечтаю о маленьких детях, о будущем с тобой, Адам.

Его лицо озарилось улыбкой, такой искренней и светлой, что мое сердце забилось быстрее. Он притянул меня к себе и крепко обнял.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив слышать это, Мелисса. Я тоже мечтаю о детях, о нашем доме, о нашей семье. Я мечтаю о том, чтобы состариться рядом с тобой, держа тебя за руку.

Мы лежали в тишине, прижимаясь друг к другу, и я чувствовала, как между нами возникает какая-то невидимая, но очень прочная связь. Связь, основанная на любви, доверии и общих мечтах.

В этот момент я поняла, что нашла того самого человека, с которым хочу провести всю свою жизнь. Человека, который понимает меня без слов, который поддерживает меня во всех начинаниях, который любит меня такой, какая я есть.

И в этот самый момент, смотря в его глаза, полные любви и нежности, я поняла, что все мои мечты сбываются. И что впереди нас ждет светлое и счастливое будущее.

— Адам, – спрашиваю, прижавшись щекой к его теплому плечу, – кем ты мечтал стать?

Он немного помолчал, словно перебирая в памяти отголоски прошлых устремлений.

— Знаешь, Мелисса, в детстве я хотел быть космонавтом, – наконец ответил он, с улыбкой глядя вдаль. – Меня завораживали звезды, бескрайний космос, неизведанные миры. Я мечтал полететь туда, увидеть Землю с высоты птичьего полета.

Я внимательно слушала его, представляя себе маленького Адама, завороженно смотрящего на ночное небо, полного звезд.

— Потом, в подростковом возрасте, я загорелся идеей стать врачом, – продолжал он. – Мне хотелось помогать людям, облегчать их страдания, спасать жизни. Я видел себя героем в белом халате.

Он усмехнулся своим воспоминаниям.

— Но, как видишь, ни космонавтом, ни врачом я не стал. Жизнь распорядилась иначе.

— И кем же ты стал? – спросила я, с успешкой и легким уколом , нежно проведя пальцами по его руке.

Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза.

— Я стал тем, кто сейчас рядом с тобой. Тем, кто любит тебя больше жизни. И это, Мелисса, самая важная роль, о которой я мог только мечтать.

Его слова тронули меня до глубины души. Я обняла его крепче, чувствуя, как бьется его сердце в унисон с моим. В этот момент я поняла, что истинное счастье не в далеких звездах и героических поступках, а в той простой человеческой близости, которую мы разделяем друг с другом.

— А ты? – спросил Адам, затронув мою несбыточную мечту.

— Я мечтала стать дизайнером с малых лет. Я увлекалась рисованием, шитьем и прочим, даже смогла поступить в университет Дизайнера, но жизнь…

Она внесла свои коррективы, с безжалостной прямотой указав на то, что мечты, увы, не всегда совпадают с реальностью. Тяжелые времена в семье, необходимость помогать бабу , работа. Я бросила университет, ощущая, как с каждым днем гаснет тот огонек, что так ярко горел во мне когда-то.

Адам слушал внимательно, не перебивая, словно впитывая каждое мое слово. Я чувствовала, как его рука нежно сжимает мою, давая понять, что он рядом, что он понимает и сочувствует.

— И знаешь, – с грустью закончила я, – иногда мне кажется, что я предала свою мечту. Что я сдалась, не попытавшись бороться до конца.

Тишина, повисшая между нами, казалась оглушительной. Я боялась поднять глаза, опасаясь увидеть в них разочарование. Но вместо этого я увидела лишь тепло и поддержку.

— Мелисса, – мягко начал Адам, – мечты могут меняться, приобретать новые формы, но они никуда не исчезают. Они остаются внутри нас, как маленькие семена, готовые прорасти в любой момент. И если ты действительно хочешь, ты обязательно сможешь вернуться к своей мечте, даже если она кажется такой далекой сейчас.

Его слова прозвучали, как бальзам на душу. Может быть, он и прав. Может быть, еще не все потеряно. Может быть, моя мечта все еще жива, и ждет своего часа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

78

Лежа в обнимку с любимым, время идет незаметно. Я, Мелисс Ансларт, и не думала, что буду проводить утро в такой уютной атмосфере с этим могучим человеком. Если бы мне сказали, что мы будем болтать о мечтах, я бы рассеялась от удивления. На часах десять часов, ноябрьское утро будоражит прохладой за окном, холодный туман окутывает все вокруг. В голову пробирается мысль: скоро мой любимый месяц года. Почему любимый? Во-первых, Рождество, а во-вторых, день рождения. Юху!

Из мыслей меня вырывает голос Адама:

— Мелисс, надо вставать. Вчера Майкл говорил, что Алекса нужно наказать. Нужно вставать и спешить туда!

— Да, Адам, ты прав. Еще бабушка Анет меня ждет, и тебя тоже.

Адам повернул мою голову, сжал губы и поцеловал их. Легкий, но такой значимый поцелуй. На этом, пожалуй, нужно вставать.

Собираясь, я чувствую, как волнение нарастает. Впереди нас ждет непростая встреча с Алексом, но, зная, что рядом со мной Адам, я готова ко всему. Это утро обещает быть особенным…

Особенным в своей непредсказуемости. Алекс – это имя, которое последние месяцы отравляло нашу жизнь. Его действия были дерзкими и жестокими, и пришло время положить этому конец. Бабушка Анет, мудрая и проницательная, уже давно планировала этот день. Она видела в Алексе потенциал, который он, к сожалению, направил в разрушительное русло. Наша задача – дать ему понять, что есть другой путь.

Встав с кровати, Адам подошел к окну, а я стояла возле кровати, потягиваясь.

— Адам, ты в душ идешь? — спрашиваю я.

Повернув голову на постель, взгляд падает на пятно, оставшееся прошлой ночью после бурной ночи. Невольная улыбка трогает мои губы. Память услужливо рисует в голове картину нашей страсти, от которой до сих пор по коже бегут мурашки.

Адам подходит ко мне сзади, обвивая руки вокруг моей талии:

— Пойдем вместе в душ? — говорит Адам, нежно целуя в шею.

Его тепло разливается по всему телу, и я чувствую, как щеки начинают предательски краснеть. Киваю в ответ, и он подхватывает меня на руки, неся в ванную. Капли воды, разбиваясь о кафель, создают интимную атмосферу, дополненную его ласковыми прикосновениями.

После душа, обернувшись в халаты, мы вернулись в спальню. Адам подошел к шкафу, выбирая одежду, а я присела на край кровати, наблюдая за ним. В такие моменты я чувствовала себя самой счастливой женщиной в мире. Рядом со мной был мужчина, которого я любила всем сердцем, и который отвечал мне взаимностью.

Стук в дверь.

— Да, да, мы идем, — крикнула я на настойчивые стуки в дверь.

Тогда дверь приоткрывается, и из нее выглядывает миссис Стефани.

— Адам, извиняюсь за беспокойство, но к вам пришел Майк, он вас ожидает в гостиной.

— Спасибо, Стефани, мы сейчас спустимся, — ответил Адам, окидывая меня быстрым взглядом. В его глазах читалось легкое беспокойство.

Он догадался, что визит Майка вряд ли был дружеским. Скорее всего, дело связано с Алексом и предстоящим "

разговором

". Я вздохнула, понимая, что утреннее спокойствие закончилось. Жизнь с Адамом всегда была американскими горками – полными страсти, любви, но и опасности.

Быстро приведя себя в порядок, я взяла Адама под руку, и мы спустились в гостиную. Майк сидел в кресле, нахмурившись и постукивая пальцами по подлокотнику. Его взгляд был сосредоточенным и серьезным.

— Майк, что случилось? — спросил Адам, без лишних приветствий переходя к делу.

— Алекс сбежал, — коротко ответил Майк, поднимаясь с кресла. — Он исчез.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

79

– Что как? Как он сбежал? Ты же поставил надежных людей, – сказал Адам, его голос был полон неприкрытого гнева и разочарования. Он сверлил взглядом человека напротив, словно пытаясь испепелить его.

– Я… я не знаю, Адам, – пробормотал Майк, опустив глаза. –Я всегда бдительн, но сегодня… словно сквозь землю провалился. Все камеры пересмотрел, каждый угол проверил. Ни следа.

Адам тяжело вздохнул, проведя рукой по волосам. Это была катастрофа. Если "

он

" вышел на свободу, то последствия будут непредсказуемы. Ставки слишком высоки, чтобы позволить себе такую оплошность.

– Да. Я не кому не сообщал о нахождение Алекса, только ты и я, он… как будто испарился. Мы расширили периметр поиска, но пока безрезультатно.

Адам нахмурился. "

Испарился

". Звучит слишком просто, слишком невероятно. Здесь что-то нечисто. Кто-то помог ему. Вопрос только в том, кто и зачем.

– Ему мог кто-нибудь помочь? – спросил Адам, его взгляд скользнул по лицу Майкла. Он чувствовал, что ключ к поимке Алекса лежит именно в этом вопросе. Один человек не способен провернуть побег такого уровня.

– Томас… но он мертв, – ответил Майкл, его голос был полон мрачной констатации факта. Гибель Томаса, человека, которому Адам когда-то доверял, казалась еще одним ударом, еще одним предательством.

Адам замолчал, переваривая эту информацию. Смерть Томаса, его связь с Алексом, возможная помощь в побеге… Все это складывалось в хаотичную картину, в которой было сложно разглядеть хоть какую-то логику. Неужели Томас мог предать его, рискуя всем, даже своей жизнью? Или его использовали втемную, заставив сыграть свою роль в этой сложной игре?

– Проверьте все контакты Томаса, – приказал Адам, обращаясь к Майклу. – Абсолютно все. Его семью, его друзей, его знакомых. Узнайте, кому он звонил в последние дни, с кем встречался. Найдите хоть какую-то ниточку, которая приведет нас к ответу. И не щадите никого. Если кто-то замешан – он поплатится.

– Мы должны найти его. Живым или мертвым. Мне все равно. Просто найдите его, пока он не натворил бед.

— Что за крик? – спросила бабушка, входя в гостиную.

– Бабушка, Алекс сбежал, – ответила я, чувствуя, как в груди нарастает паника.

– Как сбежал? – удивленно спросила бабушка, присаживаясь на краешек дивана. Ее взгляд выражал смесь недоверия и страха.

Адам, был раздражен его лицо было багровым от гнева. – Так вы все не выходите из дома! Анет не пошла в школу? – спросил он, оглядывая нас.

– Пошла, – ответила бабушка, стараясь сохранять спокойствие. Но я видела, как дрожат ее руки.

– Черт, черт! – выругался Адам, схватив телефон. – Майк, едь за девчонкой в школу и привези ее домой! И еще, поставь Хардита к двери. И еще Ноя. Живо! – Он бросил телефон на стол и тяжело вздохнул. – Этого только не хватало.

– Что происходит, Адам? – спросила бабушка, повысив тон.

– Алекса выпустили, бабушка, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. – И теперь вы должны быть под защито.

В комнате повисла гнетущая тишина. Все знали, кто такой Алекс и что он способен сделать. И теперь он на свободе. И мы в опасности.

— Адам, будь аккуратнее, ты после ранения , — сказала я ему в след, когда он уже собрался уходить. Сердце подсказывало не отпускать, но он только сжал мою руку и улыбнулся в полголоса.

— Я буду осторожен, — прошептал он. — Обещаю. Только ты не переживай.

Он поцеловал меня в лоб и, не теряя больше времени, вышел в дождь. Дверь тихо захлопнулась, и в доме снова воцарилась тишина, прерываемая лишь каплями по крыше.

Мы с бабушкой обнялись, — поддержка, которую невозможно было подделать.

— Неужели проблемы снова нашли нас, чертов Алекс… — выдавила я, чувствуя, как слёзы подступают.

— Не волнуйся, милая, всё будет хорошо, — ответила бабушка, сжала мою руку сильнее и посмотрела так, будто могла удержать судьбу в ладонях.

В этот момент вошла мисис Лилит с подносом: — Госпожа Нелли, миссис Мелиса, я накрыла завтрак.

— Да, идём, — сказала бабушка, и её голос был спокойнее, чем я ожидала.

За столом запах свежего хлеба и жареных яиц как будто на время заглушил тревогу. Аппетита не было. Я пыталась сосредоточиться на разговорах, на тёплом чае, на том, как бабушка медленно ломает ломтик хлеба. Но взгляд постоянно возвращался к окну, к мокрой улице, к мысли об Адаме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

80

Поиски Алекса продолжались уже почти месяц, и все усилия казались напрасными. Не было ни следов, ни зацепок — чертов Милер будто под землю провалился. Адам вместе с Майком искали каждый день, исследовали каждый уголок, но пока безуспешно.

Однажды, в один из вечеров, Адаму позвонил Майк и сказал: —

Приезжай в клан.

Адам тут же собрался и выбежал из дома, объяснив, что у него есть новости про Алекса.

Ожидая его, я продумала все возможные детали: что могло произойти и почему Майк так внезапно позвонил. Мысли поглощали меня, но осталась лишь надежда и ожидание новостей от Адама. Чтобы отвлечься, я решила позвонить бабушке — поговорить с самым родным человеком было отличной идеей.

Набирая номер бабушки я в ожидании услышать родной голос. Гудки тянулись медленно, казалось, целую вечность. Каждый звук отдавался эхом в напряженной тишине комнаты. Наконец, я услышала ее: — Алло? Кто это?

— Бабуль, это я, Мелисса , – произнесла я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Как ты, как Анет ?

— Мелиссочка! Какая радость! Я так рада тебя слышать! Как ты там ? Все хорошо? — Ее голос, такой теплый и заботливый, словно мягкое одеяло, накрыл меня с головой. Я почувствовала, как напряжение немного отступает.

— Все хорошо, бабуль. Просто… просто немного соскучилась, – соврала я. Не хотела волновать ее своими переживаниями.

— Я знаю, милая, знаю. Ты у меня одна, а мы здесь сидим с Анет , и переживаем за вас с Адамом.

Ее слова прозвучали как спасение. Простота и искренность бабушкиных слов наполнили меня теплом. Я поняла, что именно сейчас мне это нужно больше всего. В этот момент звонок бабушке стал лучиком света в моей тревожной темноте.

Наш разговор затянулся на целый час, и я болтала с бабушкой и сестрой обо всем на свете. Я сильно скучала по ним. В тот самый день, когда мы узнали, что Алекс сбежал, Адам предложил, чтобы мы пока жили вместе. Бабушка и Анет были против, ссылаясь на то, что Анету долго добираться до школы и они уже привыкли к своему дому.

Адам настаивал, но бабушка была непреклонна. Анет поддерживала нас, но бабушка заявила, что Анет всегда может навещать меня, если, конечно, Адам не против. На что Адам с улыбкой ответил, что будет только рад видеть сестру и бабушку , любимой девушки у себя дома. И добавил, что если бабушка и Анет вернутся, к их дому приставят надежных людей.

Разговорами я не заметила, как пролетело время. На часах показывало одиннадцать вечера, а Адама все еще не было. Он ушел два часа назад, и пока что не было никаких сведений от него. Я решилась набрать его и узнать, как обстоят дела.

Я набрала номер Адама в ожидание услышать хорошие новости, но ответа не было. Тревога, словно ледяная рука, сжала сердце. Каждый гудок отдавался эхом в моей голове, усиливая растущее беспокойство. Пытаясь успокоиться, я убеждала себя, что он просто занят, что у него важная встреча, что скоро он перезвонит. Но чем дольше тянулось ожидание, тем сложнее было находить оправдания его молчанию.

Ладно, возможно, занят или не слышит. Тогда я написала смс: — Адам, все в порядке? Я волнуюсь, перезвони, как освободишься. После отправки сообщения меня порадовала одна галочка — смс доставлено, но не прочитано…

Ответа нет, ни на звонок, ни на смс. — Надеюсь, с тобой все хорошо , – шепчу про себя, подойдя к окну. Ночь ноябрьского Нью-Йорка по-особому завораживает, несмотря на прохладную погоду и дождь. Огни небоскрёбов, словно рассыпанные драгоценности, мерцают сквозь пелену дождя, создавая причудливые отражения на мокром асфальте.

В этом мегаполисе, где жизнь бьет ключом, молчание Адама звучит особенно громко. Паника подкрадывается незаметно, проникая в каждую клеточку тела. Я помню его слова: — Все будет хорошо, я обещаю. Но сейчас эти обещания кажутся лишь призраками прошлого.

Я возвращаюсь к кровати. Холодный воздух обжигает кожу, напоминая о поздней осени за окном. Кажется, что все тепло мира сосредоточено сейчас в оставленной Адамом вмятине на подушке. Прижимаюсь к ней лицом, пытаясь уловить ускользающий аромат его одеколона. Тщетно. Остался лишь слабый отголосок, который тут же растворяется в тишине.

Решаюсь снова набрать номер Адама. Палец дрожит над кнопкой вызова. Каждый раз, когда я набираю эти цифры, во мне оживает надежда, смешанная с отчаянием. — Ну же, возьми трубку , — шепчу я, как заклинание. Гудок… гудок… молчание. Сбрасываю вызов и смотрю на телефон. Его экран — отражение моей собственной безысходности.

В животе скручивается тугой узел. Кажется, что я уже не могу дышать. Нужно придумать что-то еще. Сидеть сложа руки – не вариант. Вдруг, меня осеняет: надо позванить Майкл...

Я нашла номер в своих контактах и, наконец, смогла позвонить. Наконец, из динамика раздался голос: — Алло кто это.

— Майкл, это Мелисс. Адам с тобой? Все в порядке? — тараторила я, будто время сейчас закончится.

— Да, Мелисс, все хорошо. Адам со мной. Сейчас дам ему трубку.

— Спасибо большое, благодарю, Майкл , – произнесла я, чувствуя, как надежда возвращается.

— Да, любимая , – услышала я голос Адама, и слезы начали течь из глаз. Эмоции, накопившиеся внутри, взяли верх.

— Адам, все хорошо, – старалась успокоить голос, чтобы он не заметил, что я плачу. — Все хорошо, любимая, скоро буду дома , — ответил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы заканчиваем разговор. Облегчение, как теплая волна, окатывает меня с головы до пят. Жив. Цел. Просто телефон сел. Глупая случайность, которая заставила меня пережить настоящий кошмар. Но от мысли о том, что все в порядке, на душе становится легче.

Тем не менее, легкое беспокойство все еще гложет меня. Что он хотел рассказать? Надеюсь ему удалось найти Алекса? Или нет? Вопросы, как назойливые мухи, роятся в голове, не давая покоя.

Я решаю дождаться его дома. Наливаю себе чашку горячего чая, усаживаюсь в кресло у окна и смотрю на ночной город. Дождь стих, и сквозь просветы облаков проглядывают звезды. В эту минуту тишины и покоя я пытаюсь успокоиться, расслабиться и просто дождаться его возвращения.

81

Я решила дождаться его дома. Налила себе чашку горячего чая, уселась в кресло у окна и смотрела на ночной город. Дождь стих, и сквозь просветы облаков проглядывали звезды, словно маленькие жемчужины на фоне тёмного бархата неба.

В эту минуту тишины и покоя я пыталась успокоиться, расслабиться и просто дождаться его возвращения. Ночной город завораживал: огни мерцали, создавая волшебную атмосферу. За окном слышались звуки жизни – деревья после дождя шуршали мокрыми листьями, словно перешептываясь о чем-то важном и сокровенном. Капли, задержавшиеся на ветвях, срывались вниз, разбиваясь о тротуар, и уносимые ветром, оставляли после себя свежий, бодрящий аромат, которые спасали эту ночь от абсолютного молчания.

Не заметно для себя я расслабилась, и, появившаяся усталость, с каждой минутой накатывала всё сильнее. Чай в руках согревал, и вскоре меня потянуло на сон. Я с опаской закрыла глаза, наслаждаясь моментом спокойствия. Но в этот миг мои мысли вновь начали кружить вокруг Адама.

Каждая минута ожидания тянулась, казалось, вечностью. Но в то же время уют в кресле и тепло от чая заставляли меня чувствовать себя в безопасности. На мгновение я отвела мысли от тревожных образов.

Слушая шелест дождя за окном и отдалённые звуки города, я заснула. Сон накрыл меня мягким одеялом, руки расслабились, а тело погрузилось в покой. В своих мечтах я увидела Адама — он пришёл ко мне, и его улыбка была единственным светом в ночи.

Однако этот мир вскоре начал расплываться. Где-то в глубине сознания я ощущала, что кто-то медленно приближается. Это было как предчувствие, словно кто-то тихо вошёл в пространство между сном и реальностью. Я не могла понять, то ли это действительно Адам, то ли простое воображение, но тепло и радость заполнили мою душу.

И вдруг что-то заставило меня вздрогнуть. Я открыла глаза — в дверях стоял Адам. Тень его фигуры контрастировала с ярким светом из коридора, а на лице играл лёгкий налёт усталости, но в глазах светилась надежда.

— Мелисс , — произнес он, и в мгновение все тревоги и страхи, которые я хранила, словно растворились. Я вскочила с кресла, и мои руки сами собой потянулись к нему, чтобы обнять. Наша встреча стала настоящим спасением среди хаоса, а его присутствие заставило меня снова поверить в лучшее. — Ты дома! — воскликнула я, и в этом моменте вся усталость отступила, оставив только радость.

— Я соскучился по тебе , – прошептал он мне на ухо, и его объятия стали ещё крепче. Я почувствовала, как вся тревога покидает меня, уступая место теплу и безопасности.

— И я соскучилась по тебе , – ответила я тем же тихим голосом, прижавшись к нему плотнее, словно боялась потерять. В эти мгновения со мной был только он, и остальной мир перестал существовать.

Тем не менее, в голове проскользнула мысль, которая мучила меня с того момента, как Адам вышел из дома. — Есть новости об Алексе? – с легким волнением спросила я, отстраняясь чуть назад, чтобы увидеть его лицо.

Он глубоко вздохнул. — Есть. Он мёртв , – произнес Адам, и эти слова словно свалили с моих плеч груз, который я носила слишком долго.

Я замерла. Все чувства внутри меня смешались: облегчение, шок, страх. — Мертв? Как это произошло? – тихо спросила я, пытаясь осознать, что это значит для нас.

— Погиб в пожаре , – ответил он с серьёзным выражением на лице. Мне вдруг стало сложно дышать. Я знала, что это должен быть конец всей этой истории, но сантименты, связанные с долгой охотой и мучениями, всё равно оставили свои следы.

Внезапно меня охватило чувство, что и на таком ужасном фоне всё-таки есть место для новой жизни, новой реальности, которая может освободить нас от прошлого. Я чувствовала, как Адам крепко держит меня, и это придавало уверенности.

— Теперь мы свободны? – спросила я, подняв взгляд на него. Это был важный вопрос, и я ожидала его ответ, как будто от него зависела моя судьба.

— Да , — сказал он, и его губы нежно прикоснулись к моим. Этот поцелуй был полон чувств, которые мы так долго прятали. Я ощущала, как тепло разливается внутри, словно освежающий дождь после долгой засухи.

На мгновение все тревоги и страхи, которые нас преследовали, исчезли. Мы были только вдвоем — в нашем маленьком мире, где время потеряло своё значение. Все переживания остались в прошлом, и сейчас был только этот момент.

Я ответила ему, прижимаясь к нему , позволяя чувствам захватить меня полностью. Его губы были мягкими и тёплыми, а поцелуй стал сладким напоминанием о том, что мы смогли преодолеть столько трудностей. Он настоящим сигналом нашей новой жизни.

— Теперь мы можем начать всё сначала, без страха , — произнесла я, и его глаза загорелись надеждой.

— Да, Мелисс, теперь всё будет иначе , — ответил он, его голос был полон уверенности. Я почувствовала, как руки Адама обвивают мою талию, и мир вокруг вновь стал уютным и безопасным.

Мы стояли, обнявшись, и в этом объятии я поняла, что, несмотря на всё, что произошло, у нас есть друг друга. Наполненные любовью и надеждой, мы начали новую главу в нашей жизни — без Алекса, без страха, с перспективой на светлое будущее.

Он поднял меня на руки, и в этот момент я почувствовала, как все мои переживания остаются позади. Поцелуй не прекращался; он стал сладким, насыщенным и полным эмоций. Адам выглядел так уверенно, когда нес меня к кровати, как будто это было самым естественным в мире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как только мы оказались на кровати, он бережно положил меня на мягкие простыни, не отрываясь от моих губ. Я чувствовала, как внутри меня разгорается огонь, наполняя каждую клеточку теплом и радостью. Он продолжал целовать меня, словно хотел навсегда запомнить этот миг, запечатлеть наши чувства.

Место вокруг нас казалось уютным и защищённым. Я закрыла глаза, позволяя эмоциям захватить меня. Каждое его прикосновение становилось всё более настойчивым, и во мне поднималось желание — желание быть ближе, быть с ним, ни о чём не беспокоясь.

Мы продолжали обмениваться поцелуями, цитируя собственное счастье, и я поняла, что, несмотря на все тяготы, в нашем маленьком мире всё действительно может быть иначе. Я открыла глаза и встретила его взгляд, полный нежности и любви.

82

Его руки властно потянулись к футболке на мне, он снял ее, открывая вид на мою обнаженную грудь. Комната словно наполнилась электричеством, воздух загустел. Я видела, как его зрачки расширились, когда он смотрел на меня, не отрываясь. Его пальцы коснулись моей кожи, нежно, изучающе, словно боялись обжечь. Легкое прикосновение заставило меня вздрогнуть, и я подалась к нему ближе.

Он перевернул меня, и теперь уже он нависал надо мной, его взгляд был полон желания. Его губы нашли мои, поцелуй был жадным, требовательным, он словно хотел впитать меня всю, до последней капли. Я ответила на поцелуй, отдаваясь ему полностью, теряя себя в этом вихре чувств. Руки переплелись, тела слились в одно целое, и мир вокруг перестал существовать. Остались только мы, и наше безудержное желание друг друга.

Его губы коснулись моих, в легком, едва ощутимом поцелуе. Он словно спрашивал разрешения, давая мне возможность остановиться. Но я не хотела останавливаться. Я ответила на поцелуй, углубляя его, отдаваясь во власть безудержному желанию. Все мысли померкли, уступая место лишь чувству, которое переполняло меня. В этот момент существовали только мы двое, и пламя, пылающее между нами.

Постепенно поцелуй становился более требовательным, жадным, и в то же время невероятно нежным. Я чувствовала, как его дыхание учащается, как его сердце бьется в унисон с моим. В голове кружилось от переизбытка чувств, и я знала, что хочу большего.

Я отстранилась на мгновение, переводя дыхание, и увидела в его глазах такое же смятение, такую же жажду. Он смотрел на меня так, словно я была самым драгоценным сокровищем в мире. Улыбнувшись, я снова потянулась к нему, готовая раствориться в этом сладостном моменте, уйти в никуда.

Я потянулась к его поясу, ощущая под пальцами твердость его тела. Мои движения были неуверенными, но он направлял меня, терпеливо ожидая. Когда замок был расстегнут, я услышала его сдавленный стон. Это был звук, который я никогда не забуду.

Мы упали обратно на простыни, сплетаясь в объятиях, отчаянно нуждающиеся друг в друге. Целуя его шею, я чувствовала, как под кожей бешено пульсирует кровь. В этот момент я знала, что больше не хочу ничего, кроме него. Он был моим миром, моей страстью, моей зависимостью.

Вместе мы сбросили лишнюю одежду, позволяя коже соприкоснуться, ощутить каждое прикосновение. Я провела пальцами по его спине, чувствуя, как напряжены его мышцы. Он в ответ нежно провел рукой по моей щеке, заправляя прядь волос за ухо. В этом молчаливом диалоге было больше слов, чем можно было бы произнести.

Я провела кончиками пальцев по его коже, ощущая напряжение каждого мускула. Он вздрогнул, и я почувствовала, как его пульс ускорился под моими пальцами. Этот момент был наполнен электричеством, заряженным невысказанными желаниями и обещаниями. Тишина между нами казалась громче любой музыки, заполняя все пространство вокруг.

Адам нежно коснулся моей щеки, большим пальцем очерчивая контур губ. Его взгляд был полон любви и обожания, и я почувствовала, как все мои сомнения тают, словно снег на солнце. Я прижалась к нему ближе, желая слиться с ним воедино, потеряться в объятиях этого момента.

Его губы накрыли мои, в поцелуе, который говорил больше, чем любые слова. В нем была и нежность, и страсть, и безудержное влечение, и обещание вечной близости. Наши тела сплелись в одно, и я почувствовала, как мир вокруг нас исчезает, оставляя только нас двоих, в этом вихре чувств, которые невозможно описать словами.

Он приблизился, его взгляд был полон томления и нежности. Я чувствовала, как мои щеки начинают гореть. Его руки коснулись моих бедер, ласково обрисовывая их контуры. Каждый его жест был наполнен трепетом и уважением, словно он держал в руках нечто хрупкое и драгоценное.

Мое тело отреагировало мгновенно, с каждой секундой разгораясь все сильнее. Забыв обо всем, я прильнула к нему, чувствуя, как его тепло проникает в меня, заполняя каждую клеточку. Он ответил на мой порыв, перевернув меня на спину. Теперь уже его глаза горели над моими, полные нежности и неподдельной страсти.

Он углубил поцелуй, и я застонала от удовольствия. Все мои чувства обострились до предела, и я буквально ощущала каждый нерв в своем теле. Он продолжал целовать меня, нежно и настойчиво, пока я не почувствовала его вес над собой.

Он приблизился, его движения были медленными, почти ритуальными. Я чувствовала жар его тела, исходящий волнами и обжигающий мою кожу. Его руки, сильные и нежные, коснулись моих бедер, обрисовывая их плавные изгибы. Мурашки пробежали по спине, вызывая приятное покалывание. Сердце бешено колотилось, отбивая ритм в унисон с моим сбившимся дыханием.

В этот момент слова казались лишними. Достаточно было одного взгляда, одного касания, чтобы понять, что мы оба хотим одного и того же. Мир вокруг перестал существовать, оставив лишь нас двоих, погруженных в этот водоворот страсти.

Мгновение колебания, за которым последовал выдох, полный предвкушения. Он вошел в меня медленно, но уверенно, заполняя собой каждую клеточку моего существа. Я задохнулась от остроты ощущения, но, в то же время, чувствовала невероятное единение с ним. Это было блаженство, та самая гармония, которую я так долго искала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

83

Звон будильника заставляет меня вырваться из сна. Остатки прошлой ночи продолжают беспокоить, терзая нутро. Это была самая прекрасная и долгожданная ночь за все последние дни. Я и Адам, мы сплелись в одну целую сущность. Мы доказали, что нет никаких проблем и нисходов. Мы будем вместе во что бы то ни стало.

Мужская рука обнимает меня, прижимая аккуратно к себе. Я поворачиваю голову и вижу, что Адам тоже проснулся. Его сонные глаза, полные тепла, выглядят особенно прекрасно. На его оголённом теле свет играется, отражаясь на его коже, и это притягивает моё зрение к нему, вызывая нежные чувства.

— Доброе утро, любимый , – промолвила я, не в силах скрыть улыбку, которая расползлась по лицу. В этом моменте всё казалось идеальным. Мы прошли через так много испытаний, и теперь, когда он рядом, мне не нужно ничего другого. Адам забрал меня от ненужных забот, и я чувствовала себя в безопасности.

Он улыбнулся в ответ, и в его глазах я увидела ту же искру, которая согревала моё сердце. — Доброе утро, моя королева , – произнес он, и в его голосе звучала теплота. Я знала, что этот день будет особенным, ведь мы вместе, и, несмотря на все трудности, впереди нас ждут только светлые моменты.

— Адам, Рождество это не единственный праздник в декабре, есть еще один, но я тебе его не скажу, — дразню Адама, слегка отстраняясь, чтобы увидеть его реакцию.

— Не скажешь, говоришь? Адам начинает щекотать меня, я зажимаюсь, стараясь увернуться от его пальцев. Он не отступает, напористо продолжая свою «

атаку

». Смех наполняет комнату, становясь все более громким и беспечным. В какой-то момент, его рука, щекочущая меня под ребрами, плавно спускается ниже, к моему бедру.

Я замираю, почувствовав легкое прикосновение. Смех постепенно стихает, уступая место нарастающему предвкушению. Его рука медленно скользит вниз, к моему интимному месту. Легкое касание обжигает кожу сквозь тонкую ткань пижамы.

Дыхание становится прерывистым. Я тихонько стону, прикрывая глаза. Адам нежно целует меня в шею, а его рука продолжает ласкать меня, пробуждая все более сильные чувства. Время словно останавливается, и в мире остается только мы двое, объединенные желанием и страстью.

Легкий озноб пробегает по телу, когда он снимает с меня пижаму. Его взгляд становится более интенсивным.

Каждое его прикосновение словно вспышка фейерверка, разносящая по телу волны тепла и возбуждения. Я чувствую, как кровь приливает к щекам, и понимаю, что полностью потеряла контроль над собой. Адам контролирует ситуацию, и мне это нравится.

Мир вокруг исчезает, остаемся только мы. Я слышу только его дыхание и чувствую только его прикосновения. В наших объятиях растворяются все проблемы и заботы, остаются только любовь и страсть.

Мы двигаемся в унисон, наши тела идеально соответствуют друг другу. Каждое движение наполнено нежностью и желанием. Я чувствую себя живой, желанной, любимой.

Когда кульминация достигает своего пика, я издаю протяжной стон, вкладывая в него всю свою любовь и страсть. Адам крепко обнимает меня, и мы замираем, наслаждаясь моментом.

Постепенно дыхание выравнивается, а сердцебиение успокаивается. Я лежу в его объятиях, чувствуя себя умиротворенной и счастливой. За окном начинается рассвет, окрашивая небо в нежные розовые тона. Новый день начинается с любви.

— Я хочу кушать, — произносит Адам, и мы оба начинаем смеяться. В его голосе звучит такая беззаботная детская неприхотливость, что не улыбнуться просто невозможно. Он приподнимается на локте, взъерошивая свои и без того растрепанные волосы, и смотрит на меня щенячьим взглядом.

— Но сначала душ, произношу я, и Адам меня поддерживает. Он подмигивает, и мы вместе выбираемся из постели, окутанные сонным теплом и предвкушением. Мы снова направляемся в ванную комнату вместе. Горячий пар уже обволакивает помещение, создавая эффект согревающей сауны. Я настраиваю воду, проверяя температуру, чтобы была идеально комфортной для нас обоих. Адам обнимает меня сзади, прижимаясь щекой к моей шее, пока я выбираю наши любимые ароматы для душа. Сегодня это будет смесь лаванды и сандала, создающая атмосферу спокойствия и умиротворения.

Мы вместе заходим под струи воды, смывая остатки ночи и нежность утренних объятий. Вода массирует кожу, расслабляя мышцы и унося с собой все лишние мысли. Адам нежно намыливает мои волосы, массируя кожу головы, после чего я отвечаю ему тем же. Смех и приглушенные стоны эхом отдаются в ванной комнате, перемешиваясь с шумом льющейся воды.

После душа мы заворачиваемся в мягкие полотенца и направляемся к зеркалу. Адам бреется, а я наношу на лицо увлажняющий крем. Вместе мы чистим зубы, обмениваясь лукавыми взглядами. В ванной царит атмосфера легкости и беззаботности, словно мы снова превратились в детей, играющих в воде.

Выйдя из ванной, мы чувствуем себя обновленными и полными энергии. День только начинается, и нас ждет еще много приятных сюрпризов. Но самое главное, что мы вместе, и это делает каждый момент особенным.

— Пошли накормлю тебя, — говорю я, нежно потрепав его по щеке. У Миссис Лилит сегодня выходной, поэтому завтрак, обед и ужин на мне.

Путь на кухню всегда кажется особенно уютным, когда дом еще спит. Легкий полумрак смягчает очертания мебели, а тишина нарушается лишь нашими тихими шагами. Я включаю кофейную машину, и вскоре по кухне разливается бодрящий аромат свежесваренного кофе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока машина работает, я достаю из холодильника яйца, бекон и сыр. Адам удобно устраивается за кухонным столом, опираясь подбородком на руку и наблюдая за мной.

Мгновения спустя, кухня наполняется аппетитными запахами жареного бекона и омлета. Я ставлю перед Адамом тарелку с горячим завтраком и чашку ароматного кофе. Он улыбается, и в его глазах отражается благодарность.

Приятно готовить для кого-то, кого любишь, особенно когда видишь, с каким удовольствием он ест. В такие моменты простые вещи наполняются особым смыслом, и жизнь кажется прекрасной.

После завтрака мы вместе моем посуду, смеясь и подшучивая друг над другом. Наша кухня наполняется светом и теплом, а день обещает быть полным радости и любви. Ведь вместе мы способны превратить даже самый обыденный момент в что-то особенное.

84

После завтрака мы вместе моем посуду, смеясь и подшучивая друг над другом. Наша кухня наполняется светом и теплом, а день обещает быть полным радости и любви. Ведь вместе мы способны превратить даже самый обыденный момент в что-то особенное.

— Предлагаю навестить твою бабушку и Анет, — произносит Адам, пока я расставляю тарелки в сушилку. В его голосе звучит искренняя забота о моей семье, и это меня трогает до глубины души.

— Это отличная идея! Они будут очень рады нас видеть, — отвечаю я с улыбкой. Бабушка уже давно ждет нашего визита, а Анет – моя младшая сестра – всегда в восторге от Адама, который умеет развеселить ее своими шутками и играми.

Мы быстро собираемся, одеваясь в удобную одежду для поездки. Я надеваю любимый вязаный свитер и джинсы, а Адам выбирает теплую фланелевую рубашку и брюки.

Перед выходом я захватываю с собой свежую выпечку, которую приготовила сегодня утром. Бабушка обожает мои пироги, и я уверена, что она будет рада угоститься ими за чашкой чая.

Дорога к дому бабушки проходит быстро и незаметно, благодаря оживленной беседе и приятной музыке, звучащей в машине. За окном мелькают осенние пейзажи, окрашенные в яркие краски золота и багрянца. На душе становится тепло и спокойно, предвкушая встречу с родными. Ведь ничто не может сравниться с радостью общения с близкими людьми, особенно в преддверии Рождества.

До бабушки ехать уже совсем чуть-чуть, и я решаюсь высказать свою точку зрения. Я так хочу снега — почему в Нью‑Йорке со снегом так сложно? Какой‑то парадокс: огромный мегаполис, символ Рождества в кино и на открытках, а настоящей, искрящейся белизны зимы почти не видно.

Вспоминаю прошлогоднюю рождественскую ярмарку в Брайант‑парке — каток искрился, елка пышно украшена, глинтвейн согревал, а под ногами — серая жижа, пропитанная реагентами. Никакой сказки. Декабрь в Нью‑Йорке — скорее про пронизывающий ветер с Гудзона, чем про хрустящий снег под ногами. Это забеги по Saks Fifth Avenue в поисках идеального подарка, под аккомпанемент джазовых мелодий из ближайшего кафе, с ощущением приближающегося праздника, но без той самой завершающей ноты.

Адам поворачивается и смотрит на меня, а затем начинает смеяться.

— Мелисс, ты непредсказуема, — говорит он.

Я надуваю щеки и сворачиваюсь камушком, прижимаясь к окну машины.

— Ну чего ты? — подшучивая спрашивает Адам одной рукой гладя меня по плечу.

— Да ладно тебе, обиделась, что ли? — Он тянется и легонько щиплет меня за щеку. Щиплю в ответ, и мы оба смеемся. Адам снова смотрит на дорогу, но я чувствую его взгляд на себе. Он всегда так. Может, поэтому мне с ним и спокойно.

— Будет тебе снег, обещаю, — произносит Адам, не отводя взгляд от дороги. Я поворачиваюсь к нему.

— Как ты это сделаешь, интересно? — возмущенно спрашиваю я Адама.

— Увидишь, — произносит он с загадочной улыбкой, и я чувствую, как в груди закрадывается волнение. Мы продолжаем ехать, и каждый миг становится все более наполненным ожиданием. Вдруг он добавляет: — Снег — это не просто белые хлопья. Это волшебство, и я знаю, как его вызвать..

Я смеюсь, но в глубине души мне хочется верить, что он действительно способен на что-то удивительное. Адам всегда умел превращать обыденность в нечто особенное. Мы подъезжаем к дому бабушки, но решаемся остановиться у ближающего магазинчика, купить вкусняшки для Анет. Она наверняка заждалась и обрадуется сладкому угощению. Да и нам самим не помешает подкрепиться перед неизбежным бабушкиным допросом о жизни.

Я выхожу из машины, вдыхая прохладный зимний воздух, и направляюсь к двери магазина. Его вывеска, выцветшая от времени, обещает "

Все для дома и немного больше

". Внутри пахнет свежим хлебом и ванилью – запах, который мгновенно возвращает меня в детство.

Взяв корзинку, я начинаю неспешно бродить между стеллажами. Анет обожает шоколадные вафли, так что их я кладу в корзину в первую очередь. Потом добавляю пару пакетиков мармелада и батончик с орехами – на всякий случай. Для бабушки беру ее любимое печенье с изюмом и зефир в шоколаде.

На кассе меня встречает улыбчивая продавщица в вязаном кардигане. Пока она пробивает покупки, я рассматриваю конфеты в стеклянных банках за ее спиной. — Это те самые, из детства , – думаю я, и решаю взять горсть ирисок – для настроения. Выхожу из магазина с полным пакетом сладостей и чувством легкого предвкушения. Впереди – встреча с бабушкой и, надеюсь, приятный вечер в кругу семьи.

Вот и бабушкин дом! Едва мы подъезжаем, как из калитки выбегает Анет, вся в предвкушении. Ее густые кудряшки развеваются на ветру, а глаза сияют от радости. Она уже спешит к нам, но вдруг останавливается.

— Подождите! — кричит она, и мы видим, как к ней подбегают пушистые мордочки. Это бродячие кошки, которые обосновались по соседству, но почему-то особенно любят заглядывать к бабушке.

Анет достает из кармана пакетик с кошачьим кормом и начинает кормить своих четвероногих друзей. Кошки мурлычут, трутся о ее ноги, а одна, самая смелая, даже запрыгивает ей на руки. Я смотрю на эту картину и улыбаюсь. Как же здорово, что Анет так заботится о них!

Когда кошки насытились и разбежались, Анет наконец-то подбегает к нам. — Ура! Вы приехали! — кричит она, крепко обнимая нас с Адамом. — Мы привезли тебе вкусняшки! — говорю я, протягивая пакет с угощениями. Глаза Анет загораются еще ярче. — Ой, спасибо! А можно мы сейчас же угостим наших котиков? — спрашивает она, уже предвкушая их благодарное мурлыканье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

85

— Пойдем в дом, сестрица! — говорю я Анет, подталкивая ее в сторону крыльца. Солнце уже начало клониться к закату, и в доме, наверняка, уютно потрескивал камин.

Адам тем временем уже достал из машины все наши угощения. В руках у него был пакет с ароматными пирожками, а рядом красовалась та самая заветная коробка с клубничным мороженым.

Анет, увидев Адама, срывается с места и бежит к нему навстречу. — Привет! — кричит она, и через мгновение они уже крепко обнимаются. Я смотрю на них и чувствую тепло внутри. Не верится, что эти двое, такие разные, нашли общий язык буквально с первого взгляда. А ведь когда-то Адам был в коме из-за ранения, и только сейчас, когда он пришел в себя, их знакомство могло состояться. Видно, что они сразу почувствовали родство душ, и это так прекрасно.

— Бабушка, они пришли! — кричит Анет, переступая порог дома. Адам, с улыбкой, идет следом, неся в руках наши вкусные гостинцы.

Из глубины дома доносится радостный возглас: — Мои хорошие! Наконец-то! Бабушка выходит нам навстречу, ее глаза сияют, а руки готовы обнять нас всех. Она бросается комне , крепко прижимая меня к себе, а затем переключает свое внимание на Адама. — Здравствуй, дорогой! Как же я рада тебя видеть! — говорит она, и в ее голосе столько тепла, что становится ясно – они тоже успели сблизиться.

Адам с уважением наклоняет голову: — Здравствуйте, бабушка. — Мы привез вам гостинцы. Он протягивает пакет с пирожками, и бабушка с благодарностью принимает его.

Мы все вместе проходим в уютную гостиную, где уже накрыт стол. Аромат бабушкиных пирогов смешивается с запахом свежего воздуха, принесенного с улицы. Этот дом всегда наполнен любовью и заботой, и сегодня, в кругу близких, он кажется еще более особенным.

— Ну рассказывайте, как у вас дела? Разобрались с Алексом? – спрашивает бабушка, ее взгляд полон тревоги, но в то же время и надежды.

— Да, бабушка, разобрались, – отвечаю я, чувствуя, как напряжение немного спадает. – Алекс погиб в пожаре, – добавляю я, глядя на Адама, который кивнул в знак подтверждения.

Я наливаю горячий чай, стараясь, чтобы ни одна чашка не осталась пустой. Анет, словно маленький воробышек, крутится возле меня, засыпая вопросами обо всем на свете. Я с улыбкой отвечаю ей, стараясь уделить внимание каждой ее просьбе, но в то же время одним ухом слушаю оживленную беседу между бабушкой и Адамом. Они говорят о прошлом, о том, как важно ценить каждое мгновение, о силе духа и о том, как важно иметь рядом близких людей.

— Анет, пошли пить чай, – говорю я сестре, и мы обе направляемся к столу, неся в руках горячие напитки. Пар от чая окутывает нас, создавая уютную атмосферу. Мы садимся рядом, и я чувствую, как спокойствие постепенно наполняет меня. Несмотря на произошедшее, сейчас, в этом теплом кругу, я чувствую себя в безопасности.

Бабушка, Адам и я продолжаем пить чай, каждый погруженный в свои мысли. Анет, наконец, успокоилась и сидит рядом, тихонько отпивая из своей чашки. Ее глаза, еще недавно полные детского любопытства, теперь выражают какую-то особую мудрость, словно она поняла что-то важное.

— Знаете, – внезапно говорит бабушка, –

иногда самые страшные испытания делают нас сильнее. И только пройдя через них, мы начинаем по-настоящему ценить то, что имеем

.Она улыбается, и в этой улыбке столько света и тепла.

Адам кивает: — Вы правы, бабушка. Я сам это на себе испытал. Важно не сдаваться, даже когда кажется, что все потеряно. И еще важнее – иметь рядом тех, кто тебя любит и поддерживает. Он переводит взгляд на меня, и я чувствую, как по моему лицу разливается тепло.

— А еще, – добавляю я, – важно не забывать радоваться мелочам. Вот, например, эти пирожки... Они такие вкусные, прямо как у бабушки.

Анет хихикает: — А мороженое!

Мы все смеемся. И в этот момент я понимаю, что бабушкины слова – чистая правда. Алекс... Его больше нет, и это страшная потеря. Но есть и другие люди, которые любят нас. Есть дом, где всегда тепло и уютно. Есть простые радости, которые делают жизнь прекрасной. И это – самое главное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

86

Я смотрю на Адама, и в его глазах вижу то же понимание. Мы прошли через многое, но мы вместе. И это дает нам силы идти дальше.

— Адем, — внезапно спрашивает Анет, – А вы на долго к нам?

Адам улыбается: — Я думаю, что да. Он снова смотрит на меня, и я понимаю, что это не просто слова. Он останется. И это – лучшая новость за долгое время.

Бабушка, видя нашу радость, улыбается еще шире. — Ну что ж, – говорит она. – Тогда давайте съедим все эти вкусности, пока они не остыли!

И мы снова погружаемся в приятные хлопоты чаепития, наслаждаясь моментом, проведенным вместе, в кругу самых дорогих людей.

Пока бабушка и я хлопочем над столом, убирая чашки и крошки, Анет и Адам тихо беседуют где-то в углу гостиной. Их голоса сливаются в тихий, умиротворяющий гул, создавая ощущение покоя.

— Мелисса, ты как-то похудела, – вдруг замечает бабушка, внимательно рассматривая меня. Ее взгляд, как всегда, проницательный, улавливает малейшие изменения.

Я немного смущенно улыбаюсь: — Да нет же, бабушка. Наверное, просто сильно волновалась из-за всего этого. Может, поэтому и кажется, что я похудела.

— Я действительно чувствовала себя немного уставшей, но мысль о том, что я выгляжу бледной или похудевшей, меня немного тревожит.

Бабушка мягко кладет руку мне на плечо: — Ничего, дорогая. Сейчас ты отдохнешь, и все наладится. Главное, что ты снова в безопасности, и мы все вместе. Ее слова успокаивают меня, и я чувствую, как напряжение покидает мое тело.

Анет, услышав наш разговор, подходит к нам. — Да, Мелисса, ты выглядишь немного уставшей. Тебе нужно хорошо выспаться, – говорит она с искренней заботой.

Адам, присоединяясь к нам, добавляет: — Бабушка права. А еще, Мелисса, мы с тобой завтра сходим на прогулку. Подышим свежим воздухом, развеемся.

Я смотрю на них, на этих дорогих мне людей, и чувствую, как мое сердце наполняется благодарностью. Они заботятся обо мне, поддерживают меня, и это – бесценно.

— Спасибо вам всем, – говорю я, и в моем голосе звучат искренние эмоции. — Я вас очень люблю.

Анет крепко обнимает меня: — И мы тебя любим, сестренка!

Бабушка ласково улыбается: — Ну что ж, мои хорошие. Пора бы и отдохнуть. Завтра будет новый день.

Мы расходимся по комнатам, чувствуя умиротворение и спокойствие. Впереди – время для восстановления, для залечивания ран, как физических, так и душевных. И я знаю, что рядом со мной есть люди, которые помогут мне пройти через все это.

Я возвращаюсь в свою комнату, но не одна. Адам, словно тень, следует за мной. Его движения кажутся немного неуверенными, но в глазах – решимость. Он падает на мою, как он ее называет, "

крошечную

" кровать, и протягивает ко мне руки, обвивая мою талию.

— Иди ко мне, – произносит он, его голос звучит немного хрипло, но в нем столько нежности и просьбы.

Я улыбаюсь, чувствуя, как умиротворение, которое я ощущала ранее, теперь смешивается с предвкушением. Я подхожу к кровати и ложусь рядом с ним, чувствуя, как его руки крепче обнимают меня. Мы прижимаемся друг к другу, и в этот момент мир вокруг нас перестает существовать. Есть только мы, наша близость и наше молчаливое понимание.

— Ты уверен, что тебе будет удобно? – шепчу я, вспоминая, как он называл мою кровать "

крошечной

".

Адам целует меня в висок. — Мне будет удобно везде, если ты рядом. Главное – чтобы ты была в порядке.

Я прижимаюсь к нему еще ближе, чувствуя тепло его тела. Его присутствие успокаивает меня, наполняет силой. Мы лежим так, обнявшись, и время словно останавливается. Все переживания, страхи, тревоги – все это отступает, уступая место спокойствию и чувству безопасности.

— Спасибо, Адам, – шепчу я.

— За что? – спрашивает он.

— За то, что ты есть. За то, что ты здесь.

Он крепче обнимает меня. — Всегда.

В этой тишине, в объятиях друг друга, мы находим утешение и силы. И я знаю, что вместе мы справимся со всем.

Любимые читатели вас мало но это только начало, буду стараться чтобы вас было больше????????

Сегодня будет двойная прода...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

87

Внезапно, сквозь пелену умиротворения, на меня нахлынули воспоминания об Алексе. Его лицо, его смех, его последние слова... Они вспыхнули в моем сознании, как яркая вспышка, и я почувствовала, как мое сердце сжалось от боли.

— Адам, – произнесла я, прерывая тишину. Мой голос прозвучал чуть дрожаще. – Алекс говорил про какое-то имущество, завещание на мое имя. Ты в курсе, о чем речь? Я приподняла голову, заглядывая ему в глаза, пытаясь уловить хоть малейший намек на правду.

Адам не спешил с ответом. Он замер, словно обдумывая, стоит ли говорить мне об этом, или лучше сохранить эту информацию в тайне. Его пальцы, до этого нежно гладившие мои кудрявые волосы, остановились. Его взгляд стал напряженным, словно он пытался разобраться в собственных мыслях.

Наконец, он вздохнул и снова начал гладить мои волосы, но уже медленнее, словно стараясь успокоить не только меня, но и себя. — Не знаю, о чем идет речь, – ответил он, и в его голосе прозвучала едва уловимая нотка неуверенности. – Если бы было что-то существенное, я бы уже нашел. Или Алекс бы мне сказал. Но ничего не известно.

Его ответ не убедил меня. В его глазах я увидела тень сомнения, скрытую под маской спокойствия. Было очевидно, что он что-то знает, или, по крайней мере, подозревает. Но почему он молчит? Что он пытается от меня скрыть?

— Ты уверен? – настаивала я, чувствуя, как во мне нарастает беспокойство. – Он был очень взволнован, когда говорил об этом. Словно это было что-то очень важное.

Адам отвел взгляд. — Я уверен, что если бы это было что-то важное, я бы знал. Возможно, он просто говорил о каких-то мелочах, которые для него имели значение, но для меня прошли незамеченными.

Его слова прозвучали убедительно, но я не могла избавиться от ощущения, что он что-то недоговаривает. Что-то в его поведении, в его взгляде выдавало его. И это заставляло меня еще больше беспокоиться.

Слова Адама, несмотря на мое внутреннее беспокойство, действительно успокоили меня. Я позволила себе отпустить мысли о наследстве, о Алексе, о всем том, что произошло. Сейчас главное – это то, что мы вместе, что мы живы, и что мы можем снова чувствовать себя в безопасности.

Лежа в его объятиях, мы болтали обо всем на свете. Смеялись над старыми шутками, вспоминали забавные моменты из прошлого, строили планы на будущее. Это был, пожалуй, лучший отдых за все последнее время. Чувство спокойствия и умиротворения медленно окутывало меня.

— Хочу спать, – произнесла я, слегка зевнув и глядя на Адама. Мои веки тяжелели, и я чувствовала, как сон неумолимо тянет меня к себе.

Он провел рукой по моей щеке, его прикосновение было нежным и заботливым. Он смотрел мне в глаза, и в его взгляде я видела ту же усталость, что и в себе.

— Устала, моя принцесса, – прошептал он.

— Да, любимый, давай спать, – ответила я, гладя его по щеке и чувствуя под ладонью легкую щетину.

— Да, я тоже устал, – согласился он. Он замолчал на мгновение, словно собираясь с мыслями, а затем слегка наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Это был долгий, глубокий поцелуй, полный нежности, любви и обещания. Поцелуй, который говорил: — Мы справимся. Все будет хорошо.

После поцелуя мы уткнулись друг в друга, чувствуя тепло и спокойствие. Засыпая в объятиях Адама, я знала, что это только начало новой главы. Главы, где будет много трудностей, но где мы будем вместе, рука об руку, преодолевая все преграды. И это давало мне силы и надежду.

Утро встретило меня мягким солнечным светом, пробивающимся сквозь шторы. Я открыла глаза и почувствовала, как Адам крепко обнимает меня. Его дыхание было ровным, и он, похоже, все еще спал. Тепло его тела, его сильное, спокойное присутствие – все это наполняло меня ощущением уюта и безопасности.

Я не хотела нарушать его сон, но мысль о предстоящем дне вызывала легкое волнение. Сколько всего нужно было сделать, сколько вопросов предстояло выяснить. Но сейчас, в этот момент, я просто наслаждалась покоем.

Через некоторое время Адам зашевелился. Он медленно открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. Его улыбка была такой искренней и нежной, что мое сердце затрепетало.

— Доброе утро, моя принцесса, – прошептал он, его голос был немного хриплым ото сна.

— Доброе утро, любимый, – ответила я, улыбаясь в ответ.

Он притянул меня ближе и поцеловал. Этот поцелуй был совсем другим, чем вчерашний – легкий, игривый, полный нежности.

— Ты хорошо спала? – спросил он, глядя мне в глаза.

— Да, очень хорошо. А ты?

— Теперь – да, – ответил он, и я почувствовала, как его руки нежно обнимают меня.

Мы еще немного полежали в объятиях друг друга, наслаждаясь тишиной утра. Затем Адам встал с кровати.

— Надо вставать, – сказал он, – Нас ждут дела.

Я кивнула, понимая, что он прав. Но прежде чем встать, я решила спросить его о том, что не давало мне покоя.

— Адам, – начала я. – Ты помнишь, что мы говорили вчера об Алексе и его наследстве?

Он остановился и повернулся ко мне. Его взгляд стал серьезным. — Помню.

— Я думаю, нам нужно разобраться в этом. Если там есть что-то, что может помочь нам понять, что произошло, мы должны это найти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Адам подошел к окну и отодвинул шторы. Солнечный свет залил комнату. — Я тоже так думаю, – сказал он, — Как только мы закончим с делами, мы займемся этим. Вместе.

Его слова придали мне уверенности. Вместе. Мы справимся со всем вместе. И с этой мыслью я встала с кровати, готовая к новому дню, к новым испытаниям, но с твердой уверенностью в том, что мы будем идти вперед рука об руку.

88

Выйдя из комнаты, мы услышали шум посуды, доносившийся из кухни. Мы взглянули друг на друга и улыбнулись, прекрасно зная, что бабушка колдует что-то вкусненькое на своей кухне. Спустя нашего приезда прошло меньше недели, но за это время мы успели пережить множество ярких моментов. До Рождества остовалось все меньше дней, а значит, и до моего дня рождения, оставалось совсем немного.

Мы направились на звук посуды и вскоре оказались на кухне, где нас встретила бабушка.

— Доброе утро, бабушка! – сказали мы вместе с Адамом.

— О, доброе утро, мои ранние пташки! Вы чего так рано проснулись? – спросила бабушка, вытаскивая из духовой печи ароматный пирог с грибами.

Воздух наполнился чудесным запахом свежей выпечки, и я почувствовала, как мой желудок заурчал от нетерпения.

— Мы просто проснулись, – ответила я, улыбаясь. — А ты что готовишь?

— Пирог с грибами, – ответила бабушка, ставя его на стол. — Любимый пирог моего внука, – она подмигнула Адаму. — И твой тоже, надеюсь, – добавила она, глядя на меня.

— Конечно, бабушка! Ты готовишь лучше всех! – воскликнул я, и Адам согласно кивнул.

Мы сели за стол, и бабушка поставила перед нами тарелки с пирогом. Аромат грибов и свежего теста был просто восхитительным. Я откусила кусочек, и мои глаза закрылись от удовольствия.

— Ммм, бабушка, это божественно! – выдохнула я.

— Я же говорил, – сказал Адам, пробуя пирог. — Ты готовишь лучше всех.

Бабушка расплылась в улыбке. — Мне приятно, что вам нравится.

Мы ели пирог, болтали, смеялись. Утро было таким теплым и уютным. Я чувствовала себя счастливой, окруженной любимыми людьми. Зима только начиналась, но в этой кухне, с этим пирогом и с этими людьми, было так тепло и светло.

В этот момент дверь кухни распахнулась, и на пороге появилась Анет. Она была в своей любимой ночной пижаме с оленями, а глаза ее были еще сонными, но в них уже промелькнул интерес.

— Доброе утро всем! – проговорила она, потягиваясь. — Бабушка, что за прекрасный запах? Он пробудил меня из сна!

Ее появление и слова вызвали у нас приступ смеха. Мы не могли удержаться, глядя на ее немного растрепанный, сонный вид и на то, как она, словно маленький ребенок, стремится к аромату бабушкиного пирога.

Бабушка, улыбаясь, протянула ей тарелку. — Доброе утро, солнышко! Это пирог с грибами. Просыпайся, проходи, угощайся.

Анет, не раздумывая, подошла к столу, взяла тарелку и с аппетитом принялась за пирог. — Ммм, действительно, пробуждающий запах! – пробормотала она с набитым ртом. — Как всегда, бабушка, ты волшебница!

Мы продолжали смеяться, наблюдая за ней. Ее непосредственность и искренность были такими заразительными. В такие моменты все проблемы казались незначительными, а жизнь – полной радости и простых, но таких важных моментов. Утро обещало быть добрым.

Адам взглянул на меня, его взгляд был внимательным. — Мелисса, ты не забыла о чем я тебе говорил вчера? – спросил он.

Я попыталась вспомнить. В голову полезли обрывки наших вчерашних разговоров, но ничего конкретного, ничего такого, что могло бы показаться ему настолько важным, чтобы сейчас напоминать об этом, я не уловила. В последнее время я действительно стала какой-то рассеянной, словно туман затуманил мои мысли.

— Я помню, конечно, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя на самом деле я понятия не имела, о чем он говорит.

— Отлично, – произнес Адам, и в его глазах мелькнула искорка радости. — Тогда можем взять с собой Анет и прогуляться вместе по парку. Он оглядел нас обеих, словно оценивая, насколько такая прогулка придется нам по душе.

Анет, уже доедавшая свой кусок пирога, с энтузиазмом откликнулась: — Прогуляться? Отличная идея! Я только за!

Я тоже улыбнулась. Возможно, прогулка поможет мне привести мысли в порядок, и я вспомню, о чем шла речь. К тому же, провести время вместе, втроем, было бы замечательно. — Я тоже согласна, – сказала я.

Адам удовлетворенно кивнул. — Прекрасно. Тогда после завтрака собираемся и идем.

Завтрак продолжился в приятной атмосфере, но в моей голове назойливо крутилась мысль: — О чем же он говорил вчера? Я надеялась, что воспоминания вернутся ко мне во время прогулки, и я смогу наконец-то понять, что же я упустила.

После завтрака мы с Анет принялись убирать со стола. Бабушка смотрела на нас с улыбкой, а Адам уже начал обсуждать с ней какие-то свои дела. Когда с уборкой было покончено, мы с Анет направились собираться на прогулку.

Хотя был декабрь, в Нью-Йорке стояла удивительно теплая для этого времени года погода, и снега не было и в помине. Поэтому я не стала натягивать на себя теплый свитер или куртку. Вместо этого я выбрала удобные джинсы, легкий джемпер и стильное пальто, которое идеально подходило для осенне-зимнего сезона. Анет, как всегда, предпочла что-то более яркое и модное, но тоже, судя по всему, не слишком теплое.

— Ты уверена, что не замерзнешь? – спросила я ее, застегивая пальто.

— Да, конечно! Главное, что не снег и не мороз, – ответила она, поправляя шарф. — К тому же, мы же не на Северный полюс идем, а просто прогуляться по парку.

— Так, мы почти готовы , – сказала я Анет. — Осталось на одеть мои сапоги... они в комнате. Сейчас пойду, надену, и мы пойдем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С этими словами я бросилась на второй этаж, в свою комнату, предвкушая предстоящую прогулку. Добравшись до комнаты, я быстро нашла свои любимые кожаные сапоги, те, что идеально подходили для осенних прогулок.

89

Я застегивала молнию на сапогах, когда внезапно в глазах потемнело, а к горлу подкатил ком тошноты. Не успев ничего понять, я рывком вбежала в ванную комнату, которая, к счастью, находилась прямо в нашей с Адамом комнате.

Дверь за мной захлопнулась, и я, преклонив колени перед унитазом, почувствовала, как желудок скручивается в болезненный спазм. Меня вырвало. Это было неожиданно и очень неприятно.

Спустя несколько минут, когда приступ прошел, я почувствовала слабость. Опершись на край раковины, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Бледное лицо, растрепанные волосы – я выглядела ужасно.

Внезапно дверь ванной открылась. На пороге стоял Адам, его лицо было обеспокоенным. Он, видимо, услышал, как я вбежала, и решил проверить, что случилось.

— Мелисса? Ты в порядке? – спросил он, подходя ко мне.

Я покачала головой. — Я... я не знаю. Мне стало плохо. Очень плохо.

Адам обнял меня, помогая мне сесть на край ванны. Он гладил меня по спине, его прикосновения успокаивали.

— Ты выглядишь бледной. Может, ты что-то не то съела? – предположил он.

— Я не знаю. Я съела тот же пирог, что и ты, и Анет. И вчера все было нормально, – пробормотала я, чувствуя, как слабость снова накатывает.

Адам внимательно посмотрел на меня. В его глазах появилось какое-то особое выражение, смесь беспокойства и… чего-то еще. Чего-то, что я не могла понять.

— Тебе нужно отдохнуть, – сказал он решительно. — Прогулка пока подождет. Я вызову врача.

— Нет, не нужно, – попыталась возразить я, но силы меня почти оставили. — Я просто... полежу немного.

Адам не слушал. Он уже доставал телефон. — Я должен убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал он.

Я посмотрела на него, чувствуя себя совершенно разбитой. И в этот момент, глядя в его обеспокоенное лицо, мне вдруг пришло в голову… Нет, это было бы слишком неожиданно. Слишком невероятно. Но мысль не давала мне покоя.

— Нет, Адам, не надо врачей, – прохрипела я, пытаясь приподняться. — Я, наверное, просто отравилась чем-то. Все пройдет, я просто полежу немного.

Я попыталась улыбнуться ему, чтобы показать, что не все так страшно, но, кажется, получилось у меня не очень убедительно. Слабость все еще накатывала волнами, и я чувствовала, как голова кружится.

Адам посмотрел на меня с явным сомнением. Он явно не был убежден, что это простое отравление. Его взгляд скользнул по моему бледному лицу, затем по моей руке, которую я держала на животе, словно пытаясь облегчить неприятные ощущения.

— Ты уверена? – спросил он, его голос звучал мягко, но настойчиво. — Ты выглядишь очень бледной. И эта тошнота...

— Уверена, – твердо сказала я, стараясь не показывать, насколько мне на самом деле плохо. — Просто полежу, и все пройдет. Обещаю.

Я посмотрела на него умоляюще. Мысль о вызове врача, о расспросах, о диагнозах – все это казалось мне сейчас слишком утомительным. Мне хотелось просто покоя.

Адам колебался. Я видела, как он борется с желанием перестраховаться и моей просьбой. Наконец, он вздохнул.

— Хорошо, – сказал он. — Но если тебе станет хуже, или если это не пройдет через час, я все равно вызываю врача. Договорились?

— Договорились, – с облегчением ответила я.

Он помог мне встать и дойти до кровати. Я легла, чувствуя, как тело обмякает под тяжестью слабости. Адам укрыл меня одеялом и осторожно поцеловал в лоб.

— Отдыхай, – сказал он. — Я буду рядом. Если что-то понадобится, сразу зови.

Он вышел из комнаты, оставив меня наедине с моими мыслями и с тем странным, необъяснимым предчувствием, которое все еще не давало мне покоя. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на дыхании и надеясь, что Адам прав, и это действительно пройдет.

Я уснула, и время пролетело незаметно. Когда я открыла глаза, первое, что я почувствовала – это то, что мне стало значительно лучше. Тошнота отступила, слабость уменьшилась, и голова больше не кружилась.

Комната была залита мягким дневным светом. Солнце уже склонялось к закату, окрашивая небо в нежные оранжевые и розовые тона. Адам сидел на стуле у кровати, погруженный в теле. Он поднял голову, увидев, что я проснулась, и на его лице появилась теплая улыбка.

— Наконец-то проснулась, соня, – сказал он мягко. — Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, – ответила ты, приподнимаясь. — Спасибо, что позаботился обо мне.

— Всегда пожалуйста, – ответил он, закрывая книгу. — Ты так крепко спала. Я уж думал, может, и правда врача вызвать.

— Нет, все хорошо, – успокоила ты его. — Видимо, просто что-то не то съела. Или, может, устала.

Адам подошел к кровати и осторожно прикоснулся к твоему лбу. — Температуры нет, – констатировал он. — Но ты все равно выглядишь немного бледной.

— Уже намного лучше, – заверила ты его. — А как же прогулка?

Адам улыбнулся. — Прогулка подождет. Главное, что ты в порядке. Мы можем поехать, когда будешь готова, или остаться дома, как тебе удобнее.

Я подумала про себя. Желание прогуляться, которое было так сильно утром, теперь отошло на второй план. Я чувствовала себя немного ослабленной, и мысль о том, чтобы остаться дома, казалась более привлекательной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Думаю, сегодня лучше остаться дома, – сказала я. — Может, посмотрим какой-нибудь фильм?

— Отличная идея, – согласился Адам. — Я как раз хотел тебе кое-что показать.

Он помог мне встать, и вы вместе отправились на кухню, где бабушка уже готовила ужин. Анет, вернувшись с прогулки (она, пошла одна), тоже присоединилась к нам. Вечер обещал быть уютным и спокойным, наполненным заботой и теплом близких. И, несмотря на утреннее недомогание, чувствовала я себя абсолютно счастливой.

Весь вечер мы провели за просмотром рождественских фильмов. На экране сменяли друг друга истории о чудесах, любви и семейных ценностях, создавая неповторимую атмосферу праздника. Незаметно время пролетело, и на часах уже было десять часов вечера.

— Может, поужинаем? – уточнила я, оглядываясь на каждого. Все повернулись ко мне, и на их лицах появилось выражение легкого удивления.

— Милая, ты хочешь кушать? – спросила бабушка, ее голос звучал ласково.

— Да, бабуль, хочу, – ответила я.

— Но мы же ужинали недавно, – добавила бабушка, с легким недоумением.

— Ну я еще хочу! – воскликнула Анет, и ее глаза загорелись предвкушением.

— И я хочу! – добавила я, подхватывая ее энтузиазм.

Бабушка с Адамом переглянулись, и на их лицах появились улыбки. Они, кажется, подшучивали над нами.

— Ладно, пойдемте, накормлю вас, – произнесла бабушка, смеясь.

Мы отправились на кухню, где бабушка, несмотря на поздний час, с удовольствием принялась готовить нам что-нибудь вкусненькое. Адам присел рядом со мной, а Анет устроилась напротив, с нетерпением ожидая очередного кулинарного шедевра. В воздухе витал аромат праздника, семейного тепла и предвкушение чего-то вкусного. И хотя мы уже ужинали, новое желание подкрепиться казалось совершенно естественным в такой уютной обстановке.

90

Я наклоняюсь к Адаму, чувствуя, как его тепло окутывает меня, и пытаюсь понять, что же происходит в моей душе. В его глазах я вижу заботу, и это наполняет меня спокойствием.

— Все хорошо, любимый, — отвечаю я, стараясь скрыть волнение. — Просто последние время меня накрывают эмоции, и я не понимаю, откуда они берутся.

Как же мне нравится это ощущение — быть рядом с ним. В одну минуту мир кажется ужасным, а в следующую — полным света и надежды. Вместо негодования к фильму, я начинаю чувствовать благодарность за то, что у меня есть такие близкие люди, как Адам , Анет и моя бабушка.

Внутри меня раздаются голоса: — Что с тобой происходит? Почему ты так быстро меняешь настроение? Я понимаю, что это нормально — переживать смену эмоций, особенно когда на душе тяжело. Живя в погоне за счастьем, я забываю, что мне тоже разрешено быть уязвимой.

Как ни странно, в этот момент я чувствую, что все будет хорошо. Ссылаясь на перемены погоды и стресс, испытанный ранее, я попыталась рационализировать внезапный прилив оптимизма. Возможно, это просто игра подсознания, реакция на пережитые трудности, стремление найти зопору в будущем. Но ощущение было настолько сильным, настолько убедительным, что я позволила ему увлечь себя.

Желание уехать домой охватило меня, хотя еще вчера мы уговаривали Адама погостить еще. Но сегодня резко хочется домой. Может, это из-за моего дня рождения? Ведь тринадцатого декабря у меня день рождения, и из-за этого, наверное, у меня и скачки настроения. Предвкушение праздника, смешанное с тоской по родным стенам, создавало сложную эмоциональную палитру.

Я задумалась о предстоящей зиме, о запахе елки и мандаринов, о теплых вечерах в кругу семьи. Эти простые радости казались сейчас невероятно ценными, чем-то, что необходимо для восстановления душевного равновесия. Решение созрело мгновенно: нужно вернуться домой, чтобы набраться сил и отпраздновать день рождения в атмосфере любви и тепла.

Но спешить рассказывать о своих скачках о поездке домой я не стала, возможно, это сейчас так, а завтра будет иначе, ведь мы с Адамом всего два дня назад приехали к бабушке. Не стоит заранее обнадеживать всех своими эмоциями, когда они еще так нестабильны. Пусть все идет своим чередом, и время покажет, что действительно нужно.

Поужинав, мы поспешили убрать стол и разойтись по комнатам. Легкая усталость после долгой дороги давала о себе знать, и каждый хотел немного побыть наедине с собой.

Адам задержался, разговаривая по телефону с Майклом. Их беседы всегда были долгими и оживленными, наверное, обсуждали какие-то важные мужские дела.

Бабушка и Анет разошлись по своим комнатам, каждая в свою обитель покоя и уединения. Я последовала их примеру, уставшая и немного опустошенная.

Но только поднявшись на второй этаж, к горлу подкатило тошнота. Мне стало плохо, я закрыла тыльной стороной руки рот, чтобы не облюбовать все, и пулей вбежала в ванную комнату. Неожиданная слабость скрутила меня, заставив прислониться к холодной плитке. Что со мной происходит? Это акклиматизация? Или что-то другое?

Рвотный рефлекс подкотил к горлу, и я, склонившись над унитазом, судорожно вдыхала прохладный воздух. Спазмы сотрясали тело, но ничего не выходило. Просто тошнота, мучительная, изматывающая. Промыв лицо ледяной водой, я попыталась успокоиться. Может, отравилась чем-то? Или это просто нервы? Последние несколько недель были полны стресса и переживаний.

Выйдя из ванной, я почувствовала, как слабеют ноги. Нужно было добраться до кровати. Спокойно, только спокойно. Может, если немного полежать, все пройдет. Осторожно, опираясь на стену, я добралась до своей комнаты и рухнула на кровать. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться, но тошнота не отступала.

В животе что-то странно бурлило, и к тошноте добавилась легкая, ноющая боль. Я перевернулась на бок, поджав колени к груди. Может, выпить таблетку от живота? Но я боялась, что станет только хуже.

Внезапно, как вспышка, меня осенило. Задержка. Мой день рождения. Скачки настроения. Тошнота. Не может быть… неужели? Сердце бешено заколотилось в груди. Нет, это просто совпадение. Но чувство, что это не так, становилось все сильнее. Нужно купить тест. Как можно скорее.

Схвотившись за живот, я потянулась к прикроватной тумбочке, нашаривая таблетку от тошноты. Пока не хочу говорить Адаму, сделаю тест тогда и обрадую будущего папашу. Лучше не терзать себя напрасными надеждами. Сначала убедиться, а потом уже строить планы и делиться ими с миром. Нужно дождаться утра и купить тест. Если все подтвердится… Боже, это будет невероятно! Но пока - тишина. Пусть это будет наш маленький секрет, до тех пор, пока звезды не выстроятся в нужной последовательности и не дадут мне знак. А пока – спать. Завтра будет новый день, и он, возможно, изменит все.

Дорогие читатели проды не было из-за сети интернет ☹️????

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

91

Адам вернулся в комнату, я притворилась сонной. Не хочу, чтобы он видел меня в таком виде, иначе заставит вызвать врача. А я не хочу, чтобы он узнал так. Если я, конечно, беременна, то расскажу ему сама, более грандиозно. Может быть, устрою квест с подсказками, а в конце его будет ждать коробочка с тестом и крошечными пинетками. Или закажу огромный торт с поздравлением от будущего малыша. Вариантов масса, и я обязательно выберу самый лучший.

Главное – дождаться утра и купить этот злополучный тест. И пусть звезды, наконец, выстроятся в ряд!

Я чувствовала, как он осторожно присаживается на край кровати, стараясь не потревожить мой сон. Легкое прикосновение к волосам, нежный поцелуй в висок. От этих простых знаков внимания сердце начинало биться сильнее. Как же я хочу, чтобы все подтвердилось!

Дождавшись, пока он выйдет из комнаты в ванную, я осторожно приоткрыла глаза и посмотрела на часы. Адама нет.

Я закрыла глаза и представила, как сообщу эту новость Адаму. Он, наверное, сначала не поверит, потом растеряется, а потом… Потом обнимет меня крепко-крепко и прошепчет: — Я самый счастливый человек на свете. И мы будем вместе выбирать имя для нашего малыша, покупать ему крошечную одежду и читать сказки на ночь.

Но пока это всего лишь мечты. Нужно дождаться утра и узнать правду. А пока я буду просто лежать и представлять себе наше счастливое будущее. Ведь надежда – это то, что помогает нам двигаться вперед, даже в самые трудные моменты. И я очень надеюсь, что завтрашний день принесет мне радость и счастье.

Адам вышел с ванной комнаты и лег рядом. Я чувствовала его тепло, его дыхание, сопение. Как хорошо, что он рядом. Мне стало спокойнее, и я начала засыпать. Хоть и в голове были странные догадки и предположения. Но его поддержка и забота, давали надежду на лучшее.

Ворочаясь в постели, я пыталась уснуть, но мысли роились в голове, как взбудораженный улей. Маленький секрет… Как долго я смогу его хранить? Обрадую папашу… А что, если он не обрадуется? Страх и надежда переплетались в моей душе, создавая тревожную симфонию.

Ночь тянулась бесконечно долго. Каждый час казался вечностью. Я то проваливалась в тревожный сон, то просыпалась от малейшего шороха. В голове звучали голоса: — Это просто совпадение… Не надейся раньше времени… Все будет хорошо…

Под утро, измученная и вымотанная, я все же заснула. Проснулась в объятиях Адама — яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь щели в шторах. На дворе хоть и декабрь месяц, но в Нью-Йорке это нормальное явление. Новый день наступил, и он ждал меня с тревогой смешанной с предвкушением.

Осторожно высвободившись из его объятий, чтобы не разбудить, я встала. Нужно было действовать. Вчерашняя тошнота, тяжесть в груди, все эти признаки не давали мне покоя.

Спустившись вниз, я быстро позавтракала, стараясь не показывать свое волнение. Бабушка и Анет уже хлопотали по хозяйству, их голоса и смех разносились по всему дому. Обычное утро в их исполнении, контрастировавшее с бурей в моем сердце.

Выскользнув из дома под предлогом прогулки, я направилась к ближайшей аптеке. Сердце бешено колотилось в груди, каждый шаг казался шагом в неизвестность. Купив тест, я поспешила обратно, мечтая оказаться в тишине своей комнаты.

Адам уже проснулся и ожидал меня на кухне за столом, накрытым разными вкусными завтраками. Анет сидела рядом, увлеченно что-то рассказывая. Бабушка хлопотала на кухне, создавая атмосферу уюта и тепла.

— Где была? — хищно и властно спрашивает Адам, щурясь на меня. В его взгляде читается и удивление, и легкое беспокойство.

Я постаралась сохранить спокойствие и непринужденно ответила: — Просто прогулялась, решила подышать свежим воздухом. Знаешь, перед завтраком это очень полезно.

Стараясь не встречаться с его проницательным взглядом, я села за стол и взяла чашку кофе. Внутри меня бушевала буря эмоций, но снаружи я должна была казаться абсолютно спокойной.

Позавтракав, я быстро встала со стола и направилась в свою комнату.

— Ты куда, милая? — спрашивает бабушка.

— Я… я уже позавтракала, спасибо, было очень вкусно, особенно оладушки , — улыбаясь, ответила я бабушке.

— Стой! — властный голос Адама заставил задержаться на месте. Я поворачиваюсь к нему: — Что такое, Адам?

— Ничего, иди , — ответил он, и что это было, странно.

Я быстрым шагом поднялась к себе в комнату, чтобы сделать этот тест. Захлопнув дверь, я облегченно вздохнула. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а руки слегка дрожали. Собравшись с мыслями, я открыла упаковку и внимательно прочитала инструкцию. Все казалось таким простым, но в то же время таким важным. От этого маленького теста зависело будущее нашей семьи.

Выполнив все необходимые действия и оставив полоску на положенное время, я села на кровать и начала нервно ждать. Минуты тянулись как часы, и я не могла найти себе места. В голове проносились разные мысли – от самых радужных до самых мрачных. Что, если тест окажется отрицательным? Что, если Адам не захочет ребенка? Но я старалась отгонять от себя плохие мысли и верить в лучшее.

Наконец, прозвенел таймер. С замиранием сердца я взяла полоску и посмотрела на результат. Мои глаза расширились от удивления и радости. Две полоски.

Я беременна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

92

— Я беременна

.

В этот момент в дверь постучали. — Милая, ты в порядке? – Голос Адама был обеспокоенным.

Я оцепенела. Сглотнув ком в горле, я улыбнулась своему отражению в зеркале и уверенно произнесла: — Да, Адам, все в порядке. Сейчас выйду.

Спрятав тест в карман штанов, я открыла дверь.

— Что случилось? — Адам обнял меня, заглядывая в глаза.

— Всё хорошо, любимый, — обнемая Адама, в мыслях уже прокручиваю план, как рассказать грозному мафиози, что он будет отцом.

— Всё в порядке? — обнимая меня, спрашивает Адам. — Всё очень хорошо.

— А ещё я хочу домой. Адам отстранился. — Домой? Мы же тут всего неделю. Ты уверена? — Да, Адам, я хочу к нам в дом, где будешь ты и я.

Он, не раздумывая, завладел моими губами. Его поцелуй был требовательным, нежным, он словно хотел увериться, что я не просто за капризничала.

Отстранившись, Адам посмотрел мне в глаза. В его взгляде был вопрос, на который я не могла дать ответа прямо сейчас. Проведя рукой по моей щеке, он прошептал: — Как скажешь, любимая. Если ты хочешь домой, мы поедем домой.

— Надо сказать бабушке, что мы уезжаем.

— Да, ты права, Мелисс, ведь бабушка и Анет все равно скоро к нам приедут, — сказал Адам. Я взглянула на него, прокручивая его слова: — Бабушка и Анет все равно скоро к нам приедут. Хм, он что знает, что я беременна? Да нет, глупости. Я проверяю в кармане тест, всё на месте, значит, не узнал.

— Так, ладно, Адам, я пошла сообщу бабушке о нашем решении. С этими словами я покинула комнату, оставив Адама одного.

Спускаясь по лестнице, я репетировала в голове речь, стараясь подобрать нужные слова, чтобы не расстроить бабушку. Ведь она так любит, когда мы приезжаем, и всегда с таким теплом нас встречает. Но новость о нашем скором отъезде, я надеюсь, она воспримет с пониманием.

Зайдя на кухню, я увидела, как бабушка хлопочет у плиты, готовя что-то вкусное к обеду. Анет, как всегда, сидела за столом и что-то увлеченно читала. Перешагнув порог, я прокашлалась привлекая внимание.

— Бабушка, нам нужно поговорить, — сказала я немного дрожащим голосом. Бабушка повернулась ко мне, отложив в сторону половник.

— Что-то случилось, милая?, — спросила она с беспокойством в голосе.

— Мы решили уехать домой.

Бабушка нахмурила брови, в её глазах промелькнуло разочарование. — Уезжать? Но почему так рано? Вы же только приехали!

Я подошла к ней и взяла ее руки в свои. — Я знаю, бабуль, но нам нужно вернуться домой.

Анет, подняв голову от книги, с любопытством смотрела на нас.

— Адам решил, что нам пора ехать , — добавила я, стараясь придать своему голосу уверенность.

Бабушка вздохнула. — Если вы так решили, значит, так и надо. Я понимаю. Но в ее глазах по-прежнему читалась грусть. — Когда вы планируете уехать?

— Сегодня вечером, — ответила я.

На кухне повисла тишина. Бабушка смотрела на меня, словно желая что-то спросить, но молчала. Наконец, она произнесла: — Хорошо. Тогда давайте соберемся за столом и пообедаем вместе напоследок.

— Бабушка у Мелисс через два дня день рождения, так что мы увидимся! — крикнула Анет, выглядывая из-под книги. Мне показалось, что в её голосе сквозила какая-то тайная радость. Что-то она знала, я была уверена, но что именно? На это я надеюсь узнать позже. А сейчас нужно провести последние часы в этом уютном, но уже таком чужом доме.

Через два дня мой день рождения, а Адам, кажется, и не подозревает об этом. Легкая тревога поселилась в моем сердце. Не то чтобы я ждала пышных торжеств, но хотя бы малейшего намека на то, что он помнит эту дату.

После обеда, который прошел в теплой, но немного грустной атмосфере, я поднялась в комнату, чтобы собрать вещи. Адам задумчиво смотрел в окно, обдумывая что-то свое. Я подошла к нему и обняла его со спины.

— О чем ты думаешь? — спросила я.

Он повернулся ко мне и улыбнулся. — Просто о том, как мне повезло с тобой.

В этот момент мне захотелось рассказать ему все, открыть все свои карты. Но я сдержалась. Пусть этот секрет останется со мной до тог самого дня.

Собрав чемоданы, мы попрощались с бабушкой и Анет. Было немного грустно расставаться, но я знала, что скоро мы увидимся снова.

В дороге я не могла перестать думать о ребенке и о предстоящем дне рождения. И о том, как я скажу Адаму про беременность. Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Рядом со мной был любимый мужчина, и вскоре у нас появится маленький ангел. Что еще нужно для счастья?

Дорогие читатели!????❤️

Мне очень важно узнать ваше мнение о романе "Новое Начало". Как вам история Мелисс и Адама? Какие моменты задели вас больше всего? Ожидали ли вы такого развития событий?

С уважением,

Adalin Sezar ✨????

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

93

Дорога до дома занимала больше часа. Умаявшись, я свернулась калачиком, склонилась к окну и уснула. Адам одной рукой придерживал меня за ноги, а другой уверенно держал руль. Мерный гул мотора, приглушенный свет фар, пробивающийся сквозь редкие кроны деревьев, всё это создавало умиротворяющую атмосферу, от которой сон казался только слаще.

Сквозь сон я чувствовала его заботу. Легкое касание руки, теплое дыхание, доносившееся откуда-то сверху. Знала, что он следит за мной, охраняет мой покой. Мысли о ребенке роились в голове, смешиваясь с остатками сновидений. Я представляла себе крошечные пальчики, пухлые щечки, удивленный взгляд, обращенный на этот мир.

Когда машина плавно остановилась, я слегка вздрогнула и открыла глаза. — Приехали, соня , — прошептал Адам, нежно улыбаясь. В полумраке салона его глаза казались еще глубже и теплее.

Он помог мне выбраться из машины, бережно поддерживая под локоть. Вдохнув свежий ночной воздух, я почувствовала, как ко мне возвращаются силы. Наш дом… Он казался таким родным и уютным после долгого отсутствия. Свет, льющийся из окон, манил к теплу и спокойствию.

Он занес меня на руках в дом. Бережно положил меня на кровать. Укрыв теплым одеялом, посмотрел на меня любящими глазами. — Я люблю тебя, Мелисс

— А я тебя люблю.

Его губы накрыли мои. Это было не просто прикосновение, а объятие душ, взрыв эмоций, ураган страстей, заключенный в хрупкой оболочке поцелуя. Время остановилось, мир перестал существовать, оставив лишь нас двоих в этом волшебном мгновении. Я чувствовала, как моё сердце отбивает безумный ритм, повторяя его имя, как кровь кипит в венах, а по телу пробегают мурашки от каждого его прикосновения.

Поцелуй становился глубже, требовательнее, словно он стремился раствориться во мне, вобрать в себя всю мою суть. Ответ казался неизбежным, таким же естественным, как дыхание. Я обвила руками его шею, притягивая ближе, утопая в этой бездне чувств, в этой океане нежности.

Когда воздух в легких закончился, мы неохотно отстранились друг от друга. Его глаза горели, в них плескались искры страсти, а губы были слегка припухшими от поцелуя. Мои собственные, я уверена, выглядели не лучше.

Он нежно провел ладонью по моей щеке, большим пальцем очерчивая контур губ. — Ты только моя, Мелисс, — прошептал он, его дыхание обжигало мою кожу.

— Только твоя, — прошептала в ответ, не в силах оторвать взгляда от его бездонных глаз. В этот момент все сомнения, страхи и тревоги отступили на задний план. Осталась лишь любовь, чистая и всепоглощающая, связь, которая соединила нас навсегда.

А потом он внезапно отстранился, на его лице отразилась какая-то тревога. — Мелисс, с тобой всё в порядке? Ты какая-то бледная…

Я попыталась улыбнуться, чтобы скрыть волнение, но, кажется, мне это не удалось. — Всё хорошо, просто немного устала с дороги.

Но Адам не поверил. Он присел на край кровати и взял мою руку в свою. — Расскажи мне, что случилось. Я вижу, что что-то не так.

— Все впорядке правда, я просто устала с дороги, иди лучше комне, я хватаю его за шиворот худи и тяну к себе целуя его губы.

В этот раз поцелуй был другим, более игривым, дразнящим. Словно искры, пробегали по коже, разжигая пламя желания. Я намеренно избегала серьезности, пытаясь отвлечь его от моих мыслей. Я не была готова открыться ему сейчас.

Адам поддался, отвечая на мой поцелуй с такой же страстью и нежностью. Он углубил его, заставляя меня забыть обо всем на свете. Его руки скользнули под мою спину, прижимая ближе, так, словно боялся, что я исчезну.

Но даже в этой буре эмоций я чувствовала его беспокойство. Вопрос завис в воздухе, не высказанный, но ощутимый. Я знала, рано или поздно мне придется ответить. Но сейчас я хотела лишь насладиться моментом, забыть обо всем и просто быть с ним.

Разорвав поцелуй, Адам прижался лбом к моему лбу, переводя дыхание. — Мелисс, — прошептал он, его голос был хриплым от желания. — Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. Что бы ни случилось, я всегда буду твоей опорой.

Эти слова тронули меня до глубины души. — Я знаю знаю губы снова накрывают и властные руки пробираются сквозь свитер, снимая его. Ткань скользит по коже, оставляя легкий след прохлады, но тепло его прикосновений мгновенно заполняет пустоту. Затаённое дыхание вырывается, словно птица из клетки, растворяясь в полумраке комнаты. Неоновые огни ночного города, проникающие сквозь неплотно задернутые шторы, играют тенями на его лице, делая его черты еще более острыми и желанными.

Поцелуи становятся всё более настойчивыми, переходя от нежной прелюдии к пылкой симфонии, где каждый вдох и выдох - часть общего ритма. Его руки, скользнув ниже, очерчивают изгибы моего тела, запоминая каждый сантиметр кожи. Под их властью отступают все тревоги и сомнения, уступая место неудержимому желанию.

Я отвечаю на его ласки с той же оглушительной страстью, сжимая его плечи, чувствуя, как под пальцами напрягаются мышцы. Сердце бешено стучит в груди, заглушая все остальные звуки. В этот момент мы – единое целое, связанные невидимыми нитями страсти и любви. Мир сужается до размеров этой комнаты, до прикосновений кожи к коже, до безумного шепота и тихих стонов, растворяющихся в ночной тишине. Каждое его движение – это обещание, каждая ласка – признание в любви, каждое дыхание – маленькая песнь о нашей неразрывной связи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

94

Насытившие мы сладко засыпаем в объятиях друг друга, в мыслях крутится лишь одна мысль: — Беременности надо рассказать мафиози, что он станет папой . Эта мысль тяготит, как камень на сердце. С одной стороны, радость переполняет, а с другой – страх сковывает руки и ноги. Как он отреагирует? Примет ли эту новость? Или же, как часто бывает в его мире, решит избавиться от проблемы?

Утром, проснувшись раньше Адама, я долго смотрю на его спящее лицо. В эти моменты он кажется таким беззащитным, таким далеким от того жестокого образа, который он примеряет на себя в повседневной жизни. Я глажу его волосы, пытаясь запомнить каждую черту его лица. Мне нужно набраться смелости. Откладывать это больше нельзя.

И так нужно расказать Адаму о беременности, и сделаю я это на день рождения, да, все решено: это будет двойной праздник – мой день рождения и моя беременность. Осталось только подготовиться.

Первым делом – организация вечеринки. Пусть это будет что-то уютное, но запоминающееся. Никаких шумных гуляний, только самые близкие и родные. Те, кто искренне порадуются за нас. Нужно продумать меню: легкие закуски, вкусный торт, возможно, даже заранее заказать что-то тематическое, намекающее на грядущее пополнение. Музыка тоже важна, что-то приятное и ненавязчивое, создающее атмосферу тепла и любви.

Теперь самое главное – момент объявления. Как лучше это сделать? Просто сказать? Или придумать что-то оригинальное? Может быть, подготовить небольшую речь, в которой выражу все свои чувства и надежды? Или преподнести подарок, а внутри него – тест на беременность с двумя полосками? Вариантов много, нужно выбрать тот, который покажется самым искренним и подходящим для нас.

И, конечно, самое важное – настроиться морально. Вдруг Адам не готов? Вдруг его реакция будет не такой, какую я представляю? Нужно быть готовой к любому исходу, но верить в лучшее. Ведь мы любим друг друга, и это самое главное. Я уверена, что он будет счастлив. Этот день должен стать началом новой, еще более прекрасной главы в нашей жизни.

Я поворачиваюсь направо, и мое сердце наполняется нежностью, когда я вижу, что Адам уже проснулся. Его ресницы трепещут, медленно распахиваются глаза, и первая их встреча — с моим лицом. На его губах расцветает та самая улыбка, которая всегда заставляет мое сердце замирать, улыбка, полная нежности и тихой радости.

— Доброе утро, любимый , — прошептала я, поднимаясь на локтях и наблюдая за его пробуждением. Его глаза медленно распахиваются, и он улыбается, глядя на меня с нежностью.

Солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы, окрашивая комнату в теплые, золотистые тона. Легкий ветерок, проникающий через приоткрытое окно, доносил ароматы цветущего сада, напоминая о приближающейся весне. Я чувствовала, как мое сердце наполняется благодарностью за этот момент, за это утро, за этого человека рядом со мной.

Адам потянулся, издав тихий стон удовольствия. Его рука нашла мою, и он крепко сжал ее в своей. — Доброе утро, солнышко, — пробормотал он сонным голосом. — Как спалось?

— Прекрасно, — ответила я, не отрывая взгляда от его глаз. — Особенно в твоих объятиях.

Он усмехнулся и притянул меня ближе к себе. Наши губы встретились в нежном, утреннем поцелуе, полном любви и обещания нового дня. Я утонула в его объятиях, чувствуя себя в безопасности и защищенности.

После поцелуя Адам все еще крепко прижимал меня к себе, не желая отпускать. — Может, останемся в постели еще немного? — спросил он с легкой усмешкой, явно заигрывая. Я рассмеялась, погладив его по щеке. — Как бы мне ни хотелось, у нас сегодня много дел.

Пришлось вставать.

Я отпрянула от него и встала. — Но сначала – кофе! – провозгласила я, направляясь к ванной. Солнце уже полностью заливало комнату, щедро одаривая нас теплом и светом. В ванной я умылась, стараясь прогнать остатки сна, и нанесла легкий макияж. Накинув шелковый халат, я спустилась вниз, в кухню, предвкушая аромат свежесваренного кофе.

На кухне меня уже ждал Адам. Он стоял у окна, одетый в домашние штаны и простую белую футболку, и смотрел в сад. Его волосы были слегка взъерошены, а в глазах играли солнечные зайчики. Увидев меня, он повернулся и улыбнулся своей фирменной, лучезарной улыбкой. — Я уже начал готовить завтрак , — сказал он, указывая на сковородку с яичницей-болтуньей.

— Ты – чудо , — ответила я, подходя к нему и обвивая его руками. Я чувствовала, как его сильные руки обхватывают мою талию, притягивая ближе.

Мы завтракали на нашей кухне , наслаждаясь тишиной и покоем. У миссис Лилит появились проблемы, ее младший внук подхватил орви, и она взяла мини отпуск.

После завтрака мы принялись за дела...

Дорогие читатели! Ваш интерес к книге для меня очень важен. Если она зашла вам по душе, пожалуйста, ставьте звезды ⭐️ и пишите отзывы — это помогает другим найти историю и поддерживает меня в творчестве. Спасибо, что вы здесь.????????

с любовью Adalin Sezar❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

95

Адам, облаченный в строгий, но в то же время удобный наряд, подобающий его положению в клане, тепло поцеловал меня на прощание. Его губы коснулись моих с легкой грустью, но и с обещанием скорой встречи. Затем, с последним взглядом, полным нежности и решимости, он направился к выходу, его шаги эхом разносились по просторному холлу, пока он не скрылся из виду.

В тот момент, когда дверь за Адамом закрылась, я почувствовала, как внутри меня разливается сладкое предвкушение. Завтра – мой день рождения, и этот день обещал быть особенным не только из-за праздника, но и из-за той трепетной новости, которую я собиралась ему сообщить. Новость, которая навсегда изменит нашу жизнь, наполнит ее новым смыслом и любовью.

Улыбка сама собой появилась на моем лице. Я направилась на кухню, где уже вовсю кипела работа. Ароматы специй и готовящихся блюд смешивались в воздухе, создавая атмосферу праздника. Я хотела сегодня устроить для Адама небольшой, но очень особенный ужин. Это была моя мини-подготовка к завтрашнему дню, возможность разделить с ним частичку своего счастья еще до того, как наступит главный момент.

— Сегодня – тихий, интимный ужин, — думала я, осматривая накрытый стол. – А завтра – уже большой праздник, сюрпризы, друзья, семья… Но самое главное, самая большая радость – она уже здесь, внутри меня.

Я подошла к окну, за которым уже начинало вечереть. В голове проносились картины завтрашнего дня: как Адам будет удивлен, как он обнимет меня, как мы будем смеяться и радоваться. А сегодня… сегодня я просто наслаждалась моментом, этой тихой радостью, которую я пока хранила только для себя и для него.

— Скоро, Адам, — прошептала я, поглаживая живот. – Скоро ты узнаешь.

И я с улыбкой вернулась к приготовлениям, чувствуя, как каждый маленький штрих, каждый аромат, каждая деталь этого ужина наполняется моей любовью и предвкушением будущего.

Не только для гостей, но и для себя. Ведь завтра я не просто отпраздную еще один год своей жизни. Завтра я расскажу всем, а главное — Адаму, самую невероятную новость.

Я беременна

. Эта мысль заставляет мое сердце биться чаще, а на губах появляется счастливая, немного нервная улыбка. Представляю, как изменится его лицо, когда он узнает, что наша семья скоро пополнится. Эта мысль придает сил и наполняет меня безграничной радостью.

Спустя время приготовления за окном уже стемнело , а я все еще перебирала последние детали, зазвонил телефон. На экране высветилось имя Адама.

— Привет, любимый, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

— Привет, солнышко, — его голос звучал немного устало, но все так же тепло. — Я, кажется, сегодня задержусь. У нас тут... небольшой аврал в клане. Боюсь, буду поздно.

Мое сердце на мгновение сжалось. Поздно? Но я так ждала его... Так хотела разделить с ним этот вечер, увидеть его реакцию на все мои старания. Но я знала, как важна для него эта работа, как он выкладывается.

— Ох, — выдохнула я, пытаясь скрыть разочарование. — Хорошо, я понимаю. Не переживай.

— Прости, пожалуйста, — в его голосе слышалось искреннее сожаление. — Я бы предпочел быть сейчас с тобой.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Просто... возвращайся скорее, когда сможешь.

— Обязательно. Я постараюсь быть как можно быстрее. Целую.

— И я тебя.

Я положила трубку, чувствуя, как легкое разочарование смешивается с тревогой. С одной стороны, я понимала, что работа есть работа. С другой – как же хотелось, чтобы он был здесь, рядом, в этот особенный вечер. Я бросила взгляд на красиво украшенный стол, на блюда, которые уже начали остывать.

Я посмотрела на накрытый стол, на аппетитные блюда, которые я так старательно готовила. Желудок слегка подступил к горлу, и я поняла, что сегодня мне придется ужинать в одиночестве. Чувство легкого разочарования от задержки Адама тут же сменилось другим, куда более сильным и неприятным ощущением. Тошнота подступала волнами, заставляя меня отвернуться от еды.

— Только не сейчас, — пронеслось в голове. Я уже почти привыкла к утренней тошноте, но вечерние приступы были особенно коварными. Казалось, мой организм решил устроить мне испытание в самый неподходящий момент.

Я быстро убрала со стола, стараясь не думать о том, как сильно хочется есть, но в то же время чувствуя, что любое блюдо сейчас вызовет лишь рвоту. Тяжело вздохнув, я прошла в ванную комнату, где меня встретил холодный кафель и ощущение легкого головокружения.

Когда волна немного отступила, я вернулась в гостиную. Дом, еще недавно наполненный предвкушением праздника, теперь казался немного опустевшим. Я подошла к окну, посмотрев на темное небо. Где-то там, в вечерней суете, был Адам. Я знала, что он спешит, и эта мысль немного успокаивала.

— Ничего, — сказала я себе, — главное, что мы есть друг у друга. А ужин… ужин может подождать. Или, может быть, я просто выпью немного воды и лягу спать.

Я улеглась на диван, прикрыв глаза. Мысли о ребенке, о будущем, о нашем маленьком чуде, которое скоро появится на свет, помогли отогнать неприятные ощущения. Да, сегодня вечер пошел не по плану. Но это лишь временные трудности, маленькие испытания на пути к большой радости. Адам скоро вернется, и вместе мы справимся со всем. А завтра… завтра будет новый день, и, возможно, мой аппетит вернется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дорогие мои если вас зацепило, ставьте звезды и оставляйте отзывы⭐️❤️

96

Утреннее солнце, даже в декабре, сумело пробиться сквозь плотные шторы в моей Нью-Йоркском доме. Его лучи, тонкие и пронзительные, щекотали мои веки, медленно возвращая меня из царства снов. Легкое тепло разливалось по лицу, и я неохотно пошевелилась, пытаясь спрятаться от назойливого света.

Я не сразу поняла, где нахожусь. Вокруг была тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом города. Я лежала на диване, завернутая в плед, и мое тело ощущало приятную расслабленность после глубокого, восстанавливающего сна. Казалось, я проспала всю ночь, не чувствуя ничего, кроме покоя.

И тут я вспомнила. Приготовления к нашему ужину, задержка Адама в клане, и самое ужасное токсикоз...

Отбросив своим мысли, меня осенило сегодня мой день рождения и не только...

Я села, ощущая, как легкая головная боль от недосыпа проходит. Солнечные лучи, все еще играющие на моем лице, теперь казались не такими уж и навязчивыми. Наоборот, они дарили ощущение тепла и уюта, напоминая, что наступил новый день. Сегодня – тот самый день. День, когда я должна поделиться с Адамом самой важной новостью. Новостью, которая изменит нашу жизнь навсегда. Новостью о беременности.

Телефон в руке завибрировал, вырвав меня из задумчивости. На тумбочке загорелся экран, высветив знакомое имя – Адам. Сердце ёкнуло. Я схватила телефон, пальцы дрожали, пока я открывала сообщение.

— Мелисса, срочно приезжай…

Всего несколько слов, но они прозвучали как гром среди ясного неба. — Срочно приезжай. Куда? Зачем? Что случилось? Сознание, еще полусонное от недавнего отдыха, начало метаться, пытаясь ухватиться за какую-то ниточку понимания.

Я не успела даже осмыслить прочитанное, как внезапно накатила новая волна тошноты, гораздо сильнее предыдущей. Видимо, шок от сообщения ударил по организму сильнее, чем я ожидала. Сонливость как рукой сняло.

— Что происходит? — эта мысль крутилась в голове, пока я, едва подымаясь с дивана, почти бегом направилась в ванную. Нужно было прийти в себя, хотя бы немного. Быстрый душ – это то, что могло помочь немного взбодриться и собраться с мыслями.

Горячая вода стекала по телу, но не могла смыть тревогу, которая уже поселилась внутри. Я старалась думать, анализировать. Адам – он обычно такой спокойный, надежный. Что могло заставить его написать такое сообщение? Неужели что-то серьезное?

— Ужин… день рождения… новость… — все эти мысли перемешались в голове, создавая хаос. Неужели это как-то связано? — Нет.

Я вышла из душа, закутавшись в полотенце. Взгляд упал на телефон. Нужно было ответить, узнать, что случилось. Но прежде, чем я успела взять его, на экране снова появилось уведомление – звонок от Адама.

— Адам! — выдохнула я, отвечая на звонок. – Что случилось? Я… я получила твое сообщение…

— Адам! Что случилось? Я… я получила твое сообщение… — мой голос звучал немного дрожаще, несмотря на все усилия его успокоить.

В трубке послышался глубокий вздох. Адам звучал напряженно, но в его голосе проскользнула нотка облегчения, когда он услышал мой голос.

— Мелисса, прости, что так напугал. Это… это очень срочно. Ты не могла бы приехать ко мне сейчас? — его голос был тихим, но в нем чувствовалась некая решимость.

— К тебе? Сейчас? Адам, ты где? Что происходит? — я пыталась вытянуть из него хоть какую-то информацию, но он, казалось, уклонялся от прямых ответов.

— Я… я не могу сейчас все объяснить. Просто, пожалуйста, приезжай. Я жду тебя. Очень жду.

Его слова не проясняли ситуацию, а лишь усиливали тревогу. Но, несмотря на все свои вопросы, я знала, что поеду. Если Адаму нужна была моя помощь, я не могла отказать.

— Хорошо, Адам. Я приеду. Скажи, куда мне ехать.

Он назвал мне адрес, который я не знала.

— Я буду через полчаса, — сказала я, уже натягивая первое, что попалось под руку.

— Спасибо, Мелисса. Я очень тебя жду.

Он отключился. Я стояла посреди комнаты, пытаясь собраться. Все планы на день рождения, все мои мысли о будущем – все это отошло на второй план. Главным сейчас была эта внезапная, непонятная ситуация с Адамом.

Я быстро оделась в джинсы и свитер, схватила ключи и телефон. Перед тем, как выйти, я еще раз посмотрела на накрытый стол. Ужин, который должен был стать началом праздника, теперь казался немного грустным напоминанием о том, как быстро все может измениться.

— Ну что ж, — подумала я, — значит, день рождения будет немного другим. Но главное, чтобы Адам был в порядке.

Я вышла из дома, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Я ехала к нему с одном из парней охраны, не зная, что меня ждет, но готовая встретить любую неожиданность.

сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Все мои тревоги, связанные с Адамом, смешались с новым, неожиданным волнением, которое вызвала находка в кармане штанов. Тест на беременность… Как он там оказался? Я вспомнила, как позавчера положила его в карман, совершенно забыв об этом. И вот теперь, в самый напряженный момент, когда Адам находится в каком-то странном, непонятном месте, я вдруг осознаю, что могу быть беременна.

— Только бы с малышом все было хорошо, — прошептала я, инстинктивно прижимая руку к животу. Вся дорога была пропитана тревогой. Я писала Адаму, звонила ему, но ответа не было. Его молчание только усиливало мои страхи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И вот, после полутора часов пути по неизвестным дорогам, машина наконец остановилась. Водитель, Харис, обратился ко мне: — Миссис Ансларт, Адам вас ожидает.

Я быстро вышла из машины, и мой взгляд устремился к особняку. Он был поистине огромен, величественен и красив. Намного больше и роскошнее, чем наш собственный дом. Это место казалось нереальным, словно сошедшим со страниц журнала о роскошной жизни.

Но сейчас я не могла думать о красоте или богатстве. Все мои мысли были сосредоточены на Адаме. Где он? Почему он здесь? И почему он позвал меня в такое место?

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Впереди был неизвестный особняк, неизвестная ситуация и, возможно, неизвестное будущее. Но я должна была встретить все это с достоинством и спокойствием. Ради Адама. И ради малыша.

97

— Я готова , — сказала я себе, и, набравшись решимости, направилась к дверям особняка, готовая узнать, что скрывается за этой величественной фасадом.

Поднявшись по нескольким ступеням, я остановилась перед дверями особняка. Их тяжелый дубовый массив внезапно показался мне неприступным. Я глубоко вдохнула и постучала. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и в этот момент мне казалось, что время замирает.

Двери открылись, и передо мной появился человек в элегантном костюме. — Миссис Ансларт, добро пожаловать, — произнес он с улыбкой, оставляя место, чтобы я могла войти.

Внутри особняка было еще красивее, чем снаружи. Потрясающий холл с высокими потолками и изысканной отделкой. Но я не могла оценить его красоту, потому что мысли о том, где Адам, не покидали меня.

Я прошла вдоль особняка и сверху на меня посыпались воздушные шары с надписью — С днем рождения!, а затем из гостиной вышли Адам, бабушка Мелисс, миссис Лилит, Майкл со своей девушкой, и еще одна пара, мне неизвестная. Они захлопали, а затем хором произнесли: — С Днем рождения, дорогая!

Я стояла в полном замешательстве, ощусов уже момент, полный счастья и любви. Все переживания и тревоги, которые накапливались в душе, словно растаяли в воздухе.

— С днём рождения, любимая, — произнёс Адам, подходя ко мне с букетом из сто одной алой розы. Его глаза светились искренностью и нежностью, а улыбка согревала мой холодный мир.

Воздушные шары с надписью — С днём рождения взмывали к потолку, трепеща от лёгкого дуновения. Я не могла не удивляться, как всё это было тщательно организовано. Бабушка Мелисс, миссис Лилит, Майкл с девушкой и незнакомая пара стояли позади, все с улыбками на лицах, готовые разделить со мной этот момент радости.

Я приняла букет, его запах наполнил меня счастьем и нежностью, и в этот момент мне казалось, что всё в этом мире идеально. — Спасибо, Адам, — выдавила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами радости.

В этот момент я осознала: несмотря на все страхи и неопределённости, у нас есть друг друга, и самое главное — это то, что мы вместе. Мы сможем справиться с любыми трудностями, которые ждут нас в будущем.

— Я люблю тебя, Адам, — произнесла я, не в силах сдерживать свои чувства.

Но это еще не все. Адам встал на одно колено и достал из кармана красную бархатную коробочку. Открыв ее, внутри оказалось кольцо, усыпанное бриллиантами, а посередине – один огромный бриллиант, сияющий в свете ламп, словно маленькое солнце. Я затаила дыхание, не веря своим глазам. Все вокруг замерло, и я видела только его, коленопреклоненного, с самым дорогим в мире подарком в руках.

— Адам…! — только и смогла вымолвить, не веря, что этот момент происходит на самом деле. Все вокруг будто исчезло, остался только он, вложивший все свои чувства и надежды в этот жест.

— Ты выйдешь за меня? — произнес он снова, его голос был полон искренности и любви.

Я посмотрела в его глаза, полные тревоги и ожидания. В этот момент я поняла, что он — моя опора, моя судьба, и этот шаг только укрепит нашу связь.

— Да, да, я выйду за тебя! — вскрикнула я, осыпая его поцелуями. Вся комната наполнилась овациями и радостными криками, но всё это было лишь фоном для нашего момента.

Адам надел кольцо на мой палец, и в этот миг я почувствовала, как наше сердце бьётся в унисон, как две половинки одного целого, готовые отправиться в новое путешествие под одним именем —

семья.

Адам замер, словно время для него остановилось. В его глазах застыло потрясение, которое тут же сменилось невероятной, всепоглощающей радостью. Я достаю из кармана тест и протягиваю Адаму, дрожащим голосом произнося: — Ты станешь отцом, любимый! У нас будет ребенок!

Он медленно взял тест, словно держал в руках самое драгоценное сокровище. Его губы тронула счастливая улыбка. Он прижал меня к себе, крепко-крепко, боясь, что это лишь сон, и я вот-вот исчезну.

— Боже мой… — прошептал он, его голос дрожал от переполняющих его эмоций. — Ребенок… Наш ребенок! Это самое лучшее, что могло со мной произойти! Он отстранился, чтобы снова взглянуть на меня, его глаза сияли от счастья. — Я люблю тебя, больше всего на свете! Мы будем самыми лучшими родителями, я обещаю!

Вся комната взорвалась еще более громкими аплодисментами и поздравлениями. Наши друзья и родные ликовали вместе с нами, разделяя нашу радость. Но для нас в этот момент существовали только мы двое, связанные невидимой нитью любви и предвкушения. Под громкие возгласы и поздравления я ощутила, как Адам вновь надежно взял мою руку, сжимая ее словно давая понять – теперь нас трое и наша связь станет только крепче, нерушимее. Впереди

новое начало

нашей жизни. И я знала, что с Адамом я справлюсь со всем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

98

Наша комната наполнилась светом, радостью и смехом, когда друзья и родные начали осознавать, что произошло. Вскоре в воздухе раздались поздравления, и каждый стремился обнять нас, делясь своей радостью.

— Скоро у нас будет ребенок! — повторяла я, не в силах скрыть счастья. Адам держал меня за руку, и я чувствовала, как наша связь становится ещё крепче.

— Когда это произошло? — спросила миссис Лилит, с улыбкой глядя на меня. Я объяснила, что это было неожиданностью, радостным сюрпризом, который привел к этому моменту. Все смеялись и радовались вместе с нами, наполняя атмосферу ожиданием и счастьем.

С каждым мгновением я ощущала, как страхи о будущем отступают, уступая место надежде. Мы будем строить нашу жизнь вместе, создавать такие же прекрасные моменты, как этот.

Адам, словно считая мысли, произнес: — Мы должны подумать о том, как подготовиться. Начиная с имени! Его глаза блестели, и я видела, как он стремится быть лучшим отцом.

— И о том, как обустроить детскую! — добавила я, и наши глаза встретились, полные мечтаний. В этот момент мы поняли, что вместе мы можем построить своё маленькое королевство, полное любви и счастья.

Вечер продолжался, и смех заполнил пространство. Мы обсудили планы, делились мечтами и воображением о нашей семье. Я знала, что впереди нас ждет множество испытаний, но одно было очевидным — мы будем проходить через всё это вместе, шаг за шагом, рука об руку.

Передо мной открывалась новая глава жизни, и это было только начало нашего удивительного путешествия.

Около меня витала тишина, и мысли о доме, полном роскоши, заполняли мою голову. Я решила задуматься о том, какой путь мы прошли и какой дом на самом деле нам нужен.

— Наш дом? — переспрашивала я, не веря своим ушам. Этот дворец, построенный отцом Адама, казался мне слишком великим и пустым для нас двоих.

— Да, наш, — подтвердил он, поглаживая меня по плечу. — Я не хотел жить здесь один, и поэтому мы будем вместе. Я построил этот дом для нас, чтобы создать наше пространство, где мы сможем быть счастливы.

Его слова резонировали во мне, напоминая о том, что дом – это не просто стены; это место, где мы можем ощутить уют и тепло. — Но почему именно здесь? — спросила я, пытаясь понять.

— Я хотел, чтобы мы создали что-то уникальное, что-то, что будет олицетворять нашу любовь и нашу семью. В этом доме много мест для воспоминаний, десятки комнат, где будут наполнены детским смехом, — ответил Адам с нежной улыбкой.

Тот свет, что горел в его глазах, наполнил меня надеждой. Этот дом, который казался таким чуждым, теперь начал выглядеть как будущее, полное возможностей, и я ощутила, как внутри меня растет желание сделать его нашим.

— Давай отметим нашу свадьбу

20.12.2025,

— сказал Адам, приобняв меня так, будто хотел унести весь мир в этот один жест. — Этот день наступит послезавтра. Я хочу сыграть свадьбу в эту запоминающуюся дату.

Сердце подскочило: цифры на календаре зажглись перед глазами как вывеска, манящая и испугавшая одновременно. — Чудесно, — выдавила я, стараясь слышать в голосе больше радости, чем паники, — но у меня нет платья и кольца, и многого другого. Как мы успеем?

Время будто начало течь быстрее: минуты слипались в часы, а мысли расползались в беспокойные узоры. В груди поселилось лёгкое, острое напряжение — та самая суета, которая приходит перед важным шагом.

Адам посмотрел на меня с привычным спокойствием, от которого у меня всегда прекращалось дрожать сердце. — Успеем, — сказал он уверенно и поцеловал в лоб. — Завтра пойдёшь выбирать платье, а остальным я займусь.

Его уверенность растаяла во мне, как тёплый чай в холодный вечер. Я вдохнула глубже и позволила себе чуть-чуть расслабиться: когда рядом человек, который берёт на себя груз деталей, самые маленькие страхи кажутся мелочью.

Наутро я отправилась по магазинам, примеряя ткань за тканью, прислушиваясь к шороху фатина и к шёпоту собственного желания — хотелось чего-то особенного, такого, чтобы оно говорило обо всём, что мы чувствуем. Адам же, как и обещал, превратился в двигателей подготовлений: он обзванивал рестораны, договаривался с флористами, уточнял детали с фотографом, словно собирал из разрозненных нот нашу будущую мелодию.

Вечером я вернулась домой усталая, но счастливая — в руках было платье, которое вдруг оказалось не просто куском ткани, а обещанием. Адам встретил меня с бутылкой шампанского и улыбкой, которая в тот миг была важнее любого украшения. Он подмигнул и, подняв бокал, спросил: — Ну что, невеста, всё готово?

Я усмехнулась, чувствуя, как вокруг снова собирается лёгкая тревога. — Почти, — ответила я. — Осталось только надеяться, что ничего не забудем.

Но, глядя на него, слыша в голосе ту же уверенность, что и в начале, я знала: с таким женихом, как Адам, всё обязательно сложится. Даже если дни будут напряжёнными и мелочи пугающими, в конце нас ждёт один день — и он будет нашим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

99

После предложения Адама, мы решили, что свадьба будет! Я с Анет и подружкой Майкла, Стейси, ходила за свадебным платьем.

Свадебное платье изящно подчеркивает фигуру, создавая впечатление нежности и утонченности. Оно выполнено из легкого, струящегося материала, который плавно облегает тело и наполняет образ романтикой.

Корсетная часть платья украшена изысканной вышивкой и тонкими кружевными элементами, придающими образу особую элегантность. Вырез на спине открывает нежную кожу, добавляя нотку соблазнительности, в то время как тонкие бретели деликатно поддерживают силуэт.

Низ платья, с легким запахом, плавно ниспадает, создавая ощущение движения и легкости. Все эти детали делают его идеальным выбором для невесты, которая хочет выглядеть как свежий цветок в день своей свадьбы.

А в день самой свадьбы, когда я стояла у алтаря, я поняла, что платье – это всего лишь красивая оболочка. Истинная красота исходит изнутри, из любви и счастья, которые переполняют сердце. Держа Адама за руку, ощущая его тепло и поддержку, я поняла, что это – самое главное. Именно с ним я готова была отправиться в это новое захватывающее путешествие под названием «семья». И каким бы ни был путь, мы пройдем его вместе, рука об руку, с любовью в сердце и верой в будущее.

Настал день свадьбы! Воздух был наполнен запахом цветов и предвкушением чуда. Я стояла перед зеркалом, глядя на свое отражение. Визажист колдовал над моим образом, а Анет и Стейси суетились вокруг, поправляя платье и подбадривая меня.

Когда я вышла из комнаты, время словно остановилось. В конце украшенной цветами дорожки стоял Адам, такой красивый и взволнованный. Его глаза светились любовью, и в этот момент я поняла, что все правильно. Это – мой человек, моя судьба.

Под звуки свадебного марша я медленно шла к нему, чувствуя, как каждая клеточка моего тела наполняется счастьем. В этот день я не просто выходила замуж, я начинала новую главу своей жизни, полную любви, радости и бесконечной веры в наше будущее.

Подойдя ближе к алтарю, я почувствовала, как мое сердце замирает от предвкушения. Адам протянул мне руку. Его ладонь была теплой и немного влажной, такой же, как и моя. Когда наши пальцы сплелись, словно два магнита, мир вокруг перестал существовать. Остались только мы двое, тихий марш, наполненный обещаниями, и бездонная глубина его глаз, в которых я видела отражение нашей общей души.

Его взгляд говорил без слов: — Я люблю тебя. Я выбрал тебя. Я твой. И я ответила ему тем же, чувствуя, как по моей спине пробежал легкий озноб – не от холода, а от той силы эмоций, которая захлестнула меня. Я видела, как его губы чуть дрогнули, как он старается сдержать нахлынувшие чувства, и это делало его еще более дорогим для меня.

Я сделала последний шаг, и вот я стою рядом с ним, его рука крепко держит мою. Я чувствую себя так, словно нахожусь в самом надежном и любимом месте на свете. Все сомнения, все страхи, которые когда-либо терзали меня, испарились без следа, растворившись в сиянии его глаз. Это был мой выбор, мой путь, моя любовь. И я была готова пройти его рука об руку с Адамом, куда бы он ни вел.

Священник, заключающий наш брак, обратился к нам с общим вопросом, его голос звучал торжественно и проникновенно: — Мистер Адам Уилсон, готовы ли вы взять в жены Миссис Мелисс Ансларт, любить и оберегать ее, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока сама смерть не разлучит вас?

Время снова замерло. Я почувствовала, как рука Адама сжала мою чуть сильнее, словно придавая мне уверенности. Мое сердце колотилось где-то в горле, отсчитывая секунды, которые казались вечностью. Я видела, как на лице Адама отразились все те чувства, которые мы прошли вместе: сомнения, страхи, но главное – безграничная любовь и решимость.

Его взгляд, устремленный на меня, говорил громче любых слов. В нем было обещание, клятва, вся его душа. И когда он, не отрывая взгляда от моих глаз, произнес твердое и ясное:

— Да , – мое сердце наполнилось такой радостью, что я едва могла дышать. Этот простой ответ был вершиной всего, к чему мы шли, кульминацией нашей истории.

Теперь очередь была за мной. Я посмотрела на священника, затем на Адама, и почувствовала, как на губах расцветает улыбка. Мой ответ был предрешен, как и мое будущее.

Священник повернулся ко мне, и в его глазах читалось ожидание. Мне казалось, что все гости в зале замерли, ожидая моего слова. Я глубоко вдохнула, чувствуя, как на меня нисходит спокойствие и уверенность.

— Миссис Мелисс Ансларт, – произнес он, – готовы ли вы взять в мужья Мистера Адама Уилсона, любить и оберегать его, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока сама смерть не разлучит вас?

Я посмотрела на Адама. Его глаза сияли, в них отражалась вся нежность мира. В этот момент я видела не просто мужчину, а свою половинку, своего лучшего друга, своего защитника, свою вечную любовь. Улыбка стала шире, и я почувствовала, как слеза счастья скатывается по моей щеке.

— Да , – произнесла я, и мой голос, хоть и дрогнул от переполнявших меня чувств, звучал так же твердо и уверенно, как и его. — Да, я готова.

Священник улыбнулся и кивнул, словно подтверждая правильность нашего выбора. — Тогда, – продолжил он, – прошу вас, обменяйтесь кольцами. Кольцо – символ вечной любви, не имеющий ни начала, ни конца.

Адам снял с подушечки, которую держал свидетель, золотое кольцо. Оно блестело в свете свечей, отражая наши счастливые лица. Он осторожно взял мою руку и надел мне кольцо на безымянный палец левой руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мелисс, – прошептал он, его голос был полон глубоких чувств, – прими это кольцо как знак моей любви и верности. Пусть оно будет свидетельством моего обещания быть твоим навсегда.

Я почувствовала, как теплое золото обхватило мой палец, и в этот момент я ощутила не просто украшение, а часть его души, наложенную на меня. Это было волшебное чувство.

Затем пришла моя очередь. Я взяла свое кольцо, трепетно держа его в пальцах. Сердце снова забилось быстрее. Надевая его на палец Адама, я произнесла, глядя ему прямо в глаза:

— Адам, прими это кольцо как знак моей любви и обещание быть твоей женой. Сегодня и всегда.

Священник, наблюдая за нами с доброй улыбкой, наконец произнес: — Адам и Мелисс, поскольку вы ответили

да

и обменялись кольцами, и перед лицом свидетелей, я объявляю вас мужем и женой. Теперь вы можете поцеловать невесту!

Дорогие читатели теперь вы можете найти меня в instagram: Adalin_Sezar❤️

Понравилась глава? Тогда будьте добры поставить звезды⭐️ и оставить отзывы ❤️✨Благадаря вашей подержки, другие читатели смогут найти это произведение ????

100

Мир вокруг словно растворился. Все звуки – шепот гостей, тихая музыка – стихли, остался только Адам. Его глаза, полные такой нежности и обожания, смотрели на меня, обещая целую жизнь, наполненную этим чувством. Я чувствовала, как легкая дрожь пробегает по моему телу, но это была дрожь предвкушения, предвкушения нашей новой жизни.

Он медленно приблизился, его губы коснулись моих. Это был не просто поцелуй, это было подтверждение всех клятв, всех обещаний, которые мы только что дали. Это было слияние наших душ, начало нашего совместного пути. Поцелуй был нежным, но в то же время глубоким, полным страсти и любви, которая связывала нас. Я чувствовала, как его руки обнимают меня, притягивая еще ближе, и я ответила ему тем же, обвив руками его шею.

Вокруг нас раздались аплодисменты и радостные возгласы гостей, но мы были погружены в свой собственный мир, в этот драгоценный момент, который навсегда останется в нашей памяти. Когда мы оторвались друг от друга, оба улыбались, наши глаза сияли счастьем. — Я люблю тебя прошептал мне на ухо, Адам.

— А я тебя люблю.

Священник, продолжая, сказал: — Я рад объявить вам, что теперь вы – муж и жена. Вы можете идти! Пусть ваша совместная жизнь будет благословенной и полной любви!

Адам взял меня за руку, и мы, счастливые и взволнованные, повернулись к нашим гостям. Этот день был началом нашей вечности.

Мир вокруг словно растворился. Все звуки – шепот гостей, тихая музыка – стихли, остался только Адам. Его глаза, полные такой нежности и обожания, смотрели на меня, обещая целую жизнь, наполненную этим чувством. Я чувствовала, как легкая дрожь пробегает по моему телу, но это была дрожь предвкушения, предвкушения нашей новой жизни.

Он медленно приблизился, его губы коснулись моих. Это был не просто поцелуй, это было подтверждение всех клятв, всех обещаний, которые мы только что дали. Это было слияние наших душ, начало нашего совместного пути.

В тот момент, когда мы шли по проходу, держась за руки, каждый шаг казался наполненным смыслом. В глазах гостей я видела искренние улыбки, радость и тепло, разделенное с нами. Это было чувство единства, которое объединяло всех присутствующих в этот особенный день.

— Миссис Уилсон , – произнес он, и это новое для нас обоих обращение прозвучало как самая прекрасная мелодия.

Я улыбнулась: — Мистер Уилсон.

Впереди нас ждал банкет, танцы, смех и поздравления. Но сейчас, в этот момент, мы просто наслаждались тишиной, наполненной лишь биением наших сердец и обещанием будущих приключений. Этот день был не просто днем нашей свадьбы, это был день, когда две души окончательно соединились, чтобы пройти долгий путь рука об руку, в любви и согласии.

—Готова, моя жена? – спросил он с улыбкой.

— Всегда, мой муж , – ответила я, чувствуя, как мое сердце переполняется любовью.

Приехав в наш новый дом, дом, который покойный отец Адама подготовил для него, я почувствовала, как сердце замирает от волнения и нежности. Это было не просто здание, а место, наполненное любовью и памятью, место, которое теперь должно было стать свидетелем нашей собственной истории.

Адам осторожно открыл дверь, и мы вошли внутрь. Дом встретил нас теплом и уютом. Солнечные лучи проникали сквозь большие окна, освещая просторные комнаты, обставленные со вкусом и заботой. В воздухе витал легкий аромат старого дерева и чего-то неуловимо родного.

— Он всегда мечтал, чтобы мы жили здесь, – сказал Адам, его голос звучал немного приглушенно, словно он боялся нарушить тишину этого особенного места. Он обвел взглядом гостиную, где на каминной полке стояла старая фотография его родителей. — Отец хотел, чтобы мы начали нашу семейную жизнь именно здесь.

Я подошла к нему и обняла его за шею. — Это прекрасный дом, Адам. Он будет хранить нашу любовь, как хранил любовь твоих родителей.

Он повернулся ко мне, его глаза наполнились благодарностью. — Спасибо, что ты здесь, Мелисс. С тобой этот дом станет по-настоящему нашим.

Вечером, когда за окном сгустились сумерки, мы сидели у камина, укутавшись в плед. Огонь потрескивал, отбрасывая теплые отблески на наши лица. Адам держал меня за руку, и я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

— Мы начали нашу жизнь, – прошептал он, – новую жизнь, в нашем доме.

— И это только начало, – ответила я, прижимаясь к нему.

В этом доме, построенном на любви и памяти, мы начали писать свою собственную историю. Каждый уголок, каждая комната скоро наполнится нашими воспоминаниями, смехом, нашими мечтами. Этот дом стал не просто нашим жилищем, а символом нашего будущего, крепостью нашей любви, местом, где наша семья будет расти и процветать.

Интимный момент, полный нежности, понимания и предвкушения будущего:

— Ну что же, любимая, настал момент брачной ночи, – с усмешкой произнес Адам, притягивая меня к себе.

— О мой муж, прости меня, но я невинна, и беременна от прекрасного человека , – наигранно произнесла я, обнимая Адама.

Мы оба засмеялись, а затем Адам прикоснулся к моим губам. Легкий, дразнящий поцелуй, обещающий нежность и понимание, а не страсть и владение. В его глазах я видела не похоть, а искреннюю радость, что этот фарс подходит к концу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ночь опустилась на город, зажигая миллионы огней, словно россыпи бриллиантов на черном бархате. В нашей спальне горел лишь мягкий свет ночника, создавая интимную и умиротворяющую атмосферу. Мы лежали в объятиях друг друга на огромной кровати, облаченные в шелковые халаты, и обсуждали детали нашего будущего.

— Вот здесь будет колыбель для нашего малыша, – поглаживая живот, произнесла я. Адам нежно сжал мою руку.

— Она будет самой прекрасной колыбелью в мире, – прошептал он, – для нашего ребенка. Ребенка, которого мы будем любить и растить вместе.

Его слова тронули меня до глубины души. Я прижалась к нему, чувствуя, как его рука нежно поглаживает мой живот. В этот момент я знала, что приняла правильное решение. Этот брак, начавшийся с хитрости, превращался в нечто гораздо более глубокое и настоящее.

— Ты не разочарован? – спросила я, немного робко.

Адам улыбнулся, его глаза светились теплом. — Разочарован? Мелисс, я счастлив. Счастлив, что ты здесь, рядом со мной. Счастлив, что мы вместе строим нашу семью. И ребенок… ребенок – это благословение, которое мы примем с любовью.

Его искренность и понимание растопили последние остатки моего беспокойства. Я чувствовала, как стены, которые я воздвигла вокруг себя, рушатся. С ним я могла быть собой, могла открыться, могла довериться.

— Я люблю тебя, Адам , – прошептала я, и это было сказано искренне, без всяких уловок.

— Я тоже люблю тебя, Мелисс, – ответил он, и его поцелуй, теперь уже более глубокий и чувственный, подтвердил каждое слово.

Мы провели ночь, разговаривая, мечтая, делясь страхами и надеждами. Это была ночь не страсти, а близости, не обладания, а единения. Ночь, когда мы стали не просто мужем и женой, а настоящей командой, готовой встретить любые вызовы будущего, рука об руку, с любовью в сердце и ребенком, который скоро появится на свет.

101

Солнечный луч осветил мое лицо, принося с собой мягкое тепло нового дня. Поворачиваюсь лицом к Адаму — он сладко спит, его ресницы чуть подрагивают, а легкая улыбка играет на губах. Смотрю на него, и сердце наполняется нежностью. Он такой красивый, такой родной. Эта ночь, наполненная тихими разговорами и общими мечтами, казалась не менее интимной, чем самая страстная ночь. В ней было что-то глубокое, настоящее, что-то, что только укрепляет связь двух любящих людей, готовящихся стать родителями.

Я осторожно провожу пальцами по его волосам, не желая будить. В голове уже крутятся мысли о сегодняшнем дне, о первом скрининге, о том, как мы увидим нашего малыша. Неужели это случится уже через несколько часов? Чувство невероятного предвкушения переполняет меня. Хочется кричать от радости, но я лишь сдерживаю счастливый вздох, чтобы не нарушить его мирный сон.

Адам негромко что-то бормочет во сне, а потом медленно открывает глаза. Его взгляд, еще сонный, находит мой и тут же теплеет. Он улыбается, его рука скользит к моей и крепко сжимает.

— Доброе утро, моя любимая, — хрипловато шепчет он, притягивая меня ближе. — Хорошо спала?

Я киваю, прижимаясь к его груди. — Лучше не бывает. И ты?

— Рядом с тобой всегда хорошо, — он целует меня в макушку. — Готова встретиться с нашим маленьким чудом? В его голосе слышится такая же нескрываемая радость, как и во мне. И в этот момент я понимаю, что эта ночь, это утро, это ожидание — все это и есть наше счастье.

— Готова как никогда , — выдыхаю я, поднимая на него сияющие глаза. Его рука нежно гладит мой живот, и в этом прикосновении столько любви и предвкушения, что я чувствую, как по коже пробегают мурашки. Это прикосновение Адама — мой самый надежный оберег.

Мы неспешно встаем, словно не желая разрушать магию этого утра, но одновременно полные нетерпения. Я чувствую, как в животе порхают бабочки, совсем как в первые дни нашего знакомства, только теперь это волнение совсем другого рода. На кухне Адам, берет на себя роль шеф-повара. Аромат свежесваренного кофе и поджаренных тостов наполняет дом, создавая уютную, домашнюю атмосферу. Он знает, как я люблю начинать день, особенно такой важный.

Пока я готовлюсь, он то и дело заглядывает в спальню, чтобы удостовериться, что я в порядке, или просто обнять меня и поцеловать в макушку. — Не волнуйся, милая, — шепчет он, заметив мое легкое дрожание рук, когда я пытаюсь застегнуть пуговицу на блузке. — Я с тобой. И все будет хорошо. Наш малыш крепкий, я чувствую. Его уверенность передается мне, и на сердце становится легче.

Мы выходим из дома, держась за руки. Солнце уже поднялось высоко, обещая теплый и ясный день. Поездка до клиники кажется и бесконечно долгой, и пролетает в мгновение ока. Мы почти не разговариваем, лишь изредка обмениваясь взглядами, полными невысказанных эмоций. Он крепко сжимает мою руку, его большой палец поглаживает мою ладонь, словно успокаивая. Я чувствую его поддержку, его любовь, и это дает мне силы.

В приемной клиники царит тишина, нарушаемая лишь редким шепотом и звуком перелистываемых страниц. Мы садимся в ряд с другими ожидающими парами. Кто-то выглядит расслабленным, кто-то так же нервничает, как и я. Время тянется медленно. Адам наклоняется ко мне и шепчет: — Представляешь, совсем скоро мы увидим его. Или ее. Его глаза блестят от волнения. Я улыбаюсь, прижимаясь к его плечу. Я так сильно ждала этого момента. Увидеть. Услышать. Понять, что там, внутри, бьется крохотное сердечко, наше общее чудо.

Наконец, медсестра называет мою фамилию. — Уилсон.

Адам подпрыгивает первым, его лицо озаряется предвкушением. Он берет мою руку и тянет за собой. Мы идем по коридору, и каждый шаг кажется шагом навстречу новой, неизведанной главе нашей жизни. Дверь кабинета открывается, и мы входим в полумрак, где единственный источник света — экран монитора.

В кабинете нас встречает улыбчивая женщина-врач. — Доброе утро, миссис Уилсон , мистер Уилсон. Рада вас видеть. — Присаживайтесь, пожалуйста. Ее голос спокойный и обнадеживающий. Адам крепко сжимает мою руку, прежде чем помочь мне устроиться на кушетке.

Холодный гель касается моего живота, и я вздрагиваю, но тут же расслабляюсь, чувствуя его успокаивающее прикосновение. Врач ловко двигает датчиком, и наши глаза устремляются на монитор. Сначала там только черно-белые тени, непонятные контуры. Я чувствую легкое разочарование, но врач, словно уловив мою мысль, ободряюще улыбается.

— Не волнуйтесь, сейчас посмотрим на нашего малыша, — говорит она.

Мое сердце начинает колотиться быстрее. Адам наклоняется, его рука все еще в моей, его дыхание горячо щекочет мою шею. Мы оба напряженно вглядываемся в экран. И вот, словно по волшебству, среди теней появляется крошечное, почти неразличимое существо. Маленький силуэт, похожий на фасолинку, но при этом такой совершенный.

— Вот он, — тихо произносит врач. — Посмотрите, вот голова, вот маленькое тельце. — А это... — она указывает на мерцающую точку в центре силуэта. ...это сердечко. Оно бьется.

На мониторе пульсирует крохотная, но такая яркая точка.

ТУК-ТУК. ТУК-ТУК.

Эти звуки наполняют кабинет, заглушая все остальные мысли. Это самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала. Звук жизни. Звук нашего будущего.

Слезы навернулись на мои глаза, и я с трудом сдержала их. Адам сжимает мою руку так сильно, что мне немного больно, но я не обращаю на это внимания. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и вижу, что его глаза тоже влажные. На его лице такое глубокое благоговение и невероятная нежность, что я чувствую, как мое сердце переполняется любовью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это наш малыш

, — шепчет он, его голос дрожит.

—

Наш

... .

Врач улыбается, глядя на нас. — Все идет прекрасно. Малыш развивается по сроку. Активный, как видите. Ручки, ножки уже формируются. Она немного меняет угол датчика, и мы видим крошечные почки, которые, кажется, слегка шевелятся. Мой малыш. Наш малыш. Он уже здесь, он настоящий.

Я чувствую, как что-то внутри меня окончательно расцветает. Все страхи, все переживания отходят на второй план. Остается только эта чистая, всеобъемлющая любовь к этому маленькому чуду, которое вот-вот перевернет весь наш мир. Адам целует меня в лоб, а затем, не отрывая взгляда от экрана, касается моего живота. В его прикосновении нет уже того легкого волнения, только глубокая, счастливая уверенность. Мы втроем. И это только начало.

102

Выходя из кабинета, мы словно плыли в каком-то особом, невесомом пространстве. Мир вокруг казался ярче, звуки – мелодичнее. Забыты были и ожидание в приемной, и легкое волнение. Осталось лишь это неповторимое ощущение чуда, бьющегося внутри меня.

Адам не отпускал моей руки, и его пальцы поглаживали мою ладонь. Он то и дело порывался что-то сказать, но слова, казалось, застревали у него в горле. Его глаза светились такой нежностью и счастьем, что я понимала все без слов. Это был один из тех моментов, когда можно общаться одними лишь взглядами, полными глубокого, невысказанного чувства.

В руках у меня был сложенный листок – протокол УЗИ, а в небольшой конверт врач вложила несколько черно-белых снимков. Я не удержалась и, выйдя из кабинета, тут же достала их. Крошечное пятнышко, едва различимые очертания. Для кого-то это просто набор теней, но для нас – это уже целый мир. Наш малыш. Я бережно перевела взгляд с фото на Адама, и он нежно улыбнулся мне.

— Ты видела, как он ручкой шевельнул? – прошептал он, его голос был глубже обычного, полный эмоций. — Совсем крошечный, а уже двигается. Он нас почувствовал, точно тебе говорю.

Я кивнула, не в силах ответить. Горло сжалось от подступивших чувств. Это было не просто подтверждение беременности, это было первое знакомство. Мы увидели его, услышали его сердце. Это сделало его абсолютно реальным, осязаемым. Наш малыш перестал быть абстрактной идеей, став полноценным членом нашей маленькой семьи.

Обратная дорога домой пролетела незаметно. Мы говорили тихо, делились впечатлениями. Адам уже начал фантазировать о том, каким будет малыш, на кого будет похож, какие у него будут увлечения. Он рассказывал это с таким увлечением, что я невольно представляла себе все эти картины будущего.

— Надо бы комнату детскую начинать продумывать, – задумчиво сказал он, когда мы уже подъезжали к дому. — Или хотя бы уголок для него. И кроватку. И что там еще нужно?

Я улыбнулась, слушая его. Мой обычно такой сдержанный и рассудительный Адам превратился в восторженного будущего отца. Его глаза сияли, а голос был полон предвкушения.

Войдя в дом, мы оба почувствовали, что что-то изменилось. Стены, мебель, привычные предметы – все приобрело новый смысл, новый оттенок. Это был уже не просто наш дом, это был дом, где скоро будет звучать детский смех, где появится крошечный человечек, который наполнит нашу жизнь совершенно новым светом.

Адам нежно обнял меня сзади, положив руки на мой живот. — Привет, малыш, – прошептал он, прижавшись щекой к моей голове. — Мы тебя ждем. И мы тебя уже так сильно любим.

Я закрыла глаза, вдыхая его родной запах и чувствуя тепло его рук. В этот момент все было идеально. Наше маленькое чудо внутри меня, любящий муж рядом, и целый мир, который готовился встретить нашего малыша. Это было начало чего-то невероятно большого и прекрасного.

Радостной новостью мы с Адамом хотели поделиться сразу же. Первой, конечно, была бабушка. Она всегда была моей главной опорой, слушательницей и советчицей. Я быстро набрала её номер, мои пальцы дрожали от волнения. Гудки казались бесконечно долгими, но вот, наконец, в трубке раздался её знакомый, немного скрипучий, но такой родной голос.

— Алло, Мелисс, как дела, родная? – прозвучало из динамика. Бабушка всегда начинала с этого, и всегда ждала развернутого ответа.

— Бабуль, привет! Всё хорошо, просто замечательно! – я постаралась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул от переполнявших меня эмоций. Адам стоял рядом, обнимая меня за плечи, и нетерпеливо заглядывал мне в глаза.

— Что-то голос у тебя слишком счастливый, а? Или случилось что-то? – бабушка была проницательна, её невозможно было обмануть. Я услышала, как она, видимо, отложила вязание или газету, потому что в трубке стало тише, а её внимание полностью переключилось на меня.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. — Случилось, бабуль. Самое прекрасное, что только могло случиться." Я взглянула на Адама, который широко улыбался, поощряя меня. — Бабуль... у тебя будет правнук или правнучка!

На том конце провода воцарилась тишина. Секунда, две, три... Я даже испугалась, что связь прервалась.

— Бабуль? Ты слышишь?

И тут раздался её голос, полный такой смеси изумления, радости и счастья, что я сама чуть не расплакалась. — Господи... Мелисса... Это правда? Неужели? Ох, ты моя хорошая! Моя ласточка! Я... я так счастлива! Божечки! – она, кажется, даже всхлипнула. — А Адам? Он рядом? Передай ему мои поздравления! Мой хороший, какой молодец!

Я приложила телефон к уху Адама, и он, смеясь, сказал: — Бабушка, привет! Да, я рядом. И очень счастлив!

— Адамушка, дорогой мой! Я так рада за вас обоих! Это такое счастье! Берегите друг друга, а главное – береги мою девочку и моего маленького! – бабушка не унималась, её голос звенел от радости. — Ты уже была у врача? Всё хорошо? Срок какой? А кого ждёте? УЗИ делали? Вопросы посыпались градом, как из рога изобилия.

Я улыбнулась, снова забрав телефон. — Были, бабуль, только что оттуда. Всё прекрасно, малыш развивается хорошо, сердечко бьётся! Пока ещё слишком рано, чтобы пол определить, но он там уже такой... такой крошечный и настоящий!

— Ох, Мелисса! Это чудо, настоящее чудо! – она снова всхлипнула, но уже от радости. — Я уже представляю его, маленького... Главное – не переживай, всё будет хорошо. Если что, сразу мне звони, я всё расскажу, всему научу. У меня же опыт-то какой!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы ещё долго разговаривали. Бабушка делилась воспоминаниями, давала первые наставления и обещала приехать, чтобы лично меня обнять. Её счастье было таким искренним и заразительным, что мой собственный восторг только усилился.

Положив трубку, я ощутила легкое головокружение от нахлынувших эмоций. Адам крепко обнял меня. — Теперь Анет, – напомнил он, поцеловав меня в макушку. — Она, наверное, с ума сойдёт от счастья.

103

Я набрала номер Анет, уже зная, что её реакция будет такой же бурной, как и у бабушки, если не еще более эмоциональной. Она подняла трубку после первого же гудка.

— Анет, привет! У меня для тебя НОВОСТЬ! – я не могла сдержать восторженного тона. Мой голос, вероятно, звенел от счастья.

— Мелисс! Ты чего такая счастливая? Что там у вас произошло? – услышала я её звонкий голос, полный любопытства. Анет всегда умела угадывать моё настроение.

— Сестренка, мы... мы только что со скрининга! – выдохнула я, позволяя радости захлестнуть меня полностью. — Наш малыш! Он такой крошечный, Анет! Мы видели его, слышали сердечко!

На том конце провода послышался короткий возглас, а затем тишина, как будто Анет переваривала информацию. И тут её голос буквально взорвался.

— О БОЖЕ МОЙ! МЕЛИССА! ТЫ НЕ ВРЁШЬ?! НЕУЖЕЛИ?! АААААААА! – её крик радости был настолько громким, что Адам, стоявший рядом, улыбнулся и покачал головой. — Я так и знала! Я чувствовала! У меня было предчувствие! Рассказывай! Всё! Срочно! Как? Когда? Какой срок? Мальчик? Девочка? Он уже шевелится?

Я рассмеялась сквозь слезы счастья. — Спокойно, спокойно, родная! По одному вопросу! – я постаралась кратко пересказать ей детали визита к врачу, ощущения, которые мы испытали, увидев крохотное изображение на экране. — Он там такой маленький, Анет, но уже такой настоящий! Он там внутри, и скоро будет с нами!

— Мелисс, я... я просто не могу поверить! – голос Анет всё ещё дрожал от возбуждения. — Я так счастлива за вас с Адамом! Это самое лучшее, что я слышала за последнее время! Поздравляю вас, мои хорошие! Я знала, что у вас всё получится!

— Спасибо, сестренка, – я почувствовала тепло в груди. Поддержка Анет всегда была для меня очень важна.

— Так, стоп! Теперь мне нужно всё знать в деталях! Когда я могу к вам приехать? Сейчас же! Нет, давай ты приедешь! Или я к вам! Нет, лучше я! Мы должны это отпраздновать! И поболтать обо всём! Я уже представляю, как мы будем ходить по магазинам для малышей, выбирать одежду, коляску! О боже, я буду тётей! Самой лучшей тётей! – её энтузиазм был неиссякаем.

Я улыбнулась. Анет уже, кажется, запланировала всю ближайшую жизнь малыша. — Давай выдохнем сначала. Но да, встретиться обязательно нужно. Мы с Адамом тоже хотим это отпраздновать.

— Конечно, отпраздновать! Это событие века! Я уже думаю, какой тортик испечь! И кого позвать! Ладно, Мелисс, я позвоню тебе чуть позже, мне надо это осмыслить! И придумать план действий! Но главное: я очень-очень рада за вас с Адамом! Просто безумно рада! – она снова повторила, и в её голосе звучала неподдельная искренность.

Положив трубку, я посмотрела на Адама. Он нежно погладил меня по животу. — Ну вот. Все наши самые близкие теперь знают. Кажется, теперь это ещё реальнее.

— Да, – согласилась я, прижимаясь к нему. — Теперь это абсолютно реально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

104

Время бежит неумолимо, и каждый новый день приносит с собой новые ощущения. Малыш всё чаще напоминает о себе толчками, а мой животик неуклонно растёт, становясь всё более заметным. Беременность окунула меня в настоящие эмоциональные качели: то непреодолимая сонливость одолевает, заставляя искать уютное местечко для отдыха, то зверский аппетит просыпается, требуя незамедлительного удовлетворения. Это, пожалуй, самые необычные, но в то же время трогательные перемены.

Пока я проживаю эти волшебные месяцы, Адам, мой надежный герой, как всегда, держал в руках бразды правления кланом. Итальянцы снова попытались вмешаться в его дела, но он, как и всегда, блестяще справился с этой угрозой. Конечно, не без потерь — пришлось устранить одного из главных их предводителей, но теперь, я уверена, они точно поймут, что связываться с нами не стоит.

В эти месяцы Адам преобразился. Он всё больше погружается в роль будущего отца, становится невероятно внимательным и заботливым. Мои бабушки и Анет стали частыми гостями в нашем новом доме. Бабушка делится мудрыми советами, проверенными годами, а Анет, как истинная сестра, вооружает меня самыми свежими лайфхаками из интернета, касающимися всего на свете — от ухода за малышом до обустройства детской.

Завтрашний день обещает быть особенно волнительным — нас ждёт второй скрининг, где мы наконец-то узнаем пол нашего крохи. Я почему-то всей душой хочу мальчика, похожего на своего сильного и красивого Адама. Адам же мечтает о маленькой девочке, моей точной копии. Но, по правде говоря, это всё не так уж и важно. Главное, чтобы наш малыш был абсолютно здоровеньким. Это единственное настоящее желание, которое заполняет моё сердце.

Утро перед скринингом выдалось особенно тревожным. Я проснулась задолго до будильника, сердце колотилось где-то в горле, а в голове мелькали одни и те же мысли: — Кто же там? Всё ли хорошо? Адам, как будто чувствуя мое волнение, проснулся вместе со мной. Он крепко обнял, поглаживая мой округлившийся живот, и тихо прошептал: — Не волнуйся, моё солнышко. Всё будет хорошо. Главное, что наш малыш здоров. Его спокойствие всегда передавалось мне, и я немного расслабилась в его объятиях.

Мы позавтракали в тишине, нарушаемой лишь нежным поглаживанием живота Адамом. Он был непривычно собран и серьезен, но я видела в его глазах то же предвкушение чуда, что и в своих. По дороге в клинику мы почти не разговаривали, лишь крепко держались за руки. Атмосфера была наполнена смесью волнения, надежды и нетерпения.

В кабинете врача я легла на кушетку, и холодный гель коснулся живота. Адам сидел рядом, сжимая мою руку и не отрывая взгляда от монитора. Врач водила датчиком, и на экране показался наш малыш – такой крошечный, но уже такой настоящий. Мы видели его ручки, ножки, маленькое бьющееся сердечко. Каждое движение врача сопровождалось моим замиранием сердца. — Всё хорошо, развивается по сроку , – спокойно произнесла она, и я почувствовала, как огромный груз спадает с плеч.

Затем наступил самый долгожданный момент. Врач присмотрелась повнимательнее, чуть улыбнулась и сказала: — Поздравляю вас, у вас будет... Она сделала небольшую паузу, которая показалась вечностью. — Девочка!

В этот момент в кабинете повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь моим тихим ахом и счастливым выдохом Адама. Девочка! Маленькая копия меня, как и мечтал Адам. Я почувствовала, как по щекам потекли слезы – слезы радости и нежности. Адам наклонился и нежно поцеловал меня в лоб, а затем прошептал: — Моя принцесса... У нас будет девочка. В его глазах сияла такая неподдельная радость, что я поняла – это именно то, что он хотел больше всего. Моя мечта о мальчике на мгновение отошла на второй план, уступая место этому новому, прекрасному осознанию.

Выходя из клиники, мы шли, держась за руки, на лице Адама сияла улыбка, которую я не видела уже давно. Он уже начал фантазировать, как будет баловать нашу доченьку, какие платья ей купит и как будет учить её всем премудростям жизни. Я же, хоть и немного удивилась, что это будет девочка, чувствовала невероятное счастье. Моя маленькая принцесса уже совсем скоро будет с нами. Мы решили сразу же позвонить бабушкам и Анет – они точно будут в восторге.

И правда, главное, что малышка абсолютно здорова. Адам уже планировал устроить небольшой ужин в честь этого события, чтобы разделить радость с самыми близкими. Впереди ещё столько всего – выбор имени, обустройство детской, покупка крошечных платьиц. Но одно я знала точно: наша жизнь изменится навсегда, и это будут самые прекрасные изменения на свете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

105

Мы поехали домой, и внутри меня царило ощущение легкости. С каждой секундой радость множилась, наполняя пространство вокруг. Адам продолжал говорить о том, какие платья он хочет купить для нашей доченьки, как будет с ней играть, учить кататься на велосипеде и водить на прогулки в парке. Его улыбка была такой искренней, что я не могла сдержать смех.

Когда мы вошли в дом, я предложила Адаму выпить бокал шампанского, чтобы отметить это чудесное известие. Он согласился, и вскоре мы сидели за столом, подняв бокалы. — За нашу маленькую принцессу! – произнес он, его голос звучал так, как будто он уже привычно произносил это имя.

— За нее, и за нас, – добавила я, и мы припали губами к бокалам, наслаждаясь светом и радостью этого момента. Кажется, даже самые обычные вещи в этот день становились волшебными.

После позднего ужина мы решили приступить к планированию. На столе разложились блокноты, пастели и цветные ручки.

— С чего начнем? – спросила я, приоткрывая тетрадь, в которой собиралась записывать все идеи.

Адам, заряженный вдохновением, начал рассказывать о именах. — Как насчет Лили? Или Милана? Мне нравится, как звучат эти имена, – сказал он, сосредоточенно записывая.

— О, а мне нравится Ада. Оно такое нежное , – ответила я, чувствуя, как волнение вновь охватывало меня, но на этот раз от счастья.

Мы продолжали обсуждать варианты имен, словно создавая свой личный мир, полный надежд и мечтаний. В каждое новое имя я вкладывала кусочек нашей любви и надежды на будущее.

Когда мы утомились от обсуждений, я подумала о детской. — Давай сделаем ее яркой и волшебной! Можно выбрать тему с цветами или феями, – предложила я, изображая, как будет выглядеть комната.

Адам согласился: — Это будет наше пространство для моментов, которые мы будем хранить в сердце навсегда. Я вижу детскую, полную света и радости.

Погрузившись в приятные размышления, мы начали представлять, как будем украшать стены, выбирать мебель и наполнять комнату игрушками. Этот процесс наполнил наш вечер романтикой и ожиданием.

— Как же здорово, что у нас есть такой шанс создать что-то уникальное, что будет напоминать о нас и нашем малыше , – произнесла я, смыкаясь с Адамом в объятиях.

— И это только начало, – с улыбкой ответил он, – впереди нас ждет множество удивительных моментов.

Тихо уложившись на диване, мы продолжали делиться мечтами, смеясь и представляя, как будет проходить наша жизнь в новой роли – роли родителей. С каждым мгновением я понимала, что этот путь, несмотря на все волнения, будет самым прекрасным приключением, которое только можно представить.

Вскоре время дома затекло в уютное течение, наполненное радостью, надеждой и ожиданием. Мы обсуждали не только имена и дизайн детской, но и все те мелочи, которые перегружали наши головы. Как мы будем проводить семейные вечера, как будем учить нашу девочку новым вещам и какие навыки ценны, чтобы она могла стать счастливой.

— Давай сделаем так, чтобы она росла в окружении музыки, – предложил Адам, думая о том, как он начнет учить её играть на пиано. Я с улыбкой кивнула, представляя, как наша доченька будет занимать ее ножки на клавишах, а мы будем с гордостью смотреть на её старания.

— А я хотела бы, чтобы она смогла попробовать себя в рисовании и творчестве», – добавила я, мечтая о том, как мы будем приятное время вместе, раскрашивая свои шедевры.

Мы продолжали обмениваться идеями, и каждое новое предложение сверкало, как искорка, вдохновляя нас ещё больше. По мере того как вечер углублялся, нас охватывало волнение.

— Знаешь, мне иногда кажется, что мы не одни, – произнесла я, отвлекаюсь от бумажек и запуская руку в свою беременную округлость. – Мне иногда кажется, что она чувствует нас.

Адам посмотрел на меня с понимающей улыбкой. — Это именно то, что делает нас родителями. У нас уже есть связь, и она растёт с каждым днём, – сказал он, касаясь рукою моего живота.

Когда ночь сделала свои шаги, и лампы в комнате стали мягко светиться, мы начали обдумывать, как будем отмечать приближение нашей дочери.

— Как насчет вечеринки для нашей семьи и друзей? – предложила я. — Можно пригласить всех, кого мы любим, и разделить эту радость!

— Отличная идея! Мы можем сделать это как удивительную встречу, дать всем знать и показать, сколько счастья нас окружает , – согласился Адам, и его энтузиазм был заразительным.

Мы начали обдумывать весь план: что будем подготавливать для еды, какие украшения выбрать и как сделать эту встречу запоминающейся. В воздухе витало ощущение веселья и оживления.

После вечеринки, всякое вдохновение и колебания оставили мое сердце. Я никоим образом не могла избавиться от ощущения, что мир изменится в кардинальном смысле, и мы готовы к этому.

Когда ночь была почти у порога, и звезды начали мигать, я остро ощутила, что именно такие моменты и западают в сердце навсегда. Обняв Адама, я нашла надежду и утешение в его объятиях.

— Как же я счастлива с тобой, – произнесла я тихо, ощущая наше единение и связь, которая продолжала расти. – Я знаю, что мы станем отличными родителями».

— И это будет самое большое приключение в нашей жизни, – с улыбкой сказал он, смотря мне в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эта ночь стала одной из тех, когда полная луна светила в наши души, и с каждым вздохом мы приближались к будущему, полному любви, тепла и радости.

106

К вечеру дом наполнился голосами и счастливым смехом. Анет и бабушка приехали, и не одни – вместе с ними появилась и наша миссис Лилит, с которой мы так сроднились. И, конечно же, никто не пришел с пустыми руками. Миссис Лилит, сияющая и полная предвкушения, сразу же объявила, что взяла двухнедельный отпуск.

— Пока вы справляетесь без меня, – сказала она с улыбкой, ставя на стол внушительную корзину с фруктами и домашней выпечкой, – но с появлением малышки Лилит будет с вами, обещаю! Ее слова вызвали теплый отклик в моем сердце. Было приятно знать, что наш будущий маленький мир будет окружен такой заботой и любовью.

— Так где там наша маленькая принцесса? – звонко произнесла бабушка, проходя в гостиную и оглядываясь по сторонам, словно ожидала увидеть малышку, играющую в углу.

— Бабушка, она в животе у сестры! – с улыбкой поправила ее Анет, держа в руках огромную сумку, которая, судя по запаху, была полна моих любимых сладостей и, вероятно, чем-то очень полезным для будущей мамы.

Мы с Адамом вышли им навстречу, на наших лицах сияли улыбки. Адам выглядел особенно счастливым и расслабленным, его глаза светились гордостью. Бабушка тут же заключила меня в свои объятия, гладя мой живот.

— Моя хорошая, моя ласточка! И кто же там у нас? – прошептала она, и в ее голосе чувствовалось столько нежности и ожидания.

Я посмотрела на Адама, он подмигнул. — Девочка, бабушка, у нас будет девочка! – с сияющей улыбкой произнес он, и в этот момент его радость была почти осязаемой.

Лицо бабушки расцвело, а Анет воскликнула от восторга. Миссис Лилит тоже широко улыбнулась. Воздух в доме буквально завибрировал от радости. Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, окруженной такой любовью и предвкушением чуда. Мы сели за стол, и вечер превратился в шумные посиделки, где каждый делился своими мечтами и советами, касающимися нашей маленькой принцессы.

— Девочка! У нас будет девочка! – повторила бабушка, и ее глаза наполнились слезами счастья, пока она снова обнимала меня. — Какое счастье, какая радость! Нужно думать о самом главном – о имени!

Анет тут же загорелась: — Ох, имя! Я уже столько вариантов перебрала! Адамушка, ты-то что думаешь?

Адам, улыбаясь, взял меня за руку. — Мы с моей красавицей уже кое-что обсуждали, правда? Он нежно погладил мой живот.

Миссис Лилит, которая до этого тихо улыбалась, вдруг произнесла: — Как интересно, ведь мой отпуск совпадает с вашим радостным событием. Возможно, это знак? Ее взгляд был таким теплым и полным надежды, что я почувствовала легкий толчок в сердце.

— Знак чего, миссис Лилит? – с любопытством спросила Анет.

Бабушка, которая уже успела достать из своей сумочки блокнот и ручку, готовая записывать все предложения, подняла взгляд.

— Может быть, это знак для имени? – ответила миссис Лилит, чуть смущаясь, но при этом глядя прямо на нас с Адамом. — Лилия, например? Или, может быть, даже

Габриэлла

? Это очень красивое и сильное имя, означающее '

Божья сила'

.

Я обменялась взглядом с Адамом. Мы ведь действительно думали об этом. Предложение миссис Лилит, как и ее мудрость и доброта, уже давно восхищали нас, и она так гармонично вписалась в нашу семью. Идея дать нашей дочери красивое и сильное имя, которое мы уже обсуждали, теперь обрела новую глубину.

— А ведь это прекрасная мысль! – воскликнула я, прежде чем Адам успел что-либо сказать. —Бабушка, Анет, мы с Адамом уже подумывали о таком имени... Оно очень красивое, и звучит нежно.

— Габриэлла? – задумчиво произнесла бабушка, записывая. —Красиво, необычно... Но мне нравится! Она радостно улыбнулась нашей гостье.

Анет подскочила. — Ого! Это так мило! Габриэлла... Малышка Габриэлла! Я уже представляю ее!

Миссис Лилит покраснела от удовольствия. — Ох, вы меня смущаете! Но если это будет в радость, то мне будет очень приятно!

Адам крепко сжал мою руку и посмотрел на меня с любовью. — Итак, кажется, мы пришли к общему решению. Наша принцесса будет... Габриэлла.

В этот момент в комнате повисла тихая, но очень теплая атмосфера. Имя было выбрано. Оно было полно нежности, силы и особой благодарности к человеку, который уже стал для нас родным. Вечер продолжился в обсуждении, какая же будет наша маленькая Габриэлла, какие у нее будут глазки и волосы, и как мы будем ее баловать. А я чувствовала, как под сердцем моя малышка, кажется, дала легкий толчок, словно соглашаясь со своим новым, прекрасным именем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

107

История от лица Адама:

Через полмесяца Мелисс рожать. Эта беременность… она изменила во мне что-то. Тем, кем я был раньше, и тем, кем я стал теперь – это два разных человека.

Властный мафиози, беспощадный, не щадящий никого, убийца и глава… Любовь, чувства, а главное – семья… всего этого не было в моем списке. Моя жизнь была построена на силе, контроле и железных правилах. Никаких слабостей, никаких привязанностей, которые могли бы помешать.

Но с появлением Мелисс, а потом и с известием о нашей малышке, моя жизнь изменила свой оборот. Началось совершенно новое начало, глава, которую я никогда не смел представить. Я узнал, что такое настоящая нежность, безусловная любовь, и как это – чувствовать себя по-настоящему живым.

Габриэлла… Я жду не дождусь твоего появления, моя кроха. Мир кажется другим, когда знаешь, что скоро увидишь тебя.

Каждый день теперь словно отсчитывает время до ее появления. Раньше я жил будущим, просчитывая каждый шаг, каждое действие, чтобы укрепить свою власть, расширить влияние. Теперь мое будущее – это она, наша Габриэлла, и Мелисс. Я смотрю на Мелисс, такую хрупкую и сияющую, и не узнаю себя. Тот Адам, что не моргнув глазом отдавал приказы, способные сломать судьбы, теперь часами может стоять у детской кроватки, просто представляя, как она будет спать там, в безопасности.

Понимаю ли я, какой путь прошел? Конечно. Понимаю ли, что мой прежний мир не исчез? Тоже. Но теперь он отступает на второй план. Мои мысли не заняты лишь сделками и противниками. Они заполнены мечтами о первом крике, о маленьких пальчиках, которые обхватят мой палец, о первой улыбке. Это... это что-то настолько чистое и настоящее, чего мне так катастрофически не хватало.

Ради них я готов на все. Моя сила, моя власть – все теперь имеет другой смысл. Это не просто инструмент для завоевания, это щит. Щит, чтобы защитить моих девочек от любого зла, от теней моего прошлого, которые, как бы я ни старался, все еще тянутся за мной. Я должен быть сильным не для себя, а для них.

Иногда я ловлю себя на мысли, что мне страшно. Страшно быть не тем отцом, каким она заслуживает. Страшно не справиться с этой новой ролью, быть слишком... старым собой. Но потом я смотрю на Мелисс, на ее уверенность во мне, на ее любовь, и понимаю, что она уже изменила меня. Она показала мне, что во мне есть нечто большее, чем холодный расчет и беспощадность.

Габриэлла… моя маленькая принцесса. Ты еще не появилась, а уже перевернула весь мой мир с ног на голову, наполнив его смыслом, о котором я и не смел мечтать. Скоро, совсем скоро… и моя жизнь никогда не будет прежней. И я готов к этому. Более чем готов.

— Отец гордился бы мной, – эта мысль теперь часто приходит мне в голову, когда я смотрю на спящую Мелисс, или на свою руку, лежащую на ее округлившемся животе. Это не просто слова, это осознание.

Мой отец был человеком старой закалки, человеком железных принципов и суровой дисциплины. Он учил меня быть сильным, беспощадным, всегда контролировать ситуацию, никогда не показывать слабость. Он хотел, чтобы я был лучшим, чтобы я превзошел его во всем, что касалось власти и влияния. И я превзошел. Я стал тем, кого боялись, кого уважали, кто не знал пощады. Я думал, что именно это принесет ему гордость.

Но теперь я понимаю, что он гордился бы не только этим. Он бы увидел, что я не просто сохранил его наследие – я его *преобразил*. Я взял всю ту силу и волю, которую он мне привил, и направил их на созидание. Я строю не просто империю, основанную на страхе, а семью , основанную на любви и преданности.

Возможно, он бы не понял моей слабости к этим чувствам, но он бы точно оценил ту невероятную, неистовую силу, с которой я теперь готов защищать то, что принадлежит мне. А теперь мое – это не только бизнес и территории. Это Мелисс, это наша Габриэлла. Это их безопасность, их счастье.

Он учил меня быть фундаментом. И я стал им. Только теперь этот фундамент не из холодного камня, а из чего-то гораздо более прочного – из любви, которая способна противостоять любому натиску. Я не просто выжил в этом мире, я нашел в нем смысл, о котором он, возможно, и сам мечтал, но никогда не позволял себе.

Да, отец гордился бы мной. Потому что я не сломался, я не сдался. Я прошел сквозь огонь и лед, но вышел из него не только уцелевшим, но и обретшим то, что делает меня по-настоящему целым. Я строю будущее, которое он, возможно, предназначал мне, но уже на своих условиях, с собственными ценностями. И это будущее начинается через полмесяца, с первым криком моей дочери, моей Габриэллы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

108

Истрия от лица Мелисс:

С самого утра у меня было какое-то странное, тяжелое предчувствие. Возможно, это просто нервы – до родов осталась всего неделя, и страх, признаться честно, начинает брать верх. Я стараюсь не думать об этом, но все равно немного побаиваюсь. Каждая боль внизу живота кажется предвестником, каждый толчок Габриэллы заставляет сердце замирать.

Я как раз заканчивала собирать сумку в роддом – складывала последние мелочи, которые казались такими важными, такими необходимыми для нашей малышки. И тут завибрировал телефон. Смс-уведомление.

— Любимая, жду тебя по этому адресу (адрес известного ресторана). Я отправлю за тобой машину, буду ждать. Люблю тебя. В конце стояло «

Адам

».

Хм, неизвестный номер. Может, он сменил номер? А почему не предупредил? Странно, конечно. Но… ресторан! Мой Адам, который последнее время был так погружен в дела клана, решил устроить мне сюрприз. Сердце тут же подпрыгнуло от радости, а все плохие предчувствия разом отступили.

— Надо переодеться… – прошептала я с улыбкой на лице, откладывая сумку в сторону.

Я поспешила к гардеробу, размышляя, что же надеть. За окном сияло солнце, обещая прекрасный день. Моя фигура, конечно, приняла форму шара, и большинство старых вещей на мне уже не сходились. Но у меня было это легкое шифоновое платье, свободное и воздушное, в котором я чувствовала себя хоть немного изящной.

Быстро переодевшись, я вышла из дома. У ворот уже ждал черный, блестящий автомобиль. Открыв дверцу, я осторожно опустилась на сиденье, ощущая, как платье скользит по ногам. Водитель, не произнеся ни слова, резко нажал на газ, и машина тронулась с места, набирая скорость.

— А куда мы едем? – встревоженно, но все еще с легким предвкушением поинтересовалась я, глядя на незнакомый профиль водителя в зеркале заднего вида.

— Скоро узнаешь, – глухо раздалось в ответ.

Что-то в его голосе, в этих словах, заставило меня сжаться. Мое сердце вдруг пропустило удар, а то самое утреннее плохое предчувствие вернулось, но теперь оно было не просто смутным, оно обдало меня ледяным холодом.

Из разваленных дверей дома, словно призрак из прошлого, появился он… Алекс.

Мозг отказывался верить. Алекс. Но как? Он же мертв, я своими глазами видела… или мне казалось? Он сгорел в том пожаре, в той адской схватке! А сейчас он стоял передо мной, живой, с той же отвратительной ухмылкой на лице. Это не могло быть правдой. Это какой-то кошмарный спектакль, злая шутка. Но боль внизу живота, резкая, пронзительная, отнюдь не казалась шуткой. Она ужасно потянула, заставив меня обхватить живот обеими руками, пытаясь хоть как-то унять ее.

— Вот так встреча, здравствуй, любимая племянница, – произнес Алекс, подходя ближе. Его голос был таким же вкрадчивым и ядовитым, как я помнила. — Оу, вижу, уже с ребенком. Его взгляд скользнул по моему округлому животу, и я почувствовала, как по спине пробежал мороз.

— Не смей меня трогать, урод! – прошипела я, отступая назад, но водитель, который привез меня сюда, крепко схватил меня за плечи, не давая убежать. Его хватка была железной.

— А если трону? Что ты сделаешь, а? – Алекс приблизился еще на шаг, его глаза хищно блеснули. — Смотри, Мелисс, ты тут одна, далеко от дома… Адам тебя не найдет. Он не спасет тебя снова…

Эти слова душили меня, перекрывая воздух. Я понимала, что он говорит правду. Адам не знает, где я. Это пугало больше всего. Я была в его власти, и никто не придет на помощь.

— А кстати, знаешь, чей это дом? – наигранно сказал Алекс, широким жестом указывая рукой на эти развалины. — Это дом твоих покойных родителей, которых убил я. Ну, причину ты, конечно, знаешь . И снова раздался его мерзкий, ужасный смех, который эхом отразился от стен заброшенного дома.

Я не вырывалась из рук громилы. Страх за малышку внутри меня был сильнее страха за себя. Каждое движение, каждое усилие могло навредить ей. Я стояла, сгорбившись, прижимаясь к животу.

Алекс достал из кармана своего пиджака какие-то бумаги. — Вот смотри, дрянь, смотри! Он подошел ко мне почти вплотную, тыча какими-то документами мне в лицо. Я инстинктивно отвернулась, еще сильнее обхватив живот, пытаясь спрятать его от всех, от этого ужаса.

— Сюда смотри, дрянь! Его рык оглушил меня. Я вздрогнула, затряслась от страха, слезы, которых я так долго сдерживала, начали беспомощно течь по щекам.

— Смотри, я сказал! Он схватил меня за подбородок, резко повернув мое лицо к себе. — Знаешь, что это? Отвечай, тварь!

Я мотнула головой в знак отрицания.

«Не знаешь», – снова сказал он, наклоняясь ко мне, его дыхание опалило мое лицо. — Я тебе скажу. Это завещание на имущество, и оно, деточка, на твое имя. Но я… Я тебе ничего не дам. Я сжег этот дом. Сжег вместе со всем, что там было… Последние слова он произнес с таким садистским удовольствием, что я почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Он наслаждался моим ужасом, каждой моей слезинкой. А боль в животе становилась все сильнее, острее.

Он отдернул бумаги, и в следующий миг я почувствовала обжигающую пощечину. От удара голова дернулась в сторону, во рту появился солоноватый привкус крови. Но боль от удара была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.

— Неужели ты думала, что так просто отделаешься? — Алекс снова приблизился, его глаза горели безумием, а губы скривились в отвратительной усмешке. — Думала, смерть поставила точку? Нет, Мелисс. Я вернулся, чтобы закончить начатое. Он потянулся к моему животу, и я отшатнулась, но хватка водителя на моих плечах не позволила мне сдвинуться с места.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не трогай ее! — мой голос сорвался на хриплый шепот, но Алекс лишь рассмеялся.

— О, я трону. Я заберу у тебя все, что дорого, точно так же, как ты отняла у меня все. Его палец угрожающе скользнул по моему животу, и я содрогнулась от отвращения и ужаса. Боль внизу живота усилилась, превращаясь в тупую, ноющую волну, которая накатывала снова и снова. Мне стало трудно дышать.

109

Вторая пощечина была еще сильнее, чем первая. Голова снова отлетела в сторону, и я почувствовала, как в ушах зазвенело. Теперь кровь не просто солоноватым привкусом расплывалась во рту, она наполнила его, и я почувствовала, как тонкая струйка потекла из уголка губ.

Я попыталась вырваться из хватки громилы, но его пальцы, словно стальные тиски, сомкнулись на моей шее, лишая меня возможности дышать. Воздух свистнул где-то глубоко в легких, но не достиг их. Я задыхалась, отчаянно цепляясь руками за его массивную руку, пытаясь ослабить хватку, но он был неподвижен, как скала.

Алекс, с его омерзительной, торжествующей ухмылкой, склонился надо мной. Его взгляд прожигал насквозь.

— Ты думала, что сбежишь, Мелисс? Думала, что я оставлю тебя в покое? — его голос был тихим, вкрадчивым, но от него по телу пробежала волна ледяного ужаса. — Ты очень ошибалась. Я всегда возвращаюсь за своим. Он провел грязным пальцем по моей щеке, пачкая ее кровью и слезами, и этот жест был отвратительнее любого удара.

Мир вокруг меня начал плыть. Цвета стали тусклыми, очертания размытыми. Единственное, что я чувствовала отчетливо – это пульсирующую боль внизу живота, которая становилась все сильнее, все пронзительнее. Мое тело пронзала дрожь. В голове рисовали самые страшные картины: Габриэлла… моя малышка… Нет, только не это! Не здесь!

Дыхание становилось прерывистым, я хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. В глазах потемнело, и я почувствовала, как силы оставляют меня. Последнее, что я осознала, прежде чем сознание окончательно покинуло меня, это нарастающее ощущение влаги между ног, и отчаянный, беззвучный крик в моей голове: нет… Габриэлла…

Тьма поглотила меня.

Я с усилием распахнула веки. Мир все еще плыл, но среди размытых пятен я различила его силуэт. Он был здесь. Он пришел! В тот же миг раздался оглушительный выстрел, и громила, что держал меня, с хрипом рухнул на землю, выпустив мою шею из своих стальных объятий. Я закашлялась, жадно хватая воздух.

Но облегчение было мимолетным. Алекс, не растерявшись ни на секунду, рванулся ко мне. Его рука крепко схватила меня, прижимая к его холодному телу. В следующий миг дуло пистолета уперлось в мой висок. Холод металла пронзил мою кожу, и я замерла, парализованная ужасом.

— Дернешься… и твоя женушка сдохнет вместе с дочкой — прошипел Алекс, его голос был полон триумфа и безумия. Слова, предназначенные Адаму, вонзились в меня, как кинжалы.

Адам замер, его пистолет, поднятый мгновение назад, дрогнул в руке. Он смотрел на меня, на пистолет у моего виска, и его лицо исказила мучительная боль. Медленно, словно не в силах сдвинуться, он опустил оружие на землю. Оно глухо стукнулось о бетон. Он стоял неподвижно, его глаза были прикованы ко мне, полные отчаяния. Он боялся. Не за себя. За нас. За меня. За нашу малышку.

Имя Адама, словно спасительный якорь, мелькнуло в моем затухающем сознании. Адам… Но сразу же пришла мысль: он не успеет. Он не спасет меня. Мы погибнем… мы погибнем все, вместе с моей крошкой нерожденной. Слезы текли, смешиваясь с кровью, и каждая капля казалась горьким укором. Прости меня, любимый. Я плохая жена и мать. С этими мучительными мыслями, вязнущими в липком страхе и боли, я закрыла глаза, погружаясь в черноту.

— Мелисс… Мелисс!

Голос. Он был где-то далеко, словно из другого мира. Голограмма? Последний отблеск разума, который вот-вот погаснет? Это галлюцинация… нет…

— Мелисс!

Голос стал громче, настойчивее, прорываясь сквозь пелену тьмы. Это был он. Адам.

Я с усилием распахнула веки. Мир все еще плыл, но среди размытых пятен я различила его силуэт. Он был здесь. Он пришел! В тот же миг раздался оглушительный выстрел, и громила, что держал меня, с хрипом рухнул на землю, выпустив мою шею из своих стальных объятий. Я закашлялась, жадно хватая воздух.

Но облегчение было мимолетным. Алекс, не растерявшись ни на секунду, рванулся ко мне. Его рука крепко схватила меня, прижимая к его холодному телу. В следующий миг дуло пистолета уперлось в мой висок. Холод металла пронзил мою кожу, и я замерла, парализованная ужасом.

— Дернешься… и твоя женушка сдохнет вместе с дочкой, — прошипел Алекс, его голос был полон триумфа и безумия. Слова, предназначенные Адаму, вонзились в меня, как кинжалы.

Адам замер, его пистолет, поднятый мгновение назад, дрогнул в руке. Он смотрел на меня, на пистолет у моего виска, и его лицо исказила мучительная боль. Медленно, словно не в силах сдвинуться, он опустил оружие на землю. Оно глухо стукнулось о бетон. Он стоял неподвижно, его глаза были прикованы ко мне, полные отчаяния. Он боялся. Не за себя. За нас. За меня. За нашу малышку.

В следующее мгновение раздался еще один выстрел, пронзительный и неожиданный. Он не был направлен на Адама. Он был… сзади. Одновременно я почувствовала резкое жжение на руке, и по коже потекла теплая, липкая красная жидкость. Алекс, крепко державший меня, замер. Его тело на мгновение стало деревянным, а потом он обмяк и тяжело рухнул на землю, выпустив меня.

Свобода! Я не раздумывая рванулась прочь от него, от этого кошмара, прямо в раскрытые объятия Адама. Его руки сомкнулись вокруг меня, крепкие и надежные, и я уткнулась лицом в его грудь, жадно вдыхая его запах, пытаясь убедиться, что это не сон, не галлюцинация. Слезы хлынули из глаз, но теперь это были слезы не только страха, но и невероятного облегчения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И только тогда, сквозь пелену слез, я увидела его. Майкл. Он стоял чуть поодаль, пистолет все еще дымился в его руке. Это он. Он спас нас. Он выстрелил Алексу в спину.

Адреналин, страх и облегчение сменились новой, невыносимой волной боли. Только что пережитый кошмар, весь этот хаос, обернулся чем-то еще более ужасающим. Мой низ живота скрутило спазмом, таким сильным, что я непроизвольно согнулась. Дыхание перехватило, и из горла вырвался приглушенный стон.

— Адам… мне… мне плохо… — прошептала я, цепляясь за его рубашку.

Его взгляд, только что полный облегчения и ярости, мгновенно сменился паникой. Он опустил глаза на мой живот, и ужас отразился в его глазах.

— Схватки… — выдавила я, чувствуя, как новый спазм прокатывается по телу, заставляя меня скривиться.

Не теряя ни секунды, Адам подхватил меня на руки. Я была легкой, как перышко, в его сильных руках. Он буквально пулей метнулся к машине, открыл пассажирскую дверь и осторожно, но стремительно уложил меня на сиденье.

— Майкл, спасибо! Мы… мы едем в роддом! — крикнул он на ходу, уже садясь за руль.

Двигатель взревел, и машина сорвалась с места, оставляя позади Майкла и весь пережитый ужас. Теперь единственной целью было одно — роддом. Каждая кочка на дороге отзывалась новой вспышкой боли, а мое сердце колотилось в бешеном ритме, предвещая неминуемое. Страх за малышку, за ее преждевременное появление, навалился с новой силой.

110

Каждая секунда в машине тянулась вечностью, а дорога превратилась в полосу препятствий, где каждая неровность отзывалась острой болью, пронзающей низ живота. Я стиснула зубы, вцепившись в ремень безопасности, пытаясь дышать глубоко, как учили на курсах для будущих мам, но схватки накатывали одна за другой, все сильнее и чаще. Мир сузился до боли и прерывистого дыхания.

— Держись, любимая, мы почти на месте, – голос Адама звучал напряженно, но успокаивающе. Он крепко сжимал руль, BMW – Я уже звонил, они нас ждут.

Его глаза то и дело бросали быстрые взгляды на меня, полные тревоги и бессильной ярости на то, что он не может облегчить мою боль. Скорость, с которой он вел машину, была на грани фола, но я не видела вокруг ничего, кроме расплывающихся огней города, сливающихся в одно с пеленой перед глазами.

Наконец, мы резко остановились перед ярко освещенным входом в роддом. Адам выскочил из машины еще до того, как она окончательно замерла, и распахнул мою дверь.

— Нам нужна помощь! Схватки! — закричал он, и его голос эхом разнесся по ночной тишине.

В ту же секунду из дверей выкатилась каталка, сопровождаемая двумя медсестрами в синих униформах и врачом. Их лица были серьезны, движения отточены и быстры.

— Что случилось? Срок? — спросила врач, уже склоняясь надо мной.

— Нет, рано! Мы… нас только что… напали… — выдохнула я, но очередная схватка перебила меня, и я схватилась за руку Адама.

— Быстрее в приемный покой! — скомандовала врач, и меня аккуратно, но стремительно переложили на каталку.

Я чувствовала, как меня везут по коридорам, слышала стук колес каталки и быстрые шаги. Белый свет ламп резал глаза, запахи больницы – смесь антисептика и чего-то неуловимо медицинского – обволакивали. Адам бежал рядом, не отпуская моей руки, его лицо было бледным и напряженным, но в глазах горела решимость.

— Я здесь. Я с тобой , — повторял он, и эти слова были единственной якорем в нарастающем хаосе.

Внутри меня бушевал ураган. Мое тело боролось, а разум отчаянно цеплялся за мысль о нашей малышке. Еще слишком рано, слишком опасно. Я молилась, чтобы она была в порядке, чтобы все это закончилось. В тот момент весь пережитый ужас с Алексом, Майкл, выстрел – все отступило на второй план перед этой новой, всепоглощающей болью и страхом за ребенка.

Три дня пролетели незаметно, наполненные нежным шелестом одеялец, тихим сопением Габриэлы и бесконечным любованием. Наша малышка оказалась на удивление спокойным ребенком, и это было настоящим подарком. Она крепко спала, мирно ела и редко беспокоила нас плачем, чем безумно радовала и меня, и Адама. Со мной тоже все было хорошо, силы быстро восстанавливались, и я чувствовала себя полной энергии, готовой к новой главе нашей жизни.

И вот наступил долгожданный день выписки. Сегодня Габриэла вернется в свой новый дом, где ее уже ждет уютная кроватка, ворох игрушек и наша бесконечная любовь. Я с трепетом переоделась в легкое, воздушное платье, которое Адам купил специально для этого дня, а затем принялась за нашу крошку. Аккуратно завернула ее в розовый конверт, купленный Адамом еще до ее рождения, – мягкий, с вышитой короной и именем "

Габриэла

" посредине, он был идеален для нашей маленькой принцессы.

Мы с Адамом, светясь от счастья, вышли из дверей роддома. Я держала малышку, прижимая ее к себе, а Адам обнимал меня за талию. У самого выхода нас уже ждала целая делегация самых родных и любимых сердец. Первыми я увидела сияющие лица бабушки и Аннет, Майкла и Стейси, а рядом с ними, с неизменной элегантностью и теплой улыбкой, стояла миссис Лилит. Все они держали в руках букеты цветов и нетерпеливо ждали.

Адам шагнул ко мне, его глаза блестели от волнения и счастья. Он протянул мне огромный, благоухающий букет красных роз – моих любимых. Их бархатные лепестки были такими же глубокими и страстными, как его взгляд. — Для тебя, любимая, — прошептал он, и я почувствовала, как тепло разливается по всему телу.

Затем к нам подошел доктор, и в его руках была наша спящая Габриэла. Адам бережно взял ее, и в этот момент я увидела его – настоящего отца, держащего свое сокровище. Его лицо было полно нежности и трепета. Он склонился над малышкой, нежно поцеловал ее в лобик, а потом, подняв глаза ко мне, поцеловал и меня. — Спасибо, любимая, — тихо прошептал он, и эти слова, произнесенные так искренне, были для меня самыми прекрасными, самым ценным подарком после всего, через что мы прошли.

Все остальные, стоявшие позади, тут же подскочили, окружив нас. Каждый протягивал букет цветов, каждый говорил теплые слова поздравления, обнимал, делился нашей радостью. Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, окруженной любовью, заботой и поддержкой.

Мы, счастливые и довольные, сели в машину, чтобы отправиться домой, где нас ждало празднование этого долгожданного события. Наша новая жизнь, уже втроем, только начиналась, и она обещала быть прекрасной.

Приехав домой, мы ахнули от восторга. Весь дом был преображен! От входной двери и до самой гостиной висели розовые шары разных форм и размеров, многие из них были украшены золотистыми буквами, складывающими имя "

Габриэла

". Воздух был наполнен ароматом свежих цветов и праздничной атмосферой.

Но по-настоящему меня поразила спальня нашей малышки. Она была оформлена с такой нежностью и любовью, что у меня перехватило дыхание. Все в розовых и кремовых тонах, мягкие игрушки сидели на полочках, а в центре комнаты стояла изящная, белоснежная колыбель с пышным балдахином, из которого свисали милые погремушки-облачка и звездочки. Над колыбелью, словно драгоценный камень, висела аккуратная табличка с именем "

Габриэла

". Это было не просто красиво, это было совершенно. Мое сердце переполнилось нежностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бережно положив нашу спящую дочку в эту сказочную колыбель, мы убедились, что ей там комфортно, а затем, присоединившись к нашим гостям, вышли на просторную веранду, где уже был накрыт праздничный стол, усыпанный угощениями. Солнце мягко садилось за горизонт, заливая все вокруг золотистым светом.

— Минуточку внимания! — произнес Адам, и все голоса утихли. Он подошел ко мне, взял мою руку и мягко притянул к себе, его глаза сияли особенным светом. Из кармана пиджака он достал небольшую коробочку, перевязанную изящным белым бантом. — Это тебе, любимая, — сказал он, его голос был полон нежности.

Но на этом сюрпризы не закончились. Адам жестом позвал нашего нового дворецкого, который тут же подошел, держа в руках какие-то документы. Дворецкий почтительно передал их Адаму, а тот, с торжествующей улыбкой, протянул их мне.

— Держи, любимая, это тебе, — произнес он.

Мои глаза пробежали по строчкам, и я не могла поверить своим глазам: —Заявление о поступлении в академию дизайнера.

— О боже мой! Моя мечта! — выдохнула я, и слезы навернулись на глаза. Я обняла Адама так крепко, как только могла, прижимаясь к нему. — Спасибо, любимый! Спасибо! Он подарил мне мою мечту, ту, о которой я думала годами, но которую отложила из-за других обстоятельств. Это было прекрасно, это было невероятно.

— А теперь открой коробку, — его голос звучал весело, когда он отодвинулся чуть-чуть, чтобы я могла посмотреть на второй подарок.

С волнением и предвкушением я дрожащими пальцами развязала бант и открыла коробочку. Внутри, на бархатной подушечке, лежал блестящий, стильный ключ от автомобиля. Мое сердце пропустило удар. Я узнала его мгновенно: это был ключ от BMW M6.

Я подняла глаза на Адама, не в силах вымолвить ни слова. Его улыбка была широкой и счастливой. Он не просто подарил мне машину, он подарил мне свободу, возможность воплотить в жизнь все, о чем я мечтала. Это был день, который мы никогда не забудем.

Этот момент был словно волшебный миг, полный счастья и любви. Сердца бились в унисон, и казалось, что весь мир вокруг нас перестал существовать, оставив только теплоту наших чувств.

— Я не могу поверить, что это происходит, — прошептала я, сжимая руки Адама. В его глазах светилась искра, которая придавала мне сил и уверенности.

Толпа вокруг нас аплодировала, смеясь и пафосно поднимая бокалы с шампанским. Чувство радости просто переполняло меня. Все трудности, преграды и страхи остались позади, и сейчас мы были только вдвоем.

— Это только начало, Мелисс, — произнес Адам, наклоняясь ко мне так близко, что я могла почувствовать его дыхание. — Я обещаю, что сделаю все, чтобы каждый день нашей жизни был таким же счастливым.

Слезы радости закапали на щеки, и я почувствовала, как люблю его еще сильнее. Этот день запомнится нам как наш самый светлый и счастливый момент — день, когда началась наша новая жизнь, полная надежд, мечт и, конечно, любви.

Я никогда не могла бы представить, что жизнь обычной девушки обернется такими захватывающими поворотами. Наша первая встреча была полна ненависти и агрессии. Я могла бы убить его в ту минуту, а он, возможно, тоже испытывал ко мне такие же чувства.

Но с каждым новым мгновением, проведенным вместе, что-то изменилось. Ненависть постепенно уступила место нежности и любви. Это было как волшебство, как превращение тьмы в свет.

Смотря на нашу спящую малышку рядом с Адамом, я чувствовала, как в моей груди согревается счастье. Эти моменты; первый взгляд, первая улыбка, все трудности и испытания, которые мы преодолели вместе — все это сделало нас сильнее.

Я искренне благодарна судьбе за тот самый вечер, когда наша история началась. Весь опыт, который мы приобрели, каждое выпавшее испытание привели нас к этому чудесному моменту. Мы не просто пережили бурю; мы вышли из нее с новыми силами и надеждами. У нас впереди длинный путь, полон любви, поддержки и новых удивительных событий. И я готова идти по этому пути вместе со своим мужчиной, рядом с нашей дочерью. Это лишь новое начало нашей жизни, и я знаю — вместе мы справимся со всем.

Дорогие читатели, на этом конец истории "Новое Начало"

Спасибо всем, кто следил за Мелисс и Адамом. Пожалуйста, ставьте звезды и оставляйте отзывы — это очень важно для продвижения книги. ????⭐️

Это не прощание. Уже скоро — новая книга, полный эмоций и неожиданных поворотов. Которая покорит вас с первых страниц. Оставайтесь со мной, будет интересно.

С любовью,

Adalin Sezar❤️

Конец