Незабудка

1

Янина

- Я тебе завидую, - Соня развалилась на моей постели. Покрывало под ней сморщилось складками. Мне такое не нравится. Если уж я заправила кровать, она должна оставаться идеальной, гладкой, как зеркало, до самого вечера. Но, Соне на это плевать. Мы, с сестрой очень похожи внешне, можно сказать одно лицо, но совершенно разные, внутри. Соня – шабутная. Девочка-праздник. Вокруг нее вечно что-то происходит. – Роберт - настоящий красавчик, - Соня перекатывается на живот, подпирает лицо ладонями, я же закрываю глаза, чтобы не видеть беспорядка, который сестра устроила. Выговаривать ей бесполезно. Соня обзовёт меня скучной. И будет, в общем-то, права. Я скучная, правильная, педантичная. Я с рождения такая, полный антипод сестре. И меня это не обижает. Ведь будь это не так, Роберт, а точнее его образцовая семья, никогда не обратили бы на меня внимание. Я соответствую семье Луц, от кончиков пальцев, до корней волос. И горжусь этим. А еще, я влюблена. В своего жениха. Роберт и правда очень красивый. Галантный. Всегда одет с иголочки. От одного взгляда на него, мои колени превращаются в желе!

- Да, красавчик, - соглашаюсь, не в состоянии скрыть улыбки.

- Когда он возвращается?

- Через две недели, - Роберт учится в Англии. Там же проходит стажировку, в одном из филиалов своего отца.

Мы познакомились год назад, на конференции посвящённой медицине и робототехнике, в сфере протезирования. Я планировала взять интервью для своего университетского проекта. В новеньком брючном костюме, я чувствовала себя взрослой, деловой и профессиональной. Ровно до того момента, пока не встретилась с медовыми глазами Роберта. Все вопросы интервью разом вылетели из моей головы. Я стояла посреди большого зала, смотрела на Роберта, не в силах закрыть рот. Молодой парень улыбнулся мне. Быстро скользнул теплым взглядом по моему телу и… сделал шаг навстречу. Сперва один, будто неуверенный. А следом еще шаг и еще. Его улыбка расцветала по мере приближения, становясь сногсшибательной. А мое сердце билось, словно тропическая птичка в клетке. Я даже пошевелится не могла. Просто плавно поднимала лицо, не в силах разорвать зрительного контакта.

- Здравствуйте, - голос словно патока окутал меня с ног до головы. – Янина? – его взгляд упирается в бэйдж, а после снова «глаза в глаза». – Красивое и очень необычное имя.

- Спасибо, - с трудом ворочаю языком. – Здравствуйте.

- Роберт, - говорит молодой человек. Тянет руку, для рукопожатия. Я наблюдаю за тем, как вкладываю свою маленькую ладошку в его большую, будто со стороны. Его кожа смуглая, загорелая, очень теплая, моя же наоборот – молоко, и ледяная. Роберт задерживает рукопожатие дольше положенного, едва уловимым движением поглаживая кончики моих пальцев. Я будто выпала из жизни, а когда очнулась мы уже сидели в кафе и болтали обо всем на свете. Я столько не смеялась никогда. Роберт оказался очень интересным, образованным, с искрометным чувством юмора. Рядом с ним я сама себе казалась такой же.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

- Начинается! – Сонин недовольный возглас возвращает меня из приятных воспоминаний в реальность. – Ты когда думаешь о своем Бобби у тебя лицо такое, будто ты Богу молишься! – сестра хватает подушки и швыряет ее в мою сторону. Подушка падает ровно наполовину пути. Морщусь.

- Соня, блин, я же на ней лицом лежу! А ты ее на пол кидаешь! – поднимаюсь сама, поднимаю подушку.

- У тебя полы стерильные, как в операционной, - отмахивает Соня, резко кувыркается, оказываясь на спине. Сложив руки на животе, смотрит в потолок. Не сестра – а наказание! Теперь не только покрывало поправлять, но и перестилать постель целиком! – Знаешь, я пытаюсь представить твою семейную жизнь, - говорит.

- И как? – откладываю подушку в сторону. Будет чем заняться, когда Соне станет со мной скучно и она уйдет к себе.

- Скучно. Будет очень скучно. Ты не умеешь развлекаться. А Роберт? Роберт умеет?

- Разумеется! – если Соня обзовет Роберта скучным – мы с ней поругаемся.

- Да? – оживляется она. – Клубы? Танцы? Выпивка? – накидывает варианты. Я морщусь.

— Это развлечения? Клубы? Танцы? Выпивка? – она снова переворачивается на живот. – Ну, Роберт ходит в клуб. Гольф-клуб, - Соня выгибает бровь и демонстративно зевает. – Перестань, - не выдерживаю. – Что может быть веселого в том, чтобы пить сомнительные коктейли из плохо вымытых стаканов, в помещении, где грохочет музыка и воняет потом? Когда Роберт приезжает, мы неизменно идем в ресторан! Вкусный ужин и полбокала белого вина.

- Вкусный семейный ужин, - снова подсказывает Соня.

- А что здесь такого? Мне нравятся родители Роберта. И самое главное, я им нравлюсь, тоже. Они считают меня идеальной парой для Роберта, и…

- Все-все-все! – Соня, наконец, встает с постели. Поднимает вверх руки. – Я не сомневаюсь, что вы идеальная пара. Не заводись.

Я сдуваюсь быстро. Не умею долго злится.

Соня подходит близко, кладет ладони мне на плечи, смотрит четко в глаза. В ее, как и в моих, на голубой радужке карее пятнышко. Наша, с сестрой, особенность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я рада за тебя, - говорит серьезно. – Честно! Просто хотелось бы, чтобы ты, хоть раз в жизни, оторвалась на полную катушку. По-настоящему оторвалась!

- Сонь, - мягко улыбаюсь, собираясь твердо отказаться.

- Ты скоро выйдешь замуж! – продолжает, настаивая. Взглядом уговаривая дать слабину. – Мы сходим в клуб. Один разочек! И уйдем в ту же секунду, как ты захочешь уйти! Ну, пожалуйста, Ян! Ты моя сестра-близнец, а я, ни разу в жизни никуда с тобой не выбиралась! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Я клянусь, что буду охранять твою добродетель! Ну?

- Хорошо, - вздыхаю. – Один раз. Уйдем сразу, как захочу. И! – поднимаю указательный палец вверх. – Никаких парней, Сонь!

- Слово близнеца!

2

- Привет, Кнопка, - голос Роберта неизменно действует на мой сердечный ритм, он учащается. Улыбаюсь.

- Привет, - мы созваниваемся каждый день. В последнее время, все чаще, по видеосвязи. Роб просит показать в чем я одета, например. Направить камеру на коленки. Или, вот еще, поднять край футболки и показать живот. Я уже не смущаюсь, как делала это сначала. Сейчас все по-другому. Я сама этого хочу. Я хочу своего жениха! Когда я вижу на экране его обнаженную грудь, внизу живота скатывается тепло. Кажется, все тепло из моего тела оседает там. Тянет, ноет. Я двадцатидвухлетняя девственница. Роберту это известно. Его родителям – тоже. Более того, они неизменно делают акцент на моей чистоте и невинности. В их семье так принято. Жанна – мама Роба, выходила замуж девственницей. Иногда мне кажется, что, если бы я таковой не была, моя идеальность была бы под большим вопросом.

- Что на тебе? – стандартный вопрос. Разворачиваю телефон таким образом, чтобы Робу было видно, что на мне короткий пеньюар, на тонких бретельках. – Вау, - его голос становится ниже. – Яна, кнопка. Ты такая красивая, - мы снова смотрим друг на друга. – Покажи еще раз, - просит, в голосе проскальзывает хрипотца. Я знаю, что Роб хочет меня так же сильно, как и я его. У нас были поцелуи. Море поцелуев. Но границ мы никогда не переходили. Петтинга, даже самого легкого, у нас не было. Хотя, нам обоим этого хотелось. Роб честно признался, что боится не остановится, если начнет меня трогать. – Черт, еще неделя, - его грудь часто поднимается и опускается. – Самая долгая неделя, в моей жизни, Кнопка, - Роберт смеется.

- Я люблю тебя, - говорю шепотом. Пока Роберт не видит, скольжу рукой по внутренней стороне бедра. Мое дыхание сбивается. – Скучаю по тебе.

- Я люблю тебя, Яна! – вторит мне Роберт. – Скучаю. И хочу! Просто адово сильно хочу! – прикусываю губу, чтобы сдержать стон. Сжимаю крепко бедра. – Дрочу, минимум трижды в день, - смеется, стараясь, видимо разрядить обстановку. Я себя трогаю тоже, но исключительно через белье. Будто мое удовольствие, на деле, принадлежит не мне, а Роберту. – Давай, детка, отвлеки меня, - смотрит в глаза. Черный зрачок поглотил янтарную радужку. Вижу, как бьется венка на его шее. Облизываю губы, а Роберт тихо стонет. - Блин, Янка. Я самый счастливый мэн на свете!

- Хочу тебя, - произношу одними губами, но Роб видит. Читает. Я его совсем не отвлекаю. Не способна, просто! Я сама горю. Под его жадным взглядом воспламеняюсь!

Роберт меняет положение тела. Ложится на бок, отодвигает телефон чуть дальше. Теперь я вижу его грудь полностью, с порослью темных полос. Сглатываю, скользя взглядом по прессу, по дорожке волос, уходящей ниже. Мышцы Роба напрягаются под мои взглядом, будто я веду по ним кончиками пальцев.

- Давай попробуем, кое-что, Кнопка?

- Давай, - я не спрашиваю, что именно, тут же соглашаюсь. Я доверяю Роберту, безоговорочно. Он никогда не сделает ничего, что может меня обидеть, смутить, причинить дискомфорт.

- Ты же трогаешь себя? Через трусики, да? – Роб опускает руку вниз. Что происходит за кадром мне не видно, но я догадываюсь. Возбуждение буквально ослепляет. Да, мои гормоны уже не робкие парни, а настоящие вышибалы. – Отодвинь трусики в сторону, Ян, - Роб делает паузу перед каждым словом. – Да, детка?

- Да, - делаю именно так. Отодвигаю ткань в сторону. Белье мокрое, насквозь. Мы сошли с ума. Но это была последняя здравая мысль, в моей голове. Голос Роберта вел меня, направлял. Я плыла по течению невероятного возбуждения. Было остро, приятно. Кожа покрылась испариной.

- Роб…

- Детка. Я. Сейчас. Кончу.

Я выныриваю, будто из омута. От частого дыхание во рту пересохло. Широко открываю глаза и смотрю в потолок. Чувствую запах собственного возбуждения и с силой зажмуриваюсь.

- Яна! Ян? Детка?

- Все хорошо, - лоб Роба блестит от пота. – Давай, Роберт! Пусть тебе будет хорошо!

С громким стоном он кончает, а меня накрывает волной стыда. Боже, что я только что делала? Нестерпимо захотелось в душ. Смыть с себя это липкое чувство.

Мы простились скомкано. Роберт выглядел виноватым. На его щеках горел румянец, взгляд затуманенный.

В душе я терла себя мочалкой, что было сил. До алых разводов.

Постельное белье пришлось сменить.

Чувство гадкости, неправильности осело на дне желудка, и не давало покоя.

Соня права – я скучная рыбина! Не способная развлекаться, радоваться жизни и заниматься сексом по телефону! Ведь, кажется, и Роберт не видел в этом ничего неправильного. От чего же мне так мерзко от самой себя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3

- Предупреждаю сразу, - Соня тащит меня по торговому центру, как на буксире. Мы минуем отделы, в которых я привыкла одеваться. – Я не хочу слышать «нет».

- Соня, если ты собираешься нарядить меня как дешевую проститутку, то ты это слово услышишь! – предупреждаю.

- Ну почему, как дешевую? – оборачивается, показывая мне язык. – Как очень дорогую! – смеется.

- Сонь! – вырываю руку и останавливаюсь. – Так не пойдет! – говорю строго. – Если Роберт узнает, что я…

- Ой, да я шучу! – всплескивает руками. – Романовы не одеваются, как проститутки! – копирует мой чопорный тон, отчего я прыскаю. – Платье будет красивым, я обещаю. И чуть-чуть, - показывает пальцами разрыв в пару сантиметров. – Вот столечко сексуальным! Ну же! – топает ножкой, обутой в туфлю на высоком каблуке.

- Ладно, - соглашаюсь. И мы идем дальше. В витринах ловлю наши отражения. На Соне белый сарафан по фигуре, на тонких бретелях, туфли, небольшая сумочка, от модного дизайнера. На мне темные джинсы, топ, кроссовки. Если бы не одно лицо на двоих, никому бы и в голову не пришло, что мы сестры.

Мои ноги гудели.

Мы сидели в фудкорте, поедали пиццу. Пакетов вокруг нас было целое море. Моих, из двух десятков – три. Платье, туфли и белье. Последнее, на мой взгляд было лишним, но противостоять Соне, вошедшей в раж, оказалось мне не под силу.

- Я до сих пор не верю, что ты согласилась, - Соня горела как Олимпийский огонь.

- Я сама в это не верю.

- Эта ночь будет нашей! – восклицает громко, привлекая к нашему столику излишнее внимание.

- Тсс, - оглядываюсь по сторонам. Виновато улыбаюсь, дескать, прошу прощения, мы не хотели мешать.

- Ладно, - Соня понижает голос до шепота. Откусывает большой кусок пиццы, и некоторое время жует в тишине. Я же откусываю небольшой кусочек. Почему-то идея сходить в клуб мне уже не кажется хорошей. Вчера, общаясь с Робом, я так и не сказала ему о своих намерениях.

- Не ночь, - наконец произношу. – Вечер. Всего лишь вечер. В одиннадцать я должна быть дома.

- Янин?

- Мы договаривались.

- Блин, два часа? Всего два часа?

- Для первого раза будет достаточно.

- Для первого? – сестра играет бровями. – Значит ли это, что будет второй?

- Зависит от того, как пройдет первый, - отодвигаю от себя картонную тарелку. – Возможно, если мне понравится, мы повторим. Только я уже буду замужней женщиной, - Соня хохочет.

- Ок, - просмеявшись, отвечает. – Договорились.

***

- Как она тебя уговорила? – мама заправляет мои волосы мне за уши.

- Мам! – Соня возвращает пряди на место. – Испортишь ей прическу! Легко уговорила, - продолжает, критично осматривая мое лицо. – Давай губы подкрасим, Янин?

- Красавицы, - говорит мама. Осматривает нас с сестрой с головы до ног. – Ты точно хочешь пойти? – лично мне. – Роберт не против?

- Мам, он ей еще не муж, чтобы запрещать веселится! – Соня накладывает на мои губы блеск.

- Не против, - вру. Потому что Робу я так и не сказал, как планирую провести вечер. – И потом, мы ненадолго.

- О, мы пойдем в новый клуб. Сегодня, как раз открытие.

- Папа что-то такое говорил. «Сфера», да?

- А что папа говорил? – настораживаюсь. Моему отцу принадлежит газетное издательство в нашем городе. Собственно, по его стопам, по стопам потомственного журналиста, я и пошла.

- Открытие клуба будут освещать журналисты отца. Кажется, Камилла, точно будет. Было заявлено, что все средства, вырученные сегодня, пойдут на благотворительность.

- Щедро, - резюмирую. Я внутренне немного расслабляюсь. Кажется, «Сфера» не плохое место и не сможет мне навредить. А завтра я расскажу Роберту. И врать не обязательно. Сегодня я, как и коллеги отца, соберу материал про этот клуб. И если папа позволит, дам небольшой очерк в его газете на пять тысяч слов.

- Таак, давай еще раз на тебя посмотрим! Красотка. Да, мам?

- Непривычно, - улыбается мама. И это, блин, мягко сказано! На мне розовое платье из мягкой кожи, настолько облегающее, что я вижу очертание собственных ребер! Но мне, как не странно, оно идет. Я сама себе напоминаю свою первую куклу, Синди. Красивая и, будто, ненастоящая.

- Красоточка! – Соня скачет рядом. На ней похожее платье, только сильно короче, и вырез, на груди, чуть глубже.

- Красиво, - соглашаюсь, улыбаясь своему отражению. – И, вроде, совсем не пошло. Да, мам?

- Януш, ты очень элегантная, - она подходит сзади, обнимает. – И красивая, очень.

- А я? – в зеркале отражаются трое. Мама нас обнимает.

- Звездочки мои!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4

«Сфера» поражает меня с первого взгляда. Яркие огни, и большие прожекторы, круглой формы, которые светят в небо. О, мой Бог! Их должны видеть космонавты с орбитальной станции!

Музыку слышно даже на парковке.

Вереница людей, в очереди к фэйс-контролю, пританцовывает прямо на асфальте.

- Нравится? – Соня оправляет платье, скользя ладонями по талии и бедрам.

- Нравится, - атмосфера меня заряжает. Сложно скрыть счастливую улыбку.

- Пошли!

Сестра берет меня за руку, огибает очередь, поднимается по ступенькам клуба, под недовольные крики: «Эй, куда?»

- Спокойно, - говорит. – У нас спецпропуск, - Соня здоровается с громилой на входе. Его беглый взгляд сначала проходит по Соне, а следом, по мне.

- Проходите, - отходит в сторону, пропуская.

- Ничего сложного, да? – Соня, не выпуская моей ладони, продолжает тащить вперед. – Сейчас найдем Миру и Свету, - встает на носочки, осматривает зал. Не представляю, что можно разглядеть в этом людском море. – Блин, подожди, - достает из сумочки мобильный. – Куклы, привет! – кричит в трубку. – Да, мы здесь, на входе! Со мной, конечно, - Соня стреляет в меня глазами, улыбается. Немного тушуюсь. С одногруппницами Сони я знакома заочно. – Сейчас Мира подойдет, - говорит, убирая телефон в сумочку. – Ян, расслабляйся, - трясет меня за руку. – Никто тебя не съест! А вон и Мира! – Соня поднимается на носочки и машет рукой. – Мы здесь!

- Вау, надо же! – высокая блондинка смотрит на нас с Соней по очереди. – Вы, блин, одно лицо! – заливисто смеется. – Это так круто!

- Да, и зеркала не надо, - улыбаюсь. – Яна, - тяну руку.

- Мирослава, но мне нравится Мира, - пожимаем руки. – Приятно познакомится! Идем, Светик уже коктейли заказала!

Мне все нравилось.

И музыка. И коктейли. И компания. Девушки обсуждали преподавателей, предстоящую сессию. Я же не могла перестать разглядывать зал, едва прислушиваясь к их болтовне. Потягивала, кажется, третий коктейль и ерзала на стуле под музыку.

- Хочешь на танцпол?

- Что? А, нет, - свою программу максимум я уже выполнила. И потом, глядя на танцующих, я точно понимала, что так двигаться не смогу.

- А давайте сфоткаемся? – Соня достает мобильный, присаживается поближе, направляя камеру.

- Нет, нет, нет, - резко поднимаюсь, от чего меня слегка покачивает. Пожалуй, алкоголя мне хватит.

- Ян, ну что такое? – возмущается Света. – Мы же красотки! Надо запечатлеть, для истории!

- Сонь, - умоляюще смотрю на сестру. – Давайте я вас сфотографирую? Я сама останусь за кадром?

- Да, давай, - Соня отдает мобильный. Беру девушек в кадр, пара снимков и короткое видео. – Янкин жених не в курсе, как его невеста проводит время, - поясняет подругам Соня.

- Жених? – обе застывают с открытыми ртами. – Ян, ты же… ну, не беременная? – Света тыкает пальцем на разноцветный коктейль.

- Только если зачатие было непорочным, - Соня смеется. – Ой, прости, - обращается ко мне, только раскаяния в ней нуль. Настроение стремительно ползет вниз. Я допиваю цветную жидкость из высокого стакана. – Ян, прости. Я не смогла удержаться, - Соня говорит так, чтобы другие девочки не слышали. Кажется, что они не обратили внимание на Сонину реплику и это меня немного расслабляет.

- Не шути на эту тему, - прошу строго, но обиду скрыть все равно не получается. Соня виновато улыбается и тянет ко мне оттопыренный мизинец. – Не буду больше! Давай мирится? – и мы миримся, как в детстве. – О, девочки, смотрите как мы получились, - показывает остальным телефон.

- Скинь мне, пожалуйста!

- И мне!

Краем глаза наблюдая, как Соня делает рассылку фотографий.

- А это, - она выделяет короткое видео. - Мы отправим вот сюда. Та-дам! – поворачивает ко мне экран телефона.

- Кто такой Сокол? – спрашиваю, как раз в этот момент две галочки под сообщением Сони становятся ярко голубыми.

***

Егор

Писк входящего сообщения пришёлся как раз на момент прощания.

- О, Тема, его уже вызывают, - Вера мягко улыбается, прижимаясь спиной к груди Артема. Красивая она у него. Даже в домашнем, спортивном костюме красивая. Смолин – везунчик! Такой любви, как у этих двоих, я не встречал. И, признаться честно, не особо в нее верил. У меня перед глазами всегда была другая картина мира.

- Гор на расхват, - Артем обнимает Веру, целует в макушку. Я чувствую себя лишним, от того прощание выходит быстрым.

Выезжаю с территории Смолиных, и только после этого достаю мобильный. Проверяю.

- Да ладно! – входящее от Романовой. Видео. На нем девица в ультрамаленьком розовом платье плавно двигается под музыку. Не одна, в компании. Кажется Соня пьяна. Сначала хмурюсь, а после улыбаюсь. Вера права, меня, кажется, вызывают. Иначе как объяснить геолокацию под сообщением?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5

Соня мне нравилась.

Красивая девчонка. Манкая, ладная. В меру образованная. Веселая и без заморочек. Юная и свежая. Секса у нас не было, хотя все к этому шло. Назревало, если можно так сказать. Видимо, назрело.

Забиваю в навигатор геолокацию.

Клуб «Сфера». Помнится сегодня открытие. Макар и компания там, меня тоже звали, но я предпочел вечер со Смолиными. Музыка и пьяные телки не так интересны, как ужин в кругу друзей. Или…

Еще раз просматриваю присланное видео. Может пьяные телки, а конкретно одна, именно то, что мне сейчас нужно.

Давлю на газ.

«Сфера» - олицетворение пафоса. Я не любитель клубов из-за слишком бурной молодости. В прошлом, мы каждый вечер зависали в подобных заведениях. Алкоголь, легкие наркотики, женщины – готовые продавать себя за шуршащие бумажки. И как бы нарядно и пиздато не выглядел клуб, в его випах, все стандартно: алкоголь, наркотики и шлюхи. От последних меня знатно корежит. Одна из подобных, живет в доме отца, изображая из себя хозяйку. В то время, как настоящая хозяйка загибается в элитной психушке!

Настроение падает.

Возможно, мне и не стоит встречаться с Соней. Я могу, случайно, ее обидеть. Моя семейная драма, накрывая, делает меня тем еще мудаком.

Но раз уж я здесь, то нахожу Марата.

Компания большая и все уже изрядно пьяны.

- Гор! – орет Марат, с трудом поднимаясь дивана. – Нихуя себе! Какие люди! – пожимаем друг другу руки. – Я думал, ты забил!

- Как видишь, я здесь.

- Давай, присоединяйся, - Марат возвращается на диван, на его колени тут же запрыгивает девица. Набиулин улыбается как мартовский кот, поглаживая девчонку по заднице.

Я закуриваю, опираясь на перила второго этажа.

Розовое пятно на танцполе почти сразу бросается в глаза. Соня.

Она двигается плавно, гладит тело руками. Глаза закрыты. Космическая девчонка, будто сама светится. Пиздец, какая красивая! Выделяется из толпы. На нее просто смотреть – уже чистый кайф! В паху тяжелеет. Я снова начинаю строить планы на ночь, на ночь вместе с Соней. Представлять, как она будет танцевать, вот так же, но только для меня одного.

Киваю Марату, дескать я ухожу вниз. Тушу сигарету и спускаюсь.

С трудом пробираюсь на танцпол. В мои планы танцы не входят. Только одна девчонка в розовом.

Едва вижу ее, дыхание спирает.

Соня не видит никого, ее глаза по-прежнему закрыты. Улыбается, проходя ладонями по груди, бедрам. Чистый секс!

Блядь, надеюсь, она не девственница! Возни с целкой мне только и не хватало. Точнее нет, не так. Выдержки во мне, на целку, точно нет. Сегодня нет.

Обнимаю Соню со спины. Девчонка вздрагивает, выкручивается в моих руках. Обернувшись, запрокидывает голову, смотрит в глаза и улыбается. Пьяная.

- Привет, - говорит.

- Привет, - отвечаю. Медленно склоняюсь и целую Соню. Сразу с языком. Она замирает, а после впивается пальцами мне в плечи, будто поощряя. Мне большего и не надо. Прижимаю хрупкое тело, впечатываю в себя. Соня стонет мне в рот. Девочка созрела. И похеру, что пьяна! Пока доедем, протрезвеет. – Пошли отсюда, - выходит хрипло. Она завела меня сразу на двести двадцать.

Соня кивает. На щеках выступил румянец. Ее такую вот, сфоткать, и себе на заставку.

- Моя сумочка, - Соня спотыкается, машет рукой куда-то влево. Замечаю ее подруг, что были с ней на видео.

- Вот тут постой, - оставляю ее у бара. – Присмотри, - киваю бармену на Соню.

- Привет, - снова здороваюсь. – Где ее сумка? – чуть склоняюсь, чтобы они смогли увидеть Соню у бара. Одна из ее подруг протягивает клатч. Киваю, оставляя на столе несколько купюр. – Хорошего вечера!

Девушки выглядят растерянными.

- Дождалась, - улыбается Соня. Едва я оказываюсь рядом сама обнимает. – А еще поцелуй меня. Пожалуйста! – поднимается на носочках. Ее ладони скользят по плечам. Сама касается губами подбородка. – Колючий, - хихикает. У меня кровь в ушах шумит, заглушая музыку. Склоняю голову, не закрывая глаз. Нахожу ее губы, обвожу языком. Глаза Сони тоже открыты. В них удивление плещется с удовольствием. Адская, гремучая смесь.

«Девственница» - мелькает на задворках сознания, но это уже не напрягает. Скорее наоборот.

- Так вкусно, - Соня прижимается всем телом. Мой стояк ее не пугает, не отталкивает. Все ее внимание на моих губах. Она целует сама. Скользит влажным языком мне в рот, гладит им, ласкает. Крыша просто отлетает. Прижимаю Соню, трогаю ее, трогаю. Своим языком ее рот исследую. Вкусно, Сонечка, очень вкусно! Обоим жарко. Оба горим. До белых вспышек в глазах. Соня отстраняется и тут же щурится. Вспышки от фотокамер, оказывается.

Прикрываю лицо от яркого света, Соня вздрагивает. Прячется на моей груди. Закрываю девчонку и веду на выход. Соня всю дорогу спотыкается. Надо же было так напиться!

***

От «Сферы» до моего дома десять минут, на машине. Понятно, что Сонька протрезветь не успевает. Наоборот, кажется еще более пьяной.

- Как тебя зовут? – спрашивает. Лифт поднимает нас на верхний этаж.

- Егор, неужто забыла? – она смеется, покачиваясь на своих высоченных шпильках.

- Хочу поцелуй, - прижимаю ее к себе. В лифте камеры, но мне наплевать. Я перешагнул грань нужного восприятия реальности, едва ее язык коснулся моего. Целую Соню в шею. Она тут же отзывается тихим стоном и легкой дрожью. Вулкан чувств просто! И меня накрывает его лавой. Скольжу по коже губами, следом языком. Телом чувствую, как Соня сжимает свои бедра.

- Ты нереальная, - ласкаю языком полушария ее грудей, спуская ткань платья все ниже, до самых ореол. У самого аж сердце замирает, когда беру в рот ярко розовый сосок. Втягиваю в рот, прикусываю. Соня всхлипывает. – Малышка? Больно?

- Нет. Я хочу еще! – перекатываю сосок между пальцев.

- Малышка, ты девственница? – ее взгляд рассеянный. Зрачки огромные. – Блядь, Сонь. Ты под кайфом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

6

Соня смеется, забираясь ладоням мне под футболку.

- Горячий, - шепчет. Мне бы тормознуть себя. Очевидно же, что девчонка в неадеквате. Но проще сказать, чем сделать. Запускаю ладонь под подол ее платья. Соня расставляет ноги шире, дышит часто.

Ее белье мокрое. Пальцы скользят по ткани.

- Пожалуйста, пожалуйста! – она сама двигается по моим пальцам. В лифте жарко, как в парилке. – Я еще ни разу, - прикусывает губу, выгибается в мои руках.

- Ты трогала себя?

- Трогала, - глаза в глаза. Медленно двигается. Меня топят ее эмоции, я, будто про свой стояк и желания забываю. Принципы тоже идут нахрен. Луплю по кнопке остановки лифта.

Подсаживаю Соню на перила лифта. Без моей помощи ей, на них не удержаться, но я и не собираюсь ее оставлять. Я между ее ног. Отодвигаю ткань трусиков. Касаюсь горячей нежной кожи. Соня дергается, будто от разряда тока, тихонечко стонет следом.

- Нравится? – слежу за ее взглядом неотрывно. Я сам под кайфом, будто. – Так? – обвожу подушечкой большого клитор.

- Да, - выдыхает Соня. В лифте зеркала, вижу в отражении свой безумный взгляд. Ласкаю девчонку. Она в агонии бьется. Шепчет что-то. Целую Соню, вжимая в себя и зеркальную стену. Пальцем ласкаю вход в ее дырочку, не решаясь проникнуть. – Малыш, ты девственница? – спрашиваю снова. Мне нужно это услышать.

- Да. Это проблема?

- Нет, - снимаю Соню с перил. Она обхватывает торс ногами. Утыкается в шею, а я запускаю движение лифта.

- Трахнешь меня? – глухо спрашивает.

- Вылижу, - скольжу ладонями по ее телу.

- Ох, - она начинает ерзать на мне. – А ты? – отстраняется, смотрит в глаза. Створки лифта разъезжаются.

- Пососешь мне? Умеешь?

- Нет, - несу ее к двери своей квартиры.

- А хочешь?

- Да, - облизывает губы.

Оказавшись в квартире, включаю свет, запираю дверь, снимаю с себя Соню. Помогаю ей снять туфли, придерживая, чтобы не упала.

- Покажи член, - говорит она, разувшись. Считаю, что мне послышалось и переспрашиваю. – Покажи член, - нет, не послышалось. – Пожалуйста, - добавляет.

- Иди сюда, - веду Соню в гостиную, попутно включая свет и там. Замираем посередине. Расстёгиваю ремень, Соня смотрит на мой бугор, будто собирается там прожечь дыру. Пуговица, ширинка. Соня шумно сглатывает, я следом.

Спускаю брюки, боксеры.

Член выпрыгивает как черт из табакерки.

- Ох! Большой, да? – она смотрит мне в глаза. В ее смятение можно прочесть, если присмотреться. Я всматриваюсь.

- Впервые видишь член? – слова даются с трудом. Соня кивает. – Потрогай, - прошу. А сам уже тяну ее руку и кладу на свой хер. Она тут же одергивает. – Что? Что не так?

- Руки грязные, - хихикает. Прикрывает губы пальцами, которые только что были на моем члене. Это заводит.

- Хочешь в душ? Раздевайся! – пытаюсь сбавить градус для себя.

- Помоги, - она оборачивается спиной. Тяну язычок молнии вниз, снимаю с Сони платье. Мы быстро, оба, оказываемся без одежды. Подсаживаю Соню, за попку, на себя. Она смеется и стонет, одновременно, касаясь своей промежностью моего живота. Чем ее, блядь, накачали?

- Соня, - целую ее, пока пытаюсь отрегулировать температуру воды.

- Яна, - говорит она, отвечая на поцелуй. После касается губами моего лица, подбородка.

- Что? – отстраняюсь.

- Яна, - повторяет. Смотрит пошло и доверительно. Прижимаю ее к стене, включая душ. Едва горячие струи попадают на нас, она охает и тут же смеется. Запрокидывает голову, открывая доступ к своей тонкой шее. Принимаю приглашение и целую, каждый миллиметр зацеловываю. – Скажи, - просит, она тазом на моем прессе будто знаки шаманские вырисовывает.

- Яна, - выдыхаю между ласками. А после оба под струи. Целуемся в губы, глубоко, влажно. У меня мыслей нет. Они разбились вдребезги.

- Хочу, - выдыхает мне в рот. – Руки чистые, - показывает мне свои ладони, улыбается, пьяно прищуриваясь.

Опускаю ее ноги на пол душевой, но Соня-Яна тут же падает на колени. Смотрит на мой стояк снизу вверх, слегка скосив глаза.

- Мне потрогать? – спрашивает. Хочется ржать, но ровно до того момента, как ее пальцы касаются ствола. Она ведет ими вверх, вниз, мягко и неуверенно. Но так чувственно, что в районе поясницы скапливается напряжение. – Так? – кончиком языка касается головки.

- Так, - усилием воли заставляю себя замереть. – Яна, да?

- Ммм, - она кивает, обводя головку языком.

- А Соня твое Альтер эго? – она смеется, отдавая вибрацию на член. Пиздец, как приятно.

- Точно, - берет головку в рот, посасывает. Не глубоко. Запускаю пятерню в ее мокрые волосы.

- Тебе показать, как надо? – кивает. – Пошире рот открой, - проникаю в ее влажный рот, скольжу по шершавому язычку. – Вот так, - медленно и мягко толкаюсь. – Горло расслабь, я не буду глубоко, - слушается. В ее глазах можно утонуть. – Ммм, блядь, - чуть глубже. – Убери руки, - Яна опускает их вдоль тела. Податлива, как воск. – Вооот тааак, - проникаю глубже, удерживая ее за волосы чуть крепче. - Нравится, малыш? Потрогай себя. Ну же, давай, - она как заворожённая опускает руку по телу вниз, пальцы скрываются между разведённых бедер. – Ян, чистые же, - вынимаю член, поднимаю ее на ноги. – Пошли в постель?

Я впервые так нежен и обходителен с любовницей. Конкретно с этой, хочется пылинки сдувать.

Я в кровать несу ее на руках. Укладываю сразу на спину. Широко развожу острые коленки и сразу языком, по лобку.

- Аххх, - она выгибается, комкает в ладонях простынь.

- Сейчас, малыш, все будет, - обещаю обоим, касаясь языком ее сладкой, нежной плоти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7

Янина

Первое что я почувствовала – сухость во рту. Прилипший к небу язык с трудом отлепила и все для того, чтобы тихо застонать. Ведь второе было – адская головная боль. Клянусь, что не уверена, цел ли мой череп. Руки слушались плохо, но, превозмогая боль, я все же, смогла дотронуться им до своей головы. Ощупать. Вроде цела. Сил шевелиться не было. Даже дышать не было сил. Хотелось воды и большую порцию аспирина. И снова провалиться в сон.

Делаю над собой усилие и перекатываюсь на бок. Тут же накатывает тошнота.

- Эй, эй, - слышу мужской голос и распахиваю глаза. – Ты как? – быть того не может. Осматриваюсь по сторонам, полностью игнорируя парня в одних трениках. Темные стены, огромная, смятая постель и я в ней… абсолютно голая. Взвизгиваю. Пытаюсь подняться, но головная боль снова припечатывает меня к матрасу.

- Ааааййй, - выходит пискляво и жалостливо.

- Вот вода и таблетки, выпей. Через час полегчает.

- Не подходи, - хриплю, зажмуриваясь до алых точек перед глазами.

- Окей, - говорит. По звуку понимаю, что он ставит стакан на тумбочку. Нахожу на ощупь и выпиваю залпом. Струи холодной воды стекают по шее и впитываются в простыни, что крепко держу на груди. На это ушли почти все силы. – Хреново? – спрашивает. Уходить явно не собирается. Более того, чувствую, как пружинит матрас. Он садится? Или укладывается.

- Ты кто? Где я?

- В моей квартире, - первый вопрос он игнорирует. Мне приходится повторить.

- Я? – слышу, что он смеется. – Твой лучший любовник. Забыла, как выкрикивала мое имя? Егор! Егор! Трахни меня! – забавляется, пытаясь спародировать женский голос. Сперва я внутренне возмущаюсь, следом злюсь, а после… холодею. Распахиваю глаза и смотрю в его довольное лицо. В его глазах искры смеха и едва заметная поволока.

- Врешь! – хриплю. Сжимаю бедра. Боли нет. – Я девственница? – от неуверенности выходит вопросительно.

- Тебя это волнует? – он заваливается рядом, опирается на локоть. Скользит взглядом по моему телу. Останавливается на сжатых бедрах и ухмыляется. Гадко ухмыляется.

- Ты меня изнасиловал! – во рту снова пересыхает. Матрас под телом становится зыбким, будто песок. Сердце замирает, чтобы в следующую секунду забиться в сумасшедшем ритме. Боль в висках усиливается.

- Да? Серьезно? – продолжает веселиться этот упырь. – Хочешь ментов вызовем? – тошнота усиливается. – И покажем им вооот это, - извлекает из кармана спортивных штанов телефон. Тыкает в экран и подносит к моему лицу. – Пришьем к вещь докам, да, Янина? – в его голосе яд. Смотрю на него во все глаза, а после быстрый взгляд на экран, да так и замираю. Это запись с камер, кажется, в лифте. Впиваюсь взглядом в движущуюся картинку.

— Это не я, - произношу одними губами. – Это … это…

— Это ты, - сухо подтверждает парень. Тот самый парень, который самозабвенно целует меня на записи. Лезет рукой под платье. Жмурюсь. – А я, как видишь, не твой жених. Как его там? Роберт? Звоним ментам? – продолжает терзать. – Роберту тоже отправим.

- Господи, - всхлипываю. Закрываю лицо ладонями. Роберт! Что я наделала?! Поджимаю колени к груди. Истерика накатывает. В голове боль разливается с новой силой.

- Да расслабься, - равнодушно продолжает он. – Видео себе оставлю. Если у тебя нет планов обвинить меня в износе.

- Я ничего не помню, - выдаю между всхлипами.

- Не помнишь минет? Мне понравилось, - сообщает. – Сосешь классно, - добивает.

- Меня тошнит, - подскакиваю.

- Дверь налево, - орет упырь. Едва влетев в уборную, склоняюсь над унитазом. Спазмы кажутся бесконечными. Головокружение качает подо мной пол. Все мерзко и унизительно. Тело липкое от пота. – Соседняя дверь – ванная, - кричит. С трудом, опираясь о стену поднимаюсь на ноги. Качает, будто я оказалась на корабле в шторм. – Эй! – мучитель стоит напротив. Я цепляюсь за плоскую стену. – Тише, - он оказывается рядом. Придерживает за плечи. – Совсем паршиво? – хочу сказать ему, чтобы отошел, отвернулся. Но вместо этого цепляюсь за его плечи. – Давай в душ, - подсаживает меня. И я снова, как на том видео обхватываю его обнаженный торс ногами. Висну на нем, без сил. – Голова болит, Ян? – мычу, уткнувшись лбом в его плечо. Егор, кажется, заносит меня в кабину. Не отпуская, включает воду, настраивает температуру, а после, мы оба становимся под струи. Впиваюсь ногтями в его плечи. – Горячая? Холодная?

- Нормальная, - струи бьют в темечко, на спину. Егор не снял штанов. Просто оба стоим под водой. – Я правда это делала? – шепчу. Его тело напрягается.

- Хочешь, чтобы соврал? – молчу. – Ты мне отсосала. В этой самой кабине, - слезы текут по щекам, смешиваясь с водой. – Я тебя вылизал всю, на той самой постели, где ты проснулась. Мне понравилось, тебе тоже.

- Отпусти, - Егор опускает меня на пол душевой. – Ты можешь выйти?

- Зачем? – он расставляет руки по обе стороны моего лица. Смотрит прямо и настырно. – Я все уже видел, - добивает. Прижимаюсь к кафелю спиной сильно-сильно. Обхватываю грудь руками и зажмуриваюсь, лишь бы не встречаться с ним взглядом. – Сколько ты уже со своим Робертом? И что это, блядь, за имя такое? – на кончике языка образуется горечь. Как рассказать Луцу о своем предательстве?

- Откуда ты о нем знаешь?

- Сестра твоя позвонила. Вовремя, между прочим. Хотя до меня стало доходить, что я притащил в свою постель не ее.

- Вы… вы с ней встречаетесь? – ситуация становится хуже некуда. Глаза открываются сами собой. Я готова к чему угодно, но только не к ненависти, что явно сквозит в его взгляде. Ненависти и презрению.

- Стало быть нет, раз я умудрился затащить в свою постель… тебя, - последнее слово он будто выплюнул. Опустил меня в чашу. Прошелся по мне взглядом и вышел из душевой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

8

Хуже не придумаешь.

Я добиралась до дома под осуждающий взгляд водителя такси, в зеркале заднего вида. Могу поклясться, он принял меня за шлюху! Я сама себя так чувствовала. Грязной, доступной, без принципов и морали. В голове алый туман. Чувства тоски и безысходности слишком острые, чтобы дышать полной грудью и вздергивать подбородок.

Телефон полностью разряжен. Роберт, конечно же, мне звонил вчера. В то время, как я…

- Боже, - произношу вслух. Прикладываю ладони к пылающим щекам. Я целовала другого мужчину! Делала ужасные вещи! Если верить Егору. Какова вероятность, что он соврал? Память будто стерли ластиком. Один сплошной провал.

Соня встречает у ворот.

- Янка! – вытаскивает меня за локоть из машины. – Ты… ты с Соколовым развлекалась, что ли? – шипит, но так громко, что в голове снова бьют колокола.

- Забрал с Профсоюзной, - водитель склоняется к окну.

- Ты оплатила поездку? – Соня бросает на водителя брезгливый взгляд.

- Оплачено уже, - улыбается.

- Ну так рулите отсюда! – взрывается сестра. Тащит меня к воротам. – Соколов, блин, бабник! – рычит, не оборачиваясь. – Не говори мне, что он тебя трахнул?

Отчаянно качаю головой, до рези, боли и тошноты.

- Нет, - несколько глубоких глотков кислорода. – Он думал, что я, это ты, - полуправда. – А когда понял, что я не ты, остановился, - откровенная ложь. – Родители в ужасе, да?

- Как сказать. Камилла, эта сучка, сделала фото, - Соня краснеет. – Где ты и Гор целуетесь, - а я, наверное, бледнею. – Отец пытается исправить ситуацию. Но блин!

- Они появятся в газете?

- Нет, точно нет. Мама вмешалась. Отец, понял, что лучше, просто не пускать в полосу, - выдыхаю.

- Я поговорю с Робертом. Пока не знаю, что сказать, но…

- Яна! – кричит мама.

- Пошли, - Соня берет за руки и тащит в дом.

***

Роберту я написала.

Все, от первого, до последнего слова было ложью.

Самое поганое, это то, что он мне поверил.

Я не выходила из дома. Наказывала себя ежедневно, как могла.

Соня убеждала меня, что ничего, по сути, непоправимого не произошло. Я плохо поддавалась, ожидая, что с минуты на минуту на меня рухнет потолок.

И он рухнул.

- Яна? – в комнату бочком заходит мама. Следом за ней Соня, со стопкой глянцевых журналов. Давлю из себя улыбку. Сегодня Роберт мне не ответил, на пожелание доброго утра, хотя был в сети и мое сообщение прочитал. – Привет, - мама старается улыбнуться. А Соня мрачнее тучи.

- Еще скажи ей доброе утро, - говорит. Садится рядом, тянет журнал. – На, 41 страница.

Не совсем понимая, открываю журнал на указанной странице. Он тут же выпадает из ослабевших рук.

На развороте моя фотография. Не только моя, если быть точнее.

Подпись под фотографией гласит: «Янина Романова и Егор Соколов обмениваются мнением о новом клубе «Сфера». Кажется, что ребята в восторге».

- Нет, - стону.

- Отец пытался все замять, - мама садится рядом.

- Я позвоню Роберту. Объясню, что…

- Подожди, - Соня протягивает очередной журнал, открытый уже на нужной странице. Снова фотография. На ней Соколов сажает меня в такси. На фото прекрасно виден мой разнузданный вид. И дураку понятно, что на улице утро!

- Черт! – Хватаю с тумбочки телефон и набираю Роберта. Череда длинных гудков и автоответчик.

- Если он тебя принудил…

- Нет, - перебиваю маму. – Я была сильно пьяна. Я не помню происходящего. Но, думаю, он меня не принуждал, - о видео, подтверждающую позицию Соколова умалчиваю. – И… ничего не было, - добавляю. Снова набираю Роберта.

- Привет, - наконец отвечает он. Голос Роба глух, будто он спросонья.

- Привет, - мой хриплый. Машу сестре и маме, прося выйти и оставить меня наедине. – Роб, я должна тебе кое-что рассказать…

- Что? Ты уже не девственница? – холод ползет по позвоночнику. Роберт отрешен будто. Это ранит, царапая душу.

- Девственница, - всхлипываю. – Роберт, я могу объяснить, я…

- Мама видела фото в журнале, - говорит, не меняя интонации. – Знаешь, что она мне сказала, показывая твои фото и статью под ними?

- Роберт, - голос дрожит.

- Что ты, твою мать, очередная шалава! – кричит в трубку. – Моя невеста! Шалава! – внутренности просто лопаются и кровоточат.

- Я не шалава! – повышаю голос. – Ничего не было!

- Этот мудак своим языком проверил кислотность твоего желудка! И это ничего? Ничего?! – Роберт пышет злостью, обидой, разочарованием. – А если бы на твоем месте оказался я? Чтобы ты чувствовала?! Скажи!

- Я люблю тебя! Дай мне шанс все объяснить! – молчание. Слезы стекают горячими ручьями по щекам.

- Хорошо, - отвечает Роберт. – Выходи. Если ты, конечно, дома.

Выбегаю из дома. Мама едва успевает меня поймать, чтобы надеть тапки.

Машина Роберта стоит чуть поодаль. Сребристый «Мерседес» бизнес-класса. Я несусь к ней не сбавляя скорости. Открываю водительскую дверь, и убедившись, что за рулем Роб, запрыгиваю к нему на колени.

- Янина, - он пытается отстранится, но не тут-то было. Вжимаюсь в него всем телом. Пальцами впиваюсь в плечи.

- Роберт! – жадно вдыхаю его запах. Родной. До боли знакомый. – Роберт! – еще отчаяннее. Целую его шею. Скулу. Тянусь к губам. Теперь я точно знаю как надо.

- Перестань, - говорит Роб, но не отпихивает меня, не отстраняется. Просто закрывает глаза и откидывает голову на подголовник.

Я часто дышу.

- Есть всего лишь два способа доказать тебе, что ничего не было…

- Поцелуй был? – спрашивает, не открывая глаз.

- Был. Он спутал меня с Соней. Я была пьяна, и видимо позволила считать себя сестрой, - говорю быстро, будто тикает таймер. - Я виновата! Я прошу поверить мне!

- Два способа? – Роберт смотрит на меня прищурившись. Его глаза цвета гречишного меда, чуть темнее обычного.

- Первый, - голос дрожит. – Мы сейчас едем к врачу, которого ты выберешь. Проходим осмотр, - Роберт морщится. Крепко сжимает челюсти, их очертания проступают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Какой второй? – произносит сквозь стиснутые зубы.

- Мы отъезжаем подальше, от моего дома, - Роберт смотрит в глаза.

- И?

- И мы занимаемся любовью, - его взгляд застывает. А после Роберт тянется и целует меня. В губы.

9.1

- Ян, - Роберт отстраняется первым. Наше дыхание синхронно-частое, жаркое. Мое лицо пылает, я чувствую этот жар. Кожу жжет еще и стыд. Кусает щеки. Мне бы зажмурится, чтобы не видеть открытый взгляд Роберта. В нем много оттенков, но ни одного мрачного, осуждающего. Роб ласкает меня взглядом, скользит теплом по лицу. Его большие ладони блуждают по спине, путаются в волосах. Роберт смотрит на мои губы, облизывает свои. Сам тянется. Снова целует. На этот раз мягко. Как прежде. Как привыкла. Возбуждая во мне новый приступ вины.

Я жмусь к Луцу всем телом. Как исправить все? Стереть? Смыть?

- Ян, - Роберт делает вторую попытку. На этот раз на его лице грустная улыбка и я все же жмурюсь. Чтобы ее не видеть. Боже, какая же я все-таки дрянь!

- Прости меня, - шепчу. В мыслях невероятных хаос. Язык не слушается. Снова жмусь к Робу. Пожалуйста! Почувствуй! Я виновата перед тобой!

- Янина! – Роберт за плечи меня отстраняет. – Я хочу закрыть эту тему, - отчаянно киваю. Я тоже этого хочу. Роберт на мгновение прикрывает глаза. – То, что ты предлагаешь, оригинально, - улыбается. – Особенно второй вариант, - Роб сжимает талию, толкается бедрами. Его возбуждение действительно огромное. В душе, робко загорается и мое возбуждение, с легкой примесью облегчения. Роберт хочет меня! Несмотря на то, что я натворила он по-прежнему меня хочет! Все это бьет в голову, как алкоголь. До головокружения, легкости.

- Поедем? – ёрзаю тазом. Робер стонет, и следом смеётся, пытаясь обездвижить меня, сильнее сжимаю талию.

- Ты убиваешь мое благородство, - его улыбка широкая, открытая. Глаза темные. Желание в них явное, вязкое, тягучее и сладкое, как мед.

По телу проходит дрожь. Вздыхаю. Втягиваю в рот нижнюю губу. Робер наблюдает безотрывно.

- Почти убила, Ян, - и он не шутит. – Мы обязательно займемся любовь, Янина. Но не в машине. На большой постели. Я сниму с тебя белое платье. Но перед этим, надену на безымянный палец обручальное кольцо.

- Роберт, - стыд снова опалил щеки.

- Подожди, дай мне закончить, - киваю. – Все ошибаются. Я, в отличии от тебя, давно не девственник, - Роберт криво улыбается. А я ловлю ударные волны, от взрывов клеток крови. Роберта я ревную. Это глупо и неправильно. Тем более теперь. – Когда я увидел тебя на том форуме, я сразу понял, что хочу с тобой связать свою жизнь. Пафосно звучит, да? – отрицательно качаю головой. – Зато это правда. Я на других не смотрел. Я других даже не видел, - Роб на мгновение прикрывает веки. А открыв, поражает меня глубиной своих глаз. – Но у меня есть опыт. У тебя его нет. Я увидел эти фото в журнале, - Роберт шумно сглатывает. – Первую мою реакцию сложно назвать адекватной, - слезы защипали глаза. – А когда я дал себе время обдумать, смог посмотреть на произошедшее иначе. Приехал, вот, - кивает в сторону моего дома. Я прикусываю щеку изнутри. – Ехал, точно зная, что для меня не имеет значение девственница ты или нет. Единственное, что важно, так это то, что ты готова выбрать меня. Как я выбрал тебя, - не могу удержаться и всхлипываю. В душе рвутся снаряды. – Тихо, тихо, Кнопка, - но тихо не получается. Платина рвется. Отчасти потому, что Роберт дал мне шанс сказать правду. Очистить душу и совесть. Но, есть очень много «но». Когда люди настаивают на правде, на самом деле они ее не хотят. К правде никогда не будешь готов. Ведь, чаще всего, она хуже лжи. Ранит. А порой, убивает. Выжигает дотла доверие и любовь. Тушит яркие жгучие искры в глазах, подменяя их на колючие льдинки.

Я почти уверена, что выражение: «горькая правда лучше сладкой лжи», придумали именно обманщики. Говоря правду, они облегчают себе жизнь. Вычищают плесневелые проплешины своей души. Собирают все дерьмо в большие пластиковые мешки и несут в душу тому, кого обманывали. С раскаянием на лице раскладывают там весь собственный мусор. Со словами «прости», вновь обретают спокойствие и крепкий сон.

А каково тому, кто услышал, столь желанную правду? Больно ли ему? Крепко ли он спит по ночам? О чем думает? Как часто спрашивает «за что»?

Роберт сжимает меня крепче, скользит по спине ладонями, тихо шепчет на ушко успокаивающие слова. Роберт этой правды никогда не забудет. Будет смотреть на меня, представлять, что могло произойти между мной и Соколовым. Я обрекаю его на муки. Я не могу так с ним поступить.

Это моя ошибка. И если кому-то и мучатся, то только мне.

- Роберт, я выбираю тебя, - шепчу ему в шею. Прижимаюсь настолько крепко, насколько это вообще возможно.

***

- Вы поговорили? – Соня сидит на полу, скрестив ноги. – Его родители в ужасе?

- Не то слово, - Роберт обещал поговорить с матерью. Однако, я не удивлюсь, если их больше не будет на традиционном семейном ужине. Хотя, Роберт пытался убедить меня в том, что его мать отходчивая. Тут только время покажет и расставит все на свои места. За обрывками собственных мыслей я не сразу замечаю, что Соня мнется. – Что? – сестра жмет плечами и отворачивается. – Что, Сонь? – она манит пальцем, оглядываясь на закрытую дверь. Сажусь рядом.

- Слушай, это может быть не важно, - Соня понижает голос. – Сегодня отцу звонил Соколов-старший.

- Боже, - прикрываю рот ладонью. – Надеюсь не скандалили? Отец не может отвечать за публикацию в других журналах, он ведь старался все замять…

- Тихо, - перебивает Соня. – Они не скандалили. Общались вполне мирно. Папа пригласил Соколовых на ужин, в конце этой недели.

- Чтоооо? – мои глаза полезли на лоб. Снова видеть Егора? Нет уж, увольте.

— Это еще не все. Папа пригласил и Луц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

9.2

Егор

Это будет интересно. Давно меня так не забавляла перспектива провести вечер в компании посторонних людей. Хотя, я не совсем уверен, можно ли считать девчонку, что делала минет, а после спала в моей кровати, посторонней. Наверное можно, если, в целом не зашло. Но мне-то зашло. Очень даже. И неизвестно еще чем бы все закончилось, если бы до моего опьяненного похотью мозга, не прорвался звонок мобильного.

Я даже не догадывался, что у Сони есть сестра-близнец. Но мне сообщили. Соня. При это верещала в трубку так, словно война началась. Из всего потока громких слов, я понял не многое. Но, увы, главное. В моей постели сейчас лежит ее сестра, которую действительно зовут Яна. И которая, со дня на день, выйдет замуж за какого-то Роберта. Быстро, почти мгновенно, все теплые чувства, что всколыхнула Романова померкли под слоем сажи. Я привык к тому, что женские коленки разъезжаются под воздействием очевидных факторов. Но прежде я не чувствовал на языке горечь разочарования. Она усиливалась по мере того, как я пролистывал ленту Янины Романовой. В то время, как девчонка, писавшая под постами про любовь к своему жениху, спала голой на моих простынях. А перед этим кончив от моих ласк, так и не вспомнив про своего Роберта. Такая вот любовь!

- Ты будешь один?

- Еще не решил, пойду ли вообще, - за столом повисает тишина. Даже новая отцова пассия замирает, не донеся ложку до рта.

- Я решил за тебя, - довольно спокойно произносит отец. Его терпению есть очевидное объяснение. Я – его единственный ребенок. Хотя отец не оставляет попыток эту истину поправить. Ему это почти удалось несколько лет назад. Девка, решившая, что ухватила жар-птицу за хвост, оказалась глупа и недальновидна. В противном случае сделала бы аборт, а не пыталась выдать нагулянного ребенка за отпрыска Соколова. Отец, сделал тест. А после попер девку вместе с новорожденным ребенком не только из дома, но и из города. Открыто рассматриваю новую «Алину», прикидывая, когда и ее постигнет та же участь. Если мне не изменяет наблюдательность, что месяцев через пять-шесть. Хотя о том, что новая Алина беременна озвучено не было. Так, мои личные догадки. Видимо чувствуя мой взгляд, девчонка поднимает свои глаза от тарелки, смотрит на меня робко, уголки ее губ дергаются. Конкретно эта девка нравится мне меньше, чем предыдущие.

- Я с Алиной пойду, - улыбаюсь девчонке, быстро подмигиваю. Отец смотрит на нее, следом на меня.

- С Ольгой пойду я, - отрезает. Щурит глаза, от его взгляда робкая улыбка на лице Ольги меркнет. Моя, впрочем, тоже.

- Не боишься? – волна неприязни накатывает быстро и мощно. – Водить по гостям шлюх, пока твоя законная жена лежит в психушке?

- Сядь, - рявкает отец, едва задница той самой шлюхи поднимается над стулом. – Не боюсь, - улыбается. – Романов теперь мой партнер. Общий бизнес и большие деньги меняют взгляды людей. Расширяют границы морали, стирают некоторые запреты.

- Аминь, - поднимаю бокал и делаю глоток. Сила денег, мать ее! Отец удовлетворенно кивает. - Я Маринку возьму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10

Сама не замечаю, как начинаю жевать собственные губы. Я все сделала, чтобы не стоять в тени балкона, в ожидании единственного человека, с которым больше никогда не планировала встречаться. Но я стою. А ворота, тем временем, плавно разъезжаются, пропуская во двор темный автомобиль. Надежда, что в машине не Егор быстро тает. Едва, в тусклом освещении, я вижу обладателя широких плеч, сердце делает толчок, один, второй, а следом уносится в галоп. Приехал! И не один! Егор помогает выбраться из машины девушке. Медленно склоняется к ее лицу. Я слышу его тихий голос, смех. Смеются оба. Что такого смешного он ей сказал? Да какое, в сущности, мне дело? Но видимо есть дело, раз я смещаюсь ближе, чтобы расслышать его тихие слова:

- Марин, час и поедем в другое место, - жмурюсь. Стыд накрывает с головой. Видео из лифта, с самыми откровенными кадрами, мелькает перед глазами. Разумеется, другое место – это его квартира! И делать он с ней будет тоже самое, что вытворял со мной! С чуть более расширенной программой, разумеется. Чувствую, что лицо презрительно кривится, едва до моих ушей доносится продолжение: - Сам с трудом смогу вытерпеть это сборище, - слов девушки не разобрать, но Егор начинает говорить громче. – Не только отец, Марин. Дочка Романовых та еще вертихвостка, - Егор закуривает. Его слова больно резонируют. – Стремно будет жать руку парню, чья невеста не так давно выпрыгнула из моей койки. Холодно? Иди. Я докурю, - Соколов растирает плечи девушки, а после легонько подталкивает ко входу в дом. Божечки, почему так больно-то? Хватаю ртом воздух. Пошевелится не в силах. Жестокие слова жалят мозг.

Я пыталась отговорить отца от этой затеи. Приводила массу аргументов «против». Но кто меня послушал? Никто! И сейчас, Роберт, будет вынужден жать руку этому подонку! Ненавижу!

- Янина! Вот ты где! – мама распахивает дверь балкона и включает в моей комнате свет. – Отец тебя потерял. Идем.

- Иду, мам, - выходит хрипло. Быстрый взгляд вниз. Соколов оказывается в кругу света. Стоит, запрокинув голову. Поднимает руку, с зажатой между пальцами сигаретой и приветливо машет, при этом гадко улыбаясь.

- Много успела услышать? – повышает голос.

- Достаточно, - смотрю на Егора сверху вниз. Так и подмывает плюнуть ему в лицо. – Через час тебя здесь быть не должно!

***

Если дать себе возможность остановится и подумать, то есть вероятность, что вам повезет, и вы сможете найти выход из сложившейся ситуации. Даже самой запутанной. Моя как раз из таких.

Пока я готовилась к этому вечеру абсурда я много сценариев собственного поведения перебрала. И сказать по правде, ни один меня не удовлетворил. И вот вдруг, я решила… ничего не делать. Иногда и бездействие не плохой выход, не правда ли?

Я хочу видеть Роберта. За те несколько дней, что мы не виделись, я успела по нему соскучится. И то, что я, наконец увижу Роба, гораздо важнее, чем все остальное. Я хорошо проведу время со своим женихом. А Соколов пускай катится ко всем чертям! Он мне точно не испортит этот вечер.

Едва наметилось хоть какое-то подобие плана, дышать стало легче. Мысли приобрели весьма оптимистичный характер.

Ничего он мне не сделает! Буду держаться от него подальше, и все! Не станет же он размахивать перед всеми тем злополучным видео? Пусть только попробует!

Спускалась я, настолько высоко вздернув подбородок, что едва могла видеть пол перед собой. Спина – прямая, взгляд колючий.

Едва оказавшись в холле, первым делом нахожу Роберта. Хотя, наверное, сначала я полоснула взглядом Соколова. Невероятно острым, полным неприязни. Этому хоть бы хны! Ожидаемо. Лишь темная бровь выгнулась дугой, над глазами, полными молчаливой издевки. Я теперь даже не уверена, что есть что-то на свете способное выбить его из колеи. Он ведь понял, что я все слышала, и даже ухом не повел. Свинья!

Мать Роба, Жанна, даже силится улыбнуться, пожимая мне руку. Наверное, Роберту удалось сдвинуть ориентир ее восприятия в лучшую для меня сторону. В противном случае ее бы здесь не было, так?

Я мелю приветственную чушь, остро ощущая жжение между лопаток. Мне даже оборачиваться не надо, я знаю, что это Соколов высверливает во мне дыру. Ну что тебе надо? Что?

Сжимаю руку Роберта по побелевших пальцев.

- Мам, мы же пришли к общему мнению, что случившееся – недоразумение, - Роберт трактует мой жест по-своему. Но я благодарно ему за любую поддержку, настолько сильно, что от переизбытка чувств в уголках глаз скапливаются слезы. Быстро моргаю, стараясь их смахнуть. Жанна замечает. Секунда и ее лицо смягчается.

- Да, - говорит, глядя четко на меня. – Недоразумение. Не будем больше к этому возвращаться, - ее улыбка становится привычно широкой. Я часто киваю, не испытывая от ее слов ни капли облегчения.

Вечер, а точнее, большая его часть проходит в относительном спокойствии. Я молчу. Если не считать редких фраз, типа: «очень вкусно», «спасибо», «подайте соль». По моим прикидкам час, уже должен был истечь, но Егор продолжал сидеть, и как ни в чем не бывало, уплетать мамин ужин. Неужели настолько голоден?

Любой мой мимолетный взгляд натыкается на его. Он будто ни разу свой от меня не отвел. Зачем он смотрит? Это ненормально! Контакта между нами больше не будет, зрительного в том числе.

Мысленно подгоняю время, понимая, что моей выдержки на десерт может не хватить. Может увести Роберта в сад? Тем более, что его ладонь стала крепче сжимать мою. Заметил, что Соколов на меня смотрит?

Поворачиваюсь к Роберту, с тем самым намерением. Секундное касанием взглядами с Егором, и мы оба открывает рот. Только Егор оказывается первым.

- Скоро открытие нового клуба, - говорит. Смотрит при этом четко на меня. Серьезен, без тени улыбки. Будто не понимает, что сейчас, за этим самым столом рвется настоящая бомба. Будто не он нажал ту самую красную кнопку.

На мгновение повисает тишина. И я сдаюсь. Резко поднимаюсь на ноги.

- Роберт, давай прогуляемся, - мой голос предательски дрожит. Единственно о чем молюсь – не разревется в присутствии этого напыщенного индюка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Роберт кивает. Я едва шаг сдерживаю, чтобы не побежать.

- Урод, - озвучивает мои мысли Роберт, едва мы оказываемся на улице. Обоих потряхивает.

- Прости меня, - Роберт обнимает. Накрывает плечи своими горячими ладонями, растирает кожу. Удержаться бы, и не скатится в истерику. Иначе Соколов победит «в сухую». Ему и технического нокаута хватит!

Цепляюсь за Роберта как за спасительную соломинку.

- Обсудили уже все. Не хочу к этому возвращаться, - киваю, стараясь не воспринимать тон Роберта. Он злится. Только ли на Егора? – Я так понимаю, гулять мы будем долго? – смягчается.

- Если ты не против, - шмыгаю носом.

- Тогда я вернусь в дом за одеждой, - делаем круг по территории. Роберт оставляет меня на веранде, а сам возвращается в дом. Я планирую там оказаться только после того, как уедет Соколов. Его час сильно затянулся.

11

Веранда частично застеклена. Мама любит сидеть здесь подолгу, в любое время года. Отец, приклоняясь перед этой ее привычкой, установил по периметру веранды калориферы. Сегодня их включить никто не догадался.

Обхватываю себя за плечи и растираю. Дрожь унять не получается. И дело не совсем в свежести вечера, нервное перенапряжение ищет выход. А я держу его внутри, как умею, как могу. Мимолетную мысль включить калориферы быстро отметаю. Во-первых, придется вернуться в дом, а во-вторых, заботится о курящем Егоре в мои планы не входит. Скорее наоборот, я бы предпочла, чтобы он замерз здесь насмерть.

- Сволочь! Мерзавец! Подонок!

- Я тоже от твоего жениха не в восторге, но, чтобы настолько, - резко оборачиваюсь.

- Ты!

- Я, - Соколов чиркает зажигалкой, приближает лицо к желтому огоньку и закуривает. Все эпитеты снова проносятся в голове, но застревают в горле. Я способна лишь хватать ртом холодный воздух, да пялится в темноту.

- Что ты здесь делаешь? – резко становится жарко.

- Какие будут варианты? – Соколов разворачивает руку таким образом, чтобы мне был четко виден яркий кружочек его сигареты. Лицо оставляя в темноте. Что, наверное, к лучшему. Так будто дышать легче.

- Например: отравляешь мне жизнь! – инстинктивно делаю шаг назад, а после оборачиваюсь на стеклянные двери.

- Мимо, - огонек становится ярче. Егор затягивается и в свете сигареты я вижу его глаза. Всего лишь на мгновение. Он надо мной насмехается.

- Пошел ты, - шиплю. Не успеваю сделать больше ни одного шага. Соколов оказывается рядом слишком близко, а после, утаскивает меня на самый край веранды, где сам стоял секунду назад. – Отпусти! – стараюсь не повышать голоса, еще не хватало чтобы нас услышали.

- Замри! – так же тихо говорит Егор, склоняясь к самому моему уху. Его голос, касаясь кожи снова вызывает дрожь. Запах туалетной воды с примесью табака окутывает с ног до головы, и оседает на языке, едва мне удается сделать вздох.

- Отпусти, - повторяю, выходит тихо и жалостливо. Меня саму, до боли, царапают просящие нотки. Снова оглядываюсь на стеклянные двери. Если сейчас, вот в эту самую секунду они раздвинуться на веранду вернется Роберт, не сложно представить, чем все это закончится. – Егор, пожалуйста, отпусти, - еще одна попытка выкрутится, заканчивается провалом. Соколов сжимает ладони на моей талии еще крепче.

- Всенепременно. Дай мне минуту и постой смирно, - из голоса Егора пропадает насмешка. Замираю, стараясь даже не дышать. – Я слегка перегнул, - продолжает он после паузы. – Про открытие нового клуба было лишним, - его руки расслабляются и, о, боже, начинают меня поглаживать! – Я хотел бы извинится, Янина.

- Извиниться? – не верю собственным ушам. А следом меня накрывает такой неприязнью, что я почти не отдаю себе отчета в том, что делаю. А именно размахиваюсь и бью Соколова по лицу. Ладонь тут же ошпаривает кипятком. Увеличиваю, между нами, расстояние, но Соколов попыток приблизится не делает. Стоит в темноте. Огонек мелькает снова. На этот раз Егор долго втягивает в себя никотин, делая глубокую затяжку. Молчит. А вот меня, наоборот прорывает. – За свой язык без костей? А за то, что воспользовался моим состоянием извинится не хочешь?

- Воспользовался? – Соколов слегка склоняется. На его лицо падает тусклый свет. Отшатываюсь, вмиг теряя весь свой боевой настрой. – Ну-ка, стоять, - он резким движением выбрасывает ладонь и берет мое запястье в захват. Снова утягивает в темноту. – Объяснись, - его лицо слишком близко к моему. Он легонько меня встряхивает, почти не причиняя боли. – Я жду, Янина, - его голос вибрирует нетерпением и еще, пожалуй, раздражением. Сглатываю.

- Я была пьяна, - отвечаю, чувствуя на губах его дыхание. Облизываю, чтобы стереть привкус.

- Я тебя ни к чему не принуждал, - говорит тихо, слегка хрипло. Опровергнуть у меня язык не поворачивается. – Я дал тебе то, что ты, достаточно настойчиво, просила, - напоминает то, о чем я мечтала забыть. – И взял лишь то, что ты предлагала.

- Я. Была. Пьяна.

- Поэтому я тебя не трахнул, - Егор разжимает ладонь. Я свободна, но продолжаю стоять. Глаза щиплют солью. Сама не знаю, почему не отступаю. Почему мне так хочется, чтобы он раскаялся в том, что произошло. Взяв на себя, тем самым всю вину. – Ян, - прикусываю щеку изнутри, до металлического привкуса на языке. – Давай еще раз? За свою дебильную реплику за столом, я прошу прощения. Яна, - Егор поднимает мое лицо за подбородок. На сопротивление просто не осталось сил. Я будто нуждалась в его прикосновениях, в утешении, что они дарили. Глупо было чувствовать спокойствие наедине с Соколовым, но я его чувствовала. И даже не пыталась найти всему объяснения. Просто, впервые за несколько дней, расслабилась настолько, что смогла сделать вздох полной грудью. – За то, что произошло, между нами, той ночью, я извиняться не буду, - Егор понизил голос до едва слышного. – Мне было хорошо. И я, точно знаю, что и тебе тоже. Прими как данность и иди дальше. Тебе нечего стыдится. Замри, - губы Егора коснулись ушной раковины. И я послушно застываю. И только потом понимаю, что двери на веранду открылись.

***

- Роберт!

- Я тебя потерял. Ты где была?

- Здесь, - указываю куда-то за спину. – А тебя что так задержало?

- Одевай, - Роб накидывает мне на плечи плащ. – Я провожал родителей. У мамы разболелась голова.

- Да? – в мыслях полный штиль. – Почему не позвал? Я хотела бы пожелать им доброй ночи.

- Забей, Кнопка.

- А как же ты доберешься? На такси?

- Твои родители предложили мне остаться. Я согласился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12

12

- Совершенно идиотский вечер, - Роб улыбается. Его пальцы неспешно перебирают пряди моих волос. Луц – потрясающий, во всех смыслах этого слова. Такие мужчины рождаются, чтобы стать надежными партнерами. С ним спокойно, рационально. Без драмы. Без лихой езды по серпантину. А кому это надо? Точно не мне. Теперь я знаю об этом наверняка. Стоило столкнуться с Соколовым. Вот уж кто сможет прокатить на американских горках. До головокружения и тошноты.

- Это точно, - тянусь для того чтобы уткнуться лицом в плечо Роберта. Он пахнет вкусно. Крепкие руки тут же обнимают за плечи. Чувствую дыхание Роберта, от чего мурашки срываются в отчаянные бег: дикий марафон ощущений. – Ты теплый, - целую Роберта через ткань рубашки, будоража его мышцы.

- Ты хотела сказать горячий? – смеется. – Не представляю, как вытерпеть два месяца, - губы Роба скользят по щеке.

- Два месяца? – отстраняюсь. Настроение тут же летит вниз. – Ты ведь шутишь? – спрашиваю на всякий случай, хотя и так очевидно, что нет.

- Думал, ты в курсе, - Роберт становится серьезным. Шоколадные брови сходятся у переносицы. – Мама сказала, что вы все обсудили, - смотрю на Роберта не мигая. – Черт, - выругивается сквозь зубы. Запускает пятерню в волосы. Жест выдает растерянность.

- Пояснишь? – заглядываю в его глаза.

- Формат церемонии изменился, - Роберт извиняется взглядом. – Там будут присутствовать все приглашенные гости, - тошнота подкатывает к горлу. Число приглашенных приблизительно три сотни. Невероятно! Это уже не регистрация брака, а самая настоящая ярмарка тщеславия!

- Я бы никогда на это не пошла! – оказываюсь на ногах. Протест бурлит с такой силой, что невозможно устоять на месте. – Боже! Это же было только для близких!

- Ян, Яна? – Роберт повышает голос, оказавшись рядом. Захватывает, стопорит, пытается заглянуть в глаза. – Остановись, пожалуйста! – я в кольце его рук. – Это не самый плохой вариант, Кнопка, - опускаю глаза в пол. Лицо снова печет. – Заткнём рты всем недоброжелателям.

- Мой поступок, - блею. – Это скандал? – глубокий вздох, прежде чем посмотреть в глаза Роберта.

- Громко сказано, - сглаживает углы, грубо. Шершавая поверхность моего поступка снова проходится по телу, будто мочалка.

- Ладно, - сдаюсь, сдуваюсь. Внутри все лопается от перенапряжения. Я снова готова плыть по течению, бездействовать. Снова в коконе прячусь, он притупляет чувства, главное из которых – жгучий стыд. Я – самое большое разочарование. И если Роберт смог отпустить, то я не могу. Простить себя не могу. Нестерпимо хочется плакать, топать ногами. Хочу, чтобы меня наконец-то, обвинили, осудили. Казнили или помиловали. Душа горит огнем. – Я пойду к себе, - произношу едва слышно.

- Подожди, - Роберт не отпускает. Продолжаю рассматривать его голые ступни. – Ян, ну? Поговори со мной, - он склоняется. Мой высокий Роберт в трех погибелях присаживается, чтобы посмотреть в глаза. В них столько любви, тепла и опасения, что меня прорывает. Слезы будто контроль теряют, рвутся наружу сплошным потоком.

- Роб, - мне хочется к нему прижаться, но я отступаю. – Я совершила ужасный поступок, - Роберт тянется ко мне снова. Еще два шага назад, а после… Правда.

Луц застывает, словно античная статуя.

Я отхлестала его словами. Язык зажил своей жизнью. Я делала ему больно каждым своим словом, но не могла остановиться. Перекладывала с себя на него, и мне становилось легче. В отличии от Роберта. По его лицу прошла судорога боли и… отвращения.

- Блядь, - выплевывает. – Ты делала ему минет?!

- Да, - глаза щиплет так, будто их натерли советской звездочкой.

- Понравилось? – тихо спрашивает. Склоняется, упирая ладони в колени. Зрительный контакт не разорвать. – Блядь! – трясет головой. – Я ушам свои не верю! – снова повышает голос.

- Я пойду к себе…

- Стоять! – рявкает. Хватает меня за локоть, тянет близко к себе. Мы почти носами касаемся. – Зачем? – шипит. Его слюна оседает на моем лице. – Твою мать! – он отступает сам, отбросив мою руку, будто она заразная.

- Алкоголь, возможно, наркотики…

- Возможно, Ян? – жалит и интонацией, и взглядом. Отстраняется резко и трет лицо.

- Что ты хочешь от меня? – кричу. – Я виновата! Я вела себя как шлюха! Понравилось ли мне? Я не знаю! Я ничего не помню! – ему больно. А мне нестерпимо страшно. Внутри будто ад разверзается. Ситуация из разряда, чем хуже, тем лучше.

Роберт выпрямляется, опускает руки вдоль тела. Оба дышим часто.

В меня будто бесы вселяются. Начинаю стягивать себя одежду, царапая кожу. Свитер, а следом и лифчик, летят на пол.

- Что ты, блин, делаешь, Яна?

- Собираюсь сделать тебе минет! – я умираю от стыда. Слезы душат. Но, я упрямо лечу в пропасть, спрятав крылья. Штаны, белье: я голая. Врезаюсь в тело Роберта. Хаотично расстегиваю пуговицы его рубашки, какие-то просто вырываю.

- Янина, остановись, - шепчет с надрывом. Ловит мои руки, но я их вырываю.

- К черту свадьбу, - хнычу, когда ремень на брюках не поддается.

- Замолчи! – Роберт обнимает, лишает сил и запала. Мы оба оказываемся на полу. – Тише, - шепчет. – Тише, Кнопка.

- Прости меня…

- Молчи, - мое лицо в его ладонях. Роберт дышит часто. Зрачок поглотил радужку сделав медовые глаза почти черными. Мгновение и я чувствую его губы. Роберт собирает слезы кончиком языка.

- Я тебя люблю, - сердце кричит, и кровоточит одновременно.

- Я тебя люблю, - Роберт целует подбородок, опускается к шее. Ключица. Грудь. Соски, по очереди оказываются у него во рту. Ощущения невероятно острые, выгибаюсь им навстречу. Пальцы путаю в его волосах. Лишь бы был еще ближе.

- Роберт, - внизу живота пожар. Я, будто уже не я. Трусь и извиваюсь. Чувств, эмоций и ощущений столько, что они сносят.

- Он ласкал тебя здесь? – пальцы Роберта гладят лобок. – Ты не помнишь? – Роберт целует живот. Опускается вниз. Пальцы заменяют язык. Потолок плывет перед глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ребята? У вас все в порядке? – мама.

Роберт дёргается и смотрит на закрытую дверь.

- Да, мам! Мы спустимся сейчас!

13

Роберт часто дышит.

- Хорошо, что закрыли дверь, - говорит тихо. Интонация сухая, непривычная. – Наверное, она бы удивилась, если бы застала тебя в таком виде, - уголки его гуд дергаются. Роберт пружинисто поднимается, я же продолжаю лежать, придавленная к полу ураганом чувств и эмоций. Резко становится очень холодно и, будто, пусто.

- Меня? Не нас? – спрашиваю, прикрыв глаза. Второй раз в жизни я абсолютно голая пред мужчиной. Только в этот раз мне плохо настолько, что не хочется шевелится. Даже прикрыться руками нет сил. И самое ужасное, оба раза мне некого винить кроме себя. Я не привыкла оступаться, поэтому не представляю, как мне подняться. Хорошая девочка Яна шла по жизни, может быть и не самой ровной дорогой, но всегда вверх.

- Фак, Янка! Половины пуговиц нет! – Роберт продолжает тихо матерится под нос, смесью русско-английских ругательств.

Приходится сделать над собой усилие, чтобы встать на ноги. Одеться. Но посмотреть на Роберта так и не получается. Куда угодно: пол, стены, потолок, но только не Роб. Мой порыв – жалкая попытка добиться неизвестно чего, самым отвратительным способом. Могу представить, что творится у него внутри, раз он предпочел уделить внимание оторванным пуговицам, полностью игнорируя признание невесты-шлюхи!

Морщусь. Я не знаю, что делать дальше и что говорить. И надо ли вообще? Наверное, если бы на моем месте был Роберт – я бы развалилась на части от его поступка, от его признания. Разговоры, объяснения, его лицо, в конце концов – все это было бы последним чего бы я хотела. Сколько бы понадобилась времени, чтобы я снова смогла ему доверять? Целая прорва!

- Роберт, я… - блею, не решаясь развернутся к Луцу лицом. К моему длинному гадкому списку прилипает еще и трусость.

- Ян! Молчи! Очень тебя прошу, - Роберт подошел и замер за спиной, без попыток до меня дотронутся. – И так до хрена откровений, для одного вечера, - слова жалят, но мне, по непонятной причине, становится чуточку легче. Оборачиваюсь. Глаза Роберта стали цвета жженого сахара. – Я ведь чувствовал, что ты не была до конца со мной откровенна. Я же не совсем идиот. Ты красивая, как кукла! Поцеловать тебя и дать по тормозам? Слабо верится, - челюсти Роба сжимаются с такой силой, что проступает рельеф. – Знаешь, что меня бесит, Ян? – качаю головой, хотя, определённо, догадываюсь. – Твое вранье. Я на тебя не давил, не ругал. Злился. Пиздец, как злился! Но это, как раз таки, нормально! – киваю, произнося одними губами «да». Роберт трет лицо до алых разводов. – Я говорил тебе, и повторюсь снова: я выбрал тебя! Не целку из приличной семьи, а тебя, - глаза наполняются солью. – Но я, блин, должен знать, что ты говоришь мне правду! Если этот урод…Если он тебя трахнул, я должен знать!

- Роберт, - срываюсь с места. Врезаюсь в его тело с силой океанской волны и почти так же рассыпаюсь, едва ладони Роберта проходят по моим плечам, спине. – Я тебе клянусь, что рассказала всю правду! – Роб обнимает крепко, я прижимаюсь к нему еще крепче. Без Роберта мне не подняться. Он будто это знает. Поддерживает, протягивает руку, за которую я отчаянно цепляюсь.

- Больше никаких тайн, - выдыхает мне в макушку.

- Никаких тайн, - быстро соглашаюсь. Роберт отстраняет и мягко целует. Сначала в кончик носа, следом в губы, легко, едва ощутимо. Бабочки расправляют свои яркие крылышки и начинают порхать вновь. – Прости меня.

- Ян, все. Проехали. Я не хочу больше некогда к этому возвращаться.

- Обещаю, - тянусь на носочках и целую его сама, так же легко.

- Два месяца, - тянет Роберт. – Самых тяжелых месяца в моей жизни, - его голос становится теплым, привычным, с привкусом солнца.

- Нам не обязательно эти месяцы соблюдать целибат, - глаза в глаза. Роберт щурится, будто силится определить шучу я или нет. – Твоя мама не станет же проверять простыни, после брачной ночи, - говорю, и сама пытаюсь понять, насколько много в моих словах шутки.

- Не искушай, - улыбается.

- Я не настаиваю, просто… Ты ведь не собираешься возвращаться в Англию?

- Нет.

- И с родителями здесь ты не живешь?

- Сама знаешь, что нет, - Роберт прав. Это мне известно наверняка. У него своя квартира, рядом с моим университетом. И я в моменте решаю, что больше не хочу никаких рамок с Робом, запретов, условностей. Кому нужна непорочность до замужества? Я выбираю Роберта, он выбирает меня. – Ты улыбаешься так, что у меня сердечный ритм сбивается, Кнопка, - контакт губами в этот раз глубже. Ярче, чувственнее. Роберт целует неторопливо, но с тем так сладко, что у меня пальчики на ногах подгибаются. Хочется замурчать от удовольствия и потереться об него всем телом. – Стоп! – говорит, но сам продолжает свою ласку. – Ян, мы сейчас снова на полу окажемся, - хрипло смеется. Горячая ладонь сминает ягодицы, прижимает к телу, где весьма отчетливо проступает возбуждение.

- Ты покажешь мне свою квартиру? – прикусываю губу, чтобы сдержать стон. Я, словно, шаровая молния, звеню от напряжения. Один сплошной оголенный провод, даже кончики пальцев слегка подрагивают. Ощущения жаркие, распирающие. Им хочется отдаться. Я же выбираю Роберта! А он выбрал меня!

- Если ты действительно этого хочешь.

- Хочу! Очень хочу!

- Сможешь вырваться в понедельник? – Роберт сдался!

- Смогу, - жмурюсь.

Спасибо, за интерес к истории!

Ваши комментарии всегда приятны! Я очень ценю своих читателей!

Ваша Анна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

14

Егор

Чувство удовлетворенности, когда действия достигают намеченной цели, легко описать. Резкий выброс гормонов превращает в сверхчеловека. Энергии столько, что в моменте, можно взобраться на Эверест. И чем сложнее цель, тем ярче ощущения.

Я ставил себе цели последний год, и исправно их добивался. Иногда уходили недели, сейчас все чаще месяца, поскольку ставить галочки стало по-настоящему сложно. А не ставить – невозможно. Закрытый пунктик здесь, два там. В итоге результат, сложенный из сотни мелочей. Как стена из кирпичиков.

Я – дофаминовый маньяк. И в перерывах между выбросами меня ломает.

Сама цель, словно отходит на самый задний план. А по-настоящему интересует только путь к ней. Острая потребность снова почувствовать сверхсилу запускает определенные мутации – то, что само идет в руки, перестает интересовать, в априори. Пресно, скучно, не интересно. Удача или случайность – не друзья, а враги. Счастливое стечение обстоятельств – подвох.

- Егор! – Елизавета вскакивает со своего офисного кресла, подобно сработавшей катапульте. Резким движением разглаживает заломы на облегающей юбке, проходясь ладонями по пышным бедрам. – Александр Аркадьевич несколько раз спрашивал про тебя! – в ее голосе легкий упрек. Неужели ей прилетело за мое опоздание?

- Кофе принеси, - я мог бы быть и помягче, если бы наверняка не знал, как Лизонька заполняет перерывы между совещаниями отца.

- Где ты вечно шляешься?

- И тебе, здравствуй, - сажусь напротив. – Я, если помнишь, ездил в соседнюю область, чтобы разобраться с поставкой материалов.

- Разобрался? – отец с силой тянет узел галстука вниз, далеко не с первого раза у него получается расстегнуть несколько верхних пуговиц. Он часто дышит. Движением, что выдает нервозность, проводит ладонью по лбу, по красным щекам.

- А ты сомневался? – кладу на поверхность пластиковую папку и подталкиваю ее к отцу. Внутренности вибрируют, когда отец открывает и начинает просматривать страницы.

- Что за…? Выйди! – рявкает, сопровождая возглас ударом кулака по столу. С кофе, походу, облом. – Это что за херня?!

- Отчет эксперта, там же письмо строительного инспектора, - глаза Соколова-старшего хаотично бегают по исписанным страницам. – Фундамент уже разваливается, отец. Не получив, по-настоящему, серьезной нагрузки. В него заложена чугунная арматура.

- Какой, нахуй, чугун?!

- Хрупкий. Не предназначенные не для фундамента, не для несущих стен, - его кожа становится бледной, с легким оттенком синевы.

- Не может быть! Мы закупали сталь.

- Согласно документам от поставщика, в вагонах именно сталь. Но вот экспертиза утверждает, что мы приобрели состав с чугуном. Использовать его в строительстве нельзя.

- Я их уничтожу! – отец тянется к телефону.

- Не получится, - его рука зависает в пяти сантиметрах от трубки. – Мы отказались от экспедитора. Вагоны не опломбированы. Груз не застрахован. На тяжбу с поставщиком уйдет годы. Часть поставки еще залита цементом в котловане. Стройки придется заморозить, на время разбирательств.

- Пиздец, - отец нажимает кнопку переговорного устройства. – Принеси коньяк!

Оба молчим, пока Елизавета расставляет на столе коньяк, закуску и, слава Богу, мой кофе.

- В этот проект вложена огромная сумма денег, - молчу. Мне ли об этом не знать. Отец залпом выпивает коньяк. – Не только моих, - тоже не секрет. – Нужны дополнительные вложения, чтобы разобрать эту огромную кучу дерьма!

- Сроки важны не меньше. У нас договор с местной администрацией.

- Это я и без тебя знаю!

- Не надо на меня срываться. Я предупреждал, что на материалах и страховке от недобросовестных поставщиков, не стоит экономить, - отпиваю кофе и морщусь. – Гадость какая. Лиза не умеет варить кофе.

- Зато сосет как земснаряд, - глаза отца следят за моей реакцией неотрывно.

- Если она не отличается верностью, а ты не ревнив, я хотел бы составить собственное мнение, - внутри молекулы кровы разрываются фейерверком, но лицо остается непроницаемым. Болевые точки со временем обрастают броней, особенно если на них часто давить.

- Какие есть варианты? – отец снова наполняет пузатый стакан золотистой жидкостью наполовину. Делает глоток, откидывается на спинку генеральского кресла.

- Нужно срочно искать стальную арматуру. Обеспечить проект, качественным материалом, хотя бы на первых этапах закладки фундамента.

- Срочно, - хмыкает. – Знаешь, сколько это будет сейчас стоить?

- Знаю. На последней странице несколько вариантов.

- Это не варианты. Это грабеж!

- Всего лишь набросок, - жму плечами. – Обратись к своим снабженцам. Только, в этот раз, не пренебрегай осторожностью. Твой новый партнер с особой тщательность относится к чистоте своей репутации. Кстати, почему бы тебе не обратится к нему за финансированием? Когда торговый центр будет сдан в эксплуатацию, аренда за несколько месяцев перекроет большую часть вложений.

- Романов занят подготовкой к свадьбе века.

- Она все же состоится? – передергивает. – Жаль мальчишку Луц. У невесты слегка подмочена репутация.

- Да плевать они на это хотели, - язык отца немного заплетается. Быстро же его развезло!

- В смысле?

- У Луца еще больше проблем, чем у меня. Чуть больше года назад произошел скандал с участием знаменитого английского спортсмена и клиникой протезирования. Протез, который поставили в колено футболиста сделал его инвалидом. Теперь футбол только по телеку.

- А Романовы при чем?

- Деньги и небольшое издание. То, что надо, чтобы исправить общественное мнение и остаться на плаву. А симпатичная Янина хорошее дополнение к брачному контракту. Который ты, - отец подается вперед. – едва не спустил по пизде! Молодец, сын!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15

- Что с тобой? – Маринка вздрагивает. Бросает на меня вороватый взгляд, а после снова утыкается в чашку с кофе, который ни разу не пригубила. Моя чашка пуста, и я прошу повторить. С Маринкой я терпелив. Она не вызывает во мне раздражения. Исключительно теплые чувства. Братские, я бы сказал.

Непроизвольно начинаю барабанить пальцами по столу, мыслями улетая далеко от кофейни. Перебираю, в памяти, отчеты строительного эксперта. Их составили четко. Придраться не к чему, даже если папенька решит проверить заключение на стороне.

-Прекрати! – Маринка накрывает мою ладонь своей.

- Извини. Остыл?

- Нормально, - отпивает холодный кофе и морщится.

- Что случилось? – Маринка вздыхает, прикрыв глаза. Будто размышляет рассказать или нет. Следом кладет телефон на стол, экраном вверх.

- Смотри, - снимает блокировку.

- Даешь, - смеюсь. – Нахрена тебе эта помойка? – имею ввиду чат для знакомств, который пестрит сейчас перед моими глазами. – Если хочешь с кем-то познакомится…

- Гор, блин! – шипит, оглядывается по сторонам. – Просто флирт. Не собираюсь я ни с кем знакомится. Не собиралась, - чуть тише добавляет.

- Парень понравился? Хочешь, чтобы я его пробил? – Маринка закатывает глаза, дескать, мое предположение из ряда вон выходящее. Забирает гаджет, быстро пролистывает.

- Вот, - возвращает мобильный с открытой фотографией.

- Марин, - пытаюсь вернуть. Разглядывать полуголых мужиков не мое.

- Смотри! – настаивает. Вздыхаю, забирая телефон из ее рук. В первую секунду собираюсь вернусь, с вопросом: «ну и?». Но следом сворачиваю фото и возвращаюсь в переписку. Переписка началась несколько месяцев назад. Шаблонные вопросы переросли в легкий флирт. Чуть позже обмен фото. На Маринкином не видно лица, я быстро его пропускаю. А вот фотографию Роберта Луца разглядываю с особой тщательностью. – Могли стащить с соцсетей.

- Это он, - Маринка забирает телефон. – Мы созванивались. До того вечера, - имеет ввиду странный ужин у Романовых.

- То-то ты будто в рот воды набрала, - осеняет. – Я думал, дело в отце.

- Я узнала его голос, - соглашается. – Просто не была до конца уверена. А после и вовсе решила, что мне показалось. Пиздец, Гор, у него невеста! – Маринка прячет лицо в ладонях.

- Они стоят друг друга, - становится мерзко. Впервые, я по-настоящему жалею, что касался Романовой. Даже секс со шлюхами не давал ни разу такого послевкусия. – Забей, - тянусь, чтобы погладить Маринку по плечу. Она кивает, силясь улыбнуться. Ей совершенно не везет с мужиками. От сигнала входящего она, буквально, подпрыгивает на месте.

- Снова пишет, - морщится. – Предлагает встретится! Козел! Сейчас я тебе устрою…

- Подожди, - вырывается. Марина смотрит в недоумении. – Подинамь его пару недель. Скажи, что уезжаешь.

- Зачем? Егор? – склоняется ближе.

- Я сам пока не знаю, - отвечаю честно.

***

- Что-то срочное? – Роберт не выпускает из рук телефона. Там идет активная переписка, судя по сигналам. А тут сижу я, не представляя, чем себя занять.

- Да, Кнопка, - Роб даже не поднял головы от экрана. – Подожди немного, ладно? Это по работе, - голос напряженный.

- Все хорошо?

- Штатные неприятности. В холодильнике шампанское, - мол, займи себя чем-нибудь. Жму плечами и ухожу на кухню. Открываю холодильник, так и есть: на полках шампанское, клубника, роллы. Роберт готовился к нашей встрече, и этот факт немного примиряет меня с его занятостью и пренебрежением.

Достаю бутылку, фужеры и возвращаюсь в гостиную.

- Откроешь? – длинные пальцы ловко откупоривают бутылку. Роб наполняет мой фужер, сопровождая свои действия легкой, извиняющейся улыбкой.

- Полчасика, Ян.

- Я собираюсь посвятить тебе свою жизнь, что там значат полчаса? – последние две недели прошли в абсолютном штиле. Я, словно, насытилась драмой. Даже намеков на разногласие не допускаю. Свои обиды гашу в зародыше. Все, чтобы не дойти до упреков и выяснения отношений. Должно пройти еще немного времени, чтобы мы снова смогли обсуждать проблемы, не ковыряя прошлые раны. Грудь снова стягивает обручем вины. Прежде, я бы забралась к Робу на колени, и он бы сам отложил телефон в сторону. А сейчас… Я боюсь. Не решаюсь. Вдруг Роберт оттолкнет? И тогда, все что я коплю в себе, снова вырвется наружу. Лучше просто до этого не доводить.

Делаю глоток шампанского и выскальзываю из гостиной, не забыв прихватить бутылку.

У Роберта чудесная квартира, на самых верхних этажах современной многоэтажки. Для меня, всю свою жизнь прожившей за городом, вид из окна потрясающий. Огни такие яркие, а от высоты захватывает дух.

Прилипаю к окну, уткнувшись в него лбом. После свадьбы мы с мужем будем жить в этой квартире!

Улыбаюсь.

Обида немного улеглась, впуская в сознание приятные, теплые мысли.

У нас с Робертом все будет хорошо!

- Вот ты где, - улыбка становится шире, но я не шевелюсь. Жду, когда Роберт окажется рядом. Прикрываю глаза, чувствуя прикосновение его груди к спине. Ладони Роба касаются бедер. Жар порождает мурашки. Он прижимает меня крепко. – Извини, - шепчет, целуя в обнаженное плечо.

- Так хорошо, - отвечаю так же тихо. Очертание его возбуждение давит в поясницу. – Тебя так работа возбуждает? – смеюсь.

- Меня возбуждает одна девчонка, - Роб смещается к шее. Прикусываю губу, чтобы сдержать стон. – Которая ходит по квартире в очень маленьких шортиках, - пальцы Роберта поглаживают полоску кожи живота, скользят ниже.

- Роберт, - выдыхаю, выгибаясь всем телом.

- Надо еще чуть-чуть потерпеть, Ян, - говорит. Но действия противоречат словам. Пальцами Роб выписывает узоры на ткани шорт, спускаясь все ниже. – Хочу тебя, Кнопка, - хрипло.

На кончике языка скапливается горечь разочарования. Роберт не уступит. Мы топчемся на самой границе, и переступим ее только после бракосочетания.

- Тогда отходи, - отталкиваю его ягодицами. Оборачиваюсь. Роберт очень красивый, с потемневшими, от желания глазами. Делаю приличный глоток шампанского, чтобы запить очередную обиду. – Чем займемся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты, вроде, фильм хотела посмотреть?

16

- Встретят?

- Да, конечно. Роберт сейчас приедет, - отвечаю вяло. Настроение ниже некуда. Нестерпимо хочется высказать жениху все, что накопилось. Но есть проблема: Роберт не берет трубку.

- Уверена? Мы с ребятами в кафе идем сейчас, - одногруппница переминается с ноги на ногу, то и дело поглядывая на небо, сплошь затянутое темными тучами. – Может подождешь его там? Кажется, сейчас ливанет, - в подтверждении ее слов слышится грохот. Становится холоднее и темнее. Обе ежимся.

- Все нормально, Ксюш. Он уже едет, - показываю мобильный, дескать все под контролем. Хотя все совсем не так.

Оставшись одна, снова набираю Роба. Длинные гудки сменяет механический голос автоответчика.

- Роберт, привет. Это твоя невеста, помнишь? – контролирую интонацию, чтобы не выдать своих чувств. Меньше упреков. – Я освободилась и жду тебя у универа, - улыбаюсь, чтобы все звучало весело. – Роб, скоро дождь начнется. Я без зонта. Перезвони. А лучше, приезжай.

Осматриваю опустевший университетский двор. В небе грохочет снова. Порывы ветра становятся ледяными.

- Роберт, блин! – внутри злость смешивается с обидой. Убедить себя, что про меня не забыли становится почти невозможно. Короткий вздох больше похож на всхлип. И я… сдаюсь. Просто реву. Ругаю себя последними словами. Жалось к себе зашкаливает.

Очередной грохот, и первые, крупные капли срываются с неба. Сначала робко, а после со всей мощью. Неожиданно резко, отрезвляюще. Оглядываюсь на двери университета, в то время как непогода набирает обороты и дождь начинает идти стеной.

Срываюсь на бег. До ближайшей остановки минут десять пешком, до кафе, где сидят одногруппники пять. И я бегу в сторону остановки. Объяснять почему Роберт так и не забрал меня представляется немыслимым. Я ведь даже для себя это объяснить не могу.

Ноги в босоножках сильно скользят. Я полностью сосредоточена на том, чтобы не свалится ничком на асфальт. Злости на Роберта становится в разы больше. Как он мог меня не забрать? Даже не предупредил!

Стеклянная будка остановки полна, словно банка с консервами. Пытаюсь втиснутся.

- Куда? – дородная женщина преграждает путь. – Мокрая совсем! – на ней, в отличии от меня одежда почти сухая. Теряю дар речи.

- Пустите! – делаю шаг.

- Пустите девчонку, - отзывается мужской голос. – Заболеет же. Иди сюда, - стена из людей чуть раздвигается, позволяя просочится под укрытие. Ныряю тут же. В толпе становится теплее. – Становись сюда, - меня заталкивают в самую глубь. Запрокидываю лицо, протираю его ладонями. Мужчина крупный, почти полностью седой, с пышными усами.

- Спасибо, - зубы отстукивают друг друга.

- Скоро автобус подойдет, - отвечает мужчина, приглаживая кончики усов. Киваю. Едва дыхание приходит в норму достаю мобильный. Ни входящих, ни сообщений. Здорово, да?

Открываю мессенджер. Роберт был в сети сегодня утром.

Пальцы застывают над клавиатурой. Что написать? Эмоции диктуют послать его к черту, и только разум сопротивляется. Отец рассказывал, что у семьи Роба есть проблемы, и все силы брошены на их решение.

Прикрываю глаза.

«Роб, я на остановке универа. Промокла. Жду тебя»

Закрываю приложение.

Толпа начинает гудеть, шевелится.

- Автобус, - сообщает мужчина.

Я сильнее вжимаюсь лопатками в стекло остановки.

Автобус отъезжает, забрав с собой пассажиров, в меня оставив совершенно одну. Становится холодно. Порывы ветра залетают, выбивая дрожь. Дождь стучит по остановке с таким грохотом, что не слышно собственных мыслей.

Есть ли смысл ждать? Открываю приложение такси. Тут же приходит оповещение: «оплата только наличными». Лезу в сумку, чтобы проверить сколько их вообще есть, и… Рука выскакивает из сумки через огромную дыру.

- Нет! – ныряю в сумку и понимаю, что она осталась без кошелька. И я, вместе с ней. – Нет! – буквально падаю на скамейку. Захлебываясь слезами, захожу в приложения банков и блокирую все карты. А после снова набираю Роберта. – Боже, - всхлипываю. Набираю сестру.

- Алле? – ее голос такой же теплый, как и солнце, под которым она сейчас греется.

- Сонь…

- Что случилось? – тональность меняется резко. – Янка? Ты плачешь что ли? – рассказываю сбивчиво. – Как это не берет трубку?

- Сонь, я сижу на остановке, и меня обокрали. Сможешь вызвать такси? – всхлипываю.

- Пиздец, - резюмирует. – Точку скинь, сейчас попробую вызвать.

- Спасибо. Родителям только не говори.

- Я, конечно, постараюсь, но, если ты свалишься с простудой, твоему Роберту придет хана!

- Поторопись, пожалуйста, - становится чуточку легче.

Спустя минут пятнадцать Соня присылает сообщение, что за мной едут. Я отвечаю стикером с сердечком, нет сил даже ответить по-человечески.

Мокрая одежда прилипает к коже, мешая согреться даже в укрытии. В то время, как непогода продолжает набирать обороты. Будто отражение моего внутреннего состояния. Люди наполняют остановку и схлынывают в недра очередного автобуса.

Едва я собираюсь написать сестре, как напротив остановки останавливается черная машина. Стекло с пассажирской стороны опускается, и я вижу мужскую ладонь, что жестом приглашает в салон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17

Запрыгиваю на пассажирское. Вода с меня ручьями льется. Но, к черту извинения. Если это такси бизнес-класса, то меня должны были встретить с раскрытым зонтом!

Поднимаю глаза, и злостная рецензия застревает в горле.

Егор Соколов, сидящий за рулем мерса, осматривает меня тщательнее рентген-аппарата. Тянусь к ручке, но щелчок блокировки отсекает все попытки к бегству.

- Привет, - губы плохо слушаются. – Я, наверное, машиной ошиблась. Извини. Выпусти, пожалуйста.

Егор отворачивается, выкручивает руль и выезжает на дорогу.

Оглядываюсь за спину, остановка планомерно удаляется.

- Егор, Соня мне такси вызвала, - сообщаю.

- Вызвала. Такси приехало, - на меня он не смотрит, только на дорогу. Дворники мечутся как сумасшедшие. – Других же в городе не осталось, видимо, - от его тона становится холоднее, чем от порывов ветра.

- Останови, пожалуйста, - внутри становится больно. Глаза начинают щипать. Дыхание дается с трудом. – Останови! – истерично. А после громко: - Останови! – дергаю ручку, хоть и понимаю, что все бесполезно. – Останови! – срываюсь на хрип. Егор все же смотрит на меня.

- Эй, успокойся. Я пошутил.

- А я нет! Я просто… просто. Меня ограбили! Вот! – демонстрирую ему дыру в сумке. – Мне Соня обещала вызвать такси, - отворачиваюсь к окну. Ну почему? Почему именно он оказался рядом, когда мне так плохо? – Останови машину, пожалуйста, - говорю глухо.

- Остановлю, не переживай, - Егор направляет на меня все салонные обогреватели. – Почему сестре звонишь? Где жених? – сжимаю ладони в кулаки. Ногти больно впиваются в кожу. – Ладно, это не мое дело, - мысленно киваю, соглашаясь.

Егор ведет машину аккуратно, плавно, без резких стартов и таких же резких торможений. Роберт водит в противоположной манере.

Под попой начинает печь подогрев, в колонках тихая музыка.

- Тебе домой? – его голос максимально органично вписывается в атмосферу салона.

- Да, спасибо, - с волос по позвоночнику стекает вода.

- У меня есть полотенце, правда не совсем чистое. Зато сухое, - на коленях оказывается белое полотенце.

- Спасибо, - начинаю обтирать волосы. В ткани концентрация мужского запаха обжигает рецепторы. Обжигает, но не отталкивает.

- Пожалуйста.

Складываю полотенце на коленях, оно отяжелело от влаги.

- Я правда делала тебе минет? – смотрю четко перед собой. Лицо печет от горячего воздуха. Огнём горит просто. Мелькнула робкая надежда, что Егор мне соврал. И я ухватила ее за хвост, без раздумий.

- Ян, - Егор вздыхает. Вижу боковым зрением, что пальцы сильнее сжимают руль. – Забудь, - наконец отвечает.

- Так делала или нет? – оборачиваюсь к нему. Его профиль невероятно четкий. Егор бросает быстрый взгляд на меня, после снова на дорогу.

- Какой ответ тебя устроит? – он улыбается. Контур губ смягчается. А его глаза – нет.

- Я ничего не помню. Это так страшно, - перевожу взгляд.

- Я не был груб. Больно не делал, - Егор сворачивает резко, от чего меня бросает влево, и я случайно касаюсь его руки. – Ян, руки ледяные! – прибавляет обогрев. – Потерпи, пожалуйста. Еще минут тридцать ехать.

- Ты меня хотел? - Егор бросает на меня взгляд, переводит, и смотрит снова.

- Прикол какой-то? – улыбается, а на лице недоумение. – Хотел, конечно.

- Тебя отпугнула девственность?

- Ахах, что? – Егор смеется открыто. А после становится серьезным. – К чему это разговор?

- Я сама не знаю, - отвечаю честно. – Может со мной что-то не так?

- В смысле?

- Боже! Ну не знаю! – всплескиваю руками. – Телосложение, запах, что там еще есть! – последние слова выкрикиваю. – Что-то же тебя остановило! Что?! – отстёгиваю ремень и сажусь в пол-оборота. – Скажи!

- Наличие мужика в твоей жизни меня остановило, - отвечает Егор. – Верни ремень на место, - слушаюсь. Соколов, открывает окно со своей стороны и закуривает. Рассматриваю его во все глаза. В эту секунду его сложно ненавидеть.

- Я, наверное, была под чем-то.

- Наверняка, - кивает. – Поэтому на лайте провели вечер. Не парься.

- На лайте, - повторяю.

- Минет был, - спустя много минут продолжил Егор. – В душевой. Мне понравилось, Ян. Неумело, криво, но понравилось. Я его иногда вспоминаю, - щекам становится еще жарче. – Конечно, я не сделал всего, чего хотел, - долгий взгляд зеленых, потемневших глаз. – Потому, что ты была обдолбанная. Мне нужно было твое четкое «да». Поэтому я остановился.

- Спасибо, - вырывается.

Егор долго смотрит на меня. В его глазах отражается красный сигнал светофора. Мурашки бегут по коже.

- Я тебя лизал, - говорит тихо. Его дыхание касается кожи. Сжимаю колени с силой. Пошлости из его рта шокируют, но не отталкивают. – Ты ахуенная там, - его зрачки расширяются, а у меня спирает дыхание. – Самая сладкая девочка на свете, - подмигивает, возвращаясь после к управлению автомобиля. Делаю глубокий вздох, но Егор тут же предупреждает; - Из машины не выпущу.

- Я бесконечно сожалею, что поперлась в этот клуб. Я прежде ни разу не пила. Не ночевала вне дома…

- И не знакома с оргазмом, - перебивает Егор.

- Я жизнь свою разрушила. А тебе… забавно? – резко оборачиваюсь.

- Похоже? Мне грустно, Ян, - он серьезен. – Будь я, на месте твоего жениха, я бы познакомил тебя со всеми вариациями удовольствий.

- Что? – одними губами.

- Что слышала, - Егор отвечает резко. – Ты кончила только со мной.

- Да пошел ты! Я кончала много раз! – кричу.

- Остановись, - голос тихий, будоражащий. – Не допускай провокаций, Яна. Я способен отстоять свои слова. Если понадобится, то и делом, - бросает взгляд на заднее сиденье. Отшатываюсь.

- Тебя, кроме секса, вообще ничего не интересует?

- Почему же. Интересует, - Егор делает глубокую затяжку. – Но, так или иначе, все снова сводится к секу, - улыбается. – А тебя? – не успеваю ответить, Егор продолжает. – Ты все еще девственница? – молчу. – Не совсем улавливаю смысл твоего воздержания, - говорит безэмоционально. – Секс – одна из базовых человеческих потребностей, - бросает на меня быстрый взгляд. Ерзаю на сиденье. У меня нет желания поддерживать его философские размышления. Уже жалею, что вообще завела этот разговор. – А еще – это хороший способ выразить свои чувства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Через секс? – его заявление настолько вопиющее, что я не выдерживаю.

- Что тебя так возмутило? – качаю головой.

- Чувства можно выразить словами. Или поступками. Иногда, знаешь ли, они громче слов, - выходит слегка ядовито.

- Туше, - улыбается. – Не поспоришь. Твой жених говорит тебе о своих чувствах? – Егор смотрит прямо, чуть дольше, чем следует. – Наверняка, говорит. И поступает, как любящий человек, да? – уже догадываюсь куда он клонит. – Например, забирает из универа, - подтверждает мои догадки холодным тоном. – Что ты имеешь в сухом остатке, Ян? На тебя забили, тебя не трахают. Его слова? – становится весьма больно.

- Перестань, - прошу тихо. – Ты сам-то говорил кому-нибудь, что любишь?

- Нет, - после долгих раздумий отвечает Егор.

- Ты ни разу не влюблялся? – слегка разворачиваюсь в его сторону.

- Ян, ты как маленькая, - улыбается. – Мужчина и женщина вместе до тех пор, пока им это выгодно, пока их все устраивает.

- При чем здесь выгода? – возмущаюсь.

- А при чем здесь чувства? – парирует Егор. – Женщине нужна защита, уверенность в завтрашнем дне, финансовая стабильность, - кривлюсь. Его слова настолько пропитаны цинизмом, что становится не по себе.

- А мужчине?

- Верность и теплое женское тело.

- Всего-то, - отворачиваюсь к окну.

- С первым пунктом частенько возникают трудности, - Егор веселится. Я прикусываю язык. Это явно камень в мой огород. – Впрочем, не только у женщин. Мужики – те еще кобели, - многозначительно заканчивает, сворачивая к моему дому.

Выпрыгиваю из машины, едва Егор останавливается, не забыв сказать «спасибо». Дождь из проливного перешел в моросящий.

Дергаю ручку калитки – заперта. Ныряю рукой в сумку и понимаю, что ключей там нет.

- Только не это…

Мы покончили со вступлением! Ура)

Эти двое меня измотали) Такие колючие, оба. Их скупые диалоги, с двойным дном, то еще испытание…

18

18

- Чего стоим? – оборачиваюсь. Егор позади. Замер, широко расставив ноги и спрятав ладони в карманы брюк.

- Ключи потеряла, - вновь ныряю в сумку. – Ну пожалуйста! Я сейчас зареву, - сообщаю.

- Запасные где-нибудь есть?

- Наверное, нет. Я не знаю! – мой запас прочности на сегодня исчерпался.

- Ясно, - Егор проводит ладонью по влажным волосам. – Садись в машину, поехали.

- Куда? – спрашиваю, делая шаг в его сторону.

- Отвезу к себе на квартиру, - замираю. – Ян, у меня еще дела есть на сегодня, - Егор протягивает руку, ладонью вверх. – Отогреешься, обсохнешь, а вечером решим, как тебе попасть домой. Поехали, - беру его за руку. Сдаюсь быстро. На сопротивление всегда уходит много сил, которых у меня, сейчас, просто нет.

Егор, словно чувствует, что я нахожусь на грани истерики, поэтому всю дорогу молчит.

В квартиру так же поднимаемся в абсолютной тишине. Едва оказываемся в лифте, меня обдает жаром. Шумно сглатываю. Егор берет за руку, слегка сжимает, будто старается подбодрить.

- Не думала, что окажусь здесь когда-нибудь, - говорю едва слышно. – То видео…, - запрокидываю голову. Егор кажется через чур серьезным.

- Я его удалил, - выдыхаю с облегчением. – Можем сделать новое, - уголки его губ дергаются. – Шучу, Ян, - сглатываю. – Приехали, - створки бесшумно разъезжаются. Соколов, не выпуская моей руки, выходит.

- Проходи, - проталкивает в квартиру. – Я переоденусь, - комментирует свои действия. – Чувствуй себя как дома.

- Я могу сходить в душ?

- Можешь, - Егор осматривает меня с ног до головы. – Где ванная помнишь? Женских шмоток у меня нет, поэтому могу предложить свои штаны и футболку.

- Идет, спасибо, - быстро, насколько это вообще возможно, скрываюсь в ванной. – Вот черт! – на двери отсутствует задвижка. – Егор? Дверь не закрывается?

- Нет! – слышу его голос.

- Я… Не заходи! Хорошо? – чутко прислушиваюсь. Может он уже ушел? Снимаю мокрую одежду, забираюсь в кабину. Первые горячие струи порождают тихий стон. – Боже, как хорошо, - кожа мурашками покрывается. Чистое блаженство. Постепенно прибавляю температуру, согреваясь не только снаружи, но и внутри. Пара столько, что почти ничего не видно.

- Вот вещи, - подпрыгиваю.

- Егор! Я же просила, не заходить! - инстинктивно прикрываюсь руками.

- Я не расслышал, - врет.

- Выйди, - шиплю, вжимаясь в стену.

- Да брось, ничего не видно.

- Егор, пожалуйста.

- Ладно. На столе оставил свой номер, напиши, если понадобится что-то. Я постараюсь не задерживаться.

- Постарайся уйти, для начала! – взвизгиваю. А этот наглец смеется.

***

В вещах Соколова я, буквально, утопаю. Какой он, все-таки…массивный! Высокий, широкоплечий. Настоящая гора! Из мышц, крупных вен, самомнения и цинизма!

Качаю головой, откладывая в сторону спортивные штаны. Можно обойтись одной футболкой – она на мне как платье, почти колени прикрывает.

Обматываю мокрые волосы полотенцем, развешиваю свои вещи на сушителе, выхожу. И тут же упираюсь взглядом в Егора.

- Ты еще не ушел? – вырывается. Он успел переодеться: светлая футболка, темные джинсы. Волосы все еще влажные, от чего чуть завиваются на концах. Смотрит. Снизу вверх. Я кожей чувствую его взгляд, от чего хочется прикрыться. Он будто под ткань футболки проникает. – Егор! – непроизвольно делаю шаг назад. Отступаю.

- В последний момент, решил проявить гостеприимство. Пошли, проведу экскурсию. Познакомлю с кофемашиной, - иду за ним, а ноги ватные, не слушаются.

На кухне Егор варит кофе, попутно объясняя, какие кнопки надо нажимать. Действительно, хитрое устройство.

- В холодильнике продуктов – минимум. Но на омлет хватит. С плитой справишься? Она электрическая.

- Справлюсь, - я покрываюсь легкой испариной. Все слишком странно. Я в чужой квартире, в чужой футболке.

- Гостиная там, спальня там, - заканчивает деловым тоном. – Располагайся, где удобно.

- Ты надолго? – Соколов смотрит на циферблат наручных часов.

- Часа три, может быть четыре. Мой номер на столе. Ян, дождись меня, - смотрит в упор, слегка сгибая колени, приседая до моего уровня.

- Да, я…, - вспыхиваю. – Я дождусь. Идти мне все равно некуда.

- Я постараюсь, что-нибудь с этим сделать, - подмигивает.

Оставшись одна, пью кофе, верчу в руках выключенный телефон.

Роберт поступил отвратительно. Настолько, что я даже не могу найти объяснения его поступку. Как можно, вот так с человеком, которого любишь?

Помаявшись, включаю телефон. Тут же сыпется десяток сообщений. Сердце замирает, когда я вижу, что Роб пытался до меня дозвониться. Один раз, все остальные от Сони.

- Привет!

- Янка, блин! Я чуть с ума не сошла! Что с телефоном?! – буквально орет в трубку. Морщусь, отодвигая аппарат подальше от бедных перепонок.

- Все хорошо. Почти. Я ключи от дома потеряла.

- И где ты сейчас? У Роберта?

- Нет, у Егора. Сонь, ты зачем ему позвонила?

- А кому мне было звонить? С такси засада какая-то! Твой Роберт хуй пойми где! – Сонька злится, и я иду на попятный.

- Хорошо, что позвонила, - молчу.

- Ян, он не обижает? – оглядываю просторную кухню, в темных тонах. Я сижу в сухой одежде, пью ароматный кофе, вскоре сделаю себе омлет и лягу в кровать.

- Нет, не обижает, - говорю твердо. – Спасибо, Сонь.

- А что с ключами?

- Потеряла, украли? Не знаю. Запасных же у нас нет? – спрашиваю на всякий случай.

- Нет, конечно, - Соня вздыхает. – Я могу поговорить с отцом, вдруг…

- Нет, не надо! – аж на ноги поднимаюсь. – Я что-нибудь придумаю!

Еще минут пять разговариваю с сестрой, а после прощаемся, пообещав созваниваться каждый день.

Пока раздумываю набрать ли Роберту, он звонит сам.

- Кнопка! Господи! Ты где?

- А ты? Я ждала тебя у универа! – нижняя губа начинает подрагивать, прикусываю ее до боли. Становится обидно. Жалость к себе и злость на Роба переполняют. Топят. – Я промокла, - продолжаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Прости, прости меня! – говорит с надрывом. – Мне срочно пришлось вылететь в Москву. В клинике произошло ЧП! – прикрываю глаза. Внутри все будто рушится, я почти слышу хруст и скрежет. – Никто не пострадал. Только оборудование, - между тем продолжает Роб. – Боже, Кнопка! Столько плановых операций назначено, которые просто нельзя отменить! – киваю. Да, это важно. Важнее чем я, прошенная под дождем. - Ты дома сейчас? - снова оглядываю интерьер кухни.

- Да, - отвечаю сипло.

- Кнопочка моя, прости меня. Я постараюсь все уладить как можно скорее.

- Не торопись, работай. Со мной все хорошо, - слезы пекут глаза. Параллельно со словами Роберта резонируют слова Егора. На меня забили, меня не трахают. А слова? Это всего лишь слова.

Прощаемся скомкано. Роберт обещает позвонить вечером. Говорит, что любит. Очень. Я крепко жмурюсь, отвечая: «я тебя тоже».

***

В кабинете Захара накурено так, что можно повесить топор. Это некурящий по жизни чел, может на нервяке всадить пачку, не моргнув и глазом.

- Проверь договор, - щурюсь. Глаза слезяться. – Не думал, что сработает, - Захар качает головой. – Пиздец!

- Отец должен был позвонить, с вероятностью в девяносто процентов.

- Девяносто – хорошие шансы. Но сто, все же лучше.

- Забей. Он же позвонил, - утыкаюсь в договор. Нахожу несколько пунктов, отмечаю выделителем. – Это надо справить. Твоя компания не предоставляет отсрочек. Сначала оплата, поле отправка, - Захар кивает, тут же исправляя электронный договор. – Далее, необходимо включить в договор экспедитора. Он наш. Подозреваю, что отец захочет нас кинуть.

- Даже не сомневаюсь.

- Железке придется проплатить, чтобы состав пролетел без лишних остановок.

- Сделаем. Это все?

Еще раз пробегаю глазами договор.

- Пока все. Еще раз посмотрю, после того как отец его подпишет.

- Выпьем?

- Нет, надо домой, меня там ждут, - улыбаюсь.

19

Егор

Была мысль, что Яна сбежала, поэтому гнал домой, нарушая скоростной режим. Парочку штрафов точно схлопотал.

Нашел девчонку на своём диване, в гостиной. Свернувшись калачиком, Яна спала. Сажусь в кресло, напротив. Разглядываю ее. Красивая она, зараза! Аж зубы сводит, от того, насколько беззащитной она сейчас выглядит.

Хочется.

Мне

ее

хочется.

У меня свои заморочки. Я занимаюсь сексом только со свободными девицами. От измен меня тошнит. И тут, неважно, мне изменяют или со мной. Даже если стояк ширинку рвет. Если дама не свободна – табу! Я сыт подобным дерьмом по самое темечко. Благо свободных пруд пруди. А дальше, говоришь: «я тебя хочу», когда, а не если, отвечают тем же, «жмешь на газ», и погнали.

Эта же – невеста. Скоро женой станет. И я ее хочу. По дороге к Захару и обратно, размышлял, как сделать так, чтобы на мое «хочу», она ответила «я тебя тоже». Вероятно, у меня не сработал стоп-кран в отношении Яны, поскольку ее принадлежность другому чуваку чисто номинальная. Скорее всего по всем фронтам. Я, отчего-то, уверен, что Янка соприкоснулась телами только со мной. И умудрилась сделать это так, что от воспоминаний о той ночи, руки начинают слегка подрагивать. Мне тогда было заоблачно хорошо. Само собой, я бы ее не трахнул. Она была обдолбанная. Я бы дождался просветления в ее мозгу и продолжил. Без сомнений! Если бы, Соня не открыла мне глаза. Возбуждение схлынуло, оставив после себя раздражение и неприязнь. В ту ночь, я больше к ней не притронулся. Даже спать завалился в другой комнате. Все мои пунктики выстрелили с ней. Девочка «сто раз нет». Обходи ее, Гор, по кривой.

И лишь в доме Романовых, я посмотрел на нее с другой стороны.

Девчонка просто ошиблась. В ясном рассудке, она бы, скорее, вцепилась мне в лицо, там на танцполе «Сферы», нежели бы позволила до себя дотронутся.

Фатальное стечение обстоятельств. И теперь на ее лбу крупным печатном шрифтом горит ее раскаяние, а я, время от времени (очень часто) вспоминаю ее перед собой на коленях.

Достаю плед, укрываю девушку.

Янка шевелится, переваливается на спину, медленно открывает глаза. Моргает несколько раз.

- Егор? – ее взгляд немного затуманен.

- Привет, - возвращаюсь в кресло. Янка садится на диване. Ткань футболки натягивается на груди, очертания сосков отчетливо проступают. Быстро перевожу взгляд. Возможно, недостаточно быстро, раз чувствую легкую степень возбуждения. Впрочем, у меня приподнялся сразу, едва я переступил порог своей квартиры.

- Привет, - голос с легкой хрипотцой. – Я уснула.

- Как спалось? – мой тоже ниже обычного. Прокашливаюсь, закидываю ногу на него. Легкая степень, угрожает перерасти в тяжелую.

- Нормально, - Романова потягивает колени к груди. – Можем ехать? Мои вещи, наверное, уже подсохли, - в мозгу что-то щелкает. Довольно громко, даже Янка должна была услышать.

- Паспорт есть?

- Паспорт? – переспрашивает. – Дома, а что?

- Я нашел мастера, который готов взломать замки, за хорошую сумму, сделает это сегодня, - вру. У меня даже мыслей подобных не было.

- О, боже! Спасибо! – Янка оживляется. – Я расплачусь с тобой, - свешивает ноги с дивана.

- Нужен твой паспорт, - остужаю ее радость. – Без документа с конкретной пропиской замки ломать не будут, - девчонка хмурится. – Ян, ему нужно подтверждение, что взламывает он твое жилье. Понимаешь?

- Да, - кивает слегка заторможенно. – Я покажу ему паспорт, после того…

- Нет, Яна, подтверждение нужно «до», а не «после», - Романова выглядит растерянной. – Когда твои родители возвращаются?

- Через десять дней, - она совсем сникает. – И что делать? – перебирает кончиками пальцев край пледа. Смотрит, при этом, с надеждой. И я пользуюсь ситуацией.

- Можешь пожить у меня.

- Здесь? – ее глаза округляются, она оглядывает гостиную, будто впервые ее видит. – Спасибо, за предложение, Егор. Но…

- Хорошо. Скажи куда тебя отвезти? – Яна думает, перебирает варианты в голове. Хмурится.

- Ты мог бы отвезти меня в гостиницу? – ее голос дрожит, Яна сводит брови у переносицы. Откидывает плед, встает.

- Сядь, Ян, - она медленно опускается на диван, тянет край футболки, чтобы прикрыть оголившееся бедра. – Отвезти в гостиницу я могу. Даже разместить тебя, по своему паспорту. Вопрос в том, как быстро это просочится в прессу? – Янка вздрагивает. – Мы уже успели с тобой засветится, - напоминаю, хотя, наверное, зря. Вряд ли она успела об этом забыть. – Десять дней – это не много.

- У тебя ванна не закрывается, - шмыгает носом, а после хихикает.

- Я повешу задвижку, - стараюсь не выдать голосом облегчения. – Квартира большая, мы не помешаем друг другу, - дожимаю, стараясь не перегнуть.

- Что скажет твоя девушка?

- У меня нет девушки, Яна.

- Некому сейчас не нужна защита, уверенность в завтрашнем дне и финансовая стабильность? – колет моими же словами, слегка сощурив глаза.

- Могу предложить все это тебе, - зеркалю ее мимику.

- Мне нечего дать взамен, - на щеках выступает румянец.

- Если ты умеешь готовить, мы сможем договорится, - за Яной приятно наблюдать. У нее красивое, живое, я бы сказал говорящее лицо. На нем, как в зеркале, отражаются все ее эмоции.

- Что-то не очень сложное, я смогу приготовить.

- Я люблю попроще. Сегодня обойдемся доставкой, - достаю телефон, снимаю блокировку и протягиваю Романовой. – Выбирай, а я пока схожу в душ.

Янка берет гаджет неуверенно, будто ждет подвоха.

- А ты что будешь?

- То же, что и ты, - но сначала холодный душ.

- Егор! – оборачиваюсь на пороге. – Спасибо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20

Три дня, из десяти, пролетели.

Маринка успела за эти дни проесть мне мозг, десертной ложкой. Динамить Луца становилось все труднее, парень оказался настойчивым. Зовет Марину в Москву. Погулять на Патриках. Настырный. Он Яне реже звонит и пишет, нежели чем Марине. А когда все же звонит развешивает на ушах невесты тонны лапши. Романова верит, что для меня странно. Очевидно же, что все его слова сшиты белыми нитками. Естественно, я держу свои мысли при себе. Еще и руки держу при себе, хотя не распускать их, с каждым днем становится все труднее. Трогать Романову хочется. До зуда в конечностях. Она, даже в моих вещах, ходячая провокация! Нахрена Луцу левые девки, когда у него есть такое сокровище? Будь я на его месте…

Как правило, в этот момент я себя торможу. Потому что, я не на его месте. И вряд ли когда-нибудь буду. Но все же, чертовски приятно возвращаться домой. К Яне. Смотреть на нее еще приятнее. Даже в том, что ее нельзя трогать есть свой вайб, с налетом извращения, не без этого, но все же есть.

- Привет, - Янка встречает в прихожей.

- Привет, - ее погрустневшая физиономия сразу бросается в глаза. – Чего скисла? – пожимает плечами.

- Как день прошел?

- Расскажу, если накормишь ужином. Жрать хочу адски, - Янка улыбается.

- Иди мой руки.

Пиздец, как круто это прозвучало!

Романова накрывает на стол. На большой тарелке жаренная, золотистая картошка, отварные сосиски и салат из овощей. Садится рядом.

Не до разговоров, от ароматов, едва слюной не захлебываюсь.

- Очень вкусно, - Янка, от похвалы, расцветает.

- Надо бы купить продуктов.

- Я оставлю деньги и ключи. Ты машину водишь?

- Нет.

- Можем вместе доехать до супермаркета.

- Завтра? – спрашивает.

- Давай завтра. Чем занималась? Расскажи, пока ем. Я буду следующим.

- Ой, да ничем! – всплескивает руками. – Провела влажную уборку, ужин, вот приготовила. Я, в общем-то, домоседка. Но сейчас, будто не по себе.

- Что с универом?

- Сессию я уже закрыла. Появляется там нет необходимости. Теперь ты, - подпирает ладошками подбородок.

- Ешь давай, - улыбаюсь. Яна берется за вилку. – Я с отцом работаю. Фирма занимается строительством, реконструкцией различных объектов, и кое-чем по мелочи.

- Папа говорил. Вы полностью отремонтировали старую турбазу?

- Не одну, если быть точным. Сейчас заняты стройкой торгового центра, в соседней области.

- Даже так? А почему в соседней? Наша область уже не нуждается в торговых центрах?

- Получилось вырубить приличный кусок земли. Вскоре он обрастет новостройками и центр придется, как нельзя, кстати.

- А чем мой отец занимается с твоим? Они, типа, партнерами стали, - Яна склоняет голову набок, неспеша пережевывая. – Не совсем понимаю, что у них может быть общего.

- Тут все, как раз, предельно ясно. Печатные издания постепенно загибаются, - Яна хмурится. – А строительство объектов торговли, наоборот, процветают. Твой отец собирается стать инвестором. Пока все на стадии проекта.

- Ясно, - утыкается в тарелку.

- Что с настроением? - Романова откладывает вилку в сторону. – Выкладывай, - вижу, что ей необходимо с кем-то поделится. Мои уши для нее всегда свободны.

- Не знаю, уместно ли…

- Роберт? – Янка кивает.

- Он будто отдалился. Я просто… Я ведь все ему рассказала, - и потом спешно добавляет. – Все-все! Дрянь, такая. Я, конечно, сама виновата.

- В чем? Интересно, - мне ее слова не нравятся.

- А то ты не знаешь! - на высоких скулах, пятнами, выступает румянец.

- Да брось. Все ошибаются. Тем более ничего непоправимого не случилось.

- Пфф, - фыркает. – Ты так говоришь, потому что не тебе изменили. Поставь себя на место Роберта!

- Не поверишь, но я ставлю.

- Да? – недоверчиво. – Ну и каково бы тебе было, если бы узнал, что твоя невеста, делала все эти… ужасные вещи?

- Я бы такого просто не допустил, - отвечаю холодно. Глупо, но внутри шевельнулось нечто, похожее на ревность.

- Под замок посадил бы?

- Не мой метод. Я бы любил тебя так сильно, что тебе самой, никогда бы не пришло в голову отправится на поиски приключений, - Янка смотрит внимательно, облизывает губы, залипаю на них.

- Любил? – тихо переспрашивает. В нижней части моего тела тяжелеет.

- Трахал, - поправляю.

- А, ну точно, - качает головой, улыбается.

- Так что, в том, что произошло, между нами, вины твоего Роберта не меньше, чем твоей, а может и больше, - подвожу итог.

- Знаешь, когда я думаю о том, что тогда случилось, понимаю, что мне повезло. Потому что это был ты, - мои брови взлетают вверх. – Ты не воспользовался моим состоянием. Спасибо.

- Я уже говорил, что мне важно принципиальное согласие, - Яна убирает со стола.

- И не обремененная отношениями партнерша, - добавляет не оборачиваясь.

- Именно так, - или не так уже?

Курю, пока она моет посуду. Романова весьма гармонично вписалась в интерьер, будто он под нее и создавался.

- Хочешь, покатаемся? – выдыхаю сизую струю дыма в приоткрытое окно.

- Сейчас? – на часах почти десять. Жму плечами, затягиваясь. Яна, в нерешительности, переминается с ноги на ногу. Ей хочется проветрится, я точно знаю. Видел, как вспыхнули ее глаза. Но и поступить правильно, ей хочется не меньше, а правильно – это держать со мной дистанцию. Правильность, это прям про нее. Он все делает по правилам, правда мне неизвестно, откуда она их почерпнула. Каждое утро застилает постель, моет посуду, сразу после приема пищи, убирает мою обувь в шкаф. Звонит Роберту каждое утро и вечер, чтобы пожелать приятного дня, либо доброй ночи. Вот это, кстати, сильно бесит. – Я не знаю, - говорит тихо. – Поздно уже, Егор.

- Хочешь спать?

- Нет.

- Собирайся, - тушу окурок, отлепляясь от подоконника. – Часок по городу поколесим.

И Янка кивает. Соглашается, моя хорошая. Я внутри расслабляюсь. Хорошо же, когда тебе говорят «да».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21

- Куда поедем?

- Куда хочешь? – молчит. – Просто прокатимся. На обратном пути завернем в супермаркет.

- Хорошо, - Яна пристегивается.

Едем.

- Расскажи, как вы познакомились? – дорогу можно считать почти пустой.

- С Робертом? – уточняет. – На конференции, - Романова рассказывает свою историю любви, в то время как я закипаю. Но сам же просил? Терпи.

- Почему свадьба? Это старомодно, - контролирую и авто, и свой голос. Идем плавно.

- Да, я тоже так думаю, - улыбается, оборачиваясь ко мне на пару секунд. Ее лицо расслаблено, с едва уловимым налетом грусти. – Родители Роберта старомодны, так и есть - забавно морщит нос.

Мысли тут же приобретают направление. За Яниной отец дает приданное. Приданное, которое получат Луцы, только после свадьбы. Кому нужны встречания, когда столько на кону? Ее планомерно толкают, манипулируя, используя. Невинность, в том числе! Хочешь трахаться? Выходи за Роберта! Хочешь попробовать отношения? Выходи за Роберта!

Суки!

- Я бы не против, просто пожить вместе. Брак – это очень серьезный шаг, - полностью подтверждает мои мысли Яна. – Я едва только заикнулась об этом, - округляет глаза, будто в ужасе. – Видел бы ты выражение лица Жанны, матери Роберта. Будто луна с орбиты сошла, - смеется. – А потом, в общем… Это правильно. Когда люди любят друг друга, - коробит, морщусь, а Яна продолжает. – Брак – закономерен.

- Ну, только если любят, - с трудом удается взять себя в руки. Я, честно, не жалею о своих откровениях, которыми делился, когда вез ее домой в дождь. Пускай моя жизненная позиция не для Яны. Она не созрела для правды жизни, более того, я почти уверен, что не созреет никогда. Только меня это не устраивает. Хочется встряхнуть ее, отрезвить. Снять с нее розовые очки. А после утешить. Дать надежду, что не все так дерьмово.

- А с тобой что? – спрашивает. Возится на сиденье, чтобы развернутся, не отстёгивая ремня безопасности.

- Что? – выгибаю бровь. Яна широко улыбается. Пздц, как хочется ее потрогать! За руку взять, за коленку ухватить.

- Ты разочарован, - отворачиваюсь. – В любви. В браке, - молчу. – Ладно, - возвращается в прежнее положение, замечаю краем глаза. – Не хочешь – не говори.

- Почему же, - в голове формируется план. Дерзкий. – Хочу. Но по трезвому мою историю не расскажешь, - сворачиваю к алкомаркету. Еще минут пятнадцать, до комендантского часа по продажам, есть. – Хочешь послушать? – она кивает, завороженно смотрит. – Подожди, я сейчас.

Две бутылки шампанского звонко ударяются друг об друга. Закидываю пакет на заднее сиденье. Выруливаю с парковки, уже имея четкий маршрут.

- Куда едем? – Яна немного волнуется, когда выезжаем из города.

- Есть одно место. Там красиво, тебе должно понравится, - «и тихо» - но это уже про себя. Янка расслабляется, но не до конца. – Ян, не бойся, - беру ее за руку. Она вроде как вырваться пытается, но после оставляет попытки. Хорошо так. Подушечка ее большого пальца скользит по тыльной стороне ладони. Может неосознанно, но приятно. Искрит. У меня. Тормознуть бы, рывком ее, к себе на колени. Прижать, до хруста в косточках. Целовать. Лапать.

Моргаю, чтобы прогнать пелену. В моих фантазиях, Яна уже стонет мне в рот.

- Вау, - говорит, едва замечая просветы между деревьев. – Это же город?

- Город. Мы выше поднялись. Держись, сейчас дорога будет не очень, - нехотя выпускаю ее руку. Янку болтает, бутылки на заднем звенят, у меня стояк. Классно же! От предвкушения пальцы покалывают, а может, просто флешбэки от ее прикосновений.

Стоит остановится, Яна отстегивает ремень, выходит из машины.

А я дышу, полной грудью дышу. После тоже выхожу.

- Тут обрыв, да? – фары горят дальним светом.

- До обрыва далековато, - опираюсь о капот. Подойду ближе и мое тайное желание станет явным. – Но, все же, дальше не заходи, - Янка смотрит на огни города, стоя ко мне спиной. Достаю телефон и делаю несколько снимков. Тонкая, красивая, как березка, как цветочек. Незабудка, просто. Яркая, необычная. Сорвешь, сломаешь – завянет тут же, лепестки посереют, засохнут. – Яна, не ходи дальше!

- Очень! Очень красиво, - говорит, возвращаясь. – Не была здесь, прежде, - горит вся, светится.

Едва оказывается в моих границах, беру ее за руки, тяну к себе, но дистанцию сохраняю. Яна запрокидывает голову.

- Егор, - говорит тихо. Ее глаза мечутся.

- Садись на капот, - подхватываю, усаживаю, не прижимая к себе. – Он теплый, - сам возвращаюсь к машине. Достаю шампанское. Наливаю.

- Я за рулем, - Яна смотрит на пластиковый стаканчик в моих руках. – Ты мою историю хочешь? Или нет? – толкаю ее к «обрыву». Кивает, берет стакан, делает глоток.

- Вкусно, - сообщает, протягиваю дольку шоколада. Она сразу в рот, вижу, как надувается щечки. Зараза, блин!

Опираюсь на капот, между нами, расстояние сантиметров в двадцать. Мне далеко, Яне нет. Она ёрзает и отсаживается чуть дальше.

- Я родился в полноценной семье, - начинаю, еще не совсем понимая, насколько стоит быть откровенным. Историю моей семью до конца не знает никто. И мне, странным образом, сейчас, именно с Яной, хочется эту статистику поправить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22

Шампанское щиплет небо, пузырьки щекочут нос, а кровь, будто на пару градусов становится теплее. Расслабляюсь. Сидя рядом с Егором. Против воли и здравого смысла расслабляюсь. С ним… не описать как спокойно. Он сам вложил мне пульт с большой красной кнопкой. Жми ее Яна, говори четкое «нет», и он остановится. Отодвинется, например. Станет уважительнее относится к дистанции, которую я старательно пытаюсь сохранить. А Егор ее нарушить. Он придвигается. А мне отступать некуда, дальше только падение на землю, с грохотом.

Прикрываю глаза. Вдыхаю прохладу и запах Егора. И то, и другое – нереально сладкое. Делаю глоток, чтобы разбавить эту сладость на языке. Хмелею, то ли от шампанского, то ли от близости Соколова. Откладываю воображаемый пульт с красной кнопкой подальше. Я, успею дотянутся, в случае чего, уверена!

Открываю глаза. Егор неприлично близко. Его рука лежит на капоте, в сантиметре от моего бедра. Пальцы напряжены. Егор будто сигнала ждет, чтобы меня коснутся. Прям на изготовке стоит. И мне так хочется. Тепла.

Боже, как же это плохо! Во всех смыслах! Собираться замуж за одного, а тянуться к другому. Хотеть тепла и не получать.

- Разреши, - слышу. Вскидываюсь, смотрю Егору в глаза. Он выглядят так, словно действительно просит. Где чертов пульт?! Там же обрыв! Не подходи ближе, Яна! – Словами скажи, пожалуйста.

- Что сказать? – пишу, словно напуганная мышь.

- Я потрогаю тебя? – спрашивает. Он чуть отстраняется. Упирается ладонями в металл, смотрит чуть исподлобья.

- Ты родился в полноценной семье, - демонстрирую ему стакан с алкоголем, делаю глоток. А внутри все кричит: «да».

Егор смеется. Запрокидывает голову и хохочет, а после:

- Ну, я бы прилично удивился, если бы ты ответила согласием. Ладно, - запускает пятерню в волосы. – Я не уверен, что моя мать была девственницей, когда выходила за моего отца. Но точно его любила. Я помню, с каким трепетом она ждала его возвращения. Готовилась, едва он, утром, уезжал. Чистота, порядок, горячий ужин. Ласка и забота. Всегда с интересом слушала, как прошел его день. Когда я подрос, и стал, кхм, хуевертить, мама ни разу не встала на мою сторону. Даже если отец выходил из себя и начинал меня пиздить, - прикрываю ладонями рот. – Эй, Ян, не надо. Клянусь, большинство люлей я заслужил, - улыбается. Отнимает мою ладонь от губ и подносит к своим. Дышит на пальчики, а после целует. Один, следом другой. В меня будто стреляют из ружья, вздрагиваю всем телом. Эмоций разом столько, что вычленить хотя бы одну не выходит.

- Меня ни разу не били, - говорю, лишь бы хоть что-то сказать.

- Ну еще бы! – Егор продолжает ласку. Его глаза такие яркие сейчас, что я прикрываю свои и снова делаю глоток. – Ты же хорошая девочка, - мурашки бегут, поднимая волоски дыбом.

- А ты был плохим? – одними губами.

- Почему «был»? Им и остаюсь, - снова смотрю. Егор улыбается, если можно так сказать. Губы просто кривятся. – Но дело не в этом, вроде бы? – киваю, уже не понимая в чем дело. – Отец стал матери изменять. Что послужило стартом, и как давно началось, я не знаю. Но в моменте, он перестал скрывать свои леваки. Сначала заставал мать в слезах, после, в откровенных истериках. Однажды увидел, как она бьется головой об пол, - инстинктивно сжимаю ладонь Егора. Мои глаза округляются. – При этом, знаешь, - тональность голоса меняется, становясь саркастичной. – В быту ничего не поменялось. Мать продолжала его ждать. Светилась вся, едва его машина въезжала во двор. Кормила ужином, расспрашивала. А ночью, стирала его рубашки и рыдала, - сжимаюсь вся. Где-то в мозгу мелькнула картинка моего будущего с Робертом. Вот словно это я плачу по ночам, стирая его рубашки! Снова глоток. Егор доливает. – Она сошла с ума, - подводит итог. – Лежит сейчас в клинике, ждет своего Сашу с работы.

- А твой отец? – одними губами.

- Продолжает трахать все, что движется, - жестко.

И я делаю следующее: отставляю в сторону полный стаканчик, тянусь к нему и… обнимаю. Вцепляюсь в его плечи намертво.

- Ян, - Егор словно каменный, замер и стоит. А я жмусь к нему, поскольку слов нет. А тепло есть!

- Потрогай меня, пожалуйста, - прошу. У меня душа рвется. Перед глазами картинки мелькают. Везде Егор, на всех этапах взросления. И он трогает. Не сразу, но касается коленей. Кожа от его прикосновений горит, даже через ткань джинс.

- Яна, Яночка, Незабудка моя, - шепчет. Ведет руками по бедрам вверх, вниз. Я плавлюсь. Оторвана от реальности напрочь. Егор разводит ноги, мгновенно вклиниваясь между. Его руки хаотично по спине гуляют. – Ты же не плачешь? Нет? – дыхание ушной раковины касается. Горячее, обжигающее.

- Нет, - отвечаю приглушенно.

- Я верю в любовь, Ян, - так же на ушко. – Я встречал ее, у моих друзей. Я вас познакомлю, - его пальцы впиваются в кожу, а после Егор ведет языком по ушной раковине. Вздрагиваю. – Хочу тебя, пиздец, просто, - целует шею, языком проводит. Ахаю. – Скажи мне, Ян. Разреши, - просит. Мышцы под моими пальцами оживают, бугрятся, перекатываются.

- Я не свободна, - едва не плачу. Егор целует шею, с одной стороны, переключается на другую. Ласкает, дышит. Горячий как печка. А я таю, словно воск. Оживаю. Все тело как инструмент, только на его прикосновения отзывается. Здравого смыла ноль, а стыда нет и в помине. Хорошо настолько, что кажется, будто мир застывает.

- Это поправимо, - заявляет. Твердо. Дерзко. Отрезвляюще.

Дергаюсь.

- Остановись! Нет! – в глазах Егора туман, в моих, наверняка, тоже. Нащупала пульт и давлю на красную кнопку изо всех сил. Изо всех, что остались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23

Егор дышит часто. На вдохе его грудную клетку распирает. Соколов отстраняется, рук, правда с бедер не убирает. Кожа горит в местах соприкосновений, даже через плотную ткань джинс.

- С тобой по-другому не получится? – меня всю потряхивает, словно в ознобе.

- По-другому? Типа дружить? – собираюсь с силами, поднимаю взгляд. Егор прищурился и смотрит на меня, будто на неизвестную зверушку. Черты его лица чуть заострились. Мимика хищная. – Если я сейчас соглашусь, наебу и себя, и тебя. Потому что, дружить у нас не получится, Яна. Ты постоянно в моих мыслях, пробралась в голову и не уходишь. Думаешь, я не говорил сам себе, что к тебе нельзя приближаться? – от его слов по телу ток проходит. – Много – много раз. Я думаю о тебе, хочу тебя всю, Яна. Всю себе! Скажи мне, что у тебя не так? Ну? – склоняется, в глаза заглядывает. Я в жизни ему солгать не смогу.

- Все так, но, - обхватываю себя за плечи, растираю. Руки Егора ложатся на мои. – Роберт.

- Между вами ничего нет, кроме обязательств. Это что, реальный повод выскочить за него замуж? Как ты жизнь свою с ним представляешь? Ты его не хочешь, ты его не любишь, - давит интонацией. Мне бы возразить, но крыть его слова нечем. Молчу. – Попробуй со мной, - сбавляет обороты, говорит тише. Просит. Я теряюсь. Наши отношения с Робертом треснули. Сейчас эта трещина стала пропастью. Я не знаю, как ее преодолеть, но самое ужасное, я не могу определиться, хочу ли. Егор обнимает, едва касаясь, ведет руками по спине. – Ян, я не обижу. Не подведу, - я, словно в коконе. Его руки и слова укутывают, отсекают от остального мира.

- А…другие девушки?

- Никаких других, - безапелляционно. – Только ты. Я противник блядства. Ты же знаешь мою историю, - Егор немного напрягается. – Но и ты, Ян, только со мной. Даже в мыслях, только со мной. Я, походу, очень ревнивый.

- Ты не уверен? – улыбаюсь.

- До тебя я подобного не чувствовал, - в сердце колет, а после, будто цветы распускаются.

- Я должна подумать, - чувствую жар на лице.

- Подумай, - расслабляется. Вновь возобновляет поглаживания. – Как следует подумай, Ян.

***

И я думаю.

Добросовестно думаю, пока Егор везет нас к нему домой. Думаю, укладываясь спать. Думаю, едва открыв глаза утром.

И вот что я надумала: Егор Соколов – шикарный мужчина! С ним спокойно, надежно. Интересно. За эти дни мы столько слов наговорили друг другу, с Робертом, за год отношений, было явно меньше. Меня к нему тянет. С невероятной силой. Ей можно сопротивляться, если только улететь на другой континент. Но и там, наверняка, я буду с большой периодичностью вспоминать Егора и прикладывать ладошки к трепещущему сердцу. Разве можно с таким отношением к Егору, выходить замуж за Роберта? Нет. Но… всегда есть маленькое «но».

Итак, мое «но». Мне двадцать два года. До появления Роберта в моей жизни, у меня даже мыслей не было вступать в отношения с парнями. Мне совершенно никто не нравился. Скорее наоборот. Незначительные, на первый взгляд, мелочи – вроде заломов на рубашке, вызывали во мне стойкое отторжение. Роберт произвел на меня впечатление своей аккуратностью, внимательностью, обходительностью. Он умный, с богатым словарным запасом. Он выделялся среди всех, кого я, когда-либо знала. От этого сумасшедшего контраста, я просто потеряла голову! Разве могло быть иначе? Все шло планомерно. Признания в любви, скорое замужество. Без эксцессов, недопониманий. Ровно.

Егор ворвался в мою жизнь случайно. Своим появление толкнул стульчик, на котором мы с Робертом стояли, и он закачался. Мы с Робом, вроде бы вцепились в друг друга, чтобы сохранить равновесие, вот только все, словно, бесполезно. Роберт и раньше пропадал, мол дела, встречи, все, непременно важные. И я кивала. Улыбалась, когда Роб забывал поинтересоваться, как я, например, сдала экзамен, закрыла сессию. Роберт же занят. Решает глобальные проблемы, с которыми моя учеба, наверняка, и рядом не стояла. При этом, Роберт всегда был нежным, и, если, вспоминал о чем-то упущенном, всегда искренне раскаивался. Присылал букет цветов с трогательной запиской внутри, и уверениями, что такого больше не повторится. Повторялось. Мои кивки, улыбки, извинения и цветы. В итоге, Роб пришел к выводу, что виной всему наше расстояние, дескать, когда мы поженимся, то будем видится постоянно и все будет иначе. Я приняла как данность его слова, и в какой-то момент, сама стала оправдывать невнимательность Роберта расстоянием. Уверовала что, когда мы поженимся все изменится. И только сейчас, я словно прозрела. На короткий миг, но его оказалось достаточно, чтобы понять. Для того чтобы позаботится о любимом человеке – расстояние и занятость, не помеха.

Может быть Соколов и не рыцарь, в сияющих доспехах, но он приехал за мной, когда я в этом нуждалась. И продолжает помогать, поддерживать, заботится. Не требуя ничего взамен. Попробовать с ним, прозвучало как просьба. Он даже трогает, целует так, словно я важна ему.

- Спишь? – Егор заходит в гостиную.

- Уже нет, - садится в кресло, широко разводит колени, упираясь в них локтями. Смотрит. В груди сердце мечется, словно сумасшедшее.

- Сходим куда-нибудь вечером? – вот так он решил. Соглашусь на свидание, значит готова попробовать. С ним! И я решаюсь:

- В кино? – он выдыхает. На мгновение прикрывает глаза, как будто испытывая облегчение.

- Я сейчас съезжу в офис, а после сгоняем в магазин? Ты, конечно, классно смотришься в моей футболке, - стреляет глазами в область груди. Вспыхиваю.

- Хорошо, - соглашаюсь. Мне действительно не помешает шопинг. Пара трусов уж точно!

- Спи, Ян, - поднимается. Подходит. Сгибается в три погибели и целует в щеку. – Рано еще.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

24

Не могу сдержать улыбки. Аж морда трескается. Яна сказала мне «да».

Честно? Не был уверен в исходе. Не думал, что она сможет здраво оценить ситуацию, отбросив заморочки. Был готов ее отговаривать. И хорошо, что не пришлось. Я мог не сдержаться и вывалить на Романову всю правду про ее женишка. А Яна оказалась, умницей. Смогла-таки, все разложить по полочкам, проанализировать. Не струсила.

Мне, капец как сейчас хорошо!

Дофамин шпарит так, что в ушах стучит.

Курю уже вторую, даже не заведя автомобиль. А я, вроде как, уже опаздываю.

Тиская вчера Романову, я четко осознал, что хочу большего. Сильно большего. Вроде пазл сложился. Янка ждет дома: ужин, разговоры, секс. Много секса. Вчера звенело в воспоминаниях, как она извивалась подо мной, в ту ночь, имя мое выкрикивала. Счастливица-Яна, не помнит о той ночи нихера. Я же запомнил все, до мелочей. И хочу повторить. Прямо сейчас хочу.

Делаю еще одну глубокую затяжку и поправляю член.

- Ложись дружок, на бочок, - вся кровь осела внизу, увеличивая давление на ширинку почти до максимума. С Янкой я нахожусь в состоянии постоянного возбуждения, лишь степень варьируется между отметками: «выше среднего» и «пиздец, как хочу».

Со мной такое впервые, наверное, поэтому я готов встать на кривую, не представляя куда она меня выведет. Одно точно, Яну я отпускать не собираюсь. Остальное – переиграем.

Мобильный гудит на консоли, на экране Захар.

Завожу машину, снимаю трубку.

- Гор! – орет в трубку Захар. – Ты где? Я в машине сижу возле офиса.

- Уже еду. Жди.

- Жди, блядь! – передразнивает. Сбрасываю вызов.

Сегодняшняя встреча чисто номинальная. От моего присутствие уже мало что зависит. Мог бы с Яной остаться, но я привык все держать под контролем. Следом звонит отец.

- Егор! Где тебя носит?

- В пробке застрял, - притапливаю педаль газа, дорога пустая, абсолютно. – Буду через десять минут, - отец сбрасывает. Он на взводе. Желание отца сэкономить на качестве материалов привело к огромной дыре, в бюджете компании, по всем ощущениям черной. Он так привык наебывать систему, что поверил в свою полную безнаказанность. В черную дыру засосало не только прорву денег, но и отношения с партнерами. Пожалуй, только Романов еще не понял, что с отцом опасно иметь дело. Правда инвестором он пока не стал.

Когда подхожу к кабинету отца уже слышу ругань. Елизавета стоит у двери навытяжку.

- Егор! – взвизгивает. – Почему ты всегда опаздываешь? – возмущается.

- Лиза, - подхожу почти в плотную. Она запрокидывает лицо и смотрит не мигая. В вырезе блузки, если смотреть сверху, видно белое кружево, в котором грудь ходит ходуном, от частого дыхания. – Если ты сосешь папеньке, в перерыве между совещаниями, это не дает тебе право говорить со мной в таком тоне, - ее рот открывается. – Даже если в задницу даешь, - продолжаю. Деваха краснеет. – Разговаривать так со мной не смей, - отодвигаю Елизавету и захожу в кабинет.

Отец такой же красный, как и Лиза. Нависает над Захаром, которому, кажется похеру на все. Подельник курит, с самой равнодушной рожей на свете.

- Доброе утро, - отец смотрит прямо и зло. Наверняка хочет сказать мне какое-нибудь дерьмо, но терпит, глотает.

- Опаздываешь, сын, - говорит сухо, расстегивает несколько пуговиц рубашки, возвращаясь в свое генеральское кресло. Я сажусь напротив Захара.

- Егор, - сообщаю, протягивая ладонь для приветствия.

- Захар, - жмем руки.

- По какому случаю скандал?

- Наш поставщик, господин Костовой, отказывается предоставить нам отсрочку, - смотрю на Захара, выгибая бровь.

- Причина? – перед Захаром пластиковая папка, ее он и проталкивает по поверхности стола ко мне.

- Пробил нас на благонадежность, - поясняет отец саркастично, стирая пот со лба.

- Предусмотрительно, - киваю, открывая папку. Я знаю, что в ней. Сам вложил в нее листы, от первого до последнего. И тем не менее, делаю удивленное лицо, когда отрываюсь от чтива. – Все так плохо?

- Плохо? – взрывается отец, снова вставая на ноги. Начинает нарезать круги по кабинету. – Это все хуйня! Лажа!

- Александр Аркадьевич, - Захар закатывает глаза, пока отец его не видит. – Данные собирали люди из моего отдела безопасности. Я склонен им доверять, - будь на месте Захара кто-то другой, отца было бы не остановить. Он бы приложил все усилия, чтобы продавить: угрозы, шантаж, подкуп. С Захаром он сдерживается. Не забывает, кто его отец.

- Какие варианты?

- Их всего два. Первый: я уже озвучивал, это сто процентная предоплата.

- Двадцать два миллиона рублей, - отец снова садиться во главу стола.

- Могу сделать скидку в пару сотен, - Захар разворачивается, смотрит на отца, следом на меня. – Взять на себя расходы по железной дороге, - уступки мы с ним обговорили заранее, чтобы предложение стало слаще.

- Не плохо, - комментирую. В сумме экономия составит пол ляма. Отец обязан за нее ухватится. В перспективе – сэкономил, значит в карман положил. Пол миллиона здесь, триста штук там.

- А второй? – отец немного расслабляется. Впрочем, зря. По сути выбора у него нет. Я его ему не оставил.

- Договор на объем, - Захар извлекает из папки вышеупомянутый договор. Один двигает ко мне, второй передает отцу.

- Четыре лярда в год?! – отец отшвыривает от себя бумаги. Я даже не пытаюсь читать. Условия договора составлены таким образом что, подписав их, можно тут же идти на паперти, сняв последние штаны.

- Мы должны обсудить, - вклиниваюсь, пока отец не вышел из себя, забыв кто перед ним сидит.

Захар поднимается, мы за ним. Жмет руки по очереди и кивнув, покидает кабинет. Мы молчим, пока в пепельнице тлеет недокуренная сигарета Захара. Блядь, стоит сказать ему, что он слишком много курит!

- У тебя есть где достать деньги на поставку?

- Нет, - отец молотит кулаком по столу. – Инвесторы защемились, когда выяснилось, что фундамент надо перезаливать. Согласились только частично компенсировать простой, - нажимает кнопку и отрывисто бросает: - Коньяк принеси.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не рано ли? – выразительно бросаю взгляд на часы. – Десять утра.

- Если мы не возобновим стройку – нам всем пиздец! – рявкает.

Лиза заходит в кабинет без стука. Расставляет перед отцом бухло и нехитрую закуску. Расстегнутых пуговиц на ее блузке стало на одну больше. Она светит свои вырезом перед отцом, следом передо мной. Отцу похеру на ее прелести, мне тем более. Поджав губы, деваха уходит, вульгарно покачивая бедрами.

Отец наливает, залпом выпивает.

- Можно обратится к Романову, - говорит, глядя в одну точку. Подбираюсь весь.

- Удивлен, что ты до сих пор этого не сделал.

- Приданное, что он дает за дочерью сейчас бы пригодилось, - непроизвольно напрягаюсь. Отец не замечает, занятый тем, что снова наполняет пузатый бокал. Он генерирует в своем прогнившем мозгу варианты.

- Луцам тоже, - а вот и кривая….

- Она уже, однажды, едва не раздвинула перед тобой ноги, - отец захмелел. – Или раздвинула? – щурится. Меня коробит. Яну я не готов обсуждать, с отцом тем более. Ладони, сами собой, на поверхности стола, в кулаки сжимаются. – Не важно, - отец отступает.

- Предлагаешь приударить за Романовой? Свадьбу расстроить? Что нам с того обломится? – внутри все закипает. Мое желание быть с Яной, прямо сейчас, в этом кабинете, приобретает мерзкие оттенки.

- Если ты влезешь и развалишь несостоявшийся союз – ничего. Полагаю, что при таком раскладе Романов не захочет иметь с нами ничего общего, - местоимение «нами» ядом проливается на внутренности. – А если, скажем, ты заменишь Луца в качестве жениха…

- Так, стоп! – поднимаюсь. – Тебя несет.

- Девка ладная, - продолжает отец. – Сисечки стоячие, фигура точенная, лицо смазливое, - подается вперед. – Целка, опять же. Если ты не успел ее распечатать, - хочется заткнуть отцу рот, в идеале кулаком. Зудит аж. Сука! – Ебать такую королеву, - отец смеется похабно.

- Не повод жениться, - от этого еще больше передергивает. Так далеко я с Яной не заходил, даже мысленно. Не уверен, что вообще готов решится на брак. Муторно и затруднительно. Жена может надоесть, а трахать кого-то в параллели - не мое.

- В браке хранить верность необязательно, - отец словно мысли мои читает. – Можно пялить других баб.

- Я подумаю, - иду к двери. – Сможешь организовать встречу с нашими партнерами? Попробую их вразумить.

- Ну-ну, - кивает отец. – Попробуй.

25

Едва за Егором закрылась дверь, поднимаюсь с дивана. Ноги и руки дрожат. Сердце бьется слишком громко в тишине квартиры.

Страшно! Отказываться от доводов рассудка, пренебрегать ими, невероятно страшно! С Егором будет, как в омут, с головой…

А с Робом?

Сначала принимаю душ. Дольше обычного.

Готовлю завтрак.

Лишь после кофе и вымытой посуды звоню Роберту.

- Кнопка! – Роберт запыхался. – Привет!

- Привет, - мой голос предательски дрожит. – Не помешала?

- Ты не можешь мне помешать, - в сердце стрела вонзается, крутит. Хватаю ртом воздух. – Проснулась?

Моргаю, чтобы прогнать выступающие слезы.

- Когда ты вернешься?

- Что-то случилось? – Роберт становится серьезным. – Янина?

- Я, - сглатываю колючий ком. Он катится вниз и оседает на дне желудка. – Я просто…

- Я тоже соскучился, Кнопка.

- Я поговорит хотела! – выстреливаю словами, будто их в автомат зарядила. Быстро, пости без пауз.

- Что? – переспрашивает Роб.

- Я поговорить с тобой хотела, - чуть медленнее и от того больнее, словно с раны пытаюсь снять пластырь, не особо спеша. Больно. Очень. Роберт – замечательный. В моих чувствах, сейчас, он не виноват вовсе. В поступках – тем более.

- Так говори, - толкает.

- Когда приедешь? – настырничаю. В глубине души хочу, чтобы это случилось не скоро. Я еще ни разу никого не бросала. Как слова подобрать? Объяснить?

- Завтра, хочешь? Правда всего на пару часов, - внутри легкие сводят, вздохнуть больно. Словно ребра замерзли и не дают легким раскрыться.

- Завтра? – шиплю.

- Час самолетом, Ян. Не проблема, - слышится звук, Роберт тут же его комментирует. – В номер вошел. На пробежке был.

- Завтра? – повторяю чуть тверже.

- Ну, я так понимаю, разговор предстоит серьезный? – Роберт старается шутить. – Раз по телефону не хочешь обсуждать. Могу взять билет для тебя? По Москве погуляем.

Жмурюсь, с силой, словно веками глаза пытаюсь выдавить.

- Лучше ты…

- Ян, - Роберт некоторое время молчит. – Опять Соколов? – спрашивает холодно. Огладываю кухню Егора. Меня кидает из стороны в сторону. – Янааа! – почти стонет в трубку. – Не молчи.

- Я не смогу прилететь, - отвечаю наконец. Паспорт дома, в который мне не попасть без ключей.

- Тогда сегодня вечером я прилечу.

- Ты же завтра хотел, - мямлю. Стены квартиры сужаются, в них дышать почти нечем.

- Сегодня, - отрезает. – Встретишь?

- Да.

***

На Янке нет лица.

Едва переступив порог и увидев ее, я понял, что Луц замаячил на горизонте.

- Поговорили? – спрашиваю, снимая обувь.

- Нет, - сипит, словно простужена. – Он вечером прилетает, - опускает глаза в пол.

- Знает, что ты со мной?

- Нет! – вскидывается, руками себя обхватывает. – Не по телефону же, Егор!

- Я поеду с тобой, - Янка дергается, глаза огромными становятся. Смотрит, словно впервые видит. А после головой качает:

- Нет, не нужно.

- Одних не оставлю, - говорю четко, чтобы развеять любые сомнения. Она дала согласие, значит выбрала. Колебаться я ей уже не дам. У меня кровь, под кожей закипает. Прохожу мимо, прямиком в ванную. Не закрывая за собой дверь, начинаю раздеваться. Яна сначала смотрит с недоумением, следом вспыхивает, словно мак. Опускает глаза в пол.

Снимаю рывком штаны, следом и трусы летят на тумбу. Я на изготовке, член тоже.

- Твою мать, - выругиваясь, захожу в кабину.

Янка подходит ближе, пряча глаза.

- Егор, - говорит громко, чтобы перекричать шум воды, я тут же врубаю на максимум. – Я хочу сама с ним поговорить. Он ведь ни в чем не виноват!

- Не слышу, - отвечаю громко, засовывая голову под упругие струи.

Голос Яны становится громче, ближе.

- Роберт не виноват, - повторяет. – Я бы хотела все ему объяснить, - злость проникает везде, куда можно. Янка его боится обидеть. Поэтому просит о невмешательстве. Меня, вроде как, обидеть не боится. Иначе, как объяснить ее просьбу в стороне побыть? Со мной же согласилась быть! Значит рядом, или нет?

- Не слышу тебя, - говорю сквозь зубы. Упираюсь ладонями в кафель, позволяя струям жалить спину.

- А так слышишь? – Яна заходит в кабину и закрывает за собой дверь, судя по звукам. Напрягаюсь. Пара вздохов, и готов обернуться.

Янка, как была в одежде, даже тапки не сняла, зашла в душевую. Прилипла к противоположной стене, скрестив ладони на груди, натягивая футболку по телу. Ее глаза скользят по моему телу и останавливаются на стояке.

- Ой, - выдыхает. Ее волосы, от влажности начинают в кольца сворачиваться. Кожа покрывается алым цветом. Соски, свернувшись давят на ткань футболки, на холод не спишешь, в кабине пара, почти, как в бане.

- Ян, - хрипло. – Давай разденешься?

Ее глаза, голубые льдинки, сейчас полыхают огнем. Она вынимает ступни из тапок, снимает футболку, не разрывая зрительного контакта с моим членом. Он дёргается, ежесекундно. На ней тонкие трусики, легкие настолько, что я вижу очертание ее половых губ, и мокрого пятнышка, чуть выше клитора. Хочет.

- Сними трусики, - Яна, готовая сделать шаг, замирает. – Сними, Ян.

Янка краснеет, на груди и животе алые пятна проступают. Спускает резинку вниз, белье, повиснув на бедрах, в итоге, падает вниз. Девочка переступает, через скромную тряпицу, не поднимая взгляда.

Сам по стояку вожу пальцами. Пиздец, как хорошо!

- Что хочешь? – хриплю. – В рот? – Яна лицо поднимает, в глаза смотрит, а после на колени опускается.

- Ян? – вопросительно, когда она касается члена кончиками пальцев. Выглядит так, словно решается… и… касается головки губами. Целует. Легко, едва ощутимо. Меня торкает, до матерных мыслей. – Яна, - низко, тянусь чтобы выключить воду. – Ты же со мной? – сам ей в рот толкаюсь. Там нереально. Влажно, горячо. Дыхание Яны по головке гуляет, которую она во рту держит. – Руками помогай, - Яна тут же обхватывает ладошкой ствол. – Сжимай крепче, и соси глубоко, как можешь, - слушается. Делает как сказал, мягко, невинно. Кладу ладонь на ее затылок. – Активнее, Ян, не леденец сосешь, - она сначала вздрагивает, но после усиливает напор. – Умница, вот так, - у меня все там, на самом блядь конце, что в горло ей упирается. – Ян, я кончаю в рот? – надсадно. В позвоночнике уже искрит. Яна моргает в недоумении, готовая выпустить изо рта, давлю. Она продолжает, несколько раз моргая. Стало быть да? Срываюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

26

- Ян, сплюнь, — она отвернулась и сплюнула белёсую жидкость. Резко поднял её на себя. Она изогнулась, чтобы включить душ. Прополоскала рот, избегая моего взгляда. Пыталась отстраниться, когда я хотел её обнять, отводила глаза. В голове был вакуум, ноги как желе. Только этим можно объяснить, что Янке удалось выскользнуть из душевой, схватив по пути свою одежду. Меня буквально размазало. Кровь всё ещё стучала в ушах после оглушительного оргазма. Неожиданного. Я не ожидал, что всё произойдёт так быстро. И тут же закрались неприятные мысли: своим неумелым минетом Янка на что-то рассчитывала. Я, дескать, тебе минет, а ты мне... В свете последнего разговора я предположил, что она решила таким образом отговорить меня от присутствия на встрече бывших возлюбленных. Терпеть не могу манипуляций через секс. Злость тут же ударила в голову. Сделал воду холодной и дышал. Не спешил выходить, давая себе возможность остыть. Сейчас, сейчас...

Поговорим, расставим все точки над «и». Янка маленькая, неопытная. Если ей сразу объяснить, как не стоит делать, она поймёт. Хочешь что-то получить? Готовь аргументы, а не становись на колени. Такой приём неизбежно приведёт к отрицательной реакции.

Меня всё ещё трясло, когда я выключил воду. Набросил полотенце на бёдра и вышел из ванной.

Янку нашёл на кухне. Она сидела за столом, обхватив руками пузатую чашку с дымящимся кофе. Быстро бросила на меня взгляд, скользнув им по голому животу. Мои мышцы мгновенно напряглись, как будто она провела по коже не взглядом, а ладонью с растопыренными пальцами.

Сел напротив, ножки стула со скрежетом проехались по полу.

Романова покраснела и снова уткнулась в чашку с кофе, словно пыталась увидеть там своё будущее.

— Ян, то, что произошло, — попытался говорить мягче, но вышло резко. — Не изменит моих решений. Я не оставлю вас, с Луцом, наедине! — мой тон был жёстким. Наверное, с Яной я так ещё не разговаривал. Она напряглась и внимательно посмотрела на меня, обдумывая мои слова.

— Не поняла, — ответила она, хлопая ресницами в недоумении. Затем перевела взгляд мне за спину, куда-то выше плеча.

***

Хочется провалится сквозь землю. Стыд кусает кожу. Выводы, которые сделал Егор… Ну и ну! Качаю головой, не решаясь снова посмотреть на Соколова. Мне бы разозлится на него, обидится, на худой конец.

- Да я, в общем, - мямлю. Прячу под столом дрожащие руки.

- Ян, давай учится общаться? – Егор пересаживает ближе. – Я уже понял, что с умозаключениями ошибся, - пальцами берет за подбородок, вынуждая в глаза посмотреть. Гладит подушечкой большого рядом с губами, поощряя, успокаивая.

- Я ведь не помню, ничего от той ночи. Как одна из причин, я хотела узнать каково это, - становится нестерпимо жарко, будто в близи появился источник открытого огня.

- Какие еще причины?

- Чтобы ты успокоился, - Егор на мгновение застывает. – Поверил, что я выбор сделала. И не буду метаться, - Соколов тянет меня к себе. Встаю со стула для того, чтобы перебраться к нему на колени. Едва сажусь, прижимаюсь к нему, утыкаясь лицом в плечо. Вдыхаю его запах: горячей кожи и геля для душа. Егор обнимает, проводит ладонями по спине. – Даже если ты согласишься дать мне поговорить с Робертом наедине, что, по-моему, будет гораздо правильнее, я не хочу, чтобы ты нервничал, ожидая моего возвращения. Хочу, чтобы знал, что я не передумаю. Уж точно не после того, как…

- Ян, - наконец подает голос Егор. – Я не боюсь, что ты передумаешь, - дергает плечом, призывая посмотреть на него. Мажу губами по коже, и ныряю в его нереальные глаза, в обрамлении темных ресниц. – Боялся бы, что он заставит тебя сомневаться, сам бы с ним поговорил. Хотя он будет давить, Ян. Прошлым, проведенным с ним, и возможным будущим. Чувство вины, скорее всего тоже не останется без внимания, - морщусь, от того, что внутри

уже

вина царапает. – Запомни, пожалуйста, ты ни в чем не виновата. Запомнила? – киваю. Егор целует в кончик носа. – Умничка, - подбадривает.

- Тогда почему? – выдыхаю, внизу живота снова тепло зарождается от нежности Егора.

- Потому что он бугай. Может вспылить, контроль потерять. Обидеть тебя словом, или не дай Бог, делом, - вздрагиваю. Слова Егора идут вразрез с тем, какой, на самом деле Роберт. И тем не менее они пугают. – Когда люди расстаются, всегда есть «пострадавшая» сторона. Мы, мужики, в этой позиции можем быть непредсказуемыми, - зарывается ладонями во влажные пряди волос, перебирает, поглаживая кожу головы.

- Мы же будем в здании аэропорта, -шепчу, медленно теряя связь с реальностью.

- Иди сюда, - хрипло говорит, перед тем как впиться своими губами в мой рот. Егор проникает сразу с языком, влажно, горячо. Мычит, потираясь своим языком о мой. Мир кружится. Я жмусь к Егору и ерзаю на его коленях. – Яна, - трогает, мнет бедра, ягодицы.

Тихий стон срывается одновременно с ожившим телефоном. Вздрагиваем оба. Роберт звонит, а следом присылает сообщение:

- Сажусь в самолет, рейс А-111, буду через 1 час 20 минут.

- Надо ехать, - говорю сбито.

***

Егор согласился подождать в машине на стоянке аэропорта.

Я планирую объяснится с Робертом одном из кафе, а после он должен будет вернуться в Москву.

Нервничаю, едва ли не впервые, так сильно. Я кругом виновата, и честных позиций мне уже не занять. Извинятся осталось. Прости Роберт, за это, за то… Внутри петарды рвутся. Вспышки настолько яркие, что приходится зажмуриваться.

- Подождешь? – открываю дверь авто и опускаю ногу на залитый дождем асфальт. Почему-то мне вдруг захотелось, чтобы Егор передумал. Трусливо вмешать его в предстоящий разговор. Тут же себя ругаю, за это желание. Егор, в нашем случае, всего лишь раздражитель. Будь мои чувства к Роберту сильнее, в моей жизни никогда бы не появился кто-то другой. И не важно Егор это, или Ваня с Петей.

- Подожду, - Егор едва мажет взглядом. – Полчаса.

- Хорошо, - киваю, точно зная, что отведённого времени может не хватить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бегом несусь к зданию аэропорта. Рейс Роберта приземлится с минуты на минуту.

Иду в отделение багажа на нижнем этаже. Сердце стучит так словно я на плаху спускаюсь.

Выпрямляю спину и стискиваю зубы.

Господи, помоги!

27

Хочется пить, в горле пересохло. Кручу в руках мобильный, с потухшим экраном. Чего жду? Звонка Роберта? Который спешит извинится за то, что не сможет приехать? Я бы улыбнулась, и смогла выдохнуть, получив отсрочку. А может, чтобы позвонил Егор? Сердце сладко дрогнуло, стоило представить его уверенный голос, который совсем чуть-чуть растягивает гласные.

- Яна, ты где? - представляю так живо, словно действительно слышу его в динамике. Трясу головой, чтобы прогнать наваждение.

Я просто трушу, отчаянно боюсь. Аж руки вспотели и слегка дрожат. Страшно причинять боль другому человеку, которую он не заслуживает. Поймет ли он меня? Примет, что я поступаю правильно? Чувствую, во всяком случае, что поступаю правильно. Было бы в разы хуже, если бы я сейчас вцепилась в Роберта из упрямства и чувства противоречия. И лишь спустя время, смогла осознать, какую ошибку совершила. Отняла, едва ли, не самое дорогое что есть у человека – время! Время, в котором он мог бы по-настоящему счастлив, любим.

Я немного взбодрилась, найдя в себе крошечную опору. Я же правильно поступаю. И почти тут же ее потеряла.

Сначала в нос проник запах одеколона Роберта, следом я почувствовала его руки на своей талии, а после его голос:

- Здравствуй, Кнопка, - вздрагиваю. Сначала плавлюсь по привычке, а затем костенею. Выкручиваюсь в руках Роберта, он не отпускает, наоборот притягивает к себе очень крепко. Утыкаюсь носом в его напряженное плечо. – Боже, как я соскучился, - пальцы Роберта, врезаясь в тело доставляют дискомфорт, с легкой примесью боли. Хочется их скинуть.

Выбираюсь, сжимая в ладонях телефон. Смотрю на Роба снизу вверх. Янтарные глаза поблескивают, но кажутся уставшими. Выдавливаю улыбку.

- Привет.

- Я, пока летел, столько всего передумал, - вздыхает, на пару мгновений запрокидывая голову, разрывая зрительный контакт. Дышать сразу становится легче. – Все дело в моей занятости, - говорит. – Я перестал уделять тебе должное внимание. Я…

- Роберт, - прерываю. – Давай в кафе посидим?

- Да, конечно, - Роберт берет за руку, ведет на следующий этаж.

Заходим в первое попавшееся. Небольшой зал занят на треть. Присаживаемся у входа.

- Что будешь?

- Воды. Просто воды.

Роберт смотрит на меня от кассы. Улыбается, подмигивает. Боль простреливает такой силы, что я резко выпрямляю спину, до хруста. Егор ошибся, не Роберт, а я сама себя буду мучить прошлым. Сколько раз вот так Роберт улыбался мне? Бесчисленное количество раз!

- Боже, - бормочу одними губами.

- Держи, - Роберт открывает бутылку, наливает холодную воду в стакан. Себе взял кофе.

- Спасибо, - жадно пью, с благодарностью принимая несколько секунд передышки.

- Ян?

- Роберт, я, - набираю в легкие воздуха. – Мы должны расстаться.

Он молчит. Замер не донеся чашку до губ. Медленно возвращает ее на стол, звонко ударив о блюдце. Черная капля скатилась с ободка.

- Ян, дай мне немного времени? Я улажу это ЧП, - он подается вперед, с намерением захватить мои ладони, что лежат на столе. Я отстраняюсь, пряча руки под стол. – Кнопка, я знаю, что ты обижена, расстроена…

- Нет, - говорю тихо, но четко. – Я правда, на тебя не обижаюсь. И дело вовсе не в тебе.

- Не во мне? – Роберт повышает голос, от чего посетители кафе начинают на нас оборачиваться. – А в ком тогда? – смотрит дико и настырно. Теряюсь под его взглядом.

- Во мне, - отвечаю, не повышая голоса, однако, он дрожит.

- Объясни мне, - требовательно.

- Роберт, я поняла, что… Не люблю тебя.

- Говорила, что любишь! – щурится.

- Потому что, так думала.

- Что изменилось, Яна? Боже! – Роберт с силой откидывается назад. Стул под ним предательски скрипнул. – То, что произошло тогда, черт… Это все наркотики! Я уверен, что будь ты трезвой…

- Я сделала это снова, - Робер завис. Как терминатор, из которого вынули чип. Даже рот не закрыл. – Я…я… не пила, - ускоряюсь, понимая, что его бездействие – временное. Шок сейчас пройдет. – Минет. Другому мужчине, - Егора я упоминать не планировала ни при каком раскладе. – Потому что хотела, чтобы ему было хорошо. Потому что сама хотела. Потому что…

- Заткнись! - вышло шипяще. Роберт проталкивал слова сквозь стиснутые зубы. Его ладони сжались в кулаки. Щека нервно дернулась.

Оглядываюсь на дверь. Уверенность, что Роберт мне ничего не сделает, тает под его горящим, ненавистью, взглядом. Потому что я сморозила глупость, сказав правду. Почему-то решив, что, если пластырь срывать разом, будет легче. Роберт обзовет шлюхой. И в том, что я признала свою вину найдет утешение. Дура!

- Это он? Он, да?

- Нет, - качаю головой, чувствуя, как слезы начинают струится по щекам.

- Твою мать! Ты даже не спросила кто! – взрывается.

- Молодой человек, - обращаются к Роберту. А он подскакивает на ноги и сверлит меня тяжелым взглядом, сверху вниз.

- Роб, мы в аэропорту, - губы плохо слушаются. В этот момент в кармане начинает жужжать телефон.

- Пошла ты…, - обреченно произносит Роберт и выходит.

Я вспоминаю как дышать, лишь спустя пару минут. Телефон все это время не замолкал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

28

- Я уже выхожу, - отвечаю севшим голосом, и тут же сбрасываю. Звонивший, конечно, Егор! Не понимаю, хочу ли я его сейчас видеть, но тем не менее, иду на выход. Внутри буря, с миллионом оттенков: начиная от удушающего, алого чувства вины и заканчивая, почти, прозрачным облегчением. Может все зря? Сложно сказать.

Глаза, вопреки всему, остаются сухими.

Соколов встречает прямо у дверей. Подхватывает за талию, тянет в сторону. Даже не берусь разбирать свои ощущения – слишком много намешано. Утыкаюсь носом в его грудь и просто дышу. Руки Егора тут же начинают по спине гулять. Гладить, растирать, словно я замерзла.

- Как прошло? – тихо спрашивает. Жму в ответ плечами. – Ян, расставания всегда дерьмово. Он большой, и к тому же парень. Переживет, Ян.

- Тебя когда-нибудь бросали? – чуть отстраняюсь, и запрокинув голову смотрю на Егора.

- Конечно, - отвечает с улыбкой. – Хочешь расскажу? – против воли начинаю улыбаться сама. Егор…заразительный, живой. Глаза блестят.

- Хочу.

- Пошли, - берет за руку, тянет к припаркованной машине. Открывает пассажирскую дверь. Слышу истошный сигнал позади. Егор, не обращая внимания, помогает сесть в авто. – Успокойся, мужик! – слышу. – Я уже отчаливаю! – забирается на свое сиденье, заводит машину и…закуривает. Нервно оглядываюсь назад, машина, судя по раскраске - такси, продолжает давить на клаксон.

- Егор, - тыкаю пальцем назад. Соколов оборачивается, словно нехотя. После смотрит на меня. И со словами:

- Блядь! Повезло мудаку, - трогается. Медленно ползет по парковке. – Ян, кино отменяется, как я понял. Да?

- Не хочется, - признаюсь честно.

- Понял, - без злости и недовольства отвечает. – Хочешь прокатимся в одно место? Покажу кое-что?

- Мне понравится?

- Нууу, - тянет, делая глубокую затяжку. Выпускает струю синеватого дыма в приоткрытое окно. – Надеюсь, - стреляет в меня глазами.

- Поехали, но при условии, что ты мне, все-таки, расскажешь о том, как и когда тебя бросали, - становится чуточку легче. Не знаю почему, но с Егором именно так.

- Ха, - Егор оплачивает время парковки. Выезжает на трассу. – С первого начну.

- Это было не единожды?

- Трижды, - сообщает, широко улыбаясь.

- Ого!

- Сам в шоке, - смеется. – Ладно, слушай. Мне было семь…

- Ну, нет! – отворачиваюсь к окну.

- Что? Это было эпично. Я потом два года за ней таскался. С тем же результатом!

- Ладно, - оборачиваюсь. – Рассказывай.

- Родители не всегда жили за городом. Какое-то время мы жили в квартире. Обычный дом, обычный двор, обычная детвора. Кроме, пожалуй, одной девочки. Ее прозвали Мальвиной. Светлые волнистые волосы, до самой задницы. Глаза голубые, губки бантиком. Всегда смотрела на нашу пацанскую компанию, как на долбоебов. Старше нас на несколько лет. Я, тогда, залип на нее. С первого взгляда. Начал таскать своих друзей ближе к тому месте, где гуляла Мальвина, со своими подружками.

- Ну и ну, - качаю головой, чувствую легкий укол в сердце.

- Я не хотел идти в школу, пока не узнал, что в той же самой учится Мальвина. Потом, конечно, стал время подгонять. Когда уже, когда? – смеется. – И вот, долгожданное первое сентября. Мама одела меня с иголочки. В руках букет для новой учительницы, второй для Мальвины. Подошел к ней перед всей толпой. Тяну букет. Говорю: «Это тебе, Мальвина!» Она смотрит так, словно я дурак. А потом спрашивает: «Мальвина? А как меня зовут-то, первоклашка?» Стою, глазами хлопаю, с этим букетом, на вытянутых руках. Он тяжелым был, клянусь!

- И? Ты не вспомнил как ее зовут?

- Нет! Я не ожидал совсем таких вопросов. Растерялся. Смотрел на нее, обливаясь потом, а потом ляпнул: «Маша!» Все вокруг заржали, когда я этим букетом получил по башке.

- Как ее звали?

- Марина, блин! – Егор делает большие глаза, от чего я начинаю улыбаться. – Я долго сох по ней. Однажды, она согласилась поесть со мной в парке мороженное. Мы поговорили, и я остыл. В плане любви. Мы стали дружить. И дружим до сих пор, - я сама глаза округляю. – Нет, нет, - спешит добавить. – Мы с ней никогда не трахались. И не хотели.

- Так… Марина? – переспрашиваю. – Ты ведь с ней на ужин приходил?

- Да.

- Хорошо, - улыбаюсь, пока машина плавно летит по трассе. – А дальше?

- Увидел очень красивую девчонку, в парке. Жарко очень было. Присел к ней, завязать знакомство. Она хоть и отвечала на вопросы, но взаимным интересом там и пахло. Оказалось, что девчонка не свободна. Она так четко свои границы расставила, что, клянусь, я позавидовал ее парню. Пока его ждали, только отстраненные темы мусолили. А уж когда парень появился на горизонте, - Егор начинает смеяться, открыто, в голос. – Им оказался мой лучший друг – Артем.

- А что теперь?

- С ними? – Егор бросает беглый взгляд. – Помнишь, я говорил, что верю в любовь? Что видел ее…

- У твоих друзей, - я помню все его слова.

- Это про них. Вера и Артем счастливы в браке. Смотрят друг на друга до сих пор так, словно только вчера влюбились. У них есть сын, Тимофей. Я люблю к ним приезжать, я там, как будто душой отогреваюсь. Я вас познакомлю, - киваю. Мне самой, вдруг, тепло стало.

- Ну и третий случай?

Егор сворачивает с трассы и включает дальний свет.

- Это ты.

- Я? – робею. – Но, в итоге, я же здесь, - говорю тише.

- И я тебе, за это благодарен. Я обещаю тебе, Яна, что ты не пожалеешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

29

Янка немного расслабляется. И я, вместе с ней.

Пока ждал ее у аэропорта, курил одну за одной. Одно то, что Луцу не просто Яна нужна, а допник, что идет с ней в комплекте, здорово кипятили кровь. Он не отпустит ее просто так. Будет давить, разом на все болевые.

Изначально не собирался допускать встречи, с глазу на глаз. А потом…Согласился. Она все старается сделать правильно. Сама сделала выбор, отрезав пути отступления оральным сексом, сама и несет ответственность. Замороченная, до невозможности. Я бы просто дал от ворот поворот. Но я никому, ничего, никогда не обещал. Янка первая, с кем я хочу вкусить…стабильность. Разжевать, проглотить. И хрен знает, в чем дело. В чем причина. Просто в моменте понял: я хочу, чтобы она меня ждала. Я буду к ней возвращаться. Из всего сраного мира – к ней, только к ней. Сам себе поражаюсь. Я влип в нее. И мозгом и, что греха таить, членом, влип в нее основательно. Даже мысль о свадьбе уже так не раздражает рецепторы.

Снова прикуриваю, сверля взглядом двери аэропорта. Прошло тринадцать минут из тридцати. Нервы тянут, закручиваясь в спираль. Янка уже с Луцем. Тревога шпарит по оголенным проводам нервной системы. Я не плохо смог ее изучить, прочувствовать. Такой булыжник, как левак, она не способна сохранить за пазухой. Осознав вероятность, того, что Янка вывалит на Луца адюльтер, подрываюсь.

Захожу в здание, следом контроль. Взгляд тут же зацепился за знакомую фигуру.

- Марк! – парень оборачивается и тут же идет на меня. – Привет!

- Здорово, Гор! – жмем руки. – Какими судьбами?

- Помощь нужна, - достаю телефон, снимаю блокировку. В галерее тыкаю на фото Яны. Да, блядь, у меня их много. На той, которую показываю сейчас, Яна смотрит прямо в кадр и улыбается. Засталкерил себе такую, смотрю на ее перед сном. – Видел такую? – Марк берет телефон, пальцами увеличивает.

- Видел, - возвращает телефон. – Только что в чемоданный зал пошла, - пальцем указывает направление.

- Нет, ты не понял. Сможешь за ней присмотреть? – его брови кучкуются на переносице. – Это – моя девчонка. Разговор у нее, с бывшим. Если я припрусь, она не поймет.

- Скинь фотку, пойду к чемоданам, - протягивает руку. Жму.

- От всей души.

- Да ладно тебе!

Возвращаюсь к машине. Ощущение такое, что пар из ушей валит. Верчу телефон в руках, не позволяя экрану потухнуть.

Марк скидывает сообщение:

- Веду, - немного отлегает. Через пару минут фото Луца, который облокотившись на стойку улыбается, судя по всему, Яне. Сжимаю руку, яблокофон слегка похрустывает в ладони. Минуты текут отвратительно медленно.

Сам пишу Марку:

- Что там?

Отвечает незамедлительно:

- Обстановка накаляется.

Меня аж подбрасывает. Начинаю звонить Яне. Ну же, малышка, уходи! Жарко становится. Романова не берет трубку.

- Блядь! – подрываюсь на вход. Не дойдя до дверей, падает сообщение от Марка:

- Ушел. Веду утырка, девчонка расстроена.

И лишь приняв ее у выхода мне удается выдохнуть. К себе сразу. Руками окружаю. Натерпелась? Я тут, Янка, тут.

***

- Куда мы все-таки едем? – играю бровями. Янка впервые смеется. – И все же, Егор?

- Покажу тебе свой проект, - давлю на кнопку, шлагбаум мигая оранжевым начинает смещаться в бок, открывая проезд.

- Это…, - Яна оглядывается по сторонам. – Дом?

- Именно, - киваю. – Место отличное. У меня самый крайний участок. За ним лес. Хвойный. Вид из окна – потрясающий.

- Я люблю жизнь за городом, - Яна осматривает дома с придыханием. – Я всегда жила в доме. Не в таких, конечно! – разводит руками. – Ну, вау просто!

В душе теплеть начинает. Ее реакция – для меня праздник, неизменно. Любая, при том. Таких живых девчонок я еще не встречал. Ее эмоции выпить хочется, до дна. Языком слизывать оставшиеся капли.

Открываю ворота с пульта, под шорох гравия заезжаю на территорию. Свет тут же включается по всему периметру.

- Готова? – ее глаза блестят в свете приборной панели. Кстати, преодолели путь даже не воспользовавшись плеером. С Янкой постороннее явно лишнее.

- Да, - сама открывает дверь и выходит наружу.

Я следом.

- Прям твой? – Янка тычет пальцем в махину.

- Я люблю пространство, - беру ее за руку и веду в дом.

Провожу экскурсию, комментируя попутно:

- Кухня, котельная, баня, бассейн, зал.

- А тут? – Янка открывает очередную дверь, на первом этаже. – Большая какая! – оглядывает спальню. В ней гардеробная и ванна.

- Гостевая, но я хотел бы поселить здесь свою маму.

- Очень красиво, Егор! – Яна оборачивается, поднимается на цыпочки и целует в подбородок. – Ей понравится! – шепчет. Сам сжимаю ее, утыкаясь в волосы. В горле ком образуется. С трудом его сглатываю. Скоро….

- Пошли дальше, - целую ее в кончик носа, который Яна тут же морщит. – Эй, у нас еще второй этаж?

- Уф, надеюсь он последний?

Веду Яну по лестнице вверх.

- Хозяйская спальня, - завожу Яну. Она с любопытством осматривается. В груди вибрирует от увиденного. Он, словно к месту. Будто под нее все делалось.

- Красиво, - говорит, оборачиваясь вокруг своей оси. Тонкая, красивая, недоступная. Словно прима на сцене Большого театра. Только смотреть, обязательно с восхищением, но не трогать.

- Хочешь…, - прочищаю горло, пробуя снова: - Хочешь останемся здесь?

- На ночь? – Яна вскидывает брови, оборачивается на широкую постель.

- Организую доставку. Роллы, суши, и кино, - сомневается. – Ян, я не собираюсь на тебя набрасываться. Спать в обнимку будем. Ложечками, - она прыскает. – Свои штаны с футболкой – выделю. Зубная щетка есть, - улыбается робко. – Проверим камин. Я его еще ни разу не разжигал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

30

Под нами плюшевый, очень мягкий плед.

Егор откупоривает бутылку белого вина, разливает по бокалам.

- Уверена? – взглядом указывает на свой. – Я за рулем, - киваю. Перед нами пластиковые контейнеры с огромным количеством ролл и суши. Выглядит все очень вкусно. Егор разжег камин. Свет с потолка приглушен на минимум. Соколов вкладывает тонкую ножку фужера в мои пальцы, они слегка подрагивают. Чокаемся, делая по крошечному глотку. Не могу отвести от него взгляда. Впрочем, и он не спешит. Смотрит на меня улыбаясь глазами.

Немного смущаюсь. Лицо печет, толи от его взгляда, то ли от жара камина.

- Ты своего отца ненавидишь? – поспешно кладу в рот ролл. А после поднимаю палец вверх, дескать секунду. Прожевав, добавляю: - Можешь не отвечать, если не хочешь, - иногда меня одолевают сомнения, страх, что Егор осадит. Мол, лезу не в свое дело. Между нами, с Робертом, подобные границы были выстроены. Все что касается его работы не касается меня. Сначала я обижалась. Думала, что не доверяет, или еще хуже, считает меня глупой. Лишь после знакомства с родителями Роба все встало на свои места. Роберт просто перенял модель поведения родителей. Жанну совершенно не интересовало, чем живет ее супруг вне дома. Главное, чтобы приносил деньги.

- Ненавижу? Не сказал бы, - отвечает Егор, после размышлений. – Но, призираю, точно.

- Оу, - Егор криво улыбается.

- Он не расстраивается, поверь мне. Продолжает жить так, чтобы поддержать во мне это чувство. Он жаден, регулярно наебывает людей, женщины для него существа второго, или даже, третьего сорта.

- Боже! И мой отец хочется стать партнером такому человеку? – вырывается.

- Почему нет? Им вместе детей не крестить, - спокойно продолжает. – Поделят прибыль и разбегутся. Или продолжат работать вместе. Время покажет. Это всего лишь бизнес, Ян, - градус настроения немного снижается. Как просто это оказывается, для Егора. Всего лишь бизнес…

- Хочу поговорить о тебе, - теряюсь от столь стремительной смены тем. Егор тут же тянет ладонь и пальцами касается лица. – Загадка-Яна.

- Что хочешь знать? – получается очень тихо.

- Какие у тебя отношения с родителями?

- Хорошие. Очень, - улыбаюсь. – Они заботливые, - Егор слегка морщится. Я тороплюсь: - Любят нас. А мы их.

- Твою сестру замуж не спешат выдать?

- Соню? – удивление с примесью…ревности. Егор же спутал нас, в ту ночь, вплывает словно из неоткуда.

- Если у тебя нет еще одной сестры, - берет палочки и отправляет в рот ролл. Жует.

- Соня не рвется, - чувствую, что краснею. – У вас что-то было? – выпаливаю, а Егор начинает кашлять.

- Янка, блин! – на его глазах выступили слезы. – Ну и ну! Нет, - хрипит. Выпивает залпом вино. Отдышавшись, продолжает: - Нет! – четко. – В тот вечер я действительно вас перепутал. Соня скинула мне видео. Я, как раз выезжал от Смолиных, вечер свободен. Подумал, почему бы и нет.

- А до этого?

- Только фривольные танцы, - качает головой, словно стыдится. – Тебя я, кстати, никогда не видел. И до того вечера не знал, что сестра Сони ее близнец.

- Да я училась! - всплескиваю руками. – Времени свободного было очень мало. В тот клуб пошла впервые в жизни! – возмущаюсь, но тон такой, словно оправдываюсь.

- Хорошо, что пошла, - Егор медленно отставляет пустой бокал. Я залипаю на его ленивых движениях. Тянется ко мне и целует в губы, сразу влажно, с языком.

- Егор, - выдыхаю ему в рот. Накрывает мгновенно. Тело оживает будто. Горит, вибрирует, дрожит. Егор целует словно пьет, чмокает прям. Стараюсь свести колени, но он опрокидывает на спину, и тут же вклинивается между ног. Внутреннюю часть слегка тянет, намекая на непривычность. Мычу ему в рот.

- Должок, - говорит, отрываясь от губ. Тянет вверх край футболки. – Давай, Яна сюда свои сисечки, - смущаюсь, от чего Егор беспрепятственно снимает футболку. Я без лифчика. – Охренеть, - сто стоном опускает голову. Ведет влажным языком по ключице. Вниз, между грудей. Меня выгибает к нему на встречу. Егор захватывает в рот сосок, тянет, всасывая, другая рука крутит второй. Остро. Сразу! Поток стремится от груди вниз живота.

Егор горячий. Я словно в сауне под ним. – Сладкая, Яна, - хрипит, спускаясь языком к животу. Пальцы сжимают соски, тянут, ослабляют и снова…

Жарко! Жарко!

Ерзаю, не понимая, чего хочу.

Егор замирает у кромки штанов. Убирает руки с груди. Поднимает за попку и тянет штаны вверх, вместе с трусами. Снова аккуратно укладывает на плед. Я перед ним с широко разведенными ногами.

- Ян, - Егор смотрит вниз. – Глянцевая, - касается пальцами половых губ. – Трогаешь себя? – его глаза потемнели от желания, став почти черными. – Тих-тих, давай пальчики сюда, - Егор сам берет мою ладонь. Погружает пальцы в рот поочередно, щедро смачивая слюной. После кладет на клитор. Чувствую, что там все сочится влагой. – Двигай, Ян. Как приятно? – сам управляет моими пальцами, накрыв сверху своими. – Так? – я не понимаю. Внутри пульсирует так, что больно.

- Пожалуйста! – хнычу.

Егор убирает руки, хватает меня под попу и тянет к своему лицу. Отрывает таз от пола. И впивается поцелуем…. Сладким настолько, что начинаю кричать! Ноги дрожат. Воздуха катастрофически не хватает. Шумно вдыхаю. Выдыхаю с тихими стонами. Перед глазами языки пламени в камине. И язык Егора, который уверенно ласкает нежную кожу между ног!

- Яна, вкусная, - Егор давит языком на точку, меня сотрясает. – Больно будет, скажи! – его язык перемещается ниже, и …входит во внутрь. Кричу. – Больно?

- Еще! – я в агонии. Егор возобновляет терзания, самые сладкие на свете.

- Ян, давай пальцем попробуем? – в голове туман. Киваю. – Смотри, - Егор возвращается к лобку, облизывает кожу, вбирает в рот, посасывает, спускается ниже. Меня простреливает снова. И следом давление. Тянет. Боли почти нет. – Пиздец, как хочу тебя! – я плыву. Ерзаю тазом. – Больно?

- Давит, - чувствую движение внутри.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Больно? – Егор замирает, переспрашивая снова.

- Страшно, - отвечаю. Давление прекращается. Егор возобновляет ласки языком. От них не отгородится. Они поглощают полностью.

- Егор! Егор! - змеей извиваюсь. Звуки влажные, пошлые. Божечки! В моменте во мне что-то искрит, взрывается.

- Яна, - слышу, будто сквозь толщею воды. Пол подо мной зыбким становится, как песок. Свожу колени, сжимаюсь в клубочек, себя руками обнимаю. Эмоций столько, будто я их все разом глотнула. – Янка, - Егор обнимает, гладит волосы. – Как же охуенно ты кончаешь, Незабудка!

31

Пробуждаясь, медленно открываю глаза, но почти сразу зажмуриваюсь.

Воспоминания вчерашнего вечера ворвались слишком стремительно, для раннего утра. Сумбурные, яркие, ослепляющие.

Вчера я парила над землей, в невесомости. Растворялась в страсти Егора, а после в его нежности. Все было так…правильно, будто. Душа, сердце, все тело – горели! Я прижималась к Егору не чувствуя стыда. Мне не хотелось прикрыться. Не возникло желания немедленно отправится в душ. Я лишь дышала тихонечко, млея под его, едва уловимыми, прикосновениями. Егор чертил какие-то знаки на коже, а я парила, осознавая, что влюбилась, в мужчину, пропагандирующего секс, вместо чувств. Это чувство распирало изнутри, заставляя сердце отчаянно биться.

Остаток вечера мы не размыкали объятий. Целовались отчаянно, до приятной боли в губах. Я не могла им надышаться. Егор невероятный. Сильный, уверенный, настолько целостный, что к нему невозможно не тянуться! Наверное, у меня просто не было шансов.

Душ мы принимали по раздельности. Егор состроил такую грустную гримасу, что я рассмеялась. Но настаивать не стал. Он, словно чувствует мои границы, и не старается их сломать, надавить.

«Попробуй со мной»…

Егор дает мне выбор всегда, поступать так, как мне самой хочется. И я точно знаю, что это не продиктовано его равнодушием. Уверена, что Соколов что-то чувствует ко мне. Не любовь. Я не настолько наивна. Симпатия и бешенное желание. Достаточно ли этого для начала? Я не гуру в отношениях, но как по мне, не самый плохой старт.

- Проснулась? – хрипло шепчет. И да, мы спали в одной кровати. Тут же целует в плечо. Притягивает к себе, скользнув ладонью по животу. Его сердце гулко бьется, отдавая мне в спину. В поясницу упирается доказательство того самого бешенного желания. Егор двигает бедрами. Я закусываю губу, чтобы сдержать стон. Почему же так остро? До мурашек, до дрожи!

- Да, - отвечаю. Голос словно простужен. Голова кругом. Невидимая рука собирает весь жар тела и фокусирует его внизу живота. С силой сжимаю колени, чтобы хоть как-то унять потребность, которая оборачивается ноющей сладкой болью.

Егор ласкает кожу кончиками пальцев.

- Ян, мне тяжело сдерживаться, - еще одно движение бедрами, будто в доказательство его слов. Жмурюсь, прикусываю губу. Его дыхание становится частым, сбитым. Касаясь кожи, вызывает легкую дрожь.

- Ты… ты же не понимаешь смысл моего воздержания, - напоминаю. Егор тут же отзывается низким смехом.

- Запомнила, - целует спину. Грудь тут же начинает ныть, стягивая соски в твердые горошины. Ладонь Егора скользит по животу, смыкается на груди. Он мычит.

- Ходячий соблазн, - сильнее к себе прижимает, продолжая ласкать грудь: сжимает полушарие, зажимая сосок между пальцев. Целует шею, ведет языком до мочки уха.

- Егор, - молю, выгибаясь.

- Сейчас сделаю тебе хорошо, - шепчет, после касается языком ушной раковины, срывая нетерпеливые искренние стоны. Опрокидывает на спину.

Он все еще сонный, только глаза горят неистово. – Я с тобой схожу с ума, малыш…

***

- Как тебе мой проект? – не сразу понимаю, о чем это он. И лишь когда Егор начинает смеяться, доходит, что он имеет ввиду свой дом.

- Он шикарный! – отвечаю, чувствуя, что лицо заливает жаром.

- Спасибо, - Егор медленно катится по улице. – Хочется верить, что твоя заторможенность и румянец на щеках – моя заслуга! – стреляет глазами. Его улыбка широкая и дико заразительная.

- Или твоя вина, - сама улыбаюсь.

- Да похеру, - отвечает. – Лишь бы моя.

- Твоя.

Егор снимает руку с рычага переключения передач и кладен на мое бедро.

- Мне настолько хорошо, - говорит, глядя прямо перед собой на дорогу. – Что кажется, будто я мир могу свернуть в бараний рог, - я замираю, и снаружи, и внутри. Егор чувствует, бросает беглый взгляд, скользит ладонью, слегка сжимает колено. - Извини, если напор великоват. Со мной такое впервые, - часто моргаю. У меня душа затянула: «аллилуйя», голосами ангелов. – Ян, - треплет мою ногу. – Ты чего, малыш? – голос взволнованный.

- Я, - оборачиваюсь к нему. Кладу свою ладонь поверх его, легонько сжимаю. – Я чувствую то же самое! – улыбаюсь.

- А чего ревешь тогда?

- Штормит? – спрашиваю.

Егор обдумывает, после повторяет:

- Штормит, - так, словно пробует на вкус. Обдумывает, оценивает. – Да, - наконец. – Штормит, и еще как! Меня, наверное, похлеще.

- Почему?

- Чувствую, что ты колеблешься, - хочу возразить, но Егор продолжает. – Хочешь найти всему объяснение, спрогнозировать будущее. Я уже понял, что ты из тех, кто двигается, исключительно к цели, - я слушаю. Действительно слушаю. – Это классно, Ян, - Егор смягчает тон. – Я такой же. Правда не во всем. У меня тоже есть цель, единственная.

- Какая? – Егор смотрит, лицо словно тенью накрыло.

- Потом расскажу, - улыбается уголками губ. – Она не имеет к тебе отношения.

- Хорошо, - соглашаюсь. Егор уважает мои границы, я буду уважать его.

- Я не знаю, что ждет нас, - продолжает. – Мне нереально с тобой. Вчера, сегодня. Тебе?

- Да.

- Попробуй наслаждаться этим, Ян. Я не обещаю тебе кольцо обручальное и троих детей. Но я обещаю, что сегодня тебе будет со мной хорошо. Завтра утром, если хочешь, я могу пообещать еще один день. Послезавтра и тд. Живи со мной сегодня.

Я обдумываю его слова несколько минут. Егор, тем временем, въезжает в город.

- Сегодня чудесный день, - отвечаю. Егор, словно оживает. Начинает улыбаться, возобновляет поглаживание, через ткань джинс.

- Сегодня ахуительный день, - сворачивает на парковку ТЦ. – А вечер будет еще лучше, - паркуется. Отстегивает ремень, тянет к себе и целует. Реагирую мгновенно. – Моя девчонка, - Егор резко отстраняется, часто дышит. – Хрен знает, как от тебя отлипнуть. Давай, помогай, Янка! – театрально хмурится.

- Отвали, Соколов! – повышаю голос, вовлекаясь в игру. – Не для тебя мама цветочек растила! – Егор запрокидывает голову и начинает смеяться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Зачет, Романова! – я сама улыбаюсь. Боже, ну как же с ним легко! – Вечер на выбор, - говорит, став чуть серьезнее. – Кино? Или съездим, я тебя кое с кем познакомлю.

- Кое с кем… это?

- Смолины. Мои друзья, - внутри разгорается адово тепло.

- Твои друзья, - отвечаю еле слышно. Егор кивает. Достает бумажник и тянет мне цветной пластик. Кивком головы указывает на ТЦ. – Иди потрать деньги.

- Сколько же их там? – пытаюсь скрыть неловкость, когда Егор вкладывает в ладонь свою карточку.

- Если не хватит, добавлю.

- А ты?

- В офис надо съездить. Часа на три. Я приеду сюда же. Заберу тебя.

- Хорошо, - отстегиваю ремень.

- Звони, если возникнут трудности. ПИН-код сброшу на телефон.

- Спасибо, - робко улыбаюсь. Хочу выйти, но Егор останавливает, мягко взяв за локоть.

- Ян, я не обеднею. Покупай все что нравится.

От автора:

Дорогие друзья!

Я безумно счастлива, что вам нравятся Яна и Егор!

Ваши комментарии – бальзам на мою душу! Источник неиссякаемого вдохновения!

Один, важный для меня человек, однажды сказал, что, если книгу прочитал хотя бы один человек – это достижение для автора. Если у того, кто прочитал, осталось правильное послевкусие – награда. Если захотелось с кем-то обсудить – вершина. А если захотелось перечитать, значит не зря, в этом мире появилась бумага и ручка.

Приглашаю всех в мой ТГ канал. Нас сейчас не так много)))

Но я, надеюсь, станет гораздо больше!

Группа создана для обсуждения, визуалов, новостей. Перемоем кости всем героям))))

С любовью и уважением,

Ваша Аня.

32.1

- Ты нервничаешь что ли? – Егор округляет глаза. Не могу удержаться от смешка.

- Может совсем чуть-чуть, - вру, конечно. Потому что я действительно очень нервничаю.

- Брось, - заводит двигатель и плавно трогается. Расправляю на коленях подол нового платья. – Смолины тебе понравятся. Надеюсь, Вера больше, чем Артем, - смеется, а следом, став серьезным, добавляет: - Я не шучу!

- Давно дружите?

- С Артемом довольно давно. Сбились в одну компанию. Можно сказать, в один кружок, по интересам.

- Что за интересы?

- Да так, - отвечает уклончиво. Бросает на меня взгляд, вздыхает. – Ян, это совсем не то, что надо рассказывать девчонке, которая очень нравится.

- Теперь я еще сильнее хочу это услышать, - улыбаюсь.

- Обойдешься, - Егор кладёт ладонь на мое бедро, ведет вниз. – Скажу лишь, что бабла было через чур много для подростков, как мне теперь кажется. Плюс фамилия. Как итог: развязность и вседозволенность. Я не горжусь собой.

- А я тобой горжусь, - кладу свою ладонь поверх его. Соколов смотрит бегло. – В эту самую минуту, Егор. Сложно осознать, что ты идешь не правильному пути. В моем универе мажоров предостаточно. И все, как один, ведут себя так, словно они короли мира, - Егор хмурится. – Редкие козлы, если честно.

- Обижают? Пристают?

- Ко мне нет, - добавляю поспешно. – Я пригрозила, что нажалуюсь отцу. Никому не захотелось оказаться на первой полосе. И меня по дуге стали обходить. Но другим девчонкам здорово от них достается.

- Покажешь мне потом этих персонажей, - Егор не спрашивает. В душе странное тепло разливается от его слов.

- Ладно, - соглашаюсь, даже не пытаясь скрыть улыбку.

- Ян, давай договоримся, - Егор становится через чур серьезным. – Ты будешь рассказывать мне обо всем, что тебе беспокоит. Хорошо?

— Вот прям обо всем? – оборачиваюсь к Соколову.

- Совершенно обо всем, - улыбается, сжимает бедро, и снова поглаживает.

- Можем начать прямо сейчас? – Егор оборачивается, смотрит так, дескать, начинай, я жду. – Ты рассказывал своим друзьям обо мне?

- Вкратце. Ты, собственно говоря, единственная девчонка, которую я с ними знакомлю. Поверь, Вера волнуется не меньше тебя. Телефон мне оборвала. Как Яна относится к этому, а к этому? Им не терпится, чтобы я обзавелся парой. Артему, конечно, особенно.

- Почему?

- Да чтоб свалил с горизонта, - смеется в голос. – Он весьма трепетно относится к своей жене и не приветствует особей мужского пола в ее окружении. А я, если помнишь, пытался к ней однажды подкатить.

- Как уж тут забудешь, - язвлю намеренно, пытаясь скрыть укол ревности. Глупо, конечно, у нас обоих было прошлое.

- Мне нравится, - заявляет Соколов, закуривая. – Нравится, что ты ревнуешь.

- Еще чего, - хмыкаю, отворачиваясь к окну. Вот только улыбка, упрямо растягивает губы. Волнение отступает. Как круто все повернулось, за считанные дни просто. Я уже не представляю свое утро без Егора. И положа руку на сердце, мне хочется, чтобы родители с Соней продлили свой отпуск. – Скоро вернутся родители, - озвучиваю собственные мысли.

- Хочу познакомится с ними, в качестве твоего парня, - Егор даже не напрягся. – Тебе, надеюсь, не влетит, что ты меняешь парней, как перчатки?

- От мамы точно нет. Она хочет, чтобы я была счастливой.

- А отец?

- Он очень обязательный человек. Серьезно относится ко всем договоренностям.

- Я могу сам с ним поговорить, если хочешь.

- Сначала сама попробую. Смолины живут за городом? – поспешно перевожу тему. О будущем разговоре с родителями думать совершенно не хочется. Наоборот, я настроена хорошо провести время и, если повезет, узнать Егора чуть больше. Интересно, каким он будет в компании своих друзей?

- Да, Вере нравится загородная жизнь. Она заядлая цветочница, - Егор снижает скорость заезжая в поселок. – Будет уговаривать остаться на ночь, не соглашайся, - притормаживает перед коричневыми воротами. Тянется ко мне, целует. Сначала просто прижимается губами, после проводит по ним языком. Со вздохом губы раскрываются сами, Егор тут же ныряет языком во внутрь. Притягивает к себе, путаясь пятерней в волосах. – Янка, - шепчет хрипло. – У меня на эту ночь другие планы.

- Хорошо, - голос дрожит, руки дрожат, внутри все дрожит.

Неужели это случится сегодня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

32.2

- Егор, - пищу. Этот здоровяк притянул меня к себе и впечатал задом в… Боже! Покрываюсь красным, вот буквально чувствую, как лицо пылает. Яна Романова – живое прикрытие стояка Егора Соколова!

- Стой спокойно, - Егор склоняется к уху. В голосе откровенный смех. Пихнуть бы его локтем посильнее, но ворота начинают отъезжать. Замираю.

- Привет, - мой рот непроизвольно открывается. На встречу выходит парень, явно старше Егора на несколько лет. Первое что бросается в глаза, его высокий рос и огромное количество татуировок. – Тачку будешь загонять? – протягивает Егору руку. Тот охотно ее пожимает. А я стою зажатой, не зная куда деть взгляд. Егор, настоящее чудовище, толкается бедрами.

- Будет мешать? – спрашивает, как ни в чем не бывало.

- Нет, - я злюсь на Егора от того нет даже намека на смущение. Хотя я из тех, кто просто не умеет заводить новые знакомства. Я мнусь, заикаюсь. Хочется одернуть одежду, привести волосы в порядок.

- Артем, познакомься, это моя Яна, - Артем переводит взгляд с Егора на меня. Колени в желе превращаются. Взгляд мужчины внимателен, немного тяжеловат, поскольку он смотрит пристально, словно проверяя достойна ли я войти в его дом. – Яна, это Артем, мой друг.

- Оч..очень п-приятно, - язык плохо слушается. Ну и тип, если честно! Я всю жизнь таких обходила седьмой дорогой.

- Тема! – слышу женский голос. С лицом Артёма происходит удивительная метаморфоза: черты смягчаются, губы растягиваются в улыбке, глаза загораются теплом.

- Не выдержала. Уже в окно шумит, - говорит, чуть понизив голос. – Очень приятно познакомится, Яна, - жестом просит проходить.

- Мы вроде не опоздали, - Егор слегка подталкивает вперед.

- Вера весь день заведенная, с момента как ты позвонил. Проходите, - закрывает за нами ворота.

- Ух ты! – осматриваю двор. От разнообразия красок дух захватывает. – Какие цветы красивые!

- Моя жена обожает розы, - мы огибаем дом. Верчу головой из стороны в сторону. Плотный цветочный аромат проникает в ноздри.

- Так дари почаще, - Егор поглаживает мое плечо.

- Регулярно, - улыбается Артем.

- Ты вечно опаздываешь, - слышу и сбиваюсь с шага. На веранде стоит хрупкая девушка с длинными волосами. На ней простые шорты и белая футболка. – Я же просила не задерживаться! – легкий упрек сопровождается широкой улыбкой. Когда Артем останавливается рядом с девушкой она становиться словно еще ниже ростом. – Вера! – переводит взгляд на меня и улыбается еще шире.

- Яна, - спешу навстречу и пожимаю протянутую ладошку.

- Очень приятно, - выходит, что говорим хором.

- Можно считать, что подружились, - веселится Егор, на что Артем выразительно выгибает бровь, дескать, рано делать выводы.

- Ян, как ты к мясу относишься? Я спрашивала у Егора. Мы шашлык замариновали, - видно, что Вера немного нервничает и это подкупает.

- Я ем все, - улыбаюсь. – Без шуток.

- Уф, - Вера обнимает мужа за торс, прижимается к нему. Артем реагирует молниеносно, обнимает ее руками за плечи. Она как маленькая девочка в объятиях сердитого медведя. – Я столько всего наготовила!

- Я не очень хорошо готовлю, - сознаюсь.

- Да я тоже, - выбирается из объятий мужа и кивает на двери в дом. – Подтянула навыки, когда стали жить вместе с Артёмом. А может, - смеется в голос. – Я и сейчас не очень готовлю! Муж нахваливает, чтобы не обидеть.

- Ты готовишь лучше всех, Вер, - Артем пропускает меня вперед. Иду следом за Верой. В доме светло, большие окна от пола до потолка. Все комнаты словно дышат.

- Вау, - выдыхаю, осматриваясь. – Очень красиво! – говорю без преувеличения.

- А где мой крестник, Вер? – Егор привычно снимает обувь, надевает тапочки. Прыскаю, не выдержав. Они пушистые, розовые, с голубой надписью «Гор». – Крутые, да? – Соколов играет бровями, выкручивает ноги и так, и эдак. Модничает. – Вера подарила.

- Врешь! – тут же включается Вера. – Ты проиграл, поэтому их таскаешь.

- Я поддался, - Егор подмигивает Вере, Артем тут же хмурится.

- У тебя глаз дергается что ли?

- Твоя похоронная рожа кого угодно доведет до нервного тика, - ржет. Помогает мне разуться, подаёт тапки, совершенно обычные. Я было собираюсь отказаться, но Вера оказывается рядом:

- Они новые, не переживай. Дома невозможно ходить босиком. Тимка у бабушек, - оборачивается к Егору. – Уже два дня как, а песок с пола до сих пор убрать не получается! Ян, я на стол не накрывала еще. Поможешь?

- Конечно, - включаюсь. – Где можно помыть руки?

- А вы, - оборачивается к мужчинам. – Может мангал пока разожжёте?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

33

- Установки дали сбой? – Смолин смотрит то на меня, то на Яну, которая суетится, накрывая стол на веранде.

- Ты о чем? – сам неотрывно слежу за Романовой. Она ловит мой взгляд и улыбается, робко машет рукой. Видно, что расслабилась окончательно. У самого от сердца отлегает. Честно? Был готов увезти ее немедленно, если что-то пойдет не так.

- Ее вроде сосватали, - напрягаюсь. – И не за тебя, - Артем мешает угли в мангале. Морда такая, словно только это его в мире колышет – равномерный разогрев углей.

- Источник информации проверенный? – закуриваю, прикладываясь к бутылке безалкогольного пива.

- Журнал какой-то, мне Вера показывала. Ваши фото занимают весь разворот.

- Слушай, Артем. Янка теперь со мной, - выходит резко.

- Я разве, на нее претендую? – обрывает Смолин. – На самом деле я просто удивлен. В твоей башке вышколенные тараканы. Если девчонка не свободна, они дружно кричат: «фу», - морщусь. По части задеть за живое -Смолин мастер. Впрочем, он прав. До определенного момента, я и сам чувствовал, что «столкновения» с Яной, сродни валянию в грязи. «Отмыться» получилось весьма неожиданно. Я увидел в ее глазах боль и отчаяние, в тот вечер, на ужине в ее доме. И полюс сместился. Осадок хоть и остался, но его горечь я вполне способен был потерпеть. А вот девчонке было сложно.

- Дали сбой, - отвечаю на первый вопрос, игнорируя все остальное. Сам не понял, в какой момент Яна полностью захватила мои мысли.

- Я рад, - между тем сообщает Артем. – Давно мечтал, чтобы ты съебнул с горизонта и не мозолил моей жене глаза, - оба смеемся.

- Как родители? – спрашиваю чуть позже.

- Нормально. Собираются на море, выспрашивают Тима с собой.

- Могли бы сами, - опустошаю бутылку.

- У Веры что ни деть, то свадебный переполох. Нарядные бутылки, арки, бонбоньерки, блядь, - качает головой. – Оказывается, чтобы связать людей узами брака, одних мужчины и женщины, недостаточно, - свадьба Смолиных была более чем скромной. Главным ее украшением стала, конечно же, Вера. – Сам-то не собираешься? – кивает на дом, в окнах которого то и дело мелькает Яна. – Или не настолько все серьезно?

- Хрен знает, - снова прикуривая от красного угля. Артем смотрит пытливо, настойчиво: - Я только о ней и думаю, - раскрывать душу перед Смолиным не собирался. Но вышло так, что я продолжил: - Даже мысли поставить отца «раком» отступили на задний план. Одна Янка сидит прочно. Сначала это были весьма греховные мысли, - улыбаюсь. Артем щурится от дыма.

- Можешь не продолжать. Диагноз ясен, - отмахивается. И тут же широко лыбится. – Если будете искать организатора для своей свадьбы…

- Пошел ты, - обрываю беззлобно. А после сам начинаю ржать. Мысль о том, чтобы женится на Яне перестала быть чем-то инородным.

Наоборот, весь вечер я ловил себя на том, что представляю, весьма красочно, как Яна, вот так же будет принимать в нашем доме гостей. Тех же Смолиных, которые не переставали жаться к друг другу как будто в первый раз. Романова, к слову, сама стала касаться меня. Вроде невзначай, то по плечу проведет, по тыльной стороне ладони, якобы привлекая внимания. Я реагировал моментально. За малым не мурчал от ее прикосновений, словно котяра. Ну приятно же! Чертовски приятно. До этого вечера Яна не проявляла инициативы. Вообще никакой. Кроме, безусловно ее «да» и минета в душевой. Сидя сейчас, и обнимая ее за плечи, я не мог с уверенностью сказать, что все же лучше минет, или ее робкие пальчики, скользящие по моему бедру. Все, по-моему, одинаково ахуительное. Возможно Смолины, что постоянно уделяют друг другу внимание, так подействовали на Яну. Если так, мы, однозначно, будем появляться у них чаще.

- Вы такие красивые, - в какой-то момент говорит Вера. Ее щеки трогательно покраснели, словно Вера смутилась собственной импульсивности. Перевожу взгляд на Яну. На ее скулах тоже расцветает румянец.

- Спасибо, Вера. Вы тоже, потрясающе красивая пара, - отвечает, а после прячет пылающее лицо у меня на груди. Мы с Артёмом переглядываемся.

- Подружились, - подводит итог он, целует Веру в висок, она глаза прикрывает.

- Ой, а можно я вас сфотографирую на память? – Вера оживляется, берет в руки телефон, и не дожидаясь разрешения направляет на нас, с Яной, камеру. Мы даже среагировать не успеваем, вспышка, и следом очень довольное лицо Веры. – Просто замечательно, - протягивает телефон.

Янка, буквально, вырывает телефон из моих рук.

- Мы очень хорошо получились, - разворачивает экран, мельком мажу. Сомнений, что Яна вышла потрясно, нет. Уж мне поверьте! У меня ее фотографий в галерее очень много. И все исподтишка. Романова, не позируя, на каждом снимке выглядит как недосягаемая мечта. Красивая настолько, что у меня аж зубы сводит. – Скинешь мне? – обращается к Вере.

- С удовольствием. Номерами обменяемся же?

- Да-да, - охотно кивает, прижимаясь ко мне чуть крепче. У меня глаза непроизвольно закатываются, и чуть-чуть начинают скрипеть зубы. Нестерпимо хочется утащить Яну в свою нору и любить, до потери сознания.

- Можем общаться, да? – добавляет Вера не очень уверенно.

- Я с радостью!

Скашиваю взгляд. Смолин смотрит на меня хитро прищурившись. Девчонки щебечут, обмениваясь номерами.

- Объелся, - сообщает Артем продолжая смотреть на меня в прищуре.

- Я тоже, - кажется нам с Яной намекают на дверь.

- Торт же, - Вера поднимает, Артем успевает ухватить жену за руку. Целует ладони. – Тема, - шепчет мягко. – Чай? Кофе? – спрашивает вроде у нас, но смотрит, исключительно на мужа.

- Малыш, поздно уже, - Янка отстраняется. Полагаю тоже поняла, что нам пора сказать «до свидания».

- Вер, правда, поздно уже, - вклинивается. – Нам с Егором еще домой возвращаться.

Сука, клянусь, я чуть кличем Команчей не завыл! Во всю глотку.

Яна сказала «нам» и «домой» в одном предложении.

Улыбка растягивает губы, настолько широкая, что не понятно, как морда не треснула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- С собой торт возьмут, - Смолин поднимается. – Пойдем, помогу, - он утаскивает смущенную Веру в дом.

Смотрю на Яну, ее лицо и шея, цвета свеклы.

- Засиделись, - говорит. Тоже поднимается, делает попытку убрать со стола. Мягко ее останавливаю. – Егор, - замирает.

- Оставь. Вера такого не терпит. В этом доме может быть только одна хозяйка.

- Но, я же помогала накрыть…

- Потому что Вера хотела с тобой познакомится. В этом доме так не принято.

- Серьёзно? – Яна оборачивается. – Целая гора посуды...

- У нее есть Артем. Поможет, - и добавляю со смешком: - Если Вера позволит. Идем.

Утаскиваю Яну в дом. Вера упаковала огромные куски торта в контейнер.

- Он очень вкусный, - уверяет, протягивая Яне пакет с контейнерами.

Пока переобуваюсь, девчонки договариваются созвониться и вместе сходить куда-нибудь.

Смолины провожают нас до ворот.

Артем жмет руку и тихо говорит:

- Не благодари, Ромео.

34

Какое-то время Яна улыбается.

- Понравились? – спрашиваю, выезжая на трассу.

- Очень. Особенно Вера.

- Рад, что не Артем, - корчу рожицу, Янка заливисто смеется.

- Ну он, - думает, слова подбирает. – Необычный. Сначала жутким показался, - смотрит испытывающее.

- Не буду с тобой левых мужиков обсуждать, - обрубаю, стараясь резкость компенсировать улыбкой.

- Вообще никаких? – Янка прикладывает ладошки к щекам и делает огромные глаза. – Ай-яй-яй! – головой качает, в притворном порицании.

- Только семидесятилетних. В идеале, родственников.

- Можем обсудить женщин, - хитро смотрит, словно лисица.

- Только семидесятилетних. И только родственников.

- Ладно, - отворачивается к окну.

- Обиделась?

- Нет, - после непродолжительной паузы, отвечает Янка. – Наоборот, рада, что ты не пытаешь подкинуть мне поводов для ревности. Она и так, знаешь ли, накатывает без повода, - пожимает плечами, словно не о на только что призналась в своих слабостях. А после огорошивает так, что я, на несколько секунд, отпускаю руль: - Это случится сегодня?

- Яна, блин! – выравниваю машину. Девчонка смотрит со святой наивность в глазах, за малым, только ресницами не хлопает. Дескать, а что такого я спросила? – Ты про секс? – уточняю, едва получается взять себя в руки.

- Угу.

- Ну, - стираю выступившую на лбу испарину. – Для тебе не секрет, что я хочу тебя трахнуть, - она резко оборачивается. Смотрит долго, наконец кивает, и тут же закусывает нижнюю губу. – Даже сейчас хочу, Ян. Но смысл в том, что, - выругиваюсь сквозь зубы. – Смысл в том, что я делаю, а чего не делаю. Ты уже однажды заявила, что я тобой воспользовался. Помнишь? – кивает. – Так вот я так больше не хочу. Ты, возбуждаясь, теряешь голову, - отмечаю, что Янка крепко сводит колени вместе и снова краснеет. Будь на ее месте другая, я бы уже свернул с трассы на обочину. Задние сиденья в моей тачки широкие – я проверял. Но с Романовой приходится брать себя в руки. Смотреть на спидометр и держать ногу на педали газа. – Я мог тебя легонько подтолкнуть еще вчера.

- Почему не подтолкнул? – ее голос слегка дрогнул.

- На утро ты бы себя поедом стала есть. Уверен. Ты зациклена на том, чтобы поступать правильно.

- Что в этом плохого? – отвечает с вызовом.

- Для окружающих все заебись, Ян. Даю руку на отсечение, что училась хорошо, проблем родителям не доставляла. Если и бунтовала, то делала это очень тихо и незаметно. А после, продолжала поступать правильно, хоть тебя, порой и корежило, - Янка молчит. Не встретив отрицания, я продолжаю. – Иначе, ты бы не мучилась муками совести, когда судьбы свела нас в первый раз. А ты мучилась. Потому что поступила, как тебе показалось, неправильно.

- А тебе так не показалось? – комментирует язвительно. – Уверена, что тебя знатно передернуло, когда ты узнал, что в твоей постели наглая изменщица! – скрещивает руки на груди, готовясь защищаться.

- Сначала – да. Некоторое время после – да. Потом увидел тебя в темноте веранды, и не понял, а скорее почувствовал, что немного заблуждаюсь на твой счет. Много повлияло на наше «свидание». И алкоголь – далеко не все.

- Да, еще и наркотики.

- Еще и твой бывший жених, - пресекаю. Почему-то сейчас мне дико хочется, чтобы Янка поняла, что Роберт отнюдь не пострадавшая сторона. – Ты же уже почувствовала, что набралась. Почему ему не позвонила? Могли бы ускорить брачную ночь, - на языке скапливается желчь. Закуриваю. То ли для того, чтобы ее прогнать, то ли для того, чтобы усилить.

- Я не говорила, что иду куда-то, - говорит тихо.

- Почему? – не сильно удивляюсь. Она молчит. – Потому что это показалось тебе не правильным? – подсказываю. Дожидаюсь ее кивка. – Думаешь, твой драгоценный Роберт ограничивал себя в чем-то?

- Разумеется! – отвечает не раздумывая. Делаю крепкую затяжку. Во рту и легких начинает гореть. Язык чешется, чтобы разом открыть ее глаза на безупречного рыцаря в замызганных доспехах и бабскими трусами на копье. Молчу, боясь наговорить хуйни, но Яна, наоборот вдруг захотела продолжить. – Я уверена, Егор, Роберт мне не изменял.

- Я не про измены. Про клубы. Про тусовки с друзьями. Кто из вас решил, что ты должна сидеть дома и никуда не выходить? Впрочем, не важно.

- Хочешь сказать, что с тобой я должна поступать только правильно для себя? – отшвыриваю окурок.

- Именно.

- И секс будет тогда, когда я захочу сама? – продолжает допытываться.

- Полноценный – да, - градус моего напряжения снижается. Улыбка непроизвольно растягивает губы. С Янкиными заморочками я разберусь. Не сразу, конечно, поскольку их у нее тьма, но постепенно. – Орально ты уже моя, - заканчиваю, въезжая в город.

Мы заруливаем в супермаркет. Яна накладывает в тележку, что считает нужным. Я лишь качусь за ней, убивая взглядом каждого, кто смотрит на мое девчонку заинтересовано. А их слишком дохуя. Чувствую себя агентом на площадке порно-драмы, где Янка - главная актриса.

- Пиздец, - ругаюсь сквозь зубы.

- Много, да? – Яна осматривает наполовину заполненную тележку. – Действительно переборщила, - тянется к продуктам. Перехватываю ее запястье и тяну к себе. В отделе бакалеи ни души. Сразу целую, язык в рот пихаю. Мне это просто необходимо! Это МОЯ девчонка!

Янка тихо стонет. Сама отвечает. Не встретил ни грамма сопротивления. Мозги в откровенную жижу превращаются. Остановится надо бы. В магазине камер понатыкано.

Только то, что кто-то станет свидетелем и останавливает.

- Норм, - дышу часто. Янка так и вовсе выглядит так, словно ни черта не понимает. Огладывает ряд взглядом, словно не догадываясь как вообще здесь оказалось. – Катим домой? Чего не хватит, я утром сгоняю, - беру Яну за руку и тороплюсь к кассе. Бодро пихаю покупки по пакетам, расплачиваюсь и так же быстро, словно за мной черти гнались, вывожу тележку и Яну на улицу.

Свежий воздух дарит некоторое облегчения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Егор торопится.

От моей помощи, конечно же, отказывается. Тащит огромные пакеты сам.

Заносит в квартиру, ставит на пол. У меня в руках только торт, который собрала нам Вера.

Разувается и несет пакеты на кухню.

Деловито распихивает по холодильнику и шкафам.

От него сложно взгляд отвести. Внутри все ноет и кричит дурным голосом.

- Егор, - зову тихо. Он замирает с пачкой риса в руках. – Я хочу, чтобы это случилось сегодня…

35

Стараюсь отогнать все сомнения прочь.

Простыни холодят кожу, и я немного подрагиваю, от адреналина и капли, совсем маленькой, страха.

Я хочу, чтобы Егор стал моим первым. Егор относится ко мне как к своей девушке. Заботится, тратит свое время, деньги. Знакомит с друзьями, очевидно самыми близкими, раз он приходится крестным их единственному сыну. И я вижу, что далеко не безразлична ему.

Почему тогда так…нервно?

Прикрываю сначала обнаженное тело простыней, а следом и лицо прячу в ладонях. Я ведь хочу, что бы это был Егор? Но прямо сейчас?

Возбуждение, которое я должна чувствовать, его просто нет!

Тем временем шум воды из ванной стихает. Сердце гулко ухает где-то в горле. Очень хочется оказаться сейчас как можно дальше.

- Я так понимаю, секс отменяется? – весело звучит голос Соколова. Он сам стоит на пороге. На нем только полотенце, повязанное низко на бедрах. Капли воды стекают по его телу. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а курчавые волосы на груди и животе сужаются к низу, скрываясь под полотенцем. Я смотрю на него и чувствую, как краснею. – Янка, ты настоящие динамо, - продолжает улыбаться. Откидывает волосы со лба. Мышцы, при каждом движении бугрятся и перекатываются под смуглой кожей.

- Егор, я…

- Да ладно, - отмахивается. Подходит к шкафу, достает боксеры. – Я понял, ты поспешила, - оборачивается, оставляя створку открытой. – Если не купила сегодня одежды для дома, выбирай любую футболку. Я пойду покурю.

Лежу некоторое время, боясь пошевелится. Внутри муторно. Егор хоть и не выглядел обиженным или разочарованным, но я точно знаю, что своим отказом ранила его.

Боже, как должно, наверное, по-идиотски это выглядеть со стороны! Я ведь отвечаю на его поцелуи, более того, таю от них словно воск. И опять же… никто меня за язык не тянул. Очередное спонтанное решение, как и то, когда я решилась на минет в душевой. С ним мне сложно быть рациональной и отдавать отчет своим поступкам и словам. Наверное поэтому, я снова веду себя…Опускаю ноги на пол, неуклюже заматываясь в простыню. Выхожу из спальни, прислушиваясь. В квартире тишина, повсюду включен свет.

Нахожу Соколова на балконе. Он курит, облокотившись на перила. Вместо полотенца – боксеры. Конечно, он слышал, что я вошла, но не повернулся. Сделал глубокую затяжку и выпустил струю в приоткрытое окно.

- Егор…

- Дай мне пять минут, Ян, - поднимает сигарету, зажатую между пальцев. – Докурю и снова буду полон оптимизма. Выбери пока фильм, какой-нибудь. Можешь заказать доставку. Мой телефон, наверное, в кухне валяется.

- Я понимаю, что обидела тебя…

- Я не обиделся, - обрывает. Оборачивается, скользит взглядом по мне, завернутую в простыню и со вздохом отворачивается. – Я маленький мальчик, по-твоему? Подрочу в душе, перед сном, делов – то.

Его слова отзываются во мне тупой болью.

- Я правда, поспешила.

- Ян, - Егор тушит окурок и оборачивается. Скрещивает руки на груди. – Я ведь знал, что ничего сегодня не получится. Планы были, куда же без них? Потискать тебя, как минимум. Программа максимум повторить, что было в особняке, накануне. Если бы ты снова сделала мне минет, я был бы счастлив, - краснею, хотя внутри все словно инеем покрывается. – У меня создается впечатление, что тебе просто не терпится покончить с прошлым. Ты так себе пути к отступлению отрезаешь? – хочу возразить, но Егор не дает. Останавливает взмахом руки. – Чем хуже, тем лучше, Ян? И сомнении уже не останется, - отрицательно качаю головой.

- Никаких сомнений, Егор, - стараюсь говорить твердо, но голос предательски дрожит. Вот что он себе надумал, оказывается? Не просто так говорил о моей правильности. Переспи я сегодня с Егором, я бы точно уже никогда не посмотрела в сторону Роберта. Я и не посмотрю. Только причина другая. О которой Егор даже подумать не может.

- Холодно, Ян, - его голос смягчается. – Иди в квартиру.

***

Янка кивает, понуро опустив голову и уходит с балкона. Я закуриваю снова. Уже третью сигарету.

Муторно, сука!

Будь на месте Янки другая, я бы задрал подол и трахнул в кухне, не сходя с места. Или потащил бы в душ, где произошел бы плавный, или не очень, старт долгого секс марафона.

Когда Янка дала согласие я даже не опешил. Вру. Опешил. Если точнее, то ахуел. Сначала отправил в душ ее, следом отправился сам. И там меня осенило, что история, блядь, повторяется. В то что Яна сделал мне минет перед встречей с бывшим, потому что хотела этого, я поверил. Но ненадолго. Романова облила мост керосином и бросила спичку. Назад дороги нет, раз сосала чужой хуй. Может не до конца сожгла? Еще один радикальный поступок все исправит. Вот только сомнения одолели. Не уверена что хочет? Или совсем не хочет?

Хочется съебнуть из собственной квартиры и как следует проветрить голову. Но если так сделаю, Яна обидится. По возвращению могу уже ее здесь не застать.

И следом приходит мысль, что я, возможно, ошибся. Снова.

Не стоило с ней связываться. Только заморочки, ревность эта ебучая, и мысли, которые раньше не посещали мою голову. Я не врал Смолину, когда говорил, что все отошло на задний план, кроме Яны.

Яны, которая, сомневается.

Яна, которая, видит единственный выход, дабы не вернуться к бывшему:

- Раздвинуть передо мной ноги, - договариваю вслух, сквозь зубы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

36

Егор не спешил возвращаться, а я все кляла себя последними словами. Ну что за дурочка, Яна!

На мне футболка до колен, в руках пульт от здоровенной плазмы, на экране открыта фильмотека. Зажмуриваюсь. Сердце бьется отчаянно. Егор не будет настаивать. Уверена, что он даже попыток не сделает, чтобы выполнить, как он выразился, программу «минимум». Просто сядет рядом. Мы посмотрим фильм, быть может в обнимку. Съедим пиццу. Уверена, Егор ее закажет. А после разойдемся по разным комнатам.

- Боже! Что же я наделала? - внутри, противный голосок зудит, что в этом нет ничего криминального. Девушка хотела, девушка перехотела. Все! Но в том то и проблема. Я почти уверена, что это все! Егор не выгонит меня на улицу, дождется возвращения родителей. Будет таким же милым, обходительным, внимательным. Мы будем так же общаться с ним за ужином, оставшиеся несколько дней. Он отвезет меня домой. Поцелует в щеку и скажет что-то вроде: «будут неприятности – звони». От чего же так больно? Истошно, остро, непереносимо?

Подскакиваю, и в этот момент в гостиную входит Егор. На нем уже спортивные штаны, висят низко на бедрах, а на губах улыбка - широкая, словно ничего не произошло. От нее стало еще хуже. Потому что я точно знала, что будущее, что я себе нарисовала совсем не фантазия. Так и будет!

- Егор…

- Ты чего напуганная такая? – улыбка немного тухнет, но совсем не исчезает. – Фильм выбрала? Я пиццу закажу?

- Нет. Да, - отвечаю по очереди на его вопросы. Кинуться сейчас ему на шею? Сглатываю. И опускаюсь на диван. Утыкаюсь взглядом в свои руки, сцепленные в замок до побелевших пальцев. Все что я сейчас ему бы не сказала…Он не поверит. Ни в мои чувства, ни в мои страхи, ни в объяснения. Наоборот, кажется, что я могу сделать только хуже.

- Что будем смотреть? – Егор возвращается. Вертит в руках телефон и осматривает гостиную, словно прикидывая куда ему сесть. Я тут же отодвигаюсь, и Егор, со вздохом, присаживается рядом.

Дура! Дура! Дура!

- Так что смотреть будем? – голос нейтрален. У меня душа в клочья рвется.

- Не знаю, - отвечаю тихо, до кучи, пожимаю плечами. Я могу просто уйти. Сказать, что устала. Но…как же я буду без него потом? Без его взгляда?

Сижу, а внутри горит.

Егор листает фильмотеку, задерживаясь на каждом постере секунд по десять.

- Егор, - прочищаю горло, одновременно с этим раздается звонок.

- Доставка, - комментирует. Поднимается, смотрит на меня сверху вниз, улыбается, подмигивает.

Егор возвращается быстро. Кладет коробку с пиццей достает бумажные тарелки с логотипом пиццерии.

- Так что смотреть будем, Яна?

- Фантастику, - выдаю первое, что пришло на ум.

- Годится, - Егор снова садится рядом. Выбираем едва ли не первый попавшийся фильм. Раскладываю пиццу. Егор тушит свет. В темноте я чувствую его острее. С ним зрение – лишнее.

С трудом проглатываю кусок «пепперони». Сюжет идет фоном. Бросаю на Егора вороватые взгляды. Его поза расслаблена, а челюсти, наоборот, крепко сжаты.

Делаю несколько глубоких вдохов, словно собираюсь прыгнуть со скалы, и… Закидываю ногу и седлаю бедра Соколова. Он выглядит растерянным всего секунду, а после злым и недовольным.

- Ты чего? – голос по-прежнему мягкий.

- Поцелуй меня, - шепчу. Сама тянусь, но Егор отстраняется, закидывая голову на подголовник дивана. Прикрывает глаза. Кадык поднимается и опускается несколько раз.

- Давай не сегодня? – спрашивает тихо, не меняя позы и не открывая глаз.

- Егор, пожалуйста, - мой голос дрожит. Чувствую, что еще немного и польются слезы.

- Эй? – подрывается. Кладет руки на талию, поглаживает и смотрит. – Ян? Успокойся, - просит. – Ты испугалась, что я тебя за дверь выставлю? Ну что ты, - гладит интенсивнее. – Я же рядом, - криво улыбается. – Всегда рядом, Яна. Не брошу, не оставлю, - продолжает мягко, как с маленьким ребенком. – В любое время дня и ночи. Ну? – и я срываюсь. Плачу отчаянно и так же отчаянно цепляюсь за его плечи. – Нахуй этот секс, - выдает. Его руки гуляют по спине. – Я сглупил, - говорит серьезно. – Признаю. Не надо было лезть к тебе вот так. Выбор этот. Блядь! - прижимает к себе сильно. У меня внутри цунами. Становится страшно, и я начинаю его целовать. Плечи, шею, везде, куда могу дотянуться. – Яна! Яночка, тише. Ну чего ты? Я не брошу тебя, я обещаю. Позвонишь, я тут как тут! Тише, успокойся. Яна?

- Поцелуй, - сама его лицо зацеловываю. – Пожалуйста.

- Яна! – говорит строго. – У меня терпения, чуть на донышке.

- Я влюбилась, - всхлипываю. Егор замирает. А после берет в капкан мое лицо ладонями. Взгляд потемневший, внимательный, недоверчивый. – Я испугалась. Сама не знаю чего. – Поцелуй меня…

И Егор целует. Словно с цепи срывается. Сразу с языком. У обоих стон срывается.

- Яна, - шепчет между поцелуями. – Ты же понимаешь? – его ладони под футболку забираются. – Я не отпущу. Понимаешь? – сжимает грудь, сдавливая между пальцев сосок. - Даже если...

- И не надо…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

37

- Ян, последний шанс, - Егор глухо рычит. Целует шею, ведет языком по коже, вызывая табун мурашек. – Скажи, - настаивает. Мой мозг просто плавится, сложно удержать нить разговора. – Это обдуманный поступок? Без сомнений, всяких «но» и прочей херни. Только так у нас с тобой может что-то получится.

- Да, - шепчу. Глажу плечи Егора, лицо. Большой, просто огромный мир, сузился до одного, единственного человека. Кажется, оторвись он от меня и я, непременно, умру.

- Хочу тебя, как кот взбесившийся, - Егор тянет футболку вверх. Послушно поднимаю руки. – Пздц, Яна, какая ты красивая, - он смотрит жадно. Там, где прогуливался его взгляд, тут же оказываются ладони: горячие, нетерпеливые. Сама тянусь к нему и целую.

***

Янка дрожит. Стоны все чаще и громче. От ее «пожалуйста» кровь по венам несется как скоростной поезд. Приходится тормозить себя, напоминая, что Янка девственница. Хотя члену на это наплевать. Он рвется в «бой», угрожая продырявить ткань штанов. Сам с собой хитрить начинаю. Стягиваю штаны, вместе с трусами. Тяну Янку на себя. Устраиваю, направляя так, чтобы ее писечка коснулась члена.

- Блядь, - скулю сквозь стиснутые зубы. Если хотите знать, что такое агония, то это, как раз она! Яна влажная, горячая. Запах ее возбуждения сносит голову напрочь. Шарю по ее телу, сжимаю грудь. Тянусь и беру в рот тугой сосок, следом другой. На вкус они, как спелые вишни. Яна выгибается. Стонет протяжно. Сама двигаться на мне начинает, скользя по члену мокрой нежной кожей. – Кайф, сука! Кайф! Яна, продолжай, - сбросить немного напряжения мне просто необходимо. Я рядом с ней становлюсь дурным, неадекватным. – Приятно?

Яна смотрит. Глаза пьяные, осоловевшие.

- Очень, - отвечает хрипло. – А тебе?

- Если будет еще хотя бы на каплю лучше, - на секунду сцепляю зубы. В районе поясницы уже стреляет. То холодит, то жарит. – Я просто сдохну, Незабудка.

Янка нереально мокрая, там внизу. Звуки влажные, возбуждающие, пошлые. Беру ее за бедра, крепко. Сам включаюсь, задаю темп.

- Егор! Егор! – ее пальцы впиваются в плечи, причиняя легкую боль. Я настолько близок к финалу, что в глазах темнеть начинает.

- Давай, Яна. Двигайся так же, - сам смачиваю большой палец и опускаю его на клитор. Массирую, слегка надавливая. Сладкая девочка Яна кричит, выгибаясь всем телом. Смазки столько, что она стекает мне на бедра. Хорошо же!

- Хорошо? – спрашиваю. В легких воздуха самый минимум. Дышу, не способный задерживать кислород.

- Я тебя люблю, - говорит, опуская голову мне на плечо.

Подхватываю Яну под попку, она тут же меня ногами обхватывает.

Ясное дело, что идем в спальню.

Все шлю к чертовой матери. Я хочу эту девочку. Хочу себе! Похуй, что ей движет на самом деле. Даже если дело в мудаке Луце! Забудет. Я все для этого сделаю.

Укладываю Яну на постель, сам сверху нависаю. Ищу в ее глазах признаки сомнений, и не нахожу.

- Да, Ян? – не понимаю, нахрена я снова спрашиваю.

- Да, - шепчет. Разводит ноги. Взгляд, становится самостоятельной частью меня и скользит по ее шее, груди, плоскому животу вниз. Красивая. Везде. Как я до сих пор не спятил?

- Будет больно…

- Я скажу, - тянет руки ко мне. Целуемся долго. Немного отступившее возбуждение накатывает с новыми силами. В висках стучит. – Хочу тебя, - между поцелуями шепчет Яна.

- Хочу тебя, - вторю. Член болезненно дергается. Устраиваюсь между ее ног. Ласками оттягиваю момент «икс».

- Пожалуйста, пожалуйста, - Яна царапает спину ноготками, льнет всем телом.

Не прорывая поцелуя, направляю член, к тому самому входу в рай. Я богохульник какой-то! Толкаюсь едва. Сдерживаться трудно.

- Мне не больно, - шепчет Яна поощряя. Естественно! Я ведь еще ничего не сделал.

Отстраняюсь, удерживая вес на одном локте. Толкаюсь еще раз, проникая чуть глубже. Считываю все ее эмоции. Хочется сделать это плавно и максимально безболезненно. И понимаю, что это провал. Замираю. Янка хмурится и губы кусает, хотя я едва продвинулся в своем «деле».

- Ян…

- Пожалуйста! – всхлипывает. – Не хочу больше боятся!

- Прости, - шепчу, загоняя член на треть. Яна сдерживает крик. Морщится от боли.

- Сейчас, сейчас, - зацеловываю ее лицо: глаза, скулы, губы – все в соли от слез.

- Мне не больно, - нагло врет.

- Надо потерпеть, - говорю с надломом. Проникаю глубже, а минуту спустя оказываюсь в Яне полностью. Горячая девочка, узкая, до головокружения.

Начинаю плавно двигаться. В моменте Яна успокаивается. Лицо расслабляется. Дышим в унисон.

Едва в нее не кончил, высунул за секунду «до». Янкины глаза стали неприлично большими, когда на живот полилась белесая жидкость.

- Яна, Яночка, - целую ее грудь, всасывая нежную кожу. Пот стекает по лбу. – Ты как? – в рту сухо, как в пустыне.

- Очень, - жмурится. – Очень хорошо.

- Врешь, - оба улыбаемся. Заваливаюсь на спину и тяну Яну на себя. Она устраивает хорошенькую головку мне на грудь. – В первый раз должно быть дерьмово, - перебираю ее спутанные волосы.

- Все нормально, правда, - Яна теснее прижимается. – Боль прошла быстро. А потом было приятно, - морщусь. – Надо в душ.

- Еще минутку поваляемся и пойдем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

38

Сижу в здании аэропорта.

Меньше, чем через полчаса приземлится самолет с родителями и Соней на борту.

Чувствую себя…странно.

Если бы Роберта не было в городе на момент сборов, я бы полетела вместе со всеми. И сейчас, а зале ожидание сидела бы не я, а он. Я бы бросилась ему на шею. Непременно сказала бы как скучала, и как рада его видеть. Роберт ответил бы тем же. Взявшись за руки, мы бы покинули здание аэропорта и отправились в какой-нибудь ресторан.

Я бы продолжила готовится к свадьбе.

И не было бы в моей жизни Егора. Не было бы его глаз, улыбки. Крепких объятий. Слов, что он шептал, прежде чем уснуть рядом. Не было бы щемящей нежности, и распирающего чувства любви. Становится по-настоящему страшно, в моменте. Я просто не представляю, как смогу без него. Даже от одной мимолетной мысли, внутри так больно становится, что почти не вздохнуть. На лбу выступает испарина.

Трясу головой, стараясь прогнать навязчивые картины, где я в белом, а Роберт в смокинге. Руки немного подрагивают. Прикрываю глаза и воскрешаю сегодняшнее утро.

Егор разбудил меня, когда за окном едва начало сереть утро. Легкие поцелуи в шею сзади, и едва уловимые прикосновения к животу прогнали сонный морок.

- Доброе утро, - шепнул Егор на ушко. Мурашки пробежали от корней волос, до кончиков пальцев, которые тут же поджались. – Что это тут у нас? – он провел ладонью вверх и сжал полушарие груди с дерзко торчащим соском. – Яна, - Егор прижимает меня вплотную к своей груди. В район поясницы упирается ярко выраженное возбуждение. Его дыхание частое, шумное. Лопатками чувствую биение его сердца.

После моего первого раза, случившегося несколько дней назад, Егор прикасался ко мне исключительно невинно. Держал за руку, когда мы гуляли, обнимал, когда смотрели фильмы по вечерам, нежно, но ненавязчиво целовал перед сном. Была мысль, что у нас не будет продолжения. Что ему не понравилось. Но я быстро поставила на ней крест. И вот, сегодня утром смогла убедится, что Егор все еще меня хочет. И я хочу его.

- Доброе утро, - мой голос хриплый.

- Попробуем тихонько, Ян? – Егор толкнулся бедрами, упираясь эрегированным членом сильнее.

- Я хочу тебя.

- Сильно? – рука скользнула по животу вниз. Без малейшего промедления Егор отодвинул ткань трусов и коснулся пальцами промежности. – Сильно, - подытожил. Голос сменил тональность. Его ласки сводили с ума. В животе осела колючая тяжесть. Егор уложил меня на спину, сам нависнув сверху. Широко развел мои колени. – Будет больно, скажи, - требовательно.

Больно? С чего бы? То, что я испытывала ничего общего с болью не имело!

Егор подводил меня к краю. Целовал, проникая в меня пальцами.

Я не сдерживалась. Шептала его имя как на репите.

- Пожалуйста, пожалуйста, - хныкала, царапая его плечи.

- Защита, Ян. В прошлый раз я, едва, не облажался.

Егор поднялся, скинул с себя остатки одежды. Я лихорадочно и торопливо избавилась от своей.

Из прикроватной тумбочки извлек блестящий квадратик. Зубами надорвал фольгу, точным движением раскатал латекс по стволу.

От него невозможно было отвести взгляд. Соколов сложен потрясающе.

Впрочем, и Егор смотрел на меня не моргая.

- Какая ты ахуительная, Яна. Просто картинка, - я плавилась под его потемневшим взглядом. – Не шевелись. Лежи так, - Егор устроился между моих разведённых ног. Взгляд сместился прямо туда, а следом туда же устремились и пальцы. Егор снова проник ими внутрь. – Как? – спросил, не прерывая вторжения.

- Я…хочу…член, - выговорить это было сложно. Чувствовала, как краска заливает лицо. Егор на секунду прикрыл глаза, а после рывком спустил меня за бедра ниже.

- Тихонько, - сказано было скорее самому себе, нежели мне.

Именно так и было. Егор входил медленно, не сводя внимательного взгляда. Замирал, едва мне стоило прикрыть глаза. Не от боли. От чувства наполненности.

- Хорошо, - шептала, подбадривая.

- Яна! – вздрагиваю, оборачиваясь. Из дверей терминала несется Соня, со скоростью локомотива. – Как я рада! – кричит, заставляя людей оборачивается.

- Я скучала по тебя, - от Сони пахнет солнцем и океаном.

- Я просто места себе не находила, - горячо шепчет на ухо. – Кляла себя последними словами! Соколов тебя не обижал?

- Ш-ш-ш, - отстраняюсь. Родители еще далеко и не могли слышать Сониных слов.

- Не «шикай». Отец уже в курсе, что с Робертом покончено, - округляю глаза. – Жанна, - произнося имя матери Роба Соня морщится, – донесла отцу в тот же день. Дескать, это не ты должна была бросить ее сыночка, а он тебя. Еще тогда, когда ты появилась в журнале, под заголовком: «скандал века».

- А что папа?

- Обещал поговорить с тобой. Так что отвертеться не получится.

Едва родители приближаются, натягиваю улыбку. Обнимаю обоих по очереди.

- Я очень по вам скучала! Как отдохнули? – тараторю.

- Януш, - мама гладит ладонью по щеке. В ее глазах блестят слезы. – Как ты, милая?

- Мам, - начинаю, но отец обрывает, взмахом руки.

- Пошлите, девочки. Умираю, как хочу закурить. Мочи нет, - приобнимает меня за плечи, целует в висок и тянет к выходу. Немного расслабляюсь.

Но на парковке понимаю, что рано.

- Катюш, поезжайте с Соней домой, - мама выглядит взволнованной. Переводит взгляд с меня на папу.

- Сереж…

- Все нормально, мы с Яной пообедаем в Марселе. Поезжайте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

39

Отпустил Яну одну в аэропорт.

Но перед этим трахнул. Это было лучшее утро, за всю мою жизнь. Клянусь!

От отдачи Яны мозги превращаются в кисель. И мне не мешало бы сейчас сосредоточится на происходящем, но ее тихие стоны резонируют в ушах. Будь моя воля, я бы не выпускал ее из постели до второго пришествия!

- Егор! – выныриваю из собственных мыслей. Конференц-зал неестественно полон для столь раннего часа.

- Прощу прощения, - прочищаю горло. Даю себе полминуты, чтобы загнать мысли о Яне подальше. Я работал ради этого момента несколько лет. А Яна… С Яной мы встретимся уже сегодня вечером. И лишь от исхода сегодняшнего совещание будет зависеть наше будущее. Таким вот макаром получается настроится на нужный лад.

Кратко обрисовываю ситуацию, выводя на большой экран графики и аналитические сводки. Стараюсь не сгущать краски, но держать в напряжении. Собравшиеся должны сами понять, что нам необходимы перемены. Для начала в кресле генерального. Отец при этом смотрит на меня с одобрением, кивает в нужным местах, еще не понимая, что кресло под ним начинает раскачиваться.

- Александр Аркадьевич, скажи-ка мне, пожалуйста, как так вышло что на стройке оказался чугун, вместо стали? – едва я закончил свою обрисовку, Самсонов – наш главный инвестор, обратился к отцу.

- Риски, Филипп Сергеевич, - отец разводит руками.

- Какие нахуй риски, Саша? – взрывается Ульянов. Он депутат среднего разлива в областной думе. Отец напрягается. Одно дело дурить бизнесменов и совсем другое играть в догонялки с властью.

- Игорь Иванович, - отец расстегивает несколько верхних пуговиц рубашки. Его лицо приобретает багровый оттенок. – Поставщик оказался ненадежным. Хотя он и уверяет, что подмена материалов произошла по пути, либо у нас, уже на месте…

- Сдери с него по полной! – продолжает гневаться Ульянов. – Егор! – обращается непосредственно ко мне.

Я бегло смотрю на отца. Кажется, до него начинает доходить, что сегодняшняя встреча может закончится весьма плачевно. Багровость сменила смертельная бледность, на лбу выступила испарина.

- К сожалению, ничего не получится, - возвращаюсь взглядом к Игорю Ивановичу. – Груз не был застрахован. Вагоны не опломбированы. От услуг экспедитора мы отказались. Тот мужик, что сопровождал состав, был со стороны поставщика, и в настоящий момент он исчез.

- Попахивает распиздяйством, Саша, - включается еще один инвестор Ерохин. С ним тягаться равно начать копать себе могилу игрушечной лопатой. Едва отец собирается что-то ответить, как его обрывают.

- Выйди, Александр Аркадьевич, - просьба звучит так, что сложно ее игнорировать. Отец поднимается. Лихорадочно осматривает людей, что заняли все свободные кресла вокруг переговорного стола. Кивает, шумно сглотнув, и идет на выход. Я тоже киваю, и делаю шаг:

- А ты, Егор, останься.

Едва за отцом закрываются двери конференц-зала, Ульянов кивает на его кресло:

- Присаживайся, - устроившись в кресле, оказываюсь лицом к лицу с Ульяновым. – Одна птичка донесла мне, что ты был против махинаций отца, - молчу. Мне доподлинно известно, что у Игоря Ивановича есть свои уши в компании. Впрочем, не только у него. Например Ольга, которая сейчас живет в нашем доме и носит под сердцем, не исключено, что моего брата, появилась в окружении отца с легкой руки господина Ерохина. – И та же птичка нащебетала, что ты обратился к сыну Костового, чтобы максимально быстро исправить ситуацию и возобновить стройку.

- Но главное, ты не позволил своему отцу его наебать, - включился Ерохин. – Войны с Костовым нам только и не хватало.

- По-моему твой отец сильно засиделся в своем кресле, - Самсонов закуривает. – Давно пора его заменить.

- Какие у тебя есть предложения, Егор? – Ерохин закуривает следом.

- По поводу кандидатуры?

- Нет, - улыбается. Улыбка похожа на оскал. – Как думаешь выбираться из этой ситуации? Торговый центр должен быть сдан точно в срок. День простоя равен полумиллиону рублей. У твоего отца есть деньги, чтобы позволить себе задержки?

- Нет, - отвечаю без промедления. Я смог затянуть стройку так, что сдача сдвинется на несколько месяцев. Как бы я не держал себя в руках, мысленно уверяя, что все держу под контролем, на дне желудка оседает холод. Много сил уходит на то, чтобы лицо оставалась бесстрастным. Меня окружают хищные, беспощадные и голодные, до плоти, акулы.

- Егор, - привлекает внимание Ульянов. – Ты не оставишь нас на десять минут?

- Конечно, - поднимаюсь, стараясь чтобы движения оставались плавными. Нельзя показывать нервозность, иначе акулы, почувствуют запах крови и вцепятся мне в горло.

В приемной Елизавета стоит словно курсант у вечного огня. Сомнений практически не осталось – она именно та самая птичка, что носит на своем хвосте информацию для Ульянова.

- Егор Александрович, кофе?

- Исчезни, - отвечаю грубо. Сажусь на диван в приемной. Руки дрожат от всплеска адреналина. Десять минут. От них зависит все! Они же подведут черту.

Наконец селектор загорается красным. Елизавета, вынувшаяся несколько минут назад, с красными глазами, давит на кнопку.

- Елизавета, пригласи Егора, - ласково просит Ульянов.

- Он уже идет, Игорь Иванович, - отвечает Лиза в тон, лишая меня последних сомнений, относительно того, чьи ботинки она, на самом деле, лижет.

- Присаживайся, - Ерохин взмахом руки указывает на кресло. – Мы тут посовещались, Егор. Определились с кандидатурой, - внутренне подбираюсь.

- Склоняемся к твоей, – принимает эстафету Ульянов.

- А отец? – вопрос вынужденный. Не задай я его, нарвался бы на подозрения.

- Егор, он выработался. Заворовался. Ему пора на покой. Будет это пенсия или могила решать тебе, - хмурюсь:

- Что мне надо сделать? Время и деньги уже…

- Проебаны, - подсказывает Ерохин, видя мое замешательство. – Мы готовы пойти тебе навстречу и сдвинуть срок сдачи торгового центра на месяц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- За время спасибо, - предельно искренне выражаю благодарность. – А деньги?

Инвесторы переглядываются между собой. Со стороны это выглядит, будто они задают друг другу немой вопрос. Наконец кивают друг другу и слово берет Самсонов:

- Мы готовы докинуть. Но не все. Ты же понимаешь, что вход в совет директоров не благотворительность?

- У меня больших денег нет, если вы об этом, - нельзя наебать весь мир. Сейчас я отчетливо это понимаю. Я был готов к тому, что рокировка потребует от меня денежных вложений. Но к сумме, которую нарисовал Ульянов на клочке салфетки повергла меня в легкий ступор. – Таких тем более, - отвечаю сухо. Все летит коту под хвост.

- А ты подумай, Егор, - Самсонов смотрит прямо с хитрым прищуром. – Романов хочет войти в компанию, - делает намек. Внутри екает. – Состоятельный мужик. За дочками приданое дает, - сжимаю руки в кулаки под столом.

- Нехилое, - смеется Ульянов.

- Короче так, Егор, ни для кого не секрет, что к одной из его дочерей ты успел нырнуть в трусы. Если не врут, то выходит, что вы и живете вместе. Тут и свадьба не за горами, да мужики? – все дружно ржут. Только мне не до смеха. Наличие Яны в моей жизни разыграли грамотно. – Луц прошёл по корме, - снова взрыв смеха.

- Предлагаете мне на ней женится? – наконец отмираю.

- Не только, - Ульянов становится серьезным. – Видишь, - указывает указательным пальцем на пустое кресло. – У нас есть свободное место. Иметь газетчика в команде всегда плюс. Верно? – осматривает всех по очереди. – Значит решили, - поднимается на ноги. Остальные встают вслед за Ульяновым, я в их числе. – Не затягивай, Егор, - говорит на прощание.

40

- Ты не сможешь отказаться, - качаю головой. Времени обдумать ситуацию у меня не было. Едва собрание акционеров закончилось отец «пригласил» к себе. Эта фразы была брошена с порога, и вот сейчас он снова ее повторяет. – Романова я возьму на себя. Не дурак же он отказываться от куска пирога, который будет приносить пассивный доход до конца его дней.

- Откуда тебе об этом известно? Елизавета погрела уши? – раздражение топит. Было бы иначе, если бы я не стал торопиться с Яной? Запихнул бы ее в гостиницу, пока обтяпываю свои делишки. Внутри зарождается удушливый ком. Пока я варился бы в этой каше, Янка успела бы выскочить замуж за этого утырка. И эта мысль не приходится мне по душе.

- Не сложно догадаться. Ульянов давно на меня точит зуб, - отмахивается отец и опрокидывает в себя коньяк. – Вопрос времени, когда он решился бы сбросить меня с Олимпа, - морщусь, даже не пытаясь это скрыть.

- Ты не на Олимпе, а по уши в дерьме, - конкретно в эту самую секунду хочется послать все к хуям. Встретится с Яной, взять билеты на самолеты и уехать в далекие ебеня, греться на солнышке и заниматься любовью.

Отец сатанеет, наливается багровым:

- Ты…! – даже задницу от стула отрывает на добрых десять сантиметров.

- Я! Я и что? – сам встаю на ноги. – Тебе обрисовать ситуацию? Или сам додумаешься, стратег, блин! Тебя сегодня уже скинули! – отец возвращается в кресло, устало трет лицо:

- Не скинули, - отвечает наконец. – Раз мое место займешь ты.

Резко отворачиваюсь. Наворачиваю несколько кругов по кабинету. Чувство такое, что на шее затягивается удавка. Я ведь, блядь, все просчитал! Если бы не Яна, я бы продал автомойку, и под этим предлогом, вытащил деньги из оборота, что крутили от нечего делать, и этого вполне хватило бы, чтобы войти в совет! Но наличие Романовой в моей жизни увеличило аппетиты, и кассовый сбор резко подрос! Сука!

- Стоимость билета высока, - с трудом получается взять себя в руки, правда ненадолго.

- Сосватали? – улыбается отец. Тянется и наливает себе еще конька. – Я говорил, что она не дурна. Молода, сексуальна. Не на убожестве женится заставляют.

- Если я и надумаю женится, - зубы против воли зло скрипнули. – Я сам решу на ком и когда.

- Ну-ну, - продолжает потешаться этот сукин сын. – А скажи-ка мне сын, тебе дали время подумать? Может другие варианты предложили? Нет? Можешь, конечно, отказаться, - он встает, нетвердой походкой идет к сейфу. – На! – бросает передо мной папку.

- Что это?

- Полюбопытствуй, - возвращается в кресло, закуривает.

Открываю папку и первое, что бросается в глаза Ф.И.О. пациентки: Белова Вера Петровна. Быстро пробегаю глазами. Передо мной выписка из медицинской карты и заключение. Та самая бумажка, которая никогда не должна появится на свет. (историю можно прочитать в книге «Моя Вера» * прим. автора).

- Откуда дровишки? – хотя и так ясно. Я обращался в клинику, где отец главный меценат. Идиот я! Но тогда это было единственно возможным.

- Какая разница? Смолина ведь ничего так и не вспомнила? Скачет по городу счастливой птичкой. Интересно, информация о том, что ее изнасиловали подрежет ее крылышки? – ему весело.

- Ты представляешь, на что способен ее муж? Его отец? – ладони сжимаются в кулаки.

- А мне уже будет похуй! – грохает кулаком по столу. – Ты или вписываешься во все их условия или я покойник! – орет. – И чтоб тебе долго не думалось, я свезу твою мамашку в тьмутаракань, вместо элитной психушки! Пока ты потратишь время на ее поиски она загнется в собственной блевоте и говне!

***

- Шах и Мат, Егор! – пальцы барабанят по рулю. – Шах и мат, сука!

Уже третий час катаюсь по городу. Яна звонила несколько раз, но трубку я так и не поднял. Я просто не мог с ней разговаривать, боялся, что сорвусь. И тем не менее, мне ее не хватало. Обыкновенного присутствия рядом, вот хоть на пассажирском.

Ситуация – полное дерьмо. Мозг лихорадочно искал пути выхода из нее. Ни Вера, ни мама не должны пострадать! Я обдумывал любые варианты, но стоя на светофоре, меня впервые посетила мысль, а почему, собственно, нет? Почему я не могу жениться на Яне?

И так прочно она засела в моей голове, что я не заметил, как свернул к шлагбауму.

Оказавшись в доме, обошел первый этаж. Заглянул в комнату, что по задумке, когда-нибудь займет моя мать. Плед, на котором мы с Яной занимались яростным петтингом так и лежал на полу.

Сажусь на диван, устремляя взгляд в черную пасть камина.

Янка ахуенная! Она самое лучшее, что случалось со мной когда-либо. Красивая, отзывчивая, невероятно страстная. И она шептала мне: «люблю».

- Любит, - самого от себя воротит. – Сильно? Готова выйти за меня?

***

Несколько часов назад

В Марселе нас разместили за самый удачный стол – в глубине, напротив окна. Разговор явно не будет простым, мне хотя бы будет куда отвести взгляд.

- Что ты будешь?

- Я голоден. У еды в самолете не хватает ни соли, ни перца, ни кислорода, - папа смеется, и я послушно растягиваю губы в ответной улыбке.

- Пап, - официант, приняв заказ удаляется. Глаза напротив вмиг становится серьезными. – Ты злишься?

- Януш, - отец вздыхает. – Я не злюсь, - наконец отвечает. – Я просто хочу знать, что этому послужило?

- Если начну болтать наивные глупости, ты меня останови, - папа кивает. – Я просто поняла, что не люблю Роберта так сильно, как нужно для брака. Когда я обдумывала свой поступок, я пыталась представить какой будет наша семейная жизнь, и пришла в ужас. Мне даже зацепиться было не за что. Словно чужие люди, живущие на одной жилплощади. Вынужденные улыбаться друг другу, и интересоваться как прошел день. Нет, нет, ты не подумай! – спешу, потому что папа начинает хмурится. – Мы не ругались! – приходится отчаянно врать. – Разошлись очень мирно, пожелав друг другу удачи!

- Дело в Егоре? – киваю. Даже если бы я и захотела заюлить, ничего не вышло бы. Мои чувства к Егору отпечатались на моем лице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я в него влюбилась, - чувствую, что краснею. И благо есть окно, куда я утыкаюсь взглядом.

- Януш, - начинает отец, но обрывает официант, что начинает расставлять перед нами закуски и салат. – Я люблю тебя. Я поддержу любое твое решение. Тем более, что мы, с твоей матерью, сильно сомневались в глубине твоих чувств к Роберту. - у меня открывается рот.

- Вы не вмешивались…

— Это твой выбор. Твое решение. Мы могли тебя только поддержать…

***

После обеда отец отвез меня к многоэтажке, где жил Егор, пообещав придумать для мамы достойное объяснение.

Едва переступив порог, я почувствовала безграничное счастье! Хотелось до потолка прыгать! От улыбки уже болело лицо. Наконец-то все хорошо!

Я приняла душ, мурлыкая песенку, приготовила ужин, а Егора все не было. Накрыла на стол, и даже поставила свечи. Правда, спустя полчаса убрала их обратно, решив, что это чересчур.

Я не выпускала из рук телефон, и в моменте решилась набрать его номер. Можно сказать, что хлеба нет или просто сказать, что соскучилась. Сильно!

Но Егор не ответил, ни в первый раз, не в два последующих, которые я совершила с интервалом в час.

Телефон ожил почти в одиннадцать вечера.

- Алло? – вышло хрипло и нервно.

- Я-н-а.

- Егор! – всполошилась. Его голос звучал странно. – Ты где? С тобой все в порядке? – я успела себя основательно накрутить.

- Я за городом. Помнишь роллы и камин?

- Ты пьян? – меня осеняет.

- В какой-то степени.

- Я приеду, - уже иду в сторону спальни, чтобы переодеться.

- Не надо. Я забрать тебя не смогу.

- Я приеду! – повторяю упрямо.

- Блядь, - приглушенно ругается. – Я вызову такси. Скину номер и марку машины. Через…через сколько?

- Я уже готова! – на ходу запихиваю ноги в штанины.

- Я дерьмо, Незабудка, - выдает со странной интонацией. – Тебе не ко мне надо, а от меня.

- Я уже выхожу.

41

Выскальзываю из постели, стараясь не разбудить Егора.

На цыпочках собираю с пола разбросанную одежду, не переставая улыбаться. Эта ночь была невероятной! Кажется, мне уже пора начинать собирать их в копилочку.

Вчера, всю дорогу я изводила себя беспокойством, буквально места себе не находила, ерзая на сиденье. Но едва Егор принял меня в свои объятия с порога, я успокоилась. Сразу, мгновенно. Сама отчаянно к нему прижималась, словно от этого зависела моя жизнь.

- Яна, Яночка, - шептал Егор, зарываясь пятерней в мои волосы. – Как я рад, что ты приехала, - его голос звучал глухо.

- Я не могла не приехать. Что случилось, Егор? – отстраняюсь. Егор выпустил неохотно. Он не выглядел сильно пьяным, хотя запах алкоголя присутствовал.

- Дерьмовый день, Незабудка. Чертовки дерьмовый день, - Егор устало потер покрасневшие глаза. – Голодная?

- Нет. Расскажешь?

- Сегодня меня мастерски положили на лопатки, - усмехнулся. – В жизни и не такое случается. Идем.

Мы сразу поднялись на второй этаж, в ту же спальню, где ночевали в прошлый раз.

Как только мы в ней оказались, Егор принялся снимать с меня одежду. Вся полетела на пол, сначала моя, а после его. Возражала ли я? Нет. Мы оба были нетерпеливыми, жадными друг до друга. Целовались без остановки, до легкой боли в губах. Руки Егора были повсюду, гладили, сжимали и снова гладили. Он словно напрямую касался моего сердца, заставляя его неистово биться или замирать от счастья.

Егор, не переставая говорил какая я красивая, как сильно по мне скучал, как ему не хватало меня сегодня. Земля уходила из-под ног.

Мы занимались любовь до рассвета. Сил осталось только на то, чтобы быстро принять душ и уснуть в объятиях другу друга.

Прежде чем покинуть спальню, смотрю на Егора. Он спит на спине, широко раскинув руки. Лицо абсолютно расслабленное и от того кажется мальчишеским. Темная прядь упала на лоб. Руки аж зачесались, от желания ее убрать.

Делаю тихий вздох и выйдя, прикрываю за собой дверь.

Мне нравится дом Егора, и свои ощущения в нем. Пространство вокруг светлое и будто воздушное. В нем хочется жить, и хочется дышать. Мне даже не надо прилагать усилий, я с легкостью могу представить себя живущей здесь. Преступные мысли, но тем не менее, я улыбаюсь. Верю, что у нас все получится.

На кухне удается найти кофе в зернах, десяток яиц, подсолнечное масло, и банку оливок. А еще турку и кофемолку. Техникой, вроде кофемашины, Егор еще не обзавелся.

Наливаю полную чашку и выхожу на улицу. На веранде расставлены плетеные кресла, по бокам от стеклянного столика. В одном из них я и устраиваюсь. В душе счастье соревнуется с умиротворением. Наверное, здесь будет здорово сидеть ранней осенью, когда листва станет золотистой. Прикрываю глаза. Я, определенно, забегаю вперед. Егор ведь даже не сказал, что любит меня. «Скучаю» и «хочу» это не то же самое, что «люблю». А ты, Яна, уже мысленно выбираешь подходящую мебель для этого дома!

- Ну и ну, - качаю головой. Узнай Егор мои фантазии, пришел бы он в ужас?

- Разговариваешь сама с собой? – вздрагиваю от неожиданности. Погруженная в собственные мысли совершенно не заметила, как Егор вошел на веранду.

- Доброе утро, - на Егоре домашние штаны, сидящие низко на бедрах. Выражение лица все еще сонное. Зато во мне бодрости столько, что можно занимать.

- Доброе, - Соколов растягивает губы в ленивой улыбке. Садится рядом. – Еще кофе найдется?

- Да, конечно, - резво убегаю на кухню. В его присутствии меня накрывает смущение, по большей части виной тому мое разыгравшееся воображение.

Егор берет чашку и смотрит снизу вверх.

- Все нормально? – берет в плен своих глаз. Сейчас они зеленее, чем газон перед верандой.

- Да, - возвращаюсь в свое кресло. – Как ты себя чувствуешь?

- Не переводи тему, - играет бровями, а следом морщится. – Голова трещит немного. Вчера я хорошо себя вел? – спрашивает, отпивая кофе. – Если вдруг обидел или…

- Нет, - поспешно перебиваю. – Все было прекрасно!

- Прекрасно, - повторяет задумчиво, а после снова улыбается. – Я рад, что ты вчера приехала. Мне тебя не хватало.

- Ты говорил об этом вчера, - становится нестерпимо жарко.

- Не страшно, если повторюсь. Что еще я говорил? – слегка прищуривается.

- Что у тебя вчера случилось? – Егор мгновенно становится серьезным, даже мрачным. – Какие-то проблемы?

- Проблемы, - отвечает неохотно. – Они решаемы, Ян, не переживай. Расскажи, как встретила родителей.

Мне тоже хочется попросить его не переводить тему, однако я послушно начинаю рассказывать о том, как все прошло.

- Надо же, твой батя, оказывается понимающий мужик. И действительно тебя любит.

- А твой тебя?

- Ему насрать на всех, кроме самого себя. Ради собственного благополучия он пойдет по головам. И по моей, если будет необходимость, - отвечает зло. Хочется его расспросить, но я прикусываю язык. Смотрю куда угодно, только не на Егора.

- Я тебя люблю, - говорю тихо. – И мы вместе.

- Мы вместе, - соглашается без раздумий. Становится чуточку больно, поскольку Егор не произнес тех самых слов.

И чтобы хоть немного заглушить эту боль, поднимаюсь:

- На завтрак у нас будут только яйца. И оливки, на десерт, - стараюсь, чтобы улыбка вышла беззаботной. Егора обмануть не выходит. Он тоже поднимается и делает шаг ко мне.

- Ян, - гладит по плечам. Продолжаю улыбаться, но чувствую, что глаза начинаю щипать. – Иди ко мне, - обнимает. Утыкаюсь носом в его обнажённую грудь. Запах его кожи тут же проникает в ноздри. Теперь мы оба, они и я, пытаемся меня успокоить. Я мысленно твержу себе, что все будет хорошо, Егор же тем временем продолжает, поглаживая меня по спине. – Не знаю, любовь ли это, но я только о тебе и думаю. Мне тебя не хватает, даже если я вот так тебя обнимаю. Хочется быть еще ближе. Тут секс здорово помогает, - против воли улыбаюсь. Кажется, Егор тоже. – Моя, моя самая чудесная девочка Яна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Это похоже на влюбленность, - шепчу.

- Тогда я влюблен!

***

Яйца так и остались лежать в холодильнике.

Мы с Егором поехали завтракать в кафе.

- Как у нас будет дальше? – все-таки решаюсь спросить.

- В каком смысле? – щеки Егора слегка порозовели, сменив утреннюю бледность.

- Родители вернулись, - Егор протягивает руку и касается моего подбородка. Тянет слегка, заставляя посмотреть на него.

- Я собирался с ними поговорить, как можно скорее.

- О чем?

- Например о том, что мы будем жить вместе, - он серьезный. Чувствую, что мои глаза немного округляются, а внутри зарождается огонь. – Прости, - неправильно трактует мою мимику Егор. – Наверное, сначала, надо спросить у тебя, - подушечка его пальца поглаживает кожу. Хочется зажмурится, от удовольствия, но боюсь упустить перемены в его лице. – Яна, - в голосе официоза столько, что через края переливается. Обычно таким тоном задаются только важные вопросы. Пальчики на ногах поджимаются. – Хотела бы ты жить со мной?

- Да! – кажется, Егор даже не успел закончить, как я выпалила. Следом оба смеемся.

- Даже не дослушала, - на его щеках проступают едва уловимые ямочки. Я таю под его теплым взглядом, можно сказать, что в желе превращаюсь. – А если бы я воспользовался и предложил тебе брак, чтобы ты сказала? – выгибает бровь, продолжая улыбаться. Знаю, что это шутка, но сердцу на это наплевать, оно начинает биться быстрее. Нет, нет, нет! Кажется, в ближайшее время я начну тренироваться в новой подписи!

- Только если ты забеременеешь, - шучу нелепо, пытаясь замаскировать свое истинное состояние.

- Я могу принести справку хоть сегодня, - поддерживает шуточный тон Егор. – Есть знакомый врач.

- Не будем спешить, - произношу совсем не то, что чувствую.

Завтракали мы, щедро приправляя блюда шуточками и улыбками.

После Егор отвез меня к родителям, пообещав приехать через пару часов. Его присутствие в офисе фирмы было необходимым, а мне пора уже ответить на вопросы мамы и, конечно же, сестры.

42

Неделю спустя

- Ух ты! – взгляд скользит по окрестностям. Каждый миллиметр увиденного хочется впитать кожей.

- Нравится? – Егор оказывается сзади, его ладони скользят по животу. По ощущениям они жарче, чем солнышко. Урчу, словно кошка. Это невероятно, невозможно просто, но кажется, что я люблю Егора все сильнее, с каждым прожитым днем. Не представляю, как может быть иначе. Мы много занимаемся любовью, и это всегда по-разному, но постоянно остро, чувственно, на грани сознания, и в шаге от бездны. Много разговариваем. Кажется, что Егору я сказала больше слов, чем кому-либо за всю свою жизнь!

- Купальник взяла? – шепчет хрипло на ухо.

- А то, - оттягиваю ворот футболки и показываю лямку ядовито-зеленого купальника.

- Зараза, - Соколов тут же целует в открытое пространство плеча.

- Это частная территория? – тыкаю пальцем в озеро. Солнце, отражаясь от поверхности ослепляет.

- Скорее, заповедная. Мы с Артёмом раньше часто здесь купались.

- Очень красиво, - выходит на одном дыхании.

- И совершенно безлюдно.

- Купальник останется на мне, - говорю, совершенно не чувствуя в себе твёрдости. Зато чувствую кое-что другое, что дерзко упирается мне в поясницу.

- Я мог бы поспорить, - прижимается сильнее. Внутри разгорается уголек. – Но не буду, - целует в затылок и отстраняется.

- Боишься проиграть? – Егор достаёт из багажника сумку, и большую коробку с пиццей. Так и замирает, с занятыми руками и просто смотрит. С ног до головы обласкивает взглядом, словно руками скользит по коже.

- Я уже, Яна. Уже проиграл, - улыбаюсь широко. Сердце в груди бьется отчаянно, словно тропическая птичка. Егор делает шаг, его взгляд темнеет, становясь похожим на Эгейское море в шторм. – Но в соревновании по стягиванию с тебе купальника я поборюсь, - подмигивает, выглядя при это весьма самоуверенно.

- Ну, это мы еще посмотрим, - отвечаю в тон.

***

Десять из десяти.

Янкин купальник валяется на песке. Она сама, абсолютно голенькая, лежит на пледе, широко расставив ноги.

Нервно огладываю окрестности. Если нам кто-то помешает – я его утоплю.

Яна красивая, как картинка из самых заветных желаний. Розовая плоть блестит от смазки, под лучами послеполуденного солнца. Она дышит, поднимая вверх упругую грудь с остро торчащими сосками. Член удается сдержать только мокрыми, холодными плавками, и то, скорее номинально. Сначала Яна. Я хочу испить ее удовольствие до дна.

Трогаю ее пальцами, не в силах отвести он нее взгляд. Красивая, чувственная, настоящая! Что еще надо?

Проникаю глубоко, сразу двумя. Яна выгибается, начинает сжимать в ладонях золотистый песок. Стонет призывно.

- Нереальная, - язык горит от слов, которые хочу произнести. Однако сознательно забиваю их поглубже в глотку. Ласкать Яну словно солнца касаться: топит от дофамина, адреналина и дикого возбуждения. Прежняя жизнь стирается. Прошлое больше не имеет ко мне никакого отношения. Только я и эта девочка, что шепчет мое имя на каждом вздохе.

- Люблю тебя, - кричит, достигая пика.

- Люблю тебя, - вторю, проникая в нее членом, до самого основания. В сексе с Яной я веду, она подчиняется. Любые мои желание исполняет мгновенно, будь то «раком» встать, будь то минет с окончанием. С ней легче легкого потерять голову. – Яна, встань на четвереньки, - помогаю девчонке принять нужную позу. – Сама попробуй, малыш, - Яна выгибается и смотрит растеряно. – Насаживайся, - сам толкаюсь, а после замираю. Яна начинает поступательно двигаться. Очень медленно, немного неуверенно. – Как приятно, Ян? – мну ее ягодицы. – Двигайся!

- Егор, - Яна всхлипывает, учащая движения.

Кончаем мы вместе. Пейзаж еще долго скачет перед глазами, пока я обнимаю Яну, перебирая ее влажные волосы.

- Вау, - спустя время, произносит она, прижимаясь сильнее. – Это было…

- Классно? - подсказываю.

- Даже лучше, - хихикает. Уверен, что на ее щеках выступили яркие пятна. – Как думаешь, дело в том, что мы сделали это здесь? – машет рукой в воздухе.

- А разве дело не во мне? Я-то думал…

- Егор! – шипит, утыкаясь лицом в грудь. Легонько прикусывает кожу, а после проводит языком. – Соленый.

- Страх быть застуканными подстегивает.

- Ты был здесь с кем-то раньше? – запрокидывает голову и смотрит очень внимательно.

- Нет, - так и есть ее щеки румяные. – До тебя я был девственником, Незабудка, - Яна фыркает:

- Ну и врундель. Не стыдно, Соколов? – она немного расслабляется. Улыбка становится ленивой и удовлетворенной.

- Пошли в озеро, - я подхватываю Яну, она подхватывает купальник.

Мы плескаемся в воде, позже едим пиццу, много целуемся. День катится к вечеру.

- Если тебя так заводит секс не природе, - не устаю подкалывать Яну, та корчит рожицу и показывает язык. – У меня есть еще одно место на примете. Была в «Боровиках».

- Это отель?

- Эко-отель, - поправляю. - Деревянные дома, с панорамными окнами, а вокруг лес. Хочешь, проведем там выходные? – глаза Яны загораются.

- Конечно, хочу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

43.1

- Хорошо выглядишь.

- Ты тоже, - обнимаемся, рассаживаясь друг напротив друга. Каждый день превращается для меня в томительное ожидание. Егор уезжает утром на работу, а я ищу чем себя занять. Сегодня я решила позвонить Соне. Сестра согласилась, хоть и не выразила по этому поводу энтузиазма. Когда неделю назад Егор отвез меня к родителям, и я сдержанно отвечала на вопросы мамы, Соня, сидя напротив, слушала, отвернувшись.

Я полагала, что она обрадуется, раз косвенно приложила руку к моему счастью. Но Соня радостной не выглядела, скорее наоборот.

- Успела заказать что-нибудь? – волнение я спрятала за широкой улыбкой.

- Нет. Я пришла за пару минут до тебя, - Соня тоже улыбнулась, от чего на душе стало гораздо легче.

Мы сделали заказ. Я рассматривала посетителей кафе, Соня смотрела на меня: пристально, внимательно. От ее взгляда зудела кожа.

- Ты хочешь мне что-то сказать?

- Даже не знаю, - Соя пожимает плечами. Мне становится неуютно. Впервые в жизни мне не комфортно в обществе сестры. Снова отвожу взгляд. – Ты действительно, счастлива? – неожиданно спрашивает сестра.

- Да, - отвечаю не раздумывая. Соня тянет руку через с тол, и я мгновенно ее пожимаю. – Я правда счастлива!

- Верю. Тебе, верю, - говорит с грустью. – А вот Соколову не очень.

- Не понимаю, - отнимаю ладонь, как раз в этот момент приносят наш заказ, и все выходит вроде как не намеренно.

- Ян, он жуткий бабник. Самовлюбленный эгоист, он…

- Перестань! – получается довольно громко. Несколько посетителей поворачивают к нам головы. – Перестань! – добавляю тише. – Ты ведь сама ему позвонила!

- Позвонила! – Соня подается ближе ко мне, понижая голос до минимума. – Потому что была уверена, что своего Роберта ты не любишь. Я оказалась права.

- Это нечестно, - пораженно качаю головой.

- Нечестно выходить замуж из чувства ответственности, - гнет свое сестра. – Я полагала, что интрижка, откроет тебя глаза и поможет разобраться в собственных чувствах.

- Я разобралась.

- Нет, ты еще больше запуталась! – обе резко замолкаем. Я злюсь, кажется, что Соня тоже.

- Извини, - спустя пару минут произносим хором. Я робко улыбаюсь.

- Я люблю его, Соня, - сестра закатывает глаза и отворачивается.

- Не сомневаюсь.

- И Егор меня любит, - твержу упрямо. – Может ты просто ревнуешь?

- Что? – Соня резко оборачивается, и смотрит на меня так зло, словно хочет стукнуть. – Совсем с ума сошла? – она собирается встать, но я резко хватаю ее за руку и заглядываю в глаза:

- Прости! Прости, пожалуйста! – тараторю. – Вы были знакомы раньше, и я подумала…

- У тебя нечем думать, - отвечает ворчливо, но тем не менее, возвращается на свое место.

- Ты права, - соглашаюсь со скорбным видом. – Это я. Я, оказывается, ревную.

- Между нами ничего не было!

- Расскажешь?

- Легко! Мы познакомились на вечеринке. Обменялись номерами. Флиртовали, - Соня вздохнула. – Он нравился мне, - получаю укол в сердце. – Но ровно до того момента, пока Мира, помнишь ее? Ты познакомилась с ней в «Сфере»?

- Твоя одногруппница?

- Она самая. В общем, я случайно увидела ее переписку с Соколовым. Если не вдаваться в подробности, то Мира там слюнями исходила.

- У них что-то было? – становится дурно.

- Не думаю. Но уверена, что Мирка была бы не прочь, - обе на время замолкаем. Ну, а что я хотела? Если взять во внимание обстоятельства нашей первой встречи, очевидно, что в том клубе Егор не невесту искал. – я отправила то видео, желая, красиво дать ему от ворот поворот.

- Зная, какой он, ты все же ему позвонила. Вместо того, чтобы вызвать такси, - напоминаю.

- Сумасбродно. Критику принимаю, - Соня впервые улыбается искренне и широко. – Просто он так смотрел тебя на том ужине, что организовал отец…

- Как?

- Будто за столом все были лишними, кроме тебя, - от сердца отлегло.

- Он, правда, меня любит, - Соня ставит брови домиком и выпячивает нижнюю губу. От ее гримасы становится смешно.

- Потом не ной. Сестра тебя предупреждала. Впрочем, знаешь, - сестра становится задумчивой, - может я и ошибаюсь. В моменте своего помутнения, я насобирала уйму сплетен про Соколова. По всему выходит, ты единственная, кого он пустил на свою территорию. Может не ты будешь рыдать на моем плече, а я, погуляю на вашей свадьбе!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

43.2

Егор уехал на работу, я же искала чем себя занять. На сборы потратила час, остальное время бродила по квартире не в силах сдержать счастливую улыбку. В отражении она казалась мне глупой. Будь рядом Соня, назвала бы меня бесячий! Ну и пусть!

Я абсолютно, просто неприлично, счастлива! Это чудо, когда людям удается найти свою половинку. Взаимная любовь окрыляет, осмысляет всю жизнь, целиком. Мне кажется, что я в состоянии обнять весь мир! Хочется кричать о своих чувствах, на каждом углу!

- Я ненормальная, - улыбаюсь своему отражению и качаю головой. Спустя время чувства поутихнут? Перестанет ли так сумасшедше биться сердце примысли о нем? Стану ли я хотеть Егора меньше?

Входящий провоцирует новый приступ эйфории, на экране высвечивается его имя:

- Привет.

- Привет, - по его голосу понимаю, что Егор тоже улыбается. – Ян, приеду через час. Будешь готова?

- Я уже готова, - сегодня мы едем в «Боровики» на все выходные. – Я прочитала про этот отель. Там можно кататься на квадроциклах?

- И на лошадях.

- Здорово!

- Если мы сможем покинуть номер, покатаемся, - Егор смеется.

- Не вздумай лишать меня развлекательной программы, - говорю строго.

- У нас будет своя, - сообщает, прощаясь.

Оставляю две увесистых сумки возле входной двери.

Телефон звонит снова, я тяну руку, полагая, что это Егор, но замираю. Звонит Роберт. Счастье, что кружило голову, всего секунду назад, показалось чем-то запретным, и осело на языке горечью. Ни разу, с момента расставания, я не задалась вопросом, как там Роберт. Ведь его чувства ко мне были настоящими!

- Боже, - обхватываю голову руками и оседаю на пол. Телефон продолжает звонить. – Трусиха! – но что мне ему сказать? Делаю несколько глубоких вдохов и тянусь за телефоном.

- Да?

- Кнопка! – голос Робертом полосует по сердцу. – Извини, - делает шумный вдох. – Яна.

- Привет, - давлю пальцами на глаза, стараясь стереть из памяти его образ.

- Привет, - отвечает тихо. – Я…, - молчание. Кажется, в этой тишине я слышу его сердцебиение, или это мое сердце так отчаянно колотится в груди?

- Как дела? – ладони вспотели.

- Хреново, Ян, - отвечает, а следом поспешно добавляет:

- Я скучаю по тебе.

- Роберт…

- Да я знаю, знаю, Ян. Ты как? Ты…счастлива? Ты ведь не одна? Черт! Наверное, у меня нет права задавать тебе подобные вопросы, - качаю головой, слезы начинают щипать глаза.

- Я…счастлива, - стараюсь не выдать голосом своего состояния. – Пройдет немного времени, и ты сам поймешь, что это было правильным решением.

- Я тебя любил, а ты меня бросила. Как это может быть правильно? Извини. Ты права, прошло слишком мало времени. Я переживу, - Роберт силится говорить бодро, и от этого становится только хуже.

- Все будет хорошо, - произношу едва слышно.

- Будет. Уже хорошо, хотя бы потому, что ты выбрала не того ушлепка, с которым отжигала в «Сфере», - резко распахиваю глаза.

- Роберт, извини, мне пора, - не дожидаясь ответа, завершаю вызов.

С силой давлю на виски. Чувство вины зарождается в воронку, обжигает легкие. Можно ли расстаться, не причиняя боли? Роберт прав, я его бросила.

Встаю и, слегка покачиваясь, бреду ванну. В отражении я бледная, глаза лихорадочно блестят. Ели Егор увидит меня в таком состоянии, вопросов будет не избежать. А хочу ли я, чтоб ему стало известно о звонке Роберта? Нет. Егор не терпит любого упоминания о Робе. Не представляю, как он отреагирует. Хотя, вру. Очень даже представляю.

Умываюсь холодной водой, пока кожа лица не начинает покалывать.

- Я люблю Егора! Я люблю Егора! – твержу, как заведенная.

До его приезда меньше, чем полчаса. Решаюсь воспользоваться косметикой.

Моих вещей в его квартире стало в разы больше.

Против воли начинаю улыбаться. Мы действительно стали жить вместе после того, как Егор поговорил с моими родителями, озвучив серьезность своих намерений. Нет, он не просил моей руки, хотя вечер вышел более чем официальным. Егор просил разрешения разделить со мной быт и его жилплощадь, а также взять все заботы обо мне на себе.

- Все, - подчеркнул тогда Егор.

Отец благословил, однако на следующий день, после моего переезда, на карту упала весьма круглая сумма, с подписью: «мне никто не запретит заботиться о своей дочери». Отказываться я не стала. Тем более, что совсем скоро у Егора будет день рождение и мне стоит подумать о подарке.

Выровняв цвет лица, и подкрасив ресницы и губы, придирчиво всматриваюсь в свое отражение. Натягиваю улыбку. Если гнать от себя ненужные мысли, все будет в порядке.

В ту же секунду я услышала звук открываемой двери.

- Незабудка! - зовет Егор.

- Привет!

- Ты готова? – Егор разводит руки в стороны, и я тут же несусь в его объятия.

- Еще утром была готова, - на душе становится легче, когда он рядом. Никаких вопросов и терзаний. Все правильно, если я рядом с ним.

***

Мне отель понравился, едва мы к нему подъехали.

Треугольные домики, с огромными окнами, в окружении хвойного леса – все дышит спокойствием и уединением.

- Тут рыбалка классная, - Егор помогает выбраться из машины. Я же кручу головой по сторонам.

- Что?

- Озеро, говорю сеть, - Соколов смеется.

- Егор, тут просто потрясающе! Даже не знала о существовании такого места.

- Отель относительно новый.

- Здесь только домики?

- Административное здание, - как раз туда мы и направились. – Есть ресторан, бани, спортзал, конференц-зал. Проживание в отдельных домах, да. Но есть и десятиместные.

- Здравствуйте, - едва мы заходим нас приветствует девушка на ресепшене.

Пока Егор занят регистрацией я прилипаю к окну. Вид открывается такой, что дух захватывает. Высоченные сосны, с коричневыми стволами растут часто. Скрипят под порывами легкого ветра. Из открытого окна до обоняния доносится насыщенных запах хвои. Я бы хотела жить в подобном месте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Пошли, - Егор оказывается рядом и собственнически притягивает за талию. – Наш домик седьмой.

- Вы можете воспользоваться гольф-каром,- произносит девушка. – Ключи от него весят на общей связке.

- Спасибо.

44

Знаете, что мы сделали, едва переступив порог дома?

Занялись любовью.

В этот раз все было тягуче нежно, неторопливо. Егор поцеловал каждый сантиметр моей кожи. Кажется, что я едва не плакала от чувств и ощущений, что топили с головой. И да, мы делали это, на полу, перед огромным окном, с видом на лес.

А после долго лежали, приводя дыхание в норму. Все мысли покинули мою голову. Кроме, пожалуй, одной: я хотела бы, чтобы это никогда не кончалось.

- Хочу есть. Слышишь, как живот урчит?

- Это мой, - смеюсь. – Я могла бы съесть слона.

- Слон блюдо не праздничное.

- А нам есть, что отпраздновать? – забираюсь на Егора, подкладываю ладони под подбородок и смотрю. Какой он все-таки красивый. Темные, густые волосы: слегка влажные, от чего начинают виться на концах. Широкий лоб, прямые брови. Глаза сейчас потемневшие. На его скулах румянец. Чётко очерченные губы, что я кусала в порыве страсти. Тяжелый подборок, скрытый небольшой щетиной.

- Это зависит от тебя, - хрипло произносит Егор. Не разрывая зрительного контакта, протягивает руку и ныряет в карман джинс. Кладет себе на грудь небольшую, в черном бархате, коробочку.

Улыбка сползает с моего лица, и я резко сажусь.

- Егор? – интонация вопросительная.

- Ну-ка вернись. Это избавит меня от стояния на одном колене, - хлопаю ресницами.

- Это? – сглатываю. «Не может быть!» - добавляю мысленно.

- Открой, пожалуйста, - Егор неподвижен, за исключением глаз. Те бегают по моему лицу. Тяну ладонь, подмечая, что она слега подрагивает.

С тихим щелчком открываю коробочку и резко зажмуриваюсь. Внутри кольцо. Егор тоже садится. – Ян, ты самое лучшее, что случалось со мной, - открываю глаза. В них тут же начинают собираться слезы. – Я тебя люблю. Выйдешь за меня замуж?

- Да, - шепотом, а после громче:

- Да! Да! Да! – кидаюсь к нему на шею.

- Слава богу!

Следующие несколько часов мы, действительно, празднуем. Не ужином. Сексом.

И когда сил совсем не остается, заказываем ужин. С шампанским и свечами.

Не могу перестать любоваться своим безымянным пальцем. А Егор не в состоянии отвести от меня взгляд.

- Я счастлив, что ты счастлива.

- Подожди. Есть еще мои родители.

- Я разговаривал с твоим отцом.

- Что? Что он сказал?

- Как что? – Егор играет бровями и хитро улыбается. – Я самая лучшая кандидатура на твои руку и сердце. Гораздо лучше Луца.

- Перестань, - шлепаю его по плечу. – Я серьезно!

- Если серьезно, то твой отец переживает. Считает, что мы спешим, - хмурюсь.

- Я поговорю с ним.

- Без этого не обойтись, - Егор подливает шампанское. – Я говорил тебе уже, и повторюсь. Я тебя не подведу, - Соколов серьезен, как никогда. В его глазах пылает огонь решимости. Я ему верю. Я всегда ему верила.

- Я люблю тебя.

***

Мы пили шампанское с горла.

Вместе приняли ванну.

Перед сном я снова ее любил. Янка плакала, цеплялась за плечи и шептала: «пожалуйста». Я словно заранее просил у нее прощения, медленно и мучительно, для нее и себя.

Я принял решение.

А еще нашел себе оправдание.

Я люблю ее. Уверен, что люблю.

Женится на ней не потеря вовсе, а приобретение. Так какого черта?

Янка никогда не узнает, что толкнуло меня к поспешным действиям. Отсеку от нее любые угрозы. Она ни о чем не пожалеет. И я не пожалею, что решился связать с ней свою жизнь.

Как только я доведу свой план до логического завершения, я обрету собственную свободу.

А пока, со свадьбой нельзя затягивать.

Ее отец, на спешку отреагировал весьма ожидаемо:

- Янина в положении? – и тогда я впервые ее представил. Беременной. Округлившейся, румяной. Был соблазн трахать ее на живую. Благоразумия хватило натянуть презерватив. Янка еще учится. Помню, как Вере было тяжело совмещать учебу и беременность. Да и Артем не находил себе места, когда отвозил жену на занятия. Тот, как одержимый торчал в машине перед ее универом, не выпуская телефон из рук. На последних месяцах они здорово ругались. Вера хотела учиться. Смолин хотел посадить ее под домашний арест. Я был третейским судьей на их стычках, а после получал пиздюлей от Артема.

«Какая разница, как мы начали?» - я буравил взглядом темный потолок, слушая ее размеренное дыхание. Гораздо важнее, что будет дальше. Я, в любом случае, постараюсь, чтобы Яна ни о чем не пожалела. Она не будет ни в чем нуждаться. Ни в деньгах, ни в моей ласке, ни в любви. Я совершу для нее невозможное.

«К черту, хуевые старты!»

***

Выходные пролетели со скоростью взмаха ресниц.

- Отвезешь меня к родителям? Хочу похвастаться своим набалдашником, - Янка машет перед лицом ладонью, а после любовно поглаживает крупный камень.

- Тебе нравится?

- Дорогое, да? – улыбается широко.

- Купил со скидкой, - вторю. Яна хмурится. – Эй, я пошутил, - тянусь через консоль и целую ее в кончик носа, который Яна тут же морщит.

- Я просто не представляю, что делать дальше.

- В плане?

- Ну, - пожимает плечами и отворачивается к окну. – Нашей свадьбой, с Робертом занималась Жанна, - у меня скрепят зубы. – Я тортики пробовала. Но ничего не решала. Черт, у меня даже помолвочного кольца не было! – Яна всплескивает руками, а после прижимает ладони к груди. – Извини, - смотрит глазами полными раскаяния. – Как это вообще должно выглядеть?

- Для начала необходимо наведаться в ЗАГС, - за серьёзностью скрываю раздражение.

- А да, точно!

Собственно, мы туда и поехали. Отвалив некоторое количество денег, тамошние тетки решили, что влюбленным не может мешать время, и регистрацию назначили на следующий месяц. От даты регистрации Яна пришла в ужас:

- Что делать?

- Позвони Вере, - меня вдруг осеняет. – Она королева черно-белых вечеринок!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

45

- Ты не спишь? – голос Яны хриплый ото сна. Довольно ловко она закидывает на меня ногу, а после прижимается всем телом. Обнаженным телом. Член встает как по-свистку.

- Даже если бы спал, - улыбаюсь, проходя ладонями по ее спине. Яна реагирует предсказуемо. Она охрененно отзывчивая девочка. Как, с таким темпераментом, ухитрилась остаться не тронутой – загадка. – Хочешь сверху? – когда она начинает дышать учащенно – мне не до шуток. Тем более, что Яна быстро подхватывает, и оказывается сверху. Вид у меня зашибенный. Сфоткать бы ее вот так и себе на заставку! Нет, конечно. Я себе такого позволить не могу. Ревность к Яне, порой из берегов выходит. Этот вид только для меня!

- Что делать? – спрашивает с придыханием. Закусывает нижнюю губу. Остатки сна в ее глазах, взрывают во мне похоть. Сама медленно двигает бедрами, скользя влажной промежностью по торсу. Я чувству ее запах. Втягиваю ноздрями, словно зверь.

- Готова? – жду, когда они кивнет. Приподнимаю за попку, и направляю в нее член. Толкаюсь. Янка шипит, прикрывая глаза. Между бровей залегает складка. – Больно, Яна? – замираю. Она отчаянно качает головой:

- Ух, - говорит, а после медленно опускается на член. По мне слишком медленно, но я не стараюсь задать темп. Сама. Я лишь зубами скриплю, не в силах отвести от нее взгляда.

Хочу, чтобы у нее секс был только со мной.

Хочу, чтобы у меня был секс только с ней.

- Я все для тебя сделаю, - сиплю сквозь зубы, притягивая ее к себе и целуя сразу с языком.

***

- Гренки, яичница и легкий салат, - с улыбкой отвечает Яна, когда я появляюсь на кухне. Я не уезжаю из дома, не разделив с ней завтрак. Иначе день пойдет коту под хвост. Это доказано. Даже когда приходится выехать раньше – стараюсь вернуться, чтобы позавтракать с ней. Расспросить ее о планах на день, рассказать о своих. Не о всех. И от этого меня бомбит. – Какие планы? – спрашивает усаживаясь напротив. Улыбается. От улыбки Яны в груди бахает.

- Ты же говорила, у нас…, - жую, прицеливаясь в нее взглядом.

- Примерка, - смущается немного.

- Ты не рада? – читать ее легко. По ее лицу пробежала едва уловимая тень.

- Я? – делает круглые глаза. – Рада. А ты?

- Мы же откровенно разговариваем, - напоминаю. Хотя из нас двоих именно я недоговариваю. Много не договариваю. И боюсь, что она когда-нибудь об этом узнает.

- Ты мрачный стал, Егор. Думаешь, мы спешим? В смысле, ты думаешь, что мы спешим? – Яна даже вилку в сторону откладывает. Смотрит пытливо.

- Я похож на того, кто передумал? – Янка пожимает плечами. – Если честно, я бы поспешил, - сейчас я действительно говорю правду. – А моя мрачность, как ты сказала, к тебе не имеет никакого отношения.

- Работа? – подсказывает. Киваю. – Папа сказал, что теперь ты генеральный директор. Ты не говорил. А твой отец?

- У отца проблемы с сердцем. Он сейчас в клинике. Отец тебе не сказал? – внутри снова буря. И ладонь начинает гореть огнем. Когда ее отец дал благословение и пожал мне руку, думал она задымится. После я долго мыл ее в туалете, с большим количеством мыла, но она продолжала адски жечь.

- Не знаю, - Яна задумывается. – Я не помню, - говорит, опустив глаза. – Извини.

- Не страшно. Я бы сам предпочел забыть о его проблемах. Иди сюда, - отодвигаюсь и Яна тут же бежит, а после усаживается мне на колени. – У нас впереди невероятное событие, Ян. Я очень его жду, - утыкаюсь носом в ее, еще влажные после душа, волосы. – Генеральный я временный. Но твоим мужем хочу стать постоянным.

- О, Боже! – Яна всхлипывает и утыкает носом мне в шею. – Я не могу поверить, что все это правда! Я люблю тебя! И я так счастлива! – и в этот момент у меня разом отлегло. Яна сможет меня понять. Простить. – Ай! – отстраняется. Смотрит в глаза. – Опоздаем! Нас Вера ждет, - резво уносится и садится напротив.

***

Естественно, мы опоздали.

Янка выпрыгивает из машины, едва ли не на ходу.

Выругиваюсь сквозь зубы, слыша, как она начинает извиняться перед Смолиным, что замер изваянием перед салоном.

- Прости, Артем! Пожалуйста, прости!

- Привет, - отвечает тот, с каменной рожей. Янка теряется под его взглядом. Оглядывается на меня. – Вера уже решила, что вы передумали.

- Не дождешься, - ору на всю парковку. – Завязывай так смотреть на мою невесту!

Смолин будто опомнившись натягивает на лицо улыбку. Свободно он способен улыбаться только своей жене.

- Извини, - говорит Яне. – Когда моя Вера нервничает, - открывает перед Яной дверь в салон. Я как раз догоняю. – Я тоже нервничать начинаю.

- Да, понимаю.

Целую Яну в затылок и заталкиваю в помещение.

- Иди, - улыбаюсь, - мы покурим.

- Завязывай, нахрен, ее пугать! - говорю мрачным шепотом, повернувшись к витринам спиной. Хотя если Смолин сейчас хотя бы неправильно бровью поведет, я готов ему двинуть.

- Даже не собирался, - отвечает спокойно. – Я ее пугаю? – закуривает. – Блядь, Гор – это все татухи.

— Это все рожа твоя!

- Да? – сдвигается в бок и рассматривает своё отражение в витринах. И тут же расплывается в довольной улыбке. Рукой машет. Ясно, Веру увидел.

- Будешь пугать Янку, на свадьбу не позову.

- Я милаха, - ржет. – У Веры можешь спросить. Ладно, - поднимает руки ладонями вверх. – Я понял. Я, между прочим, побрился сегодня специально, чтобы никого не пугать. Вера говорит, что с щетиной я выгляжу зверски.

- Как Тим? – перевожу тему.

- Подружку себе нашел, - улыбается. – Вера молчала весь вечер, когда узнала. Все на сына косилась, - начинает смеяться. – Они будут учится в одном классе, - заканчивает с примесью гордости. Смолин обожает сына. – Соседи наши.

- Заедем в гости с Яной. Я хотел бы познакомить ее со своим крестником.

- Думаю, что скоро не с одним, - собираюсь выкинуть окурок в урну и замираю.

- Не понял?

- Кажется, что Вера сама еще не поняла, - странно улыбается.

Оборачиваюсь. Девчонки в салоне носятся как угорелые.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Вера беременна?

- Я знаю каждый сантиметр своей женщины. Даже лучше, чем она сама.

46

Дикая круговерть!

Подготовка к свадьбе – это череда нескончаемых дел! Как может этим заниматься Вера, мне не понятно! Лично мне, не хватало нескольких часов в сутки. И не только для подготовки к свадьбе. Я почти не видела Егора, все эти дни. Он возвращался поздним вечером, когда я уже не имела сил приоткрыть глаза. Целомудренно целовал меня, и прижавшись всем телом мы проваливались в сон.

И каждое новое утро начиналась одинаково: мы спешно завтракали, и Егор отвозил меня на очередную локацию, где уже ждала Вера.

Сегодня у нас ответственный день. Я мысленно морщусь. Мы выбираем цветы на столах. От их ароматов уже кружится голова. Вера бодрым голосом озвучивает значение каждого цветка. Но все, словно, проходит мимо, не найдя должного отклика.

- Устала? – спрашивает, оказавшись рядом. – Пошли пообедаем?

Едем с Верой в популярное кафе.

Едва получается сесть, вытягиваю гудящие ноги. В голове плотный туман.

- Ян? – Вера выглядит взволнованной. – У вас все хорошо? – спрашивает тихо.

- Да, - непроизвольно оглядываюсь. Посетителей самый минимум. – Просто…Знаешь, иногда мне кажется, что это происходит не со мной, - с Верой легко быть откровенной.

- Понимаю, - Вера склоняет голову на бок, становясь задумчивой. – Все слишком спешно?

- Фантастично, скорее, - улыбаюсь. – У нас Егором все не традиционно, - в порыве открываю Вере душу полностью.

- А как…как Роберт? – робко спрашивает, когда я заканчиваю свой рассказ.

- После всего мы разговаривали всего лишь раз. Роберт позвонил. Что я могу сказать ему, кроме «прости»? – тру лицо. – Когда Егор стал мне ближе, я ясно увидела, как ошибалась в себе и своих чувствах к Роберту. Просто отчаянно тянулась к Егору! Порой, забывая обо всем на свете!

- Ну а как к нему не тянутся? Иначе и быть не может! – поддерживает Вера. – Он… Он помог мне однажды. Меня чуть не, - Вера оглядывается и понижает голос до шепота, - чуть не изнасиловали, - открываю рот, округляя глаза. – Егор вовремя оказался рядом. Отвез в больницу, - Вера бледнеет. – Не представляю, как могла бы я пережить, если бы он не появился вовремя, - волоски на теле электризуются.

- Боже, Вера, - в горле образуется ком.

- Все обошлось, - улыбается уголками губ. – Так что, к Егору у меня особое отношение. Я долго могу говорить о его достоинствах. Умалчивая о недостатках, само собой! – Вера подзывает официанта и просит повторить. Я пью кофе, Смолина зеленый чай. – Он непостоянен. Часто менял девушек, - фыркает. Внутри рвутся петарды, оглушая и причиняя боль. Но я сознательно жду продолжения. – Он, как бы тебе объяснить, все ставит на уровень торгово-рыночных отношений. Для него все в жизни продается и покупается. В отношениях у Егора чуткие границы. Наверное поэтому, ты первая кого он пригласил в наш дом. С тобой его границы словно расширились, - в сердце разливается тепло.

- Да, - соглашаюсь. – Но границы, все же остались. Иногда мне кажется, что Егор проваливается в свои мысли, в которые мне доступ запрещен, - обличаю в слова свои ощущения.

- Гор – душа компании, - улыбается Вера. – Но все же замкнут. Осторожен. Думаю, вам просто нужно время. Но я уверена, что он любит тебя. Иначе, - Вера обводит руками зал. – Зачем все это? Свадьбы и все такое… Или ты? – Вера стреляет глазами.

- Беремена? – широко улыбаюсь. – Нет. Спешка – инициатива Егора.

- Ну вот, видишь! – Вера смеется. – Я же говорю, что у него к тебе особое отношение! - ее слова согревают душу. – Тебе не стоит опасться рассказывать Егору о своих страхах, о том, что тебя волнует. В браке с Артемом я поняла, что общение необходимо. Поговори с Егором, расскажи, что тебя тревожит.

***

Мы с Верой разошлись, решив закончить все приготовления на сегодня.

Она поехала за сыном, высадив меня у ТЦ.

Бесцельно переходя из отдела в отдел, я мыслями была далека. Пыталась вести мысленный диалог с Егором. Найти слова для своих чувств и ощущений.

Я волнуюсь, что Егор спешит. Боюсь, что он может ошибаться в себе. И за скорой свадьбой последует такой же спешный развод. Вдруг, он скоро поймет, что ошибся со мной, как я ошиблась с Робертом?

Все мои тревоги, в итоге, свелись лишь к одному: я не уверена, что Егор любит меня достаточно для того, чтобы связать со мной жизнь. Не уверена, что он не пожалеет. Попросить его отложить свадьбу? От этой мысли все внутри начинает болеть, ныть.

Хочется смалодушничать. Отбросить эти мысли и просто позволить всему случится. Но если все же… Как я смогу выжить, если Егор…

Трясу головой. Дышать становится нечем. Нельзя думать о плохом, иначе оно непременно случиться!

Вера права. Я поговорю с Егором без обиняков. Он всегда может найти для меня правильные слова! Так было, есть и будет!

Решившись стать откровенной, захожу в отдел нижнего белья. А выхожу счастливой обладательницей комплекта из тончайшего кружева.

Стараясь не терять настроя, набираю номер Егора.

- Привет, - отвечает после третьего гудка.

- Привет, - широко улыбаюсь. Его голос неизменно зарождает во мне жизненные импульсы. Словно яркое солнце поздней осенью. – Я освободилась, - на заднем плане шум. – Ты на работе?

- Не совсем, - сообщает Егор. – Коротаем время с Захаром и Макаром в боулинге. Тебя ждал, в общем.

- Дождался.

- Откуда забрать?

- ТЦ на Янковской.

- Я в пяти минутах, Ян, - прощаемся. Убирая телефон краем глаза, замечаю знакомую до боли фигуру и резко отвожу взгляд.

- Яна? Янина! – кричит Роберт с верхнего этажа.

Трусливо делаю вид, что ничего не слышу и никого не замечаю. Едва эскалатор опускает меня в слепую зону начинаю бежать.

Боже, только не Роберт!

Сразу ныряю в толпу, стараясь затеряться. На ходу отправляю Егору голосовое, что буду ждать его на краю парковки, в надежде затеряться среди автомобилей. Но оказавшись на улице понимаю, что мой план обречен на провал. Парковка почти пуста!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Подгоняю время, постоянно оглядываясь за спину.

- Ну где же ты, Егор? – шепчу. Испарина выступила на лбу. Как только вижу его внедорожник бегу со скоростью локомотива.

- Едем? – спрашиваю, оказавшись на пассажирском.

- Привет, - снова здоровается Егор и тянется за поцелуем.

- Поедем? – целую его в губы и тут же отстраняюсь, тщательно вглядываясь в стеклянные двери ТЦ.

- Все хорошо? – спрашивает, прослеживая за моим взглядом.

- Да, я украла трусики. За мной погоня, - отшучиваюсь убитым шепотом, поскольку двери медленно разъезжаются, и я уже чувствую кого они готовы выпустить на улицу.

- Мчим, - смеется Егор, притапливая педаль газа. Он не замечает Роберта. Но тот замечает нас. Сбивается с шага, а после пинает ногой урну.

47

- Куда мы едем? – отдышаться и унять сердцебиение удается далеко не сразу. Егор уверенно ведет автомобиль, двигаясь к выезду из города.

- За город, - озвучивает очевидное. – Дом доделали на днях. Мебели и техники по-прежнему необходимый минимум.

- Да. Кофемашины по утрам не хватает, - соглашаюсь. Перед глазами все еще стоит белое, перекошенное злостью, лицо Роберта.

- Можем заняться на выходных, если хочешь, - предлагает, бросая быстрый взгляд.

- Конечно, хочу, – соглашаюсь быстро.

– Когда ты говоришь «хочу», о мебели, почему-то, совсем не думается, Яна, - смеется.

- Да уж, - отвечаю невпопад.

- Что случилось, Ян? – Егор становится серьёзным. Смотрю на него, стараясь подавить внутренний хаос. – Ну? – торопит.

- Я видела Роберта, - Егор сжимает в ладонях руль. – Я с ним не разговаривала, - поспешно добавляю, но Егора это будто не успокаивает. – Я сбежала.

- Но он не против был? – говорит сухо. – Поговорить?

- Наверное, - выдыхаю.

- Нахрена? – он злится.

- Не знаю! – выкрикиваю. Кажется, что злится он все же на меня. С таким Егором становится не уютно. Обхватываю себя за плечи.

- Хорошо, - наконец произносит. Резко сворачивает к обочине, а после лихо разворачивается.

- Ты куда? – голос начинает дрожать.

- Мальчик хочет поговорить, - топит педаль газа.

- Егор!

- Что? – он даже не смотрит на меня. – Ты со мной. Ты моя невеста, Яна. В скором жена! – повышает голос. За окном мелькают деревья. – Нехуй к тебе приближаться! Если у тебя не получилось донести до него простую истину – получится у меня!

Машина почти влетает на парковку. Я лишь молюсь, чтобы мы не разбились, вцепившись руками в кожу сиденья, почти ничего не видя перед собой.

- Не выходи из машины, - говорит Егор, резким движением отстегивая ремень безопасности.

Я смотрю на него, а после перед собой… И вижу Роберта, что стоит у своего авто, привалившись спиной к водительской двери.

Я отстегиваю ремень и выхожу следом. Егор этого видеть уже не может, он спешит к Роберту, который растягивает губы в презрительной улыбке.

- Егор! – кричу, когда Соколов, подлетев к Робу размахивается и бьет его в лицо. – Егор! – бегу со всех ног. Роберт лежит на асфальте сбитый с ног ударом Егора. – Не надо!

- В машину! – рычит. Замахивается и бьет снова. Визжу, видя кровь на лице Роба.

- Не нааадооо!

Егор отпускает Луца, выпрямляется. Смотрит на меня. Его лицо перекошено гневом.

- Я. Сказал. Вернись. В. Машину.

- Пожалуйста, - слезы текут по щекам. – Егор, не надо!

- Что? – хрипит Роберт, опирается локтями на асфальт, старается подняться. – Не хочешь, чтобы она видела, что ты из себя представляешь? – сплевывает кровь. – Дерьмо!

- Заткнись! – рявкает Егор и снова бьет. Бьет беззащитного Роберта.

- Перестань! – кричу во всю силу легких. Плюю на здравый смысл и бегу к Робу. Падаю рядом с ним и смотрю на Егора снизу вверх. – Перестань, - повторяю. Меня трясет. – Пожалуйста, перестань!

— Это он, да? – Роберт хрипит, стараясь подняться. Я придерживаю, не сводя взгляда с Соколова. Тот отступает на пару шагов, опуская руки вдоль тела. – Ты его хер снова сосала? – Егор дергается, а я шагаю ему наперерез. Роберт смеется, но срывается на кашель. – Вкусно было, Яна? – Роберт отпихивает меня. Улыбается, следом морщась. – Сука! – шипит от боли. – Он же кусок дерьма! – Роберта слегка покачивает.

- Тебе надо к врачу, - шепчу.

- Яна, вернись в машину, - спокойнее произносит Егор. Я же упрямо качаю головой. – Или ты сейчас возвращаешься в машину или…

- Или что? – перебивает Роберт. Стягивает с себя футболку и вытирает ею кровь с лица. – Ей по лицу надаешь?

К парковке спешит охрана ТЦ. Роберт начинает широко улыбаться. Из разбитой губы снова начинает течь кровь.

Роберт отступает. Открывает машину и забрасывает в салон футболку, перемазанную алым.

- Я позвоню, Кнопка, - говорит, забираясь в салон. Сердце отчаянно бьется. Толи от страха, толи от яркого адреналина. Я такое вижу впервые. И впервые я в самом очаге конфликта, с мордобоем. И не понятно почему, я принимаю сторону Роберта в этой ситуации.

Резко оборачиваюсь. Соколов стоит, засунув ладони в карманы джинс. Охрана спешит к нам. Но Егору все равно. Единственное, что его волнует – я. На меня он смотрит не мигая. Взгляд тяжелый, словно осуждающий.

- Что происходит? – спрашивает подоспевший охранник. Егор молчит, продолжая буравить меня взглядом.

- Действительно, что? – спрашивает Егор. Оба смотрят на меня. – Жалко мальчика стало? – делает шаг ко мне. Достает из кармана телефон, снимает блокировку и протягивает мне. Не сразу понимаю, что передо мной. Текст. Переписка? Поднимаю глаза на Егора. – Листай. Там фотки, - охранник переминается с ноги на ногу, не зная, как быть. – Листай, - давит голосом Егор. И я листаю. Палец зависает над фотографией Роберта. Желудок сжимается моментально. Фото такого характера, что становится дурно. – Дата не смущает? – продолжает Соколов. – Пока ты носилась со своей моралью и принципами, твой женишок искал свободную дырку, - договаривает резко, зло. – Пошел нахрен отсюда, - бросает охраннику. Я листаю переписку, почти ничего не видя сквозь пелену слез. Читаю, вырывая фразы, что бьют по телу хлыстом. Роберт писал, что хочет, что ждет встречи. Они обменивались фотографиями. В свежих сообщениях Роберт зовет неизвестную мне девушку погулять в Москве! Пролистываю еще раз. В тот самый день, когда он обещал забрать меня от универа, Роберт скидывал девушке кровать в своем номере!

- Ты… Как давно? – хриплю. Егор делает шаг ко мне, я непроизвольно отступаю. – Как давно? – переспрашиваю звонко.

- Почти сразу, - отвечает. В его глазах ни капли раскаяния.

- И ты молчал? – слезы мгновенно высыхают. – Знал и молчал? – душа горит. – Я мучалась! – кричу. – Я себя дерьмом считала, а ты молчал?! – шагаю и луплю Егора по плечам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А должен был сказать? – кричит. Хватает меня за запястья. – Не я ебаться бегал на сторону! – больно, словно ядовитые пары вдыхаю.

- Егор, - хриплю.

- Что, блядь? Не мог я тебе сказать, ясно? – пытается прижать к себе, но встречает сопротивление. – Размазать тебя надо было, что ли? Так ты уже была! – кладет ладони на плечи. – Ты ведь дополнение к его жизни. Не стала бы никогда ее частью! – жалит. – Тебя бы трахали по расписанию! И левые телки всегда были бы слаще…

Дергаюсь, и отступаю.

- Яна, садись в машину, - сбавляет тон. Егор просит. – Пожалуйста.

Оглядываю парковку и иду к его машине.

48

Внутренности вибрируют. Сжимаются, раздуваются, трутся друг об друга со скрежетом. Драки мне не хватало. Нормальной, сука, драки! Я сам зарядил пистолет и направил в собственную голову, когда встал на эту дорожку. Чувство, что с минуты на минуту раздастся выстрел усиливается с каждым днем.

Янка, ссутулившись, медленно идет к машине. Послушалась.

Но защищать Луца, все же бросилась. Смотрела на меня своими огромными глазами, сидя с этим утырком на асфальте, словно я главный злодей. Будто не мне стонала о любви несколько часов назад.

Не сорваться бы на нее…снова.

Закуриваю. Руки, с разбитыми в кровь костяшками, слегка подрагивают. Бледное лицо Яны затмевает уголек сигареты. Она его защищала. От меня!

Руки в кулаки сжимаются непроизвольно, натягивая лопнувшую кожу, из которой тут же начинает сочится кровь.

Прикрываю глаза и просто дышу. Успокоится бы. Адреналин снизить в крови, которая бурлит так, что почти закипает. По полкам разложить, и поставить жирную точку.

И поговорить. Нормально поговорить, нам не помешало бы.

Отшвыриваю окурок и иду к машине.

Едва сажусь на водительское, Яна обхватывает себя за плечи и отворачивается к окну. Хорошее начало для разговора.

- Пристегнись, - выходит резко. Жду, когда Яна щёлкнет ремнем безопасности и срываюсь с места.

- Куда мы едем? – спрашивает тихо.

- Туда же, куда и собирались. Или ты передумала? – чуть сбрасываю скорость. Янкино сомнение чувствую кожей.

- Нет, не передумала, - едва слышно.

Тянусь к плееру, но в последний момент передумываю и кладу ладонь на ее колено. Не самое лучшее решение. Янка от прикосновения вздрагивает. Жду десять секунд, двадцать. Убрать руку не просит. Вместо этого:

- Откуда у тебя эта переписка? Кто та девушка? – ее голос ломается при каждом слове.

- Марина, - стараюсь что бы мой голос звучал ровно, не выдавая внутренней революции.

- Твоя Марина? – Яна оборачивается и смотрит с недоверием. – Ты…ты…

- Я не при чем. По крайней мере не я их свел, - Яна шумно сглатывает. – Марина и Луц некоторое время чатились. Все плавно катилось в койку, - морщится. – Маринка узнала его на том сборище, что организовал твой отец. Он ее не узнал.

- Узнала, - повторяет Яна, переводя взгляд на приборную панель. – Узнала, что он мой жених, да?

- Да.

- И это ее не остановило?

- Остановило, - внутри становится муторно.

Какое-то время Марина держала Луца на коротком поводке, но едва узнала, что между ним и Яной все кончено, сорвалась в Москву, чтобы утешить брошенного жениха. Я ее не осуждал. Скорее наоборот. Недельный секс марафон кончился для Марины весьма плачевно. Роберт дал ей отставку, когда до Луца-старшего дошла информация, что приданное Яны, которое он уже мысленно потратил, утекло совершенно в другие руки. В мои.

- Яна, не капайся в себе, - нарушаю тишину. – И оправданий ему не ищи. Все, на самом деле просто. Он не любил тебя. Иначе в его жизни не появилась бы никакая Марина. И ты не любила его. Иначе не появился бы я.

- Я хорошо помню твою жизненную позицию, в отношениях между мужчиной и женщиной. Если бы он меня любил, он бы меня трахал…

- В том числе, - обрываю. – Я не представляю, как можно любить и не хотеть, Ян. Ты постоянно в моих мыслях. И в пятидесяти процентах случаев, я думаю о том, где бы тебя зажать. Я хочу тебя постоянно.

- Когда ты так говоришь, мне кажется, что секс для тебя равно любовь, - Янка оборачивается и смотрит: прямо и пытливо. – Перестанешь меня хотеть значит разлюбишь, да?

- Пиздец, - выругиваюсь сквозь зубы. Закуриваю, чтобы взять паузу. Яну это не устраивает.

- После свадьбы начнется быт, - продолжает. – А потом и дети пойдут. Ты же знаешь, что с женским телом делают беременность и роды? – повышает голос, который звенит словно колокольчик. Не туда мы свернули, совсем не туда. – Ты будешь меня тогда хотеть?

- Яна, какого черта? – злюсь, и контролировать это не могу. – Ты хочешь обсудить будущее прямо здесь и сейчас?

- Хочу, Егор, - заявляет упрямо.

- А мне кажется, что ты просто хочешь поругаться, - выпускаю струю сизого дыма в приоткрытое окно. Сбрасываю скорость перед поворотом. Яна отворачивается к окну и сжимает ладошки в кулаки. – Ян, я вижу тебя матерью наших детей, - чувство что я хожу по краю. – От этих картинок в голове даже жарко становится. Я тебя люблю. Я тебя хочу. Но будущего не знаем ни я, ни ты. Что случится через пять лет, Ян? Десять? Знаешь?

- Я думала, что знаю, Егор, - отвечает тихо.

Шлагбаум начинает мигать оранжевым, сдвигаясь в бок.

- Егор, - Яна оборачивается. – Отвези меня, пожалуйста, к родителям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

49

Три дня.

Мы не виделись ровно столько.

Мама с Соней допытывались. Пришлось врать, что Егор был вынужден уехать в командировку. Отсюда мой кислый вид.

Вера звонила несколько раз в день. Присылала фото тех или иных образцов. Я вяло комментировала, почти не вникая в суть.

Внутри словно льдом сковало, когда Егор привез меня домой, в тот день. Я просто вышла из машины. А он просто уехал.

Под вечер стало так плохо, что я поднялась к себе, уткнулась лицом в подушку и проплакала почти до самого утра. Я хотела, отчаянно хотела, чтобы Егор позвонил. Сказал те самые, нужные слова. Наклеил пластырь на раненное сердечко. Но он не позвонил.

И не написал.

Не в тот вечер, не в последующие.

- Выкладывай, - Соня вошла без стука. Оглядела комнату, по которой были разбросаны вещи. – Свадьбы что, не будет?

- Почему? Не будет? – боль тут же ударила куда-то в солнечное сплетение. Даже дыхание перехватило. В самых страшных мыслях я не допускала, что Егор может все отменить. Может зря? Он ведь не звонит. Вообще не дает о себе знать. Боже! И мы говорили о будущем. Но не сошлись, будто.

Ладони тут же начинают потеть. Инстинктивно хватаю телефон. От иконки входящего сообщение сердце начинает биться где-то в горле. Сообщение от Веры, с напоминанием о предстоящей дегустации горячих закусок.

Если бы Егор отменил свадьбу – Вере он сказал бы об этом непременно!

Комната начинает качаться перед глазами, и я опускаюсь на не заправленную постель. Соня садится рядом.

- Вы поругались что ли? – тихо спрашивает, слегка приобнимая меня за плечи.

- Нет, - хриплю. – Егор уехал…

- Не очень далеко, раз вчера я видела его в клубе, - кисло произносит.

- В клубе? – во рту пересыхает. – Сонь, - горло будто обручем колючим стягивает. – Он был один?

- По клубам не шатаются в одиночестве. Но женщин среди них не было. Так вы поругались? – киваю. Начинаю рассказывать. И в процессе до меня доходит, насколько глупо и неправильно я поступила. Буквально «от» и «до». – Я кажется, ошиблась, - заканчиваю, едва в состоянии ворочать языком.

- Не думала, что скажу это, но да, Яна, ты облажалась. Надо ли тебе по пунктам разложить где именно?

- Нет, - качаю головой, - не надо.

С постели меня пружинит. Крепко сжимаю в руках корпус телефона. Глупая, глупая, Яна!

В мессенджере Егор был последний раз вчера вечером. Палец застывает над всплывшей клавиатурой. Пишу и стираю. Просто «привет» словно недостаточно. Дрожь проходит по всему телу. «

Я вижу тебя матерью наших детей

». Я как будто этого тогда не слышала. Я ведь хотела, чтобы Егор сказал, что мы вместе навсегда. А он не стал мне ничего обещать. И прав оказался.

- Я такая дурочка, Соня! – в два шага оказываюсь перед шкафом.

- Приятно это слышать, - Соня валится на постель. Достаю первые, что подвернулись под руку, джинсы. Руки исходят мелкой дрожью. Хочется оказаться рядом с Егором, вот прям в ту же секунду. Быстро переодеваюсь, беру сумку. Так, телефон, ключи от квартиры Егора, кошелек.

- Ты явишься без звонка? – Соня опирается на локти и смотрит с усмешкой. Пот выступает мгновенно.

- Он был не один, да? – ноги дрожат и будто собираются подкосится. – Скажи правду, Соня.

- А я тебе и не врала. Просто думаю, что лучше позвонить.

- Кому лучше? – закидываю сумку на плечо и выхожу из комнаты.

***

Нервничаю.

В салоне авто, в лифте, и перед дверью Егора нервничаю. Права Соня, стоило позвонить. Чтобы что? Верчу в руках ключи от квартиры. Руки мокрые и дрожат. Чтобы Егор успел выпроводить гостью, если она там? Предательство Роберта опалило грудь снова.

- Егор не такой, - шепчу под нос. Вставить ключ в замочную скважину получается далеко не с первого раза. Пара вздохов и поворот ключа, что звучит неестественно громко.

В квартире тишина, если не считать приглушенного дверью шума воды из ванной. Сердце колотится отчаянного, когда взглядом упираюсь в женские туфли. Черные, на высоких шпильках. Голова кружится начинает, и я просто валюсь спиной на входную дверь. Чувствую, как кривится лицо в гримасе боли. Всхлипываю. Как раз в этот момент дверь ванны открывается и из нее выходит девушка, завернутая в полотенце.

- О, привет, - замечает меня. Сначала вздрагивает, а после начинает улыбаться. Открыто, дружелюбно.

- Привет, - хриплю. Внутри все крошится, скручивается, ноет. Ноги перестают держать, и я начинаю сползать по двери на пол. Ну вот и все…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

50

- Марат! – кричит девушка. Спешит ко мне, удерживая края полотенца на груди. Оно мне знакомо, я сама не раз им пользовалась. Мне бы подняться, выпрямить спину и задрать подбородок. Но сил хватает лишь на то, чтобы прижать колени к груди и не зареветь. – Марат! – девушка оказывается рядом, неуклюже присаживается. Очень, очень красивая. И пахнет моим гелем для душа. Тошнота наворачивается.

- Не трогай! – хриплю, когда девушка тянет ко мне руку, отшатываюсь, ударяясь затылком об дверь.

В коридор влетает парень в одних трусах. Не Егор. Перевожу взгляд с него на девушку.

- Ебана рот, - кряхтит он. Наверняка тот самый Марат, которого звала девушка. – Ты Яна? – он суетится, оглядывая пространство. – Блядь, ща, - возвращается в гостиную, но через минуту появляется вновь, натянув джинсы. – Камил, иди оденься, - командует. Девушка закатывает глаза, но подчиняется. – Ты, это, - Марат подходит ближе. – Встать можешь? Давай на кухню? – помогает встать, терпеливо ждет пока я сниму кроссовки. В кухне отодвигает для меня стул. – Чай? Кофе?

- Объяснений, - смотрю на парня снизу вверх.

- Камилка моя подруга, - он все же щёлкает чайником. – Егора тут нет. И не было.

- Ясно, - киваю. Облегчение накатывает, сильное, до головокружения.

- Не знал, что ты приедешь. Гор ничего подобного не говорил.

- Я сама не знала, - отвечаю. – Надо было позвонить, - отчего смешок вырывается. Сама себе поражаясь, качаю головой.

- Гор за городом. Вчера выпил прилично. Я, в общем тоже, - разливает кипяток в три чашки. – Но позвонить, все же надо было. Гор не выпускал мобилку из рук весь вечер. Типа, звонка ждал, - говорит с укором. И мне становится неуютно, под его осуждающим взглядом. – Но ты же вроде пришла, - садится напротив. В кухню бесшумно заходит Камилла и садится на колени к Марату. Гладит его по обнаженным плечам, утыкаясь лицом в его шею. – Не для того, чтобы сообщить, что отменяешь свадьбу? Кам, перестань, - осекает свою подругу, отстраняя ее от себя. Камилла хмурится, но слазит с колен и садится на соседний стул.

От его вопроса сердце болезненно екает.

- Егор думает, что я отменю свадьбу? – спрашиваю тихо.

- Поэтому пьет как барбос, - кивает. – Завтракать будешь? – спрашивает, выгибая черную бровь. И мне становится неловко. Потому что это моя кухня, моя территория. Но все отходит на задний план:

- Нет, - поднимаюсь на ноги. – Поеду за город.

- Подожди, - останавливает голос Камиллы на пороге кухни. – Я быстро оденусь и отвезу тебя. Завтрак сам приготовишь, или обойдешься, - бросает Марату, покидая кухню. Тот хмурится, собирается что-то ответить девушке, но молчит, провожая Камиллу недовольным взглядом.

Я же иду в коридор, обуваюсь и жду, мысленно подгоняя Камиллу.

Вскоре и она появляется. На ней максимально откровенное платье, состоящие из одних вырезов и разрезов. Волосы еще влажные.

- В ванной есть фен. В шкафчике.

- Неа, - отмахивается, надевая туфли. В них она становится выше меня на целую голову.

***

У Камиллы «Камри» белого цвета.

- Садись, - кивает на авто. – Куда едем-то? – спрашивает, заводя машину. Диктую адрес, который она тут же вбивает в навигатор. – О, по пути, - улыбается, лихо выезжая со двора. – Ты значит, Горова невеста? – спустя пару минут возобновляет разговор.

- Невеста. А ты? Девушка Марата?

- Нет, - смеется, но совсем не весело. – Он лучший друг моего брата. И мой первый, - она отвлекается от дороги и смотрит на меня с горькой усмешкой.

— Это…ммм… случилось этой ночью?

- Нет, - она пожимает плечами. - Закурю?

- Да, конечно.

- Ты тоже можешь, - Камилла закуривает, приоткрывая окно.

- Я не курю.

- Я тоже бросила, но вот снова начала. Гор, кстати, отбрил вчера всех, кто к нему лип.

- К нему липли? – сглатываю горечь.

- Ну а как же? Соколов красавчеГ, - смеется. – Только Марат прав. Он скис окончательно. Вы поругались, что ли?

- Да, - сама не знаю почему, но выкладываю Камилле все. – Я поступила опрометчиво, - заканчиваю.

- Да нормально ты поступила, - взмахивает рукой. – Я бы так же сделала. А может и хуже. Я сначала делаю, а потом думаю. И снова делаю, а потом снова думаю.

- Я думаю, - улыбаюсь. Энергетика Камиллы необычная. Живая, что ли. – И все равно делаю какую-то фигню.

- Ни у кого нет инструкции. Живем как умеем, - «Камри» сворачивает к поселку. – Номер мой запиши, - достаю телефон и записываю. Мне очень хотелось бы встретить Кам еще раз. – Я тут постою минут двадцать. Вдруг тебе понадобится вернутся в город.

- Спасибо, - выбираюсь из машины. – Увидимся?

- Увидимся, - улыбается. – Но, надеюсь не сегодня. На свадьбу пригласишь? – киваю, прежде чем закрыть дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

51

Неделю спустя

Завтра важный день. Точнее один из важных в этом месяце. В конце – наша с Егором свадьба. А завтра – день рождения моего будущего мужа. Готовиться было сложно. Мы почти не расставались с того дня, как я приехала за город. Зато любовью стали заниматься гораздо чаще. В спальне, на кухне, и, о, Боже, даже в машине! Мне бы смутиться. Но отказать от Егора я была не в силах. И место стало иметь едва ли не последнее значение. Лишь бы слышать слова любви, что он произносит судорожным шепотом.

- Так какие планы? – Егор выгибает бровь и смотрит на меня так, словно я долгожданный подарок.

- Вера, Соня, - загибаю пальчики. – А ты? Не передумал? – по его лицу пробегает тень.

- Ян, - трет переносицу, выкручивая руль паркуется у здания ресторана. – Я не хотел бы тебя знакомить с матерью, пока она находится в психушке, - сама мрачнею. Мой будущий муж едет к моей будущей свекрови. На мои уговоры составить ему компанию Егор не поддался.

- Ты же заберешь?

- Заберу, - твердо. – После нашей свадьбы заберу, — это не было вопросом. Но когда Егор показал мне оборудованную спальню на первом этаже, которую он готовил для мамы, я его поддержала. Безусловно поддержала. Светлану мне было бесконечно жаль. Я могла бы сойти с ума, если бы Егор вел себя со мной так же, как его отец с матерью. Его отца я возненавидела. Мне даже не хотелось видеть его на нашей свадьбе. Правда об этом я Егору не говорила.

Егор берет мою ладонь и по очереди целует каждый пальчик:

- Я буду на связи, - смотрит прямо в глаза. Его глаза темнее обычного. Взгляд собранный, сосредоточенный. На переносице глубокий залом.

Делаю глубокий вздох:

- Я на завтра приготовила сюрприз. Это должно быть сюрпризом. Но вдруг, ты против? Я отменю.

- Если это толпа людей, то лучше отмени, - внутри тепло разливается.

- Нет. Только ты и я, - волоски встают дыбом.

- Против тебя ничего не имею против, - Егор немного отстранен. И на мгновение я просто жалею о своей затее. Сегодня ему позвонили из клиники, с просьбой приехать, безотлагательно. Дело было в состоянии его матери. Не физическом, нет. В душевном. – Ян, ты звони мне, хорошо?

- И ты мне, - долго целуемся. Не могу определить от чего так сильно горько становится. Буквально до слез. – Янка, ну ты чего? – Егор целует щеки, по спине гладит. Я чувствую его дрожь, а может я сама дрожу. Хватаю его за плечи и прижимаюсь крепко. Так сильно как могу.

- Может вместе?

- Мы вместе, - шепчет, перебирая волосы. – Только психушка не место для маленьких, впечатлительных девочек, вроде тебя. Готовь мне сюрприз. Я приеду завтра, смою с себя все дерьмо, надену костюм…

- Не надо костюм, - целую его плечи, через ткань футболки. – Я номер сняла в «Боровиках».

- Тогда сразу туда, - он отстраняется. Проводит костяшками пальцев по лицу. – Давай, нос выше. Я привык, Ян, к подобным поездкам. Беги, - кивает на лобовое. – Сестра, наверное, заждалась, - снова целуемся. Оторваться от него в разы сложнее сейчас, когда чувствую, что нужна. Егор берет ситуацию в свои руки, и отстраняет меня, не больно, но крепко удерживая за плечи. – Иди, Яна.

И я выхожу из авто. Но продолжаю стоять, провожая взглядом удаляющуюся машину. Тревога, медленно зарождаясь, раскручивает внутри странную воронку.

Телефон начинает вибрировать. На экране имя сестры. Принимаю вызов:

- Я уже бегу.

***

- Все готово, как заказывала, - едва сажусь напротив, произносит Соня. – Вот уж не думала, что буду подобным заниматься. Тебя из койки не выпускают, что ли?

- Тсс, - оглядываюсь по сторонам. Ресторан почти пуст, если не считать пары столов, на приличном удалении от нашего. – Можно по тише? – Соня хмыкает, утыкаясь в меню.

- Не думала, что буду организовывать пати на днюху Соколова, - качает головой.

- Ты помогла организовать сестре сюрприз для ее жениха, - выходит сухо. – Могла бы отказаться.

- Так я ж не представляла, что придется отбиваться от ее бывшего.

- В смысле? – откладываю меню в сторону. – Ты видела Роберта?

- Видела. Говорила, - кивает.

- Сонь?

- Ладно, забей, - отмахивается, а после подзывает официанта. – Если ты не определилась, то я да, есть хочу.

Соня делает заказ, я прошу салат и кофе.

- Ну и чего он хотел? – я чувствую, вопреки всему чувствую болючие уколы.

- Я даже слушать его не стала. Было желание переехать его квадриком.

- Ты с ним встретилась в «Боровиках»?

- Да. Он меня принял за тебя, сначала. Не поверишь, рванул ко мне так, будто я у него кошелек подрезала, - Соня корчит брезгливую гримасу. О его измене она знает. Не могла я рассказать о ссоре с Егором, не рассказав о Роберте.

- Что он…что он сказал?

- Что я, то бишь ты, - тыкает в меня указательным пальцем. – Совершаешь ошибку. Что Соколов тебя использует. А когда я послала его по матери, сообразил, что перед ним не ты.

- Ну а что еще он мог сказать? – тревога словно усиливается до уровня беспокойства.

- Черт с ним, - Соня берет в руки телефон. – Сняла все шарики, - на фото гостиная, в которой мы когда-то занимались с Егором любовью. Шарики и правда повсюду. – Выглядит, будто твоему жениху семь, - Соня морщится, а я улыбаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

52

- Егор Александрович, - главврач поправляет на переносице очки. – Ее нельзя перевозить.

- Нельзя по медицинским показаниям? – не могу взять себя в руки. Ладони сжимаются в кулаки. Чертов упырь даже не пытается скрыть тот факт, что кормится с руки отца. Прям жрет за обе щеки.

- Вы можете собрать консилиум, - разводит руками. – Они вам подтвердят. Светлана стабильна только в этих стенах. Любые перемены – это угроза ее психике. А психика, позвольте вам напомнить, материя нестабильная.

- Моя мать могла свободна передвигаться, а теперь привязана к постели! – рявкаю, подскакивая на ноги. – Какой, нахрен, стабильно? – подлетаю к столу и рывком хватаю врача за грудки. Тяну вверх, пока эти самые очки не оказываются на уровне моих глаз.

- У нее случился срыв! - визжит врач.

- Чем вызванный? – понижаю голос и сильнее стягиваю на шее эскулапа ворот халата. Тот багровеет.

- Александр Аркадьевич приезжал, - разжимаю кулаки резко, без предупреждения. Врач валится на стул, но промахнувшись падает на пол. В ту же секунду в кабинет врываются санитары. Мужики выглядят как бойцы ММА. От их вида начинает подташнивать. Ведь скорее всего именно они, усмиряли мою мать.

- Нахуй пошли, - цежу сквозь зубы.

- Все хорошо, - вторит главврач. – Свободны.

- Садись, - обхожу стол, едва обезьяны покидают кабинет. Весьма невежливо поднимаю врача и усаживаю в его же кресло. – Подробности давай, - не прошу, отнюдь нет. Я в таком состоянии, что вполне способен наломать дров. Белое лицо матери и отсутствующий взгляд до сих пор стоит перед глазами.

Пархомов Назар Борисович обводит взглядом кабинет.

- Он приезжал не один, - понижает голос до шепота. – С женщиной, - скрип мох зубов был различим. – И… Светлана Михайловна стала кричать. Ее смогли усмирить только втроем.

Внутри все кипит, желчью опаляя душу. Своего отца я размажу. По жизни этой размажу. Ничего от него не оставлю.

- Сколько? – получается хрипло.

- Что «сколько»? – врач хлопает глаза, делая вид, что не понимает.

- Денег сколько? Я ее забираю отсюда, - обвожу руками кабинет. – До конца месяца необходимо оформить перевод на домашнее содержание.

- Домашнее? – Назар Борисович поднимает свой зад с кресла. – Это невозможно! Вы хотя бы понимаете масштаб ухода, который ей обеспечивает клиника?

- Что нужно?

- Круглосуточная сиделка. Из тех, кто знаком вашей матери. Не получится взять человека с улицы, иначе вы спровоцируете очередной рецидив! – повышает голос врач. – Медикаменты! Ваша мать на сильных препаратах. В аптеке вы их не купите!

- Давайте так, - мне приходится понизить голос. – Она может содержаться не в клинике, под постоянным присмотром? – и прежде, чем врач успевает ответить, добавляю:

- Моего отца уже сожрали, только он еще об этом не знает.

Пархомов обдумывает мои слова несколько минут.

- Нужно разрешение комиссии. Это первое, - голос врача крепнет. – Сиделки, что работают с вашей матерью подрабатывают на стороне. С ними можно договориться. Вопрос оплаты, - киваю, давая понять, что деньги не проблема. Я вывел бабки через Захара, за "проебанную" якобы арматуру. – Главный вопрос, - врач откашливает. – В вашем отце.

- Ему не стоит знать о готовящемся переводе. Вы же ему отчеты посылаете?

- Регулярно, - соглашается.

- Вы можете осматривать ее в другом месте, а отчеты писать будто она здесь.

- Много ртов придется заткнуть.

- Мертвые президенты, в моей практике, не плохо с этим справляются, - врач мнется. Поднимаюсь на ноги. – У вас не много вариантов. Свою мать я отсюда заберу, - на пороге оборачиваюсь. – Если с вашей помощью, сможете сохранить свои секретики.

- Егор Александрович, - врач тоже встает. В его голосе слышится возмущение, но он быстро его гасит. – Давайте продолжим наш разговор, - рукой приглашает вернутся в кресло.

***

В машине курю одну за одной. Трясет. От злости, бешенства трясет. Размахиваюсь и бью по рулю.

Отец приезжал сюда со своей шалавой и спровоцировал ухудшение состояния. Мама рвала себя ногтями, словно хотела развалится на части.

- Сука! – ору. Я сделаю все, чтобы он так же мучался! В агонии блядской! Раскатаю его. Муки совести перестают меня терзать. В эту самую секунду.

Я люблю Янку. Она любит меня. Я видел это в ее глазах, когда она примчалась в особняк после ссоры. Скучала, тосковала. Так какая, в сущности, разница, что это не самая последняя причина нашего брака?

Вон там, вон там, блядь женщина, которая в тюрьме своей боли упрятана! А есть еще Вера. Если она узнает правду потухнет. А Яна… Она должна понять. Должна.

Завожу тачку и трогаюсь.

Янка уже в «Боровиках», но ждет меня только завтра.

Нам надо поговорить. Без Янкиного плеча я просто не знаю, как все это выстоять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

53

Время тянулось до тошноты медленно.

Шарики еще эти.

Соня права, гостиная выглядит так, будто именинник маленький мальчик. Но убрать их рука не поднялась. И чтобы не поддаться искушению все поменять, решаю сходить в ресторан. За одно смогу убедится, что завтрашний ужин пройдет как надо.

Ресторан в «Боровиках» требует отдельно описания. Такой душевной атмосферы я не встречала нигде. А их мясные блюда на вкус словно солнышко. Мурчать и жмурится. На входе меня встречает улыбчивая хостес Оксана. Здоровается, будто я самый желанный гость. Отводит к забронированному столику.

- Нам очень приятно, что вы доверили нам ваш праздник, - говорит, протягивая меню. – Наш повар приготовит для вас комплимент. Торт по фирменному рецепту. Как вы относитесь к северным ягодам?

- Хорошо отношусь, - приятно настолько, что щеки гореть начинают. - Спасибо! Огромное спасибо! – Оксана широко улыбается. Ну вау просто! Делаю заказ и достаю телефон.

Пишу Егору, что пришла в ресторан и собираюсь пообедать. Он отвечает быстро: желает приятного аппетита и просит скинуть селфи, дескать соскучился. Немедля направляю на себя фронтальную камеру. Делаю снимок. На фото получаюсь красивой. С Егором я стала иначе воспринимать собственное отражение. Как можно не поверить в то, что я самая красивая, если Егор только об этом и говорит?

- Красивая моя, - приходит ответ, от которого невозможно сдержать улыбку. Мурашки бегут по коже. Я люблю Егора и безумно скучаю, о чем тут же сообщаю ему в мессенджере.

- Скоро приеду, маленькая.

Настроение взлетело вверх, стремительно, до головокружения. Невероятно быть настолько счастливой. Вот буквально от одного его слова замирать от восторга!

Обедаю и возвращаюсь в коттедж. Придирчиво осматриваю обстановку. Шарики уже не кажутся такими дурацкими.

Что-то напевая и пританцовывая обхожу гостиную. Завтра все будет идеально! И вдруг я замираю, как вкопанная. Медленно оборачиваюсь. Мужчина, что сидит в кресло тоже оборачивается. Сердце начинает биться истошно.

- Роберт! – выдыхаю.

- Привет, Кнопка, - Роберт широко улыбается. Поднимается на ноги, я же начинаю отступать, готовая бежать от него сломя голову. – Подожди, подожди, - делает шаг ко мне. – Я тебя не обижу, - а я будто не верю.

- Что ты здесь делаешь? – выходит звонко. – Как попал сюда? Уходи! Сейчас Егор приедет! – под конец я на крик срываюсь. По позвоночнику мороз пробегает от улыбки Роберта.

- Завтра приедет твой благоверный. Я узнал у администратора. День рожденье, да? – кивает на шарики. Я его не узнаю. Черты лица словно заострились, стали хищными. Этого Роберта я никогда не знала. Боже, я вообще его не знала!

- Роберт, пожалуйста, уходи, - дрожать начинаю.

- Не бойся, Яна. Я поговорить пришел, - Роберт поднимает руки вверх.

- Я не хочу с тобой разговаривать, - продолжаю отступать. – С тобой тем более!

- Егор тебя использует, - его слова словно выстрел. Трясу головой.

- Ты сейчас скажешь все что угодно.

- Я говорю правду.

- Правду? Ну расскажи тогда, как ты мне изменял? – боль опаляет, понижая чувство страха. Роберт смотрит не мигая. – Что? Думал я не узнаю? Я хочу, чтобы ты ушел! Уходи, - я готова расплакаться.

- Тише, тише, Кнопка, - Роберт отступает. Возвращается к креслу, садится. – Пожалуйста, Яна. Давай поговорим, и я уйду. Ты же знаешь, что я тебя не трону. Не сделаю больно.

- Ты уже сделал!

- Я могу все объяснить. Ну ты же сама хочешь правду узнать? Ведь хочешь? Ты всегда была открытой, Яна. Янааа, - тянет. И я, удивляю сама себя. Оглядываюсь на входную дверь коттеджа и делаю шаг. Следом еще один и еще. В итоге я сажусь на диван, в шаге от кресла, на котором сидит Роберт. – Я дерьмо, Янка, - говорит Роберт, запуская пятерню в каштановые волосы. – Сам себе не приятен. Я тебя использовал, - вздрагиваю. – Не так, моя семья тебя использовала. Несколько лет назад, клиника отца, в Англии провела операцию на колене известного футболиста. Уже тогда у нас были определенного рода проблемы. И на протезе сэкономили. А дальше, у футболиста начались проблемы. Которые кончились ампутацией ноги, до самого бедра. Протез не прижился, из-за некачественного материала, из которого был сделан. У пациента развился сепсис. В общем, положение моей семьи стремительно ухудшалось. От количества проверок и выявленных нарушений несколько клиник пришлось закрыть. Полетели судебные иски, с такими суммами компенсаций, что многим даже не снились. Я не знаю, как отец узнал о тебе, и о том, что твой отец дает за вами обеими жирное приданное. Но узнал. Я должен был жениться на тебе, или твоей сестре, чтобы спасти свою семью. Меня тошнило от того, что приходилось притворяться, - резко встаю на ноги.

- Бред какой-то!

- Не бред, Яна!

- Зачем ты мне сейчас это говоришь? – хрипло.

- Потому что чувствую себя дерьмом! – Роберт тоже поднимается. – Соколов тебя использует так же, Янка! Разница лишь в том, что я не трахал тебя. Мерзко было. Не ты, а все что мне приходилось делать! А он тебя ебет! – закрываю уши.

- Молчи! – кричу. Сердце бьется, болит. – Он меня любит! Ты врешь!

- Не вру, - Роберт оказывается рядом, хватает запястья и тянет руки вниз, от головы. – Ну посмотри на меня, Яна! Я могу доказать! – качаю головой, почти не видя лица Роба из-за выступивших слез. Врет! Он все врет!

- На посмотри, - Роберт достает телефон и поворачивает его экраном ко мне. На видео Егор, кажется в ресторане, рядом его отец и отец Роберта.

- Вы сучитесь из-за денег, что мой сын увел у вас из-под самого носа! – Соколов старший самодовольно улыбается. Егор, боже, улыбается тоже. Хищно, алчно, незнакомо. Всхлипываю.

- Убери! – дергаюсь, но Роберт держит крепко. – Я не хочу!

- Бабки Романова мои, и его дочурку трахаю я, а не ты, - голос Егора на видео полон превосходства. Внутри все рушится, хрустит. Громко, кровоточащее. Комната начинает медленно кружится перед глазами, постепенно увеличивая скорость. Тошно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А после свадьбы выкинешь? – это Роберт.

- Надоест – выкину, - произносит Егор, глядя четко в камеру. Ноги подкашиваются.

- Янка, - Роберт подхватывает и тащит к дивану.

- Покажи еще раз, - прошу не узнавая собственного голоса.

54

Не верю. Глазам своим не верю. Ушам. И чувствам – не верю. На видео совершенно незнакомый мне мужчина. Чужой. Качаю головой из стороны в сторону.

- Но зачем? Егору не нужны мои деньги! – здравый смысл словно просыпается. Отталкиваю от себя Роберта, который, как оказалось сидит слишком близко.

- Ну так позвони отцу, - Роберт выгибает бровь. – Куда уж проще, Яна? Боишься? – подначивает. – Потому что это правда, Ян. Мои родители спекулировали на твоей невинности. Потому что твои деньги были необходимостью. И получить мы их смогли бы только после свадьбы.

- Роберт!

- Больно и не приятно. Я знаю. Но это правда, черт возьми! Я заебался пиздеть, Ян.

Телефон разблокировать получается далеко не сразу. Нахожу номер отца в записной книжке, но палец застывает. Боже, что я делаю?

Качаю головой снова. Внутри плотный вакуум образуется.

- Трусиха, - смеется Роберт. А мне плакать хочется. – Прячь дальше голову в песок. Хотя, знаешь, я думал, что ты за правду. Очаровал тебя подонок настолько, что тебе плевать на его мотивы? – говорит со злостью.

- Замолчи, - прошу хрипло и жму на иконку вызова.

- Привет, Януш, - отец принимает вызов после пары гудков.

- Привет, - прочищаю горло. Ноги в моменте становятся ватными, и я оседаю в кресле. Сердце начинает колотится в горле.

- Что-то случилось? – отец начинает волноваться.

- Нет. Нет, - отвечаю поспешно. – Как твои дела? – отец что-то говорит, но я почти его не слышу. Едва лишь проскакивает фамилия Соколов напрягаюсь.

- Что? – повышаю голос.

- Не переживай, Яна. Большая прибыль подразумевает под собой определенные вложения, - по позвоночнику стекает капелька пота.

- Ты вложился в проект Соколова?

- Основательно, - подтверждает отец и жар тут же сменяется ознобом. Он пространно объясняет что-то, а перед глазами начинает мир качаться.

- Пап, - перебиваю. – Ты даешь за мной приданное?

- Януш, - по голосу отец будто улыбается. – Это же традиция.

- Много?

- Маленькая моя, почему ты об этом спрашиваешь? – отец немного настораживается. Я же смахиваю выступившие слезы.

- Просто. Так много?

- За тебя с сестрой сколько не дай, все равно покажется, что мало. Хотя сумма впечатлила. Особенно моего будущего свата.

- Подожди. Ты уже…? – желудок скручивает болезненный спазм. Я словно острейшую бритву проглотила.

- Яна, - отец становится серьезным. – Что происходит? Вы с Егором поругались? Или что?

- Все хорошо, папа, - вру отчаянно. – Извини, я побегу. У Егора день рождение, буду готовится, - трубку кладу быстро, боясь вопросов со стороны отца.

- Ну? – тут же оживает Роберт. – Теперь ты мне веришь?

- Нет, - смотрю прямо перед собой ничего не видя. – Егор не такой как ты. Ему не нужны эти деньги, - всхлипываю. – Он меня любит.

Картинки летят перед глазами. Настолько яркие, что ослепляют.

- Янка, - Роберт просто материализуется рядом. Присаживается передо мной на корточки. – Блядь, - ругается, протягивая ко мне руки. Обхватывает за талию. – Мне не зачем тебе врать. Я хочу тебе помочь. Едва ли не в первые в жизни поступить по совести, - говорит. Но его слова почти не достигают сознание, словно на пути образовался огромный слой плотной ваты.

- Я поговорю с Егором.

- Думаешь, он скажет тебе правду? – Роберт становится еще ближе. «Слишком близко» - мелькает запоздалая мысль, прежде чем Роберт запускает пятерню в волосы и тянет на себя. Его губы касаются моих в легком поцелуе. Я просто скована, без сил к сопротивлению. Не отталкиваю, но и не отвечаю. Роберт проводит языком, раскрывая мои губы. Проникает им внутрь. Он пахнет знакомо. Движется привычно. Меня сейчас будто две. Одна сидит неподвижно, потеряв связь с реальностью. Другая тянется к Роберту и отвечает на поцелуй, лишь бы перестало быть так больно. И та другая кладет ладони на плечи Луца и льнет к нему сама. Щеки горят от слез, а внутри бьется раненое сердце. Словно я точно знаю, что Роберт не врет. Слова Егора прожигают мозг. Он ведь мне не обещал ничего. Потому что у нас не было будущего. Был он, его планы. И я - способ их достижения.

Всхлипываю.

- Яна, - шепчет Роберт, стягивая меня с кресла к себе на колени. Сжимает в ладонях ягодицы, прижимая к вставшему члену. Шепчет:

- Какая же ты…

- Шлюха! – знакомый голос звучит как выстрел. Мы с Робертом замираем. Он дышит часто, я же боюсь сделать вздох. Боюсь обернутся.

Неуклюже поднимаюсь, возвращаясь в кресло. Огромный мир сужается до размера гостиной, украшенной шариками.

- Что за херню ты творишь? – Егор подходит ближе. Я кожей его чувствую. Обхватываю себя руками.

- Егор, я…

- Что ты? Можешь все объяснить? Это не то, что я подумал? – злой, язвительный. Не произнося больше не слова, он кидается к Роберту. – Тебе что, сука, было не понятно?

- Пошел нахрен, понял? Я все ей рассказал! – кричит Роберт, отскакивая от Егора. Столик опрокидывается. – Рассказал, как ты и твой папаша ее используете!

Я медленно поднимаю взгляд. Смотрю на Егора, который бледнеет. Буквально становясь белее мела.

- Да, Егор? – губы сами по себе. Голос чужой, не мой совершенно.

Соколов теряет интерес к Луцу. Делает шаг ко мне.

- Яна…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

55

Он был растерян. Отчасти напуган. И пристыжен, будто маленький нашкодивший ребенок.

В мгновение во мне вспыхнула злость, с яркой, ослепляющей обидой вперемешку. Я подлетаю к Егору и начинаю лупить его по плечам, а после куда попаду.

- Я тебя ненавижу! – кричу. Что есть силы кричу. Но легче не становится. Боль просачивается, словно вор, вместе с кислородом. – Ненавижу! – Егор не пытается укрыться от моих шлепков, почти не шевелится. – Как ты мог?!

- Яна, я…

- Что, блин, ты? Можешь все объяснить? Это не то, что я подумала? – бросаю ему же в лицо его вопросы. Глаза, вопреки всему тому, что творится внутри, абсолютно сухие. Слезам, будто бы сейчас не место.

- Я могу все объяснить! – кричит. Хватает за запястье и толкает обратно в кресло. – Ты! – оборачивается к Роберту. – Пошел. Нахрен. Отсюда.

Свои слова Егор сопровождает действием. Хватает Роберта за грудки и тащит к двери. Тот почти не сопротивляется. Но улыбается. Зло, и с радостью, одновременно.

- Янка! Ты номер мой знаешь, - говорит у самой двери, и тут же получает удар в живот от Егора. Следом еще один.

- Нахуй иди, - выталкивает Луца из коттеджа.

- Я пойду с ним, - произношу хрипло.

- Куда? – рявкает Соколов. Его руки слегка подрагивают, когда он достает из пачки сигарету и прикуривает.

- Нахуй, Егор. Я пойду нахуй, - делаю шаг, но Егор резко берет в право и преграждает путь. Мы смотрим друг другу в глаза. Его в секунду становятся темными. Челюсть сжата до выступивших желваков. А мне…терпимо. В эту самую секунду. Знаю, что меня накроет. Без Егора мне всегда плохо, до тошноты плохо. Но осознание, что его со мной никогда и не было придет позже. Я молюсь, чтобы это позже случилось не рядом с ним.

- Дай мне две минуты, - простит, делая глубокую затяжку.

- Тут хватит и двух секунд, - запрокидываю лицо к потолку, крепко зажмуриваясь. «Подожди, Яна. Потерпи.» - Роберт сказал правду? Это из-за денег? – в ответ лишь тишина. – Скажи же, черт тебя дери, - шиплю.

- И да, и нет, - начинаю хватать ртом воздух и слезы все же бегут по щекам. Лицо морщится в судороге. – Ян…

- Не подходи, - хочу крикнуть, но выходит шепот. Егор так близко оказывается, что я чувствую его тепло, но ежусь, словно от холода. – Подавись ты этими деньгами! Подавись, понял? - я так стараюсь взять себя в руки, что у меня почти получается. – Я поговорю с отцом. Он не…не станет их требовать обратно.

- Не выйдет, - голос Соколова максимально отстраненный. – Твой отец увяз основательно, - скупо.

Я вновь смотрю не Егора, но будто не вижу, не узнаю. Он проходит вглубь. Осматривает шарики. Кривится в улыбке.

- Для меня? – спрашивает. Поносит уголек сигареты и шарик лопается с громким звуком, от которого вздрагиваю всем телом. – Спасибо, дорогая. А теперь послушай внимательно, - он не делает попытки приблизится. Наоборот, еще больше отступает. – Ты можешь отменить свадьбу. Просить об обратном я не стану, - отчего то киваю, чувствуя, как начинает дрожать подбородок.

- Я ее отменяю, - произношу с трудом. – Я тебя ненавижу! Ты ублюдок, какой-то Егор.

- Мой отец делал тест ДНК. Так что мимо, - жмет плечами, а после начинает широко улыбаться. – Ты взрослая девочка, Яна? Тогда ответственность за свои поступки должна нести сама. Отменишь, я и разорю твоего отца. Вот так быстро, - щелкает пальцами. – Секунда. Он вложился в проект. Стоит мне оттуда выйти и его заморозят. Будешь, вместе с матерью и сестричкой огород полоть в глухой деревне, чтобы добыть себе пропитание, - произносит Егор с такой злобой, что у меня колени подкашиваются. Я медленно оседаю на пол.

***

Янка падает. Буквально.

Я было рвусь к ней, но торможу. Я ж подонок. В ее глазах. Да и в своих, не лучше.

Мысленно себя просто разъебал, продолжая стоять неподвижно, когда единственная девочка, которую люблю, скрючилась на полу, уменьшаясь в размерах.

И если бы на кону стояли лишь эти чертовы деньги, я бы соскочил. Даже на месть отцу забил. Но я увяз. Увяз везде и всюду. И за собой потяну и ее отца, и свою мать, и Веру. Если я начну рассказывать все это Яне сейчас, она не поверит.

- Приходи в себя, - говорю как можно тверже. Эмоций ноль. Я дам им выход позже. – Если готова нести ответственность за свои поступки – дай знать. Ты мой номер знаешь. Если нет – с Верой и прочей херней я решу все сам. А ты присмотри хозинвентарь и палатку.

***

Несколько недель спустя я увидел Яну в белом.

Она сказала мне «да». А еще сообщила, что ненавидит. И трахалась все это время с Робертом.

Занавес.

Конец первой части.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец